Полёт за моря - 3

                Моим друзьям посвящается.















Андрей Негривода



ПОЛЁТ ЗА МОРЯ…
                (скитания Филина)












































Книга третья





















* * *
От автора
И опять здравствуй мой дорогой и уже многократно проверенный, а потому и родной уже, Читатель! Вот и опять мы встречаемся с тобой, и надеюсь, что не случайно. А скорее всего потому, что тебе стала небезразлична судьба нашего с тобой общего героя, простого одесского парня Проценко Андрея. Орденоносного, боевого капитана-пенсионера прославленного Отряда специального назначения «Витязь», Крапового Берета, известного в узких военных кругах как Филин. В своём давнем прошлом… А в прошлом ближайшем… Легионер Французского иностранного Легиона, успевший всего за неполных два года вырасти от рядового легионера до лейтенанта, стать кавалером ордена «Военныё крест (за боевую операцию)» и медали «Ордена «Святого Георга» с мечами», и получить из рук живой «легенды» Легиона, бригадного генерала Огюста Жерарди, легендарного «Паука», Малиновый Берет. Огромная честь, надо признать, ибо берет этот, носил и носит до сих пор в себе смысл наивысшей ступени воинского мастерства, как и наш, Краповый!.. Андрей, а для французов Ален Ферри, стал тогда «семьдесят седьмым». В смысле, действующих легионеров, имеющих право носить, такой берет, на тот момент было 76 – Андрей стал «77»… Дважды «Краповый», дважды «капитан» … Да ты, наверное, и так уже знаешь всё то, что я успел рассказать про этого парня!
Что ж!
Если здесь и сейчас, то не будем терять времени попусту!
И как говорят французы – «La marche, en avant!», или по-нашенски: «Марш, вперёд!».
Вперёд! По следам, оставленным на дорогах войны. По следам Филина…
















Пролог.

Новый, 2008 год… Яркий и феерический!
Ах, как же они его встретили!!! Весело и беззаботно! Они… Андрей и его Иришка! И о чём было ещё думать, о чём мечтать, если его СЧАСТЬЕ было вот оно, прямо здесь и сейчас, рядом с ним – улыбающаяся, беззаботная и, наверное, счастливая, его жена, его любимая Иришечка Бокова…
Он смотрел на неё и понимал, что, наверное именно ради Всего Этого, именно ради неё, он и топтал так долго своими ногами военные тропы… Только теперь, когда ему исполнилось 40, когда абсолютно все его сокурсники по Училищу уже давно были подполковниками, а кое-кто и полковниками, из тех, кому удалось дожить до этого возраста, а он был, всего лишь, «дважды пенсионер» и «трижды капитан», именно теперь он понял, для чего Всё Это было пройдено и пережито. И два вынужденных, «добровольных» плена… И бесконечные «скачки» по горам, джунглям и пустыням земного шарика. А сколько их было! Афганистан, Фергана, Кавказ, Нигерия, Зимбабве, горящее, в межнационально-религиозной бойне, Косово, Боливия, опять Афганистан, Кот-д’Ивуар… И четыре клинических смерти, «обретённые» в этих «походах»… И награды… Одни из самых уважаемых, в среде тех, кто в них хоть что-то понимал… И два «Краповых Берета»… И исполосованное шрамами тело до такой степени, что он, как девка-малолетка стеснялся раздеться на пляже…
А большие душевные потери?! Его мытарства, его не просто кошки, а здоровенные львы на душе, которые скребли своими когтями и рвали на части его душу пополам!..
Его дети, живущие так далеко… Доча Машенька, которая в свои почти семнадцать уже была «невестой на-выданьи», но, при всём при этом, серьёзно собиралась стать офицером-переводчиком израильской армии, и свободно владеющая в своём возрасте шестью(!) языками…
Максик!.. Его Максим… Пятилетний бутуз. Умный не по годам, сильный, и смелый до безрассудства… Всё зовущий его, Андрея, своего папу, жить вместе с ним…
Только теперь, он понимал, что всё это было не зря! Что всё это имело смысл не просто в том, что «Кто-то должен делать и эту работу!», а в неком пути познания, преодоления и… Приобщения и обретения… Он обрёл счастье!.. Он обрёл своё неземное счастье, которое носило земное имя – Ирина…
Он был счастлив!
Только вот… Ничего не мог поделать со своей памятью! И рад был бы забыть, но… Что-то всё время напоминало ему о прожитом. Что-то не давало покоя…
И он раз от разу окунался в эти беспокойные волны. Раз от разу вновь, как тогда, как в первый раз, переживал всё, что видел, слышал и делал…


Часть первая
«Здравствуй, «La l;gion – ma Patrie! »!
* * *
…Испытай, завладев еще теплым мечом,
И доспехи, надев, что почём, что почём?!
Испытай, кто ты – трус иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг,
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг,
Оттого, что убили его, не тебя.

Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал,
По оскалу забрал – этот смерти оскал,
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы.

Если путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал, что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал.

Если ж мяса с ножа ты не ел ни куска,
Если ж pуки сложа, наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, палачом,
Значит, в жизни ты был ни пpичём, ни пpичём…
(В.С.Высоцкий, «Баллада о борьбе»).

* * *
1 марта 2000 г. Абажёль.
Возвращение…

…Андрей сидел в комнате для посетителей на, уже успевшем стать ему родным, КПП и ждал сопровождающего офицера. Была середина дня, когда он вновь появился здесь, около этих ворот, вернее шлагбаума, потому что эти автоматические ворота закрывались только на ночь. Он всё ещё сомневался в правильности своего выбора, а потому… Он просто попросил дежурного офицера, а сегодня это был совершенно незнакомый ему сержант, пропустить его внутрь. Попросил на русском языке. Почему? Андрей и сам не знал этого. Просто, наверное, хотел, чтобы его приняли за нового волонтёра, который пытается стать испытать судьбу и стать легионером, чтобы оттянуть немного тот момент, когда ему придётся вновь вернуться к своей, такой нелёгкой и такой обеденной для него, жизни солдата. Он сидел отрешённо, как тогда, в первый раз, два года назад, когда он ждал своего самого первого «сопровождающего офицера»…
Ждать, как и тогда пришлось долго, несколько часов.
Андрей сидел в душной комнате и смотрел в окно. Большой диск жёлтого солнца уже перевалил за полдень и стал постепенно приобретать оранжевые тона. Едва-едва родившаяся, ранняя в этом году, весна постепенно начинала вступать в свои права. Кое-где уже потекли первые ручьи из-под снега, кое-где уже появились на ветках самые первые, самые смелые пичуги. В воздухе, еще довольно прохладном, уже чувствовались самые первые, пока ещё очень робкие, но набирающие силу с каждой минутой, тёплые весенние струйки ветерка. Всё говорило о том, что природа просыпается после зимы, и вот-вот разгуляется во всю свою мощь, радуясь пришедшей Весне…
Андрей наслаждался пробуждением Природы, впитывал в себя её жизнетворные соки и… Пытался разобраться в самом себе… Пытался понять так ли правильно он поступает сейчас, опять вернувшись сюда, к самым первым и «самым главным» воротам Французского Иностранного легиона…
«Полгода… Полгода прошло!.. Ведь ты же клялся, Андрюха, сам себе клался, тогда, в июле, когда еле-еле выкарабкался из госпиталя, когда едва не завернул ласты, что больше никогда не вернёшься сюда… Что остоелозило тебе всё до цветных чёртиков в глазах… Что хватит уже на твой век войны и пора подумать о душе… Что уже давно пора создать настоящую семью… Жениться… Родить сына… И что? Что ты здесь делаешь?!. Почему ты не остался в Кулха Чу? Ведь, ещё две недели назад ты именно так и собирался поступить?.. И почему ты не остался вчера, у этой красавицы Эжен, ведь она просила тебя об этом?.. Почему ты здесь, капитан? Неужели не навоевался ещё за всю жизнь? Неужели тебе было мало всего того, что уже успел испытать на своём веку?..»
Он посмотрел сквозь стекло окна на дежурного сержанта, такого молодого и, наверняка, совершенно неопытного, на, совсем уж «сопливого», часового, который нёс службу у шлагбаума и с силой потер своё лицо ладонью.
«…Да, нет, не мало, наверное – любому по маковку хватит, только… А кто же будет тогда учить выживать вот этих вот салабонов? Кто их научит, если не ты и не такие, как ты, Андрюха? Что будет, если вдруг решать уйти со службы одновременно такие вояки, как твои Стар, Питон, Вайпер, Гот, Джамп, Задира, Водяной?.. Нет, мир конечно же не остановится и не рухнет в тартарары, и обязательно найдутся другие, не менее достойные, но… Почему не мы? Почему не Я?... Ведь ты, Андрей, свет Ляксеич, начал так жить уже давно, ещё с 88-го, когда принял и проникся всей душой девизом Отряда: «Если не мы, то кто?»… И что теперь, задний ход?.. И это ты, которого называли Филином, который никогда не поворачивался к противнику спиной, как бы тяжело и опасно небыло?.. А ведь великий Кут Хуми похвалил твой выбор, и назвал тебя, чуть ли не сталкером… Нет, Андрюха… Обратного пути у тебя уже нет… И все твои сомнения – говно! Потому что ты сейчас не где-то, неизвестно где, и даже не под «тёплым крылышком» красавицы Эжен. Ты сейчас там, где должен быть, потому что это твой путь!.. Путь «преодоления и познания»… Так учил тебя Фа Сянь, так учил тебя великий старец Кут Хуми… И ты теперь просто обязан пройти его до конца… Долгим или коротким он будет… Кто знает?..»
Андрей вышел из душной комнаты на свежий, слегка морозный, но уже такой весенний воздух, закурил полюбившийся ему «Gitanes», и обратился к сержанту на страшной смеси русского, английского и французского языков:
- А скажите, пожалуйста, месье, долго ли мне ещё ждать этого вашего «сопровождающего»?
Сержант, которому от роду-то было едва «двадцатник», но который уже успел «полностью осознать», что он и есть «гордость» французской армии, надул щёки как хомяк, для солидности не иначе. Выждав почти шекспировскую паузу, он и изрёк сакраментальную фразу на «чистом французском языке», стараясь вворачивать в оборот такие слова, которые врядли могли бы быть известны «не французу»:
- Офицер, который прибудет тогда, когда у него найдётся на вас время, не мой, а ваш «Сопровождающий». – Юнец одёрнул форменную камуфлированную куртку и ещё больше «задрал нос». – И вообще, месье… Для того, чтобы стать одним из Нас, надо приложить немало усилий, в том числе и терпение… Вы вообще должны были бы сказать мне спасибо, что я позволил вам ждать не на улице у шлагбаума, а в комнате для посетителей… Хотя… Если у вас не хватает выдержки, то вы можете идти… Обратную дорогу вы уже знаете… В засаде терпение – самое важное качество!.. И проверяется оно здесь… Ждите!.. И может быть вам повезёт…
«Бог ты мой!.. – Усмехнулся тогда Андрей, глядя на этого юнца с сержантскими нашивками и значком интендантского батальона. – Какой же ты дурашка!.. Ты ли знаешь, какое терпение надо иметь в засаде?.. Пробовал ли когда-нибудь?.. Ты же, поросёнок, даже не проверил мой рюкзак, а допустил в здание КПП…»
Он смотрел с сожалением и участием на этого юношу, возомнившего себя Наполеоном, и понимал, что если он ничего не сделает прямо сейчас, то этого индюшонка так больше никто, никогда, ничему и не научит…
«Великий Кут Хуми доверил мне нести знания и мудрость в Мир… Но, ведь, быть настоящим воином, бойцом, готовым к любым неожиданностям в любое время – это же тоже знания…»
Он так думал…
Или Андрею надоело ждать, и он решил ускорить процесс…
А может… Может ему в тот момент просто захотелось похулиганить немного, размять застоявшиеся мышцы, а заодно и проучить немного этих «охранников» КПП, чтобы «знали службу» и не «ловили ворон», обрадовавшись весне, а «ловили мышей», как и положено в карауле, на одном из самых ответственных постов?..
Хулиганство это, честно говоря, могло закончиться плачено, потому, что в непосредственной близости от здания КПП, находилось здание, где размещался весь караул, а это не менее взвода вооружённых солдат, а в пятидесяти метрах чернела на фоне весеннего неба караульная вышка, на которой маячил часовой. Но… «Устав внутренней караульной службы» уже был нарушен – на КПП вместе с дежурным обязаны были находиться не менее трёх рядовых легионеров…
- Вы не угостите меня сигаретой? – Андрей вплотную подошёл к сержанту.
- Что, свои закончились?
- Забыл в рюкзаке, а идти обратно не хочется.
- Отучайтесь лениться, месье – у нас, в Легионе, это строго наказывается… До ваших сигарет, которые «в рюкзаке», стоит пройти ровно десять шагов, поднявшись, предварительно, на три ступени… Это не так уж и сложно…
«Ясно… – Подумал наш Филин. – Ты ещё и жмот ко всему прочему, как и все тыловые… А я-то надеялся, что хоть этот экзамен ты выдержишь… А ты… Небось и сержантские нашивки-то по блату получил… Что ж… У Нас, в Легионе, Это, действительно, строго наказывается… Даже строже, чем тебе кажется, «типа сержант»…»
- А может, всё-таки, угостите сигареткой?
- Вы плохо понимаете французский, месье? – Сержант слегка набычился, напуская на своё лицо суровый вид бравого вояки.
К этому моменту Андрей успел приблизиться к дежурному на расстояние вытянутой руки. Большего было не надо…
- Это ты, мальчик, плохо понимаешь по-французски… И очень плохо несёшь службу…
Правой ладонью, со сложенными пальцами в «копьё», он не сильно ткнул незадачливого дежурного в левое подреберье, так, чтобы не разорвать ему ненароком селезёнку, но вызвать продолжительный болевой шок… Сержант буквально, что называется, «сложился пополам» на руке Филина…
Следующим был остолбеневший часовой.
«Шаг Тигра»… Этому передвижению навстречу противнику научил его монах-водонос Лао Хо…
Андрей словно вода в горной реке, неуловимо быстро, стремительно «перетёк к ногам» часового и… Остальное было делом техники… Поймать его правую руку, которая покоилась на, висевшей через плечо, штурмовой винтовке  «FAMAS G-2 Commando», взять «на болевой» и завести её за спину было делом двух секунд. После чего Андрей «нейтрализовал» солдата очень простым, эффективным, а главное, весьма оригинальным способом – он его попросту приковал… Нет, не подумайте ничего плохого, упаси Господь!.. В «штатном снаряжении» любого, кто заступал в несение караула на КПП, входили самые обычные полицейские наручники… Андрей просто пристегнул одно кольцо к предохранительной дуге спускового крючка его винтовки, а второе, как и задумано было изначально, застегнул на его правом запястье. Теперь этот парень был «при своём оружии», воспользоваться которым не мог ни при каких условиях – длина «браслетов» не позволяла! Хоть вывернись наизнанку!.. Ну, и «придавил» его Андрей немного, чего греха скрывать, так, чтобы не трепыхался, минут пять…
Вернувшись к сержанту, Андрей проделал с ним и его пистолетом «Beretta» тот же «фокус» с наручниками.
«Ну!.. И что дальше? – Подумал он, осмотрев своё «поле битвы». – Теперь-то чего? Воевать со всем караульным взводом? Полная херня!.. Кто ж так учит-то?.. А как по-другому?! «Только в трудностях и лишениях познаётся настоящая воинская служба»!.. Ладно, Андрюха! Придумается чегой-то…»
Он приподнял за талию слегка подвывающего от боли сержанта, и заволок его в комнату «Дежурного по КПП». Потом вернулся и за рядовым…
- Э!.. Ну, ты как? Не помер?
Андрей вылил уже целый графин воды на голову незадачливого дежурного и теперь легонько хлестал его ладонью по щекам.
- Давай! Приходи в себя, вояка сопливый!
- Вы-ы от-тветит-те за н-на-ападен-ние н-на-а к-карау-ул… – Пролепетал сержант.
- Ага. Согласен!.. Только ты сейчас возьмёшь трубочку. – Андрей показал на небольшой аппарат радиосвязи, беззаботно лежавший на столе. – И сделаешь два звоночка… «Накрутишь» сначала штаб, а потом «караулку».
- Вы…
- Бери трубку, военный!!! – Рявкнул Андрей сержанту прямо в лицо.
Сержант скукожился под взглядом, схватил радиостанцию и стал, раз за разом, вызывать оппонента:
- Поляна, я Дверь! Поляна, я Дверь! Ответьте!!!
- Поляна на связи! Что случилось?! Почему вызываете не по команде?!
Андрей выхватил рацию из рук сержанта:
- Поляна! Доложите Пауку, что Чиф захватил Дверь!
- Не понял! Повторите!
- Чиф «работает» упражнение 19… Дверь захвачена!..
- Принял! Что ещё?
- Не поторопитесь – начну работать «упражнение 24/4»…
- «Захват объекта»?.. Ты кто?
- Я же сказал! Доложить Пауку, что работает Чиф! У вас есть пять минут, Поляна!
- Принял.
- Отбой! – Произнёс Андрей и бросил радиостанцию в руки сержанта. – Теперь вызывай помощь… Быстро!!!
- Рубеж, я Дверь! Нападение! Рубеж, я Дверь! Совершено нападение!!!
- П-ш-ш-ш-ш… – Прошипела рация. – Дверь, я Рубеж! Что случилось?
- Нападение на КПП… Срочно требуется помощь!.. Охрана КПП взята в заложники каким-то сумасшедшим идиотом…
- Ну… Хватит!.. – Андрей выхватил станцию и со всего маху долбанул ею об угол стола. – Теперь посмотрим, как они быстро прочухают твоё сообщение… Вояки, бля, засраные!.. Мать вашу!!! И её мать!..
 Но… Надо отдать должное… Всё же не все, кто несли сегодня караул, были такими, как этот «дежурный»!
Движение в «караульном домике» началось ровно через десять секунд, после того, как поступило сообщение с КПП.
«Грамотно! Вот это уже грамотно! – Андрей наблюдал за передвижениями «противника» из глубины комнаты дежурного, за тем, как «рассыпались» во все стороны из «караулки» бойцы караульного взвода. – Вот это уже на что-то похоже!..»
- Резервная рация где?
- Там. – Сержант дрожащей рукой показал на ящик стола.
- Отлично! – Он извлёк радиостанцию и протянул её «дежурному». – Вызывай свой Рубеж! Быстро!
Сейчас Андрей «играл на грани фола». Он прекрасно понимал, потому что знал это наверняка, что если «начкар» не такой же «военный», как этот сержант, если он хоть что-то понимает в службе, то штурм КПП последует незамедлительно, с ходу… В этом психология войны и огромный опыт былых воинов – захваченный объект можно попробовать отбить штурмом «с ходу», контратакой и вернуть в течение первых минут, пока противник не успел в нём сориентироваться и закрепиться. Если же в течение первых пяти минут штурм организован небыл, то попытка взять «с ходу» закрепившегося в нём противника может вылиться в большие потери личного состава – есть каноны ведения боевых действий, которые гласят, что атакующий должен иметь перевес в живой силе перед противником, находящимся в укреплённом объекте, как минимум втрое. Да и то… Не всегда этот перевес гарантирует успех. Далеко не всегда…
- Рубеж, я Дверь! Рубеж, я Дверь!
- Рубеж на приёме! – Рявкнула радиостанция.
Сержант взглянул на Андрея, как кролик на большого удава, мол, «И чё теперь говорить-то?».
А Андрею уже шарахнул в кровь адреналин, да так, что руки-ноги заходили ходуном:
«Тормози, Андрюха! Это только ты знаешь, что всё Это «маленький прикол», учебная тревога. Они-то этого пока не знают! И отрабатывать будут серьёзно…»
- КПП заминирован! – Рявкнул он. – Мой рюкзак видел?!
Сержант кивнул головой.
- Вот и хорошо… В нём пять кило тротила!.. Пульт управления вот… – Он извлёк из кармана самый обычный сотовый телефон. – Если меня начнут атаковать – всё взлетит на воздух! Передавай!
Сержант забубнил в рацию, а Андрей схватил бинокль, висевший на гвоздике, на стене, и стал всматриваться в одного из легионеров, который показался ему, по повадкам и движениям, тем командиром, который мог здесь всем командовать. И не ошибся!
«Аг-га-а! – Андрей улыбнулся, а на душе его разлилась тёплая волна. – Теперь понятно… Ну, здравствуй, ученик… Здравствуй дорогой!.. Видать не всё так фуёво, как подумалось сначала… Ну? И что же ты теперь будешь делать? Чему я тебя научил? Покажешь или…»
А тем временем в рации раздался уверенный голос:
- Вам даётся минута, чтобы выйти из помещения, бросить оружие и сдаться! В противном случае здание будет атаковано с применением боевого оружия! В этом случае мы не можем гарантировать вам жизнь!.. Это предупредительный выстрел! Следующие выстрелы будут вестись на поражение!
В ту же секунду прямо перед окнами КПП выросли большие грязные фонтаны – пулемётчик на вышке, видимо очень неплохо знал своё дело…
- Рубеж! – Рявкнул Андрей в рацию. – Не надо меня нервировать вашим пулемётчиком! Если будет произведён еще, хоть один выстрел, всё взлетит на воздух! У меня здесь пять кило тротила, так что воронка будет не маленькой!..
Радиостанция замолчала на полминуты:
- Взвод, приготовиться! – Прозвучало вдруг.
«Молодец! Всё правильно! Именно так я тебя и учил, сержант! Не вступать в переговоры и не терять времени зря! И что теперь? Теперь ты должен перейти на запасную волну – это самое первое… – Андрей набрал кнопочками длину запасной волны, так как знал её «назубок». – А дальше… Дальше у меня есть два варианта. Либо ты пуганёшь меня хорошенько и попытаешься захватить КПП бескровно, ведь не война же здесь всё-таки, либо пойдёшь на штурм по всем правилам – Устав, в сложившейся для тебя ситуации, это позволяет…»
- Вышка, я Рубеж!
Андрей внимательно и с огромным интересом наблюдал действия «начкара», так, словно он был наблюдателем на учениях и штурмовать сейчас будут не его, а какого-то гипотетического террориста.
- Вышка на связи!
- Ну-ка, срежь козырёк! Может этот идиот и одумается!
- Есть!
В ту же секунду с вышки ударила длинная пулемётная очередь.
«Кто же это там такой виртуоз, бля?!.»
Андрей даже присел немного от неожиданности. По жестяной крыше домика КПП гулко забарабанили увесистые пули. Они, конечно же, без труда могли бы пробить и крышу, и деревянный потолок, и влететь внутрь помещения, почти не потеряв своей убойной энергии. Но… Пулемётчик поступил по другому… Он стрелял по тридцатисантиметровому жестяному козырьку, который нависал над окнами снаружи! С пятидесяти метров!
Длинная пулемётная очередь закончилась тем, что поперёк окна с крыши опустился жестяной «фартук» с неровными, рваными краями!
«Вот это да! Вот это мастер-виртуоз!.. И кого-то он мне напоминает! Уж не…»
- Рубеж, я Первый! – Рявкнула вдруг станция в руках Андрея уверенным и таким знакомым голосом.
- Слушаю Первый, я Рубеж!
- Учебная тревога! Отставить штурм! Закончить выполнение упражнения!
- Есть закончить упражнение!
- Личный состав караула построить у КПП! В здание не входить! Ждать меня!
- Это может быть опасно, Первый.
- Выполняйте приказание! Конец связи!
«Оперативно… – Андрей, внимательно слушавший все эти переговоры, взглянул на часы. – Три минуты, сорок секунд… У тебя, сержант, оставалось чуть больше минуты, а ты уже почти всё успел! Что ж… Зачёт! Отлично!..»
Он посмотрел на онемевших от удивления и испуга «заложников»:
- Что замолкли, девочки?
- Уч-чебная тр-ревога?! – Промямлил «дежурный». – Уп-пр-ражнение?!. Этого не может быть!
И тут Андрей «родил» фразу, которая по своей «мощности» могла свободно посоперничать с бендеровской «Может тебе дать ещё и ключ от квартиры, где деньги лежат?»:
- В жизни, юноша, всегда так бывает – Случается то, чего не может быть, а то, что, быть может и должно, почему-то не случается…
Сержант захлопал глазами, явно не понимая смысла сказанного, а Андрей улыбнулся и стал смотреть в окно.
Караульный взвод, строем «в колонну по два» уже приближался к КПП, так же, как и, «летевшие на всех парах» не разбирая дороги, четыре штабных «Хаммера». Через полторы минуты они встретились у шлагбаума.
- Sois ;galis;! Tranquillement! – Скомандовал сержант и печатая по асфальту шаг, приблизился к Первому. – Monsieur g;n;ral!..
- Librment, sergent!  – Отмахнулся от него генерал, и, подхватив довольно объёмный рюкзак, быстрым широким шагом направился к месту «недавнего боя». Он взлетел по ступенькам и рванул на себя дверь.
- Мон женераль! – Андрей вытянулся по стойке «Смирно!» навстречу этому бравому вояке.
- Отставить! – Улыбающийся Жерарди смотрел на Андрея своими мудрыми глазами. – Иди сюда, сынок!
Они обнялись крепко, по-мужски, по-солдатски, как могли бы обняться только воины, глубоко уважающие друг друга, «съевшие» вместе не один пуд соли.
- Ну, и что это за внеплановую учебную тревогу ты тут устроил, башибузук?
- Отработка «Упражнения 19», мон женераль!
- Решил прямо у КПП вступить в свою должность или просто скучно стало?
- Так точно!
- Что, «так точно»?
- Решил вступить в должность!.. И скучно стало…
Паук посмотрел на Андрея так, как посмотрел бы отец на любимого, но немного хулиганистого сына.
- Ладно… Вот. Переоденься. – Генерал бросил в руки Андрея тугой рюкзак. – И приведи себя в порядок, а то похож на бродягу… Три минуты!..
Генерал вышел на улицу, а Андрей разобрал рюкзак и стал очень быстро переодеваться – заставлять ждать Паука, было бы не просто верхом наглости и неуважения, но ещё и закончится, могло очень скорым и суровым наказанием.
В рюкзаке оказалась его, Андрея, форма. Но не полевая, камуфлированная, а «парадная для строя» – отутюженная тёмно-зелёная, с аксельбантами, белоснежной рубашкой и чёрным шейным платком (эту деталь принёс в армию ещё легендарный генерал Шарль де Голль), с лейтенантскими эполетами и орденскими планками, которые Андрей успел заработать за всю свою ратную жизнь – четыре советских и две французских. На самом дне рюкзака покоился его Малиновый Берет, который Андрей, с огромным удовольствием и гордостью, и водрузил на голову…
 Он аккуратно сложил свои гражданские пожитки в рюкзак и обернулся к «дежурному, находившемуся от увиденного в «состоянии грога», как сказал бы любой боксёр. Перед ним стоял не просто, намного старший по званию офицер, а человек, который носил Малиновый Берет, имел кучу наград, и к которому сам генерал Жерарди, легендарный Паук, обращался не как к подчинённому, а как к равному, как к другу!..
- Ну, что замолчали, девочки?
- Месье лейтенант! Я не знал! – Залепетал сержант. – Я… Разрешите доложить, месье лейтенант?!
- Службу надо нести правильно, сержант. – Андрею было и жаль этого сопляка, и не жаль одновременно. – В соответствии с Уставом. И не расслабляться не на секунду! Ты – сержант Легиона! Хотя, мне кажется, что после этой тревоги уже нет… И должен быть готов, везде и всегда, к отражению внезапного нападения. Везде и всегда! И у тебя был очень хороший пример – твой начальник караула. И это ему, а не тебе, надо вынести благодарность, за то, что он оперативно и очень грамотно свёл «на нет» то говно, сержант, которое произошло здесь, благодаря твоему ротозейству! Это будет тебе уроком…
Андрей развернулся и вышел и здания – три минуты, отпущенные Пауком, закончились.
Караульный взвод стоял у КПП в две шеренги, во главе со своим сержантом, а генерал прохаживался у своего «Хаммера», метрах в десяти, дымя сигареткой.
- Взвод! – Подал команду сержант.
- Отставить! – Предупредил следующую команду Андрей и поздоровался. – Здравствуйте солдаты!
- Здравия желаем, месье лейтенант.
- Вольно!
- Вольно! – Продублировал команду начальник караула.
- Сержант! Прикажите кому-нибудь из ваших капралов отвести взвод в караульное помещение, а сами останьтесь.
- Есть!
Через минуту взвод отправился в «караулку», а улыбающийся сержант приблизился к Филину:
- Месье лейтенант! Разрешите поздороваться!
Но Андрей уже сам сграбастал его в свои объятия:
- Стингер, чёрт лысый! Здоровайся, разрешаю!
Они тискали друг друга в медвежьих объятиях, так словно не виделись уже очень давно. Да, собственно, именно так и было – в последний раз этого вояку, одного из сержантов его, Андрея, взвода, он видел ещё в маё, в госпитале на Корсике. Потом Андрея перевезли в Обань… С того момента прошло почти десять месяцев.
- Чиф! – На глазах Стингера, этого сурового и рискового вояки, даже выступили две малюсенькие слезиночки. – Где ж тебя носило столько времени? Где ты был, командир?
- Кто у тебя на вышке, сержант?
- Джагглер!
- А-а! Ну, тогда понятно! – Хотя, если честно, Андрей нисколько не был удивлён. – А я-то вдруг подумал, что появился ещё один пулемётчик-виртуоз! А весь взвод?
- В Аяччо, Чиф, на Корсике.
- Не понял! Вы-то вдвоем, что здесь делаете?
- Два дня назад вернулись из очередного отпуска. Ждём самолёт…
- Понятно… А пока ждёте, вас в караул отправили, чтобы без дела не слонялись…
- Так точно!
- Ладно!.. Вечером, после караула в нашей старой казарме…
- Есть, месье лейтенант! – Стингер улыбался во все «тридцать два».
- А я пока в штаб… Не удобно заставлять ждать генерала. – Андрей попрощался со своим сержантом и направился к тяжёлым джипам…

* * *
…В штабе Паука, с момента его, Андрея, последнего посещения, практически ничего не изменилось. Те же, довольно узкие коридоры, та же дверь в генеральской приёмную с табличкой «Le g;n;ral Gerardi», и, всё тот же, секретарь – лейтенант Савёлофф. Длинноногий, сисясто-попастый, фигуристый, с большими, красивыми глазами под длиннющими ресницами, лейтенант… Мари Савёлофф…
Она поднялась навстречу вошедшим и проворковала своим грудным голосом:
- Bonjour, monsieur g;n;ral! Bonjour, monsieur lieutenent Ferry!
- Здравствуй, Мари! – Паук, не задерживаясь, проследовал к своему кабинету, бросив на ходу. – Приготовьте, пожалуйста, в комнате отдыха небольшой стол, на шесть персон, и пригласите туда через час полковника Мюррея, подполковника Брожек и капитана Дворжецки.
- Да, мон женераль! Что сказать приглашённым офицерам?
- Будет небольшой банкет, по поводу возвращения в строй боевого офицера. – Генерал «притормозил» у двери в кабинет и обернулся к Андрею. – Не безызвестного вам, Мари, лейтенанта Фэрри.
- Вы сказали на шесть персон, мон женераль?
- Ваше присутствие обязательно, лейтенант Савёлофф!
- Так точно, мон женераль! – Отозвалась по-военному девушка.
- Выполняйте! – И Паук посмотрел на Андрея. – Чего остолбенел, Чиф? Заходи, в генеральские покои, располагайся…
«Ага! Остолбенеешь тут… – Он «голодным взглядом» смотрел на генеральскую секретаршу. – А юбчонка-то у тебя стала ещё короче, лейтенант… Куда же ты теперь пистолет-то прятать будешь, когда и так «весь сникерс» снаружи?!.»
Голова Андрея, этого неисправимого ни при каких обстоятельствах одессита, порой рождала такие ассоциации, что, как говорят на Украине: «Ни в тын, ни в ворота»!.. Вот и сейчас, когда он увидел «униформу» лейтенанта Мари, произошло то же самое – он вспомнил старый анекдот:
«Обменялись, как-то Горбачёв и Рейган своими секретаршами, в знак чистых и дружеских намерений. Но, секретарши, конечно же, были агентами разведок – ЦРУ и КГБ.
Через месяц приходит шифровка в Белый Дом: «Заставляют носить юбку всё длиннее и длиннее. Скоро стану коммунисткой!»
И шифровка на Лубянку: «Юбки заставляют носить всё короче и короче! Скоро будут видны яйца и пистолет!..»…
…Посмеиваясь в душе над самим собой, Андрей вошел в кабинет вслед за генералом.
- Садись.
Генерал указал на кожаные кресла, которое стояли в глубине кабинета, возле небольшого журнального столика, а сам открыл дверцу крохотного бара, «замаскированного» под книжную полку и извлёк оттуда едва-едва початую бутылку «Hennessy XO», два пузатых хрустальных стакана и тарелочку с нарезанным лимоном.
- Хочу выпить с тобой вдвоём, Чиф, vis a vis, так сказать… Пока никто не помешал. – Произнёс Паук, усаживаясь в соседнее кресло. – И я хочу услышать первым, что собирается делать, как служить дальше, один из наиболее заслуженных моих офицеров, Семьдесят Седьмой Малиновый Берет… Ну, наливай лейтенант! Чего сидишь, время теряешь?
От Таких предложений отказываться здесь было не принято. Да и зачем? Андрею и в самом деле хотелось немного выпить без того официоза, который наверняка последует на предстоящем сабантуе. Он разлил душистую янтарную жидкость по бокалам и посмотрел на Паука.
- За твоё возвращение, Ален. – Генерал поднял свой бокал. – Bon-bon!
- Bon-bon ! – Поддержал тост Андрей.
Они чокнулись бокалами, и выпили коньяк совершенно не так, как это делают гурманы, а по-солдатски, до дна. Грамм по сто пятьдесят, не меньше…
- Наливай! – Скомандовал Жерарди.
И Андрей с удовольствием подчинился этому приказу.
По его телу начало разливаться блаженное тепло, а мысли, мчавшиеся до этого в его голове бешенным галопом, «притормозили», умерили свой бег, и потекли размеренно и спокойно. Он был «дома»…
«La l;gion – ma Patrie» – улыбнулся Андрей, и посмотрел на генерала.
- Как съездил в Гималаи, Ален?
- Всё в порядке, Паук… Всё хорошо…
- Даже более чем хорошо, вижу… – Он смотрел на лоб Андрея, где краснела свежей розовой кожей, маленькая круглая точка, отметина от недавно зажившего ожога. – Вижу, что и там ты немало преуспел, если Кут Хуми оставил тебе знак «посвящённого»… Ты мог остаться там, Ален… Почему же не остался?
- Я иду своей дорогой, Паук…
- Ясно… Может ты и прав, сынок… Время покажет… Давай выпьем, за наше, солдатское постоянство и верность долгу.
Они чокнулись и выпили ещё раз.
- Что ж. – Генерал поднялся. – Посиди здесь, отдохни. Через час Мари проводит тебя в комнату отдыха на наш общий банкет… А я, пока, отдам последние на сегодня распоряжения… Не опаздывай, лейтенант!
Генерал вышел и плотно прикрыл за собой дверь, оставляя Андрея наедине с самим собой.
И Филину не оставалось ничего, как пуститься в воспоминания. Воспоминания того, что происходило с ним совсем недавно… И уже так давно…

* * *
…Был февраль уже 2000 года.
Андрей сидел в мягком, удобном кресле огромного авиалайнера «Boeing 747», уносящего с полуострова Индостан в Европу его измученное бесконечными войнами тело и… Теперь уже, наверное, излеченную душу… Андрей возвращался… Возвращался к своей, такой нелёгкой и опасной, уж ему ли это было не знать(!), но такой привычной, до обыденности(!!!) работе… Он возвращался, чтобы продолжать служить в Легионе…
Он возвращался, мучаемый сомнениями о том, правильно ли он поступает сейчас… Ведь ещё десять дней назад он был абсолютно уверен и тверд в своём решении остаться здесь навсегда!.. Здесь на северной стороне самой высокой горы королевства Бутан, и, наверное, самой красивой во всём Каракоруме, вершине Кулагангри. Здесь, на границе с Китаем, где Андрей провёл последние три месяца…
Он вновь и вновь переживал в своём мозгу эту зиму. Зиму, проведённую среди святых людей монахов-лам, исповедовавших тантрический буддизм, в дзонге со странным, для уха европейца, названием Кулха Чу (Kulha Chhu)…


* * *
Декабрь 1999 г. – Февраль 2000 г.
«Крыша Мира».

…Дзонг  этот был не совсем обычным – это был буддистский монастырь, в котором жили тибетцы. Эти монахи пришли сюда с севера, с Тибета несколько веков назад во главе со своим далай-ламой, построили на почти отвесной северной стене Кулагангри, на высоте около 4000 метров свой дзонг, и стали здесь жить…
Но… Необычность и, даже нереальность, в каком-то смысле, была в том, что «жители» Кулха Чу были не обычные монахи-ламаисты, а аскеты исповедующие очень редко встречающееся религиозное направление тантрический буддизм – это Махатмы, Белые Братья или Учители Мира.
Когда-то давно, в двадцатые годы прошлого столетия, Рерих, совершивший своё путешествие в Гималаи, для того чтобы увидеть Махатм и отыскать чудесную страну Шамбалу написал о них: «Это люди, эволюционировавшие в течение прошлых столетий через сотни жизней, подобных нашим собственным. В прошлом они жили, любили, трудились и действовали так же, как живём, любим и трудимся сейчас мы. Они – кровь от крови и плоть от плоти нашей: они часть нашего человечества и ничем от нас не отличаются, кроме, пожалуй, того, что они старше и мудрее нас. Они – земные люди, победившие смерть и достигшие бессмертия… Это люди, обладающие многими способностями, недоступными человечеству, но избавленные от наших недостатков. Это Великие Посвященные, это Звездные Люди, достигшие максимально возможного земного развития. Это люди, которые могут творить чудеса, в понимании простолюдинов, ибо обладают многими феноменальными способностями, заключающихся в материализации, телепортации, чтении мыслей. Уникальность и чудесность Махатм заключается в том, что они не просто верят, а по-настоящему реинкарнируют из жизни в жизнь, воплощаясь, каждый раз в новой «физической оболочке»… Эволюция Белых Братьев достигла таких заоблачных высот, что само их пребывание в человеческой среде и физическом теле стало для них крайне тяжким и опасным…». Что ещё можно добавить к словам великого учёного-исследователя?..
Потому и удалялись они от мира в самые труднодоступные горы, Гималаи. Но… Эти мудрейшие люди, всё же не скрывали, абсолютно, своего существования от остального мира, потому что:
«...До тех пор, пока люди с равнин будут сомневаться, будут и любопытство и искания, а искания стимулируют размышления, порождающие усилия. Но как только секрет нашего существования станет досконально известным, не только скептическое общество не извлечет из этого пользы, но и тайна нашего пребывания будет под постоянной угрозой и потребует для охраны весьма больших затрат энергии…» – Говорил великий Махатма Мориа.
Вот уж, во истину, Учителя Мира!..
В дзонг Кулха Чу Андрей попал благодаря генералу Жерарди.
Сейчас, под мерный гул самолётных турбин, Андрей вспоминал тот их разговор в конце июля, когда он только-только вышел из госпиталя:
«…- Тебе надо побывать там, сынок! Поверь мне – я знаю… В твоём мозгу сейчас творится такое, что недолго стать постоянным пациентом психиатров, но они, к сожалению, мало что могут, Ален… Мы воины. Мы родились ими и в этом никто не виноват, но нам нельзя становиться изгоями… Тебе нужен отдых, но не среди простых людей, потому что они тебя раздражают. Твоей душе нужен отдых среди одухотворённых людей…
- Я стал идиотом, Паук? – Спросил тогда Андрей.
- Нет, Ален! Просто пришёл тот момент, когда чаша терпения в твоей душе наполнилась до краёв. Десять лет, солдат! Ты воюешь уже десять лет! Ты умирал, ты спасал других, ты терял близких… Ты пережил в свои тридцать с лишним лет столько, сколько иной не переживает и за всю жизнь! Ты наполнил свою чашу переживаний, сынок! Теперь настал момент, когда надо начать всё с чистого листа… Я сам пережил такой момент однажды… И не знаю, где и кем бы я был сейчас, если бы мне не помогли в своё время… Теперь настал и мой черёд…
- Хорошо, Паук, я поеду…
- Но сначала должно пройти некоторое время, Ален. Разрешение от Махатмы попасть в Кулха Чу даётся да-алеко не каждому! И уж во всяком случае, по просьбе того, кто там уже побывал. Должно пройти некоторое время.
- Много?
- Месяца два-три, Ален… Продержись это время и не натвори глупостей, прошу тебя. А я сделаю всё возможное…
- Хорошо, мон женераль…»



* * *
…Ещё со времён своей школьной юности, с тех времён, когда ходил к своему сенсею в додзо, где постигал искусство великого Морихея Уэсибы и его «Путь Воина», айкидо, ещё с тех времён Андрей слышал о таинственных монахах… О монахах, которые носили белые одежды, которые жили на «Крыше Мира» вдалеке от мирской суеты, проповедовали абсолютное добро, но и были уникальными воинами, обладавшими нечеловеческими способностями! Тогда, пятнадцать лет назад, мальчишке Андрею казалось, что человек, который может голыми руками и силой духа воевать в одиночку с целым войском – это тот кумир, к силе и возможностям которого, только и стоит стремиться… И он впервые задумался над тем, что эта сила духа, эта Прана, приходит только к истинно духовному человеку только тогда, когда его гуру, его учитель айкидо, Зыков, уникальный, надо сказать, человек сам по себе, один из самых первых подвижников восточных боевых искусств в Союзе, привёз его в Киргизию, в настоящий буддийский храм, Пагоду, где Андрею вручили его Чёрный Пояс. Он тогда, по глупости своей, малолетней, и наивности, взял да и задал вопрос далай-ламе о Белых Братьях. Андрей до сего дня помнит тот взгляд!.. Взгляд умудрённого жизнью старца, который смотрел на него так, как, наверное, смотрел бы прадедушка на своего малолетнего правнука, если бы тот задал ему вопрос «А как вы с прабабушкой сделали моего дедушку?»… И взгляд на его гуру, полный укоризны, в котором читалось «Что же ты не объяснил своему сыну, что таких вопросов задавать нельзя?». И огромное смущение и раскаяние во взгляде Виктора Павловича Зыкова, за своего бестолкового «лучшего ученика», какое он не видел более никогда, ни до, ни после… И ни единого слова в укор! А лишь произнесённые, с глубинным смыслом, который он начал понимать только по прошествии многих лет, слова:
«Ничто, Андрюша, не даётся даром! Любые знания постигаются только тогда, когда ученик хочет постичь науку и прилагает к этому огромные физические и душевные усилия! И успеха добиваются только те, кто знает, зачем ему нужны эти знания, только те, кто поставил перед собой цель и идёт к ней, и только те, кто понимает и, наверное, отчасти, боится тех знаний, которые обретает! Потому что любые знания – это оружие. И как ты распорядишься своими знаниями, и давать ли их тебе, должен, и обязан знать только твой учитель! Ибо он берёт на себя огромную ответственность за те последствия, которые произойдут… Ты хороший парень, ты хороший и упорный боец, Андрей, ты уже сумел получить «мечту» любого дворового пацана – свой «Чёрный Пояс», но!.. Ты ещё никто!.. Да! Ты теперь в свои пятнадцать, наверное, сумеешь противостоять пяти, семи, а, может, и десяти пьяным хулиганам, которые и намного взрослее, и намного опытнее тебя! Наверняка! Ты хороший, техничный боец!.. Но! Этот твой пояс – это даже не Первая ступень в Познании! Это фундамент, это подножие той пирамиды, на которую тебе, возможно, и удастся взойти… То, что ты знаешь о Белых Братьях, то, что ты знаешь о существовании Махатм, уже само по себе говорит о многом, Андрей. Но… Великий Уэсиба, создал свою борьбу, когда ему перевалило уже за половину жизни! И ты, наверняка помнишь то, что я о нём рассказывал, и знаешь, что наша с тобой борьба поначалу носила название «айкибудо» – «духовный путь воина», и только по прошествии многих лет Морихеи дал ей имя «айкидо» – «духовный путь»!.. Пойми это! В этом самое главное!!! – Гуру тогда надолго замолчал, думая, видимо, о том, стоит ли говорить больше, и, скорее всего, решился. – Удостоиться чести и попасть в монастырь Белых Братьев мне так и не удалось… Хотя я и стремился к этому и больше пяти лет прожил в Тибете среди монахов в одном из дацанов. Именно там я и постигал то, чему учу сейчас тебя… Но… Видимо даже мой духовный путь не сумел достичь того предела, за которым лежит путь в нирвану. Путь к Шамбале… И я надеюсь, на тебя, ученик. Надеюсь на то, что, как это и бывает всегда, ученик пойдёт дальше своего учителя… Только… Смири сердце и открой душу, Андрей!.. Очисти мысли и впусти в себя божественную, духовную силу Прану…»…
После того разговора мальчик Андрей отошёл от «соревновательности» на ковре в додзо и засел за книги. Пацаны тогда, тренировавшиеся в одно время с ним у Зыкова, шпыняли его, как могли, мол, Пояс свой получил по блату и ничего не можешь, и «сделать» тебя на татами может любой ученик!.. Каково было слышать такие заявления пятнадцатилетнему пацану, у которого кровь бурлила в жилах почище, чем кипящая вода в чайнике?!. Но. Были одобрительные и, что самое главное, поощрительные взгляды самого сенсея Зыкова!.. Андрей начинал понимать фразу Уэсибы: «Лучший твой бой – это тот, который ты смог предотвратить!..»… После того разговора с далай-ламой Андрей так никогда больше и не встал в кумитэ против соперника. Теперь он вёл бои со своей душой, а технику оттачивал в «боях с тенью», отрабатывая сложнейшие като… Каково же было удивление и изумление его «соучеников» по додзо, когда на один из семинаров Школы , по приглашению Виктора Палыча приехал легендарный Тахиро Худзуми, один из учеников самого Уэсибы и обладатель Седьмого Дана, который он получил от основателя борьбы, для того, чтобы, как говорится, «из первых рук» вручить достойным Чёрные Пояса… И каково же было их изумление, когда после четырёх «тестовых» дней Пояса эти получили только двое из четырнадцати «жаждущих». А Андрей, так и не выступивший ни разу, ни в одном кумитэ, ни с одним противником, а только единожды вышедший на татами на четыре(!) минуты, чтобы в медленном темпе, в виде «показательного выступления», показать такое «като», такой «бой с тенью», что…
Мастер Тахиро, не задумываясь ни секунды, поставил свою подпись на дипломе, в котором присуждался «Второй Дан» его обладателю!.. Зыков был счастлив! И как сенсей, и как духовный гуру…
А Андрей… Назвать или хотя бы определить его состояние в тот момент невозможно! Ну, разве что, сравнить его со Сфинксом…
- …Поздравляю тебя, Мастер! – Сказал тогда Зыков.
- Спасибо, Гуру. – Андрей склонился в традиционном почтительном поклоне.
- Что чувствуешь? Ведь ты же стремился к этому, Андрей!
- Путь…
- И ты не рад и не удивлен?! – Изумился Виктор Палыч.
- Всё идёт своим путём… – Ответил ему шестнадцатилетний мальчишка.
Зыков тогда долго смотрел на Андрея, на своего ученика. И взгляд тот был не просто удивлённого учителя, а человека, который, возможно, получил то, к чему стремился много лет…
- Что ж… Ты прав, ученик… Ты Уже оправдал мои надежды… И ты уже стал Мастером… И… Пусть всё идёт своим путём…
Андрей увлёкся Этим Востоком, он искал, и даже был, в какой-то степени, одержимым в своих поисках, всё, что когда-либо было написано о монахах Тибета и Гималаев. Он узнал многое из истории китайского мальчика Саддихатта Гаутама, который, уйдя из Мира в семнадцать лет, удалился в горные пещеры, стал аскетом, а потом и Просвещённым, и не остановился в своём очищении души. Он даже обрёл своих последователей и учеников. «Приблизился» к Шиве настолько, что сумел разбудить в своём теле «Спящего Змея Кундалини», возжёг чакры Мулатхара и Сватхистана и заставил своим упорством разгореться чакры душевные: Вишудха и Анахата. Сумел раскрыть многосуточными медитациями две верхние чакры человеческого тела: Аджна или «Третий глаз Шивы», и Сахасрара – «Семь тысяч лепестков лотоса», и… Принял, в конце концов, имя Будда!.. Андрей узнал многое, сидя за книгами Рериха, Блаватской и других сподвижников Востока. И он уже по-настоящему был готов принять буддизм, но… Пришёл Выпускной из школы, было поступление в Училище, учёба и… Был Отряд… А дальше понесло по дорогам войны так, что о душе уже толком и некогда было подумать… А потом был Легион…

* * *

И никто, из тех людей, которые шли с Андреем плечом к плечу по всем этим военным дорогам, так и не узнал никогда, что же на самом деле творилось в душе их товарища и командира… И какие рубцы оставались на его сердце и на его душе, когда он терял близких ему друзей…
Как можно было объяснить, какие найти слова, в каком языке, чтобы рассказать о том, какая часть его души умерла тогда в 88-ом, в Афгане, когда его, тяжело раненного снайперской пулей молодого лейтенантика, вытаскивал на себе его самый первый «замок», его тёзка и земляк-одессит Андрюха, сержант «Слон»?! Этот парень тогда, в том бою на перевале над городом Газни, потерял обе ноги, но не бросил своего командира, хотя и был уверен, что Филин погиб… Спецназ! «Из похода возвращаются все!» гласил их закон… Слон даже песню написал про своего погибшего командира:


Снова вижу я страшный сон,
Этот день я забыть хочу.
Вновь ползём среди скал вдвоём,
Другу я «Погоди!» кричу.
Снова выстрел и он упал,
Снова вспышка в ногах моих,
И вновь тащу его среди скал,
Вниз, где сейчас свои.


Что мне орден, колья без ног,
И ушёл навсегда Андрей?
Я, ведь, сделал, что только мог
И не жалей меня, не жалей!
Что мне льготы без ног к врачу,
Если льют за окном дожди,
Если я по ночам кричу:
«Подожди, Андрей, подожди!»…

Над Кабулом опять «Тюльпан».
Направляет свой путь домой.
Туда, где снова зацвёл каштан
И мама верит, что сын живой.
Над Салангом опять гроза,
Над Салангом снова бой.
А я всё вижу его глаза,
И мне всё кажется – он живой!

Что мне орден?!.

А потом они встретились… Долго молчали, переживая всё заново и молча пили коньяк прямо из горлышка… И не пьянели почему-то… Их двоих тогда, Батя, командир Отряда, представлял к званию Героя, но… Слон получил орден Боевого Красного знамени, а Филин орден Красной Звезды – цена за спасённую жизнь, за потерянные ноги и цена инвалидности друга …
А, как и кому можно было объяснить его, насильно перевёрнутое чужой волей, отношение к женщинам, после той Прибалтийской биатлонистки? Как и кому?! Ведь тогда в Фергане, чтобы не погибли дети, захваченные в заложники в школе, Андрей пошёл в «добровольный» плен, зная заранее, что идёт к азиатскому баю и что его там может ждать. Он тогда шёл на смерть, но не знал, что бай отдаст его «на съедение» цивилизованной европейской женщине… Как Филину удалось пережить её сексуально-садистские пытки знает только он сам и, наверное, его Ангел-хранитель …
И как он хотел… В самом деле хотел! Умереть!.. Когда на его глазах погиб почти весь его диверсионный отряд «Сова»!.. Двадцать шесть молоденьких «зелёных» юнцов, которые рвались служить в спецназе под командой, тогда уже «Самого Филина!». Двадцать шесть жизней!!! Из-за амбиций глупого генерала!.. Тогда, возле высокогорного аула Мадагиз, выжившие «аксакалы» группы Филина, давали «немой салют», потому что… Это был единственный случай в «истории Андрея», когда из похода спецназа «вернулись не все»… Шестнадцать оставшихся в живых и поголовно раненных бойцов, не могли вынести на себе двадцать шесть тел своих погибших товарищей … И эта душевная рана не заживёт в душе Андрея, наверное никогда! Потому что двадцать шесть матерей так и не узнали никогда том место, на которое можно прийти с цветами и помянуть по-христиански павшего в бою воина… Никогда!!!
А как найти правильные слова, как и кому, рассказать?! О том, что творилось в его душе и сердце после того, как он, со своей, вновь обретённой командой уже «Кондора» и уже в Легионе, «проскакав», уподобившись павиану, чуть ли не пол-Африки, вытащил из плена два десятка заложников и… Потерял близкого человека… Случайный осколок случайной мины… Этого не мог предугадать никто – Господин Великий Случай! Мать его!.. Светлана Беликова, Лана, или просто Кошка… Вот, где был сильный человечище и женщина с большой буквы!.. Их любовь умерла, так и не родившись!..
Душа Андрея черствела потихоньку, и покрывалась коркой… Костяным панцирем… Танковой бронёй…
И прав был генерал Жерарди, когда сказал Андрею, что его прошлых, прожитых на войне, десять лет считаются, как «год за пять»… Паук был прав! «Семидесятилетний» Андрей уже был готов… Готов убивать… А что ещё остаётся «на закате жизни»?.. В отместку за своих, близких, потерянных людей… И уже «закон и психиатрия раскрыли свои объятия, в ожидании нового клиента», в предвкушении своей власти над ним…  И кто знает, что было бы дальше с ним, с его душой и телом, если бы…
Андрей был благодарен генералу, за то, что он дал ему возможность не просто «вылечить свою душу», а ещё и окунуться в тот мир своих юношеских воспоминаний и иллюзий, который Андрей берёг и охранял от всех всю свою жизнь…

* * *

Добирался Андрей до Кулха Чу долго. Сначала самолётом до Дели. Потом уже на местных самолётах до Калькутты. Затем почти сутки уже на автобусе до городишки Силигури, над которым, казалось, нависала красавица Канченджанга – вторая по высоте, после Джомолунгмы (или Эвереста, кому, как удобнее понимать) вершина мира. Дальше его путь лежал на восток Индии до города Кочбихар. Потом на совершенно раздолбанном рыдване на колёсах, который гордо назывался «такси», до границы с Королевством Бутан. Практически беспрепятственное прохождение таможни и пограничных формальностей, на которые ушло минут двадцать и… Четырёх дневное плавание вверх по реке Пуна Тсанг на совершенно живописной плоскодонной лодке. Хотя эту, десятиметровую лодку можно было, ничуть не покривив душой, назвать речным кораблём. Потом он почти двое суток провёл среди монахов в дзонге Гаса, ожидая своих проводников…
Проводник был один – тридцатилетний, или что-то около того, потому что достоверно о возрасте Белых Братьев говорить попросту невозможно, бодхисаттва . Это был довольно молодой монах, который пока не достиг нирваны, выполняющий работы, порученные ему архатами  и, иногда самим Махатмой, но уже носивший белые одежды. И было странно наблюдать, как местные ламы, носящие ярко-оранжевые тоги, с великим почтением, и почти благоговейным страхом, относятся к этому молодому монаху низшего звена… Что уж было говорить о других, кто был причислен к Белым Братьям…
Дальнейший путь до Кулха Чу Андрей преодолел за двое суток, сидя внутри повозки, наглухо закрытой со всех сторон самоткаными дерюгами, и запряжённой маленьким, серым осликом, который, как истинный, первобытный сталкер, преодолел высокогорный перевал и привёз, в конце концов, повозку к высоким воротам дзонга… Путь до Кулха Чу, оставался и остаётся секретом для всех для непосвящённых… Табу! Кроме Белых Братьев…
…Примерно за полчаса до окончания пути (о котором знал, конечно же, только сам проводник), монах поднял пологи «покрывал» и дал Андрею насладится окружающей красотой… Что и сказать?!. Да нечего! Дух захватывало так, что не родившиеся слова сразу же и умирали. Здесь Они, эти Слова, которые так много значат для людей на равнине, не значили ничего. То есть АБСОЛЮТНО НИЧЕГО!.. Все они казались простым сотрясанием воздуха и не более… Величие! Величие Природы! Вот, что имело здесь значение!..
И Андрей запел любимую песню Владимира Высоцкого:

Здесь вам не равнина, здесь климат иной -
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа.

Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь,
Десятой доли таких красот и чудес.

Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент,
Тот камень, что покой тебе подарил.
Как Вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил.

И пусть говорят, да, пусть говорят...
Но нет, никто не гибнет зря!
Так лучше – чем от водки и от простуд!
Другие пройдут, сменив уют,
На риск и непомерный труд,
Пройдут, тобой непройденный маршрут.

Отвесные стены... А ну, не зевай!
Ты здесь на везение не уповай:
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала.
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк,
И молимся, чтобы страховка не подвела.

Мы рубим ступени... Ни шагу назад!
И от напряжения колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем,
И только немного завидуешь тем,
Другим, у которых вершина еще впереди…


Да уж!..
«Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем!.. И только немного завидуешь тем, другим, у которых вершина ещё впереди!..»… Никто и никогда ни до, ни после, не смог описать более точно те чувства, которые приходят в твоё сердце, когда ты, волею судеб попадаешь на «Крышу Мира»…
О Высоцком говорили, что он был настолько талантлив, что мог, не выезжая из Москвы, написать песню, и для альпинистов, и для моряков, и для военных… Может быть. Наверное… Но…
Тогда, по дороге в Кулха Чу, Андрей понял о своём кумире одну простую вещь – Владимир Семёныч бывал в горах! И не на каком-то там Кавказе или Альпах! Он бывал здесь! В Гималаях! И он сам, своими глазами видел эти «свои вершины»! И Канченджангу, и Аннапурну, и Лхоцзе, и Макалу, и Чо Ойо. И уж, во всяком случае, он видел своими глазами Её, ту «свою вершину», у которой так много имён: Джемо Канг-Кар – «Владычица Белого Снега» с языка дзонг-кэ, Чомолангма или Джомолунгма, что в переводе с тибетского языка означает «Богиня горных снегов», «Владычица, овеваемая ветрами!» или «Богиня – Мать мира». А для европейского уха, имеющая более привычное имя – Эверест. Именно с того дня, когда он ехал в простой деревянной повозке, запряжённой обычным осликом, именно тогда Андрей и понял, что его кумир знал горы не понаслышке! Потому, что сказать обо всё Этом Так не смог бы ни один талант, каким бы Великим он ни был, если бы он не видел эту красоту своими собственными глазами. Представить Это просто невозможно – это можно только увидеть!!! Только здесь!!!
…Они мало-помалу приближались к высоким, никак не меньше четырёх метров, тяжёлым деревянным воротам, обойти, которые небыло никакой возможности.
Дорога, а скорее, и правильнее, тропа, едва заметная среди камней, шла в опасной близости к глубокой, за сто метров наверняка, пропасти, с бурлящим водным потоком на самом дне. С другой стороны над ней нависала отвесная стена, до вершины которой «не хватало взгляда». Но пропасть «уходила» в сторону, а тропа «врезалась в скалы»…
Это была большая расщелина.
Всё увиденное было настолько нереально, что Андрей даже зажмурился поначалу, не веря своим глазам. Но… Это «нереальное жилище» было абсолютно реальным! Для «нереальных людей», в нём живущих… Сложно? Наверняка!.. Но объяснить понятнее не хватает слов – это просто надо видеть!..
Казалось, что Зевс-гомовержец… Нет! Этот греческий бог здесь был абсолютно ни при чём… Скорее Великий Шива низверг молнию на скалы и расколол их пополам… Да! Так, наверное, будет более правильно…
Огромные, высокие базальтовые пики разошлись в стороны всего-то метров на пять, пропуская в свою утробу узкую, каменистую тропу, которая и была от «стенки до стенки» перегорожена высокими, мощными и надёжными, даже с виду, воротами из стволов гималайской ели. А над воротами…
Над воротами были видны «часовые»…
По обеим сторонам этого форпоста, над толстенными, в целый ствол, деревянными опорами, на которые, собственно, и крепились сами ворота, маячили две бритые наголо головы, усугублённые довольно внушительными даже со стороны, двухметровыми луками. Допотопное, конечно же, оружие, спору нет, но… Кто сказал, что в век высоких технологий полутораметровая стрела, усугублённая острым стальным наконечником, не сможет поразить агрессора? Сможет! И ещё как! Особенно, если она выпущена из огромного лука не малолетним юношей со слабыми руками, а умелым и тренированным воином! А уж, какими воинами могли быть гималайские или тибетские монахи, и говорить-то не приходится – каждый мальчик, пришедший в додзо к сенсею, уже максимум через месяц знал, по крайней мере, две легенды о таких далёких и «всемогущих монахах, которые и придумали, как защищаться голыми руками»! Достаточно вспомнить толь два самых, наверное, известных китайских монастыря – Северный и Южный Шао Линь. Но, ведь, они не уникальны – любой тибетский монах из любого монастыря мог постоять и за себя, и за обиженных… В общем. Эти двое «часовых» представляли реальную угрозу и, само по себе, надёжную защиту…
За ворота их пропустили беспрепятственно. И Андрей ничуть не удивился, что распахивали их ещё восемь монахов, по четверо на створку. Да оно и понятно – сдвинуть с места створки этих ворот, каждая из которых весила несколько тонн, никак не меньше, в одиночку было бы не под силу даже таким богатырям, как Гот или его, легендарный на весь Отряд, Бандера, или сержант Сашка Чёрный… Так что… Монашеское «Отделение охраны» было здесь абсолютно объяснимо…
Дальше их путь лежал по узкому, каменному коридору. Андрей смотрел на отвесные стены, нависавшие прямо над головой и думал о том, что дзонг этот действительно не просто монастырь, а самая, что ни на есть, крепость. И взять такую крепость штурмом практически невозможно. Он был военным профи и потому, любой дом, любое строение, любую складку ландшафта, рассматривал, в первую очередь, волей неволей, как своё место укрытия или противника. Так уж сложилась его психика, человека, который вот уже столько лет был разведчиком-диверсантом… Тот десяток монахов, который он увидел, мог бы, при случае, очень долго сдерживать на узкой тропе несколько сотен пехотинцев у первых ворот. Потому, что были ещё и вторые и, даже, четвёртые!.. Любое войско, любого агрессора, покусившегося на покой Кулха Чу, если бы и прорвалось через те, первые ворота, что было весьма сомнительно, судя по тому, как выглядели их брёвна, то попало бы в «шлюз» или «каменный мешок» вырваться из которого назад, на четырёхметровую в ширину тропу над бездонной пропастью было бы, наверное, очень сложно. Всё здесь говорило о том, что кто-то очень умный, знающий и понимающий тонкости военного дела, а главное, весьма умудрённый опытом, создавал этот форпост. И использовал данные ему природой возможности этого места с максимальной выгодой для безопасности.
«Дела-а… – Подумал тогда Филин. – Долго же они, наверное, искали это место!.. А сколько лет, а может десятилетий, потом всё здесь обустраивали?!. Такое за  одну, даже самую ударную, «пятилетку» не построишь!..»
Стены «шлюзов» нависали трёхсотметровыми отвесными громадинами и уже сами по себе давили на психику – тебе начинало казаться, что ты муравей, или даже микроб, случайно заползший в пещеру к доисторическому саблезубому тигру или гималайскому медведю… Здесь, в этом месте ты начинал понимать, насколько ты слаб и немощен перед Природой! Червь, возомнивший себя царём…
Полукилометровый коридор в глубине скалы был разделён на три «шлюза», и каждые следующие ворота были мощнее предыдущих. А начиная со вторых, по обеим стенкам, на высоте метров в тридцать-сорок от дна в базальте были прорублены площадки-карнизы, по которым защитники дзонга, совершенно безболезненно для своего здоровья, могли передвигаться вдоль всего этого каменного коридора, над всем воротами… Чудо фортификации!!!
«А ведь умные же были те, кто начинал всё это сооружать! Наверняка знали законы боя в горах, наверняка! А там всё просто – кто выше, тот и имеет преимущество! – Думал тогда Андрей, сидя в повозке, и вспоминая всё то, чему учили его инструктора. – Зрение наше – такая хитрая хреновина… На равнине, в лесу – всё, как и должно быть. А вот в горах… Стрелять в горах снизу вверх, всё-равно, что тыкать пальцем в небо!».
И как сказал бы его старый друг, его «вечный зам» в Отряде, с которым они прошли не одну военную тропу и тропинку, старший прапорщик запаса Игорёк Барзов. А в узком кругу друзей просто Медведь, человек, который награждён двенадцатью боевыми наградами, но в свои сорок шесть так и остался настоящей одесской шпаной, матерщынник и выпивоха: «Тут пуляй не пуляй, всё-равно попадёшь пальцем в жопу! И хорошо, если пальцем!..». И это было истинной правдой!
В общем. Попади сюда, в этот коридор любой агрессор, выбраться ему назад было бы весьма трудно, а уж мысли о захвате Кулха Чу, наверняка улетучились бы, уткнись он даже во вторые ворота!..
«…Этот лабиринтик «пройти» можно только с помощью параплана или парашюта. – Подумал Андрей отстранённо. – Но совершать прыжок на такой высоте, да ещё и приземляться на скалы… Я бы, ни за что не согласился! Прыгали уже, знаем! Уж, какие мастера были мои пацаны в Отряде, а тогда, в Бадахшане, только при таком прыжке двоих из группы потеряли «трёхсотыми» – Гота и Дока. Они после этого долго переломы свои лечили!.. »
Так они с проводником двигались ещё примерно час, до того момента, пока не проехали последние, четвёртые ворота, и выбрались на открытый, довольно большой скальный карниз. Хотя, если быть уж совсем точным, это уже и не карниз был, а скорее огромная площадка, размером, примерно, в полтора футбольных поля…
Андрей уже было начал подумывать, что самое удивительное уже он увидел и удивить его чем-либо более чем этот скальный проход, уже невозможно. Да и в самом деле. Это когда ты впервые видишь настоящую Пагоду, «Дом Будды», с её многокрасочным великолепием и обилием цветов, странно-приятными запахами и завораживающим лёгким перезвоном колокольчиков – ты поражаешься настолько, что входишь в ступор, а потом и в благоговейный трепет. Так бывает и во второй, и в третий раз. Да и в десятый!.. Но если ты всё это уже видел не единожды, то очередное посещение Пагоды уже не тормозит твоё сознание, а приносит благоговейное и глубоко уважительное отношение к тем, кто к этой религии имеет прямое отношение.
Вспомните, каковы были ваши ощущения, когда вы впервые посетили Храм! И каковы они, когда вы делаете, если делаете, конечно, это регулярно. И состояние веры, и состояние причастности к Великому и Тайному остаётся, но уже не ведёте себя так, словно пятилетний малыш, впервые попавший в Диснейленд. Теперь вы знаете, что нужно делать, где взять свечи, к какой иконе подойти, какую молитву прочитать, что и как попросить, и просить ли вообще, у Господа, как исповедаться и получить причастие… То есть, вы, регулярно посещая Храм, знаете зачем это делаете, для чего, и как… Ну, в общем понятно…
Буддистом Андрей не был – этот парень всегда и везде оставался православным христианином. Но в Пагоду, случись такая возможность, заходил всегда. Чтобы зажечь благовонные палочки, в знак уважения и благодарности тем, кто его познакомил с Востоком… Удивить Филина буддистским храмом было если и не невозможно, то наверняка очень трудно – это была его «вторая религия» и в Пагодах, разбросанных по земному шарику, он побывал не однажды…
«…Небось, ничего необычного. – Думал он, проезжая в повозке «третий шлюз». – Монастырь, как монастырь, каких много. Пагода, отдельно келья ламы, кельи монахов, место для медитаций, всё вокруг небольшой, мощёной небольшим булыжником – это уж как заведено, площади. «Сад камней», наверняка небольшой ручей, несколько уединённых беседок. Столовая, хозпостройки… Что ещё? Им больше ничего не надо…»…
Беда Андрея была в том, что он, сидя в деревянной повозке, позабыл на секунду, что приближается к жилищу, где обитают, а по другому-то и не скажешь на самом деле, не просто буддийские монахи, а Белые Братья, в монастырь, где живут Махатмы!..
…Поражала даже не сама красота монастыря! Поражал, валил с ног наповал тот вид, который открывался отсюда.
…Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем…
Они были выше облаков, которые клубились и «толкались под ногами» бесконечной отарой розовых овец в кроваво-красном заходящем солнце. «Отара» была огромная, «сколько хватало глаз». Она плавно «обтекала», охватывала телами своих «овец» далёкие и близкие горные вершины и пики, которые блестели своими вечными снегами, словно покрытые червонным золотом… Такого красивого, искрящегося всеми цветами радуги на двадцатиградусном морозе, снега Андрей не видел до этого никогда!.. Хотя и небыл новичком в горах… Всё переливалось, искрилось и вспыхивало так, что можно было подумать, что ты смотришь, затаив дыхание, на совершенно необыкновенный, фантастический фейерверк…
Андрей взглянул на своего проводника и увидел в его позе, в его взгляде такое благоговение и восхищение, что впору было заподозрить в нём такого же новичка этих мест, как и он сам. А в памяти вдруг всплыли слова мудрого старца, далай-ламы, которому он много лет назад, ещё тогда в Киргизии, задавал глупые мальчишеские вопросы, пытаясь понять мир, уже как «опытный боец»:
«…Всегда смотри на окружающий тебя мир широко раскрытыми глазами, мальчик!.. Удивляйся, увиденному тобой, многократно, не уставая!.. Раскрой свою душу перед вечностью и перед её красотой… И пусть она не мечется во мраке!.. Освети её небесным, солнечным светом и дай насладиться красотой бесконечности!.. И только тогда ты познаешь суть сущего… И… Может быть… Окунёшься в нирвану… Люби мелочи, потому что всё состоит из мелочей… И люби эти мелочи в окружающем… Ибо и ты, и я, и всё сущее, не более, чем песчинка в мироздании…»
…Андрей оглядывался вокруг себя так, что, наверное, ещё немного, и он получил бы «бытовую травму», свернув от любопытства и удивления собственную шею!.. А удивляться было чему!
Пагода стояла, как и положено «Дому Будды», «лицом» на восток, навстречу восходящему солнцу. Большой и очень красивый храм был сложен из цельных стволов ели – зимой, здесь, на такой высоте, было очень холодно, снежно и вьюжно, а температура могла опускаться за «минус тридцать»… А вот дальше…
Дальше начиналось необычное…
Кельи, в которых жили монахи и сам Махатма отсутствовали. Вернее они были, конечно, ведь всем им, Белым Братьям, нужно было где-то жить, но это были не простые построенные из дерева хижины, какими их видел Андрей раньше – дзонг Кулха Чу был «пещерным городом». Сама Мать Природа строила для этих людей их будущее жилище. Монахам оставалось лишь облагородить его, да защитить как-то от зимних вьюг и морозов. И Белые Братья потрудились здесь на славу, да и не одним поколением, скорее всего…
Монастырь был многоярусный, «семиэтажный». От самой площадки, по практически отвесной каменной стене Кулагангри в нескольких местах поднимались, вырубленные в базальте, каменные ступени в полметра шириной. Кое-где эти ступени были деревянными, видимо в тех местах, где вгрызться в скалу небыло никакой возможности. Ступени, и те и другие, приводили к деревянным площадкам. Хотя, если быть точным, то это были настоящие деревянные веранды, размерами два на полтора, примерно, с резными столбами, перилами и покатой крышей, защищённые от задувания снегом деревянными решёточками. В общем, эти «ласточкины гнёзда» были некой «прихожей», «сенями» или, если хотите «предбанником» перед каждой отдельной кельей… А дальше, к «соседу», были проложены деревянные мостки с перилами, а него к следующему «соседу»…
У Андрея захватило дух от увиденного. От того, что он на секунду представил себе, какой титанический труд надо было здесь приложить, чтобы построить на отвесной, обдуваемой всеми ветрами каменной стене город. И город этот, видимо, постепенно разрастался, принимая к себе новых монахов. Да только… Нижние кельи-пещеры уже были заняты, и новичку приходилось подниматься всё выше и выше… Самые верхние веранды висели над площадкой метрах в тридцати пяти-сорока! А над ними, да и по соседству, темнели чёрными провалами ещё не обжитые пещеры. Кулха Чу никогда не отказывал в гостеприимстве своему новому Брату, если тот понимал куда и зачем он пришёл…
В общем…
Впечатления от увиденного у Филина были такие, что даже потом, по прошествии нескольких лет, вспоминая порой этот дзонг, по его спине начинали ползать табуны мурашек…


* * *
А ещё, Андрей вспоминал, раз за разом, свою первую встречу с великим Махатмой Кут Хуми. Странная это была встреча, нереальная какая-то, космическая…
…Его проводник остановил ослика, запряженного в повозку, и только сейчас, через двое суток пути, Андрей впервые услышал его голос. Монах что-то говорил ему на своём, совершенно незнакомом и необычном для европейского уха, языке. Создавалось впечатление, что монах поёт. Или говорит речитатив под мелодию, выдерживая при этом все ноты. И эта «нотная гармония» была странной, необычной, но не резала слух, а даже наоборот – странно завораживала… Андрей не понял, конечно же, абсолютно ничего! Он просто «вылупился, на монаха, как баран на новые ворота»  и хлопал непонимающими глазами…
Проводник заметил реакцию Андрея на свои слова, и… Он задышал глубоко и громко, затем закрыл глаза и стал «накачиваться солнечной энергией» медитирую на звуке «Ом-м!». Андрею тоже была знакома эта мантра, и он догадался, что сейчас должно что-то произойти…
Помедитировав пять минут, монах опять заговорил с Андреем, на своём необычном и совершенно непонятном для него языке, но… Это действительно было Чудо! Андрей понял смысл сказанного! Ему предлагали слезть с повозки и идти к Пагоде, на встречу с самим Махатмой Кут Хуми. Немыслимо и совершенно поразительно!..
Пагода Кулха Чу тоже была совершенно необычной.
Семь ступеней, большие резные двери и… Андрей окунулся в такое буйство красок, какое никогда до этого ему видеть не приходилось! Но, самым удивительным было увидеть здесь, среди зимы, на высоте около четырёх тысяч метров, среди гималайских скал, огромное количество свежих цветов! Белоснежные лотосы, которые росли только на равнине, и голубые и нежно-фиолетовые эдельвейсы, которые, в отличие от первых, росли высоко в горах, на самых неприступных скалах! Совершенно фантастическое сочетание!.. Хотя, чему тут было удивляться, если ты хоть немного знаком с буддийской философией? Всё в этом мире символично! И всё живёт по закону единства и борьбы противоположностей, которые не могут существовать друг без друга… Лотос и эдельвейс! Символы земли и неба! Инь и Янь…
Он ещё осматривался по сторонам, когда услышал голос:
- Здравствуй, юноша. Приветствую тебя в Кулха Чу. Не слишком ли утомительна была твоя дорога?
Андрей даже обернулся несколько раз, пытаясь понять, откуда же звучит это хриплый голос старого человека. И только через несколько долгих секунд понял, что голос этот звучал в его голове… И ничего, совершенно ничего не нарушало умиротворённости и тишины храма, лишь маленькие невидимые колокольчики позвякивали где-то под самой крышей.
«Всё, Андрюха! Совсем ты с катушек слетел! – Подумал он. – Уже глюки начал ловить!..»
«С твоим мозгом, юноша, всё в порядке. – Успокоил голос в его голове. – Но мы должны уметь общаться, а языка дзонг-кэ ты не знаешь. Поэтому мы будем разговаривать на языке души и разума, на языке великого Будды. И не удивляйся ничему, иначе я подумаю, что ты не знал куда едешь. Подойди ко мне, присядь на циновку и выпей чай… Ты проделал долгий путь до монастыря, но ты не монах. Твоё упорство заслуживает похвал. А ещё оно говорит о том, что душа твоя ищет покоя и умиротворения…»
Слушая все эти слова, звучавшие в его голове, Андрей, нисколько не сомневаясь в правильности выбранного направления, неторопясь, направился в дальний угол Пагоды. Его словно вело что-то, или кто-то, к месту, которое было задрапировано оранжевыми и красными шёлковыми занавесками. Он поднялся ещё на три ступеньки и…
«Заходи… Или, если сомневаешься, то уходи… Твой проводник всё ещё ждёт тебя, чтобы помочь вернуться в долину…»
Андрей приподнял оранжевый полог и вошёл.
В окружении множества красных бархатных подушечек, украшенных золотыми кисточками и бахромой, по форме похожих на небольшие деревянные чурки, за чайным столиком, ножки, которого были не выше двадцати сантиметров, в классической восточной позе «лотоса» сидел старец.
Филин посмотрел на этого человека, и, словно на стену, натолкнулся на взгляд вековой мудрости… Он разбился вдребезги, сломался, рассыпался в прах, в пыль, разложился на атомы, увидев эти серые глаза…
Похожие ощущения, своей совершенной никчёмности, он ощутил только один раз в жизни, тогда, когда двенадцать лет назад молоденьким, только что получившим офицерские погоны лейтенантиком пришёл представиться и доложить о прибытии в часть своему новому командиру, командиру отряда «Витязь», подполковнику, тогда ещё, Воловцу, или просто Бате.
Командир тогда тоже смотрел на него так же, как и этот старик. Нет. Это небыло пренебрежение! Это было, скорее, отсутствие доверия, которое ещё предстояло заслужить, замешанное на глубоком удивлении, мол, «Как же ты сюда попал-то, мальчик?»…
И если верить в то, что человеческие глаза – это зеркало души, то… Этот старец знал, видел, и умел очень многое! Намного больше, чем мог бы себе представить обычный человек, такой, к примеру, как Андрей.
«Здравствуй ещё раз, юноша-воин»
«Здравствуйте уважаемый гуру! – Подумал Андрей и, мучаемый сомнениями, решил проверить свои фантастические догадки. – Вы великий Махатма Кут Хуми?»
В том момент он действительно ещё не до конца понял, куда попал и с чем и кем ему придётся здесь столкнуться, а потому, будучи абсолютным прагматиком, давно переставшим верить в детские сказки, думал, что всё, что происходит с ним сейчас, это всего лишь плоды усталости. И, естественно, он хотел проверить свои сомнения, не веря до конца в происходящее. Но… Его сомнения улетучились навсегда и больше никогда не появлялись, после того, как:
«Ты сомневаешься… Что ж… В этом нет ничего необычного… Все, кто попадает в Кулха Чу в первый раз, сомневаются… И небыло пока исключений!.. Это свойство непросветлённой души, и её право… Вы блуждаете во мраке и сомневаетесь даже в самих себе… Вы не верите своим глазам и ушам, вы не верите своим рукам… И неверием этим убиваете в себе ту божественную искру, которая заложена в нас самой Природой…»
Старец сидел совершенно неподвижно.
Его белоснежная тога, казалась снежным сугробом посреди Солнца, потому что абсолютно всё окружающее было многоцветным буйством тонов и полутонов жёлтого и рубиново-красного. И пиалы, стоявшие на столике, и дымящиеся зажжённые благовонные палочки и даже, казалось, курящийся от них дымок. А может, именно так и было на самом деле?..
Его руки, лежавшие на коленях, были повёрнуты ладонями кверху. А пальцы ладоней, большой и средний, были соединены, создавая между собой маленькие кольца.
«Так Посвящённые медитируют на солнечном свете, заряжаясь великой солнечной энергией, впитывая в себя её могущество… – Учил Андрея в детстве его первый сенсей Зыков. – Так они получают великую, солнечную Прану и становятся непобедимыми!..»
Абсолютно лишённое какой-либо растительности, лицо старца напоминало древний пергамент – потрескавшийся от прошедших веков, пожелтевший, но всё ещё крепкий и надёжный. И на этом «пергаменте», так же как и белоснежная тога, белели большие белые точки. Большой белый круг очерчивал то место, в котором должны были, но так и не срослись брови, то место, где и был у человека «Третий глаз Шивы» – чакра Аджна… А выше был нарисован белыми сверкающими точками (такое было впечатление, что эта краска даже могла фосфоресцировать в полной темноте) магический, тантрический треугольник «триединства» вершиной к темени – три точки в основании, и столько же к вершине, а в середине, внутри, ещё одна.
«…Число «семь» – священная космическая мантра… Треугольник вершиной к темени – Великий циклический Путь Змея Кундалини, который возжёг чакру Сахасрара, «Великий тысячелистный Цветок Лотоса». – Подумал тогда Андрей. – Боже! Неужели я это вижу своими глазами?!!»
Старец, пристально вглядывавшийся в лицо Филина из-под полуприкрытых век, был похож на статую, или какое-то божественное изваяние, потому что не сделал до сего момента ни единого движения!.. И каково же было удивление Андрея, почти шок, когда он, вдруг, протянул руку к столику, указывая на пузатый чайничек:
«Выпей чай, юноша. – Прозвучал голос в голове Андрея. – Согрейся и расслабься…»
И что ему было делать, как не повиноваться?
«…Ты многое знаешь, юноша… Ты знаешь о Пране… Ты знаешь, о космических мантрах… Ты знаешь о чакрах, которые живут в несовершенном человеческом теле, и даже знаешь, как они называются… И даже знаешь их значение… Это достойно похвалы… Но и вопроса! Откуда тебе, человеку с равнины, мальчику, могут быть известны эти постулаты?»
Рука Андрея замерла в воздухе вместе с маленьким чайником:
«Я учился одной восточной борьбе, гуру. А потом прочел много книг… Мне было интересно понять…»
«И ты понял?»
«Много лет мне казалось, что понял… Теперь я понял другое… Я не понял тогда ничего, гуру…»
«В тебе нет гордыни – это хорошо…  Какой борьбе ты учился?»
«Айкидо, гуру. Её основал Морихеи Уэсиба.»
«Я помню этого юношу… Он был очень целеустремлён… Он всё искал совершенства в силе и стремился побеждать… Когда Морихеи попал в Кулха Чу, он уже тогда славился, как непобедимый воин… Мы долго и часто беседовали… Когда он уходил из монастыря, душа его была чиста, потому что он понял, что когда-нибудь придёт другой «Непобедимый» и все его победа превратятся в ничто… Он понял, что его победы не нужны, а побеждать так – бессмысленно… Наверное мне удалось убедить Морихеи, что истинная победа – это жить в гармонии с Природой…»
«Бог ты мой! – Подумал тогда Андрей. – У меня бред?.. Уэсиба умер в 1969 году в возрасте 86 лет! Айкидо он начал создавать в 36, после долгих путешествий и скитаний по монастырям, в 1919 году. Восемьдесят лет назад!!! А Кут Хуми называет его юношей, который только начинал искать свой путь!.. А сколько же лет самому Махатме?!.»
Всё это время Андрей, словно маленькая мышка, смотрел на большого удава. Что-то во взгляде Кут Хуми было такое, что…
Вы видели когда-нибудь, как охотится удав? Если не мешать, а затаиться где-то рядом, то зрелище это вызывает бурю совершенно противоположных чувств! И ужас, и восхищение одновременно!.. Удав не делает ничего! Он только смотрит неотрывно на свою жертву и высовывает свой раздвоенный язычок, обоняя воздух… А вот маленькая полёвка, натолкнувшись единожды на взгляд удава, спастись уже не может! И знает же, глупая, что это её смерть! Ей бы бежать во все свои четыре лопатки, ан нет!.. Говорят, что змеи обладают гипнозом. Не знаю, насколько это правда, но мне доводилось видеть разные охоты, разных рептилий, и, везде и всегда, картина, без мелких нюансов, повторялась! Лягушка, глядя в глаза ужа, упирается передними лапами, орёт, как сумасшедшая, и ползёт к «своему» охотнику!.. Маленькая мартышка, заметившая в траве большую Африканскую Гадюку, и столкнувшись с ней взглядом, никогда не убежит, дура, а так и будет скакать вокруг неё, пока не окажется обедом!.. Мышь-полёвка, многократно превышающая удава в скорости, точно так же будет смотреть ему прямо в глаза, попискивать, упираться изо всех сил передними лапками в землю, а задними подталкивать себя к пасти рептилии…
Андрей ощущал себя той маленькой полёвкой, перед большим, могучим и мудрым Ка… Который может и не съест, а просто поиграет и отпустит… Обладая сильным характером и ещё большим упрямством, он не мог выдержать взгляда только одного человека – Бати… Сейчас, здесь, в Пагоде, он чувствовал, тоже самое, но… Он не мог отвести своего взгляда! Хотел, и не мог!!! Что-то во взгляде Махатмы было такое, отчего он ощущал себя под мощным и бескомпромиссным рентгеном, который выворачивает наизнанку всю его закостенелую душу, все её, самые потаённые, пыльные уголки.
«Не думай о времени прошедшем, юноша… Думай о времени предстоящем… Думай о вечности!.. Ибо, что есть время? Каково оно, и каков его ток?.. Сколько времени нужно, чтобы родилась новая звезда, сколько времени нужно, чтобы родились горы? И сколько времени нужно, чтобы родилась мудрость?.. Время относительно… А ток его не имеет значения, если твоя душа живёт в гармонии со Звёздами… Я сумел ответить на твой вопрос?»
Эти суровые, мудрые, серые глаза вдруг улыбнулись.
«Не знаю, гуру… Я теперь уже ничего не знаю…»
«Но хочешь узнать?»
«Да, гуру! Очень хочу!»
«Что ж… Я рад, что не ошибся в тебе, юноша… Ты на правильном пути… Забудь всё, что знаешь, или знал раньше… Научись жить в гармонии с природой и тогда, возможно, ты постигнешь истину…»
Что-то неуловимо изменилось во взгляде Махатмы и… Андрей наконец-то сумел опустить глаза. На него навалилась такая усталость, словно он в одиночку на скорость разгрузил вагон угля. Но, ни руки, ни ноги не «налились свинцом», как это всегда бывало раньше! Ощущения были совершенно противоположные – казалось, что взмахни он руками, и взлетит над землёй! Андрею хотелось парить в небе, уподобившись птице, и он был совершенно уверен в том, что именно сейчас у него это может получиться!
«Иди… Отдыхай… Ты проделал долгий и трудный путь до Кулха Чу… Теперь тебе предстоит проделать намного более долгий и трудный… К своей душе… Но мы поможем тебе не споткнуться и не заблудиться на этом пути… Иди… Отдыхай…»…






* * *
Декабрь 1999 г. – февраль 2000 г. Кулха Чу.
Его «Дорога Жизни».

…«Поселили» Андрея на «первом этаже» дзонга, в небольшой пещере-келье по соседству с монахом-архатом со странным именем Фа Сянь. Обычное, в общем-то, китайское имя. Необычным он было для того, кто хоть немного интересовался историей буддизма. Китайский монах Фа Сянь, был первым монахом, упомянутым в хрониках путешествий, который в 400 году нашей эры пришёл в Гималаи в поисках религиозной истины…
Фа Сянь стал наставником Андрея, его учителем и покровителем.
Это был уже немолодой, даже, скорее, пожилой человек. Хотя… Андрей уже много раз ловил себя на мысли, что возраст этих монахов лежит за гранью нашего, общего понимания о возрасте человека и о времени вообще. И понять, сколько же лет на самом деле Фа Сяню было невозможно! Андрей оставил эти попытки, когда в одном из разговоров монах поинтересовался на чью просьбу откликнулся великий Махатма и дал своё согласие на то, чтобы он, Андрей, пожил в Кулха Чу. И когда услышал имя Огюста Жерарди, обмолвился мимоходом, что помнит этого юного француза, потому что именно он, Фа Сянь, был его наставником в дзонге, всё то время, которое он здесь жил… Именно тогда Андрей и понял, что тратит время на совершенно бессмысленные попытки понять абсолютно несущественные вещи. Да и какая ему, на самом деле, разница, сколько лет Фа Сяню? Это ли важно?!.
Общались они так же, как и с Махатмой Кут Хуми.
Странно это, конечно, и совершенно непонятно. Да и выглядит со стороны, как какая-то сказка для детей, но… Мы все, судим теми категориями, которые нам понятны и привычны. И навязаны! И, к огромному сожалению, живём в абсолютно закостенелом мире, где учёные, занимающиеся наукой, на вещи им непонятные реагируют однозначно – «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!». И забывают, порой, что их знания не есть абсолютная вершина! Они забывают, раз за разом, что приходит время, находится новый, молодой учёный, не погрязший в догмах и… Получает Нобелевскую премию за новое открытие. Наука идёт дальше. И кто знает, может через несколько десятилетий людям вообще не понадобится изучать другие языки, потому, что они научатся разговаривать мыслями, на ментальном уровне! Так, как это делали монахи Кулха Чу, общаясь с Андреем…
…Фа Сянь был для Андрея настоящей нянькой. Доброй и заботливой. И он учил Андрея быть сильным.
«…Слабость – это страх. А страх – это лень… Победи в себе лень и станешь сильным!..»
Такие простые истины, которые мы почему-то не замечаем и не понимаем. А ведь, и в самом деле! Стоит только задуматься!
Ученики-школьники, к примеру. Один не ленится «грызть гранит науки», и не боится того, что чего-то не поймёт. А если и не понимает чего-то, то ищет, не ленясь, ответы на непонятное и, в конце концов, через много лет, становится академиком. В другом живут те же страхи, но они сильнее него и… Он всю жизнь завидует своему однокласснику, думая, что тот получил всё что имеет, абсолютно незаслуженно…
Так же и в спорте, и в работе, и в личной жизни… Наш общий бич – страх, лень и зависть!..
…Андрей постепенно, шаг за шагом, вливался в размеренную жизнь этого дзонга. Поначалу было, конечно, очень тяжело, что и говорить! Но что-то во всей этой размеренности было такое, что завораживало и тянуло за собой.
Фа Сянь научил Андрея не обращать внимание на «телесные неудобства».
«…Тяжёлый физический труд только закаляет твой дух!..» – Говаривал он часто. – Закали свой дух, юноша, и тебе покорятся те вершины, о которых ты не мог и подумать!..»
Мог ли Андрей, когда-либо раньше, подумать о том, что он станет простым водоносом?! И мог ли он понять, насколько важна эта работа?! Он, «дитя каменных джунглей», «ребёнок асфальта»!.. Который, хоть и провёл всю свою «взрослую жизнь» в горах и джунглях, но так и не понял, о ней ничего!..

* * *
…В одном из дальних «уголков» монастыря Фа Сянь показал Андрею лестницу. Такую же необычную, как и всё здесь… Это были метровые ступени, где-то вырубленные в базальтовом монолите скалы, где-то деревянные, которые спускались с «монастырской площадки» вниз, в пропасть… Но не круто вниз. Они уводили куда-то в сторону, за большой скальный выступ.
Андрей никогда, наверное, в своей жизни не забудет тот, самый первый раз, когда он впервые увидел и прошёлся по этой «дороге жизни». Это случилось на третий его день пребывания в Кулха Чу…
 Его «переодели» в монастырские одежды, правда не белого, а какого-то неопределённого, тёмно-серого цвета – «одежды Белых Братьев становятся белыми от пота, солнца и просветлённой души…». На ноги были надеты крепкие сандалии, сплетённые из тонких веточек, поверх таких же серых, как и его тога, толстых, вязанных из тёплой шерсти гетр, в которые были заправлены серые же шаровары. Андрею было холодно так, что стук его зубов можно было услышать, наверное, километров за пять…
Он скукожился и посинел от холода, как повядший баклажан, и всё пытался согреться, протягивая руки к пылающим в каменном очаге смолистым поленьям… А наступающая зимняя ночь не сулила ничего хорошего, подвывая снаружи оголодавшим волком…
Фа Сянь долго тогда смотрел на трясущегося от холода, в  Филина и… Изрёк наконец фразу, в которой заключалась вековая мудрость:
«…Тебе не холодно, юноша! Это твоё избалованное, изнеженное(!!!) тело требует к себе внимания… Оно слабо и несовершенно… Оно жаждет получить то тепло, которое должна получить твоя душа… И только тебе решать кому ты отдашь то божественное тепло, которое живёт в тебе… Низменному телу или возвышенной душе… И в любом случае выбор твой будет верным… Потому, что не познав возвышенного, ты не увидишь низменное, а не познав низменное, не увидишь возвышенного!.. Это великие Инь – Янь… Ты одинокий путник в пустыне… И нет на твоём пути ни дерева, дающего тень, ни источника, который утолит твою жажду, ни осла или мула, который облегчит страдания твоих ног – нет никого!.. И только ты сам, решаешь свою судьбу!.. И есть у тебя только два пути!.. Либо ты слаб и сдашься – а, значит, погибнешь среди бесконечного безмолвия, либо ты укрепишь свой дух и дойдёшь до воды…»
И Андрей «услышал» эти слова… Он вспомнил всё, чему его учили в додзо, и чему он учился сам по многочисленным книгам, и стал медитировать. Медитировать на «солнечном свете»… И случилось Чудо!.. Холод отступил, а внутри тела большими волнами стало разливаться тепло…
Он понял именно тогда, что значат слова Вера и Долг… Он вспомнил, медитируя, те старые истории времён Великой Отечественной Войны, о которых он читал в исторических книжках, будучи ещё сопливым, десяти-двенадцатилетним юнцом, выбирающим себе профессию на всю жизнь… Что, как не вера и долг, заставляли воинов идти на пулемёты?! Что, как не вера и долг, заставляли смертельно раненного в воздушном бою лётчика, довести свою машину до родного аэродрома, посадить её, и умереть на руках друзей, выполнив задание?! Что, как не вера и долг, заставляли разведчиков жертвовать своими жизнями, добывая сведения?! Вера и Долг!.. Не в надутых индюков с маршальскими погонами, а в свою правоту и обязанность перед близкими… Вечная тема!..
Филин понял тогда многое…
Очнулся он только тогда, когда в его мозгу громогласно прозвучало:
«Возвращайся, юноша! Нам пора…»
Солнце, взошедшее из-за заснеженных вершин, заливало своим светом всё окружающее и дарило тепло и надежду…
«Я спал?» – Удивился тогда Андрей.
«Нет… Ты искал свет во мраке… И ты был на правильном пути…»
Фа Сянь смотрел на Филина так, как смотрел бы на своего новорождённого, любимого и такого долгожданного сына отец, чей век уже давно перевалил за «половину»…
«Пойдём! Я покажу тебе твой путь… Путь твоего «преодоления»…»
Они вышли из кельи и направились в сторону, противоположную воротам. Жизни в дзонге уже «била ключом» и Андрей невольно взглянул на часы, которые теперь были единственным напоминанием о том, что он пришёл сюда из «цивилизации» – 4.20…
Продвигаясь по узким, посыпанным мельчайшей галькой, тропинкам, они, то и дело, встречали других монахов, спешившим по своим делам. И, о чудо(!), Андрей начинал, понемногу, понимать их «иерархическую лестницу», он начинал понимать их «звания»…
«Приветствуй каждого, кто встретится на твоём пути! – Прозвучал голос Фа Сяня в его голове. – Раскрой глаза и уши, и не бойся показаться униженным…»
Встречавшиеся на их пути монахи, откладывали в сторону «свои дела» – вязанки хвороста, деревянные кадушки, охапки свечей – и приветствовали идущих навстречу Фа Сяня и Андрея низкими поклонами. Андрей не знал, что ему делать, пока они не остановились через несколько минут у одной из беседок.
«Все эти монахи – все они братья. – Филин уже начал привыкать к тому, что здесь не нужно раскрывать рта, чтобы задать вопрос. – Все они уже провели какое-то время в Кулха Чу и каждый из них уже достиг своих маленьких или больших побед… И мы чтим каждого из них!.. Склоняясь к земле, мы показываем своё уважение к каждому!.. Ибо все мы стремимся к одному… И то, что кто-то из них пришёл сюда раньше или позже, говорит лишь о том, как несовершенен мир… Склони голову перед встреченным тобой человеком… Окажи уважение к его стремлению познать Вечное… И этот человек склонит голову перед тобой… И тогда твои серые одежды когда-нибудь, возможно, превратятся в белые…»
Все монахи дзонга Кулха Чу носили белые одежды. Единственной «серой мышью» был здесь Андрей. Но… Он ощущал кожей, всем своим естеством, то уважение, которое испытывали к нему «старожилы» монастыря. Они уважали его решение и стремление приобщиться к Вечному – каждый из них, в своё время, прошёл тот же, нелёгкий путь «отречения и приобщения»…
Он с интересом рассматривал каждого из встреченных.
Здесь были довольно молодые, и в этом небыло никаких сомнений(!), монахи, которые только-только успели стать адептами. На их лбах были нарисованы иногда всего одна белая точка, а иногда, в два ряда, целых шесть поднимались от бровей.
Реже встречались Бодхисаттвы – монахи, которые уже успели проделать довольно большой путь к Вечному. У них уже между бровей был нарисован белый кружок, знак того, что монаху покорилась чакра Аджна и у него «открылся Третий Глаз Шивы», а выше этого круга были былые точки. Иногда всего одна, а иногда целых пять, которые своим расположением напоминали треугольник, с основанием у лба, но только без одной вершины.  Именно такой монах был проводником Андрей в монастырь.
И всего-то два раза на пути Андрея встретились Архаты. Такие же, как его наставник и учитель Фа Сянь. Эти монахи уже проделали свой путь и достигли нирваны. Теперь их души совершенствовались, ибо нет пределу совершенству, чтобы в будущем, далеком, или близком, стать Махатмой. На их лбах треугольник из белых точек был завершён, а так же, как и Кут Хуми, последняя вершина упиралась в чакру Сахасрара. И было между ними и великим Махатмой всего одно маленькое отличие – отсутствие седьмой белой точки посредине этого треугольника. Отсутствие великой космической мантры «Семь»…
…Видимо мысли Андрея в тот момент были настолько просты и примитивны, что Фа Сянь, шедший впереди, даже обернулся однажды и посмотрел на Филина, улыбаясь одними глазами.
Прошло не менее получаса, пока они добрались до резной беседки, стоящей всего в двух метрах от ступеней.
Когда Андрей впервые взглянул на эти ступени… Описать те чувства, которые он испытал в тот момент не хватит, наверное, никаких слов!.. Его, человека, который провоевал почти полных десять лет, который славился среди своих сослуживцев своей бесшабашной смелостью, совершивший более четырёхсот прыжков с парашютом, который не один раз заглянул в глаза смерти и ощутил её дыхание на своём лице, его охватил какой-то животный ужас!!! Животный, нечеловеческий Ужас!.. Всё его тело стало каким-то ватным, а руки и ноги тряпочными. Какой-то тяжёлый, холодный «камень» засел внутри его живота, а под сердцем поселился ледянёй ёж…
«Ты боишься?» – Спросил Фа Сянь.
Но даже на то, что бы ответить у Андрея небыло сил. Их все отобрал этот вселенский Страх.
«Это правильно… Но вспомни то, о чём мы с тобой говорили… Ты сейчас весь отдался своему страху и в тебе живёт лень!.. Ты ленишься победить свой страх!.. Победи в себе лень, юноша! Победи здесь и сейчас самого себя!.. Поверь в себя!.. И ты увидишь, что твой страх уйдёт… Потому что он слабее тебя… Потому что страх всегда слабее сильного духа… Иди, ученик!.. Здесь начинается дорога твоего преодоления… Я верю в тебя… И я буду ждать тебя здесь… Сколько бы времени ты не шёл по этой дороге… Запомни только одно, ученик… На этих ступенях ты можешь встретить ещё одного путника и разойтись вам не удастся… Кто-то должен будет уступить дорогу, вернувшись к самому началу своего пути… Иди, ученик!.. Я буду ждать тебя с твоей самой первой победой…»
Фа Сянь вошёл в беседку, уселся на её деревянный пол в позе «лотоса», повернувшись лицом к восходящему солнцу, и стал медитировать, впитывая в себя солнечную Прану.
…Ступени шириной в метр… Да каждый из нас с лёгкостью пробежит и по более узким, полуметровым! Если будет видеть дно, в нескольких метрах… Но так устроен человек, что редко кто может ступить или подойти к краю даже двухметровой площадки, когда она находится в строящемся небоскрёбе на высоте метров семидесяти-восьмидесяти. Страшно!!! А как ступить на блестящие от инея каменные ступени, под которыми вообще не видно дна?.. Нет! Оно есть, конечно, это дно! Только… Как его увидишь, когда под ногами большими ватными копнами клубятся, сколько хватает глаз, белые облака? Может это дно всего-то в пятнадцати-двадцати метрах, а может и в двухстах… Пугает не сама высота – пугает неизвестность под твоими ногами…
На дрожащих, подгибающихся ногах, как у новорождённого оленёнка, Андрей подошёл к первой ступени, и бесконечно долго всматривался в эту «свою дорогу». И наконец, решился сделать самый первый шаг:
«Я смогу! Я обязательно смогу!» – Произносил он, как молитву.
Прижавшись спиной к скале, он практически влип в неё, уподобившись фреске. Руки, разведённые широко в стороны, ощупывали сантиметр за сантиметром, каменную стену, в поисках хоть какой-нибудь ямочки или трещинки. В тот, самый первый момент, если бы ногти на его пальцах были бы стальными, то он, наверное, вцепился бы в скалу ими, словно альпинистскими крючьями!.. Ужас практически парализовал его тело…
На вторую ступеньку он спустился, наверное, минут через двадцать, а может и больше… Он всё стоял «уцепившись» за скалу руками и как заведённый повторял свою молитву:
«Я смогу! Я обязательно смогу!»
И… Странное дело!.. Но эта его «мантра» начала понемногу помогать!.. Ноги стали крепче, и постепенно перестали ходить ходуном. Правда, где-то под сердцем ещё продолжал жить и ворочаться ледяной еж, но теперь у Андрея появилась уверенность, что пропадёт и он. Может не скоро и не сразу, но пропадёт обязательно!.. «Дело» сдвинулось с «мёртвой точки»…
До скального выступа, за который убегали ступени, и который был метрах в ста от «монастырской площадки», он добрался часа через два. И едва только от за него завернул, как случилось то, о чём предупреждал его Фа Сянь… Снизу по ступеням довольно бойко поднимался монах, на плече которого было небольшое коромысло с двумя продолговатыми деревянными кадушечками, в которых плескалась вода… Он остановился, посмотрел на Андрея и… Поклонился, не снимая коромысла с плеча – ставить его здесь было просто некуда…
Назад, на площадку к беседке, Андрей добрался за час… И буквально повалился на неё с ног от усталости и нервного напряжения. Монах, который всё это время безропотно следовал по пятам, тоже поднялся на площадку. Поставив на землю «вёдра», он извлёк откуда-то, из недр своих одежд, крохотный деревянный ковшик зачерпнул кристально чистой воды и протянул его Андрею, по лицу которого градом валил горячий, обжигающий пот… Ах! Какой же изумительно вкусной и освежающей была та вода!..
Не говоря ни слова, монах направился своим путём, а Андрей…
Андрей вернулся к своей «дороге преодоления»…
Тогда, в тот самый первый раз, он сумел добраться до «конечной точки» часов через пять, когда солнце уже успело перевалить за полдень. При этом монах, напоивший его водой, успел его догнать, на этих ступенях и, не говоря ни слова, безропотно плёлся за ним, «в кильватерной струе», никак не меньше двух часов!..
Конечной точкой их пути был небольшой родник, который рождался где-то выше в горах, а здесь вырывался на свободу из-под большой белой «губы» ледника. Здесь было единственное место, на всём пути, где можно было перевести дух и дать отдых ногам. Здесь была небольшая площадочка и беседка, с большой деревянной скамейкой, на которую и повалился обессиленный, совершенно опустошённый физически и морально, Андрей. А монах… Он сноровисто наполнил свои деревянные кадушечки и подошёл к Андрею. И всё повторилось, как и там, наверху – он достал из складок своей одежды маленький деревянный ковшик, в котором воды было ровно на два глотка, поднёс его к губам обессиленного Андрея, дождался, пока тот напился, вскинул на плечо маленькое коромысло и буквально побежал со своей ношей вверх по ступеням. Видимо, его очень задержало сползание Филина по ступеням вниз к леднику, а успеть надо было ещё, ох, как много…
Андрей отдыхал долго. Дольше, чем требовалось на самом деле. Он знал заранее, что подъём к дзонгу будет намного труднее. Хотя бы потому, что подниматься по ступеням физически всегда тяжелее, чем спускаться вниз… Наконец он сумел заставить себя подняться и начать свой путь по ступеням вверх… Он шёл вверх, хотя, если честно, назвать это переползание от ступеньки к ступеньке ходьбой можно было с большой натяжкой, если очень напрячь свою фантазию. Медленно, очень медленно, но он двигался вперёд… И успел пройти примерно четверть этого пути, когда увидел приближавшегося сверху монаха с кадушками… Не раздумывая теперь ни секунды, Андрей развернулся и пошёл вниз, теперь он уже знал, что нужно делать… И уже у самой беседки, обернувшись, заметил улыбку на лице монаха-водоноса…
«Теперь я пойду прямо за ним. – Решил он для себя. – Я конечно за ним не успею, но пройду хотя бы две трети пути. Иначе придётся возвращаться ещё раз…»
Он так и сделал.
Угнаться за монахом, несущим на своём плече литров двадцать воды, для Андрея было делом абсолютно неосуществимым – страх всё ещё жил в его теле и его голове, но… Когда они повстречались с монахом на этой дороге в очередной раз, водонос улыбнулся, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал вверх по ступеням, освобождая путь Андрею. Видимо всё было сделано правильно…
Совершенно обессиленный, он преодолел последнюю ступень тогда, когда ярко-красный солнечный диск уже почти коснулся далёких горных вершин… Солнце клонилось к закату, день завершал свою жизнь, чтобы родиться назавтра вновь.
Учитель Фа Сянь так и продолжал сидеть в беседке. Только теперь, рядом с ним сидел ещё один монах – бодхисаттва с пятью белыми точками на лбу.
«Здравствуй, ученик…»
«Здравствуйте, учитель…»
На большее сил не хватило даже подумать – Андре опустошён. Полностью! До самого своего дна!..
«Поздравляю тебя, ученик, с твоей самой первой, но самой главной победой!.. Сегодня ты победил свою лень и страх, сегодня ты сумел победить самого себя, юноша… Сегодня ты поднялся вверх к познанию Истины на одну, самую первую ступеньку…»
Единственное, что хотелось Андрею сейчас, так это упасть в своей келье на грубую циновку около пылающего очага и не вставать целую вечность. Но… Фа Сянь смотрел на него добрыми, но строгими глазами мудрого учителя, урок которого ещё не закончен.
«Сядь рядом со мной, ученик…»
Андрей повиновался, хотя ему показалось, что его суставы скрипят, словно старая несмазанная дверь. Он кое-как согнул ноги в коленях, и опустился в позу «Лотоса» на странно тёплые доски беседки рядом со своим учителем.
«Посмотри ещё раз на свою дорогу, юноша… Посмотри на свою «дорогу преодоления» и вспомни каждую ступень… Вспомни все те усилия, которые ты приложил сегодня, пройдя по ней…»
Андрей посмотрел на эти ступени… И действительно вспомнил каждую из них… И вспомнил каждый шаг, который он сделал сегодня, на этих ступенях.
«Повернись ко мне, ученик…»
Он обернулся и увидел в руках бодхисаттвы маленькую деревянную тарелочку, даже скорее пиалушку, в которой было налито что-то белое и густое, похожее на ряженку. Фа Сянь опустил в пиалу средний палец правой руки, а потом, наклонившись к Андрею, коснулся этим пальцем его лба.
«Сегодня ты сдал свой первый экзамен, ученик, и взошёл на первую ступень, лестницы которая ведёт к просветлённому сознанию и познанию Истины… Возможно я тороплюсь немного, но верю, что не ошибся в тебе…»
На лбу Андрея осталась белая точка. Такая же, какие носили все монахи дзонга Кулха Чу. С этого дня он стал неофитом братства Белых Братьев…
…Весь следующий день Андрея был посвящён уже знакомым ступеням. Он учился ходить. Ходить по ступеням «дороги жизни». За этот день ему удалось пройти её дважды. И хоть и пришлось несколько раз вернуться, уступив дорогу уже знакомому монаху с деревянными кадушками, но теперь Андрей чувствовал себя на этих ступенях намного увереннее.
На третий день Фа Сянь предложил Андрею новое испытание – он должен был целый день спускаться и подниматься по знакомым уже ступеням, сопровождая монаха-водоноса. Это было очень тяжело! Тяжело по-настоящему! Но именно в этот день он понял и ещё одну важную вещь!..
В тот день Фа Сянь показал ему странную ёмкость. Это были два небольших бассейна, литров на сто-сто двадцать каждый, вырубленные в скальной породе. На бортике одного из них стоял деревянный ковшик, в который помещалось примерно литр воды. Рядом стояли две, уже знакомые Андрею, деревянные, продолговатые кадушки, в каждую из которых можно было набрать около десяти литров воды.
«Смотри, ученик. Этот ковш – это тот минимум, который нужен каждому из живущих в Кулха Чу в день. Монах, которого ты уже видел на ступенях, наполняет эти ёмкости водой. – Архат указал на бассейны. – Одна из этих ёмкостей должна быть наполнена обязательно. А вот вторая… Вторая ёмкость – это «вторая ступень на дороге преодоления»… И если монах успевает за один день наполнить их обе, то весь следующий день он может посвятить своему духовному совершенствованию… Тяжёлый физический труд ведёт не только к совершенствованию тела, но и души…»
Учитель Андрея повернулся в пол оборота к бассейнам, и его лицо осветилось лучами восходящего солнца:
«От силы твоих ног и твёрдости твоей души зависит не только твоё стремление к познанию Истины, но и все те, кому ты принесёшь ковш живительной воды…»
…Спуститься к роднику, наполнить кадушки и вернуться обратно к бассейнам у монаха уходило около двух часов, или немного меньше. Андрей едва поспевал за ним, удивляясь мысленно, как этот сухощавый на вид монах может нести, раз за разом, вверх по ступеням на своём плече груз, килограмм в тридцать, никак не меньше!.. Тогда, в тот первый день их «совместного труда», Андрей к заходу солнца вымотался абсолютно! Какая там, «спецполоса препятствий», которую ему доводилось не единожды преодолевать и в Отряде, и в Легионе? Там напрягся на несколько минут, выполнил норматив, получил похвалу командования и гуляй на все четыре ветра!.. Здесь, в дзонге Кулха Чу, всё было совершенно иначе. Давил, в первую очередь, груз ответственности! Ведь если не наполнить «бассейн», то кто-то их монахов останется без воды! Нет, они, конечно же, не погибнут – каждый, из живущих здесь монахов, мог долгое время обходиться и без воды, и без еды, но… Ты должен был взойти на эту свою «вторую ступень»…
…На целую неделю Фа Сянь поручил Андрея заботам Лао Хо – монаха-водоноса, посещая его только после захода солнца в его келье, где они подолгу беседовали и сущности бытия…
За эту неделю Андрей научился не только поспевать за Лао Хо, но и предложил однажды свою помощь, взяв однажды в руки одну из кадушек…
Перемены, которые происходили с Андреем, были заметны даже ему самому. И, наверное, они были заметны его учителю Фа Сяню…
И, наконец, к концу этой недели Андрей решился заговорить с ним, едва дождавшись его в своей кельи после «трудового дня»:
«Здравствуйте учитель!»
«Здравствуй, ученик мой!»
«Учитель! Я хотел…»
«Я знаю о твоё желании, юноша… И оно похвально!.. Но скажи мне… Готов ли ты взять на себя эту ответственность? Готовы ли к ней твоё тело и твоя душа?..»
«Да, уважаемый Фа Сянь! Я готов!»
«Что ж… Я рад твоему решению… И знаю, что великий Кут Хуми тоже будет доволен… Ты выбрал правильный путь, ученик…»
С этого дня Андрей стал монастырским водоносом.
Правда… Не всё было гладко и безоблачно поначалу… В самый первый день, до захода солнца, со своей ношей он сумел справиться только четыре раза… И пошёл в пятый, последний за день, раз по ступеням «дороги жизни» уже в темноте, на ощупь… Когда он, пыхтя, словно старый, допотопный паровоз, спустя три часа(!) взобрался, всё же, на последнюю ступеньку, то увидел в беседке своего учителя Фа Сяня. Тот стоял, в напряжённой позе, и всматривался в темноту обеспокоенными глазами… Когда же обессиленный Андрей поставил на землю «вёдра» полные воды и взглянул на архата, то ему даже показалось, на секунду, что он заметил вздох облегчения.
«Здравствуйте, учитель…»
«Здравствуй, ученик… Что ты делаешь так поздно, в темноте, на этих ступенях, когда все монахи уже закончили свои труды земные и отправились в свои жилища, начав труды душевные?»
«Я должен был наполнить большую ёмкость водой, учитель… И я не успел… Поэтому я и пошёл вниз в темноте…»
«Ходить к леднику в темноте очень опасно, ученик… Делать это разрешено только бодхисаттвам, прошедшим посвящение…»
«Я не знал об этом запрете, учитель…»
«И только поэтому ты не подвергнешься наказанию… Но стремление твоё, выполнить свой долг, любой ценой, достойно похвалы…»
Фа Сянь взял одну из кадушек и направился к «бассейну»…
На следующий день всё почти повторилось… Почти… Ночь застала Андрея внизу, у ледника… И он опять возвращался в темноте… И опять в беседке его встречал Фа Сянь.
«Ты уже знаешь о запрете ходить к леднику ночью, ученик мой…»
«Но я и не делал этого, учитель… Когда я спускался солнце ещё было над горизонтом… А мне нужно было наполнить большую ёмкость…»
«Ты мог и не пойти в этот последний раз, но пошёл… Почему?»
«Я взял на себя обязательства, учитель, и пытаюсь с ними справляться… Пока что-то не очень получается… А с «ночными ступенями» я уже знаком… Так что… Теперь ёмкость будет полна водой…»
Фа Сянь долго смотрел прямо в глаза Андрея, потом, как и вчера, взял одну из кадушек и пошёл впереди:
«Ты странный человек, юноша… Ты невзирая на запреты, и возможное наказание, доводишь начатое до конца… Ты становишься адептом своего долга, зная заранее, чем его выполнение может тебе грозить… Такие как ты становятся великими воинами… Но они всегда одиноки… Именно такие идут только своей дорогой…»
Архат остановился и ещё раз посмотрел в глаза Андрея:
«Ты всегда будешь идти по глубокому снегу, прокладывая свою тропу, и никогда не встанешь на тропу уже проторенную, по которой прошли до тебя… Это очень тяжёлый путь, ученик мой… Тяжёлый и опасный!.. И никто на нём не сможет ни помочь тебе, ни предостеречь об опасности!.. Но я рад, что ты именно такой – неистовый и упрямый в своём выборе…»
«Простите меня, уважаемый Фа Сянь…»
«Тебе не за что извиняться, ученик… Твой дух, такой, какой он есть, достоин уважения… Только люди с таким неукротимым духом и верой в свою правоту становятся первопроходцами… Они пробивают свою тропу в глубоком снегу для того, чтобы по ней смогли пройти другие… Когда-то сюда, в Гималаи, пришёл первый монах и основал Белое Братство… И он тоже был неукротимым и неистовым в своей вере и своих поисках… Я могу лишь подсказать тебе направление, юноша, но я не знаю, какие трудности выпадут тебе на твоём пути… Иди своей дорогой, ученик, а я буду уважать твой выбор…»
«Спасибо, учитель…»…
На следующий день, когда Андрею удалось, всё же, сделать свой «пятый рейс» до захода солнца, и он вернулся в свою келью, где учитель Фа Сянь, не обмолвившись ни словом, нарисовал на его лбу вторую белую точку…
…Дни шли своим чередом. Андрей учился наполнять «бассейны» водой, учился преодолевать усталость и лень и… Через месяц он получил свой первый «выходной день», наполнив накануне до краёв оба «бассейна»… Тогда они вместе с учителем Фа Сянем целый день просидели в «Саду Камней» рядом с Пагодой, медитируя на солнечном свете, впитывая в себя его божественную энергию Прану… Потом такие «выходные» стали повторяться всё чаще и чаще, а к концу второго месяца они уже стали правилом – Филин «летал» на ступенях один день, а второй летал душой… И дни для Андрея потеряли счёт… Он просто жил, и учился жить…
…Но…
Наступил день, когда мудрый Фа Сянь сказал Андрею:
«Завтра, ученик, ты не пойдёшь к леднику… Завтра тебя будет ждать Махатма Кут Хуми…»
«Почему великий Махатма зовёт меня к себе, учитель?»
«Тебе предстоит сделать выбор… Может быть, самый важный выбор в своей жизни…»
В тот день солнечные лучи, так же, как и тогда, в его самый первый день в Кулха Чу, играли всеми цветами радуги в «алмазных россыпях» морозного инея. Всё сияло, сверкало, блестело и переливалось в этих лучах разноцветными красками, как в детском калейдоскопе.
Андрей стоял в «Саду Камней», как заворожённый смотрел на это многоцветное великолепие и вспоминал тот день, когда он всё это увидел впервые. Теперь он понимал того монаха-проводника, который восхищёнными глазами взирал на эту красоту. Теперь он сам научился её замечать! Теперь, когда он с такой лёгкостью мог преодолевать ступени «дороги жизни», он останавливался иногда на несколько минут, чтобы ещё раз поразиться и насладиться ею… Всё здесь казалось абсолютно сказочным и нереальным! И эти горы!.. Андрей, равнинный житель, которому по долгу службы много раз приходилось бывать в горах, на самом деле их не любил… До сего момента… Но теперь в его сознании многое изменилось. Только здесь в Кулха Чу он понял и по-настоящему оценил их могучую, величавую и вечную красоту. И он не мог оторвать от неё глаз…
В Пагоду он вошёл только через несколько часов.
«Здравствуйте, великий Кут Хуми!» – Андрей склонился в поклоне Махатме до самой земли.
«Здравствуй, юноша. – Прозвучал в его голове голос мудрого старца. – Садись на циновку, выпей чай…»
Андрей повиновался безоговорочно.
«Что ж, юноша… Мы долго беседовали с Фа Сянем… Ты много достиг с момента нашей последней встречи… Твой учитель тобой очень доволен… И я вижу это по твоей голове… Две точки говорят о том, что за столь короткий срок ты сумел подняться на две ступени…»
«Спасибо, гуру…»
«Ты должен говорить спасибо не мне, юноша… Ты должен благодарить за свои достижения только свой дух… Мы всего лишь показали тебе насколько дорог, по которым ты можешь идти. И ты выбрал правильный путь… Но выбор этот был только твой…»
Теперь Махатма Кут Хуми не казался Андрею каменным изваянием или мумией обтянутой старинным жёлтым пергаментом. Теперь Гуру был «живой». Старец медленно, плавно, словно экономя каждое движение, налил чай из маленького фарфорового чайничка в две совсем уж крохотные пиалушки. Одну взял сам, а другую предложил жестом Андрею. Душистый, ароматный чай, цвета гречишного мёда был совершенно необычным на вкус. Такой же, казалось, тягучий, как тот мёд, он горячими волнами разливался по телу, вызывая у Андрея какое-то, совершенно неземное наслаждение…
Андрей пил это чай крохотными глоточками и ждал. Ждал, пока Кут Хуми начнёт тот разговор, ради которого он его и позвал к себе. А великий старец, казалось, никуда не торопился. Да именно так и было, на самом деле – куда было торопиться Махатме, уже познавшему Великую Истину…
Время потеряло счёт, и Андрей поплыл по его размеренному течению… И плыл так бесконечно долго, пока не услышал в своей голове голос старца:
«Твой учитель Фа Сянь был прав. – Откуда-то издалека прозвучал голос Махатмы. – Ты научился терпению, юноша…»
«Спасибо, гуру…»
«Я позвал тебя для того, чтобы поговорить о твоём будущем… – Кут Хуми опять, как и при первой их встрече, мощным рентгеном смотрел прямо в глаза Андрея, заглядывая в его душу. – Сегодня ты должен будешь принять, наверное, самое важное решение в своей жизни…»
«Почему именно сегодня, гуру?»
«Сегодня наступил последний день твоего пребывания в Кулха Чу… Но будет ли он последним зависит только от тебя…»
Только теперь Андрей понял причину их встречи. Была середина февраля. И ему пора было возвращаться «с небес на землю», и в прямом и в переносном смысле… Десять дней до Дели, самолёт, Франция, Абажёль…
«Твой учитель, мудрый Фа Сянь, сказал мне, что можешь стать его лучшим учеником…. Если останешься в монастыре… И мне кажется, что он прав… Теперь у тебя есть два пути… Первый – путь познания и преодоления, на который ты уже встал и даже поднялся на несколько ступеней… Он очень тяжёлый и этот путь, потому, что на нём есть только один враг – ты сам… Но у тебя будут Братья и Учителя… И будет цель – Высшая Истина… Но ты воин… Поэтому у тебя есть и второй путь… Путь, по которому ты идёшь уже много лет… Ты борешься со злом, но его не становится меньше… У тебя есть цель, но она недостижима, потому что люди, живущие с тёмным сознанием, алчущие власти и богатств, никогда не поймут Истины… Этот путь бесконечно долог и ещё более опасен… Ты должен принять решение прямо сейчас, юноша…»
Теперь настал черёд Андрея застыть словно изваяние.
Мысли в его голове понеслись табунами необъезженных мустангов.
Ему, по-настоящему уставшему от войны, очень хотелось остаться здесь, среди этой вечной красоты и умиротворённости. Остаться навсегда! Но…
«Я ведь могу теперь помочь другим! Я могу теперь многое, потому что многое узнал и понял! И что? Спрятать эти знания в себе?..»
Он метался в своих мыслях, как тигр в клетке, но решение его уже сформировалось…
«Я рад, ученик, что Фа Сянь не ошибся в тебе… – Великий Махатма Кут Хуми назвал его своим «учеником» и это было немыслимо! – И я рад, что и я сам не ошибся в тебе… Сегодня ты взошёл на третью ступень на пути к Истине, приняв правильное решение… Наклонись ко мне, ученик…»
Андрей склонил голову к Махатме и стал ждать.
Старец раскурил какую-то палочку, очень похожую на тонкую сигару, которая добавила, в окружающее их пространство, нежный запах совершенно незнакомого благовония.
«Посмотри мне в глаза, ученик…»
Андрей поднял глаза на Махатму, и в этот момент Кут Хуми приложил к его лбу, в том месте, где на голове Филина начинали расти волосы, тлеющую, раскалённую докрасна «сигару»…. И странное дело, но боли от ожога небыло совершенно!.. Затем великий старец, как это делал раньше уже дважды Фа Сянь, опустил средний палец в маленькую пиалу с белой жидкостью и замазал место ожога на лбу Андрея белой точкой…
«Ты принял правильное решение, ученик… Правильное решение сильного человека… Так поступали многие монахи, которые чувствовали в себе силу нести Истину в несовершенный Мир… И только благодаря им, этим подвижникам веры, мир ещё не рухнул… Иди туда, куда зовёт тебя сердце… И может быть, когда-нибудь, через много лет, ты вернёшься в Кулха Чу умудрённым опытом, просветлённым старцем…»
«Но ведь я не стал монахом, гуру…»
«Ты им стал, ученик… Посмотри на свои одежды… Они уже белые…»
Только сейчас, впервые за столько времени, Андрей обратил внимание на то, что его тёмно-серая грубая дерюга, какой она была вначале, обтёрлась, обмялась, пропиталась его потом, выгорела по солнцем и… Превратилась в настоящую белую тогу, ничем не отличавшуюся от одежд Белых Братьев! Он с немым удивлением посмотрел не Кут Хуми.
«И те три Белые Звезды, которые зажглись на твоём лбу, говорят о том же… Теперь твой путь лежит вдалеке от Кулха Чу… Ты будешь нести Истину и Добро простым людям…»
«Гуру. Но ведь я воин… Как же я буду…»
«И это даже хорошо, ученик… И то, что та познал в монастыре поможет тебе принимать правильные решения…»
«А эти три Белые Звезды на моём лбу?..»
В тот момент Андрею показалось на секунду, что Махатма даже улыбнулся:
«Белые Звёзды исчезнут внутри тебя, ученик… А на лбу останется маленькая точка, которая всегда будет напоминать тебе о том месте, где ты её получил… И ещё… Она будет кое-что говорить о тебе тем, кто встал на путь познания Истины… Ты стал посвящённым, ученик…»
«Спасибо, гуру…»
«Ты многое видел здесь, и твои знания приумножились многократно… Настанет время, когда ты больше не будешь воевать, а будешь лечить…»
«Но я ничего не умею, гуру…»
«Никогда не сомневайся в себе, ученик… Ты многое видел, и многое знаешь… И когда придёт время, твои рук вспомнят то чего они не знали… Ты сможешь лечить, ученик…»
«Спасибо, гуру! Спасибо за всё…»
«Что ж… Иди своей дорогой, ученик… Учи людей и учись сам, познавая Великую Истину… Не рассказывай о Белых Братьях, но и не скрывай… Пусть в идёт своим чередом… Ибо всему своё время… И лотос и эдельвейс зацветают только тогда, когда приходит их время… Иди!.. И помни о том, что сильный дух всегда побеждает, даже если он заключён в слабое тело…»
…На следующее утро Андрей, сидя в деревянной повозке, запряжённой сереньким осликом, выехал из Кулха Чу, сопровождаемый бодхисаттвой, монахом-проводником… А через десять дней он вылетел на самолёте из Дели в Марсель:
«Я, всё же, не монах, а воин… Кто-то, ведь, должен делать и эту грязную работу… Так почему не я? Но… Спасибо тебе великий старец, гуру Махатма Кут Хуми, спасибо тебе, учитель Фа Сянь, спасибо вам всем, Белые Братья! Потому, что мне кажется, что я что-то, всё же понял…»

* * *
1 марта 2000 г. Абажёль.
Друзья-однополчане…

…- Месье лейтенант. – Проворковал над ухом голос лейтенанта Савёлофф.
И Андрей раскрыл глаза.
- Вы спали?
- Нет, Мари, я не спал… Я просто немного задумался…
- Пойдём, Ален. – Она подошла к двери, обернулась, поджидая Андрея, и улыбнулась хитрой улыбкой. – Как гласит Устав: «Приказы требуется выполнять безоговорочно и в срок», особенно, если они генеральские и касаются банкета!
- Я готов! – Андрей вскочил с мягкого кресла. – Мадмуазель лейтенант!
- Вот и отлично!..
Они прошли по коридорам, свернули несколько раз влево-вправо и подошли к аккуратной двери.
- Прошу! – Мари распахнула её перед Андреем.
- Нет уж, мадмуазель! Я хоть и закостенелый вояка, но знаю, всё же, что означают слова «культура», «такт» и «уважение к женщине». Только после вас!..
Она улыбнулась и вошла в комнату.
- Господа офицеры! – Произнесла Мари.
И Андрею не хватило наглости войти под эту команду, которая подавалась офицерам только в честь прибытия генерала… Он словно прирос к порогу, наблюдая, внутри комнаты знакомые уже, улыбающиеся лица.
- Ну, где же вы там, лейтенант? – Прокричал весело чех, подполковник Брожек. – Почему не входите?
- Простите, месье подполковник, но я не могу войти – эта команда не по моему рангу.
И тут кто-то довольно мощно подтолкнул его со спины внутрь:
- Но по рангу мне! Входи, Чиф! Сегодня ты главный «виновник» этого застолья!
Андрей обернулся и совершенно обалдевшим взглядом уставился на Жерарди, ведь только сейчас, только что, за его спиной никого небыло! Генерал перехватил этот взгляд и довольно засмеялся:
- Ну, что, лейтенант? Старый «Гусь Жерарди» тоже что-то умеет, и ещё что-то может?
- Так точно, мон женераль!
- Ну, не всё ж вам, молодым баловать! Нам, старикам, тоже иногда приходит в голову похулиганить, особенно, если есть возможность немного проучить молодёжь!
- Так точно!
- Что ты заладил? Проходи! Поздоровайся со старыми знакомыми. А через час, доложишь мне, откуда я появился. А если не сообразишь, то тебя будет ждать пост… – Генерал «добродушно» улыбнулся. – Там, на плацу, у бочки… За то, что нарушаешь учебный процесс и устраиваешь внеплановые учебные тревоги, как сегодня на КПП…
Стоять «на часах» по стойке «Смирно!» радом с двухсотлитровой бочкой, наполненной до самых краёв свежим дерьмом – занятие далеко не из самых приятных. Жуткая вонь и назойливые зелёные мухи, пытающиеся влезть к тебе в нос и, уж обязательно(!), в глаза… Правда, сейчас только-только наступила весна, но от этого было не легче…
Такому наказанию подвергаются только закоренелые бунтари, «оппозиционеры» или «анархисты». Да-да! Такие в Легионе тоже есть! Но, встать в оппозицию или удариться в анархизм могут себе позволить только тот, кто за многие годы службы в Легионе приобрёл такой опыт, что стал «почти незаменимым» и командование ему и его профессионализму доверяет настолько, что не считает разумным его увольнение, предвидя будущие задачи.
«Часовой» на этом посту стоял в полной парадной форме при всех орденах и прочих регалиях, а главное в Берете(!)… И стоять, надо заметить, в таком виде на всеобщем обозрении, да в виду штаба, не просто физически тяжело, но ещё и очень стыдно и обидно…
В этом был весь бригадный генерал Огюст Жерарди. Живая легенда! «Выросший» за, почти, тридцать лет службы во Французском Легионе от рядового легионера, до генерала, командовавшего отдельным батальоном, который по своей численности был уже, скорее, полком, «Диких Гусей». Который побывал в таком количестве стран, что столько, наверное, и на карте нет. Поучаствовал лично в таком количестве боевых операций, что хватило бы, наверное, по одной на каждого из тех, кто служил под его командой! Легендарный Спайдер, Паук, или «Гусь Жерарди», был награждён огромным количеством наград. И не только французских, но и таких экзотических стран, как, скажем, Габон, Чад и Конго! Этот моложавый, подтянутый пятидесятилетний генерал до сих пор сдавал нормативы, как и все его подчинённые, не просто наравне со всеми, а так, что мало кто из молодых мог бы с ним посоревноваться! И ещё он носил на своём коротком седом ёжике не зелёный, а Малиновый Берет… Эта «человеческая глыба», как и любой, настоящий командир, любил и по мере возможного, берёг своих подчинённых, и никогда не скупился для них на похвалу или поддержку, как не скупился и на наказания! «Кнутом и пряником»! И, надо сказать, небыло ни одного человека, который затаил бы обиду на Паука, потому что этот человечище всегда был справедлив!..
Они вошли, наконец, в комнату, где был накрыт «по-солдатски шикарный» стол – лейтенант Савёлофф не зря носила своё звание…
- Здравия желаю, месье полковник!
К первому, как к старшему по званию из присутствующих, если не считать Жерарди, конечно, Андрей подошёл к полковнику Мюррею.
- Здравствуйте, лейтенант! – Он крепко пожал руку и отстранился немного, как бы осматривая Филина с головы до ног. – Ну, что ж… Видимо, всё же я был прав тогда, два года назад, когда предложил вам службу «Дикого Гуся»… За неполных два года вы, Ален, «выросли» до офицерского звания… Я, помнится, говорил тогда, что вы вполне можете через несколько лет занять моё место, получив должность командира учебного батальона… Теперь вас «бояться», в этом смысле, должен подполковник Брожек. Поздравляю, лейтенант! И с новым званием, и с весьма почётной наградой!
- Благодарю, месье полковник! – Произнёс Андрей и сделал ещё один шаг. – Здравия желаю, месье подполковник! Поздравляю с новым званием!
- Спасибо, лейтенант!
Брожек, этот чех, был для Андрея в самом начале его пути в Легионе настоящим «бичом Божьим». Занимая должность «начальника отдела военной контрразведки по работе с курсантами», в его обязанности входило проверять всю их подноготную. И многие отсеивались только благодаря ему, а некоторые, даже прямиком попадали в Интерпол… Андрею бояться было нечего, ибо он, как и Остап Бендер, «чтил Уголовный кодекс», но само по себе общение с «особистом» было для него неприятным – так уж повелось ещё с Отряда. Хотя, майор, тогда ещё майор, Брожек был человеком не злобным и понятливым – просто «выворачивать наизнанку душу» входило в его служебные обязанности. Теперь подполковник Брожек бал командиром учебного батальона.
- Спасибо за поздравления, лейтенант, но, увы. – Чех широко и по-дружески улыбался. – За два года нашего знакомства я получил всего одно, очередное звание, вы же очень значительно продвинулись по служебной лестнице и успели подняться на одиннадцать(!!!) чинов!!! Теперь, до чина «подполковник» вам остаётся всего-то две ступени! И это всего-то за два года, господа! Возможно, мне действительно следует «побаиваться» вас, лейтенант! Поздравляю!
- Благодарю, месье подполковник! – Андрею, как бы там ни было, был по-человечески приятен этот чех.
Продолжить «официоз» дальше Андрею не дали.
Кто-то со спины мощно рванул его за плечи, разворачивая на сто восемьдесят градусов, и он очутился в капкане «медвежьих объятий»:
- Анджей, чёртка! – Тискал его со всей силы капитан Дворжецки. – Вуйко з Полоныны! Я вже мышлив, цо не побачу на тэбэ!
- Франтишек! Плохо ты обо мне думаешь! Меня тяжело съесть – подавиться можно запросто! Отпусти, медведь, уже все кости раздавил!
Что и говорить. Эти двое были настоящими друзьями и настоящими солдатами, прошедшими вместе не самое простое испытание, тогда, в Нигерии. Да и вообще… Франтишек Дворжецки был его, Андрея, самым первым командиром в Легионе, сержантом. Теперь он был уже капитан. И надо, признать, оч-чень заслуженно! Но для Андрея он так и остался Скорпион…
- Ну, всё, господа офицеры! – «Взял слово», наконец, генерал. – Закончим на этом с официозом и всяческими политесами! Мы не на плацу! Прошу садиться!
Когда все расселись за столом, а по бокалам было разлито вино, генерал поднял руку, призывая к вниманию:
- Я, на правах старшего по званию, хочу произнести первый тост. – Паук погладил пальцами свой бокал и посмотрел на Андрея. – Но, сначала хочу сказать несколько слов… Когда десять месяцев назад я отдал тебе приказ вернуться в Легион не позднее 1 марта… Честно, сказать, Ален, я сомневался, что этот приказ будет выполнен… В жизни есть не только армия и долг… В последней операции тебя потрепало так основательно и морально и физически, что, если честно, я не думал, что ты сумеешь восстановиться, хотя и очень на это надеялся… И так думал не только я… Врачи, с которыми я беседовал, давали один прогноз – «Нервная система этого парня основательно подорвана и у него, теперь, возможны неконтролируемые реакции на происходящее, не говоря уже о том, что и его физическое состояние, требует длительной реабилитации»… И всё говорило о том, что они правы! И эта твоя сумасбродная идея с покупкой ресторана в Израиле, и эта твоя глупая, по-другому не скажешь, скоропалительная женитьба и такой же скорый развод…
Андрей заметил краем глаза, как стрельнула в его сторону глазами Мари, отреагировав на слова генерала.
- …Но я верил в тебя, сынок!.. И ты поступил правильно, когда согласился поехать в Бутан! Думаю, теперь ты об этом не жалеешь… И всё же… Вплоть до сегодняшнего дня, червь сомнения точил моё сердце… Я опасался, что ты, всё же, там останешься… И если бы это случилось… – Жерарди сунул руку во внутренний карман своего кителя и извлёк на свет Божий два листка бумаги, сложенные пополам. – Завтра, 2 марта 2000 года, я подписал бы вот этих два приказа. Первый – о списании на пенсию по состоянию здоровья лейтенанта Ферри, с получением им, за выдающиеся заслуги, статуса «Le retrait; honorable de la L;gion Fran;aise ;trang;re»  и, соответствующим этому статусу, пожизненным денежным содержанием…
Все присутствующие за столом с немым удивлением посмотрели на Андрея, а генерал, тем временем, продолжил:
- …Второй приказ – о назначении на должность командира учебного взвода адьютант-шефа Старкова…
- Стар уже «адьютант-шеф»? – Не сдержался Филин.
- Твой заместитель, Ален, бывший, теперь уже, сержант, вот уже десять месяцев выполняет обязанности командира взвода. И выполняет, надо сказать, добросовестно и умело. Представление к повышению его в чине написал капитан Дворжецки, а я его полностью поддержал…
- Здорово!
- …Но Стар, категорически отказывался вступить в должность, пока не был официально подписан приказ о твоём увольнении, лейтенант.
- А если я всё же передумаю, Паук?
- Теперь уже не сможешь, Ален. Теперь, когда ты вновь надел форму легионера и устроил на КПП внеплановую «учебную тревогу», доказав, тем самым, свою готовность к службе, теперь это официально будет расценено, как дезертирство. – Жерарди, да и все присутствующие, улыбались. – Да ты и сам не захочешь! Так, лейтенант?
- Так точно, мон женераль!
- Что ж… Господа офицеры! Предлагаю выпить за возвращение в строй лейтенанта Алена Ферри .
Присутствующие поддержали генерала, подняли бокалы и… Банкет пошёл своим, заранее намеченным, путём.
…- Так скажи же мне, Ален, откуда я появился за твоей спиной час назад? – Генерал, как всегда, «был в своём репертуаре».
Вопрос этот прозвучал для присутствующих, как гром среди ясного неба. За столом повисла оглушающая тишина.
- Я, видимо, расслабился немного, мон женераль… – Произнёс Андрей, понимая, что от правильности его ответа, сейчас, может зависеть очень многое. – И поэтому не обратил внимание на закрытую за моей спиной дверь…
- Теряешь квалификацию, господин лейтенант спецназа? – Генерал свёл на переносице брови и грозно посмотрел на Филина.
- Десять месяцев без должных тренировок, мон женераль! – Андрей вскочил со стула, вытянулся по стойке «Смирно!» и стал «есть генерала глазами».
- И ты считаешь, лейтенант, что это может быть для тебя оправданием? – Прорычал Жерарди. – Что ж… Мы можем возобновить твои тренировки прямо сейчас! На плацу у бочки!!! Почему командир учебного взвода, который должен готовить молодых спецназовцев к любым неожиданностям, так бездарно допустил к себе за спину «противника» внутри незнакомого помещения? Это упражнение, насколько мне не изменяет память, входит в стандартную программу обучения под номером 34?
- 36, мон женераль!
- Я не получил ответа на поставленный вопрос, месье лейтенант!
От этого голоса, казалось, над столом сгустились грозовые тучи. Все присутствующие превратились в каменные изваяния, а Андрей…
Вдруг, совершенно неожиданно для всех, широко улыбнулся:
- У меня, мон женераль, был перед глазами такой мощный «отвлекающий фактор», в такой короткой юбке… – Он посмотрел на Мари. – Что не обратить на него внимание, было бы верхом неуважения к мадмуазель лейтенанту не просто, как к штабному офицеру, а как к женщине. А такого вопиющего хамства не может себе позволить ни один настоящий спецназовец, а уж тем более, если он офицер. И пусть это будет последним, что он увидит. Умереть на глазах у красивой женщины – что может быть более слаще для настоящего гусара, мон женераль?!
Такого ответа здесь действительно никто не ожидал. Включая и самого Паука. Над столом повисла Шекспировская пауза.
Генерал откинулся на спинку стула, оглядел с головы до пят замершего Андрея, взглянул на присутствующих и широко улыбнулся:
- И он говорит, что потерял квалификацию, а! А ведь как вывернулся, мерзавец, из безвыходной, можно сказать, ситуации! И пусть теперь мне кто-то скажет, что этот парень не офицер спецназа, который умеет выживать в любой ситуации! – Он с силой хлопнул ладонью по столу, так, что звякнули сразу все бокалы. – Вольно, лейтенант! Садись! Этот экзамен ты сдал! Бочка на сегодня отменяется!
- Благодарю, мон женераль!
- Вот этому ты и будешь учить «зелёных», Ален.
- Чему, Паук? – Андрей едва перекричал поднявшийся за столом многоголосый гомон.
- Умению выжить, вывернуться, выполнить задачу и при этом понести минимальный урон. Тому, что ты проделал сейчас, отыскав, надо признать, совершенно нестандартное решение, чтобы избежать генеральского «гнева». А я уж думал, что не вывернешься из ловушки. Молодец!.. Умение искать и находить нестандартные решение – именно это и называется в армии «специальной подготовкой». Именно этому ты и будешь учить других, лейтенант, именно этому!..
Прошло ещё какое-то время непринуждённого застолья, и Жерарди засобирался:
- Что ж, господа офицеры… Прошу простить меня, старика(!!!), но тягаться с вами в выпивке я уже не могу – возраст… За сим, хочу откланяться. – Он посмотрел на Андрея. – Тебе, лейтенант, я тоже не советовал бы особенно засиживаться – завтра, в 14.00 с нашего аэродрома в Аяччо вылетает грузовой борт. Твоих унтер-офицеров, Стингера и Джагглера, я специально задержал из отпусков на неделю здесь, чтобы тебе было нескучно возвращаться… Так что… Своё возвращение, с твоими сослуживцами, советую отметить уже на Корсике, в полной компании, а сегодня – спать! Ты можешь остаться здесь, Ален. В этой комнате для VIP-гостей найдётся всё что нужно, для хорошего отдыха. Лейтенант Савёлофф обо всё позаботится… Так что… Отдыхать! Если получится, конечно…
Он мельком, но очень многозначительно взглянул на Мари и покинул банкет. Совсем скоро, вслед за ним, ушли и другие офицеры, оставляя Андрея наедине с «мощным отвлекающим фактором» с лейтенантскими погонами…
Филин, надо признаться, всегда чувствовал себя скованно в присутствии старших офицеров, даже если они и были его друзьями – положение обязывало, и всегда «начинал дышать свободно», когда его «оставляли в покое». Так произошло и в этот раз. Когда закрылась дверь за Франтишеком, он тут же сбросил с плеч парадный френч, шейный платок, и остался в рубашке, расстегнув несколько пуговиц и подкатав до локтя рукава.
- Ты и в самом деле собрался отдыхать, месье заслуженный лейтенант? – Проворковала девушка.
С ней, видимо, происходило то же самое, что и с Андреем. И теперь… Теперь, Мари, не раздумывая ни секунды, сбросила с ног туфли на высоком каблуке, благо здесь все полы были устланы толстыми шерстяными коврами, и, как совершенно ненужную вещь, отбросила куда-то в сторону китель, оставшись в одной воздушной белой блузке.
Она подошла к небольшой барной стойке, прихватила с неё пузатенькую бутылку коньяка и два стакана, и вернулась к Андрею. Причём все эти «телодвижения» были проделаны с такой кошачьей грацией, что не залюбоваться было попросту невозможно…
Мари уселась на широкий, как скамейка, подлокотник кожаного кресла, в которое успел перебазироваться Филин, и сунула ему в руку один из стаканов:
- Держи!
- Мари. – Начал, было, Андрей. – Я сегодня уже довольно много выпил…
- Слушай, парень!..
Девушка расстегнула две верхние пуговицы на своей блузке, и так получилось, что «острый угол» этого импровизированного декольте оказался где-то посредине, между «солнечным сплетением» и пупком, почти полностью открывая взору упругую, налитую грудь.
- …Так вот! Послушай меня, лейтенант! – Она наклонилась к нему всем телом. – Я свободная от ханжеских предрассудком молодая французская женщина, и конечно же, не монашка и обет безбрачия не давала… Но, я запомнила того совершенно сумасшедшего, а главное, ненасытного сержанта, с которым полтора года назад я «изучала секретные документы»… Ночью, здесь, в штабе… Тот сержант был совершенно ненасытным, грубым животным, но мне это понравилось… И я пообещала себе, что заполучу его, для «изучения секретных карт» ещё, хотя бы, один раз…
- Того сержанта уже нет, Мари.
«Устоявшиеся вещи никогда не меняются… И Маришка тоже… – Он смотрел под эту пародию на юбку, ибо не смотреть под неё не смог бы ни один мужчина на свете(!), и ощущал на своём плече упругое прикосновение. – А и зачем ей меняться? Жмёт лифчик – долой его, надоели трусишки и их тоже – на фиг! Тело должно дышать…»
- Зато есть лейтенант, которому, надеюсь, ничего не надо приказывать! – Она наполнила коньяком стаканы на четверть, и проследила взгляд Андрея. – А потом… Я хочу, всё же, увидеть того гусара, который готов умереть на глазах у женщины, разглядывая её задницу и не только!.. Выпьем?
«А что мне мешает, в конце концов?! – Подумал Андрей. – Девчонка-то хорошая, хоть и «отвязанная», как и все француженки…»
- У тебя очень красивое отсутствие нижнего белья, Мари… – Он опрокинул содержимое своего стакана в рот. – И приятный запах… Что это? «Шанель»?
- Не важно, лейтенант!
Девушка сорвала с Андрея рубашку и принялась за брюки.
- Мари. Мне нужно сходить в душ.
- Э-э, не-ет! Умытые, надушенные мальчики мне уже давно надоели! Хочу прочувствовать запах настоящего мужского, животного адреналина!.. Я хочу пропотевшего, вонючего самца!.. Гориллу!..
Она наконец-то справилась со своей задачей и прямо там, в кресле, «оседлала скакуна», взобравшись на него верхом, и «пришпорила» его, пуская в бешенный галоп…
Эта «скачка» продолжалась довольно долго, но… Всему приходит конец… Лейтенант Савёлофф, совершенно «измочаленная», наконец-то сползла со своего «мустанга» в соседнее кресло и томно потянулась.
Протянув руку, она взяла со стола высокий бокал:
- Налей мне шампанского. – Мари дождалась, пока будет наполнен и второй бокал. – И давай выпьем…
Лейтенанты пригубили, бурлящий пузырьками, освежающий золотистый напиток. Нет! Всё же французы знают толк в вине и сексе, и, конечно же, знают, что и за чем должно идти…
- А ты сегодня другой, Ален! – Проворковала из кресла утомлённая, но довольная девушка. – Совсем другой!.. Помнится, в прошлый раз у нас всё получилось по-другому. И намного быстрее…
- У меня тогда долгое время небыло никого…
И тут Мари из томной домашней кошки превратилась в охотящуюся пантеру:
- Ага! Значит теперь всё иначе? Паук сказал, что ты развёлся со своей женой, потом три месяца провёл в Гималаях среди монахов… Ты что стал?..
От такого невероятно нелепого предположения Андрей рассмеялся во всю глотку. И долго не мог успокоиться. А Мари… Мари поняв, что сморозила какую-то несусветную глупость, рассмеявшись вместе с ним, опять взобралась на своего «мустанга» верхом и стала тереться, как настоящая кошка.
- А что же тогда, лейтенант? – Она куснула, Андрея за ухо. – Ты встретил девушку?
- Я и сам не знаю ответа, Мари… Мне показалось, что да… А может, я просто устал от одиночества…
- И давно?
- Позавчера… В самолёте…
Мари отстранилась немного и посмотрела прямо в глаза:
- Ты шутишь? Ну, конечно! Ты шутишь?
-  Эжен… Стюардесса рейса «Дели – Марсель»…
- Так она француженка! Ага-а…
- Полёт был долгий, Мари, около двенадцати часов… Всю ночь и половину дня… Она предложила мне стать «десятитысячником»…
Реакция девушки на последнюю фразу Андрея была просто удивительной! Она широко улыбнулась, ещё раз куснула его за ухо и стала тереться ещё активнее:
- «Десятитысячником» вместе с ней?
- Угу… – Только и смог произнести Филин.
- И вы стали ими!
- Она сказала «сорокатысячниками»…
- Боже! Я люблю этого гамадрила! – Воскликнула Мари и потянулась за шампанским, «не спешиваясь с мустанга».
Девушка вылила бокал шампанского на свою грудь и опять куснула Андрея за ухо.
- Я ей рассказал про то, что служу в Легионе…
- И про лейтенанта Савёлофф? – Догадалась она.
- Угу…
- И она ответила, что…
- Ей до «звезды»…
- А-хаха-хаха-хаха!!! – Теперь уже Мари смеялась весело и беззаботно. – Бо-ож-же! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Ах, какая она молодец!!!
Андрей смеялся вместе с ней, и недоумевал одновременно, но остановиться никак не мог, такой заразительно весёлый был смех девушки.
- Мари! Я что-то не понял? Или я чего-то не знаю?
- Поздравляю! Ха-ха-ха-ха! Теперь лейтенант Ферри стал настоящим французом! Да каким!!! Хаха-ха хаха-ха!!!
- Мари! Объясни же, наконец! Я что-то сделал не так?
- Всё так, Ален! Всё так!.. Эта твоя Эжен – настоящая француженка! Истинная! И мы с ней, судя по твоему рассказу, совершенно одинаково относимся к жизни! И если ты нас когда-нибудь познакомишь, то мы почти наверняка станем близкими подругами! Потому что мы с ней, мы обе, желаем получать от мужчин «того, что желаем», получаем, и при этом не жадничаем! Мы с ней настоящие Амазонки!.. И уж никак не соперницы, Ален!.. Ты почти Падишах! И уж конечно, настоящий француз! У тебя теперь есть две(!) девушки, которые знают друг о друге, и даже рады этому!..
Андрей смотрел на Мари, совершенно обалдевшими глазами:
- Как это?
- Я же сказала тебе: «Ты сегодня другой!». Потому, что с тобой не пришлось возиться, как в прошлый раз! Ты начал иметь вкус к жизни! А это здорово! Думаю, что твоя Эжен, сказала бы тоже самое!.. Я хочу знать о ней побольше, Ален! Вплоть до адреса в Марселе и номера телефона!
- Ты совершенно сумасшедшая, Мари!
- Наверное… Расскажи мне про неё!
- Что прямо сейчас!
- Именно сейчас! Именно!
Она опять «пришпорила мустанга», на котором сидела всё это время, но теперь это была не бешенная, сумасшедшая скачка, а медленный размеренный аллюр…

* * *
27 февраля 2000 г. Самолёт «Boeing 747».
Рейс № «AI 648…».

…- У-у-у-у… – Мерно гудели турбины огромного, суперсовременного авиалайнера. – У-у-у-у-у…
Навивая сон и успокаивая… Самолёт вылетел из Дели в 23.50 и весь полёт должен был продлиться около двенадцати часов.
С того момента, как авиалайнер взмыл в небо прошло не больше пятнадцати минут как…
- Напитки, месье?
Андрей открыл глаза и увидел прямо перед собой, в глубоком разрезе форменной блузы, шикарный, не обременённый никакой лишней деталью женского туалета никак не меньше четвёртого размера, упругий (так казалось, по крайней мере, при первом взгляде) женский бюст…
Превращаться в сексуально озабоченного гамадрила на глазах у публики почему-то не очень хотелось, и Андрей поднял глаза выше, приложив при этом немало душевных усилий… Над бюстом он обнаружил довольно миловидное, почти детское лицо, с огромными карими глазами, смотревшими прямо на него…
- Напитки, месье? Может чай, кофе, печенье?
- А когда будут разносить обеды, мадмуазель?
- Примерно через два часа, месье?
- Тогда хорошего пива, пожалуйста.
- Сию секунду!
Виляя бёдрами так, что, едва не задевая бёдрами спинки пассажирских кресел соседних рядов, стюардесса, неторопясь, «проплыла» за ширму к своим подругам «по цеху». Хвалёные на весь свет Клава Шиффер и Наоми Кемпбел, если бы увидели сейчас это дефиле, просто попадали бы от зависти или «выпали бы в осадок», как говорят в Одессе – это был «высший пилотаж»…
Андрей усмехнулся, закрыл глаза и попытался заснуть, но сон не шёл.
Он по-новому переживал день за днём, все три последних месяца, проведённых в заснеженных Гималаях. И на душе были покой, тепло и какая-то, совершенно неземная умиротворённость. Хотелось обнять весь мир и помочь каждому в нём…
- Ваше пиво, месье. – Опять проворковал над плечом томный девичий голос, и Андрей открыл глаза.
Девушка, переминаясь с ноги на ногу, держала в одной руке пузатенькую бутылку с незнакомой этикеткой, в другой высокий бокал, и ждала пока «её» пассажир откинет маленький столик.
Андрей засуетился, проклиная себя мысленно за недогадливость.
- Спасибо, месье.
Девушка поставила свою ношу на столик, стрельнула своими карими глазищами и отправилась восвояси, оглянувшись при этом, на Андрея несколько раз, как бы привлекая его внимание.
«А у них, оказывается, тоже есть парадная форма, и повседневная, «рабочая»… А я и не обращал внимания никогда на это…»
Теперь, спустя час после начала полёта на стюардессах были не белоснежные блузки, заправленные в узкие, тёмно-синие, пуританские юбки «до колен», а коротенькие, до середины бедра, обтягивающие, бирюзового цвета, платья и такие же, бирюзовые переднички. И надо признать, что «повседневная форма одежды» выглядела намного элегантнее и сексуальнее…
А ещё он обратил внимание на то, какие интригующе-заинтересованные взгляды бросали в его сторону другие стюардессы.
«Что-то тут не то! Что-то происходит!»
Он даже бросил украдкой взгляд на свои брюки, опасаясь, что у него может быть ненароком не застёгнута ширинка.
«Да нет! Всё в порядке! – Он осмотрел полупустой салон огромного лайнера и его пассажиров. – Просто девчонкам скучно! Народу с гулькин нос, и все либо черномазые индусы, либо жирные старпёры… Увидели молодого загорелого мужика, и решили немного своими язычками «кости помыть» от нечего делать, гадая кто он, спортсмен или турист-путешественник…»
«Разгадав» таким нехитрым образом маленькую девичью тайну, Андрей со спокойным сердцем приступил к своему пиву. Напиток, надо признаться, Андрею, этому пивному гурману, понравился. Он посмотрел на часы и подумал:
«До того, как девчонки начнут разносить местную кормёжку ещё час примерно… Спать не хочется, так что… – Он потянулся и нажал на консоли над головой кнопочку вызова стюардессы. – Хлебну-ка я пивка ещё бутылоньку… Ничего так, нормальное пойло. Надо будет потом спросить, откуда они его берут…»
- Слушаю вас, месье? – Девушка появилась тотчас.
- Мне бы ещё одно пиво, мадмуазель. Пожалуйста!
Девушка, как-то замялась на секунду, словно не решалась о чем-то попросить, и Андрей решил ей помочь:
- Какие-то проблемы, мадмуазель? Я могу чем-то помочь?
- М-м-да, месье… – Она вела себя так, словно ей было крайне неудобно. – Если вас не затруднит… Возникла небольшая проблема, но без мужской силы разрешить её никак не получается… А на борту сегодня нет ни одного стюарда… Мне так неловко, месье!
Андрей решительно встал с кресла:
«Хоть займусь чем-то полезным, а то забился в кресло, как хорёк в нору!..»
- Показывайте! Что у вас там за проблема?!
Девушка засуетилась:
- Спасибо, месье! Большое спасибо! – Она прошла вперёд, мимо Андрея, прикоснувшись к нему, ненароком, своим упругим бедром. – Я покажу! Пойдёмте за мной!
Они прошли по салону вперёд, зашли за зановесочку в «епархию» стюардесс, и подошли к довольно узкой дверце:
- Нам надо спуститься в грузовой отсек, месье… Вы так добры, а я даже не спросила как ваше имя…
- Ален.
- Это как Ален Делон? – Улыбнулась девушка и, не дождавшись ответа, переступила невысокий порожек и исчезла за дверью.
- Ага… Делон, бля, засраный… – Пробурчал Андрей вполголоса по-русски. – С моим-то рылом… Да моя «Харизма» ни в один экран не влезет!..
Он стал спускаться по винтовой лесенке вниз…
…Конструкция этого авиалайнера, «Boeing 747», такова, что он напоминает трёхпалубное судно. На самой верхней, в непосредственной близости от пилотской кабины находятся места для пассажиров «Первого класса», на второй палубе – все остальные, «простые смертные». А вот под ними, на самой нижней, находится огромный грузовой отсек. И, как оказалось, большая «каптёрка» стюардов. Здесь было огромное множество каких-то ящичков, здесь были холодильники, в которых хранились запасы еды на всю ту араву ртов, которая находилась в креслах над головой. Здесь же, в самом дальнем закутке, на «плечиках», аккуратным рядочком висела их «парадная форма» и стоял узенький диванчик, где, видимо можно было прикорнуть часик-другой, когда пассажиры спят в своих креслах наверху…
Девушка стояла посреди этой «пещеры Аладдина» и было видно, что очень смущается.
- Так в чём ваша проблема, мадмуазель? Чем я могу помочь?
- Вот. – Она указала рукой на какую-то квадратную железную дверцу. – Этот холодильник… Здесь небольшие запасы спиртного для «Duty Free» и ваше пиво… А дверца почему-то не открывается… Может заклинила?
Андрей присел на корточки и подёргал за ручку холодильника – она действительно не открывалась:
- Что ж… Посмотрим, что тут за фигня образовалась. – Пробурчал он под нос.
Ощупав дверцу со всех сторон, он наткнулся пальцами на что-то металлическое, лежавшее на полу и, видимо, закатившееся под холодильник. Дверца была надёжно заклинена этой непонятной железкой. Андрей лёг прямо на пол на живот и попытался заглянуть под дверцу, но из того ничего не получилось.
- У вас не найдётся маленького зеркальца, мадмуазель…
Он взглянул вверх, на стоявшую прямо над ним стюардессу, и… Слегка опешил, на секунду… Да, чё там говорить!!! Андрей попросту поперхнулся своими словами!..
Девушка стояла в непринуждённой позе, поставив свою праву ногу на какую-то невысокую подножку, всего-то сантиметров двадцать, но… Этого было вполне достаточно!.. Самая нижняя пуговица её платья, не выдержав «напора женской плоти» случайно(???) расстегнулась, а вот вторая, снизу, выдержала, но находилась она как раз на…
Взгляду Андрея, в таком его положении «упор лёжа», открывалась такая картина, что ни один художник за свою жизнь не написал, наверное…
Бутон розы… Нераспустившийся нежно-розовый цветок смотрел прямо на него в неярком свете, скрываясь до поры в тени бирюзового покрывала…
Выдержав небольшую паузу, но, тем не менее, достаточную для того, чтобы дать Андрею прочувствовать и осознать увиденное, девушка встрепенулась:
- А! Да-да! Конечно, есть!
Она грациозно «вильнула хвостом», приблизилась к своей «парадной форме» и потянулась руками куда-то вверх. На что немедленно «среагировало» её платье, скользнув по бёдрам вверх и остановившись ровно посредине круглых, упругих ягодиц, открывая Андрею «свою тайну»…
«Твою мать!.. Вот это да-а!.. – «Оголодавший без женской ласки» за последние несколько месяцев, Андрей не мог отвести взгляда. – Хороша девка!.. А ведь она специально это делает, Андрюха! Специально провоцирует, зараза!..»
Девушка, тем временем, извлекла что-то из маленькой сумочки, подошла к Андрею и протянула круглое зеркальце.
- Ну, здесь ничего страшного нет. – Прохрипел он через минуту. – Откуда-то отвалился маленький винтик и закатился под дверь. Если вы найдёте отвёртку или, хотя бы, нож, то я починю вашу неисправность ровно через минуту.
- Я была бы вам оч-чень признательна, Ален. – Она недвусмысленно сверкнула своими глазищами. – И Это было бы здорово!
Пока девушка доставала что-то из небольшого ящичка, Андрей успел перевернуться на спину и, уже догадываясь, что будет дальше, стал с интересом, и как бы со стороны, наблюдать за происходящим…
Кареокая стюардесса извлекла небольшой нож для столового прибора, подошла к Андрею и… Прямо около его глаз опустилась на одно колено…
- Вот! Я могу помочь ещё чем-то?..
- Разве, что, немного подёргать за ручку эту дверцу…
«Нет! Просто так этот «ремонт» не закончится… – Мысли сверлила его мозг, а брюки стали малы от напряжения. – Кто не спрятался – я не виноват!.. Сама напросилась!..»
Прямо перед его лицом распустился, расцвёл розовый бутон, обдавая его пряным запахом женского желания… Удержать себя в руках, и не потрогать это красоту небыло никаких сил! Да не особенно-то и хотелось сдерживаться… Андрей, выковыривавший одной рукой странный винтик из-под дверцы, понял вдруг, что его вторая рука начала «свою личную, отличную от первой руки, жизнь»… Его пальцы, самыми пушечками, коснулись розовых лепестков и нежно погладили их, заставляя прекрасный цветок раскрыться во всю свою красу…
- Дз-зи-ин-нь!
Что-то маленькое и блестящее выпрыгнуло из-под дверцы и металлически звякнуло, а девушка, дёрнувшая ручку немного сильнее, чем было нужно, потеряла на секунду равновесие, качнулась и… Пальцы Андрея скользнули внутрь горячей, упругой неизвестности…
Они замерли оба… Остолбенели на минуту от неожиданности, как два изваяния…
- Вот и всё… – Произнёс, охрипшим голосом, Андрей, не шевелясь ни на миллиметр. – Ремонт закончен…
- Всё? – Её голос тоже казался осипшим, а глаза были полуприкрыты. – Это хорошо… Хотите чего-нибудь выпить, Ален?..
- Да… Здесь у вас жарковато…
Девушка медленно поднялась и сделала несколько шагов к дивану:
- Здесь у меня припрятано отличное вино.
Она перегнулась через спинку, и её бирюзовое платье опять скользнуло вверх…
«Ну, всё!.. Великий Махатма завещал мне, нести в мир добро! Особенно если о нём просят!.. И я не монах, дававший обет безбрачия!.. – Андрей едва справился со змейкой своих, ставших в одну секунду узкими, брюк. – Может, это и есть то добро, которое нужно этой девушке? Тогда не поделиться им было бы просто грех!..»
Не сомневаясь теперь уже ни секунды, он подошёл к девушке и… Прямо так, «сходу», ворвался «в гости»… И был принят и обласкан хозяйкой «уютного и тёплого дома»…
- Как тебя зовут, красавица? – Он только сейчас сообразил, что так и не спросил её имени.
- А я уже подумала, что и не спросишь… – Девушка как змея извивалась в его руках, прижимаясь всем телом. – Эжен… Теперь и ты, и я стали «десятитысячниками»…
- А что это значит?
- Позже… Я объясню тебе позже…
А через несколько минут, уставший и опустошённый, он уже сидел в своём кресле на «второй палубе» – стюардессам пора было выполнять свою работу, кормить пассажиров.
Когда к его креслу подкатила тележка с обедами, Эжен была совершенно невозмутима. С виду, для непосвящённого в тайну… Да только… Андрей видел, как горели её глаза!.. Она поставила на столики пассажиров, полагающиеся им приборы и напитки, которые те заказывали, а Андрею… Не задав ни единого вопроса, бокал красного терпкого вина, которое они пили там, внизу, в каптёрке…
- Благодарю, мадмуазель!
- Всегда к вашим услугам, месье… – Она улыбнулась, и опять очень недвусмысленно сверкнула глазами, и отправилась дальше по ряду.
«Так я ещё никогда и никуда не летал! – Подумал Андрей, пригубив вино. – И мне это уже начинает нравиться…»
Есть среди ночи не хотелось, и он допивал вино мелкими глоточками, а в голове крутилась старенькая песенка, как нельзя лучше подходившая к ситуации:

…Стюардесса по имени Жанна,
Обожаема ты и желанна!
Ангел мой неземной,
Ты повсюду со мной!
Стюардесса по имени Жанна!..

…- Так что же это значит быть «десятитысячниками», Эжен?
Ей опять потребовалась «помощь» в каптёрке примерно часа через три, уже ближе к утру. И, конечно же, она обратилась за ней к Андрею… И всё повторилось… Вернее, повторилась только «вторая часть Марлизонского Балета», без предварительных, банальных поисков зеркальца, ножа, бутылки вина и выковыривания из-под «заклинившей» дверцы холодильника «закатившегося» туда, «совершенно случайно», винтика…
- У нас, стюардесс, летающих на международных рейсах, Ален, есть такая примета… Негласная конечно, но это всегда «секрет Полишинеля»… Ты становишься настоящей стюардессой только тогда, когда займёшься любовью на высоте более десяти тысяч метров… Тогда, считается, что с тобой и твоим самолётом никогда и ничего страшного не случится… Я на этом рейсе уже год, а стать «десятитысячницей» до сих пор могла…
- Что, за целый год не нашла ни одного кандидата для выковыривания винтика из-под дверцы холодильника?
- А ты видел сегодняшних пассажиров, Ален? Сплошь индусы, на которых мне даже смотреть страшно, или, если европейцы, то старички…
- Ну, сейчас зима… А в разгар сезона?
- Молодые, если и попадаются, то либо с жёнами-любовницами-подружками, которые смотрят на тебя взглядом крокодилицы, либо компьютерные мальчики, которые весь рейс пяляться в свои «ноут буки», либо совсем уж юнцы, которые боятся поднять свой зад из кресла, чтобы не вывалиться ненароком из самолёта… Заполучить такого, как ты, на самом деле, большая  и редкая удача!.. У нас бывает, что девчонки по два-три года…
- Ни фига поймать не могут. Так? – Закончил фразу Андрей.
- Так. – Кивнула согласно Эжен.
- Ну и придурки же те мужики, которые так летают! – Улыбнулся Андрей. – Разве можно отказать в такой малости, такой красивой стюардесс?
- …А ещё большей удачей считается, если ты «двадцатитысячница»!
- А это кто?
Девушка улыбнулась и прижалась к Филину:
- А мы с тобой уже «двадцатитысячники»…
- Ага, понятно! Это если за один рейс…
- Правильно! Ты догадливый!
Она потянулась за бутылкой вина и её платье опять «правильно среагировало» на поведение своей хозяйки, заскользив вверх по упругим бёдрам.
- А скажи, Эжен… Вы что, рассказываете об этом?
- Не-ет! А зачем? – Она поднялась с диванчика, подошла к какому-то шкафчику и извлекла из него небольшую шкатулку. – Вот, смотри!..
В её пальцах поблёскивала маленькая золотая булавочка, у которой вместо головки был крохотный зелёный изумрудик.
- Мы, девчонки, когда складывается уже постоянный, устоявшийся экипаж, сбрасываемся и покупаем эти булавочки. Их здесь восемь штук. Каждая из нас имеет право взять их и приколоть на воротничок платья…
- Ясно! Это, как звание в армии – заслужил, получи новые погоны!.. А если в одном рейсе повезёт всем?
- Такого не бывает… Но в шкатулке к следующему рейсу обязательно должно быть восемь булавок. Ты взяла – ты и положи туда новые…
- Ну, это справедливо! Вдруг ещё кому пригодится… И ты уже…
- Приколола на воротничок две булавочки…
В мозгу Андрея вдруг созрел «хулиганский» план:
- А «тридцатитысячницы» у вас бывают?
- Я о таких только слышала, да и то!..
- А «сорокатысячницы»?
- Нет… Таких ещё небыло – это точно!
- Ну… Тогда ты будешь первая!
Он сграбастал её и повалил на узкий диванчик, преодолевая вялое, скорее даже неохотное «сопротивление» Эжен…
В 9.30 утра, за два часа до окончания полёта, он в третий раз за полёт, отправился в каптёрку «оказывать посильную помощь»…
А потом ловил на себе изумлённые взгляды других стюардесс на себе, и, слегка завистливые на Эжен, в воротничке которой красовались четыре золотые булавочки – Филин никогда не давал пустых обещаний, а когда давал, то старался на все «сто» выполнить обещанное…
В огромном аэропорту Марселя, в условленном месте, он дождался Эжен и потом ещё почти двое суток, до утра 1 марта, отдыхал с ней душой и телом в её маленькой, но такой уютной квартирке. И отлучился из этой квартирки за это время всего два раза, чтобы прикупить кое-каких продуктов, и чтобы зайти в ювелирный магазинчик, на углу квартала – ну не девушке же, в конце концов, оплачивать новые золотые булавочки!..
…- Когда ты опять будешь в Марселе, Ален?
Она, ещё полусонная, разглядывала, лёжа в постели, одевавшегося Андрея. Было 6.00 утра 1 марта 2000 года.
- Не знаю Эжен! Это не от меня зависит?
- Может, останешься? Найдёшь себе работу… Будем вместе жить…
- Я бы с удовольствием, Эжен, но… Я кроме как служить армии больше ничего не умею… Прости…
- Звони и приезжай, когда будешь в Марселе! Обязательно! Слышишь меня?!
- Слышу, принцесса…
- Пообещай мне это!
- Обещаю, малыш!
- Я всегда буду тебе рада, сумасшедший солдат!..
…Через час он уже стоял на перроне вокзала, собираясь войти в вагон… А ещё через пять часов, Андрей подходил к шлагбауму КПП в городишке Абажёль…

* * *
Март 2000 г. Аяччо.
Учебный взвод.

…2 марта, 16.00 РМ…
…- Приготовиться! – Прозвучала команда «выпускающего» и он показал Андрею три пальца.
- Приготовиться! Готовность – три минуты! – Продублировал команду Андрей для Стингера и Джагглера и поднялся с жёсткой скамейки.
Его подчинённые последовали примеру своего командира. Они ещё раз проверили и подтянули лямки «сбруи» и снаряжения, и подошли поближе к рампе.
Зажглась зелёная лампочка и рампа, летящего на высоте 2500 метров «Геркулеса» отошла вниз, открывая выход в «бездонный провал» для этих троих парашютистов. Тугой, холодный на этой высоте, ветер мощно толкнул в грудь, пытаясь сбить с ног «жалких людишек», но у него ничего не получилось – эти парни были далеко не новичками в десантировании, а потому и чувствовали себя уверенно…
- Пошёл! – Махнул рукой «выпускающий».
И три чёрные точки, какими они казались с земли, почти одновременно отделились от большого транспортного самолёта…
…2 марта, 5.30 АМ.
Он так и не сумел заснуть этой ночью.
Вернее, ему не дали… Не дала Мари… Их «борьба за право первенства» продолжалась всю ночь… Эта сумасбродная, неугомонная девушка со званием лейтенанта Французской Армии, распалилась до того, что сумела таки заполучить у Андрея телефон Эжен, и даже позвонила по этому номеру в Марсель, но… Номер молчал… Видимо «стюардесса по имени Жанна» улетела в свой очередной полёт рейсом «Марсель – Дели»…
Они пили шампанское, а потом «скакали на мустанге по прерии». Затем пили коньяк и… Опять пускались «в скачку»… А потом, когда посреди ночи силы оставили их обоих, просто лежали рядом, и Андрей рассказывал Мари про красоту Гималаев…
…- Всё, мадмуазель лейтенант Савёлофф! – Андрей посмотрел на часы, а потом, улыбнувшись и напустив «официоза», на девушку. – Через полчаса общий подъём… Мне надо идти, Мари…
- Мужчины… – Она томно потянулась на его плече. – Все вы одинаковые… Никогда не поставите в своих планах женщину на первый план!..
- Мариш… Это что? Первая «семейная сцена»?
- А думай, как хочешь! – Она фыркнула совершенно по-кошачьи.
- Слушай! – Он приподнялся на локте и уставился в её зелёные глазищи. – Ты же знаешь, что у меня есть приказ Паука! Который я уже не выполнил – отдохнуть и выспаться так и не удалось…
- Ты жалеешь о прошедшей ночи?
- Ни в коем случае!!! Но… Лететь на Корсику, всё же, придётся… И в службу впрягаться по полной программе… Да я, если честно, именно для этого и вернулся, Мари… Я теперь просто не могу подвести Паука – он на меня надеется и не поймёт, если я…
- Это если ты, лейтенант Фэрри…
- Не понял?
- …А если генерала Жерарди попросит лейтенант Савёлофф… То ты, Ален, можешь, с огромной пользой для своей карьеры, остаться здесь, в штабе…
- Мариш! – Андрей сел на кровати и «набычился». – Я никогда не служил за звания и награды! И никогда не служил по блату! И уж тем более, по блату генеральской любовницы!
Он ожидал бурной реакции, неконтролируемых женских эмоций или, по меньшей мере, простого скандала… Но не последовало ничего! То есть совсем ничего!.. Мари просто смотрела на него так, как если бы смотрела на убогого…
- Боже… Какой же ты закостенелый дурак, Ален! – Произнесла она, после нескольких минут «созерцания». – Ты, как и все те придурки, которые появляются в приёмной Огюста, думают, что я его любовница?
- А что ещё?
- Мужчины… Ваша фантазия дальше, чем заглянуть под юбку, никогда не идёт!
- А что ещё думать-то, Мари?
- Моя мама, двоюродная сестра дяди Огюста…
- Он твой дядя?
- Двоюродный! Но, если честно, получше любого родного… – Она приподнялась с постели и приобняла Андрея за плечи. – Я, было дело «по-молодости», пустилась во все тяжкие… Ну… Мама попросила дядю пристроить меня на хорошее место…
- А все думают…
- Потому, что дебилы!.. Огюст взял меня на службу, я окончила офицерские курсы, а после этого уселась в его приёмной… Теперь дядя желает, «больше всего на свете», выдать племянницу замуж!.. Но не за всякого прохожего, а за настоящего. Проверенного офицера… А ты ему нравишься, Ален!.. Он тебя уважает!
- И поэтому ты, Мари, решила, что если я откажусь ради тебя от своей службы, от своего взвода, от своих друзей, и засяду в его штабе под тёплым крылышком и под твоей юбкой, то он станет уважать меня ещё больше? Или перестанет уважать совсем?
- Но!..
- Вот видишь! Лейтенант… Если это и случится, то уж никак не по твоей просьбе…
- Боже! Какие же вы мужики сложные!!!
- И ничего с этим не поделаешь, Мари… Прости!
Он, как и сутки назад, встал и начал одеваться. А за ним, как и сутки назад, наблюдала из тёплой постели красивая, полусонная девушка…
«Что-то у тебя, Андрюха, уже второе утро начинается одинаково…»
Через полчаса он был у своей старой казармы, встречая бойцов после подъёма.
- Здравия желаем, месье лейтенант! – Произнесли в один голос Стингер и Джагглер.
- Здорово, ребята! – Он сграбастал в свои объятия сразу двоих. – Как отдыхали?
- Нормально! – Ответил Стингер. – А вот ты, командир, видимо не отдохнул вовсе!
- Генеральский банкет по случаю возвращения… – Смутился немного Андрей. – Сегодня вылетаем на Корсику, бойцы.
- Отлично! А то засиделись уже здесь – неделю маринуют!
- Наш борт в 14.00… Я хочу прибыть в Аяччо «под куполом».
На эти слова Андрея ответом были только две улыбки.
- Командир, ты это… – Стингер посмотрел на Джагглера, ища поддержки. – Ты пойди, поспи в казарме часов до 12, раз ночью не удалось, а мы всё организуем сами, час не рядовые бойцы, а сержант и капрал-шеф учебно-тренировочного взвода!
Лейтенант с благодарностью посмотрел на своих подчинённых:
- Ладно… Я так и сделаю… Но чтобы!.. – Он наигранно-грозно свёл брови на переносице. – В 12.30 я проверю готовность группы к десантированию!
Бойцы вытянулись по стойке «Смирно!», не переставая улыбаться – это была их игра, военная игра великовозрастных мужиков:
- Так точно, месье лейтенант! – Рявкнули они в один голос. – Разрешите выполнять?
Андрей хлопнул обоих по плечу:
- Вперёд! А я посплю немного… Эх! Хорошо быть лейтенантом!..
…Через восемь часов, ровно в 14.00, тяжёлый, огромный и, с виду неуклюжий, как бегемот, транспортный «Геркулес» оторвал свои колёса от взлётной полосы аэродрома в Абажёле, для того, чтобы через два часа приземлится на Корсике, на аэродроме легендарного, прославленного 2-го парашютно-десантного полка (2 ПДП) в Аяччо. Его безразмерное брюхо было наполовину заставлено какими-то тюками, а вот пассажирами этого «авиалайнера» были только трое – Стингер, Джагглер и Чиф …
…16.03 РМ.
…Земля приближалась со скоростью, летящего на всех парах, локомотива, ветер продувал насквозь, проветривая ещё тяжёлую голову. Сегодня Андрей не стал устраивать никаких «показательных» прыжков, справедливо оценивая своё состояние. Если честно, то даже сейчас прыгать с парашютом, если следовать «букве инструкций», ему было категорически запрещено – никакого алкоголя минимум за двое суток до прыжка! И он это знал, как никто другой! Но… Во-первых: опыта ему было не занимать, как никак, а количество его прыжков уже давно перевалило за четыреста. Во-вторых: дневной прыжок в ясную, почти безветренную погоду – это вообще для учеников! Ну, и, в-третьих: Андрей любил рисковать, когда от выброшенного в кровь адреналина аж трясёт всего, но ненавидел глупый и бестолковый риск, граничащий с глупостью и всегда, в любом состоянии, чётко знал границу между разумным, расчётливым риском и придурочной бравадой!.. Сегодня у него был обычный прыжок! Что называется: «для записи в книжку Парашютиста»…
Он посмотрел на высотомер, который уже успел показать цифру 500, и выбросил маленький вытяжной парашютик. Через секунду над головой раздался хлопок и, привычный для любого парашютиста, удар лямками в пах – раскрылся основной купол…
Хотя, если уж быть совсем точным, то это был не обычный десантный парашют, а «матрас», или «крыло» это уж кто как называет, параплан для групп специального назначения, на котором, если раскрыться на 1000 метрах, можно планировать, используя потоки воздуха, до 40, а то и 50 километров. Сегодня это не требовалось, но Андрей специально попросил пилотов выбросить его группу километров за пять от полигона. Он не мог отказать себе в удовольствии попарить немного над землёй перед приземлением, да и «лишняя» тренировка никогда не помеха.
Он подобрал управляющие стропы и стал полого планировать в сторону полигона. Метров на пятьдесят ниже и немного левее, тем же самым занимались и его унтер-офицеры. Три темно-серые «птицы» медленно и величаво стали полого «пикировать» на полигон со стороны моря.
Чиф наблюдал сверху за тем, как управляются со своими парашютами его подчинённые и понимал, что земли они достигнут раньше него, гораздо раньше! В нём начинал просыпаться командир учебного взвода:
«Надо будет подтянуть прыжковую подготовку, чтобы пацаны умели приземляться тогда и там, где это приказано…»
И здесь, если честно, он был к ним немного несправедлив. Когда-то, теперь уже очень давно, в ДОСААФе существовали определённые нормативы. После пятидесяти прыжков, спортсмену присваивался статус «Парашютист-инструктор», для того, чтобы получить «Мастера Спорта СССР» нужно было напрыгать сто пятьдесят, а для того, чтобы попасть в союзную Сборную и получит значок «Мастер Спорта Международного Класса» – триста. Спортсменом-парашютистом Андрей никогда небыл, да и не хотел, но прыжков в его активе, ночных, дневных, на лес, воду, горы, было гораздо больше… Просто ему хотелось, чтобы его бойцы могли и умели ничуть не меньше его самого – на то они и были бойцами спецназа…
Уже подлетая к полигону, он заметил, как возле наблюдательной вышки собралось несколько десятков человек, которые с живым интересом наблюдали за происходящим.
«Стар, небось! – Догадался он. – Вывел, поросёнок, взвод для встречи! Ладно! Так тому и быть! Устав – есть Устав!»
Он подтянул немного стропы, «завис» метрах в пятидесяти над землёй и сделал довольно большой круг, давая возможность Стингеру и Джагглеру приземлиться и занять своё место в строю. И, спустя ещё две минуты, уверенно спланировал, приземляясь в десяти метрах перед строем…
Погасив купол, и сбросив лямки, Андрей одёрнул камуфляжную куртку и направился к своему взводу. Навстречу ему, печатая по талому снегу шаг так, словно он бал на параде в Обани, шёл с докладом Стар. Андрей поддержал эту игру «взрослых мальчиков» и точно так же, строевым шагом, приложив правую ладонь «под козырёк», пошёл навстречу своему «замку».
- La section, sois ;galis;! Tranquillement! Monsieur le lieutenant! La premi;re section d';tude pour la rencontre est construite! Adjudant-Chef Starkov!  – Выпалил на одном вдохе Стар и повернулся лицом к взводу.
Дальше всё пошло так, как и должно идти по Уставу – Андрей принял доклад своего заместителя, повернулся к взводу и гаркнул во всю глотку:
- Bonjour les soldats!
И его бойцы не остались в долгу:
- Bonjour, monsieur le lieutenant!
Он посмотрел на эти родные лица, и только сейчас наконец-то понял, чего ему не хватало почти год, и за чем или за кем он всё это время скучал, сам того не понимая. Андрей улыбнулся и скомандовал:
- Librment! Se vends!..
Взвод рассыпался, словно горох из дырявого мешка, и Чиф в ту же секунду попал в дружеские «тиски». Его попросту смял, раздавил, затискал водоворот дружеских объятий! Каждый желал поздороваться с ним, пожать руку, спросить о здоровье… Минут пять Андрею пришлось «отбиваться» от всех этих вопросов, пока ему в голову не пришла мысль:
- Всё! Стар строй взвод и дальше по плану занятий и тренировок – день ещё не закончился! А вечером, в свободное время перед отбоем поговорим…
- Есть, ком!
- Да, Паша… Отправь кого-нибудь за нашими пожитками на аэродром.
- Так Стингер и Джагглер сами и сходят!
- Добро… Я в штаб к Плющу… Доложусь о прибытии… Всё! Действуй, «замок»!
- Бу сде! – Стар козырнул и отправился к взводу.
«Ну, вот, месье лейтенант Ферри, ты и дома… – Андрей смотрел на свой марширующий взвод. – Погулял, отдохнул маленько… Год, без малого!.. Женился-развёлся… Едва-едва не стал монахом в далёком гималайском дзонге… Заимел, по ходу дела, всего-то за двое суток, двух верных любовниц… Пора и честь знать – Батя в Отряде тебе такого не позволял! А здесь… Демократия, мать её!.. Пора приниматься за дело, командир! А дело, как известно, никогда не ждёт!..»
И он медленным шагом отправился по следам взвода, повторяя, как заезженная пластинка одну и ту же фразу:
«Bonjour la L;gion! Bonjour la ma Patrie!» …





Часть вторая
«Кукушка».

…Кто пойдет по следу одинокому?
Сильные да смелые
Головы сложили в поле, в бою…
Мало кто остался в светлой памяти,
В трезвом уме да с твердой рукой в строю,
в строю…
Солнце мое - взгляни на меня,
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох – дай огня.
Вот так!..


* * *
1 апреля 2000 г. Корсика. Аяччо.
«Братья славяне»…

…Всё, как говорится, «вернулось на круги своя»…
Андрей гонял до «седьмого пота» своих «молодых» курсантов, которые прибывали в его взвод на стажировку и учёбу из самых разных частей и подразделений. Гонял ещё больше своих, проверенных не единожды, бойцов-инструкторов, справедливо замечая, что: «Хороший инструктор всегда должен быть на несколько шагов впереди своих курсантов в своей подготовке, а иначе грош ему цена в базарный день!». И просто истязал в этой подготовке самого себя…
Но… Вот парадокс! О тех церберских методах тренировок, которые установил в своём взводе лейтенант Чиф, уже даже начали ходить слухи, но… Поток рапортов от легионеров, желавших пройти подготовку в этом взводе увеличился в несколько раз! Видимо для тех, кто желал стать настоящим, а «казарменным», спецназовцем, важнее были не те сложности, которые предстояло пережить, а те знания, которые они могли получить от этих опытнейших инструкторов…
Всё шло своим чередом. Марш-броски по пересечённой местности и в горы в полной выкладке, а это килограмм до сорока за плечами, прыжки с парашютом, стрельба, физподготовка, «рукопашка», минно-взрывная, медицинская, психологическая, лингвистическая, и так далее, и тому подобное… Первый Учебный взвод лейтенанта Фэрри везде и всегда передвигался только бегом – и полезно для общей подготовки, и попросту не хватало времени на «пешие прогулки»…
И уже очень скоро такая «система обучения» дала свои результаты…
Как-то, в самом конце марта, его вызвал к себе в штаб майор Плющ, «зам. начальника полигона», хороший мужик, который, будучи офицером, ещё в Советской Армии, прошёл Афган и Кавказ, и был и другом Андрея, и непосредственным начальником.
- Привет, кэп! Проходи!
- Здорово! – Андрей уселся за столом.
- Как успехи во взводе, земеля?
- Нормально. – Чиф не понимал, зачем его вызвали в середине дня, оторвав от плановых занятий. – Взвод занимается согласно плану.
- У вас сегодня?..
- Стрелковая подготовка.
- Ага… Ясно. – Майор прошёлся по кабинету. – И как? Новички тянут?
- Тянут!.. Слушай, Игорь! На кой хрен ты меня вызвал, а? Всё ходишь вокруг да около! Ты или говори, или давай я пойду со взводом заниматься!
- Как всегда нетерпеливый. – Улыбнулся майор. – Ладно… Я тут с комполка вчера общался довольно долго… По поводу твоих методов обучения…
- И что Ла Грасс?
- …К нему, было дело поступило, парочку рапортов, о том, что во взводе лейтенанта Ферри процветает абсолютный монархизм, а сам лейтенант ведёт себя со своими подчинёнными так, словно он есть и царь, и Бог. «Абсолютный зажим демократии и целая система жесточайших наказаний связанных с физическими истязаниями» – это цитата из рапорта…
- Понятно… Это написал не «мой подчинённый», Игорь, а кто-то из отсеянных в течение первых трёх дней курсантов.
- А есть разница, Андрей?
- И очень большая!.. «Мои подчинённые», то бишь, те бойцы взвода, которые прошли со мной Нигерию, Сомали и Зимбабве, те, которые сейчас инструктора, написать эту глупость не могли только лишь потому, что сами придумали эту «систему наказаний» и если их курсант бывает наказан, то вместе с ним наказан и инструктор. И наказание это они отбывают вдвоём, по принципу «делай как я».
- Это как?
- В первые три дня идёт самый первый и основной отсев «туристов». Мои пацаны путём последовательного наращивания нагрузок проверяют «профпригодность» курсантов. Физическую, но самое главное, психологическую. И если, скажем, курсант не преодолел полосу препятствий в положенный временной норматив, то инструктор сам бежит по этой полосе, показывая, что эти нормативы абсолютно реальны. То же самое происходит и с марш-бросками в горы и так далее… Но не это главное, майор! Вся система тренировок построена на том, чтобы выявить и развить у курсанта одно качество, если оно у него есть, конечно – терпение. В мозг курсанта, через тяжелейшие физические нагрузки вбивается на уровень рефлекса понимание того, что спецназовец, в первую очередь, должен уметь терпеть! И во вторую, что он ни в коем случае не Аника-воин единственный в поле, а боец сплочённой команды и одному ему в том поле делать нечего!.. И если эту «телегу» накатал такой, «отсеянный» курсант, то это говорит, только лишь о том, что инструктора поступили правильно! Я готовлю людей даже не просто к умению «правильно воевать», Игорь, я готовлю разведчиков-диверсантов! А этот «писатель» к такой работе не готов психологически, это понятно, да ещё и обидчивый кляузник! С таким идти в разведку, что самого себя трахнуть!
- Ладно, кэп! – Плющ улыбнулся и уселся на стул рядом. – Ты не горячись. Ничего страшного не произошло. Писаку этого, как приняли из Абажёля, так и отправили обратно… А вот Ла Грасс, твои методы поддерживает полностью! Как и я! А тут ещё, вчера из Обани сообщение одно пришло… Интересное… Ты капрала Мирандэль помнишь?
Андрей с интересом посмотрел на майора:
- Пулемётчик… Хороший парень, крепкий, выносливый и надёжный. Он у Гота был подопечным. Когда я вернулся, он уже был во взводе… Я только подкорректировал немного его занятия и понаблюдал две недели со стороны… Хороший разведчик должен был получиться…
- А он и получился, Андрюха! – Игорь достал из сейфа два «гранчака» и початую бутылку кристалловской «Столичной». – Две недели назад его взвод отбыл в Джибути для выполнения своей задачи. Ну, помнишь, как и твой взвод, год назад ?
- Это ****ство не забудешь!
- Ну, в общем… Они вскочили в открытое боестолкновение с «партизанами»…
- Эти засранцы так ничему и не научились…
- И не научатся, скорее всего, никогда – у них в глазах ты мешочки с алмазами, что заноза в заднице… Так вот… Если бы не твой бывший ученик, капрал Мирандэль, то там, скорее всего, весь взвод и «удвухсотили» бы… Он со своим пулемётом вытащил всю ситуацию, Андрюха!
- Молодец, парень!
- Ещё какой! Правда, его «поцарапало» там…
- Тяжело? – Встрепенулся Чиф.
- Средней тяжести – в плечо… Но эскулапы обещают его за пару месяцев поставить на ноги!
- Жаль пацана…
- Оклемается!.. Да! Так вот!.. На него подписано представление на медаль «За мужество на поле боя» второй степени…
- Ну, это он заслужил без вопросов, Игорь!
- …А лейтенант Фэрри, в связи с этим, получит почётную грамоту Командования, «за отличную работу и новаторство учебного процесса в деле подготовки личного состава» – эту формулировочку я сам прочитал. Так что… На сегодня твои личные занятия закончились – считай это моим приказом, а приказы, как известно…
- Не обсуждаются, а выполняются. – Улыбнулся Андрей.
- Правильно! – Произнёс Плющ и набулькал по полстакана водки. – Сегодня ты, лейтенант, будешь пить водку с майором…
- Эх! Хорошо быть лейтенантом!
- А завтра к 8.00 должен будешь прибыть в штаб, к полковнику Ла Грассу, для получения грамоты.
- И быть, при этом, после сегодняшнего выпивона, как огурец – зелёным и в пупырышках?
- Типа того… Но, лучше, красным, как бурак, и острым, как хрен!
- Чей хрен, Игорь?
Майор взглянул недоумённо на Андрея, и разразился хохотом:
- Да пошёл ты, ****обол! С вами, одесситами, никогда не знаешь, до чего договориться можно!
- Осторожнее надо подбирать слова, Игорёк! Тщательнее!..
…На следующее утро, в назначенное время, Чиф постучался в кабинет полковника:
- Разрешите войти, месье полковник!
- Заходите лейтенант! – Прогудел из кабинета глубокий бас.
- Месье полковник!... – Произнёс Андрей и осёкся, обнаружив в кабинете ещё одного человека. – Месье генерал! Лейтенант Ферри прибыл согласно приказу! Разрешите присутствовать!
- Вольно, Чиф! – Навстречу ему вышел «Гусь Жерарди». – Причину вызова знаешь?
- Никак нет, мон женераль!
- Врёшь ведь?! – Улыбающийся генерал смотрел Андрею прямо в глаза.
- Немного, мон женераль… – Лейтенант смутился. – Для пользы дела…
- Обманывать старших по возрасту и, тем более, по званию, не хорошо, Ален! Тебе ли не знать!
- Виноват, мон женераль!
- Ладно! Упустим детали… – Он взял кожаную папку, на которой, золотым теснением, красовалась эмблема Легиона. – За отличное воспитание личного состава и правильность нововведённых методик обучения, лейтенант Ферри поощрён Почетной Грамотой Командования! Поздравляю!
- Служу Отечеству! – Гаркнул во всю глотку Андрей.
Генерал передал ему папку и крепко пожал руку:
- А не зачастили мы с твоими поощрениями, лейтенант?
- Не могу знать, мон женераль! Командованию виднее…
- Командованию виднее – это правда… Полковник?
Теперь к Чифу приблизился огромный, как медведь, командир полка полковник Ла Грасс, который так же, как и Жерарди, как и Андрей, носил на своём седом, коротко стриженном ёжике, Малиновый Берет, и прогудел утробно:
- Поздравляю, лейтенант!
Его рукопожатие, так же как и его голос, и огромный рост с широченными плечами, полностью соответствовали тому «рабочему позывному», который он носил – Гризли… Андрей почувствовал, что если это рукопожатие продлится ещё несколько секунд, то от его ладони останется фарш, пригодный, разве что, только для… Но он мужественно терпел в ожидании, когда же разожмутся эти «тиски»…
- И ведь больно же ему, а терпит! – Полковник оглянулся на улыбавшегося Жерарди.
- А ты думал, Жак, что я Береты просто так раздаю?! – Он приблизился и хлопнул по-дружески полковника по плечу. – Отпусти лейтенанта, Гризли! Он мне ещё нужен!..
А у Андрея, тем временем, уже выкатились из глаз две крохотные непроизвольные слезинки.
- Служу Отечеству, месье полковник!
- Ладно… Не обижайся, лейтенант…
- Ну, всё! – Генерал указал Андрею на место за длинным столом. – Садись, Чиф, и слушай!..
А сам расстелил на столе большую карту и посмотрел на Андрея:
- Что это, лейтенант?
Что-что, а топографические карты Европы он знал «на зубок», потому, только мельком взглянув на бумажную простыню, ответил не задумываясь:
- Сербия, мон женераль.
- Точнее!
- Косово. Её южная часть, граничащая с Албанией.
- Это уже лучше… Что тебе известно про этот регион, Чиф?
- Не особенно много, Паук. – Андрей задумался на несколько секунд. – Правильное, историческое название края «Косово и Метохия». Название смешанное: «Кос», по-сербски – «чёрный дрозд», «Метокси» – это уже с древнегреческого и означает «церковный надел». Дословный перевод с современного сербского – «Поле чёрных дроздов и церковная земля»…
Генерал и полковник переглянулись, пораженные услышанным, а Андрей, уже не замечая этих взглядов, продолжал:
- Большая часть населения края – албанцы. Примерно процентов 80, или даже больше. После развала Югославии, Сербия стала справедливо претендовать на этот край в своём составе, как оно всегда и было. Албания же имеет свои виды на Косово, мотивируя свою правоту количеством этнических албанцев, там проживающих, хотя, на всех политических картах край Косово всегда был в составе Сербии и никогда в составе Албании. Примерно год назад, накал межнациональных и религиозных страстей дошёл там до открытой гражданской войны. Албанцы-мусульмане устроили там открытый геноцид сербам-христианам. Сейчас, на сколько я знаю, больше 200 тысяч сербских беженцев из Косово живут в Македонии и Черногории… В противостояние между сербами и албанцами влезла ещё и  наполовину мусульманская Хорватия. Не открыто, конечно, но то, что в Косово действуют «бригады» состоящие из албанцев и хорватов – общеизвестный факт… Странно повели себя Штаты. Год назад они объявили Сербское правительство террористическим и устроили массовые бомбардировки края. Да и не только! Белград, столица Сербии, находящийся в нескольких сотнях от Косово был почти полностью разрушен. Не говоря уже о более мелких городах… Экономика Сербии, на сегодняшний день, практически полностью парализована. С июня туда были введены миротворческие силы – «Голубые Каски», а само Косово перешло под протекторат ООН…
- Что ещё, Чиф?
- Ну… На сколько это известно из самых разных источников… «Янки» ведут себя в этом регионе странно и непонятно. «Голубые Каски», которые должны быть буфером между враждующими, на самом деле потворствуют албанцам. Геноцид сербов в крае так и не прекратился. Открытые боестолкновения – явление для Косово обыденное и даже «нормальное»… Причём, когда «зачинщиками» являются албанцы, «янки» делают вид, что ничего не происходит… Там, правда, не только американцы – в составе «Голубых Касок» много частей из разных стран. Есть даже батальон из России и две роты из Украины. Ну, и, конечно же, два французских батальона. Эти войска, само собой «на стороне» сербов… В общем… Здесь, на самом деле, образовалось противостояние американцев и всех остальных. Хотя все они – «Миротворческие силы ООН»… В общем, там идет война, Паук, а кто против кого, не особенно понятно… Это всё, мон женераль.
- Это называется «не особенно много»?
- Это меньше, чем хотелось бы знать, Паук.
- Что ж… Общая обстановка в крае тебе известна… Теперь частности. – Генерал прошёлся по кабинету и вернулся к столу с картой. – Примерно месяц назад в нескольких районах Косово стали действовать довольно грамотно обученные снайпера… Кто они, откуда – не понятно. Толи албанцы, толи сербы, толи ещё кто… Но они устроили настоящую охоту за «миротворцами»… Всё происходит по одному и тому же сценарию. Сначала в какой-нибудь деревне или посёлке завязывается «обычная» перестрелка. На поступивший сигнал реагирует воинская часть «Голубых Касок», которая находится поблизости – это прямая обязанность «миротворцев», а дальше начинается полное говно!.. Их, словно куропаток, отстреливают прямо с движущейся техники! Есть уже и раненные и погибшие, Ален. Но самое странное то, что этим Робин Гудам всё-равно в кого они стреляют! Среди пострадавших и американцы, и итальянцы, и французы, и русские!..
- Кому-то в Косово очень не нравятся военные в Голубых Касках…
- Именно так, лейтенант! – Жерарди прошёлся по кабинету ещё раз. – На них попытались, было, поохотится сами «янки», но затея вылилась в четверых убитых и полтора десятка раненых – снайпера эти подготовлены весьма прилично!.. Так что теперь они обратились к нам за помощью – мы территориально, ближайшие союзники, которые имеют возможность реально помочь ситуации.
- Ясно, мон женераль! – Андрей посмотрел на Паука. – Взвод готов к выполнению задачи!
- Нет, Ален… Не всё так просто… Вытаскивать весь твой взвод на Балканы нет никакой необходимости и это не соответствует поставленной задаче… Есть необходимость совершенно другого характера… Должна быть сформирована небольшая мобильная группа, которая могла бы решать как штурмовые, так и засадные задачи… И есть ещё одна сложность во всём этом… – Жерарди в упор посмотрел на Андрея. – Так как мы до сих пор не знаем, кто действует против «Голубых Касок», то и склоняться в ту или другую сторону мы не можем… Поэтому…
- Группа будет действовать в абсолютно автономном режиме, выполняя диверсионные задачи…
- Правильно, лейтенант… В абсолютно автономном!.. В Белград вы прибудете в составе наших, возвращающихся к месту службы, «отпускников». Оружие и снаряжение будет ваше, штатное, продпаёк на трое суток. Это всё… Дальше группа приступает к выполнению своей задачи…
- Ясно… РДГ без явных национальных принадлежностей… «Партизаны», одним словом… Ну, что?.. Ничего незнакомого, мон женераль…
- Есть пожелание командование, Чиф.
- Слушаю!
- Группа, по возможности конечно, должна быть сформирована из славян… Так, на всякий случай…
- Ясно.
- И не более шести человек…
- Маловато, Паук… Хотя бы отделение.
Генерал походил в задумчивости по кабинету:
- Восемь, лейтенант! Восемь человек, и это уже под мою личную ответственность!..
- Хорошо, мон женераль.
- И последнее, Ален. Я хочу услышать их имена прямо сейчас! Причём твой взвод, здесь на Корсике, должен будет продолжать занятия в полном объёме! Даже увеличить нагрузки на курсантов!..
- Чтобы, в случае чего, иметь достоверное алиби для всего взвода?
- Не задавай глупых вопросов, Чиф, если заранее знаешь на них ответ… У тебя есть десять минут подумать, лейтенант… Жак! – Паук обернулся к полковнику Ла Грассу. – Пойдём-ка, Гризли, покурим на воздухе… Пусть лейтенант подумает в одиночку…
Старшие офицеры ушли, но Андрей этого уже не заметил, полностью погрузившись в свои мысли:
«…Опять политиканы чегой-то намудрили, мать их! А солдатам отдуваться, как всегда! – Мысли его превратились в калейдоскоп. – Хотят и рыбку съесть, и на этот самый сесть, и целку сохранить для потомков! Суки яйцеголовые!.. Чё придумали! Если «засветимся», вальнём не того, кого надо или нас повяжут, тогда: «Первый учебный взвод лейтенанта Ферри полигона на Корсике не покидал! А тех, кого вы поймали, вообще самозванцы и мы их знать, не знаем!..»… А Паук – мужик! Понимает, в какую жопу нас посылают! Да только что он сделать-то может? Такой же солдат, как и мы, а не паркетный пакостник… Жаль, что таких там, «наверху», нет совсем… Суки подколодные… Здесь и всего взвода мало, не то, что восемь человек! Ну… Ничего! Придумается что-то!.. Вон, в Фергане, тогда, десять лет назад в 90-ом, тоже ввосьмером «работали», когда шесть человек из моей группы «утрёхсотилось», и ничего, справились… Трудно было, но справились! И сейчас справимся! Где наша не пропадала, бля!.. Соорудим стандартную МОГ (мобильная офицерская группа) в лучших традициях советского спецназа…»
Когда генерал и полковник вернулись в кабинет, план работы группы и её состав уже сформировались в голове Чифа.
- Ну что, лейтенант? Готов назвать мне состав группы?
- Да, мон женераль.
- Я слушаю!
- Командир группы, он же штатный снайпер – Чиф. Вторым снайпером пойдёт – Вайпер. Разведчики-корректировщики – Задира, Тень. Пулемётчики – Джагглер, Оса. Последний ещё и штатный связист группы. Обеспечение и охранение – Гранд. Сапёр – Водяной…
- Я не согласен с двумя кандидатурами, лейтенант! – Паук опять, как это было всегда, когда он о чём-то напряжённо думал, или нервничал, прошёлся по кабинету. – Чиф и Тень…
Он остановился, наконец, но так, что Андрею показалось, что над ним нависла скала…
Те, кто хоть как-то или когда-то изучали психологию, знают, что человек испытывает огромное психологическое давление, когда говорящий с ним «оппонент» стоит или сидит выше и смотрит на тебя сверху. И в приёме этом заключена вся эволюция человека, начиная, наверное, от той самой обезьяны, которая первая взяла в руки палку… «Ответчику» приходится поднимать голову, чтобы посмотреть на собеседника, открывая тем самым своё горло… А горло – самое незащищённое место на теле!.. Куда целятся все большие кошачьи хищники, волки, гиены, крокодилы, охотясь на свою жертву? Конечно в же горло!!! Этот страх, открыть своё горло, заложен в человека на генном уровне, он в крови каждого!.. И любой, нормальный индивид, если у него все в порядке с головой, и он прожил тихую размеренную жизнь, будет ощущать чувство необъяснимого и, практически, неконтролируемого страха перед тем, на кого он смотрит снизу вверх, «открывая своё горло»… Ах, как же хорошо знают этот приём «прожившие жизнь» следователи, особенно контрразведчики!..
Да только… На Андрея, прошедшего не семь, а, наверное, двадцать семь, кругов ада, все эти полицейские «изыски» были простым спектаклем – на его, совершенно «повёрнутые» на войне, мозги, эта «клоунада» не действовала – он давным-давно перестал бояться чего-либо и кого-либо, ещё тогда, после своей третьей «клинической» смерти, которую «нашёл на свою задницу»  в Карабахе, в самом конце 90-го…
Он совершенно спокойно взглянул на генерала:
- По поводу Тени, мон женераль… Считаю разумным взять на операцию обоих братьев. Кроме того, что они, в своём прошлом, опытные и заслуженные офицеры, их кровное родство может очень пригодиться, случись форс-мажор.
Паук сверлил взглядом Андрея не меньше полуминуты:
- Хорошо! – Сказал он, наконец. – Согласен! Но командиром группы считаю разумным назначить Стара.
- Не согласен, мон женераль! – Андрей набычился. – Стара, как командира взвода, знают в Аяччо уже почти год. Он в этой должности уже давно «примелькался»… Я же прибыл на Корсику только месяц назад, после длительного «отпуска». И потом… Он не снайпер – он разведчик! Включив его в состав группы, придётся, в любом случае, добавлять ещё одного человека – снайпера. Питона, например… А это уже увеличение личного состава РДГ… И потеря на полигоне одного из лучших инструкторов!.. Тогда можно отправлять на Балканы весь взвод, в полном составе… Алиби всё-равно уже «работать» не будет… И потом. В группе все славяне, как того и требовалось…
- Командиром группы можно направить Питона.
- Да, мон женераль… Но, не мне вас учить… Снайперская пара складывается годами и разбивать её абсолютно неразумно. В моём взводе таких пар две: Чиф и Вайпер, Питон и Джо. Сменив Чифа, придётся менять в группе и Вайпера. Но! Джо не имеет такого большого опыта, он слишком молод пока для таких заданий, и он не славянин – он итальянец…
Жерарди опять прошёлся по кабинету:
- Хочешь размять кости, Чиф?
- Есть немного, мон женераль – засиделся я что-то…
- Что получается по вооружению, если группу оставить в том составе, который ты предложил?
- Две винтовки с оптикой, два средних и один тяжёлый пулемёты, пять штурмовых винтовок тоже с оптикой. Плюс личное оружие.
- Солидно! Тогда… Последний вопрос!.. Джагглер. Зачем он тебе?
- Джагглер, мон женераль, в выполнении поставленной задачи – одна из ключевых фигур! Богуслав Иванишевич – серб. Успел повоевать с албанцами в Косово, а до этого с хорватами. Знает их повадки и имеет большой опыт «партизанской войны». Кроме того. На месте нам нужен будет проводник, а Богуславу там даже карта не нужна – он местный житель и места эти знает, как никто другой! У него наверняка остались и друзья, и хорошие знакомые, и, возможно, родственники. Без такого человека выполнить задание будет очень трудно – за то время, пока длится весь этот бардак, местные жители стали очень недоверчивы и подозрительны. Да и переводчик, для которого сербский язык родной, всегда может быть кстати. Ну, и, помимо всего, Джагглер уникальный пулемётчик, что называется «от Бога»…
Генерал прошёлся по кабинету в последний раз, раздумывая над сказанным, и, наконец, принял решение:
- Хорошо, лейтенант. Убедил! – Он подошел к Андрею вплотную. – Готовь группу, Ален… Вылетаете послезавтра, 3 апреля… Сначала в Марсель, оттуда в Белград… Надеюсь, что мы с тобой не ошиблись…
- Да, мон женераль! Группа будет готова!..
Ровно через полчаса после разговора, группа «избранных»: Вайпер, Задира, Водяной, Тень, Джагглер, Оса и Гранд, получили приказ и стали подготавливать своё оружие и снаряжение к «командировке» на Балканы…
Правда не обошлось без объяснений со взводным «аксакалами», которые узнав о предстоящем задании, попросту обиделись. С Готом, Джампом и Стингером разговаривать было просто – ни немец, ни японец, ни француз под определение «славяне» не подходили. Стар оставался командовать взводом на полигоне – это тоже соответствовало приказу генерала. А вот с Питоном было сложнее всего…
Они втроём сидели во взводной каптёрке и очень тихо разговаривали:
- Что ж ты, братишка, меня в группу не взял? – Сержант обиделся по-настоящему. – Чё не подходит тебе Питон «вторым номером».
- Витёк! Не в этом дело!
- А чё тогда?
- Ты нужен здесь.
- На кой хер я здесь кому нужен, кэп?
- Молодняк готовить.
- Это смог бы и Збигнев! У него и опыта хоть отбавляй и «школа» солидная!
- Питон, кончай бузить! Ты сейчас ведёшь себя, как сопливый пацан, у которого отобрали любимую игрушку!
- Это не буза! А игрушку… Через пару месяцев у меня заканчивается контракт, Андрюха… Это тебе только «тридцать два» и ты уже «взводный лейтенант»! У тебя опыт командира ещё с Союза, и командовать ты умеешь – это точно! Ты и в Легионе пойдёшь далеко!.. А мне уже «тридцать семь» отвесило! В Союзе я хоть и вырос, как и ты, до капитана, но никогда и никем не командовал, потому, что был, штатным стрелком МОГ. Я умею только стрелять!  Что такое школа Быка ты сам знаешь! А командовать… Опыта в этом деле у меня нет, да и способностей тоже…
- Хорош прибедняться, Витёк!
- …Может это задание для меня было бы последним… Я же подумываю на пенсию уходить, братишка. Устал что-то от всего этого говна… Вот тебе и «любимая игрушка», командир…
- Вот ты сам и ответил на свой вопрос, капитан. – Андрей посуровел взглядом. – У нас, у спецуры, задания, как и у летчиков, их полёты, не бывают «последними», они могут быть только «крайними». Забыл? Не хватало мне ещё тебя на этом задании с такими настроениями в «двухсотые» записать! А потом! Тебя из этого задания никто не «выключил»! У тебя со Старом, Готом, Джампером и Стингером своя задача – интенсивными тренировками курсантов здесь, в Аяччо, обеспечить секретность группы на Балканах.
Питон посмотрел вопросительно на Андрея, а потом на Павла:
- Дымовая завеса? – Виктор понял, что Чиф специально сказал немного больше, чем следовало.
- Именно… И ещё, пацаны!.. Об этом в штабе не говорилось, но… Там сейчас идёт такой расколбас, что перья летят! Там сейчас настоящая война, как было в Абхазии, Осетии или Карабахе… Пойти у нас может по-всякому… Гарантий никаких… Так что… Негласно! Готовьте дублирующую группу… Мощную, желательно из «стариков», чтобы могла пролезть в любую жопу и вытащить нас из неё, если это понадобится…
Реакцией на это было то, что Питон и Стар, с хорошим таким шлепком, хлопнули ладонью о ладонь. Андрей только улыбнулся и покачал головой:
- Взрослые мужики, заслуженные офицеры, под «сороковник» каждому, а ведёте себя как дети малые, честное слово! Мальчишки с большими яйцами!
- Это мы так радуемся. – Настроение Питона заметно улучшилось. – Ты «конфетку» отнял, ты её и вернул!
- Ком! По поводу состава «дубля» есть пожелания? – Стар, как всегда был деловит и основателен во всём.
- Если наша «славянская группа» не прокатит, то тогда огород городить, особенно не стоит… Питон – снайпер. Стар – командир группы и второй в снайперской паре. – Оба кивнули согласно. – Гот, Джамп, Флэш – разведка и соловое обеспечение. Можно взять Стингера – надёжный парень и может очень пригодится… Остальных на твоё усмотрение…
- Ясно!
- Паша. Моя группа отбывает завтра. Послезавтра мы будем в Белграде. Так что… Начиная с утра 3 апреля, «Дубль» должен, что называется «сидеть на чемоданах» – вы должны будете среагировать, если это понадобится, сразу и резко… От Корсики до района наших действий, на «Геркулесе» часа три-четыре лёту… Так что… Если нас «прихватят» за жопу, то уж часов пять мы их «на поводке поводим»… А дальше…
- А дальше не думай, Чиф! Я всё понял!..
- Вот и отлично! Но при этом обучение курсантов не должно прекращаться, ни на секунду!
- Ну-у, за это вообще не думай! Устроим в лучшем виде!
- Добро! – Андрей поднялся. – Стар! Значит так! Сейчас взвод уводишь на стрелковый полигон, а мою группу в каптёрку. Будем готовиться…
- Есть!
- Ну, что? Разомнём кости, братья славяне?!.

* * *
Апрель 2000 года. Балканы.
«Поле Чёрных Дроздов»…

…Самолёт, привезший из отпусков французских «миротворцев» приземлился в аэропорту Белграда утром 3 апреля в 11.25.
Смешавшись с довольно многочисленной толпой солдат, выгрузившихся из самолёта и ожидавших свой транспорт прямо здесь на взлётно-посадочной полосе, группа Андрея ничем не выделялась. Те же камуфляжи, почти, то же оружие, и такие же большие спортивные сумки со своими пожитками. Правда… Содержимое этих сумок отличалось кардинально, и вместо обычного набора солдата-контрактника «трусы-носки, мыльно-рыльные принадлежности, домашние плюшки, пара пузырей любимого выпивона для друзей», в сумках группы Чифа, по большей части, было оружие, боеприпасы, кое-какое спецснаряжение, типа маскнакидок, и сухпай…
Андрей смотрел на этих солдат с неким скрытым сожалением. Эти парни чувствовали себя «на коне», весело смеялись и рассказывали друг другу свежие анекдоты. Они считали себя самыми настоящими героями, «миротворцами», которым доверили очень ответственную миссию – «творить мир»… Правда… чувствовался в их взгляде некий налёт превосходства и презрения. Ну конечно! Они же прибыли сюда из цивилизованной, высокоразвитой страны! А здесь что? Полнейшая разруха, убогость и нищета! Страна даже не «третьего», а «сорок третьего мира»!..
«Эх вы, вояки, мать вашу! Миротворцы засраные! Горды сами собой! А вот для местных вы вообще пустышки! Они на вас вообще внимания на обращают – как стреляли и резали друг друга, так и продолжают! Что с вами, что без вас! Кто ж вам доверил-то! Эх, бля! Политиканы, пачкуны, бумагомаратели! Ведь эти пацаны даже не знают толком, что и как и делать надо, не то что «мир творить»! А ведь каждого из них «наши» неуловимые «кукушки» хлопнуть могут! Каждого!»
Чиф осмотрелся по сторонам, пытаясь представить себе, с чего же предстоит начать и что их ожидает.
Открывающийся пейзаж не только не вселял уверенности, а даже навивал уныние и меланхолию… Сколько хватало глазу, везде были видны сплошные руины. Ни одного хотя бы наполовину уцелевшего здания! Сам аэропорт за полгода немного восстановили после бомбардировок, что-то достроили-пристроили, что-то расчистили от завалов, там подлатали, здесь починили, но… Всё это выглядело убого и было понятно, что делалось впопыхах. Аэропорт самолёты гражданской авиации не принимал, а работал исключительно для военных нужд сил ООН.
«Бог ты мой! А ведь Белград когда-то был один из самых красивых городов Европы! Ёма-ё! Развалили такую страну! Югославия хоть и считалась «социалистической федеративной республикой», но никогда к соцлагерю толком-то и не относилась. Поехать в Югославию отдыхать, а ещё лучше работать, считалось верхом мечтаний! И что теперь?! От цветущей богатой страны не оставили камня на камне! Мудаки! Какие же мудилы эти политики, которые дальше своей ширинки и не видят-то ни хрена!..»
«Радужность» настроению добавлял резкий холодный ветер, грязный, слегка подтаявший снег на земле, низкие, тяжёлые и какие-то серо-лиловые тучи, застилавшие всё небо, и колючая снежная крупа, которая сыпалась с тех туч довольно интенсивно и в ближайшее время грозилась превратиться в настоящую метель. Балканы… Здесь, так же, как и Трансильванских Альпах, в которые они плавно переходят на севере, ранней весной, как и осенью, смена погоды наступает внезапно и неожиданно. Казалось бы, вот оно, тёплое весеннее солнышко, которое растопит наконец-то зимний снег, и Весна бодренько зашагает «по долинам и по взгорьям», даря своё тепло и краски, как вдруг… За невысокие, по сравнению с Кавказом или, тем более, Гималаями, балканские горы может «зацепиться» туча и всё! Снова снег, мороз, метель на неделю-другую – зима отсюда уходить не торопится никогда…
Через сорок минут ожидания на промозглом, резком ветру, когда уже захотелось плюнуть на всё, да уйти, куда глаза глядят, на взлётную полосу белградского аэропорта въехала колонна техники – два небольших и довольно раздолбаных автобуса и два грузовика с тентами на кузовах. Подали «кареты» для вернувшихся «отпускников».
- А им тут, кажется, совсем не сладко, кэп… – Пробурчал себе под нос Задира, глядя куда-то в ту сторону, откуда прибыла техника. – И ещё вопрос, кто кого больше боится…
Андрей посмотрел туда же и понял, о чём говорил Клим – вдалеке, за пределам аэропорта, в напряжённом ожидании, стояла охрана колонны – выкрашенные в белый цвет, с огромными синими буквами «UN» на бортах, два огромных джипа «Toyota» и три бронетранспортёра. Над вездеходами, прикреплённые к радиоантеннам, развивались белые флажки с эмблемой ООН, а броневики, сторожась, разворачивали башенные скорострельные пушки, то в одну, то в другую сторону.
- Пять единиц охраны на четыре «коробочки» колонны, в которой поедет не меньше сотни вооружённых морд?.. – Проговорил Оса. – Эта Европа мне напоминает таджикские разборки, Чиф, только здесь, кажется, ещё покруче будет…
Теперь уже все бойцы группы смотрели в ту сторону, пытаясь, каждый для себя, оценить увиденное и сделать выводы. И выводы те были далеки от радужных…
- Мусульмане везде одинаковы, хоть таджики, хоть афганцы, хоть албанцы… – Проговорил задумчиво Андрей и скомандовал. – Так! Поедем в грузовиках. В автобусах пусть едут эти мальчики, если мозгов не хватает…
Диверсанты споро загрузились в тентованные кузова мощных армейских «Рено» не говоря ни слова, потому что все понимали правильность этого приказа. Эти бойцы, каждый из которых не единожды побывал на войне и сумел там выжить, понимали, что автобус – это ловушка. Случись нападение на колонну, расстреливать, в первую очередь, будут именно автобусы – это непреложное правило диверсионных действий и они поступили бы точно так же. Выбраться из автобуса, у которого всего две двери, когда он уже горит, или под интенсивным обстрелом, практически невозможно, и из этой «мышеловки», как правило, спасаются единицы. Ехать же в холодном, продуваемом насквозь кузове грузовика, конечно, намного менее комфортно, но его брезентовый тент не просматривается насквозь, как окна автобуса, и покинуть его намного легче, случись что… А дорога предстояла тяжёлая и неблизкая – от Белграда, до Косовской Митровицы, которая была теперь административной «столицей» Косово, где располагалась едва ли не половина штабов «миротворцев». А их здесь, во всей Сербии, горящей от междоусобиц, теперь было немало, было, по меньшей мере, километров триста с хвостиком. И дорога всё время поднималась вверх медленно, но верно уходя с равнины в Балканы…
Непогода разыгралась не на шутку и уже к двум часам пополудни, когда колонна выбралась наконец-то и разрушенного Белграда и устремилась на юг, мокрый и вязкий снег сыпал с неба уже не крупой, а огромными, серо-белыми, даже не хлопьями, а комками. Он залетал внутрь кузова, плотно облеплял белой кашей сумки «отпускников» и тут же превращался в ледяную корку – подмораживало основательно.
- Костерок развести прямо здесь, что ли? – Улыбнулся Водяной. – А то зузман такой, что скоро можно будет копыта отбросить, если посцать не остановятся.
- Над зажигалкой погрейся! – Подал голос Тень.
- Ага! И чё я над ней согрею?
- Палец! – Улыбнулся Задира.
- А на кой?
- Чтобы тепло было в носу ковыряться! – Теперь заулыбался и Оса.
- На хрена мне в носу ковыряться, придурки? Чё я там найду кроме соплей?
- Тогда поковыряйся тёплым пальцем в жопе! – Подвёл итог Чиф, от которого кузов грузовика взорвался от дружного смеха. – Там-то уж точно что-нибудь да найдёшь!
- Ага! Щас! То, что я там найду, и само наружу выскочит! – Павел смеялся громче всех. – Стану я сейчас напрягаться, штаны снимать и любимую Мадам Сижу морозить! Она у меня одна! Её беречь надо!
- Слышь-ка, Паш! Была такая история…
Андрей не удержался, чтобы не рассказать очередной анекдот – эту весёлую одесскую натуру вытравить из Андрея невозможно было никакой войной!
- …Как-то поспорили трое, у кого морозы сильнее. Ну вот… Американец говорит: «У нас на Аляске самые сильные морозы – плюнешь, а до земли уже ледышка долетает!». Тут датчанин: «Самые сильные морозы у нас, в Гренландии – если на морозе посцать, то можно к земле примёрзнуть!». Чукча сидел, молчал, слушал этот спор, а потом взял да и ляпнул: «А у нас, в тундре, зимой по двое срать ходят, однако…». Ну, американец с датчанином в один голос: «Это как?!». «А такой мороз, однако, что один срёт, а второй отпиливает!..»…
От грохнувшего в кузове смеха, едва не сорвало брезент.
Они смеялись долго и весело, и казалось, даже согрелись немного.
- Так, халамидники, достаём по банке гречки и будем греться!..
Старая, проверенная, наверное, ещё со времён викингов, истина – если солдат замёрз, а развести костёр нет возможности, то солдату надо дать поесть! Так поступали, испокон веку, все командиры, которым была небезразлична судьба своих солдат. Так всегда поступал и Андрей.
Они достали из своих сумок по жестяной консервной банке, похожей по своей форме на обычную банку со «сгущёнкой» только немного меньшего калибра, в которой было утрамбовано сто двадцать грамм холодной плотной однородной серой массы, гордо называвшейся «Гречневая каша с мясом». Сто двадцать грамм! Для взрослого мужика, который сам-то весит не меньше восьмидесяти кило! А «малыш» Гранд – вообще все сто тридцать!.. На один зуб! Но… Каша та, была с небольшой хитринкой… В эту серую массу были добавлены, перетёртые орехи, курага, изюм, натуральный горький шоколад и ещё что-то… Еда не для слабонервных! Хотя, общий, хоть и отдалённый, вкус «гречки» всё же оставался. Над содержимым этой, стодвадцатиграммовой, баночки поморщил мозги не один десяток военных врачей-диетологов. И она вошла в набор сухпая для спецподразделений – здесь было такое количество энергетически богатых продуктов, что употребив эти граммы, бойцы чувствовали себя сытыми и бодрыми не меньше суток! А что ещё нужно разведчику диверсанту? Сытно и таскать на себе легко…
Спустя какое-то время, Андрей внимательно посмотрел на бронетранспортёр охраны, который ехал прямо за их грузовиком метрах в десяти, но в обрушившемся снегопаде угадывался только бледно-жёлтым светом фар. Он прикидывал, может ли водитель БТРа видеть то, что происходит под тентом их грузовика – операция уже началась и соблюдать секретность приходилось даже от своих. Приняв решение, лейтенант взглянул на часы и подозвал Осу:
- Разворачивайся – время связи с Пауком.
Оса невольно взглянул на два мутных, жёлтых пятна, которые раз за разом подпрыгивали на кочках за их грузовиком.
- Эти ни хрена не увидят. – Понял его немой вопрос Чиф. – Давай, Серёга! Пора получать последние инструкции.
Отправляя в Косово своих диверсантов, генерал Жерарди проинструктировал Андрея только в общих чертах, обрисовав только общие задачи… Секретность миссии, была такого уровня, что генерал лично вылетел в Белград и теперь уже сутки находился там, в объёдинённом штабе группировки войск ООН. О том, кто такие эти восемь человек и чем они здесь будут заниматься, знал во всей Сербии только он. Вернее, высокие французские чины конечно тоже знали, но сведения их были настолько расплывчаты, что и говорить об этом не приходилось… И вся поддержка, которая могла понадобиться группе Чифа, буде таковая потребуется, вначале проходила через Паука и только он договаривался с командованием других частей – «Голубые Каски» могли быть использованы только «в слепую»… Жерарди, следуя их с Андреем договорённости, начиная с 3 апреля, должен был постоянно, круглосуточно находится на связи, «жить» на пункте ЗАС, решая возникшие проблемы, отвечая на возникшие вопросы и координируя действия. И Чиф не сомневался ни секунды, что Жерарди именно так и поступит. Теперь генерал полностью оправдывал свой «позывной» – он, как самый настоящий Паук, сидел в самом центре сплетённой им же самим «паутины», готовый в любой момент нанести удар!.. Правда, была и ещё одна договорённость… Плановые сеансы связи с группой должны были быть не чаще, чем раз в двое суток, по нечётным календарным числам. Чтобы не «засветиться» раньше времени – в каждом штабе, каждого подразделения «миротворцев», было отделение радиоразведки, которое круглые сутки прослушивало эфир…
Чиф должен был решать проблемы и добывать информацию автономно и докладывать о результатах как можно реже… И только тогда, когда ситуация выйдет из «штатного» режима и пустится в раздрай, можно было внепланово выйти на связь… Андрей искренне надеялся на то, что этого не произойдёт, потому что… А что такое «штатный» режим для диверсанта? Помните знаменитый девиз Сашки Македонского, который, кстати, привёл своё войско в Рим откуда-то из этих, балканских мест из Македонии, и сумел победить полмира? «Пришёл, увидел, победил»!.. Андрей немного переделал этот девиз на свой лад, как раз для разведчика-диверсанта, и пользовался им уже очень давно… Главным словом в «его профессии», было слово «Тихо». Потому что даже если задача выполнена, но при этом группа себя обнаружила, то считай, что задание провалено! Поэтому его девиз звучал так: «Тихо пришёл! Тихо нагадил! Тихо отвалил!». И опыту ему самому, и всей его теперешней РДГ в таком «пакостном» деле было незанимать!..
Капрал Кузнецов-старший не стал потрошить всю свою поклажу, он просто приоткрыл змейку, и немного сдвинул в сторону «внутренности» своей сумки приоткрыв находившуюся там рацию.
Радиостанция эта, на самом деле, была самым современным «чудом» техники с которым их старенький «Eagle» не шёл ни в какое сравнение. Весившая каких-то три кило, размером с обычную книгу страниц на триста, непромокаемая, с батареей, ресурс которой, если экономно его использовать, мог растянуться суток на пятнадцать(!), она была настолько мощной, что давала устойчивую и надёжную связь на удалении в полтысячи километров! А так же могла работать как ретранслятор, пеленгатор и сканер радиоэфира.
Оса вставил в нужное гнёздо штекер антенны и подсоединил провода переговорного устройства.
- Гнездо ответь Путнику! – Сергей раз за разом стал вызывать Жерарди. – Путник вызывает Гнездо! Приём!
- Слушаю Гнездо! – Проговорил наушник голосом генерала.
Андрей надел наушники и приложил ларингофон к горлу:
- Чиф Пауку!
- На приёме!
- Охотник прибыл.
- Хорошо. – Ответил Жерарди так, словно с его плеч свалился камень. – Где находишься?
- Прошли Крагужевач.
- Добро! Слушай внимательно, Чиф!.. Сегодня в селении Дожевице было очередное нападение…
Наушники вещали довольно громко и все присутствующие слышали то, что говорил генерал. Андрей взглянул на Джагглера, и Богуслав кивнул головой:
- Знаю…
- …От Косовской Митровицы это километрах в семидесяти… Погибло двое итальянцев из гарнизона в Новы Пазар… Схема та же…
- Принял, Паук.
- И есть новости… Аналитики определили закономерность в нападениях.
- Слушаю, Паук!
- Все акции были совершены в непосредственной близости от, оставшихся неразрушенными, христианскими церквями…
- Есть предположения?
- Нет! Это могут быть и те, и другие! Но привязка есть и это уже кое-что… В окрестностях Дожевице есть церковь. В этом районе так же есть церковь в селении Вучынице, но там нападение было две недели назад и ещё немного севернее в районе селения Крывач…
- Ясно. Наши действия?
- Надо, всё же, основательно проверить весь этот район, Чиф.
- Мы можем сойти прямо сейчас.
- Отставить, Чиф. Ваше исчезновение поднимет на уши весь район! Сюда сейчас хлынул поток всяческих наёмников, «солдат удачи», их приказано отлавливать и сдавать в Интерпол. Но так как они, как правило прекрасно подготовлены, имеют большой опыт и неплохо вооружены, их приказано не особенно стараться взять живыми… Идет отстрел…
- Ясно, Чиф.
- Вы доедете с караваном до посёлка Рашка. Гарнизон Рашки – это две роты из русского батальона…
На последней фразе генерала все взглянули Андрею в глаза. Да и не удивительно! Из восьми человек, здесь только Вайпер был поляком, да Джагглер сербом. А все остальные… Шестеро бойцов, ставшие костяком одной из самых подготовленных диверсионных групп Легиона, были русскими. И какими бы ни были их пути-дороги, но все они болели ностальгией, и все так или иначе искали повод соприкоснуться с Родиной. И были рады, когда им это удавалось… Именно так, два года назад, нежданно-негаданно, Андрей «нашёл» в джунглях Нигерии своих друзей – Задиру и Водяного… И ни разу с того времени не пожалел о том, что дал им тогда ещё один шанс …
- Да мон женераль!
- От Крагужевача до Рашки километров сто тридцать-сто сорок. По такой погоде вы будете плестись туда часа четыре, если не больше… За это время я попробую договориться с командованием русских здесь, чтобы вас в Рашке приняли как пополнение…
- Чиф! Это не пройдёт! Вайпер хоть и поляк, но по-русски объясниться сможет, а Джагглер русского не знает, ну, может быть несколько фраз. Да и оружие у нас совершенно не то… Могут быть накладки и лишние вопросы.
- Твоё предложение?
- Мы французы, которые прибыли в Рашку по обмену боевым опытом, согласно договорённостям между командованиями.
- Добро! Но тогда… О режиме секретности напомнить?
- Нет, Паук – мы французы и говорим только по-французски и по-английски…
- Добро… В Рашке определишься сам о своих дальнейших действиях… Даю тебе карт-бланш… Только в бутылку понапрасну не лезь!
- Есть!
- Всё! Конец связи!
Андрей отдал «переговорник» Осе и поднял глаза на своих бойцов.
Ах! Как же ему было тяжело сделать это именно сейчас! Ах! Как же он проклинал себя за то, что не надел наушники на голову! Тогда переживать это разочарование пришлось бы ему одному, а теперь… Его переживания, его ностальгия по дому, стала в шесть раз сильнее – он переживал за каждого в отдельности и за всех вместе… Они знали, что в сводные батальоны русских «миротворцев» отбирались лучшие из лучших. Лучшие солдаты. Самые опытные офицеры и прапорщики, которые не единожды побывали в «горячих точках» и имели боевой опыт. Непременным условием для всех, было свободное владение английским языком. Костяком этих батальонов были десантники. Но было ещё «одно»… Реестр должностей для офицеров здесь был таков, что взводом командовал не ниже, чем майор, ротой – подполковник, а батальоном – полковник… А поэтому, и шанс встретить кого-нибудь из «прошлой жизни» увеличивался многократно…
Он поднял глаза на своих бойцов и не встретил ни одного взгляда с упрёком. В этих глазах было только понимание, и, где-то очень глубоко, сожаление…
- Ничё, кэп! Прорвёмся… – Задира приобнял Андрея за плечи. – Ещё неизвестно, как там оно будет… Может так оно и к лучшему…
- Ладно, на месте посмотрим! Всем спать! Паук прав – до Рашки ещё час плестись по такой погоде, если не больше…
Бойцы Андрея спали, а его самого мучили сомнения.
«Как там оно будет, Андрюха?.. Хорошо, если всё пройдёт гладко. А если встретишь кого? Ведь времени с той твоей, «прошлой жизни», прошло не так-то уж и много! Всего-то девять лет! Девять лет, с того момента, как тебя списали… За это время, кое-кто мог отучиться в академиях, вырасти в званиях и приехать сюда. И как ты будешь объяснять то, что ты не пенсионерствуешь в Одессе, а служишь в Легионе? И сделать козью морду, мол, не узнал, тоже не получится! Вариант «я – не я, и хата не моя» не пройдёт – здесь люди не глупые! При таком раскладе ещё подумают, что мы как раз и есть такая групёшка наёмничков, которых надобно отлавливать или отстреливать… В лучшем случае завернут ручёнки за спину и отправят в Белград в военную прокуратуру!.. М-да!.. Задал задачку генерал, сам того не зная… Ладно! Выкрутимся как-то…»
Он посмотрел на часы. Было 16.50. До Рашки, их сегодняшнего конечного пункта, ехать было ещё часа полтора не меньше. Колонна, забиравшаяся, в горы снизила скорость настолько, что можно было преспокойно идти рядом с грузовиком, не опасаясь отстать – снегопад…
Снегопад был такой плотный, что казалось, вокруг была вата. Следовавший за их грузовиком «по пятам» БТР, в предвечерних сумерках и в этой снежной круговерти, еле-еле угадывался двумя светлыми пятнами зажжённых фар.
«А водилы эти просто молодцы! Горный серпантин, гололёд, снегопад такой, что хоть глаз выколи, а они тянут потихоньку! И ведь почти вслепую же идут!..»
Андрей переступил через несколько ног, передвигаясь по кузову, и уселся на самом краю деревянной скамейки у заднего борта. Почему-то ему захотелось подставить лицо под снежинки и половить их, как в детстве, открытым ртом. Вокруг царила такая красота, что дух захватывало!.. Белый снег, белый цвет – цвет очищения… Белый сон… И если бы не натужный рёв двигателей, то можно было бы подумать, что вокруг царит идиллия. И нет войны, и нет страданий…
Он посмотрел на своих спящих бойцов и вдруг заметил, что его серб, его Джагглер тоже не спит. Богуслав так же, как и Андрей смотрел в никуда, на падавший с неба снег и о чём-то думал.
- Не спится? – Прошептал Андрей.
- Я родился в тех местах…
- Правда?
- Километрах в двадцати от Рашки, в горах есть село Плешин…
- Расскажи, Богуслав.
- Там гора есть, Чмы, называется. В этих местах почти самая высокая. Есть, правда ещё одна гора Жанков, но она всего-то метров на пятьдесят повыше нашей будет… Плешин – это самое последнее село у самого подножия… А в Рашку мы ходили пешком… Там на машине по прямой не проехать. День туда, переночуешь в Рашке, и день обратно… Если на машине, то приходилось спускаться до Новы Параза, а потом уже в Рашку, так получалось километров сорок с лишним… Там такие места, Чиф!.. Воздух!..
- Давно там был?
- Почти три года назад… Может там уже и нет ничего и никого…
- А родня?
- Мать с отцом и двумя сёстрами уже три года живут в лагере беженцев в Герцеговине…
- М-да…
- Такой край уничтожили, Чиф. У нас же природа какая!.. А история!..
- Расскажи мне, Богуслав.
- Да-а!.. – Джагглер махнул рукой и отвернулся.
«А ведь хреново пацану! Три года дома небыл! А есть ли тот дом до сих пор, цел ли? Кто знает? А если ему придётся на пепелище вернуться? Во говно-то какое!.. Даже представить, что у него сейчас в душе твориться, и то сложно! Полный кавардак, небось! И ведь молчит, только зубами поскрипывает…»
- Слушай-ка, Богуслав. – Андрей приблизился к сербу вплотную. – Ты расскажи… Тебе полегче будет. А мне интересно! Да и полезно!.. Давай, не ломайся, как девка на первом свидании! Я же тебя не о поцелуе прошу, в конце концов! Ты мне, как мужик, не интересен – я старый лесбиян, меня всё время на баб тянет!..
Богуслав улыбнулся командирской шутке, набрал в лёгкие побольше воздуха, словно собрался не рассказывать, а нырять в реку, и посмотрел затуманенными глазами на снегопад.
- Знаешь, командир… У нашего края очень богатая история… – Сержант заговорил вполголоса и, как-будто, даже не для Андрея, а для самого себя. – Косово Поле всегда было богатым и очень плодородным краем. Ведь Косово и Метохия – это, по сути, долины, котловины в Балканских горах. Здесь, у нас, всегда было вдосталь и солнца, и дождя… Земля рожала всё, что в неё посадишь… Так было всегда! И поэтому эту землю всегда стремились завоевать! Косовские сербы постоянно воевали! То с болгарами, то с греками, с турками, с австрийцами, с албанцами… Кого здесь только небыло! Вся наша история связана с какими-то войнами… Были поражения, были победы, но мы всегда гордились своими воинами, их духом и отвагой… Здесь жили очень известные в истории князья и очень воинственные… Первый раз косовские сербы одержали победу на Косовом Поле больше девятисот лет назад в 1073 году, когда разгромили греков и их союзников болгар. Через сто лет, в 1170 году сербский царь Неманя отстоял здесь свою власть победив войско своих родных братьев-предателей, которые соединились против него с греками…
Андрей, которому с самого раннего детства была интересна история, особенно военная история, слушал Богуслава с неподдельным интересом и понимал, что этот парень по-настоящему любит свою такую многострадальную Родину. А серб уже даже и не замечал своего слушателя! Он просто плыл по волнам истории Косова Поля:
- …Были у нас, конечно же, и поражения… И даже очень громкие. Такие, которые даже через столько веков не потеряли своей значимости в судьбе края. Однажды, под натиском турок, сербское царство пало. Это случилось 15 июня 1389 года в «Видов дан»…
- Что это значит?
- Так по-сербски называется День Святого Витта, который отмечают все католики… Тогда сербские и турецкие войска встретились близ маленькой речки Лаба, впадающей в более полноводную Ситницу... Турецкое войско вёл сам султан Мурад со своими двумя сыновьями, а во главе сербов стоял князь Лазарь, со своим тестем Югом-Богданом и двумя зятьями – Милошем Обиличем и Вуком Бранковичем… Силы турок были многочисленнее раза в три, но сербы не отчаивались. Битва началась ранним утром и была очень кровопролитной. Настоящая бойня!.. Сербские войска уже начали понемногу одолевать турков, когда один из их отрядов, предводимый Вуком Бранковичем, неизвестно по какой причине, толи, отчаявшись в успехе, толи изменнически, отступил за реку Ситницу, а за ним побежали и босняки, которые входили как союзники в войско князя Лазаря и составляли в нём не меньше трети воинов. Это бегство и решило всё… Расстроенные полки сербов были разбиты… В той бойне погиб Юг-Богдан с девятью сыновьями, пал и Милош Обилич, а князь Лазарь, раненый, был взят в плен и казнен…
- Казнён?
- Да, казнён… Так, как тогда казнили в Турции обычных пойманных преступников – его посадили на кол…
- Слушай, Богуслав… Я ошибаюсь или меня обманули?.. Я где-то читал, что если рассерженный турецкий султан или паша и решал казнить пленённого полководца-противника, то ему отсекали голову. Причём не топором и не обычный, штатный палач – это делал своей саблей турецкий полководец, который был никак не ниже «рангом»! А если был пленён полководец царской фамилии, то его попросту отпускали с позором.
- Всё правильно, командир, всё правильно… Только и сам султан Мурад нашёл свою смерть на Косовом Поле… По преданиям, когда султан Мурад осматривал покрытое бесчисленными трупами поле битвы, из груды убитых поднялся Милош Обилич, и, приблизился к Мураду, как бы для приветствия. Султан обрадовался тому, что его воле покорился молодой серб царской крови и, что называется, расслабился. Он потребовал, чтобы тот преклонил перед ним колени и поцеловал, «дающую милость» руку… Султан не знал о том, что сербские воины всегда покидали поле битвы только в двух случаях – победителями или мёртвыми! И никогда побеждёнными и униженными!.. Милош склонил колени, а когда Мурад приблизился вплотную, ударил его кинжалом в живот…
- Ни хрена себе!
- …Пленного, полуживого князя Лазаря казнили сыновья Мурада, казнили как пойманного вора, надеясь покрыть его имя позором, но…
- Добились совершенно обратного?
- Да, Чиф! Князя Лазаря почитают как национального героя все косовские сербы!.. Испокон веку бытует мнение, и не только народное, так говорят и учёные историки, что князь Лазарь поднял своё войско против Османских завоевателей потому, что султан Мурад  выдвинул слишком уж чрезвычайные требования перед сербами, чтобы те избежали турецкого нашествия на Косово Поле. В ответ на эти требования князь Лазарь стал собирать войско со всех концов сербской земли и призывал к ополчению всех поголовно, заклиная их страшной клятвой! И знаешь, командир, до сегодняшнего дня эта клятва князя Лазаря не потеряла для нас, косовских сербов своей значимости! Ты только послушай! Это так красиво!
Богуслав как-то весь подтянулся, собрался, а Андрею даже почудилось на секунду, сейчас встанет, как при исполнении национального гимна, и вдохновенно произнёс:

Ко пе не додже на бой на Косово,
Од руке му ништа не родило,
Ни у польу белища шеница.
Ни у брду винова лозица!

- И что это означает, Богуслав? Перевести можешь?
Джагглер посмотрел на Андрея с сожалением:
- Как я могу перевести эти великие слова на язык, который не знаю, командир?
- А на английский или французский?
Богуслав задумался на секунду и заговорил так же распевно, только теперь по-французски:

Chez celui qui n'est pas venu pour le combat au Kosovo,
Tous les travaux de son acier sont inf;conds,
N'est pas n; au champ le bl; blanc,
Mais sur la pente par le fourneau le cep.

А в мозгу Андрея уже образовывались фразы на русском языке:

«…У того, кто не пришел на бой в Косове,
Все труды его стали бесплодны,
Не родилась в поле белая пшеница,
А на склоне горном, виноградная лоза…»

- Это действительно красиво, сержант. И это по-настоящему патриотично!
- Да, это так!
- А что было потом?
- После той битвы сербы попали под турецкое иго и были обложены непомерной данью… Но Османы продержались здесь не долго… Сын князя Лазаря, молодой княжич Стефан Лазаревич собрал большое войско, в которое вошли не только сербы, но и босняки, и хорваты, и даже македонцы, и в через четырнадцать лет, в 1403 году, наголову разбил войска султана Мусы, сына павшего здесь султана Мурада! И он сумел по-царски отомстить за своего казнённого отца – захваченного в плен Мусу, он с большим вооружённым конвоем косовских сербов отправил на родину…
- Отпустил?
- Отпустил, Чиф. И не просто отпустил, а ещё и охрану дал! И при этом знал достоверно, что именно Муса, старший сын Мурада, приказал казнить князя Лазаря…
- А такое бывает вообще, Богуслав?
- Мы, косовские сербы, мирный народ, который возделывает землю. Мы выращиваем пшеницу, чтобы был хлеб. Мы растим виноград, чтобы было вино. Мы труженики-пахари, добрый и приветливый народ, Ален! Но… Мы и воины! И мы умеем защищать свою землю… Сейчас плохое время… Сюда в Косово пришли чужие люди, которые всегда хотели получить эти земли… Нам трудно… Так, как, наверное тогда, шестьсот лет назад, при османах, при султане Мусе… Но мы боремся и будем бороться, командир! И  у нас снова появится наш новый «князь Стефан Лазаревич»! В это верят все косовские сербы, командир! Просто надо немного потерпеть…
- Наверное появится, Джагглер… Наверное!.. Для этого мы и приехали сюда, Богуслав… И будем помогать твоему народу, как сможем…

* * *
Ночь на 4 апреля 2000 г. Посёлок Рашка.
Войска Дяди Васи…

…Грузовик замер на месте, его натужный рёв сменился ленивым «ворчанием» дизеля, работающего на холостых оборотах. Через секунду в двух метрах от его заднего борта замер БТР, а за ним и второй, замыкающий колонну.
«Кажется, приехали…» – Подумал Андрей и посмотрел на свою команду.
От сна не осталось и следа. Все были собраны и готовы к действию. Странно устроен организм человека, отдавшего полжизни армии. Он может спать в любом положении, на любых досках или камнях, под любой, даже самый громкий шум ровно до того момента, пока этот шум не прекращается! Мозг, что ли, реагирует на изменения окружающей ситуации, или это уже рефлекс, не важно, просто опытный солдат служит даже во сне! А расхожая поговорка «солдат спит – служба идёт» придумана лентяями или теми, кто свою службу видел из штабного окна…
- Приехали? – подал голос Задира.
- По времени похоже…
- Вот и, слава Богу! Может хоть удастся поспать в человеческих условиях в последний раз!
Андрей внимательно посмотрел на своего старого друга:
- То ли я становлюсь параноиком, Клим, то ли вы за тот год, что меня небыло в Аяччо совсем нюх потеряли…
- Не понял?
- Какого, скажи мне, красного дюделя, вы все повторяете это слово «последний»?
- Кто это «все»?
- Не важно! Вы что, забыли «закон»? Есть слово «крайний»!
Клим с удивлением взглянул на Андрея:
- А-а, ты про это… Да всё нормально будет, командир! А слова… Ну так мы верили во все эти приметы когда сопливыми лейтенантами были… А сейчас…
- А сейчас, Задира, ничего не изменилось! По крайней мере, для меня! – Он окинул взглядом лица своих товарищей. – Мы начинаем серьёзную операцию! Уходим в «свободный поиск» и будем, скорее всего, между молотом и наковальней в этом рейде… Законы разведки никто не отменял, так что… Можете считать меня мнительным и суеверным психом, но тот от кого я ещё раз услышу это слово, будет тут же снят с задания и отправлен в Аяччо! Всем ясно?.. Не хватало мне ещё «двухсотых» здесь заиметь…
- Ладно, Андрюха, не кипятись… Ты прав, ни «трёхсотых», ни «двухсотых» нам не надо и наши законы никто не отменял… Просто надо за языком следить, вот и всё… – Проговорил Водяной и показал свой здоровенный кулак Задире.
- Проехали…
Тем временем за бортом грузовика послышались шаги нескольких пар ног и через секунду у заднего борта появились трое вооружённых военных с абсолютно «рязанскими лицами» и капитан-француз, начальник охраны колонны.
- Who these people? – Произнёс один из военных по-английски с жутким русским акцентом.
- It too my people, mister the officer. – Ответил капитан.
- Why they here, instead of in the bus?
- It was their personal decision.
Военный внимательно посмотрел лица сидевших в кузове «французов», осветив их фонариком, и обернулся к капитану:
- All by way of. Pass!
Он отошёл на несколько шагов от грузовика и проговорил в рацию:
- Товарищ лейтенант! Всё в порядке! Пропусти «лягушатников», Серёга, а то тут несколько придурков в кузове ехало, совсем замёрзли?
- Принял!
Андрей услышал, как взревело несколько двигателей, где-то под ними скрежетнули шестерни коробки передач, и грузовик тронулся с места. Они проехали метров пятьдесят, когда миновали поднятый, полосатый шлагбаум и Чиф, заметив что-то «за бортом», тыкнул в ту сторону пальцем, призывая к вниманию Водяного. Павел взглянул за плечо и увидел метрах в двадцати от дороги БМДшку, замершую в, занесённом снегом, земляном капонире. «Жила» только её башня, которая медленно вращаясь, «провожала» стволом скорострельной пушки колонну французов. Водяной улыбнулся и точно так же тыкнул пальцем за спину Андрея…
- Ф-фиу-у! – Чиф не смог удержаться и не присвистнуть, когда обернулся и увидел то, что хотел показать ему Павел.
За его спиной, метрах в тридцати от дороги, в таком же заснеженном капонире стояла родная сестра первой «Боевой машины десанта», той, которую заметил он сам, только вот поведение её было немного иное. Башня второй БМД плавно поворачивалась, отслеживая свой сектор, и её пушка, казалась хоботом, которым слоник средних размеров что-то там вынюхивал.
- Две БМДшки на один блокпост? – Подал голос Задира. – Проверял нас не иначе, как прапор, если он на «короткой ноге» с лейтенантом… Чё тут у них творится, ком? Они что, в осаде и держат оборону?
- Пока не знаю, Клим… Но что-то мне всё это начинает не нравиться всё сильнее и сильнее…
Колонна двигалась очень медленно, и разведчики могли вдоволь «насладиться» увиденным. Жизнь в гарнизоне Рашки, по всему, была действительно не сладкой. Дома, в основном, были разрушены или сожжены. То тут, то там, были видны свежие и давнишние воронки. Не большие, от авиационных бомб, которыми ещё не так давно американские F-117 «Стэлз» и В-2 засыпали всю Сербию, а мелкие, очень похожие на миномётные. А в одном из переулков стоял, развороченный взрывом, сгоревший армейский «козёл» (УАЗ-469, наш армейский «джип», для тех, кто не знает).
- Весёлая песня у нас получается… – Проговорил Тень.
Андрей посмотрел на Кузнецова-младшего:
- Да-а… Тут, мужики, похоже на то, что местная десантура живёт на пороховой бочке…
- И наскакивают на них, похоже, довольно часто… Не сладко пацанам! Тут не на нашем Кавказе! – Владимир смотрел во все глаза. – Тут им и отвечать-то особенно нельзя – «миротворцы»!.. В них стреляют, а они должны «мир творить»! Да-а! Подставили пацанов по полной программе!..
Колонна ехала по улицам посёлка ещё какое-то время.
- Ну, что, мужики? – Произнёс Чиф, когда их грузовик неожиданно остановился на небольшой площади. – Кажется мы приехали… Собираемся… К машине!
Они высыпали из кузова, сложили одной кучей свои сумки и построились – к ним уже шли капитан-француз и русский майор-десантник.
Те несколько коротких минут, пока офицеры, переговариваясь между собой, неторопясь приближались к группе разведчиков, Андрей потратил на свои сомнения и оценку риска задуманного им, и, в конце концов, решился.
- Господин офицер! – Произнёс он по-русски, придавая своим словам французский акцент, но не особенно коверкая. – Группа в составе восьми человек прибыла для обмена опытом! Докладывал лейтенант Фэрри!
- Командир гарнизона Рашки, майор Водопляс. – Отчеканил десантник, отдавая честь, и улыбнулся, протягивая квадратную ладонь для рукопожатия. – Виктор.
- Ален! – Ответил Андрей.
- Вы прекрасно говорите по-русски, лейтенант!
- Мой дед русский, месье майор! И в нашей семье всегда считалось, что знание русского языка обязательно и полезно!
- Отлично! А ваши люди, лейтенант, тоже говорят по-русски?
Андрей заметил краем глаза, как изумлённые от происходящего взгляды бойцов его команды, постепенно превратились в разочарованные, когда они услышали его ответ:
- Нет, месье майор! По-русски говорю только я.
«Ничего… Придётся вам потерпеть немного, мужики! Один француз, офицер, говорящий по-русски, это, конечно, необычно, но не подозрительно! А вот если по-русски говорит вся группа!.. Это может вызвать ненужные вопросы и сомнения… Так что…»
- Ну и ладно! Достаточно и вас одного, чтобы договориться! Главное, чтобы командиры понимали друг друга, а уж со своими подчинёнными они разберутся сами… Что ж… Пойдёмте, я покажу вам место вашего квартирования. – Произнёс десантник и обернулся к капитану-французу, заговорив по-английски. – А вам счастливой дороги, капитан! Хотя я считаю, что вы могли бы остаться в гарнизоне Рашки до утра – места всем хватит.
- Мы должны ещё сегодня прибыть в Косовску Митровицу, месье майор.
- По такому снегопаду вы будете добираться туда часов пять, капитан, и в темноте. Это небезопасно!
- Приказ! – Пожал плечами француз.
- Что ж… – Майор протянул для рукопожатия свою ладонь. – Мы люди военные… Ещё раз счастливой дороги!
- Благодарю!
Капитан пожал руку десантнику, отдал честь и скорым шагом направился к голове колонны. Взревели двигатели и французы отправились в путь…
- Ну что, лейтенант, пойдёмте?
- Да, месье майор!
Андрей махнул рукой, подавая знак всей группе, и они двинулись вслед за десантником.
«А майор молодец! Сразу видно, что тёртый калач этот Водопляс! – Чиф смотрел на образцовый порядок, который царил в гарнизоне, несмотря на всеобщую разруху, и его сердце наполнялось неподдельной гордостью за родную армию. – И ведь в осаде же сидят – это видно невооружённым взглядом! И наскакивают на гарнизон раз за разом – это тоже понятно! А у него всё четко! Молоток, майор! Что и говорить…»
Они гуськом пересекли небольшую площадь и уже собрались, было, подняться по ступенькам в штаб, который занимал здание бывшей поселковой администрации, не иначе, когда…
До слуха Андрея донеслось:
- Я тебе, ёп-т твою мать, бошку твою отверну, на хрен! Казанова засраный! Ещё раз засеку, что по местным бабам шляешься, кастрирую на фуй!
- Я не шляюсь по бабам, товарищ старший прапорщик! – Раздался второй голос с оправдывающимися интонациями. – Гражина не баба. Мы пожениться хотим.
- Смирно, сержант! – Рявкнул первый голос. – У тебя, сопляка, ещё женило не выросло, на иностранных бабах жениться!.. Женишок фуев! Домой приедешь, там и женись! А здесь война идёт! И если из-за твоих похождений пострадает кто-то, хоть один человек, я тебя сам прямо перед строем с пулей от ПМа обвенчаю! Ясно?!
- Товарищ старший прапорщик…
- В патрулях у меня сгниёшь! Я спрашиваю, ясно?!
- Так точно!
- Не армию тут устроили, а санаторий! ****уны-малолетки! Службу надо нести, а не мудя чесать! – Теперь прапорщик не орал как сумасшедший, а скорее уже просто бурчал под нос, «настраивая» солдата на боевой лад.
Все, кто понял причину этого разноса, улыбались, маскируя свои улыбки под «вытирание носа» – живые люди, мужчины и женщины, их отношения, их любовь никогда не зависели от войны – жизнь и молодость брали своё…
Не улыбались только Чиф и Задира. Они замерли, как два соляных столба и с немым вопросом смотрели друг на друга… Старые друзья узнали этот слегка осипший голос и теперь совершенно растерялись, не зная, как поступить дальше. Андрей, конечно, предполагал, что может встретить кого-то из своей «прошлой жизни», но этого человека!..
- Горе! Ты чё там разбушевался, Вадим? – Крикнул майор, привлекая внимание.
- Да пошло оно всё! – Ответил голос.
- Старший прапорщик Горик! – Разозлился комендант.
- Я!
- Ко мне! С докладом!..

* * *
Вадик «Горе».

Ах, сколько же тёплых воспоминаний было у этих двоих, Андрея и Клима, об этом человек! А сколько всего они прошли и пережили вместе!..
Вадим Горик.
Познакомился с ним Андрей ещё в Афгане, осенью далёкого 88-го… Это было его самое первое задание. Молодого лейтенантика Проценко, с грозным позывным «Филин»…
…4 ноября 1988 года. Кабульский аэродром.
Афганистан встретил группу Филина пронизывающим, до костей, ветром и, похожим на пыль, мелким дождём. Ноябрь… Хоть и юга. Пока Андрей выяснял место квартирования группы, разгрузились. Филин был на подъеме – первое задание во главе, да не из самых простых. Да и что говорить, тяжелое задание, очень. Дай-то Бог справиться. Расквартировалась группа в расположении бригады ВДВ.
…В 7.00 во всех ВС время завтрака. В столовую части отправились гурьбой – не дело «краповых» строем ходить. И сразу же, на входе, столкнулись с завистью:
- О, смотри братишки, не иначе супермены-бетмены пожрать пожаловали. – Произнес старшина десантник, не вынимая «беломорины» изо рта. – А базарили, что неделями могут кузнечиков хавать.
- Захлопни жевальник «голубой», пока можешь… – Буркнул тогда гигант Бандера, проходя мимо.
- Ты что-то вякнул, Красная Шапочка? – Старшина дёрнул Бандеру за рукав «комки» и … Щёлкнул челюстью.
Нет не сам, а с помощью кулака, впечатавшегося в эту челюсть. Бандера ударил без замаха, снизу. Не очень сильно, но старшине этого хватило. Как в кино, взмахнув крыльями, тот полетел, но не далеко, метра 3, спиной вперед. И опал, аки лист осенний… Набегающий на Бандеру сержант-сотоварищ, налетел носом на, неведанно откуда взявшийся, локоть Индейца. И пошла карусель-свистопляска рукопашной схватки… «Голубые» с «Красными Шапочками». Но войска Дяди Васи явно проигрывали. Столкнуться с разведгруппой «краповых» в полном составе в рукопашке, а это четырнадцать прекрасно подготовленных спецназовцев – это вам не фунт изюма… Тут и полуроты маловато будет. И быть бы «голубым» битыми крепко, но всё прервала длинная, на полрожка, автоматная очередь. В небо, в небо…
- А ну, бля, стоять всем! – Проорал майор ВДВшник. – От бля! Разные, разные – «голубые», «красные». Офуели?! Командиры, ко мне!
Вместе с Филином к майору подошел, «помятый», старший лейтенант.
- Ваша группа, Проценко, не успела прибыть в часть, как уже отличилась, мать вашу! А вы Белоконь, на «губу» захотели? Бля!
- Так точно. – Ответил Филин.
- Никак нет! – десантник.
- Навести порядок во вверенных подразделениях! Проценко и Белоконь, после приёма пищи, ко мне! Разойтись!
Вот такая была первая встреча Андрея с суровой действительностью афганского бытия.
А потом был разговор в штабе бригады с майором Буша.
- Слушай, Проценко, или как ты там, Филин что ли, на время твоей операции, группа прикомандирована к бригаде. Мы «штурмовики», ДШБ, короче. Формально, ты и твои башибузуки мне, конечно, не подчиняетесь… Что-то там, на «верху», суперсекретное намудрили, но мы обязаны по мере сил, конечно, тебя обеспечивать. Так ты уж, мил-человек, попробуй себя вести соответственно – ты в гостях, а в чужой монастырь, сам знаешь! Я – майор Буша, временно «и.о. комбригады». В непосредственной связке будешь работать с нашими разведчиками. Вот, знакомься. – Майор кивнул на, вошедшего в кабинет, уже знакомого Филину, старшего лейтенанта. – Этот, кхм-м, военный с фонарем под глазом, командир взвода разведки, старлей Белоконь, или для узкого круга Задира.
Лейтенанты пожали руки, продолжая слушать майора.
- Ты, Задира, поступаешь, со взводом в его подчинение. Полное, полное подчинение, до конца ЕГО операции! Тебе ясно старлей?!
- Есть, в полное подчинение. – Угрюмо ответил Белоконь.
- И без твоих штучек, ясно? Тут, Задира, такие «верха» в операции Филина заинтересованы, что если она провалится по нашей с тобой вине или оплошности, то мы не то что армии дальше не увидим, а нас с тобой даже овощные базы в Мухосранске не возьмут охранять. И это в самом лучшем случае, если не посадят… И это только обеспечение… Так, это ясно. Дальше. Всё, что нужно: карты, информация, все у майора Климова, это наша «спецура». Вооружение…
- У нас всё с собой, – Произнес Филин.
- А субординацию у вас и, правда, не блюдут, зоопарк сплошной, всё орлы-крокодилы. Перебивать старших не учили?
- За «работой» времени нет на мелочи.
- Ну-ну, не пыли, лейтенант – молодой ещё! Ладно… Короче, кругом лейтенанты, и шагом марш знакомиться и взаимодействовать. И без массажа морд!
Филин, в сопровождении офицера-десантника, вышел из кабинета Буши. По длинному коридору штаба шли плечо в плечо, молча.
- Меня Андреем зовут. – Протянул старлею руку. – Пацаны, Филином. Да и позывной на «работе»…
- Клим. Для работы, друзей и позывной – «Задира». – Произнёс в ответ старший лейтенант. – Ну, пойдём!
- Давай пацанов мирить – нам работать вместе…
…Такое было их общее знакомство без малого двенадцать лет назад. Тот двадцатилетний старшина-срочник, «дембель», лучший разведчик роты, который уже тогда был награждён медалями «За Отвагу» и «За боевые заслуги» и который затеял всю эту котовасию, и был Вадим Горик, или просто Горе…
Потом их военные пути-дороги пересекались часто. В Абхазии прапорщик Горе со своим взводом десантников очень выручил группу Филина… А следующая их встреча была уже в Карабахе, когда Андрей выводил свою группу после длительного «свободного поиска». Они тогда прихватили в плен одиозного полевого командира Мусу Шукюрова, правда, только со второго раза прихватили. А до этого…
Был первый «свободный поиск» за Мусой… Тогда по генеральской глупости практически полностью погиб его только-только созданный разведдиверсионный отряд «Сова». Их накрыли залпами дивизиона «Градов» и двадцать шесть пацанов, все новобранцы, остались лежать на плато близ кишлака Мадагиз. Он вывел тогда остатки своего отряда, а в штабе Округа набил при народе жирное генеральское рыло и сорвал с него пагоны… Один из тех пагонов Филин сохранил, и носил его с собой во внутреннем кармане «на сердце» везде, куда бы его ни забрасывала его такая сумбурная и беспокойная судьба, считая его своим амулетом…
Но тогда… Тогда он, разжалованный после драки с генералом в «старлеи», капитан своё последнее, как оказалось, в Отряде задание выполнил и даже перевыполнил…
Они спустились с гор со своим пленником к городишке Кривой Базар. К вечеру 5 января 1991 года группа вышла к блокпосту у въезда в город.
- «Три пятерки. Сова» вызывает блокпост. – Начал колдовать над рацией штатный радист группы Бульба.
Видимо их ждали, потому что рация ответила практически сразу.
- Слушаю вас «555. Сова». На связи «Горе».
Андрей и Игорь, его бессменный замок Медведь, переглянулись: «Неужели?».
- Нужен проход. Пятнадцать верховых.
- Встречаем.
- Встречай, Горе. Филин на связи.
Они потихоньку вытягивались на дорогу из «зелёнки» в сотне метров от блокпоста. А навстречу бежали около десятка вооруженных солдат. Впереди всех... Да, это был он! Прапорщик Вадим Горик, «Горе». Старый добрый друг.
- Филин! – Заорал он, недобегая. – Пацаны! Ха-а! Вот это да-а! А нам хвосты накрутили, мол, идёт группа из глубокого рейда, и если прозеваете «Сову» всех на Чукотку дослуживать! Так это вы что ли и есть?!
- Мы, Вадик. – Бандера и Горе обнялись словно, давно не видевшиеся, братья.
- Давай, Горе, принимай гостей. – Подзадорил его Кабарда.
Через двадцать минут они были в штабе батальона, в котором командовал Задира, капитан Клим Белоконь. Это действительно была приятная встреча. Но, первое, что сделал тогда Андрей, взялся за радиостанцию:
- «Гнездо» ответь «Сове».
- «Гнездо» на связи.
- Вышли на Кривой Базар. «Сова» в гостях у Задиры.
- Отлично «Сова».
- «Гнездо», что по координатам нашей базы?
- «Грачи» поработали. Там чисто! Филин, почему не выходили на связь?
- Занимался своим гостем.
- Подробнее. – Рявкнул в рации голос Бати.
- Хозяин базы со мной. Завтра на «коробочках» Задиры выезжаем домой.
В радиоэфире зависла пауза, а потом Батя проговорил:
- Филин, здесь Первый, он всё слышал. Если ты своего гостя довезёшь живым и невредимым, считай что ничего не было. Понял?! Ничего!!!
- Понял, батя. Конец связи!
...Старым друзьям было что вспомнить, да и «шило» было в достатке. Но усталость валила с ног, а на завтра предстоял сорокакилометровый марш, по, не самой легкой, дороге. В общем и Задира и Горе поняли Андрея. Устал...

Под ольхой задремал есаул молоденький,
Приклонил голову к доброму седлу.
Не буди казака Ваше Благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу.

Филин провалился в короткий, глубокий сон, а друзья смотрели на этого, в сущности, ещё мальчика и старались не производить никакого шума.

Не буди атаман, есаула верного,
Он от смерти тебя спас в лихом бою
Да ещё сотню раз, сбережёт, наверное,
Не буди атаман, ты судьбу свою...

…После этого Андрей «встретился» с прапорщиком Горе ещё раз… В 97-ом, когда выводил своих израильских «учеников» на «практику», в район боевых действий в Ливане.
Странная была та встреча и совершенно нереальная…
…30 октября 1997 года. Ночь. 2.30…
…Группа его курсантов лежала в засаде уже больше четырёх часов, и Андрей дал разрешение на отдых – по оперативным данным их «клиенты» должны были появиться только к утру.
На снайперских точках остались бдить четверо курсантов, ещё столько же расползлись по сторонам в боевое охранение, остальные же улеглись тут же, на небольшой полянке. А Филин, нацепив на голову наушники рации, и стал медленно вращать ручку настройки, пытаясь, не столько прослушать эфир, сколько убить какую-то непонятную дрожь во всем теле. Он пытался обмануть себя, уговаривая тем, что устал, мол, но… Он точно знал, что с ним происходит. Такое бывало и раньше… Ещё тогда, в Отряде… Предчувствия! Он всегда предчувствовал то, что должно было произойти. И готовился к этому… Их, разведчиков-диверсантов учили верить в свои предчувствия, потому, что они не просто плод напряжённо работающего мозга, а продолжение опыта. И никто и никогда не спрашивал, и уж тем более не смеялся, если командир вдруг менял маршрут и уводил группу в другую сторону. Или поднимал людей из засады… Иногда он и сам толком не мог объяснить этого, но всегда оказывался прав, в конце концов. Почему? Да потому, что на войне особенно обостряются все чувства и восприятия, а если ты ещё и многоопытный профессионал… Что-то увидели твои глаза, что-то услышали уши – твоё сознание ещё и не сообразило в чём дело, а мозг, работающий на рефлексах, уже выдал команду «Опасность!»… И настоящие профи никогда не игнорировали свои предчувствия – они очень внимательно к ним прислушивались и пытались понять, если на это было время… А если времени не хватало, то попросту «шли вслед за своими предчувствиями»…
Сегодня это время было. И была какая-то глухая, необъяснимая тревога…
Радиостанция была нового поколения. Цифровая. Дуплексная, позволявшая вести сеанс связи, в режиме обычного разговора, не дёргаясь с тангетой микрофона.
Андрей медленно вращал ручку настройки, а на небольшом, светящемся табло вспыхивали красные циферки, показывавшие длину волны. Эфир был достаточно пуст – понятное дело, ночь. И вдруг…
- …Вышел на позицию, Четвёртый! – Прошептал наушник на арабском языке, но с жутким русским акцентом.
- Принял тебя, Горе! – С точно таким же акцентом ответил «Четвёртый». – Когда будешь готов?
- Через 30 минут.
- Ты вышел с опережением, Горе! Затихни сейчас!..
«Не может быть!!! – Этот короткий радиообмен неизвестных, кувалдой ударил по мозгу Филина. – Этого просто не может быть!!! Горе?! Горе где-то здесь и пытается говорить по-арабски?! Бред! Это полный бред!!!»
Теперь он понял причину своей необъяснимой тревоги. Но… Что делать? Делать-то что?
И Андрей решился. Испытать свою судьбу…
- Горе, ответь Филину! – Прошептал он по-русски.
Тяжёлая, вязкая тишина в наушниках длилась минуты три. Андрею же они показались вечностью.
- Горе на приёме… Ты кто, Филин?
- «555. Сова»… Помнишь?
- Ты?! – «Задохнулось» радио. – Переходи на «запасную» !
Перенастроить радиостанцию заняло несколько секунд.
- Филин для Горе!
- Горе на приёме! Здорово, капитан!
- Здорово прапорщик!
- Не ожидал! С 91-го ничего о тебе не слышал! Знаю только, что списали тебя после того похода за Мусой.
- Списали… Ты как?
- Служу ещё.
- А тут как?
- Инструктирую… «Гуманитарная помощь»…
- Ясно.
- А ты?
- Аналогично…
- Слушай, Андрюха… Это ты на высотке в лесочке?
- Я, Вадик…
- ****ский папа!..
- Ты чего, Горе?
- Тебя подставили, капитан. Мы постоянно эту высотку «окучиваем»… Уходи оттуда!
- Сколько у меня времени?
- Четверть часа – «трубачи» уже на позициях, а я корректирую…
- Понял, Вадим. Спасибо!.. – Андрей хотел было уже отключиться, но не задать этот, последний вопрос он попросту не мог. – Задира тоже тут?
- Клима списали в 96-м. Получил под Гудермесом… Он уже больше года, как в «Дикие гуси» подался. Даже не знаю где он сейчас… Всё, Филин, уходи! Конец связи!
- Спасибо, Горе! Удачи, «кусок»! Отбой!
Через две минуты Андрей, соблюдая максимальную маскировку, уводил своих курсантов. А ещё через десять минут та высотка, на которой ему было приказано организовать снайперскую засаду, была обстреляна из миномётов…
…Все эти воспоминания пронеслись в одну секунду в голове Чифа, и он посмотрел на Задиру. Клим стоят совершенно деморализованный – он попросту не знал как себя вести! Да что и говорить! Ведь, они, «желторотый» призывник-срочник и совершенно «зелёный» лейтенантик, выпускник РВВДКУ (Рязанское воздушно-десантное училище), «познавали жизнь» вместе с 86-го! И росли и мужали в этой жизни бок обок долгих десять лет, до 96-го, когда в Гудермесе прапорщик Горе, рискуя жизнью, вынес из-под шквального огня своего «нач.разведки батальона», капитана Задиру… Что могло твориться на душе у Клима?! В тот момент знал только он сам…

* * *
…Высокая и крепкая, как всегда, фигура, приблизилась строевым шагом к майору.
- Товарищ майор!..
Горе вышел из тени на более или менее освещённый участок, перед входом в штаб, приложил руку к своему берету, чтобы доложить по Уставу старшему по званию о своём прибытии, и… Поперхнулся собственными словами… Его глаза округлились, так, словно он увидел два привидения во плоти… Он уже был готов, наверное, наплевать на всё и бросится тискать в объятиях своих старых друзей, но Андрей зарубил эти «проявления чувств» на корню. Стоя за спиной майора, так, чтобы тот не мог видеть происходящего, он поднял сжатый кулак правой руки на уровень плеча – старый знак разведчиков «Тишина! Внимание!». И Горе понял… Он только моргнул глазами и уставился на майора.
- Старший прапорщик Горик прибыл по вашему приказанию!
- Докладывайте, товарищ старший прапорщик, что произошло!
«Майору захотелось продемонстрировать импортным солдатам, какая у него образцовая дисциплина. – Подумал Андрей. – Зря. О том, что у тебя кругом порядок, мы уже и так поняли. Без этих показушных номеров…»
- Присекаю нарушение дисциплины, товарищ майор!
- Что, опять сержанта Нестеренко распекал? – Майор улыбнулся, и весь его грозный вид куда-то исчез.
- Так точно! Достал уже со своей любовью!
- Оставил бы ты его в покое, Вадим. Сержант – парень правильный и лучший замкомвзвода.
- Моего взвода, Виктор! И я его непосредственный начальник!
- Парень-то взрослый уже – контрактник… И службу знает, как никто другой… А с этой Гражиной у него очень серьёзно… Об этом весь гарнизон знает. Да ты и сам знаешь, прапорщик!
- Знаю! И что? Сержант, замкомвзвода, должен ночевать в расположении своего взвода, вместе с личным составом! А случись тревога? Где его искать?
- Ты же знаешь, что он всегда первый прибегает… Ладно! Старая тема… Ты вот лучше познакомься с нашими гостями. – Майор обернулся к Андрею. – Лейтенант Фэрри. Командир группы французов. Прибыли к нам для обмена опытом. Лейтенант единственный, кто говорит по-русски.
Горе подошёл к Андрею, пожал руку и заглянул с немым вопросом в глаза:
- Старший прапорщик Горик. Командир разведвзвода. – Он не отпускал ладони Филина. – Вадим.
- Ален. – Ответил Андрей и улыбнулся.
- Ну, вот и познакомились. – Подвёл итог майор. – Французы – разведчики, Горе, поэтому контактировать будут в основном с тобой. Так что ты уж не опозорь перед союзниками Войска Дяди Васи .
- Сделаем!
- Вот и добре… Иди ко взводу, Вадим, а завтра познакомитесь поплотнее.
- Есть, товарищ майор! – Горе отдал честь и исчез в вечерних сумерках.
- Хороший офицер? – Спросил Чиф майора.
- Вадим? – Комендант обернулся. – Считаю, что мне очень повезло иметь такого командира взвода разведки. Если бы не он… Очень опытный и заслуженный человек.
- У вас хорошие офицеры, месье майор.
- Горе не офицер – он прапорщик.
- Я считал, что на таких должностях в вашей армии служат только офицеры. А что такое «прапорщик», месье комендант?
Майор замялся немного, видимо, подыскивая понятные объяснения для «тупого француза»:
- Горе получше и поопытнее иного офицера будет! Потому и на офицерской должности… А «прапорщик»… Ну, это что-то типа вашего унтер-офицера…
- Сержант? – «Догадался» Андрей.
- Нет. Сержанта он как раз распекал… Это звание повыше… На несколько ступеней… Ну… Почти офицер! Не знаю, как вам объяснить!
- Я понял, месье майор!
- Вот и, слава Богу, а то пристал… – Пробурчал он под нос.
Чиф улыбнулся одними глазами и подал знак всей группе следовать за ним, а сам пошёл вслед за комендантом Рашки…
Разместились они в довольно крепком, а, самое главное, уцелевшем после всех коллизий, просторном доме, который пустовал.
- Вот. – Майор распахнул входную дверь и вошёл внутрь. – Это и будет вашей «казармой»… Печь здесь хорошая, дрова принесут через полчаса – я распоряжусь, так что не замёрзнете. Всё остальное здесь есть. Всё, что осталось от прошлых хозяев… Неплохо, по всему видать, жили люди… Да! Завесьте окна одеялами, для светомаскировки – тут у нас постреливать по ночам повадились. Снайпера какие-то непонятные… Месяц уже отлавливаем и всё бестолку… Будут вопросы – милости прошу ко мне в штаб.
- Спасибо, месье майор.
- Не за что! Что ж, господа, отдыхайте, а у меня служба. – Майор попрощался и вышел.
- Ф-фу-уф! – Перевёл дух Задира. – Думал помру… Чуть «кондратий» не хватил!
- Да и меня тоже, кэп…
- Что-то случилось, Чиф? – Спросил обеспокоенно Водяной. – Есть проблемы?
Андрей улыбнулся и посмотрел на Задиру:
- Нет, Паша. Это не проблема… Это скорее всего козырной туз, который случайно оказался в рукаве…
- Или «джокер»! – Поддержал его Клим.
- Так что случилось-то? – Подал голос Тень.
- Я думаю, мужики, вы всё узнаете из первых рук, и очень скоро…
Через полчаса, как и обещал комендант, в дверь постучали.
- Заходите!
На пороге стояли двое солдат с довольно большими охапками нарубленных поленьев, а за их спиной маячила знакомая тень.
- Дрова по приказу коменданта.
- Заходите же!
- Так, бойцы… – Прапорщик распоряжался деловито, как у себя дома. – Сложили дрова у печки… Кашин!
- Я! – Ответил молодой десантник с лычками младшего сержанта на погонах. – Распаковывай рюкзак, накрывай на стол…
Парень сбросил с плеч стандартный плоский РД (рюкзак десантный) и стал извлекать из него «армейские деликатесы», которые входили в НЗ любой разведгруппы, уходящей на задание больше чем на трое суток: пару палок твёрдой как полено сырокопчёной колбасы, несколько банок «тушёнки» и «гречневой каши с мясом», шоколад, пару «кирпичей» ржаного хлеба. Было в этом рюкзаке и кое-что «неуставное»: здоровенный, в кирпич размером, кусок копчёного сала, какие-то рыбные консервы «в томатном соусе», и несколько головок чеснока.
- Гришак! Ну-ка, растопи печь по-быстрому! Чтобы жарко было! Пять минут!
- Есть!
Второй десантник склонился над принесёнными дровами, достал из ножен, болтавшихся на ремне, внушительных размеров тесак, и стал откалывать с его помощью большие щепы. Затем немного повозился у самой печи, и вот уже в доме послышалось потрескивание разгоравшихся дров… Прошло ещё несколько минут и в холодном доме стало тепло и уютно.
- Всё, бойцы! Свободны! – Горе посмотрел на получившийся «натюрморт» взглядом Наполеона. – Доложите сержанту Нестеренко, что я вас отпустил и отбой!
- Есть! – Ответили в один голос десантники, и вышли из дома.
Всё это время бойцы группы Чифа наблюдали за происходящим в их «казарме», не проронив ни единого слова…
Горе прошёлся ещё раз от стола к печке и обратно, затем сбросил с плеч свой камуфлированный бушлат и проговорил:
- Хотелось бы мне знать, товарищи капитаны, где вас носило столько лет? – И вдруг сорвался с места и сграбастал в свои объятия Андрея и Клима. – Черти полосатые! Сейчас вы узнаете, как забывать Горе!!!
Они мяли и тискали друг друга не меньше пяти минут. И радовались как дети на глазах у недоумевающих «французов»…

* * *
4 апреля 2000 г. Рашка.
«…- Что делать будем?..»

…- Ну, вот, товарищ старший прапорщик спецназа ВДВ, познакомься с моими «французами»… – Произнёс Андрей, когда они все вместе, наконец-то, уселись за стол. – Только Горе! Мы на задании!.. О том, кто мы такие, знают во всей Сербии всего несколько человек высших чинов в Белграде! Теперь и ты… Так что…
- Я те, Филин, ща как тресну в глаз, и не посмотрю, что офицер! – Наигранно обиделся прапорщик. – Ты меня чё, первый день знаешь, капитан?
- Ладно, проехали!
Андрей улыбнулся и взял со стола алюминиевую кружку, в которую вездесущий Горе уже успел набулькать из своей фляжки – три минуты назад он извлёк из недр, оставленного десантником, РД три армейские баклаги, затянутые в брезент. Примеру Чифа последовали и все присутствующие.
- Ну, что? Хапнем «шила», братья славяне? За встречу!
- Поехали!
Они выпили неразбавленного медицинского спирта и зажевали это суровое спецназовское пойло тушёнкой.
- Так чё, знакомить-то будешь?
- Ладно, «кусок»… Куда от тебя денешься?.. Начнём с меня… – Андрей помедлил немного. – Я лейтенант Французской армии Ален Фэрри, позывной – Чиф…
- Вы из Легиона что ли?
- Из него, Вадим.
- А-а… Ну, тогда понятно…
- Задиру ты знаешь… Теперь он сержант… Позывной тот же.
Андрей подумал немного и продолжил:
- «Водяной». – Горе и Водяной пожали друг другу руки через стол. – Зовут Павел Городецкий. Сержант. В прошлом твой «коллега по несчастью» – старший прапорщик спецназа ГРУ, «глубокое бурение». За Речкой бегал…
- Братишка, значит… – Суровые глаза Горя стали в один миг добрее.
- «Оса». Сергей Кузнецов. Капрал. В «прошлой жизни» капитан пограничного спецназа. «Ротный». Ишкишимский погранотряд. Ходил в рейды за Речку. До Джаллалобада…
- И ты братишка? – Спросил Горе, пожимая крепкую ладонь.
- Было дело… – Ответил Сергей.
- «Тень». Владимир Кузнецов. Капрал. Оттуда – старлей, ротный, разведка. Кавказ…
- Братья? – Только и спросил Вадим.
- «Гранд». Алексей Гранкин. Капрал. Сержант из «зелёных» . «Замок». Пянджский погранотряд…
- И за Пяндж наверняка бегал?
- Пару раз… – Ответил Гранд.
- «Вайпер». Збигнев Бжиевски. Сержант. В пошлом, майор-десантник Войска Польского. Разведчик. Воевал в тогдашней Югославии…
- Бывал здесь?! Давно?
- Не тута. Пенч лет на позад… Проты босняков та хорватов…
- Ясно…
- «Джагглер». Богуслав Иванишевич. Капрал-шеф. Воевал здесь три года назад.
- Где здесь?
- Богуслав – косовский серб. Родился в селе Плешин…
- Так это ж совсем рядом!
- Правильно, Вадим – он местный житель. Но в группу попал не только из-за этого – он пулемётчик, каких поискать…
- Что, в самом деле «Фокусник»? – Гере крепко пожал руку Богуславу.
- Знаешь, Горе… Думаю, что даже с моим Змеем можно было бы сравнить. Помнишь  моего Лёшку Гузенко?
- Погиб Змей… – Прапорщик как-то резко погрустнел. – Здесь в Югославии, в 96-ом…
- Да, я знаю… Мне Медведь рассказывал… – На глаза Андрея навернулась невольная слеза.
- И Тюлень твой тоже погиб… – Горе разлил остатки спирта из первой фляги по чашкам. – В Чечне… В 98-ом, под Самашками…
- И про него знаю, Вадик… Жаль! Хорошие мужики были, настоящие!..
- Помянем?.. Третий тост!
Все встали, не сговариваясь, наклонили свои чашки так, чтобы из них пролилась на пол маленькая струйка и выпили не чокаясь.
Старая традиция «братишек», так поминать своих погибших боевых товарищей, мол, пусть они тоже выпьют с нами, за наши столом…
Они помолчали немного, и Андрей поднял глаза на Вадима:
- Ну, вот, прапор. Это наша группа…
- Что-то вы мне очень напоминаете разведчиков-диверсантов в «свободном полёте»… Я прав, капитан?
Андрей посмотрел на Задиру:
- Не потерял нюх прапорщик, а?
- Мой кадр! – Улыбнулся в ответ Клим. – Сам воспитывал!.. От молодого салабона-призывника!
- Было дело… – Улыбнулся Вадим в ответ.
- Тебя самого-то, прапор, как сюда занесло?
- Попутным… – Горе посмотрел задумчиво на своих старинных друзей. – После Чечни попал старшиной роты в Псковскую дивизию. Съездил в Ливан на годик, арабчуков уму-разуму учил, заодно деньжат немного поднакопил… Правда. Зацепило меня там, маленько… В Воронеже отлежался… Майор там один был, комбат… Как узнал, как и где я служил, пристал, шо банный лист к жопе… Потом предложили вернуться взводным в нашу бригаду – майор расстарался, а я и не раздумывал. А чё!.. Офицеры, старше майора, все старые знакомые, прапора – тем более!.. Оформил перевод из Пскова… За арабские деньги квартирку прикупил, трёхкомнатную… Так последних два года и тянул… Пару раз съездил в «Свободную Ичкерию», «носорогов» дрессировать… Опять поцарапало… Я, честно говоря, уже даже подумывал на пенсию сваливать! А чё? Я в армии уже четырнадцать лет, на жопе по складам не сидел, сами знаете… Выслуги у меня уже больше тридцати лет – всё ж «год за два с половиной», да «год за три»… Мне ж тридцать два всего отроду, и выслуги столько же! Натуральный анекдот, бля!..
Горе дотянулся до второй баклаги со спиртом, и сноровисто разлил содержимое по стаканам. Потом подошёл к печке, подбросил в жаркую топку несколько поленьев и вернулся за стол.
- …А тут меня, полгода назад, вдруг Артист разыскал! Позвонил в штаб бригады! Там как узнали, кто и откуда звонит, аж на уши все встали! Давай меня по городку бегать разыскивать! Смех, да и только!.. Ну, вот он и предложил съездить взводным на Балканы, проветриться…
- Подожди!.. – Поднял руку Задира. – Он же ещё в 96-ом, до той моей плюхи под Гудермесом, за пару месяцев, в Москву уезжал. В Центральный Штаб ВДВ!..
- И чё? – Удивился прапорщик. – Всё правильно – уезжал! И служил в штабе наш полковник, на генеральской должности…
- Ну, и?..
- «Ну, и»!.. У «Дяди Васи» генеральские лампасы просто так не дают! Видать полковнику Буше нужна была ещё одна командировочка в горяченькое место! Я так думаю… Вот он обо мне и вспомнил, за одно…
- Так Артист здесь, в Косово? – Гаркнули в один голос Андрей и Клим, и аж приподнялись со своих мест.
- Чё повскакивали-то, капитаны? – Горе был абсолютно невозмутим. – Давайте-ка накатим лучше, ещё по одной на душу населения!..
Они выпили, пожевали сала, но…
- Слушай, кусок… – Клим прямо через стол навис над прапорщиком. – Если ты сейчас не расколешься пополам аж до самой жопы, до седла, где сейчас Артист – я тебя кончу прямо, здесь на глазах у народа! Как Тарас Бульба сына! Чем я тебя породил, бля, тем я тебя и убью, на хрен! И тебе будет перед пацанами стыдно!
- Сам-то понял, чё пёрнул? Это как вообще? Фуем по лбу? Так я ещё в «детстве», когда салабоном в твой взвод пришёл, бутылки об него разбивал! Не боишься об мой лоб свой главный калибр погнуть?
Разведчики уже давно ухохатывались с этого диалога старинных друзей, держась за животы. В этих лужёных, тренированных желудках уже плескалось по «сто пятьдесят» чистого спирта и затуманенные алкоголем мозги требовали небольшой встряски.
- Так, всё! Достал ты меня, салабон!
Задира вышел из-за стола сбросил с себя куртку и тельник, оголяя торс.
- Выходи бороться, слон !
- Кто? Я – слон?! – Горе последовал примеру Задиры, оголив свой торс. – Да я тя щас на «раз-два» сделаю!
 Два взрослых молодых мужика, улыбаясь, пошли в «хоровод», поигрывая рельефными мышцами…
Андрей смотрел, посмеиваясь со стороны, на эти «мужские забавы», а мозг его сверлила одна мысль:
«Мама дорогая!!! Вы только посмотрите на этих вояк!.. Мои ровесники, нам же по тридцать два-тридцать три, а что с ними жизнь натворила? Ё-маё!.. На теле что того, что другого, клейма негде ставить – сплошь одни шрамы! Резанные, стрелянные!.. А всё туда же – бороться! – И тут он поймал сам себя на другом. – А ты-то сам, Андрюха? Какого хера тебе на пенсии не сиделось? Сейчас был бы уже «дважды пенсионер»… Вон, на пляж выйти и то комплексуешь из-за своих «меток»!.. Тёлки на тебя засматриваются!.. А друзья смеются, что похож на того кота их мультика «Том и Джерри» – если воды в рот наберёшь, она вся через твои дырки и вытечет…»
Он вскочил из-за стола и встал между «противниками»:
- Так! Я буду рефери, как старший по званию! – Объявил он своё присутствие. – Правила: никаких ударных приёмов, только чистая борьба! Не хватало нам ещё синяков на ваших табло и «международного скандала»! Кто нарушит – изгоняется на мороз! Ясно?
Оба противника кивнули головами.
- Тогда… Начали! – И он махнул рукой.
Горе, не долго думая, бросился в ноги Задиры, схватил его одной рукой за бедро, второй прихватил подмышку и приподнял над полом. