LEAP IN THE DARK. Эротика Часть4. Последняя надежд

                                  ОВЧИННИКОВ  ВИТАЛИЙ  
  


                          
                LEAP IN THE DARK


                                                                                                                   СОЦИАЛЬНО  ЭРОТИЧЕСКАЯ ДРАМА 


   

                                
                                                                             ПОСЛЕДНЯЯ  НАДЕЖДА  ДЛЯ  УТОНУВШЕГО   МУЖЧИНЫ     





"Способность  к  суициду  является отличительной чертой мыслящего существа.. Животные не могут убить себя, так как у них слишком сильно развит инстинкт самосохранения.. Только мощный разум может заставить себя отказаться от жизни. Причем, сильные уходят сами. Слабые же  предпочитают жить. Жить при любых обстоятельствах. Хотя бы только ради самой жизни".  

Заумная фраза, не лишенная некого своего смысла.

"Слова «Надежда» и «Родина» в русском  языке - женского рода. И это, отнюдь, не  случайно".

Просто фраза. Но не простая фраза.

 «Chercher la femme – ищите женщину» (фр.)  
          



     Работы под  Костромой  оказалось  много. В  одном  ангаре – чуть  ли  не на целый год. А еще  вокруг  Костромы располагалось с десяток ракетных шахт для баллистических ракет  подземного  базирования.. А там  металлолома – жуткое количество! Одна стальная облицовка  шахты, так  называемый  стакан, чего стоит! А еще подземные емкости из нержавеющих  сталей  для  ракетного  горючего, окислителя и «промстоков»; километры трубопроводов, сотни  метров  лестниц и  десятки тонн металлоконструкций разного назначения.. И все это необходимо будет демонтировать, разрезать на мерные куски, погрузить на большегрузные  автомобили и отправить  заграницу.. Там металл нужен. Там металл ждут. Там ждут много металла. Им металл нужен. Это России теперь ничего не нужно. Хотя нет, самой стране России, государству и народу  Российскому – металл  нужен. Очень даже ну-жен. А вот новым  хозяевам  России – не  нужен. Ведь  они все живут по принципу – после нас хоть потоп. Они сосут свою Родину, обдирают, обкрадывают ее, а деньги, полученные от грабежа  своей  страны, откладывают в иностранных банках. Готовятся, при случае, по-кинуть эту  страну и зажить  себе  припеваючи  заграницей. У них и гражданств-то по несколько штук на брата. Запаслись.  
         
     И  это  действительно  так. Они – такие. Они – волки  в  собственной  стране. Они – временщики. А – мы?! А мы что? Мы  люди  маленькие, мы  просто  помогаем  им грабить свою  Родину. За деньги, за  плату, за  подачку. за милостыню, которую они нам швыряют. Потому что в этой нынешней России платить людям за работу  приличные деньги  больше некому. Вот и растаскивают граждане  России великую когда-то  свою Родину  Россию. За те самые "семь  серебряников", за   которые   когда-то  Иуда продал Христа, а теперь вот мы продаем…А мы  что – продаем?!  Да все! И  государственные  материальные  ценности, и  его же -  духовные, вместе с  интеллектуальными  ценностями  и  честь  свою, и  совесть, и  гордость, и собственное  человеческое  достоинство, и  национальное  достоинства  родно-го   государства   Российского, и   свой  патриотизм, и  все то, что  считается непременным атрибутом нормального, уважающего  себя  человека, живущего в нормальной, уважаемой соседями,  стране. 
        
     Мучила ли совесть Олега в эти годы? Конечно мучила. Он   испытывал сильнейший душевный  дискомфорт. Однако, здесь обстоятельства  были  сильнее  его. И можно ли ви-нить человека за то, что он ради спасения собственной жизни  воспользовался аморальны-ми для  того  средствами  Да, лучше  умереть  стоя, чем  жить на коленях. Красивые слова! Прекрасные  слова!  Но  как  по  ним жить?!  Если  жить -  хочется!. И не  лучше  ли порой вместо  красивой и гордой смерти  за большие и высокие  идеалы  предпочесть обычную и  согнутую жизнь на коленях. Сначала, говорят, неудобно, стыдно, но…потом привыкнешь. Все  ведь  привыкают. И ты – привыкнешь. Ведь Соня  Мармеладова  тоже -  привыкла. И кто-то   даже  грязно сказал, что ей потом очень понравилось это ее новое занятие. Только она боялась себе в том  признаться. Вот Арсан – призналась. Только не вслух, не словесно, а на  страницах  своей  «Эммануэль». Вроде – роман,  вымысел, но…Что – но?!..  Может – хватит, а!!! Пора,  все таки и совесть  заиметь.  И нечего копаться в темных закоулках своей  души! Ничего  хорошего ты там не  обнаружишь Только  заплесневевшие  тени былых своих принципов. Приедешь в Москву – открой свою  Библию Что  там написано? «Всему свое  время. Время  жить и время  умирать Время   разбрасывать  камни и  время собирать камни. Время  обнимать, время  уклонятся от  объятий». Так вот, сейчас  время  выживать. И стране твоей, великой  России, тоже  надо выжить. А потом  будет время – жить. Жить и восстанавливать разрушенную твою Родину, твою Россию. Только не  все доживут до того времени. Не все.  Жаль, конечно,, но это так.  
         
      О том, что  происходило  в эти  годы в стране Олег не думал. Не до того было. Несмотря ни  на  что,  работа  у братьев близнецов  его  удовлетворяла  и  даже -  нравилась. А нравилась потому, что  она у него получалась. Он наладил сложное дело почти что с само-го нуля и теперь успешно управлял большим  коллективом разномастных людей, работаю-щих и живущих на территории  «Костромобъекта». Они  ему не  только  подчинялись, они его слушались и его  слово на  объекте  для  все было законом. Он стал по настоящему ав-торитетным  руководителем. Не начальником,  постоянно оскорбляющих своих подчинен-ных,  кричащим  на них  матом, ломающим их психологически и заставляющим их  делать свое дело силой данной ему власти. Нет, он не  кричал на  людей. Он с ними разговаривал. Давал им указания. Советовал.. И его слушались.. И ему было приятно. 
        
     Его жизнь потихонечку  утряслась, успокоилась, упорядочилась и приняла некие ци-вилизованные  формы. Всю  неделю  он  работал. Работал напряженно .Никаких поблажек особых вольностей или  элементарной  недисциплинированности  себе  он не позволял. На работе он работал А в субботу  вечером  он  уезжал в Кострому. Либо  один, либо вместе с Сергеем и его Ольгой. Уезжали на их служебном газончике.. Останавливались в гостинни-це.  Обычно  в   гостинице  «Кострома». .Она  находилась в самом  центре  города, недале-ко от  городского парка,. старинных торговых  рядов  с центральным  городским рынком и областным драмтеатром имени Островского.
        
Номера на них всегда  бронировали. Олег в самом  еще начале их  жизни  под  Костр-омой  приехал к хозяйке  гостиницы, поговорил с ней и она  теперь за определенную плату бронировала  для  них  два  персональных  номера. В одном  размещался Олег, а в другом- Сергей с Валентиной. Особой  такой программы  развлечений у  них  не было. Да и что та-кого можно  было  себе  позволить за пару выходных   дней в провинциальном  областном центре,  пусть  даже и старинном.  Да ничего. Поэтому их маршрут был стандартный и да-же несколько примитивный.. Один  вечер они  проводили  в ресторане. Заказывали столик на троих. И сидели  долго, чуть ли не до закрытия. Хорошо  ели, хорошо пили. Но никогда не напивались. Вели себя  достаточно сдержано. А второй вечер посвящался театру. Ходи-ли на спектакли местной театральной труппы. И были обычно довольны.
         
     На свое житье Олег  денег практически не тратил  И не  сказать, чтобы намеренно он так  делал. Оно  получалось как-то  само  собой. Через  его руки, руки начальника объекта,  проходили  большие деньги. Как в наличке. так и по безналичным счетам. Причем контро-ля за  расходами практически  не было никакого. Хозяева  ему верили. Хозяев интересовал только конечный  результат. Причем, результат – любой  ценой. На  затраты они не скупи-лись. Потому что процент затрат и различного рода расходов на демонтаж оборудования и отправку металлолома за  границу с лихвой  компенсировался  сумасшедшей прибылью от продажи этого металлолома.. А у Олега дела  шли неплохо, если не  сказать – хорошо. Ме-талл лт него шел постоянно и регулярно.  
       
      Поэтому деньги на расходы ему выделялись всегда и без задержек, по его ежемесяч-ным  заявкам  и  даже порой,  в  некоторых  экстренных   ситуациях – по  его  телефонным звонкам. Сколько просил – столько и давали. А в заявках на ежемесячное  свое «бюджети-рование». он указывал отдельно сумму  наличных и сумму безналичных затрат. А в сумме наличных  затрат отдельной  строкой шли  затраты с пометкой – «по договорной цене». То есть, затраты, не обеспеченные товарными документами. А это – почти все затраты на рас-ходуемые материалы, как производственные, так  и непроизводственные . По  ним  ежеме-сячно  составлялись акты на списание 
           
       А оборот здесь шел на сотни тысяч рублей в месяц.. И взять отсюда себе и Сергею с Валентиной  несколько  десятков тысяч – какие проблемы?! Тем  более, что  ежемесячный баланс по  бухгалтерии  вела Валентина Михайловна. И здесь  затраты на  свои нужды они закладывали уже заранее. Правда, неофициально. И закладывали с  чистой совестью. Ведь еще с Советских времен всем была известна одно неоспоримая  истина,  говорящая о том,, что от многого – немножко, не воровство -  а дележка. Вот они и делились со своими хозя-евами, отщипывая от его  миллионов капельку  на свою  жизнь на объекте. И не  только на свю собственную, но и на жизнь подчиненных им людей...И питание  в столовой объекта, и бытовые  услуги на объекте для всех  работников, независимо от занимаемого ими здесь положения были бесплатны.
          
       В Москву Олег почти не ездил. И не испытывал в том никакой потребности. В Мос-кву, в свои  Подлипки его не  тянуло. За  все время своей работы на «Костромбаза» в Мос-кву он  приезжал  всего  несколько  раз. Так, по мелочам. По  бытовым. В основном по вы-зовам соседей, у которых хранился ключ от его квартиры.. То трубы в квартире  почему то  потекли,  то  засор   в  канализации,  то  свет  чего-то  выбило.  Странно  все-таки,  но жить квартира  одна,  без  своего  хозяина почему-то жить не хотела. Вечно в ней что-нибудь да происходило. И  происходило  обычно  что-то такое  этакое,  которое требовало бы  обяза-тельного  присутствие  ее хозяин в квартире. И только лишь один раз по серьезному  делу, чтобы  снять  деньги  со  своего  счета. И отправить  их  на счет банка своего друга, попро-сившего финансовой помощи  для своего  прогоревшего  банка.. Хоть какой-то помощи. А Олег  даже и не  знал,  сколько  у него на счету. Оказалось – приличная сумма. Очень даже приличная. И он  почти  все отдал своему другу. Даже не другу, а просто хорошему знако-мому по  работе в  Подлипках. И отдал  просто  так, без  всяких письменных обязательств, под элементарное человеческое «честное слово»» и даже без процентов и сроков возврата. Вернешь, когда будут. Вот и все.
               
    Глупость?. «Идиотизм»?.  Конечно  же, если  судить по законам джунглей, т.е. по за-конам нынешней России. Той новой России, где даже любовь между мужчиной и женщи-ной оформляется  теперь  соответствующим  документом,, так называемым, брачным. кон-трактом, где  все  оговаривается, от  количества  поцелуев и половых  контактов  в месяц и неделю, до количества тарелок и ложек, приходящихся  на каждого из них. И разве можно после  получения  подобной бумажки  жить друг с другом? А почему бы и нет? Можно ко-нечно же, если  вы друг к другу  абсолютно  равнодушны. Вот  в этих  случаях  необходим документ, заставляющий  вас жить друг  с другом. Документ который оговаривает все сте-пени отношений друг с другом. Все! И когда обниматься, и как  обниматься; и как ласкать друг друга; и как  целовать друг  друга, и сколько раз в день или неделю необходимо цело-вать, и куда  целовать, и кто  должен  первым начинать целовать: и как заниматься сексом, какими его видами и сколько раз в день или в  неделю заниматься сексом. Господи, да как же  это  все  противно! Читать – противно!  А делать и жить по этой бумаге –  еще против-ней! Да и вообще невозможно для нормальных  людей. Но авторитетные  люди  постоянно твердят нам по радио и телевидению, что именно так и надо в настоящее время.
          
      Ладно, может, и  действительно  по опытам  житейской практики оно так было бы и нужно. Но, простите, кок это можно, связывая свою  жизнь с другим  человеком,  связывая даже и через контракт,  думая о совместной с ним  жизни, планируя  эту  жизнь, загадывая эту жизнь, фантазируя эту жизнь и надеясь, естественно, на ее счастливый исход, сразу же думать о конце этих отношений?  Это –противоестественно!  Это – не по человечески! Че-ловек  так не  может!. Ибо он,  этот человек, начиная любое свое дело, всегда в душе наде-ется на лучшее. Для того он его и затевает, чтобы сделать.. Такой у него психологический расклад.. А организовывать  свадьбу  с  мыслями  о будущем  разводе  и  будущем  дележе имущества,  значит,  сразу же ставить крест  на своих семейных отношений. Заранее обре-тать их на недолговечность. Значит, цель  здесь  другая. Не  совместная  семейная жизнь, а что-то совершенно другое, спрятанное за словами брачного контракта.        

     Олег о семейной жизни не думал. Женщину себе он не искал.. И мастурбацией по но-чам  теперь  не  занимался.. Для  секса  женщина у него была. Правда, со странностями, но это не беда. У каждого  из  нас в голове  сидят  свои тараканы. Так  стоит  ли  на  них обра-щать внимание?! Право, не стоит. Не  стоит. И Олег не обращал. Секс для него превратил-ся в   чисто физиологическое занятие для получения некого физиологического облегчения. Как говорил в свое время один монтажник в Байконуре:         
-- Олег, поехали к бабам! Надо давленье сбросить, а то по ночам уже голые женщи-ны начинают сняться и трусы частенько совсем мокрые…  
       
    Хорошо  это  или плохо? Да кто его знает?! Во всяком случае, Валентине было хоро-шо Она  была  довольна, весела и всегда в хорошем настроении. Регулярный  секс с  двумя здоровыми, физически  крепкими  мужчинами, видимо .шел ей на пользу. Да и Олегу тоже было неплохо. Сексуальные потребности  своего организма он исправлял регулярно. Разве это плохо? Многие  супружеские  пары  испытывают сильнейший дискомфорт из-за сексу-альной неудовлетворенности  собственной  жизни. Потому и ищут приключений на сторо-не.. А здесь – чуть  ли  не  идиллия. Все – довольны. Правда,  один  из  них, из  довольных, муж Валентины, Сергей был, доволен из-за своего  незнания  сути  происходящего  вокруг его семьи, из-за  своей  семейной  слепоты  и глухоты. Ну, и что? А, может., счастье и есть наше умение  кое чего в  жизни не  видеть и не  слышать? Ведь то, чего ты не знаешь – для тебя, по сути, и не существует. Разве – не так?. 
        
      Правда,  есть и другой вариант  личного  счастья,  например,  шведский  вариант или французский. По шведскому – несколько  супружеских  пар живут вперемежку, постоянно меняя  своих  сексуальных партнеров. И даже женщина здесь не всегда может определить, от кого  она  забеременела и  кто  является папашей ее ребенка. Но эта проблема никого из членов этой  шведской  семьи и не  волнует. А раз  не волнуют – значит нет никаких проб-лем. И вроде, если судить по  откликам  печати, их действительно  не существует в подоб-ных семьях. Правда, желающих заиметь  подобные семью, особо не растет. Да и долговеч-ность их желает  быть  большей. Все-таки, хотим  мя того  или нет, но человек в семейных отношениях был и остается эгоистом и единоначальником. Своим сексуальным партнером он официально  делиться  ни с кем не желает. Это истина, от которой никуда не денешься. Есть, конечно, те, которые с удовольствием делятся и даже испытывают от такого деления своеобразное и  изощренное  удовольствие. Но это уже – патология. И таких людей лечить надо, а не брать с них пример.  
        
      Есть  еще и французский  вариант. Это – та  же  шведская  семья, но  только  не сов-местная, не открытая, а  раздельная и как бы тайная, негласная и.не афишируемая публич-но. Семья, как таковая, есть и даже  существует, у нее  могут  быть  дети, но у мужа обяза-тельно имеется  любовница, а у жены – любовник. О существовании  любовника и  любов-ницы  знают они  сами и все  их  друзья и знакомые; очень часто они даже знакомы  друг с другом и могут  находиться  в дружеских  отношениях, общаться  друг с другом, ходить  в гости. И это все  считается нормой  супружеской жизни и их общественного супружеского поведения.  И  никого  не  волнует. Ненормальностью  считается  отсутствие  любовника и любовницы у супругов. Сразу возникает подозрение, Сразу появляются вопросы. Почему? Почему? И ответ  может  быть только один – в супружеских отношениях этой пары что-то не так. Либо он – импотент; либо  она – фригидна.; либо  то  и  другое  вместе взятое; либо же они -  больные. И потому от них надо держаться подальше. 
       
 Здесь же был чисто русский вариант. Жена  «трахалась» с любовником тайно. Муж о их связи не знал. И, наверное, в самом деле – не  знал и даже не  догадывался.. Потому что относился Сергей к Олегу дружески. А русский не смог бы относиться к любовнику своей жены хорошо. Обязательно что-нибудь да возникло. Могло и криминальное. Самое стран-ное, что и Олег к Сергею не испытывал никаких  отрицательных  чувств. Все было у них – нормально. Все – «окей». Даже  чувства  мужского  превосходства или обыкновеннейшего злорадства у Олега е Сергею, и того не было. Все казалось ему естественным и само собой разумеющимся. Все было так, как и должно было быть. Жизнь так распорядилась. Чего ей противиться или сопротивляться?
                                 
         И они не противились и не сопротивлялись. Жили  себе и работали  потихонечку, ни о чем особенно не задумывались. Делали себе деньги на черный  день, откладывая  ежеме-сячные  получки на свои счета в банке, не имея  ни малейшего представления, что их ждет завтра  или послезавтра. Жили  практически одним днем. Жили и не заметили, как прошел один год их Костромской жизни и покатился второй. Новый год они встречали в городе, в ресторане «Кострома». В Москву, домой, не поехали. В Москве им было делать нечего.    
                              
       В ресторане никто из них Новый год еще не встречал. А так – Новый Год, как Новый Год, ни  лучше и не хуже стальных, встреченных до него. На эту встречу их троих пригла-сила  директор ресторан, Елена Викторовна  Турчун  Какой она  была национальности, эта очень красивая,  черноволосая  женщина – трудно  сказать. Как  невозможно  было  ничего сказать  про  ее  возраст. Но  то, что  в ней  присутствовала  значительная  примесь  южной  крови – это  было ясно с первого на  нее  взгляда.. Так  же  ясно было и то, что эта невысо-кая, подвижная и умеренно полноватая женщина– опытная  и зрелая  женщина, очень  уве-ренная в себе, в своей женское неотразимости и потому  любит повелевать  мужчинами. И выглядела  она одинаково  великолепно и на двадцать  пять и на  все сорок. Точнее – когда на двадцать пять, а, когда и на сорок. Но все равно, это была женщина высшего класса! 
        
     Матово смуглая, нежная кожа лица; слегка раскосые, изящные, миндалевидной фор-мы, черно бархатные и влажно мерцающие громадные глаза с длиннющими, (пусть даже и накладными! ) ресницами, всегда широко распахнутыми на  встречу собеседнику. .Глаза у нее были без блеска, как бы притемненные или оттененные изнутри, полу выключенными  намеренно и  оттого  казавшиеся   загадочными,. невероятно обворожительные и, одновре-менно -  какие-то  абсолютно  непроницаемые  для  окружающих. Добавьте  еще сюда соч-ные, яркие губы  всегда  чуточку  раскрытые в благожелательной  улыбке и приоткрываю-щие белые  ровные  зубы; а также пышные  локоны темных волос свободно спадающих ей на плечи и не  такой  уж и большой, хотя  и  южной  формы с характерной горбинкой  нос; изящная,  всегда  высоко  поднятая грудь, чуть  прикрытая глубоким декольте, в ложбинке которой  уютно  располагался  небольшой  золотой крестик с черным бриллиантом в пере-крестья  в  сочетании с великолепно сидящими на ней  брючными костюмами от какого-то местного, не  без  таланта,  «кутюрье» и обязательные  высоченные  шпильки на ногах, со-здающих обворожительное покачивание ее точеных бедер при ходьбе,  и вам станет  ясно, что эта женщина останавливала на себе не только мужской взгляд  ..       

       Директорша в какой-то степени  симпатизировала этим троим  своим клиентам,. пос-тоянно  приезжающим к ней по выходные. И дело было здесь не только в хороших чаевых за  бронирование  номера  для  них,  хотя  обвинять в меркантилизме  директора и хозяина  гостиницы  было  бы  глупее  глупого. Олега же  она  из всех  их она  выделяла особо. Она почему-то  сразу  же  поняла  суть  взаимоотношений  между  двумя  мужчинами  и  одной женщиной в этой  своеобразной  семейной троице и почему-то сочувствовала именно Оле-гу. И не  особенно  скрывала  своего женского сочувствия.  Правда, только лишь наедине с Олегом и только лишь намеком. Легким намеком и понимающей улыбкой.         И нельзя  сказать, что Олег не заметил этого  к себе  ненавязчивого,  но настойчивого внимания  Елена Викторовна. Эффектная  и красивая женщина дала ему четко понять, что не так уж была бы и против его решительного шага навстречу. Но Олег не делал этого ша-га, хотя и с удовольствием заходил к ней в кабинет при  своем приезде в выходные, подол-гу общался и  беседовал  с ней. Причем, разговор  с ней не напрягал Олега. Они могли раз-говаривать о чем  угодно и сколько  угодно. И эти их  короткие  взаимные  общения не на-прягали  их  обоих, а, похоже,  доставляли  некое взаимное удовольствие. Но у Олега была Валентина. И Валентина основательно  подсасывала его. На другую женщину Олега после Валентины не  тянуло.. Пока, во всяком случае, не тянуло.
        
       Валентина,  естественно же, все  заметила. Женщина  всегда первой замечает подоб-ные вещи. Но препятствовать или хотя бы  противодействовать надвигающимся событиям она не стала. Она не боялась потерять своего любовника. И не  боялась не потому, что бы-ла очень уж уверена в Олеге, как в своем сексуальном партнере. Не-ет, вот именно в этом-то  она, как  раз, и не была  уверена. Она  прекрасно  понимала, что  Олега с ней связывает только  лишь секс и  ничего  большего.. Но она  понимала  и другое, что  сейчас, в  данный момент ее жизни, обстоятельства на ее стороне. И потому  своего любовника она потерять не  боялась. Ведь  конкуренток  на  «Костромбазе»  у  нее  не было совсем, и с Олегом они «трахались»  днем, в  свое, так  сказать, рабочее время. Если что и случится у Олега с этой чернявой южной красавицей, а случиться,  наверняка, то  это  может  быть  только  лишь в выходные  дни. А  в выходные  дни она и так со своим Сергее, без Олега. Так что – ничего страшного. Пусть себе  поразвлечется. Потешится. Не  думаю, что  она за  пару ночей смо-жет так Олега высосать. что его уже на секс вообще всю неделю не потянет.  Ничего-о-о!.. На пару  разочков Олега  все-таки, думаю, хватит. А эти  пару разочков как раз и будут ее. Мужчина он  зрелый, в  самом  соку, здоровый,  энергичный – что же он, двух  женщин не сможет  обслужить, что  ли?! ..Сможет,  сможет и ни  куда от своих мужских обязанностей не денется. В случае чего – поможем. Женщины  ведь многое  смогут, если захотим. А же-лание  хотеть «трахаться» с Олегом у  нее  пока еще не прошло..
          
