Приношу огромную благодарность Катерине Калининой, автору сайта проза. ру. оказавшую мне помощь в создании данной главы.
Съёмная квартирка в захолустном предместье, где обитал Мышонок, весьма мало отличалась от каморки, располагавшейся на территории стоянки, где он «трудился».
Тут была так же всего одна грязная комната, только немного больше, невысокий потолок, облезлые стены. На окнах дешёвые пластиковые жалюзи неопределённого цвета, всегда прикрытые, пропускавшие совсем немного света.
Но его это всё совершенно не волновало, чистота и освещённость не были теми предметами, что сильно его заботили. На самом деле, по жизни, был он озабочен кое-чем иным!
Единственным украшением этой его убогой конуры был плоский телевизор на стене и голые девочки в нём, да ещё в развешанных повсюду красочных постерах!
Хотя сейчас комнату, помимо «тёлок» на телеэкране, «украшала» настоящая живая красотка!
Он, Мышонок, разлёгся на водяном матраце, который он гордо именовал bisodrome*, и после телевизора считал главным своим приобретением.
Он лежал на спине, привалившись к подушкам, его жирная туша развалилась прямо посредине сего замечательного «сооружения».
Лоснящаяся грудь его была обнажена, он почёсывал её короткими пальцами левой руки. Ноги были согнуты в коленях и свободно раскинуты в стороны, неизменный комбез был спущен почти до грязных, белых некогда носков. Белые же, давно нестиранные трусы оттопыривало отвердевшее достоинство, его дружок готов был вырваться на волю.
Мышонок плотоядно улыбался выпяченными губами и иногда облизывался.
Его рыжие косички дреды рассыпались по подушке, а маленькие глазки горели вожделением.
А облизываться имелось на что! Комнату действительно украшала настоящая, всамделишная крошка! И какая красавица!
Это была гибкая, изящная мулатка в чёрном коротком топике и маленьких джинсовых шортиках, аппетитно обтягивавших её упругую попку. Она извивалась в танце, прямо перед водяным матрацем, где валялся сейчас Мышонок.
Танцевать она, несомненно, умела, движения её были раскованными!
Самозабвенно, резкими движениями головы она отбрасывала копну тяжёлых, чёрных, струящихся волос к себе за спину, в такт танцевальной музыке в стиле ритм-енд-блюз, популярной среди выходцев из Африки.
Иногда она игриво и зазывно посматривала на него – хозяина комнаты, разлёгшегося перед нею.
По крайней мере, так ему казалось!
Хотя, нет, не казалось, она даже протягивала в танце к нему руки с длинными, красными как кровь, покрытыми золотым орнаментом ноготками. Протягивала и шаловливо манила его к себе!
Мышонку, естественно, лень было вставать, он только ритмично покачивался на матраце в такт музыкальным пассажам, чувствуя сладкую истому внизу живота.
И вот уже правая рука его тянулась почесать грудь, а левая устремилась туда – к ширинке в трусах!
Похоже, и девушку начали заводить его «простые» движения, извиваясь как змея, она расстегнула молнию на шортиках, и ему показалось, что шортики лопнули пополам!
А она провела острым язычком по своим пухлым красным губкам – чертовка!
* Bisodrome - траходром (фр. сленг)
Потом ухватилась за поясок по бокам шортиков, вильнув бёдрами и при этом удивительным образом вписавшись в музыку, лёгким движением изогнулась вперёд и стянула их вниз. Выпрямилась.
На ней как влитые сидели очень маленькие белые кружевные трусики, которые с трудом прикрывали кое-что спереди, красиво оттеняя её смуглую гладкую кожу. Сзади же находились только две едва заметные ниточки!
Плутовка переступила длинными точёными ножками, высвободив из шортиков левую. Потом, опять же под музыку, зацепила их изящной правой ступнёй и грациозным движением, сделав круговой мах ногой, швырнула их Мышонку – прямо в лицо!
Тот почувствовал её тонкий цветочный аромат.
Девушка тем временем ухватилась за нижние края топика и потянула их вверх, её аппетитные округлые дыньки выскочили из-под него и ритмично подпрыгнули!
Она же, пару раз взмахнув топиком над головой, кинула его туда же куда и свои штанишки до этого!
Мышонок с довольным гоготом поймал его своей правой ручищей и сомкнул на нём свои толстые пальцы. Он и его прижал к лицу, что б ощутить аромат девчонки! Он не видел, как та поморщилась в этот момент.
– Ну вот, теперь или долго стирать придётся, или того хуже – всё выкинуть! - Видимо подумала она.
