Глава 10. Долгая жизнь в открытом мире

Геннадий Москвин
"Всё вокруг располагает к прекращению жизни. Кроме врожденной привычки жить".
(Сэр Томас Броун)


    Машины ремонта клеток поднимают различные вопросы, включая ценность продления человеческой жизни. Это - не вопросы сегодняшней медицинской этики, которые обычно включают дилеммы, возникающие из-за редких, дорогостоящих и имеющих половинчатый эффект видов лечения. Это - вопросы, включающие ценность длительной, здоровой жизни, достигаемой недорогими средствами. Для тех людей, кто ценит человеческую жизнь и любит жить, такие вопросы могут и не нуждаться в ответе. Но после десятилетий, отмеченных заботой о росте населения, проблемой загрязнения и истощении ресурсов, многие люди могут подвергнуть сомнению желательность продления жизни. Беспокойству об этом благоприятствует распространение мнения, что смерть - это благо.

     Эти мнения должны быть пересмотрены заново, поскольку многие имеют весьма устаревшее мировоззрение. Нанотехнология изменит нечто большее, чем только продолжительность человеческой жизни. Мы получим эффективные средства не только для того, чтобы излечить себя, но и излечить Землю от ран, которые мы ей причинили. Поскольку спасения жизней увеличит число живущих, продление жизни ставит вопросы о последствиях большего количества людей, перенаселения планеты. Наша способность излечить Землю уменьшит одну из главных причин для споров. Однако и сами машины ремонта клеток вносят противоречие. Они нарушают традиционные представления относительно конструкции наших тел и нашего будущего, поэтому сомнения  уменьшаются. Но они потребуют нескольких принципиальных новых научно-технологических прорывов, поэтому есть причины сомневаться. Поскольку возможность или невозможность создания машин ремонта клеток поднимает важные вопросы, имеет смысл рассмотреть, какие возражения могут выдвигаться.

      Почему бы не создать машины ремонта клеток? Какие бы аргументы могли бы свидетельствовать о том, что машины ремонта клеток были бы в принципе невозможны? Важный аргумент должен включать некоторые странные искажения. Он должен так или иначе подразумевать, что молекулярные машины не могут строить и восстанавливать клетки, при этом соглашаясь, что молекулярный машины в нашем теле, действительно, строят и восстанавливают клетки ежедневно. Мучительная проблема для убежденных скептиков!

      Да, искусственные машины должны делать и то, что естественные машины не делают, но им не нужно делать ничего качественно нового. И естественные, и искусственные устройства ремонта должны входить в тело, идентифицировать и перестраивать молекулярные структуры. Мы будем способны улучшить существующие ферменты ремонта ДНК, просто сравнивая несколько нитей ДНК одновременно, так что очевидно, что природа ещё не нашла всех возможных тонкостей технологий.

      Так как этот пример устраняет любой общий аргумент, заключающийся в том, что машины ремонта клеток не могут сделать нечто лучше, чем это сделано природой. Более сильный довод против машин ремонта клеток изобрести, кажется, трудно. Однако, два общих вопроса требуют прямых ответов. Во-первых, почему мы должны ожидать, что долгая жизнь будет достигнута в ближайшие десятилетия, когда люди постоянно пытались этого достичь, но терпели неудачу на протяжении тысячелетий? Во-вторых, если мы можем действительно использовать машины ремонта клеток, чтобы продлить жизнь, тогда почему природа (которая занимается ремонтом клеток на протяжении миллиардов лет) еще не довела их до совершенства?

      Люди уже пытались продлить жизнь, но потерпели неудачу. На протяжении столетий люди мечтали жить как можно дольше. Время от времени какой-нибудь Понс -де - Леон или местный знахарь говорил, что нашел такое средство,которое продлевает жизнь. Но в действительности оно никогда не работало. Статистика неудач убедила некоторых людей в том, что, поскольку все попытки провалились, то так оно будет и впредь. Они утверждают, что старение естественно, и для них это кажется окончательным аргументом. Успехи медицины, отчасти, изменили их воззрения, но успехи, в основном, сократили преждевременную и раннюю смерть, а не увеличили максимальную продолжительность жизни.

