Пролог

Пролог
Прах минувших лет

"…Равновесие между неограниченной волей и необходимостью и есть иллюзия свободы выбора, являющаяся уделом человека…"

Книга Заветов

Год 1036, осень

Было далеко за полдень. Сильный осенний ветер стягивал тяжёлые тучи на небе, гонял пыль по выцветшему полю, продувал истрёпанные плащи путников. Широкая дорога заросла травой и кустарником и уже слабо выделялась на фоне степи, и они шли не разбирая пути. Никто не говорил ни слова. Лишь голодные мулы изредка жалобно голосили, прижимая уши и не желая идти дальше с пустым брюхом, но не менее усталые странники упорно тянули животных за собой. Они спешили.
Шедший впереди человек остановился, переводя дух. Он выпрямился и приложил ладонь ко лбу, всматриваясь в пыльную даль. Там, на линии горизонта, бледная равнина сливалась с матово-серыми небесами. Конечная точка затянувшегося путешествия уже два часа виднелась на фоне надвигающихся сумерек, где-то посреди бескрайнего холмистого поля, местами искалеченного странными рытвинами и бороздами. Но только сейчас стало возможным различить очертания древнего строения, лежащего в руинах.
Человек тяжело вздохнул.
– Мы уже почти на месте, – сказал другой мужчина, подойдя к нему. Это был худой старик высокого роста, одетый в тёмную узорчатую мантию и перепоясанный дорогим шнуром. Он носил короткие серые волосы и бакенбарды, придававшие ему учёный вид. – Нужно спешить, у нас не так много времени до захода солнца, чтобы всё осмотреть. Ты…
– Я знаю, Карл, знаю, – перебил его тот, дружески похлопал по плечу и пошёл дальше. Его стариковский голос был голосом истощённого и даже обречённого человека. Карл направился за ним, придерживая цилиндр, а за ним и все остальные. – Как бы мы ни спешили, у меня всё равно дурное предчувствие. Ничего хорошего из нашего путешествия не выйдет, вопрос только в том, вернёмся ли мы вообще домой…
– Уже не вышло ничего хорошего, – донёсся сзади молодой раздражённый голос с оттенком иронии, но на него никто не обратил внимания. Никто не хотел вспоминать события прошедшей ночи и тем более ставить под сомнение смысл всей экспедиции. Все как завороженные в течение последних двух с половиной недель были охвачены одной только мыслью о том, что им предстоит увидеть. И чем ближе они подходили к роковому месту, тем сильнее возрастало волнение. Место для иронии оставалось только у тех, кто не был целиком посвящён в загадку экспедиции, в тайну минувших лет.
– Я не слишком беспокоюсь об этом, Фолтен, – ответил Карл старому другу как всегда бодро, серьёзно и загадочно. В такие моменты он казался молодым. – Я смирюсь, если мне предстоит умереть после того, как я увижу его, но я никогда не простил бы себе, если бы прожил ещё долгие годы, так никогда и не увидев.
– А вы уверены, что это именно тот, о ком вы говорите, господин Фолтен, господин Маркане? – спросил крепкий мужчина средних лет.
Старик Фолтен остановился и обернулся.
– Знаешь, Кам, я даже не знаю, чего я хочу больше – увидеть его или нет. Воспоминания… Он был таким славным парнем, что я даже не знаю, верить ли тому, что они говорят. Я хочу увидеть это сам. Но я даже не знаю, что я буду делать, если всё это окажется правдой… Моя дочь… Если всё что он говорил – правда, если книги и легенды не врут, если… всё моё понимание этого мира, вся эта картина, создаваемая долгие годы королевством, а потом империей, – ложь, придуманная только для того, чтобы сохранить авторитет Святой Церкви и спокойствие народа, если то, что случилось с моей бедной девочкой тридцать пять лет назад, было именно так, как он рассказывал, и вся эта чёртова война была и вправду вовсе не из-за куска земли, то весь смысл моих поступков рухнет в один миг. Я тогда не знаю, что буду делать… просто не знаю, как буду жить после этого.
На его глазах выступили слёзы.
– Да-а, – с иронией протянул загадочный и дерзкий человек в шляпе. – И в самом деле, никогда не знаешь, когда демоны лгут, а когда говорят правду. – Все бросили на него заинтересованные взгляды. – Может, не стоило брать с собой таких молодых ребят, а?
Этот старый охотник за головами, согласившийся сопровождать отряд, как он выразился, "по собственным причинам", редко говорил, в основном кивал и скрывал лицо в тени старой широкополой шляпы и длинных седых волос. Однако, несмотря на возраст, он был самым бодрым, непредсказуемым и опасным из всех, за исключением Карла Маркане. Ему уже было за шестьдесят, но если бы не седина и морщины, он бы выглядел на сорок. Его шляпа, в прошлом красно-коричневая, была перемотана истрёпанной голубой лентой, а из-под тёмно-бардового плаща выглядывали обнажённые лезвия мечей, подвешенных к поясу.
– Что у тебя на уме, Инсолло? – спросил Кам недоверчиво. Как и большинство простых и прямых людей, он недолюбливал охотника, никогда не говорившего искренне, сочетавшего в себе отчаянную смелость, опыт и шрамы долгих лет борьбы за выживание, коварство, корысть и эгоизм.
– Твои сердце и печень.
Облака совсем закрыли солнце.

