Рыночная цена счастья. эротика часть4 эквилибристи

                                                
               
                ОВЧИННИКОВ  ВИТАЛИЙ

               

                РЫНОЧНАЯ  ЦЕНА СЧАТЬЯ
            
             
               
                СОЦИАЛЬНО  ЭРОТИЧЕСКАЯ ДРАМА
                ДЕВЯНОСТЫХ  ГОДОВ


               


                ЭЛЕКТРОСТАЛЬ 
                2008г


               
                КНИГА  ПЕРВАЯ




                MEMENTO  MORI 

                (ПОМНИ О СМЕРТИ)




                «Помните о смерти, ибо смерть
                является величайшим благом 
                для всего живущего на Земле»
                Филосовская фраза.               
               
                «Не дай Вам Бог жить во
                Времена Великих 
                исторических
                потрясений»
                Философская фраза






                ЧАСТЬ   4-я




                ЭКВИЛИБРИСТИКА  НА  ОБОРВАВШЕМСЯ КАНАТЕ
               






                «Эквилибристика – это искусство
                делать акробатические упражнения,
                не теряя равновесия, в трудных по- 
                ложениях, например, на канате»
                С.И. Ожегов «Словарь русского
                литературного языка».

                « За чем  пойдешь, то и найдешь»
                Народная  мудрость.





             После Нового Года для большинства   заводчан началась совершенно новая жизнь. До того им  абсолютно  неведомая. Вскоре  после Нового  года на  заводе вышел приказ об остановке работы  нескольких  крупных цехов основного производства. Естественно, что -  временной. Причина – отсутствие  заказов и недостаточное  финансирование.. Работникам  этих цехов было  предложено  уйти в административные  отпуска Пока  на  три месяца. Но все прекрасно  понимали, что – навсегда. Для  заводчанам это был удар, катастрофа, чудо-вищно  страшные  по  своим  последствиям. На  улицу  выбрасывалось почти половина ра-ботников завода,  занятых в основном  производстве. За ними потянулись работники вспо-могательных  производств, обслуживающих  основное.  Это были  рабочие, инженерно-те-хнические  работники, служащие, управленцы. Никто не знал истинной численности рабо-тающих  на  заводе. А ведь с заводом, точнее, с заводским  производством, была  еще завя-зана самая  мощная в Подмосковье «социалка» и самое  мощное в Подмосковье подсобное хозяйство, не  считая  бесчисленного  количества  домов отдыха,  санаториев, профилакто-риев, баз  отдыха, охотничьих  и  рыбацких  домиков и собственного  мощнейшего ОРС-а, так называемого Отдела рабочего снабжения, Отдела, куда устроиться на работу было, по-жалуй, потрудней и посложней, чем даже в само управление Секретариата ЦК КПСС.
           Никто не  знал  про  численность  работников  их  завода,  это  действительно. Но ее можно  было  спокойно  прикинуть, и  довольно точно, с малой долей ошибки. К примеру, количество  кандидатов  в  депутаты в  «Подлиповский»  Совет   депутатов трудящихся от  них представляло  свыше ста человек. Эти списки не являлись тайной. Они публиковались в местной  газете «Подлиповская правда»  перед самыми выборами А отсюда, зная, от ско-льких трудящихся идет по закону один кандидат в депутаты, можно спокойно сделать эле-ментарный  вывод о примерной численности  работающих на заводе. Цифра эта достигала сорока-сорока  пяти  тысяч  человек. Не мало! Очень  даже  не мало. И теперь половина из них – безработные!. .Да-а-а, и слова-то этого никто из них раньше не знал. А теперь им это предстояло узнать на практике.
          Коснулась эта беда и семьи Олега с Юлией. Юлию сократили сразу. Их отдел ликви-дировали и она стала не нужна  заводу... Олега оставили на «пока». Но работе на их участ-ке не было. Перебивались  случайными  мелкими заказами. О зарплате  разговоров  даже и не заводили. И так все было понятно. Хотя нет – не все. Не слишком было, к примеру, по-нятно,  почему  их Генеральный  все  время  за  границей. И не один, а со своей свитой. По официальной  версии – пытается  договориться с иностранными фирмами о заказах для их завода. А на самом деле – кто их знает, чем они там занимаются?  Разговором  на  эту тему шло много. В основном – кулуарного.. И ни  одного  приличного. Это  потом  только  Олег узнает, что  руководители  почти  всех  крупных предприятий  страны  в эти годы сразу же ринулось за границу для  веселой и разгульной  жизни  за счет руководимых ими предпри-ятий. Гудели  все  напропалую. Натерпелись за  годы Советской власти, когда каждый шаг надо  было  согласовывать с Верхушкой. А сейчас – никакого контроля! Что хочу, то и де-лаю. Сколько  захочу  денег с заводского  счета  взять, столько и возьму. На что захочу, на то и потрачу. Хоть – пропью все, хоть виллу себе на каких-нибудь «Майямах куплю. Все в моих руках!.. И никто мне не указ. Я ведь теперь – хозяин!. И пропивали! И – покупали! А народ  ничего – потерпит. Никуда  не  денется.. Он у нас терпеливый. Советская власть хо-рошо его выучила за свои  десятилетия! Он наизусть знает, что это  такое - выступать про-тив своей власти. Рефлексы возникли. И уже постоянные, врожденные, безусловные, а не временные. Так  что, за  себя  беспокоиться  нечего! Вон  какие у  меня  охранники! Парни крутые!  Мордовороты – что  надо!  Не  подступишься!  Все  бывшие  оперативники!. Спе-цы! Стреляют с закрытыми глазами... ...
           Юлия  заметалась в поисках  работы. Встала на  очередь на биржу труда. Но там ни-чего не было. Там таких, как она, было тысячами. Инженеры нигде не требовались. Маши-ностроительное производство в стране свертывалось. Заводы останавливались. Страна по-гружалась в бездну. Но жить-то надо.. Жить-то хочется. Даже в бездне. А чтобы жить- на-до есть. Да еще каждый  день. И не  одному  разу. И одеваться надо, и обуваться. А в мага-зинах  только одни  пустые  полки. Все  исчезло. И еда, и одежда. Своего-то уже ничего не стало. Не  производилось  больше ничего  своего в этой стране.. Заводы и фабрики стояли. Правда,  гуманитарная  помощь  в страну  шла  эшелонами. За рубежом  боялись голодных бунтов в России и подчистили  все  свои помойки. Все себе ненужное сплавляли в Россию. Затыкали дыру.. Помнили еще семнадцатый год! Очень – помнили! Но эта несчастная «гу-манитарка» почти  вся  расхищалась в верхах. Каждый  начальник  и каждый  начальничек считал своим долгом в первую очередь думать о себе. а потом уж – о других, о своих под-чиненных. В России  начал зарождаться  закон  джунглей. Кто  кого схапал – тот и съел. А хапает  только  сильный. Поэтому, сначала  себе, а потом, что  останется, можно уж и дру-гим.. Поэтому до настоящих малоимущих и нуждающихся из «гуманитарки» почти ничего не доходило. А большинство  жителей России о ней даже и не слышали..
           И каждый житель  этой несчастной, проклятой  всеми Богами мира, страны в эти го-ды  учился  выживать самостоятельно. Кто как  смог, кто  как  сумел. Многие  кинулись на рынок. Торговать. Боле в этой  стране  делать было нечего. А так как своих товаров уже не было  практически  совсем, то за  товарами  стали  ездить  за  границу. Кто  на  чем. Кто на поезде, кто  на  машине, кто   на  автобусе, а кто  и  самолетом. Появилась даже профессия специальная  для  такой  деятельности – челночники. Это  те, которые  ездили  и  летали за границу за товаром с огромными сумками-баулами И возили они в этих баулах товары для продажи в России.. Везли из Турции, Греции, Египта, Польши, Югославии, Китая.. Приво-зили, сдавали  продавцам  на  рынке, немного  отдыхали  и  снова – в путь  И большинство этих  челночников – женщины. В  основном,  бывшие  инженеры. Часто  работали парами. Одна - ездит, другая – торгует. Юлия тоже попала на рынок. Больше таким, как она, попа-дать было некуда. Следующий  шаг  вел только в одном направлении – на панель. Кое кто, помоложе, послабее и поинфантильней, туда и попадали. В Москве образовался две сферы женской деятельности:, рынок товарных услуг и рынок интимных услуг. . И там, и там ра-ботали женщины. Очень часто с высшим образованием, иногда даже – с несколькими выс-шими .  Многие – кандидаты  и  доктора  наук. Когда-то  элита  страны, теперь  же  самый обыкновенный человеческий, а, может, уже и исторический балласт.
          Юлия торговала на одном  из  городских  рынков «Подлипок»  продовольственными продуктами.. Мясными, но. не скоропортящимися. Колбаса, сыр, ветчина. копчености, па-штеты в  тюбиках  и  баночках,  бульонные   кубики, супы быстро приготавливаемые в ба-ночках и пакетиках,  приправы  различные  в пакетиках и все  такое этакое. Конечно же не отечественное, а импортное. Работали  они  втроем. Две из них  ездил, а одна торговала. И так, постепенно,  по  очереди -  менялись. Приходила  Юлия домой уставшая, злая, раздра-женная, часто – поддавшая,  иногда – пьяная. А иногда – и совсем  не приходила ночевать. Поначалу  еще  звонила,  предупреждала Олега, что не  придет,  пыталась  оправдываться, что-то объяснить, а потом и совсем  перестала  говорить на  эту тему. Не пришла и не при-шла –  что  тут  кипятиться?!   Поздно  закончили. Устали  сильно. Выпили, чтобы  рассла-биться. Не  тащиться  же  пьяной через  весь город. Вот и  заночевала  там! .С девчонкам, с девчонками! С кем  же  еще?! Успокойся! У вас у  мужиков  только одно  на  уме Ни о чем другом думать не можете….
          Да-а, рынок затягивал Как оказалось, рынок, это не  место твоей работы, рынок – это образ жизни, образ  мышления. Причем, очень  специфический образ жизни. Такой жизни, которая  далеко не всем по душе, которую не все принимают, которую  не все  выдержива-ют и которая  не  всех  устраивает. Не  выдержала и Юлия. Хотя, не выдержала – не слиш-ком точно сказано.. Она  уже  начала  привыкать и приспосабливаться  к новому  для  себя  образу жизни.. Но здесь ей предложили другую работу. Женщина одна лет сорока, хорошо одетая и очень уверенная в себе, приехала на рынок купить продуктов для предстоящего у них в фирме  мероприятия. Она  набрала  у  Юлии  колбасы и  копченостей на  приличную сумму. И пока  выбирала, они  с Юлией  разговаривали. И, видимо,  Юлия  даме  понрави-лась. Потому что эта дама при  расставании  дала Юлии свою визитку и попросила ее при-ехать к ней для разговора.  Дама оказалась директором по общественным связям какого-то рекламно-модельного   или  модельно  рекламного  агентства.. И  им   постоянно  требова-лись молодые  красивы женщины. Зарплату  ей  предложили  приличную, остальные усло-вия вроде тоже были ничего и Юлия согласилась
            Числилась  она там  то ли менеджером, то ли  моделью, то ли еще кем. Но работала как-то странно. Уходила она  туда  после обеда  или под  вечер, а приходила домой только утром. Получалось так,  что  семейная  жизнь  у  них с Олегом  теперь совсем разладилась. Юлия приходила домой, когда Олега уже дома не было, а уходила на работу, когда он еще не  пришел с работы. И они  уже  давно  вместе не спали. А про секс и говорить-то нечего. Последний раз совместный секс у них быль чуть ли не в прошлом году.
            Подобные  агентства  тогда  в Москве  только  начали появляться. И чем они  там, в действительности,  занимались – никто  не знал. Молодые  женщины  и  девушки  клевали на  рекламу и на  обещания. Поступали  туда  на  работу  с сумасшедшими  надеждами, а в итоге оказывались  девушками по вызову и занимались интимным обслуживанием  «ново-русских» нуворишей на  различных  презентациях,  корпоративных  вечеринках и в их  но-чных  клубах. Уйти с агентства   было сложно, так  как  паспорта и  трудовые книжки  им после оформления под  разными  предлогами  не возвращали, а потом  их всех крепко-нак-репко  привязывали  к агентству  соответствующими  фотографиями  и  видеопленками их интимных отношений с клиентами. То есть, элементарно шантажировали.
            Попалась на  эту  удочку и Юлия. Правда, не  сразу. Сначала  она  занималась, в ос-новном, организацией всех этих  бесчисленных мероприятий. Но потом на одной вечерин-ке на нее  положил  глаз  сын  Генерального директора процветающего банка «Интерком». Этот банк  покровительствовал  агентству. И Юлию  отдали  этому  сынку. Подлив для на-дежности  чего-то ей  в вино. Какой-то  расслабляющий  наркотик. Он  подавлял  волю, но усиливал  сексуальные  желания. И она ночь провела с этим парнем. А когда  утром попы-талась  было устроить  скандал, перед ней прокрутили пленку их совместной  с директорс-ким сынком прошедшей ночи. И спросили ее, не  хочет ли она, чтобы  эта  кассета в коли-честве  нескольких  десятков  или  сотен штук сегодня же появилась на «Горбушке» с кра-сочной  рекламой ее содержания. .Пленка  была  очень и очень  откровенной. Слишком от-кровенной.  Для Юлии это был шок. Как потом она  узнала, снимали обычно  несколькими  камерами  с  разных  ракурсов. А потом   соответствующим образом монтировали. И полу-чалось так убедительно, что протестующие сразу же смолкали и делались покорными пре-покорными исполнителями любой воли своих  новоиспеченных  хозяев.. Так Юлия попала в сексуальное рабство. 
            Она не стала  проституткой  в прямом  и традиционно  понимаемом  значении этого слова, т.е. женщиной, занимающейся за определенную плату сексуальным обслуживанием мужчин. Нет, учитывая  исключительную  женственность  ее  внешних  вида;  утонченную выразительность тонких черт  ее лица; высокий культурный и образовательный уровень ее интеллекта; неплохое  знание немецкого и английского языков в сочетании с бесподобной способностью  поддерживать и вести  разговор в мужской  компании на любую общечело-веческую  тему, Юлию определили  в сферу  обслуживания  представителей  высшей Мос-ковской финансово-деловой элиты. Она выполняла  роль японской гейши, создавая у муж-чин атмосферу всеобщей доверительности, собственной их неповторимости, значимости и персональной исключительности. Только японские гейши не занимались сексуальным об-служиванием  клиентуры, а Юлию  некоторые клиенты, из числа особо избранных с точки зрения хозяев агентства и по договоренности с ними, могли позволить себе взять с собой в постель. Точнее, она шли к Юлии в постель. Если кто-нибудь из важных гостей западал на Юлию, он  обращался  к  дежурному  администратору. Тот  давал  разрешение, оговаривал время и цену, и уведомлял  Юлию о предстоящем  к ней  визите. Она должна подготовить-ся. Юлия  поднималась к себе в комнату и ожидала  визита. Ну, а дальше все  шло по наез-женной, хорошо известной ей и ничего, кроме унижения ей не приносящей, дороге......
            Юлия не имела права отказываться и должна была безропотно выносить  все сексу-альные  требования, прихоти и капризы  клиента  и обязательно  оставить  его  довольным.
Но Юлия всегда  оставалась Юлией. Она  умела  очаровывать и доводить  чуть ли не до до безумия  пришедших  к  ней  мужчин. Любого возраста и любого статуса мужчин. Ибо ко-бель всегда  остается  кобелем. В какую  одежду его не ряди. . Причем, Юлия не прилагала для того ни  малейшего  своего усилия.. Она просто вела себя так, как подобает себя вести настоящей женщине перед мужчиной. Не теряя  ни на йоту своего истинного женского до-стоинства. И вела себя так инстинктивно, не намеренно, не наигранно. Да и зачем ей было прилагать для того особые усилия?!  Ведь мышеловка  не бегает за мышами; мыши сами к ней приходят, и сами в нее  залазают. Никто же  их не заставляет туда лезть?! Какие могут быть  претензии к мышеловке со стороны погибших в ней мышей?! Никаких! Поэтому не-довольных  Юлией  среди  клиентов  ночного  клуба не  бывало практически никогда.
           А от секса с ней  мужчины  просто  обалдевали. Причем,  обалдевали  больше  не от ее  сексуального  мастерства  или ее сексуальной техники. Хотя, конечно же, бывало и это.    Мужчины  обалдевали от одного лишь сознания  того, что они, обыкновеннейшие, в прин-ципе, мужики, овладевали и  трахали такую  великолепную  женщину. От этого ощущения своей собственной  всесильности над  Юлией, у них  уже заранее кружилась голова и чуть ли не сносилась крыша. И они  впадали в сильнейший сексуальный и психологический эк-стаз Чуть ли не до потери памяти или даже – сознания. Ведь  если бы не  это их членство в таком пресловутом  ночном  элитарном   клубе, то вряд ли когда  они  смогли бы добиться  ее расположения. А что уж там  говорить о сексе с  ней, с Юлией!  Безнадега – полнейшая! А потому – пользуйся, пока  есть такая возможность! Они  и пользовались. Поэтому секс с Юлией, пусть  даже  наполовину  и обязательный со  стороны Юлии, поднимал их в собст-венных  глазах  на  необозримую высоту и вселял в них настоящую мужскую уверенность, делал их состоятельными  в сексе, пусть  даже и не  на долго. И не всерьез. Они обманыва-лись, потом у что  хотели быть обманутыми. И Юлия помогала им утвердиться в их  само-обмане. .Ведь  Юлия   даже  криками заходилась  с ними  в оргазме!  Да  какими   криками – заслушаешься!  Симфо-ни-и-я-я! Настоящими или искусственными – это другой вопрос! И не так уж и важный! Где граница между ложью и правдой у женщины? Где?! Не всегда и обнаружишь. А надо  ли – обнаруживать?! Послушай, как  она  кричит при оргазме! Зна-чит,   они ее по настоящему отрабатывали в сексе!  А главное -давно  уже никто под ними не кричал от  наслаждения. Давно.. А здесь заходится такая  женщина! И от  кого? ! От не-го! От мужика, с кем  собственная жена давно уже не желает  в одной  постели  спать.  По-тому  что он   уже  ничего с ней  давно  не  может. Но  это  не с ней, не  с женой, не -дома!. А -  здесь, в ночном  клубе?!  Да  еще с такой  женщиной!!! Как  же ее за это не отблагода-рить?! Вновь себя  мужиком  почувствовал! Впервые  за последние годы!!! За такое невоз-можно не отблагодарить…
          И, естественно, клиенты  Юлии  старались ее  отблагодарить. А как  может выразить женщине  свою  благодарность  мужчина, обладающий  властью, деньгами и невероятней-шим о себе самомнением? Деньгами  и только деньгами. Чем  же  еще?! Конечно, можно и подарками. Но  подарки  надо  покупать, ездить  куда-то,  выбирать и вообще – суетиться., стараться,  нервничать,  мельтешить.. А деньгами – гораздо  проще. И удобнее. Достал бу-мажние,  отсчитал  тысчонку,  другую, а можно и третью. Знай – наших! С  нас никогда не убудет!  Мы – не  мелочные! Святое  дело – отблагодарить  женщину  за  доставленное ею удовольствие! Ведь сколько она со мной  провозилась, пока подняла моего «идиота» - уму не постижимо! А я уже, если откровенно, и думать-то забыл, когда он  у меня вставал сам, по собственной воле, без всяких там «Виагр» и других  стимулирующих  таблеток. А здесь встал сам, как  миленький! И поработал потом еще отменно, точно в молодости. Не посра-мил!. Как же за это  не  отблагодарить.?! Невозможно! Не по мужски! И они  благодарили. И, буквально, заваливали Юлию. деньгами. В основном – долларами...... 
           Но денег  за  свою  сексуальную  услугу  Юлия  брать с клиента не имела права. Де-ньги за нее получало  агентство. И гонорары за свои сексуальные услуги она всегда сдава-ла. в кассу  агентства. Под  роспись. Специальный  журнал для того был заведен.. А Юлии шла  зарплата с премиальными за  хорошее обслуживание. И, в общем, не так уж и плохая, если разобраться.  Прибыль за сексуальные услуги подсчитывалась тщательно. С этих  де-нег  Юлии  шли  10% премиальных. Маловато  конечно. Но, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Поэтому  утаивать  деньги  смысла не  имело никакого.. В комнате стояло несколько видеокамер, и все там  происходящее  там  фиксировалось  на  пленку. Так что контроль за сексуальной и финансовой деятельностью Юлии шел жесточайший... ..
