Наталья Соловьева.
Повесть
«По зову крови»,«Волчонок»
«Между двух огней» или «Жизнь за ангела».
Предисловие:
Действие происходит во время Великой Отечественной войны. Молодой немецкий юноша, имеющий образование журналиста, попадает на восточный фронт, но все не так просто… Жизнь и судьба спутывает все карты так же, как смешала в его жилах немецкую, польскую и русскую кровь! На войне, он чудом, оставшись в живых, раненный попадает в плен к советским войскам, где его вербуют на нашу сторону. Он влюбляется в русскую девушку Катю, а затем погибает в одном из боев, защищая ее. В повести описаны исторические эпизоды курской битвы, о том, что ей предшествовало и как она начиналась.
Была ли эта история правдой? Не знаю сама, пусть судят читатели, но только уверена что многие вещи здесь точно не выдуманы. Я как писатель сама хотела бы знать, кто мой герой. Да и могло ли такое случиться? Ненависть - обернуться нежной любовью, сильнее смерти, сильнее страха, сильнее боли. Могло ли быть так, что бывшие когда-то друзья стали врагами, а враги наоборот - верными товарищами и друзьями? Могла ли эта дружба быть сильнее огня, крепче стали? Наверно всякое случалось и могло бы произойти.
ОСНОВАНО НА РЕАЛЬНЫХ СОБЫТИЯХ(автор уверена, что данная история не выдумана)
Глава 1
Двое покупателей в ювелирном магазине увлеченно рассматривали колье с бриллиантами.
- Тебе нравится дорогая?
- О, да! Оно шикарное! - восхищалась женщина, - Я как раз такое хотела!
- Раз хотела - значит, мы его купим! - решил господин, - Мы берем это колье! - обратился к продавцу.
Откуда ни возьмись в помещение вдруг ворвались двое парней, до этого стоявших снаружи и нервно озиравшихся по сторонам.
- Всем стоять!!! Это ограбление!
- Деньги драгоценности в мешок!
Дама отчаянно закричала и перепуганные покупатели кинулись бежать из злополучного магазина.
- Стоять!!! - крикнул один из бандитов. - Серьги снимайте мадам и все остальные ваши цацки! Кошелек не забудьте!
- Быстрее! Тебе шо, не ясно сказано? - заорал второй, обращаясь к продавцу.
Разбив витрину и собрав все, что там было, двое налетчиков быстро скрылись,
только и след простыл.
- Мой магазин только что ограбили! Средь бела дня! - возмущался хозяин ювелирного салона в полицейском участке, добротно одетый мужчина, среднего возраста, лет сорока с черными как смоль волосами.
- Какой магазин? - уточнял начальник полицейского участка, явно недовольный данным обстоятельством.
- Ювелирный разумеется!
- Опять! Это уже третье ограбление за одну неделю!Еще одно дело. Пишите заявление…
- Вы найдете этих мерзавцев?
- Ничего вам не обещаю. У меня куча дел не раскрытых.
- А мне, что прикажете делать? У меня товара украли больше чем на 4 тысячи и забрали всю выручку!
- Сейчас банд развелось в Одессе, один Япончик чего стоит! Мы его никак словить с поличным не можем…
Глава 2
Предыстория или история одной семьи.
Эта история произошла еще задолго до моего рождения, но события, которые тогда произошли, возможно, определили всю мою дальнейшую судьбу, а может и жизнь…
Жила в Одессе одна семья, зажиточного торговца, предпринимателя дворянского происхождения. А может чиновника при царе, каких-то смешанных немецких и русских кровей? Точнее сказать нельзя, кто его знает? Одна из дочерей этого чиновника - Анна, вышла замуж за сына поляка, тоже предпринимателя, имевшего на западной Украине, во Львове, сеть своих магазинов. Стали жить они, поживать, заимели свой магазин, обувную лавку, торговали ювелирными изделиями. Детей нажили трое - старшую дочь Татьяну, среднюю дочь Марию и младшего сына - Анатоля. Шло время, только вот началась в России вся эта смута - сначала война первая мировая, а потом революция. Пришли большевики к власти. Заявились они к Новацким и стали требовать убираться, описали имущество все которое у них было, потребовали отдать драгоценности добровольно. Да и торговля не пошла - обувная лавка, и магазин ювелирный накрылись. Ян Новацкий вынужден был принять решение уехать из России в Польшу, где жили его родственники, другого выхода не оставалось. Долго Анна не соглашалась, но наконец, послушалась мужа. Стали вещи они паковать, уже и покупатель на дом нашелся. Да вот беда не приходит одна, еще одна неприятность! Утром встал Ян Новацкий, в гостиную вышел, чаю выпить хотел, а на столе записка от дочери старшей Татьяны: -«Не ищите меня, я ушла из дому, больше не вернусь. Простите меня, если сможете. Ваша дочь, Татьяна».