Он тем временем отшвырнул топик и опять уставился на неё с нескрываемым вожделением.
Та же продолжала перед ним извиваться, заложив ладошки за нежную шейку и откинув точёную головку назад.
Грудь её, призывно колыхалась перед его взором, набухшие коричневые сосочки так и манили, притягивали!
– Ну, иди ко мне, детка! - Чуть ли не со стоном и с придыханием приказал он.
Та молча повиновалась. Она грациозно, как кошка, скользнула к нему.
Не успел и глазом моргнуть, её прелестная длинноволосая головка появилась у него межу ног.
Переступив ручками по матрацу, девушка подалась вперёд, оперлась ладошками о его мощные коленки, грудь её возникла у Мышонка прямо перед его похотливым, липким взором.
Тот впился в неё глазами.
И тут, о чудо! Он почувствовал, как кто-то нежно берёт своими пальчиками его налившийся истомой инструмент, потом обхватывает его тёплой ладошкой.
Из-за спины мулатки внезапно показалось ещё одно прелестное, обворожительное создание – светловолосое и светлокожее, с огромными голубыми глазами, похотливо взиравшими на него, Мышонка!
Он понял, что это её ладошка так смело, и умело обращается с его дружком. Мышонок почувствовал приближение кульминации, глаза его готовы были закатиться, а губы исторгнуть стон!
И тут он понял, что знает эту вторую девушку! То была никто иная как Сабрина! Чернокожий с криком дёрнулся ей навстречу, пытаясь свободной правой рукой схватить её за волосы, но пальцы его, сомкнувшись, сграбастали пустоту!
Он тупо уставился в темноту, в мерцавший пустой экран телевизора. Порнушка в плеере давно уже закончилась, он, Мышонок, просто уснул.
Спустив руку вниз, к полу, он нашарил в темноте пивную банку и припал к ней толстыми жадными губами. Сделал несколько больших глотков, скривился – пиво было тёплым, как моча.
Мысли с трудом ворочаясь, начали постепенно перетекать в иное русло:
– Сходить, что ли, поглядеть, что и как, разбирают ли завал? А там, может, уж видно будет, что предпринять!
Хотя и в облом ему было идти работать вместе с другими, но всё же он понимал, что нужно и выбираться как-то, да и ту красотку blondasse*, ему никто на блюде не принесёт!
Сабрина очнулась в темноте и духоте, хотя нет, на потолке едва-едва светился маленький светильник.
Накануне она, хотя и была изрядно уже пьяна, но вовсе не до беспамятства! Перед тем как уснуть, закрыла все двери и окна, а светильник напротив оставила гореть – притушила только.
Страх, усиленный обстановкой подземелья, так до конца и не покинул девушку! Даже выдержанному коньяку и старому виски не удалось окончательно изгнать его из души и сердца.
Голова немного побаливала после вчерашнего, хотелось пить. Сабрина потянулась, она была совершенно голой, всем телом она ощущала мягкую кожу сидения, а под головой лежала подушечка, у Теда была припасена пара таких – на всякий случай.
Он и сам находился здесь, напротив неё, через стол, он лежал на другом диване, так же в неглиже, рука его свешивалась с края дивана.
Девушка осторожно пошарила на столике, но не обнаружила там ничего такого, чем можно было бы утолить жажду. Пара пивных банок, коньячные и винные фужеры, которые мелодично звякнули при её прикосновении – всё было пустым!
Да, постарались они вчера с Тедом, – всё выпили! Нужно было вставать и лезть в холодильник, который находился с той стороны, где спал Тед.
Для начала Сабрина решила всё же приоткрыть окно, совсем немного, в надежде впустить свежего воздуха, или какой он ещё может быть там, в подземелье! Накануне ведь и там было жарко.
Сабрина нажала на клавишу, стекло бесшумно поползло вниз, в лицо ей и вправду дохнуло прохладой, воздух на стоянке действительно остыл, был ли он свежим – другой вопрос.
Она скользнула от окна к холодильнику, опершись одной рукой о столик, а другой открывая дверцу. При этом девушка снова задела фужеры, но в этот раз уже довольно неловко!
Один из них опрокинулся, ударившись о пару других, она попыталась поймать его, но сама едва не грохнулась вперёд, в освещённое нутро проснувшегося и тихо загудевшего агрегата.
Попытавшись сохранить равновесие, Сабрина схватилась за край дивана и задела Теда.
Да, впрочем, он уже и не спал, разбуженный этой её вознёй.
– Да, это была бы нелепая смерть, если б ты в холодильник упала, а дверца и захлопнулась! - Сказал он, с интересом глядя на неё и усмехаясь. Он сидел на диване, опершись на него локтем и подперев кулаком небритую щёку.
