- А что бы ты попросила у золотой рыбки? – спросила у меня Ася.
- Золотых рыбок нет, и в эту аксиому я верю уже без малого полвека, - попробовала я отшутиться.
- Нет, а все-таки, допустим, что золотая рыбка существует и может исполнить три твоих самых заветных желания. Что бы ты тогда попросила у неё? - не отставала Ася.
- Ну, уж никак не мира на Земле и хлеба на столе - это я писала в пятнадцатилетнем возрасте в сочинении "Чтобы я сделал, если бы был волшебником", - опять отшутилась я.
Но Ася не сдавалась и, повернувшись к Нате и Софико, сидевшим с нами за столом, с завидным упорством гнула свою линию.
- А вы что молчите, вас это тоже касается.
Те переглянулись и рассмеялись. Асю остановить невозможно, если она что-то решила, то ей и железная стена не помеха – согнется под Асиным напором, а Ася еще наступит на нее и продолжит свой победный путь. Можно только позавидовать ее настойчивости, упорству, а иногда и упрямству. Мы и завидуем ей, потому что сами этими чертами характера наделены в меньшей степени. Мы скорее всего "непротивленцы", как любим говорить о себе, потому что если на нашем пути встанет железная стена, мы ее обойдем, сделаем подкоп, наконец, взорвем, но только не будем упорствовать, заставляя ее согнуться перед нами. Мы - это я, Ната и Софико, вместе с Асей составляем знаменитую квадригу, где все лошади разной масти. Я специально не останавливаюсь на нашей национальности, так как мы все "сделаны в СССР" и национальный вопрос за вопрос не считаем, "главное, чтобы человек был хороший", а тем более, что в каждой из нас намешано столько национальностей, что на весь земной шар хватит, ну если не на целый земной шар, то на Европу точно.
Ася - высокая блондинка, всегда уверенная в себе, своей правоте и неотразимости, она побывала несколько раз замужем и, в конце концов, пришла к выводу, что с мужчинами хорошо, но без них еще лучше, во всяком случае, спокойнее.
Софико, или Софа, жгучая брюнетка, тишайшее и добрейшее создание. Она в молодости много покуролесила, а теперь превратилась в саму порядочность, с мужем она так давно в разводе, что мы иногда сомневаемся, "а был ли мальчик". В молодости она ничего не боялась, первая бросалась в драку защищать "униженных и оскорбленных", а потом с ней произошла какая-то метаморфоза, и теперь она боится и стука ветки в стекле, и темноты на дворе.
Ната - шатенка, пытающаяся сохранить свой первозданный цвет регулярным подкрашиванием. Она тоже раз сходила замуж, вернулась. Подумала-подумала и решила, что лучше иметь любовника, который заботится о тебе, чем мужа, о котором надо заботиться самой. "Еще носки ему стирай", - ее любимая присказка.
А я… Я уже и забыла, какого цвета сотворила меня природа, то бишь, папа с мамой. Об этом забыли и мои подруги. Они иной раз пари держат, какого цвета приду я на наши еженедельные субботние посиделки. В данный момент я щеголяю ярко рыжей шевелюрой, вернее, ее остатками. Я единственная среди нас продержалась замужем без малого тридцать лет, но и меня, в конце концов, покинул муж, переселившись в лучший мир.
Так что у нас каждую субботу происходит традиционное заседание "клуба старых дев". Нет, никто из нас старой девой не является, но мы все "старые" (но только пусть кто-нибудь попробует и назовет нас таковыми, мы очень поспорим с этим утверждением), так как разменяли полтинник, ну а дева… Кто скажет, что мы мужчины, тот пусть первым бросит в меня камень.
О чем могут говорить четыре женщины, попивая кофе с пирожными. О мужчинах? Ничуть не бывало. По телевидению транслируют сериал "Женщины бальзаковского возраста" – русский вариант американского сериала "Секс в большом городе", и там бедные четыре подруги, вроде нас, высунув язык, бегают по большому городу в поисках мужчин, ошибаются, снова ищут, снова ошибаются, и так бесконечное число серий. И говорят, говорят только о мужчинах. Сколько живу на свете, но ни разу в чисто женской компании не слышала разговора, целиком посвященного мужчинам. Ну, разве иногда какая-нибудь замужняя женщина пожалуется на невнимание своего мужа, и то это считается "мове тон", или кто-то похвастается подарком любимого, а так у нас, у женщин, есть более интересные темы для разговоров, чем обсуждение ног или других частей тела сильной половины человечества.