      Но теперь биохимики работают над исследованием машин, которые строят, восстанавливают и управляют клетками. Они научились собирать вирусы и перепрограммировать бактерии. Впервые в истории люди исследуют свои молекулы и раскрывают молекулярные секреты жизни. Кажется, что молекулярные инженеры, в конце концов, объединят улучшенное биохимическое знание с улучшенными молекулярными машинами и смогут научиться исправлять поврежденные структуры тканей и, таким образом, их омолаживать.

     В этом нет ничего странного, наоборот - скорее было бы странно, если бы такие мощные знания и способности не принесли бы впечатляющих результатов. Объемная  статистика прошлых неудач здесь просто неуместна потому, что мы никогда прежде не пробовали строить машины ремонта клеток.

    Природа тоже пробовала и тоже потерпела неудачу. Природа всегда строила и строит машины ремонта клеток. Эволюция билась над многоклеточными животными сотни миллионов лет, однако все высокоразвитые животные стареют и умирают потому, что наномашины природы ремонтируют клетки не наилучшим образом. Почему усовершенствования должны быть возможны? Крысы взрослеют в течение месяцев, а затем стареют и умирают приблизительно за два года - однако людям эволюция дала более чем в тридцать раз более длинный срок.

     Если больший срок жизни был бы главной целью развития, то крысы тоже жили бы дольше. Но долгий срок жизни имеет существенные издержки: восстановление клеток требует вложений энергии, материалов и машин ремонта. Гены крысы процветали, пользуясь телами крыс, как дешевым материалом одноразового использования. Также и гены человека не считаются с особенностями человеческих существ, хотя и отпускают им срок в несколько десятков раз длиннее, чем крысам. Но плохой ремонт - не единственная причина старения. Гены превращают яйцеклетку во взрослого индивида через схему развития, которая разворачивается с довольно постоянной скоростью. Эта схема последовательна потому, что эволюция редко изменяет основополагающую конструкцию.

      Аналогично тому, как сформировалась несколько миллиардов лет назад по базовой схеме "система ДНК-РНК-белок", многие миллионы лет назад установилась и базовая схема химической сигнализации и реакции тканей, которая управляет развитием млекопитающих. Этот процесс очевидно включает часы, изначально установленные работать с разной скоростью для разных биологических видов, и программу, которая в какой-то момент заканчивает работать. Какими бы ни были причины старения, у эволюции было мало оснований и причин устранить их. Если бы гены конструировали особей, способных оставаться здоровыми на протяжении тысячелетий, то они не получили бы преимущества в своих "усилиях" по размножению.

      Большинство индивидуумов все равно умерло бы молодыми от голода, хищников, несчастных случаев или болезней. Как отмечает сэр Питер Медавар, ген, который помогает молодым (которых много), но вредит старым (которых мало), будет хорошо воспроизводиться, и поэтому будет распространяться по популяции. Если накопится достаточно много таких генов, животные станут запрограммированными умирать.

     Эксперименты, проведенные доктором Леонардом Хейфликом говорят о том, что клетки содержат "часы", которые считают деления клетки и останавливают процесс разделения, когда количество делений превышает какое-то число. Механизм этого вида может помогать молодым особям. Если ракоподобные изменения заставляют клетку делиться слишком быстро, но не в состоянии разрушить ее часы, то она вырастет до опухоли ограниченного размера. В результате часы предотвращали бы неограниченный рост злокачественных опухолей. Такие часы могли бы вредить особям более старшего возраста, останавливая деление нормальных клеток, тем самым прекращая обновление ткани.

    Таким образом, особи выигрывали бы от меньшего количества раковых опухолей в молодом возрасте, однако имели бы поводы жаловаться, если доживут до старости. Но гены не будут слушать их жалобы - они заблаговременно спрыгнули с этого "корабля", как копии, переданные следующему поколению. С машинами ремонта клеток мы будем способны переустановить такие часы.