          Если учитывать, что обычно Юлии меньше  тысячи долларов за услугу не платили, а иногда, сверх  благодарные  клиенты,  давали и  гораздо  больше. А в день работы Юлии в клубе у нее обычно всегда бывал клиент. А иногда и два, а то и целых -  три. Хотя послед-нее – редко. Очень редко. Потому  что ее берегли  для солидных клиентов. Но все же – бы-вали...Поэтому, в месяц у Юлии набегала кругленькая сумма в сорок-пятьдесят тысяч дол-ларов. Деньги  эти  у  нее, конечно  же, забирало  агентство. Подчистую. Но… Десять про-центов из них – четыре-пять  тысяч  долларов в месяц все же шли на счет Юлии.. Неплохо. Очень даже  неплохо. Если  сюда  еще  добавить ее  ежемесячную  зарплату, из  которой за вычетом всяких услуг  в виде  питания, медицинского  обслуживания, и еще бог еще знает чего,  малопонятного, но за которое регулярно шли  вычеты, то у   Юли. оставалось что-то около тысячи долларов в месяц. То есть доходы Юлии с премией за сексуальное обслужи-вание  элитных  клиентов  были,  по  тем  временам, очень  даже  значительными. И  Юлия большую их часть старалась откладывать. Хотя она была никчемной хозяйкой и копить не умела, но теперь у нее был стимул – набрать деньги на  выкуп  из агентства. Всего-навсего сто тысяч  долларов.. Заплати – и иди домой. Про тебя забудут. Говорят, что забудут. Уве-ряяют, что  забудут.. Как на  самом  деле оно получится, никто не знает. Потому что никто еще из  агентства еще не  выкупался. Убегать – кое кто убегал. Пробовали - убегать  Неко-торые – удачно. Но большинство из них находили и  возвращали  назад. Служба охраны и сыска в агентстве  работала  великолепно. Все  бывшие «Особисты»  СССР.  Специалисты высшей  квалификации. Правда,  почему-то  ставшие вдруг  не  нужными  своей Родине. А потому -  расхватанные  различными частными фирмами.
            Но набрать  нужную сумму – задача была практически невозможная. Даже если от-кладывать по  четыре  тысячи долларов в месяц, а это максимум, что она сможет осилить,. то все равно  понадобиться  целых  два года .Два года- это двадцать четыре месяца или де-вяносто  шесть  тысяч  долларов   Ну,  практически – сто. Если   «подзанять»  чуточку, то - хватит. Но все  равно – целых  два  года! Да за  это  время  работы в агентстве с ума можно будет  спокойно  сойти!  Ведь, если  брать по  человеку  в  день, точнее, в ночь, а меньше у нее никогда  клиентов  не бывает – это получается, что, за вычетом  одного выходного дня  в неделю,  ей  надо будет  сексуально  обслужить  семьсот  с  лишним  человек  для своего  освобождения1 Семьсот  с  лишним - . чокнуться  можно. Голова уже заранее кругом идет. Потому  что  действительно -  чокнешься! А  тогда  уже и свобода будет совсем не нужна.. Страшно даже  подумать, что  ее ждет  теперь в  будущем. Легче – в  петлю, чем  на самом  деле  освободиться от этого сексуального ее рабства. И неизвестно,  смогла  бы она  когда-нибудь  самостоятельно  оттуда  выбраться, если  бы  не  Отар. Они  встретились  в  одном престижном ночном  клубе на самой заурядной корпоративной вечеринке
         Отар к этому  времени заделался, конечно же не без помощи своих земляков, грузин-бизнесменом торговым бизнесом.. Он владел торговыми павильонами на нескольких  мос-ковских   рынках и пользовался  значительным   авторитетом   среди   московских  новоис-печенных олигархов. Когда это  он  успел – неизвестно. Ведь его сократили вместе с Юли-ей. Их отдел  перестал существовать. Но для  него  этот  процесс прошел безболезненно. И он относился к той  категории граждан  бывшего  СССР, которые  легко перешли из преж-жнего своего ничего незначащего положения  в положения  состоятельных и сверх состоя-тельных  граждан  России.  Как они исхитрились  это  сделать за такой короткий срок – из-вестно только одному Дьяволу. Бог всегда в стороне от подобных дел. Больно уж они дур-но пахну. А дьявол  ничего не  гнушается. Для  него  запах «мертвячины» – один из самых  прелестных  запахов на свете.. Просто оказались в нужное  время и в нужном месте. В том  самом месте, где  происходила  дележка  бывшей  Госсобственности  СССР. В управлении  делами Правительства Москвы и  Правительства России.. И это кое что позволило Отару с помощью своих друзей из грузинской диаспоры Москвы приобрести в свою личную  соб-ственность несколько  торговых  павильонов  на  рынках Москвы и  ближайшего  Подмос-ковья.. Только ли в свою  личную  собственность, или он был  всего навсего доверенным юридическим  лицом, кто  его знает. Но в  деловых и финансовых  кругах Москвы он слыл крупным   авторитетом. И развлекаться  любил  в ночных  клубах на  корпоративных вече-ринках.. Где бывали люди  только своего круга, да эстрадные  звезды, да  обслуживающий персонал  агентств,  да охрана. .И больше – никого. И никого - лишнего  . .
           Юлию Отар узнал сразу. Да ее и невозможно  было не узнать. Она выделялась в лю-бой толпе. Настолько  великолепно и броско  она  выглядела Но не  вызывающе броско, не  вульгарно  броско. И не  царственно – броско. Ведь  проститутки и царицы тоже выделяю-тся в любой толпе. Их действительно невозможно не заметить. И тех и других роднит вы-зывающая  манера их  поведения. Всегда  вызывающая  определенные эмоции у окружаю-щих их  людей. Чаще  всего – неравнодушие к  их  присутствию Потому что и те, и другие стараются  обратить на себя внимание. Одни – своим  показным  «неподступно» величест-венным  видом; другие – тоже показным, но  уже, наоборот, своим «подступно» завлекаю-щим видом. Но есть  третья  категория  женщин, которых тоже  невозможно  не заметить в любой толпе. Хотя бы потому, что они не  прилагают  для  того ни  малейшего своего уси-лия. Они так красивы и так  женственны, что  от них идет  незримая, но  очень  явственная  волна теплого  женского обаяния. На них, этих женщин, хочется смотреть, с ними хочется общаться,  с  ними  хочется  разговаривать и  даже  просто  стоять рядом и молчать и  наб-лююдать за ними и ощущать, как поднимается  твое, недавно испорченное кем-то настрое-ние,  как  мир светлеет  вокруг  тебя, как тебе  вновь хочется смеяться и радоваться жизни. Они, как куст цветущих роз в палисаднике  дома.. Его невозможно не заметить Мимо него невозможно  пройти  мимо. И люди  останавливаются. Одни  стоят любуются, вдыхают из неповторимый,  дурманящий  аромат, другие  же – стараются  поскорее  сорвать  эти розы, эти  цветы и  забрать их себе. Только себе и больше – никому.
              Отар  относился  к  последнему  типу  людей. Наслаждаться розой он мог только у себя в вазе,, на худой конец -  в собственном саду. Сделать  собственную  розу обществен-ным достоянием – он не мог. Не имел права. Иначе он  перестал бы себя уважать, перестал бы считать  себя  настоящим  мужчиной. Поэтому,  когда  он увидел Юлия в этом элитном ночном клубе, он  понял все сразу. Женщины в подобный клуб допускались лишь только в качестве  обслуживающего  или  в  качестве  развлекающего  персонала. К развлекающему персоналу она  относиться  не могла, так как не имела для того необходимых данных. Зна-чит – обслуга. И учитывая  ее  исключительные  внешние  данные – понятно, какая это об-слуга.. Значит, судьба,  после  сокращения  с завода,  крутанула  .ее  основательно.  Не  по-мочь в  такой ситуации этой женщине, женщине, которая ему нравилась до «очертенения» и с которой он трахался с невероятнейшим для  себя удовольствием, он не мог. Тем более. что ему это практически  ничего не  стоило. Он относился  к  учредителям и покровителям этого клуба. Агентство, где работала Юлия, финансово и юридически полностью зависело от него. Точнее – и от него тоже.
             Юлии,  когда  она  увидела  Отара, стало  дурно. Отар был  первым  из ее прошлых знакомых, с которым она  встретилась  здесь. Первый отзвук  ее прошлой жизни. Она поб-леднела, как полотно, и поспешила  к дежурному  администратору  отпроситься  на полча-сика в свою комнату. Вид у нее,  действительно  был неважный, и он согласился на ее вре-менный уход. Юлия поднялась  наверх, зашла к себе, бросилась ничком на кровать и зары-дала. Ее била истерика. Прошлое и настоящее  ее жизни столкнулись в этот  момент здесь, в этих безвкусно разукрашенных по современному  стенах  престижного ночного клуба. И что теперь будет – она не имела ни малейшего представления?!. Но что будет –  знала точ-но. И это «будет» обязательно коснется ее судьбы. Вопрос только – как?!.
           Отар  всегда  был  человеком  дела. Правда, он был еще, по «грузински», очень эмо-циионален, очень вспыльчив, напорист, резок и очень деятелен. Поэтому он не стал откла-дывать вопрос о Юлиной судьбе в долгий ящик. С хозяйкой агентства, где работала Юлия, если  ее  деятельность  можно  назвать  работой, он  был  знаком  хорошо. Алла  Сергеевна Завражная, филолог по образованию, закончила  в свое время  с красным дипломом основ-ной курс МГУ, потом  аспирантуру, защитила  кандидатскую  диссертацию  по проблемам новых  словообразований  в  поэзии  «Серебряного века России» и затем несколько лет ус-пешно  преподавала  на  факультете  журналистики  того  же  МГУ. А потом Союз рухнул. Жизнь заставила  вертеться. И она – начала  вертеться. И – получилось. Баба  она была не-глупой,  понимающей  особенности   человеческой  натуры,  при   необходимости,   даже – жесткой. И вот  рискнула  заняться тем,. чем никто в нашей стране официально никогда не занимался, но всегда активно занимались во  всех  странах мира. Как цивилизованных, так и не  цивилизованных. Она   организовала  публичный  дом  для  богатых и процветающих новорусских  граждан  Москвы. Под  маркой  рекламно модельного  агентства.  «Сириус». Официально зарегистрировала его. Сделала все, как  положено. И дело  пошло. Пошло на-столько хорошо, что она  даже  поверить  долгое время в свою удачу не решалась. Боялась спугнуть и все испортить...
           Но время  шло. Агентство  процветало. Знакомых  среди  высших  кругов  Москвы и даже самой  России.  у нее  становилось все больше и больше. И вот тогда-то она познако-милась с Отаром. И их  потянуло  друг к другу. Правда, больше ее, чем его.. Они стали хо-рошо  знакомыми. Даже более, чем  хорошо. Они  даже   как-то несколько  раз, по случаю,  «перепихнулись», но  продолжения  эта интимная связь не имела. Отар добился своего. Он трахнул  незнакомую, понравившуюся  ему  женщину.. И  его  вполне   удовлетворил   сам  факт  взаимного  секса  с  этой  женщиной. Не  слишком  молодой, но довольно эффектной блондинкой, с большим,  наполовину  искусственным  бюстом, подтянутым животом и ос-новательно  подправленными  бедрами. Даже  лицо  было  перекроено скальпелем хирурга настолько, что  теперь  трудно  узнать, каким же оно было или  должно  было  быть насто-ящим. И каждый год  она ложилась в одну Парижскую клинику  на очередную  пластичес-кую  операцию. Что-нибудь себе  удалять, что-нибудь вставлять, что-нибудь  подправлять.  И где теперь  в этом  красивом женском  теле осталось что-нибудь  свое, а где -  только ис-кусственное, понять теперь трудно. Может,  и там, в  интимном  женском  месте  тоже  все ненастоящее, а  какое-нибудь -   резиновое  Да. как   же с такой  женщиной – спать,  как ее целовать, как  сексом с ней  заниматься ?!  Это ведь и не женщина  совсем – а современная силиконовая кукла!...
            А Отар любил в женщинах  все настоящее. Все!.. Он же – восточный человек! А ис-кусственных женщин ему – не надо. Не надо! .И больше  ему от этой женщины ничего бы-ло не нужно.. Как женщина она его не заинтересовала. Трахнулись и трахнулись. И что? А ничего! .Хватит. Хорошего по  немножко. На  большее что-то не потянуло. Отара не потя-нуло. Ее-то к нему тянуло основательно. Ей  хотелось  большего. Но  Отар  стойко держал дистанцию. И отношения  между ними оставались чисто дружескими. Правда, Отар много помогал  агентству. И финансово, и  юридически, и со  всеми видами силового прикрытия. На  агентство  наезжали  мало. Агентство  работало спокойно, без нервотрепки. И  без зна-чительного  «отстегивания».  Милиция  с агентством не связывалась, сторонилась и стара-лась держаться от него подальше.. Не по зубам был орешек. И за всем этим стоял Отар.
          Отар  достал  свой  «мобильник»,  только  что начавшие  входить  в  моду  в Москве. среди крутых бизнесменов С антенной на корпусе. Набрал номер хозяйки агентства.:
             -- Здравствуй, моя Аллочка! Здравствуй,  радость  моя! Привет тебе, моя ненагляд-ная! Что-то я давно  тебя  не видел! Где  прячешься? И почему  прячешься? Зачем  скрыва-ешь от людей свою красоту? Почему не даешь никому собой полюбоваться?
             В ответ он  услышал  хорошо  знакомый, глуховато-надтреснутый, но очень прият-ный на слух, низковато-бархатный женский голос:
             -- Ой, Отарчик,  Отарчик, здравствуй, мой дорогой! Здравствуй, мой хорошенький!  Давно я что-то  твой  голос не  слышала. Ой, как  давно! Забывать  даже стала. И не хитри, пожалуйста, Отарушка, не хитри! Ведь это ты от меня прячешься. А не я от тебя…:
            Так они плели друг другу словесные  витиеватые  кружева  минут пять, не меньше., чутко вслушиваясь в интонацию  каждого  произносимого  ими  слова. Не важно, ведь, что сказано, а важно – как сказано. А здесь  разговаривали  два человека, мужчина и женщина, бывшие  когда-то  любовниками, или  почти – любовниками. Во  всяком  случае,  имевшие некоторое  время друг с другом интимные отношения. И расставшиеся затем по инициати-ве мужчины. И мужчина этот вдруг  взял, да  и позвонил. По  собственной инициативе. За-чем?  Для – чего? Через  столько-столько  времени?  С какой это вдруг стати? А оказалось, что ни с какой. Дело у него,  видите ли, к ее  агентству  выискалось! Всего-навсего – дело! Но дело-то это опять  связано с женщиной. И с очень  красивой женщиной. Как всегда, где Отар – там женщины. А точнее будет наоборот: где женщины, там  и Отар..
          ..—Аллочка,-- продолжал ворковать Отар,  у меня к тебе громаднейшая просьба. Уж ты, мое  золотце,  постарайся  не  обидеть  несчастного мужчину, так безнадежно неравно-душного к тебе…
             -- Ой, Отарчик, - вздохнула Алла Сергеевна в телефоне, -что-то уж чересчур  слад--дко ты мне поешь. Не к добру это. Ой, как не к  добру! И это  еще  вопрос, Отарчик, кто к кому безнадежно неравнодушен. Ты – ко мне, или я – к тебе! Эту  проблему не мешало бы обсудить отдельно. Где-нибудь в уютном  «закуточке»  наедине друг с другом. Чтобы ник-то  не смог бы нам помешать сосредоточиться на разговоре.. А, Отарчик?!
             -- Вот  сотворим  мое  дельце – и точно  обсудим, -завораживающе  рокотал Отар, -Какие проблемы, Аллочка, а?! Откуда это проблемы у  нас с  тобой?! Нет и не может быть никаких проблем между Отаром и Аллочкой. Не так ли, Аллочка, радость ты моя?!
             -- Ладно,  Отарчик,  ладно, еще раз  вздохнула Алла  Сергеевна. _ займем  пока для ясности. Можешь ты  женщину  уговорить, можешь. К сожалению, я это  отлично знаю по себе. Так какое же у тебя ко мне дельце, раз ты решил среди ночи мне позвонить?.
             -- Аллочка, милая, какая сейчас у тебя ночь?! – шутливо возмутился Отар, - И при-чем вообще здесь  времена  суток, когда у тебя сейчас в самом разгаре рабочее время?! Ты сейчас – работаешь; и я сейчас  работаю. И люди твои тоже сейчас работают. И есть среди них одна женщина, Юлия Чернова. Она сейчас здесь, в клубе. Так вот, я ее забираю к себе. Насовсем забираю. Понятно?.
             -- Так во-он оно в чем дело!, - деланно разочарованно протянула Алла Сергеевна, -
Значит, все-таки – женщина. Она эта самая – шерше ля фам. Ты уже с ней трахался? И чем же она тебе так проняла в сексе, если ты ее решил взять с собой? И в качестве кого, если не секрет? Жена у тебя есть. Ее ты менять не собираешься. В качестве любовницы? Или – наложницы?. На что это тебя, Отарушка, вдруг так потянуло?
              -- Ладно, Алла, кончай ехидничать, - заиграл  голосом  Отар, - все не  так, как тебе кажется?  Эта женщина – моя  давняя  знакомая. Она у меня  на заводе работала начальни-ком бюро. Ее сократили вместе со мной. Я вот выкрутился, а она – нет. И попала в беду. К тебе вот попала.. И я обязан ей помочь! Понятно?! Позвони своим архаровцам и предупре-ди. Я не хочу,  чтобы  шум  был. Да и ты  тоже этого не хочешь. Мы оба этого не хотим. А завтра я заеду к тебе после обеда. Часика в два. Или в три. Как скажешь.. И мы все с тобой «спокойненько»  обсудим.  Наедине,  в  уютной  обстановке, а  не  по телефону. Договори-лись? Или – как?!.
            -- Ладно,  Отар,  ладно, - с показной  покорностью,  проговорила  Алла Сергеевна, - считай, что договорились. Я ведь не так уж и глупа, как может иногда показаться. Я пони-маю, что  бывают  в жизни  непредвиденные  обстоятельства., - и тут же, не меняя интона-ции, неожиданно и быстро спросила:
             -- У тебя любовь с ней была?!
             -- Алла, - загрохотал в трубку Отар, - кончай!
             Отар выключил телефон, посидел немного в задумчивости, затем  взял стоящую на столе  прямоугольную  бутылку  «Текиллы»,  активно  начавшей входить в моду у новояв-ленных  властителей  России  среднего  ранга и значительно  потеснившей на этом фронте традиционное для  них виски. Отар открыл  бутылку, налил  стопку, залпом выпил и недо-вольно сморщился.  Господи!.. Какая же  дрянь, эта  «Текилла»! А мы ее пьем, да еще нах-аливаем! Друг перед другом  выпендриваемся! Сколько же  лакейства оказалось в бывшем Советском  человеке! Кидаемся на все  иностранное, как бык на красную тряпку и хвалим, хвалим, хвалим. Глядя только на этикетку. И жрем, пьем с «умиленнейшим» выражением лица. Как же – заграничное! Не то, что  наша дрянь!. Давимся, морщимся, ойкаем, айкаем, но –  жрем,  пьем и хвалим. Под  современного  подделываемся!  Забыв  про  собственную честь, про собственную гордость, про совесть, наконец., про все свое родное, кровное, про свое – национальное.  Не-ет, я – грузин! И свои  национальные  напитки я  никогда не про-меняю на эти «этикеточные»  пойла. Только  грузинские вина, только грузинские коньяки. В крайнем случае – «чача»
            Отар встал и направился к дежурному администратору.
            Молодая красивая  женщина в черном брючном костюме, ослепительно белой шел-ковой рубашке мужского  покроя  с высоким  воротником,  галстуком-бабочкой и фирмен-ной пластиковой  карточкой  над  левым  карманом  пиджака, на которой каллиграфически было выведено: « Докторова  Нина  Михайловна », стояла в холле клуба у своего рабочего столика и разговаривала по телефону. Лицо ее  было строго  официальным и она  говорила учтиво любезным голосом:
            -- Да, Алла Сергеевна!...Я все поняла, Алла Сергеевна!.. Непременно, Алла  Сергее-евна!....Будет исполнено, Алла Сергеевна!..
             Она положила трубку телефона и глянула на Отара:
             -- Отар Григорьевич, Юлия у себя в комнате. В 205-м номере. Можете забирать…
             -- Спасибо, Ниночка,  спасибо! – рассмеялся  Отар, - Только  не  надо  со  мной так официально! Ты же знаешь, что я этого не люблю!:.
             Он подошел к женщине, грубо схватил ее, обнял, прижал к себе и  впился губами в ее губы. А правой рукой он  расстегнул ее пиджак и начал яростно мять ее груди. Она изо-гнулась  дугой, уперлась  руками  ему в  грудь, напряглась, вырвалась из его рук и, тяжело дыша, умоляюще проговорила:
             -- Отар Григорьевич! Перестаньте! Вы же знаете, что нам нельзя! Меня – уволят!
             Отар рассмеялся и махнул рукой:
             -- Ладно, ладно, Ниночка! Это я так. Считай, что пошутил.
             Да-а, можно и побаловаться,  можно и пошутить  над зависимыми от тебя людьми, считая шуткой даже  элементарнейшее  собственное  хамство,  когда  на душе не слишком ясно и понятно даже для самого себя. Тогда можно сорвать злость и на кошке, и на собаке, и на обслуживающих твое  удовольствие  людях. Это – не трудно. Ибо в твоих руках день-ги,  в твоих  руках – власть. Но…. Прыжок  из  грязи  в  князи  всегда чреват. И очень даже сильно чревато. Князем не  становятся;  князем – рождаются. А рожденные ползать летать не смогут  никогда. Даже если  их посадить на самолет. Ибо это не будет полетом. Это бу-дет всего лишь транспортировкой.
            Отар поднялся наверх, подошел к 205-му номеру и открыл дверь.
            Юлия  сидела в кресле, согнувшаяся, съежившаяся, вжавшаяся в саму себя и опира-ясь подбородком  опущенной  головы о  сплетенные  кисти  рук, поставленных локтями на колени  ног. Лицо  ее  было  задумчиво печальным, глаза – заплаканные, на щеках – следы размазанной.   расплывшейся  от  слез  косметики.  Увидев  вошедшего  в  комнату  Отара, Юлия испуганно вскрикнула, вскочила и закрыла лицо ладонями. Плечи ее затряслись.
           Отар  шагнул к Юлии,  обнял  ее  и бережно  прижал  к себе. Юлия уткнулась лицом ему в грудь и заплакала. Заплакала  громко, отчаянно, навзрыд, судорожно втягивая в себя воздух и вздрагивая всем своим худеньким еще по девичьи, но женственно ладным телом. Отар стоял молча, прижав ее к себе, уставившись невидящим, напряженным  взглядом ку-дато в небытие, и желваки перекатывались у него на скулах..