Вот и мы начинаем наше заседание с традиционных городских новостей. А в нашем городе в последнее время происходит бурное развитие, даже и не уследишь, сколько за неделю случается нового, необычайного, беспрецедентного. Все, что ни случается, все в "первый раз". Все надо обсудить, сравнить с тем, что было в прошлой жизни, вынести свой вердикт. Вторым постоянным вопросом повестки дня является культурная программа – новые книги, фильмы, постановки. Оторванность от Москвы, московских театров, литературных журналов для нас, воспитанных на русской культуре, является очень больным местом. Но, как говорится, из любого положения можно найти два выхода. Мы научились добывать интересующую нас информацию в Интернете и обмениваться ею. И несмотря на то, что у каждой из нас свои пристрастия и свои слабости – Ася любит крутые детективы, где море крови и горы трупов, Софико подавай только книги "про любовь", Ната увлекается всякой заумью, а я, сколько себя помню, как только научилась читать, читаю все, что только попадает на глаза напечатанного, вот только с экрана компа читать не люблю, - почти о каждой только что появившейся новинке выносим решение – читабельна она или даже не стоит того времени, которое было на нее потрачено.
Чаще всего мы собираемся у Аси. У нее прекрасная квартира в доме сталинских времен, с большими просторными комнатами, высокими потолками, но главная достопримечательность ее квартиры – огромный солярий, на котором она вырастила целый сад. Чего там только нет – розы всех цветов и оттенков, цветущие с ранней весны до поздней осени, заросли ночной красавицы и петунии, которые так прекрасно благоухают в вечернее время, кусты гардении и пассифлоры, ахименеса и бюль-бюль гелии, олеандра, и еще много всяких растений, названия которых я, человек далекий от ботаники и биологии, даже и не знаю. Ася мне каждый раз с гордостью называет их, но я, выйдя за порог ее дома, тут же начисто забываю. Однако кофейное дерево от лимонного отличить могу. Кроме этого, в больших кадках растут ореховое дерево и настоящая елочка, которую под новый год заносят в гостиную и торжественно наряжают, чтобы мы свой очередной новогодний сбор провели под настоящей живой елкой. Шпалеры из черного винограда и белой вьющейся розы отгораживают нас от любопытных глаз из близлежащих домов, и поэтому это место, где "зреют апельсины, и лимоны, и маслины, фиги и так далее", является самым почитаемым в нашей компании.
Кроме того, с этого солярия открывается такой захватывающий вид на наш старый, но вечно молодой город, что мы, хоть и видим его постоянно, все никак наглядеться не можем. В летний вечер, когда солнце, пройдя свой положенный путь на небосводе, скрывается за крышами соседних домов, а балкон накрывает спасительная тень, лучшего места для наших посиделок в целом городе не найдешь. С Куры тянет прохладный ветерок, обвивая наши разгоряченные тбилисским зноем тела, а если к нему добавить мороженное или охлажденные фрукты, то можно решить, что уже находишься в Эдеме. Тела наши растеклись по креслам, приняв их форму. В этот момент, не могу утверждать о других, но я мысленно отождествляю себя с какой-то желеобразной субстанцией наподобие медузы, которая из всех движений может совершать только слабое колыхание или плавное перетекание, так лень мне шевелиться. И вот именно в этот момент, когда мозги мои напоминают подтаявшее желе, Ася задала свой коварный вопрос, приведя все мои шестеренки в действие. Я даже услышала, как они начали скрипеть от возмущения.
Тут мне на помощь пришла Ната и сказала:
- Я бы попросила золотую рыбку, чтобы наконец-то смогла увидеть страны, в которых зародилась наша цивилизация – Грецию, Италию, Испанию, Египет, Израиль.
- И я бы с тобой тоже поехала, - мечтательно произнесла Ася.
- А кто вам мешает поехать – вон все границы открыты, покупайте тур и езжайте, – тихо заметила Софико.