Чем ближе путники подходили к старым развалинам, тем больше шрамов они видели на этой опустошённой земле. Местами росла высокая трава, под ногами клубилась пыль и скрипели камни. Ветер гнал по степи перекати-поле, будто вечных странников этих забытых земель. Руины приближались неприветливой серой громадой, увитой таинственным синим туманом. Все, даже мулы, ощущали здесь запах смерти и в то же время… вечной жизни. Даже Карл был впечатлён. Какие-то странные силы нашли это место своей могилой, и одновременно обелиском падшей славы. Но они не были мертвы. Может, томились, прикованные навечно к этой грешной земле, а может, протестовали против своей судьбы. Карл чувствовал это противостояние духов как никто другой. Он шёл впереди всех, смотря в пустоту и пытаясь понять и ощутить души тех, кто скользит между камнями, шелестит травой вместе с ветром, проносится над головой с криком старой вороны. Они были здесь. Вокруг. Везде. Живые и мёртвые. Свидетели чрезвычайного парадокса, не способные ни с кем поделиться своей тайной. Кричащие и молчащие одновременно. Смотрящие из пустоты вдалеке и обнимающие своими бесформенными телами. Везде и нигде. Несуществующие, необъятные образы ярости и печали, бешенства и депрессии, дрожащей в воздухе пламенной силы и неподвижного одиночества, тихо плачущего в дальнем углу темноты. Они языками огня вырывались из глубин истории восемнадцатилетней давности, сметая всё на своём пути своей безграничной ненавистью, и застывая вокруг, обнимая слепой любовью. Неподвижное лицо непостижимого одиночества и пустоты, и живые, огромные огненные глаза, не знающие пощады. Что объединило здесь две таких противоположных силы, поглощающих и уравнивающих друг друга, что их погубило, и что теперь является их отпечатком, замершим в густом холодном воздухе иного мира? Любовь или ненависть? Жажда жизни или обречённость на смерть? Или просто судьба? Над этими захватывающими воображение вопросами и думал старый демонолог Карл Маркане, закуривая сигару.
Наконец они приблизились к монолитному строению, возвышавшемуся над ними, одинокими путниками.  Остановившись в нескольких десятках шагов от полуразрушенной стены, они принялись неловко рассматривать громаду и молчаливо ждать, пока Карл или Фолтен что-то скажут. Они топтались на месте, переглядывались и нервно поправляли одежду. Инсолло неподвижно встал в стороне с сигарой в зубах. Его безучастный взгляд замер где-то на линии горизонта, но Карл догадывался, о чём он думает. Пожалуй, охотник, как обычно, скрывал свои чувства от всех, даже от самого себя, но на самом деле его желание вернуться в те времена было сильнее, чем мог представить себе Карл. Инсолло, думал демонолог, отправился с ними отнюдь не потому, что боялся за их шкуры или позарился на лишнее золото за свою работу. Он бы пришёл сюда хоть раз в своей жизни, пусть даже сам, чтобы вспомнить утраченное, ведь все произошедшие много лет назад события были частью его жизни, его самого. Охотник за головами, охотник на ведьм, охотник на… демонов. Он бы так никогда и не поймал его, но это было для него больше, чем просто охота.
Солнце проглянуло через рваные прорези туч и осветило землю ярким, но холодным светом. Но почему-то ни у кого не поднялось настроение. Чёрная тень теперь легла перед ними. Ветер поднялся пуще прежнего, развевая выцветшие изодранные знамёна. Чёрные окна с обломками витражей таращились на путников подобно глазам мертвеца, за руинами стен стонала песня ветра. Сквозь трещины и бойницы просачивалась призрачная сизая дымка, окрашивающая гранит и мрамор в цвет мира духов. Туман клубился, принимая очертания мутных видений, рассеивался и сгущался вновь.
Инсолло смотрел на развалины некогда гордой религиозной твердыни. Потолки как первого, так и второго этажей местами обвалились. В оба угла фасада были встроены смотровые башни, поднимавшиеся над плоской крышей. Южная, она же Правая, башня полностью обрушилась. Вокруг лежали обломки камней, мебели и перекрытий. Кое-где были разбросаны сгнившие одежды, кости и ржавые доспехи и оружие. Карл заметил, что погибшие когда-то были инквизиторами. Неужели всё это сделал он, узник тёмных преданий? Карла бы это не удивило. Хоть сия крепость не принадлежала Святой Церкви, Инквизиция участвовала во всех военных делах, где речь заходила о порождениях Тьмы. Карл незаметно поднял с земли увесистый золотой крест, обтёр рукавом и сунул в карман.
Фолтен что-то шепнул Карлу и обернулся. При виде его печального лица и очередном порыве ветра менее закалённые участники экспедиции поёжились, придерживая шляпы и капюшоны. Кам придерживал мула, пока тот жевал траву, и поглядывал на Инсолло.
Карл испытующе взглянул на небо и крикнул:
– Инсолло! А ты что думаешь?
– Что будет дождь. Может, даже гроза, – спокойно ответил охотник, выпуская кольцо дыма.
Карл помрачнел.
– Очевидно.
– Эй, господа, какой дождь? – занервничал Кам. – Ведь Лон сказал, что четыре дня не будет дождя! Это невозможно.
– Да, сказал, – улыбнулся Инсолло. – Но думаю, что старина Лон уже не сможет извиниться за свои просчёты в том виде, в котором он сейчас, вероятно, пребывает. Остаётся только надеяться, что его ошибки не будут стоить жизни нам всем, как они стоили ему.
Эта фраза не понравилась всем, особенно Карлу. Лон был его близким другом. Но он слишком хорошо знал старого охотника, чтобы злиться на него. Взгляд Карла остановился на юном племяннике Фолтена. Тот сморщился, вспоминая прошлую ночь. В его возрасте нелегко привыкнуть к такого рода зрелищам, особенно теперь, в мирное время.
Наступила неловкая тишина, и каждый в этот момент подумал о том, что может принести дождь. Понимая, что они только теряют время, Карл объявил:
– Ладно, господа. Мы с Фолтеном пойдём внутрь, обследуем развалины. Инсолло, постой снаружи на всякий случай. Ну, ты в своём деле и сам хозяин. А остальные гуляйте, где хотите, только остерегайтесь сомнительных мест. Здесь многие конструкции выглядят так, будто готовы обвалиться в любой момент. И не суйтесь в подвалы. Здесь их должно быть много. Далеко не разбредайтесь, чтобы через час все были на месте. В общем, всё.
– Да, и хочу заметить, – добавил Инсолло, закусывая сигару. – Если начнётся дождь, не вздумайте прятаться внутри. Выбегайте наружу, в поле. Впрочем, пример доктора Лона вас чему-то научил. Все выбирайтесь сюда и никакой самодеятельности. Я уже слишком стар, чтобы решать ваши проблемы в одиночку.
Он сухо улыбнулся, и путешественники, разбившись на группы, разошлись кто куда. Все, кроме Фолтена и Карла, успокоились и завели разговоры. Инсолло смеялся в душе. Его авторитет работал на него всю его жизнь. Хоть его уже давно никто не любил, но в нём видели надёжного союзника. Все они положились на него одного, старого деда. Но разве он не был всегда лучшим в своём деле? Всегда был. И вчера он ещё раз доказал это.

Дверь северной башни, которая стояла по правую сторону от главного входа, была полностью вынесена вместе с куском стены. Ибсен неуклюже перешагнул через камни и замер.
– Эй, а тут ещё одна дырка. И лестница внизу разбита. Сюда что – ядром попали?
– Господин Камато, я кое-что нашёл.
Ибсен вышел и увидел, как Эрфан, худощавый восемнадцатилетний племянник Элафаса Фолтена, держит в руках маленький пыльный томик с пожелтевшими от сырости страницами.
– Ух ты! Где ты это нашёл? Это же настоящая книга Братства. Как она сохранилась, интересно.
– Я нашёл её под железным шкафом, на камне. Но всё равно тут уже сложно что-либо разобрать.
– Можешь отдать её мне? Я представлю её интересующимся людям в Кальдене.
– Пожалуйста.
Эрфан безразлично протянул находку Ибсену и бросил взгляд на пробоину в башне. – Мы сможем взобраться наверх?
– Не знаю. А ты хочешь наверх? Хм… – он улыбнулся, – пожалуй, я бы тоже был не против. Вообще-то там может быть опасно, так что будь осторожен. Иди за мной и смотри под ноги. Ты в детстве по деревьям хорошо лазал, а?
Эрфан пожал плечами и прошмыгнул за Ибсеном в разлом. Тот уже карабкался на винтовую лестницу, уцелевшая часть которой выступала довольно высоко над головой.
Они аккуратно взобрались наверх, переступая завалы камней.

Тем временем Раймонд и Кам прогуливались заброшенной тропинкой вокруг храма. С одной стороны была высокая серая стена с амбразурами и выбитыми витражами, с другой – бескрайние бледные поля, затянутые мглой. Они шли молча; Кам выглядел угрюмым, а Раймонд шагал бодро, насвистывая песенку. Тучи на небе наливались свинцом, но, похоже, это смущало только одного из друзей.
Кам почти ничего не знал о своём приятеле. Они познакомились в трактире незадолго перед началом путешествия, где Кам и рассказал своему новому знакомому об авантюре, задуманной его другом Карлом Маркане. Раймонд был чем-то похож на Кама. Та же крепкая плечистая фигура, грубое лицо и незамысловатые манеры. Оба были одеты в простые штаны и рубахи.
– Слушай, Раймонд, зачем ты меня потащил сюда? – замялся Кам. – Таращиться на угрюмые стены? Давай лучше вернёмся и посмотрим, чем там занимаются старики. Вдруг они уже нашли то, что искали. Я тоже хочу посмотреть на это. И потом… чувствует моё сердце, что скоро будет дождь, и черви не заставят себя ждать. Нам лучше держаться поближе к Инсолло и остальным.
– Постой, не спеши. Мы пошли этой дорогой потому, что у меня есть к тебе очень серьёзный разговор.
Кам вопросительно уставился на Раймонда. Его что-то настораживало в друге. Тот выглядел так, будто что-то затевал.
– Как ты думаешь, хватает ли тебе денег на жизнь? – интригующе медленно заговорил Раймонд. – Может, ты хотел бы большего? В общем, слушай. Небольшое деловое предложение.