      Во время  встречи Нового  Года они  сидели с Еленой Викторовной за одним столом. Не совсем  рядом, но и не так уж  далеко. Можно сказать, что почти что рядом. Елена Вик-торовна  была  одна. Без мужа. Хотя Олег и не знал ничего определенного насчет ее мужа. Был ли он у нее или нет – не имел ни малейшего  представления. То, что у нее  есть  сын – он знал. Но где отец  этого  сына – понятия не имел. А не имел понятия потому, что никог-да не интересовался ее  личной жизнью. Зачем? Для  чего? Чувств  особых  у него к ней не было. Да,  нравилась, как  женщина. Очень нравилась. Его даже тянуло к ней. Но… Но ни- какой любви -  не было. Просто нравилась . И – все. А много  это  или  мало  для  развития нормальных  отношений  между  мужчиной  и женщиной – кто  знает?. Но то, что никакой любви не было – это уж он знал наверняка. Любовь у него была только к одной женщине в мире – к его Юлии. Где она теперь и как живет – он не знал. Но забыть  ее не мог никак. И она до сих пор частенько снилась ему по ночам. А здесь?! Ни малейшего намека на то, что у него было тогда с Юлией. А, может и не должно быть, а? Кто подскажет? Кто?. 
      
      Встреча Нового Года в ресторане проходила стандартно, без особых  каких  изысков, но по заранее  составленному и, наверняка, кем-то  утвержденному сценарию. Что-то типа широко известных корпоративных вечеринок с участием местных олигархов, местных фи-нансовых  воротил и местных политических деятелей. Забавляли всех гостей местные зна-менитости и артисты местных театров. Приезжих столичных знаменитостей на этот раз не было никого. 
              
      Олег относился к праздникам спокойно. Праздники  для него являлись неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, такой же естественной и обязательной. как, например, времена  года  или смена  дня и ночи. Не сказать. что он так уж ждал или жаждал праздни-ков, как одной из возможностей для проявления собственной исключительности и неорди-нарности.  Абсолютно  нет. Он  не  был  публичным  человеком, не  мог развлекать людей, быть  душой компании, притягивать к себе  взоры  людей, становиться центром всеобщего внимания., Но он никогда и не стремился  быть таким человеком. А раз не стремился, то и не  страдал  различными  комплексами  по  поводу  своей какой-то там «непризнанности», «неоткрытости» или  собственной  вроде бы заурядности. Он считал себя обычным, ничем особо непримечательным человеком, человеком  со средними способностями, будущее ко-торого может  зависть  только от него самого, от его собственных стараний и усилий, и со-вершенно не комплектовал по этому поводу.
           
      И попраздновать в кругу друзей, повеселиться, отвести душу и размять тело он лю-бил. И не  стеснялся  этого. И логика его жизни на этот счет была проста и практична.  Раз уж наступил этот самый праздник,  значит,  его необходимо праздновать. И Олег его праз-дновал. Он и пил, но очень редко напивался, и пел, и произносил тосты, и плясал, и танце-вал, и активно  учувствовал  во всех играх и праздничных  мероприятиях, которые органи-зовывались по  сценариям  праздника  ответственными за его проведение товарищами. Ко-роче -  он праздновал. А не сидел, пьяный и  набычившийся, где- нибудь в  углу,  обозлен-ный  непонятно  почему  на весь  мир и на веселящихся  вокруг него людей.. Он не портил людям  настроения, он  праздновал,  веселился  сам и веселил, по мере возможностей, дру-гих людей.
          
      То  же  самое  он  делал и на  этот  Новый Год. И очень  активно. Он  шутил, острил, тормошил  окружающих, не  давая  им засиживаться  и скучать, и был, собственно  говоря, прямо-таки -  в ударе. Что-то его вдохновляло. Или – кто-то... Несколько раз он танцевал с Еленой Викторовной, произнес  тост  за ее  здоровье,  вспомнив что-то забавное из студен-ческой жизни, и даже  выпил с ней на  «брудершафт». В шутку, конечно же. А, может и не в шутку. Но Елена  Викторовна была  радостна, весела и праздновала во всю. А где-то под утро, когда  они с ней танцевали медленное танго, крепко прижавшись друг к другу и рит-мично  покачиваясь  в такт  музыки,  ощущая  лихорадочный стук сердца своего партнера, она отстранилась от него на мгновение, посмотрела ему в глаза и тихо сказала:         
     -- Вот тебе  ключ от  моего  номера. Иди туда. Я приду немного попозже – минут че-рез пятнадцать.         
      И  Олег  тотчас  же  ощутил  в  своей  ладони  фигурную  металлическую  пластинку французского дверного ключа. Ключ  был  теплый и чуточку  влажный.  Слишком уж дол-го  продержала  Елена  Викторовна  его  в своей  ладони, прежде  чем  решиться отдать его Олегу. И Олег тихо шепнул ей:         
     -- Спасибо, Лена.         
       Он  впервые за все  месяцы их знакомства назвал ее Леной. До этого момента он все-гда обращался к ней только по имени-отчеству.  
        
Так началась их связь. Связь двух  одиноких  людей, мужчины и женщины. Что под-толкнуло их  друг к другу?. Любовь или что-то другое, более простое и прозаическое? Кто может ответить? Никто. Только поэт может высказать свою версию происшедшего

"Вот и встретились два одиночества, Две печали с неясной судьбой, Словно где-то свершилось пророчество- Тайный знак между мной и тобой.Крик печали в раскатах бессонницы, В черноте до утра не закрывшихся глаз,Где надежда, как робкая скромница, Неожиданно, вдруг посетившая нас. Две надежды, как два воскрешения, Два окошка, зажженных в ночи. Дар судьбы или зов искушения, Или жажда тепла у погасшей печи?" 


                   Как бы оно там ни было, но связь их длилась довольно  долго, больше  года. До того самого  момента, когда  Олега, после  завершения  комплекса  работ на «Костромбазе», перебросили  на Южный Урал, на новое место работы, на точно такой же объект под небольшим  районным  городком   Карталы,  перенасыщенный  когда-то  воинскими   ракетными частями и воинскими базами Союзного  значения, а сейчас полупустой и запущенный.
         
       Как ни  странно, но эта  их первая  ночь любви не была бурной и страстной. Они не набросились  друг  на  друга, как  изголодавшиеся  по  сексу самец и самка в дни весенней течки на лесной поляне. Нет. Их первая совместная ночь любви оказалась нежной, теплой, доброй и удивительно человечной. Они не занимались друг с другом сексом, как таковым, они любили друг друга, как любят после долгой разлуки прожившие вместе долгие годы и любящие друг друга немолодые  супруги. 
         
Елена Викторовна  оказалась мудрой женщиной. Она чисто по «женски», интуитивно понимала, что Олег все  эти   годы  занимался с женщинами, по существу, только  лишь механическим  сексом. И что  он, наверняка, истосковался  по  самому  простому и самому обыкновенному, женскому  теплу, женскому участию, по женской мягкости и женской податливости,  а,  значит – по  самому  обыкновенному, чисто  человеческому  и семейно домашнему сексу, сексу без  всяких  там  выкрутасов и утонченных изысков, без сногсшибательных  поз и позиций, без  оглушительных  воплей, криков и стонов,  без жуткой  тряски содрогающихся в "горяченном" экстазе взмыленных  от страсти тел.
                              
       И они  не  «трахались» в  эту первую свою да еще и Новогоднюю  совместную ночь. Ночь с большим, но не  всегда  понятным  смыслом. Они  просто  любили друг друга. Они наслаждались  друг  другом. Они целовали и ласкали друг друга. Ласкали долго, трепетно, нежно и неутомимо. И не было на их телах мест, куда бы не  заходили их жаркие  губы, их чуткие, все  понимающие пальцы в страстном желании доставить своему партнеру по постели наибольшую  радость и наибольшее  наслаждение. А  заодно – наслаждение и самому от ощущения  доставленной только что партнеру радости. Обычно в Новогоднюю ночь загадывают желания с надеждой на их последующее исполнение. Но они оба ничего не загадывали. Они просто наслаждались появившейся у них  возможностью  держать друг друга в своих  объятиях. И они  оба кончали  раз  за  разом -  так  им  было  приятно ласкать друг друга. Кончали то вместе, то по отдельности. И тишина комнаты нарушалась лишь их порывистым  дыханием и тихими,  благостно  сладостными  стонами  полностью  удовлетворенных   друг другом  мужчиной и женщиной. 
          
      С тех пор они  начали  встречаться. По  выходным. И одну – две  ночи  обязательно проводили вместе, в постели специального номера гостиницы, являвшимся  персональным номером Елены Викторовны. Обычно, если не возникало каких-либо затруднительных обстоятельств, то в ночь с  субботы на  воскресение и с воскресения на понедельник. Сексом они  занимались  только  в постели. Других  видов  секса,  секса  наскоро. кое-как и на чем угодно,  секса  лишь  ради  самого  только  секса, они  не признавали оба. Им обоим нужен был добротный и продолжительный  секс. Поэтому в.  обычные  дни  недели они не встречались. Слишком было  сложно. Работа затягивала Олега полностью. Вырваться в Кострому было сложно. Да и Валентина  не слишком  уж старалась  отпускать Олега от себя. Она тоже  требовала  своего.. А вот  уж ей-то требовался  от Олега  лишь  только  один секс. То есть, секс ради секса. И ничего другого ей от Олега не было нужно.         
 Правда, особых запросов к Олегу она не предъявляла. Но на меньше, чем на пару раз в неделю она не соглашалась ни за что.. Тем более, что привести Олега в боевое состояние ей особого труда не составляло. Всего несколько секунд оральных ласк и тело Олега сразу же  отзывалось  на  призыв  женщины. И он  продолжал  делать с Валентиной то же самое, что и делал с ней раньше. И его еще вполне хватало на Елену Викторовну. Хотя – что особенного? Молодой, здоровый  мужчина активно выполняет свой мужской долг перед женской частью населения  страны, обслуживая сексом сразу двух женщин. Такое только приветствовать надо! Ведь он свободный,  холостой мужчина, не  «****ун», не гуляка, не развратник при живой  жене и куче  ребятишек, он просто  делает свое дело, доставляя сексуальное физиологическое наслаждение  двум своим  знакомым  женщинам, двум своим        любовницам. И чем  же  это – плохо?...Да ничем!  Другие  нынешние  мужики и одну-то женщину  по человечески  обслужить не  могу, а  здесь – двух! Ура – и только! И тот факт, что одна из этих  женщин  замужем, не имеет  никакого  значения. Да, иметь связь с замужней женщиной – аморально. И  это есть  тот факт, от которого не  спрячешься. Вспомним  библию – «не пожелай жену ближнего  своего». Одна из фундаментальных  заповедей человечества. Сколько  лет этим  словам?  Тысячи!  И – что?! Хоть  кого-нибудь  они оберегли от греха, от рокового шага к  несвободной  женщине, к, так  называемому,  прелюбодеянию с ней?  Вряд  ли.  История   подобных  фактов  не  знает.  А от  того. что  наши  действия  запретны – они становятся  еще  более  притягательными. Ведь запретный плод – слаще раз-решенного. Намного слаще. Намного.  
          
      Так они и жили  потихонечку, две женщины и один мужчина. Сергея, мужа Валентины, естественно, в  расчет  брать не стоит. Он оставался  в стороне. Он ничего не знал .о второй стороне жизни собственной  жены и даже не догадывался об этом. Впрочем, незнание  и неведение  всегда  являлись  прерогативой большинства мужей о жизни своих жен.. Сергей здесь не был оригинален.. А Олег занимался сексом с его женой два раза в неделю. Четко два раза. Как по расписанию. Во  вторник и в четверг. Так решила Валентина. И так она делала. Практичной она была женщиной, ничего не скажешь.. Она давала время Олегу на отдых  после  ночей с Еленой Викторовной – для себя; и после  секса с собой  перед выходными днями – для  Елены  Викторовны.. Разумно поступала. Она  старалась  разделить сексуальную  нагрузку, затрачиваемую  Олегом  на  двух женщин сразу,  поравномернее и посправедливее. Так, чтобы Олега хватило бы надолго. 
        
        Потому  что  эта, так непросто  сложившаяся вокруг  них житейская ситуация, ее совершенно  устраивала, и она  не  хотела ее терять. Пусть секса с Олегом будет немного по-меньше, но  зато – он  будет и  будет  надолго. Не  надо  жадничать. И, как  сказал некогда один  из  министров  финансов  Российского  правительства, господин Лившиц, правда, по совершенно  другому  поводу – делиться  надо! Хорошим  в жизни  иногда приходится де-литься! И она  пробовала  делиться. Ради  собственной же  выгоды и собственного же спокойствия. Ведь замены Олегу вокруг нее не предвиделось. А если она не будет зарываться и чересчур уж привередничать или  навязывать себя Олегу, то он, глядишь, и возьмет Сер-гея вместе с ней с собой  на следующий объект. Сергей с Олегом  сработался вроде неплохо. И она – тоже. Новый объект, правда, на Урале, но это не  страшно, так как  там  они то-же будут  все  вместе. Она, Сергей  и Олег. Они  втроем  уедут, а Елена  Викторовна  останется здесь. Останется в своей  «задрипанной» Костроме. Хотя Кострома, если  разобраться, не так уж и плохой  город. Ничего «городишка»..Но. в любом, даже самом худшем случае, Олег  отсюда  уедет. И очень  скоро. Поэтому  Валентина с легким  сердцем отпускала Олега  в  выходные  дни  к Елене Викторовне. Пусть побалуется, пусть потешится. Ничего страшного. Она – не обеднеет Ей тоже кое что  останется. 
         
        А Олег  две ночи выходных дней теперь с удовольствием проводил с Еленой Викторовной. Здесь до экзотических форм  секса  дело не  доходило. Здесь была совместная постель и был добротный  домашний  секс с обильными и долгими  предварительными ласка-ми; был секс лицом  к лицу, глаза  в глаза, дыхание  в дыхание, секс с поцелуями, мягкими поглаживаниями,  неясным  шепотом  каких-то ласковых, не слишком понятных, но очень значимых для друг друга слов и взаимных  признаний. Им нравилось лежать рядом  друг с другом, обнимать друг  друга, прижиматься  обнаженными  телами  друг к другу, соприкасаться друг с другом. Взаимный физический контакт приносил им взаимное удовольствие. И контакт не  только  сексуальный, но даже обычные взаимные прикосновения друг к дру-гу были им не только приятны, но и приносили им взаимное удовольствие и радость. Будь это  ладони их  рук, плечи,  щеки  или же другие  части  их тел. Олег мог после секса поло-жить свою голову ей на  живот, на  грудь, на бедра, на ноги  или на  спину или просто при-жаться к ней грудью ли боком и лежать так долго долго, ощущая блаженно радостное чувство отрешенности,  умиротворения и удивительной всеобщей комфортности, как физической, так и психологической. Они нравились  друг другу, им  хотелось быть друг с другом, их тянуло друг к другу. И Елена Викторовна была первой женщиной у Олега после Юлии, с которой ему было хорошо и с которой ему хотелось быть. 
         
         Что это было? Любовь? Или  же элементарная  тоска  одиночества? Но  этот  вопрос Олег затруднялся ответить даже самому себе. На счет Елены Викторовны  он как-то не ду-мал. Мужчины – эгоисты. Точнее – толстокожи. И они редко думают о чувствах близких к ним людей. Будь то женщины, дети или родители. своих  Поэтому он не особенно задумывался о том, почему  такая эффектная  женщина. допустила  его к себе. Ведь он не обладал никакими особыми  мужскими  достоинствами, на которые падки женщины. И он никогда не был  кумиром  женщин. Всегда  был и оставался  самым  обычным парнем, а потом –самым обычным, ничем особо не  выделяющимся мужчиной. Что было у Елены Викторовны к нему – он не знал и не  старался  узнать. Он довольствовался  тем,  что имел. О будущем, их с  Еленой  Викторовной  совместном  будущем, не думал. Не  до того было. Потому что любил он  тогда  только  одну  женщину  на  свете – свою  бывшую  жену,  Юлию. И когда Юлия  была с ним,, никакая  другая  женщина в мире была не нужна. И он не хотел других женщин. Он хотел  только  свою Юлию. А здесь – совершенно другое дело. Здесь он «преспокойненько» делит  Елену Викторовну с Валентиной. С  Юлией он  так не смог бы ни за что. Юлию он ни с кем делить не хотел. Даже мысли такой у него никогда не возникало. А вот  здесь, сейчас – он делит  одну  женщину с другой. Значит, это не любовь. Тогда – что? Ведь  ему  действительно с Еленой  Викторовной  хорошо.  Значит,  не  настолько хорошо, чтобы  за  ней  он  перестал  бы  замечать и видеть других женщин. Значит, для него Елена Викторовна – не единственная женщина в мире. А – зря. Очень даже – зря.  
         
           Встречался  Олег с Еленой  Викторовной только  лишь в гостинице. И только лишь по выходным. И  оба вроде  бы были  довольны  друг  другом. Но все-таки это были стран-ные отношения. Только  сексуальные. Как и с другими женщинами, что были у Олега после Юлии. Только и только  сексуальные. Хотя, какими они еще могут быть у любовников? Только такими. Ведь любовники и встречаются друг с другом ради секса. Для чего же еще им встречаться, если их связывает друг с другом  только  лишь секс. А без  секса у них ни-чего другого общего или совместного – нет. Вот когда помимо постели в их жизни начнет появляться еще что-то другое общее, тогда можно будет говорить о дальнейшем развитии их отношений, о зарождении неких чувств между ними. 
         
         Здесь же, в отношениях Олега и  Елены  Викторовны  не  появлялось ничего нового. Местом  их  встреч на  долгие  месяцы оставалась одна и та же кровать  персонального но-мера люкс гостиницы «Кострома». Иногда еще – театр или  концертный зал на столичную какую-нибудь  знаменитость. Даже в  ресторан  он  ходил  с  Сергеем и Валентиной. Елена Викторовна   ресторан с ним не ходила, потому что это был ее ресторан, ресторан при гостинице. Правда, они  ходили  вместе с Еленой  Викторовной в некоторые другие подобные заведения города. Но это было редко, очень редко, всего несколько раз за год с лишним их любовной связи.  И Олег не знал даже  адреса  городской  квартиры  своей  любовницы, не знал ничего о ее семейной жизни и о том, почему она по выходным дням  находится в  гостинице. Правда, в своей гостинице, но это все равно. Тем более, что Олег не знал, насколько эта гостиница является  ее. собственной, кто у нее компаньоны, какова ее доля в общем пакете акций. Короче – о ее жизни  он не имел ни  малейшего представления. А не знал он  ничего потому, что не было у него особого желания узнавать. А не было желания узнавать потому, что не появлялось у него желания расширить или углубить уровень их  любовных отношений, сделать их более близкими, более теплыми, родными и более человечными, а, отсюда – и более  общими  для обеих сторон. Но для этого нужно было кому-то  из них на-браться смелости и сделать решительный шаг навстречу другому.
         
          Но Олег  такого  шага не делал. Не делала его и Елена Викторовна. Не предпринимала она  ничего и для  того, чтобы Олег этот шаг сделал. Почему? Да кто его знает!. Может, считала, что для  большего с ней  Олег не годен, не  способен? Если это так, то она ошибалась. Потому что, в принципе, Олег  был семейным мужчиной. И женщина не могла не по-чувствовать этой  особенности его натуры. Подобные «вещи» женщина ощущает в мужчине сразу же, так сказать, на  расстоянии, и никогда не  упустит их из вида при завязывании отношений с ним.. Приберегает на всякий случай. Интуитивно. Ведь женщина обязана думать и не может не думать о  своей  семье, будущей  или  настоящей.  И самой природой в женщине заложен инстинкт поиска надежного партнера для создания своей семьи. А здесь женщина не проявляет инициативы для удерживания  мужчины около себя, довольствуется ролью лишь простой любовницы. Значит, так оно и есть, и Олег для Елены Викторовны лишь  мужчина-самец,  любовник,  допускаемый  периодически  до  ее тела, но не  
 пригодный  для  совместный с ним жизни. 
           
           Обидно  мужчине  сознавать  подобное  к себе  отношение со стороны близкой ему женщины?  Наверное, да,  если  только  сознавать. Но  Олег об этом совершенно не думал. Елена Викторовна не была для него той женщиной, с которой он бы пожелал связать свою судьбу; той женщиной, о которой он бы  постоянно думал, мечтал или видел в своих снах. Во сне он видел только одну  женщину на свете – свою бывшую жену. И продолжал ее ви-деть  до  сих пор. Для  других женщин там места не было. Но всяком случае – пока. Но это пока длилось уже  бог знает сколько. Пора бы ее место занять и другой какой-нибудь женщине. Но Елена Викторовна  такой  попытки не  предприняла.. Что скрывалось за ее внеш-ней пассивностью – никто не  знает. И еще  вопрос – знает ли  она сама. И только  в самом конце их  отношений, когда  Олег  полностью  закончил работы на своей «Костромбазе» и задержался перед отъездом в Москву на пару дней в  Костроме, чтобы попрощаться с Еле-ной Викторовной, она не выдержала и тихо сказала Олегу то, что, по каким-то своим, чисто женским причинам, нет решилась сказать раньше. То ли ждала, что эти слова скажет ей Олег, то ли еще что. Нам самим в себе порой неведомое.
                            .            
          Они лежали на кровати после  гостиничного  номера,  уставшие и довольные. Они только что кончили, и кончили  оба вместе. У них это  часто  получалось. в сексе.. Они оба работали в постели не на себя, а на своего партнера, чутко  реагируя  на малейшие нюансы его  сексуального  поведения,  подлаживаясь  под  него  и стараясь  сделать ему как можно лучше и приятней. И потому работали всегда совместно, синхронно, в унисон, и чаще все-го  кончали  одновременно. Точно  также  у Олега  было и с  Юлией. Полное   сексуальное взаимопонимание. Только Юлия была в постели более раскована, более открыта и гораздо более  шумная  в сексе. Елена Викторовна – натура  сдержанная, скрытая, затаенная и наслаждаться сексом всегда старалась  тихо, скрытно, как  бы  про  себя, не  раскрываясь полностью  перед  партнером  и  не показывая  ему  своей  истинной  радости от секса, словно стыдилась чего-то в самой себе. 
          
Елена  Викторовна,  отдышавшись и успокоившись,  повернулась  к  Олегу,  обняла его, поцеловала в щеку и чуть слышно шепнула ему на ухо:          
         -- Спасибо тебе, Олег. Мне  с  тобой так хорошо, так хорошо, что порой  плакать хочется от избытка чувств…           
        -- Ты чего это, Лен? – забормотал, смущенный, Олег, - мне тоже с тобой хорошо. Я к тебе, как к себе домой уже прихожу.           
Елена Викторовна прикрыла ладонью губы Олега и продолжила:            
        -- Помолчи, Олежка, Дай мне сказать.. А то у меня ничего не получится.             
       Олег поцеловал ладошку Елены Викторовны и примирительно сказал:             
        -- Хорошо, хорошо…. Я слушаю....            
       -- Я  вот  насчет  чего, Олег, - проговорила Елена Викторовна, - Я к  тебе с  маленьким, маленьким, но очень  важным  для  меня предложением..Даже не с предложением, а с просьбой .Она  вот  о чем. Если  тебе  в  жизни вдруг  станет плохо. И ты не будешь знать, что тебе дальше делать, и как тебе дальше жить – приходи  ко  мне. Знай и помни, что где-то там  в далекой  Костроме  есть  человек,  который  тебя  любит  и помнит. И будет  тебя ждать всегда.. Сколько бы времени ни прошло  
         
       Последние  слова  Елена  Викторовна  проговорила со всхлипом. Она уткнулась ли-цом в плеча Олега и тихо заплакала. Она все в жизни делала тихо И радовалась тихо, и наслаждалась тихо, и даже горевала и плакала тоже тихо. Неизвестно только, как она командовала таким большим  коллективом людей в гостинице и ресторан. Тоже тихо?! Или как? Олег об этом не знал и не удосужился узнать. Хотя бы ради простого интереса.  
             