- Ну да, раньше, когда я работала и хорошо зарабатывала, я была невыездная, а теперь, когда мы свободны и можем ехать, куда глаза глядят, денег нет даже на поездку в бабушкину деревню. Ну почему вся жизнь у меня так. Никогда мои желания с возможностями не совпадают. Прямо как в Шурикином тосте – "так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями". Еще в детстве, когда в школе учили историю древнего мира, все мечтала увидеть своими глазами развалины Акрополя, потрогать песок вокруг египетских пирамид, прикоснуться к римскому Колизею, подняться на Голгофу, постоять на причале, от которого отошли корабли Колумба. Потом всю жизнь смотрела эти места на иллюстрациях в "Вокруг света" или в передачах "Клуба кинопутешественников" у Сенкевича и облизывалась. Все думала, вот выйду на пенсию и объезжу весь свет. А вместо этого и на пенсию еще не вышла, и мечта умерла. Хотя и говорят, что надежда умирает последней. Но моя надежда уже давно похоронена на Кукия.
- Ладно, ладно, не хнычь. Засчитаем твое желание. Пусть рыбка выполнит его.
- А вот моя надежда еще не умерла, и я об этом рыбку не буду просить, - заметила я. - Я тоже хочу побывать в Греции, Италии и Англии. Там, где жили в эмиграции мои дедушка и бабушка. Они еще жили в Константинополе, но уж вот куда-куда, а в Стамбул я совсем не хочу попасть, хоть сегодня туда дешевле поехать отдыхать, чем в Батуми. Никак не могу понять, но к Турции у меня отвращение, прямо-таки на генетическом уровне. Видимо, моей бабушке там так плохо жилось, что мне это передалось на инстинктивном уровне. Хотя она мне ничего плохого ни об одном месте, куда ею забрасывала судьба, ничего не говорила. Но у меня других объяснений моему отвращению нет. Софико, а ты к Турции как относишься?
- Нормально отношусь. А в чем дело?
- Ты же бывала в Анталии. У тебя там никаких неприятных воспоминаний не было?
- А какие у меня могли быть неприятные воспоминания? Я там, в первый раз в жизни была, – пожала плечами Софико.
- Ну, ты же сама рассказывала, что твоя бабушка случайно спаслась из всей семьи в той ужасной резне.
- Да, ей тогда очень повезло, а заодно и всем нам, ее потомкам, что дядя и тетя взяли ее к себе в деревню за несколько дней до этого. А то бы я не сидела сегодня тут с вами. Как иногда судьба распоряжается. У них своих детей не было, они и вырастили бабушку. Пока были живы, каждый год поминали тот страшный день, но ей рассказали об ужасной судьбе ее родителей и двух старших братьев только перед своей смертью. После их кончины она выполняла поминальный ритуал, а потом моя мама. А теперь уже я зажигаю поминальную свечу.
Софико замолчала, вместе с ней примолкли и все мы. Мы столько раз слышали об этой трагедии, и каждый раз сердце щемило. Боль армянского народа через нашу подругу стала нашей болью. Вот так всегда. Так устроен человек. Когда читаешь о катастрофах, о чьих-то трагедиях, отзываешься на эту весть чувством сострадания, желанием помочь. Но только тогда, когда это касается лично тебя или кого-то из твоих близких, только в этом случае чужая боль становится твоей личной болью, чужая трагедия становится твоей личной трагедией.
- Может, еще кофейку с мороженным, - предложила Ася, чтобы развеять затянувшееся грустное молчание.
- Нет, мне лучше чаю, а то потом ночью плохо спать буду, - отказалась Ната.
- А мне кофе нипочем, у меня здоровый сон и его никакой кофе не может испортить, - гордо заявила я, подставляя свою чашку Асе.
Мы зазвенели ложками, стали передавать креманки с мороженным друг другу, и тут Софико, которая все это время, пока мы торговались насчет чая-кофе, молчала, вернулась к теме рыбки.
- А я бы попросила золотую рыбку, чтобы она позволила мне еще раз увидеть маму, - еле слышно произнесла она.
Она так тихо сказала это, что я даже подумала, что мне все послышалось, тем более, что ее матери, тети Циалы, 25 лет уже не было в живых. "О чем она говорит, о какой встрече идет речь?"