Та, наконец, справилась с ситуацией, восстановила равновесие, развернулась к Теду и толкнула ладошками его в грудь.
– Ах ты, негодяй! - Шутливо воскликнула она. - Нет, что бы помочь девушке! А он в холодильник пихает!
Тед попытался привлечь её к себе, но она весело отбивалась.
– Погоди, погоди, я хочу попить и пописать! - Давясь смехом, произнесла Сабрина.
Она запустила руку в нутро холодильной камеры и достала пару банок колы.
– Мне лучше пива достань! - Тед погладил её по спине, руки скользнули по плечам вниз. Девушка почувствовала лёгкую дрожь возбуждения от этого прикосновения, она повернулась к нему и протянула ему банку с пивом.
– Ты пойдёшь со мной? - Она мотнула головой в сторону окна.
– Это ещё зачем? - Сделал удивлённое лицо он.
* blondasse - блондинка (фр. сленг)
– Постоишь, пока я сделаю…, ну ты понимаешь?! - Спросила она его с деланным смущением.
– Слушай, давай я просто открою дверь и буду сидеть на пороге, колонна же вот, напротив! - Предложил он. - А смотреть не буду!
– Ты боишься потерять ко мне всякий интерес, если увидишь? - Лукаво поинтересовалась она. – Да ладно уж, сиди.
«Всё-таки колонна и правда рядом», - решила она про себя.
Тед, голый по пояс (джинсы то он натянул, как и Сабрина!), сидел на пороге задней двери, свесив босые ноги к серому бетонному полу. Одной рукой он задумчиво потирал щетину на подбородке, а другой один из двух рваных шрамов, симметрично расположенных на его предплечьях.
Современная медицина, правда, позволяла избавиться от таких отметин, но он категорически этого не желал!
Эти шрамы придавали его мускулистому, гибкому телу ещё большую мужественность и даже некоторую загадочность и шарм!
В самом деле, трудно было предположить, откуда могли взяться такие шрамы, расположенные на теле почти симметрично.
А ему же можно было, скажем, делая суровое и непроницаемое лицо, намекать, что побывал кое-где, поучаствовал в локальных конфликтах, которых великое множество плодилось во всём мире. Такие подробности биографии неизменно впечатляли женщин. Хотя, на самом деле, всё было проще, но, в принципе, не менее романтично!
Когда-то, скажем так – однажды в Америке, он ради глупого куража поучаствовал в Родео.
Захотелось, вишь ты, перед девчонкой и дружками ему выпендриться! Тед тогда на спор прокатился на огромном, чёрном быке, с загнутыми вперёд, страшными рогами.
На быке он конечно не усидел, грохнулся на пыльную арену, под восторженные выкрики и улюлюканье толпы.
Падение на мгновение вышибло из него дух, а бык моментально развернулся и бросился на него, едва только Тед успел подняться. Он даже и развернуться убежать не успел, как тот уже вонзил оба рога ему в плечи!
Дальше он ничего не помнил, очнулся только в госпитале, с перевязанным торсом.
С той самой поры у него и оставались эти самые «симпатичные» шрамы, которыми он в тайне даже гордился!
Сабрина вышла из-за колонны, застёгивая на ходу молнию джинсов, её светлые волосы свободно рассыпались по голым плечам, а грудки подрагивали при каждом шаге. Она, так же как Тед, была не совсем одета, или, применительно к ней, скорее раздета – зависит от точки зрения!
Подойдя к нему и легко проведя ладошкой по одному из его шрамов, она капризно скривила губки и спросила:
– Тедди, а у нас нет воды? Ну… чтобы умыться!
На самом деле он понимал, что вода нужна ей и с несколько другими целями!
Но оставалась только пара-тройка бутылок минералки.
– Нужно собираться, идти к завалу. Он протянул ей одну из остававшихся у них бутылок.
– Может и этот странный музыкант Жуль - уже там!
Тед скрылся в глубине Кадиллака, давая девушке возможность сделать свои дела, ну а заодно чтоб надеть рубашку, башмаки и неизменную ковбойскую шляпу.
Жуль снова стоял напротив задних дверей фургона, развозившего морепродукты, того самого, что он обнаружил немного ранее.
У него было тяжко и муторно на душе, но он думал сейчас, что всё-таки не зря он бродил по стоянке в последующих своих безуспешных поисках.
Ведь если бы не случай, приведший его туда, к месту катастрофы, та молодая женщина в перевёрнутом джипе промучилась бы на несколько часов дольше.