                *  *  *


          У Отара в Москве было  несколько  служебных, полностью меблированных квартир, оформленных и записанных на подставных лиц. За каждой квартирой была закреплена со-ответствующая работница. Эти работницы поддерживали порядок в квартирах, следили за состоянием  бара и холодильника,  стирали,  по мере  необходимости,  постельное белье, а иногда – и готовила по заданию Отара.
            На одну из таких квартир, что находилась на  Фрунзенской набережной, Отар отвез Юлию. Квартира  была прекрасная, двухкомнатная «сталинка». Отар оставил ей  ключи от квартиры, деньги, свою визитку с телефонами, а сам уехал. На прощание он коротко поце-ловал Юлию в лоб и сказал:
             -- Все, Юленька, ты  там  больше не работаешь. И постарайся  поскорее забыть про это агентство. Квартира в полном твоем  распоряжении. Живи – сколько хочешь. А о даль-нейшей твоей судьбе поговорим позднее. Когда ты успокоишься. Во всяком случае, я хочу предложить тебе место  одного из  своих  помощников по внешним связям. Думаю – спра-вишься.  Зарплата  там – приличная. На  жизнь – хватит.. А еще – загранкомандировки. По желанию. Куда – хочешь.. В основном – на  Ближний Восток. Так что – отдыхай. У меня – дела. К вечеру я позвоню.....:. ....
             И он  уехал. А Юлия  осталась  одна. Она  прошлась  по  квартире.  Квартира  была классная.. Большая  ванная  комната с окном на  улицу, большая  кухня, большой коридор. Не  коридор. а целая  прихожая. В ванной  висят  полотенца,  банные  халаты. Прекрасный выбор  туалетных  принадлежностей, новые  зубные щетки в упаковках. В холодильнике – колбасы, ветчина в вакуумной упаковке, кетчуп, свежие овощи, фрукты, картофель, мине-ральная   вода,  соки,  кефир.. В морозильнике  несколько  упаковок  мяса  и полуфабрика-тов.  Есть  и  хлеб,  белый, пара  батоны и  буханка  черного. Все в вакуумной упаковке. В общем – жить можно.
            Она разделась, приняла ванную, выпила стакан сока и легла спать. Простыни в кро-вати были свежие, накрахмаленные  до  хруста и чуточку  пахли ромашкой. Юлия закрыла глаза и будто провалилась в пустоту. Заснула мгновенно. И впервые за последние месяцы своей жизненной мясорубки  она  спала  спокойно  За нее заступились. Ее – спасли. Выну-ли из петли.. Ее оберегли. И она  теперь -  защищенная. А для  любой нормальной  женщи-ны,  практически  утонувшей  в жутких  жизненных  передрягах и  сверх всякой  меры  на-хлебавшейся   житейских  неудач и  различного  рода  «страшенных»  неприятностей,  это было настоящим  целительным  бальзамом  на ее саднящиеся  до сих пор душевные  раны. Она словно бы заново  родилась. И вновь обрела  надежду. И ей снова  захотелось жить. А это и есть самое главное в жизни каждого человека – желание жить..
             Отар  приехал к Юлии  вечером.. Он  протянул ей  пакет, перевязанный  крест-нак-рест белой лентой и сказал::
             -- Здесь твои документы и все твои вещи, что были в агентстве. Ты – проверь. Дол-жно быть –  все. Даже компромат на тебя, и тот здесь..Если же они что-то утаили или при-прятали –скажи только мне. И они – вернут. Никуда не  денутся. И можешь теперь не вол-лноваться. Беспокоить они тебя  не  будут. Алла  Сергеевна  бумагу одну  подписала. Обя-зательство,  своего  рода. Вольная для тебя.. Это  обязательство  у тебя  в  документах. Ко-пия – у меня. Так  что можешь  быть  спокойна. Агентство  для  тебя  теперь – пройденный  этап жизни. Пройденный навсегда...
             Юлия смотрела на Отара и не верила своим ушам. Ее вытащили практически  с то-го света. Потому что последние  месяцы жизни  в этом  агентстве, когда она в полной мере осознала,.  куда  и для  чего  она  сюда попала, она, не жила. Она просто – существовала. И вряд ли долго  смогла  бы так, чисто физиологически -  существовать. Она подошла к Ота-ру, взяла его  обеими  руками за голову, наклонила к себе и поцеловала. Поцеловала в лоб. И прошептала:
            -- Спасибо тебе Отар! Я этого никогда не забуду.
            Отар вздохнул, прижал ее к себе и проговорил, но тоже почему-то шепотом:
            -- А паспорт я у тебя пока возьму. Я завтра  заеду в милицию и поговорю кое с кем. Есть там у меня некоторые, очень мне обязанные. Я хочу, чтобы  эта квартира стала твоей. Прими ее от меня в  подарок. А они оформят нужные бумаги. За недельку, думаю, они уп-равятся. А потом пойдешь ко мне на  работу. Сидеть ни на чьей шее ты не будешь. Не бес-покойся. Будешь работать И будешь неплохо зарабатывать. Мне нужен на внешних связях надежный человек. Такой, на которого  можно будет положиться. Который не подведет. И не продаст. Как  раз  такой,  – как ты, Юленька. И ты начнешь заново строить свою жизнь. И учти – я тебя  ни в чем  не  неволю. Но то, что я  тебе предлагаю,. это как раз, именно то, что тебе сейчас нужно. Доверься мне. Я тебя .не подведу. И все будет хорошо.
           Отар,  видимо, был  в Московских  милицейских кругах  человеком влиятельным. И через  неделю с небольшим  Юлия  имела  в своем  распоряжении паспорт с новой пропис-кой на свою прежнюю  девичью фамилию.  Теперь она  была  Свиридовой Юлией Никола-евной, 1966 года рождения, русской, незамужней, проживающей по адресу: город Москва, улица Фрунзе, дом  №14а, квартира 88. Причем, квартира была уже приватизирована на ее имя.. И Юлия имела  свидетельство о владении. Работала она  помощником  Генерального директора по внешне экономическим связям в торговой фирме «Аркос». Имела отдельный кабинет с городским и  междугородним телефонами, персональным «мобильником» с нео-граниченными, оплачиваемыми фирмой ресурсами,  итальянским холодильником,.  встро-енным в нишу около окна и персональной туалетной комнатой со входом из кабинета.
          Отар вел себя с Юлией очень сдержанно, чисто по  деловому  и держал себя по отно-шению к ней  несколько даже  на  расстоянии. В гости  не навязывался. Ее  тоже никуда не приглашал. Юлия  терялась  в  догадках и не  могла понять, что же за все этим скрывается. Но женщиной она  всегда  была решительной, плестись в хвосте событий не умела, да и не желала. Тем более, что к Отару, как к мужчине. ее тянуло постоянно. И где-то через месяц с небольшим после своего внезапного освобождения от сексуального рабства, на работе, в кабинете у Отара, когда  они с Отаром  вдруг осталась одни.  Она  не выдержала и пошла в атаку. Она  подошла  к Отару, сидевшему  в кресле  за большим рабочим столом, наклони-лась к нему и прямо спросила:
          -- Отар, ты почему избегаешь меня? Ты  что, теперь – брезгуешь  мной, да?. Если это так, то зачем тогда  вытаскивал меня  оттуда?! Неужели ты не понимаешь, что я, несмотря ни на что, осталось все-таки человеком, что я – женщина и что  я так больше не могу?!..
          Отар  вскочил с кресла,  кинулся  к ней, обнял  ее, прижал к себе и быстро зашептал, торопливо целуя ее в губы, в щеки, в нос, в шею:
          -- Что ты, что  ты, Юоенька, милая, золотая ты моя! Да как ты могла подумать такое! Я просто  боялся  подходить к тебе! Боялся,   что  ты примешь меня за одного из тех, кто к тебе всегда рвался в этом клубе. Я ждал, когда ты отойдешь и успокоишься!
          Юлия  взяла  его за  руки, прижала его  ладони к своим щекам и расплакалась. Слезы текли по ее лицу, а она целовала его руки и быстро, быстро говорили:
          --.Это  правда, Отар?!  Правда?!  Ты не  обманываешь  меня?! Я не противна тебе те-перь?! Правда?! Правда?!
          С тех  пор Отар стал  иногда приезжать к  Юлии домой по вечерам.. А иногда даже и оставался ночевать. И они занимались сексом. Помногу и подолгу. Только секс у них стал совершенно другой. В нем не стало ничего экстремального и ничего сверхъестественного. Это был ровный, тихий, нежный  и ласковый секс двух много переживших и очень нужда-ющихся друг в друге взрослых  людей, мужчины и женщины. И во время секса они всегда смотрели  друг  другу в глаза. И видели там  только любовь друг у другу, только восхище-ние друг другом и только радость от обладания друг другом...
          Жизнь у нее начала  вроде  бы налаживаться.. А все  происшедшее  с ней в этом году стало  потихонечку  отходить  в  сторону, и воспринималось  уже  не как реальная часть ее жизни, а как кошмарный, но  давний-предавний и совершенно  потерявший  свою  остроту сон. И где-то на краю  этой  прошедшей жизни остался ее муж, ее Олег. Вернее – память о нем. Как о чем-то далеком-предалеком, чистом и хорошем, как о  самом  светлом  периоде ее  прошлой  жизни. И даже не ее  жизни. .а жизни  какой-то другой женщины, сначала де-вочки, потом девушки, а потом  уже и молодой  женщины, молодой  жены, но совершенно не похожей на нее...
.            Ехать к Олегу объясниться  Юлия не  могла. Не хватало мужества. воли. смелости, совести, наконец, на подобный шаг. Складывалось впечатление, что она предает и бросает мужа в самый трудный момент  его жизни. Бросает  тогда, когда у нее самой вроде бы. все налаживается. Стыдно и неловко. Когда  ей было  плохо, она мужа не бросала; когда стало хорошо – бросила. Слишком уж мерзковато все это попахивает. Слишком.
           И тогда она написала Олегу письмо. По другому у нее никак не получалось. Письмо писала  несколько  дней. Писала и рвала  бумагу. Писала и рвала. Все написанное казалось ей  фальшивым  и  неубедительным. А  потом  махнула  на  все  рукой  и  отправила Олегу именно то. что получилось  написать. Даже не стала ничего исправлять. Она писала и пла-кала. Так  ей  было  жалко. Жалко  и себя, и Олега, и  эту  свою  развалившуюся семейную жизнь, и эту  несчастную  страну, в  которой  им  пришлось жить, и это дикое время, когда каждый  гражданин  Великой  когда-то  страны  вынужден был выкручиваться и выживать самостоятельно, не надеясь ни на кого рядом, ни на своих, ни на чужих.
           Она написала:
           «Олежка, милый, здравствуй и прости  меня, пожалуйста! Прости  ради  Бога, за все то, что я успела  «понатворить»  в последнее время!. И за все те беды, и все те неприятнос-ти, которые  из-за меня  обрушились на твою  несчастную.  опять-таки по моей вине, твою голову. Поверь, пожалуйста, я не хотела зла ни тебе, ни самой себе, ни нам вместе взятым. Я хотела, как лучше  для  нас обеих. Я хотела, чтобы нам с тобой было только и только хо-рошо. А все  получилось, в итоге  так, что страшно становиться за поломанную и исковер-канную нашу  с  тобой  жизнь. И твою, и мою. А ведь  я люблю  тебя,  милый мой Олежка! Мой самый дорогой на свете человек! Люблю, любила и буду любить до самых последних своих дней. И это не простые слова,  поверь, пожалуйста, мне хоть на последок. Зачем мне врать тебе сейчас, когда  между  нами  все  кончено?! Перед смертью – не врут! А я, по су-ществу,  уже  умерла. Потому что нет больше той, хорошо знакомой тебе, прежней Юлии. Нет и больше никогда не будет! Потому что с тобой у меня связаны самые лучшие, самые  светлые, самые чистые и самые счастливые минуты моей жизни. Я их никогда, никогда не забуду. Поверь мне, пожалуйста! И не  вини меня за то. что все так нелепо и глупо у нас с тобой получилось. За то, что все так рухнуло в одночасье. Жизнь нас с тобой развела. Почему? Я не знаю. И не понимаю. Но это так. И это уже произошло. И не моя вина во все этом. И не  твоя  тоже. И я не  знаю – чья это вина. Так, вероятно. жизнь наша с тобой сло-жилась. А жизнь  винить нельзя. Какая  получилась  она, такая она и есть. И приходится ее именно такой и принимать. Потому что другой  жизни.. у нас с тобой, милый мой Олежка. нет и не будет. Мне  страшно  обидно, что так  все  получилось. Я не хотела тебя терять. И не хочу! . Но… Видать судьба у нас с тобой такая. Сначала общая, но потом – разная. Есть что-то выше  наших желаний. Хорошо это или плохо – я не знаю. Но это так. И прости ме-ня, пожалуйста, за ради Бога .за  все то зло, что я невольно  принесла  тебе. Я хотела  нам с тобой только хорошего. Но, вправду говорят, что нашими благими намерениями выстла-на наша дорога в ад. Я не  виновата в  этом аде, что обрушился на нас. Олежка, милый, по-верь мне, пожалуйста, но я не  виновата  в наших бедах. И забудь ты про меня. Я тебя – не достойна! И не ищи меня! Постарайся – забыть. Так будет лучше для нас обоих. Найди се-бе другую женщину  для  жизни. Более  лучшую и более  достойную. Парень ты – ладный, хороший. И у тебя – получится. Если  захочешь. Поэтому  желаю  тебе  захотеть  счастья с другой женщиной. От всей души – желаю. И мешать  тебе  я не буду.  Я только порадуюсь за тебя, если у тебя  получиться. Поэтому  квартиру я оставляю за тобой. Пригодиться все-таки. А мне она  не  нужна. И документы  об  отказе от  квартиры  я присылаю тебе с этим письмом.. Будь счастлив, если сможешь, мой самый лучший человек на свете, мой милый, мой  ненаглядный, мой самый любимый  человек на свете, мой Олежка! Будь, пожалуйста, счастлив и – прощай! И прости меня за все то  зло, что я невольно тебе принесла.
                Целую и обнимаю тебя!               
..                .Твоя бывшая жена Юлия.