– Погода портится, – заметил Ибсен, подставляя лицо под приятный свежий ветер. Он облокотился на мерлон и мечтательно смотрел в темнеющую даль. Эрфан уселся под другим зубцом и принялся перебирать в руках медяки, изредка поглядывая на Ибсена. Ему нравился этот парень.
На вид Ибсену Камато было лет двадцать семь. Он жил в крупном торговом городе и был довольно богат. Насколько знал юноша, отец Ибсена умер пять лет назад, почти не оставив сыну наследства, и молодой человек должен был всего добиваться в жизни сам. Он неплохо зарабатывал тем, что путешествовал по стране и иногда за границу, как, например, сейчас, и добывал разную информацию для разных людей, торговал слухами, редкими дорогими вещами и помогал богачам становиться ещё богаче самыми разными путями. "Он просто талантливый аферист, но он нравится мне, – размышлял Эрфан. – Он неплохой человек. Такой умный и проницательный… Хотел бы я таким быть".
Ибсен Камато жил в богатом особняке отца, носил аккуратный серый плащ городского пошива, часто улыбался, любил ходить в театр, ежедневно брился и предпочитал короткую стрижку. Он был вежлив со всеми. Это всё, что знал о нём Эрфан. Всё остальное оставалось для него загадкой.
– Можно задать вам вопрос, господин Камато?
– Да, я слушаю.
– Я пошёл сюда вместе с дядей. Он не хотел меня брать с собой, а когда, наконец, согласился, то всё равно ничего не хотел рассказывать. Так что я почти ничего не знаю о том, зачем мы здесь. Они хотят найти здесь своего старого друга, который уже умер? Я так понял, что у всех здесь разные интересы. Все пришли сюда, чтобы своими глазами увидеть какую-то легенду, но никто мне так и не сказал ничего конкретного. Такое впечатление, будто они скрывают что-то от меня, говорят, что мне не положено кое-чего знать. В чём дело? Это древний храм, и здесь была битва. Это всё, что мне сказали. Я даже не запомнил, как называется этот храм.
– А зачем вообще дядя взял тебя с собой?
– Ну, он сказал, что хочет, чтобы я повидал мир и всё такое. Но мне кажется, что он просто боялся за меня. Ведь начнётся какая-то новая война, а у меня больше никого нет. Мать я вообще не видел. Мой отец закончил свою жизнь в монастыре, в камере для сумасшедших. Они кое-что пережили с дядей, но об этом он тоже молчит. Я уже давно не ребёнок, но мне иногда кажется, что дядя этого не понимает.
– Твой дядя, наверное, прожил тяжёлую жизнь. Он видел войну и смерть своими глазами. Многие потеряли своих детей, многие – родителей. А что случилось с его дочерью?
– Понятия не имею. Он не говорит. Но он очень переживает из-за неё даже через столько лет. Я думаю, что случилось что-то очень плохое. Скорее всего, она умерла. Иногда я вижу, как он плачет.
Эрфан встал и опёрся на мерлон, задумчиво разглядывая храм. Странное место для возведения храмов, размышлял он.
Храм был внушительным зданием прямоугольной формы, с плоской крышей, без двора и забора. Выстроенный из известняка, гранита и мрамора, он просто одиноко стоял на равнине, окружённый неплодородными полями. Главный вход, проходивший под аркой, напоминал ворота. Он был обращён к востоку. К нему вело несколько крупных ступенек из серого мрамора. Вход сейчас находился в полуразрушенном состоянии, как и вся передняя часть храма. Первый этаж был молитвенным залом высотой в несколько метров. А наверху располагались кельи и библиотеки. Сразу за входом оба потолка обвалились, и с башни можно было видеть внутренние помещения, утопающие в тумане.
Внимание Эрфана было приковано к каменной статуе старца, замершего в призывающей позе посреди крыши. Старец был облачён в мантию, а в руке он держал длинную трость. Монахи никогда не носили таких кривых посохов, и Эрфана это несколько смутило. Но он ничего не сказал. Он ждал, когда Ибсен прекратит молчать и ответит хоть что-то. Чтобы привлечь внимание замечтавшегося спутника, он вынул из кармана большой самодельный нож и стал вертеть его в руках.
– Существует легенда о том, что здесь произошла последняя битва, – заговорил Ибсен. – Но не битва армий, а битва демонов. И храм был разрушен не осадными орудиями, а чудовищной силой этих демонов. Ты же жил всё время на востоке и мало знаешь о том, что происходило в королевстве.
– Ну почему? Я много слышал, но почти ничему не верил. Все говорили разные вещи, больше похожие на какие-то отрывки, не связанные друг с другом. Война почти не коснулась тех мест, где я жил. После Объединения в наших местах было много путешественников, и многие рассказывали о том, что тут происходило. А потом этими сказками пугали нас папы и мамы, когда мы были детьми. Летающие демоны, ангелы и армия живых мертвецов… все знают, что на страну напали думбалы, а армии нечисти – просто выдумки инквизиторов.
– Это потому что мало кто выжил после тех событий. По стране прокатилась целая волна паники, когда всё началось, и люди бежали на восток, на север – куда угодно. А потом чума… Вся страна была разорена дотла, и этим воспользовался наш король, чтобы создать Империю. Да, после таинственных событий почти вся нежить исчезла с видного места, но вспомни, сколько ночей мы не могли отделаться от этих назойливых голосов. Парадокс. Победа одержана, но королевства больше нет. Никто до сих пор не скажет, почему пала столица. Выживших нет. Почти никто не живёт в деревнях, города лежат в руинах. Земля проклята, на ней ничего не растёт. Даже воду лучше не пить. Хм… Что ж, когда император разберётся с восстаниями и гражданскими войнами, посмотрим, что он будет делать с этой землёй.
– И что, никто не пытался вернуть всё к жизни?
– Странные события. Многие пытались, но без поддержки империи некому отстраивать города. Торговые пути налажены, но жизни нет. Здесь всё проклято, слышишь, парень? А червей ты уже забыл? Кто бы сказал, откуда они взялись в таком количестве, но они все города изрыли. К тому же говорят, что на юге по-прежнему прячутся думбалы. На то, чтобы вернуть королевство к жизни, уйдут десятки лет.
– Пожалуй, вы правы. Наверное, я просто жил далеко от жизни. Людям никогда не говорят правду. Всё, что знают в наших землях – это слухи, порождённые слухами и обрастающие слухами.
Наступила недолгая тишина. Эрфан обдумывал всё, что сказал ему Ибсен. Он, конечно, слышал всё это, но также слышал и совершенно противоположное.
– А как называется этот храм?
– Это Армунд, храм культа Гамофас, его центр на западе.
– Гамофас? А что это?
– Ты не знаешь? Это религия стихий. Её жрецы подчиняют себе силы огня, воды, земли и воздуха. Они маги.
– Разве может быть правильная религия, кроме Святой Церкви? Они что – еретики? Колдуны?
– Не совсем. Они не отрицают учение Святой Церкви, просто они маги. Они не поклоняются духам стихий, а подчиняют их своей воле. Они не видят в них демонов. Инквизиция всегда видела в них еретиков и потенциальную угрозу, но жрецы были здесь намного раньше, чем пришла цивилизация, и много помогали людям в смутные времена. Правда, уже двести лет как Гамофас – закрытый культ. Незадолго до последней битвы инквизиторы и паладины захватили Армунд и перебили всех магов. Очевидно, их обвинили в дьяволопоклонничестве, несмотря на их помощь в войне. Я не знаю точно.
– М-дааа… А зачем та статуя стоит на крыше? Её даже не видно снизу.
– Ах, не знаю, – потянулся Ибсен и зевнул. – Главный ответ, который ты хотел получить, это зачем мы здесь. Ладно, слушай. Только ни с кем не говори об этом, я не знаю, что скажет Карл, если узнает.
– Обещаю.
– Если я всё правильно понял, то здесь сражались демоны. Я не знаю, кто, за что, и почему эта битва была последней. Не знаю, почему война окончилась, и кто победил. Просто всё закончилось, и точка. Если я понял правильно, Карл Маркане, старик Инсолло и твой дядя были знакомы с одним из этих демонов. Может быть, он им поведал какую-то тайну, – Ибсен сверлил юношу оценивающим взглядом, будто вопрошал его, можно ли ему доверять. – Может быть, они хотят отыскать здесь какой-нибудь секрет. Или даже призвать самого демона. Что бы там ни было, они ничего не говорят, клеят дурачка, а я пришёл только чтобы пролить свет на легенду. Им я сказал, что хочу собрать коллекцию редких вещей для продажи, то бишь заняться мародёрством, если до меня это место ещё не обворовали полностью. Они меня взяли, как и остальных, только как ещё одного мужчину, который может держать в руках оружие. Но на самом деле я просто хочу узнать правду, увидеть её собственными глазами. Я не буду никому рассказывать секретов, если они здесь есть. Я делаю это только для себя, – он улыбнулся. – Вот такие вот причуды у молодых богатых авантюристов.
Эрфан тяжело выдохнул.
– Почему тогда мы здесь стоим? Чего ради мы тратим время?
– Я отвечаю на твои вопросы не потому, что мне не с кем поговорить, – Ибсен нахмурился и внимательно посмотрел на юношу. – Я лишь хочу предупредить. Твой дядя был вовсе не настолько наивен, чтобы думать, будто путешествие будет безопасным. Опасность, пожалуй, осознавали все, кроме тебя. Прошлой ночью, я думаю, ты убедился насколько опасно это мероприятие. Эти земли не даром покинуты. Сюда даже мародёры не суются. Как ты думаешь, почему он тебя взял?

