- Я не садист, Сильвия, я бизнесмен, - произнёс Бен Мактакен и выстрелил супруге в горло. Кровавая каша из осколков шейных позвонков, дыхательных путей, кровеносных сосудов, гланд, мышечных и кожных покровов шлепком, который был заглушён пистолетным выстрелом, стукнулась о стену позади женщины. Сильвия упала на пол, но всё ещё оставалась жива. Пока ещё функционирующий мозг заставлял её лицо изображать ужасную предсмертную агонию.
- Ну может быть всё таки немного садист, - улыбнулся Бен, подставляя дуло пистолета к трясущемуся виску своей жертвы и собираясь закончить мучения. И пока он, медля, собирался совершить этот, по его мнению, в высшей степени благородный поступок, тело женщины прекратило свои судорожные движения - Сильвия умерла.
- Досадно..., - огорчённо сказал Бен, но всё равно выстрелил. Череп погибшей в такт выстрелу подскочил и снова стукнулся о пол, а из новопоявившейся пробоины в её голове обильно хлынула кровь, оросив алыми брызгами костюм стрелявшего и пол его кабинета.
- Бл*... Стюарт! Где грёбаный Стюарт?!
Двери кабинета распахнулись и в него вбежал молодой черноволосый юноша.
- Убери отсюда эту чёрную суку, - сухо сказал Бен, кивнув головой в сторону теперь уже бывшей супруги. - И скажи, чтоб прибрались здесь. Я по делам, - добавил он и вышел из комнаты, безуспешно пытаясь погасить в сознании накатившие воспоминания.
1973 год. Эдинбург. Джаз-бар "Нью-Джерси".
Я смотрю на неё и понимаю, что не прогадал. Она - самый, что ни на есть подходящий кандидат. Не зря потрачено столько нервов, денег и усилий на то, чтобы Сильвия Каручина оказалась здесь, в Шотландии. У неё были все причины, чтобы не ехать сюда, в страну мрачных северных кельтов, но она всё равно приехала. И теперь здесь, в моём баре она выступает на своём концерте. Сильвия Каручина, американская джаз-певица, чья слава ещё только впереди. Вернее оказалась бы впереди, если не я.
- Солнце словно наливное яблоко, - поёт она, пока не зная, что за кулисами её ждёт мой человек по имени Стюарт.
- Солнце словно сочный апельсин, - поёт она, не зная, что что этот человек держит в руках огромный букет цветов.
- Солнце смотрит на меня сквозь облако, - поёт она, не зная, что в букете находится записка, приглашающая присесть за мой столик.
- Солнцу всё равно, что я один, - поёт она, не подозревая, что вопреки своим собственым жизненным планам и замыслам, совсем скоро погибнет.
Как там в Письме?
"Младая дева чудачества полна,
Безумной быть она должна..."
Другими словами - с придурью. Так, чтобы на всю башку.
Дед, внешне походивший на макаронника, когда-то женился на жестокой и холодной арийке, а отец, благодаря своим веснушкам и огненной шевелюре принимаемый окружающими за ирландца, приручил дикую и сумасшедшую пуэрториканку. Насчёт остальных предков я не в курсе, хотя знаю наверняка, что во мне много скандинавской крови - отец любил говорить о том, что древние нашего рода зачастую приезжали за будущими жёнами к викингам, считая тамошних невест достаточно полоумными. Сейчас, глядя на это с 35-летней высоты, мне приходит в голову, что моих пращуров скорее поразил контраст двух культур: шотландские горцы были малость ошеломлены скандинавской дикостью и свирепостью.
Ну а я в свою очередь хочу жениться на этой вот чернокожей певичке. Проверку на сумасбродность она прошла с блеском: около трёх месяцев назад в Чикаго один якобы посторонний человек предложил ей небольшую авантюру - перевезти на западное побережье штатов на радость местным детям лета и голливудской богемы машину, чей багажник трещал от ломившихся из него пакетов с первосортным кокаином. Сильвия, на беду менеджеров прервав концертный график, почти без сомнений ринулась в путешествие, которое неожиданно переросло в полное трупов, погонь и поступков, открывших для неё множество мрачных потаёных уголков собственной души, приключение. Мурлыча сейчас со сцены песни про любовь и одиночество, эта шоколадная малышка наверняка с упоением вспоминает ту сумаседшую поездку. Поездку, которую организовал, спонсировал и срежисировал я. Неучтённым оказался лишь самый конец, добавив этой гангстерской истории драматичности: чтобы прикарманить себе все деньги от продажи привезённой в Калифорнию наркоты, она расправилась и с тем незнакомцем, что ей эту авантюру предложил. Этот человек работал на меня и был в этой истории моими ушами и глазами. Сильвия усыпила его и спящим продала колумбийской мафии. Что самое интересное - я никогда об этом не узнал, если бы не случайные деловые связи с тамошними боссами.
Пять с плюсом, куколка, с большим плюсом.
Таких как она - ещё поискать, так что мне повезло, что я нарвался на этот чернокожий полногрудый клад. Да и задница у неё что надо. И голос шикарный.
- Я сказала, что сверну горы и я свернула горы, - поёт она песню Билли Холидей, которой с некоторых пор заканчивает свои концерты. С тех самых пор, когда полная впячетлений и кровавых денег она вернулась обратно в Чикаго.
А я, сидя за своим столиком, смотрю на неё и жду, когда закончится выступление. Когда, откланявшись рукоплескающим посетителям бара и отправившись за кулисы, она встретит там моего человека с цветами. За чуть задранным из-за протягиваемого букета пиджаком она приметит небрежно заткнутый за пояс револьвер и подумает: "Простые смертные не носят оружие, а если носят, то стараются прятать. Полиция и охрана хранят его в кобуре подмышкой..."
Она умная девочка и обязательно так подумает. И зная её сумасбродный характер, смею предположить, что она примет от кажущегося обыкновеному человеку подозрительным типом Стюарта букет цветов с запиской, в которой скромный хозяин этого бара приглашает поужинать с ним. С Беном "Джазменом" Мактакеном.