Моим друзьям посвящается.
Андрей Негривода
ПОЛЁТ ЗА МОРЯ…
(скитания Филина)
Книга четвёртая
* * *
От автора
И опять здравствуй мой дорогой и уже многократно проверенный, а потому и родной уже, Читатель! Вот и опять мы встречаемся с тобой, и надеюсь, что не случайно. Встречаемся потому, что тебе стала небезразлична судьба нашего с тобой общего героя, простого одесского парня Андрея Проценко. Орденоносного, боевого капитана одного из самых прославленных отрядов специального назначения, ставшего, волею судеб, пенсионером в 23 года от роду, Крапового Берета, известного в узких военных кругах как Филин. В своём давнем прошлом… А в прошлом ближайшем… Легионер Французского иностранного Легиона, успевший всего за неполных два года вырасти от рядового легионера до лейтенанта, стать кавалером ордена «Военныё крест (за боевую операцию)» и медали «Ордена «Святого Георга» с мечами», и получить из рук живой «легенды» Легиона, бригадного генерала Огюста Жерарди, легендарного «Паука», Малиновый Берет. Огромная честь, надо признать, ибо берет этот, носил и носит до сих пор в себе смысл наивысшей ступени воинского мастерства, как и наш, Краповый!.. Андрей, а для французов Ален Ферри, стал тогда «семьдесят седьмым». В том смысле, что действующих легионеров, имеющих право носить, такой берет, на тот момент было 76, Андрей же стал «77»… Дважды «Краповый», дважды «капитан» … Да ты, наверное, и так уже знаешь всё то, что я уже успел рассказать про этого парня с такой непростой судьбой!..
Он шел по жизни, и идёт по ней до сих пор, с гордо поднятой головой. Не за себя, нет! Хотя мог бы – есть, за что… Он горд от того, что относиться к той когорте людей, которые выбрали своей судьбой нелёгкий, но почётный труд – служба в армии. И хоть путь этот нелёгок и опасен, но… Он всегда вспоминал изречения из Библии и говорил себе: «Мы – псы Господни!»…
Что ж!
Если ты, мой дорогой, проверенный читатель, сегодня здесь, со мной, то ты готов пуститься в путь, что бы узнать, понять и, возможно, простить за что-то, ибо нет абсолютно безгрешных людей. Ты готов сопереживать… Значит ты готов прожить с нашим воякой, до мозга костей, ещё один кусок его жизни…
Если всё это так, тогда…
«Тревога!!! Подъём! Выходи строиться!»…
Мне никогда не понять процесс пульсации вен,
Мне никогда не поверить в чужих и странных богов!
И я не вижу дверей у этих проклятых стен,
И я не чувствую правды у позолоченных слов!
И мне не нравится мир, в котором нету войны.
Война же в каждом из нас! Она ж – одна из опор!
И нам не надо причин, и нам не нужно цены,
Остались только бы силы, чтоб передёрнуть затвор!
И кто-то мечется в агонии и стонет в бреду,
А кто-то дышит на ладонь, бредёт по тонкому льду.
И только я боюсь увидеть небо в красках нового дня.
Как огня!
На мне броня! Во мне – броня!
Как много порванных струн в обледеневших сердцах,
Как трудно выдержать взгляд, не раствориться в толпе.
Мы ищем в каждом клеймо, скрывая кровь на руках
Всех тех, кто взял свои маршруты на той, военной тропе.
Меня не жалует рай, но и не светит мне ад –
Я завис где-то между, туманных связей времён.
Мне очень хочется жить, но оглянувшись назад,
Боюсь увидеть разруху, без причин и… Погон…
(А. Негривода, апрель 2001 года)
* * * * *
Пролог
7 февраля 2008 г. День рождения Машеньки.
…Он метался по комнате, как загнанный зверь:
- Да что же это такое, блин горелый!
- Успокойся, Андрюша! Может со связью что-то не в порядке…
Его жена, его любимая Иришка, смотрела на Андрея глазами, полными сожаления.
- Может!..
- Может у неё номер телефона сменился?
- Да что угодно «может»!.. – Рявкнул он в сердцах. – Только моей доче сегодня исполняется 17 лет! Понимаешь? Сем-над-цать!.. А я, как полный придурок не могу ей позвонить! Понимаешь?!. Первый раз, не могу её поздравить! А из-за чего?
Он опять, уже в который раз за этот вечер, стал тыкать пальцем в кнопки телефона и ждать гудка.
- А миспар, ше нутактем, эйн лё мехубар! – Опять проговорил электронный голос в телефонной трубке.
Андрей с силой шмякнул трубкой об подушку:
- З-зараза!.. Лё мехубар!..
И опять круги по комнате, и пристальный взгляд на телефон, словно он мог загипнотизировать этот аппарат, а тот, подчинившись его воле, соединил бы его, наконец, с дочерью.
Ирина смотрела на Андрея и понимала, как ему сейчас больно. Понимала, как он любит своих детей, которые от него сейчас так далеко. Она даже, где-то в глубине немного ревновала его к ним, хоть и понимала, что это глупо. Дети – это святое!.. А ещё она понимала, что он, её неугомонный Филин, нервничал бы точно так же, ничуть не меньше, если бы не мог дозвониться ей, потому, что не умел иначе! За тех три с половиной года, что прошли с момента их знакомства на пляже в Одессе, она, хоть многого о его жизни и не знала, но поняла про него одну истину – он никогда не лукавил в своих чувствах! Если любил, то любил до самозабвения, если ненавидел – то всей душой!.. Таков уж он…
- Андрюш… – Она подошла к нему сзади и обняла. – Ну, что поделаешь… Не выбрасывать же из-за этого телефон…
- Я бы выбросил! И даже не глянул бы куда упадёт, мать его!..
- Главное, что ты помнишь о ней… Это главное! – Иришка поладила мужа по мощному, бритому наголо затылку.
- Ну, да… Главное…
- Ну, хочешь… Выпей за её здоровье… Я покушать приготовила…
Он обернулся и, с огромной теплотой и благодарностью, посмотрел в её глаза:
- Ты самая понимающая на свете жена!.. Я давно не выпивал, Ириш, сама же знаешь… Да и самому, как-то оно…
- А я рядышком с тобой посижу!
Она метнулась на кухню и принесла несколько тарелок с нехитрой снедью: картошечка-пюре, жареные грибочки, несколько ломтиков нарезанного домашнего сала.
- А насчёт «давно не выпивал»… – Она поставила на столик крохотную, двухсотграммовую бутылочку украинской водки «Хортица» и хитро улыбнулась. – Так ты кабан здоровый! Тебе эта пробирочка, что слону дробина! Видела я уже, как ты со своим «Медведем» в Одессе, по литру «за встречу» заглатывали и хоть бы хны!..
- Это было за встречу, Ириш… А потом… Что самое главное в выпивке?
- Что?
- Компания!..
- Вот я с тобой и посижу рядом…
А через полчаса, когда алкоголь взял всё же своё в его организме, Андрею стало так грустно и тоскливо, что на глаза навернулись слёзы… Нет не пьяные это было слёзы! Просто алкоголь немного расслабил нервы, зажатые до каменного состояния…
Ирина сидела рядом, смотрела на своего большого, сильного сурового мужа, который плакал в день рождения своей дочери:
- Ну, что? – Она поладила его по щеке. – Водочка выходит?
- Да-а… Всё подряд выходит, Солнышко!..
Андрей стыдился своих слез, и Ирина это видела:
- Ладно, Андрюша… Ты посиди тут… А лучше ложись… Повспоминай… Всё-равно ведь будешь… А я с мамкой пойду на кухне в шахматы поиграю, что бы не мешать. Ага?
- Я тебя люблю, Солнышко моё!..
Он просидел в полной темноте несколько часов. Да и не нужен ему был свет. Не зря же его называли Филином… Да только, дело было даже не в этом… Андрей, как в кино, видел сейчас всю свою жизнь… Всё, что было пройдено и пережить… Вспоминал всех своих друзей, живых и ушедших навсегда на этих военных перекрёстках судьбы… Вспоминал и «видел» все подробности… День за днём, месяц за месяцем, год за годом…
А потом… Потом его память, вдруг, «зацепилась» за «тот» год… Наверное, самый тяжёлый год, в его и так непростой жизни… Год, за который он пережил и переосмыслил очень многое…
Тот год растянулся с 8 июня 2000 до 1 ноября 2001…
Год невосполнимых потерь, разочарований и… Обретения! Обретения веры… Веры в то, что не «умерли» ещё на земле окончательно честь, совесть, человечность и дружба!
Всё тогда, в тот год, было сложно и неоднозначно, в год его, Филина, тридцатитрёхлетия…
Часть первая
Страна «Амазония»
…В списках живых кто-то лишний?!!
Нет! Ни мещанская сволочь, ни прочая гнусь,
Боль утрат наших и время не сгладит!
Калеки младые – наша вечная грусть,
A павшим – вечная память!..
* * *
8 июня 2000 г. Франция. Абажёль.
«…Ты когда-нибудь пил молоко ламы, лейтенант?»
…- Лейтенант Ферри прибыл по вашему приказанию, мон женераль!
Андрей стоял по стойке «Смирно!» посреди кабинета бригадного генерала Жерарди. Они не виделись уже два месяца, с того самого момента, когда генерал сам, лично, пролетел на вертолёте, возглавив операцию, по эвакуации жалких остатков группы Чифа из деревни Кучиште, затерянной в горах Косово, и вывез их в Белград …
Они не виделись…
Странные, если честно, сложились отношения у этих двоих вояк… Бригадный генерал Огюст Жерарди. Жёсткий, волевой и совершенно бескомпромиссный, отдавший более тридцати лет службе во Французском Иностранном Легионе, успевший поучаствовать практически во всех вооружённых конфликтах, правительственных переворотах и других, путчах, в которых была заинтересована Республика Франция. «Выросший» от рядового легионера «2-го класса», до «национальной легенды», генерала, возглавляющего совершенно уникальный батальон разведчиков-диверсантов «Дикие Гуси». Имеющий столько наград, что одному и не унести на кителе!.. Это был уже пожилой человек – пятьдесят «с хвостиком» для человека такой профессии, само по себе уже подвиг(!) – с которым потягаться в «рукопашной» рискнул бы далеко не каждый молодой офицер, который воспринимал Андрея… Он воспринимал его, как своего, если уж не сына, то, во всяком случае, как «крестника». И совсем не за «красивые глаза»!!! Как своего подчинённого, как командира разведдиверсионного взвода, он его терпеть не мог – очень уж «неудобным» и своевольным был Андрей. И наказывал он его чаще, чем других! И в позорный караул у бочки ставил, за неподчинение приказам!.. А для уважающего самого себя солдата это…
Стоять «на часах» по стойке «Смирно!» рядом с двухсотлитровой бочкой, наполненной до самых краёв свежим, жиденьким таким, дерьмом – занятие далеко не из самых приятных. Жуткая вонь и назойливые зелёные мухи, пытающиеся влезть к тебе в нос, в рот и, уж обязательно(!), в глаза…
Такому наказанию подвергаются только закоренелые бунтари, «оппозиционеры» или «анархисты». Да-да! Такие в Легионе тоже есть! Но, встать в оппозицию или удариться в анархизм мог себе позволить только тот, кто за многие годы службы в Легионе приобрёл такой опыт и такой профессионализм, что стал «почти незаменимым» и командование ему и его профессионализму доверяет настолько, что не считает разумным его увольнение, предвидя будущие задачи…
«Часовой» на этом посту стоял в полной парадной форме при всех орденах и прочих регалиях, в аксельбантах, как при встрече президента, но, главное в Берете(!)… И стоять, надо заметить, в таком виде на всеобщем обозрении, да в виду штаба, было не просто физически тяжело, но ещё и невыносимо стыдно и обидно…
Андрей, за два года службы, такой «экзекуции» подвергался дважды!.. И оба раза по прямому приказу Жерарди!.. Но!!!
Видимо… И сам Паук (Spider), таков был его рабочий позывной с самого начала службы, хотя, последний десяток лет его называли ещё и «Гусь Жерарди», не единожды, надо думать, стаивал в этом «почётном карауле»… Видимо… Напоминал ему «кого-то», этот резкий, грубый, но, «проф» своего дела, при всём при этом, этот парень не боялся брать на себя ответственность, даже вопреки приказам командования, и… Всегда доводил дело до логического, требуемого всем, конца!.. Потому и был «обласкан» генералом такими заданиями, которые, видимо, не мог доверить никому другому… Но и награды этому бунтарю генерал вручал лично!.. И, смею вас уверит, почитал это за честь не малую – «штучный» вояка встретился на его пути, что и говорить, почти такой же, как и был он сам, Паук, тогда, когда был ещё «младшим офицером» и делал такую же, «грязную работу» …
- Вольно!
Генерал вышел из-за стола и стремительно приблизился к Андрею:
- Как дела во вверенном подразделении, лейтенант?!
Это вообще небыло вопросом! Как шли дела в лучшем «учебном взводе» генерал знал и без глупых ответов! Это была обычная, в среде военных, «завязка разговора»…
- Вольно, Чиф! – Паук сграбастал Андрея в свои стальные объятия и стал тискать, уподобившись медведю гризли. – Как ты, сынок?! Как дела, лейтенант?!
- Всё в порядке, Спайдер! – Он задохнулся на секунду в этих медвежьих объятиях. – Занятия во взводе проходят согласно учебному плану…
Генерал опустил, наконец-то, своего «крестника»:
- Да знаю я, какие у тебя занятия! Уж, о каком другом взводе, а о взводе Чифа я знаю всё!
Он жестом предложил Андрею садится в «гостевое кресло», а сам прошёлся бодрым шагом по кабинету к резному секретеру красного дерева, который играл в этом кабинете роль мини-бара, и извлёк из его нутра пузатую хрустальную бутылку «Hennessy XO» и два, хрустальных же, стакана.
- Выпьешь с генералом, лейтенант?
- Лейтенантам с генералами пить не положено! Ни по Уставу, ни по чину! – Улыбнулся Андрей.
- Ясно!.. А два друга-разведцика могут выпить? Что там по этому поводу говорит Устав?
- Устав по этому поводу молчит, мон женераль!.. Но, Чиф с Пауком выпьет рюмку-другую с большим удовольствием!..
- Ну, вот и отлично!
Жерарди подошёл к журнальному столику, водрузил на него «весь свой хрусталь» и деланно строго, сведя брови на переносице, проговорил «гневным» голосом:
- А чего это ты расселся, лейтенант?! Не слишком ли это нагло будет с твоей стороны, если бригадный генерал принесёт тебе не только выпивку, но ещё и закуску к ней?!
Андрей вылетел из кресла пулей и бросился к «секретеру», зная наверняка, что к коньяку здесь обязательно найдётся прекрасный швейцарский шоколад и марокканский лимон. Извлекая эти «богатства» на свет Божий, Андрей услышал за спиной:
- Хотя, наверное, пора и потренироваться к пенсии… Профессия официанта, говорят, приносит неплохие дивиденды… – Паук думал вслух…
Лейтенанту оставалось только улыбнуться, молча – этого «старика» и «ломом не перешибёшь»…
- Всё готово, Спайдер!
- Вот и отлично! Тогда, как старший по званию и по возрасту, назначаю тебя сегодня на должность «разводящего»! Наливай!
Набулькать в стаканы душистую, золотистого цвета, жидкость не заняло и нескольких секунд, и они подняли свою «тару», согревая в руках коньяк.
- Я хочу выпить за твоих друзей, Ален. За погибшего Задиру, и за этого раненного русского прапорщика … Как вы его называете?
- Горе.
- Вот-вот… – Генерал посмотрел куда-то в окно. – Задира… Отчаянный парень был… Тогда, после той твоей операции в Нигерии, когда он только появился в Легионе, он мне сразу понравился, Ален! Было, что-то в его глазах такое… М-да… Погибнуть, спасая ребёнка… На это способен только настоящий солдат!.. Выпьем за этого настоящего офицера, и пусть земля ему будет пухом!..
Они, по сложившейся традиции, пролили из своих стаканов на пол по несколько капель, вспоминая всех павших воинов, и выпили до дна и посидели, молча, вспоминая своих друзей…
- А как твой раненный прапорщик? – Спросил генерал через минуту.
- Руку ему спасли, Паук – спасибо врачам… Теперь ему предстоит несколько месяцев реабилитации, а потом…
- У нас, в Легионе, остаться у него не появилось желания?
Андрей улыбнулся грустно:
- Я спрашивал об этом… Он очень благодарен нашим врачам, мон женераль, но… Если бы не Задира, то он наверняка остался бы, а так… Ведь они оба потомственные донские казаки… Оба из одного города… Вадим хочет вернуться, чтобы быть рядом с могилой своего друга… Они прослужили, провоевали бок о бок десять лет! И всему тому, что умеет Горе, научил его именно Задира!.. У Клима небыло своей семьи, но у него остались в Воронеже пожилая мать и две племянницы… Так что… Вадим уедет на Родину, как только его отпустят врачи… И, скорее всего, постарается заменить им Задиру…
- Жаль! – Было видно, что генералу действительно было жаль «терять» такого бойца. – Хотя это действительно достойно уважения!.. А что касается тех твоих просьб, по поводу этого прапорщика… Не сомневайся – «Гусь Жерарди» своих обещаний на ветер не бросает!..
- Спасибо. – Только и оставалось произнести Андрею.
Они посидели немного, и Жерарди, вдруг, рявкнул строго:
- Почему вы не выполняете свои обязанности, месье лейтенант?!
От неожиданности Чиф вскочил в кресла как ужаленный, и вытянулся по стойке «Смирно!»:
- Не понимаю, мон женераль!
И тут генерал рассмеялся прокуренным голосом, словно простуженный ворон на ветке закашлялся:
- Почему до сих пор пусты наши бокалы?
В этом был весь Жерарди – «кнутом и пряником» воспитывал он своих солдат, а они, «в ответ», любили и уважали его, как строгого, но справедливого отца и никогда не пожелали бы себе другого командира.
Коньяк опять был налит в стаканы, и они опять выпили.
- А кем ты заменил своего Питона, Ален? Кто сейчас в твоём взводе учит молодых легионеров снайперскому делу?
Да… Это была ещё одна «потеря взвода». Питон…
Андрей замолчал, задумался, ушёл в себя, вспоминая своего сержанта…
Он частенько беседовал с Питоном, этим суровым, как скала, бывшим «дважды капитаном» спецназа ГРУ. Что-то было в этом парне такое, что заставляло Филина относиться к нему с огромным, неподдельным уважением, и прислушиваться к его мнению с превеликим вниманием… Капитан в прошлом, Виктор Попа (с ударением на «а»!). Тогда, в 2000-ом ему было уже тридцать семь лет от роду. А на вид все сорок семь – суровое, каменное, изрезанное паутинками морщин лицо, умные, пронзительные глаза, седина даже в бровях и ресницах и мощное, тренированное тело. И опыт! Четыре года в Афганистане, практически безвылазно, если не считать «внеочередных отпусков» в госпиталя – четыре ранения, не шутка чай. Да, этот парень полностью отдал свой «интернациональный долг» будучи прикомандированным от своего родного «Аквариума» в качестве снайпера, сначала в состав «Каскад-3», потом в «мобильную офицерскую группу» (МОГ) легендарного «Каскад-4», изучив своим брюхом до последнего камешка ближние и дальние окрестности Кандагара. После вывода из Афгана «Каскад» был расформирован за ненадобностью(!!!), и капитан Попа был направлен для прохождения дальнейшей службы в ЗакВО в Баку, на должность начразведки мотострелкового батальона. Эх! Не берёгли в те годы своих боевых офицеров, прошедших горнило Афгана, считали их диссидентами, «минами замедленного действия»! Он попытался, было, поступить на службу в другое ведомство, потеребив «по старой афганской памяти» своих сослуживцев «каскадёров», но, попасть такому офицеру-«чужаку», в легендарный «Вымпел» было, ох как не просто – эти парни, кроме того, что проходили очень специфическую подготовку, были ещё и снобами немалыми – «Белая Кость», Элита элит, спецназ КГБ … Ну, и хлебнул в Азербайджане Виктор «полной ложкой» сначала амнистированных уголовников-головорезов из Сумгаита, а затем и Бакинские события. И было пятое ранение, представление ко второму ордену Боевого Красного Знамени, награждение прямо в госпитале, и набитая в том же госпитале жирная генеральская морда начальника штаба ЗакВО. И был суд «офицерской чести»… Капитаном Виктор стал повторно только через два года в 91-ом, после того, как был списан военными эскулапами после очередного ранения на пенсию но уже из Южной Осетии… Это было давно, на далёкой Родине. Но на этом его история не заканчивалась… В 92-ом он женился на этнической немке, а в 93-ем они эмигрировали в Германию. А дальше… Дальше была, естественно, служба в Deutsch Bundeswehr инструктором стрелковой подготовки, развод с женой, увольнение из армии, скитания по Германии в поисках работы и… В 95-ом Легион… История Филина, не считая мелких деталей, повторялась чуть ли не до последней запятой… Только не надо думать, что всё это Питон рассказал сам, жалуясь на превратности судьбы! Виктор был сурово-молчалив! Всё то, что узнал о своём сержанте Чиф, было прочитано им в досье…
- М-да… Ушёл на пенсию Питон… Он ещё до нашей командировки в Косово говорил об этом… Мол, контракт заканчивается… Только я думаю, Паук, что всё уже и так к тому шло… Устал Питон…
- Да, такое случается иногда…
- Он воюет, практически беспрерывно, с 84-го, Паук! Уже шестнадцать лет! И ранений, я даже не говорю о наградах, у него столько, что о каждом он уже, наверное, и сам не помнит!.. Виктор просто устал от всего этого, Паук, просто устал… В тридцать семь лет мужику уже хочется завести семью и детей и перестать бегать по джунглям с автоматом наперевес. Пора давать дорогу более молодым…
- Он мог бы больше не ходить на боевые, а остаться «чистым» инструктором.
- Питон – профессионал, каких поискать! И он прекрасно понимает, что если свой опыт не пополнять, то профессионализм уходит… Не сразу, конечно, но уходит. А потом… Он никогда не смог бы спокойно сидеть в Аяччо и ждать пока его взвод вернётся их очередной «командировки»! Тут я его понимаю абсолютно… Таким, как Питон нужно либо всё, либо ничего!.. Не смог бы он, никогда не смог бы быть «чистым» инструктором! Сгорел бы от тоски!..
- И кем ты его заменишь? Кто теперь будет преподавать снайпинг?
- Питона невозможно заменить, мон женераль! Это – Моцарт своего дела!.. А преподавать… Пока преподаю я сам, с помощью Вайпера, а потом… Может и найдётся ещё один, такой же, как Виктор…
- Сам, значит, учишь молодых?..
- Да, Паук.
Генерал пожевал дольку лимона и кивнул головой на пустые стаканы. А затем, наблюдая за тонкой струйкой, льющейся из пузатой бутылки, задумчиво проговорил:
- И в этом я не вижу ничего странного, Ален… Вы ведь с Питоном, кажется, учились своему делу у одного учителя?
Андрей с удивлением взглянул на Жерарди. Откуда он узнал сведения, которые хранились Чифом и Питоном «за семью печатями», было совершенно не понятно, хотя и не вызывало особого удивления – на то он и генерал…
То, что сказал Паук, было истинной правдой. И Андрей, и Виктор прошло одну школу в обучении снайперской стрельбе – «школу Быка»…
Старший прапорщик Островский, а среди ратного люда, в узких кругах просто «Бык», обладал такими опытом и мастерством, что был единым инструктором на все отряды спецназа, всех министерств и ведомств почившего в бозе СССРа. Правда, лично он обучал премудростям снайперского дела далеко не каждого, и уж никак не по приказу – суров и груб был Бык, особенно с «паркетными офицерами». Таких он попросту посылал на фуй, совершенно не стесняясь и не боясь последствий. Он обучал мастерству только тех, кто ему понравился, как солдат, как воин… И, буде, пытался какой-нибудь такой, «паркетный» командиришка, надавить на Быка голосом или «авторитетом», то такой тут же мог получить по репе, а потом дослуживать свой офицерский век где-нибудь в Забайкальском Военном Округе посреди тайги – ценили Быка, ох, как ценили! И не только за мастерство высшей пробы. И не только за то, что у этого сурового «куска» были в «арсенале» практически все воинские награды, которые существовали, а кое-чего и не в единственном числе. И не только за то, что этого вояку поносило по миру так, что, наверное, и на карте небыло столько стран, в скольких он побывал!.. Тогда в Генштабе ещё служило несколько генералов и полковников, которые могли бы навсегда остаться лейтенантами, в двух метрах под уровнем земли, если бы не он, Бык… Ну, и конечно же само мастерство его… Пройти «школу Быка» означало высшую инстанцию – таких стрелков как он, без преувеличения, в мире едва-едва набрался бы десяток… И Питон, и Чиф, а тогда ещё Филин, каждый в своё время, прошли эту школу. «Школу Быка»…
- Откуда…
- Откуда я об этом знаю? – Улыбнулся генерал, но улыбка его была грустной. – Знаю, лейтенант!.. И плохим бы я был генералом, если бы не знал таких вещей о своих бойцах!.. Так что, это ведь так?
- Так, Паук…
- Я и не сомневался…
Жерарди встал и начал бродить по кабинету, «думать ногами».
- Жаль… Жаль, что Питон больше не с нами…
- Почему, Паук? У каждого свой срок… Даже металл изнашивается и «стареет» от времени…
- Жаль потому, что… Надо бы тебе дать «отдохнуть» в Аяччо, ещё пару-тройку месяцев после Косово… А Питон туда не ездил…
Андрей даже привстал с кресла:
- Есть новая «работа», мон женераль?
- Есть… – Жерарди пристально посмотрел на своего лейтенанта. – Только… Ты потерял в последней операции двоих друзей… И… Я даже без эскулапов вижу, что до сих пор ещё «дёргаешься»… А мне нужен стрелок со стальными нервами…
- Я готов!
- Сядь! – Генерал уселся в своё кресло. – И налей нам ещё по одной…
Жерарди усиленно пытался принять правильное решение, и наконец…
- Ты когда-нибудь пил молоко ламы, лейтенант? Пробовал?
- Нет, мон женераль… Ламы, насколько я помню, водятся только в перуанских Андах, а туда меня Бог ещё не забрасывал…
- В Андах… – Казалось, что генерал разговаривал сам с собой, настолько отрешённым был его взгляд и тих голос, но Андрей ловил каждое слово. – Это молоко с непривычки может ударить в голову, как хорошее, выдержанное вино… Интересные животные эти ламы, лейтенант…
Генерал отпил из своего стакана:
- Вообще-то, ламы это разновидность верблюдов…
- Верблюдов? А горбы? – Удивился Андрей.
- Ну, вот такие они, маленькие и безгорбые… А влагу накапливают, так же как и те, нам привычные, в подкожный жир…
- Никогда не подумал бы!
- Но это так… В Перу, Ален, ламы, прирученные еще тысячелетия назад, являются обычным домашним скотом, на котором инки перевозят свои грузы. Знаешь… Лама, в общем-то, не большое животное, примерно, как осёл, но она может в течении целого дня, по горам, нести на своей спине до полусотни килограмм груза… К тому же ламы дают густое и жирное целебное молоко, которое иногда, в холодные зимы или неурожайные годы, может быть единственным источником пропитания для индейцев, живущих высоко в горах… Ну и, конечно же, её шерсть!..
Генерал подошёл к небольшому шкафу, и извлёк из его недр невероятно пёстрый, какой-то, красно-жёлто-зелёно-чёрный, вязанный… Подобрать название этому практически невозможно! Ни в цивилизованной Европе, ни в полудикой Африке такого вида одежды Андрей не встречал ещё ни разу!.. Ну, скажем, если очень «притянуть за уши», то это был толстый вязаный пиджак!.. С национальными цветными орнаментами, в которых обязательно присутствовали силуэты и самих лам.
- Вот. – Генерал погладил своей шершавой ладонью это произведение национального, перуанского искусства. – Это мне племянница из Перу привезла в подарок, Мари… Глупышка! Подумала, что я могу его надеть!.. Девчонки… Она мне как дочь… Мари…
- Какая Мари, мон женераль?
- А то ты не знаешь! – Хмыкнул Жерарди. – Лейтенант Мари Савелофф! Мой референт по личным вопросам!.. Что, она тебе ничего не сказала?
- Нет…
- Не ври генералу, лейтенант! Она на тебя уже давно глаз положила!..
Андрей решил поскорее уйти от этой скользкой темы:
- И что одевали?
- Пришлось пару раз… – Улыбнулся генерал. – Женщины мои сговорились – жена, дочь, Мари – вот и не стал я с ними воевать… Чувствовал себя абсолютным попугаем, какаду…
«…Ага! Я у мамы светофор!» – Подумал Андрей, но говорить вслух не стал, боясь обидеть.
- …Но тепло! Так, словно сидишь у камина… Вот такие они, перуанские ламы – и еда, и одежда…
- Интересно…
В голове Чифа уже давно родилось подозрение, что разговор о ламах начат генералом не просто так. «Просто так» это человек вообще никогда и ничего не делал.
- А ещё… – Паук прищурился и остро взглянул на Андрея. – С ламами связан ещё один малоизвестный, но весьма интересный факт – ученые считают, что распространенную привычку жевать листья кустарника коки перуанские индейцы переняли именно от лам, которые до сих пор никогда не упустят случая жевнуть «бодрящих» листочков… Любят они это растеньице… Любимейший их деликатес, можно сказать!.. Потому и молоко ламы пить с непривычки весьма опасно – опьянеешь в два счёта…
- Кока не растёт в высокогорье, насколько я знаю…
- Значит, знаешь плохо, лейтенант!..
Разговор «на отвлечённые темы», затеянный генералом, стал плавно переходить в разговор деловой.
- …Кока – сорняк! Этот куст может расти где угодно! Конечно, в низине, в жарком климате, да при повышенной влажности, ему, сорняку этому, расти гораздо легче!.. Особенно, если его ещё и высаживают специально, культивируют, удобряют, листочки-цветочки постоянно собирают, чтобы новые росли!.. Тогда этот кустик будет просто «вечнозелёным»!.. Как ваша сибирская ёлка…
А вот это был уже просто прямой намёк, на который не среагировал бы только абсолютный идиот.
- При переработке листьев коки вырабатывается кокаин…
- При правильной переработке, Ален!.. Весьма нужный, полезный и дорогостоящий компонент в мировой фармацевтике, как обезболивающее и нейролептическое средство, добавленное к другим компонентам в определённых дозировках… Он входит в состав многих лекарств, используемых в хирургии и психиатрии… М-да!.. – Генерал опять пригубил из своего стакана. – Беда в другом…
- Я понял, Паук! – Ну, что ещё нужно было объяснять. – Только…
- Что, Ален?
- Перу – страна высокогорная… Там нет таких условий чтобы…
- А кто говорил про Перу?
- Ну… – От такого поворота Андрей даже опешил немного. – Ламы, инки… Пиджак этот…
- А!.. Ну, это ерунда!.. – И в этот момент Андрею стало ясно, что генерал принял всё же решение. – По соседству есть и другие государства… Климат, которых, надо сказать, весьма способствует… Пойма Амазонки, так сказать…
Вот тут уже включилась «Боевая Машина Филин»… В голове Андрея тут же возникла карта государств, соседствующих с Перу.
- Эквадор, Колумбия, Бразилия, Боливия, Чили!
- Ну-у!.. – Улыбнулся генерал. – Чили – это ты совсем зря!.. Им уже много лет, с моим тёзкой во главе , совсем не до этого…
Андрей напряжённо «ворочал» в своих мозгах всё то, что он знал или слышал о латиноамериканских наркокартелях, потому что уже понял, к чему сведётся весь этот запутанный разговор – будет задание.
- Западная Бразилия… В этой части она, практически, не освоена – глухие, непроходимые джунгли… Тут живут только местные аборигены… И плотность населения здесь примерно сто человек на несколько тысяч квадратных километров… – Лейтенант уже «видел» перед своими глазами карту региона. – Здесь врядли… Эквадор?.. Маленькое, затюканное государство с бесчисленными правительственными переворотами… В нём если и может быть «Что-то», то только извне… Значит… Колумбия?!
- Браво! – Жерарди хлопнул несколько раз в ладоши. – Другого вывода от тебя я и не ожидал!.. Потому, что только вчера сделал точно такой же…
Генерал «забылся» настолько, что схватил бутылку и набулькал в два стакана до самых краёв.
- Bon-bon? – Спросил он, подняв свой стакан.
- Bon-bon! – Ответил Андрей и выпил.
Они выпили, закусили шоколадом и уставились друг на друга. Взгляд генерала оказался «жёстче».
- Колумбия… Да, сынок… Колумбия считается, и заслуженно считается, мировым лидером нелегальных поставок кокаина «на мировой рынок»… И Медельин считается мировой столицей наркомафии… Только… – Генерал остро взглянул на Андрея. – Это досужее мнение, как оказалось, не настолько правильное, как считали эксперты… Нет! Колумбия, конечно, основной поставщик кокаина, но… Беда в том, что основным его производителем…
- Боливия?
- Боливия… Как это не странно, Ален… И работать придётся именно там!
- Боливия… А?
Теперь простые разговоры были закончены – лейтенанту Ферри ставилась боевая задача.
- Колумбия, Ален – это всего лишь всеобщее огромное заблуждение, как оказывается… Так что Боливия…
Генерал подошёл Карте Мира, которая висела на стене кабинета, и остановил свой сосредоточенный взгляд на южно-американском континенте:
- Боливия… Её южная, центральная и юго-западная часть высокогорная… Да… В общем-то, семьдесят процентов Боливии – это Анды… И высоты здесь довольно серьёзные! Одна только гора Ильямпу со своим известнейшим на весь мир ледником составляет 6550 метров над уровнем моря… Её ледник, кстати говоря, один из самых больших в мире!..
- Солидно!
Андрей усиленно вспоминал свои ощущения высоко в горах, которые ему доводилось пережить. Последний раз это было всего-то полгода назад, когда он, по просьбе-приказу все того же Жерарди, отправился в Гималаи, в Королевство Бутан, в далёкий от всего суетного мира дзонг Кулха Чу, приютившийся на северной стороне вершины Кулагангри, чтобы пожить там в окружении монахов Белых Братьев три месяца и успокоиться душой… Бывал он высоко в горах и до этого, давным-давно, в 90-ом, в Горном Бадахшане, когда он, будучи ещё офицером Отряда, выполнял со своей РДГ, как теперь оказывается, похожее задание – «обеспечение прекращения работы наркотрафика»… Но!.. Как обнаружил он сам для себя – выше 4500 метров, он никогда не поднимался, хотя уже на этой высоте остро чувствовалась нехватка кислорода и чтобы сделать хоть что-нибудь, приходилось делать над самим собой нечеловеческие усилия.
А генерал тем временем продолжал, не заметив или не обратив внимания на замечание Чифа:
- Кстати… Именно этот ледник питает собой одно из самых красивейших высокогорных озёр мира – Титикака… Джунгли в Боливии – это её восточная часть, но она, к счастью нам совершенно ни к чему, и… Её север… – Он грохнул своим кулаком по карте именно в этом месте. – Север! А если уж совсем точно – пойма реки Мадре-де-Дьос… Это одна из крупнейших рек южноамериканского континента, которая берёт своё начало высоко в горах, течет чуть ли не через половину всего континента и впадает, в конце концов в Амазонку… Так что это, на самом деле и есть бассейн Амазонки, со всеми вытекающими отсюда, крокодилами, анакондами, пираньями и тому подобным дерьмом!.. Это глухие, заболоченные джунгли, лейтенант…
- Тоже, со всем вытекающим из них дерьмом…
- Точно так, Чиф… Точно так!..
Они смотрели друг на друга и не знали, что сказать. Смотрели и молчали… Но молчание это не могло продолжаться до бесконечности.
- Где-то там, в пойме Мадре-де-Дьос, находятся огромные плантации коки…
- Которые надо найти и уничтожить… Так? – Подвёл итог Андрей.
- Нет, лейтенант, не так…
Генерал прошёлся ещё раз по кабинету и… Принял, наконец-то, решение:
- Слушай боевую задачу, лейтенант!
Всё! «Посиделки с коньячишкой» закончились, теперь начиналась служба, и Андрей в одну секунду стал собранным и внимательным.
- Международный Комитет по контролю за оборотом наркотиков при ООН обратился к высшему командованию Республики Франция с просьбой провести одну операцию, которая будет обозначена грифом «Top secret» … Ну, а те, что вполне естественно, обратились к командованию Легиона. Теперь организацией этой операции занимаюсь я… Так вот… Есть в Боливии одно семейство… Моралес Айма… Пятеро братьев…
- Пятеро братьев?
- Пятеро – Гомес, Хуан Эвио, Алесандро, Владимир и Энрике… Это очень известная и, неверное, одна из самых богатых семей не только Боливии, но и всей Латинской Америки.
- И бизнесом этой семьи является выращивание и переработки коки? – Догадался Андрей.
Жерарди внимательно посмотрел на Чифа:
- И не только… Готовый кокаин они переправляют в Колумбию меленькими самолётами типа «Сессна», а дальше…
- Дальше понятно…
- В «бароны», Ален, подались только трое из всей семьи – Хуан Эвио, Алесандро и Энрике. Остальные двое – борцы за свободу Латинской Америки. Последователи Эрнесто Че Гевара… Они вполне приличные революционеры и изгои своей семьи…
- А дальше?
- Основные лица в этом семейном бизнесе это, конечно Эвио и Алесандро. Да это, в общем-то, и понятно – они старшие братья. Самого младшего, Энрике, они держат в «чёрном теле»… Он пока что, даже не барон. Он у них что-то типа счетовода или бухгалтера… В общем, «правая рука», и управляющий, когда на вилле нет никого из старших братьев. Хотя…
Генерал открыл лежавшую на его рабочем столе кожаную папку и достал из неё несколько фотоснимков, сделанных космическим спутником:
- Вот это и есть та самая гасиенда… Родовое гнездо, можно сказать, семейства Маралес… Смотри повнимательнее, лейтенант, потому что именно это место и будет твоей «боевой задачей»… Есть там один «серый кардинал»… Как удалось выяснить, заправляет всем, на самом деле, начальник охраны полковник Мучо Гонсалес, по кличке Кайман… Оч-чень красочный персонаж, надо признать…
Пока Чиф рассматривал снимки, генерал постепенно вводил его в суть дела, видимо решив для себя окончательно, что поручит эту миссию именно ему, лейтенанту Алену Ферри:
- …Этот полковник за свою жизнь успел наследить и в Гондурасе, и в Гватемале, и в Панаме… Да в общем, по всему этому континенту!.. Это наёмник… Причём наёмник очень высокого класса! За ним идёт «слава» очень жестокого и кровожадного человека… Организованные этим человеком «чёрные эскадроны» коммандос выжигали, вырезали целые деревни… В общем – это подлый, агрессивный, жестокий, и при этом коварный и очень хитрый профессионал своего дела… Имена никогда просто так не прилипают к людям нашей профессии – Гонсалес именно такой, какими в дикой природе и бывают кайманы… Он очень опасен ещё и тем, Чиф, что никому не доверяет и постоянно настороже… Он постоянно ждёт нападения, и поэтому, ещё ни одно, из предпринятых ранее не завершилось удачей… Ни одно, лейтенант!..
- Ясно, мон женераль… Какова конечная цель этого задания?
- Дон Алесандро.
И хоть Андрей и был готов к этому, но всё же, как это всегда и бывает, ответ на его вопрос прозвучал неожиданно, как выстрел.
- Понятно…
- Ничего тебе не понятно, сынок! – Бросил в сердцах генерал и стал мерить свой кабинет шагами. – По поводу системы самой охраны я даже не говорю! Тут в другом дело… Все обстоит гораздо хуже, чем ты себе можешь представить!.. Это сотни гектаров коки, которые разбросаны по джунглям отдельными «пятаками», и это сотни людей, которые работают на этих плантациях… Но, семья Моралесов умная… Все те, кто собирает для них коку, не рабы – они очень прилично питаются, их одевают и предоставляют жильё… Им даже платят какие-то деньги!.. В общем… Чтобы попасть на работу на их плантации можно сказать стоит очередь… И все эти люди готовы перегрызть глотку любому, кто хоть как-то попытается помешать их такой «счастливой жизни»… Так что в этих местах, не то, что не приходится ждать помощи от местных – их категорически надо избегать!..
- Да уж… Не самое весёлое место на земле…
- До фактического хозяина всего этого бизнеса добраться нереально – Хуан Эвио, или просто мистер Эве, депутат парламента, народный любимец, и он практически не выезжает из Ла Паса… Особенно в связи с последними событиями в Боливии… Очень эпатажный политик, который уважает и чтит Фиделя Кастро, как своего отца… И при этом, при всём, подчёркивает, что он и есть настоящий выходец из народа… И подчёркивает это тем, что никогда не надевает пиджак, как это делают политики всего мира – он носит ярко-красный свитер из шерсти ламы, любимым лакомством, которой, как известно, является кока… Этакий неприкрытый намёк на своё могущество…
- Кокаиновый коммунист? Ни хрена себе гремучая смесь!!!
- Поверь моему слову, Ален, но чует моё сердце, что когда-нибудь он станет боливийским президентом…
Жерарди ещё раз прошёлся по кабинету:
- Так что наша цель – мистер Алесандро.
- Ну, этот-то хоть попроще будет?
- Не намного… Это именно он приезжает на гасиенду, чтобы проконтролировать «хозяйским глазом» как идут дела в семейном бизнесе…
- Так в чём же дело, Паук?
- Дело в том, что никто и никогда не знает, когда он там появится… Его можно ждать и несколько дней, и несколько недель… А ждать такое время на расстоянии «уверенного выстрела», то есть метрах в шестистах хотя бы, тоже не реально – коммандос Каймана очень хорошо знают своё дело… Так что…
- Я всё понял, мон женераль!..
Андрей поднялся с кресла, положил на стол фотоснимки и поправил свой мундир:
- Когда нужно быть готовым к операции.
Жерарди внимательно посмотрел в глаза Андрея, словно рентгеном просветил:
- Это очень опасно, Ален…
- Да, мон женераль! Я понял…
- И ты хочешь сказать, что готов выполнить это задание?
- Да, мон женераль! Мне только нужно знать, сколько у меня есть времени на подготовку этой операции и сколько человек может в ней участвовать.
- На подготовку три дня, лейтенант. Снимки возьми с собой… В операции может участвовать любое разумное количество людей – тебе решать… Ну, что, Чиф? Попробуем, или откажемся?
- Попробуем!
- Добро… В Аяччо ты уже не возвращаешься. Готовиться будешь здесь, и людей твоих доставят тоже сюда…
- Разрешите идти, мон женераль?
- Иди, сынок… Я жду твоих решений… Удачи тебе…
* * *
13 июня 2000 г. Анды.
Мутные воды Мадре-де-Дьос.
…Монотонный гул винтов мощного транспортного «Геркулеса» убаюкивал. Под крылом этого тяжёлого «транспортника», где-то там, внизу под облаками, плескались волны Атлантического океана. Самолёт пересекал Атлантику, чтобы, взлетев среди ночи во Франции, и пролетев около семи с половиной тысяч километров, приземлиться на французской военной базе близ города Кайенна – столицы Французской Гвианы.
Андрей смотрел на своих друзей, на своих проверенных опытных бойцов, которые мирно спали в чреве этого огромного самолёта и всё пытался найти способы, как «залатать» те дыры в плане операции, которые образовались при её подготовке. А «дыр» этих, всяческих неопределённостей, и спорных моментов было предостаточно…
9 июня транспортным самолётом с Корсики в Абажёль прибыли все те, кого Андрей решил взять с собой на эту операцию. Всего пятнадцать человек – лучшая, командная половина его учебного взвода: адъютант-шеф Стар, его заместитель, сержант-шефы Вайпер, Водяной и Гот, сержанты Джамп и Стингер, капрал-шефы Джагглер, Тень, Оса, Гранд, капралы Джо и Флэш , и трое легионеров 1-го класса Кот (Сat), Радио (Radio), Дизель (Diesel)…
* * *
Эти трое были последними «находками» Андрея.
«Кот», Артём Воробьёв, был личным «воспитанником» Чифа – молодой паренёк, который успел послужить лейтенантом в ВДВ всего-то полгода. За эти полгода он успел побывать в Чечне, получить ранение, Орден Мужества, и быть списанным врачами на пенсию… Резкий, неуспокоенный, целеустремлённый! И «ненавоевавшийся»… Но, что самое интересное – тяготевший к снайперскому оружию, умеющий обращаться с ним на довольно хорошем уровне и… Как настоящий котяра, умеющий видеть в темноте и сумерках, что само по себе уникально! Потому и Кот…
«Радио», Ингмар Вичавичус – латыш. Этого нашёл Оса… Ингмар был своего рода уникумом… Высокий и довольно худощавый, но при этом очень жилистый, он был невероятно вынослив! Шутка ли сказать Мастер Спорта по лёгкой атлетике, стайер, бегун на длинные дистанции, он специализировался на «марафонском беге»! И попутно, довольно серьёзно и основательно занимался редкой восточной борьбой Тай Ци Цюань, толи вьетнамской, толи ещё какой… И при всём при этом, спорт для него был всего-лишь хобби!.. Ингмар, закончивший с отличием Политехнический институт на Радиотехническом факультете, мог «соорудить» устойчивую радиосвязь чуть ли не с помощью двух коробков спичек и пары метров медной проволоки… Шутка!.. Но специалистом он был, действительно уникальным!.. В общем – «Радио»…
«Дизель», Густав Талис. Ну, этого, понятное дело, «откопал» Гот. Этнический немец из Поволжья, эмигрировавший в Германию вместе со своими родителями в середине 90-х… Тихий, скромный паренёк, отслуживший свою «срочную» в знаменитой Таманской дивизии механиком-водителем танка Т-72. И всё бы ничего, но… Глядя на него все бойцы взвода завистливо перешёптывались и шли в тренажёрный зал истязать свои тела «железом», а Чиф так просто «видел», как девки рвут на себе лифчики, когда Густав выходит на пляж… Никогда не занимавшийся никаким спортом, Густав, от природы, обладал фигурой «Мистера Вселенная» и совершенно фантастической силой!.. «Треугольник»! Мечта – Шварценеггера!.. Помнится, у Андрея возник, по его поводу довольно жёсткий разговор с одним сержантом, служащим вещевого склада, когда выяснилось, что Густаву требуется куртка 54-го размера, в плечах естественно, а брюки – 46-го!!! И сержант тот никак не желал собрать этот «комплект» из двух… А насчёт силы, то Андрею иногда казалось, что он её и сам пока ещё не знает, не испробовал до конца… Как-то раз, на спор, он в три удара кулака вогнал в сухую землю «палец» от танковой гусеницы! А это – железяка, в шестьдесят сантиметров длинны и два сантима в диаметре!.. А ещё он как-то боролся с Готом, на занятиях по «рукопашке»… Густав просто схватил Мартина «по-медвежьи» в охапку, да и шмякнул спиной о ковёр! Гот минут десять не мог отдышаться! А ведь в его огромном теле было, без малого, сто тридцать кэгэ!.. Это был «чистый лист» на котором, умелый художник мог нарисовать всё, что угодно!.. Вот Мартин и взял своего «земляка» под личную опеку – учил его обращаться с пулемётом, учил премудростям разведчика-диверсанта, и учил родному, немецкому языку… Это был «Дизель»…
* * *
…9 июня, вечер, старая казарма.
На «малый военный совет» собрались «самые-самые аксакалы»: Стар, Вайпер, Водяной и Гот.
- Так, мужики… Есть дело!
- Ну, без дела Паук не выдернул бы тебя из Аяччо! – Проговорил Стар.
- А ты, понятное дело, не выдернул бы всю нашу гоп-компанию! – Улыбнулся Водяной. – А дельце намечается серьёзное, надо думать!..
- С чего такие мысли?
Водяной взглянул на Стара, как бы отдавая ему «право первого голоса».
- С чего? – Бывший майор, кашлянул в кулак. – А на какое дело может отобрать командир учебного, а на самом деле взвода разведдиверсионного, самые «сливки общества» – четыре снайпера, четыре пулемётчика, четыре разведчика-следопыта, двоих связистов, и двоих мастеров «рукопашки»? Причём каждый не просто спец в «своём деле», а ещё и совершенно спокойно может, заменит любого другого – все универсалы!.. А кроме того… В этой группе все заслуженные, проверенные, и, кроме троих «молодых уникумов», все унтер-офицеры?.. В самую жопу будем лезть, командир?
- Предположения кто-нибудь имеет?
Вояки задумались на несколько минут.
- В Африке, на такой уровень группы, я что-то ничего происходящего не слышал. – Произнёс Водяной. – Может, не знаю?
- Ближний Восток? – Спросил Стар. – Иран, Ирак, Пакистан, Афган?..
- Индокитай. – Прогудел Гот. – Там в Мьянме что-то варится…
На все эти предположения Чиф просто отрицательно махал головой.
- Може то Боливия? – Сказал вдруг Вайпер.
- А почему именно Боливия, Збигнев?
- Дурна краина!.. А зараз там якись народны выбухы! Цось хтят те индейцы од йихнйого генерала… Якще це не Боливия, то Колумбия, я так разумею… (Плохая страна!.. А сейчас там какие-то народные волнения! Что-то хотят эти индейцы от ихнего генерала… Если это не Боливия, то Колумбия, я так думаю).
Андрей окинул всех своих друзей пристальным взглядом:
- Вайпер прав…
- Колумбия! – Вскинулся Водяной. – Мочить медельинских наркобаронов поедем! Так я уже согласен!!!
- Нет, Паша, не Колумбия… Боливия!.. А насчёт наркобаронов – здесь ты прав… Это наше задание… Вернее лично моё! Вы все, все пятнадцать человек опытнейших бойцов – «эскорт обеспечения»…
- Ну, на хрен!
- Да, мужики, именно так… – Андрей жёстко провёл ладонью по своему лицу. – Есть там одно весёлое семейство местных индейцев… Вернее метисов, если уж быть совсем точным… Моралес Айма…
Через десять минут «аксакалы» взвода узнали всё то, что накануне было рассказано Андрею генералом Жерарди.
В маленькой каптёрке повисла гробовая тишина. Бойцы замерли как сфинксы, переваривая услышанное… Первым вышел из этого ступора Стар. Он достал из пачки «Gauloises» сигарету, долго мял её в руках и, в конце концов, просто выбросил:
- Такого весёлого говна нам ещё никогда не предлагали… Твою мать!..
- Худа справа… Бардзо худа! (Плохое дело… Очень плохое!). – Проговорил Вайпер.
- Мне всё-равно… – Прогудел Гот. – Что прикажут, то и сделаем. Главное, что мы знаем, кто эта «цель», а такого и грохнуть не грех – меньше на земле пакости будет…
- А мне даже нравится это дельце! – Улыбнулся Водяной.
- Ясно… Мнения высказаны, теперь давайте, мужики, выкладывайте кто, что знает или слышал о Боливии. – Подвёл итог Чиф.
Так он поступал всегда. И это небыло панибратством, хотя все здесь присутствующие были его друзьями, просто Андрей соблюдал негласный закон разведки – «все имеют право голоса»! Тут уж во истину подтверждалась поговорка о том, что одна голова хорошо, а много – лучше. Каждый из них имел огромный опыт, и пренебрегать таким богатством иногда было не просто преступно, а даже смертельно опасно!..
- Ну, что… – Начал Стар. – Начнём с того, что известно всем… С 1997 года на стуле президента Боливии сидит генерал Уго Бансер Суарес. Причём сидит на нём уже во второй раз – после военного переворота половник Суарес правил страной как диктатор с 1971 по 1978. Кровавое, надо сказать было правление…
- Так, Паша! – Андрей хлопнул ладонью по столу. – Ну-ка вываливай всё, что знаешь про все эти латиноамериканские хунты! Мы собираемся в очень непростую командировку, а у тебя, я знаю, хобби есть странное, а для нас очень полезное – ты читаешь «от корки до корки» всё, что касается военных переворотов по всему миру! Так что, давай! Прочти нам лекцию – это будет сейчас полезно для всех, а для дела особенно!
Стар «постеснялся» несколько секунд, но было видно, что ему и самому не терпелось «сесть на свой конёк»:
- Ладно… Значит так… В 1964 президентом Боливии был избран Пас Эстенсоро. Военные, утерявшие политическое влияние после революции 1952 года, вновь стали вмешиваться в политику. В ноябре 1964 она осуществили государственный переворот, свергли президента и подавили в 1965 сопротивление новому режиму со стороны шахтеров. В 1966 президентом был избран генерал Рене Барриентос Ортуньо. Генерал известен ещё и тем, что в 1967 его армия разгромила партизанское движение в Боливии во главе с Эрнесто Че Геварой… – Стар закурил и продолжил рассказывать. – После смерти Барриентоса к власти приходили, сменяя друг друга, многочисленные правительства правого и левого толка. Левые, занявшие руководящее положение во время правления генералов Альфредо Овандо Кандии и Хуана Хосе Торреса Гонсалеса, осуществили национализацию собственности американских нефтяных компаний и отменили ограничения деятельности профсоюзов. Однако такое положение никак не устраивало ультраправых военных. Произошедший в августе 1971 новый военный переворот, привёл к власти полковника Уго Бансера Суареса… Нынешнего президента… Бансер, пользовался поддержкой деловых кругов и оставался на посту президента в течение целых семи лет, а после попытки переворота в 1974 Бансер Суарес запретил деятельность всех политических партий, профсоюзов и студенческих организаций… В июле 1980 власть захватил генерал Луис Гарсия Меса и приостановил действие конституции. Многие политические деятели, руководители профсоюзов и военные были арестованы и убиты, другие бежали за границу, университеты были закрыты, а кокаин, который к тому времени составлял главную статью экспорта и дохода крестьян, сделался источником обогащения для президента и правительства… Через год произошёл очередной военный переворот – в августе 1981 Гарсия Меса был свергнут, и президентом был избран генерал Сельсо Торрельо Вилья. Его правление было более умеренным и правительство обещало провести выборы в 1983. Но в течение всего 1982 нарастали стачки и демонстрации с требованиями положить конец правлению военных. В июле Торрельо Вилья оставил пост президента, ему на смену пришел другой представитель «умеренных военных» – генерал Гидо Вильдосо Кальдерон…
Павел закурил ещё одну сигарету и посмотрел на Андрея:
- Ну, что ещё?.. В октябре 1982 правление военных закончилось – на проведенных выборах перевес получил Эрнан Силес Суасо, и конгресс избрал его президентом. На выборах в июле 1985 на пост президента Национальным конгрессом вновь был избран Пас Эстенсоро. В 1989 Бансер Суарес решил поддержать Хайме Паса Самору, который, благодаря этой поддержке, сменил Паса Эстенсоро на посту президента. Правительство Паса Саморы оказалось крайне непоследовательным, его обвиняли в связях с наркомафией, хотя и недоказанных, что вызвало осложнения в отношениях со Штатами. Самому Пасу Саморе был запрещен въезд в США. На выборах 1993 победил Гонсало Санчес де Лосада… Он многое наобещал, что-то вроде народного капитализма и народного участия во всех процессах, но… Экономический спад, поразивший в те годы все страны региона, особенно тяжело сказался на экономике Боливии. Правительство Лосады тоже не смогло выполнить свои предвыборные обещания… Поэтому на следующих выборах в 1997 победил, «наш друг» генерал Уго Бансер Суарес… Только и у него что-то не особенно хорошо выходит… Внешний долг боливийского государства достиг 3,7 млрд. долл. США. Международные финансовые институты выразили готовность списать часть долга и предоставить новые кредиты в обмен на дальнейшие рыночные реформы. Но против таких реформ выступили широкие слои населения, включая жителей крупных городов, шахтеров, преподавателей, а также крестьян. Ряды последних пополнились тысячами бывших шахтеров, которые остались без работы в результате закрытия оловянных шахт и рудников и вынуждены были перейти к выращиванию кустарника кока… А поскольку кока используется, как известно, для производства кокаина и боливийские власти проводят массированную кампанию по уничтожению ее посадок, то это вызывает еще большее недовольство крестьян… Там и сейчас идёт такая бодяга в Кочабамбе, что мама не горюй!.. Массовые беспорядки, забастовки-демонстрации, комендантский час, кое-какие города на осадном положении… Да и народишка уже погибло несколько десятков человек… Вот такие дела… Это всё, что я знаю про политические дела Боливии…
- Этого, Паша, даже больше, чем нужно! – Улыбнулся Андрей. – Из всего, тобой сказанного, вывод напрашивается сам собой – с военными нам дело иметь нельзя ни в коем случае! Тем более что у власти сейчас у них бывший диктатор – это вообще ни в какие ворота не лезет!
- Дикий народ – дикие нравы! Дети гор! Мать их…
- Так! С этим ясно! Теперь будем думать, как нам выполнить наше задание, так чтобы не сталкиваться нос к носу ни с правительственными войсками, ни с коммандос Каймана…
- Да ещё постараться, чтобы нас в самих джунглях не сожрали. – Прогудел из своего угла Гот.
Андрей посмотрел на Водяного и Гота:
- Ну, что, следопыты? Что мы должны знать о местности и её живности?
Теперь заговорил Водяной, поглядывая изредка на «большого немца»:
- Местные условия нам достались не самые радостные… Сейчас там зима… Самое сложное – это горы. – Павел подсел поближе к карте и стал водить по ней пальцем. – Боливия делится на три горные части – Западная Кордильера, протягивающаяся вдоль чилийской границы, Кордильера-Реаль, вытянутая в том же направлении на востоке горной страны, и высокогорное плато Альтиплано, разделяющее эти хребты… Кордильера-Реаль и Альтиплано нам не нужны – они на востоке и юге, ближе к границам Бразилии, Парагвая и Аргентины… А вот Западная Кордильера «наша»…
Он оторвался от карты и посмотрел на Мартина, как бы приглашая и его внести свою лепту.
- Западная Кордильера – это продолжение высокогорного хребта, который начинающегося к северу от города Арекипа в Перу. – Загудел своим мощным голосом Гот. – Гребень хребта прерывается в нескольких местах перевалами, самый низкий из которых расположен на высоте 4000 метров над уровнем моря. В пределах Боливии над этим хребтом возвышаются пики многочисленных вулканов, в том числе и действующих, которые достигают высот до 5800 метров. Здесь находятся и высочайшие вершины Боливии – гора Сахама, высотой в 6542 метра, и гора Ильямпу, высота этой – 6550 метров…
Все присутствующие невольно улыбнулись – немец всегда останется немцем. А Гот был ярким представителем своего народа – дотошный, скрупулёзный и педантичный. Любой славянин о высотах этих сказал бы – «шесть с половиной тысяч». Мартин был не таков…
- …На восток от основного хребта отходят отроги, которые разбивают западную часть Альтиплано на ряд полузамкнутых котловин. Эта горная область отличается крайней сухостью. В северной части имеются несколько небольших речек, текущих в восточном направлении… – Продолжал тем временем Гот. – Днём средние температуры здесь составляют 10–16 градусов. Летом воздух прогревается до 27. Ночи холодные, со средними температурами около 0, а заморозки случаются в любое время года. Часты сильные ветры, приводящие к похолоданиям до «минус» 20 градусов. Особенно сейчас, зимой… Климат северо-западных равнин – жаркий и влажный, типичный для всех тропиков Амазонии. Особенно это касается поймы реки Мадре-де-Дьос. Для этих мест характерны пальмовые саванны, участки листопадного леса и густые кустарниковые заросли. По берегам густые мангровые леса…
- В общем… Сначала будем потеть, потом мёрзнуть… Или наоборот: мёрзнуть, а потом потеть… – Подвёл итог сказанному и услышанному Водяной. – Но в конце всё-равно придётся помёрзнуть…
Андрей внимательно посмотрел на своего основного разведчика-следопыта:
- Можешь обосновать?
- Я ещё не знаю, Андрюха, как мы туда попадём, но знаю точно, что выходить придётся к океану, через горы к границе с Перу. Другого способа вернуться, у нас просто нет…
- Ладно… – Андрей ещё раз потёр лицо ладонью. – Кто-то хочет что-то добавить?
Ответом было молчание.
- Тогда добавлю я… Кроме всех перечисленных «радостей» нам будет мешать и «живая природа»… В Андах водится очень опасная Красная Мексиканская кобра, которая не кусает, а плюёт ядом! «Плевок» этот может лететь до трёх метров! Яд очень токсичен, мужики! Если попадёт в глаза – всё, если и удастся выжить, то уже без глаз… Там же, в горах, но немного пониже, находится «кошачья» вотчина – ареал пумы… В пойме Мадре-де-Дьос в траве полно всяческих ядовитых гадов, начиная от сороконожек и заканчивая огромным ядовитым пауком-птицеедом. Очень опасны ядовитые змеи. Здесь встречаются смертоносные желто-коричневые гремучие змеи и страшные жарараки – это одна из самых опасных змей во всей Южной Америке, если не в мире! Укус жарараки часто приводит к мучительной смерти. Средства медицины пока бессильны против ее яда. В джунглях можно встретить и «местных красавиц» – огненно-красных, в черных и желтых кольцах. Это алые, или семафорные, змеи, Красные Аспиды их там просто хоть жопой жуй!.. В самой реке крокодилы, ядовитые водяные змеи, двухметровый электрический угорь, сбивающий человека с ног разрядом тока в 300 вольт, огромные речные скаты со смертоносным шипом на хвосте, очень опасная речная акула, и, что самое «приятное», просто табуны пираний… Об агрессивности этой хищной твари говорить не приходится – все знают!.. – Андрей посмотрел на своих бойцов и получил в ответ молчаливые кивки голов. – В джунглях в этих местах «прописаны» ягуары. Ягуар, кстати, единственный из кошачьих, кто половину жизни проводит в воде. Если не удалось ничем поживиться на суше, он охотно закусит рыбой или черепахой. Здесь же живут и пантеры, и оцелоты. Оцелот не столь грозен, как ягуар или пантер, но тоже очень опасен. Эта полутораметровая кошка не боится нападать даже на двухметровых анаконд!.. Но страшнее всего для всех обитателей и «гостей» сельвы не грозные хищники и ядовитые змеи и пауки, а маленькие муравьи-сакасайя. Они живут большими колониями под землей, но время от времени выходят оттуда огромными полчищами и смертоносной рекой движутся по лесу, уничтожая все живое на своем пути. Звери, птицы, змеи и лягушки – спасаются от миллионной беспощадной армии: ведь от бесчисленных рыжих «крестоносцев» нет пощады ни ягуару, ни анаконде!..
- Откуда ты всё это узнал, командир? – Спросил Стар
- Посидел в библиотеке, пока вы сюда с Корсики добирались. – Ответил Андрей серьёзно. – Так вот… Здесь очень много всяческого рода насекомых, многие из которых могут быть либо ядовитыми, либо переносчиками вирусов… Типа малярии… Это из того, что нам может быть опасно…
- Нам ещё только этой «болотной лихорадки» не хватало ко всем радостям. – Проговорил Гот.
- Просто какой-то Парк Юрского периода – того и глади кто-нибудь тебе башку откусит. – Улыбнулся невесело Стар.
- Одкусит! Ежле та бошка дурна! – Согласился Вайпер.
- Вот такая, мужики, складывается общая обстановка в месте проведения операции. – Подвёл итог Андрей. – Не самое весёлое место на земле…
Теперь им предстояло всем вместе разработать всю операцию, опираясь на то, что они уже знали…
Они просидели тогда часов пять, и так, и эдак гадая, и, в конце концов, пришли к довольно рискованному плану.
Первым этапом его должен был быть десятичасовой перелёт через Атлантику из Абажёля в Кайенну – самая простая часть плана.
А вот дальше… Дальше они придумали нечто…
Под видом частного, чартерного рейса из столицы Французской Гвианы должен был взлететь грузовой самолёт, который пересечёт континент с севера на юг за пять часов и приземлится в перуанской столице Лиме, с грузом «чего-то там» на борту… А для того, чтобы не загромождать собой воздушные эшелоны, лететь он будет ночью… При этом у него, у самолёта этого, в течении полёта немного забарахлит навигационное оборудование – самолёты-то здесь не новые, особенно частные – и он немного отклонится от своего маршрута на юго-запад, всего-то километров на сто пятьдесят, а потом, если его, конечно, заметят ПВО Боливии, слёзно извинится, сообщит, что оборудование исправлено и он возвращается на прежний курс! Что тут же и сделает, естественно… Но!.. За время своих «ночных блуканий» он успеет сделать высадку двух десантных групп с разлётом километров в семьдесят… Рискованно, но, по крайней мере, реально и выполнимо…
Дальше?
Дальше был сплошной мрак неизвестности, и одни только вопросы без единого ответа… Дальше была работа…
По поводу разделения вышла небольшая словесная баталия, но Чиф сумел, всё же, убедить своих друзей в правильности такого решения. Не приказать, а именно убедить… А доводы были просты и понятны. В таких операциях всегда должна быть «рабочая группа» и «группа прикрытия» – это правило уже давно никем не подвергалось сомнениям. Так было и в Нигерии, так было и в Зимбабве …
«Рабочую» группу возглавлял Чиф, что было естественно – задание он получил «личное» и лично от генерала. В её составе было всего пять человек – две снайперские пары и связист-разведчик – Чиф и Гот, Вайпер и Гранд, ну и Оса. И арсенал у этой группы получался более чем солидный – две винтовки с «оптикой» и три пулемёта…
Группой «прикрытия» оставался руководить естественно Стар.
Вот такой расклад…
Пятерым затеряться и спрятаться в джунглях куда как намного проще, чем толпе в полтора десятка морд…
Задачей группы Стара было обеспечить отход в горы, через перевалы, в Перу, где в непосредственной близости с границей только на перуанской территории, их всех, в конце концов, должны были ждать два вертолёта палубной авиации Военного Флота США, корабли которого практически постоянно курсировали здесь в нейтральных водах – это было последним этапом всей операции…
Вопрос был лишь в том, на сколько времени задержится первая группа в джунглях… Основной вопрос, но далеко не единственный!..
Уже ближе к вечеру, когда весь «военный совет» уже попросту очумел от литров выпитого кофе и выкуренных в небольшой каптёрке нескольких пачек сигарет, когда всё же, хоть и с большими «трениями», был выработан этот план, Андрей «выгнал» всех на свежий воздух:
- Всё, пацаны!.. Идите-ка все в жопу отсюда! – Он утёр пот со лба. – Накурили, напердели так, что если этот дым рубануть, то топор сломается!.. Все на воздух! Разомните булки и пообщайтесь с личным составом! Вперёд, вперёд! Чё расселись тут, как в стриптиз-баре! Шевелите поршнями, военные!.. А я пока к Пауку на доклад сбегаю…
- Вот всегда мне нравились твои словесные обороты, командир! – Улыбнулся Стар. – Ты как ляпнешь порой что-то, то ни в сказке детям рассказать, ни взрослым матом сформулировать! Просто образец русской словесности!
- И ты тоже иди в жопу, майор! – Улыбнулся ему в ответ Андрей. – Не до изысков сейчас!..
Они вышли из казармы и первое, что тут же произошло – на плечо Павла мощно так, жирно, капнула ворона, или какнула… Ну, в общем не важно! Нагадила, одним словом… Да так, смачно, что аж брызги во все стороны!
- Вот же зараза, мать твою!
Стару почему-то очень не хотелось сейчас оттирать птичье дерьмо ладонью. Он озирался по сторонам, в поисках хоть чего-нибудь… Андрей хохотнул и направился, было, к штабу, когда Павел окликнул его:
- Меня обосрали, а тебе смешно, командир?! А ведь я твой первый заместитель! А эта скотинка задела мою честь, мать её за ногу! Она что думает, что можно вот так, безнаказанно срать на русского офицера?
- Французского уже. – Поправил его Андрей, остановившись.
- От этого её падлючесть не становится красивше! Чё ржёшь, Чиф?
- Да-а… Так… Анекдот вспомнил…
- Расскажи! – Тут же вскинулся Павел.
- Некогда, Паша. Потом…
- Потом забудешь! А сейчас… Хороша шампунь к перхоти!.. Рассказывай, давай! Знаю я ваши, одесские анекдоты!.. Не расскажешь сейчас, возьму и прикажу тебя в казарму не впускать! Будешь спать на улице, как бомж!..
- Ладно!.. Напугал уже… – Андрей улыбнулся ещё раз. – В общем… Гуляли как-то два стареньких еврейчика по Деребасовской… Идут, еле-еле, друг друга поддерживают, на палочки опираются… Вдруг… Одному на лысину ворона капнула… Он по лысине ладошкой провёл, понюхал, нос скривил и к своему другу: «Наум! У тебя есть бумажка?», на что Наум, улыбнувшись, отвечает: «А зачем, Абраша? Жопа же уже улетела!»…
Взрыв хохота был такой, что содрогнулись стёкла казармы. Но больше всех смеялся сам Павел, приставая ко всем с вопросом:
- Водяной, у тебя есть бумажка? А у тебя, Оса? Дайте же хоть кто-нибудь бумажку, сволочи!
«Смеются мужики, ну и, слава Богу! – Подумал Андрей. – Значит, всё будет в поряде!.. Они тёртые! Если бы уж совсем говно было, не смеялись бы! А так… Они одобрили, значит и Паук одобрит! А там… Как вывезет…»
* * *
…С генералом разговор оказался намного проще, чем ожидалось…
Выслушав молча, в течение целых десяти минут, он просто достал из, всё той же, кожаной папки листок бумаги и притянул его Андрею:
- Читай!
На бумаге был изложен план операции, который, без мелких деталей, в точности совпадал с тем, что «принёс» Андрей!..
- Над ним двое суток работали штабные, Чиф. – Проговорил Жерарди. – Они начали разработку ещё до того, как я посвятил тебя в суть операции… Сказали, что других вариантов просто нет, но я хотел, чтобы ты предложил что-то своё, ведь это тебе «работать» на месте, а им – протирать штаны на штабных стульях… Так что…
- Значит, мы всё правильно решили.
- Это очень опасно, Ален… Здесь очень многое от тебя просто не зависит! И мне, если честно, этот план совершенно не нравится!..
- Я не собираюсь отказываться только потому, что «это очень опасно», Паук! – Набычился Андрей. – Жизнь вообще штука опасная – того и гляди машина с пьяным придурком за рулём собьёт среди бела дня! Или сосулька в июне месяце упадёт на голову, вместо кирпича… А наша служба ни с какой такой «сосулькой» не сравнится!.. Я не первый день в армии, мон женераль, и знаю, что почём!..
- Ладно! Не лезь в бутылку! – Жерарди посмотрел на лейтенанта каким-то очень усталым взглядом. – Мы вообще не обязаны лезть в это дерьмо… Мои «Гуси» не наёмные киллеры, а отборные солдаты! Каждый, из которых, буквально на вес золота!.. Я даже сейчас могу отказаться от этого задания! Просто возьму на себя ответственность, и скажу, что не собираюсь вот так, бестолково, рисковать жизнями своих солдат – операция не обеспечена!.. И, поверь мне, никто не обидится!..
- Мы сделаем…
- Что, Чиф?
- Не надо ни от чего отказываться, мон женераль! – Андрей очень внимательно посмотрел на Жерарди. – Мы сделаем то, чего от нас хотят…
- А ты понимаешь, что убрав дона Алесандро, ничего не решаем? Во всяком случае, в этой семье есть ещё один признанный дон – Эве! Ну, и Энрике «подрасти» до нового дона может…
- Дон Алесандро – ключевая фигура. Эве сейчас не до семейного бизнеса – у сейчас него идёт процесс зарабатывания политического капитала на фоне того, что происходит в Боливии. А Энрике, мон женераль, действительно «мал ещё» такими делами заправлять… Так что мы можем довольно серьёзно осложнить жизнь этой семье…
- Беда в том, лейтенант, что в конечном итоге – это всё-равно ничего не даст… На место старого дона придёт новый… Знаешь, как это было в средние века во Франции? «Король умер! Да здравствует король!»… Хотя… Если этих мафиози удастся хоть на время столкнуть лбами и они, стреляя друг в друга, сократят поток кокаина, то считай, что миссия была успешной…
- Значит, будем работать, мон женераль! – Подвёл итог Андрей.
Генерал побродил по кабинету в раздумьях.
- Добро!.. Твой план я утверждаю, Ален… Только с небольшим дополнением… Координировать всю операцию, то есть осуществлять общее руководство на месте…
На эти слова лицо Андрея сморщилось, как печёное яблоко – ни один боевой офицер, никогда не любил и не полюбит, когда высшим руководством на роль координатора и руководителя операцией назначается штабной «паркетный офицер». Такой «руководитель», никогда не ходивший на боевую операцию, может испугаться, чего-нибудь, сидя за радиостанцией за сотни километров, да и отменить всё! Тогда все предыдущие усилия тех, кто непосредственно рискует, просто идут насмарку… В спецназе есть такой негласный закон: «Незаконченная операция – хуже неначатой!»… А старинный давнишний, ещё со времён Отряда, друг и вечный «замок» Андрея, старший прапорщик Игорёк Барзов, или просто Медведь, будучи прямым в своих выражениях, как телеграфный столб, всегда по таким случаям говорил не стесняясь: «Не хочешь срать – не мучай жопу!»…
Генерал заметил выражение лица своего лейтенанта и улыбнулся. Что и говорить! Этого генерала назвать «паркетным» не повернулся бы язык даже у самого закоренелого скептика. И не любил он посторонние вмешательства точно так же, как и Андрей. Но, при этом, он всё же оставался командиром самого высокого уровня и его положение уже не позволяло носиться по миру сломя голову и лично участвовать в подобных, боевых «мероприятиях»:
- Не кривись, как девка на сватании, Чиф! Ты и сам понимаешь, что для того, чтобы всё сработало, кто-то из наших старших офицеров должен координировать общие действия, сидя на американском авианосце. Иначе от наших заморских союзников можно ожидать чего угодно!.. Они могут просто «обидеться» на нас, после твоего последнего, косовского похода … Так что, во-первых: позывной Чиф отменяется и на время этой операции твоим позывным будет Mosquito.
- Комар?
- Да, лейтенант, Комар! – Жерарди улыбнулся ещё раз. – Очень символичный позывной! Там этих комаров просто тьма, и кусают они довольно серьёзно! Ты кстати успел уже сделать прививку против малярии?
- Сделаю ещё – время есть… Комар…
- Комар. – Ещё раз подтвердил генерал. – Да!.. Так вот! А во-вторых – руководителем всей операции мною назначен майор Дворжецки…
- Скорпион? – Теперь улыбнуться настала очередь и самого Андрея.
Это была хорошая новость! Лучшего «координатора», не считая самого Паука, он себе и придумать, не мог! Потому, что уж кто-кто, а Франтишек Дворжецки никак не подходил под определение «паркетного офицера», и ещё потому, что они с Андреем были друзьями и прошли вместе такое, что и представить, как говориться «на трезвую голову», почти невозможно …
- Устраивает тебя такой командир, лейтенант?
- Так точно, мон женераль!
- Ну, вот и отлично… Что ж… Иди готовься, и готовь людей…
* * *
…Монотонный, успокаивающий гул винтов этого воздушного слона, которого совершенно заслуженно назвали «Hercules» и теперь он прокладывал свой путь над Атлантикой, «съедая» милю за милей, не убаюкал Андрея, как всех его бойцов, а ввёл его в какое-то странное, медитативное состояние транса. Со стороны даже могло показаться, что он спит с открытыми глазами – взгляд его замер на какой-то одной, только ему видной, точке, а мышцы лица закаменели… Андрей ушёл так глубоко в себя, что начни его сейчас тормошить и ничего не получилось бы – здесь и сейчас была только его «физическая оболочка», а вот душа… Душа Андрея находилась сейчас очень далеко от этого самолёта – он как-будто в кино, просматривал, уже в который раз, «фильм» о том, что происходило с ним в последние дни…
* * *
…11 июня 2000 г. Абажёль…
…Сегодня, если бы удалось следовать приказам генерала Жерарди, группа Чифа, а теперь уже Комара, должна была бы вылететь в Кайенну… Но, как всегда это бывает, вмешалось слово «Но»…
Утром его вызвал к себе Паук и сообщил, что Скорпион, который находился к тому времени уже неделю в Лиме, пока что ведёт напряжённые переговоры с военными руководителями Перу. От перуанских военных требовалось немногое – всего лишь не обращать особенно пристального внимания, на приблизившуюся к их территориальным водам громадину авианосца, и пропустить, по первой просьбе, два вертолёта с его борта для эвакуации группы Андрея тогда, когда это потребуется. Всё! Но… Перуанские полковники и генералы, уподобившись цыганам на базаре, пытались извлечь из сложившейся ситуации максимальную для себя выгоду… Они и так и эдак изворачивались, но… Франтишек, который чувствовал за своей спиной огромную силу, и мог, в конце концов, подключить к этому делу даже Комитет ООН, твёрдо стоял на своём. И перуанцы «поплыли»… Но пока ещё продолжали слегка кочевряжиться, успокаивая, видимо, тем самым, своё чувство собственного достоинства… Начало операции откладывалось на два-три дня…
- Ну, значит подождём! – Только и сказал Андрей. – Скорпион справится! Этот въедливый поляк кого угодно уговорит!
- Группа готова? – Спросил генерал.
- Группа готова начать операцию через десять минут, мон женераль!
- Добро… Чем займёшься, пока это ожидание затягивается?
- Я совершенно не знаю испанского языка, Паук… Хотел посидеть за испанскими разговорниками. Может хоть что-то удастся запомнить.
- Полезное занятие! – Одобрил Жерарди. – Что ж, не буду задерживать – время дорого, Ален!..
…В приёмной генерала он нос к носу столкнулся с его личным секретарём-референтом лейтенантом Мари Савёлофф, которая, «по совместительству», была ещё и его родной племянницей.
- Здравствуй Ален! – Девушка искренне обрадовалась этой встрече.
- Здравствуй Мари. – Улыбнулся Андрей. – Всё хорошеешь? Пора бы уже остановиться в этом деле, иначе в скором времени в приёмной генерала будет не протолкнуться – все захотят посмотреть на чудо природы! Толпы поклонников пойдут!
- Да ну их! – Она смешно сморщила нос. – Они и так уже проходу не дают… А вообще! Нет предела совершенству!..
Она покрутилась, давая Андрею возможность рассмотреть себя получше. А смотреть, надо признаться, было на что!..
Высокая, стройная, с ногами, которые мужики называют «от коренных зубов» и довольно пышной, высокой грудью, эта блондинка всем своим видом была сплошной, постоянной провокацией для всего мужепоголовия Абажёля. А она ещё и искусственно усиливала этот эффект, надевая, плотно облегающие её «гитарообразное» тело, обтягивающие блузы и такие короткие юбки, что они издалека казались просто широкими ремнями… Но самым сокровенным секретом этой девушки обладал только Андрей. Он узнал его чуть больше года назад, когда впервые с ней познакомился поближе, «изучая» секретные документы к предстоящей операции, ночью, в «секретной комнате», под присмотром штабного офицера… Штабным офицером была лейтенант Мари Савёлофф, а самым большим секретом, при «изучении» документов, оказалось то, что она категорически не носила нижнего белья. Она его просто ненавидела!..
Их встречи были довольно редкими, потому что каждая из операций Андрея заканчивалась, в конце концов, тем, что он по несколько месяцев отлёживался в госпитале – он, как и всегда это было, лёз на рожон впереди всех, но, видимо ещё и поэтому, каждая очередная их встреча была как в первый раз… И, если честно, Андрей был ей очень благодарен, за то душевное, женское тепло, которая Мари дарила ему, ничего не требуя взамен – свободная девушка с современными взглядами на личную жизнь… Такое положение вещей устраивало их обоих. Хотя… Уже кто-то, где-то, начинал поговаривать о том, что «сердце племянницы занято», а кое-кто даже не догадывался, а знал это наверняка! И первым из них был сам генерал Жерарди…
…- М-да. – Андрей с удовольствием смотрел на её «формы». – А твоя юбочка стала ещё короче, Мари? Как же под этой набедренной повязкой можно что-то спрятать?
- Было бы что прятать, а как – это уже дело техники! – Улыбнулась она в ответ и посмотрела на него совершенно недвусмысленным взглядом. – Ты сегодня занят, лейтенант?
- Немного, Мари… Идёт подготовка к одной работе… Я хотел посидеть над испанскими разговорниками…
- Ты хочешь выучить испанский язык?! – Глаза её как-то странно загорелись.
- Ну, выучить язык за пару дней при всём желании не получится! А вот заучить несколько самых расхожих фраз надо бы – очень может пригодится…
- А хочешь, я тебе помогу?
- Ты говоришь по-испански?
- Неужели ты думаешь, что такой человек, как Огюст Жерарди посадил бы в своей приёмной бесполезного человека, пусть даже и свою родную племянницу, и дал бы этому человеку офицерское звание просто «за красивые глаза»? – Она сложила руки на груди и стала постукивать каблучком по полу.
- Сомневаюсь, если честно.
- И правильно делаешь! – Она фыркнула совершенно по-кошачьи. – Звание «лейтенант» давал мне не он! Я его честно заработала, окончив двухгодичную школу переводчиков! Так то!.. Мне вообще, сколько себя помню, нравились иностранные языки!
- И?..
- Английский, испанский, португальский! – Выдала она, гордо подняв голову. – И ещё итальянский и греческий, но не свободно и только разговорный…
- Вот это да!
- Удивлён? Так тебе и надо! А ты, наверное, думал, что я глупая взбалмошная блондинка!
- Я так никогда не думал, мадмуазель лейтенант!!!
- А раз не думал, то тогда я помогу тебе с испанским… На сколько смогу…
Андрей знал, что это будет за изучение языка – намерения девушки выдавали её блестевшие каким-то странным светом глаза – потому и замялся немного с ответом:
- Мари… Мне действительно надо посидеть за книгами… Это может оказаться очень важным…
- Тогда я прямо сейчас пойду к Огюсту, и если это так важно, то он в приказном порядке обяжет тебя заниматься языком с лейтенантом Савёлофф!
Она, полная решимости, уже взялась, было, за ручку, когда Андрей схватил её за талию и привлёк себе.
- Не надо беспокоить генерала по таким пустякам, лейтенант! – Прошептал он ей на ухо. – Неужели мы сами не сумеем разобраться с этим.
«А!.. В конце концов, одно другому не помеха! – Подумал он. – А расслабиться немного надо, а то от всей этой бодяги скоро бошка лопнет! Просто вдребезги напополам!.. Совместим приятное с полезным, Андрюха-брат… Глядишь, так «материал» быстрее усвоится…»
Девушка как угорь выскользнула из его рук:
- Вот и отлично!.. В таком случае… – Она посмотрела на маленькие часики на своём запястье. – Сейчас 14.50! Жду вас в «гостевой комнате» штаба ровно через три часа десять минут! Литературу и методику преподавания незнакомого языка, для вас лично, месье лейтенант Ферри, я подберу лично! И попрошу не опаздывать! Работы предстоит много!..
* * *
…Андрей улыбнулся, с теплом вспоминая те сутки «интенсивного изучения языка»… И хоть и «уездила» Мари его до полного изнеможения, но, как это было ни странно, такая физическая встряска пошла ему на пользу. Он не просто отдохнул телом и душой, но ещё с ним случилось маленькое чудо – в его мозгу накрепко засели полторы сотни испанских слов, с которыми он чувствовал себя намного увереннее – «метода преподавания иностранного языка от лейтенанта Мари Савёлофф» оказалась очень действенной!..
А в 21.00 уже 12 июня его опять вызвал к себе генерал…
- Ну, как? Изучил испанский? – Он хитро улыбнулся.
«…Он всё знает! Во попал, блин! Во попал!!! Всё! Жопа теперь тебе, Андрюха! «Казнит» тебя Паук и на заслуги не посмотрит!..»
Он покраснел от стыда и стал похож на спелый помидор.
- Чего раскраснелся-то, лейтенант, как малолетняя девчонка? Или занятия не пошли на пользу, и ты зря потерял время?
- Никак нет, мон женераль! – Рявкнул Андрей что было сил.
- Вот и хорошо! А то я уже начал было засомневаться в способностях лейтенанта Савёлофф…
- Лейтенант прекрасно справилась со своей задачей, мон женераль!
- Хорошо… – Генерал прошёлся по своему кабинету и резко обернулся к Андрею. – Если ты её обидишь, сынок, я лично сверну тебе шею!..
- Так точно, мон женераль!
- Группа готова? – Паук резко сменил тему.
- Группа готова и уже сутки находиться в состоянии «Готовность №1», Паук…
- Добро… Час назад я получил подтверждение от Скорпиона – договорённость достигнута, группа может начинать работу согласно разработанному плану операции.
- Отлично! – Не удержался Андрей.
- Рвёшься в бой?
- И не я один, мон женераль. Засиделись мужики без настоящего дела – глаза горят у всех!
- Хорошо… Завтра, в 15.30 с нашего аэродрома улетает «борт» на Кайенну… Там вы будете чесов через десять или немногим больше… Потом дальше… Времени на отдых почти не останется… У нас с Гвианой разница в пять часов, а с Перу – в семь, так что прибудете вы туда что-то около 21.00 по местному времени, а следующий вылет уже в 1.00, так, чтобы первая группа высадилась в 3.00 уже по времени перуанскому… У тебя есть время, чтобы проверить и упаковать всё ваше снаряжение, парашюты, ещё раз проверить оружие… В общем всё, что положено… И отдохнуть! Это приказ, лейтенант! Перелёт будет долгим, плюс разница в часовых поясах… В общем начиная с этого времени приказываю отдохнуть и больше никаких «занятий» испанским! Группа должна быть готова к выполнению задания, Ален!
- Так точно, мон женераль! Группа будет готова к назначенному времени! Разрешите идти?
Что-то мучило, генерала, не давало ему покоя. Он прошёлся по кабинету, ещё раз взглянул на часы. И посмотрел на Андрея так, словно был готов отменить всю операцию и послать всё подальше.
- Не беспокойтесь, мон женераль, всё будет хорошо…
- Хотелось бы… Не люблю начинать операции 13-го числа – плохое оно, не счастливое… И ждать больше нельзя – того и гляди либо американцы, либо эти индейцы перуанские возьмут и передумают! А вам там одним не справиться…
И тут Андрей в первый, и единственный раз в жизни, раз назвал генерала по имени:
- Всё будет хорошо, Огюст! Я всё сделаю, как надо…
- Ты главное вернись, Ален! Пусть даже не совсем здоровым – здесь вылечат – главное, живым!.. И людей своих сохрани! Вы для меня важнее, чем все эти наркомафиози вместе взятые!..
- Вернусь, Огюст! – И тут его глаза озорно блеснули. – Вернусь и женюсь на лейтенанте Савёлофф!
Генерал улыбнулся в ответ:
- Это если она сама захочет… Да и я ещё очень подумаю! Нужен ли ей такой башибузук для семейной жизни!.. – Он протянул руку и крепко пожал ладонь Андрея. – Удачи тебе, лейтенант!..
* * *
…Уходит в ночь глубинная разведка.
Туман скрывает тени и следы,
Нигде не хрустнет сломанная ветка,
Об этом знаем только я и ты.
Который день, от глаз людских скрываясь,
Ползут ребята наши по тылам.
Никто не знает, сколько их осталось,
И сколько их назад вернется к нам.
Свою опасную и страшную работу,
В тылу врага проделает спецназ.
И мы вас ждём, ребята, в нашу роту,
Как вы когда-то также ждали нас…
Эта старая песня, которую они пели много лет назад, ещё в Отряде, вертелась в голове Андрея, как старая заезженная пластинка. Она вспомнилась в том момент, когда шасси «Геркулеса» оторвались от «бетонки» взлётной полосы аэродрома.
«…Никто не знает, сколько их осталось, и сколько их назад вернётся к нам… Ладно! Не грусти, капитан! – Уговаривал себя мысленно Андрей, но сердце не обманешь, сердце было «не на месте», а на душе очень тревожно. – Что-то я упустил важное… Что-то недодумал, бля! Только вот что? Потом, когда поймёшь, может быть очень поздно! Сейчас думай! Сейчас! До Кайенны десять часов – время ещё есть! Думай, Андрюха – это может быть очень важно!..»
Он «ушёл в себя» и думал, уставившись в одну точку, пока его бойцы «ловили» редкие минуты сна…
Андрей вспоминал по минутам каждый прошедший день с того момента, как он появился в кабинете генерала. Он медитировал на времени, заставляя свой мозг вспоминать до мельчайших подробностей всё, что с ним происходило в эти дни… Сейчас ему очень пригодилась та наука, которую преподал ему в далёком гималайском дзонге Кулха Чу, монах Белого Братства, архат Фа Сянь …
И… Странное дело… Он наконец-то понял, что они все вместе упустили из виду. За попытками максимально изучить местные условия, за попытками разработать детальный план операции и максимально к ней подготовиться, за попытками «ускоренного изучения испанского языка», они все вмести и он, в частности, забыли о, наверное, самой важной детали!.. Он понял, что они забыли тогда, когда пилоты уже пошли на снижение и отвлечься их теперь, для того, чтобы выйти на связь с Жерарди не смог бы, наверное, заставить и сам Господь Бог.
«Геркулес» коснулся своими колёсами посадочной бетонки в тот момент, когда Андрей уже был готов выпрыгнуть с парашютом, чтобы побыстрее добраться до командования базы и связаться с генералом. Он едва дождался того момента, когда пилоты закончили свою «рулёжку» по аэродрому и открыли, наконец, заднюю аппарель.
- Стар! – Крикнул он своему незаменимому заму. – Выгружайтесь, покорми людей и ждите! Вылет дальше через четыре часа.
Андрей взглянул на свои старенькие, но такие надёжные и многократно проверенные «Командирские»:
«Так! Местное время – 20.50. Вылет планировался в 1.00… Есть четыре часа, чтобы попробовать исправить этот ляп! Иначе совсем хреново будет!..»
Он бросился бежать навстречу подъезжавшему к их самолёту джипу. Сидевшие в нём, видимо заметили бегущего, и резко остановились. Из авто выбрался ровесник Андрея, довольно щеголеватого вида и с чувством собственного достоинства зашагал навстречу.
«Хлыщ!..» – Только и успел подумать Андрей.
- Капитан Анри де Пьервес! Комендант аэродрома! Я был оповещён о вашем… – Представился он картинно.
- Лейтенант Ферри! – Бросил Андрей, пробегая мимо него к джипу. – Мне срочно нужна связь капитан!
И тут это «индюк» решил показать гонор:
- Месье лейтенант! – Попытался он гаркнуть вслед Андрею, но его нетренированный голос, дал, как говорят музыканты, «петуха». – Перед вами старший офицер! Потрудитесь доложить по форме!
При этом ему, видимо, стало невыносимо стыдно за сорвавшийся голос, и он побагровел лицом до состояния бурака.
Андрей «тормознул», не добегая до авто метров пять, и резко обернулся на голос, словно выстрелил. Да именно так оно и было! Только этот «дуплет» был составлен из пронизывающего насквозь взгляда и набора резких, гортанных фраз:
- Слушай ты, павлин дворянского происхождения, с приставкой «де» к фамилии и погонами «капитана», если ты мне через три минуты не обеспечишь связь с генералом Жерарди, то это будет расценено высшим командованием, как саботаж сверхсекретной операции! А о последствиях, которые я тебе обеспечу, можешь догадываться сам! Капитан, мать твою!.. Быстро в джип – время не ждёт!!!
Вся аристократическая спесь слетела с коменданта в доли секунд! Он, словно нашкодивший солдат-первогодок, которого отчитал за нерадивость генерал, бросился «на рысях» в след за Андреем…
Парадокс, но ровно через три минуты Андрей уже проговаривал в микрофон рации позывные, выгнав, предварительно, всех «посторонних» из комнаты связи:
- Гнездо, Гнездо, ответь Комару! Комар вызывает Гнездо! – «Гнездо» был позывной штаба Жерарди.
- Гнездо на связи! – Проговорил уверенный голос через минуту. – Слушаю тебя, Комар!
- Первого! Срочно!
Он закурил сигарету и стал нетерпеливо ждать. Но ожидание не затянулось надолго:
- Первый для Комара! – Прогремел голос генерала в наушниках.
- Первый! Мне нужна информация!
- Конкретнее!
- Я не знаю, как выглядит «цель»!..
- Мать твою! – Это обращение было скорее к самому себе, чем к Андрею. – А ведь и я тоже этого не знаю!..
- Что делаем, Первый?
- Два часа ночи… – Голос Жерарди был озабочен. – Ладно! Сиди на связи! Не отключайся! Будут мешать – пригрози от моего имени самыми страшными наказаниями!.. До начала операции ещё есть время, Комар, Жди! А я пока постараюсь разбудить тут, кое-кого, и поставить на уши! Что-нибудь да сделаем! Успеем…
«…Вот так! Думали-гадали, судили-рядили, а никто так и не додумался, что фотографии дона Алесандро ни у кого нет!.. Кого «зачищать» прикажете, господа политики?! Или пулять в кого попало?! Так это вы ошиблись адресом, господа хорошие – ни я, ни вся моя группа в такое говно не полезет – честь офицерская дороже!..»
Ожидание затягивалось…
С момента разговора с Пауком прошёл час, потом второй, начался третий, а ответа из Абажёля всё небыло – радиоэфир был пуст и нем…
В дверь комнаты связи постучали:
- Да! – Резко бросил Андрей.
- Разрешите? – В двери стоял тот гордый собой капитан, который представился комендантом аэродрома.
- Вы у себя дома, комендант…
- Хотите кофе?
- Прикажите, если это не сложно, месье капитан – я просто не могу сейчас отойти от станции… – Андрей подождал, пока вернулся «хозяин аэродрома» и проговорил примирительным тоном. – Не обижайся, Анри…
- Да, ладно… – Капитан, на поверку оказался довольно простым и свойским малым. – Я же вижу, что у тебя такая каша заварилась, что нам в этой глуши и не снилась никогда…
- Дело действительно очень серьёзное!..
- Я понимаю… – Он вздохнул как-то очень обречённо и грустно улыбнулся. – «Дикие Гуси» генерала Жерарди просто так не «бьют крыльями»… Я и сам когда-то хотел к нему попасть… Зрение подвело… А с очками или линзами, как сейчас, по джунглям не побегаешь… Пришлось идти в интенданты…
- Каждому своё, капитан…
И тут в наушнике резко проговорило:
- Первый для Комара! Первый для Комара!
Андрей посмотрел на коменданта:
- Анри… У меня генерал на связи…
- Всё! Я ухожу!..
- Слушаю Комар!
Наушник гремел голосом генерала:
- Мы нашли кое-что, Комар!.. Только не то, что нам конкретно нужно… Нигде не нашлось ни одной фотографии ни Алесандро, ни Энрике… Есть только фото Эве, да и то не очень чёткое… Тебе придётся решать на месте… Они всё же братья, поэтому сходство должно быть… Это всё, что удалось добыть за это время, Комар…
- Ладно… Разберёмся, Паук…
- Тогда так… Прямо сейчас, по Интернету, для тебя придёт картинка… И желательно, чтобы…
- Я приму её сам, Паук!
- Это всё, что есть, Комар… Этого мало, но – это всё, что есть!..
- Операция продолжается, Первый! Конец связи!
- Удачи, Комар! Отбой!
Андрей подошёл к компьютеру, ввёл код доступа и открыл пришедший из далёкой Франции компьютерный файл… Затем вывел его на печать, и старенький, чёрно-белый принтер выдал «на гора» довольно смазанное изображение того, кто «в этой операции не участвовал» – дона Эве.
«…Ну, что ж… – Лейтенант всматривался в нечеткий отпечаток. – На безрыбье, как сказал бы Медведь – раком станешь… Будем надеяться на то, что у всех у них один о тот же папачос, а их мамашка не гуляла в поисках наслаждения по соседним индейцам… Иначе придётся совсем туго… Эти латиносы после тридцати все на одно лицо – хрен разберёшь, кто из них старше, кто из них младше… Разве что только по седине… Да только тут тоже фигня – седеют они уже к глубокой старости! Ладно!.. Разберёмся по ходу…»
* * *
…Их самолёт вылетел из Кайенны как и было запланировано – в 1.00 по местному времени. Ему предстояло на высоте в 7000 метров пересечь весь континент с северо-востока на юго-запад. Континент… Из пяти часов, которые, должен был лететь этот грузовой аэроплан, четыре он летел над Бразилией, а если быть совсем уж точным, то над самыми гиблыми её местами – над бассейном Амазонки…
…Андрей почувствовал, что самолёт начал снижаться ближе к 3 часам ночи уже перуанского времени, потому, как заложило уши. Нет, самолёт не пошёл, конечно же, в крутое пике! Он просто начал постепенно, по очень пологой траектории снижаться до высоты в 5000 метров, но организм человеческий, Природу-матушку, не обманешь – пилоты начали выполнять манёвр «блукания в высотных эшелонах и направлениях» – очень скоро первой группе, во главе с Андреем, пора будет на выход.
«…Ну, что, капитан? Кажется долетели, с грехом пополам… Теперь дело за малым… Остаётся сущая ерунда – вальнуть по-тихому эту наркоманскую шишку, да и постараться вернуться! Причём вернуться надо постараться не в разобранном состоянии… Работки просто начать и кончить! И не дать при этом, чтобы кончили тебя!.. Ладно! Нормаль всё будет!.. Ну!.. Бог не выдаст – кабан не съест!.. С Богом, капитан!..»
Он встал с жёсткой деревянной лавки именно в тот момент, когда в трюм этого «грузовика» открылась дверь пилотской кабины и в её проёме показалась коренастая фигура бортинженера.
Он показал Андрею растопыренную ладонь, на что тот кивнул головой и проговорил в крохотный микрофончик, плотно прилегающий к щеке:
- Первая группа! Готовность – пять минут! Проверить кислородные маски, крепления парашютов и тюков со снаряжением! Полное внимание, мужики!
- Слава Богу! – Услышал он в наушнике голос Гранда. – А то я себе за эти полусутки полёта уже всю жопу отсидел…
- Отставить ****обольство в эфире, капрал! – Проговорил Андре без злобы…
Он прекрасно понимал состояние своих бойцов. С парашютом прыгали все абсолютно, и не один десяток раз, только… С высоты в «пять тысяч» с кислородной маской, как оказалось, из всех них прыгал только Андрей! Да и то это было больше десяти лет назад, в 90-ом году, когда начиналась та операция в Ферганской долине, и всего один раз… А такие, высотные прыжки – это скажет любой опытный парашютист, очень многим отличаются от прыжков стандартных с полутора-двух тысяч. Это примерно, как если у водолазов сравнивать погружения аквалангистов в лёгком снаряжении, до 50-ти метров, и «тяжёлых» водолазов, которые могут спускаться до 150, а некоторые уникумы и глубже… Тут и ощущения совершенно иные и последствия для организма. Вот вам абсолютно прямая аналогия…
Мужики немного нервничали… А реакция на такое состояние у каждого была своя – кто-то замыкался в себе, кто-то предельно концентрировался на мелочах-пылинках, а кого-то тянуло поболтать…
- Приготовились!
Прыжок этот, с высоты в 5000 метров, сам по себе был очень сложным и опасным. На такой высоте температура разреженного воздуха могла доходить до тридцати градусов ниже нуля! Дальше – больше… Отдельных тюков с оружием и снаряжение для группы небыло – Андрей не мог себе позволить потерять этот груз по независящим от них причинам, поэтому каждый прыгал со своим личным «багажом». Рюкзак, в котором была упакована вся поклажа, крепился двумя крепкими двухметровыми фалами к парашютисту, вернее к его парашютным лямкам… Между ног… Смешно? Наверное, смешно. Со стороны… На самом же деле, крайне опасно!.. Проваливаясь вниз из открытой задней аппарели самолёта на скорости около 800 кэмэшников в час, поток воздуха закручивает парашютиста так, что ни одна центрифуга даже и рядом не стоит!.. А потом из этого «волчка» надо выйти, скоординировав своё падание расставленными в стороны руками и ногами – это если ты без груза. Этот прыжок был на порядок сложнее тем, что свои рюкзаки они плотно прижимали к груди, а в нём по 30-35 кэгэ весу! Для выхода из «волчка» тебе оставались только ноги!.. И уж только после того, как свободное падение стабилизируется, и ты будешь лететь к земле «на животе» несколько долгих минут, система выпустит парашют на определённой высоте. И только тогда, после полного раскрытия купола можно будел отпустить свой рюкзак – пусть болтается под тобой внизу… Ни хрена себе задачка!!! А если учесть, что в этой операции бойцам взвода предстояло десантироваться ночью, да на «незнакомый» лес, да ещё кислородная маска «помогает» вовсю… Это ж какой должен быть опыт десантирования!!! Да только за то, что человек решился на такое, ему должны повесить орден на грудь!.. Именно поэтому в группу Комара вошли не просто спецы, а ещё и те, кто имел за своими плечами не меньше полусотни именно «ночных» прыжков, с опытом десантирования в горах, и на лес… Да и то это ещё ничего не гарантировало! Ночь – в этом регионе – самое время охоты… Для всех кошачьих, для всех ползающих ядовито-зубастых, и для всех плавающих хищников! И совершенно неизвестно как ты, и на какое дерево приземлишься! А вдруг эта капризная девка Фортуна возьмёт, да и пошутит над тобой, и ты при приземлении оседлаешь ягуара, который, собственно и живёт-то на деревьях, а? Вот весело-то будет, когда ты на нём верхом поскачешь по веткам, аки Тарзан, мать его!.. А ведь на деревьях, в листве на ветках, здесь живут не только ягуары, а ещё и половина всех змей…
В общем… Даже начало всей этой операции предполагало быть «весёлым и занимательным» – память на всю жизнь! На хрена только она нужна, такая память?!.
Когда загудел мощный ревун сирены и аппарель плавно пошла вниз, Андрей, который прыгал последним в своей группе, обернулся и посмотрел на оставшуюся «десятку» Стара. Бойцы уже встали с жёстких лавок и в последний раз проверяли всё «своё хозяйство» – они прыгали ровно через пять минут…
…Вот зажглась зелёная лампочка, и группа Комара ринулась к черной пропасти. Они должны были приземлиться максимально близко, поэтому и прыгали не «цепочкой», как это обычно бывало на тренировках, а всей группой одновременно, как это делают на соревнованиях, во время показательных прыжков…
Тугой холодный ветер мощно ударил в грудь, перевернул Андрея несколько раз, пытаясь своими сильными щупальцами вырвать из рук рюкзак. Но даже для него это оказалось не под силу – лейтенант вцепился в него так, что оторвать его сейчас от этого брезентового мешка не смогли бы, наверное, даже танком! Иначе было нельзя! Простой инстинкт самосохранения! Если выпустить рюкзак, то заплетёшься в его двухметровых фалах так, что мумия позавидует, и тогда всё – fenita la commedia… Кое-как справившись с вращением, Андрей стабилизировал своё падение и посмотрел вниз, пытаясь разглядеть под собой хоть что-нибудь. Да где там! Ночи в этих широтах такие, что кажется порой, что ты попал в бочку с мазутом или смолой – не видно вообще ни хрена!
«…Готу и Гранду, наверное, сложнее всего! – Пронеслась молния мысли. – Они и сами тяжёлые, и груз у них потяжелее, чем у всех будет!.. Ну, ничего! Мужики они опытные – справятся!..»
Высотомеры их парашютных систем были установлены на 1000 метров. Никаких пижонских выходок, как это случалось иногда с Андреем под настроение на тренировочных прыжках, здесь не должно было быть ни в коем случае – слишком высока была цена ошибки! А поэтому… Шесть с половиной минут свободного падения, а потом около двух с половиной минут уже под куполом, пытаясь при приземлении ничего себе не сломать и не попасть никому при этом в зубы…
Шесть с половиной минут… Это много или мало? В сущности – мало! Но когда пролетаешь за одну минуту около шестисот метров, и знаешь, что единственный твой шанс не разбиться в лепёшку – это исправная автоматика и вовремя раскрытый купол парашюта, и ты ждёшь этого момента каждой клеточкой своего организма, то даже одна минута кажется вечностью!..
А потом происходит совершенно обратное, когда купол уже раскрыт над твоей головой! Те, две с половиной минуты, кажутся тебе одним мгновением, потому что думаешь уже о другом…
И это происходит абсолютно со всеми, кто каким бы опытом не обладал…
…- П-пах-х!
Хлопнуло над головой прямоугольное тёмно-серое шёлковое полотнище.
Рывок вверх, мощный удал в пах парашютными лямками, да так, что искры в глазах, и… Андрей почувствовал, что «висит» в воздухе.
«…Ну, слава Богу! – Подумал он и выпустил из рук рюкзак. – Теперь бы не сломать себе ничего и было бы совсем отлично… Как там мои мужики? Должны были бы уже все раскрыться…»
Теперь, когда руки были относительно свободны, Комар нащупал в одном из кармашков своей «разгрузки» корпус маленькой, размером с сигаретную пачку, но довольно мощную, дававшей устойчивую связь в радиусе до пяти километров, оперативной радиостанции и нажал на кнопку.
- Все Первому! – Проговорил он в ларингофон .
- Четвёртый в норме!
- Чшетий рашкрывся!
- Пятый в порядке!
- Второй раскрылся!
Все бойцы были расписаны по номерам в боевом расчёте группы. Гот – «второй», потому что был вторым номером у Андрея. Вайпер – «третий», Гранд – «четвёртый» – это была вторая снайперская пара, ну, и Оса – «пятый», радист группы…
- Принял! Теперь полное внимание!
«…Ну, хоть это хорошо!.. Теперь уже и Стар со своими должен был прыгнуть! Хоть бы у них тоже всё было в порядке…»
Поторопился тогда Андрей, ах, как поторопился!..
У разведчиков-диверсантов есть один непреложный, и, конечно, негласный закон – «Никогда не говори, в ходе задания, что у тебя всё хорошо! Потому, что ровно через секунду у тебя может стать всё очень плохо!.. Никогда не говори, в ходе задания, что оно выполнено, даже если это действительно так! Задание выполнено и у тебя «всё хорошо» только тогда, когда ты лично доложил своему командиру о его завершении!..»
И можете отнести это к очередным суевериям, как хотите, но и проверялся, и подтверждался этот закон не одним поколением разведчиков!.. Сколько раз, во времена Великой Отечественной, было так! А в Афгане? Да и на Кавказе!.. Вот выходит разведгруппа из вражеского тыла после длительного «свободного поиска», и всё, вроде бы, в порядке, и задание выполнили, и «языка» приволокли, а тут, вдруг… Залетает, откуда ни возьмись, тебе за спину мина от «левого» миномёта, который никогда не стрелял… Б-ба-бах! И всё!.. «Языка» нет, а ты, в лучшем случае, контужен до самой задницы. А в худшем – летишь к архангелам «под ручку» со своим же «языком»… Или проснётся, скажем, с тяжёлого будуна какой-нибудь снайперишка, продерёт глазёнки, да и пульнёт пару раз «в ту сторону», а пуля-дура, возьмёт, да и тюкнет тебя в темечко, когда ты уже собрался на доклад к начальству… И никто так и не узнает, что ты успел накопать в своём «свободном полёте», и как нагадить супостатам!.. А потому, по твоим следам пойдёт уже другая группа, проклиная все эти «случайные закономерности». А всё почему? Да потому, что не радуйся раньше времени, «дурилка картонная»!..
Вот именно эту, святую для разведчика, заповедь и нарушил Андрей, обрадовавшись раньше времени, что десантирование группы в таких жесточайших условиях прошла нормально… Нарушил, и тут же сам же и поплатился, ровно через минуту…
…Андрей вытягивал постепенно на себя «управляющие» стропы своего «матраса», потому что уже начал чувствовать перепад температур – здесь, ближе к земле было гораздо теплее, и очень чётко ощущал движение времени – до земли оставались считанные секунды…
Но… Ночь… Она всегда полна неожиданностей…
Густая, зелёная крона дерева возникла перед ним за секунду до того, как он сообразил, что надо делать…
- У-уг! У-уг-гы! Хы-ых! Хым-ма!
Он летел вниз, ломая своим телом тонкие ветви и сучья.
- Ый-йы-гых-а-а! Хр-русть! Бля-а-а!!!
Рюкзак, болтавшийся у него между ног, естественно, запутался в густых ветках и застрял намертво примерно метрах в трёх от земли. А Андрей «пролетел» мимо него. И всё бы ничего, он бы его сдёрнул оттуда своим весом, но… Контролировать своё падение, хотя бы частично, можно только тогда, когда хоть что-то видно! Иначе ты уподобляешься такому же «мешку с говном», как и твой рюкзак!..
Правая нога лейтенанта, за те, две секунды «пересчёта веток», невероятным образом заплелась за фал рюкзака и…
- Хр-р-ум-с! – Раздался хруст на половину джунглей.
- У-ум-м-м, ба-ля-а-а! – Раздался громкий шёпот.
Это было действительно очень больно… Настолько, что Комар даже потерял сознание на несколько секунд…
Он пришёл в сознание и первое, что понял, так это то, что он висит вниз головой в метре от земли.
«… Чё-то хреново как-то ты приземлился, Андрюха…»
Он попробовал было подтянуться и перерезать стропорезом фал, но его почти намертво «спеленал» парашют, который чудесным образом, не зацепившись ни ща одну ветку, заплёл стропами и полотнищем за своего хозяина до состояния кокона… Сейчас, для «местных жителей», это был не Андрей, не лейтенант, и даже не человек – это был кусок живого мяса, который безропотно будет наблюдать, как его будут есть, буде такое желание возникнет в какой-нибудь хищной голове…
- Группа на связь! – Проговорил он, превозмогая боль.
- Второй – «единица». – Доложил Гот, что у него всё в порядке и приземление пошло удачно.
- Чшетий – «еден».
- Пятый – порядок!
- Четвёртый – «раз»!
Доложили по связи бойцы группы.
- Первый – «ноль»! Искать по зелёному свету!..
Через несколько минут, продолжая всё так же висеть вниз головой в метре от земли, Андрей увидел несколько, приближающихся к нему с разных сторон, лучей тусклого зелёного света, таких же, какой светился на его груди – он всё же сумел дотянуться и включить свой фонарик…
Прошло ещё несколько мучительных секунд ожидания, и к нему подбежал сначала гигант Гот, который тут же «принял» его на руки, затем Андрей увидел Гранда, который, не раздумывая ни секунды, стал резать фал, а потом к ним вышли Вайпер и Оса…
- Ну, цо? Як сэбэ почуваешь, коммандер? (Ну, что? Как себя чувствуешь, командир?). – Проговорил озабоченно Збигнев.
- «Каком» к верху… – Андрей лежал у ствола того дерева, которое так недружелюбно его встретило. – Что с ногой?
Этот вопрос предназначался уже к Гранду, который в их группе, по совместительству, был ещё и «народным военным врачевателем».
- Перелома нет…
- И на том спасибо!
- Но, мне кажется, что есть вывих голеностопа… – Алексей плотно бинтовал ногу Андрея. – Сложный вывих, командир… Думаю, с разрывом связок…
Это было совсем уж не кстати…
- Ладно! Не гунди, эскулап ты наш недоученный… – Андрей попробовал пошевелить ногой, и его мозг насквозь прошила молния боли. – Вывих – не перелом… Ты мне вколи, там, это наше снадобье, и хорош – дело надо делать, мужики!..
«…Да, бля… Начали 13-го, вот и пошли сюрпризы… Прав был Жерарди, как всегда, прав!.. Ладно! Проскочим! Где наша не пропадала!..»
Гранд, хоть и не учился никогда быть врачом или, скажем, фельдшером, но на занятиях по оказанию первой помощи учеником был прилежным и, как ни странно, его большие, сильные и грубые руки-кувалды действовали в таких случаях правильно и даже нежно! Кто знает, может, это было его талантом, и он мог бы стать прекрасным врачом?.. Просто Лёша выбрал для себя совершенно другую профессию… Он плотно и очень умело перебинтовал ногу Андрея, полностью обездвижив его голеностоп.
- Ну, как?
Лейтенант поднялся и попробовал пройтись пару-тройку шагов. Боль небыло! Вернее, она была, конечно, но такая, как если бы ты просто ударился – ничего страшного! Если не снимать повязку… Андрей чувствовал, что без неё передвигаться будет просто невозможно – боль сидела в засаде и ждала своего часа… Ходить? А вот ходить теперь было крайне неудобно! Ну, как если бы пришлось идти по лесу в жёстких ластах – высоко поднимать правую ногу, которая потеряла одну из своих «свобод». Сейчас, своими движениями, своими шагами, он был похож на аиста, на цаплю, да на кого угодно, но только не на разведчика-диверсанта!.. Это было бы, наверное, очень смешно, если бы небыло так грустно… Разведчики смотрели на своего командира серьёзными, без единой тени улыбки, сочувствующими взглядами, потому что каждый сейчас понимал, насколько всё осложнилось всего за пару секунд.
- Ну! – Задал закономерный вопрос Оса. – И что теперь?
- Продолжаем операцию! – Сказал лейтенант решительно и посмотрел на Осу. – Серёга! Дай связь со Старом!
Через полминуты он уже шептал в микрофон мощной радиостанции:
- Первый вызывает Первый-Браво! Первый-Браво ответь Первому! Стар ответь Комару!
- Первый-Браво на связи! – Прошипел наушник в ответ.
Вторая часть группы, десять человек во главе со Старом, высаживалась примерно в семидесяти-восьмидесяти километрах юго-западнее и уже в предгорьях, где небыло такой буйной растительности, а была редколесная сельва – в этом им хоть немного, но было попроще.
- Как?
- Прибыли! Карандаши в пачке, сломанных нет.
- Хорошо! Связь по графику. Начинаем!
- Отбой!
Андрей отдал «переговорник» Осе и задумчиво проговорил:
- Слава Богу, что хоть у них всё в порядке…
К Андрею подошёл Гот:
- Что теперь, командир? Как мы сможем работать?
- Нормально сможем! – Комар попытался прислушаться к своим ощущениям. – Моя нога не помешает поползать, полежать в засаде и выстрелить вовремя, а это главное.
- То не так, Анджей! То нэ головнэ! Головнэ – як ты будешь втекать пошле того пострела? (Это не так, Андрей! Это не главное! Главное – это как ты будешь убегать после того выстрела?). – Проворчал Вайпер.
Андрей прекрасно понимал, на что намекает его друг:
- Збигнев. Если бы Паук посчитал нужным, то поручил бы это задание тебе, так что… Ты прекрасный профессионал, каких поискать, и именно поэтому здесь ты, а не Джо или Кот… Ничего не меняется – будем работать по оговоренному плану и боевому расписанию!
Он поднялся и прошёлся ещё раз, приноравливаясь и привыкая постепенно, к своему «новому», необычному шагу.
- Всё, мужики, время не ждёт! – Лейтенант взглянул на часы. – 3.20. Маскируем парашюты, разбираем снаряжение. Начало движения через десять минут! Нам ещё до этой лесной дачи, мать её, пилить и пилить!..
Первая группа высаживалась примерно в тридцати-сорока километрах от гасиенды семьи Моралес – никто не хотел упрощать жизнь Кайману и попадаться его коммандос сразу же после приземления…
* * *
…Идти по этим буйным зарослям по азимуту было сложно. Джунгли бассейна Амазонки… Здесь, в самой непосредственной близости к реке Мадре-де-Дьос, растительность была такая, что, без преувеличения, застрял бы даже танк, проехав пару сотню метров!.. Это была зелёная стена…
Они шли цепочкой, а впереди группы, сменяя друг друга каждые полчаса, работая мачетами, как средневековые рыцари, в эту стену врубались попеременно, то Гот, то Гранд. Они, по боевому расписанию, были «вторыми номерами» у двух снайперов, и должны были обеспечивать и безопасность своего стрелка, и безопасность всей группы, а значит на марше – это головной дозор и арьергард… Да и не уговаривал их никто на эту тяжелейшую работу, не убеждал и не приказывал – этим двум «голиафам» самим нравилось размять свои широченные плечи… Реки видно небыло, но по влажности испарений, по тому, как они время от времени выскакивали из «зелёнки» на протоптанные звериные тропы, ведущие к водопою, было понятно, что река от них метрах в трёхстах, ну, может, в полукилометре.
Идти возле самой реки Андрей отказался сразу, хотя, если верить тем космическим снимкам, которые показал ему генерал несколько дней назад, и которые накрепко засели в памяти лейтенанта, плантации коки подходили к самой воде.
По логике дилетанта, можно было бы добраться до них вдоль реки, а дальше уж, выходить вдоль этих посадок к самой вилле. Но Андрей, да и все остальные были профессионалами, а кроме всего прочего, были ещё и научены горьким опытом… Идти вдоль реки опасно! Не говоря уже о том, что сама река кишит опасностями, а на её берега, на водопой выходят не только безобидные обезьяны, пекари или антилопы, а ещё и хищники – это-то как раз было не самой страшной бедой. Страшнее были хищники двуногие!.. И если то, что говорил Жерарди о коммандос Каймана правда, то эти гиены, обнаружив, не дай Бог, конечно, такую малочисленную группу «чужаков», обязательно попытаются прижать её к реке – это классика, которую преподают не то, что разведчикам, а даже самым обычным «зелёным» солдатам. Такая группа, прижатая к реке, обречена на гибель…
Поэтому они и вгрызались в паутину сплетённых веток. Выходить нужно было не от реки, где ко всем радостям могла быть ещё и засада, а из джунглей, которые невозможно «перекрыть» никакими патрулями-засадами…
В 6.00 Комар объявил привал.
- Ну, что, мужики?
Потому, как вздымалась грудь Гота, да Гранда тоже, было понятно, что они устали. Устали здорово!..
- Нормально…
- Размялись немного… – Улыбнулся вымученно Мартин.
Андрей взглянул на Осу, который имел, как радист, в своём арсенале не только мощную, но довольно лёгкую и компактную радиостанцию, но ещё и небольшой навигационный прибор, который с помощью спутника, определял своё местонахождения, а значит и всей группы.
- Сколько мы успели пройти, Сергей?
- Что-то около пяти кэмэ…
- За два с половиной часа. – Лейтенант посмотрел на своих уставших бойцов. – Если подумать, то мы ещё очень даже здорово идём!
- При таком темпе, командир, мы сумеем добраться до места только к вечеру. – Пробасил Гот. – Да и то, в лучшем случае… Искать и организовывать «лёжки» в темноте, здесь…
Андрей понимал, что Мартин прав. Прав, как никогда! Здесь, где опасности могли подстерегать тебя просто на каждом шагу, ползать по кустам или лазать по деревьям в темноте было смертельно опасно! Поэтому выхода было всего два – либо постараться увеличить темп и прийти к гасиенде ещё засветло, либо ночевать прямо посреди джунглей и ждать следующего дня, в надежде, что ты его всё же дождёшься…
- Серёга. – Гранд обернулся к Осе. – А сколько нам ещё до этой избушки осталось?
- Двадцать пять, ну, может двадцать семь… Точной привязки нет, так что приблизительно…
- Ясно… Ты как, командир?
Андрей уже приловчился к своему необычному шагу и даже стал забывать понемногу, что его нога не в порядке.
- Терпимо, Лёша…
- Тогда надо валить дальше! – Гранд был категоричен. – Если мы днём сумеем пройти хотя бы по два с половиной кэмэшника, то максимум к трём часам уже будем на месте! А тогда и времени на всё хватит!
Не согласиться с этим было нельзя, хотя все понимали, что в такой густой «зелёнке», что бы идти с такой скоростью, и Алексею, и Мартину придётся работать своими мачетами почище негров на плантациях…
Лейтенант посмотрел на часы:
- Перекур десять минут, мужики, и потопаем дальше… Если сумеем добраться до этой дачи к обеду – отлично! Если нет… Ну, так заночуем поближе к ней, там где местное зверьё знает человека, и почти наверняка его боится…
…Шум, который поднимали «лесорубы» Андрея, стоял такой, что его было слышно, наверное, за несколько сотен метров, но пока это было им даже на руку, потому, что за все время, им на пути не попался, ни один хищник, ни кошачий, ни змеиный – всё же, что ни говори, а дикое зверьё не любит постороннего, неестественного шума, и старается от него убежать-уползти заранее и подальше…
- В-ву-у-у-у-у!
Когда они впервые услышали этот душераздирающий вой несколько часов назад, то в мгновение ока ощетинились во все стороны оружием.
Вой был такой, словно какого-нибудь слона, которые здесь вообще не водились, ранили в самое интимное место!.. Вой, леденящий кровь, и понимающий торчком волосы на всём твоём теле, буквально…
- В-ву-у-э-э-ы-ы!!!
- Т-твою мать! – Прошептал Оса и оглянулся на лейтенанта.
А Андрей, уже успевший сообразить, что это такое, растянул губы в ухмылке и опустил оружие:
- Это ревун, мужики.
- Чё за ревун такой? – Проговорил Гранд.
- Обезьяна-ревун… – Андрей улыбнулся ещё шире. – Так самцы зазывают к себе самок… Гон у них сейчас, пацаны – маленькие ревунчики в яйцах шевелятся! Щекотно, наверное, вот и орут, как дурные… Голос такого ревуна в джунглях разносится далеко! До пяти кэмэшников, говорят…
- Что б ему его яйца разорвало, придурку озабоченному!.. – Пробубнил Оса. – Я, с перепугу, чуть шмалять не начал, куда ни попадя…
- Ладно… Закончили перекур… Потопали дальше…
В течение этого дня у них случилась и ещё одна встреча, которая тоже заставила всю группу на несколько секоунд занять круговую оборону.
Уже ближе к полудню, когда «лыжню» пробивал Гот, что-то коричнево-серое бросилось прямо ему под ноги, едва не сбив огромного Мартина.
- Ви-ви-ви-и-и-и-и-и-и!!! – Раздался истошный вопль. – Ви-и-и-и!!!
Все припали к земле, а Гот, просто рубану со всего маху своей огромной мачетой, потому, что ничего другого уже просто не успевал… Визг прервался на высокой ноте так резко, словно его просто взяли и выключили, нажав на какой-то рычажок.
Прямо у ног Мартина, с перерубленным позвоночником агонизировало нечто, очень похожее на свинью.
- Пекари! – Прогудел он, разглядывая павшую от его руки дичь. – А напугала, зараза, как бегемот.
- О! – Гранд уже успел приблизится. – Птьфу-ты! Так это свинья!
- Дыка свыня! – Добавил Вайпер. – Лэгка здобыч!
- Эт точно! – Проговорил Андрей. – Это тебе не наш дикий кабан, который может и на человека, и даже на медведя напасть – пекари, наверное, самое трусливое животное во всех джунглях!
- А чё ж она тогда на меня бросилась? – Прогудел Гот.
- Она не бросилась, Мартин! Это у неё мозги такие! Она от страха бежит в ту сторону, в которую повёрнуто её рыло! Видимо она паслась в тот момент, на тебя глядячи, потом её переклинило и она попёрла, куда глаза глядят!
- Ну и дура! – Это было вердиктом большого немца…
…Они всё шли и шли, пробиваясь через густую зелёнку, и уже почти потеряли счёт времени, когда Оса вдруг произнёс, глядя на свой «чудо»-навигатор:
- По расчётам, до объекта километра три, командир…
* * *
14 июня 2000 г. Бассейн Мадре-де-Дьос.
«…- Ни хрена себе избушка!..»
…Андрей посмотрел на часы и улыбнулся – стрелки показывали 15.20…
«…Молодцы мы! Отмахать «тридцатник» за двенадцать часов в такой «зелёнке»!.. Мы большие молодцы!..»
- Так, мужики! Теперь идём на цыпочках! Так, чтобы ни одна травинка не шелохнулась и ни одна обезьяна крик не подняла! С этого момента – мы тени!
Он посмотрел на усталые лица, на вздувшиеся вены на шеях и подумал:
«…Надо отдохнуть! Всем! Устали мужики… Да и я сам тоже… Ещё эта нога, бля!.. Разболелась, сучья морда… Перекурим, перекусим и пойдём… Успеем осмотреться – солнце зайдёт часов в девять вечера, так что время ещё есть… Время, пока, терпит…»
- Делаем так… Сейчас пожуём и отдохнём маленько… Выходим в 16.00! За это время распаковаться, снаряжение на себя, всем к началу движения надеть «Леших »! Прогулки по лесу закончились, мужики! Начинаем работать! Всё лишнее маскируем и оставляем здесь… Всё! Отдыхать всем!
Он повалился, где стоял, у ствола какого-то мощного ствола местного исполина, прикрыл глаза и тут же провалился в сон…
Помните, как это было в знаменитых «Семнадцати мгновениях весны»? «Так он проспит ровно двадцать минут, а потом проснётся и поедет дальше… Эта привычка вырабатывалась в нём годами…»… Кто-то в это верит, кто-то не очень, а кто-то и вовсе нет, но!.. Для того, чтобы понять, что это абсолютная правда, надо попробовать пожить Этой жизнью, походить ежесекундно по «лезвию бритвы», зная, что любой неверный или необдуманный шаг может стоить тебе собственной головы!.. Вот только тогда внутри твоей головы и «родится» тот секундомер, который и будет отсчитывать заложенное в него тобой самим время… Думайте что хотите про кино, про то, сколько во всём этом режиссёрского и авторского вымысла, но то, что происходило со штандартенфюрером Штирлицем, или полковником Исаевым, кому как угодно, было АБСОЛЮТНОЙ правдой! Было, есть и будет! Для тех, кто имеет совершенно непосредственное отношение к Этой профессии!..
Андрей заснул тут же, зная, что кто-то из его бойцов обязательно останется в охранении – «повальная спячка» вообще была не принята в их среде и считалась верхом дилетантства, дурным тоном и каралась, на первых порах, инструкторами самым нещадным образом – и проснулся ровно через полчаса… Одновременно со всеми… Хотя… Гранд, видимо, «задал самому себе программу» на двадцать пять минут, потому, что открыв глаза, Андрей увидел его рядом с собой, распаковывавшего ИПП (индивидуальный перевязочный пакет)…
Сохраняя полное молчание, Лёшка расшнуровал «берц» Андрея и принялся за перевязку. Конечно, при таких травмах считается, что «шину» трогать нельзя, по крайней мере, неделю или даже две, и соблюдать полный покой. Тогда растяжение уйдёт и связки восстановятся… Только вот самое главное, второе условие, про покой, небыло соблюдено с самого начала. А за двенадцать часов пути та повязка, которую Гранд делал ночью, практически на ощупь, растрепалась и потеряла свою жёсткость. Так что теперь, в относительно спокойных условиях, без особой спешки и при свете дня, ему пришлось делать всё заново…
Через несколько минут, когда всё было закончено, Комар начал готовиться к маршу, надев «Лешего» и обмотав такой же пятнистой, кудлатой лентой свою винтовку от ствола до приклада. Винтовка эта, заслуживала отдельного внимания…
Чего греха таить, но этот «Heckler und Koch PSG-1» был, наверное, самой лучшей снайперской винтовкой, на то время, из всех придуманных. Надёжнейшее, мощное оружие, с очень точным боем и прекрасно отлаженной механикой, калибра 7.62 миллиметра, «магазином» на двадцать патронов и штатным десятикратным оптическим прицелом, она была предназначена для стрельбы на средние дистанции от 100 до 700 метров. Но к этой операции, заранее предвидя трудности, Андрей попросил «технарей» немного модернизировать его «основной аргумент». И надо сказать, что за трое суток они прекрасно справились со свое задачей!.. На съёмный ствол, по всей его длине был интегрирован мощный глушитель, примерно в сервелат толщиной, и заменена сама «оптика» – длинная труба двадцатипятикратного электронного прицела была, чуть ли не в половину всей винтовки!.. Конечно «Хеклер» потяжелел килограмма на два, но!.. Теперь, при такой оснастке, Андрей мог «работать» по цели с полутора километров, а это уже значительно облегчало задачу! Ну, если и не облегчало, то уж, во всяком случае, расширяло возможности…
Но Андрей на этом не остановился – точно таким же переделкам-модернизациям подверглась и любимая Вайпером, и проверенная им не единожды, «Ческа Збройовка» CZ 700 Sniper M1»…
…Теперь эти винтовки, которые ко всему прочему были покрашены в камуфляжные цвета, как и всё оружие группы, и обмотанныё камуфляжной лентой из комплекта «Лешего», были похожи со стороны на деревянные сучки с зелёными ленточками-листочками.
В 16.00 Комар встал и посмотрел на свою группу придирчивым взглядом – перед ним стояли четыре кудлатых куста. Да и сам он, наверное, был похож со стороны на точно такой же куст.
«…Ну… Нормально вроде бы!.. По крайней мере с пяти метров, если без собак, то хрен ты нас увидишь! Да и с собаками тоже!.. Реппелент на себя все распылили…»
- Так!.. Слушай приказ!.. Начинаем движение двумя группами. Первая: Комар, Гот, Оса! Вторая: Вайпер, Гранд! Двигаемся к объекту на удалении триста метров. Рации только на приёме, мужики!.. Задача – выйти к объекту, определить возможные подходы, организовать наблюдение, выявить возможные скрытые посты, определить систему охраны, режим прохождения патрулей и их смены, и определить места «лёжек» для себя. В общем… Играем по-взрослому! Вопросы?
Их не последовало – каждому была ясна его задача и без них.
- Добро… Вайпер! Контрольная связь в 19.00. Начинаем!..
Пять живых кустов ровно через секунду слились с зеленью джунглей…
…Они потратили примерно час, на то, чтобы пройти около двух, или чуть-чуть больше, километров, когда пробиравшийся метрах в десяти впереди Гот присел на одно колено и поднял на уровень плеча сжатый кулак – сигнал «Внимание!». Андрей, а за ним и Оса, замерли в тех позах, в которых застал их этот жест. И ничего лишнего!..
Для «намётанного» глаза, в лесу, или в джунглях, заметно любое движение. Любое!!! А любое движение, обязательно сопровождается звуком, пусть даже самым слабым, но он обязательно есть!.. Если командир подразделения, будь то группа, взвод, или отряд, имеет специальную подготовку и ему приходилось воевать в лесу, устраивать засады, то своих разведчиков-следопытов он обязательно научит видеть и слышать всё постороннее. В составе головного дозора, у него, обязательно будет пара парней работающих по принципу «смотреть-слушать». То есть, один из них максимально концентрируется на «органах зрения» – он мало что слышит, но всё видит, а второй на «органах слуха» – этот обычно смотрит не по сторонам, а себе под ноги, ни зато слышит абсолютно всё!.. Этому сложно научиться, отключать во время «работы» другие органы, но зато очень эффективно и надёжно – один человек никогда не сумеет заметить или услышать то, что могут двое, потому, что его внимание рассеяно!..
Кто и с какой подготовкой будет противостоять его группе, Андрей ещё не знал, но уже одно то, что ещё никому не удалось добраться до дона Алесандро, а групп было заслано множество, говорило само за себя. Поэтому Комар с самого начала решил относиться к Кайману и его коммандос, как к подразделению спецназа с соответствующей подготовкой…
Гот чего-то ждал, всматриваясь сквозь зелёную стену, а Комар и Оса ждали его… Наконец он показал два пальца и опустил руку к земле – это означало, что вся их маленькая группа, должна была теперь собраться вместе…
- Что? – Спросил Андрей шёпотом, приблизившись к Мартину.
Гот только махнул головой, указывая направление.
Плотная зелёная стена листвы только на расстоянии казалась «монолитом», на самом же деле, прямо за тем кустом, перед которым «притормозил» большой немец, начиналось редколесье. Искусственно созданное редколесье…
В метре от куста начиналась «граница государства семьи Моралес Айма».
Все кусты были безжалостно срублены, так же, как и ветки деревьев, росшие на стволах ниже двух с половиной метров. На этой высоте, между деревьями были натянуты восемь рядов колючей проволоки. Это, конечно, ни в коем разе не могло бы стать серьёзным препятствием для группы, если бы не то, что было дальше, за «колючкой»… В траве, поблёскивая кое-где в лучах вечернего солнца, лежала густая паутина колец противопехотного заграждения «Топтун»…
«Топтун» – это именно тот случай, когда всё гениальное просто. Но тот гениальный ум, который это придумал, был ещё и по-садистски извращённым, не иначе… Тонюсенькая, в полтора-два микрона сталистая проволока элементарно разбрасывалась по земле целыми «пучками» и слоями. Правда, просто? Эта проволока, толщиной в человеческий волос, была на удивление прочной и неэластичной! Любое живое существо, по глупости своей влезшее в эту паутину, так там и оставалось. По принципу «Увяз коготок – всей птичке кирдык!»… Она запутывалась на твоей ноге в одну секунду, да так надёжно, словно человек попал в медвежий капкан! И если только ты хоть немного задёргаться, а ещё того хуже, полез туда рукой, то кроме того, что и рука через секунду будет в этом надёжном «наручнике», то ты ещё рисковал остаться и без руки, и без ноги! «Топтун» в секунды врезался даже в дерево, не говоря уже о живой плоти… А любой медик, связанный с травмами, подтвердит, что тонкие, глубокие порезы намного опаснее даже больших рваных ран – они и заживают, куда как, тяжелее и дольше, и шансов истечь кровью от них намного больше… В общем… Не прилагая особенных усилий, можно создать идеальную, практически непреодолимую преграду не только для живой силы, но и для лёгкой техники!.. И именно такие «Топтуны» сейчас защищают границы всех развитых государств!.. Разведчики Андрея, конечно же тренировались преодолевать и эту преграду, но… «Упражнение №112/7» подразумевало преодоление такого заграждения только при пересечении границы, где от «колючки» до «колючки» метров пять-шесть, да и то этот способ в кулуарах называли «по-наглому». На «Топтуна» сверху набрасывали либо толстую трёхметровую доску, либо сбитый заранее помост, а за ним второй, перебирались на «ту» сторону и, «ноги в руки» и галопом подальше от того места! Потому что выдернуть из «Топтуна» этот мостик уже не реально!.. Эта зараза даже похуже самой гиблой болотной топи или трясины – там, при предельном внимании, хоть и призрачный, но шанс есть – «Топтун» такого шанса не давал никому по определению!..
Вот такой он, этот «Топтун», который сейчас поблёскивал на солнышке перед глазами Андрея полосой метров в двадцать!!! Непрерывной полосой! Что влево, что вправо – сколько хватало взгляда!..
Андрей медленно повёл головой слева направо, рассматривая тех, кто стали жертвой этой страшной ловушки. Здесь было несколько птиц, позарившихся на какой-то корм, что-то очень похожее на большую крысу, и, даже, какая-то небольшая обезьянка, иссохший трупик которой, застыл навсегда где-то посредине – доставать отсюда «добычу» мог додуматься только абсолютный даун…
Лейтенант обернулся по сторонам и встретился с совершенно обалдевшим взглядом Осы. Не говоря ни слова, он жестами отдал приказ «откатить» на несколько десятков метров назад.
- Мысли? – Было его первым вопросом.
Бывший капитан пограничного спецназа Сергей Кузнецов, некогда «тянувший свою лямку» на Таджико-Афганской границе, произнёс с лёгким восторгом:
- Вот бы нам такую штуку тогда!.. Мне бы и делать было нечего!..
- А без эмоций?
- Хрен пройдёшь! И по деревьям не получится – нас ни в макаки, ни в Тарзаны не готовили!..
- Мартин?
- Надо попробовать идти вдоль полосы… – Гот был «очарован» этой «границей» не меньше Осы. – Где-то должен быть разрыв…
- Правильно! Не сидят же они безвылазно в этом «бассейне». – Согласился Андрей. – Иногда и в джунгли выползают! И не пешком, надо думать, а на колёсах. Значит, должна быть дорога.
- И не одна, надо думать… – Подтвердил Оса.
- Что ещё видели?
- За «Топтуном» видел в одном месте небольшую воронку, и срезанные осколками ветки… – У Мартина даже шёпот был какой-то очень внушительный, словно ворочался и ворчал в своей берлоге просыпавшийся по весне медведь. – И воронка и сучья оставшиеся от веток старые, не меньше года…
- А это значит… – Андрей смотрел на своих бойцов в упор. – Что за «Топтуном» есть ещё и минные поля… И в последний раз на них попадали год назад…
- М-да… Гостей здесь не ждут никогда, и они здесь, надо понимать, совсем не частое явление… – Проговорил Сергей.
- Значит, что?.. – Лейтенант задумался на секунду. – Значит, будем идти вдоль «колючки»?..
Вопрос был глупым, потому что, не известно, какой была ширина «внутренних» МВЗ , за «Топтуном», но на внешней стороне периметра, в непосредственной близости к «колючке» тоже могли быть разбросаны «сюрпризы»… Идти вдоль «границы» было более или менее безопасно на удалении метров в двести, если не больше… Но Андрей уже почувствовал, что они где-то на подходах – в ста метрах от «колючки» явно просматривалась автомобильная колея, а за ней ровные, словно по линейке высаженные, ряды кустов коки – здесь уже шли плантации, а значит, начиналась территория гасиенды… Уходить в джунгли теперь, лейтенанту не хотелось, но и не хотелось нарваться на замаскированный в траве «сюрприз»… Задавая этот вопрос, Андрей искал в своей голове ту грань между разумным риском и глупостью и хотел подтвердить свои личные сомнения мнениями профессионалов.
- Здесь нельзя! Надо уходить в джунгли! – Гот был категоричен.
- Можно попробовать! Если осторожно! – Проговорил Оса. – Я с такими штуками встречался, ком! А система охраны периметра почти везде и у всех одинаковая… Плавали – знаем… Четыре года колоёбился!.. Ты возьми станцию, ком, а я прогуляюсь в головном, посмотрю, что в травке лежит… Да и Мартину уже пора передохнуть – ему ещё для тебя «дальность давать», а у него уже глаз замылен!..
- Согласен… – Прогудел Гот.
Ситуация, если честно, была довольно скандальная… Не кто иной, как Гот, уже, будучи капралом-инструктором, отбирал пополнение во взвод Андрея почти два года назад, и Оса был одним из тех новобранцев. Не кто иной, как Мартин, «учил» их всем премудростям разведки и переживал за них, как за своё детище… И… Кто, как не немец со своей ментальностью рационалиста смог бы, подойти к вопросу столь философски: «Воспитай ученика, чтобы потом было, у кого учиться!»…
- Вдоль «полосы», с нашей стороны, могут быть и спонтанные МВЗ, и просто хаотичные «растяжки», Гот… – Сергею, русскому до корней волос, было, всё же, не понять немца – его начинало мучить чувство вины и он начал оправдываться. – Ты почти полсуток рубил «зелёнку», Мартин… Я свежее тебя…
- Я же сказал, что согласен, Сергей…
- Закончили!.. – Прекратил эти «объяснения в любви» Андрей. – Серёга! Ты пойдёшь в «голове»… Идём вдоль «колючки» и ищём щель… Вперёд!
Три мохнатых куста двинулись на запад, в поисках прохода через «границу», внутрь гасиенды…
Двигаясь вдоль «колючки» метрах в десяти, они пробирались сквозь джунгли очень медленно и осторожно. Потому, что… Сергей оказался абсолютно прав – за полтора часа ему уже дважды приходилось останавливать всю группу, становиться на колени и обезвреживать «растяжки»!.. И в обоих случаях, покрытые налётом ржавчины, ребристые бока оборонительных гранат, с разлётом осколков при взрыве до 200 метров, как и у нашей Ф-1, говорили о том, что они поджидали здесь своего часа не меньше года.
За эти полтора часа, при всей осторожности, они сумели пройти километра четыре, до того момента, когда Оса, так же как и Гот, остановил знаком «Внимание!» группу и, не меньше трёх минут, всматривался куда-то, глядя сквозь кусты. А затем подозвал к себе Андрея и Мартина.
- Что? – Опять прозвучал этот вопрос.
- Кажется, пришли. – Сергей мотнул головой, указывая направление.
Теперь они втроём оценивали то, что открывалось их взглядам.
В пяти метрах впереди начинался довольно пологий спуск в неглубокий овражек, так, всего-то метра три вниз, а за ним начинался довольно крутой подъём на холм, который сопкой, верблюжьим горбом, возвышался над всей этой территорией. А вот по дну оврага, из гасиенды вглубь джунглей пробегала довольно основательно наезженная дорога. Было видно, что дорогой пользовались часто.
- Вокруг вроде бы тихо… Надо переходить… – Проговорил шёпотом Оса. – Только придурков отвлечь бы чем-нибудь…
Андрей просто кивнул головой.
Теперь предстояло поломать мозги, как пересечь, незамеченными никем, эти несколько десятков метров – десяток до дороги, сама дорога метров пять и вверх по холму до ближайших густых кустов метров двадцать с небольшим. В сущности, если разогнаться вниз по склону, то по инерции тебя вынесет на ту сторону за считанные секунды. Ничего особенного, в общем-то, только была здесь одна закавыка.
Сложность заключалась в том, что это место, по всем военным канонам было «обязательным» местом для засады или, по крайней мере, для «секрета », потому что это было единственным, пока, найденным местом разрыва в сплошном ковре «Топтуна». Сюда, что называется, сам Бог велел, нацеливаться всяческим татям, возжелавшим проникнуть на плантации без особого на то приглашения… И он был, этот «секрет»…
«…И сковырнуть вас оттуда нельзя, ****ство! Кто его знает, когда у вас смена и как вы вообще свою службу несёте! А тревога нам сейчас совсем уж ник чему! У з-зараза, мать вашу!.. А переходить надо сейчас – время уходит…»
Он рассматривал в свой мощнейший прицел лица двоих коммандос. Он даже видел прыщи над губой одного и жёлтые, прокуренные зубы другого…
Примерно посредине, между «колючкой» и тем местом, где обрывались джунгли и начинались плантации коки, а от группы Андрея примерно метрах в семидесяти, прямо посредине дороги стоял древний, запыленный напрочь «Land Rover Defender» – самый любимый автомобиль у всяческого рода любителей охоты, сафари и тому подобного экстрима. Этих проверенных и очень надёжных джипов полным-полно и в Австралии, и в Африке, и, конечно же, здесь, в Южной Америке. И не надо ошибаться, если кажется, что этот дедушка английского машиностроения с виду кажется совершеннейшей развалюхой! Эти «агрегаты» были чудом человеческого гения! Совершенно неприхотливые, мощные, они годами, десятилетиями служили своим хозяевам, при минимальном за ними уходе. И… Они совершенно идеально подходили на роль транспорта для патрулирования и преследования по пересечённой местности… Андрею, да и его друзьям, уже приходилось сталкиваться в Нигерии с погоней, которая разъезжала на этих «крокодилах» и они в полной мере узнали возможности этих машин…
- Надо отходить… – Прошептал на ухо Гот.
Он был прав. Надо было отойти вдоль дороги вглубь джунглей метров на четыреста-пятьсот, а может и того дальше, и уже там пересечь её, без риска попасть на глаза коммандос. Но… Времени на эти телодвижения уже небыло. Через четверть часа был оговоренный сеанс связи с Вайпером, да и солнце начало как-то уж очень активно приближаться к горизонту. По расчётам примерно через час уже должно было стемнеть. А это как раз то время, которое требовалось, чтобы пересечь дорогу так, как предлагал Мартин и вернуться практически на исходные позиции, только уже на той стороне, на склоне холма. И что тогда? Опять блукать в джунглях в темноте? Но здесь такие прогулки уже были реальной опасностью! И «растяжки», найденные Сергеем в траве это только подтверждали. Значит, переходить дорогу надо было здесь и сейчас, и долго при этом не раздумывать! Только вот как отвлечь двух часовых этого «секрета», так, чтобы не раскрыть присутствия группы, в голову почему-то никак не приходило…
И вот тут им на помощь пришла сама природа.
Пекари!..
Довольно крупная «свинка», глупая, как стадо баранов, появилась в «боковом зрении» Комара. Она совершенно беззаботно выбралась из джунглей на дорогу и лёгкой трусцой направилась в сторону плантации. Дыхание затаили все, даже коммандос, сидевшие в джипе – Андрей видел это в мощную оптику своего прицела… А пекари, ничего не подозревая, трусила себе по дороге, совершенно нагло и беззаботно приближаясь к автомобилю.
«…Кайфануть видать решило порося… Листочками коки закусить… Вот же дура! Сейчас тебе вечеринку устроят, не сомневайся!.. Только ты уж пожалуйста беги дальше, как бежишь, дурочка! Беги и не сворачивай!..»
Нервы не выдержали у одного из постовых тогда, когда от джипа до животного оставалось метров десять. Он высунул из салона авто левую руку с американской М-16 и нажал на спуск:
- Ду-ду-ду-х! – рявкнула винтовка короткой очередью.
Только вот, тяжёлая, и с довольно сильной отдачей, эта штурмовая винтовка никак небыла предназначена для стрельбы одной рукой. Пули легли далеко за спиной животного, и джунгли тут же огласились истошным визгом:
- Ви-и-и-и-и-и!!! Ви-ви-ви-и-и-и-и-и!!!
Пекари действительно бежит туда, куда повёрнуто её рыло! И бежит, надо сказать, с оч-чень приличной скоростью!
Стартанув с места так, что из-под её маленьких копыт, или что у неё там, пыль взвилась столбом, она вихрем пронеслась мимо джипа и «поскакала» дальше по дороге истошно визжа:
- Ви-ви-ви-и-и-иви-ви-и-и-и!!!
Хлопнули дверцы и двое коммандос, гогоча во всё горло, как совершенно придурковатые гуси стали стрелять вслед ополоумевшей свинье не целясь, от бедра:
- Ду-ду-х ду-ду-х! Ах-ха-ха-ха-ха!!! Ду-ду-ду-х! Ду-ду-х ду-ду-ду-х! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!!
Они стояли спиной к «колючке», совершенно наплевав и на свой пост, и вообще на всю свою «службу», и упражнялись в спортивной стрельбе «Бегущий кабан», принимая при этом совершенно дурацкие позы! Такой шанс упускать было глупо и обидно, и Андрей скомандовал:
- Резко! Все!
Три лохматых куста сбежали вниз, перелетели дорогу и, не сбавляя скорости, бросились вверх по холму к ближайшим кустам. Десять секунд…
-Ду-ду-ду-х! Ви-и-и-и! Ye-e-e-s! – Раздался за спиной лейтенанта сложный набор звуков в тот момент, когда он уже нырнул в густой зелёный куст.
- Завалили свинку, суки! – Прошептал где-то рядом Оса. – Теперь на шашлык пойдёт…
- Время, мужики! Бог с ней, со свинкой! Такая у неё, видать, судьба…
Они стали взбираться на довольно высокий холм, чтобы осмотреть, наконец-то, ближайшие окрестности…
Холм, вернее даже сопка, возвышалась над джунглями метров на сто!