Эрфан ничего не понимал. У него холодок пробежал по спине, и он вздрогнул, уставившись на Ибсена слегка испуганным взглядом.
– Не знаю, – ответил юноша спокойно спустя несколько секунд. Он чувствовал себя растерянно.
– Я тоже, – холодно отрезал Ибсен после паузы и отвернулся. – Потому я и предупреждаю тебя: будь предельно осторожен с людьми здесь, особенно со своим дядей. Я и представить себе не могу, какие воспоминания терзают его душу, но у меня есть серьёзные подозрения, что у него помутился рассудок. Карл Маркане – демонолог, чтоб ты знал, господин Инсолло в прошлом охотился на чудовищ. Остальные к этому походу никакого отношения не имеют. Ручаться не могу, меня никто в известность не ставил, это мои наблюдения и другие надёжные источники. Будь осторожен с Раймондом, у него что-то на уме, это я тебе говорю точно. Он сам по себе, хоть и прикидывается другом Кама. Я рассказываю всё это тебе потому, что ты ещё ничего не понимающий парень, и очень доверчивый и невнимательный, к тому же. Но в случае чего, на меня не надейся. Я просто навёл тебя на рассуждения. А дальше рассчитывай только на себя. Хех, тебе стоило бы носить оружие покрупнее своего ножичка. На твоём месте я бы сейчас пошёл искать что-нибудь более-менее пригодное среди трупов.
У Эрфана совсем похолодело на душе. Он внезапно ощутил себя совершенно одиноким и беззащитным, окружённым таинственными заговорщиками, убийцами, демонами, психами и ещё Бог знает кем. Так одиноко он не чувствовал себя ещё никогда. Даже восемь лет назад, стоя на улице под дождём в ожидании дяди, которого он никогда не видел и который должен был о нём заботиться, пока папа кричит и пускает слюни в камере для душевнобольных.
Эрфан стоял с каменным лицом и совсем не ощущал теперь себя взрослым восемнадцатилетним парнем, способным решить все проблемы голыми руками. Даже вчерашние черви и крики пожираемого астролога, его так не напугали, ведь рядом были непобедимый Инсолло и Карл Маркане, бесстрашно рассекавший мягкие тела жезлом-мечом. Тогда он чувствовал себя на высоте, стоя в стороне с ножом в руке и даже умудрившись дважды ударить ножом проползавшее мимо чудовище. Куда там выпадам и захватам того Инсолло до его могучих ударов!
А сейчас он тупо пялился в спину Ибсена, который уже молча докуривал сигару.
Внезапно тишина была прервана приглушённым вскриком снизу, откуда-то из завала, и Эрфан вздрогнул. Ибсен повернулся, выбросил окурок и усмехнулся:
– Ну вот, что-то началось. Я иду, а ты сам решай, идти или остаться здесь. Может, они там демона уже пробудили!
Ибсен хлопнул юношу по плечу и скрылся на винтовой лестнице, быстро сбегая вниз. Эрфан подошёл к краю башни и выглянул из амбразуры. Он увидел плащ Инсолло, быстро мелькающий между камнями. Подумав немного, парень решил, что лучше пойти и увидеть всё своими глазами, чем сидеть здесь и ждать чего-то ужасного. В конце концов, он не верил, что Ибсен ему не поможет, если что-то всё же случится.

– Поразительно, – иронично усмехнулся Инсолло. – Значит, это всё-таки он? Даже сейчас его вид внушает страх.
– Никаких сомнений. Я чувствовал его след всё время, но не мог в это поверить. Ошибки быть не может.
Карл Маркане выглядел так же уверенно и спокойно, как и Инсолло. Они неподвижно стояли на мраморном полу под открытым небом возле распростёртого скелета, смотря на него сверху вниз. Фолтен упал на колени; всё его тело обуяла мелкая дрожь. Его взгляд был прикован к пустым глазницам черепа. Он казался загипнотизированным. Инсолло и Карл переглянулись и кивнули друг другу. Фолтен открывал рот, желая что-то произнести, но лишь хрипел. Его трясущиеся руки простёрлись к немым костям и бессильно опустились.
Сзади, огибая обломки строения, с осторожностью преступника приблизился Ибсен. Его заинтересованный взор упал на мертвеца.
– Вот значит, как выглядят поверженные демоны. Как его звали-то?
– Не стоит произносить его имя вслух. Даже спустя столько лет это место насквозь пропитано сотнями духов, привязанных к его грешным останкам. Неизвестно какова будет их реакция, если мы потревожим его покой, – пояснил Карл. – Инсолло, что думаешь? Инсолло?
Карл посмотрел по сторонам, но старый охотник куда-то исчез. Как всегда тихо, незаметно и без предупреждения.
– Где он? – спросил Ибсен.
– Думаю, он уже получил всё, что хотел. Большего ему и не нужно было, – ответил Карл.
Воцарилась тишина. Ибсен с детским интересом рассматривал мощи, не обращая никакого внимания на Фолтена, который как примороженный стоял на коленях с безумными глазами. Вытащив блокнот, он начал рисовать.
Эти кости принадлежали крылатому существу невысокого роста. Если бы не крылья, рога и хвост, скелет был бы почти человеческим. Удлинённые пальцы, странные подвижные конструкции на спине и плечах, удерживающие колоссальные крылья, каждое из которых было почти в три раза больше тела. На крыльях кое-где сохранились подобия перьев. Упругие спицы состояли из сегментов, крепившихся на гибких суставах. Длиннющий трёхметровый хвост совершенно цел, каждый позвонок на своём месте. Из запястий вырастали острые кости, напоминавшие шипы. На рогатом черепе вились истлевшие растрёпанные волосы. Ибсен обратил внимание на красивое ручное зеркальце в витой серебряной оправе, которое демон держал в костлявой руке. Разбито. Пальцы демона и ныне были сжаты смертельной хваткой. На груди в лучах солнца сверкал крупный медальон мистичной формы. Сам по себе он потускнел после смерти хозяина. Демон был распростёрт на полу, расправив крылья и запрокинув голову. Его поза выражала последние нечеловеческие страдания, из открытого рта вылетал немой крик ненависти и боли, печали и сожаления. Пустые глазницы казались скорее грустными, чем злыми. Падшая свобода, потерянная правда. Эти громадные, ныне изломанные крылья поднимались выше грозового неба и рассекали пылающие просторы нижайших глубин преисподней. Некогда пылавшие слепой яростью ада, его глаза были теперь пустыми и безжизненными. В груди среди изломанных рёбер угольком застыло чёрное каменное сердце.
– Интересно. Несмотря на все превратности судьбы, он выглядит довольно… э-э-э… целостным, – заметил Ибсен. Он чувствовал себя слегка растерянным. Он пришёл сюда, чтобы увидеть это. А теперь увидел, и что дальше?
Позади них кто-то неосторожно наступил на камень.
– Эрфан? – удивился Карл. – Я думал, что ты ждёшь нас снаружи.
В его взгляде не было удивления. Эрфан сделал неловкий шаг назад, но уходить не стал. Он напряжённо переводил взгляд с останков на демонолога. "Похоже, он прятался здесь с самого прихода Ибсена", – подумал Маркане.
В голове парня крутилась мысль о том, собираются ли они возвращать это ужасное существо к жизни. Это сейчас пугало его куда больше, чем жуткий вид мёртвого демона. Безучастный дядя, замерший на коленях в состоянии какого-то подавленного шока, отнял у юноши остатки мужества. Эрфан не говорил ни слова, в смятении прислонившись к стене.
– Видишь ли, Ибсен, – Карл безразлично отвернулся от юноши. – У демонов, облекающихся телами в нашем мире, куда более совершенная физиология.
Камато внимательно слушал. На нём не было заметно никаких признаков волнения. Он с таким спокойным любопытством внимал словам учёного, будто тот учил его играть на пианино, и игнорировал Эрфана. Для юноши такое странное поведение всех членов экспедиции было каким-то сумасшествием, он ничего не понимал.
– Демоны существуют во плоти до тех пор, пока они питаются большим количеством энергии, необходимой для этого, – продолжал Карл. – Они берут эту силу из нижних реальностей, откуда они пришли, постоянно поддерживая связь со своим родным миром. Там свои источники. Или они могут питаться силами живых существ, их душами, страхом и гневом. Когда они не в состоянии найти источник силы или получают смертельные раны, их тела теряют форму. Они больше не могут контролировать свою силу, умирая. Они сгорают, лопаются или превращаются во что-то несуразное, немедленно разлагаясь или испаряясь подобно высыхающей воде. Поэтому ты нигде не найдёшь останков демонов. Именно поэтому то, что в битве за столицу участвовали демоны, до сих пор не признаётся правдой.
– Хм… А что же тогда мы видим сейчас? Музейную подделку? – улыбнулся Ибсен.
– Нет, друг мой. Это не адский демон. Это лишь немое свидетельство безжалостной судьбы, дьявольской порчи, грехов нашего смутного времени. Он был когда-то человеком.
Эрфан сглотнул слюну. Он немного успокоился, слушая ненавязчивый разговор Ибсена и Карла. Сейчас они казались ему обычными исследователями, а не сумасшедшими, как заставил его подумать Ибсен. Может быть, это лишь глупые догадки, что они хотят сделать что-то плохое. Может, они пришли сюда всего лишь поглазеть на это крылатое ископаемое и разойтись по домам? Если бы не трясущийся дядя, по-прежнему неподвижно стоящий на коленях, то юноша бы уже начал пересматривать свои панические рассуждения. Но, глядя на то, как эти двое заняты оживлённой болтовнёй про каких-то демонов и совершенно безучастны к готовому вот-вот потерять рассудок дяде, он не спешил устыдиться за свой страх.
– Этот парень когда-то был моим учеником, когда я ещё не посвятил себя исключительно демонологии, а был молодым адептом общей магии. А потом всё пошло-поехало. Сколько воспоминаний… а, впрочем, тебе этого слышать не стоит.
Карл наклонился к костям и осторожно подвинул ногу демона. Кости были всё ещё связаны между собой хрящами. Ибсен выразил искреннее удивление.
– У них чрезвычайно прочный скелет, в том числе и хрящи. Оторвать или сломать ему конечность даже сейчас нам будет не под силу.
Карл провёл пальцами по пряди густых седых волос мертвеца. Чёрные глазницы смотрели на него с многозначительным сожалением. Карл понимал эти очи как никто другой в этой экспедиции.
– Он почти уникален в своём роде. Это была его судьба. Поразить человека демонической порчей так, чтобы он не сгнил, не сошёл с ума моментально, превратился в сверхсущество и сохранил человеческий облик… это практически невозможно. Какой баланс энергий, какая мощь. Но судьба никогда не сделает таких людей счастливыми. Большая сила, выходящая за рамки человеческого предназначения, слишком круто вертит колесо судьбы и требует огромной ответственности. Результаты твоих титанических усилий могут подмять тебя самого и разорвать в паутине событий. В самых тайных манускриптах демонологии известны единицы таких случаев. Как правило, такие люди долго не жили. И этот тоже... Иногда жертвами их безумия становятся ни в чём неповинные люди.
Ибсен посерьёзнел. Он не понимал, к чему старый маг говорит ему всё это, не называя ни имён, ни событий, ни морали. Но его взгляд уже был обращён к Фолтену, начавшему издавать какие-то бессвязные звуки, обрывки фраз и пытающемуся унять дрожь в теле. Он глотал слёзы и часто моргал, смотря в пустоту. Эрфан вдруг перестал чего-то бояться, кого-то подозревать и понял, что только что сказал Маркане. Он неуверенной походкой обошёл дядю сбоку и уставился на него, пытаясь разобраться в происходящем. Может, дядя вспомнил что-то ужасное, связанное с этим демоном? Что-то, что все эти годы держал в себе, а теперь это вырвалось наружу при виде мертвеца.
– Дядя… дядя, этот дьявол сделал что-то плохое, да? И мой отец тоже это видел? Что он сделал, скажи, что! Перестань так делать, ты же всегда был нормальным, что случилось, дядя?!..
Эрфан осёкся и замер с приоткрытым ртом. Он хотел схватить Фолтена за плечо, но не решился. Дядя на его глазах терял рассудок, игнорируя внешний мир. Воздух как будто застыл вокруг них, давя на мозги и сковывая тела. Даже Ибсен почувствовал себя неуютно.
Перед глазами старика всплыли чудовищные картины прошлого. Он уже не был здесь. Он был там.
Там…