           Олег прочитал это письмо раз другой, третий, пятый, десятый . Но  ничего  так и  не понял. Кроме  одного - . Юлии с ним  больше  не  будет. И что  жить  ему дальше придется без нее. И в этот вечер он напился. Он купил на последние свои деньги три бутылки водки и весь вечер просидел за столом на кухне, уставившись невидящим взглядом в занавешен-ное окно и  вливал в  себя  стопку за  стопкой, не закусывая ничем и только лишь дымя од-ной  сигаретой  за  другой.. И больше – ничего. И так  просидел  до полночи. А потом засз-нул, уронив голову на стол. И очухался он  лишь под утро. Идти на работу он, конечно же. не мог. Он позвонил домой своему  непосредственному  начальнику и отпросился на день. Начальник  был  мужчиной и потому  прекрасно  все  понял по  одному  лишь  разговору с  Олегом. Олег  был  наполовину  невменяем. Еще  удивительно, что  он – догадался  позво-нить. Чувствовалась – Советская  школа. Что  угодно – но только  не работа. После звонка он  выпил еще стопку, прошел в  большую  комнату, и, не  раздеваясь,  плюхнулся на свой родной  диван. Диван,. который  стал  ему  в  последнее  время  всем, и женой, и любовни-цей, и местом  для  отдыха, и местом  для самого обыкновенного, чисто физиологического  сна или же простого  - забвения.
           Вот так и не стало еще  одной семьи в громадной  стране  России, раскинувшейся на необозримых  просторах  Земли, все  более и более пустующих. Почему  распалась эта  се-мья?  Отчего?  Кто здесь виноват? Олег? Юлия? Или оба вместе? И вообще, для чего муж-чина и женщина  создают  семью? Что ищут  они  в  этой  в этой  сложившейся и вроде бы устоявшейся форме взаимного существования мужчины и женщины на Земле? Что – нахо-дят, а чего – нет?! Вопросы. Вопросы. Вопросы  И однозначного  ответа на них нет. Но за-то есть факт, от которого невозможно никуда деться. Как бы порой ни хотелось. Этот факт свидетельствует  о том, что  семьи распадаются во всем мире. И чем цивилизованней стра-на, чем выше в стране  жизненный  уровень, тем менее  прочными в ней становятся семей-ные отношения. Так что же – семья умирает?!  Кошмар!!!  Не вериться. Не верится.
            Ведь семья являлась и является до  сих пор  основой и  своеобразным фундаментом человеческого общества любой сложившейся к настоящему времени исторической форма-ции. От феодального или рабовладельческого до капиталистического или коммунистичес-кого.  Ведь человеку, чтобы  жить, надо, прежде  всего, есть,  пить,  одеваться,  заниматься сексом для  удовлетворения своих  физиологических  потребностей; рожать и воспитывать детей для продолжения  рода  своего. И практика человеческой жизни показала, что лучше всего и проще всего человеку  эти  свои функции выполнять в семье. То есть, в элементар-ной ячейке общества, состоящей из мужчины и  женщины и рожденных  ими  детей, и где-то вместе  живущих..  Поэтому  основой  существования  любой нормальной человеческой семьи на Земле стали три следующих непреложных фактора: секс, дети, дом. И для каждо-го,  родившегося  и выросшего  на Земле  человека, будь он  мужчиной или  женщиной, со временем, как  только  он начинает  твердо  становится  на  ноги, сразу  же  возникают три главные жизненные  проблемы. Хочешь постоянно и регулярно  заниматься сексом – заво-ди семью. Хочешь иметь  детей – заводи семью. Хочешь иметь свой собственный дом, ме-сто, где тебе  хорошо и куда тебе хочется  идти  после  работы – заводи семью. А отсюда и вытекают эти три основные составляющие  существования  семьи: секс, дети, дом.. И если в течении продолжительного времени хотя  бы один из этих факторов отсутствует – семья начинает трещать и разваливается.
           А так как семья уже стала  фундаментной основой любой государственности, то это самое государство начинает  защищать  свою  основу всеми имеющимися у него средства-ми. Поэтому попытки  осуществления  хотя  бы одного из составляющих  элементов семьи вне круга семейных  отношений, стали  осуждаться  и  самим государством и его  главным идеологическим органом. – церковью. И не только осуждаться, но объявляться греховным и даже – преступным...
           ..Но сейчас – совершенно  иное время. Время сексуальной революции в России, вре-мя коренного пересмотра  существующих морально этических норм и правил жизни чело-века в  обществе. Все, что  вчера считалось  стыдным,  позорным  и преступным, сейчас во всю пропагандируется и прославляется  на  всех каналах нашего телевидения. Вчера с лю-дьми типа Бориса Моисеева в  нашем  обществе  никто никогда  не общался и даже не здо-ровывался. потому что  их – презирали и за  людей не  считали.. Зато  сейчас таких, как он, приглашают в самые  лучшие и самые богатые дома страны. С ним за честь считают пооб-щаться наши министры и наши самые влиятельнейшие политики страны. Поэтому сексом  сейчас дозволено заниматься с кем угодно, сколько  угодно, как угодно и где угодно. И со-вершенно не  обязательно  для этого  заводить  семью. Семья, что ни  говори, но,  все-таки обязывает, сдерживает. Штамп в паспорте,  с одной стороны, вроде бы и ерунда, ничего не значащий  знак на  бумаге.; но, с другой  стороны – юридический  документ,  накладываю-щий на обе  стороны  некоторые  обязательства  и  даже - обязанности. Поэтому. без семьи все гораздо – проще. Можно, ведь, менять партнеров до бесконечности. А больше – разно-образия;  больше – удовольствия, больше  радости от  жизни. Зачем  же  тогда себя в сексе ограничивать?! Безумие какое-то просто?
           А захочешь детей – какая  проблема? Можно  родить от кого-нибудь из своих сексу-альных партнеров, кто  тебе  больше по нраву; можно просто  купить  ребенка  у суррогат-ной  матери. Причем, зачать  можно в этом  случае от спермы какой-нибудь знаменитости, купив ее в одном из многочисленных  банков спермы. Хоть в Газмановском. Там, говорят, даже Лужковская сперма есть. Жаль, конечно,  что  там нет спермы Путина. Но зато – дру-гих полно. Правда, нет никакой уверенности в том, что  это  действительно  сперма тех са-мых знаменитостей. что указаны в свидетельстве. Но -   какая, в принципе, разница! Лишь бы этот  самый  папаша  был  здоровым  мужиком. Остальное – не  важно. Ты же не траха-ешься с ним для зачатия, а только ноги раздвигаешь у доктора, как при гинекологическом осмотре. А не хочешь сама возиться – возьми в детдоме. И отдай няньке. Пусть себе смот-рит, возится и воспитывает этого твоего ребенка..  Так что  дети сейчас – не проблема. Бы-ло бы  желание. А завести всегда – можно. И муж  для  этого  интимного дела  совершенно теперь не обязателен.. Да и сам мужчина – тоже..
           Остается – дом, квартира,  пресловутый домашний очаг. Но у большинства сегодня-шних молодых  людей, энергичных,  целеустремленных,  претендующих  хоть  на какое-то существенное  место  в  жизни, к годам  тридцати  уже  имеется  свое  хорошее,  отдельное жилье. Квартира в  городе или  дом в пригороде. Кого хочу – того и приведу. С кем хочу, с тем и – живу. Нравиться – держу. Разонравилось – выгоню. И никаких тебе забот. Упрется – вызову милицию или  подам в суд. Деньги, если они есть, делают великие для хозяев де-нег  вещи.. Поэтому – бояться  нечего. Надо  просто постараться, чтобы денег было бы по-больше. Тогда – можно  будет в нашей  стране делать -  все!. В полном смысле этого слова – все! .Во  всяком  случае, у нас, в  России. В стране,  где  главный  принцип -  один  на все времена. Есть деньги – ты  Бог. Нет  денег –  ты  дерьмо, а потому – пошел к черту. Ни ум, ни талант, ни способности  в  нашей  стране  никакого  значения не имеют. Только деньги, деньги, и еще раз – деньги.
        Поэтому – зачем семья? Для чего семья? У тебя – отдельная квартира. У нее – отдель-ная квартира.. Когда нужно – вы вместе. Когда  не  нужно – вы отдельны. И единственное, что вас теперь  связывает -  это общая постель. И то, когда кому –то из вас- захочется вме-сте  на ней  покувыркаться. Да и  то – слишком  уж это  хлопотное   занятие.. Не проще ли будет– заехать в магазин «секс-шопа» и купить себе какой-нибудь заменитель. Проще, на-дежней и  безопасней. И никаких  тебе  психологических  комплексов.. Никаких капризов. Сколько хочу – столько и работаю. Пока не получу полного самоудовлетворения.........
          Поэтому – какая сейчас семья? Для чего – семья? Зачем – семья? Хорошо и так. Сой-дет и так. Без  семьи – лучше. И для мужчины. И для женщины. Для современных, для ны-нешних мужчин и женщин.
           Что ж, все  верно. Все – так. И с этим  не поспоришь. Да и смысла нет никакого спо-рить. И  так  все – понятно. И так   все – яснее  ясного. Если  бы  не  одно  маленькое,  про-клятое  «но». Всегда, когда не нужно, они выплывают, эти  самые, пресловутые  «но». Пу-тающее и  запутывающее  все  на  свете. И  не  позволяющие   развиваться  событиям  так,. как  положено, как  надо  бы  и как хотелось бы....
.            Давно  ведь  известно, что семья – это не  только секс, не только  дети и крыша над головой. Не только борщ на обед с котлетами и картошкой в качестве гарнира. Семья - это место и смысл  твоей жизни на земле. Семья -  это теплое, ровное дыхание лежащей рядом с тобой женщины,  ближе и родней  которой у тебя на свете  никого нет и быть никогда не может; семья – это  ровный  стук ее сердца, так совпадающим со стуком твоего, что порой кажется, что у  вас с ней  одно, общее на  двоих, единое  сердце;. семья – это чувство неве-роятнейшей нежности к ней и желание жить так, чтобы ей с тобой всегда было хорошо и с каждым разом все лучше и лучше; семья – это единственное место на Земле, где ты всегда нужен, где тебя  всегда  ждут, где тебе  всегда рады, где тебе никогда не бывает одиноко и где ты всегда  самый  лучший человек на свет; семья это то самое место на Земле, где ты – счастлив. Без семьи, в отрыве от семьи человек счастливым быть не может.
           И вот  теперь у Олега  нет жены, нет  семьи, нет ощущения полноты жизни, нет сча-стья...Нет ничего такого, что хоть, в какой-то степени, определяло смысл его жизни. И как теперь, после  всего  этого, дальше – жить? Ни семьи, ни – работы. Потому  что  работы на заводе, по существу – не  было. Так, одно  лишь мельтешение. Без зарплаты и без надежды на перемены к лучшему. Сплошной мрак впереди и никакого просвета. .
            До этого  письма Юлии  Олега  еще  как-то  мог  считать себя ее мужем. Пусть фор-мально,  пусть по паспорту, но он  все же был ее мужем. Письмо  Юлии  все расставило по своим   местам.  Оно  оказалось  последней  ниточкой,  связывающей  хоть  как-то  Олега с Юлией. И вот теперь эта ниточка оборвалась. Для друг друга они перестали существовать. Больше Олег  Юлию не  видел  никогда. И не знал о ней ничего. И не делал никаких попы-ток – узнать. Зачем?! Никакого смысла искать ее не было.
             Но комнату ее,  бывшую их  супружескую  спальню, он не трогал. И даже  не захо-дил  в нее. Все ее  вещи  оставались целы. Лежали и висели  так, как  их  положили и пове-сила в свое время.  сама Юлия. Олег  жил и спал в большой комнате. И лишь потом, где-то через  год с небольшим, он  узнал  про  дальнейшую судьбу Юлии. Узнал совершенно слу-чайно. От Марины.
           Это было в выходной. То ли в  субботу, то ли в  воскресение. Олег  шел на  рынок за продуктами. За картошкой, за  колбасой, за «окорочками». Там было подешевле, чем в ма-газинах   И даже – значительно дешевле, если поискать. А с деньгами у Олега было не гус-то. Жизнь прижимала его все  основательней и основательней. На заводе зарплату платили кое как, через  два, а то и через  три  месяца. Да и то, что платили, ничем, кроме как подач-кой назвать было  нельзя. Приходилось  вертеться. Он устроился еще на полставки дежур-ным  электриком в бывшем их заводском  доме культуры, читал  лекции  в  местном поли-техническом колледже. Перебиваться – перебивался. На хлеб, на  кусок  колбасы, а иногда даже  на   бутылку – хватало. Сильно  выручали   американские  «окорочки»,  пресловутые «ножки  Буша». Если бы  не  они – в  России  наверняка был  бы голод. А здесь – дешево и сердито! И очень, очень вкусно! И с готовкой  мудрить  особенно  не надо. Положил «око-рчки» на противень, предварительно  смазав  его  подсолнечным маслом. Полил их сверху этим же маслом и залил противень  наполовину  водой. И в духовку на часочек. Аромат по квартире пойдет – обалденный!  А вкус – еще  лучше!  Особенно с картошечкой! Да, «око-рочки» - спасали!  И очень даже – спасали!  Таких,  как Олег.А таких,  как он, в России то-гда было большинство. Но все равно, приходилось  считать  буквально каждый рубль.
           Олег шел, погруженный в свои, не слишком понятные даже себе  думы, совершенно не обращая внимания на  окружающий его людей. Стоял октябрь. Погода была великолеп-ная. Тихо, тепло, солнечно.  Олег шел в своей старой, выцветшей еще со времен советских стройотрядов  штормовке с капюшоном, надетой на черный с искоркой шерстяной свитер, связанный  вручную из  верблюжьей  шерсти  и купленный  им  по случаю в одну из своих первых  поездок в Байконур. Купленный  по баснословно низкой цене у одной бабки каза-шки на рынке в Тюра-Там. Олег не  хотел его брать. Но бабка  была настойчива и уговори-ла его. Видать,  деньги  нужны  были. Олег  купил  его и не  пожалел . Свитер был теплый, мягкий, ласковый, почти как - живой.
            Олег шел по  краю  тротуара, рассеянно поглядывая по сторонам, но ничего и нико-го не видя. И здесь около него  остановилась и просигналила шикарная «иномарка» черно-го цвета. Олег остановился и недоуменно посмотрел на машину. Друзей с «иномарками» у него не  было. В лучшем случае – «жигули» или «москвичи». Они сами  с Юлией  стояли в очереди на «жигуленка», копили деньги. Но инфляция. все съела. И от их сбережений, как у большинства  жителей бывшего  СССР, ничегошеньки  не осталось. А здесь – это черное лакированное чудо! Откуда?  Не-ет, это  не ко мне! Ошибся кто-то!  Дверь «иномарки» от-крылась и знакомый женский голос проговорил:
           -- Олег, здравствуй! Тебе – куда?
           Олег  заглянул  в машину. Там  сидела  Марина. Красивая,  улыбающаяся. Вид у нее был  - закачаешься. Сразу становилось понятно, что эта женщина – из другого мира, не на-шего, из мира роскоши и процветания. И здесь она очутилась просто случайно. По недора-зумении. Или капризу. Своему или самого всевышнего.
            -- Здравствуй,  Марина, - сказал  Олег и  пожал  плечами. Он  не  знал, что ответить Марине. Конечно  же, он был   рад  этой неожиданной встрече.. К Марине  он всегда отно-сился хорошо. Она даже  нравилась  ему, как женщина. И сексом с ней он занимался  с не-скрываемым  для себя  удовольствием. Да, он ее не любил, нет. Но общаться с ней ему бы-ло всегда  приятно.. Однако  сейчас, к радости от этой нечаянной  встречи примешивалось что-то неприятное, упрямо и назойливо  царапающее  ему душу. Слишком уж явным было несоответствие этого ее внешнего шика с его нынешним материальным положением. Они стали людьми  разных  социальных слоев. Они стали – неравными. И это ощущение собст-венной  неудачливости  на фоне ее  великолепия вызывало у Олега чувство острого психо-логического  дискомфорта  и вытекающего  отсюда  стойкого  желания  прекратить  эту их встречу и поскорее расстаться с ней.
            Марина заметила его  колебания, все поняла и решительно из машины. Рядом нахо-дилось  известное в «Подлипках» круглосуточное  кафе «Косинус», славящимся среди жи-телей города современным  интерьером, выполненным в стиле русского авангарда и ника-кого отношения к  математике  не имеющего, великолепным обслуживанием и нескольки-ми десятками  сортов  прекрасного  кофе в сочетании с  широчайшим выбором кондитерс-ких изделий. Правда, ходили по городу слухи, что здесь можно было выпить не только ко-фе, но  и кое-чего  покрепче;  можно  было, при желании, приобрести  даже и наркотики, а также – снять или заказать девочек. Но это все вечером и ночью. А днем – только и только кофе со всеми атрибутами к нему.
           Марина  подошла к Олегу, взяла его  за обе  руки, слегка  сжала их пальцами, и тихо сказала, глядя в лицо Олегу:..
           -- Как я рада тебя видеть!
           Затем бесцеремонно подхватила его под руку и повела в кафе:
          -- Прошу  тебя, не  сопротивляйся! Мне  надо с тобой  поговорить. Я специально для того и приехала сюда. Ведь я здесь теперь не живу!
          Они зашли  в кафе и сели у окна. Марина немного пополнела, округлилась, налилась женской  силой и выглядела  прекрасно. На ней  был сногсшибательный брючный костюм из какой-то современной серебристо-серой ткани  с красноватым отливом, белая кофточка с отложным  воротником, лишь чуточку прикрывающим глубокую ложбинку между высо-кими  грудями, в которой  уютно  размещался  золотой  медальон  продолговатой формы с  поблескивающим в середине камушком, подвешенный на тонкой  золотой цепочке.
          К ним  подошла  девушка  официантка в джинсовом  костюмчике, являющимся фир-менной одеждой официанток кафе, положила на стол меню и спросила:
          -- Что желаете?
          Марина  заказала  два  кофе по  «бразильски» и  по  песочному  Пражскому  пирожн-ому. Что  это такое – Олег не знал.  Да ему  эти тонкости  совершенно  не  были нужны. Из всех  видов  кофе, что он  знал и пробовал, это  были те сорта, растворимого  или молотого кофе, что он  несколько  раз  покупал  в магазине «Чай», что на кировской. Магазин разме-щался  в  старинном  сказочном  домике,   выполненным  в  китайском стиле.. А кофейный аромат от  него чувствовался  аж  от самого метро «Кировская» . Покупал, отстояв чуть ли не километровую очередь. Но стоять  в очереди имело смысл. Потому что была у них пол-литровая  нержавеющая  кофеварка  Подольского  машиностроительного  завода,  которые этот промышленный  гигант  атомного машиностроения страны выпускал в качестве това-ров  народного  потребления, и которую  можно было купить у них в магазине на террито-рии завода.. И молотый  кофе в этом магазине или же в «Елисеевском гастрономе» на ули-це  Горького. они  с Юлией иногда покупали .. Да  были  еще те  сорта  кофе, чашечку дру-гую  которого  можно  было  выпить в  кондитерских  отделах некоторых крупнейших гас-трономах   Москвы,  «Арбатском», том же «Елисеевском», в «Первом гастрономе» и неко-торых  других. Гастрономах Москвы. Но., кроме того, Юлии и Олегу, как работникам пре-стижнейшего  завода страны, полагалось раз в месяц по банке растворимого и банке моло-того  кофе,  выдаваемых  по  талонам  в  продовольственных  магазинах,  размещенных  на территории завода. Так что, о кофе Олег представление имел.
             Правда, нынешние сорта кофе «совершеннейшее»  отличались от тех, что продава-лись  раньше на  территории Союза.  Если раньше, при Советской власти, практически все   реализуемые в стране сорта кофе при заварке издавали удивительнейший аромат, который с невероятной  скоростью распространялся не только по квартире,. но и по всему подъезду дома. И тот факт, что кто-то в доме сегодня  пьет кофе, скрыть от соседей было совершен-нейшим образом  невозможно. Нынешние же сорта кофе, независимо от  упаковки и нахо-дящейся  на ней  этикетки, не пахли совершенно. А если и пахли, то чем угодно, но только не кофе. В  лучшем  случае – чем-то  горелым, то ли горелым  зерном, то ли  горелым  хле-бом, то ли еще чем.,
           ..—А ты  еще  красивее  стала, - неожиданно  вздохнул  Олег, глядя  на  элегантную, броско эффектную  Марину, - Даже завидки берут…
            -- Правда? – улыбнулась  Марина.. Лицо ее  вспыхнула и словно бы засветилось из-нутри необыкновенной женственностью, отчего стало еще красивее, - я рада, что еще  нра-влюсь тебе.
             Официантка  принесла заказ. От чашечек с напитком шел густой, дурманящее пря-ный и буквально завораживающий аромат свежее заваренного кофе.
            -- Ого-го! – ошеломленно покачал головой Олег, глядя на дымящиеся чашки.
            -- Да-а, -  протянула  Марина, - не  зря  их  все-таки хвалят. Право – не зря! Аромат- классный. Впечатляет. А вкус?
            Она поднесла чашечку с кофе ко рту, чуточку  пригубила  ее, сделала глоток и даже «прижмурила» глаза от удовольствия:
             -- Хорош! Ничего не скажешь – хор-ро-ош!
             Олег положил  в чашку с кофе  две  ложечки  сахара. И размешал его. Он не любил пить кофе без сахара. Да и чай – тоже. И вообще, считал  моду пить черный кофе без саха-ра – обыкновеннейшим пижонством. Если не чем-нибудь – похуже.. Горько, противно, вя-жет  язык и небо. А сахар -  притупляет  горечь и  создает  во  рту  неповторимый  привкус восточных и, чуть ли не по настоящему  сказочных, пряностей. Вкус  кофе  создает в душе атмосферу Востока. А Восток – это, прежде  всего, сладости. И еще раз – сладости. Поэто-му кофе без сахара – это что-то не настоящее, суррогатное;  несерьезное; и, прежде всего – явно дурной, неразвитый вкус.
          .А, если уж  разбираться, то откуда у нынешних  русских, вчерашних Советских гра-ждан, никуда никогда за границу не  выезжавших за  свою жизнь, вдруг возник такой жад-ный интерес ко всему не нашему?. К этому: кофе без сахара, к Японскому блюду из сырой рыбы, «суши»; к мексиканской водке «Текилла», к американским «виски», к французским лягушачьим  лапкам или  устрицам и многому еще другому, абсолютнейшее нам чуждому и  совершенно нам не  приемлемому, Откуда?! Откуда?! Ведь национальная кухня не рож-дается на пустом месте и не высасывается из пальцев.. Национальная кухня это историчес-ки сложившаяся и закрепленная  на  генном уровне потребность человеческого организма, выросшего  в  определенных  климатических  условиях и  на  определенной  территории, в особенной гамме вкусовых составляющих  потребляемой  им в этом регионе пищи. Поэто-му русскому  человеку не может понравиться  японская «суши», Не может – и все тут! Эта еда для русского человека – противоестественна. И не может  русский  человек есть блюда из  собачины, как  корейцы; китовое  мясо, как  чукчи; жаренных  жуков и тараканов, как в Таиланде; вареных червей и змей или курицу в сахаре, как в Китае, и т.д. и т.п. Не может!
        Однако  новые русские и им  подобные, или  стремящиеся к ним, изо все сил пыжатся друг  перед  другом, стараясь  всем и  себе, в  первую очередь, показать, какие они особен-ные, как они не  похожи  на тех, что  остались, внизу, под их ногами. И потому  они стара-тельно играют роль своей исключительности и с видимым удовольствием едят не свою, не русскую  еду. Давятся – но  едят. И еще  исхитряются  при  этом  делать умиленно  востор-женные.  физиономии,  усиленно  изображая  удовольствие  от  вкуса  потребляемой ими в данный  момент чужой и противной  для  себя пищи. А потом в перерыве, бегут в туалет и выблевывают  в унитаз  только что запиханную в себя эту ненавистную для них, но так не-обходимую с их точки зрения, им сейчас эту заморскую еду.
          Вот и Марина теперь сидит перед ним, мелкими глоточками пьет этот кофе без саха-ра и тоже делает  блаженное выражение лица. Интересно, когда это она успела научиться? Раньше за ней ничего подобного вроде бы не замечалось.
           Олег усмехнулся пришедшей ему в голову этой мысли и спросил: ..
          --  Марин, но почему без сахара? Ведь горько же?!
          -- Ну и пусть,  спокойно  ответила  Марина, - А мне нравиться!. Эта горечь меня воз-буждает и доставляет мне  большое удовольствие.
          -- Вот не  думал, что  ты – «мазохистка», -  рассмеялся  Олег, - Значит,  любишь себя заставлять, да? Горько…Противно…Но все-таки – что-то тянет к нему.. Как на запретное.. Как мотыльков на огонь. И от этого противоестественности – испытываешь удовольствие! Так – что ли?!. Марин, а?!
            -- Да ну тебя, Олег! – махнула на него рукой Марина, - Не порть мне удовольствие! Пожалуйста – не порть! И кофе  черный  без  сахара  мне  нравиться  на самом деле. Зачем мне  притворяться?  Да  еще  перед  тобой? Ведь я и вправду  рада  тебя видеть! И при чем здесь этот несчастный кофе?! Китайцы вон  вообще считают кощунственным класть сахар в чай. Вкус чая -  портится!
..          – Ладно, Мариночка, прости, - сказал Олег и положил свою ладонь ей на руку и чу-точку, ласково сжал пальцы, - Так, что-то нашло на меня, не слишком даже самому понят-ное. Не обращай внимания. Это я просто  растерялся от того, что  тебя увидел. Думал уже, что никогда больше не увижу. Во-он, что вокруг теперь твориться. 
            Они просидели в кафе часа два. Не меньше. Если  не больше. И все говорили. Гово-рили. Говорили. Говорили. И никак не могли  наговориться. Им легко было друг с другом. Комфортно. И им  было, что сказать  друг другу. И они  спешили  выговориться. Слишком наболело  на  душе у обеих. Ведь  со  дня  их последней встречи, с того памятного  Нового Года, когда Марина в отчаянии плакала у него на груди,. прошло  почти два года. Два года пустоты, два года неизвестности.
           Судьба Марины и Сергея  после их увольнения  с завода  сложилась  удачно. Сергей со своим  другом, выпускником  Плехановского  института, работавшем в ОРСе завода да-леко не последним  человеком и потому владевшим кое-какой информацией о конъюнкту-ре складывающегося  в Москве  рынка продаж необходимых  населению  товаров, органи-зовали свою торговую фирму. Фирма начала торговать электронной техникой, затем доба-вила в свой товарооборот  продовольственные и промышленные  товары из номенклатуры наиболее массового спроса  населения среднего и низшего  достатка. Они  подсуетились и арендовали, а затем и выкупили несколько вдруг и разом опустевших  современных склад-ских бывшего заводского ОРСа, который начал разваливаться прямо на глазах Руководст-во ОРСа, выдвинувшееся  в Советское  время  не по своим  деловым качествам, а по прин-ципу  блата, знакомств и семейственности и привыкшее к бесперебойному  льготному гос-обеспечению, не сумело во время сориентироваться в быстро меняющейся экономической обстановки  в  стране  и  стало  за  бесценок  распродавать бывшую ОРС-овскую недвижи-мость, ставшую  в  одночасье  никому  не  нужной. Вот тогда-то Сергей со своим другом и оказались в нужное время в нужном месте.
           И дело  у них пошло  практически  сразу. А надежное  прикрытие от набегов всевоз-можных  «рекетеров», во множестве появившихся тогда,  им обеспечил брат жены Сергее-ева  друга, полковник  милиции, работавший  после окончания  Академии  МВД  в  Отделе Внутренних  Дел  города  Москвы. Так  что  фирма  у них получилась почти что семейная. Правда, семейственность  эта  нигде не афишировалась, но на качестве работы фирмы ска-зывалась  основательно. Дела  фирмы  пошло  настолько хорошо, что они очень быстро за-воевали  свои  родные  «Подлипки» и начали  потихонечку осваивать  уже  и саму Москву, и ближайшее  Подмосковье. Такова есть она, жизнь джунглей. Будь они человеческие, эти джунги,  или  природные. Везде  выживают  только  сильнейшие. Кто  кого  схапал – тот и съел. А не  съел – ходи голодный. А голодные – уже слабые. Голодные  становятся  пищей  для. более сильных. А потому, человек человеку – волк. И только – волк. И никакой он те-бе не  друг и не  товарищ. Теперь – волк. Становится  волком. Пытается  становиться  вол-ком. Старается стать волком.
            . Однако из  большинства граждан этой страны волки не получаются. Только из не-многих. Так сказать, из  избранных. Из тех, кто  понаглей, понахрапистей,  побессовестней и  побезжалостней.. К таким можно со спокойной совестью отнести и Сергея с его другом. Они начали свою деятельность в числе  первых, еще тогда, когда  рыночное  пространство разваливающейся  страны Советов было еще не поделено и  являлось практически совсем пустым. Они  рванули  со старта в числе немногих  первых и потому  получили значитель-ное преимущество  перед  другими. Перед теми, которые пошли за ними. .И вот результат. Вчера они еще были – никто. А сегодня – одни из самых богатых и преуспевающих бизне-сменов города Москвы и ближайшего Подмосковья. У них «шикарнейший» офис в центре Москвы на  «Неглинной», великолепная  квартира на  Киевской  набережной в сталинском элитном доме. И непросто  квартира, а. двухъярусная, отделанная по саму  последнему пи-ску  «евроремонтов». На  Рублевском  шоссе, в прекрасном  месте, для  них  уже  построен двухэтажный  коттедж  в стиле  ампир  с оранжереей, отапливаемым  бассейном и подзем-ным  гаражом. И конечно же, у них теперь у всех персональная охрана, персональные ино-марки с персональными же шоферами. Все теперь в «ихней» жизни только персональное и только эксклюзивное, только для них одних, для их собственного потребления. Они же те-перь не такие, как все  вокруг! У них  же денег  - куры не клюют. А потому, если они захо-тят, у них и кровь  голубая  будет. Во всяком случае, справку такую, при желании они спо-койно  смогут получить. И бумага  будет  там  гербовая, особенная  какая-нибудь и печати соответствующие. И родословную  себе  смогут теперь сделать от кого угодно. Хоть от се-мейства  дома  Романовых, хоть от самих  Рюриковичей. Такова  она  - жизнь! Для одних – тяжкая доля. А для  иных  других -  мгновенное  и чуть  ли не  волшебное  превращение из грязи прямо в князи. Одним прыжком. Как в сказке. В русской народной сказке