Идеальное место!
Нет, не зря рисковал Андрей собой и своими людьми, стараясь переправиться через дорогу и взобраться на эту высотку ещё засветло – риск этот, как оказалось, был абсолютно оправдан!
С высоты холма, в лучах ярко-красного, заходящего солнца, открывался вид на всю округу. Сверху, по прореженным джунглям, угадывалось место, где проходила «граница», а дальше, ещё метров через сто, джунгли резко заканчивались и начинались стройные ряда плантаций. Словно какой-то чертёжник-великан бросил на землю огромный лист ватмана и такой же огромной линейкой прочертил на нём линии, а потом людишки-муравьи высадили по этим линиям свои посевы. Эх!.. Знал бы тот великан, под что приспособят его труды, может быть и не старался бы так… Кусты коки тянулись с юга на север сколько хватало глаз. «Вторым этажом» этой долины были кроны довольно больших, высоких, раскидистых каучуковых деревьев и пальм, отбрасывавшие редкую тень на посадки плантации – кока на очень любит прямые лучи солнца. Деревья были очень умело и грамотно прорежены каким-то «агрономом» и не иначе под руководством человека, занимавшегося охраной всего этого хозяйства – спрятаться здесь было довольно сложно, а уж убегать от охраны и того сложнее, буде захотел бы кто попробовать приникнуть тайно на эту территорию… И только вдалеке, в предвечерней туманной дымке угадывались несколько сизых горбов сопок. Вообще, это место совершенно определённо можно было назвать долиной, окружённой сопками со всех сторон. И долина эта, или низина, была довольно большой – встроенный в прицел электронный дальномер, показывал отсюда, с вершины холма, до холмов противоположных 7630 метров. Примерно столько же было и до сопок, возвышавшихся на западе. До реки на востоке, Андрей это уже знал, потому что они это расстояние отмерили собственными ногами, было около пяти с половиной километров. И имела эта долина форму почти правильного прямоугольника, со слегка скруглёнными углами…
В мозгу лейтенанта защёлкала «старенькая счётная машинка»:
«…Так! От реки до западных холмов, примерно, тринадцать километров. До северных – семь с половиной. Итого… Эта полянка в джунглях занимает около сотни квадратных километров, девяносто семь с половиной, если точно… Примерно треть этой площади, на сколько я вижу, занято «семейным гнёздом братьев Моралес»… Домик они себе здесь построили не плохой, мать вашу!.. Остальная территория занята всяческими второстепенными постройками, набольшим аэродромчиком для лёгких «грузовичков», вон, кстати говоря, две задрипанные «Сессны» стоят, какие-то ангары, сам заводик не иначе, ещё какая-то фигня… Но две трети «поляны» занимают плантации! Это что ж получается? Около шести тысяч гектаров плантации кустов коки?!! М-мать моя – женщина!!! Шестьдесят квадратных «килошников» наркоты?!! – Он обернулся на Осу, на Гота, чтобы увидеть их реакцию, и увидел «одно лицо» на двоих – лицо человека, пытавшегося сообразить масштабы происходящего. – А ведь кока, ко всему прочему, растение «вечнозелёное»… Знаменитая на всю Среднюю Азию Чуйская Долина в горах Таджикистана – это просто детская песочница во дворе старой «хрущёвки»!.. Кто там, когда искал загадочную страну Эльдорадо, в которой ничего не надо делать, и деньги при этом, льются полноводной рекой в твои карманы? Вот же дурачьё!!! Вот она – страна Эльдорадо! Только успевай сбагривать самолётами уже готовый «кокс» и всё!.. Мама дорогая… Да тут сотни миллионов баксов на веточках висят!.. И охраняют их, надо думать, соответственно!.. Вот это говно-о! Говнище же!!! Огромная, вонючая куча!!!»
Андрей нажал на тумблер своего «Фалькона» и проговорил:
- Третий Первому!
- Слухаю!
- Наблюдаешь?
- Пся крэв!!! – Рявкнул Вайпер и по этому возгласу Андрей понял, что подсчёты произвёл и его поляк.
- Ты где?
- На швертом горбе од реки! (На четвёртом холме от реки!)
«…Ни хрена себе пробежались пацаны! – Удивился Андрей. – За три часа километров пятнадцать отмахали! Не то, что мы…»
Тут лейтенант, конечно, занижал результаты своей группы – Вайпер и Гранд двигались джунглями, не обременённые «хромым» командиром, и не вдоль «колючки», боясь нарваться на растяжку. Их задача, сама по себе, изначально ставилась по-другому – отойти как можно дальше, чтобы осмотреться с другой точки. Теперь они находились километрах в пяти – об этом говорили и электроника дальномера, и хрипы, и потрескивания в радиоэфире – «Фальконы» работали на своих «предельных дальностях».
- Добро… Жди нас… Контрольная связь в 21.00… Отбой!
Он посмотрел на своих обалдевших бойцов:
- Что, пацаны? Не ожидали?
И Сергей, и Мартин «пережёвывали» увиденное:
- Слушай, ком! – Заговорил Оса. – Я, конечно, не зелёный пацан, и видел наркоту мешками… Но то был опийный мак!.. Ну, хапнули мы пару раз караваны с готовый опием… Так тогда все «лампасники» были рады аж до самой жопы, что перехватили огромную партию наркоты! Звания всем раздали, ордена-медали на кителя развесили… Так в тех партиях, что удалось взять, было-то кило по сто-сто двадцать весу и то говорили, что чуть не за «лимон» зелёных американских рублей! А ведь опий намного дешевле кокаина, ком!.. Эта дурь только для утончённых «гурманов» с очень толстыми кошельками!.. Сколько может взять веса на борт вот такая «Сессна»? – Сергей кивнул головой в сторону гасиенды.
- Полтонны, Серёга. – Ответил Комар.
- Твою мать!!! – Оса с силой хлопнул ладонью по своей ляжке. – Полтонны «кокса»!!! То есть «лимонов» на десять, и это по «оптовой цене производителя»… Сколько же у них бабла на самом деле, Андрюха, если это семейный бизнес, и они им занимаются полвека не меньше?!! Да этот хвалёный Бил Гейтс просто сопливый пацан против них, со своими миллиардами!!!
- Тебя беспокоят их деньги, капрал? – Прогудел Гот и сдвинул на переносице брови.
- Меня беспокоит то, месье сержант-шеф, кого можно нанять в охрану всей этой богадельни, обладая такими деньгами! Меня беспокоит то, с кем нам придётся иметь дело! – Справедливо огрызнулся Оса.
Ответ был настолько резким, что Мартин, этот «железный робот без чувств», даже смутился немного и прогудел утробно:
- Ладно… Без обид…
Андрей смотрел на этих двоих и понимал, что между ними, между «учителем» и «учеником», зарождается настоящая дружба. Не поймите превратно!.. Настоящая мужская солдатская дружба! Это что-то, что имеет по собой такие ценности, которые не понять никогда человеку, не знавшему войны… И великое счастье, на самом деле, нашли те мужики, которые нашли себе таких жён, которые понимают своих мужей, срывающихся из дому посреди ночи по телефонному звонку друга, которому срочно нужна твоя помощь!.. Потому, что для людей ратных такая дружба, бывает, порой, дороже всего остального…
- Так, мужики!.. – Андрей посмотрел на часы. – 19.05… «Туристический» обзор местности закончен!.. Сейчас берём ноги в руки, и галопом во-он на тот, четвёртый холм!..
- Четыре километра, четыреста семьдесят метров… – Выдал Гот.
Уникальный, в своем роде, глазомер Мартина, всегда, раз за разом, удивлял и приводил в состояние лёгкого шока, всех тех, кто сталкивался с ним впервые. Огромный, с накачанными до безобразия в спортивных залах всяческим «железом» мышцами и обладавший совершенно недюжинной силой, Мартин Хейнкель, штатным оружием которого всегда был тяжёлый пулемёт «FN MAG/M240G», обладал абсолютно уникальнейшим глазомером! Он, мог, с точностью до одного метра определять любые дальности!.. Именно за это качество, за свои уникальные глаза, Мартин и стал «вторым номером», корректировщиком-дальномерщиком, у Андрея…
Да… Мартин Хейнкель…
Хотите – верьте, хотите – нет!.. Хотите – смейтесь, хотите – нет!.. Но этот парень, на самом деле, был потомком этой, совершенно легендарной, немецкой «фамилии»!.. А если быть точным, то прямым потомком, правнуком Эрнста Хейнкеля, знаменитого германского авиаконструктора, который создал свой первый самолёт ещё в 1918 году… Беда, а, может и нет, кто знает, была в том, что Мартин очень тяготился тем шлейфом славы, который тянулся за ним, да и не только за ним, ещё от его совершенно легендарного прадеда… Авиаконструктора Третьего Рейха… Эрнст Хейнкель создавал и строил, в основном, тяжёлые дальние бомбардировщики, но… Истребители «Не-219», появившиеся в небе только к октябрю 43-го, а затем и два первых в мире реактивных(!) истребителя: «Не-280» в 44-ом и «Не-162» в 45-м, значительно превосходившие и в скорости и в вооружении не только своих соотечественников «Мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов», но и всех остальных истребителей тех лет, могли бы, если честно, координально повернуть исход Великой Отечественной, появись они хоть немного раньше!.. Не говоря уже о том, что самый первый лёгкий штурмовой бомбардировщик, а попросту «штурмовик», был не «Ла-5», придуманный и создан конструктором Лавочкиным, как это принято считать, а «Не-111» – детище фирмы «Хейнкель», который поднялся в небо ещё в 1931 году!..
…- Часа полтора ходу, или немного больше… – Проговорил Оса.
- У нас есть два, до встречи с ребятами. Так что… Ходу!..
* * *
…14 июня, 20.30 РМ…
Пять живых кустов лежали на макушке сопки и всматривались сквозь вечерние сумерки и белёсый туман в виллу семьи Моралесов.
- Ни хрена себе лесная избушка на отшибе, командир! – Это было первое, что сказал Гранд, когда эти пятеро вновь собрались вместе. – В такой жить можно!
Алексей был прав, потому что ничего, кроме удивления и, даже, некоторого восхищения от первого взгляда на этом дом, голову не посещало. Эдакий, лёгкий шок от увиденного. Точно такие же эмоции от «избушки» были и у всех остальных…
Большой, трёхэтажный дом был похож на айсберг. Нет, не потому, что был грубый и несуразный. Как раз наоборот! Белоснежный, с резными колоннами, с множеством аккуратненьких балкончиков и огромной террасой над самым входом, он, на фоне всей остальной зелени, выглядел как совершеннейшее творение архитектуры. Дом этот был построен в итальянском стиле с внутренним двориком, патио – несколько деревьев, которые, казалось, росли прямо изнутри самого дома, явственно говорили об этом. Вилла была огромной, но, благодаря искусству архитектора, совершенно не казалась массивной и тяжеловесной. Просто вот упал с неба в зелёные джунгли белый косок льда, над которым основательно потрудился резец художника…
Были тут и другие постройки, и маленькие домики, и даже конюшня! А к главному входу гасиенды подходила ровная утрамбованная до состояния бетона, дорога, шириной метров в десять, если не больше. Вернее это была и не дорога даже… Прямо от «айсберга» начиналась ровная как стрела взлётная полоса!
«…Не любят, видать, эти доны ножками ходить! Ай, как не любят! Самолётик их персональный, когда приземляется, подкатывает, судя по всему, к самому входу! И хозяину остаётся пройтись всего-то метров пятнадцать… Хреново! «Работать» придётся, судя по всему, именно на этом промежутке, потому что на плантации он вообще не выбирается – это уж к гадалке не ходить!.. А ждать, пока он появится на одном из балконов… Так на них он тоже может никогда не вылазить… Такая, бля, диспозиция!..»
Андрей обернулся к Вайперу:
- Слушаю тебя, Збигнев. Что увидел, что понял?
Поляк улёгся на один бок и заговорил задумчиво по-английски, что уже само по себе говорило о его глубокой озабоченности:
- На этот момент, командир, наша цель неуязвима… До дома, судя по показаниям дальномера, три с половиной километра…
- Три километра, шестьсот семьдесят метров. – Поправил его дотошный Гот, чем на одну секунду вызвал лёгкие ухмылки на лицах.
- …Да, Мартин, «три шестьсот семьдесят»… На такой «дальности» нельзя работать даже с «тяжёлой» «Гекатой Второй», с которой ходил наш Питон, не говоря уже о наших с тобой винтовках. Не достаём мы их отсюда…
«…М-да… Не достаём мы отсюда до домика. – Подумал Андрей. – Никак не достаём!.. Прав Збигнев…»
А вслух сказал:
- Значит надо как-то эту дистанцию сокращать…
- Надо, Анджей…. – Согласился с ним поляк. – Только пока я не знаю, как это сделать.
- Будем думать… Что у нас с охраной?
Теперь было «слово» за двумя корректировщиками.
- Из того, что удалось увидеть… – Заговорил Гранд. – Дальняя, северная часть долины не просматривается из-за тумана, но она, скорее всего нам и не нужна… С нашей стороны, в секторе девять довольно высоких сопок – от ста до двухсот пятидесяти метров. В распадках между ними, в каждом распадке, командир, есть дороги… Выезды с этой лесной дачи в джунгли… Он, скорее всего, есть и на северной стороне, но…
- Ясно, Лёша… Что дальше?
- Мы тут с Вайпером понаблюдали за ними пару часов… Охрана здесь поставлена грамотно и очень серьёзно! – Гранд задумался на несколько секунд. – По всему периметру катаются несколько джипов. Именно катаются, командир! С запада и до реки, этих тринадцать кэмэшников, одна машина проходит примерно за час. Машины две, ездят на встречных курсах – за два часа он встретились два раза, причём в разных местах. Несколько джипов патрулируют сами плантации – у них там через каждые сто метров есть дорога, или «просека», если точнее, как в лесу скорее всего, для вывоза «сырья»…
- Сколько машин ездит по этой поляне?
- Засёк три, но может и больше… Графика движения у них нет, а если и есть, то очень мудрёный – они, то стоят, то срываются с места… Короче, хрен поймёшь!
- Сколько народу в машинах?
- По четыре морды. На каждом джипе на дуге установлен пулемёт…
- Так… Теперь надо подумать. – Андрей потёр ладонью лицо. – Значит, есть мобильные патрули, которые могут нас «достать» в течение пяти минут с южной стороны – пять машин с пулемётами и двадцатью бойцами… Теперь… На каждой дороге есть заслон – джип и двое придурков… По крайней мере мы видели один такой… Итого – девять машин и восемнадцать не очень умных охранников… Хреновый расклад получается, мужики…
- Я засёк довольно большой ангар, рядом с которым стоят шесть джипов с пулемётами. – Прогудел Гот. – Скорее всего, это «тревожная группа».
- Если северная часть плантации охраняется так же, то получается… То получается, что… Ни хрена себе?!!
- Тридцать пять-сорок машин и около роты охраны – вот что получается, Комар! – Проговорил Вайпер. – А это очень серьёзно, Анджей!
- Ну, да… Серьёзно… А лёгкой прогулки, пан Гадуш , никто и не обещал! Паук, как раз наоборот, характеризовал Каймана, как очень грамотного, боевого полковника!.. Да и не взяли бы никогда Моралесы дилетанта к себе начальником охраны! Так что… Всё правильно… И ещё, мужики, такое количество коммандос только подтверждает то, что резиденция этих донов именно здесь, а не где-нибудь ещё, в другом месте… Так что будем «работать»!.. Но сначала наблюдать и думать, как мне выйти на «дистанцию уверенного выстрела», а мне нужен хотя бы один «колошник», и как потом оттуда сваливать…
- Хороша задачка… – Пробурчал Оса.
- Ничего, Серёга! Справимся! Вон в Косово, вообще не знали где и кого искать, но ведь нашли же! А здесь, вот, всё на ладони!
- Нашли, бля!.. А Задиру потеряли !
- Ничего… Прорвёмся… – Взгляд Андрея посуровел. – Значит, поступим так… Отслеживаем ночные передвижения этих «военных»… Просочиться через «Топтуна» не реально, значит, надо будет идти через проход по одной из дорог и только ночью! А для этого надо понять, как они живут здесь по ночам!
- Ясно!
- Посидим, посмотрим за ними, может, и поймём чего. – Проговорил Гранд, устраиваясь поудобнее на траве.
- А завтра посмотрим и на их «дневную жизнь»… Потом уж и решать будем «Что, к чему, и как»… А пока отдыхать, по возможности… Оса! Дай связь со Старом!
Поколдовав несколько минут над рацией, Сергей протянул Комару «переговорник»:
- Первый-Браво на связи! – Услышал Андрей в наушнике.
- Первый на связи! Как дела?
- «Окопались» в обозначенном квадрате. Всё в норме.
- Принял… Так!..
Андрей посмотрел на часы – 20.40. До оговоренного сеанса связи с командиром всей этой операции Скорпионом, оставалось немногим более трёх часов – каждые сутки, в 23.50, лейтенант должен был докладывать обстановку, да вообще всё – мысли, замечания, пожелания…
- На связь с «Дельтой» выйдешь ты, Первый-Браво…
- Ясно!..
Лишнего говорить не требовалось! Если «основной игрок» во всей этой каше приказывал что-либо, это означало, лишь то, что на это у него есть веские причины. И разбираться дальше предстояло координатору, Скорпиону, то бишь. Командиру же «группы обеспечения», оставалось только эти приказания выполнить максимально точно – на то они и «группа обеспечения операции»!..
- …«Вышли на точку. Имеем в противовесе примерно шесть пачек карандашей с коробочками . Площадка с «Топтуном». Ищем щели. Буду работать по плану…»… Это всё!..
- Твою мать, Комар! – Стар не сумел сдержать своих эмоций. – Надо валить оттуда! Ну, его всё на хрен собачий! Не лезь!!!
- Отставить, Первый-Браво! – Рявкнул Андрей в «переговорник». – Мне ещё только от тебя соплей не хватало! Выполнять приказ! Связь по графику! Отбой!..
Он зло бросил «переговорник» и схватил свою винтовку.
- Цо? Стар мовев не ходить? – Ухмыльнулся Вайпер, глядя на реакцию Андрея. – Йон старый вуйка – йон знает и разумеет…
«…Прав Пашка, конечно же!.. Это натуральный капкан! Ниппель – «туда дуй, а оттуда фуй»!.. Чтобы достать этого дона, бля, придётся лезть на плантацию – это без вариантов! Стрельнуть, возможно, тоже получится… А вот выбраться обратно в джунгли, где можно затеряться, тут шансов десять из ста, а то и того меньше… – В лейтенанте уже «включилась» «боевая машина Филин», и теперь вариант отступления даже не рассматривался – приказ надо выполнить. – По этим «просекам», если отследят направление выстрела, меня отсекут от «зелёнки» минут за пять-шесть – пока сообразят, пока скомандуют, пока бойцы поймут, чего от них хотят – времени немного будет… Два с половиной кэмэшника за пять минут – это надо гнать так, чтобы аж пятки по затылку ****ячили! Да и то… Значит что? Надо устраивать громкое «показательное выступление» где-нибудь в стороне, на кромке «зелёнки», чтобы отвлечь внимание… Тогда этот «артист» примет весь огонь на себя, и всю погоню, которая будет обязательно, тоже на себя… И другого, даже если и увидим что-то новое, ничего не придумать – система охраны, да и сам объект, уже понятны…»
- Слухай, Анджей! – Заговорил Вайпер, лежавший рядом. – А якщо застрелить той литак у повитри?
- Не получится, Збигнев… Подстрелить самолёт в воздухе очень сложно – это тебе даже не вертолёт – у «Сессны» скорость больше… И потом… Когда? На подлёте? У нас с тобой «дальности» не хватит, а если и хватит, то полоса, вот она! Пилот просто посадит самолёт и всё!.. На взлёте? Опять же «дальность»… Да и потом… Полоса уходит от нас… На север… Даже если пилот и не справится и самолёт упадёт в джунгли, то это ещё не гарантия того, что «цель» отработана! Надо будет проверять… А как?! Только до северных сопок, по прямой, семь с половиной «кило»!.. Не поскачешь же ты галопом через всю эту поляну! А даже, если и так, то охрана на своих джипах там по любому будет раньше!.. – Андрей нажал на маленький тумблер и включил в своём прицеле режим «ночного видения». – Да и потом… Где гарантия, что «цель» будет в этом самолёте?.. Нет, пан Гадуш – этот вариант никак не проходит… «Работать» надо наверняка, в лоб!..
- То я разумею, Анджей… – Збигнев, так же, как и Андрей, наблюдал за гасиендой через свой прицел. – То я так… Мышлю…
- И правильно делаешь… Нам с тобой здесь «помышлить» придётся очень здорово и напряжённо…
* * *
15 июня 2000 г. Гасиенда Моралес.
«Кошка гуляют сама по себе…»
…6.30 АМ…
И опять Андреем был собран «военный совет»
…- Ну, что, пацаны?..
Он посмотрел на усталые, осунувшиеся и посеревшие лица… Что ни говори, а длительный перелёт, со значительной сменой часовых поясов, а потом такие же длительные, изнуряющие «прогулки» по глухим джунглям и бессонное ночное бдение, и всё это в течение одних суток, могут вымотать даже разведчика-диверсанта самой высокой квалификации! Что и было «налицо»… Им всем нужен был отдых, хотя бы в пару-тройку часов, иначе… Выносливость человеческая тоже имеет свои границы, и несть количеству примеров того, какие глупости совершали даже гранды разведки от усталости и перенапряжения, а потом рассчитывались за эти глупости своими головами…
Но, сначала было дело! Оно всегда было превыше всех твои ощущений и переживаний, потому что в их профессии, поддавшийся собственной усталости и устроивший сам себе «необоснованный расслабон», рисковал проснуться без головы. И это уже в прямом смысле слова!..
- …Слушаю выводы от ночных наблюдений.
Первым заговорил, конечно же, Гранд – самый «горячий молодец» в этой пятёрке, потому что самый молодой.
- Это тёртые волки, но они так уверовали в свою непревзойдённость, что начали херить службу, командир, и уже, надо понимать, давно! А это нам на руку!
- Лёша… – Андрей посмотрел на Гранда «в упор». – Ты же знаешь, что я не люблю «голых эмоций»!.. Факты! Выводы будем делать потом!
Кто как не Гранд уже успел узнать, что означают и чем могут грозить «такие» взгляды его командира…
- Значит так… Я засёк одну деталь, ком… На дорогах в распадках между сопками мобильные патрули с джипами стоят не везде…
А вот это было уже очень интересно!.. Интересно настолько, что «напряглись» все присутствующие…
- Они стоят по определённой системе… В каждом третьем распадке… В остальных – пешие…
- Значит из девяти распадков мобильными постами «на колёсах» охраняются только три? Так? – Спросил Андрей, а в его мозгу уже начал зарождаться план, в соответствии с новыми данными.
- Именно! И это ещё не всё… – Алексей, достал из нагрудного кармана пачку сигарет, и закурил, глубоко вдыхая сигаретный дым. – Ф-уф-фу-ф-ф!.. Не, надо бросать!.. Всю ночь толок сигареты и нюхал табак!.. Даже жевал, как жвачное парнокопытное, бля!..
- Гранд! – Рявкнул Андрей.
- …Смена у них в «три ночи» – я такого вообще никогда не встречал!..
- Под начало «собачьей вахты»… – Прокомментировал Комар. – Бля! А ведь разумно же! С 3 до 5 утра – самое время, чтобы заснуть, так устроен организм любого человека! Особенно, если ты уже сутки до этого был «на вахте»… На то она и «собачья вахта», что в это время не спят только сторожевые псы!.. Не-ет! Этот Кайман, мать его, знает, сука, что делает! Вот у кого надо учиться нашим, бля, генералам!.. И кто это только придумал время заступления на пост в 19.00 или в 7.00?!. Вот самое оно!!! В «три ночи»! Когда только начинаешь «думать» о сне!..
- …Только чувствуется, что на них уже давно никто не «наскакивал» – служба хоть и поставлена правильно, но несётся абы как… Расслабились эти коммандосы, скоро начнут тёлок на посты водить… – Гранд увидел взгляд Андрея и «прикусил язык». – Спят они на постах, командир! Натуральным образом!
- С чего взял?
- А какого красного перца, спрашивается, надо ждать у каждого распадка, то бишь, поста, ждать этих часовых по пять, а то и больше, минут, и при этом вовсю сигналить?! Чтобы проснулись и услышали, или как?..
- Может быть… Что ещё?
- Ночью по дорожкам плантации вообще нет никакого движения – охраняется только «периметр»… – Это было заключительным штрихом в «картине» Гранда.
И получалось… Что непробиваемая, с первого взгляда, «оборона» гасиенды, эта «монолитная стена», была, на самом деле, натуральным решетом, в котором дырок для проникновения было хоть отбавляй!.. Если уметь их искать и использовать со знанием дела…
Есть такое понятие – «человеческий фактор»…
И будь ты хоть триста пятьдесят раз профессионалом, умеющим просчитывать всяческие ситуации, и «запланированные» непредвиденные случайности… Но «человеческий фактор», чувства, мысли, ощущения усталости или возбуждения… Все эти спонтанные проявления Природы, не в силах учесть никто! А они, как правило, играют самую важную роль!.. Кто-то, что-то не услышал или не увидел, кто-то расслабился от безделия и решил прикорнуть, часов на несколько… Да мало ли?!! И всё! Твоя песенка спета неначавшись – «человеческий фактор», мать его!!!
- Оп-па!..
«…А вот это и в самом деле очень интересно! – Подумал тогда Андрей. – Получается, что среди ночи, если проскочить кордоны в распадках, по плантации можно слоняться как тебе захочется и выбирать место для «лёжки» или «гнезда» на дереве, не боясь, что на тебя выскочит какой-нибудь ковбой страдающий бессонницей?.. Но ведь это всё меняет!..»
- Это важно, мужики! То, что сейчас сказал Гранд, очень важно!.. Мартин. Что есть у тебя?
Гот бдил первую половину ночи, и его наблюдения тоже могли быть очень важны.
- С «нуля» до 2.30 ночи патрули по периметру ездят, но, как и сказал Гранд, очень вяло. – Мартин как всегда был основателен. – На направлении (имеется ввиду сторона периметра, в данном случае «южное направление») остается всего одна машина… За два с половиной часа они успели проехать только один раз туда и обратно. Ползают, как сонные черепахи – не иначе спят на ходу… Создалось впечатление, что этот ночной патруль простая формальность и его, что называется, отбывают как наказание – без особенного рвения к службе. Просто катаются туда-сюда потому, что им так приказали делать…
- Ясно… – Теперь картина охраны периметра была полной. – В общем, всё это похоже на обычную воинскую часть, в которой провинившиеся в виде наказания заступают во внеочередной суточный наряд.
- А такие рас****яи даже в наряде «службу тянуть» не станут! На хрен им это не надо! – Проговорил Гранд. – Вот именно из-за таких, и вырезали на границе целые заставы, мать их!.. Забил болт на всё, типа «я круче, чем поросячий фуй и пошло оно всё на хер!» завалился спать на посту и крандец!.. Последний сон – он самый сладкий!.. И сам без бошки остался, и ещё три десятка пацанов с собой на Тот Свет прихватил!..
Андрей даже не пытался прервать «речь» Алексея, или хотя бы хоть немного приостановить этот поток слов. Не пытался, потому что именно с этого момента и начиналась его «работа». Ему самому, как и его бойцам, надо было «переварить» полученную за ночь информацию и попытаться соорудить из неё более или менее реальный план. А такой план рождался только тогда, когда подключались «все резервы»… И воспоминания о прошлой службе, в такой ситуации, порой добавляли недостающие звенья и рождали правильные решения – воспоминания разведчика, как уже было говорено раньше и не единожды, это не «розовые сопли», а озвученный опыт, который всегда и везде в цене…
- Оса?
- Под утро, в 4.23 прилетел самолёт…
* * *
(Просто хочется сразу предварить вопросы или ухмылки сомнения по поводу того, что каждый докладывал что-то «своё», то, что видел только он один, когда все остальные в это время занимались посторонней фигнёй, типа игры в шахматы или ковыряния в носу… Эти мужики работали! Ра-бо-та-ли!!! Примерно по той самой системе «смотри-слушай». И, конечно же, этой ночью никто не спал – это просто по определению операции! И, конечно же, все были заняты наблюдением!!! И все видели и джипы патруля, и смену охраны, и прилетевший самолёт! Но!.. «Смотри-слушай»!.. Каждый был занят только «своим участком» наблюдения, не распыляясь и не отвлекая внимание на участки другие – полная концентрация! Андрей единственный вёл общее наблюдение, что бы видеть, так сказать, весь этот «натюрморт» целиком. Но… И в этом был скрыт весь глубинный смысл такой разведки… Он, «созерцавший» общую картину, не мог видеть подробностей, которые, порой очень важны, но о которых узнавал позже, на «военном совете»!.. Ну, представьте себе, если непонятно словами то, что я говорю, что вам нужно отследить какой-то, очень большой кусок территории, и при этом вам жизненно необходимо знать, что происходит на нём в тот, или иной отрезок времени, при тех или иных обстоятельствах! Представили? Вот летит самолёт… Он заходит на посадку, чтобы привезти в своём чреве, ну, скажем, главу мафиозного клана в затерянную лесную глубинку… Представили? Хорошо!.. А теперь представьте, что то место, где должен приземлиться этот аэроплан охраняется полутора сотней отборных наёмных головорезов, которые рас****яйничали всё это время, зная, что «хозяин не на месте», а теперь вот он возвращается! Человек, который платит им деньги!.. Наверняка они начинают шибуршиться! Ведь так? Так! Старый армейский принцип «Про подходе начальства подними побольше пыли!»… И их «телодвижения» надо отследить, потому, что это важно, потому, что это может выявить их «скрытые резервы»!.. А если они, в смысле приземляющийся самолёт и охрана, находятся на удалении друг от друга километров, скажем так, в семь-восемь, а ты сидишь где-то посредине и тебе очень важно наблюдать за обоими объектами, тогда как? Что важнее? Следить за самолётом – упустишь то, что делает охрана, следить за охраной – не будешь знать что происходило вокруг самолёта… А если таких, «важных», объектов три, четыре или пять?! Ведь глаз не хватит!!! Вот именно поэтому каждый наблюдал свой объект, зная, конечно, что происходит вокруг, но, не отвлекаясь на «постороннее». Наблюдал пристально, отмечая все изменения в поведении! А командир, не видя частности, отслеживал общую картину. И только после всех докладов в его голове складывалась «большая мозаика» и он начинал понимать, как следует поступать в той или иной ситуации… В разведке такое общее наблюдение за объектом, на который предполагается нападение, определение его сильных и, конечно же, слабых сторон называется «смотреть объект». А когда определены приоритеты и нужны уже более подробные сведения о каком-либо конкретном участке, то такое наблюдение уже будет называться «плотный контроль». Вот и вся премудрость…)
* * *
- …Так! Что видел?
Сергей задумался на секунду:
- Кто-то прилетел…
Андрей не стал торопить Осу, потому что этот парень, сумевший дослужиться в своё время до капитана пограничного спецназа на Таджико-Афганской границе, не нуждался в командирских подстёгиваниях. Опытный и очень основательный, он умел формулировать результаты своих наблюдений в чёткие и грамотные доклады.
- Кто-то из шишек, но не из самых верхних…
- Почему так?
- Самолёт был не «грузовик», а пассажирский, и довольно новый. Но до самой гасиенды не доехал – остановился у ангара. Значит прилетел не дон… Но идти пешком триста метров он не стал! К нему подкатил джип, и пассажира подвезли к самым ступенькам. Значит, всё-таки, прилетел на самый последний человек… Судя по движениям, и по всему остальному поведению, он привык распоряжаться и отдавать приказы, но это точно не военный!..
- Похоже, что на дачу вернулся младший из братьев – Энрике… Куда ж это он летал-то? На доклад к старшим братья, что ли?.. – Задумчиво проговорил Комар. – Рассмотреть этого пассажира удалось?
- Нет, ком. Темно… Смотрел только зелёные силуэты через «ночник»…
- Что-то ещё, Серёга?
- Да… Его встречал один «крендель»… Вот этот стопроцентный вояка! Причём оч-чень непростой!.. Тёртый «пряник»! От джипа до самолёта, ему надо было пройти метров десять, но за эти несколько шагов он успел пару раз «качнуть маятник»… И это посреди своей «вотчины» и ночью!..
- Ин-тер-рес-сное кино… – Этот штришок был очень важным. – Человек, который встречает пассажира, и наверняка знает, что с вершин холмов из снайперской винтовки его не достать, тем более ночью, «качает маятник» на десяти метрах?!
- Очень грамотно качает, ком! Он всё время вываливался из моей прицельной решётки!..
Андрей посмотрел на своих разведчиков:
- А охрана при этом…
- На самолёт никто особенно не среагировал! – Прогудел Гот. – Патрули не изменили ни скорость, ни направление – как ползали, словно жирные навозные мухи, так и продолжали ползать… Ноль эмоций!
Вот теперь картина в голове Андрея сложилась полностью:
- Значит, получается такой пейзаж, мужики… – Он уселся поудобнее. – Какое-то время гасиенда была без руководства. Какое – мы не знаем, да это и не важно… Важно другое… Руководство это, возвращается посреди ночи – значит, опасается чего-то… Охрана на прибытие самолёта никак не реагирует… Значит, такие прилёты могут быть здесь настолько обычным делом, что к ним уже привыкли – это раз. Второе – на своих работодателей они забили большой болт, понимая, что в этих джунглях вторую такую же команду профессионалов найти довольно сложно, а значит, им будут прощать «мелкие шалости». Охрана настолько уверовала в свою непревзойдённость и профессионализм, что расслабилась и напрочь потеряла нюх! За это говорит и то, как они несут свою службу, и то, как вчера днём они настолько увлеклись расстрелом свиньи, что повернулись спинами к объекту охраны и «пропустили» нас через дорогу – это три.
- Давно их никто за вымя не щупал. – Проговорил Оса.
- …И есть ещё «четыре», мужики… Кайман, а скорее всего это именно он встречал пассажира «Сессны», зная обо всех преимущества местоположения и дома, и взлётной полосы, в смысле охраны, тем не менее, среди ночи «качает маятник». Значит, он не просто не доверяет своим коммандос, а даже допускает вариант, что сквозь все эти заслоны может просочиться стрелок, и не просто с «оптикой», а с «ночником»!.. А это говорит о том, что он постоянно настороже и о том, что он действительно профессионал, который никогда не расслабляется, как его придурковатые «гвардейцы»… Вот такая у нас с вами получается картинка, в пастэльных тонах…
- Да уж… Не знаешь, что делать – толи радоваться, толь плакать. – Пробурчал Гранд.
- Если он ждёт стрелка, то может, в виде учебной тревоги, устроить прочёсывание плантации в любое время… – Проговорил Вайпер.
- Может, Збигнев. – Подтвердил Андрей. – И, скорее всего, именно так и делает!
- Надо бы ему маленькую провокашку устроить и посмотреть реакцию. – Выдвинул идею Оса.
- Очень надо бы, Серёга! – Согласился лейтенант. – Только разведку боем проводить нельзя! Кайман обязательно организует поиски и усилит охрану, судя по его телодвижениям… И тогда проскочить через посты на плантации не получится! А сколько времени он будет держать охрану в напряге, мы даже догадываться не можем!.. Так что разведка «на пощупать» не для нас… Надо придумать что-то такое, что не вызовет его подозрений, но происходит здесь не часто… Ну, типа той свинюшки, которая хотела пожевать «весёлые» листочки… Только её должны найти уже за периметром, внутри… Или что-нибудь в этом же роде… В общем… Смотрим пока, чем эти «пряники» занимаются днём и думаем, как ненадолго «поднять их на крыло»…
* * *
…15 июня, 11.50 АМ…
…Его очень аккуратно толкнули под ребро, и лейтенант тут же открыл глаза. Поспать удалось всего-то часа три, но этот сон был даже не сон, состояние похожее на транс. Опытные, военные люди наверняка знают такое состояние организма, когда ты всё видишь, понимаешь, можешь контролировать обстановку и одновременно спишь, твой мозг и тело в такие моменты похоже на хороший компьютер, который переведён в «режим ожидания» – достаточно лёгкого толчка и через секунду он готов к работе. Твой сон длится 5-7 секунд, потом столько же ты оцениваешь окружающую обстановку, дальше всё идёт по кругу. Причём ты не задумываешься над этим, всё происходит само собой. Согласитесь, что спать так, может только специально тренированный и обученный человек… Но Андрею удалось не просто выспаться, а сбросить навалившуюся, было, на него огромным африканским слоном усталость. Лейтенант опять был бодр и готов к действию…
Он повернул голову, обнаружил рядом с собой Гранда «приросшего» своими глазами к биноклю и кивнул головой, задавая немой вопрос «Что?».
- Движуха какая-то непонятная пошла...
Комар, не говоря ни слова, припал к мощному прицелу своей винтовки…
«…Вот! То, что было нужно! Именно это, бля!.. Ну, вот и посмотрим, как теперь всё пойдёт! И сделаем выводы!..»
Немного правее того холма, на котором залегла группа, внизу на плантации разворачивалось действо, которое так им всем было нужно, но которое организовать сами они, наверняка, никогда не смогли бы…
Тревога на гасиенде была поднята основательная!
От большого ангара уже успели стартануть все шесть джипов «тревожной группы» битком набитые вооружёнными до зубов коммандос. Два патрульных джипа встретились на периметре и больше не разъезжались, а наоборот, ощетинились своими пулемётами в сторону плантации.
Но само, основное действие, разворачивалось немного дальше, примерно в двух километрах от «периметра», в глубине плантации…
По трём «просекам» с севера на юг неслись на бешеной скорости три джипа. Они поливали свинцом из своих пулемётов направо и налево, совершенно не заботясь о том, что могут ненароком подстрелить кого-нибудь из тех «чёрных рабочих», которые собирали зелёные листочки коки в плетёные корзины-тазы. Этих людей боевикам было совершенно не жаль – желающих «попасть в рабы» на гасиенду Моралесов было много! «Гвардейцев» Каймана увлёк процесс погони! А в том, что это была именно погоня, уже небыло никаких сомнений!.. Они гнали кого-то по узкой, для этой плантации, двухсотметровой полосе, пресекая попытки преследуемого выскочить из, неё плотным пулемётным огнём двух крайних джипов, а вот третий джип, нёсшийся посредине, был именно тем «охотником», которому и предстояло подстрелить «дичь»…
«…С такой скоростью гнать человека невозможно! Олимпийские чемпионы-бегуны здесь не водятся!.. Значит это кто-то из «местных жителей»… Забрёл случайно, и нарвался на погоню…»
Не прошло и минуты, как догадки Андрея полностью подтвердились.
В кустах пятнистой молнией мелькнуло какое-то гибкое грациозное тело и… На «просеку» выскочил красавец оцелот!..
«…Вот это котяра! – Подумал Андрей с восхищением и жалостью. – Красивый, бля! Чем-то на нашу рысь похож… А ведь завалят тебя, Васька!.. Вон, целую охоту устроили! Сафари!.. Суки, бля!!! Я бы тебе помог, муркет, но… Извини! Не сегодня… Ну! Давай же, вали во все лопатки! Може и повернётся к тебе лицом твой кошачий бог!..»
Эта кошка действительно была красивой. Правда, с сибирской рысью общие у неё были только кошачья принадлежность и размер, но такие «ошибки» для «незоолога» были, в общем-то, простительны.
Полутораметровый, в длину, оцелот, светло-коричневого окраса с чёрными продольными полосами и круглыми пятнами, имел идеальный для джунглей «камуфляж», но сегодня ему не повезло… Напуганный грохотом выстрелов, он нёсся со стороны северных холмов прямо на группу Комара. Он спасался от смертельной погони, пытаясь достичь холмов южных и затеряться в джунглях, но при этом было видно, что у этой кошки есть настоящий, бойцовский характер. «Васька» убегал, но убегал очень грамотно, меняя галсы, как сказал бы моряк, или «качая маятник», как сказал бы любой спецназовец. Попасть в него было крайне сложно, потому что направления он менял непредсказуемо, да ещё и умело маскируясь в кустах. А один раз он даже остановился, присел на свои мощные задние лапы и «отдал дань» своей кошачьей натуре – «Васька» шипел, оскалив довольно внушительные клыки!..
Андрей не мог налюбоваться этим котом, и при этом его так и подмывало нажать пару раз на спусковой крючок своего «Хеклера» – очень уж мужественно спасал свою жизнь этот оцелот…
Про этих кошек вообще говорят, что они самые отчаянные в амазонских джунглях. Оцелота иногда даже называют «миниягуар», за схожесть окраса, но местные жители совершенно справедливо дали оцелоту несколько других имён, которые говорили о его характере всё – «Dos jaguares», «El coraz;n grande» и «El valiente peque;o» …
«…Нет! Нельзя! – Лейтенант отговаривал самого себя от того, чтобы помочь немного этому животному. – Эх-х! Жизнь моя жестянка!!! Такого Василия завалят падлы!.. И, ведь, не сделать же ничего!..»
А обстановка накалялась, тем временем, накалялась с каждой секундой…
Шесть «тревожных» джипов, нажимая на все железки, неслись к предполагаемому месту развязки, и им оставалось ещё метров около трёхсот. «Наездники» двух патрульных джипов, стоявших друг от друга в пятидесяти метрах, сообразили, вдруг, что если оцелот рванёт к джунглям между ними, то они имеют совершенно реальный шанс расстрелять не его, а друг друга. Они просто догадывались об этом, а вот Андрей, с высоты холма, видел, что «Васька» именно так и вознамерился сделать!..
«…Ах ты!.. Спецназовец кошачий!.. – Подумал лейтенант с восхищением. – Неужели рискнёшь?! Давай, Вася, это может получиться!..»
И тут случилось то, что не смог бы никогда и не за что, предугадать ни один, даже самый изощрённый стратег или тактик…
Из одного из джипов выскочили двое «гвардейцев» и, передёрнув затворы своих М-16, встали в картинных позах ожидания у самой кромки плантации. Эти два идиота, наверное, мнили о себе, как о супербойцах…
Развязка этой драмы была мгновенной!..
Оцелот, не сбавляя скорости, просто вылетел из кустов, прыгнув в самый последний момент… Всё произошло за считанные секунды, но Андрей увидел происходящее так, словно ему прокрутили это «кино» в замедленном режиме…
Вот грациозный оцелот на последнем полуметре плантации мощно отталкивается от земли задними лапами и вытягивается в прыжке в струну… Вот его передние лапы ударяют выпущенными когтями в грудь одного из «супербойцов», полосуя на ней кожу, а клыки уже впиваются в незащищённое горло… Вот «Васька» уже отталкивается от груди этого идиота задними лапами, довершая «разрушения» на груди и животе, и пока тот только собирается падать, уже летит «вытянутой струной» ко второму «супербойцу»… И последний «кадр» этого «немого кино»… Раздаётся пулемётная очередь со стороны несущихся «на всех парах» «тревожных джипов», которая прошивает насквозь на только оцелота, но и того, второго придурка, который вознамерился противостоять дикой Природе со своей «пукалкой», калибра 5.56… Всё! «Закончен бал, погасли свечи – пора уж девок «танцевать»…»
Дальнейшее происходило в «штатном» режиме времени.
Джипы «тревожной команды» подкатили к патрулю…
Из первой машины выбрался коренастый военный среднего роста… От своих спутников он отличался только одним «аксессуаром» – на его голове вместо широкополой камуфлированной панамы был чёрный берет. Хотя… Это было лишь внешнее различие, в одежде… Потому, что отличия другие тут же бросились в глаза… Это был командир! Без вопросов! Всё в нём, и повадки, и умение себя держать, и скорость принятия решений, говорили о том, что этот человек прошёл «и огонь, и воду, и медные трубы, и Крым, и Рим»…
Этот «экземпляр» не «лепил понты» перед своими подчинёнными, и даже не пытался красоваться – он просто делал свою работу так, как он её понимал… Подойдя к первому, пострадавшему от оцелота, «Рембо», он рассматривал и, видимо, слушал его ровно десять секунд, решая для себя что-то… «Вася» постарался на славу – из шеи «гвардейца» маленьким фонтанчиком била кровь, а грудь и живот были похожи на месиво ливера, подготовленного к колбасному процессу. Такие повреждения надо лечить очень быстро, иначе через пять-семь минут человек попросту истекал кровью… И «командир» его вылечил… Выстрелив точно посреди лба из своей никелированной «Beretta 92FS Brigadier» (этот абсолютно надёжный и универсальный пистолет Андрей никогда не спутал бы ни с каким другим хотя бы потому, что он был излюбленным оружием у всех военных и все бойцы его группы носили в своих кабурах именно его – сам же лейтенант, отдавая долг памяти, нигерийской операции, «пользовался» не менее надёжным, но более редким в мире военных «гурманов», трофеем – швейцарским «SIG-Sauer SIG Pro».)… Затем, совершенно не меняя выражения лица – сам «Мистер Невозмутимость» – он подошёл ко второму «гвардейцу», корчившемуся в болезненных судорогах, постоял над ним так же как и над первым, не больше десяти секунд, и избавил его от мук боли, как и первого, выстрелив в лоб…
Именно в этот момент подкатили и те три джипа, которые гнали «нарушителя» по «просекам» плантации.
Командир что-то скомандовал и к нему, «на полусогнутых» подбежали, надо понимать, «три командира экипажей»… Разговор, без размахивания рук и мордобоя, продлился ровно двадцать секунд… А потом…
- Бах-бах-бах!!! – Донеслось до Андрея эхо выстрелов.
На дороге образовалось ещё три трупешника с дырками в 9 миллиметров посреди лба…
А «командир» совершенно спокойно, так, как-будто для него не случилось совершенно ничего выдающегося, спрятал «поработавший на славу» пистолет в кабуру, и направился к одному из «тревожных» джипов, закуривая при этом сигарету…
Дальше… Дальше всё было просто…
«Командир» укатил к гасиенде на одном из джипов, даже не оглядываясь на «дело рук своих», а «тревожная группа», стала грузить в свои авто трупы «наказанных» и «виновника» всего этого переполоха…
Всё это действо, от самого начала, до самого конца, заняло минут пятнадцать…
…- Что думаем, разведка? То, что заказывали?..
Андрей задал этот вопрос только тогда, когда «лишние» машины убрались восвояси к ангару, оставив из своего состава, пять человек вместо «выбывших по несоответствию»…
- Кота жалко! – Прошептал почему-то Гранд. – Красивый, сильный и боец! Наших кровей котофеич-то был, спецназовских!..
- Кота и, правда, жалко… – Проговорил Гот. – Он, сам того не зная, нам помог аж до самой жопы!.. Провёл натуральную «разведку боем»… Жаль его – красивая кошка, сильная…
- Оса?
- А чё говорить-то? – Сергей погладил по прикладу свой пулемёт. – Если бы нам эта зверюга встретилась в «зелёнке», я бы её первым завалил!.. На хер мне эти романсы с дикой природой?!.. А то, что систему охраны, скорость реагирования на «левое вторжение», и нравы Каймана этот котяра нам выявила… Так что?.. Ну, спасибо ему…
- Вайпер?
- Зогласный из Серджем…
- На том и закончим сопли! – Подвёл итог Андрей. – Хотя, если честно, этого Ваську жалко… Ну, да и Бог с ним!.. Кто что видел?
- По «просекам» кота гнали одиннадцать минут… – Отозвался Гранд, который наблюдал весь этот «спектакль» от начала и до конца.
- «Тревожные» среагировали минут через пять после начала, когда погоня была уже посредине плантации. – Добавил свой «мазок» к общей картине Оса.
- До места йоны йшли шешчь ве пу минут… (До места они ехали шесть с половиной минут…). – Проговорил Вайпер.
- О том, как их командир обходится с «трёхсотыми», которым ещё можно помочь, видели все… – Завершил Андрей. – Хороша картинка получается… А этот «командир», Оса прав, не иначе, как сам Кайман…
Он потёр лицо ладонью и продолжил:
- Значит, что мы имеем?.. Джипы на «просеках» пересекли всю плантацию за одиннадцать минут во время погони, значит, могут ехать со скоростью примерно километров сорок в час. Видать, там больше не разгонишься… «Тревожная группа» примерно то же расстояние сделала за шесть с половиной минут – соответственно, их скорость около семидесяти… – Андрей посмотрел на Вайпера. – Если придётся работать с километра, то мне до периметра надо будет умудриться проскакать два с половиной «кило» за шесть минут…
- Не реально, ком! – Проговорил Оса. – Это надо гнать больше четырёхсот метров за минуту!.. С такой скоростью даже на стадионе выпадешь «в осадок», если вообще сумеешь… А там, судя по всему, ещё и ямы всяческие вокруг… Не получится!..
- Конечно, не получится, Сергей. – Комар был реалистом и не строил из себя супермена. – Два с половиной килошника, с оружием, я сумею пробежать минут за десять-одиннадцать… Как раз меня нагонять те, которые ездят по «просекам»…
- А «тревожники» даже успеют организовать тёплую встречу на периметре. – Проговорил Гранд. – И как быть?
- Их всех надо будет отвлечь… – Прогудел Гот. – С другого азимута и за пределами «Топтуна»… Тогда может получится.
- Правильно, Мартин! – Андрей выставил вверх указательный палец. – Это правильно!.. Маршрут движения «тревожной группы» мы уже знаем, и он врядли меняется. Так что…
Всё! Теперь план действия для их такой малочисленной группы полностью созрел в голове лейтенанта, и теперь он уже не советовался, а приказывал, и приказ этот его бойцам нужно было выполнить до самой последней запятой, иначе… Да не могло быть «иначе», потому, что все здесь понимали, что от точности и чёткости их действий зависят их собственные жизни…
- Вайпер, Гранд, Оса! Вы выдвигаетесь на седьмую сопку – она как раз напротив дороги от гасиенды на периметр. Задача – после того, как я «отработаю» «цель», заблокировать «тревожную группу» на подъезде к периметру, и заблокировать патрульный джип западного направления, который, скорее всего, рванёт оттуда на помощь… Как это сделать… Збигнев! Ты должен по максимуму отработать со своей «оптикой» с этой сопки… Она у тебя тоже «тихая», а это может внести дополнительную сумятицу и непонятку откуда стреляют… Это дополнительное время для меня…
- Разумею!..
- …Мне нужно одиннадцать-двенадцать минут, мужики! А потом они нас в джунглях хрен поймают… Гранд, Оса! Вы к моменту начала моей «работы» должны будите снять ночной пост, там он на джипе и, скорее всего внутри машины будет повальная спячка, и выйти на периметр. Если после Вайпера в течение оговоренного времени кто-то всё же выскочит на периметр, то дальше – это уже будет ваша забота… В два пулемёта, опять же ночью и внезапно… Думаю, должно получиться…
- Сделаем! – Проговорил уверенно Оса. – Только почему ты решил, что «работа» будет именно ночью?
- Ночью, пацаны, ночью!.. И, думаю, ближайшей ночью – либо этой, либо следующей!.. Младший летал на доклад… Прилетел под утро… Так что, думаю, дон Алесандро заявится в скором времени, проверить то, что ему рассказал Энрике…
- Ясно!
- Добро… Гот!
- Я, командир!
- Твоя задача такая же, как и у Сергея и Алексея – патруль. Тебе одному достанутся три машины – патрульная, и те, которые на постах… Но тебе добавляются ещё и восемь пеших коммандос с разных сторон…
- Две…
- Что две?
- На мне будут две машины – самый первый пост я «сниму» как только получу твой сигнал…
- Добро!..
Андрей посмотрел на своих ребят и улыбнулся:
- Вот так мы и будем работать… Ну, чего носы повесили? Нормально! Прорвёмся! – Он достал карту, запаянную в полиэтилен, и тыкнул пальцем в точку, находящуюся километрах в пятнадцати от их теперешнего местоположения. – Это место встречи. Время – 19.00. Контрольное время – 19.30. Если до этого времени кто-то не выходит к «точке» – собравшиеся уходят на рандеву с группой Стара! И Это – приказ!!! А дальше будет решать либо Стар, либо Скорпион… Времени хватает!.. И… Будем надеяться, что эти коммандос не такие уж и профи и нам не придётся организовывать «операцию спасения»… Всё будет нормально, мужики! Всё будет хорошо!..
Часть вторая
В круге третьем…
…Этот мир без тебя неизменен и вечен,
Мир нежданных разлук и нечаянных встреч,
Здесь ремни автоматов врезаются в плечи,
И звучит иностранная странная речь…
* * *
16 июня 2000 г. Боливия. Гасиенда Моралес.
«…Пуля – дура!..»
…Через час после расправы над оцелотом, а в купе с ним и пятью патрульными, жизни на кокаиновой плантации вернулась в своё обычное, ленивое русло. Работяги обрывали листочки с кустов коки и собирали их в свои плетёные «тазы». Редкие пешие охранники делали вид, что охраняют их, а на самом деле откровенно зевали. Патрульные машины передвигались по своим маршрутам еле-еле, и Андрей видел в свою «оптику», что их водители мужественно боролись со сном, но, то и дело клевали носом к рулю…
На самой гасиенде движений-передвижений тоже было очень мало. Разве что, привезли к большому ангару трупы наказанных Кайманом коммандос и оцелота, небрежно побросали их в кузов грузовика, и он запылил неторопливо по дороге к северным холмам, а потом и вовсе исчез в джунглях… И всё… Медленное, вялое течение жизни… Словно здесь, на этой «лесной даче», выращивали и перерабатывали не кокаин, а капусту, морковку или бобы…
Ничего нового день наблюдения не принёс – всё, что происходило внизу, в долине, разведчикам уже было известно… Оставалось только ждать…
…15 июня, 21.30 РМ…
- Самолёт готовят, командир.
Это замечание Осы вывело Андрея из полусонного состояния транса. Он потёр глаза и приник к прицелу своей винтовки:
- Странно… Куда это он засобирался опять?..
- Хрен его знает! – Проговорил Сергей. – И чё ему не сидится на месте?
- Значит, дела у него какие-то…
- Будем отменять? – Спросил Вайпер.
- Наоборот, Збигнев!.. Если он, не успев прилететь, опять собирается куда-то, то это значит, что, либо их дела идут хреново, и поэтому главный дон прилетит обязательно, либо у них наклёвывается грандиозная сделка, тогда Дон Алесандро прилетит ещё быстрее, и скорее всего с гостями… Самолёт сегодня вернётся обязательно! И, я думаю, с тем человечком, ради которого мы сюда и припёрлись… Так что, готовность «Один!». Будем начинать «работу»…
* * *
…16 июня, 0.20 АМ…
Проскочить мимо патруля оказалось проще простого – эти «часовые» дрыхли в джипе «без задних ног», и, даже, «без передних»! Они не просто спали на своём посту – они храпели так, что заглушали все звуки в окрестностях!.. Андрей даже постоял, полминуты, у открытого бокового стела и посмотрел на этих горе-коммандос…
Гот остался поблизости от джипа, надёжно замаскировавшись, а Комар, сторожась, и пригибаясь почти к самой земле, пересёк дорогу периметра и углубился в кокаиновые кустарники…
Ещё днём он присмотрел для себя место, где можно было бы расположиться с винтовкой. Это был довольно высокий, раскидистый исполин-каучуконос. Дерево находилось от гасиенды на удалении чуть большем километра – 1090 метров, если точно – но эта «дальность» ничуть не пугала лейтенанта. Убойная дальность его «Хеклера» была около двух километров, а мощный, двадцатипятикратный прицел помогал значительно увеличить «дальность самого стрелка» . Ну, и опыт лейтенанта, конечно же… В общем, лейтенант был уверен, что справится…
Добираться до места своего «гнезда» Андрею пришлось минут двадцать пять, вдвое больше того времени, за которое он рассчитывал вернуться к периметру, и именно поэтому… Ему нужно было попутно посмотреть «на месте» тот путь отхода, который он наметил сам себе ещё днём. Во время наблюдения. Да и, как говорится, «ночью все кошки серы», а ошибиться и влезть не на то дерево…
Устроившись на широкой ветке в десяти, примерно, метрах над землёй, он посмотрел в прицел и понял, что это «то, что надо!»… И дом, и пристройки, и ангар – всё отсюда было, как на ладони… В этой позиции была ещё одна положительная «запятая»… С 1100 метров, если не знать о суперсовременном прицеле, может «работать» оч-чень немного стрелков. Оч-чень немного! Эта дальность вдвое превышает стандартную и с неё можно «работать» только из мощной, дальнобойной крупнокалиберной винтовки, типа французской любимицы Питона «Hecate II» или американки «McMillan». Но они громогласные! Здесь же, выстрел был тихим, не выдающим местоположения снайпера… Так что, Каймана, эта дальность, о которой он попросту не мог знать, тоже должна была ввести в заблуждение… В общем… Что и говорить… Тут были натуральные «весы», «50 на 50» – кто раньше догадается и сообразит, что делать, тот и будет «на коне», а менее сообразительный и расторопный – «под конём»…
Андрей осмотрелся вокруг и включил тумблер своего «Фалькона»…
…0.55 АМ…
- Первый Третьему! – Шепнул Андрей.
- Слухаю!
- Я на месте!
- Добже!
Андрей знал, что и Гранд, и Оса, и уж тем более Вайпер, уже заняли свои позиции и готовы к работе. Им теперь оставалось только дождаться сигнал о том, что он начинает свою «работу».
- Всем! Готовность «Ноль!». Отбой!
Теперь оставалось только ждать…
Если честно, то Андрей молил Бога, чтобы всё произошло именно сегодня иначе… Иначе ему придётся сидеть на этом дереве без движения почти сутки, изображая из себя пучок густых веток, на виду не только у простых сборщиков листьев, а и вооружённой охраны и патрулей!.. А может и не одни сутки, кто знает?.. Не самая радужная и приятная перспектива…
…Ночь…
Ночь в амазонских джунглях штука особенная… Внизу, в кустах, что-то пощёлкивало, похрустывало. Слышались какие-то шорохи. Вот, судя по короткому, резкому писку, какого-то мелкого грызуна организовали на «обед», причём на обед кого-то ползучего и страшно ядовитого… Вот захлопала крыльями какая-то ночная птица и… Очередной грызунишка отправился в виде ночного деликатеса на чей-то «стол»… Шорохи, шуршания… Джунгли жили своей жизнью… И человеку в этой жизни места небыло! Ну, разве что, опять же, в виде ужина… Ночь… Она казалась совершенно бесконечной! Как-будто тебя окунули в большую цистерну с чернилами, да и забыли достать…
…4.10 АМ…
- Чую литак!.. (Слышу самолёт!..)
Голос Вайпера в наушнике прозвучал настолько резко и неожиданно, что Андрей даже дёрнулся всем телом.
- Добро! Приготовились!..
Он прильнул к прицелу, рассматривая дом.
«…Та-ак!!! А чё это вы зашевелились в такой неурочный час?!. Может, и в самом деле, старший братик Саша Моралес решил пожаловать?!.»
Активность в доме и вокруг была налицо! Кто-то галопом отправился к ангарам, кто-то занял своё место на посту около дома, изображая служебное рвение! На крыльцо дома вышел давешний суровый командир коммандос, надо понимать сам Кайман… Всё пришло в «нездоровую» активность, всё говорило за то, что в самолёте, который уже включил прожектора и начинал заходить на посадку, приехал кто-то, перед кем надо показать рвение, преданность и… Ещё что-то… В общем… Прилетевшего «этим рейсом» пассажира, надо было убедить в том, что здесь, на гасиенде, всё под контролем и всё идёт по плану… Короче… Наблюдалось армейское: «При подходе начальства, подними побольше пыли!..»
«…Та-ак! Ну-ну!.. И кого же это вы, господа хорошие, так встречаете? Не уж то, сам дон Алесандро с проверочкой пожаловал?!. И без младшенького?..»
Он изготовился к стрельбе и стал наблюдать за дальнейшим развитием событий через прицельную линейку своей «оптики»…
* * *
…Три мощных, галагеновых прожектора, как-то очень неотвратимо приближались к долине с севера. Ревели двигатели приближающегося самолёта… Но казалось, что наступил апокалипсис и к полосе приближается какое-то совершенно неземное НЛО…
И тут осветилась полоса…
Нет, здесь, конечно, всё было не так, как это бывает в больших международных аэропортах, где ВПП освещается ровной линией жёлтых огней и где сажать самолёт, для опытного пилота, самая обыденная работа! Здесь всё было по-другому… Полосу освещали фары джипов!.. Да-да! Именно так, десяток джипов!.. Он выстроились вдоль полосы с двух сторон, примерно метрах в стапятидести друг от друга и включили фары. А ещё один джип обосновался у самого её начала, и освещал эту «грунтовку» вдоль… Всё просто и практично!.. Только Андрей, в этот момент, испытал в душе двоякое чувство: он совсем «не позавидовал» сложности работы для пилота, и, в то же время, восхитился его мастерству…
Самолёт зашёл на посадку, коснулся, своим шасси, полосы, и покатил, поднимая пыль, к дому…
«…Ну, что? Прилетел дон Саша?.. Ну и… С Богом, помолясь!..»
Он «сросся» со своим «Хеклером» в единое целое и нажал на рычажок, снимая своё грозное оружие с предохранителя…
…Самолёт прокатился по дорожке, нещадно клубя пылью, и, замедлив, наконец-то, свой бег, покатил неторопливо, мимо ангаров к дому…
- Всем! Приготовились! – Шепнул Андрей.
Всё говорило за то, что на гасиенду прибыл настоящий её хозяин…
Прошло ещё несколько томительных минут и…
По откинутой из салона «Сессны» лестнице спустился вальяжный господин!..
«…Ну!.. Оп-па люли!.. И чё теперь?! Кто из них who?!.»
За первым пассажиром из салона «выполз» второй, не менее вальяжный, а за ним и третий…
Андрей попросту растерялся! Да и немудрено!.. Чёткой фотографии, чтобы опознать дона Алесандро Моралес Айма у него небыло. Её вообще небыло, никакой! Оставалось только надеяться на братское сходство с Хуаном Эве. Ненадёжное, если честно, и никем не подтверждённое… Младший Энрике? Он улетал около семи часов назад… За это время он мог где угодно взять на борт своей «Сессны» и старшего брата и гостя… В общем…
Андрей решил идти на риск, но работать наверняка…
- Вайпер!
- Наблюдаю!
- Всем! Работаю три цели! Начали!!!
Он выцелил висок самого дальнего из «гостей» и нажал на спуск…
Так его учил стрелять ещё Бык. Самая дальняя цель всегда самая сложная – «Начинай со сложного, а простое доделаешь по ходу пьесы…»…
- Пф-ф! Пф-ф! Пф-ф! – Фыркнул трижды его «Хеклер», толкая мягкой отдачей в плечо…
…Три вальяжных господина, гордые и уверенные в себе и своём могуществе, словно кегли повалились с ног…
Андрей знал, что попал как надо и теперь, практически не замечая сучков и веток, «ускоренно десантировался» с дерева… Теперь его главной задачей было пробежать среди кустов максимально возможное расстояние, за то время, пока охрана гасиенды во главе с полковником сообразит, что же произошло на самом деле и оценит масштабы своих потерь. Он надеялся, что у него будет хотя бы минута, потому что в этой «гонке преследования», как на Олимпийских Играх, судьбу победителя или побеждённого могли решать даже доли секунд!..
Выстрелы Комара, которых никто не слышал, действительно сумели ввести на две минуты в ступор всех, включая и самого Каймана! Просто поначалу вообще никто не понял, что произошло и почему трое солидных мафиози дружно рухнули на землю. Может ноги отсидели в самолёте, может так нагрузились текилой, что и ноги уже не держат, кто их разберёт эти донов?.. Потом к ним бросился полковник Гонсалес, а увидев в висках всех троих аккуратные пулевые отверстия, он сначала несколько секунд переваривал в мозгу произошедшее, потом, выхватив из кабуры пистолет, стал озираться по сторонам, и уже только после этого поднял тревогу, заорав на всю округу дурным голосом и поднимая на уши всю охрану… Всего этого Андрей, конечно же не видел – всё это время он нёсся к периметру так, как, наверное, не бегал никогда – сейчас, окончательный успех всего задуманного и сделанного зависел только от крепости его ног и «дыхалки»…
Он решил, что безопаснее всего сейчас, что бы не нарваться на змею или кого другого, бежать по накатанной просеке, и понял по крикам Каймана, которые были слышны даже сюда, что погоня началась, пролетев к периметру около полукилометра.
«…Ничё! Не достанут!.. Давай, капитан! Жми! Жми!..»
Он даже сумел услышать, как взревели насколько двигателей и понял, что Кайман сообразил всё же, с какого направления стреляли, и в какую сторону будет уходить снайпер, и теперь попробует его перехватить.
«…Догадливый ты сука!.. Ничё-ничё! Ни хрена у тебя не выйдет!.. Мы с пацанами и не из таких жоп вылазили!.. До рассвета ещё час, а за это время мы так потеряемся, что хрен ты нас достанешь!..»
Андрей бежал в относительной тишине ещё примерно три-четыре минуты и ему уже оставалось меньше половины, примерно километр, когда практически одновременно в двух местах начался бой… Он слышал, как километрах в трёх от него заливались очередями два пулемёта, а им, как-то вяло и неохотно отвечали скупые очереди М-16 – Оса и Гранд знали своё дело и за них лейтенант не беспокоился. А вот в километре, прямо по его «курсу», дела обстояли похуже…
Там, где его выход с плантации должен был прикрывать Гот, бой был намного ожесточённее…
- Та-та-та-та-та-та-та! Та-та-та! Та-та-та-та-та! – Строчил пулемёт Мартина, как швейная машинка.
Но звуки эти перекрывались дружными очередями:
- Та-та-х! Та-та-та-та-х! Та-та-та-х! – Рявкали раз за разом М-16.
«…Много! Человек шесть, не меньше! И они его зажимают!.. Но половину всё-таки Мартин уже положил! Молодчага!.. Сейчас! Сейчас, Гот, братишка! Потерпи, продержись! Ещё немного и сваливать отсюда будем…»
- Вайпер! – Крикнул Андрей.
- Ийдь, ийдь! Худко, худко, Анджей!!! (Беги, беги! Бестрее, быстрее, Андрей!)
- Помоги Готу! – Комар уже начал понемногу задыхаться от бега с такой скоростью. – Ты до него достаёшь! Его зажимают с вашей стороны!
- Роблю!!!
- Гот!
- Я, та-та-та-та-та, их, та-та-та, держу, командир, та-та-та-та-та! – Раздалось в наушнике.
- Держись! Я уже близко!
- Б-ба-ба-х!
Что-то мощно рвануло недалеко от того места, к которому так стремился Андрей. Небольшой огненный шарик поднялся над кустами, но не исчез, а стал набирать силу, разгораясь и освещая округу.
«…Бак с бензином рванул! Молодчага, сын Аттилы!.. Держись! Я уже скоро! Я уже почти здесь!..»
Активности сразу же резко поубавилось, но бой всё же продолжался…
А у Андрея открылось «второе дыхание» – он прибавил в скорости и уже почти добежал до того места, где его так мужественно ждал Гот.
Тридцать секунд… Двадцать… Десять… Пять…
- Выхожу!
Рявкнул он на выдохе и выскочил с «просеки» на дорогу периметра…
То, что он увидел в первую секунду в неверном, мерцающем свете пылающего джипа лишь подтвердило его догадки – Готу было оч-чень «не сладко». Но «большой немец» бы всё же справился со своей задачей… Шестерых коммандос на двух оставшихся джипах, он успокоил навсегда, сам, из своего пулемёта, четверых пеших, которые были за его спиной, «зачистил», скорее всего, Вайпер, помогая другу. Теперь в сторону Мартина стреляли только двое «гвардейцев», залёгших в кустарниках…
Решение пришло в одну секунду, и Андрей припал на правое колено, прицеливаясь во вспышки – ему было проще справиться с этими двумя с помощью своего «ночного» прицела.
- Пф-ф! Пф-ф! – Прошептал «Хеклер».
Оглушающая тишина, словно огромный ком ваты навалилась на уши. Со стороны Гранда и Осы тоже небыло слышно выстрелов.
- Вайпер!
- Йоны побегли до дому! Пеши!
- Ясно!
Секунда на размышления и:
- В доме они перегруппируются и сядут на другие машины… У нас есть минут пятнадцать, чтобы свалить отсюда!.. Оса, Гранд! Ставите три-четыре растяжки у «Топтуна»!
- Есть!
- Вайпер! Потом все втроём уходите по маршруту!
- Зробим!
Андрей подбежал к Готу и хлопнул его по плечу:
- Уходим, Мартин!
Они побежали к «своему» распадку между холмами и через несколько секунд были у неподвижного джипа, который в этом бою не участвовал потому, что спавших в нём часовых Гот отправил за облака ещё в самом начале, когда Андрей ещё только сидел на ветке огромного каучуконоса.
«…Эх! Проехаться бы на нём километров тридцать-сорок, но нельзя – Кайман местные дороги знает лучше – догонят!..»
- Гот! Минируй его!
Всё правильно! Машина стояла прямо посредине колеи, и объехать её здесь было никак нельзя, так, чтобы не попасть на заминированное поле. Его надо было с дороги убирать или ехать на нём дальше. А вот если его заминировать, да ещё так, чтобы он при взрыве ещё и загорелся, то этот распадок на какое-то время будет «запечатан» запечатан…
- Есть!..
А сам Андрей бросился вперёд, к деревьям, на которых была натянута «колючка», чтобы заняться тем же – заминировать окончательно выход из периметра в джунгли, установив несколько «растяжек»… «Облегчать жизни» полковнику и бежать по лесу, словно зайцы никто не собирался!..
Пришло ещё две-три минуты, и они пустились бежать по холмам вверх-вниз, стараясь уйти подальше от неминуемой погони и запутать следы. Задача у них была немного попроще, чем у Вайпера, Осы и Гранда. Им нужно было просто пройтись по своему же маршруту обратно, сначала до того, самого первого холма, потом спуститься в тот распадок, где была застрелена пекари, пересечь этот последний овражек и дальше уже вдоль «колючки», а потом и вовсе по джунглям, до того места, где они разделились двое суток назад. Ну, и ещё немного пару-тройку километров, чтобы дойти до того места, которое указал на карте Андрей, до места встречи. Всего километров около двадцати. И они с Готом, по всему, должны были выйти туда первыми, потому что у остальной части группы задачка было посложнее – они пойдут незнакомым маршрутом, по азимуту, да и расстояние у них, изначально, было на несколько километров больше. Потому-то Андрей и дал столько времени до встречи – 14 часов – его должно было хватить…
Когда они уже перевалили за вершину второго холма и начали спуск, позади них раздался далёкий сдвоенный взрыв…
Комар взглянул на часы:
- 5.05… Они вернулись к распадку через полчаса… И нарвались на сюрприз… Теперь они должны быть поосторожнее… Тем более, что им ещё надо будет сообразить в какую сторону мы ушли, ведь наши пацаны уходили западнее… Может Кайман подумает, что и мы туда рванули? Как думаешь?
- Может… – Прогудел Гот, не прекращая движения.
- Подумает или нет, а проверить захочет… По логике вещей… Так! До того, самого первого овражка нам остаётся…
- Полтора километра…
- Отлично… Вниз, через дорогу, вверх, вниз и опять через дорогу. Полтора «кило»… Минут за пятнадцать пробежим?
- Если постараемся…
И они опять припустились бежать, делая это, тем не менее, не бестолково, а осторожно и с оглядкой.
А через пять минут, когда они поднимались к вершине последнего холма, Андрей обратил внимание на то, что Гот, который теперь шёл впереди, передвигается, как-то странно сгорбившись. Он всё больше и больше становился похож на усталого старика… И это Мартин, «большой немец», для которого такие «забеги на длинные дистанции» всегда были чем-то, типа утренней зарядки!..
- Гот! Ты в порядке?
- Норма, командир!
Но его охрипший голос говорил о том, что с ним что-то происходило, и это «что-то» абсолютно небыло нормой.
- Стой!
Он догнал своего друга и, дёрнув за рукав, повернул к себе лицом:
- Что?
Только ответа уже не потребовалось…
В свете зарождавшегося утра, теперь уже было видно… Весь левый бок Гота, чуть-чуть пониже груди, был окрашен тёмно-бурым цветом… И не только бок!.. Эти бурые потёки, которые теперь так резко контрастировали на камуфляжной материи, спускались и ниже, по левой штанине до середины бедра…
Мартин был ранен! И ранен, судя по кровотечению, довольно серьёзно! И… Если ему не оказать срочную помощь прямо сейчас, то через полчаса-час он попросту изойдёт кровью!..
- Т-твою м-мать!..
Андрей с силой усадил Гота на землю, прислонил спиной к какому-то дереву и, чтобы не терять время зря, попросту разрезал на нём и «Лешего» и камуфлированную куртку… Картина, которую увидел лейтенант через секунду, вызвала только один вопрос: «Как его теперь выносить?!»… Тяжёлая пуля, выпущенная, скорее всего, из пулемёта, ударила Мартина в район селезёнки и прошла навылет, пробуравив на спине в районе левой почки довольно большое отверстие… По тому, что он после ранения ещё сумел пройти в довольно хорошем темпе около сорока минут, Андрей понял, что, «жизненноважные органы», то бишь, селезёнка и почка, задеты небыли, и это было хорошо! От таких ранений не умирают – умирают от болевого шока, который их сопровождает, и от потери крови… Срочно нужно было что-то делать!..