Там была бесконечная чёрная пустота, пронизанная мерцающими огнями. Гул, окружающий и всепроникающий. Пульсирующие волны накатывали на глаза и впечатывались в сознание, представляя волнующие картины прошлого, сменяющиеся одна за другой. Они возникали, плыли и таяли. Он уже не испытывал ничего, кроме безысходности и печали, но ему не было страшно. То, что было когда-то, то, что происходило сейчас – всё это было ненастоящим, бледным и по-прежнему полным загадок, ответы на которые знал только полудемон, и которые только ему под силу было вынести. Сумасшествие полностью поглотило его и, хоть он отдавал себе отчёт в том, что созерцает, и почему это вновь и вновь терзает его душу, но он уже не воспринимал окружающий мир, не видел и не слышал ничего, и это его уже совсем не волновало. Безразличие окутало его растворившееся тело. Ни язва, ни боль в суставах уже не занимали его. Он был в другой реальности, где не существовало ничего простого и обычного, где он стал свидетелем своих живых воспоминаний. Каждую секунду из него вытекал рассудок, смысл дальнейшего существования терялся где-то в глубинах небытия. Только возродившиеся чувства стали всеми его телом и душой. Время для него остановилось. Вокруг разносились бессвязные звуки, тонувшие в протяжном монотонном гудении. Капли воды, свист далёких потоков волн, вибрации пространства, детский смех, плач, обрывки разговоров призраков минувших поколений, крики умирающих людей, которые приносил сюда ветер прошлого и будущего. Некоторые беседовали сами с собой, иные вели дискуссии с кем-то, чьи ответы не достигали этих мест. Иногда сквозь всё это непрестанно текущее и искажающееся пространство проносились отголоски ещё живущих людей, которые жили своей жизнью и не догадывались, что могут быть услышаны в этом водовороте безумия, столь далёком от реальности.
– Папа, папа, это правда, что я заболела? – наивный детский голос прозвучал громче остальных. У Фолтена потемнело в глазах, когда он услышал свой собственный ответ.
– Да, дочка, обычная сыпь, ничего страшного. Я напою тебя сиропом, и через недельку ты снова будешь гулять со своим другом, – отвечал бодрый счастливый голос молодого мужчины где-то в стороне.
Образ маленькой девочки мелькнул перед глазами, и Фолтен закричал диким, безумным криком. Но этот крик никем не был услышан, немой крик его души.
– Ох уж мне эти "средние" дворяне, хех… – заметил циничный голос мальчика уже из другой сцены. – Бедные никогда не носят с собой много денег, а эти "средние" чересчур внимательны.
Взору старика явился богато одетый инквизитор с чёрствым выражением лица.
– Нам сообщили, что в ваших лесах прячется какая-то нечисть и нападает на крестьян. Буду признателен, если вы поможете нам её выследить.
В другой раз его голос прозвучал уже на другой картине, прерываемый резкими вскриками и стонами на фоне бессвязной белиберды:
– Что за?!.. Это же пятна нечистого! Приведите ко мне её родителей!
– В чём дело, святой отец? Что-то случилось?
У Фолтена похолодело на душе.
– Да, её необходимо срочно изолировать. У нас в палатах есть специальные места, оборудованные как раз для таких… э-э-э… людей. Мы заберём её на пару месяцев, вылечим, и она вернётся к вам здоровая и подросшая. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.
– Папа, что происходит? Почему эти люди хотят меня забрать? – ребёнок плакал.
– О чёрт! Как вы могли позволить такое?! – в бешенстве кричал мальчик, сжимая спинку стула. – Вы хоть знаете, что они с ней сделают?! Это же не люди, а чудовища!
Плач. Рыдание. Горе. Беспомощность.
– Эй, а ну отдайте её! Вы не посмеете! Это скоро пройдёт!!!
– Папа, я плохая, да?
Слёзы. Кровь. Огонь. Безумие. Холодные святые кресты. Кровь. Плач.
Тёмная, бескрайняя земля. Одиночество. Холодный ветер. Он ушёл. Ушёл, чтобы вернуться. Глухой гнев. Ненависть. Детский крик. Бессилие.
Смерть.
Тёмный плащ. Холодное лезвие. Чуждость. Замкнутость. Всё уже никогда не будет так, как раньше. Раны. Проклятые тёмные пятна. Что-то, чем не нужно делиться ни с кем. Прятаться.
Страдание. Злорадство. Месть.
Одиночество. Тьма.
Смерть и перерождение.
Или, может быть, вечная смерть.
Судьба или выбор?
Если выбор, то чей?
Свет или мрак?
Поиски правды или самообман?
Плетущиеся нити марионетки в тёмной комнате. Детский безумный смех. Глаза, наполненные слезами, спрятанные под густыми белыми
волосами. Голубая лента. Быстрые изящные пальцы. Кукла.
Ночной переулок.
– Неужели всё так плохо, как кажется? Неужели война погубит нас вех? Есть ли хоть один счастливый человек на свете?
– То ли ещё будет. Хм…
Улыбка. Холодное лезвие. Стук конских копыт. Замкнутое пространство. Ледяные глаза, сверкающие во тьме. Свобода.
Тьма.