           Марина, как и жена Сергеева  друга  тоже  работают в этой  фирме. И тоже – не пос-ледними там людьми. Работают, потому что сидеть  без дела дома и заниматься непонятно чем, они не  умеют. Не приучены. Во  всяком, случае, пока работают. Естественно, что ра-ботают не из-за зарплаты, а потому что  надо работать. По другому они не умеют. И в сво-ей работе Марине приходилось сталкиваться с Юлией. Одно ведь у них поле деятельности – торговля!. И не  только сталкивались. Иногда даже встречались и вне работы. Вечером в  какой-нибудь  ресторане. Марина  с Сергеем, а Юлия с Отаром. Но  сексуальных  экспери-ментов больше не проводили. Не тянуло что-то на подобные эксперименты..
...        Но полгода назад случилось несчастье. Отара застрелили. Заказное убийство. Их то-гда много совершалось в Москве. Расстреливали успешных  предпринимателей. Растрели-вали конечно же -  конкуренты. Кто же еще?.  Рыночного простора на всех не хватало. Ме-шающих и вырвавших  вперед убирали. Расчищали пути для себя. Благо, что киллеров для этой работы было в Москве  хоть пруд пруди. Вся силовая структура страны обрушилась в одно мгновение. И специалисты  высочайшего  уровня оказались никому не нужны. А они ведь ничего, кроме как стрелять в людей,  не умели. А жить им, как и всем остальным гра-жданам  этой  страны -  тоже  хотелось. И есть, пить – тоже.. А у  них еще семьи. И тогда в жизнь  людей  начинают  входить жестки законы джунглей. Хочешь жить –нападай и уби-вай первым. Иначе – убьют  тебя. И убивали, убивали,  убивали. Кого – открыто, демонст-ративно, чтобы  неповадно  было  другим. Кого  тайно. Неслышно. Был,  вроде, человек, а теперь вот  его нет. И никто не  знает, куда  он вдруг  делся. С работы  ехал, в  магазин  за-шел -   сигарет  купить. Всего-навсего  И – пропал. И нет  его  больше  нигде. И  найти  его уже – невозможно. Такова она, сегодняшняя жизнь современных бизнесменов Ну, а Отара  расстреляли  утром,  когда он из  дома  выходил, чтобы ехать на работу.. Выходил с  охра-ной. Уложили и его самого, и двух  его  охранников  с шофером.. Из автоматов. Буквально изрешетили  всех. А, может, и из пулеметов,  бронебойными.  Потому  что и бронежилеты никому не помогли. Насквозь у всех..........
            Юлия в этот  момент  была  в Арабских Эмиратах. У одного шейха, нефтяного маг-ната,  занимающегося  заодно еще и поставками  овощно-фруктовой  продукции в Россию. Шейх  был  сравнительно  молодой, лет  тридцати  пяти, а, может, и сорока, образованный и  приятный  на  вид  мужчина, прекрасно  знающий  русский  язык  помимо  английского, французского и немецкого. Он закончил в свое время Кембридж в Англии и военную Ака-демию в США. Шейх был  очень  неравнодушен  к Юлии и  любил  проводить с ней светс-кие  беседы на самые  разнообразные  темы  культуры, литературы, искусства, театра и ки-но. И Юлия, после того, как познакомилась с ним, основательно проштудировала историю Ближнего Востока, чтобы не выглядеть круглой идиоткой в разговорах и беседах с ним.
             Шейх несколько раз предлагал Юлии бросить все свои дела и выйти за него замуж.
Он же  сам был  женат и имел то ли пять, то ли шесть молодых жен  разной национальнос-ти. Там  были и  европейки,  и  американки, и  свои – арабки. Юлии  конечно  же, чисто по «женски» и чисто  по человечески, были приятны  подобные  знаки  внимания  к собствен-ной персоне со стороны такого высокого и  влиятельного  иностранного государственного  деятеля. Да и  человеком  он  был  интересным,  не  лишенным  мужской  привлекательно-сти; с ним  было приятно  встречаться,  аудиенции  и  деловые  встречи с ним  не являлись для Юлии тягостной  обязанностью. Кроме  того, ей  не хотелось  терять  такого  выгодно-го  для фирмы  поставщика и приятного  для себя собеседника,  и потому она всегда пыта-лась  сводить все эти  его  предложения  в  легкую,  непринужденную  и  ничего  не знача-щую для них обеих шутку.. Юлии он подарил персональный «мобильник» какой-то сверх мудреной конструкции, отделанный  золотом  и  бриллиантами. «Мобильник» был настро-ен  только  на одну волну, волну  «мобильника» шейха, и по  нему  они могли  переговари-ваться  друг с другом  сколько  угодно и в  любое  время  суток. И Юлия  иногда  им  поль-зовалась. Но  только  иногда. Не  перебарщивала и не  навязывалась. Держала  дистанцию. Но шейх звонил частенько. И они порой вечерами долго разговаривали друг с другом..   
           О трагедии с Отаром ей позвонили с офиса фирмы в гостиницу. Она сообщила шей-ху о полученном известии и вылетела в Москву.. Ей хотелось лично проститься с  Отаром. Не было на земле человека, которому она в своей жизни была бы столько обязана, сколько Отару. И она не могла не  выполнить свой моральный долг перед ним, слишком уж  значи-мым для нее человеком и мужчиной – проводить его в последний путь . .. .
.            А после похорон для фирмы наступили трудные времена. Руководство фирмы сме-нилось. Пришли  новые, совершенно  не знакомые  с делами  фирмы,  люди.  Генеральным директором  поставили  человека со стороны, то ли чеченца, то ли ингуша, то ли менглета, то ли азербайджанца, то ли еще какой национальности. Но –не грузина. Это уж точно. Вы-сокий, толстый, лысый, с большим животом, большим, мясистым, отвислым  носом и про-нзительно визгливым  голосом  кастрата, он производил на окружающих неприятно оттал-кивающее  впечатление. Звали  его  Марат  Гасимович; фамилия – Абдулов. По фамилии и имени  национальность  его определить  было невозможно. Единственное, что было ясно с первого взгляда о его  происхождении, это то. что он – кавказец. И больше – ничего. Глаза у него не были  глазами русского человека. Черные, с густыми кустистыми бровями, с ост-рым, нагло колючим, недоверчивым и брезгливо презрительным взглядом выскочки, слов-но он   смотрел  не на  людей, сотрудников и  коллег  своей компании, а на какую-то мало-значащую и ничем не стоящую «шелупонь», вечно путающуюся под ногами и мешающую нормальным людям жить и испытывать радость от жизни.
..          Юлию он  заприметил  сразу. Все таки не могли мужчины проходить мимо нее рав-нодушно. Не  могли – и  все  тут. И  ничего  с  этим  поделать  было  невозможно. Женская красота, если она неповторимая, сила очень и очень страшная.. И Юлия  частенько  ловила на  себе его оценивающий, масляно влажный и какой-то  неприятно  раздевающий  взгляд. А недели через три  после  своего  вступления в должность, он задержал после очередного оперативного  совещания, задал  несколько  пустых,  ничего  не значащих  вопросов, затем встал, подошел к ней вплотную, так что на Юлию  пахнуло запахом дорогого, импортного парфюна, глянул  ей в глаза, демонстративно  поднял обе  свои руки, положил их на груди Юлии и начал  грубо  лапать  и мять их,  все  также  невозмутимо  продолжая  глядеть ей в глаза. Он  демонстрировал  ей  свою  мужскую и административную  силу, и ждал ее реак-ции, абсолютно  уверенный в том, что  Юлия промолчит и покорно согласиться на все, что он ни сделает  с ней сейчас. Но Юлия  не стала  подыгрывать  ему, не  стала  она также  ни кричать, ни  шарахаться  от него в испуге. Она молча вскинула правую руку и хлестко вле-пила ему пощечину.. Затем медленно повернулась к нему спиной и также медленно пошла к двери кабинета. Марат Гасимович грязно выругался и крикнул ей вслед:
           -- С-су-учка-а! Ты еще у меня пожалеешь!
            Естественно, что  после  такого поступка работать Юлии на фирме было уже невоз-можно. Оскорбление руководителя  при исполнении им его должностных обязанностей не может произойти безнаказанно. Ибо «трахание»  красивых  своих  подчиненных, будь они женщинами или мужчинами, на своем рабочем  месте  входит в должностные обязанности руководителей  нынешних  торговых,  да  и  производственных  тоже,  структур  и должны приветствоваться всеми подчиненными. А женщина, которая осмелилась пойти против во-ли и желания  своего  Генерального  директора, своего  босса и  своего хозяина – фирме не нужна. И потому она подлежит  изгнанию. Позорному  изгнанию.. Чтобы  никому  больше не было повадно. И Юлия не могла этого не понимать.
            Юлия пришла к себе в кабинет, достала лист бумаги, взяла ручку, немного подума-ла и написала  заявление об уходе по собственному желанию. Заявление она зарегистриро-вала у  секретаря, затем  сняла  себе  копию на  ксероксе и положила в почту Генерального директора. Дома  вечером  она  открыла  бутылку  французского  коньяка  «Камю», налила полный  фужер  и  почти  что  залпом,  крупными, быстрыми и жадными глотками выпила  все. А потом  долго  сидела, молча, уставившись  невидящими  глазами в желтоватый узор шведской кафельной  плитки на стене кухни. На душе была черная, непроницаемая пусто-та. Жизнь опять прижала ее и прижала так крепко, что выхода из создавшегося положения она не видела никакого. Хоть плачь, хоть вой, хоть в петлю  лезь – результат один. И толь-ко один – в объятия к шейху. Можно  было, конечно, объятия  шейха  заменить на объятия Марата Гасимовича. И тогда все останется по  прежнему. Должно  остаться.. Если даже не станет  лучше.. Но это же –  кошмар!  Кошмар! Хуже всякой смерти. Поэтому остается од-но – шейх. Он  хоть – не   противен  физически. А  насчет  остального – стерпиться.. Пусть как-нибудь, но – стерпиться.. Приходилось и не то еще терпеть.. .
          Что ж, приходилось с прискрбием для себя констатировать, что родная страна что-то не слишком  жаловала ее в последнее время.  Родина почему-то  упорно  делала все, чтобы выпроводить ее поскорее и подальше  от своего дома и по существу - отказывалась от нее. Но уезжать в чужую  страну, так непохожую на ее родную Россию было непросто, если не сказать – страшно Но  еще  страшнее  было оставаться здесь. Куда она теперь пойдет? Что она будет  делать? Устроиться на такую же работу, что и у Отара – невозможно. Марат Га-симович со  своими подручными  хода  ей никогда не дадут. Тогда – куда? Опять на рынок – торговать? Бр-р-р-р! Ни за  что! Да и опять же – Марат Гасимович! Рынки, торговля, лю-бое предпринимательство – это  его  сфера  деятельности. Здесь  ей хода – нет! Тогда куда же – опять в инженеры? .Бессмысленно. Инженер – умершая сейчас профессия. Может ко- гда и возрадиться. Ведь без промышленности никакая  страна  жить не сможет. Но  это бу- очень и очень не скоро. А жить-то  сейчас хочется. Искать себе покровителя? И через него – место себе в жизни? Противно. До жути противно. Сыта уже по самое горло.
            На другой день  вечером она позвонила шейху и все ему рассказала. Он ответил ко-ротко и просто::
            -- Приежай  ко мне. Будешть моей женой. Я тебе делаю официальное предложение. Свадьбу сыграем здесь. У меня...........
             И она  дала  свое согласие..И начала готовиться к отъезду..Хотя, что значит – гото-виться? Собственно  говоря, готовиться-то было нечего. Брать с собой она ничего не соби-ралась. Все оставалось здесь. Включая  и саму квартиру с обстановкой. А квартиру она за-вещала своей племяннице, что заканчивала школу в далеком Томске. Квартиру поставили на сигнализацию, зарегистрировали в милиции, закрыли, опечатали и Юлия улетела. А пе-ред  отъездом  она  пришла к Марине. И они проплакали весь вечер. Потом еще несколько раз они  перебрасывались SMS-ками. Но  это было до свадьбы. А после свадьбы Юлия  за-молчала.. Замолчала совсем  Намертво. В прямом и переносном смысле слова. Потому что Юлии Черновой  на  этом  свете  больше не стало. Она приняла  ислам. Сменила не только фамилию, но и имя. И стала  седьмой  женой  арабского Шейха... И затерялся  ее  след  для всех, знавших ее в России.
            А Россия  потеряла  еще  одну, и далеко  не самую худшую, свою дочь. Как плохая, никчемная  мать, Россия в проклятые  девяностые годы разбрасывала своих дочерей и сво-их сыновей  по  белу  свету. Разбрасывала  вместо  того, чтобы  собирать  их вместе и с по-мощью  их  рук, их  ума, их силы, таланта  и инициативы  сделать собственную жизнь нас-только  благополучной, чтобы у ее  детей никогда бы не появлялось желание уехать в дру-гие края за лучшей своей долей.......
            Эта случайная встреча Олега с Мариной, их долгий, сбивчивый разговор в кафешке поставил  окнчательную  и  завершающую  точку  в  семейных отношениях Олега и Юлии, так  непросто  складывающихся  в последние  годы. Теперь  он мог со спокойной совестью считать  себя  свободным от  семейных уз. Свободным?!  Ой, ли! Ой ли! А, может, освобо-дившимся?  Или, поточнее – опустевшим и даже, в какой-то степени – опустошенным. По-следнее слово, пожалуй, наиболее  точно характеризует его душевное состояние после по-лученного  им  известия  о судьбе Юлии. В нем  как  буд-то бы  что-то  оборвалось. Что-то очень  важное  и очень  нужное  для  его дальнейшего  нормального существования. А мир потерял краски, стал  плоским и бесцветным. Любил  он  все-таки Юлию. Любил несмотря ни на что. И нужна ему была для жизни только одна на свете женщина – его Юлия. Нужна была  вопреки  всякому здравому смыслу и несмотря ни на что., даже на то, что он узнал о ней от Марины. А как  Марина  смотрела на него, когда рассказывала про последние пере-петии жизни  Юлии! Говорят, что  что  самый  страшный  враг женщины – это другая жен-щина., ее лучшая подруга. Хотя, что ее судить? Ведь она любит Олега. Вот вам и дилемма. Марина  любит  Олега, а  Олег  любит  Юлию.. Ту самую  Юлию, которой уже нет рядом с ним и никогда уже не будет...
            Придя домой, Олег  зашел  в их бывшую  супружескую  спальню. Долго стоял, раз-глядывая  простенькую  обстановку  комнаты, с таким  трудом  приобретенную  ими после получения  квартиры. Широкая  двуспальная  кушетка, а, может, софа  или диван-кровать. Кто знает, как  они правильно называются, эти  неуклюжие образцы семейной мебели, вы-пускаемой  в те  годы  Советской  мебельной  промышленностью  и достать  которые было проблемой их проблем
           Кушетка или как ее там, стояла вдоль  меньшей  стены  комнаты, прямо вплотную к ней и занимала  почти  всю его  длину. Около  кровати – туалеьная  тумбока жены, где она держала всякую свою женскую  всячину. и куда Олег никогда не заглядывал.Женское есть женское. Мужскому глазу там делать нечего.
           Справа, вдоль  большой  наружной  стены  комнаты  стоял большой трехстворчатый платяной  шкаф из темных  ламинированных плит с большой тумбой антресолью наверху. Около шкафа, ближе к окну раз мещалась ножная швейная машинка Подольского механи-ческого завода. Вот, пожалуй. и все, что  находилось  в этой  маленькой  комнатке-спальне их хрущевской д»двушки».
            Олег  открыл  створки  дверей шкафа. Пахнуло  знакомым запахом духов Юлии. Ее запахом. Родным  до головокружения запахом. Запахом его любимой женщины. Любимой когда-то, и  до сих пор еще – любимой его женщины. В шкафу, на продольной трубе-крон-штейне, закрепленной под  верхней  полкой, висели  ее платья, костюмы.. Труба-кронштей была сделана из полированной  нержавеющей  трубы, вынесенной когда-то Олегом с заво-да с  громаднейшим  трудом.. Зато  радости  было  сколько, когда все удачно получилось и он заменил  черную  некрасивую. трубу  в шкафу  на это  полированное, сверкающее чудо. Ведь  нержа-веющие  трубы  являлись в  СССР  стратегическим  сырьем и использовались только лишь в оборонных отраслях.
           Олег потрогал  рукой ее  одежду. Что с ней  теперь делать? Выбрасывать? Сдать ку-да-нибудь? Зачем? Для чего? Кому она  нужна? Никому. Впрочем, может, и нужна, только где про это узнвть?.Поэтому, пусть себе  висит, пока  висится. Никому  ведь не мешает?  И Олег ничего не стал трогать из ее вещей. Он махнул рукой и закрыл дверцы шкафа.
          Затем нагнулся и открыл  дверцу ее туалетной тумбочки. Выдвинул один ящик, дру-гой, третий. Коробочки, коробочки, пузыречки, тюбики,  баночки  и еще бог знает что, ма-лопонятное, и совсем  непонятное  для  мужского  глаза. Тайные средства женского оболь-щения. Не  видел Олег их  никогда и не  стоит  ему их  видеть. Зачем копаться в интимных вещах  женщины, пусть  даже и бывшей  своей  жены?. Зачем узнавать о том, о чем ему не положено  знать?. Совесть-то  хоть  какую, пусть даже элементарную,  но надо  же  все-та-ки иметь!. Должны же быть  хоть какие-то  нормы и правила  порядочности  в отношениях между мужчиной и женщиной?  Обязательно  должны. Иначе – какой  же ты тогда мужчи-на!.Какой человек?.
           Олег  вздохнул и задвинул  ящик. Оставался  один, последний, самый нижний. Олег выдвинул  его. Здесь  лежало  несколько  пачек  презервативов. Все  импортные,  в красоч-ных, броских  упаковках..Большая  красочная  коробка  со  знакомой  картинкой  обнажен-ных  мужчины и женщины на  крышке. Олег  открыл  коробку. Здесь лежали в своих гнез-дах, как в постелях, три  фалловибратора, подаренные  им семьей  Марины  на Новый Год. Черный,  желтый и белый. Красивые, притягивающие  взгляд  и даже -  возбуждающие. Не слишком было понятно – пользовалась ли ими  когда Юлия  или нет? Вместе они с Юлией этими  новомодными  штуками так  ни разу и  не воспользовались. Олег  закрыл коробку и нагнулся еще раз. Надо вроде досмотреть, раз уж начал.. .
          Дальше лежала какая-то  видеокассета и большой толстый конверт из плотной серой бумаги. Олег  открыл его. Там лежали  несколько  пачек  фотографий, стянутых  резинкой. Олег  достал  пачку,  стянул  резинку, начал  перебирать. И…остолбенел. Это  были  фото-графии Юлии в обнаженном виде. В самых  разнообразнейших видах, позах, ракурсах. От классических   видов  обнаженной  женской  натуры,  до  самых  непристойных, порногра-фиических  фотографий с широко  раздвинутыми  ногами,  ягодицами, с  раскрытым,  чуть ли не  вывернутым  вперед  влагалищем и бог  знает  еще каких! Олег много раз занимался с Юлией  куинлигусом, он  любил  таким  образом  ласкать ее, доставлять ей удовольствие Да  и  самому ему нравился  запах  возбужденных  Юлиных  гениталий, вкус ее  влагалищ-ных  выделений. Но  он  никогда  не  рассматривал  ее половые органы. Не мог. Не до того всегда было. Не до  рассматривания в подобные моменты. А здесь вот – пожалуйста! Смо-три – любуйся!  Наслаждайся!  И -  спереди,  и -  сзади,  и - снизу,  и – сверху,  и – с боков, и – лежа,  и – стоя,  и на  четвереньках.  Как  угодно!  Как  совесть,  как  любопытство, как   вкус, как  профессионализм  фотографа ему подсказывает. А фотографии – цветные,  клас-сные,  очень  высокого  качества. Настоящие  профессиональные. И  на  обратной  стороне  фотографий – штамп фирмы. В  виде фигурного, узорчатого  экслибриса  с непритязатель-ным названием  «Агентство Сириус».
           Олег смотрел на эти фотографии и не верил своим глазам Этого  не может быть!.Не может  потому, что  просто  быть не может. Это – не Юли!  Не – она! Он знает свою жену! Да – взбаломошная! Да –капризная! Да – сумазбродная! Да – эротоманка! Да –нимфоман-ка!  Но – не развратная!  Какая  угодно, но только -  не развратная! .Не шлюха! Так что  же  надо  было  сотворить  с  его  Юлией, чтобы  она  согласилась на  подобные  фотографии?! Что?! Потому что добровольно  она  на это пойти  не смогла бы никогда!  Не та натура. Не тот характер.
            И кто виноват во всем том, что случилось с ним, с его женой, с ними обеими? Кто?! Кто?! Но,  простите, а так ли, в общем,. это важно – найти виноватого? И так ли это нужно – находить  виноватого?  Зачем?  Для – чего?  Ведь  прошлого-то не вернешь. Изменить-то ничего не  изменишь. Разбитого  уже  не  склеишь. Обидно,  страшно, до жути обидно, что так все  получилось. Но получилось-то именно так, а не подругому. Значит – судьба такая. А против судьбы – не  попрешь. И что  было – то было. И в этом «было» - много хорошего и чистого, если не  самое  хорошее и чистое в его жизни. Поэтому, нет, нет и еще раз – нет этим мерзким фотографиям  про его жену! Пусть даже и бывшую. Не нужна ему эта грязь! Не нужна!  А раз так – значит  выход только один. К черту эти фотографии! Не нужны они ему! Не ну-ж-ны! И образ  той, прежней его Юлии, той самой, которую он полюбил в свое время, которую он любит до сих пор, они ему не замарают. Не запачкают! .
          Олег взял фотографию из общей  пачки и разорвал ее сначала на две части, потом на четыре, а потом каждую из них еще на несколько мелких частей. И так он сделал с каждой неприличной  фотографией  своей  бывшей  жены  Юлии, собранных в этом большом тем-ном  конверте и  спрятанных  в нижнем  ящике ее туалетной тумбочке . В самом надежном месте  их маденькой квартиры, потому что никто, кроме Юлии,. в эту ее тумбочку никогда не заглядывал. И вот  только  сейчас, когда  ее для Олега не стало, он  рискнул сюда загля-нуть. И лучше бы -  не делал этого.
          Потом Олег собрал  кусочки  разорванных  фотографий и выбросил  в мусорное вед-ро. Все – с грязью  покончено!.  Хватит – грязи!  Однако  на  душе все равно  было погано, препогано. И с этим надо было что-то делать.
          В последнее  время,  когда Олегу стьановилось слищком уж плохо или черезчур дис-комфортно, когда  неразрешимые  жизненные  проблемы  плотно  обкладывали его со всех сторон и он не видел выхода из создающихся вокруг него положений, он не выдерживал и пытался  найти  утешение в бутылке. И утешение, и помощь. Хотя бы моральную и психо-логическую. Срабатывала  старая, испытанная  временем  мудрость,  говорящая  о том, что настоящая  истина  всегда находится на дне заполненного вином стакана. И чтобы увидеть или познать эту истину, надо осушить  стакан до дна. «Веритас – виникус». Истина в вине. Может, она и действительно находилась где-то на дне опустевшей за вечер бутылки, труд-но сказать. Потому что  пил Олег в подобных  ситуациях  только  водку и всегда  полными стаканами, быстро, жадно, большими, непрерывными глотками.Пил всегда один. Пил и не закусывал. Только  курил. Ведь  пил он  не для  радости. Пил  он от отчаяния, от слабости. Ог ощущения своего собственного  бессилия. Мужчины – они всегда слабые. Они – всегда тонкожильные. Их жилы не  выдерживают  сильных нагрузок и рвуться. И тогда мужчины ломаются и  идут к бутылке. Это женщины – многожильные. Женщины выдерживают все. Потому что у них  запас  прочности на порядок  выше, чем у мужчин. Ведь природа возло-жила на женщину  всю  свою ответственность за будущие  поколения  человечества. Не на мужчину, а на – женщину. Задача мужчины простая до умопомрачения. Он должен зачать ребенка. Всего навсего – зачать. Сделать  несколько  стандартных телодвижений с женщи-ной и кончить в  женщину. И все. И больше  он уже ни  на что не  нужен. Да и не способен он  больше  ни  на  что. Это  то  самое. инстинктивное,  природное, что  от  него  требуется в общении с женщинеой,  и то получается у него кое как,  с  большущим  трудом, да с горем пополам.. Если, конечно. женщина на помощь придет...... ...
            И Олег  пил  обычно  до  тех  пор, пока  бутылка не опустеет. И чаще всего засыпал здесь же  за  столом, положив  голову  на  скрещенные руки. И , естественно, что ему было уже не до  истины  на  дне  бутылки. Какой  бы она, эта истина, в данный момент ни была. Горькой или  сладкой. Главное  здесь  было в  другом. Главное – это  поскорее  оглоушить и заставить  замолчать  кричащую  в  отчаянии  собственную  душу и отключить  поскорее протестующую  часть  собственного, возмущенного его неподобающим поведением, чело-веческого сознания.
            И сейчас, после  такого  мощного  нервного потрясения от просмотра шокирующих фотографий обнаженной Юлии, Олега, естественно, потянуло к спасительной бутылке. Он открыл  холодильник, достал  бутылку «Подольской особой». Душа требовала. А душе от-казывать нельзя. Не положено. Слишком уж бесчеловечно это бы выглядело.
            Было  муторно, обидно и горько чуть ли не до слез. Можно было бы даже и вспоак-нуть по этому  поводу. Говорят – помогает, боль  отводит. Женщины – они вон всегде пла-чут. Стрессы  свои снимают подобным  образом, жизнь  свою  облегчают и проблемы соб-ственные  решают. Ведь  тем, которые  плачут, жить  прощею. У них  плач  вроде  клапана предохранительного  на  котлах, через который оин свое внутреннее психологическон дав-ление сбрасывают, и, тем самым, сохраняют себя.
           Но Олег  плакать не умел. Своего  душевного  давления  плачем  сбрасывать не нау-чился. И все  свои  слезы, как и беды, он привык носить в себе. И ни с кем никогда своими личными  проблемами не делился. И помощи  никогда  ни у кого не просил.. Только – сам; да еще – водка. Стакан,  другой,  третий. Пока, наконец, душа не захлебнется, не замолчит и не  затихнет в прострации. И тогда – все!  Больше  уже  она  его не  будет беспокоить, не станет тревожить и мешать жить. Хотя бы на миг, на сегодня.
           Надо  вот  только  на  видеокассету  глянуть. Глянуть, чтобы успокоиться. Чтобы за-кончить с этим его беспрецендентным копанием в грязном белье Юлии, бывшей своей же-ны. Не слишком  приятным оказалось это занятие. Не слишком. И что же там может быть? Судя по  тому, где она лежала, а лежала она  рядом  фотографиями, презервативами и фал-ловибраторами, ничего хорошего для Олега там быть не могло....
           Олег налил  стакан  водки, постоял  немного в непонятной задумчивости, затем мед-ленно, словно  бы  нехотя, поднес стакан ко рту, вздохнул, запрокинул шолову назад и бу-квально  вылил  водку в свой  широко  раскрытый рот. Сморщился, крякнул, передернулся всем  телом и резко выдохнул  из  себя  воздух. Все! Первую дозу он принял. Начало поло-жено. Теперь же  займемся  делом. Посмотрим  кассету. И постараемся  быть сдержанным. Что бы там на ней не было записано.
           Олег включил  телевизор, вставил  кассету в видак, сел в кресло, закурил и щелкнул пультом. То, что он  увидел на  экране, его не удивило. Он был уже готов к чему-то подоб-ному. После  фотографий  обнаженной  Юлии в непристойных  позах его трудно было чем удивить. И он  уже был  гоотв  внутренне, психологически  к чему-то подобному. Поэтому он даже не стал до конца  смотреть видеокассету. Не к чему. Все было понятно и так. И он принял для  себя  решение.. Принял еще тогда,  когда рвал  фотографии Юлии. Принял, не зная, что там увидит и лишь только  догадываясь. Такую Юлию он  видеть не хотел. Такая Юлия ему  была не нужна. Он хотел оставить в своей  памяти только ту, прежнюю Юлию, которую он  когда-то впервые  увидел в институте еще  студентом, и сразу  же  без памяти влюбился  и долго потом  пытался найти случай познакомиться. И познакомился наконец-то, и они начали встречаться и стали практически неразрывны, всегда и везде только вмес-те, как шутили ребята -  «не разлей вода».
               И вот ту, прежнюю Юлию, не запачканную и не замаранную всей этой нынешней грязью  человеческих  отношений, он и хотел  сохранить в своей памяти. Ту, прежнюю его Юлию, а не эту,  «трахающующуюся»  сразу с  двумя  мужиками и  вопящую от наслажде-ния. И он не стал смотреть  эту кассету до конца. Он остановил просмотр и перемотал кас-сету  на начало. А потом -  стер  всю  запись. Не став  даже досматривать ее. Была  вначале еще  мысль  уничтожить совсем эту несчастную кассету, разломать ее на кусочки и выбро-сить в  мусорку. Но  не  решился. Кассета  стоила  по  его  деньгам  довольно  прилично. А здесь – четырехчасовая кассета, большая. Можно  будет потом записать на нее что-нибудь интересное. Сейчас по  телевизору  показывают  много  чего  всякого. Особенно по ночам. Есть и приличные  вещи. Так  что, Олег  не  стал  уничтожать саму кассету. Он уничтожил только  видеозапись  сексуальной  оргии  Юлии. И никогда не жалел о сделанном. Должно же быть в  жизни  человека  хоть что-то светлое и чистое,   и даже – святое?  Должно. Обя-зательно – должно. Не может так быть, чтобы  – не должно.
            Иначе жито  становится  слишком  уж  невмоготу. Да и сама  жизнь  тогда начинает тогда терять свой  всякий  изначальный смысл. Потому что человек – не животное. А муж-чина и женщина  не просто  самец и самка  двуного представителя семейства млекопитаю-щих, а нечто  гораздо  большее.. Человек – это «гомо  сапиенс»». И самое трудное в нашей жизни -  это  остаться человеком  несмотря  ни на  что и вопреки  всему., что происходит с тобой и вокруг  тебя. И Олег этй  простую истину прекрасно понимал. Просто, не все у не-го в жизни получалось так, как  надо, как  хотелось бы. Он не управлял своей судьбой. Это судьба  делала с ним все, что  хотела. А что хочет наша с Вами судьба и куда она нас с Ва-ми ведет – никто не знает. Ибо нам  подобные  вещи не дано знать. И в этом незнании сво-его будущего и заключается вся прелесть нашей с Вами жизни. Поэтому надо поднапрячь-ся, поднатужиться и просто – жить. Потому что жизнь не вечна и не стоит ее растрачивать на всякую  чепуху. Право – не стоит. Простая, азбучная и  всем, вроде  бы, сразу  понятная истина. Но почему-то  подобные  истины   всегда  трудны  для восприятия. И мы их слиш-ком редко слушаем и практически  никогда  не принимаем  всерьез  для последующего ис-полнения. А – зря!  Очень даже – зря!......
       .......