- Что ж ты раньше-то не сказал, говнюк?!
- А что бы это изменило? – Прогудел Мартин устало.
- Ладно!.. Сейчас будем лечиться!
Он достал из нарукавного кармана свою «походную аптечку», вколол Готу по левый сосок обезболивающее из шприц-тюбика, и начал делать перевязку, плотно наматывая бинт – кровотечение надо было как-то останавливать. Одной упаковки бинта не хватило – очень уж широкий торс был у «большого немца» – и Андрею пришлось распечатать аптечку Мартина… Через пять минут «мучений» всё было закончено… Рана кровоточила, но теперь уже не так обильно, а значит через какое-то время на ней должна была образоваться корка и кровотечение остановится вовсе. Теперь главное было в том, чтобы Гота не подвёл его могучий организм и он дошёл-таки до места встречи, а там… Там уже и друзья помогут, и можно будет приказать группе Стара, чтобы они выдвинулись навстречу… В общем… У Мартина был шанс выбраться из этой передряги! Не здоровым, но живым, по крайней мере…
…Андрей взглянул на часы – 5.25… Теперь время работало против них, теперь оно убегало, как вода в песок!
- Идти можешь?
- Я ещё и тебя понесу, командир, если надо будет!..
Он покряхтел, как старик, поднялся, опираясь на дерево, и пустился лёгкой трусцой дальше, к вершине последнего на их пути холма… А ещё через несколько минут, когда они уже были почти у самой дороги, Мартин споткнулся, видимо оттого, что закружилась голова, упал и покатился вниз. Метров пять-шесть… Да так и остался лежать на дороге без движения…
Андрей кое-как перетащил его через дорогу и заволок в кусты на противоположной стороне… Сто тридцать килограмм… Этот путь в пятнадцать метров, отобрал у лейтенанта такое количество сил, что теперь он еле переводил дух.
«…Бля! Один я его не вытащу!.. Если бы не погоня! Если бы… Если бы у бабушки были яйца – она была бы дедушкой!..»
Он стал несильно хлопать Мартина по щеками, а потом полил его лицо водой из фляги. И Гот открыл глаза, приходя в сознание.
- Что-то ты расслабился, сержант! Интерес к службе потерял? – Андрей с болью смотрел в мутные глаза своего друга.
- Вдвоём не выскочим, командир… – Прогудел он, окончательно приходя в себя. – Что мне совсем не хорошо… Ты это… Ты уходи, лейтенант… А я полежу тут, оклемаюсь, и догоню…
- Нет, Мартин! Плохой у тебя план, сержант! – Андрей помог ему сесть. – Сделаем так… Ты оставишь мне свою «трещотку» и пойдёшь к точке встречи… А я подожду здесь нашего полковника часок, и побеседую с ним и его командой… А если они не появятся, так и того лучше!.. Если что, потяну их за собой, а потом оторвусь…
- Я…
- Ты, сержант, ранен! И ранен серьёзно!.. Мотать по джунглям погоню, ты не сможешь – сил не хватит! А я смогу!.. Поэтому слушай приказ! – Он достал из-под куртки карту и передал её Мартину. – Передашь Вайперу, что я потянул «хвост» за собой… Если я не успею ко времени встречи, то вы должны будете уйти, но…
Он ткнул пальцем в карту:
- Вот в этом месте вы будете меня ждать до 23.50… До времени связи со Старом!.. Если я не выйду и к этой точке в назначенное время, то тогда пусть Вайпер связывается с Пашей, а дальше… Будете меня отсюда вытаскивать…
- Говно твой план, лейтенант… – Пробурчал Мартин.
- Но для тебя – это приказ!.. Пулемёт тебе теперь совсем ни к чему, если что – справишься и с пистолетом… А мне может очень пригодится… Ну! Ты как, сын Аттилы?
- Да вроде бы… Почти норма…
- Тогда подъём! – Он протянул Готу руку и помог подняться. – И вперёд, на маршрут! Сейчас у нас с мужиками связи нет, так что… Ты посыльный, сержант!
- Ладно… Только не увлекайся, командир… Дело сделали – теперь домой пора… А воевать сюда пусть другие приходят…
- Ты, главное, дойди, Мартин… Помни – это приказ!..
Он подтолкнул слегка своего друга, отправляя его в джунгли.
Андрей смотрел, как его друг, его «железный немец», сгибаясь от боли, побрёл к плотным зарослям джунглей и подумал ему вслед:
«…Совсем хреново Готу… Дай бы Бог, дошёл… Придётся посидеть здесь немного, часа три… Как раз то время, пока Мартин отойдет километра хотя бы на три-четыре… А там я его догоню!..»…
* * *
…Заняв позицию на взгорке, так, чтобы была видна и сама дорога периметра, и «поворот с неё в джунгли», и, само собой, проход между «колючкой», Андрей искренне надеялся на то, что полковник пустит свою погоню не в его, восточном направлении, а наоборот, в направлении западном… В общем-то, это было логично, ведь основная часть нападавших ушла именно туда, при этом полковник уже наверняка знал, что группа нападавших на гасиенду была очень малочисленна… «Один в поле не воин», как известно, поэтому любой командир постарался бы такую, разделённую группу поскорее соединить – так воевать легче!.. В общем… Отправляя Гота на маршрут, лейтенант рассчитывал прикрыть его отход, а через несколько часов отправиться за ним, и нагнать его где-нибудь, на половине пути… Таковы были надежды… И… По всем канонам военной науки они были оправданы!.. Только, вот полковник Гонсалес, который Кайман, видимо никогда не изучал классические способы диверсионной деятельности… Видимо… Эту науку он постигал на собственном опыте, а опыт тот, применял так, как «Бог на душу положит»… И это имело результат…
Андрей ошибся…
Ровно через двадцать минут, после того, как Гот исчез в джунглях, в 6.15 (это время врезалось в его память навсегда!), на дороге «периметра» послышался рёв нескольких приближающихся автомобилей.
«…Ни хрена у тебя не получится тихо здесь отсидеться, капитан! – Теперь он понял, что придётся принимать бой. – Переиграл тебя Кайман, Андрей свет Ляксеич, переигра-ал!.. Не получилось отсидеться!.. Мать твою за ногу!.. Ну, пробочку-то я им здесь организую! Главное, чтобы джипёшник первым в этот овражек пошёл, а не пехота! Тогда всё здорово будет!.. Запломбирую на «раз-два»… В МВЗ они не полезут – сами ставили! В «Топтуна» тем более… Им придётся вернуться и перевалить через холм пешочком… Это полчаса возьмёт! Не меньше! Да и здесь пройдёт столько же, пока они поймут, что проход «запечатан»… Мало! Мало, бля! Гот, в таком состоянии, дай Бог километра два пройдёт… Нагонят, суки!..»
Он передёрнул затвор пулемёта, установил его на сошки, а сам улёгся рядом со своим «Хеклером».
«…Ни чё!.. Я вас сначала по-тихому пощупаю… А потом уж… Как получится… Если не получится…»
Первый джип влетел в поворот так, словно он был на чемпионате мира по авторалли, с пробуксовкой, заносом и проворотом колёс по пыли. За ним «летел» второй, а на самом «перекрёстке» остановился грузовик и из его кузова бодро выпрыгнули на землю полтора десятка озлобленных, и это было видно, вооружённых коммандос.
«…Итого почти взвод… – Пронеслась молнией мысль. – Ну, не так уж и страшно… Отобьёмся!..»
- Пф-пф-пф-пф-пф! – Тихо кашлянул свинцом «Хеклер».
Комар стрелял по лобовому стеклу и колёсам…
Джип резко сбавил скорость, и, прокатившись по инерции ещё несколько метров, остановился именно в том месте, где и было нужно – в створе «ворот» «колючки»…
«…Ну, вот вам и здрасти!..»
- Пф-пф-пф-пф-пф! – Ещё раз прошептала винтовка Андрея.
И всё повторилось – второй джип точно так же, резко сбросив скорость, прокатился по инерции и упёрся своим передним бампером в зад первого джипа.
«…А теперь «основной привет», от бабушки!..»
- Пф-пф-пф! Пф-пф! – Всё, магазин «Хеклера» на двадцать патронов был пуст, а на перезарядку винтовки времени не остовалось.
- Б-ба-бах-х! Б-бах-х!
Оба джипа практически одновременно взорвались, отреагировав таким «салютом» на свои простреленные баки. Проход в «зелёнку» джунглей был закупорен наглухо! По крайней мере, на ближайшие полчаса-час, пока ни спадёт основное пламя, и джипы можно будет вытолкнуть из прохода, ну хотя бы, тем же мощным грузовиком, который привёз «пехоту»…
«…Вот и ладушки!.. А я пойду, наверное… Здесь мне больше, пока делать нечего… Пионэрия с грязной жопой, мать вашу!..»
Это было последней мыслью, которая пришла Андрею в голову…
Где-то, совсем рядом, мелькнула тень, и в его мозгу вдруг распух и тут же лопнул большой красный шар… И весь окружающий мир рассыпался на молекулы…
* * *
…Очнулся от своей «спячки» Андрей оттого, что ему на лицо и грудь вылился поток холодной воды…
Он не открыл глаза сразу. Андрею надо было хотя бы несколько секунд, чтобы понять и сообразить, что происходит вокруг него. Хотя бы по окружающим звукам. Но такого шанса ему не дали… Тяжёлый ботинок врезался с такой силой ему под рёбра, что перевернул лейтенанта на живот, а вторым ударом опять перевернул на спину.
- Good morning! – Проговорил кто-то над его головой на хорошем английском, хоть и с акцентом.
Только Андрей сразу и не понял, кто это был – он задохнулся от острой боли, подозревая, что после двух таких «пилюль», по крайней мере, одно ребро «дало трещину». Он ловил ртом воздух, ставший почему-то похожим на большого ежа и совершенно не желавшим попадать в лёгкие, словно рыба, вытащенная из воды на берег…
- Я знаю кто ты, ублюдок! – Прошипел над его головой злой голос. – Ты тот снайпер, который застрелил дона Энрике и двоих его очень влиятельных друзей! Мы нашли твою винтовку, подонок!..
«…Значит, я ошибся… – Вялая мысль медленно и неохотно проплыла в мозгу Андрея. – Энрике летал на «вечеринку», а потом привёз кого-то с собой… А дона Алесандро я так и не достал – его там просто небыло…»
- …А ещё я знаю, что ты был не один, гад! – Ещё один удар «прилетел» под ребро, и, слава Богу, что он был уже не такой силы. – И я оч-чень правильно сделал, что приказал своим людям пройтись по следам крови!.. Не ожидал ты нас с тыла, не ожидал!..
Смех был похож на клёкот старого ворона и Андрей всё же сумел разглядеть того, кто с ним разговаривал – над лежавшим на земле лейтенантом стоял, подбоченясь, Кайман… А ещё Андрей разглядел на его руке часы, стрелки которых показывали 8.05…
- …В благородную дружбу решил поиграть и дать время раненному другу уйти подальше, идиот!.. Только со мной такие штуки не проходят!..
Он наклонился, схватил Комара «за грудки» и резко рванул на себя. Силы в этом полковнике с довольно средней комплекцией было не меряно!.. Андрей, словно из катапульты, взлетел в воздух, и это при его-то 85 «кэгэ»(!), и встал на ноги. Но продолжалось это не долго, не больше секунды – Кайман ударил его тяжёлым ботинком, опуская на землю на колени. Сделать лейтенант ничего не мог, потому что только сейчас понял, что его руки надёжно связаны за спиной… Полковник схватил его своими жёсткими пальцами за подбородок и резко дёрнул голову лейтенанта в сторону.
- Ты, ублюдок, мог бы и не оставаться там, около ограждения, потому что я бы и тебя, и его всё-равно поймал! Так что твои жалкие усилия, скотина, были напрасны!..
Андрей наконец-то, только сейчас, сообразил, что находится на гасиенде, около того большого ангара, возле которого всё время стояли джипы «тревожной группы»…
В десяти метрах от него, в пыли, лежал Гот…
«…Прощай, братишка… Прощай сержант Мартин Хейнкель… Спасибо тебе за всё!.. – Подумал Андрей. – Подожди меня, не улетай далеко – мы очень скоро встретимся…»
Гот, даже раненный и обессиленный, видимо всё же дал свой последний бой, как настоящий солдат… Потому, что вся его грудь была изорвана пулями, и куртка потеряла свой первоначальный цвет – теперь она была грязно-бурого цвета засохшей крови… Его попросту расстреляли, потому что взять живьём не получилось – не дался Мартин в руки!..
- Carg;is esta carro;a en la m;quina! Quiten de ;l la ficha! Yo tendr; que mostrar para su Don Alesandro! – Проорал Кайман своим коммандос.
К телу Мартина бросились несколько человек. Они схватили его и грубо, словно мешок, забросили в кузов грузовика, которой уже «под завязку» был полон телами коммандос… Затем один из «гвардейцев» подбежал к полковнику и протянул ему «личный жетон» Гота, болтавшийся на цепочке.
- Ну, что, скотина! – Кайман вновь обратился к Андрею. – Как тебя наказать будет решать сам дон Алесандро, потому что ты убил его брата, а не моего! Только я не знаю, когда он приедет на гасиенду… Но ты его дождёшься – это я тебе обещаю!.. И к тому времени, проклянёшь тот день, когда родился на свет, мразь – это я тебе тоже обещаю!.. А это тебе! Чтобы не очень скучно было ждать хозяина!..
Полковник надел жетон Гота на шею Андрея и рявкнул своим солдатам:
- Es el bastardo en el hoyo! A tal mierda solamente all; y el lugar! Llegar; el due;o, o y solucionar; que con ;l hacer!..
Дальше случились три вещи одновременно.
Кайман круто, как на плацу, развернулся через левое плечо кругом и зашагал в сторону большого белого дома…
Взревел мощный дизель грузовика, и он тронулся по взлётной полосе к северным холмам, в ту сторону, в которую увозили и труп оцелота…
Андрея мощным пинком между лопаток свалили лицом в пыль, подхватили под руки и поволокли куда-то, в противоположную от виллы сторону, за ангар…
«…Прощай Мартин… Я скоро!..»
…Лейтенанта волокли минут десять, а он только и мог, что наблюдать, как бы со стороны, и только догадываться, что же будет дальше…
Да только…
Фантазия и жестокость цивилизованного европейца, никогда не сравнится с фантазией и изощрённой жестокостью тех, кто основную часть своей жизни проводит в джунглях! И не важно, где те джунгли находятся, в Индокитае, в Африке, или в Южной Америке – похожий образ жизни рождает похожие мысли…
То, что он увидел в очень скором времени, само по себе, заставило содрогнуться от ужаса и отвращения…
«…Боже! Помоги мне умереть прямо сейчас! Молю тебя, господи!..»
Это стало теперь его единственной мыслью…
* * *
16 – 26 апреля 2000 г. Там же. Гасиенда Моралес.
«…Let it be…»
…Это место находилось метрах в пятистах на север от большого железного ангара, посреди кустов, именно поэтому ни лейтенант, ни Вайпер, и никто из его бойцов, наблюдавших почти сутки за гасиендой, это место так и не обнаружили.
Посреди джунглей, даже при всех твоих миллионах или миллиардах долларов, устроить обычную, в понимании городского жителя, канализацию практически невозможно. Питьевую воду надо откуда-то качать. Но не из Мадре-де-Дьос же, в самом деле, вода, которой так и кишела миллиардами различнейших бактерий! Значит как-то её сюда завозили… Но у человека есть ещё и, отходы, так сказать, его жизнедеятельности… А куда девать их? Если нет канализации? Вот вопрос!.. Но если у тебя есть огромные плантации, рядом, под боком, то это сразу, же вопросом быть перестаёт!.. Просто эти «отходы», с помощью сливных труб, можно собирать в каком-нибудь одном месте, недели две, к примеру, а потом, подключив мощную помпу, перекачать всё это добро через дренажную систему на поля, в виде удобрений. А что далеко от дома, и остальных жилых помещений, так это понятно – кто же это согласиться всё это вынюхивать в жарком климате амазонских джунглей?!.
Яма была огромной… Метров сорок на сорок, примерно… Дух зловонья от неё стоял такой, что даже «закалённые», нюхавшие-перенюхавшие на своём веку всякого, коммандос очень активно воротили носы и явно намеревались побыстрее закончить порученное им дело и убраться отсюда куда подальше… Андрей взглянул на эту яму, на поверхность этой вязкой жижи, которая даже слегка колыхалась – в этой трясине тоже шла своя жизнь, причём довольно активная! Он взглянул на чёрные тучи мух и москитов, которых не пугало даже, начинавшее основательно припекать, солнце. И…
Всё его человеческое естество взбунтовалось…
«…Нет!!! Не-е-е-ет!!!»
Он рванулся, что было сил, попытался помощнее лягнуть одного из своих охранников, но… Те, видимо, не в первый раз проделывали эту работу и уже были знакомы с такой, самой первой, реакцией своих пленников, а потому и были настороже… Андрея очень грамотно сбили с ног, попинали ботинками под рёбра, чтобы больше не смог трепыхаться, и стали раздевать… Но не догола, видимо на этот счёт от полковника были какие-то указания. Лейтенанта оставили в его форменных, камуфлированных брюках…
А затем его поволокли на длинный деревянный помост, на котором, собственно, в самом конце, посредине ямы, и был установлен довольно мощный насос, а от него отходила, довольно толстая жестяная труба, которая, опираясь на подпорки, уходила куда-то за край ямы на плантацию…
К этой иезуитской экзекуции всё давным-давно было готово, видимо, и в самом деле, такое здесь проделывали не один раз… Это было похоже на колодезного «журавля»… Его за руки привязали к довольно толстой цепи, потом охранники навалились вдвоём, подняли лейтенанта над помостом и очень «аккуратно перенесли» его с деревянных досок в самый центр этой «трясины»… Плюх!.. Длина цепи, длина журавля – всё было рассчитано и известно заранее…
Андрей «вошёл» в эту шевелящуюся, густую жижу точно по шею!..
«…Господи! Возьми к себе душу раба твоего Андрея!.. Дай мне умереть прямо сейчас, Господи Иисусе Христе!.. Смилостивись надо мной!..»
…Нет… Здесь небыло ни крокодилов, ни акул, ни тому подобных хищников! В этом месте они бы просто не выжили!.. Но зато миллиарды всяческих червей, личинок, пиявок и тому подобной мелкой мерзкой гадости чувствовали себя здесь как в раю… В своём вонючем, говняном раю!..
Ровно через секунду Андрей почувствовал на своём теле тысячи микроскопических укусов, а его голову облепили сотни мух и комаров… Они лезли в глаза, в ужи, нос, рот… Они были повсюду!..
Через пять минут он уже впал в какое-то странное состояние прострации или транса… Ему, за это время, уже стало абсолютно всё-равно, что будет дальше… Андрей понял только одно, за этих пять минут, которые растянулись на пять веков, что его медленно, но очень целенаправленно едят… Ну, как поедают черви труп в гробу… И… Он смирился…
«…За грехи мои наказываешь ты меня, Господи!.. Я приму твою кару!..»
В его воспалённом мозгу, вдруг всплыли слова песни. Нет, Андрей никогда небыл фанатом-поклонником группы «Beatles», не то поколение, он родился позже, но некоторые песни, когда-то, в ранней юности, слушал с удовольствием. И вот теперь… Странная это штука – человеческая память!..
Он тихонько запел:
When I find myself in times of trouble
Mother Mary comes to me
Speaking words of wisdom, let it be.
And in my hour of darkness
She is standing right in front of me
Speaking words of wisdom, let it be.
Let it be, let it be.
Whisper words of wisdom, let it be…
…Охранники, которые не ушли, а повязали на лица вместо респираторов косынки из плотной ткани и остались понаблюдать за поведением своего пленника, вытаращили глаза так, что казалось, они через секунду вываляться из орбит и покатятся по деревянному помосту. Один из охранников поднял к лицу рацию и что-то проговорил, продолжая, с совершенно обалдевшим видом, смотреть на своего пленника.
Андрей пел очень медленно, с трудом переворачивая во рту свой язык, который уже успел превратиться в «деревянную доску», но… Почему-то ему хотелось делать сейчас именно это – петь…
…And when the broken hearted people
Living in the world agree,
There will be an answer, let it be.
For though they may be parted there is…
К яме подкатил джип и из него вышел Кайман. Резвым шагом бывалого вояки пошёл двадцать метров помоста и остановился напротив лейтенанта, глядя ему прямо в глаза:
- Корчишь из себя героя, ублюдок?
Но затем, присмотревшись повнимательнее, он понял, что разговаривает сейчас не с человеком, а с машиной – пленник его не то, чтобы не слышал, он просто не воспринимал его присутствие. Полковника попросту не видели!
…Still a chance that they will see
There will be an answer, let it be.
Let it be, let it be. Yeah
There will be an answer, let it be…
Кайман медленно достал пистолет, прицелился и выстрелил несколько раз так, чтобы пули ударили в нескольких сантиметров от лица, обдав его вонючими брызгами… Только вот реакция на эти выстрелы ему не понравилась! Совсем, категорически не понравилась! Реакции небыло никакой!.. Абсолютно!.. Его пленник впал в ступор и пел, как заезженная пластинка:
…And when the night is cloudy,
There is still a light that shines on me,
Shine on until tomorrow, let it be.
I wake up to the sound of music
Mother Mary comes to me
Speaking words of wisdom, let it be.
Let it be, let it be.
There will be an answer, let it be.
Let it be, let it be,
Whisper words of wisdom, let it be…
…Постояв на помосте ещё несколько долгих минут, Кайман ушёл. И только, уже садясь в джип, сказал что-то негромко по-испански, тем двоим коммандос, которые продолжали оставаться около пленника…
…Его вытащили из ямы уже только под вечер, когда жаркое солнце закатилось за горизонт…
Андрея облили из вёдер водой и, совершенно обессиленного, поволокли к стоявшему неподалёку джипа. Теперь, после двенадцати часов, проведённых под жарким солнцем в обществе червей, личинок, комаров и мух, подвешенным за руки, он даже если бы и захотел что-либо предпринять, то наверняка не смог бы – его собственное тело, теперь уже ему не принадлежало…
Его привезли к ангару, ввели внутрь и «законопатили» в какой-то маленькой, узкой комнатушке без окон. Но… Здесь, на пол был брошен старый прорванный во многих местах тюфяк, из дырок которого вытарчивала даже не солома – тонкие ветки кустарника, не иначе коки…
Сил не оставалось никаких, и Андрей повалился на эту «постель» с единственной мыслью в голове:
«…Господи! Пусть я умру этой ночью!.. Сделай дело благое, Господи! Не дай псу твоему верному умереть в говне…»
Лейтенант провалился в глубокий сон, похожий на бочку смолы… Он просто заснул обессиленный… И проснулся, как ему показалось, через минуту, от мощного удара ботинком под рёбра.
- Se despierta, el ganado! La elevaci;n! Iremos ba;arse!..
Его вывели из ангара, а на улице его уже ждало красивое солнечное утро и… Кайман.
- Ох-хо-хо! – Улыбнулся полковник, завидев Андрея. – Какие люди!..
Он подошёл к лейтенанту и без замаха, резким апперкотом, удалил снизу вверх, в «солнечное сплетение», «ломая» его пополам… А затем вторым ударом, коленом в лицо, «разгибая» Комара в обратную сторону…
Андрей, наверняка упал бы на спину после этого, второго удара, но ему не дали этого сделать – две пары крепких рук подхватили его в тот момент, когда он уже начал заваливаться назад…
- Доброе утро! – Полковник улыбался так, словно через десять лет разлуки встретил своего старинного и самого лучшего друга. – Как спалось у нас в гостях, как отдохнулось? Вы довольны своими «няньками»? Может они не справляются со своими обязанностями и их стоит заменить?.. Как скажешь, гость дорогой?
В голове лейтенанта стоял такой гул, словно прямо над ним летел реактивный самолёт, да всё так и не мог улететь дальше, застряв на одном месте… Удар коленом пришёлся точно по носу, который такого «нежного» с собой отношения не выдержал – из обеих ноздрей текли две обильные, «полноводные», ярко-красные реки…
Андрей слизнул языком кровь и прошептал тихо:
- Пошёл на фуй…
- Что-что? – Кайман склонился к своему пленнику, чтобы расслышать его слова. – Что ты сказал?
- Fuck you!..
Филин, потому что в этот момент в Андрее вновь, через много лет, «родился» неукротимый капитан спецназа Филин, плюнул в глаза своего палача кровавой пеной и в ту же секунду боднул его лбом в переносицу…
Звук от этого «столкновения» был такой, словно друг о друга стукнулись бильярдные шары, и в «шаре» полковника что-то громко хрустнуло… Он «отбежал» от Андрея «задним ходом» два шага и плюхнулся задницей в пыль. Да оно и понятно, ведь удержать его от падения, как Андрея, было некому.
И в ту же секунду в правое ухо Филина мощно врезался кулак охранника. Его сбили с ног и успели пару раз ударить тяжёлыми ботинками, когда где-то рядом раздалась резкая команда:
- Desarrimar! ;l es necesario vivo!
Его вновь подняли на ноги. Рядом стоял полковник, который теперь действительно был похож на разъярённого каймана. Его нос обильно кровоточил, так же, как и у Филина, грудь вздымалась от глубоких и частых вдохов, а глаза налились кровью – ярость кипела и бурлила в этом человеке.
«…Ну! Давай! Давай, гнида! Застрели меня прямо сейчас!..»
Очень уж не хотелось Андрею возвращаться в яму…
Кайману стоило огромных душевных сил прийти в себя и даже улыбнуться. Только улыбка это теперь была похожа на улыбку вампира-вурдалака, напившегося крови.
- Что ж, ублюдок! Утренние приветствия закончены… Тут у нас с тобой ничья… Только это всё-равно ничего для тебя не решит – ты дождёшься дона Алесандро, ты ему очень нужен… А потом, когда он отдаст тебя мне… Ты будешь умирать очень медленно!.. Я лично займусь тобой, мразь…
Полковник взглянул на своих коммандос и скомандовал:
- En su hoyo! R;pidamente!
Но когда те поволокли Филина по земле, рявкнул им вслед ещё раз:
- No! Sobre la m;quina!.. Viertan a ;l a la cabeza el cubo del agua cada hora! ;l debe esperar el due;o! – И, обернувшись кругом, зашагал по пыли к дому семьи Моралес, утирая, время от времени, свои кровавые сопли.
Немало удивлённые таким приказом, охранники бросили Андрея в грузовой отсек джипа и повезли его на «вторую часть Марлизонского Балета»…
«…Не оправдал ты моих ожиданий, полкан, не оправда-ал! – Думал Андрей, пока его везли. – Засцал получить ****юлей от хозяина грохнув на эмоциях пленного снайпера! Значит, либо он круче, чем ты, хвалёный Кайман, либо ты изначально сцыкун!.. А это значит… Может и удастся выскочить… Если Вайпера с ребятами всё ещё не привезли, то их до сих пор не поймали! И уже не поймают – сутки прошли!.. Значит, шанс всё-таки есть…»
Его опять выволокли на помост.
Теперь, эта страшная яма, уже не вызывала такого животного ужаса как вчера… Видимо и правда то, что человек может привыкнуть ко всему на свете… Если у него выдержат мозги он не сойдёт с ума в самом начале… Филин улыбнулся этой своей мысли и вдруг… Запел по-русски дурным голосом:
Не жди меня мама, хорошего сына –
Твой сын не такой, как был вчера-а-а!
Меня засосала вонючая трясина,
И жизнь моя вечная игра-а-а!
Меня-ага-га-га всосала вонючая трясина,
И бжиздинь моя вечная фуйня-а-а!..
- Плюх-х!!! – И опять по самое горло…
Совершенно обалдевшие охранники, наверное, и в самом деле подумали, что у Андрея от всего этого напрочь «сорвало крышу», и решили, поскорее, от греха, подальше, убрать его с помоста в яму…
А дальше… Дальше повторился вчерашний день… Тысячи крошечных челюстей, впившихся в живую, человеческую плоть. Тысячи комаров и мух, тут же слетевшихся на свежий завтрак – кровь из носа всё ещё продолжала сочиться тоненькими алыми струйками… И…
…And when the broken hearted people
Living in the world agree,
There will be an answer, let it be.
For though they may be parted there is
Still a chance that they will see
There will be an answer, let it be.
Let it be, let it be. Yeah
There will be an answer, let it be…
Теперь ему, следуя приказу полковника, каждый час выливали на голову ведро воды… За что Андрей, несмотря ни на что, был Кайману даже благодарен немного… Ему было легче переносить свои страдания, хотя он и понимал, что таким вот «облегчением», полковник-палач только затягивает процесс, чтобы пленник подольше помучился…
В воспалённом мозгу всплыли кадры из старого фильма «Белое солнце пустыни», когда командир бандитов Абдулла спрашивает «товарища Сухова»: «Ты как хочешь умереть? Сразу или помучиться?». И получает ответ: «Лучше, конечно, помучиться!»… Бред?..
Теперь, поняв, что троим бойцам из его группы во главе с Вайпером, удалось всё же обмануть коммандос, оторваться от них в джунглях и уйти на соединение с основной группой, Филин точно знал, что за ним вернуться. Знал наверняка и ждал своих друзей!.. Поэтому и был благодарен Кайману – он «хотел помучиться»…
В середине этого, второго дня, он сделал такое, что заставило его охранников опять вызвать полковника к яме в срочном порядке…
Они стояли на помосте втроём, и взгляды их были совершенно одинаковые – эти лесные вояки напрочь обалдели от увиденного. Напрочь! Теперь они сомневались в том, кто же из них всех всё же сумасшедший – они или их пленник, который теперь находился в вонючей выгребной яме.
- ;l el loco? – Поговорил один из охранников.
- No, ;l no el loco! ;l el soldado! El soldado! – Ответил Кайман.
Он подошёл к самому краю, наклонился и спросил Андрея, пытаясь, при этом, заглянуть в его глаза:
- Зачем ты это делаешь?
- Хочу выжить, выбраться из этой ямы и всадить тебе пулю в лоб, мразь!
- Ну, это у тебя врядли получится! – Усмехнулся Кайман.
- Посмотрим! – ответил Филин и опять заработал челюстью.
- Хр-рум-с! Хрум-мс! Хру-м-м-с! – Хрустело у него на зубах.
Филин ел!..
Да-да! Он именно ел!..
По всему видать было, что хвалёные коммандос таким вещам были не обучены. Они о них попросту не знали, а полковник Гонсалес, если и умел когда-то проделывать подобное, то уже очень давно этого не делал…
Спецподготовка, умение выживать в джунглях, пустыне или горах… Если честно, то даже в Легионе этому не обучали! Эту «школу» легионеры, которые хотели уметь «всё» могли пройти только на Корсике в Аяччо, в учебном взводе лейтенанта Алена Ферри, то бишь Андрея… А он сам… Он сам, если честно, надеялся на то, что эти умения ему никогда больше не пригодятся…
Что и кого только ему не приходилось, есть на своём веку, для того, чтобы выжить!.. Он давным-давно переступил порог брезгливости и отвращения, ещё тогда, в 88-ом, в песках Кара-Кума, когда на курсе выживания «Пустыня» съел своего самого первого песчаного удава… Живьём…
Что нужно человеческому организму, чтобы продолжать хоть как-то функционировать? Правильно! Белок, протеин!.. А что есть в природе самый настоящий, «неразбавленный химией протеин?!. О-о! Этого Матушка природа придумала и создала очень много… «Пищевые цепочки», так сказать… Все насекомые, которые имеют хитиновое тельце – тараканы, жуки, личинки, земляные черви, мухи, комары – это живой, передвигающийся протеин… И если переступить психологический барьер, что это мерзко и противно, то именно они и могут помочь тебе выжить!.. Они даже вкусныё!!! Они напоминают вкус обычного грецкого ореха, а кое-какие представители вкус орешка кешью…
Вот именно мух, вперемешку с комарами, Филин и жевал… Нет он не испытывал от этого, наслаждения, конечно же, но он знал, что это надо! Он попросту открывал рот, ждал несколько секунд, пока туда набьётся достаточное количество «орехов», а потом их пережёвывал… Для того чтобы дождаться помощи… Которая, в этом Филин был уверен на тысячу процентов, обязательно придёт!..
…Этот день закончился так же, как и первый – в душной комнатушке, на жёстком тюфяке, который казался теперь, самой мягкой периной…
А потом был третий день… Четвёртый… Пятый… И эти его протеиновые «завтраки», «обеды» и «ужины»…
«…Они уже идут… Я знаю… Держись, капитан!..»
…И было «…Let it be…»
…А на шестой день…
На шестой день Андрей впервые подумал о том, что… Наверное он не сумеет дождаться… Нет, желания, а главное злости, было хоть отбавляй! Только… В этот день его пребывания в яме закончилось на пару часов раньше…
Он пришёл в себя от острого запаха нашатыря, ударившего в нос…
Филин открыл глаза и увидел, что над ним склонился пожилой белый мужчина, какой-то очень уж академической внешности, а за его спиной возвышался полковник Гонсалес… И ещё… Он лежал в «своей» «коморке папы Карло», укрытый горой какого-то рваного тряпья, которое когда-то называлось одеялами…
Странно, но ему, несмотря на все эти «тёплые вещи», было жутко холодно… Его трясло так, словно он вышел голышом прогуляться по окрестностям Северного Полюса и забыл, вдруг, уподобясь полному дауну, как идти обратно…
…«Академик» разговаривал с Кайманом по-английски, поэтому Филин, хоть и с трудом, в таком состоянии он, наверное, с трудом понимал бы и родной русский, соображал, о чём и о ком, вообще, идёт речь…
- Это малярия, господин полковник.
- «Болотная лихорадка»!..
- Называйте как хотите, но болезнь налицо! Сколько дней он у вас в «таком» плену?
- Уже шесть.
«Академик» снял очки в тонкой золотой оправе и протёр стёкла:
- Всё правильно… Классический случай… Инкубационный период этого вируса от шести до тридцати шести суток, но у него он развился гиперактивно, потому что москиты его инфицировали каждый день…
- Что теперь? Сколько он протянет?
- Этот первый приступ пройдёт через несколько часов… А потом… Потом не знает никто! Всё зависит от того, как пойдёт течение болезни… Если следующий приступ, а он будет обязательно, произойдёт через трое суток, то это, так называемая «трёхсуточная малярия», с ней, если её не лечить, он может прожить либо несколько месяцев, либо несколько лет…
- Так долго мне не надо!..
- А вот если приступ будет на четвёртые сутки, тогда дело плохо…
- Что это значит, док?!
- «Четырёх суточная» малярия, приступы которой идут раз в четверо суток – самая тяжёлая форма этого заболевания… Если ничего не предпринимать, то человек, обычно, погибает после третьего или четвёртого приступа…
- Если всё так, то он подохнет примерно через две недели?
- Да, полковник…
- Мало!..
Кайман плюнул на пол, но для Андрея этот плевок был самым, наверное, счастливым знаком – это означало, что его экзекуция, в ожидании дона Алесандро, должна продлиться ещё не меньше двух недель! Видимо, всё же внесли его выстрелы раздрай в стан наркомафии… Но… Дела денежные, видимо, были важнее мести – дон Саша решал «вопросы» бизнеса… А за это время за ним придут! Обязательно придут! В это Филин верил свято!..
- Что можно сделать, док, чтобы он жил?
- Полное переливание крови!
- А лекарства там эти ваши всякие?
- Единственное действенное «лекарство», при этом заболевании – это полное переливание крови.
- И всё?
- К сожалению, медикаментозных средств ещё придумано небыло, полковник…
- Ясно! Хорошо, док!.. Спасибо вам за вашу работу… Если понадобится, то по поводу этого… – Он ткнул пальцем в сторону Андрея. – Я обращусь к вам ещё раз… А теперь, вы можете быть свободны!..
Они ушли вместе, оставив Андрея в одиночестве.
«…Ну, что, Андрюха?.. ****ец подкрался незаметно?.. Две недели, если всё хреново?.. Ладно!.. Я и из этой жопы тоже выползу… – Он едва уловимо улыбнулся. – Не дождутся!..»
Ох, уж эта одесская натура!.. Даже сейчас в таком бедственном состоянии, в его голове, как это и было абсолютно всегда, «всплыл» старый одесский анекдот «под тему»:
«Возвращается, как-то, оч-чень пожилой еврейчик домой. Идет, опирается на палочку. Кряхтит себе под нос, как это делают все люди после семидесяти лет… Заходит в старый одесский дворик и садится на скамеечку передохнуть. Вдруг, на втором этаже открывается окно, и в него высовывается его соседка по «коммуналке»:
- Здгявствуйте Сэмэн Согомонович!
- И тебе того же, Софочка! – Отвечает старик.
- Ви таки погуляли сегодня по Одессе?
- Хогошо погулял…
- Ви не устали? Как ви себя чувствуете?
- Не дождётесь!!!»…
…Тогда, той ночью, ему приснился странный сон…
* * *
…В полной темноте Андрей вдруг различил странный силуэт, склонившийся над ним. Он пытался рассмотреть его получше, но что-то мешало. Он пытался пощупать этот силуэт, но руки совершенно не слушались своего хозяина… И тогда он «вспомнил», за что его прозвали Филином и попытался «включить» свой природный «прибор ночного видения». Это было сложно. Теперь сложно. Но… Он увидел! Увидел сказочный, лохматый куст, который смотрел на него. Он увидел глаза этого куста!.. И Филин стал отмахиваться…
- Уйди, гад! Мне ещё рано!..
- Я его нашёл! – Проговорил куст.
А потом… Потом этот куст поднял его на руки и понёс куда-то…
- Уйди, леший! Сгинь нечистая! Я ещё не твой!..
А куст всё нёс и нёс его обессиленное тело, совершенно не обращая внимания на его жалкие попытки отбиться…
И… Андрей смирился…
«…Он сильнее меня… Значит так тому и быть… Значит, и моё время уже пришло…»
Этот «куст с глазами» нес его бесконечно долго… Сквозь леса и горы…
А потом Андрея съела огромная, зелёная стрекоза, которая при этом очень громко выла и хлопала своими крыльями…
Только до этого она сказала одну фразу, поблёскивая своими круглыми, выпученными глазами:
- Ну, здравствуй, дорогой! Как же долго я тебя ждала!...
* * *
…А потом было утро, очередное утреннее «приветствие» Каймана и… День седьмой…
А потом восьмой… Девятый…
Его всё так же опускали в этот зловонный ад… Ему всё так же поливали голову водой каждый час… А он всё так же «перекусывал», в течении дня, живым, шевелящимся протеином… А по ночам ему продолжал сниться всё тот же странный сон, в котором живоё куст уносит его куда-то очень далеко, чтобы отдать на съедение огромной стрекозе-монстру…
А ещё к нему приглядывались… И когда на третьи сутки у него не случилось обязательного, предсказанного «академиком», приступа, от Каймана «нянькам» Андрея поступил приказ…
В то утро, его десятого дня плена, из малюсенькой коморки в ангаре Андрея попросту не вывели. Но кроме этого, «знаменательного события», случилось ещё кое-что… Ему принесли еду… Горячую еду!.. Нормальную, человеческую, горячую еду – какое-то густое, коричнево-серое странное варево, от которого за версту несло… Запах!!! Это же были за-па-х-хы!.. Не вонь, протухшего под солнцем, застарелого говна в яме, а запах!.. И пусть это был запах странной еды пленника, и… Это был запах прелых бобов и ещё чего-то, такого же прело-протухшего – видимо, для охраны это была вообще не еда, а накормив ею своего пленника, он самоутверждались в том, что они люди, а он уже законченное животное, но… Это была настоящая, хоть и поганая, такая, на которую даже помоечные собаки врядли позарятся, но еда!.. Это был запах блаженства… Запах ЕДЫ… Не знали, наверное, эти охранники никогда, что такое жевать «живой протеин», сидя по шею в дерьме, чтобы выжить, ох не знали! Иначе их мысли текли бы совершенно в другую сторону – они бы отгоняли от Филина всех мух и комаров, чтобы не дать ему «подкрепиться»…
А потом случилось вообще необъяснимое…
Один из охранников, из его «нянек», усадил Филина на тюфяке, оперев его спиной о стенку, и… Стал кормить с ложки!..
Первую же порцию он выплюнул охраннику в лицо, хотя перебороть желание сожрать всё и прямо сейчас стоило ему нечеловеческих усилий!
Но!..
И этому, к сожалению уж, или к счастью, его тоже учили, в своё время умные инструктора. Это были прожжённые вояки, одни из тех, из самых первых советских спецназовцев, которых учили выживать и вьетнамские инструктора близ военной базы в Камрани, и кубинские, которые были ещё сподвижниками Кастро и «товарища Че»: «Твой противник, если он умён, обязательно сыграет «свою игру» на твоей слабости! Если только ты пошёл на поводу у своих желаний – ты уже проиграл! Ты ещё не знаешь об этом, но ты уже проиграл! И тогда у тебя остаётся лишь два пути – стать марионеткой и делать всё, что от тебя потребуют, либо вспомнить, кто ты есть, и забыть обо всех мнимых благах… И сдохнуть… Не став предателем… Не став тем, кого из тебя обязательно попытаются сделать…»
…Охранник повёл себя совершенно «правильно», то есть абсолютно!.. Именно так, как и должен был себя повести тюремный «вертухай», которому поручена «персональная охрана». Видать, опыту ему было не занимать, в этом ответственном деле… Скотина!..
Он мощно саданул своим кулаком в пах Филина…
Это были даже не искры! Это был фейерверк!.. Того, что сыпануло из глаз Андрея… Он задохнулся от боли и широко раскрыл рот в немом крике боли… И в ту же секунду в этот раскрытый рот «загрузили» три ложки этого тюремного варева… А вторым ударом, снизу по челюсти, заставили этот рот закрыть…
Этот «завтрак», именно так, продолжался не меньше четверти часа…
Удар – рот открыт… Второй удар – рот закрыт… И жёсткая ладонь на лице, чтобы не выплюнул… В общем… Филин поел «нормальной» еды…
А потом его оставили в покое… На целый день!.. До самой вечера!..
* * *
…«Колотушка» малярии началась уже ближе к ночи…
«Академик» сидел над ним какое-то время. Он, то щупал пульс Андрея, то поднимал веки и заглядывал в зрачки. И при этом только цокал языком и покачивал головой.
- Ну, что, док?
Кайман, так же, как и в прошлый раз, возвышался на Филином, стоя за спиной «академика».
- У него, как оказалось, тот, самый плохой, и самый неудобный для вас, полковник, вариант болезни – «четырёхсуточная малярия»…
- Сколько они ещё протянет?
- У больного истощён организм… И при этом… – Он указал пальцем на обнажённый торс трясущегося в лихорадке Филина. – Насколько я понимаю в медицине, ему уже не единожды пришлось выкарабкиваться с того света… Не знаю, полковник… Но в любом случае, если ему не сделать переливания крови, то… Максимум двадцать дней…
- А минимум?
- Две недели… И я больше склоняюсь именно к этой цифре.
- Можно как-то этот процесс замедлить?
- Я дал ему лекарства, но… Я не знаю!
- Хорошо… Посмотрим!..
Этот день был и ужасным для Филина, и… Самым лёгким днём плена!..
Его колотило так, словно он сидел внутри какой-то вибрамашины, которая утрамбовывала лёд на Северном Полюсе, ему было очень холодно и он постоянно то терял сознание, то вновь приходил в себя, но… Он лежал на «самом мягком в мире» тюфяке, а не болтался посреди выгребной ямы в компании червей и пиявок…
Он впал в странное состояние прострации и уже «наблюдал за собой со стороны»… Было то жарко, то холодно…
…Этот день длился бесконечно долго, а ближе к ночи, когда лихорадка мало-помалу пошла на спад и он впал в состояние бредового сна, ему опять приснился этот странный куст…
…- Я его нашел! – Раздался шёпот над его головой.
Андрей кое-как открыл глаза, но так и не проснулся – над ним всё так же, как это было уже несколько ночей подряд, склонился большой, лохматый куст, который пытался заглянуть в его глаза.
- Отвали от меня, гад!.. Мне ещё рано!..
Филину казалось, что он кричал, но… На самом деле из его рта не вылетело ни единого звука – организм постепенно начинал отказываться служить своему хозяину…
Куст, как и в прошлые ночи, бережно поднял Андрея своими лохматыми, и очень крепкими ветками, и понёс… А лейтенант опять закрыл глаза и опять, уже в который раз, смирился.
«…Он сильнее меня… Жаль… Рано мне ещё, пожить хочется, ребят дождаться… Ну, значит не судьба…»
А куст, всё нёс и нёс его обессиленное тело… Нёс бесконечно долго…
Андрей то открывал глаза, то снова закрывал их, но этот сон всё не проходил…
И странное дело… В какой-то момент очередного полуминутного просветления, он увидел, что теперь в этом его горячечном сне появились новые персонажи – несколько точно таких же, кудряво-лохматых кустов, которые продвигались по лесу рядом.
«…Теперь точно кабздец… – В его мозгу вялой ленивой рыбиной проплыла мысль. – Раз их теперь много, значит всё, капитан… Больше ты не вернёшься… Снимай ласты – приплыли…»
…Он «проснулся» как-то рывком, вдруг…
Приступ малярии прошёл и голова хоть и небыла абсолютно ясной, а перед глазами продолжали плавать красные круги, но мысли, которые до этого находились в состоянии хаотичного «Броуновского движения», теперь начинали понемногу выстраиваться в какие-то ряды.
Но странное дело… Его сон, почему-то, так и не закончился – Филин продолжал, тыкаться лицом в мягкие листья куста, а тот так и продолжал его тащить по каким-то лесным дебрям.
«…Всё, Андрюха… Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша… Совсем у тебя уже шары заехали… Здравствуй дурдом!..»
Но сдаваться просто так он, всё же, не собирался, не в характере Филина было это занятие!.. Он попробовал пошевелиться и вдруг понял, что его ноги каким-то странным образом оказались связанными! Под коленями, через куст, спереди… Он попробовал ощутить свои руки. Руки были свободны!.. Только было ещё одно, очень странное ощущение. Андрею показалось, вдруг, что… В общем он ощутил себя рюкзаком, который надели на этот странный сказочный куст!..
«…И куда же это меня этот дубок тащит-то, как мешок с говном?!.»
Он слабо дёрнулся, пытаясь освободиться от этих странных пут и тихо, но с возмущением, проговорил заплетающимся языком:
- Ты куда меня тащишь, полено кучерявое?..
Реакция куста была мгновенной – он остановился!
И тут же, в поле зрения Андрея вплыл другой куст, который почему-то, был с лицом его старого друга, его верного «замка», Павла Старкова. Куст был с лицом Стара! Да к тому же он белозубо улыбался и говорил человеческим голосом:
- Домой он тебя тащит, дорогой ты наш командирище! Домой!..
* * *
26 июня 2000 г. Боливия. Джунгли.
«…Хорошо, что есть на свете это счастье – путь домой!..»
…- Пашка!.. – Выдохнул Андрей. – Майор!..
- Я! Я, командир! – Стар нежно протёр лицо Филина мокрой тряпочкой. – Держись! Мы тебя вынесем!
- А Мартина?
Стар как-то сразу погрустнел лицом:
- Гот… Видать так ему на роду было написано… Прадед его, после Войны, пропал где-то здесь, в Амазонских джунглях… Вот и Мартин тоже…
- Хороший он мужик был, надёжный…
Андрей, прилагая нечеловеческие усилия, повернул голову на голос и увидел «куст» с лицом Гранда.
- Лёшка… – Какая-то странная белёсая пелена плыла перед его глазами, но лица друзей он, всё же, пока узнавал. – А Збигнев, Сергей?..
Тут же выросли ещё два «куста», с посеревшими от усталости лицами, но с широкими улыбками:
- Тута мы, Анджей, драгой! Тута! Усе выйшли!..
- Хорошо…
Сил больше не осталось. Но, уже проваливаясь в бездну забытья, Андрей задал, всё же, последний вопрос:
- А кто этот куст, который меня несёт?..
- Это наш Дизель завёлся… – Грустно улыбнулся Стар. – Это он тебя нашёл. Там, на гасиенде… Теперь вот никого к тебе не подпускает, засранец… Говорит, что до Перу, до самих «вертушек» тебя донесёт!..
- И донесу!
Только вот этих, последних фраз, Филин уже не слышал… Его измученное сознание «включило» свою защитную реакцию и освободило своего хозяина от непосильной для него сейчас работы «думать и решать» – Андрей отправился в забытье… Филин «ушёл глубоко в себя»…
…19.50 РМ…
- Ну, оклемался немного, ком?..
Лейтенант очнулся примерно полчаса назад и тут же вяло потребовал спустить его на землю со спины Дизеля, но… Теперь командиром группы был не он – он был «трёхсотый», ради которого и была организована вся эта «операция спасения»… Теперь всем командовал Стар. И теперь только он решал, когда, где и как группа сделает привал. Только он…
- Как ты, Андрюха?
- Каком кверху! – Ответил, он, вымученно улыбаясь.
- О! – Павел поднял указательный палец. – Если ком шутит – значит, он ещё не собрался склеивать ласты!
- «Не дождутся!»…
- Ну… А серьёзно? Что болит?
- Нормально, Паша… Всё болит!.. Только…
- Что?
- Если ты утром проснулся, и у тебя ничего не болит – значит, ты уже умер…
- Ну да… Значит ты сейчас «суперживой»! Я так понимаю?
- Именно…
- Или «супержёванный»… – Раздался голос над его плечом.
Лейтенанту даже не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать голос Кузнецова-старшего.
- Оса.
- Я, командир!
- Дай мне связь со Скорпионом…
- Слышь-ка, Андрюха… Ты это…
- Капрал! – Повысить голос у Андрея не получилось, но интонация стала строже. – Твой лейтенант, хоть и «супержёванный», как ты сам изволил выразиться, но пока живой!.. Давай связь, капитан, давай!..
Ну и что оставалось Сергею? Да ничего!.. Тем более, что Стар таинственно молчал… А молчание, как известно, знак согласия…
Сергей поколдовал какое-то время над рацией и подал Андрею «переговорник»:
- Скорпион на связи…
- Скорпион, ответь Комару… – Проговорил Андрей вымученно.
- Матка Боска! – Рявкнул наушник. – Дэ ж ты ходив, шыбеннык!
- Тут, не далеко…
- Ты захыбленный?
- Не очень…
Андрей почувствовал, что его начинают оставлять силы. И майор Дворжецки, видимо, почувствовал это тоже:
- Подай мне Перший-Браво!
Стар подхватил падающий из руки Филина к земле «переговорник» и проговорил:
- Первый-Браво на приёме!
Дальше он только кивал головой, говорил слово «Есть!», а в самом конце проговорил единственное:
- Конец связи!
И уставился на Андрея.
- Чё вы там?.. За моей спиной?..
- Приказ Скорпиона, как командира всей операции – «Комар выбыл по ранению! Командование операцией спасения возложено на Стара… Задача – вывести группу в заданный район, для эвакуации… Приложить к этому все силы и средства группы… Контрольное время встречи – через девять суток, 5 июля, в 23.30…»
Андрей понял, что его вывели из «игры». Теперь он мог быть только пассивным участником всего происходящего. И, если честно, за это он был благодарен Франтишеку, который Скорпион, то бишь… Андрей был реалистом и совершенно отчётливо понимал, что сейчас он не только не командир, а намного хуже того – он балласт!.. Он те «гири на ноги группы», которые могут только связывать её действия и мешать им всем…
«…Спать, капитан! Спать! – Приказал Андрей сам себе, проваливаясь в тяжёлый сон. – Теперь тебе только спать… Надо выспаться и набраться сил, Андрюха, надо! Надо подниматься на ноги! Не будет же Густав тебя тащить на себе все эти двести пятьдесят километров, в самом деле!.. Не инвалид же ты безногий, в конце концов!.. Спать!..»…
* * *
…28 июня, утро…
Он проснулся оттого, что какая-то ветка безжалостно хлестнула его по лицу. Второе, что понял лейтенант через несколько секунд, что он опять «рюкзак», и что его опять несут. Только теперь это движение было странным – у Андрея было ощущение, что он сидит верхом на лошади, которая несётся по лесу крупной рысью…
- Густав… – Позвал он, догадавшись, кто его опять взгромоздил на свои закорки.
Только вот договорить ему не дали. Рядом возник Стар и приложил указательный палец к губам, давая понять, что сейчас необходимо соблюдать молчание. Бывает, а у разведчиков очень часто бывает, практически постоянно, что случаются ситуации, когда действительно жизненно необходимо заткнуться и помолчать до поры… Только вот, быть «рюкзаком» для Андрея было очень тяжело. Морально тяжело! Невыносимо!.. Он взглянул вопросительно на Павла, который бежал теперь рядом с ним. И Стар «сдался», понимая, видимо, состояние души лейтенанта и проговорил хриплым шёпотом:
- Кайман запустил за нами «хвост».
- Сколько времени, Паша?
Стар мельком взглянул на часы:
- 5.50… Скоро будет светать.
- Бежим давно?
- Чуть больше суток.
- Сколько прошли?
- Около «тридцатника» или немного больше – по графику…
- А «хвост»?
- Пацаны периодически «растягивают» «сюрпризы»… Два часа назад наш «хвостик» наскочил на один такой… Километрах в восьми… Но их разведка может быть ближе…
- Ясно…
Ох, уж это состояние погони! Ох, уж этот адреналин, который переливается в тебе через край и бурлит в венах!.. Андрей попытался ощутить и понять своё состояние, и почувствовал, что этот «суточный отдых» пошёл ему на пользу.
- Стар.
- Я здесь, командир.
- Спусти меня на землю, Паша… Я уже тоже могу…
- Да ты на себя посмотри! – Стар совершенно неделанно возмутился. – Кожа да кости! Ты и дышишь-то через раз! Мы бежим, Андрюха…
- Я выдержу, майор!.. – Андрей взглянул своему другу прямо в зрачки. – Выдержу! Ты же меня знаешь!..
Да… Стар, как никто другой, знал каким упрямым и волевым может быть его друг и командир…
- Стой! – Подал он команду в свой «Фалькон».
Снять лейтенанта со спины Дизеля заняло всего несколько минут. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы в его затёкших руках и ногах восстановилось кровообращение…
И Андрей встал… Встал сам, без посторонней помощи!.. Впервые, наверное, за всё это время…
- Ну, как ты? – Павел стоял рядом.
- Живу! – Ответил Филин.
У него сейчас были такие ощущения, словно он только что родился. Всё его тело тряслось от слабости, но он явственно ощущал, как сердце, почувствовав, что этот организм опять начинает работать «конечностями», как и раньше, начало усиленно нагонять в ослабшие мышцы кровь. Его организм начинал опять становиться его союзником…
- Живу, братишка!
Андрей сделал насколько неуверенных шагов, словно боялся, что упадёт, как тот, новорождённый телёнок, словно боялся, что забыл как ходить, но ничего страшного не произошло. Ноги слушались, руки вроде бы тоже. Голова немного закружилась, правда, но это было нестрашно – мозгу тоже нужны были несколько секунд, чтобы справиться с упругим потоком крови и сообразить, что «его хозяин решил вернуться к обычной жизни»…
- Чаю бы, Паша…
И это тоже было абсолютно правильно!
Ничто не возвращает потерянные силы так быстро, как горячий сладкий чай – глюкоза, чуть ли не в чистом виде!..
Стар смотрел на Андрея несколько секунд, размышляя о том, что, а не стоит ли вернуть ли всё обратно, на «свои места»? Они и так уже потеряли около десяти минут. Чай – это ещё столько же. А погоня не стоит на месте…
- Дизель!
- Я!
- Сваргань командиру чай по-быстрому… – Решился он, наконец. – Группа! Привал десять минут!
- Спасибо, братишка! – Прошептал Андрей. – Спасибо!
- На том свете сочтёмся! – Отмахнулся Павел. – Ты сил набирайся! Нам ещё восемь суток топать! Да всё в горы!..
Чай! В таких условиях, в состоянии погони, приготовить этот простой, обыденный для всех напиток, ох, как непросто! Это целое искусство, когда огня разжигать нельзя, чтобы не выдать своё местоположение в темноте и не оставить следов для преследователей!..
Дизель достал из маленького кармашка, на своём разгрузочном жилете, белую плоскую таблетку, размером с пятак. Для чая костёр уже был готов… В алюминиевый колпачок, от такой же фляги, в который умещалось грамм сто-сто двадцать, он налил воды, бросил в ней другую, коричневую таблетку, и, присев на корточки и накрывшись с головой накидкой «Лешего», чиркнул «ненамокаемой» спичкой …
Этот чай был сейчас, наверное, самым вкусным в мире!..
- Спасибо, мужики! За всё!
Он тихонечко прихлёбывал горячий напиток мелкими глоточками, совершенно явственно ощущая, как с каждым таким глотком в его тело возвращаются силы…
- Паша, время?
- 6.10, Андрюха. Пора…
Сборы заняли не больше минуты, и группа двинулась дальше, на юг, к Андам, к перуанской границе…
Странное дело, но сейчас, после «заправки», радом со своими друзьями, отощавший, как голодный волк, измученный морально и физически, больной, Андрей вдруг почувствовал себя молодым сайгаком, скачущим по степи! В него вернулась надежда и вера в то, что весь этот поход закончится, в конце концов, хорошо! Хорошо для всех! И пусть само задание выполнено только наполовину, а по сути своей не выполнено вовсе, но они сделали для этого все, что могли! Они выполнили приказ, они не спасовали перед трудностями и теперь возвращаются! И они сумеют пройти эти двести с лишним километров! Андрей был в этом уверен!.. И только одна мысль назойливым червём грызла его мозг – Мартин…
«…Эх, Мартин! Гот ты мой дорогой!... Ты так искренне, по-детски верил в то, что имеешь прямое отношение к тем древним германским племенам варваров, гуннов и готов, которые объединил под своим началом великий полководец Аттила… Верил, что именно в твоих венах течёт кровь настоящих древних германцев и так надеялся, продлить свой род. Это была, наверное, единственная твоя слабость, дорогой ты мой Мартин Хейнкель… Не уберёг я тебя! А то, что ты настоящий гот, так в этом нет сомнений! Так мужественно воевать умели именно они… Прости меня, сержант! Прости, если сможешь! Прости за всё!..»
…Что-то произошло в мозгу Андрея за последние десять суток. Он ещё не понял что, но это было.
Шесть часов, до следующего привала, который объявил Стар, показались лейтенанту несколькими минутами… Он нёсся по джунглям с такой энергией и скоростью, совершенно не замечая тока времени, что когда услышал эту команду, то обернулся и посмотрел на Павла с недоумением, «Ты чего?».
- 12.30, Андрюха. – Стар показал свои часы. – Мы рысачим без перерыва уже больше шести часов. Пора перекурить…
Андрей присел на траву, и только теперь ощутил, как дрожали его ноги от усталости:
- Твою мать… А я и не заметил…
- Зато я заметил, командир… Я тебя знаю уже больше двух лет, но так ты ещё ни разу не бегал… Чем тебя там кормили?
- Говном… – Сказал Андрей и мысленно содрогнулся, вспоминая гасиенду. – «Хвост» далеко, Паша?
- Не знаю… Они себя больше не проявляли… Но ты задал такой темп передвижения… Думаю мы оторвались от них километров на семь, к тому, что было…
- Итого пятнадцать?
- Или около того… – Согласился Стар.
Всё возвращалось «на круги своя»… Теперь, следуя прямому приказу Скорпиона, командовал группой Стар, но… Он, как это и было всегда, был поддался напору характера Андрея… Нет, Филин не пытался «вернуть себе власть», чтобы вновь возглавить разведчиков, потому что понимал, что он тяжело болен и может «выключиться» в любой момент. Да в общем-то, этот возврат власти и не нужен был – Стар и так докладывал ему обо всём, без глупых просьб и уговоров – для него Андрей, в любом состоянии, и после любых приказов начальства, всё равно оставался единственным командиром.
- Кто ведёт группу, майор?
- Те, кому и положено, командир – Водяной и Тень. – Улыбнулся Павел. – По штатному расписанию…
- Добро… Давай-ка соорудим «военный совет»…
- Отдохни, Андрюха… Нам ещё идти и идти… Потом поговорим…
Андрей взглянул в глаза своего друга и произнёс тихо:
- Паша… Зови Водяного, Вайпера, Джампа и Стингера… В общем «аксакалов»… И пусть Оса с рацией посидит неподалёку… Мне надо сказать кое-что. Пока могу…
Не проронив больше ни слова, Стар отошёл на несколько метров и зашептал что-то в свой «Фалькон»…
«Аксакалы» группы собрались вокруг Андрея через две минуты. Они и рады были бы потискать его в своих объятиях, спросить о здоровье, но заметив его сдвинутые на переносице брови, поняли, что все «телячьи нежности» откладываются до лучших времён, до окончания задания. Командиру было что сказать, и он взял слово:
- Здорово, мужики… Во-первых… Спасибо, что вытащили…
- Да никто без тебя и не ушёл бы, даже если бы был приказ! – Деланно возмутился Водяной.
- Вот за это и спасибо… – Улыбнулся Андрей. – А теперь – второе… И это очень важно знать…
Он вдруг поймал себя на мысли, что с трудом подыскивает английские слова и, с ещё большим трудом, строит фразы. Он, давно и свободно владеющий английским языком… Андрей попробовал было сделать это на французском, но получилось ещё хуже – три четверти словарного запаса куда-то улетучилось безвозвратно! Он не мог вспомнить названия простых вещей!..
«…Твою мать! Что происходит? Малярия что ли так действует, или это я в этой яме совсем уже мозгами поехал?!. Хорошо, хоть русский не забыл!..»
- …Задание не выполнено…
- Ты заштрелив тройих боссов! – Проговорил Вайпер. – Мы усе то бачили!
- Дона Алесандро среди них небыло, Збигнев… Я «зачистил» Энрике Моралеса и двоих его влиятельных друзей. Думаю в наркобизнесе влиятельных, не иначе…
- Хреново… – Только и произнёс, задумчиво Стар.
- Это ещё не самое хреновое, «замок»… Все десять дней я очень плотно «дружил» с Кайманом… Его правильнее было бы назвать шакалом… Но он очень злобный, а главное – трусливый, как это ни странно! Дона Алесандро он сцыт, как огня! А тот, два подряд таких «прокола», надо понимать, ему не простит… У полковника есть только один способ спасти свою шкуру – уничтожить нашу группу, а меня вернуть в яму… И он, сделает для этого всё, мужики! Иначе у него будет земля под ногами гореть…
- Да уж… Моралес ему этого не простит… – Проговорил Стингер.
- Сколько у него есть времени на всё? – Стар, как всегда, был практичным, реалистом.
- Дней двадцать, насколько я понял… – Произнёс Андрей и улыбнулся. – Видимо мои выстрелы всё же подпортили их семейные дела…
- За это время, ком, нас уже даже на континенте не будет – будем сидеть в нашей казарме в Аяччо или отдыхать где-нибудь в Марселе…
- Есть ещё одна хреновая вещь, Паша…
Скрывать о своей болезни было нельзя, чтобы не подставить под пули коммандос всю группу.
- …У меня малярия…
- Твою мать! – Только и сказал Водяной.
- …Меня там обхаживал обнюхивал какой-то медицинский «профессор», вот от него я и услышал, когда он Кайману докладывал… В общем дела такие, пацаны… Я подхватил самую поганую форму этой заразы… Если без особенных подробностей, то следующий приступ будет послезавтра, 30-го… Потом 3-го… А вот до следующего, четвёртого, я уже имею полные шансы недотянуть… По крайней мере, это со слов «профессора»…
Ответом было гробовое молчание. И только пять пар, округлившихся до состояния кофейного блюдца, глаз сверлили пристальными взглядами своего лейтенанта.
- …И я чувствую, что этот «академик» был прав… Требуется срочное, полное переливание крови… Иначе – кирдык… Во время приступа я вываливаюсь из действительности на хрен на сутки… Такие дела…
- А лекарства, прививки там, ещё чего? – Спросил Водяной.
- Нет лекарства от «четырёхсуточной малярии», Паша… Сам хотел бы его принять, но нет…
- Ясно. – Проговорил, задумчиво, Стар. – Тогда, так…
- Тогда так, майор… – Перебил его Андрей. – За ближайшие двое суток нам надо постараться увеличить темп до предела! И пройти по максимуму возможностей… Потому, что на третьи сутки я опять стану «рюкзаком», а это резко сократит скорость группы… Надо связаться со Скорпионом и попробовать приблизить место рандеву с вертолётами – это тоже может помочь нам всем… Что будет после приступа я не знаю, но надеюсь, что оклемаюсь… Нам надо оторваться от «хвоста»… Иначе… Иначе в этих ****ских джунглях положат всю группу… Если я почувствую, что больше не тяну, то я останусь – Кайману для дона Алесандро нужен только я…
- Согласен!.. – Рявкнул Стар.
Это было настолько неожиданно, что все, кроме Андрея, конечно, уставились на Павла с немым недоумением.
- …Согласен! И темп увеличить, и выжать из ближайших двух суток максимум километров, и с Франтишеком связаться насчёт «вертушек»!.. Всё правильно ты решил, капитан!.. – Он зло глянул на Филина. – Только я немножко, чуть-чуть всего-то, изменю твой план… Я прикажу всем, так как ты «тяжелый» «трёхсотый» и я вступил в командование группой, чтобы тут же, если ты еще, хотя бы один раз пёрнешь о том, чтобы остаться, связали тебе руки и забили в рот кляп поглубже! Чтобы не давил на бойцов авторитетом! М-мать твою!!! А будешь трепыхаться, так я сам, лично, тебе за такие мысли ещё и ****юлей таких вывалю, что станешь «очень тяжёлым» «трёхсотым»!!! Ты меня хорошо понял, командир?!
Он уже не замечал, что на этот его всплеск возмущений улыбаются все присутствующие на «военном совете».
- Ладно… Не кипи!.. Я пошутил! – Улыбнулся и Андрей.
- За такие шутки морду бьют, не отходя от кассы, даже близким друзьям и тяжелобольным, если они только не больны на голову. Тогда чё… Тогда ладно – шизу можно…
Андрей обнял Павла за плечи:
- Остынь, майор. Ну, неподумавши, ляпнул!
- А командиру на то башка и дана, чтобы думать! – Проворчал Стар уже миролюбиво.
- Такие дела наши, мужики… Надо валить отсюда и побыстрее…
Стар вскочил с места, как ужаленный в интимное место, и взглянул на часы:
- 12.40!.. Побалаболили и хватит! Будем выжимать из ситуации то, что можно! – Он включил «Фалькон» и скомандовал. – Группа внимание! Начинаем движение! Водяной, Оса – головной дозор!
- Есть! – Последовал ответ.
- Триста метров удаление! Оса, рация на приёме! Пошли!
Два «куста» нырнули в заросли.
- Джагглер, Тень – справа, Флеш, Кот – слева! Боковые дозоры, удаление сто! Пошли!
И ещё четыре «куста» сыпанули в разные стороны от поляны.
- Стингер, Гранд – замыкающие! Удаление – пятьдесят!
- Есть!
- Остальные идут в основной группе! Дизель!
- Я!
- Тебе отдельная задача! Идёшь рядом с командиром – он твоя забота!
- Есть!
- Всем! Держать максимальный темп! Связь только на приёме! Идём домой, мужики… Начали движение! Вперёд!..
* * *
30 июня 2000 г. Перуанские Анды.
«…Я лечу над землёй, возвращаюсь домой,
Я теперь вертолёт – выше тучи полёт…»
…Приступ, начался как по расписанию.
Ближе к вечеру Андрей почувствовал усталость и слабость во всём теле. Конечно, можно было подумать, что он попросту устал после того двухсуточного марша, когда они все вместе сумели пройти около восьмидесяти километров… Они сделали много! Сумели, наконец-то, выйти из низинных джунглей Мадре-де-Дьос и войти в лиственный лес. Здесь идти было куда как легче, хотя и опаснее – эти заросли просматривались на несколько десятков метров… Этот лес уже был похож на обычный лес среднерусской полосы, здесь уже небыло той, непролазной зелёной стены…
Теперь они все вместе почувствовали, что вошли в предгорья и постепенно поднимаются всё выше и выше… Ещё немного, и должны были начаться «альпийские леса» с чахлой хвоей и практически постоянным туманом, а дальше… Дальше растительность должна была становиться всё скуднее, а температура разреженного воздуха всё ниже – задачей группы было пересечь Анды через перевал, который находился на высоте около 5000 метров в зоне вечных снегов, где сейчас, посредине зимы, мороз мог доходить до 25 градусов. Ну и, конечно же, нехватка кислорода…
Всё можно было списать на усталость, но Андрей ждал приступа и понял, что он начинается тогда, когда у него вдруг, ни с того, ни с сего, резко закружилась голова и всё поплыло перед глазами… Да так резко, что он попросту грохнулся всем телом на землю.
- Стой! – Услышал он где-то рядом голос Стара. – Дизель! Мать твою так! Я же приказал тебе быть рядом с ним!
И тут же какая-то неведомая сила подхватила Андрея, перенесла на несколько метров и усадила рядом с деревом.
- Андрюха, дорогой! Ты чего? – Чьи-то жесткие, загрубелые ладони жёстко хлопали его по щекам. – Ну! Ну же!!!
Он открыл глаза, в которых уже успели поселиться большие радужные круги и фейерверки, и слабеющим голосом проговорил:
- Ничего не выйдет, майор… Я отваливаю в «отпуск» на сутки… А может и насовсем…
Его тело содрогнулось от первой волны лихорадочной «колотушки», и он поплыл по этим горячим, опаляющим все внутренности, волнам. Но… Странное дело… Сознание ушло только частично – Андрей ничего не видел за «фейерверком», но почти всё слышал. Видимо в те, первые минуты приступа, болезнь ещё не полностью завладела его телом.
- Гранд! Ко мне! Резко!
Услышал он команды Стара, только они почему-то звучали, словно через воду. А ещё через минуту большие руки Алексея щупали лоб командира.
- Что скажешь? Ты же у нас теперь самый грамотный по этой части!
- Хреновые дела, Стар.
- Лёха! Не тяни кота за яйца!
- Его сейчас вообще передвигать нельзя, Паша! Первых часов восемь-десять ему будет всё хуже и хуже! Температура будет под 40 или даже выше! Ему надо давать пить и охлаждать тело, обтирая мокрыми тряпками иначе…
- Что?
- Да он просто «сгорит» от такой температуры! Организм не выдержит! Ты посмотри на него! Он же отощал, как при голодовке! Андрюха за эти десять дней, да при болезни, килограмм пятнадцать потерял!.. Может не выдержать переход!.. Да что там «может»! Не выдержит он его, без вариантов!
- И что теперь?
- Здесь надо сидеть, Стар… Хотя бы часов двенадцать. А ещё лучше до утра… Иначе…
- Без «иначе»! – Проговорил Павел и скомандовал. – Группа внимание! Командир выбыл! Ему нужен отдых до утра! Занять круговую оборону согласно штатному расписанию! Будем «ждать» лейтенанта, мужики!..
Все, что было после этого, Андрей уже не помнил, потому что его сознание оставило Боливию, лес, горы, его боевую группу, и отправилось погулять по бесконечным просторам забытья…
И опять ему приснился тот странный сон, со сказочным говорящим кустом, и воющей от удовольствия, и пожирающей его стрекозой…
А потом…
Потом он «проснулся». Оттого, что его лоб ритмично и довольно жёстко ударялся обо что-то твёрдое. И удары эти, казались ему ударами набатного колокола:
- Бум-бум-бум-бум-бум!
- Ум-м-мф-ф! – Застонал он и попытался пошевелиться.
Нет. Не получилось… Зато теперь он понял что бьёт его по голове! Он был привязан к лошади, которая неслась во весь опор, не разбирая дороги! Он скакал верхом на взбесившейся лошади и никак не мог с неё спрыгнуть! И попросту бился головой о её позвоночник…
«…Ну, нет, милая! – Зашевелилась мысль в его воспалённом мозгу. – Ты себе беги, куда хочешь, а меня оставь в покое! «Вы выходите на следующей?», «Выходят только замуж, мужчина!», «Ага! Вы сходите на следующей остановке?», «Вам же уже сказали! Сходят только с ума!», «Тогда дайте мне спрыгнуть!»… Тормози парнокопытное! Тормози – моя остановка, я выхожу!..»
- Тпр-р-р-ру-у-у! – Прошептал он еле-еле.
- Тихо, ком! – Рядом с ним раздался шёпот Стара. – Молчи!
И именно этот, тревожный шёпот привёл Андрея в себя.
Теперь до его слуха донеслись далёкие, частые выстрелы.
- Что? – На большее сил пока небыло.
- Кайман… Достал, сука!..
- Когда?
- В 3.15… Два часа назад… Не спится им, падлы!..
- Где стреляют?
- Там мужики наши… Потянут «хвост» за собой, в сторону… А потом сорвуться…
Андрей всё быстрее и быстрее начинал соображать. Видимо стрессовая обстановка способствует восстановлению памяти и сознания получше любых лекарств и примочек.
- Кто?
- Вайпер, Водяной, Оса и Тень.
- На хрен же ты обоих братьев отпустил, Паша?
- А Вовку остановишь?!. Я его и не отпускал! Троих отправил – снайпер, следопыт-минёр и связист-пулемётчик.