– Я… заберу тебя отсюда… – прохрипел Фолтен, моргнув стеклянными глазами, и все уставились на него. – Я заберу тебя… я заберу… тебя… Ты будешь моим трофеем… моей… памятью… ты откроешь мне все секреты… ты… даже после смерти… ты не закончишь всё здесь… ты не мёртв… я знаю… – повторял старик, мотаясь взад-вперёд, будто качаясь на качелях. – Ты… ты вернёшь мне…дочь… её… мою дочь… Она достаточно… наму… намучилась… там… хватит… вставай… вставай же… ты можешь… восстань из… ада… или… забери… меня с-с… с собой…
– Дядя… дядя, хватит! Очнись!
– …Заберу… с собой… заберу…
Карл скептически смотрел на Фолтена, сжав губы. Он почесал подбородок, бросил взгляд на кости и задумчиво произнёс:
– Хм… Вообще-то он прав. Мы не можем оставить его здесь вот так лежать. Может быть, его действительно стоит забрать отсюда… Я не предполагал этого раньше, не знал, как будет выглядеть то, что мы найдём, но теперь… Мы ведь вполне можем унести его бренные останки и поместить в саркофаг. Такие… э-э-э мощи не должны тут лежать. Мало ли? Рано или поздно кто-нибудь не слишком умный найдёт их здесь и упрёт. Поставит в музей, разберёт на части или вообще будет колдовать над ними. Пока он беззащитно лежит тут, он не будет знать покоя. Мы должны унести его с поля боя, принёсшего ему столько много последних страданий. Возможно, в более благоприятных условиях я смогу даже установить с ним контакт, если его неуспокоенный дух всё ещё скитается по Аду, если он ещё не потерял остатки разума.
Карл, похоже, говорил сам с собой, но Ибсен подозрительно прищурился, слушая каждое его слово. Неужели, думал он, старый чёрт хочет воскресить этого демона? Но тогда бы он не говорил об этом вот так открыто, и тем более бы не взял сторонних компаньонов, разве что он замышляет, что никто из них не покинет это место. Может быть, все кроме Инсолло здесь – потенциальные предметы жертвоприношения? Это всё объясняет. Ибсен знал не понаслышке, какие методы используют адепты демонологии в своей… науке.
– Заберу…
– Дядя, прекрати… – шептал Эрфан. Но он уже смирился с тем, что старик рехнулся. Все его страхи насчёт некоего кровавого заговора и жертвоприношений постепенно развеивались. Дядя часто вёл себя странно, и это было связано с таинственным демоном. А теперь, по всей видимости, он просто не выдержал и сошёл с ума.
– Заберу… заберу… беззащитный… ты никогда не был… беззащитным… но теперь… ты беззащитный… ты…
– Беззащитный… Беззащитный? Хм… – тихо прошептала мрачная незнакомка из глубины теней, наблюдая за всем со стороны. Она стояла на порядочном расстоянии, и её никто не видел и не слышал. – Вот как? Так вы пришли его забрать? Глупые, эгоистичные, самонадеянные люди… Вам не приходило в голову, почему это место до сих пор нетронуто? Неужели вы в самом деле так наивны, чтобы полагать, будто все так боятся сюда ходить? – Она улыбнулась, тихо разговаривая сама с собой. – На самом деле некому бояться, отсюда никому не уйти…
– …С… собой… с…
– Ладно, Эрфан, мальчик. Я думаю, тебе тяжело на это смотреть. Тебе не стоило идти с нами, но кто мог знать… Лучше иди-ка ты поищи Раймонда и Кама, встретимся возле мулов. Ибсен! Я надеюсь, ты не побоишься помочь мне сложить его? – Карл кивнул на скелет. – Иди, мой мальчик, ступай. Позови Раймонда, пусть он поможет дяде. У меня в тюке была аптечка, там есть успокоительные травы. Думаю, под землю нам спускаться не стоит, на этом наше путешествие закончилось. Пора возвращаться домой… что за… что за чёрт… Раймонд?!..
– Ваше путешествие на этом и в самом деле закончилось, – заявил Раймонд, выходя из-за камней. В руке он держал пистолет. – И меня искать не надо, я уже здесь. Интересно, интересно… Значит, вы тоже решили унести эти кости? Нет, их заберу я.
– Раймонд? Почему? Хм… Я бы мог догадаться, – Карл даже теперь сохранял самообладание. – Где Кам?
– Кама больше нет с нами. Он не захотел мне помочь.
– Ублюдок. Ты убил его?
– Да, его меч оказался слишком короток. Я думаю, вы не хуже меня представляете, сколько могут стоить эти останки, если найти подходящих покупателей. Тёмные искусства в наше время только расцветают, не так ли, Карл? Никому не двигаться!
Эрфан и Ибсен замерли на своих местах. У Эрфана подкашивались ноги, но он мужественно молчал. Он понимал, что в пистолете только одна пуля, и в любом случае она предназначена для Карла. Ибсен выглядел спокойным. Он не вмешивался.
– Тебе отсюда всё равно не уйти, – заявил Маркане. – Даже если ты убьёшь нас, тебе отсюда всё равно не уйти. Инсолло тебе не по зубам, сопляк. Он задушит тебя твоим же языком, и даже не за нас, а за этого демона.
– Не уйти… – змеиным голосом прошипела незнакомка в тени. – Это будет весело…
– Я обо всём уже позаботился. У меня хватит на него пуль, он тоже не бессмертный. Да, а что с этим стариком? Он что, никогда не видел мёртвых, а? Ха-ха!
– …Заберу… с собой… заберу… с собой…
Таинственная дама слегка выступила из синевы и посмотрела Фолтену в глаза, но так, чтобы всё равно оставаться незамеченной. Фолтен взглянул на неё, но никак не отреагировал. Он всё твердил себе под нос одно и тоже, безмятежно рассматривая её красоту. На вид ей было лет тридцать пять. Идеальная осанистая фигура, длинные рыжие волосы, собранные в замысловатую причёску, чёрный вышитый платок на голове, длинное кружевное платье из чёрного бархата, с широким поясом, тонкие чёрные перчатки. На её шее и запястьях были дорогие украшения с рубинами и бриллиантами, в волосах сверкали дивные заколки с изумрудами. Она мило улыбнулась, но в этой улыбке таилась дьявольская угроза. Большие голубые глаза с длинными ресницами сверлили Фолтена, он узнавал этот взгляд… Незнакомка упёрлась кулаком в бок, а свободной рукой подняла…
– Что ты сделал, чтобы быть его достойным?..
Фолтен разинул рот, им овладела паника. Но он подавил её в себе и вновь обратился к скелету, заговорщически улыбаясь:
– Мы пойдём отсюда, ты и я. Эта ведьма нам не помешает.
– Какая ведьма? – растерянно улыбнулся Раймонд. – Я что – попал на собрание душевнобольных? Эй, старик, ты слышишь меня?
Но Фолтен уже не слышал. Он опять провалился в чёрную бездну и был подхвачен свободно текущими волнами.

– Я возьму тебя, ты не возражаешь? А? Ты где-е? – протянул безумный старик в немой пустоте. – Где ты?
Молчание.
– Где ты, ау!
Тишина.
– Я знаю, что ты где-то здесь. Выходи, не прячься! Будь хорошим мальчиком.
– Хорошим мальчиком? – донёсся шипящий голос из глубин бездны. Казалось, он был чем-то развеселён. – Я когда-то был хорошим мальчиком? Я всегда был хорошим мальчиком! Да, я был!
– Ты… Это не ты! Уйди, кто ты?! Убирайся!!! – завопил испуганно старик. – Я тебя не звал!
– Нет, ты меня звал, старый шут, именно меня.
– Нет, не тебя! Я хочу говорить не с тобой, кто ты?! Изыди, дьявол!!..
– О, ты не знаешь? – иронично пробасил узник потусторонья. – Я лишь другая его часть. Я всегда был лишь "злобным двойником". "Убейте его, он плохой"! Плохой мальчик... Вы мне надоели!! Он мне надоел!! Вы все!!!.. Я ненавижу его! Ненавижу, слышишь?!! Кто ты такой, чтобы будить мои воспоминания?! – голос приближался, он обрёл громадные огненные глаза, прорезавшие стену неясного тёмного тумана. Он был взбешён.
– Я… я… что я должен сделать?!..
– Проклятье!!! Это зеркало… Я ненавижу… Мне больно!!!.. Уберите зеркало!!!.. Про-очь!!!
Голос из преисподней оглушал старика, разрываясь на части, расслаиваясь и окружая его со всех сторон сотнями отголосков, один безумнее другого. Глаза приближались к нему, обжигая дьявольским огнём, ещё немного, казалось ему, и он сгорит в них дотла, испытав всю боль и страдания этого адского существа. Невидимые когти пронзали его, нанизывали на тонкие спицы и разрывали на части. Старик уже не мог говорить, внутри него всё горело. Он из последних сил прохрипел:
– Отпусти меня… прости… что я должен сделать… я не хочу… что… сделать…
– Умере-е-еть!!!.. – завопил демон во всю глотку и набросился на старика. Он схватил его за горло и начал душить. Их взгляды соприкоснулись. Фолтен был ослеплён и испепелён. В глазах помутилось, и он забился в конвульсиях, инстинктивно пытаясь освободиться. Он уже ни о чём не думал, и чувствовал только одно – боль. Он бы предпочёл забвение, он не мог вынести этих мучений. "А каково мне?!! А каково мне?!!.." – ревел яростный голос в голове.