                *  *  *


              Олег любил копаться в книжных развалах  современных  книжных лотков. Он лю-бил  держать  книгу в своих  руках, ощущать ее тепло и ее тяжесть; любил листать страни-цы  книги, преодолевач  их упруго податливое, нежное  сопротивление, вдыхая остро-при-тягательный запах типографской краски, и пробегая быстрым взглядом их текст. Он читал быстро,  залпом,  чуть  ли  не  мгновенно, сразу  целыми предложениями, абзацами и даже страницами, не замечая самого процесса чтения. Поэтому он никогда не мог проверить  на работе  написанное  кем-нибудь  на грамотность. Он не  видел  текста. Он  текст поглащал сразу, весь  целиком, только  взглянув на  него и не  видя,  деталей.. И воспринимал его по смыслу, а не по  написанному. Поэтому,  читая, он  сразу  же  уходил в вымешленный мир книги, отключаясь от окрудающей действительности, станговясь,..по сути, не читателем, а непосредственным  участником описываемых в книге событий. И только поэтому он он не любил  читать  в  транспорте: в  электричке, в  метро, в  автобусе. Он просто напросто нас-только увлевался событиями  книжной действительности, что прозевывал свои остановки. И читал он  всегда дома, лежа на диване или полулежа в кресле. И мог находиться в таком положении часами, не замечая ничего вокруг.
            Раньше, в этой  стране, считавшейся самой читаемой в мире страной, всегда сущее-ствовали  громаднийшие  проблемы с приобретением  книг. Хорошую книгу, а под словом «хороший»  подрузомевалась, в основном,  только мировая  и отечественная  классика, ку-пить  было  практически  невозможно, несмотря  на  сумашедшие тиражи. И что только не предпринимал тогдашний простой Советский человек, чтобы заполучить любимую книгу! Записывался  в различные  общества книголюбов, занимающимися распределением книж-ных фондов; лез в общественные организации, через которые происходило распределение ценных  тиражей  книг;  выстаивал  многочасовые  очереди в книжные магазины за новин-ками; сдавл  чуть  ли не тоннами  бумажную  макулатуру, лишь  бы только заполучить тот самый вожделенный талон на приобретение заветной книжки.
          Зато  сейчас – каких  только  книг нет! Бери – не хочу! Книжные  развалы  поражают своей  пышностью,  и  своим  разнообразием.  Посмотришь – и  голова  кружится!  Откуда только  все  это  взялось! Но  даже  среди этого пышного книжнего половодья, среди всего этого   многоцветного   калейдоскопа  красочных   книжных   обложек,  выделялась  своим внешним  видом одна книга – Библия.  Она выделялась своей внушительностью, солидно-стью и даже какой-то  уважительностью к себе. Сразу чувствовалось, что это не пустышка какая-то. не легкомысленное  чтиво  для  недумающих  читателей, одуревших от безделья, от  ничегонеделания и потому согласное  даже н раскрытие красочной обложки какой-ни-буть  книженки  для  собственного  времяубития. Нет, это  серьезная, значимая  книга  для вдумчивого читателя, ищущего ответы на сложные вопросы своего бытия...
          Библия на лотке в своем  черном  переплете с  золотым тиснением  выглядела  очень  даже представительно. Очень. Не взять ее и не посмотреть было просто невозможно.  Поэ-тому  Олег  и  взял  ее .А, взяв, естественно - раскрыл. Для  чего  же  берут  книгу с полки? Чтобы  полистать, посмотреть. А  чтобы  посмотреть – надо  ее  рас -крыть  Вот  он и раск-рыл   «Библию» .На  внутренней  стороне  обложки  была  размещена цветная  карта  древ-ней  Палестины. На  двух  листах. Внизу,  под  картами  подписи.  Слева –  «Палестина  во времена  Ветхого Завета»; справа – «Палестина  во времена Нового Завета» Он перевернул страницу. На титульном листе книги было написано:



                БИБЛИЯ


                КНИГИ  СВЯШЕННОГО  ПИСАНИЯ...


                ВЕТХОВОГО  И  НОВОГО  ЗАВЕТА

                КАНОНИЧЕСКИЕ 

               

                В  русском переводе
                с параллельными местами
                и словарем



                ВСЕРОССИЙСУОЕ  БИБЛЕЙСКОЕ ОБЩЕСТВО
                МОСКВА  1996


         Олег перевернул  страницу. Здесь  размещалось «Оглавление». Большое. Аж  на двух листах. Читать «Оглавление»  Олег не стал. Он  просто  пробежал его глазами.. Затем  еще  раз перевернул  страницу. В  верхней части листа стояла  черная надпись:

                ВЕТХИЙ  ЗАВЕТ

         Олег опять перевернул страницу. Он любил смотреть книги. В заводской библиотеке он мог  так  стоять  перед книжными стеллажами часами. Он как бы растворялся в страни-цах листаемых им книг. Он не  читал здесь книги. Не мог. Для чтения ему необходимо бы-ло уединение. Здесь же он просто листал  книжки. И этот процесс ему нравился. Нравился физически. Ему  нравилось ощущать  пальцами  страницы. И он  просто  пробегал глазами текст, Не  останавливаясь  ни на  чем. И этого  ему было достаточно, чтобы почувствовать книгу.  Не  понять, а  именно – почувствовать  текст  книги. И, полистав  несколько  минут книжку, он мог с уверенностью сказать – понравиться она ему или нет.....
          Тем  же самым он занимался  и  сейчас,  держа  в  руках «Книгу Книг» человечества. Правда,  никакой  оторопи  или  волнения  он, к своему  удивлению, при  этом  не испыты-вал. Самое  заурядное  и  самое  обыкновенное  любопытство   книголюба.. Не  больше. Не больше. На следующей странице он увидел вверху надпись:
               
                ПЕРВАЯ  КНИГА  МОИСЕЕВА.

                БЫТИЕ

        Ниже шел текст. Олег  прочитал и удивленно  пожал плечами. Текст  гласил: « В на-чале  сотворил  Бог  небо и землю…». «Странно, - подумал  Олег, - а  ведь я  где-то  читал, что  Библия  начинается  иначе.. Здесь  должно  быть так: «Сначала было слово. И это сло-во было – Бог». Странно…Странно…Кто же  прав?  Но  я  точно  помню.  Или  библий су-щест-вует  несколько?. Вот верь после этого людям. Ладно, разберемся сами. Олег махнул рукой и  купил  эту  библию. И с  тех   пор она  стоит  у него на  полке  в  книжном шкафу. Правда, прочитать ее он так и не смог. Слишком уж  трудна  она оказалась для обыкновен-ного  чтения. .Даже  для  него, довольно  подготовленного   человека,   любящего  книгу  и  любящего  читать, эта  задача  была явно не по плечу. Но пролистать ее Олег все-таки про-лестал..Точнее  пробежал глазами, когда пролистывал. И нашел все-таки знаменитую фра-зу,  которая  цитировалась  постоянно  средствами  массовой  информации  и  некоторыми представителями Российской  интеллигенции, как начальная фраза Библии. Нет, эта фраза находилась ближе к  концу текста Библии, в «Книгах Нового Завета», в «Евангелии от Ио-анна», в самом начале первой главы,  стих 1, и звучала так:
           «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог.»
           Как ни  странно, но  Олег  потом  частенько вечерами  листал Библию. Не читал, ко-нечно  же, нет. Читать  Библию,  как обыкновенную  художественную книгу, с главными и второстепенными героями, с некой сюжетной линией, написанную каким-либо писателем, было действительно невозможно.. Ну, скажите, как человеку в 21-ом веке всерьез читать и всерьез воспринимать подобные слова, с которых  начинается «Первая книга Моисея», его «Бытие» и с которых, собственно говоря, и начинается сама Библия:
            «Вначале  сотворил  Бог небо и землю. Земля  же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет?»…
           Так как же воспринимать этот текст, конкретно ему, Олегу, человеку  довольно гра-мотному, образованному, начитанному,  имеющему  сравнительно четкие представления о физике,  химии,  астрономии,  естествознании,  истории,  культуре? Как?! Он не знал. Но с первых же строк Библии понял, что текст ее нельзя воспринимать буквально. И потому не стоит искать в нем  каких-либо  исторических  аналогий. Ибо есть одна непреложная исти-на, от которой  невозможно  куда-либо  деться. Истина  эта  заключается в том, что есть на земле одна. книга  со странным названием Библия, которая существует на свете уже не од-но тысячилетие и  до  сих  пор не  пропала, не исчезла, не стала абстрактной легендой нес-мотря  на  бесчисленные  войны  и исторические  катаклизмы. И существует она, эта книга до  сих пор  в натуре,  издавалась  и издается  миллиардными  тиражами,  и  пережила  уже множест -во  государственных систем и политических строев. Ее зранят, держат у сеья, ею пользуются  миллионы людей. Библия – самая издаваемая в мире книга. Воистину – Книга книг Человечества..Почему?! Что  есть в ней  такое, что поддерживает к этой  книге посто-янный людской интерес на протяжении многих тысячилетий?.Что?!
          Вот именно это и хотел понять Олег. И потому он и просматривал  Библию..Практи-чески  каждый  вечер в течении  целого  месяца. Каждый вечер послее ужина. Лист за лис-том  пробегая  глазами. Начиная  с самого начала,  с «Книг  Ветхого  Завета», с  «Пятикни-жия  Моисея»  И чем   больше он  знакомился  с Библией, тем больше она поражала его. И воображение  его,  и  даже -  сознание.. Сложнейшее,  филосовско  литературное  произве-лдение. Масштабное  и многоплановое. Часто – иносказательное. Понять ее – трудно. Пра-ктически – невозможно. Но  язык ее  завораживал. Некоторые фразы  прямо западали в па-мять, да не  только в  память, в саму – душу, настолько они  были  хороши. И часть из них, оказывается, Олег уже  знал. Из каких-то  других, ранее прочитанных им художественных книг. Он и не  подразумевал, что  они  из Библии..Действительно, ,влияние  Библии на ми-ровую  литературу  просто– беспрецендентно. А на  живопись? Половина полотен картин-ных  галерей  всего мира  выполнены на  Библейские  мотивы. А псалмы?!  Ведь текстовая часть этих образцов религиозного песнопенияэто  -  чистейшей воды поэзия! Причем,  вы-сокая  поэзия! Такой  язык! Такой  слог!  Такие  образы! Правда – белая,  не   рифмованная  поэзия. Но…это  еще сложнее! .Вы только послушайте и попробуйте  вникнуть в текст ка-кого-ни-будь любого псалма,  например,  этого:

                ПСАЛОМ  150:

            1  Аллилуия, Хвалите Бога во святыне Его, звалите Его на тверди силы Его.
            2  Хвалите Его по могуществу Его, хвалите Его по множеству величия Его...
            3   Хвалите Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтыри и гуслях.
            4.  Хвалите Его с тимпаном и ликами, хвалите его на струнах и органе.
            5.  Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных.
            6.  Все слышащее да хвалит Господа! Аллилуия.

           Читаешь  эти  слова  и петь  хочется!  Музыка в душе начинает звучать. Сама собой. Непроизвольно И хочется   сразу же встать, подтянуться, выпрямиться, посмотреть вокруг просветлившимся  вдруг  взглядом,  очиститься  от  груза  повседнеыности  и  с  таким  же чистым  сердцем -  запеть. Тожественно,  проникновенно, радостно и вдохновенно. А ведь далеко не  каждый  текст  сегодняшней  песни,  которые постоянно звучат на радио и теле-вилении, хочется петь. Отнюдь – не каждой! Слишком уж разный уровень таланта. Слищ-ком. Не сопостовим совершенно.. И потому:.
            -- Помилуй меня, Господи, ибо я немощен; исцели меня… (Псалом 6)
             -- Избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою…
             -- Спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав и избавь меня.
                (Псалом 21)