- А Тень?
- Послал маня на фуй и сказал, что не намерен потом бегать по джунглям и искать старшего брата!.. Да оно и к лучшему, ком – он опытный разведчик. Будет Водяному в помощь…
- Всё правильно, Паша. Только ты всё-равно дурак, а не майор-разведчик!..
- Иди в жопу! А лучше молчи!.. Я и сам, без сопливых знаю, что дурак!..
Всё это время они неслись галопом в полной темноте, выбирая дорогу лишь по просветам между деревьев. Неслись… Ну, да! Нёсся, во все лопатки, Стар, неслись рядом, «нажимая на педали», все остальные бойцы, и нёсся Дизель, под своим «всадником»!.. А Андрей только проносился, делая это на «горбу» у Густава…
Вот таким вот образом они неслись по, уже, редколесью, ещё часа два. Звуки неинтенсивного боя уже и вовсе небыли слышны, когда они вошли в такой густой предрассветный туман, что Стар остановил группу. Потеряться здесь было на «раз-два»…
- Стой! Все ко мне!..
Только теперь эта сумасшедшая для Андрея скачка прекратилась, и его усалили около какого-то чахлика, который носил гордое имя «высокогорное дерево», мать его…
- Ну, ты как? – Стар склонился над лейтенантом.
- Тебе ответить или ты уже и сам этот ответ знаешь? – Проворочал языком-доской Андрей.
- Ну, раз прикалываешься, то дела идут на поправку.
- Я же говорил: «Не дождутся!»…
- Понял я, понял! Не пыли! Отдыхай лучше… Курить хочешь?
Стар отёр камуфлированной косынкой обильный пот с лица Филина. Хотя, судя по пару, вырывавшемуся изо рта, жарко ему сейчас совсем не должно было бы быть, скорее даже наоборот – температура воздуха здесь уже была далеко не летней, и даже не осенней – градусов пять в плюсе, никак не выше!..
- Давай. – Вымученно ответил Андрей.
Ах! Какая же это была сладкая сигарета! Ах, какая вкусная! А как она прочищала мозги!!!
«Бытовая наркомания» говорят о курении чинуши. Ну и пусть! Только тогда, именно эта сигарета, предложенная Павлом, полностью привела в порядок мозги Андрея. И пусть он, обессиленный, был ещё похож на сломанную куклу, и пусть его «главный командный центр» ещё только думал, задействовать ли в «процессе жизнеобеспечения тела» руки и ноги, а вот мысли его, восприятия действительности, обострились до предела, до состояния натянутой струны, после этой маленькой и такой неказистой «курительной палочки»!..
Андрей посмотрел на Стара мутными глазами и, еле передвигая деревянным языком потребовал:
- Докладывай.
- Не понял? – Изумление «замка» было абсолютно искренним. – Ты же только что ехал на Дизеле в виде варёной лапши!
- Я не весь «лапшеобразный», майор. Кое-что очень даже в норме!
- И ты, надо понимать, уже даже можешь показать это «Кое-что». – Улыбнулся Стар.
- А ты кто, Анжелина Джоули, Кетрин Зета Джонс или Дженнифер Лопес, чтобы я тебе своё «Кое-что» показывал?
- Не-е! Я и они – это совсем разные люди, капитан! У меня даже в штанах по-другому! Да и за пазухой!..
- Тогда не надо мне этих реверансов! – Андрей грозно свёл брови на переносице, но получилось у него это плохо и неубедительно, не как обычно, короче говоря. – Докладывай!
- Ладно…
Павел устало, и даже как-то совсем по-стариковски, слегка покряхтывая, уселся рядом, и вновь отёр его лицо от пота косынкой:
- Эти, бля, «лесные воины», как оказалось, очень хорошо и, главное быстро, ходят по следам по лесу…
- Это их «хлеб», Паша, они с этого живут…
- «Зондеркоманда», бля, какая-то! Каратели засраные!..
- Майор…
- Короче, напоролись они на «растягу», что Водяной соорудил, когда тебя срубило. Отбежал наш прапор на пару «кило» назад, да и «растянулся» в нескольких местах… В общем… Мы с тобой думали, что оторвались от «хвостика», часов на десять-двенадцать, а они нагнали нас через восемь… Малярия эта, бля! – Павел сплюнул в сердцах. – Гранд гундит, что тебя трогать нельзя, а по раскладу получается, что этих коммандосов сраных, рыл под роту наберётся – все шесть «растяг» порвали… Я и соорудил группешник отвлечения… Ребята потянули их за собой…
- Когда должны вернуться?
Стар взглянул на часы:
- 7.45… Здесь через четверть часа, ком, в 8.00.
- «Контролька»?
- Через десять кэмэ в 10.00…
- Ладно… Подождём…
Как-то, незаметно для себя, Андрей опять впал в забытье…
…- Уг-гых-х!
Его словно плотву выдернули из воды, и Филин резко пришёл в сознание… Он опять был «всадником»… Только теперь он совершенно чётко понимал, на спине какой лошади, или скорее «коня», он едет:
- Дизель.
- Я! – Раздался шёпот впереди, а спина «коня» напряглась.
- Тормози… Я приехал!..
- Стар…
- Тормози, я сказал! И зови Стара!
Павел возник в его поле зрения ровно через полминуты:
- О! Привет, ком!
- Иди в жопу, Паша…
- И тебе, дорогой друг, «С добрым утром!»…
- Время?!
Стар бросил взгляд на часы:
- 12.10.
- Пацаны вернулись?
- Тут!
- Когда?
- Пару часов. Ко «второй точке» они тоже опоздали… Правда всего минут на пятнадцать… Догнали всего-то через километрик – мы уже были на связи… Так что… Мужики вернулись…
- Хорошо… Все целы?
Стар замялся немного с ответом, что не ускользнуло от Андрея:
- Кто?
- Кузнецов-младший…
- Тень… «Тяжёлый»?
- Не, не очень… Ему над ключицей прилетело… Пробило мышцу, навылет… Кости не задеты!.. Ему не тяжело – ему больно…
- Вайпер старшим ходил?
- Водяной…
- Зови! И Збигнева тоже зови!
И опять Павлу пришлось выполнять роль командира группы.
Нет! Павел Старков, «повидавший» на своём веку и Афганистан, и Кавказ, и Таджикистан, имевший кучу боевых наград, дослужившийся до звания майор Советской, а потом и Российской Армии в должности начальника разведки мотострелкового полка, ни в коем случае не пасовал перед трудностями, знал своё командирское дело «на зубок» и… Служить под его началом для солдат было хоть и трудно, требователен был Стар иногда сверх меры, да и суров, но они знали, что этот офицер всегда вступится за своего солдата, всегда ему поможет, а если понадобится, то и защитит… Он был именно таким, о которых Генералиссимус князь Александр Васильевич Суворов говаривал: «Он для солдат и царь, и Бог, и отец родной! С таких пример брать надобно, и беречь, пуще зеницы ока своего! За таким солдатушки пойдут и в огонь, и в воду, и смерть примут за Рассею-матушку не задумываясь!..»… Так что, Павел был на своём месте…
Тут был другой, психологический фактор… Стар очень уважал Андрея… Хоть и был старше и по возрасту, и по былому званию, но уважал искренне, от всей своей, зачерствелой на войнах, солдатской души. Уважал и любил, как друга, как брата, как боевого побратима, и, как своего единственного командира… И ещё он прекрасно понимал и знал, что добиться, за каких-то два года в Легионе такого всеобщего уважения, где служили далеко не «ботаники», где сама служба была далеко не «пансионом для Благородных Девиц», было делом весьма сложным! И получалось это только у настоящих вояк, у тех, кто не служит за награды и признания, а живёт этой службой, душой и телом, и делает, раз за разом, своё нелёгкое, а порой и неблагодарное, дело…
В общем… Стару было очень легко командовать тогда, когда Андрей отсутствовал. Но в его присутствии, он испытывал чувство вины, словно влез не в свои сани, а хозяин тех саней оказался мужиком покладистым и только следит за тобой, как ты с теми санями справишься… Говняное чувство, если честно! Так и хочется хрястнуть чем-нибудь об землю, да и послать всё подальше, на хер собачий…
В общем… Если честно, то для Павла, было бы куда как комфортнее, если бы Андрей оставался без сознания. Потому, что сейчас он чувствовал себя как студент-первокурсник «отличник», на экзамене у заслуженного профессора – ты всё знаешь, но очень боишься ошибиться, и именно поэтому ошибаешься!..
Стар приложил пальцы к своему ларингофону и тихо проговорил:
- Третий, Пятый-Браво ко мне!
Они появились через считанные секунды.
- Паша. – Андрей обратился к Стару. – Делай привал… «Трещать» будем… Собирай «стариков»…
И опять был собран «малый военный совет».
- Паша! – Теперь Филин обращался к Водяному. – Жду доклада!
Не смотря ни на какие приказы начальства, не смотря на «полуразобранное» состояние, Андрей всё-равно оставался командиром группы. И это его требование не вызвало ни у кого ни малейшего удивления или, что было бы вообще странно, возмущения – командир сутки был в «отпуске», группой рулил «замок», но теперь всё стало на свои места…
- Гонят нас морд сто пятьдесят… Ну или чуток поменьше уже…
- Насколько я понимаю в армии, вам была поставлена задача увести «хвост» в сторону от маршрута группы и ни в коем случае не вступать в «открытый бой»! – Филин взглянул на Стара и получил в ответ согласный кивок головой.
- Так получилось, ком…
- «Так получается» только у сопливых, озабоченных пионеров! – Голос Андрея обрёл былую жёсткость. – Отпялил пионервожатую, а через пару месяцев отмазываться начинает: «Извини, так получилось!»… У тебя опыта, прапор, до самой кабуры, а ты в такие игры играешь! Что? До сих пор пионерские костры в жопе не догорели?!
Водяной потупил взгляд, переглянулся с Вайпером, и:
- Ну… Мы подумали…
- Ты был командиром группы, Павел! Кто это мы? «Мы Николай Второй»?!
- Я подумал! – Водяной поднял глаза. – Я подумал, что если мы будем тянуть «хвост» активно, то это будет гарантией того, что они не пойдут за основной группой… Была спровоцирована перестрелка на «расстоянии руки»… Ну, и… Так оно и получилось… Они побежали за нами, как дебильные щенки-подростки, за течной сукой… Мы их помотали немного и соскочили… Пусть теперь нас поищут!
- А Тень? Как получилось, что он ранен?
- Случайная, шальная пуля… Такое бывает, сам знаешь… И со мной, и с тобой было не раз… А Вовка молодец – держится огурцом!
- Ага! Зелёный и в пупырышках?!
- Зря ты, ком… Он – парень, что надо!.. После плюхи не только не отставал, а даже меня подменял пару раз и вёл всю группу! Так-то…
- Ясно с этим… Что ещё у нас «хорошего», господа разведчики?
- Продвигаемся почти по графику. – Проговорил Стар.
- Сколько мы прошли уже, Паша.
- Около ста сорока кэмэшников.
- Значит, остаётся…
- Около сотки…
- И теперь всё время только вверх, в горы…
- Именно…
- Приятные новости… Сейчас. – Андрей бросил взгляд на запястье Стара. – 12.20, 31 июня… Когда нас будут ждать «вертушки»?
- По первоначальному плану – 5 июля в 23.50. Теперь этот план остался запасным, на всякий случай…
- А что по основному?
- Мы идём сейчас по азимуту 192, на юг – юго-запад. По новому плану надо идти южнее по азимуту 176. Так мы сокращаем маршрут километров на 45-50 и ждать нас будут ровно на сутки раньше – 4 июля в 23.50. Только…
- Что, «замок»…
- Там идти сложнее… Там одни голые скалы… А у тебя, судя по всему, как раз за сутки до рандеву будет очередной приступ… Ты можешь не потянуть этот переход, Андрюха… А тогда всё вообще теряет смысл…
- Ну, и что вы решили со Скорпионом?
- Пока ничего… Решили подождать твоего слова…
- Тогда идём новым маршрутом по азимуту 176!..
- Выдюжишь, капитан?
- Тут теперь даже не в этом дело, Стар… Людей надо выводить из этой задницы! Мы и так уже потеряли Гота… Тень «трёхсотый»… Больше допускать потерь нельзя!.. Да и коммандосы эти… Не думаю, что они сообразят, что мы потопали по сложной дороге, когда есть лёгкая! Они же всё последнее время с простыми трудягами воевали. Не поймут они нашего «маневрирования», Паша, не поймут! Побегут по прямой, как и до этого бежали. А когда сообразят, то уже поздно будет! Пока поймут, пока «развернуться», пока следы найдут – мы уже на подходе к «вертушкам» будем… Так что… Идём оговоренным основным маршрутом… Возражения есть?
- Да, нет… Всё правильно, ком. – Проговорил Водяной. – Только… Ведь ласты же завернёшь! Как ты в таком состоянии в горы полезешь? На пяти тысячах и здоровому-то тяжело, а уж тебе-то…
- Не боись, «кусок». – Улыбнулся Андрей. – Справимся! Как и раньше справлялись! Ведь, невыполнимых задач, что?
Павел Городецкий, он же, вот уже два года, бессменный следопыт-минёр группы Водяной, а в бытность свою, старший прапорщик спецназа ГРУ, широко улыбнулся, вспомнив старый девиз:
- «Невыполнимых задач не бывает – бывает плохой спецназовец!»
- Вот мы и договорились!.. Время?!
- 12.30, ком!
- Ну, чё, пацаны, побежали? А то ещё от сидения на сырой земле можно ненароком геморрой подхватить, в купе с простатитом… А на кой нам, спрашивается, такой букет?
- Группа! Продолжаем движение по основному маршруту! – Проговорил в «Фалькон» Стар. – Разобраться по боевому расписанию! Валим отсюда, мужики!.. Пошли!..
* * *
…Анды…
Горы, горы… На самом деле, только в горах начинаешь понимать, насколько мелок и слаб человек по сравнению с силами матушки Природы. Только здесь начинаешь понимать, насколько эта матушка может быть суровой по отношению к тебе. И если ты слаб духом, если ты слаб телом, то даже не пытайся испытать на себе её характер! Сиди внизу, под её «зелёной юбкой», грейся на солнышке и поедай за оба уха её дары. Природа – она добрая и щедрая, она может накормить и напоить всех своих детей. Но если ты, из гордыни ли своей непомерной, или в силу других каких причин, полезешь вверх и попробуешь потрогать своими руками её высокую грудь, то тогда держись! Природа – она же женщина! Она всем сердцем любит своих детей, но очень строго, а порой даже сурово поступает с ловеласами-наглецами! Ей, как и любой другой женщине, надо дать привыкнуть к тебе, возможно, даже смириться с твоими поползновениями, и только потом, а на это порой уходят годы, ты «будешь допущен к телу», и прикоснёшься к истинному величию красоты. Красоты, которую никогда не увидишь внизу, «под зелёной юбкой», потому что она скрыта от любопытных и похотливых глаз сарафаном облаков…
И только здесь, высоко-высоко, за облаками, в этом заснеженном величии, по-настоящему и проявляется характер любого, кто рискнул бросить вызов этой «женщине»… Здесь, именно здесь по-настоящему и видно, кто на что способен, а главное, на что готов! Как говаривал про горы давнишний друг Андрея, его «вечный замок» ещё по Отряду, старший прапорщик Игорёк Барзов, он же Медведь, в узких кругах: «Здесь видно не только далеко, но и глубоко! Горы – это настоящий «детектор лжи» для любого человека! Если есть в тебе говно, здесь оно всплывёт наружу обязательно!..»… Ну, примерно как в песне Владимира Семёновича Высоцкого:
…Если парень в горах не «Ах!»,
Если сразу раскис и вниз,
Шаг ступил на ледник и сник,
Оступился и в крик.
Значит, рядом с тобой чужой,
Ты его не брани – гони.
Вверх таких не берут,
И тут про таких не поют…
…Только… Андрею всегда везло с друзьями. Да-да! Не подчинёнными ему солдатами, а именно с друзьями! Потому, что он, плохо это или хорошо, всегда «бежал впереди паровоза», а когда отдавал приказы, то знал наверняка, что он сам смог бы его исполнить, а значит, смогут и его бойцы. Он жил по принципу «Делай, как я!», зная и понимая, что настоящий командир учит своих подчинённых только личным примером… Потому и небыло у него никогда «подчинённых», а были друзья, готовые по первому зову прийти на помощь, зная, что он «одной с ними крови»… Так было в Отряде, так стало и в Легионе…
Отдавая приказ идти тяжёлым маршрутом, Андрей знал заранее, что недовольных и возражающих не будет. Хоть и есть в разведке негласный закон о том, что на «работе» каждый имеет «право голоса», но он был уверен в своих бойцах. А они были уверены в нём и его правоте – если уж он, полуживой, собирается идти этим маршрутом, то неужели же остальные не потянут!.. Нет, конечно, лица их посуровели сразу же, но не от недовольства! Просто теперь каждый настраивался на тяжелый многодневный переход, на нехватку кислорода, и, возможно, лютый мороз с продувающим, прожигающим насквозь, до самых костей, ветром…
…Если ж он не скулил, не ныл,
Пусть он хмур был и зол, но шёл,
А когда ты упал со скал
Он стонал, но держал!..
Если шёл он с тобой, как в бой,
На вершине стоял хмельной,
Значит, как на себя самого
Положись на него!..
…3 июня, 14.20…
…Перевал Уальянго, 5430 метров над уровнем моря…
Андрей всё это время тянул из последних сил. Но сил этих, оставалось всё меньше и меньше… Малярия, эта его «болотная лихорадка», мать её, всё больше и больше завоёвывала себе места в его потрёпанном организме… Все последние сутки он шёл только на слове «Надо!», потому что, если честно, если бы сейчас он был один, без своей группы, то уже давно плюнул бы на все эти потуги и остался смиренно дожидаться либо Костлявой Старухи с косой, либо коммандос Каймана, что было, по сути то же самое…
А идти было тяжело!..
Зима в перуанских Андах – это даже не на Кавказе или в Горном Бадахшане! То, что творилось вокруг сейчас, можно было сравнить только с зимой в высоких Гималаях, где Андрею довелось побывать не так давно…
Мороз стоял градусов около 20. Нет, термометра с собой ни у кого, конечно же, небыло – не туристы чай, температурку мерить, но лицо, руки, да всё тело промораживало так, что сомневаться не приходилось. Было холодно… Даже их, специально разработанные для горно-альпийских частей спецназа, комбинезоны «Glacier» (или «Ледник», если по-русски) справлялись едва-едва!.. Вот где было чудо научной мысли! Довольно плотная ткань была прорезинена изнутри, а этими между слоями, довольно густо были проложены эластичные проволочки. В нарукавном кармане каждого бойца была небольшая металлическая коробочка, а в ней, в мягкой губке, находились несколько алюминиевых колбочек, размером, примерно, в треть обычного карандаша. Колбочки эти вставлялись в другую металлическую коробочку, из прочнейшего титанового сплава, которая тоже была запаяна между материей и резиной напротив сердца… Вставил колбочку, и пошла какая-то химическая реакция. Что там происходило дальше и как, непонятно было ни одному из бойцов, да и не нужно им это было знать! Главное было то, что множество проволочек нагревались сами, и согревали тело, а резина очень надёжно сохраняла это тепло! Вот и всё… Легко, надёжно, и, что самое важное – тепло!.. Только… Альпы – это далеко не Анды!.. Здесь эти «Ледники» не согревали, а попросту не давали окочуриться на морозе…
Они были похожи на пятнадцать пятнистых серо-белых гуманоидов, спустившихся на землю неизвестно откуда. Комбинезоны были чем-то похожи на аквалангистские, с таким же «капюшоном», только закрывающим от мороза практически всё лицо кроме глаз – на глаза были надеты очки с тёмными стёклами, чтобы не получить «горную слепоту» от белого мерцания снега. Ну и всё остальное: снаряжение, оружие и тому подобное военное «барахло»… Представили себе? Идёт себе что-то такое рябенькое, с головой без рта носа и ушей, но с большими, круглыми, чёрными глазами, да к тому же и вооружённое до зубов!.. Жуть полная! А если таких гуманоидов Пятнадцать?! Нужно, наверное, быть очень смелым человеком, чтобы при виде всего Этого, не получить инфаркт или попросту не нагадить в штаны!..
Да ещё этот ветер!..
Он дул постоянно и довольно сильно, но, бывало, иногда, налетали такие неожиданно-резкие шквалистые порывы, что попросту сбивали с ног. В самом прямом смысле слова! Уже каждый из группы успел «побороться в партере» с этим ветром, а Андрей и подавно – за двое суток ветер ставил его «на карачки» раз десять, если не больше!.. Затуманенный болезнью мозг не успевал вовремя среагировать, и Филин вылился с ног, сбитый ветром. Ему тут же помогали подняться, и лейтенант, уподобившись сломанному роботу с единственной программой в процессоре «Надо идти!», упорно тянул дальше… А ветер постепенно набирал силу – начиналась метель и снегопад…
…Приступ настиг Андрея раньше, чем он сам того ожидал.
Нет, он, конечно, понимал, что избежать этого не удастся. Но, и самый первый приступ, ещё там, на гасиенде Моралес, и второй, случались уже под вечер. Он тянулся изо всех жил, пытаясь успеть пройти за это, оставшееся у него время как можно больше! Хоть километр, хоть «полкило», хоть сто метров. Тянулся, понимая, что те метры, которые он не прошёл сам, его будут нести. А здесь, на такой высоте, при всех прочих условиях, взгромоздить себе на шею ещё около семидесяти килограмм – это даже не подвиг, это вообще за гранью человеческих сил!..
Но нет. Болезнь брала свою дань всё наглее и наглее и не давала никаких шансов на отсрочку…
…- Сколько времени, Паша? – Филин говорил в ларингофоны рации, которую снял с себя Радио и отдал командиру.
- 14.20, ком! – Услышал Андрей в ответ.
- Добро…
Он уже начал чувствовать, что его «болотная лихорадка» начала действовать не по его, Андрея, плану, а стала форсировать время. Чувствовать по тому, как стал «менять» цвет окружающий белый пейзаж. Снег становился, то жёлтым, то красным, а то и вовсе сине-фиолетовым…
«…Эх! Сука! Рано! Рано же! Ну, ещё часа два-три! Ну же! Иди, капитан! Надо идти!..»
- Где мы, майор?
Язык опять одеревенел и превратился в непослушный кусок фанеры.
Стар попробовал ободрить лейтенанта, тоже почуяв неладное:
- Вон, впереди! Километров семь! Седловину между вершинами видишь?
- Угу! – Слова во рту уже не поместились.
- Это перевал Уальянго! Часов за восемь дойдём! Слышишь, ком?
- Угу!..
- «Перепрыгнем» его, а там уже только вниз! – Голос Павла был деланно весёлый. – Последний «тридцатник» отмотаем за сутки и всё – точка рандеву!
Он забежал, если на такой высоте это переваливание с ноги на ногу можно назвать бегом, впереди Андрея, и повернул его к себе лицом:
- Мы почти пришли, Андрюха! Держись! Это приказ! – Стар схватил его за плечи. – Ну, что? Дотянем?
- М-да…
Только и сумел выговорить Филин.
Последнее, что он запомнил, было то, как Стар «уплыл» куда-то вверх, в белую, бурлящую, снежную мглу…
«Всё, Андрейка – села батарейка!»…
Хотя…
Нет! Было ещё одно воспоминание! Горячечный бред, не иначе…
…Большая, зелёная стрекоза, протяжно воя и громко хлопая крыльями, открыла свою большую светящеюся в ночи пасть, ожидая с нетерпением и дрожью, во всём своём уродливом теле, когда же, наконец, в неё ненасытную положат Андрея… Сон возвращался… Только теперь его «действующие лица» немного изменились – в пасть стрекозы его вложил не большой и лохматый зелёный куст, а два уродливых гуманоида с Альфы Центавра…
Часть третья
«…Я вернулся. А зачем?..»
…Ну, что же,
Пусть повезёт другому!
Выходит, и я на прощанье спел:
«Мир вашему дому!»…
(В.С.Высоцкий)
* * *
1 сентября 2000 г. Авиарейс «Марсель – Тель-Авив».
«…Земля в иллюминаторе…»
…- Уважаемые дамы и господа! Просьба занять свои места и пристегнуть привязные ремни! Через десять минут наш самолёт совершит посадку в международном аэропорту Израиля Бен-Гурион. – Проговорил довольно приятный, но уж очень картавый, женский голос.
«…Ну, вот… А что дальше? Что делать теперь будешь, господин Ален Ферри, «трижды капитан» и «дважды пенсионер»? Чем тебе теперь заняться здесь, на этой, бля, «Земле Обетованной»?.. Ладно… Разберёмся…»
Все те три часа, пока небольшой «Boeing 737» летел из Марселя в Тель-Авив, Андрей складывал в своей голове мозаику событий последних двух месяцев. Что-то он помнил сам, что-то узнал из рассказов своих друзей, генерала Жерарди и, теперь уже, подполковника Франтишека Дворжецки.
Да… Странные это были месяцы… Совершенно не похожие на множество других, им прожитых… Месяцы борьбы… А вот за что? На этот вопрос он до сих пор не знал ответа… До сих пор!..
* * *
…15 июля 2000 г…
Жарко!.. Было очень жарко!.. Так, что казалось, что вот-вот закипят, зашипят, запенятся мозги в черепушке!..
«…Мама дорогая! Да что же это такое?! Я же, дурачина, никогда, ни разу так не напивался, чтобы заснуть в сауне! – Это было его самой первой мыслью. – Ну-ка, встать, капитан! Встать! А то ещё угоришь здесь ненароком, как полный мудак! А вот это было бы позором для тебя! Пройти столько всего, столько всего пережить, и угореть по-пьяне в парилке, как последний «новый русский», да тебя все твои мужики уважать перестанут! Встать!..»
Он попытался встать резко, но…
«…Не, бля… Чё-то не идёт… Видать хорошо «газанули» с мужиками, если даже родные члены меня не слушаются, будто одолжил у кого без инструкции… Хотя…»…
…У любой медали, как известно, есть две стороны. Так вот…
Аверс – это та разведка, которая делает своё дело, как правило, в больших городах, при стечении уймы «свидетелей». Аверс этой «медали» – это высококвалифицированные профессионалы, которые, как правило, делают своё нелёгкое дело в костюмах, под надёжной легендой. Зорге, Маневич, да мало ли героев?! Да хоть тот же его Монах! Его близкий друг и наставник в додзо, которого они ещё в 88-ом вытаскивали из пакистанского приграничного городишки Чаман… И получали эти Гранды разведки свои награды абсолютно заслуженно, что и говорить! И Монах тоже получил свою Золотую Звезду Героя СССР абсолютно заслуженно! Только вот… За ту совершенно нереальную «операцию спасения», когда полуживого резидента нужно было протащить через весь Афган, чтобы вывезти на Родину, к званию Героя было представлено трое – Монах, Слон и наш Филин… Слон, потерявший обе ноги, вытаскивая командира, получил, в оконечном итоге, второй орден Боевого Красного Знамени – цена, за потерянные ноги, а Филин – свою первую Красную Звезду – потому что «молодой ышо», не положено! Звание внеочередное – это, пожалуйста, а вот Золотую Звезду пока не положено – «в армии без году неделя»!.. Вот это и было «реверсом» этой медали… Разведчики-диверсанты, конечно, всегда считались самым элитным спецназом среди по-настоящему ратного люда, а вот «пэгэушники», а по-новому «эсвээровцы» смотрели на этих «пахарей разведки» свысока, как на плебеев. Оно, и понятно было, и, в общем-то, даже не обидно! Ну откуда же было знать этим «белым воротничкам», отучившимся, как правило, в МГИМО, а потом в Высшей школе КГБ СССР, что такое настоящая война? Это они, диверсанты, всегда знали, что следующее задание может быть последним, и всё-равно шли, потому, что и это говно нужно кому-то ворошить. И это именно они, диверсанты, смотрели на этих резидентов свысока, потому что, их таких крутых до самой задницы, случись чего, вынимать их из этой же жопы посылали именно «спецуру»… А награды… Так здесь никто и никогда не служил за награды и звания… Мужики попросту делали своё дело, которое умели и хотели делать… Не за признания, а именно потому, что «Кто-то должен делать и это грязное дело»! Потому и жили в полном согласии с девизом Отряда – «Если не мы, то кто?»…
В общем… Андрюху учили правильно… Правильной науке диверсанта – выживать в любой ситуации. В любой! Даже если ты в плену… Особенно если ты в плену! И это, может быть, а скорее всего именно так оно и есть, самая сложная часть все этой диверсантской науки! Суметь выжить, даже тогда, когда уже, казалось бы, таких вариантов нет!.. И, по всему видать, Андрей был одним из самых прилежных учеников, если дважды побывав в плену, а впервые это случилось ещё десять лет назад, в далёком 90-ом, в Ферганский долине , сумел, несмотря на издевательства, выжить и дождаться помощи…
В общем… Учили его основательно и правильно…
…Он никогда не открывал глаза сразу, после того, как проснулся, если, конечно, это не было тревогой в родной казарме. По тревоге всё происходило координально противоположно – он окончательно просыпался только тогда, когда лично ему, как командиру РДГ начинали ставить боевую задачу… И… Странное дело, но… Он всегда был в «полной боевой» и готов к действию… Робот, не иначе… Или правильно вбитый в голову рефлекс…
Когда же его сон уходил не по тревоге, а как положено любому пробуждающемуся человеку, Андрей около минуты изучал окружающую обстановку. В самом прямом смысле слова!
Он, по старой, заложенной на уровне рефлекса, привычке, даже не пытался сейчас открыть глаза, хотя уже точно знал, что может это сделать… Так он просыпался всегда. Потому что так его научили в своё время мудрые и опытные люди, отдавшие разведке, а если уж быть совсем точным, то «силовой» военной разведке, то бишь, специальной, диверсионной её части, где, если честно, ноги важнее всего, если не всю, то уж гарантированно полжизни…
Сначала он прислушивался и принюхивался. Окружающие тебя звуки и запахи всегда могут очень многое рассказать, если ты, конечно, умеешь слушать эти «рассказы»… Потом Андрей определял, оценивал своё состояние. Работают ли руки-ноги, работает ли голова (и это совсем не шутка!), исправно ли функционирует весь организм, не болен ли. А если болен, или если есть боль, то определял её источник и локализацию… В общем… За первую минуту после пробуждения, он как-будто отстранялся от самого себя, уходил в сторону, и оценивал с этой стороны всё, что могло касаться его напрямую… А по прошествии этой минуты… Он либо оставался Андреем Проценко, или теперь уже Аленом Ферри, либо превращался в тугую сжатую и готовую к действию пружину с именем «боевая машина Филин»… Всё зависело от того, что он услышал, вынюхал и ощутил…
«…Не все члены увяли – это уже хорошо… Хотя именно этот, член, всегда, сволочь, жил собственной жизнью и никогда со мной не советовался! Словно и не мой вовсе, а растёт себе рядом на дереве… Ну, да Бог ним! Не до него сейчас!..»
В первые же секунды своих «исследований» он обнаружил, что его совершенно голое тело, а в этом небыло никаких сомнений, кто-то очень осторожно обтирает от липкого и противного пота мокрой, холодной тряпочкой! И это было хорошо и приятно, но главное, приносило неземное облегчение! И запахи… Эти запахи были Андрею знакомы давным-давно!.. В них небыло ничего плохого, они даже несли надежду… Но он их не любил и всегда всячески старался эти запахи избегать… Запахи больничных лекарств…
Мозг его работал на удивление чётко и без сбоев, а мысли складывались в стройные конструкции:
«…Так! Отставить «сауну»! Это больница или госпиталь… Чья?! Боливийская, перуанская? Что-то не похоже… Слишком жарко даже для их зимы… Тогда чья?.. Рядом сиделка. Сиделка или охранник? – Его «бортовой компьютер» оценивал обстановку, просчитывая полученную информацию, чтобы дать правильную команду открывать глаза или ещё немного «поспать». – Руки-ноги не прикованы – это точно… Но шевелиться не получается, значит… Что? Долго валялся и они отвыкли работать? Или накололи какой-то дряни? В руке иголка торчит – это точно! Продолжают колоть или лечат?..»
Для того чтобы понять где он и что с ним происходит информации явно не хватало и Андрей решил, что пора, всё же, «проснуться».
Он медленно открыл глаза и увидел девушку…
Высокая, красивая блондинка с европейским лицом. С шикарным бюстом, который «рвался наружу» из-под едва прикрывавшей его блузки цвета хаки. С точёными ногами, которые и вовсе не прикрывал тот лоскуток материи, который обычно называют юбкой, но в данном случае это была скорее набедренная повязка, и тоже цвета хаки. С идеальной, виолончелеобразной, фигурой и грацией большой кошки… Девушка как раз макнула в небольшой тазик, сложенный в неимоверное количество раз марлевый тампон, и стала отжимать его над этой посудиной. Она посмотрела на Андрея и…
Они встретились взглядами…
Реакция была странной…
У блондинки натуральным образом «отвалилась вниз челюсть». Её большие, зелёные глаза стали просто огромными, а рот, казалось, застыл в немом крике… Ужаса?..
- Привет… Ты кто, красуля? – Прохрипел едва слышно Андрей по-русски.
Странное дело. Он точно знал, «что он и кто он», он точно знал, что свободно владеет ивритом, французским и английским языками, мог довольно внятно объясниться на фарси и по-немецки, и ещё с любым славянином, начиная от болгара и словака, и заканчивая поляком и чехом. Он помнил о себе всё! Ну, по крайней мере, в тот момент ему так казалось… Но… Почему-то в его ещё «мутной» голове не «всплыло» ни одного слова на всех этих языках, не говоря уже о фразах!.. Он говорил по-русски…
Реакция девушки на его хрип ещё более была странной, чем та, первая, на открытые глаза.
Она сначала шмякнула тампон в таз, да так, что брызги полетели во все стороны. А через секунду рванула галопом к двери, стартанув из положения «сидя на табуретке», что-то громко и даже как-то заполошно крича на незнакомом Андрею языке. Она выскочила, словно ошпаренная из палаты, но убегать далеко не стала, а остановилась там, за дверью, продолжая орать во всё горло, наводя, судя по звукам, немалый бедлам.
- Чё ты орёшь, дура? – Прохрипел Андрей ещё раз и попытался оглядеться.
Да. Это действительно была больничная палата. Причём, складывалось такое впечатление, в довольно приличной, возможно даже частной, больнице…
- Не камера тюремная, и на том спасибо…
Дальше ни додумать, ни договорить он не успел – в дверь ворвались трое. Девушка, которая теперь не кричала, а почему-то плакала, толстячок в белом халате и очках, который напомнил Андрею колобка, и высокий, подтянутый военный лет пятидесяти, с суровым лицом, но странно добрым взглядом.
- Bonjour, Alen! Bonjour le capitaine mien cher! – Наклонился он к Андрею.
- Не понял?
Что-то до боли знакомое было и в этом военном, и в том языке, на котором он говорил. Что-то… Но вот что? Кто он? И почему говорит по-итальянски? А может по-французски?..
Андрей наморщил лоб, пытаясь собрать воедино всё, что он помнил, только… Почему-то оказалось, что помнит он не так-то уж и много…
Военный с недоумением посмотрел на непонимающий «бараний» взгляд лейтенанта и заговорил опять:
- Tu me comprends? Tu m'apprends, le fils?
- Я вас не понимаю! – Мотнул головой Андрей и вновь заговорил по-русски. – Кто вы, что вам от меня надо?
- Le docteur? Que se passe? Il ne me comprend pas du tout?
«Колобок» подошёл к Андрею, накрыл его простынёй и обернулся к военному:
- C'est l'amn;sie temporaire, le g;n;ral... Tel parfois il arrive... Mais il, au moins, parle russe cela il est d;j; bon!
Генерал внимательно и с сожалением смотрел несколько минут на Андрея, а потом опять обратился к «Колобку»:
- L'interpr;te m'est n;cessaire! Le provoquez раненного le caporal, le docteur!
- Le caporal Kuznetsov pas encore en ordre!
Военный как-то очень уж строго посмотрел на пухлого доктора и произнёс:
- Provoquez! Je pense qu'il ne refusera pas de nous aider!..
«Колобок» ушёл куда-то, оставляя их в палате втроём.
Андрей внимательно присматривался к этому странному военному, напрягал память, знал, что вот ещё чуть-чуть, ещё совсем немного, и он его вспомнит, и вспомнит эту шикарную блондинку, которая теперь тоже казалась ему знакомой, но… Ответ, который «лежал на поверхности», пока не давался в руки, как он не напрягал свои мозги…
«…Чё-то тут не то, Андрюха! Я же всё помню!.. Наверное… А они что-то себя странно ведут, слегонца… Дядька этот, сразу видно, большая шишка в армии – серьёзный мужик! Не иначе, как генерал!.. А девку, вон, за плечики обнял, по головке гладит… А та чёй-то рыдает у него на груди… Тоже мне, «плакательную жилетку» себе нашла, дура!.. А по всему видать тоже военная тёлка! Только какого-то ****ообразного вида!.. Странно всё это!..»
Прошло несколько минут и в палату, предварительно постучавшись, вошёл молодой парень, в фиолетовой пижаме, из-под которой, на груди, проглядывали бинты. Ах! Как он был знаком Андрею! Ах, как знаком!..
Пришедший подошел к военному, вытянулся по стойке «Смирно!» и проговорил, чеканя каждое слово:
- Monsieur le g;n;ral! Le caporal-chef des Kuznetsov est arriv;!
Генерал, как уже успел догадаться Андрей, отстранил от себя плачущую на его груди девушку, и обратился к солдату в больничной пижаме. Обратился не как военный, а как пожилой, уставший человек. Тихо и мягко:
- Librment! ;coute, le caporal, je dois parler beaucoup ; ton lieutenant! Et ton aide m'est n;cessaire!.. Chez lui l'amn;sie... Il ne m'a pas appris et... On parle seulement en russe... L'interpr;te, le soldat m'est n;cessaire, est tr;s n;cessaire...
А затем взял его под руку и подвёл к кровати, на которой лежал Андрей и заговорил что-то, на знакомом для него, но теперь ставшем, почему-то, абсолютно непонятном языке.
- Здравствуй, командир! – Проговорил парень по-русски.
А вот это уже было понятно! Настолько, что Андрей даже дёрнулся, словно его ударило небольшим разрядом тока:
- Привет… – Он внимательно посмотрел не парня в пижаме. – Почему ты говоришь «командир»? Ты кто?
И такая боль вдруг появилась в глазах этого парня, что Андрей понял, что сказал что-то не то, что-то обидное! Только вот что? Чем он обидел этого парня, который, к тому же, был, скорее всего, русским.
- Ты меня не помнишь, командир?
- Я тебя знаю – это точно! – Андрей попытался хоть как-то реабилитироваться. – Только… Извини… Что-то с мозгами происходит… Я вас всех знаю! Только не могу вспомнить откуда… Ты уж помоги мне, братишка… Ладно? Подтолкни немного… А я потом и сам сумею… Наверное…
- Я Тень, командир! Помнишь? Владимир Кузнецов. Твой капрал-шеф, в твоём учебном взводе, что на базе в Аяччо. Ну, помнишь?
Да! Да, да, да!!! Этот ответ действительно был под самой поверхностью памяти! Андрей его вспомнил тут же, после слова «Тень».
- Я тебя вспомнил, старлей! – Эта радость была искренней. – Вспомнил!
- Ф-фу-у-ф-ф! – Громко выдохнул Владимир и перевёл взгляд на генерала. – Ну, слава тебе, Господи! Теперь всё нормально пойдёт…
Они поговорили о чём-то с генералом несколько минут. Видимо Тень пояснил ему что происходит, потому что поле этого девушка-блондинка в странной военной форме стала всхлипывать громче и чаще.
Владимир присел на тот стул, на котором ещё недавно сидела девушка, выставлявшая на обозрение полное, и надо сказать, весьма симпатичное, отсутствие нижнего белья. Тень наклонился немного вперёд и заговорил:
- Слушай, командир… Расскажи мне, что ты помнишь, чтобы я мог хоть немного сориентироваться… Тут такое дело… Я секунду назад получил приказ… На всё время твоего пребывание в госпитале, я буду прикомандирован к тебе, как переводчик… Хотя, если честно, я ещё не так-то уж и силён во французском, но… Капралы прямые генеральские приказы не обсуждают, а выполняют…
- Слушай, Вовка. – Андрей постепенно приходил в себя, голова обретала ясность, а мысли чёткость. – Слушай, кто этот мужик в форме? Я, бля, точно уверен, что знаю его, а не помню!.. Он наш? Скажи, кто он!
Какое-то странное выражение лица появилось в тот момент у Тени. Сожаления, что ли… Ну, когда ты знаешь много лет человека, дружишь с ним, да мало ли, и всё у него в порядке, а потом этот человек попадает в жуткую автокатастрофу и после множества операций возвращается к жизни без, ну, руки, скажем… И ты… Ну, во-первых, ты сначала в шоке! А потом, если ты был ему по-настоящему близким другом, ты видишь, что он, этот человек, страдает от понимания своего убожества. Он страдает, а ты хочешь ему помочь и не знаешь как. И ты, теперь контролируешь не только каждое своё слово, а каждую букву, чтобы ненароком не ляпнуть что-нибудь, типа «Идём, на бильярде шары погоняем!» или «Ну, чё, сплаваем на тот берег?», чтобы не обидеть… А он это видит! Видит эти твои потуги и замыкается в себе, порой ещё сильнее, потому что думает, что ели даже ты считаешь его инвалидом, то тогда он и не самом деле урод! И только редкие люди за такое к себе отношение говорят спасибо. Но это, либо люди стальной воли, либо закоренелые оптимисты, которым вообще всё трын-трава и они живут по принципу «Руки нет? Ну и хрен с ней! Голова же осталась!»… Именно так они сейчас и смотрели друг на друга. Владимир жалел Андрея и боялся обидеть, а Андрей наоборот думал: «Ну, чё? Мозги отшибло? Так без мозгов вообще полмира живёт и ничего! Зато всё другое на месте!.. А Андрюха-младший так вообще задолбал, падлюка! Сколько можно торчать колом?! Вон, перед девкой неудобно уже совсем! А он знай себе своё, сволота… Отбой! Спать пора!..»…
- Ты это, кэп… Ты расскажи, что помнишь о себе, лады?
- Да всё! Или почти всё…
- Рассказывай, ком… Это не только тебе понимать надобно.
- Ну, чё… Я Андрей Проценко. Родился в Одессе. В 1968 году…
Этот монолог продлился минут десять, а может, даже, и больше… Андрей, как это было ни странно, помнил всё. То есть абсолютно всё! Про себя, про родственников, про друзей… Про свои боевые операции ещё там в Союзе, в Отряде… Он помнил про Израиль, про Легион, про всех своих друзей, по именам и «рабочим позывным»… Короче говоря… Он помнил всё, кроме…
Память… Какой же это всё-таки тонкий и высокоточный инструмент – память человеческая!.. И насколько она избирательна! Память – она же тоже женщина!.. Порой кажется, что твоя память живёт где-то рядом с тобой. Ну, как молодая, симпатичная, и оч-чень сексуальная соседка, которая в тебя влюблена по уши… Она настолько «твоя» эта «соседка», что ты привыкаешь ею пользоваться тогда, когда тебе вздумается, и считаешь это абсолютно нормальным! А она, и к этому ты тоже привыкаешь, никогда тебе не отказывает… И если ты «хороший сосед», то ты её холишь и лелеешь её всю свою жизнь. Даёшь ей пищу, в виде знаний и опыта, а она за эту твою заботу отдаёт тебе всю себя!.. Бывает иногда, правда, встречаются такие идиоты, которые меняют эту свою «любящую женщину» на подзаборную «****ь» с именем Водка… Тогда беда! Женщины таких измен не прощают! Ни одна и никогда! Ведь… Это же женщины! Они уважают и щенят только верность, ласку и доброту!.. А, как известно уже очень и очень давно – «От добра, добра не ищут!»… Изменил любимой с другой и всё, «пиши – пропало!»… Любящая тебя, уходит, как и та, другая, и ты у разбитого тазика!.. И казалось бы, ну, чё те надо ещё? Ан нет, есть экстрималы… Но есть ещё экстрималы и другого рода… И ещё неизвестно, кто хуже – тихие ханурики-«****уны» или те, которые «с пионерскими кострами в заднице»! Они, по неуёмной своей натуре, пытаются перестроить весь дом. Они порой доходят в своих перестроечных изысканиях до того, что дом этот попросту начинает рушиться… Женщины, они очень терпеливые и выносливые, но… Они не рационалистки – они живут душой, а не мозгом… И, любящая тебя до беспамятства, и позволяющая делать с собой всё что угодно, соседка с именем Память, может в один прекрасный день просто плюнуть на всё, сказать тебе «Buy-buy», махнуть ручкой и уйти из дома, в котором уже начали рушиться потолочные перекрытия, от твоей бурной и бесшабашной жизнедеятельности… И скажи ей спасибо огромное, и зацелуй в попу в засос, за то, что она постоит рядом с начавшим рушиться домом, подождёт пока ты, идиот, из него выскочишь, и пойдёт с тобой в другой дом, и опять будет жить у тебя под боком, исполняя свою пожизненную роль безотказной соседки. Скажи спасибо!!! Потому, что она же ведь может попросту повернуться к тебе своей шикарной попой и уйти навсегда, поняв, наконец, что такой сосед-полудурок ей и на фиг больше не нужен! На фиг!!! И навсегда!!! Задумайся над этим, оцени себя, оцени свою безотказную «соседку», и не гневи Бога! Пользуйся тем, что тебе досталось при рождении и «не играй в русскую рулетку», потому что Удача – она тоже женщина(!!!), но Удача – это своенравная стерва! Она может попросту грубо и зло рассмеяться тебе прямо в лицо!..
…Андрей помнил всё, кроме того, что касалось его последнего задания… И всего, что с ним было связано… Наверное, сердобольная «соседка» Память, попросту навесила на всё Это свою завесу… А чтобы не трепыхался понапрасну, и больше не пытался ей изменить с такой переменчивой стервой Удачей, она положила свою прозрачную пелерину и на имена, и на языки… И теперь только ему, Андрею, была дана возможность либо вспомнить всё, либо забыть, всё и навсегда, и начать новую жизнь…
Теперь всё, то есть, абсолютно всё, зависело от его желания – либо вспомнить, либо забыть – «любящая его соседка» давала Андрею шанс начать новую жизнь…
Только… Она не спросила его, а знает ли он, что это значит «Начать новую жизнь»… А зря! Потому, что была бы, наверное, немало разочарована… Как жить по-другому Андрей не знал, да и знать не хотел! Он любил своё дело и гордился тем, что делает… Вот так и уходят любимые и любящие ответно жёны от офицеров-«фанатиков»!.. Поголовное явление! Не понять им, женщинам, наших, мужских порывов! Никогда не понять! А жаль…
…В общем… Соседка-Память дала ему шанс, но… Очень своеобразный… Андрею, даже если бы он и захотел вернуться к своей прежней жизни, пришлось бы с ней, с этой своей жизнью, знакомиться заново. Ну, примерно так, как разведчики знакомятся со своей «легендой», «примеряют» её на себя и стараются вжиться в эту роль. Сумел – ты на коне, не сумел…
…- Да, командир… – Тень задумчиво смотрел на Андрея. – Здорово тебя плен шибанул, в купе с малярией… Здорово…
Он как-то очень озабоченно потёр ладонью свой лоб:
- Ты это… Ты отдохни пока… А я попробую перевести, всё, что ты мне сейчас рассказал…
- Давай, старлей… А я передохну… Устал что-то…
Он отвернулся к окну, и стал как-то очень уж отстранённо наблюдать за тем, что за ним происходило. А там… Там буйствовало лето! На ветвях большого и такого родного дерева, потому что это была не какая-нибудь пальма и не какой-то там каучуконос, а самый обыкновенный клён(!), среди его разлапистых листьев, прыгали и щебетали какие-то пичуги. Они что-то там выискивали, клевали небольших гусениц, а некоторых просто хватали клювом и куда-то улетали, не иначе, как кормить ими своих подрастающих птенцов. Лёгкий тёплый ветерок, эдакий бриз, путался в этих ветках, а потом пытался из них выбраться, шурша зелёными листочками…
Андрей даже начал понемногу проваливаться в сон, умиротворённый всей этой картиной и убаюканный монотонным шёпотом Тени.
«…Ну и что теперь, Андрей свет-Ляксеич? Спишут тебя… Как пить дать спишут! На кой хрен ты кому такой теперь нужен? Что будешь вечно служить с личным переводчиком? Да и не в этом дело… На себя посмотри! Худой, как швабра стал… На тебя ж смотреть без слёз ни одни мозги не выдержать! Несчастье мамино! Правильно эта деваха плачет! Тебя теперь только обнять и плакать остаётся! Кощей, бля, Бессмертный!.. Крепыш концлагерный, мать твою!.. У тебя, вон, «Андрюха-младший» сейчас, наверное, потолще твоей же собственной руки будет!.. Мумия засраная…»
Но вот, наконец-то, наступил момент, когда к Андрею приблизились все трое.
- Я всё рассказал, Андрюха…
- И что теперь?
- Теперь всё зависит только от тебя… – Тень посмотрел на сурового военного мужчину с добрыми глазами, на девушку. – Ответь сейчас только на один вопрос…
- Только на один? – Удивился Андрей.
- Да, командир. Только на один… Но очень важный вопрос…
Владимир на минуту ушёл в себя, глядя в окно, а скорее всего это был взгляд «в никуда».
- Хочешь ли ты знать всё, что было, Андрюха? Хочешь ли ты всё опять вспомнить?
- Конечно! – Ответил Андрей, ни секунды не раздумывая.
- Не торопись, капитан!
- Отставить, капрал-шеф! – Андрей сдвинул на переносице брови. – Как поступить со своей жизнью я разберусь сам, а скорее всего, мне врачи «помогут» с ней разобраться без моего согласия… Но я хочу всё помнить! Потому, что это моя жизнь! Ты понял?!
Тень перевёл сказанное Андреем и получил от мужчины согласный кивок головой. Мол, что уж тут поделать – это его право… «На последнюю просьбу»…
- Добро… – Владимир уже не сомневался, а попросту делал порученное ему дело. – Это бригадный генерал Огюст Жерарди, позывной «Спайдер», или «Паук» по-русски… Наш с тобой самый главный командир!..
Щелчок в голове Андрея, как ему самому показалось в тот момент, был таким громким, что его можно было бы, наверное, услышать и в коридоре… Но, странное дело!.. Дальше об этом мужчине Владимиру больше ничего говорить не нужно было! Дальше Андрей помнил о нём сам! Всё помнил!..
Он улыбнулся так широко, что это поняли и все остальные… А сам генерал… Паук просто присел на кровать, схватил Андрея своей лопатообразной ладонью за шею сзади, под затылок, и одним рывком посадил его, а потом и прижал к своей широкой груди… Он ещё что-то говорил, прижимая голову Андрея к своей колючей щеке, а тот его не понимал. Генерал тискал его в медвежьих объятиях, и Андрей заметил, всего на один миг заметил, что из уголка его глаза выкатилась крохотная слезинка… Да только… Эта маленькая солёная капелька стоила в сотни, в миллионы раз дороже самого уникального бриллианта!..
Генерал потискал Андрея ещё какое-то время, потом молча, бережно уложил его на подушку, всё так же поддерживая под затылок, встал с кровати и отошёл к двери, уступая место…
- Ты как, командир? – Спросил Андрея Тень.
- Нормально…
- Тогда?..
- Кто эта девчонка, с глазами «на мокром месте»? Я ведь её тоже должен знать, верно?
- Это личный секретарь-референт Паука, а по совместительству и его племянница, лейтенант Мари Савёлофф… У вас с ней…
Второй щелчок в голове Филина был ничуть не тише первого… Если не громче!.. И добавилось ещё одно ощущение. Словно его только что шарахнули со всего маху по башке какой-то дубиной, типа оглобли… Силы, которые только-только начали возвращаться, опять куда-то пропали и… Нет, Андрей сознания больше не терял, но в один миг превратился в безвольную тряпичную куклу…
Девушка обнимала его, целовала в заросшие щетиной щёки и подбородок, что-то шептала на непонятном ему, теперь, французском языке, а Филин… Филин мог только радоваться, тихо и безвольно… Ему было приятно и в то же время… Ему хотелось, чтобы именно сейчас, именно в этот момент, его все, абсолютно все, оставили в покое!.. Ну, да!!! Ну, гордый он был! И что? Разве это так уж плохо?! Ну, не хотел он показывать своей слабости ни генералу, ни, уж тем более, этой девушке, «Мечте Поэта», с которой, судя по всему, у него был когда-то бурный роман, своей немощной слабости! Не хотел и всё тут! И пусть его осудят за это другие, не понимающие его чувств!..
Но, они все его поняли… Как ни странно…
Откуда-то возник давешний «Колобок» в белом халате, посуетился, побегал вокруг, кольнул какое-то лекарство в тощий бицепс… А потом они бесконечно долго, как тогда показалось Андрею, о чём-то договаривались и пререкались… Так «долго», что он даже успел закемарить под их громкий шёпот… А потом перед его глазами опять возник Владимир Кузнецов:
- Хреново тебе, Андрюха?
- Бывало хужее… Шли бы вы все отсюда на хрен, а?
- Щас! Только послушай, что решили… – Тень заторопился. – Меня сегодня переведут в твою палату – места хватит, ты же в генеральской лежишь!..
- На кой?
- Я твой переводчик и буду здесь столько, сколько потребуется – это приказ лично Паука… Лейтенант Савёлофф тоже будет находиться здесь всё время…
- Ей-то здесь быть какого дюделя?
- Она, командир, и так здесь безвылазно уже больше недели… Теперь официально, по приказу… Повезло тебе с бабой!..
- Ага… Повезло… – Андрей взглянул на Владимира с хитринкой. – Слышь-ка, старлей… А если захочется проверить… Ну… Как органы функционируют… Природа же, бля, не дремлет, мать её!..
- Ну и проверяй себе!.. – Улыбнулся Володя. – Чё я совсем, что ли мудозвон?! Вы в таком деле и без переводчика разберётесь, что к чему… А я погуляю пару-тройку часов… С мужиками пообщаюсь… Не свечку же вам держать, в конце концов!
- Тогда ладно… Оставайся…
- А твоего разрешения, братишка, никто и не спрашивал! – Улыбнулся Тень. – Всё, как в армии бывает! Не забыл?.. За тебя уже подумали! Твоё дело только исполнять и, если можешь, улучшать поставленную задачу…
- Ладно… Что-то ещё? Говори и я «пошёл» спать – устал что-то…
- Док дал «добро»… Будешь знакомиться со своим взводом по-новому… С каждым в отдельности…
- А вот это правильно… – Проговорил Андрей и провалился в забытьё…
* * *
…С того дня начались его «хождения по мукам»…
По душевным мукам!
Следуя довольно суровому приказу генерала Жерарди, в Обань, где и находился Андрей в госпитале, каждый день с Корсики, из городишки Аяччо, с базы 2-го Парашютно-десантного полка (2 ПДП), где, собственно и квартировал его отдельный учебный взвод, самолётом доставлялись двое… Двое «аксакалов» этого уникального взвода… Рвались, как он узнал позднее, поехать все и сразу, но приказ Паука был суров, как никогда – двое!.. Двое, потому, что психика Филина, его восстанавливающаяся по крупицам память, могла не сдюжить количества полученной информации, а отправлять Андрея из отделения «интенсивной терапии» в отделение «психоневрологическое» не хотел никто, понятное дело…
Он начинал по-новому знакомиться со своими старыми друзьями… И… Это было, если честно, не самым простым процессом…
Первыми, буквально на следующий же день, прибыли, и это было совершенно естественно, Стар и Вайпер… Потом Водяной и Джамп… Гранд и Стингер… Джагглер и Оса… Даже Питон, теперь уже заслуженный пенсионер Легиона, приезжал к нему из Марселя, для того, чтобы «познакомиться»… А кое с кем, он «знакомился» только по фотографиям, потому, что их, его боевых соратников, уже было не вернуть никогда… Клим Белоконь и Мартин Хейнкель, а попросту Задира и Гот… И тогда он грустил… Они все, все «аксакалы» его взвода, прошли за неделю перед его глазами. И со всеми он «знакомился» заново… И знакомство это, как правило, затягивалось часов на пять, пока Мари, лейтенант Савёлофф, то бишь, попросту не выгоняла их вон… Благо, звание «лейтенант» и приказ старшего по званию, имели свой непререкаемый вес…
Тень… Вовка Кузнецов… Он так и не «переселился» в палату Андрея… Тут уже от него ничего не зависело, несмотря на прямой приказ Жерарди… В этом свою «сольную партию» сыграла Мари… Нет! В палате Андрея, конечно же, полностью оборудовали место для капрал-шефа Кузнецова-младшего! И он проводил на этом месте примерно часов двенадцать в сутки. Но только дневных часов! Тогда, когда действительно требовалась его помощь – Андрей вспоминал постепенно всё, кроме иностранных языков, здесь был ступор, абсолютный барьер… А вот ночные часы, свободные от «посетителей» и медперсонала, Мари отобрала себе!.. По праву старшего по званию. Армия – есть армия… На ночь, когда Тень уходил отдыхать в соседнюю палату, а это уже «выбила», вытрясла из главврача госпиталя, полковника медицинской службы, сама Мари – «чтобы был рядом, на всякий случай» – она брала дело в свои руки…
Мари…
Такая «абсолютная француженка»!.. Она была уверена, и, наверное, не зря, что… «От всех болезней – всего полезней!»… Она совершенно не стеснялась и не скрывала методов своей «интенсивной терапии», потому, что теперь уже было понятно всем, что лечить лейтенанта Ферри надо не только физически, но ещё и душевно… Вот именно эту область и «отвоевала» себе лейтенант Савёлофф… Она сумела доказать всем местным эскулапам, что сумеет это сделать… И взяла дело в свои руки… И не только в руки… Она старалась изо всех сил, желая побыстрее вернуть Андрея в нормальное, «человеческое», состояние…
Только…
«Дело» Андрея иногда давало сбои, «хандрило» и «капризничало»… Оно, это «дело», иногда попросту «сворачивалось калачиком» и отказывалось реагировать на всяческие к нему поползновения со стороны… «Дело» жило своей, странной и совершенно непредсказуемой жизнью… А Мари… Мари не отчаивалась! Она попросту знала, неизвестно только откуда, что мужской «спермотоксикоз» можно вылечить одним единственным лекарством – женщиной… А вот если этого «лекарства» нет, то тогда жди непрадсказуемых последствий!.. Мало ли что может ударить изнутри в голову?!. «Лечение» должно быть постоянным и беспрерывным!.. Что и говорить, но, как оказалось, она была права – «От всех болезней – всего полезней!»…
…Через десять дней, 25 июля, Андрей впервые прошёлся тридцать метров по коридору без посторонней помощи…
* * *
…В тот день случилась целая цепочка знаменательных для него событий…
Первое, и, наверное, самое важное, было то, что он сумел подняться с опостылевшей, надоевшей «до изжоги» больничной койки сам, безо всяческой посторонней помощи.
Хотя… Нет! Не это было самым первым!..
По-настоящему первое, и, не просто странное, а даже где-то мистическое событие произошло в тот день, вернее утро. А если уж быть совсем точным, то на стыке утра и ночи…
…Он проснулся в это утро очень рано. В окне было видно, что утренняя заря только-только начала заниматься, а электронные часы на тумбочке высвечивали всего три зелёные циферки: «4.55».
- Ш-ш-ш… Ш-ш-ш-ш-ш!..
Шелестел тихонько своими листьями клён за окном. Листьями, которые еле-еле шевелил ленивый ночной ветерок.
- Фр-р-р-и-и, фр-р-р-и-и, фр-р-р-и-и!
Допевали свои ночные песни последние цикады.
И ничего бы в этом небыло странного, обычная, каких бывает много, летняя ночь на французской Ривьере, но… Андрей замер в каком-то оцепенении и смотрел, не отрываясь, на подоконник открытого настежь окна. Он даже затаил дыхание, потому что боялся спугнуть то, что увидел… Увидел ли?.. Явью ли это было, сном пророческим ли, видением или попросту галлюцинацией, о том не знал никто! И не знает до сего дня!.. Да и сам Андрей, порой, возвращаясь в своих воспоминаниях в то утро, до сего дня не знает ответа на этот вопрос, что же это всё-таки было… Но тогда… Тогда он не сомневался ни на миг! Он просто смотрел «во все глаза»… А на подоконнике…
На подоконнике сидел крупный, и, по всему видать, молодой и очень мощный… Филин!..
Да-да! Филин!..
Маленькие совы, типа клуш, здесь водились и небыли большой редкостью. При желании этих сов можно было увидеть даже днём, если потревожить покой на каком-нибудь чердаке или сеновале. Но филин!..
Что делал здесь и сейчас этот грозный ночной хозяин леса в, как минимум, пятидесяти километрах от своей родной чащобы, было просто непонятно. И ещё более странно было то, как он вообще сюда попал и откуда!..
Птица была красива! И было видно «невооружённым глазом», что это был именно самец – лишком уж крупным был этот филин для самки. И молодой! Зелёно-коричневые перья лежали на его теле одно к одному, да так гладко, словно он только что вышел из своей птичьей парикмахерской после укладки. Перьев… Они даже переливались и блестели в неверном лунном свете!.. Птица сидела даже не на подоконнике, а на высокой спинке придвинутого к самому окну дивана, вцепившись в неё, как в ветку, огромными, трёхсантиметровыми когтями – своим главным оружием. И когти те, тоже поблёскивали, как поблёскивают, а такое тоже бывает, вороненой сталью ножи в ночной темени… И только два пёрышка, которые так похожи на ушки, едва заметно шевелились под дуновениями ветерка на большой голове птицы…
Филин сидел на спинке дивана, на котором спала сном праведницы Мари, как изваяние и смотрел прямо на Андрея… А он смотрел на птицу…
- Здравствуй, ангел-хранитель…
Андрей даже не шептал. Он только двигал губами, которые сейчас не издавали ни единого звука.
Но… Птица услышала!.. Или это ему тогда только показалось?.. Но филин как-то, даже смешно, несколько раз переступил с лапы на лапу, как-будто «перемялся» ногами, «сказал» негромко:
- Ух-х…
И завертел своей большой головой во все стороны. Влево, потом вправо… Андрей никогда не знал, на сколько градусов могут поворачивать свою голову совы и филины, не зоолог чай, но тогда ему показалось, что эта удивительная птица вертела головой на все 360 градусов…
- Ты за мной?
На этот вопрос филин «отвечать» не стал…
Птица вдруг расправила одно левое крыло, которое в размахе было не меньше метра, и, сунув голову подмышку, что-то там поправила себе своим загнутым клювом, среди своих перьев. А потом это крыло сложила крыло обратно. Только не сразу, а с третьего захода, словно мешало ей что-то, и она взмахивала, укладываясь поудобнее…
И опять большая красивая птица уставилась своими глазами-плошками на Андрея. Словно изучала своего «тёзку», а может жертву?..
Только вот Андрей всё понимал по-своему, потому что верил в то, что к нему прилетела не просто птица! Зря, что ли он столько лет носил, с гордостью носил(!), это своё «второе имя»:
- Скажи, что мне делать?
В этот момент птица спрыгнула со спинки дивана на подоконник, цокнув об него когтями, сделала два прыжка, словно пингвин, и… Камнем, с протяжным гуканьем бросилась с подоконника головой вниз:
- У-уг-ху-у! У-уг-х-ху-у!
А ещё через секунду в ночной тишине громко захлопали огромные крылья. Птица улетела…
И только ещё один раз, и уже очень издалека, Андрей услышал напоследок:
- У-у-уг-ху-у-у!..
«…Я тебя понял, ангел-хранитель! Я понял тебя!..»
Ни до этого, ни после, Андрей больше никогда не видел филина в дикой природе – скрытная птица, ночная. А может он не видел его и тогда, в той больничной палате, может, это было просто видением? Кто теперь это может знать?.. Но! Эта птица всё-равно сделала своё дело! Явью он был этот филин, или сном – это было неважно – он был знаком! Знаком к действию!..
Андрей взглянул на часы, которые показывали теперь «5.02».
«…«Семёрка» в сумме. Моё счастливое число… Ладно!.. Попробуем!..»
Андрей попытался опереться рукой и… У него получилось!..
«…Ну-у, дорогие мои! Теперь вы меня не остановите! Никто!..»
«Гореть, так до тла!» говаривали издревле мудрые люди…
Он «опробовал» вторую руку, потом обе ноги… Он сел на своей кровати и спустил ноги к полу – это уже было победой! Но… В этот самый момент Андрею нестерпимо захотелось в туалет. Побрызгать…
«…Вот и сходим посцать… А то эти «утки» уже совсем заели…»
Тапочек своих он конечно же не нашёл, потому что их попросту небыло… Вот так, босиком, он, теперь действительно как пингвин, мелкими шажочками, добрёл до двери палаты, повозился намного с замком – почему-то забылось, как открывается обычная дверь – и вышел коридор. Вот тут-то и возникла огромная проблема…
«…Так… А куда теперь? Куда идти? Влево, вправо?.. Где же этот, бля, туалет?.. Где все нормальные люди отливают?»
Он пошлёпал босыми ногами по паркету «на удачу»… Направо… И оказался прав!.. В самом конце коридора была дверь, на которой был приклеен пластмассовый барильефчик писающего в унитаз мальчика…
Самый конец коридора! Метров двадцать, от силы…
Он шёл это расстояние бесконечно долго… Останавливался несколько раз на «перекур», опёршись о стенку стоял, отдыхая, а потом шлёпал босыми ногами дальше… У Андрея была цель – посцать не как полный «калич» в больничную утку, а так, как это делают все нормальные мужики – держась за него рукой и направляя струю… Бред! Полный бред! Но… Эта идея «фикс» была первым, самым первым шагом к «возвращению» Филина к жизни! К нормальной, человеческой жизни мужика, но, ни в коем случае не инвалида!.. Тем утром, Андрей просто сходил пописать. Но сходил сам!..
Возможно, он даже и вернуться обратно сумел бы сам, но… Мари спала хоть и крепко, но очень чутко! Как спит заботливая мать рядом с маленьким ребёнком. Ну, или, как спит настоящий диверсант на задании…
Андрей уже кое-как выходил из туалета в коридор, когда дверь его палаты распахнулась настежь с неимоверным грохотом. Полуобнажённая лейтенант Савёлофф сейчас была похожа на рассвирепевшую фурию! Андрей даже улыбнулся, увидев ещё в таком необычном для неё состоянии: «Во, даёт, девчонка!»… Мари что-то гневно крикнула на весь коридор и бросилась к нему.
Через секунду вокруг нашего Филина образовалась целая толпа. Неизвестно откуда появилась медсестра с инвалидным креслом-каталкой, тут же крутился «Колобок», что-то лопоча по-французски, и Тень, который всё это переводил. В общем, гвалт в коридоре стоял такой, словно Андрей был не в госпитальном коридоре ранним утром, а среди бела дня посреди родного одесского «Привоза».
- Тебя ругают, командир. – Проговорил Тень в какой-то момент.
- Да и хрен с ними! Я же не убегал! Я просто сходил посцать. И всё! Ничего особенного!
- Во даёт! – Улыбнулся Владимир искренне. – Три недели ни рукой, ни ногой пошевелить не мог, а тут взял и «просто сходил посцать»… И ещё говорит «ничего особенного!»…
Андрей, тем временем, посмотрел на Мари, а потом опять обратился к Владимиру:
- Слышь-ка, старлей… Ты сказал бы ей, чтобы «знамя зачехлила», а… Я конечно понимаю – девчонка без комплексов, да и показать есть что… Только она здесь всех мужиков уже засмущала…
И Тень был в их числе, надо признать! По тому, как он пытался быть «джентльменом» и не смотреть на обнажённую теперь уже полностью девушку, а его мужская природа поворачивал его же голову именно в её сторону. В душе Кузнецова-младшего шла нешуточная борьба между природными инстинктами «самца» и порядочностью воспитанного мужчины… Точно так же вёл себя и «Колобок». Да и молоденький санитар, который прибежал откуда-то. И все те, кого разбудили крики лейтенанта Савёлофф…
А всё было просто…
Мари как спала на том диванчике у окна, так и выскочила в коридор, ничуть не заботясь о своей одежде – для неё в тот момент были дела поважнее, чем эта ханжеская щепетильность… А спала она… Ну ведь лето же стояло на дворе! Жаркое лето!.. А она и в более прохладные времена категорически отрицала нижнее бельё! Ну не нравились ей эти детали женского туалета – «Резинки натирают кожу!», объяснила она как-то Андрею…
В общем… Мари только и сделала, что набросила на плечи, типа джигит бурку, свой коротюсенький, «медицинский» халатик, который был настолько обтягивающее-облегающим, что по утрам, готовясь к врачебному обходу, она тратила минуты две-три, чтобы запихнуть в него своё шикарное тело и застегнуть, немало при этом помучавшись, непослушную змейку от ямочки «солнечного сплетения» до… Ну, сами понимаете… Она и днём-то немало смущала всё госпитальное мужепоголовие, когда наклонялась к Андрею чего-то там поправить… Она и днём-то была сплошной ходячей провокацией, а сейчас…
Халатик-бурка уже давным-давно свалился с её плеч на пол, и Мари хлопотала вокруг Андрея, словно квочка, во всём своём голом великолепии… Разгневанная голая квочка… Молодая!.. С великолепной, красивой формы, высокой грудью четвёртого, никак не меньше(!), размера, с плоским животом, бритым лобком, с точёными длиннющими ногами, с осиной талией, широкими бёдрами и крепкой, упругой даже на взгляд, круглой попкой!.. Журналишко «Playboy» просто отдыхает в сторонке!.. Мужчине отвести взгляд от такого зрелища, которое, к тому же, ещё никто и не пытается скрыть, и пытаться соблюсти джентльменские приличия практически невозможно!..
Тень подошёл к Мари и что-то тихо сказал ей на ухо. Только вот реакция на его слова была в стиле «a la «я генеральская племянница и вообще старше по званию»!..
Она была просто великолепна в своём гневе!
Девушка выпрямилась, выпнула грудь вперёд, расставила ноги на «ширину плеч», руки, сжатые в кулаки уперлись в крутые бёдра и… Пошёл «текст»…
Что она сказала в тот момент, Андрей не понял, вернее, понял только четыре слова «лейтенант», «капрал», и «генерал Жерарди». Но… И Тень, и все остальные, включая и «Колобка», вдруг резко вытянулись по стойке «Смирно!» и стали смотреть поверх её головы, уткнув свои взгляды в стену… Она говорила ровно минуту! Но за это время всё то, что уже совершенно откровенно приподняло материю нескольких пижамных штанов, как-то резко увяло, и скукожилось, приняв своё обычное, сонно-свисающее состояние… А хозяева этих штанов как-то очень резко «рассосались» по своим палатам… В коридоре остались только Андрей, Тень и «Колобок», стоявшие «навытяжку», и сама лейтенант Савёлофф, с гневно раздувавшимися ноздрями и глазами, метавшими молнии…
Эта метаморфоза была настолько резкой и смешной, что Андрей не удержался и расхохотался. Громко и весело! Так, как он не делал этого уже очень и очень давно.
Этот смех и разрядил обстановку. Мари улыбнулась и опять стала похожа не на воинствующую богиню из древнегреческой мифологии, а на милую и красивую девушку. Она присела на корточки возле кресла-каталки, на которой уже несколько минут сидел Андрей, и тоже расхохоталась. Как маленькая шаловливая девчонка. Засыпала бисером смеха весь госпитальный коридор…
- Вовка! – Андрей никак не мог остановиться. – Старлей! А-х-ха-ха-ха! Что она сказала! Ха-ха-ха-х-а-а! Переводи!
Всё было настолько комично со стороны, и разгневанная, и при этом абсолютно голая девушка, построившая мужиков, и те мужики, у которых от её гнева «всё опало», аки листья по осени, что теперь смеялись все. И Тень, и «Колобок», в том числе.
- Ну, чё, коняга? А-х-ха-ха-ха! Переводить-то будешь? Ха-а-ха-ха-ха-ха!!!
Володя как-то взял себя в руки и, давясь смехом, проговорил:
- Я перевёл ей твою просьбу, кэп, о «зачехлении знамени»… Так она… Сказала, что лейтенант имеет право ходить среди ночи в такой одежде, если он, конечно же, в это время не на службе, в какой пожелает! И это в соответствии с Уставом! И это на самом деле так, ком!.. У-ух!!! Огонь девка!.. И не капралам, мол, обсуждать действие лейтенанта, особенно вне службы!.. А если кто соскучился по бабе, то она послала всех в жопу и посоветовала пойти подрочить в туалете… А если и это не поможет, то пообещала ровно через три часа, в 8.00, организовать всем желающим прочувствовать как это бывает, когда тебя е…ут, в кабинете у генерала Жерарди!.. Мать твою!.. Ха-а-х ха-ха-ха-ха-ха!!!
- И желающих до таких острых ощущений не нашлось, надо понимать! Ха-ха-ха-ха!!!
Так, смеясь, они докатили до палаты и уложили Андрея, совместными усилиями в койку. Потом Мари что-то коротко сказала Владимиру, и тот, тут же исчез за дверью, и вернулся, через несколько секунд, неся в руке её «больничный халатик». Он повесил его на крючок и проговорил:
- Я тебе сейчас ещё нужен, ком?