       Олег  растерянно  молчал. Ему  ничего  было  ей  сказать. Ему  было  хорошо с  Еле-ной  Викторовной. Хорошо  в те  дни, когда  она с ней  встречались. Но  родной она ему не стало А хотелось  бы иметь рядом с собой  женщину, с которой  можно было бы не только заниматься сексом, но и просто жить. Но чтобы  жить с женщиной, чтобы пройти вместе с ней через все  беды и радости, положенные  тебе в жизни  судьбой, надо ее любить. А при-казать  самому  себе  полюбить  понравившуюся  вроде бы тебе женщину – невозможно. У любви свои  законы, мало  сочитающиеся  с людскими. Она  приходит  к нам сама, неожиданно и вдруг, не спрашивая на то разрешения ни у кого, ни у людей, ни у бога, ни у само-го дьявола. И уходит также неожиданно, как и пришла, если люди не готовы к ее приходу, если они недостойны ее. Как сказал один поэт;  


"Ведь нам любовь не Богом создана,Любовь есть все, что мы зовем судьбою. Любовь нам дарит только Сатана, Чтоб никогда не знали мы покоя..."    

       И этого самого «покоя» у Олега после ухода Юлии не было уже много много лет. И ничего он с собой поделать не мог. Женщины у него были, секс у него был, а вот «покоя» - не было.

*  *  *  
       
Утром  он  уехал  в  Москвку,  в контору  своих,  братьев-близнецов.. А  оттуда – на Южный Урал, в неизвестный до того ему  городишко Карталы. Ехал  поездом, двое с лишним  суток и – думал, думал, думал. Думал не о предстоящей  большой работе. Работа ему была  хорошо  знакома и волновала мало. Тем  более, что  он  уже  подстраховался и послал   впереди себя в эти самые Карталы Сергея с Валентиной. А в помощь им -  всех своих бывших  бригадиров с десятком  самых опытных рабочих из под Костромы. Свой, так сказать, бывший производственный костяк и  фундамент своего будущего производственного коллектива  на  новом  его  объекте  под  названием «Карталыбаза», Именно  через  них  он и собирался  впоследствии  руководить работой нового коллектива и проводить свою производственную  политику. Да, пожалуй,  и не  только  производственную, но и всю житейско-бытовую, как  было тогда в Костроме. Ведь остальных рабочих он предполагал набрать на месте. Так проще. Так  дешевле. С точки  зрения  хозяев фирмы.   Но, если бы решать  пришлось  Олегу, то он, конечно же, взял бы с собой всех своих Костромских ребят. Всю команду. Они  прекрасно  сработались. И никаких  бы проблем у него в Карталах никогда бы не  возникло. Но  хозяева, братья-близнецы, не  согласились  с его доводами. Хорошо еще, что дали добро на  этих рабочих-москвичей, которых он уже отправил. А то ведь поначалу тоже не соглашались. Ни в какую. Еле еле убедил. 
          
            А думал  Олег о Елене  Викторовне.  Нехороший  осадок  остался у него на душе от сцены  прощания  с ней. Действительно – прощание  получилось. Попрощались.  Навсегда попрощались. Навеки. Ибо вероятности того, что он когда-нибудь  попытается вернуться в Кострому для встречи с Еленой Викторовной и вознобновления  их  прежних отношений, но уже на новом, более высоком и близком для обеих уровне, практически не существовало. В душе у него  зрело ощущение  того, что они  больше не увидятся никогда. Потому-то он и сделал Елене Викторовне  дорогой  подарок. Он подарил ей  перстень  золотой в виде цветка  с  лепестками,  обрамляющими  крупный  черный  бриллиант. Красивый  перстень. Ничего не скажешь. В добавление  к уже имеющемуся у Елены Викторовны золотому крестику с черным бриллиантом. Такого  перстня в местном ювелирном магазине конечно же не было и Олег заказал его несколько месяцев назад. А на внутренней стороне перстня была выгроверована надпись. «От Олега. Кострома 2002г.»
 
Перстень был и оригинальным, и красивым  одновременно. И Елена  Викторовна  обрадовалась  подарку. Она  заулыбалась, обняла  Олега, поцеловала  его  в губы. Поцеловала  коротко, слегка  и  нежно, даже – благодарно. Но тут  же резкая  тень пробежала по ее лицу. Она поняла – подарок на прощание. А прощаться   ей с Олегом  не  хотелось Она  привязалась  к Олегу  и почти что – полюбила. А, может,  и  действительно – полюбила.  Она  была  женщиной  одинокой  уже  давно. Хотя и привыкла вроде бы, но истосковалась по простому мужскому теплу, по грубоватой и неуклюжей мужской нежности. Женщины не созданы для одинокой жизни... 
          
       В личной  жизни  ей не  повезло. А кому из  красивых и эффектных женщин везет в личной жизни? Редко  кому. Очень  редко. Правду  говорят – не родись красивой, а родись счастливой. Народная  мудрость, отфильтрованная веками. Ведь  мужчина перед красивой женщиной  чувствует себя всегда неуверенно, скованно, а потому – агрессивно. Мужчина стремиться подавить красивую женщину, сломать ее, подмять ее под себя и подчинить ее себе. И только тогда, он, мужчина  начинает  ощущать и чувствовать  себя мужчиной в отношениях  с  красивой  женщиной. Воистину -  чтобы  сравнятся с  гением, надо поставить его перед  собой  на колени. Вот  потому-то и идут  к красивым женщинам мужчины определенного толка, больше самцы, чем  мужчины, так называемые, «мачо». Сильные, жестокие,  наглые,  грубые,  нахрапистые,  безжалостные,  эгоистичные и примитивные,  лишенные самых  обыкновенных  человеческих  качеств, не умеющие  любить,  чувствовать,  со-переживать  и даже – плакать. По своей  человеческой сущности они  больше  насильники и  убийцы,  чем – люди. Двуногие  животные,  хищники,  звери,  живущие  по  законам инстинктов, а не  по  законам  души,  совести,  чести и долга. Движущей  силой их поступков всегда была и остается только сила, хитрость и элементарные животные инстинкты. .  
       
          Это своеобразный  тип  людей, обиженных  Богом или самой жизнью. Они не умеют создавать, не умеют  отдавать, а умеют  только  брать и потреблять.Тот самый тип мужчины, который  особенно  воспевается  сегодня  в  бесчисленных  телевизионных  бандитско-криминальных  сериалах.типа  «Бригады», «Бумера», «Бандитского Петербурга» и так да-лее, и тому подобное. Создатели этих сериалов не могут или не в состоянии понять одной элементарной человеческой истины. Она заключается в том, что убийца не может любить. Убийцы и насильники лишены чувства любви и чувства сострадания к людям. И женщины для них никогда не являлась объектом любви, Женщины всегда были для них только лишь некими низшими существами, обладающими  способностями  давать  им, сверхчеловекам, сексуального  наслаждения. И  секс  они  чаще  всего предпочитают  грубый,  жесткий,  на грани фола, с элементами  мазохизма и издевательств  над партнершей. Им нравиться   
 уни-жать и оскорблять женщин, заставлять их делать самое непотребное и безобразное в сексе. Они  испытывают  наслаждение от  страданий и криков своей сексуальной партнерши.  Ее желаний для  них не  существует. Ими двигают только собственные желания. Порой очень и очень странные. И тогда они  заставляют  своих  сексуальных партнерш унижать и издеваться  над ними самими, вплоть до прямых физических избиений И испытывают оргазмы от физического над собой насилия. Но это уже чистейшей воды патология. И таких типов, независимо от их  социального  положения и имеющихся  счетов в банках, необходимо лечить у  психиатров. Причем, принудительно  лечить. Ибо они представляют опасность для общества, в котором живут. 
           
         Последние десять лет Елена Викторовна знала только  таких  мужчин. С тех самых пор, как занялась гостиничным бизнесом. До того  она была самой обыкновенной учительницей в школе. Закончила  математический  факультет Костромского пединститута, где на последнем  курсе  вышла замуж  за одного  из своих сокурсников, наиболее активно штурмовавших  ее  сердце. Не сказать, чтобы он так уж ей нравился, но время подходило к распределению, а родом она  была из  небольшого  районного  центра Мантурово Костромской же области, куда после областного центра ей  возвращаться  совсем  не хотелось. Да и не к кому ей туда  было  возвращаться.. Отец  ее  умер,  простудившись  зимой по пьянке. Мать второй  раз  вышла  замуж и места в ее  новой жизни  для  дочери  не нашлось. Так бывает у некоторых типов женщин. Когда вопрос стоит между мужчиной и ребенком, она выбирает  «мужчину. Что ж, такова она «се ля ви», и никуда  от нее  не  денешься. Поэтому. последние  пару лет  Елена Викторовна даже  на каникулы домой не приезжала. Устраивалась по путевке  комитета  комсомола  института  пионервожатой  в  летние пионерские лагеря. Все подработок  к  стипендии. Ведь  из дома ей никакой  материальной помощи не приходило. Жила на одну стипендию. Да еще на кафедре лаборантеой подрабатывала.    
 
        А парень этот  был  Костромской, его отец  работал в Облисполкоме, значит,  появлялась реальная возможность получить  распределение в саму Кострому, а не куда-нибудь в тмутаракань. Да и с квартирой  вопрос  значительно  упрощался. Ведь  свекор  наверняка поможет  молодым специалистам. Так оно и вышло. И зажили они по началу неплохо. Оба работали в одной  школе. Через  год  она  ушла в декрет и родила сына. Им дали квартиру от школы, как двум  молодым  женатым  специалистам, работающим в одной школе. Естественно, что здесь не обошлось без  влияния свекра. Родители  мужа  помогли и с  обстановкой. Так  что, жить  бы им  да жить  вместе, сына  ростить,  добра себе наживать. Но не получилось. Судьба повернула иначе.. 
         
        Парень оказался  элементарным  бабником. Когда Елена Викторовна ушла в декрет, он закрутил роман с одной  из учительниц. Здесь не было чувств. Здесь была лишь примитивная  физиологическая  потребность  молодого  еще  мужского организма в сексуальной разрядке.. Раз  нельзя   заниматься  сексом с женой, значит  надо  искать  замену. Вот и вся логика  действий подобных мужчин. Ими командует  их физиология,  так называемая, сексуальная  потребность  их  организма. Они-то сами  не причем; это  их  мужской  организм требует  женщину. И им  абсолютно  все равно – какую, лишь бы – женщину. Правда, при случае, можно обойтись и мужчиной. Так даже проще. Выпили бутылку и – расслабились, трахнулись, получили  удовольствие. Можно,  конечно, и и самому, с помощью онанизма.. Но это вроде  бы  только  для  пацанов. Мужикам можно и нужно  нечто другое. Вот они и находят это самое другое.
           .
        Первым, кто  узнал о романе  мужа  – это был  его отец. Ему сообщили. По партийной  линии. Не могли  не  доложить. Все-таки – прецедент. Разразился  скандал.  Скандал замяли, но учительницу  уволили  из школы за аморальное  поведение. Парень вроде  при-тих. Но не надолго. Физиологиято  работала. Организм  требовал  разрядки. А жена – вечно с плачущим ребенком. Ей теперь  не до секса. Вот и.появилась у него  вторая любовница. Дурное-то  дело не  хитрое. Ума  много не требуется. Любовница  оказалась  тоже учительницей. Из этой же самой  школы. Действительно, чего  это  мудрить, искать где-то далеко, когда женщины под боком бродят?! Молодые и довольно симпатичные. И это была. разведенная молодая англичанка с дочерью.Здесь  дело оказалось  посерьезней. Англичан-ка  забеременела и ни  на  какие  там аборты категорически не соглашалась. Почему? Ведь ей предлагались приличные деньги от родителей любовника. Да кто их,  женщин, поймет!. Вот решила  она именно так – и все тут!.Хоть кол ей на голове теши – все бесполезно. Ни-какие доводы не помогают. И не помогут. Это и называется женской логикой. 
          
      Елена  Викторовна такого к себе  безобразия  терпеть не  стала и  подала  на развод. Родители  мужа  особенно возражать против развода не стали и даже квартиру оставили за Еленой Викторовной. Муж  написал  официальный  отказ  от  претензий  на жилплощадь и выписался из квартиры. Родители настояли. Так, Елена Викторовна осталась одна с ребенком.  Оно бы вроде и ничего, можно  было  потихонечку  жить, но здесь грянули памятные девяностые  годы, когда  все  рухнуло буквально в одночасье и больнее всего ударил развал страны по ее  самой  образованной и самой  интеллектуальной  части – по интеллигенции. По педагогам, по врачам, по инженерам. Жить Елене Викторовне стало настолько туго, что она  обратилась за  помощью к  родителям  бывшего своего мужа. Те взяли внука к себе. Не насовсем, нет. Просто, внук до лучших времен стал жить у них. Елена Викторов-на  навещала  сына, бывала у  них часто, точнее,  старалась  бывать у  них  часто, но жизнь крутила ее судьбу по совершенно иным законам. 
        
          Как и многие  женщины интеллигентки с высшим образованием, она кинулась в торговлю.  Здесь вроде бы не  требовались специальные  знания и профессиональные навыки. Купил  подешевле, продал  подороже. Разницу  положил  в  карман. За  вычетом  издержек всяких. Что тут  может быть сложного?  Да и выбора-то у нее не было. И пошло - поехало. Что ни говори - рынок. А  на рынке нужен товар. А товара-то своего – нет. За  товаром на-до ехать за  границу. С  сумками, с  баулами  в Турцию, в  Польшу, в  Финляндию и даже в Китай. И за  каждый  свой  шаг – плати, плати, плати и еще раз плати.А чем платить, если первичного капитала хватило только на билет до Турции. Да и то эти деньги были взяты в долг. И не просто в долг, а под  сумасшедшие  проценты. А нет денег – плати натурой. Ты – женщина  красивая, на  таких  спрос  большой. И платила, и расплачивалась собой. А куда денешься? Не она  первая, не  она и последняя. Все  женщины  на  рынке так живут. Стало попроще, когда через  пару  лет у нее  появилась крыша. Один из воротил рынка в Костроме. Кавказец. То ли грузин, то ли азербайджанец, то ли чеченец – кто их разберет. Все они одинаковы. Все  хищники.  Обычных  русских  за  людей не считают,  смотрят на них презрительно и свысока. А женщин  на рынке  считают частью своего товара. Берут, когда хотят  и сколько  хотят. Берут и для  собственного  удовольствия, берут и для обслуживания целых компаний своих друзей.. Разрешения не спрашивают. А будешь выступать – уматывай отсюда. И знай, что нигде ты больше на работу в Костроме тогда не устроишься. А будешь добиваться правды – можешь  исчезнуть  навсегда. Сейчас  многие  пропадают. Особенно красивые женщины. И концов не видно.  
        
        И Елена  Викторовна  прошла эту рыночную школу сполна. Но в грязь не упала. Сохранить  себя  ей  удалось.. Достоинства  своего  человеческого и женского не потеряла. А потом судьба смилостливилась к ней. У ее покровителя был  старший  брат, владелец сети Костромских  гостиниц и ресторанов. Он взял ее к себе. Сначала  одним из помощников, а потом сделал директором  гостиницы «Кострома». Естественно, что Елена  Викторовна стала его любовницей. Жизнь ее потихонечку утряслась и приняла цивилизованные вроде бы рамки. Но в конце девяностых в  Костроме начался ожесточенный передел собственности. Бывшего ее рыночного покровителя взорвали  вместе с  машиной, а потом и нынешнего ее хозяина прошили  автоматной очередью на пороге собственной виллы на живописнейшем  берегу  Волги   недалеко от  Ипатьевского  монастыря. Но он  выжил, вывернулся,  хотя и стал  инвалидом  и ездил  теперь с перебитым  позвоночником  на инвалидной коляске. Он был неглупым  мужиком,  жестким  и решительным.  Он  принял  меры. И целую неделю в Костроме шли  разборки со стрельбой и  взрывами. В итоге победа оказалась за ним. И все в городе  успокоилось.

Вот тогда-то он и сделал  Елену  Викторовну  хозяйкой  гостиницы «Кострома»  вместе с находящемся  в ней  рестораном. То ли – блажь, то ли  награда своей любовнице за ее хорошую работу в постели. Кто – знает? А сам он  потом улетел в Амери-ку, где  вскоре и умер во время  операции на позвоночнике. по устранению последствий от полученных  ранений. Делами  его  фирмы, а точнее,  целой  сети  фирм  в  разных городах России  стали  заниматься  два  его  сына. И вроде  бы не так уж и плохо. Потому что с тех пор в Костроме  наступила тишина. Стрельб и взрывов не стало. Елену Викторовну они не тревожили. Наверное,  стара  была  для  них. Но крышевать  ее,  видно, все-таки  крышевали. Потому  что  ее  вообще в  городе  никто  теперь не  трогал и даже не пытался наезжать или зацеплять. Работала она спокойно. Внешне спокойно. А внутренний страх конечно же остался. И это, вероятно уже - насегда. 
           
        Вот  тогда-то в ее  гостинице и появился Олег. В его лице не было  жесткости. Оно поражало своей  добротой, мягкостью и удивительно располагающей  улыбкой. Он производил  впечатление  легкого, общительного и компанейского  парня, но без нагловатой напористости деревенских сердцеедов. С ним легко можно было разговаривать на совершен-но  разные  темы. Он  не  давил  на  собеседницу своей эрудицией, не пытался ее поразить, очаровать или обоять ее. Он просто разговаривал. И разговаривал так, что с ним хотелось разговаривать, и даже больше - ему хотелось  довериться, высказаться  и открыться  в чем-то  запретном  и важном  для  себя. Вот только в глубине  его глаз почему-то была  затаена тщательно  скрываемая тоска. Не печаль, а именно тоска. Что-то в его жизни, видно, было такое, что не всегда забывается. Даже, если и  пытаешься забыть. Как и у нее. Короче – он ей понравился. Ее потянуло к нему. И это был первый из  бесчисленной  когорты  мужчин, встреченный ею волею судьбы  за эти тяжелейшие  для нее  девяностые годы и  буквально прошедших по ней своими  грязными  сапожищами, который не смотрел на нее вожделенно  тупым  взглядом  возбужденного  самца, а просто  разговаривал, изо  всех,  правда, сил стараясь скрыть  восхищение  сидящей перед  ним  женщиной. И она впервые, наконец-то, почувствовала  себя  женщиной, а не  просто  двуногой  самкой,  приведенной  на случку с самцом. Она стала  думать о нем. Ей даже не  хотелось в  своих  мыслях  заниматься с ним сексом. Ей просто  хотелось  обнять его, прижаться  к нему поплотней, поплакаться и высказать  ему всю свою  боль от несосотоявшейся  своей  бабьей  доли. И ей захотелось сделать так, чтобы хоть иногда, но все же видеть его... Пусть хоть иногда, пусть раз в неделю. Но – пусть…Пусть.
             
        О большем  она  не  думала. На большее  она не  надеялась. И когда на Новый Год она  все-таки  сделала   шаг ему навстречу и – это был  тот   максимум,  который  она, женщина, смогла  себе  позволить. И она  позволила , закрыв  на все  глаза и махнув на все рукой..Глотнуть хоть кусочек, хоть чуть-чуть, но все  же настоящего  женского счастья. Счастья заниматься сексом с мужчиной, который  тебе нравиться  и от вида которого у тебя начинает   кружиться   голова. Почти  десять  лет у нее  такого счастья  не  было. Потому что сексом она вынуждена была заниматься только с самцами, а не с мужчинами. И воспринимала этот секс, как часть своей работы. Неприятной, но  все  же обязательной  для себя ра-боты. Входящей, так сказать, в ее рыночно профессиональные должностные обязанности. И она сделала этот шаг. И не пожалела.Следующий  шаг  должен был сделать Олег. Но он его не сделал А подтолкнуть  его на этот шаг  она не решалась. Боялась. Боялась из-за своего непростого прошлого. 
           
        Но ничего этого Олег  не знал. И не старался  узнать. Он просто  плыл по течению, живя интересами всего лишь одного дня.  На большее его не хватало... И о будущем своем он старался не думать. Но  думать все-таки приходилось. Жизнь заставляла. И сейчас, когда он ехал в поезде «Москва-Караганда», который  проходил через станцию  Карталы,  лежа на нижней  полке в  четырехместном  купе, он никак не  мог заснуть. На душе было не-спокойно. И сердце  почему-то ныло  щемящей болью. Что-то опять он в своей жизни сделал не так,  как  надо было сделать. Где-то опять споткнулся и свернул  не на  тот проулок. Широкими дорогами он уже давно не ходил. С тех самых пор, как рухнула великая страна Советов, на благо которой он когда-то работал.  И неплохо, вроде бы работал. Но все в      одночасье рухнуло, и исчезли прямые, широкие и ровные  дороги.

      Остались  лишь одни кривые закоулки. Один из  них  достался и Олегу. Кривой, грязный, с разбитой вконец колеей. И он  бредет по нему,  спотыкаясь и падая, спотыкаясь и падая.. И он не мог обо всем этом не  думать.. И он . думал, думал  и  думал. Даже не  думал, нет. Мысли  сами  приходили в  его  голову  откуда-то  из  тайников  сознания. И все  его  мысли  были только об одном. О Елене  Викторовне..И чем  больше  Олег  думал о своих   отношениях с Еленой  Викторов-ной, тем  большая  в нем  зрела  уверенность в  том,  что  они  друг  с  другом  не  увидятся   никогда. И в то же время он отлично понимал, что, если бы судьба не развела  их сейчас, в данный  проклятый  момент,  то вероятнее   все-го  они  бы остались  вместе. И, пожалуй – навсегда вместе. Но предпринимать  хоть что-ни-будь для  сохранения  их  отношений, он не стал. Не был готов психологически для подобныхд действий. Не дозрел еще. Чут-чуть, но все же -  не  дозрел. Рановато   судьба  их разве-ла. А, может,  наоборот, во время        остановила.  Кто его знает?  Потому  что,  дай  им  возможность  прожить  еще, хотя бы так же примитивно, но  все же   вместе,  еще  несколько  месяцев в  Костроме, Олег  вряд  ли смог  бы уехать от Елены  Викторовны. И  с громаднейшим бы для  себя  удовольствием он мах-нул  бы  рукой  на эту  чертову фирму братьев близнецов и остался бы с Еленой Викторов-ной.  Но  судьба  почему-то  не  захотела  подобного  развития  событий  в  жизни  Олега и оборвала их связь на самом ее пике. Не  интересно  ей стало, что ли?  Скучно? Ведь нет на свете ничего более скучного и унылого, чем счастливая семейная жизнь Поэтому – ату ее! Ату!.Или я – ошибаюсь? 
         