     Ничто не свидетельствует о том, что эволюция довела наши тела до совершенства даже по грубым стандартам выживания и размножения. Инженеры не связывают компьютеры медленными волокнами, такими как нервы, и не строят машины из мягких белков, и имеют на это достаточные причины. Генетическая эволюция (в отличии от эволюции мимов) не была способна "допрыгнуть" к новым материалам или новым системам, а вместо этого расширяла возможности старых. Машины ремонта клеток находятся далеко от пределов возможного - они даже не имеют компьютеров, чтобы ими управлять. Факт отсутствия нанокомпьютеров в клетках показывает, что компьютеры не могли постепенно развиться (или просто почему-то этого не сделали) из других молекулярных машин. Природа не смогла построить наилучшие возможные машины ремонта клеток, но на это были достаточно важные причины.

     Исцеление и защита Земли. Также легко понять неспособность биологических систем Земли приспособиться к индустриальной революции. От уничтожения лесов до диоксинов, мы причиняли ущерб интенсивнее, чем эволюция могла на это отреагировать. Так как мы пытались получить большее количество продовольствия, товаров и услуг, наше использование балк-технологии заставляло нас причинять этот ущерб.

     С будущей технологией, однако, мы будем способны производить больше товаров для себя, но с меньшим вредом для Земли. К тому же, мы будем способны построить машины для ремонта планеты, чтобы исправить уже нанесенный ущерб. Клетки - это не все, что мы хотим починить. Взять хотя бы проблему токсичных отходов. Будь то в нашем воздухе, почве или воде, проблема отходов так или иначе касается нас потому, что они способны наносить вред живым системам. Но на любые материалы, которые соприкасаются с молекулярными машинами обеспечения жизни, можно влиять другими формами молекулярных машин. Это значит, что мы будем способны разработать чистящие машины, чтобы удалить эти яды отовсюду, где они могут повредить жизни.

     Некоторые отходы, такие как диоксин, состоят из опасных молекул, которые состоят из безвредных атомов. Чистящие машины превратят их в безопасные вещества, перестраивая их атомы. Другие отходы, такие как свинцовые и радиоактивные изотопы, содержат опасные атомы. Чистящие машины соберут их, чтобы далее распорядиться ими одним из нескольких возможных способов. Свинец происходит из земных гор. Ассемблеры могли бы вернуть их обратно в те горные месторождения, откуда их добывали. Радиоактивные изотопы могли бы также быть изолированы от живых существ, путем возвращения их обратно в подходящие места внутри гор, либо более радикальными способами.

    Используя дешевые и надежные космические транспортные системы, мы могли бы похоронить в мертвых, безводных горных породах Луны. Используя наномашины, мы могли бы запечатать их в саморемонтирующиеся, самозапечатывающиеся контейнеры размером с холм и питать их солнечной энергией в пустыне. Это было бы более безопасно, чем просто пассивные горы или бочонки. С самовоспроизводящимися ассемблерами, мы будем даже способны удалить миллиарды тонн углеродистого диоксида, который наша сжигающая топливо цивилизация выбросила в атмосферу.

    Климатологи предсказывают, что увеличивающиеся количества углекислого газа, поглощая солнечную энергию, частично растопят полярные шапки, увеличивая уровень морей и затопляя побережья где-то в середине следующего века. Однако самовоспроизводящиеся ассемблеры сделают солнечную энергию достаточно дешевой, чтобы исключить необходимость в ископаемых видах топлива. Также как деревья, питаемые солнечной энергией наномашины будут способны извлекать диоксид углерода из воздуха и расщеплять кислород. В отличие от деревьев, они будут способны вырастить глубокие корни для сохранения и поместить уголь обратно в угольные и нефтяные слои, из которых они произошли. Будущие машины исцеления планеты также помогут нам исправить испорченные пейзажи и восстановить поврежденные экосистемы.