            Какие слова! Какие образы! И прямо сами из глубины души льются. Даже оторопь начинает брать. Похоже на мистику какую-то. На колдоство. Так кто же написал все это? Кто?! И для чего?!
           Но больше всего из  Библии Олегу понравились, точнее, ближе  всего  ему подошли «Книги учительные» из «Ветхого  Завета», особенно «Экклесиаст», «Притчи  Соломона» и «Песни Песней Соломона».Они  поразили его сознание до невозможности. Ну, как, скажи-те, можно исхитриться  отнестись равнодушно к таким словам «Экклесиаста»:
           «Всему свое  время, время  всякой  вещи под небом. Время рождаться, и время уми-рать; время  насаждать  и время вырывать посаженное; Время убивать, и время врачевать; время  разрушать, и  время  строить; Время  плакать, и  время  смеяться; время; сетовать, и время  плясать; Время  разбрасывать  камни, и  время  собирать  камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; Время искать, и время терять; время сберегать, и время бро-сать; Время  раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру;»
. :        В этих словах  такая  глубина, такая  мудрость, такое пророчество, что невольно на-чинаешь  задумываться  над сутью всего происходящего вокруг тебя в мире и о своем соб-ственном  предназначении  на  Земле. Кто ты?! Для чего появился на этот свет? И для чего живешь на  этой  грешной  Земле? Для труда? Для самоутверждения? Для Любви? Для Не-нависти? Для  Власти? Для  Богатства? Или  для чего  такого, смутно неопределенного,что тыь сможешь понять лишь только в последние дни своей жизни Так для чего же?!
          Если  для  труда, тогда  опять смотри «Экклесиастс», его вторую главу: «Что пользы человеку от всего труда своего и заботы  сердца своего, что трудится он под солнцем...По-тому что иной  человек трудится мудро, с знанием и успехом, и должен отдать все челове-ку, не  трудившемуся  в том,  как  бы часть его. И это – суета сует и зло великое… Ибо что будет  иметь  человек  от  всего  труда  своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем? Потому  что все дни его – скорби, и его труды – беспокойство; даже ночью серд-це  его  не  знает  покоя. И  это – суета!... Не во  власти  человека  и  то благо, чтобы есть и пить, и услаждать душу свою от труда своего!» Вот так-то, мои хорошие! Прежде чем тру-диться – подумайте хорошенько.  Ведь, «что было, то и будет; и и что делалось, то и будет делаться, и  нет  ничего  нового  под  солнцем». А если  и натрудишься, создашь богатство или хотя  бы  что-то  приемлимое  для дальнейшего  своего и своих родных безбедного су-ществования, то  тогда  слушайте:  «Кто любит  серебро, тот  не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это – суета!» .
        Мн- да-а-а, опасная  это  книга  «Экклессиаст»,  очень  опасная. И  так  понимается,  и этак..Воистину,  религия – это  философия  жизни, а не  простое  хождение  в церковь, и то лишь иногда. под  настроение  или же в свободное от мирских забот время, а так же ноше-ние  крестика  у  себя  на  шее. Да желательно – чтобы  обязательно  золотой, массивный и обязательно с драгоценными  камнями  в оправе. Как  украшение, и  как религиозный сим-вол..Разве – нельзя?! А почему  бы  и нет?! Ну и что, что религия – это серьезнейшее, если не  сверхсерьезненьшее дело?!. Ведь, если откровенно, «Экклисиаст» - это не для всех. Да-леко не  для  всех.И пусть – не  для  всех! Пусть!.Да, действительно,  слишком  уж  мудрая  из  нее  получается  книга, чтобы  ее  во  так, впопыхах, наскоком, не вчитываясь, одолеть. Гораздо  проще «Песни Песней Соломона». Они как древневосточные сказки, что-то напо-добие «Тысячи и одной  ночи». Слова яркие, сочные, красочные, витиевато-узорчатые, как резьба на древних стенах миниаретов Востока или на древне персидских коврах... Как там написано про женщину? Как?! Читаешь и голова кружится, словно вина древнего хлебнуд их золотого кубка или пряный дым кальяна вдохнул в себя. Вы только послушайте:
            -- О, ты  прекрасна, возлюбленная  моя,:  ты  прекрасна! Глаза  твои  голубиные под кудрями  твоими; волосы твои, как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; Зубы твои, как стадо  выстриженных овец, выходящих  из  купальни, из  которых  у  каждой  пара ягнят и бесплодной нет между ними: Как лента алая губы  твои, и  уста  твои  любезны;  как  поло-винки гранатового  яблока ланиты твои под кудрями твоими; Шея твоя как столп Давидов, сооруженный  для оружий, тысяча щитов на нем – все щиты сильных; Два сосца твоих как двойни молодой  серны, пасущихся  между  лилиями….О, как  любезны ласки твои, сестра моя, невеста! О, как много  ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих лучше всех твои   ароматов! Сотовы мед  каплет из уст твоих. невеста; мед  и молоко под языком  тво-им, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!» 
          Да-а, нигде так красиво не скажут о женщине, как на Востоке! Красиво и непонятно. А может потому и красиво, что  непонятно? Непонятное - притягивает!  Это уж точно! Не-понятное и  загадочное  всегда  влекут  к себе  человека. На этом и  основано  притягатель-ность  обыкновенного  человека, не  слишком, правда. образованного  и  интеллектуально развитого, ко всем  этим экстросенсам, магам, колдунам, целителям вроде Кашперовского, Чумака и тысяч  других, менее  известных, но  не  менее  алчных и беспринципных, прохо-димцев. Хочется,  очень  хочется  чуда. И чуда хочется сейчас, немедленно, прямо здесь. Я же – заплатил! Чего  тебе  еще  надо?! Давай Чуда! Давай! Давай! И дают! Чего не дать-то, если  люди  хотят. Если они заплатили. И дают, и делают чудеса! Какие хочешь! На любой вкус. На любой запрос. Ты только плати. А чудес тебе мы наделаем, сколько хочеш
           А какого Чуда нужно тебе, господин Олег Жуков, по отцу Юрьевич, когда листаешь эту  Книгу Человечества, если  в твоей  душе  все так противоречиво, все так  переплетено, перепутано, что  сам  себя  не  всегда  понимаешь. И добро  в тебе, и зло, и человеческое, и звериное. И не  разберешь сразу, где  кончается одно, и начинается другое. Порой – совер-шенно  другое. Как  точно  сказано по этому поводу у Иоанна Богослова в его знаменитых «Откровениях», в главе 13:
            --  «И  увидел  выходящего из  моря  зверя  с семью головами и десятью рогами; на рогах его было десять  диадим, а на  головах его – имена  богохульные….И дана  была ему власть  над  всяким  коленом, и  народом, и  языком, и  племенем…И поклонились ему все живущие на  земле, которых  имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от со-здания жизни…И дано ему было  вложить  дух и образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя…Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое, число это шестьсот шестьде-сят шесть.».:
           Так  поклонился  ли  он, Олег Жуков, зверю, который  сидит в  его душе и порой так настойчиво напоминает о себе, что становится страшно за  собственную жизнь и  за жизнь близких к нему  людей? Иногда  сильно  очень  кажется, что поклонился, и зверь в нем по-бедил человека. Во  всяком  случае, в его  отношениях с Юлией,  бывшей своей женой,. он точно перешел  эту  человеческую грань.. Пе-ре-шел. Вернуться-то назад вернулся, но, ви-дать, слишком уж поздновато. Кое что в его жизни  исправить уже невозможно..
          Но все  равно, Библия – это  книга  не для  обывательского, массового чтения. Обыч-ный человек Библию читать не будет Не сможет. Слишком уж сложно для восприятия. Не проходит ни в сознание, ни в душу…
        Так что же тогда получается? Получается так, что врут люди, когда говорят, что чита-ют Библию. Врут на  самом, вроде  бы, для  себя святом. Зачем? Для чего? Почему? Не чи-тали  Библию, а  говорят, что  читали. Не  верят  в Бога, а  говорят, что верят Как в родные Советские времена, когда  говорили  одно, а думали  другое.. Но тогда людьми двигал эле-ментарнейший страх. Репрессии 30-х и 40-х годов четко показали, что с властью  в  нашей стране шутить опасно. Да и вера в светлое  будущее у людей в душах все-таки была. Была. И никуда от этого не денешься. Ведь  народ в Отечественную войну выстоял не только по-тому, что защищал свою Родину, но и потому, что  защищал Советскую власть.  В Первую Мировую войну он, этот народ, почему-то прежнюю свою власть защищал не слишком уж активно.  Амбразуры  немецких  дотов  своей  грудью  не  закрывал,  под танки немецкие с гранатами не бросался. Партизанское движение не организовывал. В подполье на борьбу с «ненавистными  оккупантами» не  уходил. «За Веру, Царя и Отечество» умирать он что-то не слишком  торопился. Та,  прежняя  власть, почему-то  была  для него не своя. А эта, Со-ветская,  несмотря  ни  на  что – своя. Странно,  очень  странно  получается, если начинать пробовать  думать  над  историей  собственно  страны..Сплошные парадокс! Как ни крути, как не верти.. Воистину, умом Россию не понять.
          Поэтому  лучше уж о подобных вещах  не думать совсем. Есть Высшая сила, над на-ми, есть  Бог. Пусть он и  думает. Ему по  статусу  думать положено. А мы перекрестимся, сходим  для  видимости и  для  приличия  в  церковь, сделаем  в соответствии  с  моментом боагостное выражение лица,  свечку может быть поставим и…все! Хватит! Хорошего ведь помаленьку! Мы  свое – сделали. А все остальное – за тобой. За то-б-о-о-й. Извени, конеч-но, но это так , господин  Бог. Ведь это  ты у нас Всесильный и  Всемогущий. Вот ты и ду-май. Думай. Думай.. А мы – пойдем свои дела делать....
           И вообще, там,  в  религии,  вера  в Бога -  по  существу, уже бизнес. Причем бизнес,  основанный  на  обмане, на  невежестве людей, на спекуляции их несчастиями, на элемен-тарнейшей  человеческой  бессовестности. Но  Библия-то – совершенно  другое  дело.  Как  же  тогда все эти  бесконечные  разговоры о библии, как  настольной  книге  каждого  пра-вославного  человека?  Обыкновенная  ложь? Получается, что  так. Самая  заурядная и са -мая  примитивная  ложь проповедников и  политиков. Ведь  это  все деятели  одного, и до-вольно  примитивного  толка. Они   убеждают ок-  ружающих  людей  в  том, во  что  сами  не  верят.  Хотя   трудно  предположить, что Ленин  или  Троцкий  не  верили  в идею  пос-троения  светлого будущего  для  человечества – в идею  Коммунизма.. Они   верили  в эту идею  до фанатизма. Вера и фанатизм - неразрывны Они были  убеждены,  что  можно  ос-частливить  человечество   даже   насильно,   если  только привести его в  Коммунизм.
             А  вот   верят  ли  в Бога  большинство  сегодняшних  священников – это  еще  воп-рос. Для  них  вера – это  работа, бизнес, средство для существования. Кстати – не-плохого  для  себя  существования.. Как и для  большинства  партийных   работников  в  Со-ветское время. Для них партийный  билет  был своего рода  пропуском к карьерному росту и мате-риальным   благам   жизни. А  отсюда  получается, что идеология для большинства ее пос-ледователей   лишь  средство,  а   не  цель.. Жаль. Очень  жаль. Потому   что  язык  Библии бесподобен. Он  просто -  завораживает.. Очень и очень  художественный. Ярко художест-венный. И очень  образный.. Так  писать  мог только  очень большой талант. Если не сам – гений. Но – кто он?! Или – кто они?! Официальному объяснению авторства текста Библии Олег не верил. Слишком  уж примитивны  были в его глазах  эти  все  объяснения. А своей версии у него  конечно  же не было. Он не  владел подобной информацией. В вопросах ис-тории религии он был  чистейшим  профаном. Хотя и не  слишком глупым. На веру он ни-чего не принимал. Ведь он был  Советским  человеком, не  «совком», а именно  Советским человеком,  воспитанным  на  идеях материализма. А книгу Ленина «Материализм и эмпи-риокритицизм» он в свое время прочитал с карандашом в руках от корки до корки            Г
                Но с обой в  Кострому  Олег, конечно  же, Библию не  взял. Не  взял он также ни одной  книги  Маркса или Ленина. Зачем  ему в Костроме  весь  этот филосовский «хлам»? Там, на монтажном  участке  нужно  будет  что-нибулдь  попроще и позанимательней. На-пример,  «Дюна»  Френкаа  Герберта,  бывшего  английского  разведчика,  специалиста по Арабским  странам, географически  расположенным  в  пустынях  Африки  и  Азии – прек-раснейший   роман!  И  такой  необычный!   Стиль  «фэнтази» - выдуманная  историческая действительность, наполненная живыми людьми и сказочными, чаще всего мистическими персонажами.. Читаешь – и дух  захватывает от  восхищения! До чего же здорово! До чего же  хорошо! И какая  философия  бытия! «Никогда не садись спиной к дверям!» - заповедь принцу от его  наставник и воспитателя. Как  много смысла скрыто в этих словах, если по-думать! И  абслютнейше  безобидная  фраза, если  воспринимать ять  ее  бездумно. Такова  вся книга. За невероятными  приключениями и сказочно-фантастическими  похождениями главных  героев  скрыт  глубочайший филосовский смысл раздумий автора. о судьбе чело-веческой цивилизации в недалеком и далеком будущем. И пусть события романа происхо-дят на  далекой песчаной планете Арракис, отчего и название «Дюна», в далеком, далеком нашем будущем, все  равно  этот роман о нашей действительности, о на с вами. И его, этот смысл, можно обнаружить, если поднапрячься и захотеть увидеть; но можно и не обратить на него  внимания, если  ты  увлекся  необычностью  сюжета с и  динамикой стремительно развивающихся событий в романе.. Ничего особенного. Каждому – свое. Один видит в лу-же только грязную воду, разлившуюся у него на пути; другой же в этой воде видит звезды, упавшие  ночью с небес. Каждый  видит то, что хочет увидеть. И каждый находит в жизни именно то,  что  он  ищет. Только  не  кждый из  нас  знает, что он  ищет в этой жизни. Вот здесь-то нам и помогают книги. Те самые, которые мы читаем......
             Но сейчас  Олег  ничего  не ч итал, хотя книжка лежала у него на груди. Пробовал, но…. Но. сегодня  ему  что-то  не  читалось. Не то  было  настроение. Он просто  лежал  на  верхней  полке  купе,  закинув   руки  за голову, бездумно глядя в расположенную над ним плоскость  багажной  полки  и  непроизвольно   вслушиваясь  в перестук  вагонных  колес. «Тук-тук,  тук-тук,  тук-тук, тук –тук», - стучали   колеса. И  вслед за ними  также  ритмич-но  начинает  стучать  его  сердце. А, может, это  не  сердце? Может,  это – часы? Часы его жизни?  Гигантские, невидимые  часы  его жизни. «Тук-тук, тук-тук, тук-тук». Секунда  за  секундой,  минута   за   минутой,  час  за  часом, сутки  за  сутками – идет его жизнь. Или – уходит?  Не-ет, пожалуй. все-таки – идет. Вопрос  только в одном – куда она  идет теперь,  эта его жизнь?. И жизнь ли она у него -  теперь?
            Олег  лежа  в полусне, полудремоте, то  проваливаясь куда-то в черноту забытья, то  вновь  выходя  оттуда. И ему  снилась  его  жена, Юлия.. Она  часто снилась ему по но-чам.. Но сниться  начала  не  сразу после  своего  ухода, а  где-то  через  год  с небольшим. Олег злил-ся, психовал, но ничего с собой  поделать не мог. Он тосковал  по ней. Тосковал сильно. И  эта  тоска  по  потерянной  любимой женщине отзывалась  в  его  снах. Причем, сны снились многосерийные,  цветные. Он  мог  просыпаться,  вставать, сходить  в туалет, на  кухню  вы-пить  воды, потом снова ложиться. И сны возвращались. И шли всю ночь. И утром  он  вста-вал  злой,  расстроенный и, в то же   время – довольный. Ночью  он  был не один. Ночью он вновь  был  со  своей Юлией.. И  потому – счастлив. А  потом   сны  вдруг пропадали. И долго не приходили. Он уже начинал беспокоиться, волноваться, потому что сны  стали  какой-то  частью  его  жизни, точнее – его  самого. Причем, очень  важной  его частью. Но сны  вновь возвращались. И он с удовлетворением вздыхал. Слава Богу, она не бросила его, она  опять ночью  к нему приходила. Но странное дело, они никогда во сне не занимались  сексом.  Было  все,  что  угодно. Но  только  не  секс. Почему?  Почему?  Ведь  желание  к ней  у него не пропало.. Он до сих пор желал и жаждал ее. Но ответа не было...
            С женщинами в эти годы Олег  практически не знался. Близких, интимных отноше-ний с женщинами у него практически не было. Так, иногда, как говориться, по пьянке или по  случаю, препихнется с кем-нибудь  разок, другой, и -  все. И на этом отношения закан-чивались Перестало у него что-то получаться с женщинами. Не в смысле физиологии. Здо-ровье у него было хорошее.. Потенция -  отменная. Но…Опять это проклятое «но». Сколь-ко их  было  уже  в его  жизни – не перечесть!. Особенно в  последние  годы. И особенно в отношения с  женщинами. Словно  сглазил кто. Но – кто?!  Кто?!  Юлия? Вряд ли. Судя по последнему  письму, претензий  у ней к  нему  нет  никаких. Тем более, что ушла-то она от него – она, а не он от нее.. Но, как  бы то ни было, но словно  какая-то незримая стена поя-вилась между ним и любой  приглянувшейся  ему  женщиной. И до последнего, завершаю-щего шага  дела  никогда  не доходили. Он отступал и уходил в себя. А в сексе перешел на полное  самоудовлетворение.  Как  зеленый, прыщавый  старшеклассник. Вечерами,  дома, перед  ужином  он -  онанировал. Включал  телевизор, ставил  порнуху,  начинал смотреть, возбуждался, доставал член и начинал -  шуровать. Причем, онанировал подолго, по 30-40 минут, а то и больше, затягивая процесс семяизвержения до невозможности. И так – почти каждый вечер. По четыре – пять раз в неделю.
           Нельзя  сказать, что подобное положение дел в собственно интимной сфере его пол-ностью  устраивало.. Нет, конечно. Что ни  говори, но  онанировать под порнуху – это все-таки, не то, не то. Есть  здесь что-то  ненастоящее, ненормальное  какое-то, исскуственное, чуть ли не суррогатное. И заменить онанизмом настоящий секс с реальной, живой женщи-ной – невозможно. Тем более, с любимой или хотя бы нравящейся тебе женщиной.
          Олег бывал пару раз в  «Интим-магазинах». У себя в Полипках, и в Москве. Заходил ради  любопытства  и  элементарного,  чисто  человеческого  и  чисто  мужского интереса. Долго хо-дил  около  витрин, рассматривая искусственные мужские члены, вибраторы, ис-скуственные  влагалища и даже  искусственных силиконовых женщин.с программным уп-равлением. Смотрел и ничего не понимал. Зачем все это? Для чего? Ну, ладно, в жизни все бывает и все может быть. И иногда  действительно  приходиться  заниматься самоудовлет-ворение. И что из  этого? Личная  интимная жизнь – дело сугубо интимное и никого не ка-ссаещаяся. Хорошо,  когда  вас  двое и вы  любите  друг  друга. А если  нет? Тогда что ж, в петлю  лезть  из за того, что  член  иногда  торчком  стоит  и буквально мешает нормально жить? Да нет, конечно же. Если  уж  подперло – возьми  да  подрочи и кончи разочек, дру-гой. Все – легче на душе станет. Да и давление в своих  половых  органах сбросишь. И ни-кому от этого плохо не будет и никогда не бывало. Все  лучше, чем с первопопавшейся ба-бой  трахаться. Да и безопасней. Не зарозишься  чем-нибудь малопонятным. Да еще  вооб-ражение,  говорят, при  этом  развивается. Вот только  искусственная  женщина или искус-ственное влагалище для  подобных  занятиц –бр-р-р-р, ни за что, ни за какие деньги!. Лад-но, искусственный член для  женщин. Их использование  еще можно как-то оправдать. и с психологической  точки зрения, и даже  чисто  физиологически. Полезно для женского ор-ганизма. Но пихать  свой  член  в какую-то резиновую  дырку, пусть даже и подогретую, и смазанную современными мазями – это уж жуть! Настоящий бред сивой кобылы!. Здесь и вправду психиатр нужен...
        . Раньше,  когда  Олег  был мальчиком, а  потом – юношей, он  занимался  онанизмом. И, насколько, он знает – это  делали  все мальчишки и все  студенты мужского пола. Прав-да, тогда эти действия  считались неприличными, неподобающими для настоящих парней. И все скрывали эту свою  слабость. И не было на свете силы, заставившей бы признаться в своем  пороке. Стыдно! .Ведь  в  соответствующей  психиатрической  литературе  онанизм считался  психическим  заболеванием и даже  приводились методы лечения  подобных не-дугов. А в  словаре  русского  литературного  языка  слово  онанизм трактовалось, как «ру-коблудие», то  есть, порок,  состоящий в  противоестественном  удовлетворении  полового влечения раздражением собственных половых органов.собственными руками ..
         Да, занятие онанизмом  считалось  пороком, но его  все  равно все делали. Организм-то свое требовал. Даже поговорка  ходила среди студентов о том, что регулярный онанизм укрепляет  организм. Так что, занятие  онанизмом  являлось неотъемлимой частью личной жизни Советского студенчества, причем – неафишируемой частью жизни... Единственное, что Олег не знал тогда, как с этим  делом  обстояло  у девченок. Почему-то казалось, что у них  подобного  нет. Потом  узнал – есть и у них. Только  назывались  подобные  действия несколько иначе – мастурбацией.
          Но это  тогда, в Советские  времена  считались постыдным заниматься самоудовлет-ворением. Сейчас же, в 90-е годы, в нынешней России, наоборот, считается нормальным и даже обязательным  для нормального современного человека.. В Москве уже общества по-явились  соответствующие   Общество «Онанистов»  и общество «Мастурбаторов» со сво-ими ночными  клубами, со своими уставами и со своими  членами. Чем они там занимают-ся, когда  съезжаются со всего Подмосковья на свои сборища, собрания или оргии, трудно сказать. Ведь каждый  дурак по своему с ума  сходит. Но это их личное дело. Хочется под-рочить свой  член в сообществе с десятков  таких же, как ты  любителей  групповых акций коллективного семяизвержения – на здоровье!.Чего хотите там, наедине друг с другом, де-лать, то и  делайте! .Только  меня  не  трожьте!. Как  мне  уловлетворять  свой половой ин-стинкт – это мое дело! Хотя, если уж  разбираться до конца, то не только мое. Природа со-здала человека двуполым. Из мужчин и из женщин. И каждый из нас обязан быть тем, кем родился.  Если  ты  родился  мужчиной, то  будь  уж, пожалуйста,  добр  и  выполняй  свои мужские  обязанности. А одной  из  твоих  мужских  обязанностей  на этом свете  является обязательный  секс  с  женщиной. Ни  с  кем иным  другим на Земле, а только с женщиной. Понятно? А ты сидишь перед телевизором, смотришь, как трахаются в порнофильме муж-чины и женщины и -  онанируешь! Не стыдно?! Эх, ты-ы-ы, мужик называется!..


*  *.  *.