- Да вроде бы нет…
Володя зевнул так, словно это сделал огромный бегемот с речки Лимпопо:
- Тогда я спать пошёл… А вы тут и сами, без меня, разберётесь… – Он не смог удержаться от того, чтобы не взглянуть на Мари, которая теперь стояла у окна. – И-й-эх-х м-ма!!! Пойти, что ли, и в самом деле подрочить… Тяжело же без бабы, Андрюха! А когда такая, да ещё и голяком, рядом бегает, так совсем уж невмоготу!..
- Слушай, старлей… А ты когда с бабой в последний раз-то был?
Тень хмыкнул как-то неопределённо:
- А мы с Серёгой… Тогда и был… Когда в Легион приехали… Полтора года уже… Боюсь, скоро яйца лопнут…
- А ты тогда знаешь что… – Андрей взглянул на него с хитрецой. – Переведи-ка нашей лейтенантше мой вопрос дословно. Ага?
- Ну, давай… Попробую…
- Мари! – Позвал Андрей.
Она обернулась, во всём своём женском великолепии.
- Спроси её, старлей, служит ли ещё в Легионе капрал Ла Труа…
Тень перевёл вопрос, на который у девушки как-то очень странно загорелись глаза… Он проговорила что-то в ответ, а Андрей с немым вопросом уставился на своего друга.
- Говорит, что служит, ком. А ещё говорит, что капрал Ла Труа теперь «сержант»…
- Ага! – Андрей улыбнулся. – А тогда спроси её ещё вот что… А может ли она пригласить сержанта сюда, в госпиталь? Чтобы отвлечь моего переводчика, тебя то есть, от глупых мыслей… Пообщаться, чтобы…
- Ты чё, ком? Совсем с катушек слетел? На кой хрен мне с каким-то сержантом общаться?
- Ты, это… Ты переведи, ага? Сам же говорил: «Всё как в армии – за тебя уже подумали!»… И вообще, капрал-шеф!.. У тебя есть приказ генерала, а что я хочу спросить или узнать, вообще-то не твоё дело! Твоё дело максимально дословно переводить сказанное! Что не ясно?
- Всё ясно, ком!
Он проговорил вопрос Андрея по-французски… И даже не понял, что произошло потом…
Лейтенант Мари Савёлофф тут же, в ту же секунду, перестала «быть офицером» и стала суперсоблазнительной девушкой-блондинкой. Она подошла к Андрею, поцеловала его в лоб и заговорила, с какими-то, очень уж томными интонациями… Владимиру оставалось только переводить:
- Она говорит, что сержант занят на службе, но… – Владимир как-то странно посмотрел на Андрея. – Она позвонит Пауку, и вопрос будет решён… Она говорит, что генерал сегодня собирался приехать из Абажёля сюда, в госпиталь, поэтому всё вообще складывается удачно… Сержант Ла Труа приедет вместе с Пауком, она его об этом попросит…
Он посмотрел на Мари, которая, несмотря на ранний час уже о чём-то, с кем-то говорила по своему мобильному телефону, и обернулся к Филину:
- Слушай, Андрюха! – Было видно, что Тень в замешательстве. – Она сейчас с генералом разговаривает!..
- И что?
- Что?!! Полшестого утра, вот что!!! – Он «пробежался» по палате туда-сюда. – Ты когда-нибудь видел, чтобы генералам в это время звонили, если это не тревога?!!
- А ты знаешь? Может это и есть «тревога»?..
- Слушай, ком… Я, конечно, не понимаю, что вы тут затеяли… Только мне эта «тревога» твоя совсем не нравится!.. Вы тут играете в какие-то свои «лейтенантские» игры, а я так, «переводчик»… – Было видно, что Володя задумался, а не обидеться ли ему. – Только… То, что здесь сейчас происходит меня касается напрямую!.. И если это какой-то французский прикол, то я обижусь – имею право!.. Так и знай! Обижусь на хрен! Ты меня не в педики ли записал, ком?!!
- Ты это, старлей… – Андрей улыбнулся и погладил, склонившуюся над ним Мари, по «крупу». – Не надо сейчас думать ладно!.. За тебя и правда подумали… Ты иди сейчас, ляг и досмотри свой сон… Утро, говорят, вечера мудренее… Приедет Паук, привезёт с собой сержанта, а там… Может этот сержант и свалит обратно, в Абажёль, если не договоритесь… Колхоз, Вовчик, как это давно известно – дело добровольное… Поживём – увидим! Ага?
- Ни хрена я не понял!.. Да и идите вы в жопу, господа лейтенанты! А я пошёл спать!
Он развернулся и вышел из палаты.
Через несколько минут, утомлённый всеми этими событиями, так, словно в одиночку разгрузил вагон угля, уснул и Андрей…
…Генерал, как и обещала Мари, приехал в 8.00. Приехал со «свитой». Его сопровождали полковник Мюррей, подполковник Брожек и подполковник Дворжецки, ну и, это уже по просьбе племянницы, сержант Ла Труа. Так началось третье за сегодняшний день событие…
- Ну, здравствуй, Ален!
Генерал крепко пожал худую руку Андрея и подождал, пока Тень перевёдёт его слова:
- Знаешь, зачем я приехал к тебе в такой компании?
- Нет, господин генерал.
- Ну, во-первых посмотреть, как идёт твоё выздоровление, сынок… А во-вторых…
Он взял у сержанта из рук красивую кожаную папку, раскрыл её и стал читать вслух какой-то документ.
- За проявленное мужество и профессиональное мастерство в ходе выполнения тяжелейшего боевого задания, лейтенант Ферри Ален, повышен в воинском звании до чина «капитан»! – Генерал закрыл папку и протянул её Андрею. – Поздравляю, капитан!
- Спасибо, господин генерал.
Если честно, то Андрей попросту не знал, как ему реагировать. Сейчас, в эту минуту, он стал «трижды капитаном» .
«…Ну, вот, Андрюха… Ты опять капитан… Только… Не быть тебе майором никогда… Эти погоны тебе наверное автогеном к плечам приварили… Спишут тебя, брат, как пить дать, спишут!..»
- А мои люди, Паук? Как отмечены они?
- О них не забыли, капитан! – Улыбнулся Жерарди и опять обернулся к своему сержанту. – Начнём, с начала, с присутствующих!..
Он открыл ещё одну папку и стал читать:
- За проявленные мужество и самоотверженность в ходе боевой операции, капрал-шеф Кузнецов Владимир награждается медалью ордена «Святого Георга» с мечами» и повышается в воинском звании до чина «сержант-шеф». – Всё это время Тень, совершенно обалдевший, механически повторял сказанное генералом. – Поздравляю!
Генерал прямо на пижамную куртку Владимира прикрепил медаль и пожал руку.
- Служу Отчизне, мон женераль! – Гаркнул он в ответ, а потом тихо добавил. – Сделал я всё-таки Серёгу! Сделал! Теперь я старше по званию! Ха-ха три раза! Умыл я старшего братана, умыл!..
- Дурачок ты, Вовка. – Улыбнулся Андрей. – Ты генерала до конца дослушай…
А Жерарди, тем временем, не обращая никакого внимания на их шёпот, продолжал:
- Той же медалью, за спасение командира, награждается легионер первого класса Густав Талис, а так же он повышен в звании до чина «капрал»…
- Спасибо, Паук… – Не удержался Андрей. – За него спасибо! Он меня на своей спине почти двести километров нёс!..
- Я это знаю, сынок. И такие награды, поверь мне, просто так никому не вручаются… – Было видно, что генерал уже и сам устал от того «официоза», к которому его обязывал долг командира. – Давай-ка я, Ален, дальше тебе всё расскажу без бумаг… Было ещё несколько награждений… Эти же медали получили ещё четыре человека: Стар, Вайпер, Оса и Гранд…
- А звания?
- Стар представлен к чину «лейтенант», Вайпер – «адъютант-шеф», Гранд – к чину «сержант», а Оса к чину «сержант-шеф»…
Владимир, переводивший всё это время, не удержался и хлопнул ладонью о ладонь:
- И-эх!.. Не получилось! И здесь меня Серёга достал!.. Всю жизнь он бежит впереди! Только потому, что старший!
Паук недоумённо посмотрел на Тень, а потом вопросительно на подполковника Брожек. Этот моложавый чех, с которым Андрей столкнулся нос к носу ещё два года назад, довольно прилично знал русский язык. Он-то и перевёл генералу эту меленькую тираду Тени. Жерарди выслушал очень внимательно, потом улыбнулся едва заметно, и сказал:
- Я, наверное, понимаю тебя, сержант-шеф Кузнецов… Но… Ты не должен огорчаться! Вы с братом, вы оба, одинаково хорошие бойцы, потому и получаете одинаковые поощрения командования… А братский дух соперничества… Ну, это не так уж и плохо, если это так помогает делу, как во всех предыдущих ваши операциях… Соперничайте и дальше…
- Есть соперничать, мон женераль!
- Дальше… Водяной повышен в звании до чина «адъютант-шеф» и награждён медалью «За мужество на поле боя» второй степени…
- А Гот? Что будет с Мартином, Паук?!
На этот вопрос Андрея Жерарди как-то очень резко погрустнел:
- Сержант-шеф Мартин Хейнкель… Горько, Ален, то, что его тело не удалось вывезти из Боливии… Гот посмертно награждён орденом «Военный Крест (за боевую операцию)», и произведён в чин «лейтенант»… У него в Мюнхене осталась пожилая мать и родная сестра с двумя детьми. Им будут переданы все награды Мартина, выплачено единовременное денежное пособие в соответствии с чином «лейтенант», а его племянниц, командование Легиона обязуется опекать до полного совершеннолетия… Это всё, что мы можем для него сделать, капитан…
- Спасибо, генерал. Спасибо за него…
Наступившая за этим минутная пауза была как бы «минутой молчания» в честь памяти прекрасного солдата и верного друга, погибшего во исполнении своего долга.
- И есть ещё один момент, капитан Ферри… – Голос генерала опять приобрёл некий «полуофициальный» тон.
Паук взял уже третью папку из рук сержанта:
- Мы сегодня прибыли в Обань в таком составе… – Генерал оглянулся на полковника Мюррея и подполковников Брожека и Дворжецки. – Только лишь для одного дела… Здесь, в этой папке, Ален, лежат, неподписанные мною, пока ещё неподписанные, два наградных листа… Оба они на орден «Святого Георга»… Ты знаешь, капитан, что этот орден в табели наград Республики Франция находится всего лишь на втором месте. Высшей наградой является орден «Почётного Легиона»… Так вот… Я хочу, чтобы свидетелями этого стали три штабных офицера… Человек, удостоенный на военной службе орденами «Военный крест» и «Святого Георга», представляется к кавалерству «Ордена «Почётного Легиона»… А это французский дворянский титул, «пэр Франции», обеспеченная старость, ну и огромный почёт и уважение окружающих… И мне было бы отрадно думать, Ален, что я, бригадный генерал Огюст Жерарди, сумел вырастить и воспитать такого солдата, который стал кавалером «Ордена «Почётного Легиона»… Для меня это была бы большая честь!.. И… Наверное, я бы счёл свою жизнь прожитой не зря…
- Я тебя не понимаю, Паук. – Проговорил Андрей.
Генерал обернулся на полковников, а те, словно давая своё добро, кивнули согласно головами:
- В обоих этих наградных листах, капитан Ферри, впечатано твоё имя… Три месяца назад, после операции в Косово , я уже готов был подписать первый, но ты отказался в пользу своего друга. Это было очень благородно, сынок, очень по-мужски но… Сам наградной лист я сохранил… Теперь к нему добавился второй… За операцию в Боливии…
- Задание небыло выполнено, Паук.
- О том не нам судить, капитан! Я знаю только то, что операция эта навела немалый «шорох» в наркокартелях всей Латинской Америки! А значит, так или иначе, но цель была всё же достигнута… Но! Даже если бы это было и не так, то то мужество, с которым ты заведомо зная, что может случится, подставлял себя под пули, а потом и под плен, спасая раненного подчинённого!.. Я слышал о том, что русские офицеры иногда вызывали огонь на себя, в безвыходной ситуации… Но я знаю, так же и то, что все они были удостоены вашей высшей награды – звания Героя… И я не хотел бы быть менее благодарным генералом… Да и совесть солдата подсказывает мне, что именно так я и должен поступить… В общем… Я, бригадный генерал Огюст Жерарди, прямо сейчас, при свидетелях, старших офицерах Республики Франция, готов подписать оба этих наградных листа!.. И, более того, считаю это своей прямой обязанностью! Загвоздка, Ален, только лишь в тебе… Ты уже отказался один раз… Прошу тебя, не как генерал, а как солдат, знающий цену таким поступкам – не делай этого и сейчас!..
В этот момент «отвалились две челюсти», у Владимира и Мари… Да и у полковников тоже, если честно…
- Что скажешь, сынок?
- Нет, Паук… Нет!..
- Ты чё, с дуба вниз головой рухнул, Андрюха?
Тень не стал переводить. Владимир попросту уставился на Андрея круглыми от возмущения глазами:
- Ты хоть соображаешь, от чего сейчас отказываешься, ком?!! Совсем больной?!! Я не буду это переводить!!! Всё! Я самоустраняюсь!!!
- Давай, братишка… Говори по ихнему… Скажи Пауку, что я отказываюсь от всего этого… Потому, что… За эти две операции я потерял двоих друзей… И ни Задиру, ни Гота теперь уже не вернуть… Это моя ошибка, как командира, а за такие ошибки не награждают… В общем… Эти наградные листы останутся неподписанными… Всё! Я устал…
…Так закончился этот странный день. Вернее закончились те, основные события, которые произошли за этот день…
Жерарди уехал через полчаса, в сопровождении полковников. Уехал расстроенный, надо сказать… Не ожидал он такого ответа, ах, как не ожидал! От титула «кавалер «Ордена Почётного Легиона» добровольно, во всей истории Франции, ещё не отказывался никто!.. Как не ожидали его, этого ответа, и трое старших штабных офицера. Но!.. Что-то такое родилось тогда в глазах генерала… Уважение? Нет, это было не уважение, потому, что Паук уже очень давно уважал Андрея, как солдата… Но… То, что родилось тогда в глазах генерала, было сродни не только уважению, но и пониманию… Наверное, а скорее всего именно так и было бы, генерал, попади он на место Андрея, поступил бы точно так же, отказавшись от этих орденов…
В общем… Они уехали…
Но кое-что забыли… Вернее кое-кого…
- Слушай, капитан… – Тень теперь просто смаковал как самый изысканный деликатес, новое звание своего командира. – А чё это за девку они тут оставили?
- Какую девку, Володя?
- Да вот эту, которая Пауку всё папки подавала!
- А чё?
- Смачная! – Он и произнёс это как-то очень смачно. – Ох, я бы с ней поборолся!.. Слушай, ком, а у нашего Паука «губа не дура»… В штаб себе тёлок подбирает просто «высший сорт»!.. А она, случаем не вторая его племянница, а?
- Хочешь познакомиться?
Владимир округлил глаза:
- Очень сильно «хочешь»!!! Оч-чень!!! А ты можешь помочь, кэп?! У-ух, какая!!! Я вообще брюнеток-смугляночек люблю!!! А тут ещё и такая «гитара» длинноногая!
- Испанская гитара…
- Не понял…
- Ну, смуглая, горячая южаночка… «Испанская гитара»…
- Точно! – Хлопнул себя по лбу ладонью тень. – Ну, так чё? Подмогнёшь?
Андрей посмотрел на своего, теперь уже, сержант-шефа с хитринкой и интригой в глазах:
- А ведь она именно к тебе и приехала, Володя…
- Да ну тя на хрен, командир, с твоими приколами!.. Я тупой! И твой одесский юмор не понимаю! Его вообще только вы и понимаете, одесситы! Вы же, как инопланетяне какие-то!..
- Я серьёзно…
- Иди в жопу, командир! – Обиделся Тень шутливо. – Ты тут рядом с голой принцессой, бля, себя классно чувствуешь, конечно!.. А мне каково на неё смотреть всё время, а?! Уже всё яйца болят! Того и гляди – лопнут!.. А ты ещё и прикалываешься! Не хорошо это, Андрюха! Не по-товарищески!..
- Вот дослужился ты, Вовка, до «старлея», а сути армейской так и не понял! Я же тебе говорил, что за тебя уже подумали…
- Чё-то ты темнишь, командир…
- Ладно… Замнём на время… Позови Маришку…
Когда к Андрею подошла лейтенант, он просто и без обиняков сказал Тени:
- Скажи ей, что я попросил вас познакомить.
- Да ладно, ком… – Лицо Кузнецова-младшего залил вдруг яркий румянец. – Не надо… Перетопчемся…
- Оп-па! А раскраснелся-то, аки красна девица на сватании!.. Ты не размышляй давай, старлей, и не пререкайся со старшими по званию, а дело делай!
Владимир проговорил что-то лейтенанту Савёлофф. И… Обалдел от услышанного… Мари просто подвела его к, оставшейся в палате Андрея, девушке и проговорила просто и без лишних политесов:
- Faites connaissance! Le sergent Jacqueline La Trua! Le sergent-chef Vladimir Kuznetsov!
- Bonjour, monsieur sergent-chef…
Проворковала девушка грудным голосом и так «стрельнула» глазами в сторону Владимира, что тот просто опешил на месте.
- Bonjour… – Только и сумел он произнести в ответ и обернулся к Андрею. – Ты чё со мной сделал, ком?
- Я же тебе сказал, Вовка! – Андрей широко улыбнулся. – Что о тебе подумали, и… Сержант Ла Труа сюда именно приехала к тебе…
- А под каким «соусом»? – Молодая кровь уже кипела в жилах этого застоявшегося без кобылки мустанга. – Когда она уедет, Андрюха?! Сколько у меня есть часов времени?! Говори, ком, колись! А то я прямо сейчас эти пижамные штанишки обгажу!..
Андрей улыбнулся заговорщицки и проговорил шёпотом:
- Ты, Вовчик, сейчас ты поможешь лейтенанту Савёлофф усадить меня в креслице и докатишь его до лифта… Погулять мне что-то захотелось… До обеда… Часиков пять гулять буду, никак не меньше!..
- Спасибо, кэп! Спасибо тебе! Я успею! Мы всё с ней успеем!..
- А вот тарапытса нэ нада, да! – Заговорил Андрей с грузинским акцентом, цитируя «товарища Саакова» из филима «Кавкозская пленница». – Нэ нада тарапытся, да!.. Слуший, июноша, чито тибе аксакал гаварить будиет!.. Настаящий джигит кагда садытся на маладую кабилу, никогда нэ таропится с ниё слезть, да!.. Натаящий джигит маладую нэабиезженную кабилу сначала приручит к сэбе, да! Даст панять кито хазяин, и толка патом будет кармит иё из руки, да! А кабила висигда будит помнить того, кито иё абуздал, да! Слуший юноша мине! Лошадь, как иженщина! Если сумэл приручить и любишь иё, то она висигда будит толко под тобой! Запомнил, э?
- Мать твою!.. – Только и сумел ответить Тень. – Натуральный «Носорог» !..
- Так вот, вьюноша! – Андрей не стал больше теребить память своего сержанта. – Ты не торопись, ага!
- А как же…
- А так, что теперь сержант Ла Труа прикомандирована генералом Жерарди к госпиталю и «придана для помощи в переводе, сержант-шефу Кузнецову», до момента полного или частичного выздоровления капитана Алена Ферри… Сержант Ла Труа будет находиться здесь ровно столько, сколько того потребует служба… Так же, как и ты!.. Вопросы есть?
- Ты волшебник Гудвин, командир? Великий и Ужасный?!!
- Не угадал ты, сержант-шеф Кузнецов! Не угадал!.. А в наказание, за свои недогадливость… Вези-ка ты меня к лифту, старлей, помоги лейтенанту Савёлофф, салага!..
* * *
…С того дня выздоровление Андрея понеслось семимильными шагами… Плохо это было или хорошо, но теперь в госпитале привыкли к тому, что «всю эту компанию» постоянно видели вместе – капитан-«полумумия», личная сиделка, а иногда и «лежалка», лейтенант, и двое, озабоченных не на шутку друг другом, сержантов-переводчиков…
…30 июля Андрей объявил своему лечащему «Колобку», что он выписывается из госпиталя.
Шуму это заявление подняло, конечно, не мало, но Андрей, который теперь только тем и был занят, что передвигаться на собственных ногах, и преуспел в этом деле довольно многое, был твёрд, как гранит и категоричен:
«Хватит мне тут ошиваться без толку! Больше не могу! Хочу во взвод, в родную казарму! Я сказал!»
Последнюю фразу Андрей попросту «одолжил» у незабвенного капитана Жеглова. И этот жест! Указательным пальцем в землю! А чё? Чем он был хуже?! Да и тоже капитан, и не просто, трижды уже…
В общем… Его выписали…
И зря, если честно… Слаб он был ещё. Слаб, как месячный телок!.. Шутка ли сказать, но преодолеть пятьдесят метров от главного входа в госпиталь до «Хаммера», который прислал за ним генерал Жерарди, узнав о его решении выписываться, заняло около десяти минут, с «перекурами», и два часа «полного отруба» – все, то время, пока джип добирался до Абажёля!..
Но… Несмотря ни на что, силы к капитану возвращались… Как и память… С помощью теперешней его «свиты»…
Жизнь шла своим чередом…
Андрея, по правде говоря, не пустили жить в казарме – слишком уж это было бы сурово… Теперь он «жил» в отдельной, суперкомфортабельной, «генеральской» палате медико-санитарного батальона на территории Абажёля. В двухкомнатной палате! Такого никогда небыло и не будет, наверное, на всей территории СНГ… Вторая комната предназначалась, видимо, для тех родственников, которые пожелали бы быть рядом с «генералом» до момента его выздоровления. Просто отдельная комната, с телевизором, холодильником и двуспальным диваном… Эту комнату «наглейшим образом» узурпировали его сержанты-переводчики… А лейтенанту Савёлофф внесли отдельный диван и установили его так, чтобы она могла в любой момент «контролировать сон больного»… В общем… Выздоровление Андрея шло полным ходом…
Да и друзьям теперь было куда как легче навещать своего командира.
Здесь он провёл три недели, за которые, очень многое вспомнил, вернее, узнал заново с помощью рассказов его друзей.
Он узнал, что тогда, 3 июля, когда его свалил с ног среди дня третий приступ малярии, они всё же вышли к перевалу Уальянго. Но вышли не так, как рассчитывал Стар, к полуночи, а только к утру следующего дня – Андрей, в своей горячечной невменяемости висел тяжеленными «гирями на ногах» всей группы, да и ночной снегопад с метелью совсем не помогали быстрому её движению. А на перевале группу всё же догнали коммандос Каймана…
- Хрен его знает, Андрюха, как он это сделал! – Рассказывал ему тогда Павел. – Толи у него действительно есть такие суперследопыты, что раскусили манёвры нашей отвлекающей группы, толи у него на самой границе были пара-тройка взводов, так, «на всякий пожарный», толи с перепугу перед доном Алесандро… Не знаю! Но достали они нас именно тогда, когда мы под утро добрались до седловины Уальянго…
- Ну, и чего было?
- А чего… Мне, в общем, тоже повоевать немного захотелось… А то всё ты, да ты! А я как твой «замок» уже почти два года на подхвате!..
- И ты, майор, наглейшим образом воспользовался тем, что остался в группе старшим по званию! – Улыбнулся Андрей.
Сердиться и надувать щёки теперь небыло уже никакого смысла – победителей, как известно, не судят.
- А ты, типа того, что никогда этого не делал! – Улыбнулся в ответ Павел. – Конечно, воспользовался! Чё я рыжий, что ли? Или правильнее тебя?!
- Ну, и как было?
- Ну… Взял у Джо его «оптику» и залёг не перевале, а Стингеру приказал вести группу в точку рандеву…
- Не понял?!. После тебя старшими по званию были Вайпер и Водяной! Почему же не Збигнев или не Паша?
Стар потёр указательным пальцем бровь:
- А Вайпер со мной остался…
- Ясно… Послал тебя на хрен и остался, так?
- Ну, типа того…
- И Водяной, надо понимать, тоже… И кто ещё?
- Гранд и Оса…
Андрей посмотрел с лёгкой укоризной на своего друга, но сказал только:
- Ну, теперь понятно, за что Паук вывалил такую россыпь наград и званий… Ладно… Проехали уже… Ну, и как было-то?
- Водяной тоже одолжил «оптику» у Кота… А Сергей и Лёшка со своими пулемётами, понятное дело… Ну, в общем… В три ствола с оптикой, и две «трещотки», мы от тех двух взводов оставили человечков с десяток, не больше! Место там, на этом перевале, понимаешь ли, очень уж для засады хорошее, никак не обойдёшь! Если бы туда они первыми вышли, тогда кранты нам всем… А так… В общем, общипали мы из здорово! Не меньше полтора взвода «удвухсотили»… А когда они обратно побежали, мы и снялись за группой…
- Пацаньё! – Только и сказал Андрей.
- А Стингер просто «молоток»!.. За три часа группу увёл так здорово, что мы, впятером, налегке, можно сказать, догнали вас только уже ближе к вечеру, часов через семь! Представляешь?
- А как же они меня пёрли так быстро? – Удивление Андрея было по-настоящему искренним.
- Дизель!.. Он как сказал, ещё там, на «даче» Моралесов, когда тебя нашёл, что теперь он сам тебя и вынесет и никому больше не даст подойти к командиру, так и сделал!.. Представляешь? Вот это выносливость у мужика! Я такую вообще в первый раз встречаю!
- Да и я, если честно… Ну? А потом?
- «Вертушки» прибыли без опозданий… Сняли нас, и прямиком на тот авианосец, на котором Скорпион всю операцию просидел координатором… Знаешь, капитан, если бы не Франтишек, то хрен его знает, как там оно вообще было бы!.. А он… Майор, а так сумел этих водоплавающих «янкесов» «построить», что даже их командир, какой-то там Капитан Первого ранга, бегал к нему с докладом о том как идёт операция! Представляешь?!
- Ну, на Франтишека это похоже… Ничего удивительного…
- Да… Так вот… Тебя сразу же к медикам определили… Док там у них оказался, что надо!.. Сутки тебя держал… Сделали полное переливание крови… Говорил мне, что мы тебя вовремя вынесли… Если бы ещё сутки…
- Понятно…
- А 6 июля, около часа ночи, нас принял на борт «транспортник»…
- Не понял! Какой «транспортник» посреди окена? – Не понял Андрей.
- Есть там у них один самолётик уникальный… – Улыбнулся Стар. – «Палубная транспортная авиация»… Это для десантников… Размером типа нашего «Кукурузника», только помощнее, турбовинтовой, поновее, и с дальностью до 4000 кэмэ… Грузит до взвода «десантуры»! В общем, классный аэроплан!..
- М-да… Интересно…
- Утром уже были на базе в Кайене, в Гвиане… Перегрузились в «Геркулес» сразу же – «летуны» нас уже ждали с прогретыми двигателями, и вперёд, через Атлантику… Приземлились прямо в Обани… Тебя и Тень в госпиталь, нас в Абажёль, на двое суток, рапорта-отчёты писать, а потом в Аяччо… Вот и всё, командир. Это то, что ты пропустил по болезни…
Андрей молчал минут пять и успел выкурить целых две сигареты, думая о чём-то своём. А потом повернулся к Павлу всем корпусом:
- Не командир я тебе уже, Стар… Отвоевался…
- Да-а ла-адно тебе!!! Не помирать же ты собрался, в самом деле!
- Не дождутся!.. Только… Вот ты уже лейтенант, Паша, и находишься на своём месте… Ты только вспомни, сколько за эти два года взводом командовал я, и сколько ты, мой «замок»! У меня, в общей сложности, и полугода не наберётся! Я то на четыре месяца «вываливался», то вообще на восемь! Командиром взвода, на самом деле, всегда был именно ты, Паша… А теперь ещё у меня и это, бля… Спишут меня, майор… К гадалке не ходить! Зря, что ли мне «капитана» давали?
- Заработал, вот и дали!
- На «дембель», Паша… У меня и в прошлый раз точно так же было… В Отряде в 91-ом… Так что… Помяни моё слово, лейтенант! Так оно и будет!.. А если и оставят, то с формулировочкой «годен к нестроевой службе»… Ну, типа, лекции там, читать, или в штабе сидеть…
- Да ну на хрен такие твои настроения, Андрюха!..
Андрей посмотрел Павлу прямо в глаза:
- Слышь-ка, лейтенант… А ведь братишке врать не хорошо! Не по-товарищески это… Ты же, ведь, и сам знаешь, что именно так и будет! А если даже и не спишут, что врядли, то «капитан» звание не для «взводного». Заберут куда-нибудь в штаб, как нашего Скорпиона. Помнишь, когда он капитана получил? Жерарди его и забрал в Абажёль, а взвод принял я, ещё сержантом… Так что, «Взводный», теперь рулить пацанами тебе придётся… Без вариантов, Пашка, без вариантов!
- А ты?
- А я, наверное, на этом и закончу с армией… Не могу я, братишка, на стуле в штабу сидеть – жопа зудит!.. Так и в Отряде было… Батя мне тогда тоже предлагал в штабе «служить», а я ушёл… Мне или всё надо или ничего… Так что я, Паша, считай, уже гражданский «пиджак»…
- Хреново ты придумал, Андрюха! Совсем говно!
- Это не я, это жизнь так придумала… Не быть мне майором никогда – не моё звание…
…20 августа случилось то, что и должно было случиться…
Владимир Кузнецов и Жаклин Ла Труа сыграли свадьбу…
Первое, «светлое пятно» за последних полгода, которое случилось в жизни Андрея. Он искренне радовался за молодожёнов, да и не он один! На эту первую, за последних три года, в батальоне «Диких Гусей» бригадного генерала Жерарди, свадьбу были приглашены все, кто имел хоть какое-то отношение к Кузнецову-младшему, к Жаклин, и к «взводу Андрея». Погуляли на славу! Это была настоящая, солдатская свадьба, в офицерской столовой Абажёля, и первой брачной ночью в казарме…
А сам Паук, когда поздравлял молодых, произнёс сокровенную фразу, относящуюся лично к Владимиру:
- Вовремя, сержант-шеф, ты заслужил своё повышение в воинском чине, а я вовремя тебе его присвоил…
- Так точно, мон женераль! – Рявкнул тогда Володя, широко улыбаясь.
- Так вот… Я хочу пожелать тебе и впредь, чтобы у тебя, солдат, всё получалось именно тогда, когда это и должно получаться!
- Спасибо, Паук! Я постараюсь!..
В общем… За них от души радовались все! Особенно его старший брат Сергей Кузнецов, а за Жаклин – её лучшая подруга Мари Савёлофф… А сами молодожёны… Их глаза светились таким чистым, лучезарным светом счастья, что можно было подумать, что каждый из них, прожив какое-то количество лет в поисках счастья, нашли его, наконец. Они были как те археологи-кладоискатели, которые переворошив лопатами по половине материка, нашли, наконец-то в этой огромной навозной куче по огромному, с баскетбольный мяч не меньше, бриллианту!.. Да что и говорить! Эта пара… Пара сержантов-легионеров, была настолько гармонична, они настолько подходили друг другу, что было видно со стороны, километров за пять, что «Вот нашлись две половинки единого целого!»…
Тень, было дело, выбрал миг свободного времени, во всеобщем застолье, и прошептал Андрею, своему «посажённому отцу», несколько слов:
- Спасибо тебе, Волшебник Гудвин, Великий и Ужасный, за то, что ты для меня и для неё сделал! Спасибо, командир, от нас обоих!!! И запомни, что сейчас скажу! Как бы там ни было, но и я и Жака, мы всегда тебе поможем, если надо будет! Всегда! Даже если не сможем это сделать! Всё-равно поможем!!! Мы оба – твои пожизненные должники!.. Так и знай! А ещё знай, что если ты откажешься от нашей помощи, ведь я же тебя уже знаю, Андрюха, то тут же заимеешь, как на Кавказе, двох «кровников»! Такой обиды мы не простим тебе никогда!.. Запомнил?
Андрей улыбнулся тогда грустно, и так же грустно ответил:
- Я запомнил, братишка… Я запомнил!..
…А ещё через неделю, 27 августа, случилось и второе событие, которое тоже должно было случиться…
Андрей, капитан Ален Ферри, то бишь, был комиссован на пенсию расширенной медицинской комиссией. Комиссован врачом-психиатром, с формулировкой:
«Ярко выраженный посттравматический синдром в реактивном состоянии, усугублённый частичной амнезией. При прохождении тестовых психологических исследований больной проявил ярко выраженную склонность к суицидным действиям. Считаю невозможным более использование данного больного для службы в частях специального назначения, в связи с потенциальной повышенной опасностью принимаемых им решений для других военнослужащих. Алену Ферри рекомендован длительный курс психологической и физической реабилитации. В случае обжалования данного медицинского заключения, повторная медицинская комиссия по освидетельствованию больного на профессиональную пригодность может быть проведена не ранее, чем через год»…
При озвучивании этого «приговора», Андрей вёл себя совершенно идифирентно, так, словно его, всё происходящее, вообще не касалось. Не про него всё это было. Как бы… Абсолютное спокойствие и уравновешенность. Только… Пульсировала на правом виске вздувшаяся вена…
И… Только… Генерал Жерарди, присутствовавший на этой иезуитской «казни» своего любимца, нервничал за них двоих.
- Док! – Рявкнул он в сердцах. – Вы хоть поняли, какого солдата сейчас «зарубили»?! Да если бы не его упрямство и чрезмерное чувство чести, то он уже был бы Кавалером «Ордена Почётного Легиона»! Это я вам говорю! Я – бригадный генерал Жерарди! Да у нас, в Легионе, последний Кавалер был больше пятидесяти лет назад, сразу после Войны! Его ещё Шарль де Голль награждал! Так что же теперь случилось?! Вы хоть представляете себе, что пришлось пройти и испытать на себе этому мальчику?!! Вы, закостенелые догматики?!! В-вы!.. Тыловые крысы!.. Я буду жаловаться на вашу некомпетентность!
- Это ваше право, генерал… – Подал голос председатель этой многочисленной медицинской комиссии, который тоже носил погоны «бригадного генерала» только «медицинской службы». – И… Наверное, ваш долг перед ним, как командира, который обязан спасти своего солдата…
Этот седовласый профессор замолчал на полминуты:
- …Только… Давайте будем честными перед самими собой… Он опять стал русским… Он, конечно вспомнил всех своих командиров и бойцов, и ему в этом немало помогли, он вспомнил все персоналии… Но он не вспомнил языка… И вспомнит ли, большой вопрос! А это говорит о том, что мозги парня не восстановились полностью… И восстановятся ли – это ещё один очень большой вопрос…
- Он десять дней…
- Да!.. Мы знаем, Огюст, его историю… И понимаем причины… Но!.. Он больше не может делать и дальше то, что делал до сих пор!.. Ты выжал его до последней капли, Паук! Выжал, как лимон!..
- Но!..
- Это так… К сожалению… Сейчас, по крайней мере, этот парень не способен ни на что… То есть, совершенно!.. – Пожилой доктор с пониманием и участием посмотрел на Андрея. – Ему нужен отдых от войны… Длительный отдых, Огюст… И я согласен со своим коллегой – повторное освидетельствование может быть не раньше, чем через год… Всё в его руках, генерал, всё в его руках…
- А к «нестроевой» он хоть пригоден?
- Может быть, генерал, может быть…
Андрей, всё это время, сидевший спокойно, выслушал то, что ему перевёл Тень, встал и вышел из этого огромного кабинета, не говоря ни слова. Он прошёл долгим коридором, вышел из здания и столкнулся со всем своим взводом… Оказывается, и он этого попросту не мог знать, но, Стар упросил Паука и тот дал своё «добро», на то, чтобы к этой медкомиссии из Аяччо прилетели все те, кто служил под командой Андрея. И они прилетели! Во всей своей «красе», с полным вооружением… Он «вывалился» из главного входа в здание медсанбата прямо в объятия своих друзей…
- Ну, чё там? Как? Чё решили?
Засыпали его вопросами.
И тут, в голове Филина, потому что сейчас это опять была опять «боевая машина Филин», созрел сиюсекундный план…
Он подошел к Стару, посмотрел в его глаза и медленно вытянул из ножен, висевших на его ремне, большой, тяжёлый боевой нож… Павел, как завороженный, как загипнотизированный, только и сделал, что моргнул разок-другой и произнёс:
- Не надо, братка…
- Надо, майор! Именно это и надо… Иначе эти крысы подумают, что Филин сгорел… Совсем сгорел…
Обратный путь к кабинету, в котором, ему только что вынесли свой «приговор» эскулапы занял вдвое меньше времени…
Он резко отворил дверь, вошёл во внутрь и сказал Тени:
- Воха! Ну-ка переводи ему, быстро!
- Уже!
И тогда…
Андрей без замаха, снизу, от бедра, метнул тяжёлый бельгийский «Коммандо», который, по сути своей, был классическим «боевым ножом полковника Боуви», в сторону «медицинского генерала»…
- Вфиу-вфиу!
Блестящая «молния» взвизгнула всего два раза… Да и обернулась вокруг «оси» всего два раза… Преодолев, при этом, расстояние метров в десять… Абсолютная классика «ножевого метания»… И…
- Д-ду-н-н-ц-ц!
Нож «вошёл» точно посредине «медицинского генерала»…
Ну… Не прямо посредине него, конечно…
«Коммандо» вошёл в дерево большого письменного стола, за которым сидел «главный медик», точно посредине, словно кто-то скрупулёзно, до миллиметра измерил его ширину… Хорошо так вошёл, сантиметров на пять…
- Переведи им, братка! Я ещё вернусь, когда-нибудь… Но, вернусь обязательно!..
Самое странное, но эта его выходка с боевым ножом, которая навела немалы переполох в стане эскулапов, а у Жерарди вызвала довольно широкую, и самодовольную немало, улыбку, мол, я же вам говорил, заставила всех членов той комиссии оч-чень крепко задуматься… И были последствия… Его, Андрея, списали всё же, только… Назначили «перекомиссию»… Ему давали время прийти в себя и подлечиться… Ему давали годичный тайм-аут… А вот следующая медкомиссия была назначена…
На сентябрь 2001 года…
…Сентябрь 2001-го… Видимо, всё, что произошло тогда и было для Андрея неким знаком к действию, но… Тогда, 27 августа 2000-го, из Легиона списывали по состоянию здоровья капитана Ферри, который полостью выложился, и морально и физически, что бы выполнить порученное ему задание… Они, медики, списывали из армии человека, который, как им тогда казалось, полностью исчерпал свои возможности… И, как это бывает нередко, они ошиблись – медицина, как это ни странно, наука весьма не точная… Известно, только, что самый точный её раздел – анатомия. А уж психиатрия, так это вообще дебри непролазные – никто и никогда не мог предугадать заранее, как среагирует мозг данного конкретного человека в последствии!.. Всё это было потом… А пока…
«Образовался» ещё один, потрёпанный военной жизнью, «почётный пенсионер» (Легиона имеется в виду), которому теперь предстояло попытаться построить свою жизнь вне армии…
…А 1 сентября он улетел в Израиль…
А что было ещё делать? «Коптить небо» во Франции? А смысл?..
Хотя… Можно было ему, конечно же, остаться и там, благо Мари только об этом и говорила, но… Его «личный переводчик» Володя Кузнецов был теперь занят своей семейной жизнью, а потом, и службой… И что? Требовать к себе повышенного внимания, как к «не ставшему Кавалером»? Но, ведь, глупо же, и не солидно!.. Да и вообще… Списали тебя – вали домой!.. Потом, если оклемаешься, и желание на исчезнет, то можешь вернуться… При условии, что это же желание не исчезнет у твоих бывших командиров…
Нет… Мари «встала на дыбы», было дело, и ни в коем случае не хотела отпускать Андрея от себя, только… Он, этот, абсолютно своевольный человек, спросил один единственный раз, а хочет ли она иметь рядом с собой, в качестве мужа, человека, который может превратиться за год в абсолютного альфонса… И не получил ответа… Вернее, получил его неозвученным, а потому и озвучил его для себя сам: «На хер такой муж кому нужен!»… Да и правильно!.. Время, решил Андрей, расставит всё на свои места… Дождётся – ну, знать так тому и быть!.. А ей он просто сказал на прощание:
«Извини меня за всё, Мари! Я, наверное, очень виноват перед тобой. И я благодарен тебе за всё то тепло, которое ты мне подарила! Это правда!.. И, ты не сомневайся, ты мне очень и очень нравишься! Уезжаю я не из-за тебя, а из-за себя самого… Мне надо понять, на что у меня хватит сил теперь… После всего, что случилось… Может так случится, что через месяц-другой я превращусь в полную развалину… Я уезжаю только потому, что не хочу портить тебе, такой молодой и красивой, твою жизнь, своим присутствием… Прости, но по-другому я не умею… Я вернусь… Через год вернусь! И у тебя ещё есть шанс «поймать» меня в свои сети! – Он грустно улыбнулся и поцеловал девушку. – Но ты… Ты лучше не рискуй!.. Ты лучше выходи на всякий случай замуж…»
А девушка ответила только одной фразой: «Я подожду тебя, капитан Ферри! И дождусь обязательно!»…
* * *
…Андрей очень быстро прошёл паспортный и таможенный контроль аэропорта Бен-Гурион и вышел из прохладных, кондиционированных залов наружу. И тут же ощутил себя так, словно его сунули в микроволновую печь, хотя, для Израиля, в это время года температура стояла довольно средняя – 36 градусов – бывало в сентябре и за 44 переваливало…
«Ну, здравствуй, земля-«мачеха»!..»…
* * *
8 марта 2008 г. Москва.
«Юбилей»…
…Андрей проснулся сегодня очень рано. Нет, для любого военного, конечно, 6.00 – это самая, что ни на есть норма жизни! А для легионера и того раньше – подъём в 5.00!.. Только… Вот какая незадача… Он уже давно небыл военным… Давно!.. Теперь Андрей, наш Филин, или Кондор, Чиф или Комар , это уж кому, как удобно, был обычным, не выделяющимся из московской толпы человеком. Хотя нет!.. Наверное, всё же, выделяющимся… Своим взглядом! Недаром же, известные на всю Россию своей прилипчивостью московские патрульные милиционеры, которые словно рентгеном сканировали своими пытливыми взглядами пробегающую мимо толпу и очень умело выуживали из неё приезжих, отводили от его взгляда свои глаза… Они их прятали, или попросту делали вид, что заметили, что-то суперинтересное где-то там, за его спиной…
Но… Как бы там ни было, а он теперь был обычным «гражданским пиджаком» и вставал по утрам уже в 7.30, а иногда позволял себе поспать и до 8.00… Но сегодня… Сегодня ему не спалось… И дело было не в самом, наверное, красивом весеннем празднике! Празднике, на который абсолютно все женщины всегда преображаются, расцветают и становятся королевами, даже если до этого они ими небыли! Хотя… Для каждого, любящего мужчины его женщина – его Королева!.. И он, конечно же, уже с самого утра, ещё такую трогательно-сонную, поздравил с Восьмым Марта свою жёнушку Иришку и позвонил матери, в Одессу… Но… Дело было не в этом!..
Сегодня у Андрея был юбилей… Странный, и понятный только ему, юбилей… Сегодня у него был «День Памяти»…
Он с самого утра засел за свой компьютер и…
…Книга Памяти хранит
Память павших, но не верьте,
Холоднее, чем гранит,
В этой книге даты смерти.
В восемнадцать – двадцать лет
Жизнь лишь только начиналась,
И как сорванный букет,
Распустившись, оборвалась…
В Книге Памяти стоят
Лишь фамилии и даты,
Под плитой гранитной спят
Наши юные солдаты.
С необъявленной войной
Им ни как не рассчитаться,
Перед горькой их судьбой,
Нам вовек не оправдаться.
Эти юные года
В поколенье растворились,
Нет у Родины угла,
Где бы слезы ни пролились.
Кто же кровью написал
Эти столбики фамилий?
Кто на смерть их посылал?
Почему их не спросили?..
«…Ну что, Андрюха? Десять лет сегодня? Десять лет!..»
Странная это была дата, и странный день… Так уж сплеталось у него всю жизнь, что все, или почти все события, которые случались с ним, приходились на какие-то праздники… Чтобы не забывалось, что ли?..
«…Я тогда, в 98-ом, совсем плохой был… Голодный, отощавший, злой на весь свет, и одинокий, как задница… Ёж тогда, в том баре появился не случайно… Нет не случайно! Знак это был какой-то, наверное…»
Он сидел у своего компьютера в Москве, а его память, словно фантастическая «Машина Времени» попросту взяла, да и перенесла Андрея на десять лет назад, в Израиль, в город Нетания…
…День тот был выходной, и по-израильски тёплый – весна в Израиле наступала резко, и давала и себе знать весенними душными хамсинами, ветры такие, из пустыни Нэгев, при которых температура воздуха могла подняться и 35, и до 40 градусов…
Андрей сидел за столиком открытого кафе и медленно, со смаком потягивал из большой кружки пиво «Tuborg», когда прямо перед ним остановился молодой мужчина в военной форме Французского Иностранного Легиона. Собственно он догадался об этом по красно-бело-синему триколору французского флага, нашитому на камуфлированной рубашке.
- Андрюха? Ты?
Что-то очень знакомое было в лице этого, широко улыбавшегося, парня, но память Филина отказывалась помогать своему хозяину. Андрей жёстко потёр ладонью лоб и… Словно включил в своей голове какой-то рубильник:
- Серёга! Ёжик!
- Бродяга! Узнал!
Они обнялись и уселись за столик.
С Сергеем Палием они учились в Училище в одной батарее, но в разных взводах. А кличка Ёж за ним закрепилась за ершистый характер.
- Ну, рассказывай! – Принялся расспрашивать Андрей. – Что ты? Где? Как?
- После училища послужил всего год. В Германии. В 89-м нас вывели. Я написал рапорт и уволился из армии. А в 90-м, приехал сюда на ПМЖ…
- Ты ж не еврей!
- Да и ты тоже! «Жена еврейка – это не роскошь, а средство передвижения!..». – Он поднял указательный палец вверх и весело засмеялся. – Тут мы с тобой абсолютно равны… Ну, вот… Пару лет помаслал на «народных стройках страны», развёлся и в самом начале 92-го, в январе, сразу после Нового Года, плюнул на всё да и рванул в Легион. Там наших офицеров с руками и ногами «отрывают» – до 30 процентов личного состава наши! Ну и вот!.. Отслужил два трёхгодичных контракта, деньгу поднакопил немного и уволился… У меня есть небольшой домик около Марселя, а в самом Марселе небольшой бар. И зовут меня теперь не Сергей Палий, а Жак Рано. Такие дела…
- А здесь зачем?
- Хочу родителей к себе забрать.
- А дети?
- А вот детей, Андрюха, у меня нет. Но скоро будет! Я там уже и жениться успел… Ну, а ты как?
Через час Сергей знал всю историю Филина.
- …Слушай! А ты-то сам не хочешь в Легионе себя попробовать?
- А не поздно по годам-то?
- До тридцати пяти – запросто! А так, если официально, если физически тянешь, то до «сороковника» можно! А я бы тебе подмогнул бы немного – сержант Рано не самый последний человек в среде «диких гусей», я тебя уверяю!..
Раздумывал Филин не долго – минуты хватило для принятия решения:
- А знаешь что, Ёжик! А давай! Терять мне здесь на самом деле нечего!..
…8 марта 1998 года Филин занял кресло в самолёте, совершавшего рейс Тель-Авив – Марсель. За спиной оставались три года мытарств и разочарований на «Земле Обетованной»… А впереди… Впереди его тогда ждала работа, по крайней мере, в которой он был профессионалом, которую знал и умел делать! Филин был и оставался настоящим ремесленником войны… А тогда, в 98-ом, через три месяца после своего развода, он тридцатилетний пенсионер Советской Армии, был по-настоящему зол, бескомпромиссен, полон сил и энергии, и… Ему действительно нечего было терять…
…«М-да, Андрюха… Эх! Та наша встреча… Вот так Ёжик и повернул твою жизнь… А теперь… Теперь уже десять лет прошло! Ё-маё!!! Десять! Четверть жизни!.. И что? Чего ты достиг, чего добился, «трижды капитан»?..»
Странное было у Андрея сейчас состояние, непонятное даже ему самому. Он всё пытался понять… Только вот что? Что он хотел понять в этот день? Это ему и самому было неведомо… Он просто уподобился археологу, и копал, мысленной лопатой «на удачу», пытаясь извлечь из-под тлена времени что-то, чего не знал, или забыл…
«…Ма как-то спросила меня… Когда же это было-то? В 2004-ом, кажется… Ну, да! В 2004-ом! Я ей тогда ещё позвонил из Израиловки, с днём рождения поздравлял… Он спросила: «Ну! Чего же ты добился, сына? За девять лет жизни в Израиле? Есть успехи?»… Мама-мама… Наивная ты моя душа!.. В Израиле… Если бы ты знала тогда, в свои «шестьдесят шесть», где, и по каким «огородам» мира носила судьба твоего сына!.. Какой там Израиль, в заднице!.. Нет! Правильно я делал… Не знала она с Батей ничего, да и не нужно было им этого знать, моим старичкам!..»
Мысли Андрея скакали с одного на другое, подталкивая и «перебивая» друг друга:
«…Старички мои! – Какая-то тёплая волна разлилась в его душе в этот момент. – Дождались вы, наконец-то, что ваш единственный сын больше не служит… Дождались… ДХотя, я и сейчас не рядом с вами, но, по крайней мере, Россия не Израиль – она поближе будет – сутки на поезде всего-то, от Москвы до Одессы… «Золотую свадьбу» сыграли в этом году! Пятьдесят лет вместе!.. Сейчас такого уже почти и не бывает… А Ма… 10 апреля ей исполнится 70… Семьдесят лет!.. Они, старички мои родные, пережили всё, что только можно было пережить их поколению! Войну… Ту, Великую Отечественную! А Батя, который родился в марте 1931-го, так не просто пережил, а ещё и партизанил!.. «Папа Лёша», как уважительно называет его до сих пор Медведь… Его награда «За партизанские действия», нашла своего хозяина ровно через 47 лет, на 9 мая 1992-го… Теперь он имеет статус «ветерана войны» и нищенскую, по этому статусу, «повышенную» пенсию, потому что успел в своей жизни ещё и 45(!!!) лет отработать дальнобойщиком… Насмехаются попросту эти современные украинские властишки над такими людьми… Ну, да что уж тут поделаешь… Потом, в 47-ом, они, мои старички, пережили голодовку… И выжили!!! Правда… Столько, сколько раз я слышал эти их рассказы, столько волосы дыбом поднимались! Батя-то хоть постарше уже был! А маме всего-то 9 лет тогда было! Девять!.. «Мама Аня»… Игорёк Барзов, Медвежонок мой, только так к ней и обращается – «мама Аня»… А потом они меня из той моей, Советской Армии ждали… Потом 10 лет из Израиля… Так и состарились в этих ожиданиях… Родные вы мои, «молодые» старики, «Папа Лёша» и «Мама Аня»! Как же я обязан-то перед вами!..»
Андрей побродил несколько минут по, тихой пока ещё в этот ранний час, кухне, думая о своих родителях:
«…Никогда вы обо мне не узнаете всей правды, родныё мои! Никогда!.. Ма только всплёскивает руками, да спрашивает, мол, а это откуда, тыча пальцем в очередной шрам, когда я приезжаю к ним теперь летом… А мне что? Говорю, что, мол, болел немного, операцию делали… «Ложь во благо»… Она, ведь и так, когда узнаёт об очередной пережитой мной «болезни», уходит в себя и плачет по ночам!.. А что было бы, если бы она узнала правду?.. Старички вы мои… Никогда не забуду, как вы меня провожали в эти «десять лет разлуки», в эту мою «добровольную тюрьму», тогда, в 95-ом, когда «Дмитрий Шостакович» уже стоял «под парами», готовый увезти очередную «порцию» эмигрантов в Израиль!..»
И опять Андрей вспомнил всё… Всё, буквально до последних слов…
…Было 22 апреля 1995 года.
…- Андрюша… А может передумаешь? Ведь, не поздно же ещё – «Шостакович» отходит только через три часа…
- Поздно, Ма… Уже давно поздно…
- Отпустил бы ты их в этот Израиль… – Пожилая женщина кивнула головой в сторону своей невестки Ани и внучки Машеньки, четырехлетнего карапуза. – Аня… Ну, что Аня… Найдёт себе кого-нибудь, ведь молодая же ещё. Сколько ей там, всего-то двадцать пять! Она ж «к себе на Родину» едет!.. А Машенька… Так сейчас уже не Те времена!.. И они смогли бы к нам приезжать, да и мы… И ты… Смог бы к ней ездить, отсюда… Денег хватило бы – ты ж сидеть не будешь на месте! Или зря, что ли этот свой «Белый парус» так тяжело на ноги ставил?! В последний год, вон как хорошо жили! И им бы помогал отсюда…
- Нет, Ма, больше «Белого паруса»…
- Как нет? А Игорь твой, где же тогда «генеральным директором» остаётся? Я же сама этот приказ на машинке печатала, да и другие документы видела!
- Если бы ты знала, Ма, сколького ты не знаешь!..
- Ведь не будете жить!.. Ты не сможешь! Ты чужой там, сына!
- Может быть, Ма, всё может быть… Теперь всё может быть…
- Сколько ж нам с отцом ждать-то тебя, Андрюша? – Пожилая, утомлённая жизнью женщина заплакала. – Сначала из армии твоей ждали, теперь из Израиля… Не молодые уже мы, сына, дождёмся ли?..
Ах, какие это были слёзы!!! Таким слезам позавидовал бы любой солдат. Да что там любой! Любой из группы Филина!.. А уж эти-то ребята знали цену слезам…
«Мама Аня», как её любовно называли все друзья Андрея, плакала тихо, по-мужски, по-солдатски, без всхлипов и вздохов. Просто… Из её глаз катились молчаливые, горькие слёзы, большие такие, огромные прозрачные капли…
- Из армии ждали… Только и знали, что по госпиталям ездить… Отец, вон, после твоей Ферганы в две недели седым стал…
- А ты?
- А я ещё после Афганистана… Тогда и волосы красить стала, чтобы на работе дурных вопросов не задавали…
- Простите меня, Ма…
- Да, это!.. Ты тогда сам себе профессию выбирал… Нам оставалось только ждать и надеяться… А теперь-то что? Аня?..
- Что, Ма? Что?! Гуляет по мужикам? Так знаю я это!.. Так уж вышло…
- Ну и отпустил бы!
- А Маська? А я?
- Только не говори мне, что не нашёл бы где «голову на подушку притулить»! Знаю я тебя – чай не ангел в белом!..
- Аня! Оставь его в покое, наконец-то концов! – Рявкнул, вдруг, всегда спокойный и уравновешенный отец Андрея, «Папа Лёша», сидевший на соседней скамеечке, и было видно, что нервничал старик. – Он давно уже мужик! Офицер! Наград, вон, до пупа, что у этого придурка, Лёни Брежнева!.. Давно привык сам решать! Посмотри, какие мужики под его командой служили!.. Ты это понимать должна! Раз решил ехать Так – значит так надо… Не на всю же жизнь…
- Вы, бля!.. – Интеллигентная женщина срывалась на мат крайне редко, да и то, только при сильном волнении, и только в их узком семейном кругу. – Мужики, мать вашу!.. Решают они, бля!..
- Ма! Не ругайтесь! – Андрей не мог не вмешаться. – Я уезжаю не просто так…
- И шо ж тебя туда гонит? Сладкая жизнь?
- Зря ты так, Ма… Знаешь, ведь – я такой жизни никогда не искал… Легкой…
- А какого ж тогда?.. Если твоя семья и так развалилась почти?
- Ма… В нашей семье сидел кто-нибудь?
- Где сидел?
- ТАМ!
- Нет… – Женщина непонимающе уставилась на сына. – Сам знаешь…
- Знаю… Потому и не хочу портить семейную традицию…
- А ты что?..
- Лучше быть «невозвращенцем» из Израиля, чем зэком с длительным сроком, лет на двадцать… Если ещё дадут им стать…
- Что значит «дадут»?.. Ты что…
- Я сейчас, Ма, выбираю меньшее, из двух зол…
- Наворотил что-то в своём ресторане, а теперь бежишь, говнюк!
- Я никогда, ни от кого не бегал, Ма! – Андрей задумался на секунду. – Просто иногда бывают такие ситуации, когда умнее отступить и, даже, спрятаться, для «меньшей крови»… Поверь уж моему офицерскому опыту… Вот я и отступаю…
- Что ж ты такое…
- Да уж наворотил…
- А твой Коля? Он помочь не может?
- Это он предложил мне этот «вариант», как самый «бескровный»…
- Ты что, убил кого-то, Андрюша? Господи!..
- Перестань, Ма! Всё хорошо… Будет…
- Когда же уже, наконец!..
- Скоро… Поживу там, в этой земле Обетованной, годик-полтора, и вернусь…
- Все вместе?
- А вот это уже, Ма, думаю, и сам Господь не знает… Но, я вернусь – это-то точно!
- Дай-то Бог!..
- Иди, Андрей. Иди, сын. – Опять «прорезался» «Папа Лёша». – Попрощайся со своими друзьями… Кто знает, доведётся ли ещё свидится?.. Да и тёзка вон твой ковыляет, бедолага… А мы тут с матерью посидим, по-стариковски, да посмотрим на вас издалека… Вояки… Мать вашу…
Ах, как прав был тогда его отец!
«Папа Лёша» тоже был разведчиком… В далёком 41-м, десятилетний пацанёнок пришёл в партизанский отряд, да так и провоевал разведчиком полных четыре года… А медаль его нашла только в 92-м, через 47 лет после окончания войны!.. Преступников, объявленных во Всесоюзный розыск находили быстрее, даже самых отпетых, максимум лет за десять-двеннадцать… Видать они были нужнее этой власти, чем пацанёнок-разведчик, которого наградили таки, на 61 год от рождения…
Провидцем был его отец…
Двоих боевых братьев из своей группы Андрей больше не увидел никогда – Змея и Тюленя.
Они были единственными, кто, после всех коллизий, не нашли своё место на «гражданке» и остались служить в, уже Российской Армии. Да так и остались в её рядах навсегда…
Первый погиб в Сербии через год, в 96-ом… Второй в Чечне, в 97-ом, через два…
…Да… Странным и непонятным было тогда, весной 95-го, его решение ехать в Израиль. Странным для всех, потому что все те, кто его знал тогда, все знали и другое – он совершенно категорически не хотел ехать в эту страну, и уж тем более, оставаться там жить… Но, так тогда сложились обстоятельства… Которые, иногда бывают намного сильнее нас… Понятным и совершенно оправданным этот его отъезд был только для очень узкого круга его друзей… Даже его родители не знали и не понимали, что происходит!.. Судьба, мать её!.. А потом… Потом его понесло… По городам и весям… И началась вся эта сумасшедшая свистопляска 8 марта 1998…
…Андрей опять побродил по маленькой кухоньке, ровно два шага «туда» и два «обратно», и «его мысли – его скакуны», неожиданно опять свернули «на старую дорогу»…
«…Чего достиг, чего достиг!.. Эх! Ма! Лучше бы ты никогда не задавала мне этого вопроса, в надежде на то, что твой сын «выйдет в люди»!.. Ведь вы с Батей всю жизнь положили на это… И вы считали всегда, что именно так должен поступать и я, ваш сын… Да я, если честно, именно так и поступал всегда! Только вот подробности этих поступков… Они не для вашего возраста и не для ваших нервов, теперь уже… Так уж сложилось… Ну, не рассказывать же вам, что ваш сын был представлен к званию Героя Союза, и не получил его только из-за внутриминистерских коллизий, в самом деле!.. Ну не рассказывать же вам то, что ваш сын почти шесть лет пробегал по джунглям и горам двух континентов, когда вы думали, что он «сидит» в Израиле и трудится на каком-нибудь заводишке!.. И не рассказывать же вам, что ваш «дебильный» сын самолично отказался от высшей награды Франции и дворянского титула, в купе с ним, из-за своих, русско-офицерских понятий чести!.. Да вы бы мне такое в жизни бы не простили!.. Хотя… Наверное и догадываетесь, что та моя пенсия, от которой перепадает ежемесячно и вашему внуку Максиму, и внучке Машеньке, и вам, назначена мне не за красивые глаза и греческо-орлиный «фамильный» профиль носа…»
Нет, не сиделось ему сегодня на месте!
Андрей вставал из-за своего «домашнего психиатра» всё чаще и чаще… И «бродил» по кухне, в поисках мыслей…
«…Чего достиг?.. Да ни хрена я не достиг, Ма!.. Из того, что ты хотела бы видеть в своём сыне… Генералом я не стал… Своего угла не заработал… Пишу книги? Ну, да, пишу… И даже уже выпустились первые три – «Сделать невозможное», «Огненный торнадо» и «Железный прапор», про моего Медведя, про моего Игорёшку Барзова. Скоро выйдут и остальные, про мои «похождения» в Легионе… Так разве же это «достижения»?.. Хотя… Для кого как… Мне, по крайней мере, есть что вспомнить, и о чём рассказать в своих книгах… А вообще, если честно, эти десять лет… Потерянные, никому не нужные годы… Хотя… Есть в этих годах и «светлые, солнечные пятна»!.. Мой сынишка, Максимка, который родился 21 октября 2002 – моя «надежда и опора», я надеюсь… Моя любимая, и такая долгожданная, женщина, моя «поздняя» любовь, моя половиночка, моя жена Иришечка Бокова, которая сама меня «нашла» 8 июля 2004-го на пляже Лузановка, когда я, через семь лет, пришёл туда поздороваться с любимым с детства морем в моей любимой Одессе… И есть друзья-легионеры, которые всегда, в любой миг, готовы прийти на помощь, если таковая понадобиться, своему «командиру», стоит только «свистнуть»!.. Не такие уж они, наверное, и потерянные, эти годы!.. А достижения… Ну, так у каждого они свои! И критерий оценок «кто, чего достиг», у каждого тоже разный!.. Просто надо жить дальше! И идти своим путём! А достижения… Жизнь, она сама рассудит всех спорщиков, и всё расставит на свои места… Простите меня, Ма, Батя, что, возможно, не оправдал ваших надежд, что лишил вас радости нянчиться с внуками, которые есть, но которые так далеко от вас… Живите! Живите долго! И мы, с моей Иришечкой, ещё подарим вам эту радость!.. И не спрашивайте своего сына ни о чем, пожалуйста!.. Мне опять придётся придумывать «ложь во благо», а я так не люблю врать! Особенно вам, моим родным старикам…»
Андрей дописал эти последние строки и захлопнул крышку своего испытанного «note-book»:
«…Всё! «День памяти» закончен! Сегодня праздник! Женский праздник! А значит, надо веселиться! Иришечка уже проснулась и сегодня – её день! А воспоминания… Ну, так им ещё будет время… Теперь только и остаётся, что вспоминать и записывать… А те редакторы, которые эти мои записи теперь читают… Остаётся им пожелать только одного! Чтобы они мои книги, как это было и до сих пор, расценивали как сказку и полный вымысел! Потому, что пережить всё это заново, я и сам, наверное, не захотел бы! Тяжко!.. Да и не верит никто, если рассказывать! И, пусть так и будет! Просто миф… Просто сказка…»…
* * *
1 сентября 2000г. – 3 марта 2001 г. Израиль.
«Хождения по мукам…»
…Через два часа, после прилёта в Израиль, проехав в такси по шикарной, современной, скоростной трассе Аялон, семьдесят километров, Андрей оказался в Нетании.
Маленький, всего-то на тридцать тысяч населения, компактный город, был очень похож на его родную Одессу. Именно из-за этого сходства, Андрей и переехал сюда почти три года назад, после развода… В Израиле вообще все города, вернее русское население этих городов, образовывалось по принципу землячества. Кто-то, когда-то приезжал сюда «первым», потом за ним тянулись из Союза его близкие родственники, ну не на пустое же место ехать, в самом деле, а так, родственники помогут, не чужие. Потом подтягивались родственники дальние, потом, через несколько лет, друзья, знакомые, друзья друзей, и так далее… Снежный ком с горы!.. А к середине 90-х, когда и Андрея судьба занесла в эту страну, в городах уже было чёткое разделение на землячества. В Нацерете, к примеру, основная масса эмигрантов была из Биробиджана, Иерусалим стал грузинским, Тель-Авив – дагестано-русским, Арад – украинским, Эйлат – азербайджанским, Ашдод и Ашкелон – были израильской Москвой, а вот Нетанья – стала израильской Одессой… Сюда, в эту «Одессу» и переселился тогда Андрей, и познакомился с неплохими людьми, которые тоже когда-то были одесситами…
…Было сонное, обеденное время, когда, из-за изнуряющей жары закрывались даже продуктовые магазины. С 13.00 до 15.00 – во всём Израиле царит «тихий час»…
Он вышел из такси, огляделся по сторонам и подошёл к какой-то крохотной уличной кафешке. Не успел он усесться в пластиковое кресло, как к нему подошла девочка-официантка (это было и есть общеизраильским явлением – официантами в таких забегаловках, как правило, работают старшеклассницы или студентки, чтобы иметь «карманные деньги»):
- Роце лаазмин ма шегу, адони?
- Кэн! – Ответил Андрей, не колеблясь.
- Шомэа?
- Бира бвакаша…
- Эйзе бира?
- «Туборг» им еш эцлашем.
- Бэтах, ше еш! Кама? Эйзе кос?
- Хэци литр.
- Бэсэдэр! Хаке рак дака!..
Она убежала куда-то внутрь этой кофейни, а Андрей сидел поражённый… Поражённый тем, что только что услышал от самого себя!
«…Твою мать! Я же ещё пять часов назад не мог вспомнить ни единого слова на иврите! Ни единого!.. А теперь… Потарахтел с официанткой, да так лихо, словно никогда отсюда и не уезжал!.. – Он отёр ладонью пот со лба и жёстко потёр виски. - Ну почему же так?! За два месяца так и не сумел вспомнить ни французский, ни английский, родной украинский «возродился» в башке еле-еле, а этот «еврейский» всплыл в одну секунду!.. Хотя… Давно известно, Что всплывает везде и всегда в первую очередь… Да вот только… На хрена мне это надо! ****ство какое-то!.. Что же ты, башка моя дурная, меня так подводишь-то? Какие это у тебя такие планы, которые даже мне ещё не известны?.. Мать твою!..»
Андрей потягивал мелкими глоточками ледяное пиво – «Туборг» израильского разлива, редкостное говно, по правде говоря – и напряжённо думал, как ему быть, «Куда пойти, куда податься?», а поморщить мозг было над чем… Он, «перекати-поле», за пять лет «жизни в Израиле» так ничего своего и не нажил. Жил по принципу «всё своё ношу с собой»… Он успел сменить массу съёмных, меблированных квартир, которые и подыскивал с помощью своих знакомых по одному единственному критерию – «У меня нет ничего, кроме меня самого и пары-тройки джинсов-фитболок, но я хочу жить как человек!..» И самое странное, что ему это удавалось – здесь можно было купить всё, только успевай раскрывать свой кошелёк… Проблема заключалась в другом… На то, чтобы найти такую «коморку Папы Карло», что бы она была отдельная, без соседей, уходило довольно много времени. Иногда даже месяц-полтора!.. Всё это время ему надо было где-то «перекантоваться». А вот где?!
«…Идти к Генке?.. Он меня, конечно, примет… Только вот… Жена у него… Алиса, мать её!.. «Девушка из высшего общества», как в песне у Валерки Миладзе… Большая проблема!.. Да и сопьюсь я с ним! Как пить дать сопьюсь на хрен!..»
Его товарищ, друг, можно сказать, одессит Генка Калюжный, работал музыкантом в одном из русских ресторанов, коих не только в Нетании, а и во всём Израиле было великое множество. Они, собственно говоря, именно так и познакомились в январе 98-го. Через ресторан «Одесса», в котором играл одессит-музыкант, и пил пиво, забредший «на огонёк» названия ресторана, одессит-посетитель… Они были практически одного возраста – Генка на год помладше – и имели массу общих интересов. А когда Андрей узнал ещё и то, что гитарист «младший сержант Калюжный», в составе военного оркестра МО СССР, летом 88-го побывал в Кабуле, где, так уж случилось с простым «одесским лабухом», умудрился заработать медаль «За боевые заслуги», а через год, в Нагорном Карабахе, в Степанакерте, медаль «За Отвагу»! Вот тут-то их дружба переросла в нечто, что было на порядок выше – они были братишки!..
«Это же что такое надо было сделать, где и как давать свои «гастроли», чтобы за год заработать две самые уважаемые во все времена солдатские медали? – Думал тогда Андрей. – С гитарой наперевес он на «духов» ходил, что ли?! И сооружал ею «испанские воротники», не иначе!..»
В общем… Генка его конечно же принял бы, и даже не задал бы вопроса на какое время! Проблема была с его теперешней женой… Алиса… Дочка каких-то там московских профессоров-доцентов, которые на «Земле Обетованной» себя не нашли – тут своих, «таких умных» девать было некуда!.. Доця их рванула по всем тяжким – «секс, водка, рок-ролл» – пока не столкнулась нос к носу с Генкой. Который и «заделал» им двоим ребёнка… Как говорят в Одессе – «Дурное дело – не хитрое!»… В 99-ом… В её 19, и его 30… Пацан родился классный! Никитка! Крепкий, умный, смышлёный… И Геныч любил его от всего сердца!.. А вот Алиса… Превратилась, почему-то, из милой, весёлой девчонки в абсолютную мегеру! Она «пилила» своего мужа «тупой пилой» и требовала всё больше и больше денег… А он, на этой «благодатной почве», всё чаще прикладывался к «беленькой», благо в ресторане этого добра было завались…
«…Нет, к Генычу идти нельзя! Без вопросов!.. Алиска нас двоих до смерти «запилит»! Да и бухать с ним каждый день, как раньше бывало, я сейчас просто не смогу – сдохну!..»
Он посмотрел на опустевший бокал и подозвал девушку-официантку:
- Ещё одно пиво, пожалуйста…
Закурил, посидел бездумно, пытаясь отвлечься от «проблем насущных», закурил, какую уже по счёту, сигарету, и… Опять окунулся в свои раздумья, притронувшись к холодному, запотевшему бокалу:
«…Значит, к Генке нельзя – это понятно и решено!.. А что тогда? Куда идти? К кому попроситься пожить?.. Вот это ты приехал, Андрюха!.. Мудило ты, капитан, другого слова и нет! Куда ты ехал? К кому?!. Что же ты с Маришкой в Обани не остался?! Мать твою!..»
Он пил пиво и курил, «в долгий затяг»… Курил и пил… Так, в этих тяжёлых раздумьях, прошёл час… Потом второй… Четвёртая «пол-литруха» пива и вторая пачка сигарет… Он перебирал в своём мозгу то, совсем небольшое количество знакомых, и раз за разом отбрасывал в сторону очередного кандидата, «готового принять его на постой»…
«…Ну, что?.. Выбора-то, как оказалось при «ближайшем рассмотрении», особенного-то и нет… Придётся идти к ней… – Он опять с силой потёр свой лоб ладонью. – Бля!.. А как же не хочется-то, ё-маё!!! «Дела давно минувших дней, придания старины глубокой»… Есть только один «плюс» – она тоже одесситка… Может и поймёт, и впустит землячка…»
Он подозвал официантку, рассчитался за выпитое, и, выйдя из-за столика, медленно побрёл по улице, в сторону ненавистного ему дома… Стрелки его часов показывали «местное» время – 15.30…
…- Та-а та-та-та-та та-та та-та та-та та-та-та-а-а!!! – Пропиликал звонок мелодию «Ламбады».
Он стоял и ждал, пока откроется дверь бесконечно долго – минуты три, никак не меньше… Наконец-то, щелкнул замок, открылась дверь и… В дверном проёме стояла Лина и смотрела на него совершенно заспанными и абсолютно ничего не понимающими глазами…
- О!.. – Она «навела резкость», потерев глаза ладонью. – Явление свалилось!.. Чё надо?..
Лето… Лето было жаркое… А эта «мадмуазель» и так вообще никогда не страдала излишними комплексами… То есть, вообще никогда, наверное, с самого рождения…
Она стояла в дверном проёме совершенно голая, давая понять всем своим видом «незваному гостю», что ей абсолютно до ……ды, кто к ней пришёл в такой «неурочный час»…
- Воды попить не дадите, девушка…
Она осмотрела Андрея с головы до ног:
- Ага!.. А то так жрать хочется, шо аж переночевать негде?..
- Ну… Типа того…
Она ещё раз «оценила перспективы», смерив Андрея пытливым взглядом, и отступила в сторону:
- Заходи!..
Через минуту Филину пришлось пройти «экспесс-допрос» голого «следователя» на тему: «Где тебя носило с прошлой зимы? Что делал все эти девять месяцев? Чё думаешь делать дальше? И… Надолго ли тебя принесло на мою голову в этот раз?!.»
Ответив кое-как, он было дело, присел на краешек стула, но…
- Ты шо там, на стул, свою жопу тулишь, «бедный родственник»? – Прокричала она из кухни. – Не хера мне тут мебель гадить! Разделся и бегом под душ! Шаромыжник!..