    Горная промышленность изуродовала Землю ямами и ее покрыла ее мусором. Борьба с лесными пожарами позволила подлеску бурно развиваться, заменяя открытость древних лесов ростом кустарника, который является источником для еще более опасных пожаров. Мы будем использовать недорогие, сложноустроенные роботы для того, чтобы остановить и повернуть вспять эти и другие негативные процессы. Способные передвигать горы и почвы, они вернут прежние очертания истерзанным землям. Способные пропалывать и переваривать, они стимулируют очистительные эффекты естественных лесных пожаров без опасности, рисков или опустошений. Способные поднимать и передвигать деревья, они проредят густые лесные насаждения и заново покроют лесом голые холмы.

     У нас будут устройства размером с белку, которые будут питаться старой трухой. Мы сделаем устройства, подобные деревьям, с корнями, которые распространяются глубоко в землю и очищают почву от пестицидов и избыточной закисленности. Мы сделаем очистители от лишайников величиной с насекомых и грызунов величиной с капельку аэрозоля. Мы сделаем любые устройства, которые нам нужны, чтобы очистить тот беспорядок, который оставила цивилизация двадцатого века. После такой уборки, мы переработаем большинство этих машин, сохраняя только те, которые нам будут еще нужны, чтобы защищать окружающую среду от более чистой цивилизации, основанной на молекулярной технологии. Эти, более долгоживущие устройства, дополнят естественные экосистемы везде, где это необходимо, чтобы сбалансировать и исправить негативное влияние деятельности людей. Сделать их эффективными, безопасными и незаметными будет делом, требующим не только автоматического инжиниринга, но знания природы и чувства прекрасного.

     С технологией восстановления клеток, мы даже будем способны вернуть некоторые исчезнувшие виды из полного небытия. Африканский кага - животное, похожее на зебру - исчезло более чем столетие назад, но просоленная кожа этого животного, хранится в музее Германии. Алан Вильсон из калифорнийского университета в Беркли и его сотрудники использовали ферменты, чтобы извлечь фрагменты ДНК из ткани мускула, присоединенного к этой коже. Они клонировали фрагменты в бактериях, сравнили их с ДНК зебры, и обнаружили (как предполагается), что гены показали близкое эволюционное родство. Им также удалось извлечь и скопировать ДНК из ремня из бизоньей кожи, сделанного сто лет назад и из мамонтов, сохранившихся в вечной мерзлоте, возраст которых миллионы лет. Этот успех - отдаленный отголосок клонирования целой клетки или организма - клонировав один ген, остается неклонированными еще около 100 тысяч, а клонирование каждого гена еще не восстановит целую клетку - но это все же это показывает, что наследственный материал этих видов все еще жив.

     Как было показано в предыдущей главе, машины, которые сравнивают несколько поврежденных копий молекулы ДНК, будут способны восстановить неповрежденный оригинал, а миллиарды клеток в высушенной коже содержат миллиарды копий. Из них мы будем способны реконструировать неповрежденную ДНК, а вокруг ДНК мы будем в состоянии восстановить неповрежденную клетку любого типа которого мы захотим. Некоторые виды насекомых переживают зиму в виде клеток-яиц и оживают при весеннем тепле. Эти "исчезнувшие" виды переживут двадцатый век в виде клеток шкур и мускулов, чтобы вернуться в оплодотворенные яйца и ожить с помощью машин ремонта клеток.

      Доктор Барбара Дуррант, репродуктивный физиолог зоопарка в Сан-Диего, сохраняет образцы ткани подвергнутых опасности видов в криогенном морозильнике. Польза от этого может быть намного значительней, чем большинство людей сейчас предполагают. Сохранение лишь образцов тканей не сохраняет саму жизнь животного или экосистему, но оно сохраняет генетическую наследственность данного вида. Мы были бы опрометчивы, если бы не предприняли эту политику страхования безвозвратной потери видов. Перспективы машин ремонта клеток, таким образом, влияют на наши сегодняшние решения. Исчезновение - не новая проблема.