...
             Но затевать какие-нибудь  романы, любовные  интрижки или же просто завести се-бе любовницу для удовлетворения  своих физиологических потребностей у него теперь не получалось  Хотя женщинам он  нравился всегда. Без  женского  внимания он не оставался никогда. Женщины к нему  тянулись, искали  знакомства  с ним и даже порой заигрывали, чуть ли не в открытую  навязывая  себя. Но он сторонился женщин Жил отшельником, уе-диненно и тихо. Еду себе готовил сам. И первое, и второе у него были всегда. А в качестве третьего он обычно предпочитал чай. Чаще всего с гренками. На сковородке поджаривал с яйцами. Взбивал  пару  яиц с  сахаром  в тарелке. Резал  тонкими  ломтиками  батон хлеба, окунал  ломтики в сбитые  яйца – и на раскаленную  сковородку.. Чуточку  подержал, пока корочка   образуется – и  быстренько   переворачивай.  Гренки  получались –  обалденные! Юлин был рецепт. Он а его из  дома  привезла. Если лень было делать гренки то -  с бутер-бродами. С колбасой,  с ветчиной. С тем, что  было  в  холодильнике, что  смог достать, на что хватало денег. И стирал  себе  он все сам. В стиральной машине «Сибирь». Она была с центрифугой – очень удобно. А белье  сушить  он  вешал на  балконе.. И почти что не пил. Только  иногда, иногда. Все  свои  силы он  бросил  на учебу. И на поиски работы. Потому что на заводе платили мало. Да и то не каждый месяц..
         Лишь однажды, когда он  работал  грузчиком в громадном  «Супермаркете», открыв-шися на месте  бывшего городского гастронома «Центральный» в Полипках, он поддался натиску  директора  по  производству  «Супермаркета,  Татьяны  Алексеевны  Волынской, сравнительно  молодой  еще на  вид  брюнетки, хотя ей было уже за тридцать пять. с боль-шим, всегда высоко поднятым и наполовину  открытым бюстом. У нее было матово белое лица армянки, большой мясистый  нос и всегда  ярко  накрашенные, пухлые, чуточку при-открытые, вложно блестевшие губы. Она принимала Олега на работу и сразу же положила на него глаз. Но Олег долго не поддпавался ее  натиску. Он никогда не любил напористых женщин.. А Татьяна  Алексеевна, вдобавок  ко  всему,  его,  как  женщина,  совершенно не привдекала. Не его это был тип женщины. Не интересна она ему была абсллютнейше. Что есть – что нет. Все равно.. На улице встретишь – не взглянешь даже. Глаз не зацепится, не остановится, Полнейшее равнодушие  ..
         Но она на Олега запала. А женщиной она была властной, решительной и целеустрем-ленной. Отказывать  себе  ни в  чем не привыкла. И чтобы  в голову ей не приходило – вы-полнялось  обяхательно  и  немедленно. Правда,  она  была  замужем  и имела  двух  детей: ма-льчика и девочку. Муж у нее был  русский, работал  в какой-то  торговой фирме.. Но ее собственное  семейное положение абсолютно не влияло  на ее  личную и интимную внесе-мейную жизнь, которая отличалась бурностью и разнообразием. Без любовников она жить не могла  и не  умела. Поэтому  любовники  у нее   были всегда и меняла она их до-вольно часто.И не  особенно  старалась  скрывать  от  окружающих  свое особенное пристрастие к мужскому полу. Не считала нужным скрывать. Ведь перед  собакой или кошкой кто из нас постесняется  ходить  обнаженной? Да -  никто!. Так и  здесь. Это  же – обслуга! Разве они – люди?!. Но на своей основной работе, в «Супермаркете», она обычно любовников не  за-водила. И в  «Супермаркете»  она  ни с кем не трахалась. Не позволяла себе так низко опу-скаться. Искала  утишителей всегда на стороне.. А с  рабочими магазиина никогда особен-но и не  яшкалась. Внимания им  не  удиляла. Поэтому всех очень и очень поразило, когда она вдруг, ни с того вроде бы ни с сего, зачастила  в подсобку, где  располагались  рабочие грузчики. Приходила  и устраивала  всем  разгон. Чаще  всего – по  пустякам.
               Хотя  придираться-то  особенно к  работе грузчиков  не было никаких оснований. Грузчики работали добросовестно и старательно. Время  было тяжелое. С работой в самой Москве,  ее  пригородах  и  ближайшем   Подмосковье было плохо. А есть и пить хотелось всем и почему-то  каждый  день. Даже безработным. А здесь, в «Супермаркете» - постоян-ная и неплохо  оплачиваемая  работа. Кроме того, раз в месяц каждому его работнику, при условии его  нормальной, без  замечаний, работы, полагался  бесплатный продуктовый на-бор.. Ничего  особенного и сверхъестественного,  самое  что  ни на  есть  необходимое для ежедневного  потребления. Мясо,  колбаса,  масло,  рыба, сыр, кое-какие  консервы, сахар, чай, растворимый  кофе.. Не так  много, как хотелось  бы, но  и не  мало. Целый пакет про-дуктов. Довольно  увесистый. Месяц, конечно же, на этом наборе не протянешь. Но на од-ного, на пару недель спокойно хватало. Неплохо! Очень даже неплохо! И на том, как гово-риться – спасибо! Ведь никто не заставлял хозяев «Супермаркета» тратиться на подобные подарки. Могли бы спокойненько обходиться и без этих наборов. Никто бы на них не оби-делся и претензий к ним никогда бы не предъявлял.
            Но это, в принципе, была  вынужденная мера со стороны хозяев. Отчаянная попыт-ка уменьшить количество  уносимых со складов магазина продуктов. Потому что уносили с собой много. Очень  много. Быть в воде и при  этом не  замочиться – невозможно. Также невозможно быть среди  продуктов и ничего не попробовать  взятьс собой домой. Особен-но невозможно для  русского человека,  бывшего Совестского человека. И тогда, с родных вроде  предприятий и магазинов  несли все, что можно. И сейчас, когда у них появился но-вые  хозяева,  делал  он то же  самое. Поэтому,  трудно  сказать, насколько  эффективными оказалась эта идея с продуктовыми наборами на количество уносимого с собой, но на дис-циплину и работоспособность  его работников влияние было несомненным. Никому не хо-телось терять  дармовой  подарок  хозяев. Никому. И они старались по мере сил и возмож-ностей. Или делали вид, что старались. Особых нарушений трудовой и производственной дисциплины в «Супермаркете» не замечалось
            Так что, особых причин  для  претензий и разгонов со стороны директора по произ-водства к работе  своих  грузчиков не могло быть в самом принципе. Но она все же прихо-дила к ним в подсобку или на место работы почти  каждый  день и начинала ругаться. Ру-- .гаться она умела. Особенно  матом. И каждое  матерное  слово  произносило  четко, смач-но,  с удовольствием, чуть ли не со вкусом. Сразу  было  видно, что ей это нравиться. Воп-рос был  только в одном -  ей  нравиться  унижать  людей  бранью  и матершиной,  или же нравиться произносить слова матер-шины? Большинство  сходилось  во мнении, что здесь имеет  место и  то, и другое. И не  так уж  было очевидно, чего  именно  больше – желания  унизить  или же – произносить  матерные  слова. Но  все  равно,  видеть  и  осязать  краси-вую женщину, ругающуюся матом, было очень и очень неприятно. Во всяком случае – для Олега. Он к этому не был приучен жизнью..
            Он как-то ночью по телевизору решил посмотреть одну популярную передачу, свя-занную с народными частушками. Его сразу, когда он только прочилтал программу и уви-дел анонсы, удивило, что  подобная  передача, вроде  бы связанная  с народным  творчест-вом, показывается после двенадцати ночи. Почему? Что в ней может быть такого крамоль-ного?! Не сказать, что он был  любителем  частушек, но  посмотреть не мешало бы. Он на-строил видак и записал эту передачу. От того, что он увидел – у него отвисла челюсть. Ча-стушки пелись, в основном, матершинные и просто похабные. И пели их культурные и ин-теллигентные на вид, красивые,обоятельны  женщины. Большинство из них –представите-ли  интеллигенции  с  одним  или  несколькими  высшими образованиями. И больше всего удивительным было то, что  произносили  эти женщины  грязные, похабные  слова с види-мым удовольствием. Им ноавилось их произносить. Они испытывали от их произношения явное, ничем  не скрываемое  удовольствие. Эти,  записанных  Олегом  несколько  ночных передач, поразили его до невозможности. Он много думал и размышлял  о них. Они оказа-лись для  него  второй  «Эммануэль». Красивое, возвышенно-утонченное женское лицо ав-тора книги – и детальнейшее описание  физиологии половых актов мужчины и женщины в книге  «Эммануэль». Пусть  даже и не  испытанное  в  реальности, пусть – в фантазиях, но все равно – в одной  и той  же женщине. Так  и здесь, в  этих  похабных частушках, со вку-сом исполняемыми интеллигентными и красивыми  преподавтельницами  ВУЗОВ Москвы и других  городов  России, пряталась  часть их  женской сущности. Плохой или хорошей – это совсем уж другой вопрос. Здесь же речь об ином.. Что же все таки порой скрывается в тайниках женской души, если там  основательно поковыряться? Что?.Или лучше, все-таки не будить зверя в человеке?! Ведь зверь есть в каждом из нас. Пусть – спящий до поры, но -  есть. И вся наша жизнь – это борьба  животных инстинктов и человеческого разума в на-шей  душе и нашем  сознании; борьба  Дьявола и Бога в нашей плоти и нашей душе. И кто кого когда  побеждает – тот  тем и становится  в  реальной  действительности. А мы потом удивлячяемся  и поражаемся – откуда? Откуда?  Откуда?  Нормальный  вроде  раньше был человек, а теперь…. Нормальный?!  Так ли?!..  .
             Однако здесь и не пытались скрыть зверя. Здесь  его демонстрировали. Громко, яр-ко,  эмоционально. И трудно  трудно определить, явно  это  она делала намеренно, напоказ или же – самопроизвольно, не замечая того. Как одержимые, ведомые  одной  лишь идеей, живут  ради  этой идеи, не замечая ничего вокруг. А идея у этой женщины была. Не новая, правда, не  оригинальная, не  животрепещущая, но  всепоглощающая и  очень болезненная для самолюбивой, преуспевающей, знающей свою цену женщины. Идея простая – заполу-чить себе  нового  любовника. Заполучить – и все  тут. Что ж  бывает, бывает. И не так уж редко. Житейская история. Женщине-начальнику  понадобился новый любовник и претен-дентом на эту  почетную  должность  стал  неожиданно для всех их молодой коллега, быв-ший инженер-теплотехник  и  новоиспеченный  экономист,  а  ныне – грузчик  по  разным работам Олег Прохоров..
.... .....Дейтвительно, выбор женщины всегда непредсказуем. Ибо, как говорится в Библии,
в «Первом послании святого апостола Павла, глава 7, стих 4.: «Жена не властна нпд своим телом, но муж…». И если  муж по  каким-то своим причинам не удовлетворяет или не уст-раивает свою жену, то жена  идет  на зов своего тела. А тело  ее  потянулось к Олегу. Олег понравился Татьяне  Алексеевне. Она  буквально запала на него и не могла, да и не хотела себя сдерживать. Она не  привыкла  себе отказывать ни в чем. Она не была приучена сдер-живаться. Она повиновалась зову своей плоти.
           Самое  поразительное  здесь  заключалось  в  том, что  ходить  к  грузчикам Татьяна Алексеевна начала не сразу после оформления Олега на работу, а где-то месяца через пол-отора, не  раньше. Для  чего  она  выдерживала такую  паузу – трудно сказать. Может, она сразу, при его приеме на  работу и не обратила  на него внимания, как на мужчину, а смот-рела на него тогда лишь, как на  грузчика разных работ. Или же здесь кроется что-то иное, не слишком нам понятное?. Ведь психология женской души – это  абсолютно непознанная и практически совсем  непознаваемая Вселенная  для логики мужского ума. Как говорится -  «Тайна сия  велика есть!» Верно  очень сказано. Только вот не помнится – кем и где ска-зано! А так ли это важно? Здесь  важно другое. Важно то,что где-то через пару недель пос-ле своего  первого  при Олеге  разгромного  визита Татьяны  Алексеевны в  подсобку груз-чиков, она  решила  прекратить открытую психологическую обработку бригады грузчиков и перешла в решительное  наступление  для  достижения  своей  конечной цели – приобре-тению нового любовника. Ей было уже невтерпеж. Она жаждала результата....
           В одно свое  очередное посещение подсдбки грузчиков, после мощной залповой об-работки всех присутствующих непристойной бранью, она вдруг стихла и, небрежно держа  длинными  тонкими, тщательно  ухоженными пальцами откинутой руки импортную, тоже длинную, коричневатую, как карандаш, сигарету, коротко бросила:
            -- Олег, вы, кажется, в электронике разбираетесь?
            -- Да, - сказал Олег, недоуменно глядя на нее.
            -- У меня что-то телефон забарахлил, - испытывающее глянула Татьяна Алексеевна на Олега, - То включается, то нет.. Не посмотрите?
             -- Как скажете, - пожал плечами Олег, -Отчего бы не посмотреть?
              -- Тогда приходите ко мне в кабинет минут через пятнадцать, - она раскрыла паль-цы и демонстративно обронила  сигарету  на пол, наступила на нее  изящныой, ярко белой туфклькой  на  высочайшем, не  менее 15-ти сантиметров,  каблуке-шпилькой и повернула не-сколько  раз, как бы  втирая  окурок  в пол, - Я  буду вас там ждать, -  И, усмехнувшись, до- бавила – Не забудьте, пожалуйста. Я этого не люблю..-  :
               Она повернулась и не спеша направилась к двери, вызывающе покачивая налиты-ми  бедрами, обтянутыми светлыми, какого-то пастельно  кремового цвета, сверхмодными джинсами. И Олег  сразу  понял, для  чего  она его приглашает к себе. Баба танк. Не отвер- тишься, не убежишь.. Ну, ладно, ладно!  Еще посмотрим – кто кого…..
              Телефон у нее действительно не работал. Так что на подставу не было вроде похо-же. Олег разобрал  корпус, посмотрел, подумал, покумекал и неисправность обнаружил. А дальше все было уже делом техники и его личного мастерства. Так что возился он не  дол-го. И телефон вновь заработал...
              Пока Олег возился с телефоном, Татьяна Алексеевна стояла у окна, опершись бед-рами  о подокнник , курила и  наблюдала за  Олегом. Наблидала пристально, внимательно, каким-то оценивающе изучающим взглвдом. В глубине ее черных, слегка прищуренных и умело  подкрашенных  глаз  вспыхивали  плотоядные  огоньки  жадного  и  уже  совсем не скрываемого  сексуального к Олегу интереса. Она  смотрела на Олега неотрывным, туман-но хмельным от предвкушения предстоящего праздника ее плоти, взглядом и нетерпеливо облизывала губы влажно розовым языком, судорожно вздыхая и еле  переводя от нетерпе-ния  свое  дыхание. И надо было быть круглым  идиотом, чтобы ничего в данной ситуации не понять. Яснее ясного – баба поплыла. Еще чуть-чуть – и сама уже кинется на мужика..
             Олег  достал  носовой  платок из  кармана  брюк, тщательно вытер руки, аккуратно свернул  платок, спрятал  его  обратно в карман, глянул на Татьяну Алексеевну и шагнул к ней. Она тоже глянула  на Олега, глянула  выжидательно  и испуганно  радостно, затем от-толкнулась от подоконника  и тоже  шагнула к нему. Олег обнял ее и прижался к ее губам. Она глухо  вскрикнула и обвила его  шею руками. Поцелуй у них был долгий и настоящий сексуальный. Их губы, язык, их дыхание, смешиваличь у них во  рту, стараясь проникнуть друг в друга как можно дальше и слиться воедино. Татьяна Алексеевна постанывала от на-слаждения  и старалась  прижаться к Олегу, как  можно плотнее. Но Олег внезапно отстра-нил ее от себы, положил ладни обеих рук ей на плечи и слегка надавил на них. Она поняла все сразу и опустилась перед ним на колени. Она расстегнула молнию на его брюках, засу-нула  руку  в открывшуюся  ширинку, пошарила  там  и  вынула  его уже вставший член. С членом она  работала умело. Чувствовался  опыт. Но  Олег не стал в их эту первую интим-ную встречу ограничиваться  лишь одним минетом. Он вынул член изо рта Татьяны Алек-сеевны, поднял ее с колен, повернул  к себе  спиной и наклонил к ее  рабочему столу.. Она знала свое  дело. Она  расстегнула  молнию  на  своих   роскошных  джинсах,  спустила их вместе с  трусиками  на  ноги  и  легла  грудью  на  стол, прогнув  в талии спину и выпятив вверх попу. Олег взялся  руками за ее полные, округлые бедра и одним  махм  вогнал член во влагалище. Она сладостно охнула и подалась задом к нему навстречу…….
           Так  началась их связь. Насильственная, навязанная  Олегу  и оттого – принудитель-ная и, в какой-то степени, даже противоестественная. Ведь один участник этой сексульной пары не любил другого. Если не  сказать  чего-то более определенного Но в любви  нельзя долго  притворяться. Правда  всегда  выберется наружу, как ее не скрывай. Ведь секс – это больше  чувство, чем  физиология. В начале  любой  случайной  сексуальной  связи между мужчиной и женщиной срабатывает эффект новизны. Он пересиливает все! Включая даже отрицательные эмоции от психического или физиякеского  неприятия друг друга. Ведь но-вый  партнер – это  новые ощущения,  новые  впечатления,  новая, в чем-то  техника и тех-нология  секса. Хотя здесь  опытных  партнеров трудно чем удивить. Поэтому секс на кро-вати, в  принципе, мало  чем  отличается от  секса под кроватью или, к примеру, от секса в закрытом шкафу. Физиологи секса во всех этих случаях одна и та же. Психология – да, ме-няется. Психологическое  отношение к данной  форме  сексуальных действий с партнером может меняться и конечно же – меняется. в некоторых своих пределах. От полного непри-ятия  до величайшего  восторга. И то лишь от ощущения  новизны, необычности  свершае-мого  Естественно,  что   секс на кровати  по  степени  удобства  совершенно  не  похож на секс  под  кроватью Но  некоторых  людей,  особенно  молодых,  горячих  и нетерпеливых, именно это неудобчтво и привлекает, потому что придает  необычность сексуальной ситу-ации, а  значит – приносит  новые, ранее  не испытанные, а потому и привлекательные, се-ксуальные  ощущения. Пока  молоды – отчего  бы  и не  попробовать?!  Что, нас  убудет от этого?! Чем черт не шутит, а вдруг – понравиться? А не понравиться – не будем больше.   
            То есть,  получается,  что  физиология практически прежняя, а ощущения – разные. Правда., и этого хватит не надолго. Хорошо - если на раз Сегодня  вам  необычность секса под кроватью приносит  яркий и незабываемый оргазм, а завтра, повторение этого же дей-ствия  отзовется  ноющей болью  в пояснице и в рацарапанных  коленях., и  совсем не дает возможности  заниматься  сексом, тем более – получить от него удовольствие. Так что же,. не искать новизны и разнообразия в сексуальных  отношениях между мужчиной и женщи-ной? Как хотите, это ваше личное дело. Только вот есть одна известная истина, от которой никуда не денешься. Она, эта истина говрит о том, что, если вас потянуло на новизну, зна-чит, наступил кризис в ваших сексуальных отношениях друг с другом, значит – готовьтесь к расставанию. И чего бы вы в сексе теперь не предпринимали  - ничего уже вас не спасет. Конец близок. А свими , так называемыми, поисками  новизны  вы только затягиваете аго-нию. И доводите ситуацию до  настоящего абсурда. Не лучше ли прекратить издевательст-во друг нал другом и просто-напросто  расстаться, а? Вы подумайте, пожалуйста, над этим моим предложением……..
            Кроме того, надо учесть то немаловажное обстоятельство, что у Олега  долгое  вре-мя  не  было женщины. И он, просто-напросто, соскучился  по теплу  женского тела, лежа-щеего рядом  с ним; по запаху возбужденной от его присутствия женщины; по лихорадоч-ному  стуку ее сердца,  вплотную приблизившегося  к его собственному сердцу; по мягкой упругости ее кожи на  груди, на животе, на бедраз, на спине, вздрагивающей под его ладо-нями при  ласках; по  ее ответным  ласкам, по  ее  объятиям, вздохам,  крикам,  стонам при сексе, по судорожному  трепету ее тела при  оргазмах, по самым элементарным человечес-ким  ощущениям   секса  с  живой,  реальной  женщиной, а  не  с  воображаемым  каким-то партнером  в  его  мечтах  и фантазиях  во  время  его занятий  онанизмом  при просмотрах порнофильмов. .Поэтому на контакт с Татьяной Алексеевной он пошел без особого напря-га и даже с неко-торым психологичесим, чисто мужским удовлетворением:
           -- Надо же, такая баба, да еще моя начальница – а я ее трахаю!
           Вот именно – трахаю! Не трахаемся вместе, не она его трахает, а он – ее! Типичней-ший  пример  тупого, мужского самодовольства. Как буд-то во  всем  этом есть хоть капля его личной  заслуги. Как буд-то  это не она  его затащила  к себе в  постель, как только что купленную  сексуальную  игрушку, а он ее – завоевал. Ну, да  бог с ним!  Изголодался все-таки парень по  женской ласке и не будем  его за то судить. А какие мысли у него в голове – кто знает. Их,  этих  мыслей,  не  видно  и  не  слышно. И не будем о них говорить. Пусть сам себя  тешит  своими  иллюзиями. Пусть  самоудовлетворяется.  Пусть.  Жизнь и так не слишком ласкова к нему.
          На работе они  трахнулись  еще только раз. Естественно, что по инициативе Татьяны Алексеевны.  Потом  они  стали  встречаться  у  него,  на  квартире Олега, после работы. И опять  же – по инициативе  Татьяны  Алексеевны. Получается,. что инициатива в их сексу-альных отношениях  пренадлежала  только  и только Татьяне  Аалексеевне. То есть – жен-щине. А где  же  тогда – мужчина?! А мужчина  просто  выполняет  желания женщины. Ее желания, а не  свои. Не  странно  ли?! Очень даже странно. Очень. Но…  если разобраться, ничего  особенного  или  странного   здесь  нет. В жизни  этих,  просто  так, от  нечего  де-лать и от жизненной  скуки  трахающихся  мужчин  и женщин бывает всякое.. Ведь их ни-чего не свя-зывеь  вместе, кроме  постели  для  трахания.  Постель, в фигуральном,  конеч-но, смысле – это  единственное, что  их  связывает, что  их соединяет. Ничего  другого, со-вместного  в  их  жизни – нет. И  не  может  появиться. Ибо  они – чужие  друг  для   друга  люди. Абсолютно чужие.  И  абсолютно  несовместимые  друг  с  другом. Тогда -  что?  Да ничего! .Жизнь  сама  укажет  конец. Жизнь – штука  мудрая.  Гораздо  мудрее   нас. дура-ков. Ничего  в ней не  понимающих. А Жизнь  здесь выполняет желания  Женщины. А что хочет и что  желает Женщина –не  знает даже сам Бог.Ибо этого  не знает  никто. Даже са-ма Женщина. Тогда, может – Дьявол? Он-то знает все о Женщине.....
            Встречались они на квартире у Олега не часто. Всего два-три раза в неделю. И надо отдать должное, Татьяна  Алексеевна  никогда не нагрянывала к нему неожиданно. Всегда предупреждала  заранее. И приезжала  всегда не пустая. Привозила с собой бутылку фран-цузского  коньяка, «Наполеон»,  «Мартель»  или  «Камю», или  же бутылку американского или шотландского виски, или же бутылку  мексиканской «Текиллы». А к бутылке – катал-ку хорошей сырокопченой колбасы,  упаковку соленой рыбки и пару-тройку каких-нибудь заморских  деликатесов.  в  виде  полуфабрикатов  для  быстрого  приготвления.  Ведь она приезжала сюда только лишь с одной, четко  определенной целью -  потрахаться. Поэтому понапрасно  тратить  время  на  стояние у плиты она  не  собиралась. Так, 15-20 минут – не больше. Потом немного посидеть за столом, выпить, закусить – и в постель. И то, пить она почти  не  пила.  Так, чуть-чуть,  рюмочку  небольшую. И ее можно было понять. Ведь она была за рулем. Она всегда приезжала на машине, на темновишневой «Вольве». И за рулем сидела сама. Поэтому  вся  выпивка  оставалась Олегу. Но Олег обычно ограничивался од-ной-двумя   стопками  спиртного. И ему  вполне  хватало,  чтобы  немного  расслабиться и поднять  себе  настроение. Хотя  настроение, в общем-то,  у  него от ее приездов не порти-лось. Секс с ней у него не  вызывал  неприятных  ощущений.. А поначалу, вообще, он тра-хался с ней с большим  удовольствием. Партнершей она оказалась неплохой. Опыт в сеске у нее чувствовался  преличный. Она могла  практически  все и с удовольствием шла на все известные виды секса. Не возражала  против анального секса, с удовольствием занималась аральным, охотно  практиковала  комбинации  различных видов секса с применением фал-лоимитаторов  или вибраторов, которые она всегда привозила с собой. Чувствовалось, что секс она  любила.И секса  ей  всегда  требовалось много. Так что Олегу приходилось рабо-тать с ней на полную мощность. Одним  разом с ней не разделаешься. И за пару часов, что они проводили  в постели, она  заставляла  Олега  кончать по три-четыре раза, не  меньше. Она бы, в принципе, не  возражала и против  большего, но надо  было возвращаться домой И когда  она  однажды  приехала к нему  в выходной, на целых полдня, то заставила Олега кончить аж шесть раз.подряд. Никогда за всю свою жизнь он таких подвигов не совершал. Даже в  молодости, с Юлией. Им тогда  спокойно  хватало и двух-трех раз за ночь. Но что-бы – ше-е-е-сть!  Никогд! Не  было  в том  надобности. Им и так  хватало  друг друга. Они нужны были друг дргу и без секса.. Ведь они любили друг друга. А здесь нужен был толь-ко секс, здесь работала только голая физиология. Но тогда секс начинает превращаеться в наркотик  А наркотика  всегда – мало.. ...... ...... . ......
              Связь их  продолжалась  сравнительно  долго – свыше  полугода. До самого конца работы  Олега в  «Супермаркете». И в последние  месяцы  эта  связь  стала тяготить Олега. Действительно, в любви  долго притворяться невозможно. И Олега стало раздражать в Та-тьяне  Алексеевне  буквально все.  Эта  ее постоянная  сексуальная  ненасытность и готов-ность  трахаться  где  угодно,  сколько  угодно и  как  угодно, лишь бы только -  трахаться; особенно  эти  ее претензии к так называемой современной  изысканности  в сексе,  к тому самому, новомодному  и очень популярному в последнее  время в высших женских кругах  сексу в  позиции  69 или  96, а вкуса  и запаха ее  возбужденных  гениталийпеть он просто не  переваривал,  и  ничего  с  собой  поделать  не мог; и  эта ее манера  носить  кофточки с глубочайшим   декольте,  открыто демонстрируя  свои пышные  и  всегда   еле  прикрытые груди; и эти ее  всегдашние  сверхмодные  и  сверхобтягивающие   джинсы,  рельефно  об-рисовывающие  ее  далеко  не  девичьи  формы;  эта  ее привычка  к большому количеству  обязательно крупных ювелирных украшений :громадныетяжелые серьги, громадные перс-тни  на  нескольких сразу пальцах, громаднвя  брошь  на  груди, да  еще браслеты на руках и ногах;  ее  привычка  к  обильной  косметике  на  лице и  губах  и  большому  количеству  выливаемой  на  себя  дорогой  парфюмерии; ее манера курить, кокетливо  отставив  длин-ные  пальцы  с  ярким  маникюром  на ногтях.. Короче, эффект  новизны  и  долгого сексу-ального   воздержания  у  Олега  прошли. А чувств  к  Татьяне  Алексеевне, как  к  женщи-не, у  него  не  было  никаких,  кроме  элементарнейшего  безразличия  и  абсолютнейшего к ней  равнодушия
          Что же  касается Татьяны  Алексеевны,  виновницы  этой  сексульной связи, то с ней дело - посложней. Ведь  у нее был  свой интерес к Олегу. Ведь это она его себе выбрала. И выбрала для  секса. Он стал  ее  любовником. И любовником по ее личному выбору. А лю-бовников женщины просто так, от нечего делать, не бросают. Любовников женщины оста-вляяют  лишь  тогда, когда  они  им надодают. И не терпят, когда их  любовники  бросают. Это уже – вызов, обида. И обида – кровная..
         Поэтому сказать прямо Татьяне Алексеевне о приближающейся  необходимости пре-кращения их сексуальных отношений, Олег не иог. Не поворачивался язык. Не хватало ду-ха. Не простое  это  оказывается  дело – сказать женщине о том, что она надоела, что ей не стоит больше сюда приходить. Сказать женщине, котрая ничего тебе, в принципе, плохого в жизни не сделала. Так за что же ее тогда от себя прогонять?! За то, что ты ее не любишь? Да и она тебя, если уж разбираться, тоже не любит. Но она помогла тебе скоротать одино-чество и получить  свою  долю  наслаждения  от секса с ней. Нельзя быть непорядочным к женщине, котрую  сам  же  и трахаешь. Стыдно! Это  выглядит  не  по людски,  по скотски как-то. Пусть она тебя не любит,пусть, но относится  ведь она к тебе – хорошо. Нормально она к тебе относится. Как к своему. Она тебе даже должность в управлении «Супермарке-та»  присмотрела – экономист  по   договорным  обязательствам.. Должность – вполне со-лидная,  зарплата – приличная, а в перспективе можно стать и Главным экономистом фир-мы. Если постараться, конечно. Женщины всегда  двигают вверх  своих  любовников, если они – нормальные.. Вспомни  «Милого друга»  Мопосана..И как  сказать ей  при всем этом о прекращении их  отношений?! Как?! Не  получится ни за что! Это ведь тоже самое, что в лицо ей  плюнуть! . Так плюнуть, ни с  того, ни  с  сего, от  нечего  делать, от  скуки,  взять да – плюнуть. Не-е-е-т! Ни за что-о-о-о!
              Однако, так продолжаться  долго  не могло. Ведь сколько веревочки не виться, ко-нец-то  ее все-таки будет. Трудно  сказать, догадывалась ли Татьяна Алексеевна о назрева-ющем  конце их  отношений. Если и догадывалась, то  вида не  подавала. Она ведь тоже не любила. Они  были  друг  для  друга  самыми  обыкновеннейшими любовниками. И ничем   другим...А любовников  больше  интересует  работа их половых органов. Собственных по-ловых  органов  и половых  органов  партнеров.. Все  остальное,  касаещееся  их  реальной  жизни, жизни вне их сексуальных  контактов, их не интересовало и не волновало. Но Олег не догадывался о  подлинном  отношении  Татьяны  Алексеевны к собственной персоне. И потому – переживал. И когда  появилась  возможность  уйти в  фирму  братьев -близнецов, он согласился  без  промедления. Это  была  как раз та самая соломинка, за которую хвата-ются  утопающие. Соломинка оказалась неплохим  бревнышком и вытянула Олега из под-собок  «Супермаркета»  на божий  свеь Он подал заявление об уходе и быстренько рассчи-тался. Его не стали  задеорживать на две недели для отработки и отпустили сразу. Татьяна Алексеевна в эти  дни  находилась  в зарубежной  еомпндировке  и на  события с расчетом Олега  повлиять  не смогла. А желающих  попасть  на  работу в «Супермаркет»  в то время было предостаточно. Даже – сверх того...
             Больше  Татьяну  Алексеевну  Олег  не  видел  никогда. Пути  их разошлись. И она оказадась  женщиной  гордой и ни разу послк  ухода Олега из «Супермаркета» ему не поз-вонила. То ли действительно была гордой, то ли уже успела охладеть к своему новому лю-бовнику и он стал ей просто не нужен. Ведь никто из ее прежних любовников больше года у нее не задерживался. Средний срок ее любовных взаимоотношений с мужчинами длился от полугода  до года. Дальше  она теряла к ним интерес. И заводила нового. И здесь, пови-димому, уход Олега ничего уже не решал. Как бы-то ни было, но Татьяна Алексеевна пос-ле  своего  возвращения  из  зарубежа  Олегу не  позвонила. .Почему – никто  не знает и не узнает  никогда. Олег  ждал  этого  звонка и боялся его. Но хвонка не последовало. А даль-нейшие события в жизни  Олега отодвинули историю их взаимоотношений куда-то далеко на задний план его новой жизни.
            И эта его новая  жизнь  погнала его теперь  в верховья  Волги, в старинный русский город Кострому... В город, в котором он никогда не был и в котором будет занят делом, не слишком  для себя  приятным, но зато неплохо оплачиваемом. И думать ему об этом пред-стоящем  деле  почему-то  совершенно не хотелось. Зачем? Для чего? Вот приеду, посмот-рю, тогда  и буду  думать. Как  говориться в  Библии : будет день – и будет  пища. Весь во-прос – какая это  будет  пиша?  И никогда  в жизни он не жил по этому принципу. Он всег-да  планировал и  прикидывал  свое  будущее,  свой  завтрашний  день. А этот  широко  из-вестный  библейский  принцип  он  считал  принципом  лодырей, лентяев  и прочих  безот-ветственных  лиц, для  него  не   существовал  и  был  не приемлем  ни  при  каких  обстоя-тельствах. Олег  всегда  старался  жить  на  перспективу. И  всегда   старался  планировать  свои   действия.  На  будущее .Всегда. Но не  теперь. Теперь  же его собственная  жизнь от него  совершенно  не  зависела   А от  кого  она  теперь  зависела  или  от  чего – он и пред-ставления  не   имел. Ни-ка-кого. Это  его  и  пугало,  и  раздражало,  и -  бесило.. И  вызы-вало   сильнейшее  желание  взорваться  и  разнести   весь  этот  окружающий  его  и  став-ший вдруг таким чужим и враждебным  мир на самые мелкие кусочки