На крик выбежала Анна. Ян Новацкий был в бешенстве!
- Мерзавка! Как она могла?! Анна! Сбежала с этим голодранцем, у которого даже штанов приличных нету! Вот, записка - читай! - он швырнул её с досадой на стол.
- Этого не может быть! Господи! Я не знаю, как это случилось? Она говорила, что его любит, а ты возражал, вот она и ушла.
- Кохает она его! Бессовестна дивчина! Если с шукаю, не знаю, что сделаю! Выпорю!
- Мама, что случилось, - прибежала встревоженная Мария.
- Сестра твоя Татьяна, сбежал с этим парнем, Александром.
- Дура! Говорила я ей, а она говорила мне, что его любит. Мама!
Наедине Мария призналась матери секретом, которым с ней поделилась сестра.
- Я должна тебе об этом сказать - произнесла Мария, наедине с матерью.
- О чем?
- Только отцу не говори. Она наверно беременна, иначе бы не сбежала.
- Дочка, почему ты так думаешь?
- Задержка у нее была и чувствовала она себя плохо.
- А мне она сказала, что отравилась, я ей поверила.
- Что же нам теперь делать? Если об этом узнает отец? Что же будет? Этого только ещё не хватало!
Как ни пытались, но вернуть Татьяну не удалось, когда нашли, возвращаться она наотрез отказалась, оставшись у родителей жениха, в какой-то деревне, где родила ребенка, мальчика, которого назвала Сергеем. Отец ребенка позже, вступил в ряды Красной Армии, и подался служить в разведке. Анна же с мужем, со своими детьми уехали в Польшу. На деньги, вырученные от продажи дома, и оставшегося имущества купили там дом и начали все с нуля. В России у Анны остался брат, который, воевал на стороне Колчака, пытался иммигрировать за границу, предположительно в Германию или Швейцарию, но погиб.
Глава 3
Прошло еще какое-то время... Мария повзрослела, расцвела, превратилась в красивую девушку. По выходным она часто помогала отцу, торговала в обувной лавке. Вот тогда-то и заглянул в нее молодой немец, приехавший из Штеттена. Звали его Вильгельм, фамилия была Краузе - это и был мой отец. Так получилось, что приехал он в Польшу к родственникам, заодно по каким-то делам. У него развалились ботинки, лопнула подошва, и срочно пришлось искать новые. Делать было нечего и он зашел в ближайшую обувную лавку, там за прилавком увидел Марию. Девушка поразила его своей красотой, и не заметить было её невозможно!
- Witam pani!(Здравствуйте пани!)
- Witam! Co chcesz?(Здравствуйте. Что желаете?) – приветливо улыбнулась Мария.
- Mi buty potrzebna. Moje buty ca;kiem belial, podeszwa si; oberwa;o.(Мне обувь нужна. Мои туфли совсем сносились, подошва оторвалось.)
- Postaram si; pa;stwu pom;c. Jaki masz rozmiar? (Постараюсь вам помочь. Какой у вас размер?) - подбирает ботинки. - Jak wam te?(Как вам вот эти?)
- Dzi;kuj;. Podoba mi si;! Chyba ich ;yje. (Спасибо. Мне нравится! Пожалуй, я их примерю.)
Примерив ботинки, он остался доволен.
- Oni mi pasuje? Ile kosztuj;?(Они мне подходят?Сколько стоят?)
- Dwie korony.(Две кроны.)
- Bior;! Mam tylko marki, to p;jdzie? (Беру!У меня только марки, пойдет?)
- Idzie. Ja je organizowa;.(Идет. Я их обменяю.)
- Pani, jeste; taka pi;kna! Jak masz na imi;?(Пани, вы такая красивая! Как вас зовут?)