       Приблизительно 65 миллионов лет назад, большинство тогда существовавших видов исчезло, включая все виды динозавров. В каменной книге Земли, история динозавров заканчивается на странице, состоящей из тонкого слоя глины. Глина богата иридием, элементом, часто встречающимся в астероидах и кометах. Современная наука указывает на то, что небесный взрыв смял биосферу Земли. С энергией сотни миллиона мегатонн тротилового эквивалента, он распространил пыль и создал "астероидную зиму" на всей планете. За все время, начиная от живых клеток, которые первые объединились, чтобы образовать червей, Земля перенесла пять больших исчезновений видов. Лишь 34 миллиона лет назад - около 30 миллионов лет после гибели динозавров, находится слой стекловидных бусинок, осевших на морском дне. Выше этого слоя следы многих видов исчезают. Эти бусинки - затвердевшие расплавленные брызги какого-то взрыва.

     Кратер Метеора, в штате Аризона, несет свидетельство меньшего, недавнего взрыва, эквивалентного взрыву бомбы мощностью четыре мегатонны. Не далее как 30 июня 1908 года шар огня раскалывает небо Сибири и валит массив леса на площади шириной в сотни километров. Как люди давно подозревали, динозавры умерли, потому что были глупы. Не то, чтобы они были слишком глупы, чтобы кормиться, ходить, или охранять свои яйца - они продолжали существовать в течение 140 миллионов лет, они были просто слишком глупы, чтобы строить телескопы, способные обнаруживать астероиды и космические корабли, чтобы отклонять их от столкновения с Землей.

     У космоса есть много гигантских камней, чтобы ими в нас кидаться, но мы проявляем признаки достаточного интеллекта, чтобы с ними иметь дело. Когда нанотехнология и автоматический инжиниринг даст нам более мощные космические технологии, мы сможем отслеживать и отклонять астероиды. В действительности, мы могли бы это делать даже при помощи технологии, имеющейся сегодня. Мы сможем и вылечить Землю, и защитить ее.

Долгая жизнь и проблема роста населения. Люди обычно желают долгой и здоровой жизни, однако перспектива резкого успеха в этом направлении вызывает тревогу. Не повредит ли большая продолжительность жизни качеству жизни? Как перспектива долгой жизни повлияет на наши близкие сегодняшние проблемы? Хотя большинство влияний нельзя предсказать, некоторые все же можно.

     Например, по мере того, как машины ремонта клеток продлят жизнь, население увеличится. При прочих равных условиях большее количество людей будет означать большую тесноту, загрязнение и дефицит - но прочие условия не будут равны: сам прогресс в автоматизированной разработке и нанотехнология, которая даст машины ремонта клеток, также помогут нам излечить Землю, защитить ее и жить на ней более легко. Мы будем способны производить наши предметы необходимости и роскоши, не загрязняя воздух, землю и воду. Мы будем способны получать ресурсы и производить вещи, не портя ландшафт шахтами или загромождая его фабриками.

      С ассемблерами, эффективно производящими долговечные продукты, мы будем производить вещи большей ценности с меньшими отходами. Больше людей будут способны жить на Земле, однако причиняя ей и друг другу меньше вреда, если мы как-то сможем использовать наши новые способности на благие цели. Если кто-то считает ночное небо черной стеной и ожидает, что гонка технологий вежливо нажмет на тормоза, для него было бы естественно бояться, что долгоживущие люди будут бременем в бедном, переполненном мире наших детей.

      Это опасение происходит из иллюзии, что жизнь является игрой с нулевой суммой, что большее количество людей всегда означает нарезку маленького пирога на меньшие кусочки. Но когда будем способны восстанавливать клетки, мы будем также способны строить самовоспроизводящиеся ассемблеры и превосходные космические корабли. Наши "бедные" потомки будут делить мир размером с Солнечную систему, с материей, энергией и потенциальным жизненным пространством таким огромным, что вся наша планета кажется пылинкой.Это откроет достаточно пространства для эры роста и процветания, далеко за пределами всего, что когда-либо было прежде.

