Выражение его лица не сообщало о том, что он плачет. Очень спокойные, с некоторым намеком на веселье, его глаза извергали такое количество слез, что надетая на нем в тот вечер белая, тонкая рубашка намокла, и теперь просвечивалась, оголяя, вздрагивающую от всхлипов, грудь.
Без всяких эмоций он вытер слезы и поднял взгляд в ночное небо. Никаких звезд. Никаких падающих комет. Никаких путей…даже млечных. Все это было в его голове.
Он наблюдал громадины стен из падающих звезд. Видел туманы млечных путей. Чувствовал пульсацию небесного счастья и сострадания к нему. Оно советовало забыть слово «Если». Оно гладило его волосы вселенским светом.
Он познакомился со своей любовью в голове. Он родил и выносил ее в голове. И сегодня она попрощалась с ним, сказав, что так нельзя, и он должен быть реалистом.
Он прокручивал ее слова, раз за разом надеясь найти хоть какой-то намек на обратное.
Такое сложно понять, но у этого человека была выдуманная, с нормальной точки зрения, девушка. Он трогал ее, разговаривал с ней, дарил цветы, занимался любовью и советовался только в голове. Но, сегодня она хлопнула невидимой дверью с замком, ключ от которого не существовал, и ушла. Это и было причиной того, что сегодня он пришел на покрытый засохшей травой пустырь, сел на камень и, заливаясь слезами, смотрел в темное небо.
Он ничего не мог поделать, чтобы предотвратить ее уход. Это ее решение. Она была очень упрямой и уверенной в своем выборе, когда сообщила об этом.
В очередной раз утерев слезы, он шмыгнул носом, и, бегло пробежав глазами по небу, остановился на черной, как и все небо, точке. В его голове это была мерцающая, небольшая звездочка. Глядя на нее, он абсолютно не думал о звездах. Его мысли были сплошными обрывками воспоминаний о своей любви. Одно за другим они выплывали на поверхность его размышлений, и занимали там все место.
Он улыбнулся на миг, вспоминая как нервничал перед тем, как взять ее впервые за руку. Как, взявши, его ладонь настолько вспотела, что немного скользила в ее руке.
Ее улыбка всегда вмещала в себя большущий кусок задумчивости. Она часто гладила его по щекам.
Ему казалось, что она не вправе спорить со своим созданием. Но она поспорила, и спор свой выиграла.
Он вспомнил, как гулял с ней по замершей реке. Как стоя под мостом, влажно целовал ее. Помнил ее белый шарф, вязанную красную шапку и белые локоны волос. Она смотрела на него, как люди, вышедшие из долгого заточения, внимают солнцу.
На ней всегда была, только одна перчатка потому, что так красивее.
- Ты живешь завтра, - говорила она, - а я уже сегодня, и смеялась, смеялась, смеялась. Потом чуть-чуть отбегала и начинала кружиться в одиноком танце. У него екало сердце, когда она поскальзывалась и падала, а ей было смешно от падения.
Не отрывая взгляд от своего неба, он нащупал в кармане брюк пачку сигарет и зажигалку.
Он всегда курил - курил когда плохо, курил когда хорошо, курил при средней серости бытия.
И потому, закуривая, он подумал о том, какой большой промежуток жизни втиснуто в это незатейливое занятие – курение.
Ничего не скажешь, он любил курить!
Честно говоря, этот человек всегда презирал курение. Он считал это дело идиотским. Он не раз смеялся над курильщиками и клялся, что никогда не опуститься до этой, не оправданной, напыщенности, что дает всем этим курильщикам зажатая между пальцами, трубочка с табаком.
На курение его подсадила Она. Его любовь. Она сообщила ему, что курение есть разговор. Занятие, не требующее усилий и внимания, побуждает к беседе со своим отражением. К тому же это приятно.
Так считала Она – созданная им самим девушка в голове – теперь так считал и он.