- Maria.(Мария)
- Maria? Masz ;adne imi;! Willy raczej Wilhelm.(Мария? У вас красивое имя! Вилли, точнее Вильгельм.)
- Bardzo mi;o. Jeste; niemcem?(Очень приятно. Вы немец?)
- Tak, jestem z Odszkodowania (Да, я из Штеттена.)
- Dobrze m;wisz po polsku.(Вы хорошо говорите по-польски.)
- Dzi;kuj;. U mnie mama polka, mieszkamy w Niemczech. Ja cz;sto tu bywam u krewnych. Pewnie tu od niedawna? Ja wcze;niej nie widzia;em.(Спасибо. У меня мама полька, мы живем в Германии. Я часто здесь бываю у родственников. Вы наверное здесь недавно? Я раньше Вас не видел.)
- Przyjechali;my z Rosji. Pewnie informowany o tym, co tam si; dzieje?(Мы приехали из России. Вы наверное в курсе, что там происходит?)
- Oczywi;cie, bardzo mi przykro. Tam w;adz; przej;li bolszewicy. Maria, jeste; wolny? Mam tu na my;li nie znam?(Конечно, мне очень жаль. Там власть захватили большевики. Мария, вы свободны? Я имею ввиду не замужем?)
- Nie(Нет.)
- Wtedy spotkamy si; wieczorem?(Тогда встретимся вечером?)
- Oczywi;cie!(Конечно!)
Вскоре у них завязался бурный роман. В тоже время, возникла угроза взятия Варшавы Красной Армией и Ян как ни к стати, был рад отъезду дочери в Германию. Как же он ненавидел большевиков!
Мария забеременела и они поженились. Молодые уехали в Германию и там обосновались. Вскоре, 28 мая 1920 года у них родился мальчик - так появился я. Родители долго спорили, как меня назвать. В конце концов отец настоял на своем и меня назвали Гансом в честь деда.
- Нет, будет Ганс Вильгельм и все! - так решил мой отец.
Однако мама все равно иногда называла меня Иваном. Отец меня очень любил, так, что души во мне чаял, постоянно баловал и дарил игрушки. В семье говорили половина на-немецком, половина на-польском, так что я схватывал сразу два языка.
Глава 4
До поры, до времени было все хорошо, но когда мне было четыре года, почти исполнилось пять лет, отца убили. Случилось это весной. Мама ждала его вечером, а он не вернулся, у него должна была быть какая-то встреча с деловыми партнерами. Спустя три дня, моя мама заявила в полицию. Вечером, в нашу дверь постучали.
- Фрау Мария?
- Да.
- Мы по поводу вашего мужа, он пропал неделю назад. Нашли его тело, вы должны поехать на опознание.
Мама упала в обморок у меня на глазах, едва привели ее в чувство. Оставив меня на попечение сердобольной соседки, ее сопроводили в полицейский участок. Я тогда еще не мог осознать в полной мере того, что случилось, долго спрашивал маму где папа, а она плакала, обнимала меня и говорила, что больше он не придет. Тело отца нашли за городом, у водоема, с ножевым ранением в сердце. Возбудили криминальное дело, но убийц так и не нашли.
Вскоре к нам часто стал заходить один полицейский, которого звали Рихард. Он настойчиво ухаживал за мамой, дарил ей цветы, и вскоре она сдалась. Мне было непривычно видеть у нас дома, чужого мужчину, у меня к нему вспыхнула какая-то ненависть, и я категорически отказывался его принимать. Иногда я подбегал к нему и начинал колотить его кулаками с криками: - « Отстань! Не трогай её! Она моя мама!». На что он отмахивался от меня как от назойливой мухи, давал мне шлепков, запирал меня в комнате или ставил просто-напросто в угол. Мама пыталась меня защитить, но это ей не всегда удавалось.
- Не бей меня! Ты не мой папа! Ты чужой дядя, плохой!
Наконец его терпение окончательно лопнуло.
- Чтобы завтра его здесь не было! Увози его куда хочешь! Никакой жизни с ним нет!
- Рихард, не надо, не злись. Это же ребенок! Он не все еще понимает!
- Ребенок? Ему почти уже шесть лет! Достаточно большой, чтобы все понимать. Увози его к своей матери, пусть с ним нянчится, а мне надоело.