- Когда я на втором курсе без памяти влюбилась в Виктора и выскочила за него замуж, мама была против, но виду не подала. И даже не отговаривала меня от скоропалительного брака. А потом на четвертом курсе Виктор завалил экзамены, взял документы из института и подался в Сибирь на "стройку века", а я, воспитанная на примере декабристских жен, конечно, последовала за ним. Мама, разве только в ногах у нас не валялась, прося не забирать документы и доучиться, обещала помочь и все устроить. Она же преподавала в университете. Но Виктор загорелся идеей начать жизнь с нового листа, а я в то время только ему в рот глядела. Для меня во всем свете только он существовал. Только он был для меня царь и бог, а все остальное не имело значения. Так и уехала, как следует не простившись с мамой, не поцеловав ее. Пять лет носились по каким-то стройкам. Сейчас и не упомню названия всех тех мест, куда нас заносила судьба, а вернее, фантазии Виктора. Жили в бараках, питались, бог знает чем. Фрукты, да что фрукты, помидоры и баклажаны часто во сне мне снились. Деньги, что зарабатывали, куда-то сразу уходили. Зато хронический цистит заработала на всю оставшуюся жизнь. Там и ребенка оставила. Когда забеременела, так рада была, что у меня маленький Витенька будет. А Виктор отговорил: "Зачем нам ребенок в бараке, вот обоснуемся окончательно, тогда и детей заведем, хоть десятерых". Столько твердил "зачем ребенок, зачем ребенок?", что не выдержала я, сделала аборт. Вот и нет у меня сейчас маленького Витеньки. Ни разу за это время в Тбилиси не приехала и письма не писала. Не любила писать. Только иногда звонила, а вы помните, какая в то время была телефонная связь. Не то, что нынче. И вдруг, как гром среди ясного неба, телеграмма из Тбилиси: "Маме плохо, приезжай". Виктор со мной не поехал, и меня отговаривал ездить. Но я сорвалась, как будто меня кто-то в спину толкал. Не знаю почему, но всю дорогу в голове одна фраза звучала "только бы успеть". Не успела. Маму похоронили без меня. Я не держала ее за руку, когда она умирала. Сколько жива буду, никогда не прощу себе, что меня не было с ней рядом в последние ее дни. К Виктору я не вернулась, как будто смерть мамы освободила меня от этого чувства. Окончила институт, как хотела мама. Но она-то не знает, что я, хоть и поздно, выполнила ее просьбу. Как бы я хотела прижаться к ней хоть на минуту и попросить прощения за все, что я сделала и что не успела сделать.
Софико говорила, а по щекам текли слезы и тихо капали в ее чашку с кофе. Обычно такая сдержанная, она никогда не позволяла себе ни малейшей жалобы. Теперь же в ее глазах мы видели такую тоску, такое безысходное горе! Как же она могла так долго нести одна свою ношу, ни разу ни с кем из нас не поделившись своей болью. Казалось, мы все знаем друг о друге. Но как мы ошибались. Софико никогда никому из нас не рассказывала о своих взаимоотношениях с мамой и мужем. В свое время мы были поражены тем, что закончилась ее бешенная "африканская" любовь. Но в подробности мы не вдавались, уважая право каждого человека на личную жизнь и личные тайны. А может, иногда надо плюнуть на деликатность, залезть в чужую душу и попытаться согреть ее своим теплом. А иначе, зачем тогда существуют друзья?
- А с Виктором что сталось? – Спросила Ната, чтобы уже до конца поставить все точки над и.
- Ничего не знаю о его дальнейшей судьбе. Я послала документы на развод, он мне их сразу вернул подписанными, как будто только и ждал от меня такого решения. Ни слова не приписал, не позвонил. Больше я о нем ничего не слышала. Как говорится, разошлись, как в море корабли.
Софико никак не могла остановиться и все продолжала плакать, как будто годами сдерживаемые слезы все разом решили пролиться в одночасье.
Ася, ни слова не говоря, вышла и скоро вернулась, неся поднос с нарезанными ломтями дыни и арбуза. Зная, что Софико очень любит дыню, она поставила перед ней блюдо с дыней, а возле Наты водрузила арбуз.
- Ешьте, хоть лопни, - на украинский лад провозгласила она, желая разрядить обстановку.
Я с полуслова поняла ее и постаралась перевести разговор на другую тему, чтобы отвлечь Софико от грустных воспоминаний. Меня с детства прозвали "миротворцем" за то, что я органически не выношу никаких скандалов, разборок, слез, криков и стараюсь сразу же помирить ссорящихся или отвлечь ругающихся. Мое самое первое и самое страшное воспоминание, которое врезалось в детскую память – ссора папы с бабушкой. Два моих самых любимых человека ругались так, что я уже более полувека помню тот ужас, который охватил меня в тот момент. Чем была вызвана ссора, я и не знаю, да и что я могла знать тогда, в свои неполные два года. Однако помню, как бабушка, нежнейшая, воспитаннейшая женщина, которая в жизни своей ни разу не сказала слова "дурак", не говоря уже о других ругательствах, швырнула в своего зятя тарелку с дымящимся зеленым лобио и разбила ему бровь. Больше, пока они оба были живы, между ними никаких ссор не происходило, напротив, папа всегда относился к своей теще с искренним почтением, а бабушка вела себя с ним предельно вежливо, и, даже, если ей что-то не нравилось в поведении зятя, она никак не высказывала своего недовольства. А вот та единственная ссора запечатлелась у меня в мозгу, вызвав прямо-таки фобию к любым размолвкам.
- А что, Соня, если бы можно было вернуть тот день, ты не бросила институт и не поехала с Виктором? – Спросила я.
Ната округлила глаза, а Ася за спиной Софико даже покрутила пальцем у виска. Они, как будто обе кричали мне своими взглядами: "Ты что, с ума сошла?" А у Софико вдруг высохли слезы, она минут пять молчала, и мы вместе с ней тоже молчали, боясь ненароком нарушить наступившее затишье. Затем она произнесла:
- Нет, я снова поступила бы точно так же. Несмотря ни на что. Несмотря на мое сегодняшнее сожаление. Те годы были самые счастливые в моей жизни, и я не хотела бы их вычеркнуть. Мне впечатлений от тех бурных пяти лет хватило на всю оставшуюся жизнь. – Она помолчала и мечтательно добавила. - Зато какие впечатления…
Как же мы устроены – мы всю жизнь учимся на своих ошибках, но и отказаться от этих ошибок не хотим. "Пусть шишка, но это моя шишка и набила я ее об такое красивое дерево", - так что ли можно выразить отношение к нашим ошибкам.
- А вот я, если бы можно было вернуться в прошлое, в такой же поворотный день, поступила бы сегодня иначе, - сказала Ася и замолчала.
- Ну ладно, колись дальше. Сказала "а", говори и "б", - подстегнула ее Ната. Ася продолжила:
- На первом курсе я влюбилась в Сашу Еремина, который учился в параллельной группе. Что я только не делала, чтобы обратить его внимание на себя. И наряды меняла каждый день, и прически все время делала новые, и даже похудела на 10 килограммов и стала такой изящной. Наконец, я своего добилась. Саша тоже влюбился в меня. Мы были так счастливы вместе. На минуту не расставались. Ходили вместе, ели вместе, спали вместе, экзамены сдавали вместе. В начале пятого курса должны были уже свадьбу сыграть. Но, видимо, кто-то позавидовал нашему счастью, которое прямо таки из нас выплескивалось. Не понимаю, как это случилось. Мы все время были вместе. Я с папой поехала на три дня в Ереван на похороны родственника. Вернулась и сразу же к нему домой побежала. Очень за эти три дня соскучилась. Захожу к нему в комнату. А входная дверь незапертая оказалась, я еще удивилась. Обычно она всегда закрыта. Захожу, он спит на диване, а рядом с ним рыжая Ирка из моей группы, которая в то время моей лучшей институтской подругой называлась. У меня в глазах потемнело. Я такой тарарам устроила, наверное, на весь город кричала. А Саша спросонок молчал, слова даже не сказал. Я заявила, что их обоих видеть не желаю, вышла и что есть силы хлопнула дверью. Это теперь я знаю, что все было подстроено, но тогда я этого не знала. Все выглядело так правдоподобно. Ире всегда нравился Саша, она была намного красивее меня и все не могла примириться, что он выбрал меня. Она поклялась подруге, что отобьет Сашу, и выполнила свою клятву, а я сама преподнесла ей его на блюдечке с голубой каемочкой. Вместо того, чтобы разобраться и поверить любимому человеку, я стала в красивую позу и сама же захлопнула дверь в свое счастье. Я взяла академический и уехала к родственникам в Киев на полгода. Когда вернулась, все разъяснилось. Мы помирились с Сашей, но было уже поздно. Ира ждала от него ребенка. И я сама настояла на их свадьбе. У них брак не сложился. Саша потом уехал на Дальний Восток, а про Иру я даже вспоминать не хочу. Я сама столько раз выходила замуж, но ни разу не была так счастлива, как в те два года. Если бы можно было вернуть тот день, я бы поступила совсем по-другому. Я бы схватила бы Иру как котенка за шкирку и выкинула из комнаты и из нашей жизни. За свое счастье надо бороться, а не становиться в красивую позу оскорбленной девушки. Это я намного позже поняла. Иногда излишняя гордость очень мешает в жизни.