          Дни дороги пролетели  незаметно и быстро. Дорога Олега  никогда не утомляла. Он любил ездить.С удовольствием пользовался любым видом транспорта, известным в нашей стране. И самолетом, и поездом, и автомобилем, и пароходом. Не любил  только ездить на лошадях. Ни верхом, ни  на   запряженной. Почему – трудно сказать. Не любил – и все тут.  А провести пару-тройку  дней  на  поезде  для  него вообще никаких трудов не составляло. Почти  что – удовольствие. А то, что  на наших поездах летом бывало жарко, а зимой – холодно, для  него  значения  не  имело  никакого. Главное – дорога. А дорога  его  манила и привлекала. Пока, во всяком случае. 
         .
И вот  он в  Карталах.  Городишко  был  грязный,  пыльный и довольно убогий во всех отношениях. И по архитектуре домов, и по хаотичной  планировке  застройки города, и по  своему  общему,  безликому и довольно  унылому  виду..Впечатление город произво-дил гнетущее.. Только  центр, да железнодорожный  вокзал несли в себе хоть какую-то ин-диивидуальность и хоть  что-то  запоминающееся.. . И то – за  счет  своей  первозданной, а потому и впечатляющей  еще  старины. А все  остальное – пятиэтажки,  пятиэтажки  и еще раз  пятиэтажки. Чаще  всего  панельные  редко, редко  кирпичные. А вокруг  города  – ра-кетные  шахты для  баллистических  ракет. И вырытый в одной  из сопок громадный подъ-земный ангар с бесчисленный  множеством  емкостей, трубопроводов  и металлоконструк-ций. Все точно так, как и под Костромой. Когда Олег  обошел свой  новый объект, он даже обрадовался – никаких  проблем  с организации  работы  быть здесь у него не должно. Все знакомо и все уже  опробовано. Опасаться нечего. Тем более, что  костяк рабочего коллек-тива он привез с собой. И жить им было где. Казариы  находились в хорошем состоянии.И Сергей уже начал набирать рабочих. Выбор у него был большой. В городе царила безрабо-тица. И большинство  квалифицированных   рабочих  уезжали  куда-нибудь  на  заработки. Чаще всего в Центральный Урал или в Западную Сибирь.. И желающих  получить рабочее место на новом  производственном  объекте у себя в К;арталах было хоть отбавляй, значи-тельно больше, чем надо было практически.. Поэтому можно было со спокойной совестью и не  слишком уж  церимониться  при  отборе  кадров. На каждое рабочее место претендо-вало по пять-шесть  претедентов. Конкурс, как  в лучшие  советские  времена в самые эли-тарные Московские ВУЗы. 
          
        И работа пошла  практически  сразу. Олегу можно было даже и не напрягаться осо-бенно – все  шло  своим  чередом,  и практически  само собой. Единственное неудобство – некуда  было деваться  по  выходным  дням. Карталы  хоть и был  сравнительно  недалеко, километрах в  тридцать от базы, но это все  же  далеко не  Кострома. И гостиницы подрянней, и  рестораны  похуже, и хозяйки  гостинныц – совершенно  не  Елены  Викторовны. И единственное, что осталось у него от прежнего – это Валентина. Здесь  не изменилось и не менялось ничего. Валентина пользовалась случаем и активно наверстывала упущенное из-за Елены Викторовны. Да и Олег особенно не  протестовал. Он во всю оттягивался в сексе с Валентиной, стараясь  заполнить пустоту, образовавшуюся в душе после отъезда из Кос-тромы. И, тем самым,  хоть как-то  заглушить нахлынувшую на него тоску. Тоску по доро-гим для него женщинам. По Елене Викторовне и, к его несказанному удивлению, по своей бывшей жене, Юлии. Ведь работа здесь особенно не  затягивала и не напрягала  Олега, все шло без его  особых усилий и его  непосредственного  участия в организации  производст-венного процесса   на самом объекте. Поэтому времени, незанятого работой, у него оказы-валось много. а наличие свободного времени рождало мысли и пораждало тоску. 
            Воистину, самым  страшным злом  для обычного  человека на  земле является оби-лие  свободног о времени в его жизни. Того самого проклятого времени, которое ничем не может быть занято, ни физически,  ни умственно, ни  психологически. И ты  не имеешь ни малейшего  представления, что  делать, куда  пойти, и куда  себя деть. Некоторые в подоб-ных ситуациях идут на  рыбалку, другие подаются в кино, в театр, в концертный зал, в му-зеи или просто  начинают бродить  бесцельно, слоняясь по городу  или ближележащим ок-рестностям, а третьи сбиваются в кучки, в стаи где-нибудь во дворе и, насидевшись до ло-моты в  ягодицах,  до одури  в  голове, до  тошноты в  животе  и одуревшего  мельтешения знакомых лиц перед глазами, начинают чего-нибудь соображать. Ну а четвертый будет ча-сами лежать на кровати, куря одну сигарету за другой  уставившись  невидящими  глазами на осыпающуюся побелку потолка и потихонечку  сатанея от  этого элементарного, беско-нечного ничего не делания, от жуткой мешанины беспорядочных мыслей в гудящей от пу-стоты голове. 
          
           Да-а,  страшная   это штука – твое  свободное  время! Очень  страшное! Потому что   очень скоро эти твои лениво-бесцельные и абсолютно хаотичные по  началу мысли в голо-лове начинают приобретать некую  определенную направленность и ты начинаешь видеть себя  в  собственной  жизни  за  последние  твои  годы как бы со стороны и сверху. Видеть четко и непритязательно. И такая получается неприглядная картина, что даже в зеркало на себя  смотреть уже не  хочется. До того противно становится, противно до тошноты, аж на рвоту  начинает  тянуть.  Хоть  пальцы -  в рот и сгибайся  над унитазом. И начинает вдруг приходить  понимание  того, что жизнь ты прожил за свои тридцать с лишиним лет плохо, глупо,  бесполезно и абсолютно  бессмысленно, то есть -  зря. И никому из женщин, встре-тившихся тебе на  твоем  жизненном  пути,  с кем  свела тебя твоя Судьба, ты не смог при-нести ни радости, ни счастья, ни даже самого элементарного человеческого благополучия. А потому ты, господин Жуков Олег Юрьевич, не мужчина, а так, пустота, дерьмо, болтаю-щееся  в  прруби. Скажи еще  спасибо, что у тебя  детей нет, а то бы еще и этот груз приш-лось бы на себя нацепить. И как тогда жить с подобными  грузами на душе?  Как? 
         
          Да  никак. Невозможно  жить с этими грузами вдуше или на сердце. Не-воз-мож-но!Нужна  разрядка.  Обязательно – нужна. Особенно  мужчине.. И  Олег  потихонечку  начал пить.  Причем,  пил  он один. Пил,  закрывшись у  себя,  в  нынешнешней  своей  квартире, размещенной в бывшем  офицерском  бараке  бывшей  когда-то  Советской  Корталыкской ракетногй  базы. Пил не  по многу. Грамм по 200-250 за вечер. Всего-навсего четвертинку. Либо – всю, целиком; либо – почти всю. И пил  всегда  понемножку, по чуть-чуть, неболь-шими порциями. По стопочке. Были у него такие, хрустальные. Неизвестно откуда и как к нему  попавшие. Грамм  по 75-ть, не  больше. И полную  он никогда  не  наливал. Чуть по-меньше полной.. И пил всегда без закуски. Пил не для того, чтобы сразу же оглушить свое сознание  мощными  ударами  алкоголя, как  пьет  большинство  русских людей, и, тем са-мым,  поскорее  уйти  от  этой  опостылевшей  до  невозможности серенькой обыденности своей  жизни и сразу  же  нырнуть в заоблачный  мир теней и зыбких образов собственной фантазии. Нет, он пил для  того, чтобы  лишь немного  расслабиться  и снять с души тяже-лейший груз собственного  недовольства  собственной  жизнью. Пусть даже и не снять, но хотя бы немногог уменьшить его давящую до мертвого  тяжесть.Поэтому пил маленькими порциями, чтобы   захмелеть слегка,  чуть-чуть всего  лишь  капелечку. И эту «капелечку» потом  подддерживать.  весь  вечер  маленькими,  осторожными  стопками. И  пил  потому всегда без  закуски. И затем  лежал на кровати, лежал  молча, задымливая  комнату  сигаре-тами. Курить он стал помногу, по две-три  пачки за день. Из них  одна пачка у него приходилась на вечерние  лежания  со стопками на  столе. На его физическое состояние эти ежедневные  посиделки с бутылкой  местной  «Уральской» не отражались практически никак. Ведь он не напивался. И от него утром практически не пахло перегаром.. 
         
Потому-то никто на объекте не  догадовались о подобном  странном  хобби, появив-шемся в последнее время у их  начальника. Никто, кроме Валентины. Она же была любов-ницей Олега. И не просто  так  трахалась с Олегогм, как с неким  абстрактным  для нее му-жиком, самцом. Нет, она  получала оргазмы от секса с ним. А, значит, была не совсем рав-нодушна к нему. В, какой-то степени, даже  привязалсь к нему. Ведь связь-то их была дол-гой, чуть ли не два года уже. Да за такой длительный срок некоторые супруги уже начина-ют терять друг  к другу  сексуальный  интерес! А здесь?! Всего навсего – любовники, а так долго не бросают  друг друга. Странно, очень странно! Значит, между ними возникло неч-то болшее, чем  бывает  обычная  физиологическая  сексуальная связь между мужчиногй и женщиной. И такое « нечто большее»  между мужчиной и женщиной дает надежду на вза-имное  понимание. Хотя  бы с одной  из  сторон. И оно, вероятно, появилось у Валентины. Потому-то она и заметила, что с Олегом творится что-то неладное. Заметила, поняла и           забеспокоилась. Хотя,  что  она  могла?!  Повлиять на ситуацию  ей  было не под силу.. Олег пил, втихаря, вечерами, а по вечерам она  бывала в своей  квартире со своим законным су-пругом, своим Сергеем. Правда, их квартиры располагались рядом. Ну и что?
        
Здесь в Карталах, Сергей вечерами обычно бывал дома. Практически всегда.. Сказывался  опыт Костромы. И мотаться  сутками  куда-нибудь за материалами, оборудованием, инструментами  или еще за чем другим, необходимым для производства, ему нужды здесь не было. Он успевал и так. А если работа  у мужчины  идет  нормально, без лишней нерво-трепки, значит, он может больше  внимания  уделять  своей  жене. Весь вопрос – нужно ли его законной половине это его повышенное внимание? Когда в нем не особенно нуждают-ся, оно начинает раздражать и даже – бесить. Но это уже детали, совершенно к делу не от-носящиесяся. Потому что  разводиться с Сергеем Валентина не собиралась. Сложившийся уклад и порядок  жизни  между ней, Сергеем и Олегом  ее вполне  устраивал. А некоторые неудобства  быта  в провинциальном  захолустье  не являлись такими уж нетерпимыми и с лихвой компенсировались солидными ежемесячными отчислениями на их с Сергеем счета в одном и з надежных  банков Москвы и на  счета  их фирмы в местном отделении «Пром-банка», откуда они черпали  средства на  производства и на  собственную, не так уж и ску-дную  материально  жизнь. А дела  здесь в Карталах  шли  гораздо лучше, чем в Костроме. Фуры с металлом  отправлялись одна  за другой  чуть ли  не каждый  день. А иногда – и по несколько фур за день. Московское  начальство  было  ими довольно и шедро награаждало их премиальными. Можно  было  практически  ликовать  и радоваться. Что они и  делали в течении года с лишним.Но затем их безоблачному существованию наступил конец. Насту-пил  неожиданно и вдруг, словно  исподтишка, как  удар «поддых». И как любая беда – аб-солютно не вовремя, врасплох..
 
*  *  * 
             
Работы на  объекте шли к завершению. Ангар был уже полностью зачищен, и фронт работ переместился уже на шахты баллистических ракет, разбросанных в окрестностях го-рода. Работы шли бесперебойно. Проблем никаких не возникало. И они все, руководители работ на  объекте, и Олег, и Сергей, и Валентина  настолько  привыкли  к сложившимуся у них  в последние годы, во  время работы на фирме братьев близнецов, стабильному образу жизни, к постоянной  и хорошо  оплачиваемой  работе, что  им стало всерьез казаться,  что так теперь будет всегда, что  будущее их надежно и прочно и зависит теперь только от них самих, от их  собственного  желания  и воли.  Они забыли о том, что  жили  они в России и жили-то  в  эпоху  экономического  развала,  бардака и полного государственного безвлас-тия, и что  гарантии  стабильности и материального  благополучия  им в этой стране никто не давал и не  собирался  давать. А их  относительное  материальное благополучие сложи-лось просто потому, что волею обстоятельств они попали в волчью стаю и им милостливо было  разрешено  и  позволено  питаться  объетками с волчьего  стола. А они  возомнили о себе бог знает что!  Забыли про народную мудрость, в которой точно определена линия их поведения в  фирме  братьев-близнецов. «Попал к вокам в стаю – лай не лай, а хвостом ви-ляй!»  Хвостом-то виляй, но  помни при этом всегда, что сам ты – не волк и волком никог-да не станешь!  Масть у тебя другая. И потому – будь  всегда начеку. Иначе волки полако-мятся и самим тобой. У них это не заржавеет! Они – волки! А вы – люди!   
         
Какк-то  утром Олег с Валентиной  оформили  ряд  платежек на  покупку расходуе-мых  материалов  для  объекта. Сумма  получилась  приличная, что-то около пятисот тысяч рублей.. Сергей  забрал  документы и поехала  в город. А они  с Валентиной  занялись сек-сом. Причем, секс у них  бывал чаще всего  с обоюдным  удовольствием. Валентина умела рзъжечь его. Да и особого уж  такого  труда ей это не доставляло. Как ни странно, но Олег за все  эти  годы  их сексуальной  связи не потерял  к ней сексуального интереса и возбкж-дался легко. Наверное, потому,  что другой  женщины у него  здесь не было, а сексуальной разрядки его тело, да и душа тоже, требовали постоянно. Да и трудно было не возбудиться от ласк  Валентины. Она  была в полном расцвете своих женских сил и своих женских чар. Постоянный секс  с двумя  мужчинами, да еще в такой  разнообразной  форме,  действовал на нее  благоприятно. От  Валентины  так и  веяло  женской  мощью, женским  обоянием и женской  сексуальностью. От нее  шла такая  волна женской притягательности, что пройти мимо нее  равнодушно  мужчине, да и женщине тоже, было сложно. Их всех словно током било от одного лишь взгляда на нее. Мужчины столбенели, а женщины неприязненно под-жимали губы. Да-а-а-а, с такой тягаться  трудно. Мужиков к ней, как магнитом притягива-ет. Не удержишь, как ни старайся.  
          
Потому-то Олег  занимался  сексом с Валентиной с нескрываемым  удовольствием и получал от этих занятий настоящее сексуальное наслаждение. Они теперь не только тра-хались, но и целовались и ласкали  друг друга. И Олег тепреь частенько использовал с ней и влагалищный  секс. И  Валентина  с удовольствием  шла  на него. Она  научилась теперь получать  оргазм  и от влагалищного  секса. И Валентина  заставляла  Олега за то недолгое время их дневных встреч в ее кабинете или же в  его, поработать  основательно.  Секса кое как, наспех, тяп-ляп  она не признавала. У Олега в кабинете теперь стоял диван, и они час-тенько работали на нем Особенно при ласках и влагалищном сексе.  
          
Знал ли  Сергей  об их связи, трудно сказать. Но внешне по отношению к Олегу он вел себя так, буд-то он  ничего не  знал, ин о чем  не подозревал и даже  не догадывался. И действительно,  вряд ли он смог бы сдержаться, если бы знал. Обязательно бы взорвался и стал бы  выяснять  отношения  с Олегом. А  так – отношения  между  ними были ровные и спокойные. Не  дружеские, нет, но и  не строго  официальные. И даже когда они выпивали вместе,  ничего агрессивного  у  него к Олегу  не  прорывалось. Значит – не  знал. Значит – доверял своей красавице жене.
           
Ну, что ж, это его  право. Это – его дело. Хочешь  спокойной семейной жизни – до-веряй жене. И не вздумай проверять. Как бы оно чего не вышло! Забудь про эту  дурацкую поговорку. Скольких  жизней  она  сгубила. Забудь!  Ведь  сексом  она с тобой  занимается регулярно? Регулярно. С охотой  занимается? С  охотой. Оргазм испытывает? Испытывает Часто? С начала  их  семейной жизни – редко. Очень редко. А вот теперь  - частою Значит, все  у  тебя  нормально в семье. Все  у  тебя – «Окей!». Живи  и наслаждайся жизнью, и ни о чем плохом не думай. Сергей и не думал.
           
Он сел  в машину  поехал  в город. В банк. Надо  было  кучу счетов оплатить. Рабо-тали они  уже  здесь  давно и никаких осечек с платежками у них не было ни разу. Хозяева из Москвы  деньги  перечисляли  во время  и в необходимом  количестве В начале третьей недели  каждого месяца Олег посылал в Москву предварительную заявку на нужную сум-му и в начале  четвертой недели  на их счет обычно перечислялась запрашиваемая сумма с небольшим переходящим заделом  тысяч на пятьдесят. 
            
Сергей  подъехал  к   старинному,   выполненному  из   красного   кирпича,   зданию «Промбанка»,  остановился,  выключил  мотор и вышел из машины. Глубоко вдохнул, вы-дохнул и улыбнулся сам себе. Настроение  у него было превосходнейшее Да и как ему бы-ло не радоваться?! В жизни все  вкладывалось преотлично, как нельзя лучше. Работа здесь заканчивалась. Их с  Валентиной  ждало что-то новенькое. Их снова пошлют куда-нибудь. Может, с  Олегм, а может  и  без него. Лучше  бы, конечно, с Олегом.  Мужик  он оказался неплохой.  С  ним  можно  было работать. Дело свое  знает, с  людьми  контактировать мо-жет, они его слушаются и, главное - не сволочной по натуре. Но это от них не зависит..Все во  власти  небес. Да их  хозяев, братье-близнецов.  Как решат – так  и будет. А как будет – так и пусть. Опыт  в организации  подобных работ он получил приличный. В случае чего – прекрасно справиться и сам.
           
Но вот  как у них с  Валентиной сложется  дальше по жизни – неизвестно. Хотелось бы, чтобы все  продолжалось также. Ведь они уже три с лишним года работают вместе без отпуска. Все  вместе  и  вместе. И на  работе, и после  раюботы. И ничего, не надоели друг другу.  Какая она  горячая  стала по ночам! Активно ласкается, охотно идет на секс и даже оргазм  стала испытывать. Наконец-то и ее проняло! Долго холодной была. Но…прнироду не  обманешь. Все  стало на  свои места. И сексом  она теперь  занимается  с большим удо-вольствием.  Понравилось.  И – слава  богу!  Теперь  они – настоящая  супруджеская  пара, полноценные  муж и жена, умеющие и любящие доставлять друг другу сексуальное насла-ждение. Значит, не ошибся он тогда в институте, когда подошел к ней. Парни, правда, вер-телись около  нее  постоянно, но она  пошла с ним, а не с кем-нибудь  другим. И девушкой оказадась   нетронутой  к  великому  его  удивлению. Сумела  сохранить себя для него, для своего  мужа. Правда,. С сексом у нее  долго-долго не получалось ничего. Но он терпел, не возмущался,  не  показывал  своего  недовольства. Хотя  порой очень  и очень хотелось.. И вот  теперь его труды вознаградились сторицей. 
         
Вот  такие  примерно  мысли  кружились в  голове  Сергея, когда  он взбегал по сту-пенькам  лестницы на  воторой  этаж здания «Промбанка». В банке его знали. Здесь он бы-вал часто. Гораздо  чаще, чем Олег. У него было право подписывать финансовые докумен-ты  объекта, но  он  им  пользовался редко. И только в исключительных ситуациях. А так – все документы подписывал Олег с Валентиной. Он только лишь оформлял. И на оформле-ние  приходил  обычно с щоколадками  для  девчат, работниц банка, или же с цветами или еще с какими-нибудь пустячными безделушками для создания соответствующей психоло-гической атмосферы в моменты деловой встречи. Как говориться – пустячок, но все равно приятно.. Поэтому молоденькие девченки, работающие в банке, всегда шли ему навстречу и обслуживали его быстро и без всякой канители.
          
Вот и сейчас он громко поздоровался с девчатами, помахав им рукой:          
-- Привет, девочки, от степного  аборигена. До невозможности соскучился по краси-вым  женщинам. Приехал посмотреть и повздыхать. И конечно же – чуточку поплакаться.. У нас там одни суслики. Тоска жуткая. Вот и приехал  за материальной поддержкой. Гово-рят, у кого денег много – женщины не нужны…          
Так, полушутливо, полусерьезно  говоря, он обошел комнату офиса и подал в окош-ки стеклянных  перегородок, за  которыми  сидели  работницы банка, по батончику «баун-ти», которые  когда-то  были завидным  импортным  лакомством и которыми  теперь были завалены  даже здешние ларьки:           
-- А от меня и пустынника ветра, моего соседа. Чтобы не забывали.           
Затем он подал в одно из окошек пачку платежек:           
-- Какая вы  красивая  сегодня, Ирочка. Даже неудобно вас такими пустяшными бу-мажками загружать. 
         
За время работы у братьев-близнецов Сергею много  приходилось  контактировать с людьми, особенно с женщинами, работающими в бесчисленных  торговых фирмах по про-даже  необходимых  ему  материалов,  аппаратуры,  и инструмента,  а  также  работниками банков. И у него  выработался  свой  стиль  общения с  этими женщинами, полушутливый, полусерьезный, с обязательными комплиментами и заверениями в своей к ним искренней преданности, почтительности и вечной привязанности. И сейчас Ирочка, молодая брюнет-ка с пышной башенной прической на миловидном  округлом  лице с ярковишневы-ми от модной помады губами, тоже приветливо улыбнулась ему:         
Она  взяла его  бумаги, пролистала их и повернулась  к компъютеру. Пощелкала кла-вишами на панели, глянула на экран и удивленно вскинула брови. Некоторое время озада-ченно глядела на экран, затем еще пощелкала клавишами, потом повернулась к Сергею:          -- -- Сергей Николаевич! А на вашем счете – пусто. Всего лишь десять рублей.         -- Каких  десять рубле?! - , удивился  Сергей, -  Быть того не   может, Ирочка!  Вы уж проверьте, пожалуйста!        
Девушка растерянно улыбнулась ему:        
-- Я три раза проверяла. На счете  всего лишь десять рублей ноль-ноль копеек. Позав-чера были сняты деньги со счета. Все. Из Москвы сняты. Переводом на иностранный счет. Копии документов у меня в компъютере есть. 
       
Сергей  ошарашенно  смотрел  на девушку. Он  ничего не понимал. Такого с ним еще не было. Деньги из Москвы всегда  приходили вовремя и никогда никаих задержек не про-исходило. И на их  счете  здесь  всегда  лежали деньги. Про запас. На всякий непридвиден-ный случай. Две-три сотни тысяч. Мало ли что в жизни объекта может быть. Всего ведь не предусмотришь А раз в месяц по их предварительной заявке делались большие перечисле-ния на оплату всех их текущих  расходов. И эту заявку  Олег сделал во время. И даже про-дублировал ее пару дней назад по телефону при разговоре с финансовым директором ком-пании. И получилось  так, что эту  их заявку  Москва не только  проигнорировала, но даже забрала у  них  последние  деньги со счета. Невероятно!  Но это так!  Безобразие  какое-то! Надо  позвонить  Олегу – пусть  свяжется с самыми братьями. Нельзя терпеть к себе такое хамское отношение со стороны финансового  директора. Ведь они с Олегом никогда их не подводили. Пусть и они, в свою очередь, тоже не подкладывают им свинью. Они с Олегом такого к себе отношения не заслужили. Отнюдь не заслужили. 
          