Я не знал, что мама уже была беременна вторым ребенком, и у неё должна была появиться девочка, моя сестренка. Чтобы не доставлять им лишних хлопот меня решили отправить на время к бабушке, в Польшу.
Бабушка с дедом жили в маленьком польском городке, недалеко от границы с Германией, туда меня и привезли. Встретив нас, бабушка очень обрадовалась, она давно не видала внука.
- Мария, доченька! Никак не ждала.
- Мама! Вот внука тебе привезла, Ганса.
Бабушка всплеснула руками.
- Большой какой стал!
- Сынок, ну чего стоишь, это бабушка твоя! Скажи: «ба-буш-ка», обними её скорей!
- Пойдем внучек, пойдем, я тебя вкусненьким угощу, – проводила нас в дом.
- Ну как вы живете? Отец где? – спросила Мария.
- Вчера в Краков уехал, завтра вернется. А ты то как?
- Ничего, живем потихоньку. Пока Ганса у тебя оставить хочу. Не принимает его Рихард, может еще не привык к нему. Чужой он ему все же, да еще непослушный.
- Как же так? Если он тебя обижает, бросила бы ты его!
- Да нет, не обижает он меня сильно, все ладно у нас пока. Не могу я его бросить, беременна я.
- Что ты доченька! Что ж молчала то? - всплеснула руками бабка.
Глава 5
- Auf Wiedersehen, mein Sohn! Gehorche Oma!(До свиданья сынок. Слушайся бабушку.)
- Мария, дочка, как же я буду с ним? Я же немецкого совсем не знаю! – сокрушалась бабушка Анна.
- Ничего, он немного понимает по-русски и по-польски. Я думаю, ты скоро его научишь. Мама смотри за ним, я еще обязательно приеду!
- Пойдем внучек...
- Mutter! Mutter! Ich zu meiner Mutter will!(Мама! Мама! Я к маме хочу!)
Бабушка взяла меня за руку и отвела меня в дом.
- Ганс, внучек, иди ко мне! Иди ко мне родной.- Потом повторила на немецком.
Она пыталась меня утешить, а я даже не все понимал, что она говорит.
- Что же это такое?! Ты даже русского и польского языка не знаешь. Как же я с тобой разговаривать буду? И имя у тебя такое - Ганс. Толи дело Иван.
- Essen (Я есть хочу.)- Сказал я ей на-немецком,
- Co? Nie rozumiem, czego chcesz!(Что? Не понимаю, чего же ты хочешь!)
- Je;; chc;.(Кушать хочу!) – Сказал я коряво на-польском, взял хлеб со стола.
- Chleba ci trzeba? Hans to chleb! Powiedz "chleb".(Хлеба тебе надо? Ганс, это хлеб! Скажи "хлеб".)
- Chleb(Хлеб.)
- Молодец! Гут! Хорошо!
- Milcо.(Молоко)
- Это мо-ло-ко, - пояснила бабушка.
- Молоко, - повторил я за бабкой.
- Скажи, « хочу молока!»
- Молока!
- Powiedz "daj"(Скажи «дай».)
- Дай!!!
- А пожалуйста? Prosz;.
Поначалу я все путал, так что получался сплошной винегрет, строя фразу одновременно на двух языках. В предложение одновременно вставлялось немецкое, польское или русское слово. Получалось смешно, зато бабушка меня понимала. Польский немного я знал, с ним было проще. У меня была отличная память, которая схватывала все налету. Вскоре я стал понимать и русский язык, а через год уже хорошо говорил по-польски и по-русски, при этом даже забывая немецкие слова.
Часто я плохо засыпал, а бабушка рассказывала мне сказки и пела русские песни, которые знала.
- Ганс, спать пора!- пыталась она меня уложить.
- Не хочу! - это выражение я выучил слишком хорошо и слишком быстро.
- Поздно уже. Вот подожди дед завтра приедет, все ему расскажу!
- Ну бабушка!!! Я еще молоко не пил.
- Тогда пей молоко и ложись спать.
- А ты колыбельную мне споешь?
- Вот ведь упрямый какой!
- Я маму хочу.
- Мама обязательно приедет. Спи!
- Спой мне песню, которую ты мне пела.