…Холодные струи воды освежили Андрея, освежили его голову, и он вышел из ванной комнаты уже «совсем другим человеком»…
- Жрать хочешь?
Это было её «С лёгким паром!»…
- Я, в последний раз…
- Короче, хочешь!.. – Перебила она его. – Так, и шо щёлкаешь клювом, как голодный баклан? Сел и жри!..
Она так и слонялась по кухне голяком, пока Андрей ел абсолютно еврейские, национальные блюда – куриный бульон и «гефелден фиш» … Которые, положа руку на сердце, или на левое яйцо, он совершенно не любил – «жирная водичка», и «какая-то жёванная срань под рыбьей шкурой», как называл он всегда эти «блюда»!.. Ему бы сейчас пару шматков родного, хохлятского копчёного почерёвочка, да с чесночком!..
- Пить будешь?
Андрей посмотрел на Лину:
- Не знаю… Я пива жахнуть успел пару литров… Окосею под жару…
Только его согласия никто и не спрашивал!.. В высокие, стограммовые рюмки уже наливалась водка «Keglevich»… Поганое, вонючее пойло, если честно, рассчитанное на «израильский рабочий класс» «ниже среднего». В общем, гадость редкая, но «била по шарам» здорово!.. А что ещё надо простому работяге со стройки? «Дёшево и сердито»…
И Андрея повело… Здорово повело!.. Да и не удивительно же нисколько!.. Все его предыдущие события-мытарства, ослабленный «до невозможности» организм, усталость от перелёта, пиво и, уже успевшая стать непривычной, израильская жара…
Лина взяла его за руку, и потянула, почти невменяемого в спальню:
- Давай! Бегом! Щас быстренько потрахаемся, а то мне на работу надо! Чё встал, как «Три тополя на Плющихе», а? Или уже так привык в кулак гонять, что забыл, как живая голая баба выглядит и как с ней обращаться?!. И это, скажите вы мне, шо, тоже одессит?..
…А потом…
…Потом всё пошло каким-то своим, странным путём-загогулиной…
Андрей нашёл для себя, через старых знакомых, махонькую, но странно уютную отдельную меблированную квартирку через две недели, и совсем уже, было дело, собрался туда въехать, но Лина, вдруг, встала на дыбы.
- Ну! И сколько стоит эта конура?
- 300 долларов в месяц. – Честно ответил Андрей.
- У тебя шо, совсем с мозгами туго? Я за свою, четырёхкомнатную 650 плачу! Тебе некуда денег девать?
- Почему? Очень даже есть куда… Только, ведь, всё-равно за хату платить придётся…
- А ты и плати!.. Только мне… Ну, типа я тебе комнату сдала…
- Лин… У меня свои привычки…
- А я тебе ещё и жрать буду готовить! – Девушка по-деловому, по-одесски, «брала быка за рога». – Вот сколько ты будешь тратить на еду? Ты знаешь?
- Ну… – Вопрос застал Андрея врасплох. – Тысячи полторы, шекелей, если буду готовить… А если покупать уже готовое, то две, наверное…
- Угу… А готовить ты себе сам не будешь! Это я точно знаю! – Она улыбнулась как-то странно, словно подловила мужика на чём-то нехорошем. – Да ещё и к Генке своему, в кабак таскаться будешь!.. Водку жрать!.. Да сигареты, да пиво!.. Итого не меньше трёх, а то и четырёх выйдет, всё вместе!..
- Ну, четыре – это ты уже совсем загнула! – Возмутился Андрей.
- Ну, три… А это, между прочим, семьсот пятьдесят баксов!.. Плюс триста баксов за квартиру… Всего, тысяча пятьдесят получается!..
- И что? – Андрей всё никак не мог понять, куда она клонит.
- …А по ****ям сходить? Ну, хоть разок в неделю? Наверняка потянет, а? – Она прищурилась. – А это, между прочим, за месяц ещё на тысячу шекелей потянет… Или двести пятьдесят зелёных «тугриков»… Итого, Андрюха, на жизнь с ****ством, но без шика, у тебя уйдёт тысяча триста «баксов», а я думаю, что все полторы!.. И где ты такое бабло собрался зарабатывать?!!
У него были кое-какие сбережения из Легиона… Не очень большие, правда… Награды наградами, а лечился Андрей, соблюдая условия своего же договора, за свои деньги, а сутки пребывания в госпитале Обани стоили около 1200 евро… И это без учёта операций, там всяких, и специальных процедур… И если честно, то тех 25 дней, что он находился там в последний раз, да плюс общее переливание крови, которое тоже пришлось оплатить, да медикаменты и другие медицинские штучки-дрючки, основательно подкосили бюджет Андрея тысяч на сорок, никак не меньше… Потому и сбежал он из госпиталя до срока в родной медсанбат в Абажёле – здесь хоть денег не брали… В общем… Если «денежные расклады» Лины были верны, то у него оставалось денег, чтобы прожить, так, как она «предрекала» месяцев четыре-пять… Ну, если очень экономно, то полгода… Нет! Была ещё и небольшая пенсия «кавалеру ордена «Военный Крест», но положения она не спасала… Но, в тот, момент, Андрей, неизвестно почему, решил обо всём этом ей не говорить…
- Ну… Работу найду…
- На полторы «штуки» «баксов»? Шесть тысяч шекелей?!! Ты чё? С луны свалился? Ты где сейчас в Израиле такие бабки заработаешь, если не имеешь друзей, или если не криминалом?!. Слушай, а ты вообще в Израиле ли был почти весь последний год? Чё-то ты ни фига не сечёшь в обстановке?..
- В Израиле… В Эйлате… На стройке…
- А-а… Тогда понятно… Там деньгу хорошую платят… «Свободно-экономическая зона», бля! «Порто-франко»…
- И что? К чему ты это всё вела?
- Ну, ты у нас умный, институтов накончал аж две штуки… Считать умеешь!.. Короче!.. Если имеешь желание, то… Будешь давать мне в месяц четыре тысячи, ну, «штуку баксов», короче говоря, и будешь иметь себе всё, о чём мы говорили!..
Андрей даже улыбнулся этой её «практичности» и желанию «иметь в дом пару копеек лишних денег»… Улыбнулся и спросил:
- Мы так много считали… А что конкретно?
- Ты совсем поц, или придуриваешься? – Девушка выпятила вперёд сразу две «вещи» – нижнюю губу и грудь. – Будем жить гражданским браком! У тебя будет хата, вкусная еда, и куда засунуть, когда захочешь!..
- А в обмен на это…
- Будешь работать, и приносить зарплату в дом!.. Всё, как у людей!.. Чё не понятного, бля?!
- А если мне захочется «засунуть» куда-нибудь, в другую сторону, налево?..
- Я отрежу тебе яйца!..
- О! Вот теперь всё стало совершенно определённо!..
- И шо тебе стало ясно?
Мучился Андрей не долго… Хотя… Если честно… Мучился он потом и ОЧЕНЬ долго!.. То, его, как, оказалось через очень продолжительное время, далеко не мудрое решение, аукнулось ему ещё не один раз, и будет «аукаться» ещё много и много лет, до самой смерти, наверное… Но… Знать тогда о том, что случится дальше не мог никто, и сам Андрей в том числе…
«Нам не дано предугадать, чем наше слово обернётся!»… Ах! Каким же мудрым человеком был ток, кто сказал эти слова!..
А тогда…
С совершенно «растрёпанной» психикой, со здоровьем в полном «раздрае», совершенно неустроенный, практически БОМЖ израильского разлива, он подумал, что:
«Хоть она и дура набитая, и абсолютное быдло с «7-го километра», но в её предложении что-то есть… Эх, бля, мать моя женщина!!! Знать бы заранее!.. Не уехал бы я, наверное, никогда от лейтенанта Маришки, генеральской племянницы!.. Вот так и познаётся разница… Ладно!.. Год всего потерпеть надо… А там… Глядишь, и свалю отсюда навсегда… А деньги… Ну, в общем, эта грымза, бля, права – платить надо за всё абсолютно…»
- Ладно… Если хочешь так…
- Если бы не хотела – не предложила бы!
- Не перебивай меня пожалуйста…
- А шо это ты тут за фуй такой с бугра скатился, чтобы тебя на слове и перебить нельзя было, а? – Она встала в позу. – Ты хто такой, вообще? «Золотой п……ды колпак»? Или Ален Делон, с миллионом в кармане? Заявился тут, на фуй! Где был, кого пялил почти год? Ни хера не сказал! Приехал, мать твою! А может я за это время от тебя уже и СПИД зацепить успела, а?! Ты мне можешь прогарантировать, шо это не так!.. Шо ты молчишь, як говна в рот набрал, а?! Шо ты буркалы на меня свои вытрищил?! Молчит он, как-будто язык в жопу засунул!.. Ну! Давай! «Пёрни в лужу» хоть шо-нибудь! Грамотный ты наш!.. Зашевели губасиками, военный! А то я подумаю, шо взяла себе у мужья дебильного полудурка!..
Всё это было сказано со скоростью пулемётной очереди, на одном дыхании… И…
Вот бывают же в жизни у людей такие коллизии!!! Вот кто может понять такое!.. Мозг… И память человеческая… И ностальгия, по чему-то, такому далёкому и такому родному… Ностальгия… По Матушке Одессе…
Чем-то таким родным с детства и таким далёким теперь повеяло в тот момент от Лины… Такими забытыми, этими «скандалами», которые «непонятно за шо, но только не скучно!..»… Что… Он, совершенно не соображая в тот момент, что делает, просто включился в эту игру, которая называется «жизнь»…
- Ты на кого гафкаешь, мандалина с «Привоза»?! Я тебе шо тут, са-амый последний или где?.. Ну-ка быстренько мне тут захлопнула поддувало и не вякать! Не вякать, я тебе сказал! Где моё сегодня пожрать! Шо-то я не вижу здесь суеты! Дома голодный муж, а жена только и знает, шо рассказывать майсы за какие-то проблемы! Так я вам скажу, что я хотел иметь этих проблем, как прыщи на жопе!.. Этих слов нельзя жевать, женщина! – Теперь уже Андрей встал, подбоченься. – Или это так сложно понять, или этот мозг не может переварить то, что ему говорят? Так кушайте уже вместо мозгов таблетки, заполняйте химией пустые места у вашей черепной шкатулке! А если и это уже не помогает, то надо узнать, кто остался у родственниках у того профессора Павлова, шо издевался над дворовой шавкой, позвонить им, и предложить продолжить эти эксперименты, над такой же тупоголовой, только уже торговкой с «Привоза»!.. И ша, я сказал! Шобы мне сейчас здесь было слышно, как какает на занавеску та придурочная зелёная муха на окне, шо уже третий день пытается пробить своей тупой башкой это стекло! Ша!!! Я говорю!.. Шобы тихо мне здесь! Шобы тихо!!! А то мне придётся так вспылить, шо содрогнётся весь этот сраный пароход!.. Я хочу иметь в ушах тишину! Или я буду видеть тебя, женщина, в виде пива!..
- Не поняла я? Это как, это?
- Холодной и на столе! – Сделал Андрей «последний штрих» в своём спиче.
- О! – Только и ответила Лина. – Люди посмотрите сюда! Одессит вернулся! Ну, и, ладно! Ну, и хорошо!..
Это был самый первый «семейный скандал»… Но… К сожалению Андрея, далеко не самый последний… Лина была одесситка с «7-го километра» и скандалы были для неё чем-то вроде спорта или развлечения. Ну, отдыхал так человек!.. Что уж тут поделаешь…
А Андрей…
Ну, возможно… Возможно он специально сам себя наказывал такой жизнью, чтобы не расслабиться, а наоборот, набрать былую форму. «Пряники» ему сейчас были не нужны – ему нужен был «кнут». Вот он и придумал сам себе такой «кнут», чтобы «жизнь малиной не казалась»!..
* * *
…Дни сменяли друг друга. И каждый следующий был похож на предыдущий – «дома», после работы, его ждали водка и скандал. Или сначала скандал, а потом водка… Обычный, стандартный набор «развлечений»…
А вот с работой ему повезло. Если такую работу вообще можно назвать везением…
В Израиле тогда, осенью 2000 года, набирала обороты интифада. Что-то очередное не поделили между собой в Иерусалиме евреи и арабы-мусульмане, произошло столкновение и… Начало расти жёсткое противостояние. Хотя… Что произошло «Что-то»? Для верующих – это было очень серьёзно!..
В Иерусалиме, если кто не знает, на Храмовой Горе находится самое святое место для евреев – Стена Плача. Но, что самое странное, прямо над ней находится третье по значимости для мусульман, после Мекки и Медины, святое место – мечеть Аль-Акса!.. К ней ведёт мостик, который проходит над площадью перед Стеной Плача… Там, в этом месте всегда уйма полиции и военных! Само это место – сплошная провокация!..
Случилось то, что давно назревало…
Был еврейский праздник «Рош а-Шана» («Голова года» – по-русски, ну или просто Новый Год), который всегда по их летоисчислению попадает на сентябрь. Наступал «Пять тысяч семьсот какой-то там» год… Настоящее столпотворение у Стены Плача! Вот полиция и решила в этот день максимально ограничить доступ арабов к мечети, во избежание возможных столкновений. Только они не учли, что и у мусульман в этот день тоже был какой-то праздник, на который они почитают обязательным прийти в мечеть… В общем… Хотели как лучше, а получилось намного хуже, чем всегда!.. Всё началось с банального мордобоя у того мостика, и плавно переросло в интифаду, растянувшуюся, в последствии, на целых 6 лет!.. Всё это было уже потом, позже…
А той осенью, в сентябре…
Тогда уже стало ясно, что просто так эта вся бодяга не закончится, и охранные фирмы стали в срочном порядке набирать в свои штаты охранников, умеющих обращаться с оружием – спрос разрастался буквально на глазах…
Андрей об этом не думал, но… А куда ему ещё было податься, какую работу искать?.. Он попросту оказался в нужное время в нужном месте…
Правда… Для Израиля по документам он числился инвалидом , после того полёта на стройке с двенадцатиметровой высоты в октябре 95-го, но… Андрей показал в одной охранной фирме документы, говорившие о том, что уже после этого он служил по контракту «инструктором по выживанию» и даже бывал на границе с Ливаном в составе боевой группы… В общем Андрея приняли на работу и в течение одной недели(!) оформили через полицию разрешение на ношение оружия. Вернее, два разрешения – на автоматический пистолет, и на автомат «Узи»…. Тут, если кто не знаком с израильской спецификой, надо оговориться. Всё оружие, на которое имеют официальное право ношения израильтяне, всегда находится с ними! И солдаты, и полиция, и охранники фирм, не говоря уже о частных лицах. Получив оружие на руки, обратно его уже не сдают! Они сами отвечают за него, за его исправность и сохранность, а потому и носятся с ним везде. А оружие-то это, заряжено патронами отнюдь не игрушечными!.. У Андрея, к примеру, был старенький, но очень надёжный 9-тимиллиметровый автоматический пистолет «Чеська Зброёвка», с «магазином» на 15 патронов, и, такой же 9-тимиллиметровый «Узи», «магазин» которого умещал в себя 32 патрона… Вот и считайте! У Филина на руках был хоть и хреновенький, но автомат, неплохой пистолет и 94 тяжёлых боевых патрона к ним… Такие вот «пирожки с котятами»!..
Выдали ему всё это «богатство» и пошла работа…
То надо было сопровождать грузовики с «Кока-Колой» на арабские территории, где стрельнуть в тебя могли просто из-за каждого угла. Водители тогда ещё шутили, чёрным юмором, что мол, они нам автобусы взрывают, стреляют в нас, а мы им за это возим прохладительные напитки, чтобы им всё это делать было комфортнее и не так жарко…
«Люди гибнут за металл – Сатана там правит бал!»…
То приходилось сопровождать, да ещё и помогать сапёру минировать какие-то странные скальные участки вблизи этих территорий… Да не просто минировать, а под прикрытием двух танков! Потому, что через долину, в каких-нибудь полутора-двух километрах, находились уже именно те арабские деревни, в которых жили, и это было известно израильской полиции, некоторые боевики «Хамаса» и «Фатха»… Стрельни как-нибудь такой «товарищ» просто «в ту сторону», и попади случайно в машину… Их GMC был обычным американским грузовым пикапом, правда, с крытым кузовом, который мог перевозить до 2 тонн груза… Вот этим грузом, в 2 тонны(!), и была взрывчатка… В двадцатикилограммовых бумажных мешках, какой-то странный, белый порошок… Возить этот порошок побаивался, и это было явно видно, даже сам сапёр, а дюдюганом он был, и это тоже было видно, не из робкого десятка… Вот так!.. Попади шальная пуля в этот пикап, и, я думаю, даже те два танка, которые прикрывали его своими «телами», в миг «разобрались» бы на мелкие запчасти, типа болтов и гаек, разлетевшись в разные стороны не меньше, чем на километр…
Андрей только потом, через несколько суток, узнавал из местных новостей, что:
«…Доблестные солдаты ЦАХАЛА, «рискуя жизнью», провели в тяжелейших условиях войсковую операцию и путём подрыва, перекрыли какую-то там тропу, по которой арабские боевики-шахиды проникали на территорию Израиля, и тем самым сократили риск проведения терактов…»
Он только улыбался, молча, узнавая в показанных по ТВ кадрах, то одно место, то другое…
«…Ну, да… «Доблестные», и «оч-чень рискуя жизнью»…»
А вот платили в его фирме за эту работу… 3500 шекелей!..
Ах! Каким же это было сладким поводом для Лины, чтобы рассказать Андрею, какой он «бестолковый мудозвон и халамидник», который обещал(!) делать одно, а не делает вообще ни хрена!!!
Оставалось только одно…
Андрей устроился работать по выходным дням в ресторан к Генке. На должность «дрессировщика»… Ну, знаете, когда в ресторан только приходят к началу вечера, то все, как правило, нормальные и довольно респектабельные люди, с довольно тугими кошельками в кармане… А вот к полуночи, некоторые из этих «персонажей» попросту превращаются в животных и начинают натурально «быковать», пытаясь доказать всем и вся, что они круче, чем поросячий хвост… Вот таких и приходилось, порой, немного подрессировать, чтобы пришли в себя и угомонились… Особенно любили такие «представления» товарищи, как они себя сами обозвали, «горские евреи». Ну, короче говоря, весь интернациональный Кавказ! Азербайджанцы, дагестанцы, грузины, чеченцы, малочисленные даже на Кавказе, аварцы, и те тоже здесь были, не говоря уже об осетинах, абхазах и аджарцах! Израиль – это современный Ноев ковчег, в который собрали всех, «по паре»… Там на Кавказе, они были сами собой, а на «земле обетованной» стали «горскими евреями», не иначе!.. Вот для таких и существовала должность «дрессировщика»…
Ресторан «Версаль»(!!!) в Нетании – это вообще отдельная тема!
Хозяином его был одессит, который прожил в Израиле больше 25-ти лет… Феликс… Эту личность в городе знали не просто все, а, натурально, «каждая собака»! И если кто-то собирался посидеть в кабаке и говорил друзьям-знакомым, что идёт к Феликсу, то название ресторана говорить уже было совершенно не обязательно… Хотя, если честно, то этому мужику больше подошло бы имя Феникс… Сколько уж раз, за долгие годы существования «Версаля», он находился на грани банкротства, но… Исхитрялся, изголялся, продавал какие-то части «своей доли в бизнесе», и ресторан вновь и вновь «возрождался из пепла»…
Генка в «Версале» пел, Лина в «Версале» работала официанткой, а Андрей взял, да и устроился туда «дрессировщиком»…
«Лишние» полторы тысячи шекелей, которые получала с Феликса Лина за Андрея, пока наш герой успокаивал в «дрессуре» своих основательно подвыпивших подопечных… Но… Он не роптал… Он попросту «нёс дальше тот крест, который сам на себя и возложил»…
Так прошёл сентябрь, октябрь, ноябрь…
Непрекращающиеся ни на минуту скандалы в доме, работа в охране по шестнадцать, а иногда и больше, часов, выходные, проведённые в тесном общении с пьяными, невменяемыми рылами… Всё стало привычно до серой обыденности…
Но была для Андрея одна странность, во всём, вокруг него, происходящем – принося в дом не четыре, «обещанные» Лине, тысячи, а пять, у него куда-то, абсолютно волшебным образом, «испарялись» те небольшие накопления, которые оставались от службы в Легионе… Он раз за разом слышал, что «его жене» нужны то сапоги, то джинсы, то солнечные очки… И, почему-то, не простые, а именно от «Versace», «Gucci» или «Trussardi»… И слова, которыми эти просьбы сопровождались:
«…Шо ты, бля, за мужик, если у тебя нет денег для своей жены? Такого говна альфонсообразного(!!!) я за три минуты два пучка насобираю!..»…
«Его женщина», наверное, была не совсем уж глупой, и при этом с «мёртвой хваткой» бультерьера! Она, видимо, догадывалась, что есть у Андрея небольшая «заначка», да только… «А на хрена мужику деньги? Правильно! Тратить их на своих баб!..»
В общем…
Андрей и умом и сердцем понимал, что его затягивает болото… И оно, болото это, высосет из него «все соки», а потом попросту возьмёт, да и выплюнет за ненадобностью, да и примется за очередного «лопоухого лоха»… Только… «Назвавшись груздём – полезай в короб», говорила старая русская поговорка, как и другая – «Попала собака в колесо – пищи, но беги!»… Так он жил всегда, и ничего менять в своём характере на хотел…
* * *
…2 декабря ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться…
Истинным хозяином «Версаля», как оказалось, был человек, который довольно частенько, за эти три месяца, наведывался в ресторан, чтобы покушать, послушать хорошую музыку и «пообщаться накоротке» с певицей – Аней Рензниковой…
Было видно, что человек этот довольно богат, но… На хозяина «Версаля» он не тянул… Не по деньгам, а по манерам… А то, что он приезжал в ресторан на «600-ом» «Мерседесе»… Так таких посетителей этого заведения, уже пользовавшегося славой «самого мирного ресторана» в Нетании, было довольно много…
…Тогда, в тот день, вернее, уже глубокой ночью, в 3.30, когда все, и музыканты, и официанты, и даже повара, закончили свой «рабочий день» и теперь сидели за общим столом, перекусывая и выпивая, именно тогда всё и случилось…
Основательно подвыпивший «клиент» почему-то не ушёл, как и все остальные, полчаса назад, а остался в ресторане, и теперь разговаривал с Феликсом на очень повышенных тонах. Точнее, разговаривал только он, а сам «хозяин кабака» Феликс, такой резкий иногда в своих выражениях, почему-то мямлил что-то невнятное, словно это был не взрослый, пятидесятилетний мужик, а провинившийся школьник.
- …Я тебе, бля, рыло, что говорил, а? – Распалялся всё больше и больше посетитель. – Что ты мне будешь отдавать с ресторана по пять штук баксов в неделю! Так? И ты согласился! Так? Так!!! Ну, месяц я подождал! А сегодня что? Полный зал народу был! Где бабло? Ты мне и так уже «десятку» должен! Я хочу знать, где моё бабло, Фела!!!
«…С «крышей» он, что ли не договорился! – Подумал тогда Андрей, потихоньку, медленными шагами, приближаясь к «эпицентру» скандала. – Бля! Как же забодали уже все эти «навороченные»! Ещё оттуда, с Одессы!.. И чё вам, братва, на Родине не сидится? Хер ли вы весь мир своим засраным рэкетом изгваздали?.. И мой ресторанчик изгадили , и другие… А сколько жизней сломали, козлы безрогие!.. Ладно! Щас мы это поправим!..»
Посетитель уже успел хапнуть Феликса за лацканы пиджака, когда рядом возник «штатный дрессировщик» ресторана, Андрей, то бишь.
- Слышь-ка ты, делавар, пиджачок-то отпусти – чужой пиджачишко-то! – Проговорил Андрей.
И тут же услышал в ответ:
- Пошёл на фуй отсюда, попугай! Тут Люди разговаривают!..
Ах! Как опрометчиво поступил тогда «клиент»… Ах! Как необдуманно!.. Он даже не обратил на Андрея никакого внимания! Он попросту «отмахнулся» от него, как от назойливой мухи! Именно мухи, потому что здесь «Люди» разговаривали!.. Он так был уверен в себе, что даже не заметил, как у Филина, а сейчас это опять был Филин, раздулись, как паруса бригантины, ноздри его носа…
- Слышь, ты, фуфел дешёвый, типа человек, ну-ка резко, мне сейчас, отпустил его пиджак и убежал из ресторана! Во избежание ненужных телодвижений! Я ясно выразился или пояснить подробнее?!
Такого демарша со стороны простого кабацкого вышибалы, работавшего здесь за копейки, если честно, не ожидал ни «клиент», ни даже Феликс – они оба выпучили на него глаза и замерли на полминуты, уподобившись статуям. На что Филин тут же и «среагировал» словами:
- Ну! Шо стал, як статуй, и молчишь, як рыба об лёд? Засох от удивления или офуел до невозможности?!. Так вынь язык из жопы и расскажи про то, как мине потом будет плохо!.. Типа мине сейчас полный кайф наблюдать твоё пьяный пятак и нюхать говно из твоего рта!.. И шо ж ты такое жрал, мудило, шо из пасти такой парашей несёт?.. Говно, что ли, ложкой из кабацкого унитаза хавал, пока другие со столов ели?.. Шо ты лупаешь на меня своими глазёнками, крутизна фуфлыжная? Шо забыл, як языком болтать?! Хотя чё те вспоминать-то – ты, наверное, только и умеешь, шо ляпать им по голой жопе!.. Я сказал руки «по швам»! – Рявкнул Андрей во всё горло, «взгревшись до пота» в одну секунду. – Смирно! Н-на фуй, шагом-м-марш!!!
Замешательство «клиента» продлилось ещё полминуты… Он смотрел на «озверевшего», в одну секунду, Андрея глазами человека, который решал для себя сейчас очень трудную задачу…
А потом последовала ожидаемая Андреем реакция…
Мужик, довольно крепкий ещё, спортивного телосложения в своих, «на глаз», лет сорок-сорок пять, отпустил пиджак Феликса, и повернулся к Филину всем корпусом:
- Ты хоть знаешь, мальчик, кто я такой?
- Конечно, знаю!
- И кто же?
Андрей шёл ва-банк, как, собственно, и всегда это было, «вызывая огонь на себя»:
- Долбоёб в дорогом костюме, который думает, что поймал Бога за яйца!.. Только скользкие они, дядя – очень быстро из жмени выскальзывают! А, главное, именно в тот момент, когда ты думаешь, что весь мир у тебя уже за пазухой!.. Не ошибись, козлик, в своих решениях… «Чтобы потом небыло обидно и больно, за бесцельно прожитые годы»… You understand me, my little boy?
- Yes I do!!! – Рявкнул обиженный таким с собой обращением «клиент» и…
Он сунул правую руку за спину под пиджак и «явил на свет»… Довольно приличный, а, главное, дорогой, автоматический пистолет… Андрей смотрел прямо в срез ствола, а сам оценивал сложившуюся обстановку:
«…Красивая «машинка»… – Теперь «боевая машина Филин» заработала на полную мощь, оценивая ситуацию. – «Глок-19»… Первая «компактная» модель австрийского «пластикового» семейства «Глок» с укороченным до 102 мэмэ стволом. Предназначался для правоохранительных органов, но может использоваться, также и штабными офицерами, и армейскими подразделениями специального назначения… Под стандартный унифицированный «натовский» патрон – 9х19 мэмэ… Масса – неснаряженного пистолета 595 грамм, со снаряженным магазином – 835 грамм… Питание – прямой коробчатый магазин емкостью в 15 патронов… Хорошая «машинка», модная… Самое «оно», для новоявленных израильских «новых русских»!..»
- Ну-ка, герой! Илюша ты наш Муромец, лёг рылом в пол! – Проорал с надрывом «клиент».
И… Был немало ошарашен полным спокойствием Андрея…
Филин даже улыбнулся снисходительно…
- Чё лыбу тянешь, мудель?!! – Мужик начинал входить в состояние истерики, которое могло обернуться непредсказуемыми последствиями, под алкогольными-то парами. – Лёг, я сказал!!!
- Ты это, красавец… – «Боевая машина Филин» уже давно была готова к действию. – Не доставай пукалку, если не собираешься стрелять…
- Че-э-го-о?!!
- Твой кривой рэвольвэр надо бы сначала с предохранителя снять… – Теперь уже, Андрей специально накалял ситуацию, усмотрев в ней одно из «упражнений» спецназа. – А потом ещё и затворную рамку передёрнуть… Ты мушку спилил?
- Не понял! – Мужик был совершенно сбит с толку этим вопросом. – Какую мушку, на хрен?
- Мушку! На твоём пистоле!.. А то я щас возьму, да и засуну тебе его в твою же задницу… А потом буду его там передёргивать, все пятнадцать раз… Ты получишь неземное наслаждение! Ведь вы же, педики, любите, когда в вашем «гудке» происходят возвратно-поступательные движения… Кайф, наверное, вы от этого получаете просто неземной!.. А мушка… Она же «выступающий элемент конструкции»… Может раздеребанить твой зад просто на фашистский знак!.. О тебе же, петушок, забочусь… Так что, спилил мушку-то или нет?
- А-а-а-а-а!!! – Взревел мужик…
А потом произошла некая цепочка событий…
Он щёлкнул предохранителем пистолета… Потянул затворную раму на себя, пытаясь привести своё оружие в боевое состояние… И… Андрей только и ждал именно этого момента…
Молниеносный жёсткий захват кисти… Маленький доворот пальца «противника», и жёсткое на него нажатие… Вернее на ту маленькую, утопленную в корпус пистолета кнопочку, с помощью которой и разбирались все «Глоки» для чистки и смазки… И, полетевшие в разные стороны запчасти «Глока» – металлическая затворная «коробка», пружина, съёмный ствол, пластиковый корпу… Всё произошло в одну секунду… А во вторую…
«Клиент» жёстко встретился носом с полом ресторана, да так и остался в положении «оленя, пьющего воду из ручья», удерживаемый жестоким, болевым захватом… Но это было ещё не всё!.. В его кровоточащую ноздрю уткнулся ствол старенькой «Чеськой Зброёвки», а над самим ухом раздался злой шёпот:
- А ведь я же тебя предупреждал, козлик – не балуй с железками, если не умеешь ими пользоваться… Не по тебе «Глок», петушок ты гамбургский, не по тебе-е!.. Тебе, в пору, деревянной рогаткой конкурентов пугать, да и то… Короче так, фуфел, если ты, хоть ещё один раз появишься в этом кабаке…
- Это ты мне запретишь? – Прохрипел поверженный на пол противник.
- Именно я!.. А сейчас, ты, вот именно в таком, ракообразном состоянии, быстренько вывалишь наружу, сядешь в своего «мерина» и оч-чень быстро свинтишь отсюда подальше, чтобы не вызывать у меня ненужных, психосоматических реакций! Я ясно выражаюсь или тебе надо что-нибудь сломать, для чёткости понимания своего положения?
- Андрей! – Раздался за его спиной голос Феликса. – Отпусти его!.. Он здесь появится! И ещё не один раз!..
- Не понял?! – Андрей посмотрел на Феликса.
- Это Вадим… Это он сейчас фактический хозяин «Версаля»… Так что… Ты, давай, слазь с него и иди к ребятам… А мы тут сами… Без тебя…
- А спасибо? – Спросил Андрей, раздувая ноздри.
- Не понял? За что это?!
- За то, что я сделал свою работу, Феля!..
- Так ведь, это же Вадим!..
- А ты мне сказал о том?!. А я знаю, кто тебе моду бьёт?!!
- Ладно… Спасибо…
- Кушай… Не обляпайся…
И Андрей спустился на первый этаж, ко все честной, кабацкой компании музыкантов-официантов, чтобы расслабиться наконец выпить и закусить, чем Бог послал…
Но так и не успел толком этого сделать…
В бар спустились Феликс и «клиент», который вёл себя так, словно ничего и не произошло. Он попросту подошёл к Андрею и сказал:
- Пойдём, выпьем?
- Я на работе. – Ответил Андрей и посмотрел на Феликса.
На него же посмотрел и странный посетитель:
- Фела! – Улыбнулся он белозубо. – Скажи ты ему, наконец, что на сегодня его работа уже закончена, а то он так и будет на меня зубами щёлкать!.. Ну и бультерьера же ты себе отыскал!..
- Закончил-закончил! – Отмахнулся от них Феликс. – Можешь выпить, Андрей, если есть желание…
- Ну! Идём или нет? – Подтолкнул посетитель Андрея к бару. – Или ты ещё скажешь, что с незнакомыми не пьешь?
- Вот именно!
- И вообще не пьёшь, и даже не выпиваешь никогда?!
- Бывает… Вот, с Генкой, например… – Андрей кивнул в сторону уже успевших подвыпить музыкантов.
- О! Так отлично! – Он, совершенно не стесняясь, откупорил бутылку коньяка «Hennessey XO», которую держали в баре в единственном экземпляре для «особого случая» вот уже последних три месяца. – Гена! Иди к нам! Анечка! И ты тоже! Посидим в тесной компании…
Так, вчетвером, они усидели за полчаса эту бутылку коньяка, после чего Вадим попросил Генку поиграть немного для него, а Аню Рензникову что-нибудь спеть. И за то время, пока шло это «продолжение банкета» вывалил Андрею:
- Я хочу предложить тебе работу…
- Я меня есть работа.
- Ты меня не перебивай, Андрюха!.. Я хочу предложить тебе поработать моим водителем, вон на том «мерине», что под окнами стоит, да и поохранять меня, по совместительству… Работа не пыльная, я частенько за границей, так что… Ну, ты как?
- А график?
- Утром часам к десяти будешь приезжать, и часов до семи вечера… Я особенно никуда не выезжаю из дома, поэтому Анечку, вот, повозишь, если ей надо будет… А! И ещё моего сына на тренировку по теннису! Вот и всё!
- Для такого графика мне придётся уходить с работы, Вадим.
- Сколько тебе там платят?
- Три с половиной.
- Я даю тебе четыре! Штуку баксов!.. А по выходным у Фелы будешь работать, как и работал… И я ему скажу, чтобы он платил тебе две тысячи шекелей за восемь выходных! Ну как, идёт? Только мне надо, чтобы та был с разрешением на оружие!
- Моё разрешение выдано на фирму. Если я уйду, то разрешение пропадёт.
- Ну, так попросись, чтобы тебя перевели на самое фуфлыжное место работы, на которое никто не хочет идти работать. Типа посидеть ночью пару часов в какой-нибудь будочке. И чтобы сидеть было не обязательно! Да таких мест полно!.. Ну! Так чё скажешь?
- Вадим… – Андрей говорил медленно, взвешивая каждое своё слово. – Если тебе нужен мальчик на побегушках, то это мимо… Если я возьмусь за эту работу, то буду делать именно её – водитель-охранник! И не более!..
- Ты будешь моим доктором!
- ???
- Ты будешь беречь моё здоровье! Согласен?
Размышления Андрея были недолгими:
- Ладно… По рукам!..
* * *
…Так Филин «приобщился» к «высшему обществу»…
На своей основной работе он сумел договориться, чтобы его перевели на другое место. В одном из отдалённых мошавов такое место нашлось. Там надо было просто сидеть на въезде в посёлок в будке охраны с 12.00 ночи до 5.00 утра. Самое интересное было в том, что в этом мошаве, в связи с интифадодой была организована местная добровольная охрана из жителей и теперь, они всё делали сами. И хоть они и продолжали платить фирме за свою охрану, но в таковой, на самом деле теперь совершенно не нуждались!.. Но за эту работу Андрею полагалось две тысячи шекелей. Да плюс те шесть, которые он теперь получал от Вадима и от Феликса…
Теперь он довольно прилично зарабатывал и… Жизнь постепенно налаживалась… Хотя… Тех денег, которые он приносил в дом Лины, он всё-равно не видел. То телевизор понадобилось купить, то стиральную машину, то холодильник, то пару мобильных телефонов, ей и её маме, которые в то время стоило каких-то несуразно-сумасшедших денег… В общем… Быт заедал… И его тоже постепенно заедали… Правда, если положить руку на сердце, он отъелся… Те, утерянные на госпитальных койках килограммы вернулись, а ещё, по утрам, когда приезжал к Вадиму на виллу в посёлок миллионеров Герцлия Петуах, он спускался в цокольный этаж этого огромного дома и по два часа «мучил» всяческие тренажёры и таскал всяческое «железо», с одной единственной идеей восстановить свою былую физическую форму. И преуспел в этом, надо признаться весьма и весьма… В общем… Он окреп, и восстановился физически, но…
Его нервная система постепенно превращалась в состояние растрёпанного кистеня… Он уже несколько раз приказывал себе плюнуть на всё, да и уйти от этой сумасбродной дуры, и… Каждый раз нарушал этот приказ – на это попросту не хватало ни сил, ни времени – теперь он появлялся дома только для того, чтобы перекусить «на скорую руку», и мчался на другую работу…
Так прошёл декабрь…
А на Новый 2001 Год, на свой тридцать третий день рождения, он получил от Вадима «подарок» – пятилетний, но совершенно не потрепанный, в довольно приличном состоянии Fiat Punto… Маленькая, на удобная и очень резвая машинка…
Подарок… Вадим никогда и никому, как оказалось позже, не дарил ничего просто так, и все его подарки были с таким глубоко продуманным смыслом, что, в конце концов, оказывалось, что подарок этот он сделал самому себе… И Андрей был не единственным таким кого «одарил» Вадим…
Этот деятель задался идеей вновь вывести свою пассию на большую сцену… Анна Рензникова когда-то была лауреатом музыкальных премий «Ступень к Парнасу» и «Юрмала», только вот с отъездом в Израиль превратилась в обычную, кабацкую певичку… И теперь… Теперь в их дом, а она к тому времени успела стать его женой, всё чаще и чаще стали наведываться эстрадные знаменитости, которые довольно интенсивно ездили на гастроли в Израиль…
И Вадим стал потихоньку «продавать» Андрея… Ну, конечно! Теперь его личный bodyguard был на «колёсах» и мог поехать в любой уголок Израиля поохранять очередную эстрадную звезду… И сколько же их было! Настоящих, маститых и общепризнанных «Звёзд», «звёздочек» немного меньшего калибра, а молодых и самовлюблённых «озвездевших» в один миг «звездуль» и «звездунов», было вообще не мерянное количество!.. Ему приходилось охранять и Льва Левщенко с Владимиром Винкокуром. Эти двое грандов эстрады понравились Андрею своей, на самом деле, простотой в повседневном общении. Он охранял популярнейшую группу «Лесосплав». И тоже ребята были простые и свойские. А вот молодой «звездюк» Николай Баксов не понравился ему категорически! Слишком уж он был самовлюблённый и заносчивый… В общем… Всё бы ничего, но в Андрее начинало разгораться, глухое пока ещё, раздражение на желание его «хозяина» заработать хоть на чём-нибудь, получить хоть какую-то прибыль, хоть «навар из-под яиц»… Эта его погоня за деньгами «любой ценой» постепенно переросла в Филине из раздражения в отвращение к Вадиму. И ему становилось всё труднее и труднее себя сдерживать…
Масла в огонь подливала и Лина. Она тоже ввязалась в погоню за деньгами, только… Она делала это по-другому. Она с каждым днём требовала всё больше и больше, прекрасно зная, сколько Андрей зарабатывает… И устраивала ежедневные скандалы на эту тему…
Андрей замкнулся в себе, напрочь перестал улыбаться и даже шутить, а на «заведённую пластинку» с песней «Почему так мало денег?» просто молчал, или уходил спать в машину…
Раздражение в нём росло с каждым днём, а его бесконечному терпению постепенно приходил конец…
* * *
И развязался этот странный узел 3 марта 2001 года…
…В этот день, с самого утра у Вадима было плохое настроение, и он бродил по дому как голодная акула, которая не знала, кого же укусить первого. А потенциальных жертв было достаточно! Женщину-домработницу, например, за то, что она купила ему не те сигареты, её мужа-садовника, который очень долго подстригал кусты и начал это делать «ни свет ни заря» в 9.00 утра и разбудил «его величество Вадима», или Андрея, который почему-то вообще ни хрена не делал…
И… «Акула», наконец-то, сделала свой выбор…
- Андрей!
- Да, Вадим.
- Давай-ка ты, быстренько метнись в Тель-Авив и отвези чек в бутик, за платье, которое они вчера Ане продали… Час тебе времени!
Эх! Зря эта «акула» выбрала сегодня именно Андрея, который после очередного домашнего скандала провёл эту ночь в баре «Версаля» на стульях и проснулся в самом говняном расположении духа. Этот приказной тон и это нелепое поручение стали той последней каплей, которая попросту переполнила чашу его терпения.
- Вадим! За час, туда и назад даже ночью не успеешь, а сейчас, в «час-пик» это вообще не реально! И у меня нет денег на бензин, который ты обещал оплачивать, и почему-то, раз за разом забываешь об этом…
- Ты вчера получил зарплату!
- Свою зарплату я отношу домой!
- Это твои проблемы! Я тебе сказал сделать, и ты должен…
- Должен я, Вадим, в этой жизни, только папе с мамой!..
В голове Андрея что-то громко оборвалось, словно перетянутая гитарная струна: «Бд-зи-инь-нь-нь!!!».
- И вообще! Вспомни наш разговор ровно три месяца назад, 2-го декабря! Я тебе ещё тогда сказал, что если тебе нужен посыльный, «мальчик на побегушках» или бессловесный халуёк, то ты ошибся адресом! Ты меня приглашал на должность личного водителя-охранника, а не лакея! Должность «Принеси, подай, почухай, иди на фуй не мешай!» мне не интересна по определению!
Вадим стал пунцовым как бурак и проорал срывающимся голосом:
- Вот и пошёл на фуй из моего дома!!! – У него даже пена образовалась в уголке рта. – И ключи от машины оставь!!!
На что Андрей только усмехнулся снисходительно:
- Кто бы сомневался!.. Вы же и делаете подарки только для того, чтобы потом забирать их обратно! Жлобьё!.. – Он бросил ключи Вадиму под ноги. – Подавись ей, дешёвка!..
…Домой он добрался на попутных машинах только часам к 12 дня, ну и, конечно же, поделился своими «новостями» с Линой, которая сегодня тоже была похожа на голодную акулу…
И это было его, самой большой за сегодня, ошибкой…
…Андрей вернулся домой, чтобы привести себя в порядок и побриться – накануне в пятницу, будучи на работе в ресторане, они опять крупно поругались, и Андрей остался спать в баре на стульях. Девушка встретила его, уже находясь на взводе:
- Чего ты припёрся? – Встретила Лина. Было видно, что злоба душила её. – Оставался бы в кабаке.
- Слушай, перестань. Мне нужно привести себя в порядок. Да и оружие в доме, в конце концов. А ещё, мне вставать на работу в 4 утра.
На завтра намечалась очередная «халтура» от фирмы – поработать с минёром на территориях.
- Можешь забирать всё свое барахло и выметаться на хрен!
- Ну, хватит уже! Самой-то ещё не надоело?
Он разделся, принял душ и, закрывшись в спальне, лёг спать – в баре поспать так и не удалось. Этот полусон длился около двух часов, сквозь который он слышал какую-то возню и хлопанье дверок шкафа.
- Выспался? – Спросила зло Лина, войдя в комнату.
- Нет.
- Значит, выспишься в другом месте! Короче! Я собрала твои вещи. Забирай и вали на хрен отсюда.
- Куда?
- Куда хочешь! Мне по барабану!
- Слушай, что ты творишь?
- Я всегда делаю то, что хочу!
- Послушай…
- Пошел на фуй! – Заорала она во всю глотку. – Не хочу я ничего слушать!
- Ну, ладно… Я уйду! Только не сейчас, а через неделю, когда получу зарплату с работы. Потерпи неделю и я уйду. Ты же знаешь, что у меня сейчас нет денег – они все у тебя.
- Тоже мне мужик! Что ты, бля за мужик такой, если у тебя нет денег?! Чмо ходячее! Лох!!!
- Всё, что я зарабатывал до этого момента на двух работах – всё приносилось в дом. Сама ведь знаешь.
- Да мне насрать! Иди куда хочешь! Вон, в ресторан или к кому-нибудь из друзей попросись на неделю.
- У меня нет таких друзей. Сама же знаешь, что всё свободное время я провожу дома.
- Это твои проблемы! Короче забирай шмотки и вали отсюда!
- Подожди! – Андрей задержал, собравшуюся уйти Лину. – Не делай так! Я не бомж и не псина шелудивая. Не надо меня выбрасывать так, я ведь сказал, что уйду. Через неделю.
- Не собираюсь я никого ждать!
Андрей смотрел на Лину и понимал, что доводы не помогают, она просто ничего не хотела слушать, добиваясь, поставленной перед собой, цели.
- Эх ты! Полгода прожили! Я уже подумал, что нашёл наконец-то свое гнездо… Ребенка хотел… Что ты творишь? Слушай, остановись, не доводи до греха! Я не буду жить в ресторане – я не бомж. У меня ещё есть гордость.
- На фуй мне твой ребенок и ты вместе с ним! Вали отсюда пока полицию не вызвала!
Как-будто ушат вонючего дерьма опрокинули тогда на его голову. И это было последней каплей.
- Ладно! Я ухожу! Но, это будет на твоей совести. Если ты хоть немного понимаешь, что это такое, Совесть…
Андрей собирался как в бой, как тогда, в былые времена на задания – сосредоточенно и спокойно.
- Когда ты собираешься забирать свои сраные сумки?
- Завтра… – Буркнул и ушёл…
А потом, уже в ресторане, забившись в раздевалке официантов в самый дальний уголок, думал:
«…Господи! Что, что же это такое? Ведь ты же видишь, Господи! За что, за что так больно?! Неужели ты обрекаешь меня на такое одиночество? Один – ни друзей, ни родственников, ни семьи. Никого рядом! Никого! Пустыня! Я знаю, что грешен перед тобой, Господи, но не наказывай меня таким одиночеством!..»
Андрей вытащил из кобуры свой «CZ» и заглянул в ствол…
И увидел там вечность…
В эту вечность нужно было только шагнуть, переступив порог на срезе ствола…
«…Не нужен никому, значит и себе!..» – Вдруг созрело решение в его голове и Андрею стало легче.
Да, это было решение. Хоть и грех великий… Но, в традициях русского офицерства было стреляться, тогда, когда задета честь и сделать ничего невозможно. Да, господа офицеры стрелялись…
Мысли больше не метались в его голове, а выстроились в стройный ряд – Андрей принял решение, и голова его стала абсолютно холодной. Он взял лист бумаги и стал писать:
«Линочка! Прости, но поступить иначе я просто не смог. Наверное, ты права и я не умею жить. Но, если честно, то и не хочу жить так. Может быть, ты поймешь, то, что я хотел сказать, когда прочтёшь это письмо. Уже много лет я не могу понять, почему люди живут точно в волчьей стае. Без совести и чести, нападая на своего близкого, и готовые разорвать на куски за жалкий клочок мяса. Я не могу этого понять. И для меня не нашлось места в этой стае. Я пёс! Понимаешь? Старый, покалеченный войнами, и обученный на войну, но пес! Надеюсь, что когда-то был не самой плохой породы. Но, я никогда не стану шелудивой дворнягой! А в вашей стае меня просто сожрут, рано или поздно. Но, просто так я не дамся – не научен отступать. Я не хочу никому сделать больно, просто устал показывать клыки. Понимаешь? Жить с вами и по вашим законам не хочу, а сам, в одиночестве, не могу. Поэтому лучше так. Прости! Семьи не получилось и может это и к лучшему. Хочу пожелать тебе никогда не испытать настоящего одиночества, когда вокруг тебя пустыня – это страшно!
Будь счастлива!
Целую.
Андрей».
«…Всё! Теперь всё. Ну что ж, 33 – это самый хороший возраст. Не я один ушёл в этом возрасте. А родители и Машенька моя… Надеюсь, что они меня простят, когда-нибудь…»
Он передернул затвор пистолета, досылая патрон в патронник, и выщелкнул обойму из рукоятки. Андрей опасался, что кто-то, схватив пистолет, по-незнанию может пораниться – автоматика работала так, что после выстрела пистолет перезаряжался для очередного выстрела. Он обдумал всё…
«…Ну что, Андрей свет Алексеевич, Филин, ты столько лет стрелял во врагов и не боялся? Ну а теперь – ты сам свой враг! И этого врага нужно убить. Это не страшно!.. Только не в голову – пусть хоть после смерти не быть уродом. А если в сердце, то как-будто уснул… Ну, давай, братишка, пошли в вечность! Поехали!..»
Он поцеловал простенький деревянный крестик, подаренный ему каким-то монахом в Иерусалиме, в Храме Гроба Господня, посмотрел в последний раз на письмо, зажатое в левой ладони, приставил к груди пистолет и нажал на спуск…
Выстрел грянул мощно, словно сломалось большое полено. Тело выгнулось на миг дугой и опало на диван.
«…На вылет… – Андрей смотрел на дымящуюся дыру в белой форменной рубашке и… Почему-то продолжал думать и оценивать ситуацию… – Всё? Наверное, всё… Боли-то нет, а раньше всегда была боль…»
Он поднялся с дивана и, покачиваясь, вышел из раздевалки в коридорчик, соединяющий кухню с залом ресторана. Посмотрел на округлившиеся глаза поварихи и всё… Со звоном упал из ослабевших пальцев пистолет… Он ещё успел понять, что сам падает на бетонный пол… А дальше…
…Ах, какая это была красивая музыка! Она заполняла собой всё пространство. И ещё эта музыка была цветная. Да, именно цветная! И такое умиротворение, что и мечтать невозможно о похожем… Яркие неземные краски, убаюкивающей цветной музыки и покой… Вселенский покой…
…А потом было возвращение из этого покоя…
Три операции… И лицо Лины около кровати:
- Зачем ты это сделал, Андрюша?
- Я же тебе говорил, что не бомж и скитаться не буду, и я ещё просил тебя не доводить до греха. А ты не поверила!.. Почему вы, бабы, никогда и ничему не верите? – Говорить мешали кислородные трубки, но Андрей всё-равно, даже сейчас, не хотел даже казаться слабым в глазах этой, опостылевшей женщины…
Часть четвёртая
«…Ну, здравствуй! Это – я…»
…Мы успеем!
В гости к Богу не бывает опозданий,
Так, что ж там ангелы
Поют такими злыми голосами?..
(В.С.Высоцкий)
* * *
Март – апрель 2001 г. Израиль.
«…- Я же говорил вам! Не дождутся!..»
…Такой красоты, такой магии, Андрей не видел больше никогда! Ни до, ни после… Цветная музыка…
- Тынь-тынь-тынь! – Вспыхивали и лопались праздничным салютом жёлтые шарики, рассыпаясь на мерцающие звёзды…
- Ду-дун ду-дун ду-дун! – Загорались ярко-бирюзовые круги…
- Ба-ба-бам ба-ба-бам! – Зажигались яркими контурами рубиново-красные квадраты…
- Дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь! – Вспыхивали сочным ультрамарином треугольники…
- Пуру-руру-руру-рум! – Заворачивалось всё это в яркую, многоцветную спираль-круговорот…
И начиналось всё сначала, только фигуры и фейерверки менялись между собой цветами и оттенками…
Кто-то рассказывает, что мол, во время своей клинической смерти видел какие-то там туннели, с какими-то там белыми выходами и ярким светом… Может всё это, конечно, и правда, только… Тогда, 3 марта 2001 года, Филин пережил свою четвёртую «клиничку» … И ни в тот раз, ни в предыдущие, он не видел никаких туннелей!.. И… Склонен считать, что такие байки рассказываются только для того, чтобы привлечь к себе чьё-то внимание. Ну, слаб человек! И ему хочется хоть как-то выделиться из серой толпы! И если не делами, так хоть сказками о себе любимом!..
Не видел Андрей никогда, ничего подобного! Да и вообще, никогда и ничего не видел! Была вязкая, тягучая, как растаявшая смола, чернота!.. Просто темень непроглядная и всё!.. Потому-то и запомнилась ему так эта «цветная музыка», что было это видение в первый раз…
Правда… Её, эту музыку, периодически прерывали какие-то мощные толчки «землетрясения» и тогда, совсем ненадолго, картинка этого красочного веселья менялась – казалось, что разбивалось и рассыпалось в мелкие дребезги красочное стекло… Только длилось это совсем не долго… А потом… Потом музыка начинала играть дальше…
…Очнулся Андрей оттого, что кто-то обтирал его лицо чем-то мокрым и шептал на ухо на странном языке, который он, почему-то понимал:
- Андрей… Андре-еге-ей!.. Открой глаза! Открой глаза!..
И как-будто выключили основной рубильник на самой шикарной и модной дискотеке… Потухли цветные краски, смолкла музыка… И сразу же пришла боль… Резко! Без предупреждений и отсрочек!.. Она в один миг захватила в свой плен всё его тело и стала грызть своими острыми, безжалостными зубами весь левый бок, всю левую сторону его такого многострадального тела…
- У-ум-м-мы-ы-ы-ф-ф! – Андрей застонал протяжно и громко.
- Ну же! – Проговорил настойчивый голос над его ухом. – Открывай глаза!
И Андрей подчинился…
И чуть было не ослеп от резанувшего по мозгу, белого света.
- У-ум-м-а-а! – Простонал он ещё протяжнее.
- Больно?
Сквозь белёсую пелену, застилавшую глаза, он всё же сумел разглядеть довольно симпатичное, девичье лицо.
- Нет… При-ят-но…
Слова не давались целиком, и он выговаривал их по слогам бесконечно долго – «поцарапался» в этот раз Филин более чем основательно, надо понимать, да, к тому же, половину его рта занимала толстая пластиковая трубка, которая шла куда-то внутрь его искалеченного организма, а на самом лице была кислородная маска.
Девушка «прыснула» коротким смешком в кулачок:
- Во даёт! – Теперь она говорила по-русски. – Труп трупом! Его хирурги десять часов вытаскивали с того света, а он только проснулся и тут же шутить!..
- А нам, гу-са-рам по фи-гу… Лишь бы ба-бы лю-би-ли…
На большее его не хватило…
Он устало закрыл глаза и… Оказалось, что ему тяжело только дышать, лежать, говорить, смотреть, двигаться и, наверное, жить, а вот слушать, что происходит вокруг было легко и приятно, но, что самое главное, понятно и интересно – мозг был чист и светел, как бриллиант чистой воды, и впитывал информацию, как губка…
Он слышал, как говорили о нём по-русски две, наверное, медсестрички, а может, нянечки. Говорили довольно громко, думая видимо, что он опять потерял сознание, или спит под последними парами наркоза.
- Вот это мужичило, Светка, попался!
- Слышь, Полинка… Говорят, что он из-за какой-то дуры стрелялся…
- Точно, что из-за дуры! Ты видела, сколько вчера народу следом за «Скорой» приехало?! Музыканты сплошь… И даже Феликс был!..
- Он не «даже был», Светуль… – Андрей услышал какое-то бумажное шуршание. – Он у меня спросил, кто будет его в «Реанимацию» принимать «со стола», кто из сестёр, а когда узнал что я и ты, то тыщу доларей отслюнявил! Представляешь? По пятьсот каждой!
- Да иди ты!
- Сказал, чтобы мы вдвоем его обязательно с того света вытащили! А иначе… А надо будет, так он ещё даст!..
- А ты знаешь, что как раз Феликс-то это «иначе» и может нам с тобой устроить!.. На раз! Я про его связи такое слышала!..
- Ладно… Держи, Светик, пятьсот «зелёненьких» и будем этого парня лечить-вытаскивать…
- Ты не поняла ни фига, Полина!.. Сегодня рано утром, часов шесть, наверное, я покурить на улицу выходила… Так вот… В вестибюле мужик один ошивался… Весь такой навороченный, на «шестисотом» «мэрсе» приехал… А его охрана в отделение не впустила… Ну, он ко мне и пристал…
- И чего?
- Всё про нашего больного расспрашивал…
- Ну?
- Спросил, короче, кто в нашем отделении из русских девок самые опытные медсёстры…
- Дык, и так понятно!
- Правильно! Я ему и сказала, что мы с тобой!.. В общем… Вот! – И опять Андрей услышал бумажный шелест.
- Ни фига себе! Это что? Сколько здесь?
- Пять тысяч баксов! Представляешь?!. Он, короче, нас нанял, чтобы мы около него персонально сидели… Посменно… Сказал, если выходим его, то ещё по столько же каждой даст!..
- Ни фига себе!.. Слышь, Светуль… А этот парень не из бандюков случаем? Чё это за него такие деньги платят?
- Не! Не волнуйся! Я его в «Версале» видела пару раз. Вышибалой он там у Феликса работает… Только какой-то очень не простой он, этот парень! С ним даже Рубэн за руку здоровается, и свои, обычные понты не разбрасывает! А Паата так вообще, сидит и молчит, при нём!.. Представляешь?..
…Рубэна, эту легенду, эту «притчу во языцех», знали не только в Нетании, но и, скорее всего, во всём Израиле! А он, соблюдая свои национальные традиции, никогда и не скрывал того, кто он такой есть. А иногда даже и выпячивал!.. Пожилой уже, грузинский «вор в законе» Рубэн по кличке «Шрам», был «поставлен» большим воровским сходом России «смотреть» за братвой в Израиле… «Смотрящий» по Израилю, короче говоря… Если кому не понятно, то на «Земле Обетованной», приютившей, по наивности своей много разного и всякого люда, а среди него и просто сброда и отребья, очень здорово чувствовали себя «советские» бандюки всяческих мастей… Курорт для них здесь был, страна «непуганых идиотов»… Верховным авторитетом здесь был престарелый «законник» Рубэн… А в Нетании от жил в своём маленьком трёхэтажном домике – это вообще была его личная вотчина… И был у него «под рукой» полнейший отморозок, убийца и садист (это ещё из Союза) Паата «Череп»… Вот уж где Матушка-Природа поскромничала, и вложила в человека только звериную свирепость, вспыльчивость, упрямство, агрессивность и кровожадность… Все остальные чувства этому троглодиту были абсолютно чужды… Паата был штатным экзекутором Рубэна, его «карающей десницей»… Да… Бывает, что встречаются и такие «экземпляры»…
…- Ни фига себе!!!
- А парень-то нормальный… Я слышала, что какой-то бывший военный…
- Понятно… Слушай, так чё ты там говорила этот мужик сказал?
- Если на ноги быстро поставим, ещё по столько же получим…
- Каждая?
- Именно!.. Представляешь?! За пару-тройку недель трёхмесячную зарплату можно огрести!.. Да и свою не потерять!.. Да я за ради такого дела его всего облизывать буду!..
- Не ты одна, подруга!
- Вдвоём оближем – так оно даже легче! И наши мужики ни о чём не догадаются!..
- Вот и договорились…
«…А Вадим-то сиранул в штанишки… – Шевельнулась первая мысль в голове Андрея. – Забоялся, как бы это я не из-за него… Фуфло дешёвое, а не мужик!.. Ну и пусть девкам платит – с него не убудет, а им польза… Да и мне тоже…»
Он провалился в тяжёлый, посленаркозный сон, из которого его вывел уже знакомый голос Светы-Полины:
- Андрей! Андре-эй!
Он открыл глаза.
- К тебе гости…
Потом в поле его зрения вплыло «изображение» Лины…
«…Мать твою! На хрена же ты пришла, сука!..»
- Привет…
Она склонилась над кроватью и поцеловала его в лоб, так как всё остальное лицо, кроме глаз и ушей, закрывала кислородная маска… Только Андрей расценил этот поцелуй по-своему:
«…Как покойника… В лоб!.. Ну, нет! Теперь, когда у меня не вышло ничего, теперь уже не дождётесь! Я сказал! Не дождётесь! Суки…»
Он посмотрел на миловидную медсестричку, которая ловила каждый его жест, «пожирая глазами» своего такого «дорогого» пациента, и еле-еле зашевелил губами. Света-Полина тут же прильнула к его маске ухом.
- Руч-ку-дай и бу-ма-гу… – Выдавил он из себя.
Нет… Это испытание на прочность, которое Филин «со скуки» устроил сам себе, было, наверное, самым суровым…
Медсестра подложила под его руку тетрадь, воткнула в пальцы карандаш и замерла рядом с его кроватью в стойке «гончей собаки, которая учуяла дичь и уже готова за ней нестись»… Она уже прямо сейчас была готова на любой его каприз потому, что… Потому!.. Мать его всё за ляжки!!!
Говорить Андрей сейчас не мог, но он надеялся, что хотя бы сможет написать… Только… Все его «члены» теперь отдыхали от тридцати трёх лет трудов праведных, и не очень, но без выходных… Это ж какая машина такое выдержит? Какой механизм?! Вот и взяли его руки-ноги отпуск, «за свой счёт»… Продолжительный или нет – это уж как повезёт их «работодателю»…
- По-мо-ги-мне. – Пошевелил он губами.
И медсестра в тот же момент приподняла его руку.
Пальцы, действовали хоть и плохо – они всё же «остались верны хозяину»…
И после двух минут мук на тетрадном листе появились слова:
«Уходи! Мне больно тебя видеть! Потом придёшь, если захочешь…»
А потом был ещё один посетитель… Хирург.
Он пришёл к Андрею уже после обеда, судя по тому, как ушло солнце из окна и его прямые лучи перестали слепить глаза Филина. Врач находился в каком-то странном, заполошном состоянии. Он пощупал пульс Андрея, почмокал губами и задал тот вопрос, который, скорее всего, не давал ему покоя:
- После томографического исследования выяснилось, что у вас пробита диафрагма, перфорирован желудок и довольно основательно задето левое лёгкое… С лёгким мы разберёмся немного позднее, потому что сейчас вы всё-равно находитесь на «искусственном дыхании», а вот с остальным… Скажите… Согласны ли вы на операцию желудка?..
Вопрос был настолько неожиданно глуп, что Андрей даже не нашёлся, что ответить сразу.
«…Ёпт-твою мать! И это хвалёная израильская медицина?! Они что, по поводу любой болезни спрашивают у пациента о его согласии? А если бы я был без сознания? И не один день, а, к примеру, неделю или две? У кого бы они тогда спрашивали согласия? У моей жопы или ждали бы моего личного «возвращения»?!. Вот это мудачьё, так мудачьё!..»
Андрей беспомощно посмотрел на медсестру и попросил взглядом карандаш и тетрадь. А потом с её помощью ещё минут пять корябал на той тетради свой ответ:
«А если бы я сказал нет, они что действительно ничего не делали бы?»
Девушка прочитала, улыбнулась и ответила хирургу одним словом:
- Кэн!
Через час его укатили на специальной кровати-каталке в операционную…
* * *
…В следующий раз Андрей «вернулся» на утро следующего дня…
И… Начало совершаться маленькое чудо…
Абсолютно беспомощный, после двух подряд операций ещё 5 марта, уже 8-го марта Андрей сумел пройтись по коридору метров десять… А 10-го попросился в душ. Да-да! Именно в душ!.. Ему было очень неловко всё это время, что две симпатичные, молодые девушки, ворочали его, отирали и обмывали прямо на кровати… Хотя и знал истинную подоплёку такой заботы… Но, как бы там ни было… Теперь он решил, что если не дано ему было «отбросить коньки» сразу, то теперь он сделает всё, чтобы побыстрее встать на ноги!.. Хотя, не особенно-то это и получалось… Но…
«Врагу не сдаётся наш гордый Варяг, пощады никто не желает!..»
Левое лёгкое, контуженное очень близким выстрелом свернулось, скукожилось, и никак не желало разворачиваться обратно, сколько его не прокачивали воздухом… А вот в самой больнице… В самой больнице Филин ровно на третий день своего в ней пребывания стал местной достопримечательностью… Евреи вообще очень «любят» поболеть, и случись что, то страдальца более несчастного не найти в целом свете! А уж если бы с «местным» случилось то, что случилось с Андреем, то он встал бы с постели только к старости, наверное… Поэтому и бегали к нему «на посмотреть» и просто поздороваться со всей больницы не только медсёстры и нянечки, а даже вполне солидные врачи! И когда они видели его, с кучей всяческих трубок, торчащих из его тела, опирающегося на штатив для капельниц, медленно, но упорно вышагивающего по коридору отделения реанимации в сопровождении двух медсестёр, то… Эпитет «мишуга русит » стал его очередным «именем»…
15 марта его на машине «Ambulance» увезли из больницы Нетании за семьдесят километров в город Петах-Тиква, в огромнейший, самый крупный в стране, и самый современно оснащённый, медицинский центр имени Ицхака Рабина. Потому, что так и не пожелавшее развернуться, лёгкое Андрея надо было удалять, а такие операции могли делать только здесь…
…И было его третье «пробуждение ото сна», 17 марта…
И долбившая постоянным, назойливым дятлом, мысль:
«…У меня есть всего несколько дней! Надо «подниматься»! Я просто обязан теперь быть в форме! И позвонить отцу! Обязательно позвонить и поздравить! И знать им, моим старичкам, ничего не надо!.. Давай, Андрюха, вставай и иди! Ты должен!..»
Да… Теперь он был должен сделать это… Просто обязан!.. Его отцу, «папе Лёше», 26 марта в этом году исполнялось 70… Круглая, серьёзная дата человеческого возраста! Юбилей!.. И не позвонить, не поздравить своего отца Андрей не мог. Да он, если честно, даже не представляя себе, что этого не сделает! Но было малюсенькое такое условие… Ему до этого времени, перенесшему три операции, жизненно необходимо было «выйти» из больницы! Выписаться, предварительно доказав медикам, что он готов «функционировать» дальше без их помощи… А на всё, про всё оставалась неделя…
Неделя на то, чтобы вновь проявить характер и заставить отступить болезнь…
И Филин начал трудиться… Над своим телом, над своими «членами-отпускниками», и над своей слабостью, которая вдруг родилась в его голове, и теперь становилась всё старше и наглее…
* * *
…Было странно прохладное, для этого времени года в Израиле, утро 25 марта, когда Андрея, сидевшего в кресле-каталке, выкатили из вестибюля больницы на свежий воздух. «Его» медсестра, прокатила его ещё метров двадцать и остановилась у края тротуара, ожидая уже подъезжавшее к ним такси…
Андрей ехал «домой»…
Он ехал в дом, который до этого никогда не видел…
«…Я сняла тебе отдельную комнату в квартире с хозяйкой… – Вспоминал он по дороге в Нетанию слова Лины, сказанные ему по телефону пять дней назад. – Заплатила за месяц вперёд и перевезла все твои вещи… Денег потратила не меряно! Целых пятьсот баксов!.. А то тут ко мне и полиция по поводу тебя ходит, и социальные работники, и твои сотрудники с работы… На хрен мне вся это радость нужна?!! И тебе там будет спокойнее… Короче… Я сказала, что ты теперь живёшь отдельно!.. Женщину зовут Софья… Записывай адрес!..»…
«Его женщина» сделала ещё один добрый поступок, «позаботившись» о спокойствии «своего мужа»…
…26 марта 2001 года, вечер…
Трубка уличного телефона-автомата успела прогудеть всего-то раза три, и на том конце ответили.
- Да? – Услышал Андрей такой родной голос своего отца.
- С днём рождения, Дед!
- Спасибо! А кто это?
- О-о! Ну, теперь я точно стану богатым, если родной отец не узнал единственного сына!
- Андрюшка! Здравствуй! – Проговорил отец обрадовано. – Как дела?!
- Нормально, батя… Как ты? Как здоровье? Юбилей уже отмечаете? – Он договорил эту несложную фразу и почувствовал, что задохнулся.
- У нас с мамой тоже всё в порядке, сынок. Здоровье – в пределах возраста… Где-то болит, где-то не очень… Ну, всё в порядке, в общем, как и должно быть… А мы тут собрались посидеть, по-семейному… Родственники, соседи… Тебя, вот, только что вспомнили, а ты и позвонил…
- Понятно… Привет им всем от меня…
- Что-то голос у тебя, сынок, какой-то… Ты сам-то как? Не болеешь?
- Да, простудился тут, немного, батя… Ангина… Не страшно…
- Таблетки попей, отлежись!
- Я так и сделаю… Ну, что… Здоровья тебе, Дед! Это самое главное! И водочки много не пей сегодня – не тот возраст уже…
- А я чуть-чуть… Спасибо, сына!
- Ну, всё… Пойду я… На работу пора… До свиданья, пока!
- Береги себя, Андрюша! Не болей! Спасибо, что позвонил!
- Всё, батя! Всем привет!..
Он повесил трубку и совершенно обессиленный уселся рядом с телефоном на каменный парапет-ограду.
«…Вот так! Я это сделал! Теперь мои старички будут довольны, а главное спокойны… Теперь можно будет начать «трудиться» над собой…»
Этот пятиминутный разговор с отцом отнял у Андрея столько сил, что он приходил в себя не меньше часа, чтобы просто попробовать встать, и вернуться к себе «домой», в «свою» крохотную комнатку…
…Да… Работа ему предстояла та ещё…
Весил Андрей теперь, после трёх недель, проведённых на больничных койках и трёх операций, всего-то 62 килограмма!.. Его, пробитый пулей, желудок пока категорически оказывался принимать в себя хоть что-то, кроме постного бульона, а больницах его вообще все три недели держали на капельницах глюкозы. Вот он и терял в день по килограмму…
Андрею было жутко больно, но когда он приехал в свой новый дом и впервые посмотрел на себя в зеркало, то смеялся минут пятнадцать и не мог остановиться, корчась, при этом, от боли на кровати.
«…Да, брат! Ну и видок же у тебя! Вобла сушёная! Таранька! Мать твою!.. – Он всё никак не мог прекратить свой смех, который был похож теперь на карканье старого простуженного ворона. – Я таким даже в седьмом классе уже небыл!.. А ручёнки-то, ручёнки!.. Твою ма-ать! А наколочки-то! Ах-ха-ха ха-ха ха-ха!!!»
Нет… Это небыло истерикой! Ни в коем случае!.. Просто в душе, в сердце, в мозгу Андрея вновь ожил жизнерадостный одессит-оптимист, который знал и помнил множество анекдотов… Вот и сейчас он вспомнил один из них, когда:
«Попросила как-то Анка-пулемётчица Петьку наколоть ей на груди два барельефа любимых революционных вождей: Ленина и Сталина. Один на одной груди, второй – на другой. Что Петька и сделал с удовольствием… А когда она пришла к Василию Ивановичу похвастаться, как она любит Революцию, и какими красивыми получились вожди на её пышном бюсте, то Чапаев, уподобившись своему коню ржал минут двадцать. Вот Анка и спросила у него:
- Чё ты так смеёшься-то, Василий Иваныч? Смотри, какие они красивые!
- Я просто представил себе, как вытянутся их рожи лет через двадцать!..»…
А Андрею и представлять-то ничего было не надо! Он просто смотрел в зеркало, на то, как вытянулся книзу на его худющем плече, наколотый ещё в Отряде «шеврон» Спецназа с девизом «Victory or Death» . А на другом, таком же «мощном» плече «обвисла» фраза «Я ещё вернусь, моя Одесса»…
Сдержать смех, который причинял ему острую боль во всём теле, Андрей был просто не в состоянии…
«…Ну, что ж… Будем поправлять этот ходячий анекдот, капитан!.. А то даже стыдно как-то…»
С того дня он придумал себе «диету», пока его раненый желудок думал включиться ему в общую работу организма или забросить всё это занятие к Бениной маме. Андрей насыпал в большую пол-литровую чашку несколько столовых ложек сахара, заливал его тёплой водой и пил этот крутой сироп. А чем не глюкоза с сахарозой? Самое оно!.. Он «ел» таким вот образом каждые два часа и начинал чувствовать, что его организм, постепенно «возвращается»…
Квартира, которую сняла ему сердобольная Лина, вернее комнату в той квартире, находилась, что называется, «на выселках», в самом отдалённом районе Нетании. Для того, чтобы добраться до центра, где были расположении и банки, и поликлиники, да и вообще всё, Андрею приходилось тратить на дорогу в маршрутных такси по сорок минут, а порой и по часу… Поэтому, ровно через месяц, он, насобирав, нацарапав по сусекам оставшиеся от «былой роскоши» «копейки», снял комнатушечку в центре города…
И начал целенаправленно и очень интенсивно работать над собой…
Потихонечку, помаленечку, увеличивая нагрузки, он стал чаще и дольше ходить, заставляя работать ноги всё больше и больше. Надувал ртом, без насоса, большое надувное кресло (ну, знаете, есть такие). Поначалу это получалось плохо и он «трудился» над креслом целый день… Потом выпускал из него воздух, и начинал всё с самого начала… Потом кресло стало наполняться воздухом за несколько часов, потом за час… Его выносливость, и Андрей это понимал как никто другой, напрямую зависела он работы его лёгких! А теперь, когда у него оно осталось только одно, то… Надо было тренироваться до умопомрачения, чтобы вернуться к былой форме! Или хотя бы приблизится к ней… Он целыми днями только тем и занимался, что истязал своё тело, заставляя его «включиться»…
Надувал своё кресло, подолгу ходил по жарким улицам, а потом, вернувшись в свою конуру, до красно-кровавых кругов в глазах отжимался от пола… Поначалу по три-четыре раза, потом по десять-двеннадцать, потом дошёл до двадцати пяти…
У Филина была цель… А его железная воля и упрямый характер только помогали идти к ней…
…К концу мая, когда он уже мог отжаться от пола пятьдесят раз, а его наколки на, округлившихся заново, плечах приобрели былые формы. Кода он уже делал утренние трёхкилометровые пробежки по мокрому песку пляжа и даже, уже, почти не уставал. Когда кресло стало «надуваться» за пятнадцать минут… Андрей вдруг обнаружил, что у него больше не осталось ничего! Ни копейки денег… Того, что он получал от Легиона за орден «Военный Крест» хватало только-только оплатить жильё. И всё!..