Сергей набрал номер мобильника Олега. Олег был у себя в кабинете. С Валентиной они уже все  закончили и она  сидела на диване и приводила себя в порядок. Олег взял мо-бильник и услышал взволнованный голос Сергее              
-- Слушай, Олег, у нас на счету денег нет. Всего лишь десять рублей.          
 -- Не может  быть, - не  поверил Олег, - Проверь  еще  раз. Здесь какая-то ошибка. У нас были же там деньги. Тысяч двести, насколько я помню. И должны  были еще прислать тысяч пятьсот. А ты говоришь о каких-то там десяти рублях. Это не наш счеь. Проверь.          
-- Проверяли, -  сказал Сергей, - и не  один раз. Даже те деньги, которые у нас были, и те со счета сняты Москвой. Там, вероятно, что-то случилось. Ты бы позвонил братьям.         
-- Ну и ну-у, - протянул в  задумчивости  Олег. Что же это  такое у них там происхо-дит?  С деньгами  братья-близнецы обычно  работали  четко. Никогда  не  подводили. И он сказал Сергею:         
-- Ты там побудь  пока. Я сейчас  созванюсь с Москвой по  персональному телефону, узнаю в чем у них там дело. А потом тебе перезвоню.. 
        
Он  набрал по  мобильнику  номер телефона финансового директора фирмы. Финдиректором  фирмы  являлась  жена  одного из братьев. Жгучая подкрашенная брюнетка, не-высокая и округло  полная, похожая  на  мясной  пончик. И кличку  или, по современному, кликуху она имела среди работников фирмы соответствующую, язвительно уничижительную – «пельмешка». Так и говорили работники фирмы между собой:         
 -- Слушай, ты «пельмешку» не видел.  
        
 И все прекрасно понимали, о ком идет речь. Естественно, что она знала об этой при-липшей  к ней  кличке, злилась  до невозможности, но изменить  ничего  не могла. Оттого, вероятно,  и характер она  имела  сквернее скверного – злая,  вздорная,  крикливая и очень злопамятная.  На  работников  фирмы смотрела, как  на собственных рабов, любила оскор-блять и  унижать  каждого,  кто  не был  приближен к братьям. Вторая  жена  братьев была Главбухом  фирмы. Так что фирма  братьев-близнецов  была в полной  мере семейной. Все руководство фирмы были членами одной и той же  семьи. Братья руководили  самой  фир-мой и ее производственными  делами. Один из них был Генеральным директором а второй – директором  по  производству.  Их  жены  взяли  в свои  руки  финансовую  деятельность фирмы. Совет  директоров – это  уже  чисто семейный совет. Святая святых фирмы. Никто из посторонних сюда не допускался. Ни по каким предлогом. Олег чаще всего имел дела с производственным  директором.  С финансовым  директором  и  с самими  Генеральным – редко, очень  редко. Почаще – с Главбухом. Но  сегодня  он решил позвонить финдиректору. Вопрос  все-таки  стоял  непростой – пустой  счет  фирмы в  Карталах. Нужны какие-то объяснения  или,  хотя  бы,  разъяснения. Но  телефон  финдиректора молчал. Он был выключен. Олег  подумал, подумал и набрал  телефон Главбуха. Бесполезно. Ее  телефон тоже молчал. Он тоже  был выключен. Тогда  он позвонил в офис фирмы, секретарю. Он ничего не понимал и уже начинал злиться.
          
Секретари в офисе фирмы  братьев-близнецов долго не  держались, менялись часто. Поговаривали, что уходили они из-за жен  братьев. Жены не любили красивых секретарей в офисе у своих  мужей. Офис с секретарем  разделял два кабинета братьев. А кабинеты их жен были  несколько в  стороне от офиса. И видеть красивых девушек, длинноногих, с вы-сокой  грудью и глубокими  декольте рядом со своими мужьями, которые отнюдь не отли-чались особым  пуританизмом  в отношениях  с женщинами, для  обеих жен было невыно-симо. Ну, а на  пожилых или  невзрачных  секретарш  категоричеки  не  соглашались сами братья. И результатом этой их незримой войны оказалось то, что больше года никто из мо-лодых секретарей в фирме не  удерживался. Поэтому  Олег, набирая номер офиса, не знал, кто сейчас сидит за секретаря:          
 -- Ало, - сказал Олег, - это офис фирмы «Промметалл»?          
-- Да, - услышал он женский голос и продолжил:          
 -- Девушка, это  вам  с Урала  звонят, с  города  Карталы, начальник объекта, Жуков Олег  Юрьевич. Что-то  до начальства  я никак  не дозвонюсь. Есть кот-нибуть из директо-ров или хотя бы Главбух? Дело срочное и очень важное.         
-- Никого нет, Олег Юрьевич,  - ответила секретарь, - они  все  четверо  улетели  «за-границу». Позавчера  еще  обещали  позвонить  с  гостиницы. Но вот что-то не звонят. А у меня телефон офиса разрывается – звонят с объектов, а я не знаю, что кому говорить.         
-- А куда улетели – не сказали? – спросил Олег.         
-- Сказали, что к заказчикам. Финансовые вопросы утрясти, - пояснила секретарь.         
-- Ну, значит,  ничего страшного, - рассудил Олег, - не волнуйтесь. Ждите их звонка. Мы тоже подождем. Скоро все должно проясниться. 
        
Олег  выключил  свой  телефон и посидел в задумчивости. А думать было о чем.           Сегодняшняя  история  с пустым  счетом  фирмы в  Карталах  ему  начинала  не нравиться. И очень не  нравиться. Что-то  здесь было не так. И разговор с секретарем офиса подтвердил его  подозрения.  С фирмой  что-то  произошло  нехорошее.  И  тот  факт, что  вся  семейка братьев-близнеццов  умотала  «заграницу», сняв  деньги со  счетов всех своих объектов на территории  России,  настораживал  основательно. Но  что  могло  произойти  с  подобной фирмой  в настоящее  время?  Что?!  Да  что  угодно!. От  банкротства до самоликвидации. Мн-д-а-а-а,  ситуация  не  из  приятных.. Вздохнешь и …ничего  не  скажешь. И  те утешительные слова, которые он  сказал секретарю, были просто словами, которые надо было ей сказать. В действительности они ничего не значили. В возможность утешительного звонка из-за  границы  он  не  верил  совершеннейшее. Звонка  не  будет. И его  не будет  никогда. Как говориться – и к гадалке  ходить не надо.. Это уж точно. А вот что делать дальше ему, начальнику  объекта, в подчинении которого находится свыше сотни работающих на фир-му людей, плюс  техника, оборудование,  недвижимость и бог  его  знает еще что – это во-прос  вопросов.. Но чтобы  рискнуть  сделать  следующий  шаг, нужна ясность. Нужна ин-формация.. Хоть какая-то. А ее не было совсем. И где ее взять? Вот только если…. 
         
 И тогда  он набрал  номер  телефона  своего  хорошего знакомого, руководителя од-ного из  Московских  банков, которому он когда-то помог с  деньгами во время эпопеи его банкротства в конце 90-х годов. Тот выслушал Олега и сказал:
.          --  Слушай, старик, история  эта пахнет  дурно. Но я не  буду спешить с выводами. Я попрошу свою службу безопасности проверить все насчет твоего «Промметалла». И тогда позвоню тебе. 
     
Вечером он позвонил Олегу:       
-- Значит так, Олег. С твоим  «Промметаллом»  дело «швах», говоря простым языком. Нет  больше  этой  фирмы. Она  неофициально  самоликвидировалась. Замела, так сказать, следы  своей деятельности.  Полностью.. Ее  деятельностью  заинтересовалось  ФСБ.  Они ведь не просто металл  гнали  зарубеж. Они  во всю  шпарили  туда и наш  стратегический. металл. И цирконий, и  литий, и  металлический кальций и бог его знает еще что. Короче – все то, что  завязано на  атомной промышленности. Я мало,  что  здесь  понимаю, но ФСБ -шники их засекли. А может, делиться с кем-то не захотели, и их  просто-напросто  сдали. Кто знает?  Дело-то непростое, темнее  темного. Но все таки их кто-то смог предупредить. И они  успели  перевести все свои активы  в  апшоры, а  сами смотались. И где они сейчас, под какими фамилиями – никто не знает. Сработали чистою У них счета пустые. Оставили для смеха везде по десять рублей ноль ноль копеек. Шутники ребята оказались. А сколько в апшоры  перевели – никто не малейшего представления  не имеет. Но, по ориентировоч-ным  оценкам – это  что-то  порядка  двух-трех миллиардов  долларов. И это  только по са-мым скромным оценкам. И смотались они очень быстро Бросили все и всех. Включая соб-ственные московские  квартиры. А  у них  на разных объектах России  работала свыше ты-сячи  человек. Гнали  «зарубеж» металл и фурами, и поездами, и пароходами, и даже – са-молетами. Работали  жестко, нагло, без  всякого  стеснения и практически в  открытую. А теперь все  бросили на ходу. То ли  намеренно, чтобы  не вызывать  подозрений у органов ФСБ, то ли действительно очень уж спешили. Вот такие они твои пироги, Олег!. С начин-кой получаются. Да еще с какой!
           
-- Тю-тю-тю-ю-ю, -  присвистнул ошарашенный Олег, - а что же  мне  с  людьми-то теперь делать? Их у меня больше  сотни человек. А из них – человек  двадцать москвичей. Я их сам сюда привез. Как же я их брошу? Мне надо работу закрыть, расплатиться с людь-ми. Хотя бы за этот месяц. Не могу же  я сейчас все бросить и смотаться тайком?! 

 -- Ты-то здесь  причем? – рассмеялся  банкир, -  Ты  ведь  сейчас  такой  же брошен-ный. Как и они ивсе. С тебя-то взятки гладки. Ты ведь за дела фирмы не отвечаешь. Ты же не входишь в состав  руководства фирмы?  
       
-- Нет, в  состав  руководства  фирмы  я  не  вхожу, -  ответил Олег, - но я же здесь, в Карталах,  руководитель. И за  все, что  здесь  происходит,  ответственность перед людьми несу я, а не московское руководство фирмы. 
        
-- Ну, ну-у, - рассмеялся банкир, -  Во-он ты о чем, Слышали мы про этот лозунг        шестидесятников.    «Мы  в  ответе  за  всех,  кого  приручили» . Старо  это  все  сейчас, Олег, очень  старо. Ты спроси  сейчас у  молодых – знают ли они об  Экзюпери? Сто процентов гарантии – нет!  Сейчас  действуют  другие  законы  жизни. Законы джунглей. Где каждый отвечает только за самого себя. И кто кого схапал, тот того и съел. А съел, значит – сыт. А если – сыт;   значит – живой.  А ты  тут – об  ответственности  перед людьми речь завел..И куда же ты  теперь понесешь ее, эту свою  ответственность, а?  Денег-то тебе фирма не оставила. Расплачиваться тебе перед ними нечем.

 -- Почему нечем? – в  задумчивости  протянул  Олег, осененный   внезапно  появив-шейся  у  него  в  голове  неожиданной  мыслью, - Слушай, у меня  счет в твоем банке еще действует?        
-- Конечно! – рассмеялся банкир, - Куда он может деться?!        
-- И много там, - спросил Олег.            
-- Должно  быть  прилично, - медленно  проговорил  озадаченный  банкир, - ведь  там твоя  ежемесячная  зарплата. Да еще  мой  долг  там  лежит, который я тебе вернул. Да еще проценты… Точно не помню…Но сумма должна быть основательной.  Ведь ты, насколько я помню, деньги свои со счета ни разу не снимал за последние годы…         
И тут банкира  осенило. Он понял,  для чего Олег спрашивал о собственном счете. И он в удивлении воскликнул:        
-- Ты что это, собираешься собственными деньгами, из своего собственного кармана, расплачиваться со своими рабочими?       
-- Думаешь – не хватит? – усмехнулся Олег.       
-- Дело не в том,  хватит  или не хватит, -  в сердцах воскликнул банкир, - а в  том, что черезчур уж ты  сердобольным  оказался, интеллигентик задрипанный. Совсем его совесть замучила .. Вон  Березовского с Гусинским и  Ходарковского с  Потаниным   почему-то не мучает Живут себе преспокойно и в ус себе не дуют. Нахапали, сколько могли – и доволь-ны. А ты знаешь, скольких людей они  загубили, скольких разорили, по миру пустили? Не знаешь? А я вот знаю. Потому что оказался однажды в числе их. И еле-еле выкарабкался.  
    
-- Видишь ли, - спокойно ответил ему Олег  Он уже принял для себя решение и потому как-то сразу успокоился., - Я был уже в числе выброшенных из жизни. Как и ты. И слишком  хорошо знаю,  что это  такое – быть отвергнутым  и не нужным  никому  в своем собственном  государстве.. И я не  хочу точно также поступать с другими  людьми, судьба которых, волею обстоятельств, стала зависеть от меня. Я не  хищник  по  жизни, не волк и не питаюсь слабыми  или ослабевшими. Я просто человек, для которого деньги не являют-ся смыслом  жизни. Деньги для меня – это вода. Счастья на них не купишь; уважения – то-же. Только  лишь  товары А мне многого не нужно. Правда,  удовольствие  тоже  можно за деньги   купить. Но…видишь  ли…Я  человек  со  странностями. Купленное  удовольствие мне почему-то  радости не  доставляет. Поэтому я  закрою здесь дела за собственные день-ги. И говорить об этом здесь никому не буду. Меня не  интересует на этот счет ни чье мне-ние, кроме собственного. А как  прореагируют те, с которыми  я рассчитаюсь  вместо фир-мы – я прекрасно знаю. Сначала скажут десять раз - спасибо, мол,спасибо тебе, Олег Юрь-евич. А потом, получив  деньги, сплюнут, выругаются  и скажут  совершенно  другое. Ска-жут вот это:
 - Дурр-р-р-рак и не лечится.. Поэтому я  все  это  делаю для себя, а не для них.. Если я так не  сделаю, я не  смогу  дальше  спокойно жить. И напоследок, чтобы не утомлять тебя своей болтовней. Я здесь  посижу со своими  помошниками и  прикину, сколько мне будет нужно. И тогда  сообщу тебе. Договорились?.            
 -- Договорились, - ответил  банкир, - только ты  открой счет на свое  имя в местном банке и  сообщи  его  мне. Положи  туда  для начала хоть десять рублей. И я  тогда тебе на него сброшу нужную сумму. Все  поменьше  сдерут. Да и счета твоего «Промметалла» мо-гут быть уже арестованы. С ними лучше дела теперь не иметь. Понятно?  
         
Так он и  сделали. На следующий  день Олег  утром собрал оперативку. Оперативка была чрезвычайной. На ней кроме Ольги с Сергеем  присутствовали  также все бригадиры производственных  участков объекта, как  приехавшие  из  Москвы, так и местные, выдви-нувшиеся  уже  во  время работы. Всего человек пятнадцать. Олег рассказал присутствую-щим о ликвидации фирмы «Промметалл» и свертывании работ в Карталах. Рассказал о по-рядке свертывания  этих работ и о мерах, принимаемых руководством объекта для обеспе-чивания  законодательных  норм России при  завершении  работ на объекте. И затем он за-читал приказ о прекращении работ и увольнении в связи с ликвидацией производства всех местных  работников  с  завтрашнего  дня, а командированных из Москвы – через неделю. Они  оставались  для  выполнения  ряда работ по отключении объекта от энергоносителей, закрытия,  консервации  и опечатывания  всех  помещений  на  объекте  и  обезвреживания опасных  видов  оборудования,  работающих  на объекте. Что делать со сварочным и плаз-менным оборудованием,  компрессорными установками, резаками, баллонами, перфорато-рами,  элекктрокабелями,  электротележками и  всем  тем  хозяйством,  что  накопилось на объекте за почти полтора года их работы, он не  знал и решил бросить их на месте, закрыв все  в  ангаре. Спальные  и кухонные  принадлежности  он отдал женщинам, работавшим у него в столовой и в бараках. Транспорт оставил себе и руководству объекта, разделив име-ющиеся  машины по братски: Легковушку «Вольва» Олег взял себе, а «газон» с «газелью» отдал Сергею с Валентиной.. Ведь у них, точнее у родителей Сергея,  в Подмосковье была дача и такие  машины, как  «газель», универсального, по сути, назначения, как раз, что на-до. И привезти, и самим  съездить. Ну, а  «газон» - транспорт для рыбалки и охоты. А Сер-гей – любитель  из любителей.  Короче – обид  на такой бесплатный дележ, конечно же, не было. Ведь Олег  вместе с Валентиной  подготовили  соответствующие  бумаги о передаче собственности, заверили  их  печатью  фирмы  «Промметалл». Словом,  оформили все, как надо. Ведь  Олег, как начальник объекта, имел право пользоваться печатью фирмы и имел у себя  такую  печать. И на этот  счет  в канцелярии  самой  фирмы были соответствующие бумаги.  Как  и  фирменные  бланки  для оформления  подобных  бумаг.  Естественно,  что оформлялись и регистрировались эти документы задними числом. 
          
Работы  оказалось  много. Просидели  все  они  втроем,  Олег,  Сергей и Валентина, несколько дней. И вот,  наконец-то, все  закончено. Все, что  можно было закрыть – закры-то; все, что можно  было отключить – отключено;  все, что можно было опечатать – опеча-тано; все, что можно было заактировать – заактировано. Трудовые книжки для всех работ-ников  объекта, от  сторожа, поваров  и кастелянш до  рабочих-сварщиков, шоферов и кра-новщиков,  заполнены, закрыты и выданы под  роспись  каждому на руки. Зарплата за пос-ледний месяц всем работникам  объекта выплачены по ведомостям под роспись. Ведомос-ти утверждены им, начальником объекта, и заверены  печатью  фирмы. Все, как положено. Не придерешься. Куплены и билеты до Москвы и выплачены командировочные. Погруже-ны на поезд  машины для  Олега и Сергея с Валентиной. Ну,  что ж, вроде бы и все. С Кар-талами – покончено. И, повидимому – навсегда. Впереди у всех их – новая жизнь. И жизнь эта -  абсолютно никому неизвестная.. 
          
Затем  Олег с  чистой  совестью  устроил для всех «Московских» отходную. Как ни крути, но с  этими  ребятами  его  связывало  три с лишним года совместной работы и сов-местной  жизни. Сначала  в Костроме, а затем  и здесь, в  Карталах. Отходную Олег сделал уже не на объекте.. Там все  помещения были опечатаны. Но опечатаны для приличия. По-тому что  собственность эта  была уже ничья. Ее хозяева, братья-близнецы, смотались «за-границу», и, наверняка, скоро  здесь  появятся  представители прокуратуры, начнут прове-рять, шерстить, искать  чего-то  такое-этакое, о чем они и сами-то не имеет никакого пред-ставления. Но Олега все это уже  абсолютно не касается, да и не интересует. Все, что мож-но для закрытия работ на объекте, он  здесь сделал, а остальное  его уже не волнует.. Хотя, если уж по  честному, обидно  оставлять такие сооружения, такую собственность в бесхоз-ном состоянии, обрекая ее существование на самое обыкновенное разграбление. Ведь про-йдет время, и не такое уж  большое, как окрестные  жители  поймут, что эти бывшие воен-ные объъекты, на которых  потом  велись какие-то  работы  гражданскими людьми, теперь брошены и стоят  безо  всякой  охраны. Значит, можно заходить и брать все, что захочешь. Хоть на машинах вывози – никто не  остановит. Так оно и будет. Сначала  понемножку, по чуть-чуть, что можно  унести в руках  или  увезти на тележке. Но потом,  осмелев, приедут на машинах и будут брать все  подчистую, даже  стены  бараков разберут до кирпичика. И останется на месте этих военных объектов великой коглда-то страны Советов лишь только горы  никому  не нужного  мусора. Как  после  гражданской  войны в России, когда в умах миллионов ее сограждан главенствовал только один лозунг – грабь награбленное. Ведь те-перь в этой моей стране все вокруг – мое. А раз – мое, значит, я имею полное право брать все, что пожелаю, что мне захочется брать. И брали, и грабили, и рушили. 
         
Отхождную  праздновали  в вокзальном  ресторан. Хотя  слово «праздновали» здесь не подходит. Праздника  не было. Какой к черту может быть праздник, если работу броси-ли, не  законичив, да и с ее завершением – не  все  так уж ястно, как  хотел  представить их начальник. Они все, сидящие за  сдвинутыми столиками привокзального ресторана города Карталы, были людьми  битыми и прекрасно понимали, что ликвидация фирмы не предус-матривает  оплату за выполненную в последний  месяц  работу. Если  уж фирма рухнула – денег не  жди, их нет. Но им   заплатили  за  все. Даже  командировочные   выплатили..Та-кие  вот  порядочные  хозяева фирмы  им попались. Но  они понимали, что так  не  бывает. Порядочные,  совестливые  хозяев.а – это  миф, это фантазия, это  сказка, ничего не имею-щая общего с  действительностью Но, между тем, -  именно так и произошло. И у каждого из них вертелась мысль, что все для них нужное сделал их начальник, Олег Жуков. Но что стояло за действиями  Олега Юрьевича – они не знали. И это незнание  давило на них и не позволяло  им  полностью расслабиться  в  ресторане и по хорошему  отпраздновать завер-шения  их  работы в Карталах. Поэтому  пили все мало, сдержанно,  и сели  в подошедший поезд молчаливые и задумчивые...
         
В Москву  ехали  в одном вагоне. Олег не  пожадничал и для  всех  взял билеты в ку-пейном  вагоне. Потратился он  настолько  основательно,  что экономить  уже  на каких-то там  железнодорожных  билетах  не имело  уже  никакого смысла. А потратил он большую часть своих сбережений, что накопились за эти годы на его счету. А накопления эти оказа-лись  значительны. Ведь  на себя  он из  этих  денег практисески  ничего не тратил, так как жил последние  несколько лет на объектах и жил, естественно, за счет финансирования ра-бот на этих  объекта. И не плохо, надо  сказать, жил. Не  шикарно, конечно же, нет. Шико-вать  там  особенно и негде  было,. но, во всяком случае – не безбедно жил. И копейки или рубли  там не  считал. Да и  чего их считать, если они не твои?! Что хотел, то и ел,  как хо-тел, так и одевался, что понравилось, то и покупал. Поэтому денег на его счету в банке ко-пились потихонечку и копились, и  накопилось их там почти два миллиона рублей. Деньги для него – сумасшедшие!..Весь вопрос только – куда и на что их тратить?   
       
Олег не был приучен к большим  деньгам и особой такой радости от их обилия у себя в кармане он никогда не испытывал. Деньги для него были лишь средством для сущест-вования, не более. А существовать он  привык  работой, а не развлечениями, загулами или праздным  «ничегонеделанием».. Поэтому он легко расстался с основной частью своих на-коплений, затраченных на завершение своих дел в Карталах. А затратил он свыше полуто-ра миллионов рубоей. И кое  что у него даже осталось на черный день. И это «кое что» со-ставило около  четырехсот  тысяч рублей. Он даже точно и не знал – сколько их у него там осталось  на  счету. Но – неплохо  осталось. Действительно,  к  этому  черному  дню  своей жизни он теперь был готов гораздо  основательней, чем в первый раз. Правда, не слишком было ясно, сколько  он у него продлится, этот новый черный день. А то, что он наступил – сомнений не было. Ведь он опять стал безработным. И перспективы найти приличную ра-боту в Москве были для него туманными. Хотя  положение дел в стране изменилось к луч-шему и с работой для мужчин среднего возраста в Москве было не так уж и плохо. Работу при желании можно было найти. Поэтому вопросы будущего своего трудоустройства Оле-га в данный момент не интересовали и даже не волновали совсем. 
          