– Ну что, поиграем? – улыбнулась незнакомка, отступая назад в тени и поднимая крестовину кукольника. – Вставайте, мои друзья.
– Эй, что это с ним?! – Раймонд отшатнулся, тупым взглядом уставившись на Фолтена. Старик схватился руками за горло, он хрипел, задыхался. Он встал, дёргаясь в ужасных судорогах, и попятился назад. Карл стиснул зубы. Он начинал понимать, что происходит. Эрфан шумно выдохнул, его глаза округлились подобно блюдцам.
– Дядя…
Дядя тяжело ступал назад, борясь с удушьем. Он казалось бы прогибался под тяжестью кого-то, сидящего у него на шее. Его лицо побагровело, глаза выкатились из орбит.
– Что за… – Раймонд хотел что-то сказать, но осёкся. Карл воспользовался ситуацией и резко сунул руку за пазуху, отклоняясь в сторону.
– Стоять! – выкрикнул Раймонд и выстрелил. Пуля зацепила запястье мага, но Маркане уже выхватил пистолет и вдавил спусковой крючок. Эрфан ахнул. Ибсен пригнулся, ожидая очередного выстрела.
Раймонд держался за горло, шатаясь. Его глаза полезли на лоб. Между пальцев пробивалась струя алой крови, Раймонд хотел что-то сказать, но захлёбывался. Перед тем, как упасть, он дрожащей рукой достал ещё один пистолет и нацелился на Карла… но тут же рухнул как мешок, не переставая хрипеть и дёргаться. Не успел Карл среагировать, как пуля попала в скелет полудемона и отскочила. Одно из рёбер треснуло.
Наступила немая пауза. Эрфан взирал на бездыханное тело своего дяди, распростёртое в груде поломанных лавок и камней. Захваченные перестрелкой, они не видели последних секунд его жизни. Юноша был окончательно шокирован. Такого приключения он не ожидал. Минутный страх перед смертью сменялся в его душе растерянностью и одиночеством. Что теперь? Всё кончено? Он стоял как вкопанный, кровь кипела у него в ушах, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Это конец?
Карл прислонился к стене и рассмеялся, закуривая и одновременно перематывая пораненную руку платком.
– Я уже слишком стар для этого, братцы. Эй, сынок, ты в порядке?
Эрфан его не слышал. Он хотел подойти к дяде, но не осмеливался. Он видел, как что-то душило старика. Но страха больше не было. После случившегося он сомневался, что что-то ещё может его испугать. Но он решил не испытывать судьбу. Остальные что – не видели этого?
– Господин Маркане, – дрожащим голосом обратился он. – Его задушил демон, правда? Я видел его. Тёмная тень, какие-то огоньки в тумане… Вы это видели?
– Да, сынок, это был демон. Но он был… какой-то другой. Я не помню его таким. Вероятно, это был его двойник.
– Двойник?
– Послушай, оно тебе надо? Я скажу тебе только одно: нам надо забрать эти чёртовы кости и уходить отсюда подобру-поздорову. Постой и приди в себя. Ты, небось, никогда не попадал в такие передряги, а? Ха-ха-ха… У тебя лицо белее снега. Хочешь покурить? Тебе надо расслабиться. – Эрфан вежливо отказался. – Знаете, единственное, что меня смущает – это отсутствие Инсолло. Разве он не слышал выстрелов? Или он издевается над нами? Где черти носят этого старого придурка? Эрфан, сходи за ним. Эрфан?
Карл повернулся к юноше и увидел, что тот склонился за стеной. Его вырвало.
– Переволновался, – отрезал Ибсен и закурил, безучастно разглядывая увеличивающееся пятно крови под Раймондом.
Предатель уже был мёртв.
Всё успокоилось и затихло. Только ветер свистел в пробоинах погибшего храма, трепал знамёна где-то за стенами, сгонял клочья тумана в тёмные углы. Эрфан сидел на камне, свесив голову и прерывисто дыша. Он так и не подошёл к дяде. Карл и Ибсен расслабленно пускали кольца дыма. Эрфану казалось, что у них довольный вид. Его это раздражало, он не понимал таких своенравных и мужественных людей. Он хотел уйти, но не нашёл в себе силы встать и ждал, пока они докурят. Небо помрачнело. На сухой пыльный мрамор упали первые капли дождя. "Не к добру это", – пронеслось в голове юноши, но он оставался холоден и безразличен. Он устал. Длинные переходы и так вымотали его, а тут ещё такое. Однако хладнокровие спутников успокаивало его. Всё было уже позади. И где же этот проходимец Инсолло?
Вечерело. Чёрные тучи, облепившие небо, обещали грозу.
– Вы слышали это? – Ибсен напряжённо выпрямился и прислушался к звукам. – Там что-то щёлкнуло.
– Гм?.. – вопросительно посмотрел на него Карл.
– Черви? – Эрфан оживился.
– Нет. Не думаю. Они не издают таких звуков.
Ибсен встал и осмотрелся, зажав сигару в зубах. Шум дождя приглушал подозрительные звуки.
– Это был скрип… или щёлканье… что-то деревянное.
– Наверное, Инсолло бродит где-то.
Ибсен замер.
– Инсолло? Может быть. Да, мне, наверное, почудилось. Ладно, забудьте.
Ибсен расслабился и хотел снова усесться на камень, как вдруг лицо Карла исказила недоумевающая гримаса, и клацанье послышалось уже ближе. Эрфан вздрогнул.
– Я их чувствую… – сипло проговорил Маркане, слепым взглядом сверля пустоту вокруг себя. – Они здесь, они пришли. Их много.
– Проклятье, что это?! – воскликнул Ибсен, и Эрфан испуганно соскочил на землю, доставая нож. – Что за чертовщина?!
Между дальними завалами мелькали чьи-то пятки, привязанные к шнурам. Они мелкими частыми шагами передвигались через самые узкие проходы, приближаясь всё ближе, подобно партизанам. Топот их маленьких ножек слышался то тут, то там, кое-где протягивались нити, скрежетали поломанные ржавые лезвия.
– Что там? – спросил Эрфан с дрожью в голосе. Ноги у него по-прежнему подкашивались от слабости.
– Я вижу их, но не могу понять, кто это, – пробормотал Ибсен, доставая парные пистолеты.
– Кажется, я догадываюсь… Нам лучше убираться отсюда, всё это проклятое место кишит ими!
Карл выплюнул сигару и вынул из-под мантии длинный стальной жезл в деревянной оправе. Нажатием потайной кнопки он высвободил острые, как бритва, лезвия с обоих концов.
Что-то быстро мелькнуло за большим обломком гранита и вскочило прямо на камень, перегруппировывая шаткое тело.
Над головами путников призрачным эхом разнёсся задорный женский смех, леденящий душу.
– Я ещё никогда не видел такого, – Ибсен остолбенел, обронив изо рта недокуренную сигару. Его иступленный взгляд устремился к неизвестному существу. Это была… марионетка? Деревянное тело ростом по грудь человеку, глаза-пуговицы, вырезанная ножиком улыбка. Все его конечности были подвешены за нити к воздуху. Нити натягивались сами по себе, будто управляемые невидимым кукольником. Кукла ловко держала ржавое копьё наперевес, скрипя старыми суставами. По её треснутой облупленной голове и рваной одежде стекали капли дождя.
– Та-а-ак, отходим… быстро! – выкрикнул Карл. Он резко выступил вперёд на несколько шагов и сделал свободной рукой магический пасс, изгоняя демона. Воздух завибрировал, содрогаемый криком низшего существа, и бледная тень, покинув марионетку, растворилась в пространстве. Кукла беспомощно рухнула вниз. Копьё со звоном отлетело в сторону, взбивая брызги из луж, нити легли на пол.
– Это безумие! Чей это был смех? Кто ими управляет?! – Ибсен впервые выглядел нервничающим.
– Неважно! Беги!
На место поверженного бойца мгновенно опустились ещё трое. Они спрыгнули на пол перед Ибсеном, чтобы освободить место для остальных. Ибсен посторонился, готовясь стрелять. У него могло не хватить времени на перезарядку, поэтому он колебался. Эрфан не выдержал. С коротким криком ужаса он куда-то побежал и вскоре скрылся из виду. Несколько кукол метнулись за ним. Карл бесстрашно выступил вперёд и ловкими выпадами рубил марионеткам конечности. Они атаковали стремительно, обрушивая удары мечей и топоров на мага, тот едва успевал отбиваться.
– Инсолло!!! Чёрт! Эрфан! Проклятье! Вернись, если не хочешь умереть!!
Прогремело два выстрела, и щепки полетели в стороны. Ибсен выкинул один из пистолетов, перекатился через плоский камень и скрылся в тумане, не желая оказаться окружённым. Пули не причинили деревянным телам никакого вреда. Четыре куклы забрались на завал подобно искусным акробатам. Они никогда не путались в своих нитях.
Оставшись один, Маркане плюнул и побежал прочь. Он услышал ещё один приглушённый выстрел издалека. Ибсен не собирался умирать. Демонолог ловко перепрыгивал разбитые лавы, обломки мебели и скользких камней, помогая себе жезлом. Не менее двух десятков ободранных марионеток следовали по пятам, тряся поломанными мечами, заржавевшими цепами и просто пробитыми гвоздями досками. Ещё неизвестно сколько пробиралось окольными путями. Они больше напоминали обитателей могил своим далеко не новым видом, что, однако, не мешало им оставаться такими же яростными и подвижными, как много лет назад. Похоже, они пролежали здесь под обломками давно, найдя это проклятое место своей надгробной плитой. Ведьма вновь призвала их, чтобы… поиграть.
Карл перескочил через руины разбитой арки и сбежал по ступеням. Он слышал топот десятков маленьких ног за собой. Далеко впереди он увидел не спеша идущего к нему Инсолло. Заметив мага, охотник остановился. Он как обычно курил.
– Ну и в чём дело? Где все? – крикнул Инсолло ещё издалека наигранно усталым голосом. – Ну и ну, ха-ха-ха… Я и не знал, что ты так быстро бегаешь!
– Кончай шутить, мы влипли! – ответил Карл, подбегая к охотнику. Но ему уже не надо было ничего объяснять. Он и так всё видел. Два с половиной десятка гротескных игрушечных людей, выстроившихся на ступеньках перед храмом. Они почему-то остановились.
– Слушай, Карл, – Инсолло выпустил кольцо дыма, надевая кислую физиономию. – И как ты умудряешься кругом находить сплошное дерьмо? Тебе пора менять работу. Кстати, я ничего не пропустил?
– Я тебе потом объясню, скольких смертей можно было избежать, будь ты рядом, – процедил демонолог, переводя дух.
– Прости, я не думал, что у вас будут неприятности. Я чувствовал, что мне нужно побыть в одиночестве.
– Это она… Это её рук дело… Но как такое возможно? Она не может быть жива!
– Она? Ты имеешь в виду кукольницу? Э, дружище, этого не может быть. Ты, наверно, что-то путаешь. Вероятно, их оживил кто-то другой.
Небо озарила ослепительная вспышка. Грянул гром.
Они стояли вдвоём на мокрой траве под дождём, пронизываемые холодным осенним ветром, и пристально следили за грязным сборищем адских игрушек, столпившихся шагах в пятидесяти от них. Грустные, весёлые, злые, сумасшедшие маски из глины, дерева, воска или шёлка, все ободранные, выцветшие и жалкие. На куклах были одеты некогда красивые изысканные одежды, шитые по моде прихотливых дворян. Чулки, туфли, панталоны, дорогие платья, вышитые золотом камзолы, белоснежные жабо и кружева. Ныне грязные, изорванные и наполовину сгнившие в сырых катакомбах заброшенного храма. Когда-то устрашающая армия Серой Ведьмы, сейчас эти никчёмные деревяшки не были способны напугать хотя бы одного Инсолло, безмятежно курящего сигару. Они, как и легендарный полудемон, были лишь прахом минувших лет…
– Это она. Я не могу ошибиться. Я точно слышал её дьявольский хохот…
– Бедный ребёнок. Она никогда не оставит это место. Она так же безумна, как и её прислужники. Какая ирония. Для неё жизнь никогда не была счастьем, а теперь всё, что у неё осталось – это пыль воспоминаний. Какая трагедия.
Карл бросил взгляд на охотника. Ему показалось, что тот опять усмехается. Но Инсолло был серьёзен.
– Нам здесь больше нечего делать, – промолвил охотник. – Лучше уйти. Мы узнали всё, что хотели.
– Думаю, за покой его останков пока нечего волноваться. Ты прав, уходим.
– Эй, ты куда? Мулы привязаны там.
– Раймонд перевёл их в другое место. Последний раз я видел их внутри, когда убе… отступал.
– Их было много, да? Ты бы не справился с ними в одиночку? Я видел, как ты дал дёру наружу, прямо как последний засранец. Стареешь, а? Я давно не видел тебя таким нервным. Эй, за что?!
– Все стареют.
– Кроме него. Хотел бы я быть по-прежнему молодым…
– Да, но он родился позже нас, но мы до сих пор живы, а он нет.
– Может, ты и прав.
– Как бы там ни было, у нас есть более насущные проблемы…
– Не волнуйся, я припас бутылку рома. По крайней мере, этой ночью мы не замёрзнем. Главное, чтоб не эти червяки…
– Заткнись, с меня хватит на сегодня проблем. Проблем, которые создал ты.
– Я думаю, тебе есть, что рассказать мне, а?
– Ты просто невыносимый человек. Фолтен был моим другом! Ах… Мог бы по крайней мере высказать слова жалости тем, кто там остался.
– Ведьма выскажет.
За спинами уходящих стоял Ибсен, перевязывая кровоточащую руку разорванным рукавом. Он не окликнул их. Просто молча смотрел им вслед.
– Эх, парень… Говорил я тебе быть осторожным, ты совершил глупость, – тихо произнёс он, мотая головой. По его щеке стекала кровь. – В таких ситуациях один в поле не воин. Гм… Надеюсь, я не потерял третий ствол. Пропади оно всё пропадом. Хорошо, хоть жив остался. Что ж, кровь и лишения – такова оказалась цена за правду. Придётся теперь жрать чёртовых червей.

Эрфан забился в нишу под сваленными плитами и сидел, стараясь не издавать ни звука. Он слышал, как бегают туда-сюда их маленькие звонкие ноги. Его сердце бешено стучало. Он пытался даже не дышать. В поцарапанном кулаке сверкал нож. Рука дрожала. По мокрым волосам стекала вода. Он буквально чувствовал, как что-то приближается к нему в тумане, медленно, но уверенно. Что-то злое, нехорошее. С каждой секундой его дыхание становилось всё тяжелее, паника давила в уши, скрутила живот, подкашивала коленки. Он уже никогда не выберется, никогда… Сейчас они придут за ним.
Холодно…
Незнакомка остановилась перед ним и посмотрела сверху вниз заинтересованным взглядом. Она была окружена своей послушной свитой. Эрфан замер. Его взгляд был прикован к её бездонным глазам. Что в них было? Тоска? Печаль? Сумасшествие? Игра? Жажда крови? Или просто добродушная снисходительность?
Ведьма насмешливо улыбнулась. Юноша нашёл её улыбку очаровательной, и опасной в то же время. Он молчал как рыба и даже сейчас старался не двигаться. Его больше пугали не марионетки, а она. Он не отдавал себе отчёт, почему. Он это ощущал каждой клеточкой своего тела. Страх ядовитыми челюстями впивался в его душу. Что она с ним собирается делать?
Одна из кукол сделала реверанс. Эрфан вздрогнул. Всё его существо наполнилось ужасом. Даже не столько вид этих облезлых подобий ходячих мертвецов пугал его, а то, что исходило от них. Зловоние, жажда убивать по одному щелчку пальца. Это были не просто куклы. Это были демоны.
Эрфан выронил нож и закрыл голову руками, больше не способный выдерживать их пристальный взгляд. Они подавляли в нём всякую волю, всякое мужество. Юноша сдался, затрясся всем телом и заплакал.
– Ну что, так и будешь тут сидеть? – иронично зевнула таинственная леди. – Может, проведёшь даму домой?