«…Пора работу искать. – Подумал он как-то. – Голодать сейчас никак нельзя, иначе весь труд пойдёт псу под хвост!..»
Но… Как оказалось, это было теперь большой проблемой. Именно для него, для Андрея!.. Нетания – город совсем небольшой, и те, кто занимается хоть каким-то бизнесом и живёт здесь, знают друг друга не просто в лицо, все они между собой как-то связаны! А тот переполох, который устроил Андрей в «Версале» 3-го марта, стал в городе событием, которое потом ещё очень долго осуждали… Теперь же, брать к себе на работу суицидника-невростеника никто не хотел! Да оно было и понятно! На кой хрен кому нужен такой риск? А если он ещё раз устроит что-то подобное, ведь геморроя же потом не оберёшься!..
Помыкавшись по конторам неделю, Филин нашёл всё же работу… На которую брали либо иностранных гастарбайтеров, либо тех новоиспечённых «израильтян», которые были в стране без году неделя и ещё не знали, ни языка, ни местных условий…
Кейтеринг… Выездной ресторан, хозяином которого был индус…
А работа… Работа была самая простая – грузчик…
В Израиле, позволить себе такой сервис, кейтеринг, может далеко не каждый, чтобы на любой, которая тебе понравилась, поляне развернуть ресторан и отгулять там свадебку, скажем, или какой-то юбилейчик… А если уж и находится такой «кошелёк», то гостей у него много. Рыл восемьсот, как минимум, а бывало и по полторы-две тысячи, если гуляли марроканцы или эфиопы – семьи у них просто огромные! «Местные условия», так сказать…
Всё было просто, как лом…
Четырьмя грузчиками загружались четыре-пять, а иногда и больше, огромных грузовиков. Столы стулья, посуда на весь этот кагал, и, конечно же, еда. Выезжали на место часов за пять до начала, и хорошо, если это место было километрах в двадцати, а то один раз довелось прокатиться все сто тридцать, аж под Иерусалим, и там всё это добро разгружалось. И начинался курултай… Четыре-пять часов непрерывной беготни с железными стеллажами, под завязку набитыми грязной посудой с объедками. Потом, когда весь этот кильдым заканчивался, всё это действо «отматывалось» в обратном порядке – погрузка в грузовики, приезд в Нетанию и разгрузка для посудомойщиков… Одна такая «прогулочка» занимала минимум двадцать часов, но чаще всего больше суток…
Но самое противное было то, что управляющий, а он тоже был индус, зорким орлиным взглядом строго следил за тем, чтобы грузчики ничего не съели из «хозяйской» еды… Нет, не подумайте! Андрей никогда не опустился бы до того, чтобы есть объедки – он бы скорее умер с голоду! Тут дело было совершенно в другом!.. Как правило, больше половины приготовленной для гостей еды, попросту оставалась нетронутой в этих передвижных печах! А потом её натурально выбрасывали на помойку. Выбрасывали нетронутое, но грузчикам притрагиваться к этой, порой ещё даже горячей еде, было нельзя – «Не вами оплачено!»…
И есть ещё одна, израильская особенность «ведения бизнеса»… Рабочим платят зарплату за отработанный месяц только в середине следующего, числа, примерно, 15-го. В общем, свою первую зарплату на новом месте работы ты получаешь только через полтора месяца. Так у них принято…
…30 июня 2001-го…
В этот день они вывозили кейтеринг не так далеко, как всегда – в десяти километрах от Нетании было довольно живописное местечко, предназначенное именно для таких посиделок. Гостей намечалось не много – каких-то семьсот человек! А значит, и грузить всего этого барахла было меньше. Всего-то четыре десятитонных грузовика – вообще «шара»!..
Загрузились и выехали на место в 9 утра…
И… Видать именно этот день и стал тем пределом, за который не пустила Андрея уже сама Природа…
Он уже десять дней голодал…
Да-да! Не удивляйтесь! Именно голодал! Унижаться, и подворовывать еду, как это делали все остальные, Андрею было противно… А свои последние 20 шекелей, которые он нашёл(!) на асфальте по дороге на работу и купил на них хлеба и молока, он «проел» ещё 20 июня…
Теперь он опять, уж который раз в жизни, держался на слове «Надо!»… Нет можно было, конечно, одолжить сотню-другую у того же Генки, только… А с чего потом отдавать? Ведь, как говориться: «Тратишь чужие, а отдавать надо свои». А зарплата грузчика была просто смешной – 1200… На неё-то, даже если не «жировать» и то еле-еле продержишься! И что потом? «Снежный ком» долгов?.. Можно было ещё позвонить ребятам в Аяччо, или Жерарди в Абажёль… Они-то уж обязательно помогли бы, без лишних вопросов, но… Вот тут уже «вспухла» его офицерская гордость…
…Тогда, в тот день, всё случилось как-то само собой…
Андрей, вдвоём с ещё одним русским «кадром», который отсидел на своей «доисторической» Родине раза три, судя по наколкам, разгружали грузовик с духовыми шкафами, в которых на этот пикничок привезли горячую еду. Есть такие грузовики-будки, у которых откидывается к земле весь задний борт-дверь, образуя довольно круто наклонённый мостик к земле…
Андрей держал тяжеленный шкаф, пятясь назад, а его напарник придерживал эту махину, постепенно выталкивая её из кузова. Они уже почти справились, шкаф уже коснулся передними колёсами асфальта, когда «кадр» взял да отпустил его, посчитав, что дело сделано. И вся эта махина ринулась на Филина…
Нет. Можно было бы ему, конечно, отскочить в сторону, и хрен бы с ней, с этой чужой жрачкой и чужим шкафом – здоровье дороже! Но…
- У-а-а-а-а-а! – Заорал Андрей дурным голосом и уперся руками в горячие железные стенки, почувствовав, что «всё это» катит прямо на него. – А-а-а-а-а!
Ноги, обутые в рваные кроссовки, «буксовали» и шли «юзом» по пролитому на асфальт маслу, а он всё упирался в шкаф, уподобившись барану, спасая чужое «добро», и сантиметр за сантиметром отступал назад.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а!
- Тр-р! Тр-тр-р-р-р!
Что-то с противным треском, словно разорвали кусок брезента, затрещало у него за спиной, а тут же горячая волна обожгла весь его левый бок…
- А-а-а-а-а-а! – Проорал он во всё, уже осипшее, горло в последний раз.
- Тр-р-р! – «Порвали» «брезент», и тоже в последний раз.
- Ту-тух-х! – Грюкнул, наконец-то, всеми четырьмя колёсами об асфальт шкаф и остался стоять на месте.
И Андрей, наконец-то, сумел от него отойти… Ровно на два метра…
Его трясло от перенапряжения так, словно он в одиночку, вытащил из болота пьяного бегемота… Да, наверное, именно так оно и было – шкаф весил килограмм триста, со всей своей загрузкой…
- Т-ты-во-ю-ма-ать… – Прошептал он тихо и уселся на траву.
Руки, ноги, каждую его мышцу, трясло мелкой противной дрожью, а перед глазами плыли красные круги. Да ещё этот кипяток, который теперь обжигал его левый бок и спину… В этот момент, он хотел только одного – чтобы все, абсолютно все оставили его в покое хотя бы на пять минут, но…
К нему резво подскочил «кадр»:
- Андрюха! Ты чего? У тебя вся спина в крови!
- Пошёл на фуй, мудило… Напарничек, бля, безрукий…
Он поднялся с травы, кое-как, потому что левая рука почему-то вдруг резко онемела, стянул с себя футболку и повернулся спиной к блестящему, «нержавеющему» боку духового шкафа…
«…Приятные новости. – Подумал он как-то отстранённо. – Шов разошёлся… Теперь, бля, опять всё по-новому…»
Длинный, сантиметров в двадцать, шов, оставшийся у него после последней операции на лёгкое, зиял препротивной на вид, рваной кровоточащей раной…
- Ты! Придурок! Баран русский! Ты чего встал на месте, как осёл?! – Услышал он вдруг крик управляющего. – Давай-давай! Работай, баран!
Этот мелкий, лет двадцати двух от роду, «индусёнок» мнил себя большим боссом и никогда не выбирал выражения при общении с грузчиками. А Андрей «отвечал» ему тем, что смотрел на него и «не видел» – пустое место, прыщ на заднице… Но сегодня… Сегодня его накрыла волна обиды на такую вопиющую несправедливость.
Он развернулся «на голос» всем корпусом и схватил «управляющего» пятернёй за горло:
- Ты!.. – Зашипел он ему прямо в лицо страшным шёпотом. – Гнида черножёпая! Захлопни пасть и слушай, что я тебе скажу!
- Ата мишуга! Ата мишуга!..
- Да! Это я! – Андрей сильнее сжал его кадык. – А поэтому ты, сморчок, прямо сейчас позвонишь своему Салиму и ещё вызовешь «Амбуланс». И пусть твой хозяин поторопится и приедет сюда побыстрее, и пусть захватит с собой чековую книжку – зарплату мне платить! И если он не успеет до приезда врачей, то я расскажу сначала им, а потом и полиции, обо всём его бизнесе и о том, какие работники, и граждане каких стран работают у него без «разрешения на работу» от министерства Труда. А потом ещё и в суд подам!.. За не обеспеченную технику безопасности!.. Не думаю, что он очень обрадуется, узнав о таких перспективах! Звони, гнида! Пока я добрый!..
Салим примчался на своём «Мерседесе» ровно через десять минут. А машина скорой помощи через пятнадцать. За эти пять минут пожилой индус, будучи совсем не глупым человеком, в отличие от его «управляющего», быстренько оценил все перспективы возможного скандала, связанного с Андреем, так же быстренько выписал чек на 5000 шекелей, и умотал восвояси, ещё быстрее…
В 11.00 утра Андрей опять лежал на операционном столе нетанийской больницы, только теперь уже под местным наркозом – ему накладывали металлические скобы, стягивая воедино разошедшийся операционный шов…
А вечером, отказавшись от госпитализации, он вернулся сначала домой, а потом побрёл «в гости» к Генке. В ресторан «Апельсин» – его друг, и именно потому и за то, что друг, был уволен Феликсом из «Версаля». Но… Генку, как прекрасного музыканта, знали все рестораторы города, и предложений на работу у него было столько, что хоть отбавляй! А вот выбор его остановился именно на «Апельсине» потому, что ещё полгода назад этот уютный подвальчик назывался «Гамбринус»!.. Ну, и какой же одессит, скажите мне, болеющий ностальгией по родному городу, отказался бы здесь поработать? Тем более что ресторанчик так и продолжали называть старым названием – «Гамбринус»…
…Когда Генка узнал новости Андрея, он только и сказал:
- Бля! Загнёшься же ведь, когда-нибудь!
Филин посмотрел на своего друга с грустной улыбкой:
- Помнишь анекдот, Геныч?
- Какой?
- «Не дождутся!».
- Угу… И шо?..
- Вот и я говорю! Не дождутся они от меня такого подарка! Не дождутся!..
* * *
11 сентября 2001 г. Израиль.
«…Надо ехать!.. Пора!..»
…А потом, начиная с того злополучного дня, 30 июня, ему начало везти… Видимо такая капризная девчонка Фортуна попросту устала строить козни нашему герою, или поняла, наконец-то, что сломать его будет, ой, как непросто! А может просто сменила свой гнев на милость… О том никому не ведомо! Но…
1 июля, он «на удачу» зашёл в одну из охранных фирм, и его тут же взяли на работу! Охранником в один, очень крупный супермаркет. Проверять сумки на входе… В общем, тоже не сахар, но по сравнению с кейтерингом… Отстоять на ногах не сутки, а каких-то восемь часов, не таскать по грузовикам тяжеленные стеллажи, а заглядывать в сумочки, да ещё и зарабатывать при этом в три раза больше!.. Для него это было сущим подарком! Манной небесной! Не иначе!..
Он начал потихоньку отъедаться и… Ходить в спортивный зал, таскать «железо» и мучить тренажёры…
«…Два месяца! У меня есть ещё два месяца, чтобы вернуться в Абажёль и доказать всем, что я не сопля зелёная, а офицер-спецназовец… И докажу!.. Иначе загнусь здесь в этом израильском болоте…»
У него опять была цель. Да и не цель даже, а натуральная идея-фикс!..
Отстояв свои часы «в калитке» супермаркета, он крупной такой «рысью» бежал домой, чтобы сбросить с себя форменную одежду, переодеться в спортивные штаны и футболку, и мчался галопом в спортзал, чтобы «пропасть» там, на следующих два часа…
В таком, жестоком для себя самого, ритме пробежали, пролетели и июль, и август… Андрей даже сократил до максимума их «посиделки» с Генкой в «Апельсине» и за этих, последних, два месяца они встретили за бутылкой «беленькой» всего-то два раза…
- Чёй-то ты друга забывать стал, Лысый! – Наигранно обижался Генка. – Или новую подружку себе завёл вместо этой своей козы, Лины? Так познакомил бы как-то!
- Без проблем, Геныч! Хоть завтра! Сходим в тренажёрный зал, познакомишься…
- Она там работает?
- Угу, работает… И зовут её Штанга!..
- Иди ты в жопу, Андрюха! Мне и без таких знакомств хорошо!
- А мне вот плохо, братишка… Потому и бегаю туда. Под такой женщиной поваляться – одно удовольствие!
- Не-е! Мне бабы с другими фигурами нравятся! А такие, не в моём вкусе!
- Колхоз – дело добровольное!..
Его шрамы затянулись основательно, и теперь, понять, что они свежие можно было лишь по цвету – они, пока ещё, не успев стать с годами белыми, были пунцового цвета…
…Худо-бедно но время шло, и Филин крепчал с каждым днём…
…В тот день он проснулся не как обычно, в 6.00, чтобы к 8.00 уже быть на работе, а посреди ночи…
Филин попил воды и взглянул на часы. Стрелки показывали 2.45. Андрей пристальнее всмотрелся в циферблат и…
- Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! – Прокуковала внутри его головы маленькая кукушечка.
«…Ну, вот… Вот ты и дождался, капитан!.. Год прошёл!.. Пора в дорогу собираться!..»
В крохотном окошечке его наручных часов фосфоресцировала новая, уже сегодняшняя дата – 1 September 2001…
И счастье!..
Какое же это было неземное счастье понять, наконец, что ты выжил, что не сломался, что ты победил в этом марафоне, в этом забеге на год, в этой гонке со временем!..
Филин чувствовал себя Олимпийским чемпионом, который взошёл на пьедестал! А наградой, его золотой медалью победителя, должно было стать безоговорочное возвращение на службу в Легион! Вот что было той целью, к которой он так стремился и так тяжело шёл…
Теперь…
Теперь ему оставалось только одно – собрать денег на обратный билет во Францию…
Все последующие дни, все его друзья, знакомые, коллеги по работе попросту «не узнавали» Андрея! Он опять превратился в весельчака-балагура, в нём опять кипела энергия и жажда жизни, и он носился, словно заводной! Ему задавали вопросы, спрашивали о том, что же такое с ним произошло, а он, в ответ, только отшучивался и сообщал «по большому секрету», что у него опять выросли крылья. Они не понимали Андрея, вернее, понимали каждый по-своему, хотя…
Он сообщал им самую настоящую «правду» – у Филина, израненного и покалеченного, еле живого ещё недавно, вновь «отросли» былые, сильные и мощные крылья!.. Он вновь обрёл былую форму и…
Филин вновь собирался в полёт!..
* * *
…В тот день, отстояв свою ночную смену, он прибежал домой, переоделся, по уже заведённой привычке, и ринулся в тренажёрный зал… Потом, после двух с половиной часов «любви» со штангой, он сходил на пляж, искупался, позагорал немного, и к полудню вернулся домой.
Настроение было «выше крыши». Даже спать не особенно хотелось, после работы и спортзала! И он решил, что посмотрит немного телевизор, а потом ляжет покемарить. А вечером пойдёт в «Апельсин» – сегодня, в кое-то веки, ему самому вдруг захотелось выпить в компании друзей…
Он включил телевизор и в одну секунду обалдел от увиденного на экране:
…- Не понял?!
Он смотрел на экран телевизора и никак не мог понять, что же там такое происходит? Толи по всем каналам «крутили» какой-то новый фантастический «ужастик»-блокбастер Стивена Кинга, толи у него попросту на радостях, напрочь и окончательно «сорвало крышу»! Поверить в то, что такое может происходить на самом деле он просто не мог! Ну, не укладывалось это в его голове и всё тут! Да, я думаю, что тогда, 11 сентября 2001, не он один был такой! В то, что может произойти то, что произошло в этот день в Соединённых Штатах, не мог поверить никто и никогда!..
Андрей наблюдал, как горел первый из «Близнецов» – репортаж вёлся в прямом эфире. Он даже вздрогнул, дёрнулся всем телом, когда на его глазах в башню второго «Близнеца» врезался самолёт… А потом, на его глазах, обе башни исчезли в многометровых клубах серой пыли – «Близнецы» обрушились…
Так, в напряжённом вглядывании в экран телевизора, прошёл весь день, и весь вечер… Андрей кожей чувствовал, ощущал на физическом уровне, всю ту боль и ужас, который испытывали сейчас американцы, особенно те, кто находился недалеко от «погибших» «Близнецов»…
«…Мама дорогая! Что же это такое творится?! Что? Откуда вообще взялись все эти самолёты, боевики-смертники? И где?! В стране, которая так гордилась на весь свет своей армией, своими спецслужбами, да и вообще всей своей национальной обороной?! И что? Что теперь будет? Новая мировая война?! Против кого? С кем они воевать будут? Со всем мусульманским миром?! Не получится! Даже у Штатов на это силёнок не хватит! Даже у них!.. Но что-то будет обязательно!»…
…- Чё думаешь, Геныч? Что дальше будет? – Он встретились в ресторане только на следующий день.
- Полна жопа огурцов будет!
- Думаешь, полезут америкосы куда-нибудь на Ближний Восток, за себя помстить маленько?
- Даже и не сомневайся! Этот Бен, который Ладен, уже и так всех достал, а теперь ещё и это!
- В Саудовскую Аравию или Эмираты не полезут однозначно!
- А им туда и не надо, Андрюха!
- Тогда остаётся Ирак, Иран, Афган или Пакистан!
- Это точно! В Ираке Саддам – весь мир уже затрахал своими угрозами! В Иране – аятолла этот, не помню как его, тоже борзеет. В Афгане – талибы вконец опухли! Да и Пакистан уж сколько лет…
- Похоже… – Задумался Андрей. – Очень похоже…
- Вот, помяни моё слово, а где-нибудь здесь, в каком-то из этих мест америкосы и решать оторваться по полной! А иначе позорище на весь мир!
- В общем, надо ехать… – Подвёл итог Андрей. – Пора!
- Куда ехать? – Не понял его Гена.
- Да-а… Это я так… О своём о пионерском…
..Резонанс во всём мире, этот самый большой и кровавый, за всю историю, теракт, имел действительно огромный. Каждая из стран что-то делала, для того, чтобы обезопасить себя от террористов…
Делал и Израиль…
Страну «закрыли»…
Ни улететь, ни прилететь сюда теперь было невозможно… Так же, как и купить авиабилеты… Особенно в Европу…
Планы Андрея, такие радужные, вдруг поблёкли и скукожились. И настроение Филина тоже изменилось… Теперь он ходил задумчивый и сосредоточенный… Но он не сдавался!
Правдами, или неправдами, но Андрею удалось, всё же, купить один билет на рейс Тель-Авив – Марсель. На 25 октября!..
«…Ладно! Ничего! Это же не год! Это всего лишь ещё один месяц! Всего один! Потерплю! А пока буду продолжать в зал ходить, набирать форму…»…
…А к концу сентября ему предложили хорошую работу, на которую он с удовольствием и перешёл, оставив, опостылевший до изжоги супермаркет – надоело человеку ковыряться в чужих сумках!.. Теперь он сел за руль десятиместного микроавтобуса и возил людей. Работяг на заводы и обратно домой, детишек в детские сады и школы… И это ему даже нравилось!.. Как-никак, а «семейная» профессия – все мужчины в его родне, кроме него самого, были профессиональными, матёрыми «шоферюгами». Тут уж, как говориться, в семье не без…
Он крутил «баранку» своего раздолбанного вдрызг авто, а когда выдавалось свободное время, прикручивал всё новые «блины» на штангу, раз за разом добавляя вес…
Он даже, вроде бы, помирился с Линой, и та потихонечку опять начала похаживать к нему в дом заночевать, видимо узрев в его работе некие для себя меркантильные перспективы… А Андрей… Он только посмеивался мысленно…
«…Что же ты делать-то будешь, красапета, за счёт кого жить, рыба-прилипала, когда узнаешь, что я уезжаю «без обратного адреса», а?..»
…Время шло, и Филин терпеливо ждал своего часа…
…Как-то, в середине октября, зазвонил его мобильник и в трубке прозвучал незнакомый, очень напористый такой, грудной женский голос:
- Будьте добры! Это Андрей Проценко?
- Я слушаю! – Ответил Андрей.
- Меня зовут Инга Леснова! Я корреспондент русского еженедельника «Панорама»! Могу я задать вам несколько вопросов?..
«Панорама» был одним из самых популярных в Израиле среди «русских», и самым объёмным, новостным и развлекательным еженедельником, который читали абсолютно все! Большое, красочное, солидное издание, газетного формата, но страниц на 40, если не больше!..
- А в чём дело?
- Мне посоветовали поговорить именно с вами, как с военным профессионалом. Хочется услышать ваше мнение, по поводу того, что Соединённые Штаты собираются ввести свои войска в Афганистан и…
- Кто вам обо мне рассказал, девушка?
- Это профессиональный секрет!
- Тогда вот что я вам скажу! Идите-ка вы в задницу, вместе со всеми вашими секретами! Я по телефону, с незнакомыми мне людьми, на провокационные темы не разговариваю! До свидания! – И дал отбой.
Она позвонила через два часа, уже больше небыла так уверена в себе, поняв, что одно название «Панорама», которое должно было, по идее, «развязать язык» любому, в случае с Андреем не сработало – ему было «до лампочки» откуда ему и кто звонил.
- Извините… Это ещё раз Инга вас беспокоит…
- Я же уже сказал!
- А если бы мы встретились? Вы можете приехать ко мне завтра, в редакцию, в Тель-Авив?
- Вы наверное уже давно живёте в Израиле?
- Пятнадцать лет! – Произнесла она не без гордости, словно все эти пятнадцать лет совершала подвиг.
- Оно и видно… Поэтому стали плохо понимать по-русски… Ладно! Поясняю подробно!.. Ни завтра, ни через неделю, ни через год я, ни в какую там редакцию не поеду – у меня работа и очень напряжённый график! Я ясно выражаюсь?
- Д-да-а… – Проблеяла журналистка.
- И вообще! Советую бросить вам эти барские замашки!.. Это вам от меня что-то надо, а не мне! Мне-то он вас только потеря времени впустую!.. Так что, если хотите поговорить, вставайте со стула и приезжайте в Нетанию! И не забудьте своё удостоверение! Иначе вернётесь ни с чем! Теперь ясно?
- Я-а-асно!..
- Да свидания! – И он опять дал отбой.
И был третий звонок, уже под вечер.
«…Вот же, бля, привязалась! З-зараза!..»
- Да!!! – Рявкнул он в трубку погромче, чтобы напугать «журналюгу».
Но та оказалась с крепкой нервной системой – профессия обязывала.
- Это опять я!
- Вижу!
- У вас завтра найдётся для меня время?
Андрей очень хотел от неё отвязаться, а потому назвал заведомо неудобное время:
- Да! У меня есть «окно во времени»! С 23.00 до 23.15…
- А-а-а пораньше?
- Нет! – Отрезал Андрей категорично.
- Хорошо! Я приеду!
И ему ничего не оставалось, как назначить место встречи…
И они встретились на следующий день…
…- Я хочу задать вам несколько вопросов, и я знаю, что вы можете иметь на них довольно компетентное мнение, как человек…
- Стоп! – Рявкнул Андрей. – Не тарахти!.. Сейчас, сначала, ты ответишь мне на моих два вопроса, а потом будешь задавать свои!
- Хорошо…
- Вопрос первый… – Он протянул руку. – Редакционное удостоверение и теудат зеут ! Прямо сейчас!!!
Девушка довольно долго рылась в своей сумочке, ожидая, видимо, что Андрею надоест. Но он был твёрд в своём желании проверить кто она такая, и журналистке ничего не оставалось, как явить на свет, в конце концов, свои документы и вложить их в руку такого несговорчивого и подозрительного «интервьюера».
Андрей тщательнейшим образом проверил документы девушки и не заметил никакого подвоха:
«…Хрен его знает… Всё, вроде бы, настоящее… Хотя… Как говаривал ещё Ося Бендер Кисе Воробьяненову, когда тот показывал ему свой советский паспорт: «При современном развитии технологий на западе, соорудить такие бумажки – пара пустяков!»… Ладно… Посмотрим, что будет дальше…»
Он вернул ей документы:
- Вопрос второй… – И в упор посмотрел девушке в глаза. – На ответ три секунды! Откуда ты обо мне знаешь и что? Быстро!!!
- Про тебя мне рассказала Вероника, жена Феликса, хозяина «Версаля»! Я знаю только то, что ты когда-то служил в каком-то спецназе в Афганистане и ещё где-то! – Выпалила журналистка на одном дыхании. – Это всё!
Филин смотрел на нее, не отрываясь, ещё примерно минуту, потом достал мобильник и позвонил Феликсу:
- Алё! Феликс? Привет! Узнал?
- Тебя забудешь!
- Скажи, пожалуйста, ты можешь передать трубочку Веронике?
- А зачем?
- Ну, мне надо спросить её об одной из её подруг.
- О ком?
- Инга Леснова.
- А! Эта журналисточка из «Панорамы»?
- Она… Ты её тоже знаешь?
- Конечно! Мы довольно часто общаемся семьями.
- Хорошо… Что вы ей обо мне рассказали, Фела?
- А!.. Ну, так это было примерно неделю назад. Она искала кого-то из бывших офицеров, кто служил в Афгане. Ну, мы ей и подсказали немного…
- Что?
- То, что я о тебе знаю…
- Ладно…
- Что-то не так, застрельщик?
- Та нет… Всё в порядке… Только это, Феликс… Я тебя очень прошу, на будущее… Если надумаешь обо мне кому-то, что-то рассказывать, то посоветуйся сначала со мной! Окей? Это меня касается напрямую!..
- Без проблем…
- И ещё, Феликс… Запомни! «Бывших офицеров» на бывает! Пока!
Андрей положил телефон в карман и посмотрел на Ингу:
- Ладно… Поехали…
- Куда?! – Спросила она как-то уж совсем заполошно.
Девушка, даже самая смелая, даже журналистка, всё-равно всегда останется всего-лишь слабой девушкой!.. Но теперь эта проныра точно знала с кем имеет дело и в саамы последний момент испугалась. Не иначе, как собственной настойчивости… Теперь в ней боролись два чувства: страха и журналистского профессионализма. И она совершенно растерялась, не зная в тот момент, какому из них отдать предпочтение… Среди ночи…
Андрей улыбнулся:
- Не бойся, «бумажная душа»… Работать поедем… График у меня – людей с работы надо забирать в 12.00, а до завода ещё доехать надо… В машине и поговорим… Ну? Едем, или как?
- Едем…
И уже сидя в машине, Андрей спросил её:
- Как же ты что записывать-то будешь, на ходу? Трясёт же ведь?
- А я запомню…
И он ей поверил… А зря!.. Доверять журналистам, «при исполнении служебных обязанностей» – значит обдурить самого себя!.. Андрей-то думал, что они просто поболтают, и она никогда не запомнит весь этот трёп… И ошибся в самой сути!.. Инга «запомнила» абсолютно всё! До последней запятой!.. Потому что втихаря от Филина включила диктофон…
Правда, и Андрей, не стал вываливать ей всю правду, раскрывать секреты и выворачивать душу наизнанку – незачем было, да и не доверял он ей всё же до конца… О Легионе, Инга так и не узнала ни слова, а про службу в Отряде всего-лишь полуправду…
И, как потом увидел Андрей в газете, получилась не статья с мнением «на тему», а какая-то абсолютная самореклама, которая ему была совершенно не нужна! Но… Тогда, когда этот номер газеты увидел свет, ему было уже абсолютно «до фени», что и как будет – он улетал в Марсель…
* * *
23 октября 2001 г. Израиль.
Статья в еженедельнике «Панорама»:
«Победят ли американцы в Афганистане?» …
Инга Леснова интервьюирует бывшего советского спецназовца
23 октября 2001
«…На сегодняшний день это единственный народ, который воюет уже больше тысячи лет. Они всё время в войне… Афганцы там живут. Кто только не пытался их завоевать – они не проиграли ни одну войну!..»
(Андрей Проценко)
«У Андрея Проценко нет фотографий «афганского» периода. Им, бойцам элитного спецподразделения, где Андрей был командиром оперативно-тактической разведгруппы, просто не разрешалось фотографироваться. Через три месяца после начала службы в Афганистане Андрей не успел вовремя «нырнуть» в траншею, был «снят» вражеским снайпером и на этом его «афганский» период закончился. Раненого офицера отправили лечиться на Родину. Потом были ещё антитеррористические спецоперации в Ферганской долине, Абхазии, Нагорном Карабахе, ещё ранения… В 23 года после тяжёлой контузии Андрей был комиссован и стал пенсионером Советской Армии. Его родители в Одессе до сих пор получают за него эту военную пенсию.
В Израиле Андрей живёт в Нетании и работает водителем микроавтобуса, занимается перевозками людей. Его рабочий день начинается в шесть утра и заканчивается далеко за полночь. Иногда случаются «окна» – перерывы в час-полтора между очередными ходками. Мне повезло попасть в одно из них. Я села на переднее сидение его видавшего виды транспорта, он завёл машину, я включила диктофон, и мы поехали… Нет, я не сразу начала задавать вопросы – отвлеклась на несколько минут, рассматривая фотографии: вот он в компании Вовчика и Лёвчика, вот – в обществе Арканова, Оганезова и других известных юмористов, а вот – с «Лесоповалом». На обратной стороне последней фотографии – дарственная надпись: «С благодарностью – настоящему бультерьеру».
«Это они мне написали, когда после концерта я дал им от толпы уйти», комментирует Андрей.
Так что и в Израиле тебе нашлась работа «по специальности» – охраняешь «звёзд» от проявления «публичной любви»? А мне казалось, что у нас в Израиле народ интеллигентный, одежду кумиров на сувениры не рвёт.
Вот она обратная сторона славы.
Абсолютно обратная.
Но с Вовчиком и Лёвчиком подобных происшествий небыло?
С Вовчиком и Лёвчиком, в общем-то, особых проблем небыло. Их очень любят и относятся уважительно. Их я в основном возил по Израилю. Хорошие мужики. Простые и очень свойские…
Ты учился на телохранителя в Израиле?
Ну… Прошёл здесь местную специализацию… Учились и личной охране, и охране объектов… Работал сапёром, сопровождал грузы на территорию Палестинской Автономии. Последняя моя работа – сопровождал «Кока-Колу» в район Шхема…
А охранять артистов ещё будешь?
Почему нет? Если пригласят – буду.
Почему тебя приглашают? Твоё имя, как специалиста, известно в этом кругу?
Те, кому нужна серьёзная охрана, и при этом чтобы «телки» не выделялись из толпы (На профессиональном сленге «телок» – это телохранитель. А двухметровые мальчики с необъятными шеями – это всё только показуха) – те приглашают меня. Кто-то меня знает, кто-то кому-то советует, и меня зовут работать.
Это хорошо оплачивается?
Я работал в личной охране у одного «нового израильского русского», и он, когда приглашал меня, сказал: «Ты будешь моим доктором. Ты будешь заботиться о моём здоровье». А своё здоровье они – люди, у которых есть деньги – ценят.
Не так давно был проведён первый чемпионат мира среди телохранителей. Кстати, российская команда там заняла первое место. Ты бы хотел принять участие в таком чемпионате?
Я не видел этого сюжета, у меня небыло времени. Хотя было бы интересно посмотреть. Насчёт того, что русские – лучшие в мире, так об этом никто никогда и не спорил. У нас совсем другая школа… Но чемпионат мира среди телохранителей?! Телохранитель он на то и телохранитель, чтобы быть готовым к нападению и не выделяться из толпы в виде мишени. Совершенно не зря в последнее время все современные спецслужбы России – ОМОНы, СОБРы и другие – все работают в масках. «Светить» своё лицо неэтично и очень непрофессионально.
И может быть опасно для жизни.
Именно! Поэтому я этот чемпионат изначально, по определению считаю глупостью!
Университеты
Вернёмся в детство. Разве мальчик Андрюша мечтал стать офицером и специалистом по борьбе с террором?
Мальчик Андрюша учился в музыкальной школе по классу гитары, и изучал довольно редкий и забытый испанский стиль «фарука», и преподаватель прочил ему большое будущее – карьеру великого гитариста.
Но когда родители попытались «помочь» Андрюше поступить в музыкальное училище, он, из чувства юношеского протеста, поступил не в музыкальное училище, а в военное… Я поступил в Одесское артиллерийское училище. Кто из Одессы, тот знает это учебное заведение.
Как раз там и пригодилось умение играть на гитаре! Гитара – это всегда в душе. Это как первая любовь…
Но как ты понял, что военная служба – это твоё, что это – на всю жизнь?
Я всегда любил читать исторические мемуары, любил военную историю. Мне это нравилось. Мальчик Андрюша, в своё время, был не очень здоровым, много болел, сейчас уже и не помню чем, но иногда по три четверти по болезни пропускал. Я сидел дома и читал книги.
У тебя небыло проблем заболеть, и пропустить контрольную?
Я окончил школу с золотой медалью, училище – с красным дипломом.
Образцово-показательный ребёнок.
Ну, нет. Я небыл образцово-показательным отличником – я всегда был хулиганом. Помню, по моему поводу специально собирался педсовет – решали, что со мной делать, переводить ли вообще в девятый класс. Потому, что по всем предметам у меня были пятёрки, а по поведению – двойка… И в Училище меня тоже держали только потому, что я был единственный на всю батарею отличник. Из шести человек нашей компании в Училище до конца, до выпуска продержался один я, наверное, только лишь благодаря тому, что я хотел учиться и учился. А что касается хулиганства, то это было наравне с остальными.
Самую «яркую» свою выходку помнишь?
Да… В соседнем военном Училище, «Объединёнке», учились выходцы из всех стран, с которыми Советский Союз в то время дружил. Сцепились с какими-то «арабчуками». Потом оказалось, что подрались с племянником Министра Обороны Йемена… За это двоих из нашей компании выкинули из Училища. Меня ласково пожурили – на десять суток отправили на гауптвахту, но оставили.
Когда определилась твоя специализация?
Практически с первого курса. Я – поклонник всего восточного. Очень люблю Конфуция, уважаю буддизм. Я – человек верующий, но… В глубоко душе я считаю себя буддистом. Занимался восточными единоборствами у лучшего в то время тренера на Украине. Когда поступал в Училище, это и повлияло на мою судьбу. Ведь при поступлении недостаточно сдать экзамены, даже на все пятёрки. Надо ещё пройти, как его здесь называли, психотест и сдать физподготовку.
В Училище поступали ребята, уже имевшие серьёзные результаты в спорте – «кандидаты в мастера», «мастера спорта». Их всех отобрал к себе во взвод один капитан, капитан Бессонов, мы его называли «Бесом». Действительно – бес! Этот человек отслужил два срока в Афганистане, имел боевые награды, и после этого был направлен в военное Училище.
Нас было тридцать два курсанта, но до выпуска дошли двадцать четыре… Когда у нас были занятия по физподготовке, по тактике ведения спецопераций – он всему учил нас на основе своего боевого опыта…
Получилось, что у нас один такой взвод из всего Училища выпустился – несколько ребят пошли потом служить в Десантные Войска, несколько – в Морскую Пехоту… А я получил распределение в Московский военный округ. Сначала обрадовался – Москва!.. Но, когда приехал на место службы, оказалось, что это и не Москва вовсе. Это был учебный центр, база спецподразделения. «Зимние квартиры» у нас были в Подмосковье, а в остальное время мы базировались в очень многих местах, практически по всему бывшему Союзу, начиная от Белоруссии и заканчивая Туркменским Военным округом…
Но Москву хоть успел посмотреть?
Уже после армии…
В Афганистане
Так как ты узнал, что тебя посылают в Афганистан?
У нас все офицеры проходили «обкатку» в «горячих точках». Когда я начинал – это был Афганистан. Практически все молодые лейтенанты проходили через это… Получил там свое первое ранение, первую награду и первое внеочередное звание…
Подробнее, пожалуйста – какое ранение, какую награду и какое звание?
Через полгода после выпуска я был уже «старшим лейтенантом», мне дали на погоны ещё одну звёздочку. Досрочно… Это на полтора года раньше, чем положено. За ранение, как офицеру, дали орден Красной Звезды. Ранение… Снайпер меня «снял». Не успел я вовремя «нырнуть» в укрытие…
С кем тебе пришлось воевать?
Что такое джихад? Это – война против неверных. Есть «воины Ислама», моджахеды, которые и ведут эту войну. Они не бандиты, они просто воюют за свою веру. И есть душманы. Душман, дословно с языка фарси переводится, как «бандит». Это контрабандисты, которые перевозят караванами через горы оружие и наркотики. Эти воюют за свои деньги, прикрываясь священным джихадом… Что сейчас происходит на Кавказе? Зелёные повязки на головах, «зелёное знамя Ислама» с написанными на нём сурами из Корана – вот это и есть джихад, это и есть моджахеды…
Когда ты был в Афганистане, кто против кого воевал, и зачем там находилась бывшая Советская Армия?
Тяжёлый вопрос… Мне трудно об этом говорить, но мне кажется, что это была политическая война. Мы там не воевали. Мы там пытались поддерживать выгодное для бывшего Союза правительство Бабрака Кармаля, которое существовало на тот день. А они, афганцы, они с нами воевали.
Афганский народ – это вообще хитрая субстанция. На сегодняшний день это единственный народ, который воюет уже тысячу лет. Они всё время в войне. Почему наша война затянулась на девять лет и мы её так и не выиграли? Да мы бы её никогда не выиграли! Потому, что, во-первых, они воюют у себя на Родине, а дома, как говорится, и стены помогают. Во-вторых, горные условия… Для того, чтобы воевать в горах, надо, чтобы организм был для этого приспособлен. Нужно иметь специальную технику и специальную подготовку для ведения войны в горных условиях. Горы – это горы… Недостаток кислорода, перепад температур… Внизу – жара, на леднике – мороз. Всё это очень сложно… А афганцы там живут. Кто только ни пытался их завоевать – они ни одну войну не проиграли. Афганистан – это болото, трясина… Туда любая страна, какая ни попадает – она там и вязнет. Точно так же увязли и мы, точно так же, если туда сунутся, увязнут и американцы. Они пытаются сделать блиц-войну – этого не будет. Вести в горных условиях молниеносную войну – невозможно!.. Там есть такие перевалы и горные ущелья, в которых просто не могут летать вертолёты из-за постоянных сильнейших «сквозняков», их там натурально сдувает! В мире есть только два вертолёта, которые способны летать на такой высоте, при разреженном воздухе и постоянных «сквозняках» в ущельях да ещё и выполнять боевые задачи – Ми-24, мы его называли «Крокодил», и Ка-50, «Чёрная Акула». Но они оба наши! А у американцев… Там нужна только пехота. Грубая «ножная сила»… В Афганистане нереально провести блиц-войну. Если она будет, то она будет затяжная. И будет буквальным повторением нашей…
То есть американцы её не выиграют?
Они её не выиграют никогда!
Если американцы применят ядерное оружие, это поможет выиграть афганскую войну?
Афганистан – очень специфическая страна. Они живут кланово. Они, может быть, говорят на разных наречиях, но они очень дружны. Сейчас есть такая идея – поддержать Северный Альянс генерала Рашида Дустума… Когда афганцы будут воевать между собой – это одно. Но если только решаться на «ковровые» бомбардировки, весь Афганистан сплотится! А это чревато большими последствиями! Тогда «под ружьё» встанут даже десятилетние пацаны. Тогда они будут расценивать американцев, как захватчиков… Днём он обычный пастух или духанщик, а вечером он достаёт из-под полы автомат и идёт на блокпосты стрелять… Они и нас считали захватчиками, а против захватчиков воюет вся страна…
У тебя специализация – борьба с террором. Как именно можно воевать с террористами? Они же не ведут цивилизованную войну по каким-то правилам. Там, в то время, уже был Усама бен Ладен?
Понятие «цивилизованная война» – это понятие, придуманное абсолютно гражданскими людьми, совершенно не понимающими, что такое война вообще! Такого понятия вообще не существует!.. А насчёт Бен Ладена… Нет, тогда, в 1988 году, мы про него не слышали… Вернее слышали, но не в таком контексте, как сейчас – «Террорист Номер Один»… Тогда он был известен как полевой командир отряда «исламского» спецназа «Чёрные Аисты»… Известный был отряд!.. Бойцами его были только наёмники-арабы, абсолютные фанатики, которые одевались во всё чёрное, и только чёрное!.. Если они совершали нападение, то всегда шли «до конца»! И, либо гибли сами, либо полностью истребляли колонну, или блокпост. Они никогда не сдавались в плен и не брали пленных… Абсолютное зверьё!.. А террор… Бороться с терроризмом, эффективно бороться – это не тупо строчить из пулемёта по обкуренным анашой «ростовым мишеням»… Тут особый подход должен быть, и особые методы…
В чём состоит особенность борьбы с террором?
Есть разные аспекты этой борьбы. Есть оперативная работа, есть работа с агентурой…
То есть, как в фильме «Место встречи…», надо внедрить своего человека в террористическую группировку?
Только так! Кроме того, нужно искать людей – членов этих группировок, чем-то недовольных, а такие всегда находятся – всем не угодишь, кто-то считает себя обделённым славой, кто-то считает, что им мало заплатили, и они все считают себя обиженными – таких людей надо находить и вербовать. Есть и другая сторона агентурной работы. Все эти люди обязательно ходят в чайхану, в духаны, в мечети. Там тоже должны быть свои люди – осведомители… Это нормальная, обычная работа с агентурной сетью… Но такую сеть надо создавать, а на это порой уходят и месяцы, и годы…
То, что случилось в Америке – это можно было предусмотреть и предотвратить, как ты считаешь?
Я не знаю… Мне кажется, всё не так просто… В тот день я пришёл с работы, включил телевизор и смотрел во всех подробностях, как это произошло. Я видел, как рухнула первая башня, как вторая, как они всё рассказывали, что в один день было угнано 11 самолётов, и у меня возникло впечатление, что за всем этим стоит спецслужба какого-то государства… Явная беспомощность спецслужб США!.. Так не бывает! Что-то здесь не то… Это не только Бен Ладен со своей «Аль-Каидой», так мне думается… За этим явно стоит какое-то государство с прекрасным финансированием и отличной спецслужбой. Такие крупномасштабные операции обычно, и, как правило, и проводятся спецслужбами.
А как ты считаешь, могло ли быть сверхзадачей этой атаки – развязывание Третьей мировой войны?
Это чушь. Она никому на нужна, эта война.
А может быть, с террором как раз и нужно воевать? Потому, что он них нигде нет спасения, ни в каком уголке земного шара. Может быть, сейчас, если все объединятся, удастся искоренить это зло – террор?
Может быть… Но, дело в том, что террор – это террор, а война – это война. Вокруг Израиля – десятимиллионная арабская армия трёх сильнейших арабских государств, которая, если бы захотела, то в три дня сбросила бы Израиль в море. Почему этого не делают? Потому, что это никому не надо. Террор со стороны Палестинской Автономии – это политические игры. Арафат просто «ищет своё место под политическим солнцем». Когда-то, точно так же «носили в зубах» и Муамара Каддафи, и Роберто Мугабе. Потом они стали президентами и попросту затихли, достигнув своих целей… А развязанные боевые действия не нужны никому. Этим ничего не достигнуть.
А почему Америка с Англией, собираясь воевать с Афганистаном, тем временем бомбят Ирак?
Я думаю, это просто по старой памяти. Чтобы Саддаму Хусейну мало не казалось… Я не думаю, что будет широкомасштабная военная операция в Афганистане… Хотя и не исключаю напрочь… Что-то, наверняка, будет. Так это не оставят. Но широкомасштабная война… Это огромные средства, это огромные людские ресурсы… У нас в Афганистане стояла огромная 40-вая армия, и её мощь, её контингент, наращивались из года в год… Как они себе это представляют?
Можно задать тебе ещё несколько личных вопросов?
Пожалуйста…
Когда ты собирался ехать в Израиль, кстати, а почему ты принял такое решение, разве ты рассчитывал, что сможешь найти здесь работу в соответствии с полученной квалификацией?
Я приехал сюда шесть с половиной лет назад со своей семьёй. Два с половиной года прожил в Афуле. Потом развёлся с женой, так уж сложилось, и вот уже четыре года живу в Нетании. Почему здесь? Просто, после развода мне надо было куда-то уехать, и я уехал в никуда. Переехал в Нетанию. Мне понравился этот город, потому, что очень напомнил Одессу.
А насчёт работы… Если человек хочет работать, он всегда найдёт её для себя. У меня была судьба всех эмигрантов: заводы, стройки, посудомойщик, грузчик, помощник мастера… Потом начал работать в охране. Вначале проверял сумки в магазинах, потом пошла более серьёзная работа. Охранял и сопровождал грузы до недавнего времени – до марта месяца, пока не случилось последнее ранение…
Когда у тебя день рождения?
Которое? У меня их пять…
Главное. По паспорту.
Я родился за две минуты до Нового Года. Записали – 1 января. В 2002 мне стукнет 34 года.
Ты веришь в свой знак – Козерог?
Верю. Я очень упрямый.
Ты доволен жизнью? Адреналина в крови хватает?
Честно говоря – нет! После всего того, что было, сейчас жизнь мне кажется пресной. Не хватает опасности…»
* * *
…Эту статью Андрей прочитал уже тогда, когда авиалайнер взмыл в небо и направился на север, к берегам Франции.
Он купил этот толстый еженедельник уже в аэропорту, чтобы не скучать в полёте последующих три часа… И, как оказалось, не заскучал!.. Он читал эту писанину и мысленно ухохатывался…
Статья получилась огромная, на целых два газетных разворота. Андрей читал её и усмехался. Даже не мысленно! Его улыбка, то и дело, вводила в замешательство снующих по походу стюардесс.
«…Мама дорогая! Ну и глупая же сволочь! А ведь я на неё запросто могу и в суд подать! За использование спецтехники без моего на то разрешения и её предварительного предупреждения! И понаписала всякую белиберду! Да, к тому же, ещё и русский язык основательно подзабыла, дура! Кто же так по-русски фразы строит! Ладно! Хрен с ней! Да и с ними со всеми!.. Пусть и дальше ищут своих «золотых рыбок» в этом мутном, стоячем болоте… А мне теперь уже не до них! Совсем не до них!.. Я теперь опять свободен! Я вырвался!..»
Филин был счастлив!..
Счастлив по-настоящему!.. Так как может быть счастлив только тот, кто перенёс муки, лишения, страдания в застенках и наконец-то вырвался на свободу…
Он летел! Он парил над землёй! А сейчас, в самолёте, это было в самом прямом смысле!
А собирался он… Собирался он так, как-будто уезжает навсегда! Да, собственно говоря, именно на это он и надеялся – больше никогда не возвращаться в страну, которая так и не стала ему ни домом, ни, уж тем более, Родиной. Да и, слава Богу! Жалеть было абсолютно не о чем! Ну, разве что, за дочей Машенькой. Но он совершенно не собирался её забывать! Андрею было совсем не всё равно, какой вырастет его дочь, и он собирался ей помогать и поддерживать её! Но, издалека… Да и, ещё, за другом Генкой-музыкантом…
А Лина… Ей он попросту подарил всё, что удалось ему «нажить» за этот год… Абсолютно всё!
«…Пусть пользуется… Мне теперь это барахло совершенно ни к чему…»
Филин был по-настоящему свободен! И его не тянули за ноги гири, ни долгов, ни нажитых и приобретённых «на свои кровные» «благ цивилизации» в виде холодильников, телевизоров, и тому подобной, прочей требухи… От всего этого барахла он избавился без тени сомнения и сожаления – в его «полёте» это могло только мешать! А он летел! Уже летел…
Филин продолжал свой опасный полёт…
Для чего? Он и сам этого не знал. Но знал другое – у него есть профессия, которую он любит, опыт, знания и, теперь уже, мудрость не по возрасту. И у него была сумасшедшая, до ломоты в зубах, потребность поделиться всем этим, с теми молодыми-«зелёными», которые уже шли ему на смену…
…Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю,
Чую с гибельным восторгом – пропадаю! Пропадаю!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Hо что-то кони мне попались привередливые,
И дожить не успел, мне допеть, не успеть.
Сгину я, меня пушинкой ураган сметет с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром.
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони,
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть.
Hо что-то кони мне попались привередливые,
И дожить, не успеть, мне допеть, не успеть…
И небыло сейчас в целом свете более правильных слов, чем те, которые написал Владимир Семёнович Высоцкий в своей песне. И не сказать лучше никому! Потому, что именно эти строчки полностью, как зеркало, отображали то, что творилось в дуже Андрея сейчас. До самой последней запятой!.. И он пел! Пел эти, ставшие для него очень символичными, почти святыми, строки! Пел, как заклинание, как свою, совершенно новую и известную только ему, молитву!..
Мы успели – в гости к Богу не бывает опозданий.
Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?
Или это колокольчик весь зашелся от рыданий?
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Hо что-то кони мне попались привередливые,
Коль дожить не успел, так хотя бы допеть!
«…Успею! Ты всё успеешь, капитан Филин! Ты всё успеешь, Андрюха, брат, если сумел дожить до этого дня… Прав был тогда, без малого два года назад великий Махатма Кут Хуми, когда я «лечил» свои мозги в буддийском дзонге Кулха Чу. Этот великий человек, да и человек ли вообще, сказал, что я буду жить долго, и сделаю всё что задумал, если переступлю «порог» своего тридцатитрёхлетия… Ну, что ж!.. Я его переступил!.. Теперь остаётся только идти дальше, этим, своим путём…»
* * *
25 октября 2001 г. Франция. Абажёль.
«…- Здравствуй, лейтенант!..»
…Самолёт прибыл в аэропорт Марселя точно по расписанию, в 13.20…
И…
Времени у Андрея было «вагон и маленькая тележка» – практически вся жизнь – чтобы не торопиться. Чтобы подумать ещё раз, правильно он делает сейчас, возвращаясь туда, где уже несколько раз чуть было, не отдал Богу душу… Он мог позвонить, и остаться у него на сутки или двое, своему старому сокурснику ещё по Училищу Сергею Палию, «Ёжику», который теперь был Жаком Рано. Он мог бы позвонить, и остаться на несколько месяцев, своему однополчанину и другу Питону, Виктору Попа, который теперь был уже пенсионером Легиона и имел уйму свободного времени. Он мог бы, наверное, позвонить и той красавице-стюардессе Эжен, или, как он её называл «стюардесса по имени Жанна, обожаема ты и желанна», позвонить и остаться у неё на всю жизнь… Он мог бы… Здесь, в этом городе ему было куда пойти!..
Он, наверное, мог бы… Но…
«…Простите меня! Простите вы все! Мои родные и дорогие моему сердцу люди! Мы ещё увидимся, и не раз!.. Но не сегодня!.. Сегодня я спешу… Я и так уже опоздал к своему сроку!.. На два месяца опоздал!.. И я лечу-у-у!..»
Он действительно летел…
Прямо с самолёта, пройдя все таможенные и пограничные формальности за пятнадцать минут, он выскочил на площадь перед аэровокзалом, поймал машину с шашечками такси, нарисованными на дверцах, и скомандовал:
- Pour la gare ferroviaire! Plus vite s'il vous pla;t! – Эту фразу он заучивал несколько дней, готовясь в дорогу.
Пожилой водитель, истинный француз, только покачал головой и пробурчал себе под нос:
- Oh, vraiment ceux-ci russe! ;ternellement ils se d;p;chent, comme les Corses!
Видавший виды «Пежо» рванул с места и тут же влился в плотный автомобильный поток…
Андрей немного нервничал, потому что хотел успеть именно на этот, дневной поезд. Он помнил расписание и знал, что на Абажёль электропоезд отходит ровно в 14.00. Следующий, вечерний, был только в 22.00. И был ещё один, рано утром, в 6.10.
Если уж быть совсем точным, то до самого Абажёля, до военной базы по сути, Французского Легиона, не шёл никакой транспорт. Отправившись из Марселя, поездом надо было ехать около трёх часов. Поезд проходил мимо Абажёля километрах в двадцати, останавливаясь в этом районе всего-то на три минуты на, едва заметном, полустанке. От него, до небольшого посёлочка, что был от Абажёля уже километрах в десяти, курсировал, как челнок, небольшой, пропыленный автобус. Опоздать на него было невозможно, потому что он специально приезжал к этому полустанку к прибытию «Марсельской» электрички. А вот уже из посёлка все желающие попасть в Абажёль добирались сами, «своим ходом». Кого-то встречали на машинах, а кто попроще – топал десять километров на своих двоих.
Андрей очень рассчитывал попасть на КПП Абажёля ещё сегодня, часов через пять, к семи часам вечера, если повезёт. А потому занервничал немного, когда увидел впереди на улице затор, а стрелки его часов уже показывали 13.40… Но, волновался он зря – пожилой таксист-марселец знал в этом городе, казалось, каждую дырку и щель, где мог бы протиснутся его старенький «Пежо»!.. К вокзалу они подъехали в 13.55…
А ещё через пять минут, счастливый и немного вспотевший от беготни, Филин «сложил крылья», усевшись в мягкое и очень удобное кресло «общего вагона для курящих пассажиров». У него опять был тайм-аут в три часа, чтобы расслабиться немного и привести свои мысли в порядок…
* * *
…25 октября 2001, 19.10 РМ…
До красно-белого, полосатого шлагбаума оставалось пройти метров сто…
«…Ну вот… Вот ты и у цели, Андрюха… Рад? Безумно! – Все десять километров, которые он шёл в довольно резвом темпе, Андрей разговаривал сам с собой, спрашивал и отвечал на вопросы. Своему Альтерэго. – Счастлив? Ещё больше, чем рад!.. И что теперь? Боишься? Есть немного… Боюсь, что опоздал… Правда, не по своей вине, но… Ведь в армии никого не интересуют причины – здесь интересны только случившиеся факты… Думаешь Паук поставил на тебе «большой крест»? Не знаю! Посмотрим… А пока… Пока надо переодеться по форме… А вся моя форма, год назад осталась… Правильно! У Мари… У лейтенанта Савёлофф… Как-то вот она меня встретит – это ещё большой вопрос… Я же, ведь, её обидел, по сути, свалив тогда, год назад, в Израиль… А обиженная женщина – это затаившийся вулкан, который всегда взрывается в самый неподходящий момент!.. Ладно!.. Чего гадать?! Как будет, так и будет… Ну, всё!.. Прибыли!..»
Он подошёл к молоденькому легионеру с нашивкой капрала и заговорил медленно, запинаясь на каждом слове:
- Могу я попросить господина капрала разрешить мне позвонить в штаб?
Капрал осмотрел долгим взглядом, с ног до головы, Андрея, словно рентгеном просветил. А видок у нашего героя, надо признаться, был довольно подозрительный…
Конец октября в южной Франции – это довольно промозглая, сырая погода с мелким, моросящим дождиком, как правило, и температурой, не выше 10-12 градусов. В общем, мерзко, противно и довольно холодно. Особенно, если человек приехал оттуда, где воздух ещё был прогрет до 25-ти…
Андрей был одет в лёгкие летние туфли, которые уже успели промокнуть насквозь, как и его рубашка-безрукавка и лёгкие бежевые льняные брюки, которые, к тому же, уже чуть ли не по колено были заляпаны грязью. Да ещё и довольно тощая, ярко-красная, спортивная сумка, свисающая с плеча… Он-то, как раз, не замечал всего этого! Все эти «препятствия», холод, голод, сырость, были для Андрея теперь такой мелочью, что они были абсолютно «недостойны» его внимания теперь. Теперь, когда он был на «финишной прямой» своего длительного «марафонского забега» и практически добрался до своей «финишной ленточки»!..
Но видок, по правде говоря, его был тот ещё…
- А кто вы такой, месье? – Спросил подозрительно капрал и «ненавязчиво» расстегнул кабуру пистолета, висевшую на поясе, и отступил от Андрея на два шага.
«…Молодец! Знает «службу» парнишка! Так и надо поступать с незнакомыми типами, которые по уши в грязи! Всё правильно!..»
- Я хотел бы поговорить с лейтенантом Савёлофф…
Эта фраза далась Филину с трудом…
Ещё начиная с 20 марта, когда он валялся на койке медицинского центра Ицхака Рабина после операции, и когда к нему пришла социальный работник с вопросом, чтобы он хотел, чтобы ему принесли. Ещё с того дня он попросил принести ему русско-французский и русско-английский разговорники… И все последующие после этого дня полгода, Андрей, как только выдавалось несколько свободных минут, пытался «реанимировать» в своей голове эти языки. Он слушал песни, пытаясь понять их смысл, он смотрел телеканалы «National Geographic», «Animal Planet», да и другие… А 11 сентября он смотрел все события по каналам «BBC» и «CBS»… Особенно, если честно, он в этом деле не продвинулся – в голове напрочь образовался какой-то непреодолимый порог – но всё же… Объясниться, на самом примитивном уровне он уже мог. По-английски… С французским же языком, дело обстояло похуже… И тем не менее… На самом простом, бытовом уровне, объясниться он уже мог…
…Капрал, дежуривший на КПП вместе с двумя рядовыми легионерами, ещё раз взглянул на «посетителя» подозрительно, подозвал одного из бойцов, который тут же его «взял на мушку» своего FAMAS, и вошёл помещенье КПП. С кем он связывался, с кем говорил, Андрей, конечно же слышать не мог, но… Через несколько минут он вновь появился на крыльце и молча махнул ему рукой, приглашая войти.
- Говорите, месье! – Он протянул Андрею телефонную трубку. – Капитан Савёлофф на связи!
- Капитан? – Удивился Андрей немало.
- Так точно! Капитан! И в данный момент дежурный по штабу! Вам повезло, месье!
«…Вот так дела! Мари уже Капитан!.. Хотя… А чему удивляться-то? Она в лейтенантах не меньше трёх лет отходила – пора уже, пора!..»
- Алё!
- Капитан Савёлофф слушает! – Раздался в телефонной трубке такой знакомый голос.
А Андрей…
Почему-то в этот момент, его сердце сжал своей мощной пятернёй какой-то великан, так что он даже задохнулся, а к горлу подкатил огромный комок…
- Говорите же! – Раздался в трубке голос с уже требовательной интонацией.
- Здравствуйте, лейтенант… – «Проблеял» Андрей.
- Моё звание «Капитан», месье! Кто вы?
- Год прошёл и ты меня уже не узнала… А ведь обещала ждать… А я помню тебя ещё лейтенантом, Мари…
Он пересыпал свою речь английскими и французскими словами – странная это была «смесь» – но Мари, старший переводчик штаба, владеющая свободно, кроме родного французского ещё четырьмя европейскими языками, прекрасно поняла этот «Эсперанто».
- Ты-ы?!! – Теперь, это было слышно, задохнулась и она. – Ты где?!!
Этот чисто женский вопрос вызвал у Андрея улыбку:
- Там, откуда звоню…
- Я сейчас!..
- Подожди! У тебя моя форма оставалась…
- Да-да!!! Жди там! Через десять минут приедет посыльный с твоей формой… А я… Я сейчас закончу тут дела все дела, сдам дежурство и… Пятнадцать минут!
- Пауку не звони. Хорошо?
- Почему?
- Я сам…
- Хорошо! Дай трубку дежурному!
Андрей передал телефон капралу и стал наблюдать за теми метаморфозами, которые стали происходить с его лицом… Он сначала стало ещё более серьёзным, потом его глаза стали постепенно округляться, а челюсть отвисать книзу, а закончилось это «превращение» тем, что лицо капрала стало похожим на дыню, с выпученными глазами и «отвалившейся» челюстью… И всё это произошло ровно за одну минуту.
- Так точно, мадмуазель капитан! Будет сделано!
Только и сказал он в конце этой минуты и положил трубку на место.
И потом тупо уставился на Андрея.
А тот только хмыкнул – ему, как это и было всегда, в подобных ситуациях, опять пришёл в голову древний одесский, еврейский анекдот:
«Как-то в одном еврейском селе, недалеко от Одессы, один из его жителей загонял небольшую отару в свой двор. Только вот не получалось у него ничего – овцы никак не хотели входить в ворота. Тут из соседнего дома вышел мужчина, посмотрел на мучения своего соседа и спросил:
- Слушай, Наум! А чего это они идти не хотят? Ворота же старые!
- Всё правильно, Абрам, всё правильно! – Ответил Наум своему соседу. – Но бараны новые!..»
- Не смотри на меня так, капрал… Лучше выполняй приказ…
Андрей, мог бы, конечно, попытаться рассказать ему этот анекдот, но боялся, что русский юмор понимали только русские, а парень явно был не оттуда родом…
- Да-да, месье!
Капрал как-то странно засуетился, забегал, явно не соображая с чего начать.
«…Вот же она ему «изжоги нагнала»!.. Да и не удивительно!.. Как она тогда в госпитале, совершенно голая, поставила по толпу мужиков по стойке «Смирно!», вообще сплошная умора была!..»
Капрал, тем временем, «соорудил» для Андрея полулитровую чашку кофе и замер в стойке «гончей, учуявшей дичь».
- Что-то ещё, месье?
- Нет, спасибо, капрал… Я тут подожду, а ты не отвлекайся – неси службу…
Ровно через десять минут, как и обещала Мари, к КПП подкатил штабной «Хаммер», из него выпрыгнул сержант с большим пластиковым пакетом и «крупной рысью» побежал к зданию.
«…А вот и моя шкура прибыла!.. Вот теперь точно всё будет в полном порядке!..»
- Спасибо, сержант! Вы свободны!
Андрей не дал посыльному раскрыть рта, он просто взял у него пакет и отправился в комнату для гостей, чтобы переодеться…
Форма, которую ему привёз посыльный, была не «повседневная», камуфлированная, а именно та, парадная, со всеми регалиями и аксельбантами, которую одевали только по большим национальным праздниками типа Дня Независимости, или, действительно, на парады.
Занятие с переодеванием было более чем привычное, а, главное, приятным и таким долгожданным, что не заняло много времени. И когда Андрей через несколько минут услышал звук двигателя приближавшейся на «всех парах» машины, он просто вышел из здания и стал ждать на крыльце…
- Разрешите поприветствовать, месье капитан!
Лицо капрала, от увиденного, стало абсолютно очумевшим.
- Вольно… Вы меня уже поприветствовали, капрал… Несите службу…
Мари, казалось, выпрыгнула из «Хаммера» на ходу, пробежала шагов десять, и бросилась в объятия Андрея.
- Ты вернулся!!! Ты вернулся, Ален!!! – Слёзы радости огромными алмазами катились из её зелёных глазищ. – А я еже и не надеялась!!!
Она, ничуть не изменилась, и была всё той же, Мари Савёлофф, «девушкой без комплексов», которой всегда было глубоко «по тулумбасу» кто и что о ней скажет! Они никогда не стеснялась выражать свои чувства на людях, справедливо считая, что это её личное дело! И, наверное, была права… Она была свободна от обычных людских ханжеских предрассудков и в этом была её абсолютная свобода!.. Поучится бы у ней этому многим и многим людям, как тогда, наверное, стало бы легко жить!..
* * *
…И была в этот день, 25 октября, ещё одна, не менее трогательная для Андрея, встреча…
Пока они ехали к штабу, Мари всё щебетала, над его ухом, хотя Андрей и понимал едва четверть из всего сказанного, и раз за разом целовала его небритую щёку…
«…И на кой хрен ты попёрся в этот Израиль тогда, мудила?! – Спрашивал он себя раз за разом, обнимая девушку за талию. – Чё те здесь-то не сиделось, идиот?.. Но, зато… Зато ты знаешь, что хоть кому-то нужен не из-за денег и положения, а просто так, потому что ты есть…»
Ему удалось «поймать» короткий промежуток и спросить:
- Генерал в штабе?
- Конечно! Где же ему быть?! Сейчас приедем, и я ему сообщу, что ты…
- Нет, Мари! Я сам!..
- Хорошо! Как ты хочешь!..
…Они вошли в комнату дежурного по штабу, которым был теперь какой-то, незнакомый Андрею, лейтенант. Он вскочил с места и вытянулся по стойке «Смирно!» приветствуя старших офицеров и тоже «округлил» глаза увидев на кителе Андрея награды, а на голове Малиновый Берет, что даже в Легионе было огромной редкостью .
- Я могу позвонить? – Спросил у него Филин.
- Да, конечно, месье капитан!
Андрей набрал знакомый номер, но не внутренний, а обычный, городской:
- Слушаю Жерарди! – Ответил знакомый, уверенный голос.
- Здравствуйте, мон женераль!
Паук узнал его сразу:
- А-ха! Ален! Здравствуй, сынок! – Чувствовалось, что генерал рад этому звонку, рад услышать голос своего любимца. – Как дела, капитан? Как твое здоровье? Слышу, ты вспомнил и язык!
- Не совсем, мон женераль… Но я готов вновь приступить к службе!..
- Что ж… Это хорошо… Но тебе придётся пройти медкомиссию…
- Я готов, Паук!
Генерал замолчал на несколько секунд:
- Ну… Если так… Приезжай! Я буду тебя ждать, капитан. Когда ты приедешь?
- Я уже приехал, мон женераль.
- Не понял?! Это шутка? Где ты, Ален?
- В десяти метрах от тебя, Паук! – Улыбнулся Андрей – сюрприз удался. – Звоню из комнаты дежурного по штабу…
В ответ, в телефонной трубке раздался грохот и пошли гудки отбоя. А через секунду, где-то в коридоре, раздался грохот двери, врезавшейся в стенку и топот бегущего человека, обутого в тяжёлые, прыжковые «берцы»…
Генерал ворвался в комнату как торнадо!
Он тут же сграбастал Филина в свои медвежьи объятия и стал тискать с неимоверной силой:
- Ты всегда любил делать сюрпризы, капитан! Только, по большей части, они были неприятные!.. А теперь, генерал Жерарди, дождался, наконец-то, от своего протеже и приятного подарка!.. Ален! – Паук отстранил Андрея от себя на вытянутые руки. – Почему ты не сказал, не сообщил о своём приезде?! Тебя бы встретили ещё в Марселе, в аэропорту!
- Хотел ещё раз убедится в том, что я что-то могу, мон женераль… Да и не хотел никого отвлекать своей персоной…
- Как был сумасброд, так им и остался! Я прав, Мари?!.. Ну что с тобой делать!.. Ладно! Пойдемте ко мне! Сегодня можно и выпить, за встречу!..
…Да. Именно так всё и было в том памятный день…
* * * * *
Эпилог
* * *
14 марта 2008 г. Москва…
…Андрей встал из-за своего компьютера и подошёл к окну…
«…Ну вот… Вот и ещё один год жизни «прожит» за месяц в воспоминаниях… Наверное, самый тяжёлый год, моей жизни… Сколько нервов, сколько пота и крови отобрал у меня тот год… Словами-то и не расскажешь! Не хватает тех слов, не находятся! А даже, если и нашлись бы, то ведь не поверит же никто!.. Потому, что вся эта история больше похожа на сказку, или на голливудский боевичок, сценарий, к которому писал новоявленный Ганс Христиан Андерсен от военной тематики… Да… Серьёзная такая сказочка-ужастик для взрослых и не слабонервных!.. Только… Мне-то этот «сценарий» написала сама жизнь…»
Он походил немного по кухне, заварил себе кофе, а мысли его всё так же продолжали крутиться вокруг одного и того же, сталкиваясь лбами:
«…А может и не надо всё это никому? Может… Кому нужны воспоминая потрёпанного войной «дважды пенсионера»?.. Только… Тогда придётся забыть и тех, отличных, мужественных парней, которые остались там… Кто в горах, кто в джунглях… И что? Оставить, задвинуть в самый дальний угол своего «чердака» память о них?! О Задире, о Готе?!. Но, ведь, я же обязан им! Обязан самым дорогим, что есть у человека – жизнью… И это я, а не они, сижу сейчас здесь, пью этот кофе, бля!.. Ну, уж не-ет!!! Никогда я не забуду своих друзей! Никогда!!! И самое малое, что я могу сейчас для них сделать, так это рассказать о них в своих книгах! Потому, что эти парни этого достойны! Куда как достойны!.. И я расскажу о них, о всех!..»
Филин опять уселся за клавиатуру компьютера и стал вспоминать…
«…А то год… Тогда, 25 октября, он ещё не закончился для меня… Оказалось, что «мой взвод», полноправным командиром которого вот уже год был Стар, 1 ноября отправляется… В Афганистан!.. В составе контингента американских и английских десантников – Франция приняла решения тоже поучаствовать в поимке Бен Ладена… Я тогда «встал на дыбы» и попросился вместе с ними, но Паук поставил условие – если мне удастся убедить врачей, что я действительно готов к этой «работе»… Это было сложно! Сложно ещё и тем, что они «обнаружили» на мне следы трёх операций, о которых они ещё не знали… А когда выяснилось, что левое лёгкое «тю-тю»… «…Мы даже не уверены, что вы сможете просто служит! – Проговорил тогда хирург. – А уж о горных условиях Афганистана вообще не может быть и речи! Там и здоровым-то крайне тяжело!..»… И мне, в течение четырёх дней, пришлось доказывать этим эскулапам, что они оч-чень ошибаются на моё счёт и что я не «верблюд», мать их!.. А «последней каплей» в пользу моей правоты стало преодоление «спецполосы препятствий» на время и в полной выкладке 30 октября… Ох, как же я тогда хотел быть радом со своими «пацанами», ох, как хотел!.. Норматив времени, в который укладываются да-алеко не все, я тогда даже перекрыл!.. Правда… Если бы не Мари, которая в самом конце полосы поджидала меня с ватным тампоном, обильно смоченным нашатырным спиртом и пластиковой бутылкой воды, то я, наверное, так там на той полосе и остался бы навсегда… Но… Повезло… Врачи мою «реанимацию» не видели…
А Маришку было жаль…
Эх! Видел бы кто тогда её глаза!.. Грустные глаза лани!.. Она так долго меня ждала и… Через несколько дней ей проходилось опять со мной прощаться…
- Ты вернёшься?
- Обязательно, Мари!
- Ален! Андрей!.. Это Афганистан!.. Там очень опасно!..
- Я буду беречь себя… Для тебя, капитан Савёлофф!
- Обещаешь? Пообещай мне!
- Обещаю!
- Хорошо… Я подожду ещё…
- Я ненадолго, Мари. Эта командировка всего-то на два месяца!
- Да, я знаю… 30 декабря вы должны вернуться…
- Вот видишь!
- Но я очень боюсь за тебя!
- Не бойся… Там я уже бывал… Места знакомые… Так что…
- Всё будет хорошо?
- Именно! Всё будет хорошо!..
…Да… Этот наш последний разговор… Никогда я не прощу себе, что не послушал тогда эту девушку! Никогда, наверное!..»
Андрей вновь оторвался от своего компьютера, подошёл к окну и закурил, какую уж по счёту сегодня, сигарету… Он вспоминал… Вспоминал не только события… Он вспоминал людей, близких его сердцу, которые были безвозвратно потеряны…
…У беды глаза зелёные
Не простят, не пощадят.
С головой стою склонённою,
Виноватый пряча взгляд.
В поле ласковое выйду я,
И заплачу над собой.
Кто же боль такую выдумал?
И зачем мне эта боль?..
«…Мари…
…А я… Я всё же улетел 1 ноября, вместе со всем своим взводом… В качестве «куратора» предстоящих спецопераций, как представитель штаба. Как, в своё время, ездил и Скорпион, и раньше это делали другие офицеры… Теперь он, я, перешёл в статус «штабного». Странное и необычное для меня было это состояние, но… Теперь это было «моё место»…»
Андрей прошёлся в последний раз, затем подошёл к своему компьютеру, и решительно захлопнул его крышку.
Всё! Теперь всё!..
Год «закончен»!..
Нет! Ему, конечно же, было ещё, что рассказать!
И о том «дежавю», которое он испытал, вернувшись в Афганистан через тринадцать лет!.. И о том, как он «координировал» свой взвод в Кот д’Ивуаре, через полтора года… И о том, как наконец-то вернулся на Родину, в Одессу через столько лет!..
И он ещё расскажет обо всем этом! Но… Позже. Не сейчас… Потому, что это была уже совсем другая история… Которая будет тебе, Дрогой Читатель интересна не меньше, чем все другие, предыдущие…
До встречи, с Филином, который продолжает свой полёт…
Россия. Москва.
14 марта 2008 года.