Его вообще  ничего  не волновало. Он был  словно в ступоре. После того, как он за-кончил  свои  дела в  Карталах, справил  отходную и сел  в поезд,  его  охватило состояние полнейшей  прострации  и абсолютнейшего  безразличия ко всему происходящему вокруг. Жизнь нанесла ему сокрушительный удар, удар неожиданный и коварный, что называется – ниже пояса. К такому повороту  событий он  психологически оказался не готов и рассте-рялся. А, растерявшись, сжался, съежился, замкнулся, ушел в себя. И теперь жизнь словно бы остановилась для него, и он большую часть пути в Москву пролежал  молча на верхней полке  купе, уставившись невидящими  глазами  в расположенную над ним багажную пол-ку. Прежний этап жизни для него закончился. И наступал новый, совершенно для него не-известный и, конечно же -  непредсказуемый.  
        
Самое  поразительное  здесь то, что в эти, тяжелейшие для себя минуты, он не вспоминал о  своих   женщинах. Ни  о Елене  Викторовне, ни  о Валентине  Михайловне.  Хотя обычно мужчины в трудные моменты жизни  всегда  обращаются к женщинам за психоло-гической  помощью и за  моральной поддержкой. К женщинам и  больше  ни  к кому. Еще, правда, к стакану. Но это уже  совсем  другой вопрос. Здесь же у Олега женщины остались в стороне. Значит,  эти  женщины  были  для него лишь сексуальными  объектами и ничем другим  больше. Как ни печально это все  сознавать для взрослого, полного сил и здоровья мужчины,  но  это  оказалось так. Эти  две  женщины, две  любовницы, с  которыми  Олега  свела судьба  в последние  несколько  лет и с которыми  он активно  занимался сексом,  не затронули его сердце  и не стали частью его жизни. 
          
Валентина Михайловна первая заметила подавленное состояние Олега. Да и трудно было его не заметить, потому что ехали  они они  трое в одном купе. Была еще одна пожи-лая  женщина  из  Карталов, которая  ехала  в  Москву  к  сыну, успешному  современному предпринимателю. Но она, естественно, не в счет. Однако ,заметить-то  Валентина замети-ла, но помочь  Олегу ни в чем   не могла. Все трое были всегда дру у друга на виду, всегда вместе. Даже поговорить-то наедине  Валентине с Олегом не удавалось,  что уж здесь рас-суждать о чем-то  большем. Валентина  Михайловна  понимала, что  они с Олегом  расста-ются навсегда, что  жизнь  разводит их. И ей  было грустно. Потому что с Олегом уходила куда-то в  прошлое  часть ее жизни, И, пожалуй – лучшая  часть  ее  жизни.  Три с лишним года они были любовниками, и Валентина Михайловна  привязалась  к Олегу. Он стал, как бы вторым ее мужем. Он нравился ей,  как мужчина; ей  нравилось его тело, нравился ей и его мужской  запах,  какой-то  особенный  и  очень притягательный  для  нее; ей  нравился вкус его спермы и ей нравилось  заниматься с ним сексом. И с Олегом она значительно ча-ще получала оргазм, чем со своим мужем, с Сергеем. С  Сергеем  оргазм бывал редко, и то лишь в последние  годы  их совместной  жизни. И если  бы судьба поставила  ее перед вы-бором,  по  принципу – или-или, то  вполне  возможно, что  она  выбрала  себе  Олега, а не Сергея. Нельзя  сказать, что  Валентина  Михайловна  полюбила  Олега, но равнодушной к нему, как  к  мужчине, она  быть  уже  не  могла. Он  ей  стал  нужен. И ей уже хотелось не только заниматься с  ним  сексом, но, порой,  хотелось и просто  обнять его, прижать его к себе и  молча  слушать  стук  его  сердца, слушать  и  слушать, но не  ушами, а всем  своим  женским телом, своей  женской  сущностью; или  лежать  рядом с ним, обнаженным, тоже обнаженной,  положив  голову  ему на грудь и лежать так долго-долго, не шевелясь, не го-воря ничего, вдыхая в себя запах его чистого,  здорового и такого  родного для нее  мужс-кого тела, постепенно ощущая, как где-то  в глубинах  ее собственного  тела начинает про-сыпаться сексуальное  желание, заполняя  и завоевывая  все клеточки и жилочки ее тела; и она  замирала в с частливом  предвкушении предстоящего сексуального  праздника и секс-уального наслаждения.  
          
Но она прекрасно  понимала, что  подобных  минут в ее  жизни больше не будет. И не будет  долго. А, может, и совсем не  будет. Потому что найти адекватную замену Олегу будет, пожалуй, невозможно. Если с  азербайджанцем  ее  связывал  только лишь физичес-кий секс, то здесь  появилась  даже  какая-то  симпатия, какая-то  душевная  тяга  к  Олегу, если   не  сказать – предрасположенность.  Короче – она  стала  думать  об  Олеге,  он  стал сниться ей, а во  время  секса с мужем она, закрыв  глаза, с удовольствием представляла на его месте Олега и ей это удавалось, и она тогда легко могла получить оргазм. Единственно чего она   боялась  в э тот  момент – нечаянно проговориться во время сладких судорог ор-газма, когда она не контролировала себя и начинала  громко кричать в экстазе, не понимая и не сознавая, что  кричит. Потому  что  кричала  в данный момент не она сама, а вопило и стонало  ее  вскипевшая  от  наслаждения  кровь и извивающееся в оргазме женская плоть. Но пока, слава богу, все обходилось нормально. И ей раскрытое до предела горло во время криков никаких имен не выдавало. Пока, во всяком случае, не выдавало.
          
В Москве, на  Казанском  вокзале, они  расстались.  Естественно, что  при  этом они договорились о  встрече  на  другой  же  день, обменялись  домашними  телефонами, обня-лись, расцеловались и…и разбежались в  разные  стороны,  прекрасно  понимая, что жизнь их  развела  и  развела,  пожалуй,  навсегда. Вавлентина  Михайловна  была  неестественно оживлена, даже  весела, но глаза  ее  выглядели  печально. И при  прощльном объятии, она чуточку  прижалась к  нему  всем  своим телом, затем отстранилась и подставила щеку для поцелуя, сказав шутливо:         
 -- В губы нельзя…Нельхя…Плохая примета.        
А потом, отстранившись немного  от Олега,  глянула  ему  в глаза,  усмехнулась и де-ланно шутливо, с тщательно скрываемой болью, проговорила:      
-- А почему  нельзя в  губы? Ведь  мы  вряд ли когла еще встретимся! – и обратилась к мужу, -  Сергей, отвернись.        
Она  прижалась к губам Олега и коротко, но жадно поцеловала. И тихо, тихо, одними лишь губами, прошептала:       
--  Прощай, Олежка, я буду  вспоминать тебя…  
     
Олег ей ничего не ответил. И поцеловал  тоже  коротко. Ведь  рядом был Сергей. Да и все было уже кончено  для него с Валентиной  Михайловной. Отрезанный она ломоть. Чу-жая женщина. Совсем чужая. Поэтому  сантименты здесь абсолютно были не нужны. Если бы они прощались одни, тогда – другое дело. Тогда бы можно было на прощание хоть что-то человеческое  сказать. Да и вести  себя можно  было  совершенно иначе. А сейчас? Чего миндальничать, резину из пустоты тянуть? Обойдется. А завтра – уже и забудется. Во вся-ком случае у него. Да и у нее навряд ли что  надолго останется. Ей  нового уже любовника себе  надо  будет  искать. А это – не такая  уж и легкая задача. Как и для него тоже – найти себе другую  женщину  для  секса. Привык он все-таки к Валентине. Очень привык.  Хоро-шей она была любовнице. Не слишком привередливой. И не слишком требовательной. Да-же жалко расставаться. Удобная была любовная связь. Очень удобная

.*  *  * 
          
После расставания   Сергей с Валентиной поехали домой, в свою Балашиху, где они не  были  после  Костромы  чуть  ли не полтора года. А  Олег, учитывая то обстоятельство,  что  время было еще дообеденное, а из  вещей у него у него в руках находился лишь чемо-данчик-дипломат,  и  спешить  ему  было абсолютнейшее  некуда,  решил  заехать  в  офис «Промметалл». Сам офис был опечатан. Делами фирмы уже  во  всю  занималась прокура-тура России.. Но один  из кабинетов  оказался открытым. Там,  под охраной милиционера, сидела  инспектор  отдела  кадров фирмы. Перед  ней стояло  человек  десять-пятнадцать мужчин среднего возраста. Это были  работники  фирмы,  приехавшие  из  командировок.  Инспектор ОК оформляла им  расчеты по трудовым  книжкам  в связи с ликвидацией про-изводства.  В  кабинете  было тихо,  но обстановка – сверхнакаленная.  Казалось – сплюнь сейчас и  все  вокруг  зашипит.. Люди  стояли  злые, насупленные  и  растерянные. Оказы-вается -   далеко  не   все  руководители  объктов  на  местах  поступили   так,  как   сделал Олег. То  есть, рассчитали  своих  рабочих  на  месте, пользуясь  тем, что имели  у  себя на руках  гербовую  печать  фирмы  и трудовые  книжки  своих  работников,  как  ИТР-овцев, так и рабочих. Большинство же руководителей просто-напросто  бросили  своих  работни-ков на произвол судьбы и разбежались по домам,  прихватив с собой все, что можно было забрать  с  объектов. А их  бывшие  работники, познавшие предлести  Российского  перво-бытного  капитализма,  добирались уже до Москвы самостоятельно, своим ходом, кто как смог. Чаще всего  - с помощью переводов, присланных из дома. И вот теперь  они здесь, в офисе фирмы.Только  толку  от этого  мало. Фирмы – нет;  хозяев – нет; денег – тоже  нет. Хорошо  хоть трудовые оформляяют на расчет. Все проще будет новую работу искать   
        
Олег посмотрел, посмотрел на все это безобразие, происходящее теперь на развалинах процветающей совсем еще недавно фирмы «Промметалл» и понял, что поступил тогла в Карталах  правильно. Черт с ними, с его личными  деньгами, зато  никого из его бывших работников в этой гневно  молчащей  толпе брошенных не было. Правда, он прекрасно по-нимал, что ему было гораздо проще, чем  другим  руководителям. Ведь он был единствен-ным среди них,  который  не имел семьи. И  только  поэтому  у него сохранилась зарплата, перечисляемая  на его  личный  счет. Как  говорится – нет худа без добра. А у всех осталь-ных  руководителей  объектов  зарплата со счетов  уходила в семьи гораздо раньше, чем ее туда успевали перечислть. Поэтому судить их не стоило. Право – не стоило. И еще вопрос, как бы сам он поступил, если  бы у него  была семья и все заработанное им уходило бы ту-да?! Очень и очень большой вопрос. Кто-то из умных людей сказал по этому поводу, что с появлением  семьи  мы становимся  уязвимыми. Поэтому  легко быть  благородным, когда ты один и тебе нечего терять. А когда у  тебя за спиной  плачут дети,  когда у тебя нет сво-его жилья и ты можешь  откладывать со своей  мизерной  зарплаты лишь  одни копейки на будущий  кооператив, тогда – как ?! А кто его знает – как?! Вот потому-то, наверное, и го-ворит  Библия – не  суди и не будешь судим. Поэтому  Олег постоял, постоял  в  полуопеч-атанном офисе их былой фирмы, посмотрел на то, что  здесь  творится и понял, что делать ему здесь абсолютно нечего. Фирма «Промметалл» - пройденный этап его жизни. Надо отрезать его до конца и постараться забыть навсегда. 
           
Он махнул  рукой и поехал к себе  домой, в свои Подлипки, где  не был почти пол-тора года. Он знал, что дома у  него ничего из съестного  нет, поэтому  попросил  таксиста остановиться  около  большого «Подлипковского» супермаркета, где когла-то, почти что в другой своей жизни, работал  грузчиком  и имел  любовницу,  одного из директоров этого «Супермаркета», директора  по ка-кому-то… чему-то  И  черт  его знает, по чему она была директором  в  этом  «Супермаркете»!  Может,  она и сейчас – там раблтает.. Кто – знает?! Только  звать-то  ее  уже  не  помню  как?  А-а,  какая  теперь  разница!  Не-ет.! Вспомнил, вспомнил – кажется, ее  звали  Татьяна  Алексеевна. Вроде – так. И надо же – по имени от-честву помнишь. И это кого – свою любовницу?!. Ну ты – даешь, парень!  Ведь теперь –то – какая  разница,  кто  она  и как  ее зовут! И вообще – помнить  всех баб, с кем  трахался ? Еще чего не  хватал! Идиотизм  высшей  марки! Обойдуться и бе з его – памяти!.  Так ска-зать - дело давно прошедшее и практически забытое. Однако, постой, Олег,. ведь ты с ней не просто трахался. Ты – с ней долго  трахался. А это  уже не  такое простое дело, как тебе хочется  его  себе  представить. И не  такое уж забытое, раз ты о нем  вспомнил. Даже  имя ее и отчество осталось в памяти! Эх, Олег, Олег, кого ты обманываешь?!.Себя?!  
       
Олег  чертыхнулся  про себя и махнул рукой. Пропади оно все пропадом! Нашел, ко-го и когда вспоминать! До того ли тебе сейчас?! Он обернулся к таксисту:         
 -- Слушай, шеф, я давно  дома  не был. У меня  холодильник  отключен. Помоги наб-рать  продуктов и привести  домой. Я заплачу,  сколько скажешь. Договорились? Короче – плачу тысячу к тому, что будет на счетчике. Заметано?         
-- Заметано! – рассмеялся таксист и вышел вслед за ним. 
        
Они  зашли  в супермаркет,  взяли  две  тележки и наложили  их  сполна. Благо, что в нынешних   гастрономах, почему-то называемых сейчас супермаркетами, было практичес-ки все, что производится и вырастает во  всех  странах  мира. Бери – не хочу. Если  деньги есть. А у Олега оденьги были.И они набирали.. Точнее – набирал Олег, а таксист ему толь-ко помогал. Естественно, что  здесь оказалась  большая бутылка водки, аж литровая  «Чер-ноголовская», упаковка  банок пива «Балтика-3»,   полутолитровая бутылка любимой Оле-гом минеральной «Кармадон». Ну, а дальше  пошла ужа еда. Ничего особенного и  сверхъ-естественного. Самое нужное и самое необходимое на первые пару дней обживания своей долго пустовавшей квартиры.. Пара каталок  сырокопченой  «Московской», каталка финс-кого «сервилата»; приличный  шмат  копченого  украинского  сала с прослойками; каталка вареной  «докторской»  колбасы;  приличный  кусок   эстонской  ветчины;  пару  упаковок бивштексов и рамштексов; упаковку  чешских  «щпикачек», пару килограммов нарезанно-го  кусочками мяса  для  гуляша;  упаковку  мороженных  куриных  ножек  Буща; хороший кусочек копченой осетрины;  несколько упаковок замороженного  картофеля-фри, упаков-ка   замороженного  украинского  борща,  несколько  упаковок   замороженных   овощей и грибов-шампиньонов, пару  упаковок  итальянских пицц,  три  десятка  яиц,  бутылку  ост-рого  испанского  кетчупа, банку  горчицы, сетку помытого немецкого  картофеля, неболь-шой  качан  капусты,  морковь,  и  т.д  и  т.п.  Естественно,  что  сюда   добавилась   тройка   длинных   московских   батонов,  кругляк  бородинского  черного  хлеба, несколько  пачек сахара, большая  металлическая  банка  цейлонского, по  старой  памяти,  чая; такая же ме-таллическая банка растворимого бразильского кофе. А потом Олег подумал, подумал, вер-нулся  назад, в гастрономический отде,л и взял еще  бутылку фирменного вина, кипрского «Рислинга». Взял  так, на всякий  непредвиденный  случай. Мало ли что в жизни бывает, а вдруг понадобится?  
           
Все  это  купленное,  обошлось  Олегу   почти  в  три тысячи  тысячи  рублей,  уло-жилось  в  десять  больших  полиэтиленовых  пакетов  и  с  трудом  затем разместилось на заднем  сидении такси. 
          
Таксист  помог  Олегу  дотащить  продукты  до  квартиры. Олег  расплатился с ним и огляделся. Да, это  была его  квартира. Хрущевская  двушка, полученная  когда-то двумя молодыми специалистами, зелененькми  еще супругами, приехавшими  по распределению  на базовый  завод  Королевской  фирмы,  работавший  тогда  на космос  и оборонку.  Мало что с того  времени  здесь  изменилось. Только  пообветшало. Да  поблекло. Ведь  ремонта здесь не  было с самого  их въезда.  Сначала – не нужно  было. А потом   стало не до  того. А что ремонт  необходим – бросается в  глаза  сразу же. Особенно  свежему  взгляду. Пол-тора с лишним года Олег здесь не был, а вот сейчас зашел и даже головой покачал. Мн-да-а-а. Все старее старого. Хотя пыли нет. Видно, соседка  наведывается и поддерживает  по-рядок. Надо будет ее отблагодарить. Деньгами она  вряд  ли   возьмет. Придется  подарок?  Но какой?  Не хотелось  какой-нибудь.. Да  и зачем  ей подарок?  Ей  деньги  нужнее. Надо будет  в конверт  положить  тысяч  пять,  пока  еще  деньги  есть, и в  виде  како-го-нибудь  праздника  представить. Например, по случаю завершения моей  командировочной жизни. Можно бы и побольше,  конечно. Пока деньги  для  Олега – не проблема. Но… но вряд ли   она  возьмет  больше. Не той закваски человек. Бывшая  учительница,  причем – советская учительница.  Просто  напросто – испугается  или  оскорбиться,  обидется. А вот  бутылку вина  приподнести,  хорошего  вина,  импортного, фирменного, в красивой  бутылке  - это, пожалуй,  и  подойдет.  Это  она примет. А к бутылке – конверт с деньгами. В качестве до-полнительного  приподношения.  А если  уж  бутылку  возьмет, то неудобно будет как-то от конверта отказываться. Неловко получается. Капризничаем. Одно нам подходит,  а вот другое -  нет!  Так  что –  вполне  пригодится   здесь  этот, купленный  напоследок,  кипрс-кий  «Портвейн». Как  чувствовал – когда покупал. 
          
Так он и сделал. И сделал прямо сразу же, не разбирая еще своих пакетов. Знал, что вечером  ему, наверняка, будет  не  до того. Затем  он  включил  свой холодильник и полн-остью загрузил его купленными продуктами. И уж только  потом пошел в ванную. В ванн-ной он просидел  долго. Часа  полтора. Он не любил ходить в баню, не любил душ. Он лю-бил полежать в  ванной, полностью залитой горячей  водой. Рядом он обычно ставил  при-емник, ловил  маяк,  погружался  в воду до подборотка,  откидывал голову назад, закрывал глаза и начинал балдеть. И мыться начинал только потом, полежав с полчасика.  в горячей воде. И, помывшись, снова  погружался в горячую  воду до тех пор, пока  не начинало сту-чать в висках от перегревшейся в горячей воде крови. То же самое он сделал и сейчас. Вы-шел  он  из  ванной  весь  распаренный,   разогретый,  краснее  красного,  и  довольный  до чертиков в голове. Он  прошлепал  голый н а кухню, открыл  банку с пивом, вылил  пива в большую  кружку ( он не любил  пить из банки – не получалось  ощущения  удовольствия  от процесса пития) и жадными,   крупными  глотками  выпил  ее  всю.  После чего прошел  в спальню,  разобрал  постель  и  завалился  спать.  Надо  все-таки  прийти в себя после та-кой длительной  разлуки с домом..   
       
Спал он часа три, не меньше.  Встал  бодрым  и совершенно отдохнувшим. Настрое-ние – великолепное. Он оделся  в свой  старый  спортивный костюм, в котором обычно хо-дил  дома, и прошел  на кухню. Открыл  банку пива, налил  себе  стакан и с наслаждением выпил. Ну, что ж теперь можно было и заняться домашними делами. Но для начала надо, конечно  же, поесть. Нет никакогосмысла что-то делать на голодный желудок. А он у него пустой аж с самого утра, когда  они втроем  позавтракали еще в поезде. Поэтому Олег осо- особенно мудрить  не стал. Он  поставил на  плиту большую сковородку, налил раститель-ного масла , подогрел ее и высыпал  туда пол пакета  картофела-фри. Затем   рскрыл пачку шпикачек, помыл  их и поставил в  микровалновку. Пожалуй – хватит. Жаль,  конечно, что не купил ничего себе из помидоров и огурцов, но ничего, обойдемся сегодняи без салатоа. Жаренную картошку он любил и готов был есть ее каждый день. Причем, есть и без всего, и с какими-нибудь  добавками. Будь это  мясо, рыба или еще что. На  сегодня  вместо мяса сойдет и жаркое из  шпикачек с грчицей, ну, а рыбки он купил. Кажется, копченой осетри-ны. Точно, так  оно и есть А если  добавить  еще сюда и стопку  горячительной, то ужин у него получается превосходнейший. Лучше и не надо. Не стоит даже сюда добавлять сухой колбаски, ветчины или сала. Они будут совершенно лишними.
          
Минут  через  пятнадцать  стол у  него был  уже накрыт. Стол  венчала сковородка с дымящейся жареной картошкой. Он  любил  есть  картошку прямо из сковородки. Своеоб-разное получается ощущение  вкуса, гораздо более сильное и впечатляющее, чем из тарел-ки. Ну, а рядом,  тоже  дымящиеся  шпикачки  в тарелке  и тарелка  нарезанной  осетрины. И пару  кусочков бородинского  черного  хлеба. Вообще-то Олег предпочитал батоны. И с батонами  он ел  все, чем  питался. И первое,  и второе,  и треть,  если только оно было это третье. На третье  почему-то  у Олега  ни фантазии, ни  духа  никогда не хватало. Поэтому чаще всего обходился без третьего. А  белый хлеб - студенческая  привычка. Хорошая или плохая – трудно сказать. Но студенты в общаге покупали только батоны Чаще всего обыч-ные Московские за 14коп. И если они были свежие, мягкие, да еще и теплые, то удержать-ся и не  съесть батон,  причем,  съесть не из-за того, что хочется есть, а просто потому, что они были невероятно вкусные и становилось невтерпежь от их  дурманящего голову хлеб-ного запаха И черного хлеба в общаге найти было практически невозможно. Но картошку жаренную Олег предпочитал все-таки есть с черным хлебом. Белый к картошке сейчас по-чему-то не шел Не тот вкус получалсятогда у картошки. Совершенно не тот.  
      
Так что с бородинским  черным  получился у Олега вполне приличный стол для ужина Нормальный  стол  для одного. Не хватает,  правда,  главного  для  общего завершения этого  импровизированного  натюрморта – бутылки  водки. Олег достал недостающую  бу-тылку из холодильника, взял из подвесного кухонного  шкафчика  свою  обычную  стопку,  потом   подумал-подумал и  поставил  стопку на место. Вместо нее  взял стандартный  гра-неный  стакан.  Сегодня  день  его приезда  домой. Поэтому  стопочками  здесь  сегодня не обойтись -  надо бы чего-нибудь побольше. Ведь он дома и идти ему некуда.          Олег налил  полный стакан водки, до самой отметки в верхней его части, взял стакан в руку,  поднес его ко тру и не спеша, спокойно выпил. В далекой  своей молодости, когда он только начинал  вступать во  взрослую жизнь и, естественно, начинал пробовать спирт-ное, водку  он пил очень  тяжело. Его  организм  не принимал  водку, бунтовал  и не желал впускать в себя  эту  отраву.. Приходилось сильнейше напрягаться и буквально  впихивать насильно в собственный  желудок  каждый  глоток водки, с трудом  подавляя рвотный им-пульс.. Но теперь он пил водку спокойно, как воду, не ощущая никакого дискомфорта.. То ли водка стала другая, более приемлимая для него, то ли он сам за эти годы основательно изменился.  Во  всяком  случае,  выить  стакан  водки  для  него  теперь  никакого труда не представляло. Не то, что  раньше. Правда,  стаканами  он теперь  пьет  редко. Очень редко. Нет причины оглаушивать себя. Но сегодня – можно. Сегодня разрешается.  
        