Совсем стемнело, но электричество зажигать не хотелось. Вполне хватало света, падающего из соседних домов, и уличного освещения. Полумрак способствовал нашему состоянию, настраивал на полное откровение.
- Да-а, весьма поучительная история – на чужом несчастье счастья себе не построишь, - философски заметила Ната. – Что-то у нас сегодня день воспоминаний. Прямо-таки, как будто из сундука старые реликвии достаем и перетряхиваем. Кто у нас на очереди? Стася, ты, что ли, осталась?
- Ну, уж нет, у меня никаких скелетов в шкафу нет. Я человек прозрачный. Вы все про меня хорошо знаете. Муж у меня только один был. Все вместе на моей свадьбе плясали и все вместе хоронили моего Малхаза. И любила я всю жизнь только его одного. Я из семейства однолюбов. Один раз и на всю жизнь. Ничего менять не хочу и дух отца Гамлета тоже вызывать не буду.
- Никто и не заставляет тебя что-то менять в своей жизни. Не может быть, чтобы ты всем была довольна. Но даже, если допустить, что это так, неужели ты больше ничего не хочешь? Ты же сама всегда твердишь нам, что если у человека нет никаких желаний, то этот человек умер. Что-то ты никак не похожа на мертвеца, - коварно продолжала подначивать меня Ната.
Я молчала, но, понимая, что отмолчаться не удастся, и они от меня добром не отстанут, выдала им свою версию желания для золотой рыбки:
- Вообще я ни на что не жалуюсь. В своей жизни я сама всегда принимала все решения. Никто меня ни к чему никогда не принуждал. Но если что-то менять в моей жизни, то я бы выбрала другую профессию. Я ничего не имею против математики. Но сегодня я думаю, что если бы я была психиатром, то смогла бы больше принести пользы людям. Человеческий мозг до сих пор наименее изученная область в организме человека. И в то же время наиболее интересная. Вот, например, компьютер. Чтобы принять правильное решение, ему нужно просмотреть все варианты. Если существует 100 вариантов, он будет последовательно просматривать все 100. Если тысяча, то всю тысячу. А человеческий мозг из ста вариантов сразу же выберет один. Как это происходит, никто не знает. Или нельзя же все наши чувства – любовь, ненависть, доброту, отзывчивость, страх, злость объяснять только химическими реакциями. Не может химия или физика отвечать за наше поведение, за наши чувства. Слишком тогда это примитивно. Повысился адреналин в крови, и тебе страшно. Нет, сначала тебе страшно, а потом повышается адреналин. А чем вызывается страх? Ребенок рождается без чувства страха. Страх приходит к нему позже, когда он начинает познавать мир. А изначально ребенок рождается с чувством любви к матери. У любого человека чувство любви – это первое, что он испытывает, а потом уже все остальное. Вот это чувство и должно править миром – чувство любви. Недаром природа дает, нет, не дает, а дарит нам его первым.
- Ты хочешь повторить лозунг хиппи "творите любовь, а не войну", - сказала Ася.
- Да, а чем плох этот лозунг. Сегодня нам особенно видна его актуальность, когда мир погряз в насилии. Вот и природа отзывается на насилие в человеческом мире увеличением катаклизмов. Вспомните третий закон Ньютона – любое действие вызывает противодействие. Любое насилие вызывает ответное насилие. Человек, как существо разумное, должен первый остановиться. Иначе зачем нам дан разум, которым мы так гордимся. Природа не остановится. Если мы идем по пути саморазрушения, то природа нас не остановит, она нам только будет помогать саморазрушаться. Поэтому мы сами первые должны остановиться. Иначе бездна, хаос. Конец.
- Ну, ты вечно так. Начала с психологии, а закончила философией. Так кем ты хочешь быть?
- Я хочу быть человеком. Человеком и больше никем.
- Ну, мы все люди.
- Вот именно, люди, а я хочу быть Человеком. Не безликой массой, а индивидуумом. И только об этом я хочу попросить золотую рыбку…
Иллюстрации Ирины Амбокадзе