Он затянулся и выпустил дым вверх, это напомнило ему, как они лежали на чужой кровати и, выпуская дым к потолку, держались за руки.
В тот день Её посетила мысль, что было бы весело залезть в какой-нибудь дом и полежать, с сигаретой, на чьей-то спальной кровати.
Она втягивала дым и, выпуская, говорила какие-то фразы.
Это было забавно - затяжка, фраза. Она заставляла его улыбаться и сильнее сжимать Ее руку в своей.
Она затягивалась, нежно-нежно выпускала дым, и произносила:
«Слёт птиц, случается по весне»
Затяжка. Выдох.
«Пингвины все время опаздывают на эти встречи»
Затяжка. Выдох.
«Я чайка»
Затяжка.
«Ты пингвин»
Выдох.
«Не трать зря время, оставайся где стоишь»
Тушила сигарету.
Он курил, вспоминая это. Его слезы ускорили ход. Лицо по-прежнему не выдавало страданий.
- Я пингвин, - прошептал он в темноту, - Пингвин.
Эта девушка спасала его жизнь своим существованием.
Когда он болел, она сидела рядом с ним на краешке кровати.
- Ну, перестань дрожать. Не болей. Ты не мог простудиться, пингвины не болеют от холода.
Он смеялся, и от этого становилось легче.
- Я пингвин!
В сегодняшний, ужасный день, когда она попрощалась с ним, он был абсолютно здоров. Его ноги вывели прогуляться все остальное тело, по бульвару. Он улыбнулся, завидев ее из далека.
Он помахал ей, она замедлила ход. От этого ему стало не по себе, и он побежал ей на встречу. Она остановилась и, качая головой, смотрела, как он бежит к ней. Он бежал все быстрее, но, сократив между ними полпути, понял, что больше не может приблизиться к ней. Он попытался бежать еще быстрее, но расстояние осталось прежним.
Он остановился, глядя в ее далекое лицо.
- Пингвин! - крикнула она, - Пингвин!
- Что? Что такое? Я не могу добраться до тебя! В чем дело?
- Тебе и не нужно, - крикнула она.
- Нужно!!! Очень нужно! ЧАЙКА! Не вздумай делать этого!
Она молча глядела на него.
- Ты слышишь? Не надо!
- Я ухожу, Пингвин!
- Не надо…пожалуйста, - его глаза увлажнились, незаметным действием наполняясь слезами.
- Надо! Пингвин!?
- Что?.. Пожалуйста… - он упал на колени и протянул в ее сторону руки.
- Не плачь, Пингвин! Ты знаешь, что так нужно! Пингвины должны быть реалистами!
- Я…не хочу… - прошептал он, расплывающейся, от своих слез, любви.
- Пока!
Она ушла. Он поднялся на ноги и в панике побежал к тому месту, где, только что, стояла она. Мечась по улицам, он так и не нашел ее.
Тогда он пришел на пустырь и, заливаясь слезами, уселся на камень, чтобы смотреть на звезды, чтобы вспоминать, как однажды ему было хорошо.
Он смотрел на звезды, которые, вот уже как двадцать минут, перестали быть только в его голове и сияли для всех, на небе.
Он смотрел, и не понимал, что за спиной к нему приближается, та самая, любовь. Она не знает его, но через минуту спросит о причине слез на его щеках. Через минуту, назовет его пингвином. Через минуту закурит. Через минуту познакомится с ним. В секунду осушит глаза.
Он не скажет о том, что давно знает ее. Он скажет: «Очень приятно познакомится»
Он поймет, почему она ушла из его головы.
Проплакав эту минуту, он почувствовал, что две руки ложатся на его плечи. Одна из них в перчатке. Другая…нет.
«Я пингвин…» - неуклюже пронеслось в его мыслях, и он услышал родной голос.
Ее голос.
- Почему вы плачете в такой прекрасный вечер? – спросила она.
17:45
22.01.2008