     Однако сама солнечная система конечна, а звезды далеки. На Земле, даже самая чистая индустрия, построенная на ассемблерах, будет выделять много избыточного тепла. Беспокойство относительно населения и ресурсов остается важным, поскольку экспоненциальный рост репликаторов (таких как людей) может в конце концов обогнать любую конечную базу ресурсов.

     Но значит ли это, что мы должны жертвовать жизнями людей, чтобы задержать конец? Отдельные люди могут стать добровольцами, но они этим сделают мало добра. По правде говоря, продление жизни будет иметь небольшое влияние на фундаментальную проблему: экспоненциальный рост останется экспоненциальным, умирают ли люди молодыми или живут неопределенно долго. Мученик, умирая рано, мог бы задержать кризис на доли секунды, но в меньшей степени преданный делу человек мог бы помочь больше, присоединившись к движению долгоживущих людей, работающих над решением этой долгосрочной проблемы. В конце концов многие люди не замечали пределов росту на Земле. Кто кроме тех, кто будет жить долго, подготовится к более жестким, но более отдаленным пределам росту в мире за пределами Земли? Те, кто озабочен долгосрочными пределами будет служить человечеству наилучшим образом, оставаясь живым, чтобы сохранять живой свою озабоченность.Долгая жизнь также поднимает вопрос об угрозе культурного застоя.

       Если это было бы неизбежной проблемой долгой жизни, неясно, что можно было делать с ней сделать - расстрелять из пулеметов всех стариков в целях сохранения хороших нравов? К счастью, два фактора несколько уменьшат проблему. Во-первых, в мире с открытой границей молодежь сможет улетать, строить новые миры, проверять новые идеи, а затем или убеждать своих старших измениться или оставлять их позади. Во-вторых, люди, старые годами, будут молоды телом и мозгом. Старение замедляет и обучение и мыль, как оно замедляет остальные физические процессы; омоложение ускорит их вновь. Поскольку молодые мускулы и сухожилия делают молодые тела более гибкими, возможно, молодые мозговые ткани будут поддерживать умы несколько более гибкими, даже умудренные многими годами.

       Последствия предвидения. Долгая жизнь не будет самой большой из проблем будущего. Она даже могла бы помогать их решать.Рассмотрите ее влияние на готовность народов вступать в войны. Старение и смерть сделало резню в бою более приемлемым: как Гомер сказал устами Сарпедона, героя Трои: "O, мой друг, если мы, покинув эту войну, могли бы избежать старости и смерти, я не должен был бы биться здесь в авангарде". Но теперь, так как все что есть - это разные способы смерти, нависшие над нами, и ни один человек не может надеяться их избегнуть, давай поспешим и отдадим славу другим людям, или выиграем ее для нас самих.

      Однако, если надежда избежать старения и смерти отвращает людей от сражения, будет ли это хорошо? Это могло бы препятствовать маленьким войнам, которые могли бы перерасти в ядерное тотальное уничтожение. Но так же, это могло бы ослабить наше решение защищать себя от пожизненного притеснения - если у нас не будет нужды считать, сколько еще нашей жизни мы должны защитить. Поможет нежелание людей умирать за власть своих правителей.

      Ожидания всегда формируют действия. И наши учреждения, и личные планы отражают наше ожидание того, что все ныне живущие взрослые умрут в ближайшие десятилетия. Посмотрите, как эта вера воспламеняет стремление приобретать и игнорировать будущее в преследовании мгновенного удовольствия. Посмотрите, как это ослепляет нас относительно будущего, и закрывает от нашего взора долгосрочные выгоды от сотрудничества. Эрик Фромм пишет: "Если индивидуум жил бы пятьсот или тысячу лет, это столкновение (его интересов с интересами общества) могли бы существенно уменьшиться. Он далее мог бы жить и с радостью пожинать то, что посеял в печали; страдание одного исторического периода, которые принесет плоды в следующем, могло бы принести плод и для него тоже." Будет ли большинство людей жить для настоящего - это не вопрос: вопрос в том, может ли быть значительное изменение к лучшему?

     Ожидание долгой жизни в лучшем будущем вполне может сделать некоторые политические болезни менее беспощадными. Человеческие конфликты слишком глубоки и сильны, чтобы быть искорененными любым простым изменением, однако перспектива обширного богатства завтра может по крайней мере уменьшить стремление бороться за крохи сегодня. Проблема конфликта большая, и нам нужна вся помощь, которую мы можем получить. Перспектива личного старения и смерти всегда делала мысли о будущем менее приятными. Перспективы загрязнения, бедности и ядерного уничтожения, появившиеся недавно, сделали мысли о будущем во многом слишком ужасными, чтобы перенести. Однако с по крайней мере с надеждой на лучшее будущее и время, чтобы им насладиться, мы можем более охотно ожидать будущего. Заглядывая вперед, мы будем видеть больше. Имея собственную ставку в игре, мы будем больше в ней заинтересованы.

      Большая надежда и предвидение будет благоприятствовать и настоящему, и будущим поколениям; у них будет даже больше чем у нас шансов выжить. Увеличенная продолжительность жизни будет означать большее количество людей, но без серьезного усложнения завтрашней проблемы населения. Ожидание более долгой жизни в лучшем мире принесет реальные выгоды, поощряя людей больше думать о будущем. В целом, долгая жизнь и его ожидание кажется хорошим для общества, также, как сокращение продолжительности жизни до тридцать лет было бы плохо. Многие люди хотят для себя долгую и здоровую жизнь. Каковы перспективы для сегодняшнего поколения?

      Прогресс в продлении жизни. Послушайте Гильгамеша, шумерского царя Урука: "Я просмотрел за стену, и я вижу тела, плывущие по реке, и это будет моим уделом тоже. Я это точно знаю, ибо самый высокий среди людей не достанет небес, а самый великий не вместит землю."Прошло четыре тысячелетия с тех пор, когда сумерианские писцы наносили знаки на глиняные таблички, чтобы записать поэмы Гильгамеша, но времена изменились. Люди не выше среднего роста уже  достигли небес и уде летали вокруг Земли. Мы, дети космического века, века биотехнологии, века революций - нужно ли нам все еще чувствовать отчаяние перед барьером лет? Или мы изучим искусство продления жизни достаточно скоро, чтобы спасти от разложения себя и тех, кого мы любим?

     Скорость биомедицинского прогресса рисует заманчивую перспективу. Главные болезни возраста - сердечная болезнь, инсульт и рак - постепенно начинают излечиваться. Исследования механизмов старения начали приносить плоды, и исследователи продолжают опыты для продления жизни животных. Так как новые знания основываются на предыдущих знаниях, а несовершенные инструменты приводят к созданию новых инструментов, кажется очевидным, что прогресс неизбежно будет ускоряться.

      Даже без машин ремонта клеток, мы имеем причины ожидать значительного прогресса по направлению к замедлению старения и его частичному обращению вспять. Хотя люди всех возрастов извлекут свою выгоду из этого прогресса, все же молодые люди извлекут из этого большую выгоду. Те, кто будет жить еще достаточно долго, доживет до времени, когда старение станет полностью обратимым в связи с появлением машин ремонта клеток.

     Тогда, если не раньше, люди будут становиться здоровее по мере того, как они становится старше, становясь с годами лучше как вино, вместо того, чтобы портиться как молоко. Они вновь получат, если захотят, отличное здоровье и будут жить долгое, долгое время. В то время, с его репликаторами и дешевыми космическими полетами, люди будут иметь и долгую жизнь и достаточно места и ресурсов, чтобы ими наслаждаться. Вопрос, который так и вертится на языке: "Когда?... Какое поколение будет последним, которое будет стареть и умирать, а какое будет первым, которое пробьется в новую жизнь?"  Многие люди сейчас разделяют спокойную надежду, что старение однажды будет побеждено. Но обречены ли те, которые живут сейчас, из-за несчастья родиться преждевременно? Ответ окажется и очевидным и удивительным.

     Усилия на пути к долгой жизни предполагают применение технологии омоложения организма с помощью машин ремонта клеток. Успехи в биохимии и молекулярной технологии продлят жизнь. Для начала мы будем использовать препараты, диеты и упражнения, чтобы продлить здоровую жизнь. В течение нескольких десятилетий успехи в нанотехнологии вероятно позволят создать первые машины ремонта клеток, а с помощью автоматизированного инжиниринга за первыми примитивными машинами могут быстро последовать продвинутые. Сроки создания таких машин все же остаются в области предположений, но лучше конкретное предположение, чем просто вопросительный знак.

     Представьте кого-то, кому сейчас тридцать лет. За следующие тридцать лет биотехнология очень сильно продвинется, однако этому тридцатилетнему будет всего шестьдесят. Статистические таблицы, которые не предполагают никаких успехов в медицине, говорят, что тридцатилетний житель , например в США, может сейчас ожидать прожить почти еще пятьдесят лет, т.е. вплоть до 2030-х годов. Довольно обычные успехи (вроде тех, что продемонстрированы на животных) вероятно добавят годы, возможно, десятилетия, к жизни до 2030-ых годов. Самое начало технологии ремонта клеток могло бы продлить жизнь на несколько десятилетий. Короче говоря, медицина 2010, 2020 и 2030-ых , по-видимому, продлит жизнь наших тридцатилетних до 2040-х и 2050-х годов. К тому времени, если не раньше, продвижения в медицине могут позволить настоящее омоложение.

     Таким образом, те, кому под тридцать (и, возможно, те, кто существенно старше) могут ожидать, по крайней мере предварительно, что медицина перехватит процесс их старения и переправит их целыми и невредимыми в эру восстановления клеток, энергичности и неограниченной продолжительности жизни. Если бы это случилось, то разделение между последними на пути к ранней смерти и первыми на дороге к долгой жизни было бы возможно самой существенной брешью , источником конфликта между поколениями. Но более важно то, что гнетущая неопределенность о своей собственной судьбе дала бы повод затолкнуть все эти сомнения в темницу подсознания расстраивающих душу размышлений.

     Но действительно ли мы находимся в такой ситуации? По-видимому, существует другой путь сохранить жизни, путь, основанный на машинах ремонта клеток, уже применяемых сегодня. Как описывалось в предыдущей главе, машины ремонта будут способны излечивать ткани настолько, насколько базовая структура сохранена. Способность тканей обеспечивать обмен веществ и восстанавливать себя становится неважной, обсуждение биостаза это иллюстрирует.

     Биостаз, как описано, будет использовать молекулярные устройства, чтобы остановить функцию и сохранить структуру, привязывая молекулярные машинами клетки перекрестными связями (кроссоверы) одну к другой. Нано машины обратят биостаз, восстанавливая молекулярные повреждения, удаляя перекрестные связи и помогая клеткам (а значит и тканям, органам и целому организму) возвращаться в нормальное состояние. Достижение эры продвинутых машин ремонта клеток кажется ключом к долгой жизни и здоровью, поскольку большинство физических проблем здоровья будет излечимо. Можно было бы ухитриться прибыть в ту эру долголетия, сохраняя себя активным в течение всех лет между сегодняшним днем и тем моментом в будущем, но это просто более очевидный путь, путь, который требует минимум предвидения.

     Пациенты сегодня часто страдают от недостаточности сердечной деятельности, в то время как мозговые структуры, которые воплощают память и личность, сохраняются невредимыми. В таких случаях, не могла бы сегодняшняя медицинская технология остановить биологические процессы так, чтобы завтрашняя медицинская технология была способна все вернуть назад? Если это так, то большинство смертей сейчас диагностируется заведомо преждевременно и без на то необходимости.