Чем отличается наше поколение от поколения наших родителей, а они от поколений своих родителей.
Фотографиями на стенах. А более старшее поколение еще и иконами, в основном небольшими, в углу на полочках, стоявших на белых вязанных салфетках.
Те, кто родился, в начале Советской власти уже частью сменили иконы на фотографии близких родственников и свои.
Оставшись без веры в бога, они не могли отречься от памяти, от веры в близких, коим обязаны или просто любили.
Я вспоминаю избы деревенские, где обязательно висели, обычно в спальне, большие в рамке фотографии хозяев.
Молодые красивые лица моих родителей были привычны для меня и в начале моего пути в жизни и в конце их пути.
Какая красивая у нас мама! Какая сила к жизни! В 70 лет пошла с внуками на соревнования по стрельбе и заняла в поселке первое место! Как она радовалась жизни!
А знаниям, умению, упорству отца я удивляюсь до сих пор!
Фотография нашего деда, по материнской линии, Кондратьева Степана Максимовича, была сделана в 1914 году во время первой мировой войны, о которой мы знали мало и почему-то не спрашивали, хотя дед был жив. Может потому что вторая мировая, недавно закончившаяся, затмила ту войну? Скорее мир для нас был разделен на советский и дореволюционный период, так как войну 1914-1918 годов большевики проиграли и не хотели вспоминать? Но память, выросшая из его строгого солдатского образа, заставила меня позже прочитать про эту войну и пожалеть, что не спросил тогда очевидца, своего любимого и единственного деда, которого я видел, слышал и с которым пилил дрова в шесть лет. Мне хотелось бежать на улицу, а дед, которому было 85 лет, тянул и тянул пилу, ворча на меня, чтобы я не давил ее вниз, а лишь поддерживал.
Это сейчас мы убрали со стен фотографии, чтобы наши жилища стали красивыми, повесив вычурные и не очень картины, символ нашего вкуса и безвкусия, иногда пустой красоты.
Я помню дом тети Елены Степановны Кондратьевой. Идеальная чистота, белые скатерти, ажурные занавески, кровати с взбитыми подушками и вышитыми накидками.
И фотографии на стенах, много, и в небольших и аккуратных рамочках. Вот она в детском саду, а вот на курорте, обязательно с родственниками, где в середине дед, который в старости был очень похож на Иисуса Христа.
В нашем понимании он заменял нам его. Я вспоминаю обращение всех близких к нему – тятя, в котором было все; и уважение, и преклонение, и любовь. Я вспоминаю его высокого, спокойного и жилистого, его единственный удар ложкой, когда хотел первым вытащить из чугунка картошку, его ичиги на ногах, мягкие и крепкие, как крестьяне того поколения.
Я вспоминаю много разных домов, в которых было одно общее, объединяющее всех.
.Фотографии на стенах стенали к памяти. Привычно, ненавязчиво и молча смотрели те, коих чтили наши предки, а мы спрятали их далеко от своих и глаз детей. Кто в красивые альбомы, а кто и просто в целлофановые пакеты и больше видим себя на отдыхе и за богатым столом, забывая, что они подарили нам мир, в котором их труд несравненно больший, чем наш.
Я смотрю на свои стены со светильниками, картиной льва, часами и мне становится не по себе.
Потом вспоминаю, что средняя сестра, Света, повесила несколько фотографий, где вся наша семья. родители и ее дети.
Мысленно радуюсь этому и думаю о себе.