Он протянул руку, взялся за холодный металл ручки и подёргал за неё, пытаясь открыть дверь:
– А вдруг?! - Подумалось ему.
Чуда не произошло, дверь не открывалась. Тогда Жуль сунул руку в карман. Когда он вынул её оттуда, то в его ладони находилась универсальная автомобильная отмычка, с обрезиненной загнутой рукояткой.
Грустный, одинокий человек, затерянный под землёй посреди огромного, несомненно, разрушенного мегаполиса, кем он, собственно, теперь и являлся, невесело усмехнулся.
«Всё же не зря я отирался в спецподразделении Легиона!», - подумалось ему.
Там его многому научили, в частности, его научили выживать в различных, в том числе и экстремальных, таких как сейчас, условиях.
Жуль вставил острый конец отмычки в замок двери и несколько раз сильно ударил основанием ладони в торец рукоятки, вбивая её в глубину личинки.
С каждым последующим ударом отмычка погружалась глубже, пока не вошла на всю длину.
Потом он обхватил рукоять отмычки левой рукой, правую положил на неё сверху, и с усилием нажал на рукоятку вниз.
В замке, что-то негромко хрустнуло, замок щёлкнул, дверь подалась и приоткрылась.
И тут Жульен вынужден был отскочить даже!
Из глубины фургона, на него дохнуло гнилым смрадом, рыбы - не рыбы? А не то и другой какой тухлятины!
Худшие предположения начинали подтверждаться. Но делать нечего, необходимо было обследовать содержимое грузового отсека автомобиля: там могло всё же оказаться что-то съедобное.
Он сделал над собой определённое усилие, чтобы снова шагнуть к чуть приоткрывшейся дверце.
За время, прошедшее после его выхода в отставку, он уже поотвык и от таких условий, какие сложились сейчас, и от таких картин, что он наблюдал на протяжении последующих после Происшествия часов. Да и от резких запахов, вроде того, что ударил ему в нос.
Но… человек, поставленный в крайние условия, на грань выживания, начинает быстро приспосабливаться, и если вскоре не погибает, то он адаптируется довольно быстро (хотя некоторые скажут, что просто, мол, дичает!).
Ну а ему, Жулю, полегче будет, чем другим. Такие навыки, какие вбивали ему в Легионе, просто так не пропадают и насовсем, не забываются!
Так что Жуль снова шагнул вперёд и широко распахнул дверь.
Первое, что бросилось ему в глаза, не считая мерзкого запаха, кинувшегося терзать его обоняние, была питьевая вода, восемь десятилитровых пластиковых бутылок бутилированной воды «Perrier*».
– Вот это удача! - Даже улыбнулся он, уже почти перестав обращать внимание на противный запах.
Также в глубине кузова находилось множество картонных коробок с разными, плохо читаемыми в темноте этикетками.
Жуль посветил на них фонарём. Часть коробок, судя по аромату (близко разглядывать он их не стал), ещё недавно содержала какие-то рыбные «деликатесы», теперь безвозвратно испорченные и утраченные.
Бока некоторых коробок, находившихся в самом низу, под другими, начали расползаться.
Отвратительный аромат, пропитавший все внутренности фургона, исходил именно от них.
* Perrier во Франции торговый бренд, бутилированная вода
С другой стороны, вдоль борта, низким штабелем, были сложены с десяток ящиков с вином.
Жульен мельком глянул на этикетку с названием, это было полусухое Шардоне «Л’ЭТУАЛЬ», более-менее приличное. Что ж, это было так же весьма даже неплохо!
Ещё он обнаружил два ящика крупных жёлтых лимонов, что также являлось весьма кстати. Лимонный сок – это ведь неплохой натуральный антисептик!
У них тут, конечно, по аптечкам полным-полно всяких лекарств, но лимонный сок мог использоваться и как средство для обеззараживания сырой воды.
В Париже из-под крана вообще-то текла питьевая вода! Но как будет теперь, после Происшествия, никто сказать бы не смог!
Последним, что обнаружилось в кузове фургона, были несколько аккуратно обёрнутых в холст, круглых «швейцарских» сыров, изготовленных, правда, на севере Франции, в тех районах, что граничили со Швейцарией.
Вся беда заключалась в том, что сыры находились довольно долгое, или, по крайней мере, вполне достаточное время в непосредственном контакте с отвратительным амбре, источавшимся тухлыми морепродуктами. Да и жара не могла никак не сказаться на их сохранности.
– Впрочем, может, если обрезать…! - Подумал Жуль. – По крайней мере, оставлять их здесь и дальше никак нельзя!
Всё, что нашёл, унести с собой он никак не смог бы, по крайней мере, за один раз! Потому он рассовал по карманам лимоны, сыры сунул в большой фирменный пакет с надписью La Cri;e на боку. Туда же уложил с пяток бутылок вина и, спрыгнув вниз на пол, взвалил на плечо одну из бутылей с водой.
Перед уходом он захлопнул дверцу. В принципе, он не думал, что чернокожий beur* заинтересуется фургоном в ближайшее время, у того наверняка есть какие-то запасы, но и уж сильно привлекать чьё бы то ни было внимание к своей находке он не желал.
Мало ли что у кого на уме?!
Нагруженный всеми этими так необходимыми для них предметами, он решительно направился к своему автомобилю, где его терпеливо, в чём он особо не сомневался, дожидалась Мари.
Дверца автомобиля захлопнулась, тёмный силуэт месье Жуля стал удаляться, растворяясь в глубине стоянки.
Девочка смотрела ему вслед, она видела, как светлый зайчик, образованный лучом фонаря, скакал прямо перед ним, перепрыгивая с одного предмета на другой.
Слабый луч фонаря выхватывал из тьмы то пол, то стены, то ряды автомобилей, но как только он перепрыгивал на другое место, предмет тут же исчезал – канул во тьму, будто и не было его только что!
Скоро Маша видела только чёрную тень, нёсшую перед собой слабый луч, потом, слившись с мраком, пропала и она.
Хорошо ещё с нею оставались Capitaine Roux и Mia-Mia, с ними, наверное, ей было бы не так страшно!
Девчушка верила, что они не дадут её в обиду, да и месье Жуль тоже так сказал! Она погладила котика и крыску, надела их на ладошки и они снова зажили своей жизнью, играя с Машенькой.
Так девочка играла некоторое время, но однообразие салона автомобиля, темнота за окошком, и потом невозможность покинуть его, хотя бы на некоторое время, всё-таки делали своё дело.
Маша невольно обращала внимание на то, что происходит снаружи.
* beur - выходец из северной Африки (фр. сленг)
Там же, вроде, ничего не происходило. Тьма, обступавшая автомобиль, была незыблема, статична и непроницаема.
Но ребёнок ведь обладает живым воображением! Взгляд Машеньки то и дело, как бы невзначай падал в черноту за окном, и постепенно ей стало казаться, что та не стоит на месте, а перемещается вокруг, что она сгущается то в одном, то в другом окне.
Потом девочке почудилось, что оттуда за нею кто-то наблюдает! Она почувствовала, как холодок пробежал у неё по спинке.
– Мне кажется, там кто-то есть, за окном! - Сказала она, обращаясь к своим друзьям, которые, казалось, ничего не замечали.
– Ничего, ничего, мы здесь, в машине, все двери заперты, до нас никто не доберётся! - Стала успокаивать её Mia-Mia.
– Не бойся, Машенька, уже скоро вернётся месье Жуль, он посветит фонариком вокруг и прогонит всех, кто может прятаться в темноте!
– Да, быстрее бы уж он возвращался. - Согласилась девочка. Голосок её предательски дрогнул.
Она невольно скользнула в самый низ, в нишу перед первым пассажирским сидением, села на пол на коленки, оперлась локотками на краешек кресла, головку положила на бок.
Теперь-то ни её взгляд не падал лишний раз на тёмные окна, ни оттуда, снаружи, её точно видно не было, по крайней мере, с некоторого расстояния!
Но время тянулось медленно! Попробовали бы Вы просидеть в машине посреди мрака подземелья, в одиночестве!
Маша старалась теперь сидеть тихонько, чтобы не выдать своего присутствия. Игрушки лежали перед ней, она решила уложить их спать.
Но вот ей стало казаться, что снаружи доносятся и постепенно приближаются какие-то странные, шаркающие звуки. А так как она была ещё очень мала, то она не могла определить, на самом деле слышит что-то, или это только кажется, и от того ей стало ещё страшнее!
Но звуки становились всё громче, они медленно приближались.
Машенька же при их приближении вжималась в нишу всё глубже, притиснув к груди своих друзей, котика и крыску, последнее, что у неё ещё оставалось.
И вдруг звуки оборвались у самой дверцы, та – как показалось девочке, оглушительно щёлкнула замком, скрипнула и приоткрылась.
Снаружи в щель ударил свет и вполз отвратительный запах разложения, живое так не пахнет! Потом что-то тяжёлое ухнуло на водительское сидение.
Машенька, закрывавшая рот ладошкой, не удержалась и пронзительно заверещала!