- Ты же по-русски не все понимаешь.
- Понимаю!
- Ну будет тебе, только спи…
- А тетя Таня, приедет когда-нибудь?
- Не знаю, спи…
Тетю Таню я видел только на фотографии, она была не похожа на мою маму. Мама была темноволосая, похожая на деда, а тетя Таня была светлая, вернее с русыми волосами, похожая на бабушку. Я был похож на маму, овалом лица и особенно глазами, только волосы были русыми, губы и нос мне достались от папы.
Деда я тоже очень любил, он часто ездил в Краков и привозил мне оттуда подарки, всякие сладости и игрушки. Поэтому когда он приезжал, я выбегал и с визгом кидался ему на шею. Дед мой не любил большевиков, и часто выражал недовольство по этому поводу, особенно когда бабушка затрагивала эту тему, вспоминала о дочери.
- Знать ничего о ней не хочу! Осталась там, пусть живет со своим большевиком, коммунистом. Они меня разорили! Отняли последнее, что у нас было. Из-за них мы уехали из России.
- Ян, она наша дочь, пора бы ее простить. Внук же у нас растет!
- Oto m;j wnuk, id;-ka do mnie Иванко! Lub jak nie ma ciebie, Hans. Kto jak chce, jak wielbi! Nie jest pos;uszny.(Вот он мой внук, иди-ка ко мне Иванко! Или як там тебя, Ганс. Кто як хочет, як величает! Непослушный.)
Ребенком я рос действительно непослушным, ни минуты на месте не мог посидеть.
- Ваня! – кричала на меня бабка. - Сядь, посиди хоть минуту, угомонись!
Я кривлялся во всю, корчил рожи, как обезьяна.
- Я не Ваня! Я Ганс! Почему ты так меня называешь?
- Имя у тебя Ганс, не нравится мне оно. То ли дело Иван. Вот брата твоего Сергеем зовут.
Хотелось бы мне его увидеть. Как там Татьяна?
Вообщем беда со мной, бабке была, то с ребятами подерусь, ссадины, синяки, коленки разбиты. В войну постоянно играли. Часто я сам задирался, всех передразнивал, за что попадало. Бабка смотреть за мной не успевала.
- Иван, что случилось? Опять подрался!? Ах ты негодник! Неслушный! Что мне с тобой делать? - всплеснула руками бабка.
- Я не виноват, Ежи первый начал, пусть не задирается!
- Знаю я тебя, небось сам первый начал, вот тебе и попало.
- Нет, я не начинал, он первый дразниться начал!
- Ладно, иди сюда горе мое, холодное приложу.
Я продолжал носится с реактивной скоростью размахивая игрушечным ружьем.
- Иванко! Иван! Ханс! Посидишь ты на месте хоть когда-нибудь?!
- Нет! Воевать буду!
- С кем?
- Дидку сказал с большевиками!
- Зачем с ними воевать? Ты деда больше слушай, он тебе скажет. Не надо сними воевать.
- Почему дидку говорит, что они плохие, а ты говоришь, что нет?
- Руки мой, есть садись…
Вымыв руки я сел за стол. Франчешка, что помогала по хозяйству поставила еду.
- Babcia, jak jeszcze dziadek bolszewik;w nazywa ;otr;w, moskali przekl;ci и голодранцами. (Бабушка, а еще дидку большевиков называет мерзавцами, москалями проклятыми, и голодранцами.)
- Nic nie rozumiesz! (Много ты разумеешь!) Тебе всего семь годов, мал еще.
Дядя твой в Красной Армии, тетя Таня его жена, и брат у тебя наверное есть. Маленький ты еще, не понять тебе это. Ешь!
- A ciotka Тania gdzie mieszka? Где живет?
- В Союзе. В России, море есть черное…
- To jest daleko? Это далеко?
- В Одессе…
- A gdzie Odessa? (Где Одесса?)To miasto? Это город? Es ist eine Stadt?
- Город. Мы там жили раньше, но уехали с этого места.
- Dlaczego? Почему?
- Ешь! Уже все остыло…
Чтобы хоть как-то привить мне усидчивость, дед купил мне аккордеон.
- А ну, пан Ганс, иди сюда.
- Что деда?
- Знаешь, что это?
- Знаю.
- Специально для тебя купил, будешь заниматься. Я даже преподавателя для тебя нанял.
- Это что, мне? Дай посмотреть. А можно попробовать?
Дед показал мне несколько аккордов. Как ни странно мне понравилось, и очень скоро я научился играть.
Отдали меня в польскую школу, где я научился читать и писать, одновременно изучал и русский алфавит, а в девять или в десять лет уже бойко читал книги на польском и русском. При этом я изрядно отстал в немецком, вернее я его понимал, мог на нем говорить, но плохо читал и писал.
Вскоре приехала мама, когда сестренке исполнилось почти два года, и решила меня забрать в Германию, где я снова жил какое-то время с ней, отчимом Рихардом и своей маленькой сестренкой. Увидев Хельгу, я сначала заревновал.
- Ты что сынок, обиделся? - мама видимо заметила мое огорчение.
- Мама ты её любишь, а меня нет.
- Что ты сынок, это неправда, я тебя очень люблю!
- Тогда почему я не с тобой? Почему ты оставляешь меня у бабушки? Я хочу жить здесь, с тобой!
- Господи, сыночек, детка! Прости меня, когда-нибудь, ты поймешь, я все тебе объясню.
Она обняла меня и попыталась успокоить, я тоже её обнял.
- Мамочка, я тоже очень тебя люблю!
Тут в комнату вошел Рихард.
- О чем вы здесь говорите? Опять на своем? Ты же знаешь, что я плохо понимаю польский и русский. Опять его привезла!
- Рихард, ты же знаешь, что это мой сын, я не могу его бросить. Я так его почти не вижу.
- Я разрешаю ездить тебе к матери, ты можешь видеть его там, но привозить его сюда - не обязательно. Этот мальчишка не умеет себя вести, он постоянно портит наши отношения.
- Ты что меня ревнуешь к собственному сыну? Он еще ребенок, многое не понимает. Но ты? Мог бы его и простить. Это всего лишь детские шалости.
- Ничего себе шалости! Это он ревнует тебя ко мне. Разве можно терпеть то, что он вытворяет? Он же просто меня ненавидит!
- Ты сам виноват, что не можешь найти общий язык с ребенком. Я же просила тебя, чтобы ты вел себя с ним мягче, нужно только терпение.
- Я пытался, с ним невозможно найти общий язык. Он немецкий уже понимать разучился!
- Но ты же сам не позволяешь ему здесь жить!
- Это не мой сын и я не обязан его любить и заниматься его воспитанием. У меня есть дочь.
- Пожалуйста, я обещаю, что он будет хорошо себя вести, только разреши ему остаться! Я обязательно поговорю со своим сыном.
- Мама я хочу быть с тобой.
- Что он говорит? А ну говори на немецком! Ты что, разучился?
- Дядя Рихард, я с мамой быть хочу.
- Если хочешь жить здесь, ты должен меня слушаться и делать все как я скажу. И не вздумай мне пакостить, ты понял? Ты должен называть меня отцом, если хочешь, чтобы я хорошо к тебе относился.
- Но ты не мой папа!
- Я буду твоим отцом.
Я хотел этому верить, и в первое время действительно было все хорошо. Он прекрасно ко мне относился, занимался со мной, дарил мне подарки…
В Германии меня отдали в немецкую школу, где я учился сначала плохо, поскольку не умел хорошо читать и писать. Отчим, очевидно не понимая этого, лупил меня за плохие отметки, отчего отношения у меня с ним, готовые было наладиться, снова испортились, за что я его снова возненавидел. Я вернулся со школы, отчим спросил меня про оценки.
- Нормально, все хорошо.
- Тогда покажи дневник.
- Рихард, дай мальчику поесть, – вступилась за меня мама.
- Я сказал, покажи оценки.
Мне пришлось показать.
- Это что? Я спрашиваю, отвечай! Ты еще и врешь? - Он снял ремень и отлупил меня как сидорову козу! Даже все просьбы мамы не помогли.
К бабушке я приезжал на каникулы каждое лето, жил то здесь, то там, так я и болтался, между Польшей и Германией.
Продолжение следует... в 12-ти частях.
Повесть полностью опубликовна на авторской страничке.
Чтобы читать дальше,вы просто можете перейти по ссылке ко второй части.
http://www.proza.ru/2009/01/11/832