Выпив волдку, Олег запил ее минералкой. Прямо из бутылки. Пивом он водку не за-пивал. Не  любил. Слишком  уж в голову било. Дурным он становился после такого ерша.. Очумелым  каким-то, а не  просто пьяным  или  выпимшим. А после  водки, запитой мине-ралкой,  в организме просыпался  зверский  аппетит. Хотелось есть. И он с  удовольствием приступил  к ужину. И через  каких-нибудь  полчаса  стол опустел. Олег смолотил все, что приготовил. Он выпил  еще напоследок  минералки, затем откинулся на спинку стула и за-курил. Настроение  у него было великолепное. Пить  больше не хотелось. Можно было те-перь и делами заняться. 
         
Но делами было заниматься лень. Да и какие у него могли быть сейчас дела в доме, в котором  он не  был  черт  те  знает  сколько времени?  Что,  приготовит  себе  на  завтра еду? Что-нибудь из первого? Свой любимый украинский борщ? Да ну его в болото! Обой-дется! Он ведь не из неженок, парень тертый. Жратвы – полный холодильник. Не буду ни-чего сегодня готовит. Сойдет и так. Не буду. Не буду – и баста!..         
Однако помыть посуду после ужина придется. Не любил Олег грязнойц посуды у се-бя на  столе или в  мойки. Не любил – и все тут! Дискомфорт какой-то на душе появлялся.. Даже  кино по телевизору  не  мог смотреть. Словно мешало что-то  постоянно. Беспокой-ство  какое-то. Как гвозд ь в ботинке. Поэтому он  всегда  после еды сразу  же мыл посуду. Всегда.  Помыл  и  сегодня. И только  потом  со спокойной  душой  и  умиротворенной со-вестью пошел в большую комнату, где стоял телевизор. 
          
Несколько  дней  Олег не выходил  из своей  квартиры. Пил, ел, спал, смотрел теле-визор, снова  пил, снова ел, снова  спал и снова  смотрел  телефизор. Смотрел  то общерос-сийские программы, то  фильмы  по видаку  из своей видеотеки. Худо-бедно, но у него на-бралось  свыше  сотни видеокассет. В основном, триллеры, ужастики, мелодрамы, эротика и порнуха. Смотрел  по  настроению. То  одно,  то другое, то  третье.  Иногда – порнуху. И при этом  обязательно мастурбировал. Сбрасывал, так сказать, давление, снимал сексуаль-ное  напряжение. Мобильник он свой  выключил. И жил  затворником. Только  пару раз за это время выходил из дома. И то – в магазин, за продуктами. Да и за водкой с пивом тоже. И еще – за минералкой.  Гудел  потихонечку. Именно -  потихонечку, не  напраполую, не в загул. А так – для души. Потому что на душе было смутно. И ничего не хотелось предпри-нимать для изменения своего положения.
            
Но, надо  отдать должное, он -  не  опускался. Умываться,  бриться и готовить  себе еду – не забывал. Порядок  дома  тоже поддерживал. В общем – вел себя прилично. И нас-чет регулярности  поесть не  забывал никогда. И не просто так поесть – абы чего, лишь бы червячка  заморить, да чтобы  в животе  не урчало. Какую-нибудь задрипанную яишницу с колбасой,  как делают в подобных  ситуациях  большинство мужиков.. Не-ет,  поесть серь-езно и вкусно, и, конечно же -  разнообразно. Поэтому у него в холодильнике стояла боль-шая кастрюля с  украинским   красным  борщом, сваренным на  тушенке по его собствен-ному рецепту; кастрюлька тушеной  картошка с мясом; кастрюлька  жареных бивштексов; кастрюлька вареной картошки кусочками; кастрюлькак вареный вареников с творогом. А в нижней  части  холодильника  лежали  свежие помидоры,  свежие  огурцы и свежий бол-гарский  перец  красного и желтого цвета.  Так что, поесть ему было что. Даже готовить не надо было – только разогреть. 
         
На третий  день своего  добровольного  заточения  Олегу  попался  под руки его мо-бильник. Он повертел его в руках, повертел, затем включил. На экране мобильника высве-тилась надпись: «Этот абонент звонил вам  два раза. Последний звонок…» Стояло время и -   число. Число было  вчерашнее . Олег в недоумении  хмыкнул. Кто это мог ему звонить? Вроде бы некому. Никаких связей с внешним  миром у него  сейчас вроде бы нет. Олег на-жал на панели кнопку выбора. На экране высветился номер абонента. Это был номер теле-фона  его  друга-банкира.  Надо же! – удивился  Олег.  С чего  это он  ему  позвонил? Олег набрал номер телефона банкира. Раздался знакомый голос:        
-- Это ты,  Олег?  Привет!  Ты где  сейчас? Звоню,  звоню, а  у  тебя  даже  мобильник отключен.        
--  Дома я, - Ответил Олег, - У себя в Подлипках.        
-- Гудишь?!– рассмеялся банкир.        
-- Есть немножко, - признался Олег.        
-- Так вот, -  сказал посерьезнейшим  враз голосом  банкир, -  Заканчивай  свой загул. Приводи  себя  в  порядок  и приезжай  ко мне. Завтра в  14-00 я тебя жду у себя на работе. Пропуск на тебя будет заказан Договорились?        
-- Хорошо, договорились, -  проговорил  Олег,  не  особенно, впрочем, вникая  в  суть раз-говора. Ему  было  все  равно. Ехать – так ехать. В банка – так в банк. Какая – разница! Ладно, съездим,  чего  уж там!  Не рассыпимся!  Надо только  будет  ванную вечером при-нять. Да посмотреть,  что у него в шкафу из одежды. Костюм ведь понадобиться. Рубашка там, то ли  чисто белая, то ли в полоску. Галстук посмотреть. Туфли поприличней. Не пой-дет же он в банк в деловом   костюме и  в  красовках?   
       
Так Олег стал работником  банка в ранге заместителя начальника отдела по связям с общественностью. Через полгода начальник отдела  ушел на повышение, а Олега постави-ли на его место. Работа была  не пыльная, из той  категории, что называется – не бей лежа-чего. Никто из руководителей банка не мог  точно определить функции  этого отдела. Зна-ли только одно, что банку нужен подобный отдел, ведь в большинстве банков Москвы они уже есть. Значит, и у них должен быть А вот что он  должен  делать, этот новоиспеченный отдел – представления  никто не  имел. Не  имел – и не надо. Но если  уж в названии этого отдела стоит слово «общественность», значит, вы, господин Жуков, должны работать с те-ми  людьми,  которые  приходят  в  банк,  не слишком,  правда, представляя,  для чего кон-кретно  они  сюда  пришли. Точнее – они  знали, для  чего. За деньгами. Им  понадобились деньги. А банк, как  раз  и  есть та структура  общества, та  организация  в  государстве,  та фирма в бизнесе, в которой есть деньги, то есть, банк - это место, где хранятся деньги..Но, каким же образом стоит исхитриться, чтобы  взять в этом банке необходимые тебе деньги,  и чтобы при этом  не попасть  в просак, не  разориться, не  угодить  в долговую  яму, чаще всего никто из  них  не знал. То  ли  кредит, то ли  ипотека, то  ли еще чего – кто его разбе-рет!. А деньги – нужны! Очень нужны!  И кроме банков  для выдачи подобных сумм част-ному  лицу  ничего  больше не существует И как же теперь поступить?! А – черт его знает, как?! Воистину, как в известной поговорке  – и хочется, и колется, и мамка не велит. 
        
И вот таких  сомнивающихся  и колебдющихся  направляли к Олегу для некого с ними  просветительского  собеседования. И Одег с ними беседовал. А в процессе бесдования пытался  их  убедить  в целесообразности  и необходимости  получения кредитов. Причем,  кредиты им выгоднее всего получать именно в их банке, а не в каком другом.          В распоряжении  Олега  были  две  девицы, сидящие на компьютерах. Они регистри-ровали  каждого из  приходящих ( а их  было, как ни  странно, довольно много!), заносили их в  соответствующую  картотеку,  классифицировали по месту  жительству, по  социаль-ному положению, по имеющимся доходам, по  заригестрированной на них  недвижимости и еще по  десятку  других,  не слишком  понятных для обычного человека характеритик. А потом,  через  несколько месяцев,  чаще  всего  через  три-четыре,  производили социально анализ приходящих в банк посетителей. Короче – работали. И работа – шла. Все были при деле. Все заняты.  Все  загружены. И даже  потихонечку  ворчали на то, что этой самой ра-боты  слишком  много  для  них двоих и что не мешало бы уже и взять им на помощь кого-нибудь. Или хотя бы прибавить им,  уже уществующим здесь, к зарплате за перегруз неко-торую, ощутимую реально сумму. А еще бы  лучше – сделать и то, и другое вместе взятое. Да побыстрее бы!. Чего уж там резину тянуть!..
          
Работа  была  вроде бы  живая, с  конкретными  людьми,  с  их  проблемами.  Порой очень даже трудно понимаемыми и также трудно разрешаемыми. Но Олегу  она  не нрави-лась. Ни морального,  ни  душевного удовлетворения  она  ему не приносила. У него сразу же появилось какое-то  внутреннее  неприятие всего того, что происходило и совершалось в банке. Хотя зарплата у  него  теперь  была  несоозмеримо  выше, чем  он  имел  до того у братьев-близнецов. Но  еще с  детско-юношеских  своих  времен, когда  он читал «Гобсек» Бальзака и  «Униженные и  оскорбленные»  Достоевского,  для  него банки являлись всего лишь  ростовщическими  компаниями,  наживающимися  на  бедах  и несчастьях своих со-граждан и создающих  свои   капиталы  только  лишь  за счет  грабительских процентов от  просроченных  долгов. Схема  простая  до гениальности. Берет клиент в банке в займы не-которую сумму, в кредит там или в долг, а вернуть  к  установленному  сроку  должен уже гораздо  большую  сумму, чем  брал. Причем, намного  большую. И с каждым  просрочен-ным днем или даже часом  возврата, эта сумма растет в геометрической прогрессии. И вот на это самое, на «намного большее», банки  живут, процветают и жируют. И от подобного психолгического  своего  ощущения,  что он тоже  теперь учавствует  в грабеже своих сог-раждан,  угнетало и убивалао его, не давая возможности  наслаждаться  прелестями жизни свободного сорокалетнего мужчины, имеющего неплохой по  нынешним  временам достаток и пользующийся активным вниманием женщин. 
        
Да-а,  женщины  банка  проявляли  к нему  нескрываемо повышенный  интерес. Еще бы,  такой уникальный экземпляр -  холостой, интересный, перспективный, пользующийся  доверием  начальства и  довольно богатый мужчина! Как  такого  упустить?! Невозможно!  И они  не упускали. Шли вперед  в открытую. Без всякого стеснения. Соблазняли Олега во всю!. Его и осаждали, и  штурмовали,  и  атаковали, и провоцировали,  и просто завлекали. Он же реагировал слабо. Хотя иногда все же поддавался беспардонным натискам женщин, уступал  их  настойчивым  домаганиям. Были  походы  в рестораны,  в театр, в консерваторию, в концертный зал филармонии. Один раз даже сходили на Петросяна. Здесь Олег вы-сидел  только  половину  представления,  затем  решительно  поднялся  и  ушел,  несмотря на сильнейшее возражения  своей  спутницы. Но  выдержать эту  дебильную  «лабуду»  до самого  конца Олег не смог. Несмотря  на  все  свое старание. Долго  видеть и слышать эту сально-пошлую мерзость было выше его сил. А смотреть, как радуется этим плоским шут-кам его спутница, было вообще  невыносимо. Интеллигентная  на  вид женщина, строгая и выдержанная,  образованная   и очень  начитанная,  одетая  элегантно  и  даже   аристокра-тично, непереносящая в своем присутствии никаких  вольностей,  оказывается  могла  вза-хлеб  слушать  полуматерные и совсем  матерные  анекдоты  Винокура, от  души смеялась над  вульгарными  высказываниями  самого Петросяна  и его жены Степаненко. От подоб-ного несоответствия  внешнего  вида  этой женщины с ее внутренней сущностью  ему ста-новилось по настоящему дурно.И сразу почему-то вспоминался образ госпожи Арсан, автора «Эммануэль», ее фотография  на титульном  листе и подробнейшия  описания ее соб-ственных  ощущений от  бесчисленных  половых  актов  с бесчисленными же партнерами, размещенные  на сотнях  страницах  книги. Вспоминался  американский  фильм  «Голубая китаянка»,  где  респектабельно неподступная  на  работе  героиня  по вечерам занималась проституцией. И почему-то  вспоминалась его Юлия, какой  она была с ним наедине, в су-пружеской  постели, на  кухне, в их  большой комнате в минуты отдыха, и какой она была тогда с этим грузином на их сексуальном «шабаше».
           
 И невольно  возникал  вопрос, на  который у него не было ответа.  Где же тогда эти женщины  настоящие, истинные, а  где притворяются, надевают на себя придуманные ими же самими маски?  А, может, ничего непридуманного  здесь и нет. И эти  женщины в зави-симости от обстоятельств и собственных  желаний ведут себя соответствующим образом -  то так, то этак. Или  все же  человек, будь он мужчиной или женщиной, всегда был и оста-ется своеобразным  полем  битвы между темными и светлыми силами на земле, между до-бром и злом, верностью и предательством,  допропорядочностью  и распущенностью, доб-ротой и жестокостью… и в разные моменты жизни в нас преобладает то одно, то другое, а то и еще какое-нибудь третье, не слишком понятное и самим себе. Кто – знает! Кто знает!           Но Олегу до чертиков надоели связи с женщинами, основанные лишь на сексе. Секс ради секса, ради удовлетворения  физиологических  потребностей собственного организмаего перестали  устраивать Ему  хотелось  иметь дело с такой  женщиной,  с которой можно было бы  заниматься  не только сексом, но можно было бы еще и жить. Он тосковал по та-кой  женщине. Но такие  женщины ему  не попадались. И он  все чаще  стал уклоняться от интимных  встреч со штурмующими  его женщинами банка и начал просто-напросто избе-гать их,  перейдя на  обыкновеннейшую мастурбацию под просмотр  «порнухи».

    И лютая  тоска постепенно  завладевала им.  Такая тоска, что  даже водкой ее невоз-можно было  заглушить  Жизнь  для  него начала терять  свой изначальный смысл. Жизнь, как одна из  возможностей для собственного  самоутверждения в этом мире, перестала его интересовать. А жизнь, как один из способов существования белковых  тел. его совершен-но не  интересовала.  Жить  ради  самой  возможности жить,  он не хотел.  Жизнь  для него была и оставлась любимым делом и любимой  женщиной. Этого фундамента для твердого и уверенного  стояния  на земле  у него теперь не стало. И жить ему  перестало хотеться. И он все чаще и чаще  начал задумываться  о прекращении  этого  безобразия  под названием жизнь Олега  Юрьевича  Жукова на этой земле.. Жить ради того, чтобы есть, спать, ходить в туалет, иногда трахаться с женщиной, чтобы снять сексуальное напряжение в организме, ему  не хотелось, да и не  слишком-то у него получалось. Было скучно и уныло. И  больше становилось  похоже  на  существование,  унылое,  убогое и беспросветное, чем на настоя-щую  жизнь.И он  всерьез  начал  задумываться  о  самоубийстве. Вес ь вопрос заключался лишь в том, как  уйти из жизни? Ни вешаться, ни травиться ему не хотелось. Было против-но и стыдно. Лучше всего, конечно же, застрелиться. И  проще. И надежней. И, как-то, ци-вилизованней, что ли?  Но для этого нужен пистолет. А где его взть? Олег не знал. И тогда он  решил  обратиться  к  руководителб  их  охранной  службы, по слухам - еще и киллеру, бывшему  «особисту»  Алексею  Павловичу, в общении – просто  «Палычу». И когда Олег решил с ним  поговорить, то  тут  же появилась  прекрасная  мысль – поросить  эту  акцию провести  самоого «Палыча» за  деньги. Денег у Олега  полно,  девать  их ему абсолютней-шее  некуда, а после  его смерти  они  пропадут. У  него  ведь из  родственников никого не осталось. А «Палыч» -  профессионал, а у провессионала, конечно же,проблем с таким пу--стячком не  будет. Задумано – сделано. И Олег подошел к «Палычу» со свокй необычной просьбой.  После  некоторого  сопротивления   «Палыч»  все  же согласился  убрать  его из жизни. Согласился. за двадцать пять тысяч долларов. Всего-навсего..  

                                                   ЗАКЛЮЧЕНИЕ   

        Как только Олег отдал  деньги  «Палычу», он сразу же у спокоился.  К нему пришло  душевное  умиротворение и  какое-то  внутреннее  просветление. Словно он  очистился от чего-то  грязного и мерзкого в себе и даже как бы приподнялся  над мирской, никчемной и тупо суетливой  собственной жизнью. У него даже  взгляд изменился. В нем появилось не-кое  покровительственно-снисходительная  усмешка  умудренного опытом старца, смотря-щего на  сканлдалищих  между  собой  ребятишек.. Он  вышел на  крыльцо офиса, вдохнул полной  грудью  горьковатый,  наполненный  автомобильной  гарью  и асфальтной  пылью воздух  Московских  улиц, глянул  на спрятавшееся за  облаками солнце, протягивающее к земле свои длинные лучи-руки и мысленно улыбнулся:            
-- -- Хорошо! Ой,  как  хорошо!  Жалко со  всем  этим  расставаться! Но…надо! Надо! Потому что все это перестало  радовать меня. А раз перестало – зачем мне оно?! Надо все-таки иметь  мужество уйти и не  портить  жизнь  другим людям своим кислым видом и та-ким же кислым отношением к жизни. Лучше уж так, чем  начать пить. А то  ведь и так уж, если по честному – практически  каждый день в рюмку  заглядываю. Каждый вечер – пару рюмок.  Когда-то  раньше – обходился  одной  за вечер. Теперь –  уже  и  две. А  завтра?. А завтра – известно  для  таких .Завтра  понадобиться   еще больше, потом  еще  и еще  боль-ше. И где же здесь конец?  Под  забором,  где же  еще. Не-ет, лучше  уж  так, самому, пока  еще человек, пока  люди о тебе по хорошему еще думают..            В  этот  момент  зазвонил  его мобильник.  Олег  достал  его  из  кармана,  раскрыл и поднес к уху:         
 -- Я слушаю.         
-- Олег Юрьевич, здесь женщина  одна  вас ждет. Ее к вам  директор по кредитам на-правил. Сказал, что это ваш вопрос.  
       
 Олег вернулся к себе. Вход в его  кабинет шел через большую комнату или предбан-ник,  как  ее обычно  называли,  и в которой сидели его девушки. Комната заодно служила еще своеобразной  приемной  для  отдела связи с общественностью. Здесь  на стульях, рас-ставленных  вдоль  стены, обычно  сидели  посетители, пришедшие на  прием  в отдел или персонально,  к его начальнику,  Олегу  Юрьевичу.. На одном из стульев сидела женщина. Сравнительно  молодая. Лет  тридцати, не  больше. Сидела напряженно  и скованно, с нее-стественно  выпрямоенной  спиной, плотно  прижатой  к спинке стула, и вытянутой вверх шеей,  устремив  взгляд  застывших, отрешенных  глаз  куда-то в  неизвестность. Она даже не прореагировала  на приход Олега, так  глубоко ушла  в себя, в свои,  видно, не слишком радостные мысли.        
Олег подошел к женщине:        
-- Здравствуйте! Я – Жуков. Вы – ко мне?  
     
Женщина  вздронула, торопливо  поднялась  и глянула  ему  в  лицо. Взгляд у нее был напряженный,  недоверчиво настороженный и, одновременно же, - какой-то уничижитель-но заискивающий. Видно, жизнь по ней  прошлась  основательно, и она  уже  ничего хоро-шеего  для  себя ни от кого не ждала. Но женщина  была  красивая. Точнее – была когда-то красивая.  А  сейчас – сильно, сильно  поблекшая. И не слишком  следящая за своей внеш-ностью. А так, в общем,  женщина – ничего! И очень  даже очень – ничего. Овальное, мяг-кое  и очень  женственное  лицо  с темными,  в мелкую  зеленоватую  крапинку, завлекаю-щими  когда-то,  а  сейчас  испуганными  до  невозможностью  глазами;  тонкий,  изящной формы, с трепетными ноздрями,  небольшой  нос; густые  каштановые  волосы, собранные на  затылке в  тугой  узел и  открывающие  высокий,  без  едимной  морщинки чистый лоб; Да, приятная женщина, очень даже приятная. Ничего не скажешь. Невысокая, ладная,          полногрудая, но грудь не  опущенная, а даже  приподнятая, выпирающаяся вперед, с выступа-ющими через щелковую ткань кофточки острыми сосками. 
          
 Женщина  вскинула  на  него встревоженные  глаза,  резко  вздохнула, облизав язы-ком  большие, четко очерченные,  словно  вырисованные  на  шелке  японской  кистью  гу-бы. Губы  слегка  выпирали   вперед и  казались припухшими, то  ли от  чьих-то страстных поцелуев, то ли от собственных  нервных покусываний и призывно влажно блестели. Соч-ные  яркие  губы  молодой,  цветущей женщины  то ли  подправленные  помадой, то  ли от природы такого завлекательного, темно вишневого цвета.
         
Женщина нервно сглотнула слюну и дрожащим от волнения голосом, чуть ли не запинаясь, проговорила:.         
-- Д-д-а-а, меня к вам направили…         
 -- Тогда заходите, -  сказал Олег и добавил, обернувшись к своим  девчатам, - девоч-ки, два кофе с печением приготовьте, пожалуйста… 
       
Олег  вырос  из комсомольских  активистов,  имел психологию типичного советского человека,  выросшего  без  хозяев,  воспитанного  на  идеалах  справедливости,  равентсва, братства и, наверное, потому обладал высоким чувством собственного достоинства. Он не терпел  собственного  унижения и сам не любил унижать других. Для него всегда было не-выносимо смотреть на оскорбление и унижение окружающих его людей. И он всегда вста-вал  на  сторону  униженных  и оскорбленных.  Это была  норма  его жизни, от  которой он никогда  не  отступал. Еще, наверное, с тех  самых времен, когда прочитал роман Достоев-ского  «Униженные и оскорбленные».  Ему  тогда  было всего тринадцать лет. На книгу он наткнулся  на  книжных  стеллажах  кабинета  отца, где был частым гостем, и читал потом всю ночь. Никак  не мог оторваться. И слезы  наворачивались  у него  на глазах. И чувство высочайшего  сострадания  ко всем обиженным в этом несправедливом мире охватило его тогда. И осталось в глубинах его сердца навсегда. 
         
 Олег  сразу  понял,  что  у этой  женщине  какая-то  беда и  так  же сразу  проникся к ней  сочувствием. Эта  женщина  вызывала у него симпатию и инстинктивное желание по-мочь ей. За время работы Олега в банке пред ним прошли множество людей. Одни посети-тели были приятны ему, с ними хотелось общаться, работать; другие же вызывали чувство острого отторжения, чуть ли не антипатии и с  такими приходилось работать, напрягаясь и буквально  заставляя  себя  вести их дела. Но к большинств  людей, приходящих к нему по своим финансовым  проблемам, он не спытывал ничего, кроме равнодушия. Они были ему безразличны, и их проблемы не трогали его и он даже не  запоминал их.. И достаточно бы-ло всего  лишь нескольих  минут, чтобы понять собственное  отношение к  этому конкрет-ному посетителю. Наши симпатии и антипатии возникают мгновенно, чуть ли не инстинк-тивно, с первого, так сказать, взгляда друг на друга.
          
 Как и любовь. Она  может  быть только лишь с первого взгляда, с первых секунд на-шего взаимного общения,  взаимного  контакта,  когда встречаются наши глаза и когда на-ши  взгляды  будто притягиваются  друг к другу  неосязаемой нами, но неодолимой ничем силой и сразу же  проникают  куда-то в глубь  нашего подсознания, в глубь самого сердца, говоря нам -  это тот, кого ты  ищешь, это и есть твой избранник, это и есть твоя половина. И чтобы  потом  тебе  не  говорили  твои  родители, твои  друзья. и твои  родственники, ты знаешь одно и только одно – твое сердце выбрало его. Его одного из нескольких миллиар-дов живущих на  земле  людей. А раз так – значит сердце право и надо слушаться его, что-бы потом не раскаиваться  всю свою жизнь. Правда, говорят, что сердце может ошибаться, и оно, порой, действительно ошибается, если только  вину за  наши собственные ошибки и за наши собственные глупости можно приписать сердцу. Но каждый из нас имеет право на свои ошибки, как бы тяжелы они не были. Ибо без таких ошибок жизнь становиться  прес-ной,  скучной и совершенно безрадостной. Да и скучной – тоже. 

 У Олега в  кабинете, прямо  в левом от двери углу, около большого створчатого окна стоял  небольшой журнальный  столик  с двумя  полукреслами. Этот столик предназначал-ся для бесед с теми посетителями, с которыми Олегу, по каким-то особым причинам хоте-лось  познакомиться  поближе или  надо было познакомиться  поближе путем создания не-кого  подобия  доверительно нтимной  обстановки. Именно  в такой ситуации Олегу и  хо-телось  поговорить  с этой  женщиной. Поговорить  ненавязчево  и откровенно, чтобы хоть чуточку  получше  узнать ее. И не то, чтобы женщина  заинтересовала его, как женщина, и он, так сказать,  «положил  на нее глаз». Не-ет, совершенно нет. Никаких  эротических или сексуальных  поползновений у  Олега к ней не появилось. Наоборот, возникло сочувствие, сострадание  к обиженной жизнью красивой женщине и появилось желание помочь ей, на-сколько это было в силах Олега.          
Олег открыл дверь кабинета и сказал женщине:        
-- Проходите, пожалуйста…  
      
Женщина прошла  в кабинет и остановилась в нерешительности. Олег тоже прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и показал женщине рукой в сторону журнального столика:         -- Сюда, пожалуйста. Садитесь на любое кресло, глее вам покажется удобно.        
Женщина  подошла к столику и осторожно присела на  краешек ближнего к ней крес-сла. Села, выпрямилась и замерла в ожидании, закусив зубами нижнюю губу. Олег сел на-против нее, протянул вперед руку и открыл  стоящую на столе красивую шкатулку в стиле палех. Там  лежали  сигареты. Несколько  разнокалиберных  пачек  в ярких обертках. Олег развернул ее к женщине и спросил:        
 -- Курите?        
Женщина  отрицательно  покачала  головой.  Тогда  Олег  взял себе отдну пачку, рас-крыл ее, достал сигарету и сказал, глядя на нее:        
-- А я с Вашего разрешения закурю. Не могу долго без сигарет.         
Он сунул сигарету в рот, достал из кармана зажигалку, чиркнул ее, поднес трепетное, красновато голубое  пламя к кончику  сигареты, глубоко затянулся, замер на секунду в не-движности,  прикрыв глаза и закинув  голову  назад от ощущения мгновений кайфа,  затем выпустил струю дыма в верх и сказал:         
-- Я Вас слушаю. Рассказывайте.         
-- Видите ли, - сказала женщина, глубоко вздохнув и напрягшись всем телом, словно бросаясь в прорубь, - я пришла к вам, -  и тут  по ее  прошла нервная дрожь, лицо сморщи-лось, искривилось и женщина  заплакала. Она  попыталась  было сдержать  плач, торопли-вым движение правой руки зажала свой рот, но плач  прорвался и тогда  она  закрыла лицо ладонями обеих рук, слгнулась и по настоящему, навзрыд заплакала.
        
 Олег посмотрел на сидящую перед ним плачущую, покачал головой, вздохнул, затем встал, подошел к небольшому туалетному шкафчику, что стоял около стены, открыл дверцу, достал оттуда полотенце, повернулся, подошел к женщине и тихо сказал:         
-- Возьмите  полотенце. Оно  чистое. Вытритесь и успокойтесь, пожалуйста. А я  подожду. Не беспокойтесь. 
       
Олег  отошел к  окну, повернулся спиной к женщине, затянулся сигаретой и стал без-думно  смотреть в открывающуюся  из окна панораму Москвы. Мн-да-а-а, в этом кабинете посетители еще  не плакали. Кричать – кричали,  ругаться – ругались.  Даже  до  мата дело доходило. Но плакать – не плакали. Эта женщина – первая. Хорошо бы,  если и последняя. Что же  такое с ней  произошло, если она  не выдержала и  сорвалась на официальном при-еме  в официальном  учреждении,  в банке.? Что? То, что  этот плач был не фальшивым, не игрой, а настоящим  нервным  срывом, было виднее видного. Ладно, подождем. Чего-чего, а времени у меня навалом.         
Ждать  пришлось не долго. Олег  еще не успел докурить сигарету, как сзади него раз-дался тихий, виноватый женский голос:        

-- Вы уж простите меня, за ради бога. Так, накатило что-то. Не смогла сдержаться.        
Олег повернулся, подошел к столику, сел и нажал кнопку вызова:        
-- Девочки,  принесите нам кофе, пожалуйста.        
Дверь кабинета открылась  и в кабинет с подносом в руках вошла одна из его помош-ниц. На подносе стоял кофейник с кофе, две чашки на блюдцах с чайными ложочками, не-большая сахарница, вазочка с печением и салфетница  с бумажными салфетками. Девушка поставила поднос на стол и спросила у Олега:        
-- Еще чего-нибудь, Олег Юрьевич?        
-- Нет, Танюшка, спасибо. Больше ничего не надо.        
Олег встал, взял кофейник, налил кофе в обе чашки, положил в каждую чашку по две ложечки  сахара,  размешал и поставил  одну  чашку с блюдцем перед  женщиной,  другую – перед собой. Затем положил на каждое блюдечко по несколько печений и, успокоенный, сел на свое место, перевел дух и сказал женщине:        
-- Выпейте кофе и успокойтесь.
        
Женщина взяла чашку,  осторожно поднесла к губам и сделала маленький глоток, по-том еще, еще… Олег тоже взял свою чашку с кофе и тоже начал потихонечку пить, искоса поглядывая  на женщину. И чем больше он на нее смотрел, тем больше она ему нравилась. Была в этой женщине какая-то мягкая, кошачья пластика, некая грация,  делающая каждое  ее  движение изящным, женственным и неповторимо  красивым. И  в том,  как  она сидела  перед  Олегом,  как  держала  чашку  перед  собой, как подносила ее ко рту, как наклоняла  голову  к ободку  чашки,  как  выпячивала  вперед  губы,  делая  глоток,  чувствовалось не-повторимое обояние  ее женского естества. И, сам  того не замечая, Олег, прихлебывая ко-фе, потихонечку любовался сидящей перед ним женщиной. 
       
Женщина допила кофе, осторожно поставила чашку на на блюдце, взяла салфетку из салфетницы,, вытерла губы, смяла пальцами салфетку и бросила ее в пустую чашку. Затем глянула на Олега и тихо проговорила:        
-- Спасибо вам.        
Голос у нее был низкий, грудной, приятного мягкого тембра.        
 -- Пожалуйста, - ответил  Олег  и продолжил, - а теперь  давайте  познакомимся. А то мы что-то забыли это сделать раньше. Меня зовут Олег Юрьевич. Фамилия – Жуков. Я являюсь начальником этого отдела. Работаю с такими, как вы посетителями.       
-- А меня  зовут  Ольга  Кирилловна, сказала  женщина.  Голос у  нее был спокойным. Она уже пришла в себя и начинала потихонечку  приобретать уверенность, - фамилия  моя  Преснова. Работаю  продавцом  в  «Супермаркете». Раньше  работала в отделе маркетинга одной солидной фирмы по продаже компьютерной техники. Но оттуда пришлось уйти.         -- Очень хорошо, - улыбнулся Олег, - Олег и Ольга, как нарочно подобрано! Ну, это к делу не относится.. Давайте теперь рассказывайте свою историю.       
 -- Да что тут особенного  рассказывать? – пожала плечами женщина, - я пришла к вам в банк, чтобы  узнать насчет кредита  на покупку  квартиры. Мне жить сейчас негде. Вот и хотелось бы разузнать, какие  кредиты существуют  на свете, какие у них годовые      проценты и какие  из  них  бывают  льготные и для  кого они  бывают  льготными. Вообще – все о нынешней системе кредитов и системе их возврата.       
-- А сейчас вы где обитаете? – спросил Олег.       
-- У подруги. У нее сейчас квартира свободна, -ответила ему женщина, -  вот мы с сы-ном там и обитаем. На птичьих, так сказать, правах.       
 -- Так, так.., -  в задумчивости проговорил Олег,  глядя на  женщину, - Это понятно. А теперь,  пожалуйста,  расскажите  мне  все  поподробней о своей  жизни в последние годы, чтобы я смог бы для начала хотя бы сориентироваться, прежде чем принимать решение.       Женщина вздохнула и начала рассказывать..
      
История этой женщины, в общем-то была  самая  обычная  и даже,  в некоторой степени,  банальная и очень  даже -  заурядная.. Юыл у нее когда-то  муж, была  семья, была ра-бота. Муж – любимый, работа  интересная,  да еще сын подрастал. Что же нужно еще нор-мальной женщине для  счастья? Да ничего большего! Так оно и было. Муж занимался биз-несом. И очень  успешно. Он являлся  одним из  совладельцев фирмы по продаже компью-теронй техники в Москве и Московском  регионе. Женщина работал  в отделе  маркетинга этой же  фирмы. Фирма процветала. И деньги у них были. Они купили себе новую кварти-ру, продав еще старую доставшуюся женщине от родителей. Квартира была хорошая, сов-ременная и расположена  в элитарном квартале, отгороженном от всех остальных жителей столицы. Но их  этот  вопрос не особенно-то и волновал. Они жили своей жизнью. И квар-тиру,  естественно, они  приватизировали. А как  же иначе  в нынешнее  время?!  И вполне тественно, что  приватизировали на имя мужа. А на кого же еще?! Ведь он являлся осенов-ным  кормильцем  их семьи. 
      
Но потом на их безоблачном семейном небе появились тучи. У мужа завелась любов-ница. Сначала одна,  потом  другая, третья. И опять же таки, вполен  естественно, что жен-щине обо  всех  изменах  мужа  подробнейшим  образом  сообщали. Чтобы не скучала.. Но ведь не сможет  нормальная  женщина, вышедшая  замуж  по любви, отнестись спокойно к изменам собственного,  когда-то грячо любимого мужа!. Не получится, как бы втайне, мо-жет быть, ей  этого и не  хотелось! Не получится!. Не  смогла и эта женщина. И дома нача-лись скандалы. Но ничего  не помогало. Муж  не успокаивался. Не сказать, что он был по-ловым  гигантом. Не-ет, самый обычный и  самый  заурядный в этом  смысле мужчина. Но он был богатый,  видный, влиятельный,  очень даже самовлюбленный и женщины опреде-ленной категории на него  вешались. Такова  уж наша жизнь. И никуда от подобных ее эк-сцессов не денешься.
          
Наша  героиня  терпела,  терпела, а потом подала на развод. Не захотела делить        собственного  мужа  с какими-то там  девками.  Гордость  не позволяла. Развод  состоялся до-вольно  быстро. Деньги в нащей судебной системе много значат!. И тут неожиданно выяс-нилось,  что она не имеет  никакого  юридического права  на их совместно приобретенную квартиру.  Хозяин-то – муж!. И после  развода   муж  просто-напросто  выгнал  ее  из дома вместе с  ребеноком. Причем, выгнал  по суду,  законно. И стала она, коренная москвичка, родившаяся и выросшая в Москве, бездомной. Что ж, ничего не поделаешь. Такие законы были в  эти годы  в нашей  стране. Все во имя богатых,  все только для богатых. И по этим законам муж, владелец квартиры, мог  спокойно  выгнать бывшую свою жену вместе с де-тьми на улицу после развода. И выгоняли. В Москве  таких, как  эта женщина было много, тысячи. Хорошо, что ее приютила  подруга. Они дружили  еще со школьных  времен. Под-руга  уехала с мужем за  границу и пустила в  свою опустевшую  квартиру  Ольгу с сыном. Корнечно же – временно До их возвращения.. 
        
А дальше – больше! Неприятности в жизни,  действительно, никогда не приходят по одной. Обычно  они валя т валом. Только  успевай увертываться! И как только Ольга оста-лась одна,  у  нее начались  проблемы  на  работе. К ней стал  приствать  начальник отдела мааркетинга, где она работала. Он давно к ней приглядывался. Но раньше она была женой одного из  руководителей фирмы и он держался от Ольги на расстоянии. Боялся. Но после развода обнаглел и попер в открытую. Не стесняясь ничего и никого.  
      
Вот и пришлось  Ольге уйти с работы. Думала – обойдется! Ведь она по образованию – экономист  и работала в солидной  фирме  руководителем  группы. Но на деле все оказа-лось на много сложнее. Ничего  хорошего с работой не  получалось. Слишком  уж отрица-тельные характеристики ей давал  бывший ее начальник в ответ на зондаж  руководителей фирм, с которыми  Ольга   пыталась  вести  переговоры  насчет  работы по специальности. А время поджимало. Жизнь требовала  материальных  средств. А денег, что остались на ее банковском счете  после  развода и уполаты за адвокатуру при ведении ее дела о разводе и имущественном  споре с  мужем, таяли на глазах. Пришлось  срочно  устраиваться продав-цом на работу  в ближайший  «Супермаркет». Да и то по блату. По звонку от одной знако-мой.  Работа – ничего хорошего. Утомительна  и физически и  психологически.. Да еще по скользящему  графику. Два  дня  работаешь,  два дома. Рабочий день с семи утра до десяти вечера.. Но  ничего привыкла,  освоилась  Зарплата –  10-12 тысяч  в  месяц. Маловато, ко-нечно. Не то, что на  ее прежней  работе. Но, с паршивой овцы, как говориться, хоть шерс-ти клок. Так и здесь. Хорошо, хоть эта родвернулась. Могло быть и хуже. 

        Ладно, здесь еще ничего, здесь  еще – терпимо. Вот с квартирой – плохо. И не просто плохо, а очень  плохо. И никакого  просвета в  этом «плохо» не предвиделось. От отчаяния пошла  в  банк  насчет  кредита. Но  лучше бы и не ходила.  Кредит-то можно взять, это не так уж и сложно. Но ведь кредит-то идет за  сумасшедшие проценты!  Аж за 25% годовых. Если на пять лет кредит, то процент  можно снизить до 20%. А это получается, что берешь ты, к примеру, миллион, а возвращаешь  уже целых два. Очертенеть можно от таких сумм. Попробовала было поговорить насче т льготных кредитов, что-то типа молодежной ипоте-ки или  ипотеки дл я матери-одиночки, ответили – это не с нами. Это вам  надо идти к Жу-кову. Это он у нас «благодетельной» деятельностью  занимается Вот она и пришла к нему. Не зная, правда, зачем. Толку ведь все равно никакого. Бесполезно все.. 
         
Олег слушал сбивчивый рассказ женщины не очень внимательно и не слишком вникая  в подробности. История  ее  жизни за последние годы была для него яснее ясного. Ни-каких  кредитов она, конечно же, в банке не получит. Слишком мал  доход в семье – нечем будет  выплачивать. А если он все  же и поможет ей с кредитом,  то здесь просматривается  такая кабала, что ахнешь! И выхода  нет практически  никакого. Но помочь ей Олегу хоте-лось. Очень  хотелось. Она ему  понравилась. Однако  беспроцентных кредитов не бывает. Самое меньшее, на что могло пойти руководство банка -  это 12% годовых. Существовала подобная  форма  кредита  для  самих  работников  банка или  их  ближних родственников.  Если Олег  попросит, то можно  будет  добиться и беспроцентного  кредита. Но  только не для самой  женщины. Для самого Олега. Если Олег возьмет кредит в банке для себя лично и передаст его, но уже тайно, этой женщине, как,вроде бы, официально оформленный кре-дит от  банка, тогда  что-нибудь да  получится. А она  поверит, что кредит от банка. Ей ни-чего не остается, как поверить. У нее-то другого выхода нет. 
         
 И Олег  решил  остановиться на этом варианте. Единственное, что вызывало затруднения – это убедить  руководство  банка в том, что ему действительно необходим  приличный кредит. А для  чего кредит? Пусть  будет, что для покупки квартиры. Ведь у него       действительно нет современной квартиры и он до сих пор живет в своей прежней «хрущевке» в Подлипках. Так что повод –  есть.. А если есть повод, то – поверят. Никуда не денутся. А когда  Олег  нашел  решение  проблемы, то сразу  же на  душе у него стало  легче. И он невольно  заулыбался. Женщина  увидела  улыбку  на его  лице и осеклась на полуслове. Она изумленно вскинула глаза и громким, свистящим от напряжения шопотом прокричала:         
 -- Вы – улыбаетесь?! Вам – смешно?! .         
-- Нет! Нет! – Поднял  Олег ладони  обеих  рук вверх, как бы сдаваясь, - Вы не       подумайте  ничего плохого! Все – нормально! Просто,  я нашел решение вашей проблемы. Оно – есть! Оно пришло ко мне в голову, пока я слушал вас. И вот я от радости и заулыбался.         
-- Правда? – недоверчиво проговорила она.         
-- Правда, - утвердительно  кивнул  головой Олег, - И теперь  давайте решим так. Вы приходите  ко мне  завтра  после  обеда. Ну-у, пожалуй, часа  в два – три. И я вам тогда все объясню. Договорились?         
-- Договорились, - ошеломленно  выдохнула  женщина и в изумлении тряхнула голо-вой, - Вы и вправду поможете мне? Не обманете?         
-- Не обману, - улыбнулся ей Олег, - решение действительно есть. И не так уж и пло-хое. Чего- чего, а  беспроцентный кредит я вам, пожалуй, смогу пообещать.         -- Правда?! – вскинула на него разом заблестевшие глаза женщина.        
-- Правда, правда – на этот раз  серьезным голосом проговорил Олег, - я не шучу. Такими вещами не шутят. 
       
Вечером  Олег за ужином выпил не одну и не две свои обычные стопки водки. Он налил  себе сразу целый  стакан и залпом  выпил его  весь. А потом,  поужинав и убрав за со-бой, выпил еще один стакан. И лег, не раздеваясь на диван. Телевизор включать не стал. И долго  лежал на  диване с открытыми  глазами, уставившись невидящим взглядом в потто-лок, куря  одну  сигарету  за  другой.. Сегодняшняя  встреча  с этой  несчастной женщиной взволновала его.  Неожиданно и  сильно. Это  и огорчало и радовало его. Давно он уже так хорошо не  думал о женщинах. Давно  уже  ему не  хотелось думать о какой-нибудь  конк-ретной  женщине так  светло и  чисто. И он так и заснул, не раздеваясь, на своем диване. И ночью ему снилась женщина. И этой женщиной была Ольга Кирилловна, его сегодняшняя посетительница. И ему было хорошо с ней.. 
      
На другой день он пришел к «Палычу», которому вчера заказал собственное убийство за 25 тысяч долларов, и попросил его отменить заказ. Тот в удивлении развел руками:      
-- Слушай, Олег,  дело-то  уже закрутилось. Я его остановить  не смогу. Я и аванс  уже выдал. Дело-то – пошло!      
-- Надо  остановить! – решительно  проговорил  Олег, - пойми,  очень  надо!. Это – не каприз, это взвешенное  решение. Обстоятельства  изменидись. И  мне  необходимо        задержаться на  этом  свете. И по  возможности - надолго. Если  нужно,  то я  готов и неустойку уплатить. Сколько скажешь – столько и дам.      
-- Эх,  Олег,  Олег! – рассмеялся  «Палыч», - не надо  никакой  неустойки.  Ничего я не предпринимал  насчет  тебя. Я просто  деньги у  тебя взял. Взял и спрятал. Пусть полежат, думаю, пока ты не успокоишься.
       
Он встал,  подошел к большому сейфу,  стоящему в  углу его  комнаты, открыл дверь, нагнулся  и достал  оттуда  толстую  пачку  долларов,  перевязанную  крест-накрест  синей лентой. Вернулся назад и протянул пачку Олегу:       
-- Вот твои деньги. Возьми их обратно. Мне чужих не надо. Ведь я почему тебе навст-речу пошел?  Подыграл тебе, почему?. Да я вижу,  что ты в  последние месяцы ходишь ка-кой-то сам не свой. Будто пыльным мешком трахнутый. Даже женщины от тебя шарахать-ся стали. То раньше табуном к тебе перли, через друг друга лезли. А тут все разом в сторо-ну о т тебя. Как от  чумного. Думал – спид или  что еще  похлеще  подхватил. Проверил по своим каналам – нет, все нормально. Тогда – что же, думаю? А ничего особенного! Кризис зрелого  возраста.  Бывает. У некоторых,  правда,  очень серьезно проходит. Мужики теря-ются. И ты,  смотрю – тоже. Вчера  вот был  весь съежившийся,  потускневший, глаза пус-тые, ничего не выражующие. А сейчас – другое дело! Даже глаза заблестели! В них жизнь появилась! Значит – выздоровел,  переболел! И – слава богу! Живи теперь дальше. И боль-ше подобную дурь в свою голову не бери. 
       
Он еще раз внимательно посмотрел на Олега и добавил:        
-- Я же  вижу,  что у тебя  «шерше  ля  фам» И правильно! Мужику  нельзя  без бабы! Пропадет он один! На свадьбу позовешь?        
-- Обязательно! – рассмеялся Олег. 

Вот и встретились два одинночества,
Две печали с неясной судьбой,
Словно где-то свершилось пророчество-
Тайный знак между мной и тобой.
Крик печали в раскатах бессонницы,
В черноте до утра не сомкнувшихся глаз,
Где надежда, как робкая скромница,
Неожиданно, вдруг посетившая нас.
Две надежды, как два воскрешения,
Два окошка, зажженных в ночи.
Дар  судьбы или зов искушения,
Или жажда тепла у погасшей печи?
Все равно мы доверимся чуду,
Не исчезло оно, время странных чудес,
И тогда самоцветов сверкающих груды,
Я тебе принесу с полуночных небес!
       
P.S. Через  три с небольшим  месяца  Олег и Ольга  поженились и  стали  жить вместе. Поселились  они в  квартире,  купленной на  деньги  Олега и на  льготную  беспроцентную ссуду,  выделенную Олегу  в качестве свадебного подарка руководством банка. Через     полгода у  них  родилась  дочь. Жили  они  хорошо. В доме  царили  любовь и  согласие. Сына Ольги  Олег  усыновил и нашел  с  ним  полное  взаимопонимание. Они  и  сейчас  живут в Москве. У них  уже две  дочери и совсем  взрослый сын. Сын  заканчивает  школу. Учится хорошо,  без  троек. .Работают  они  оба  в  банке, в том самом, в  котором их свела судьба. Мир и покой их дому. И хоть чуточку счастья. Они его заслужили. 


                               КОНЕЦ  ВТОРОЙ КНИГИ...       . . .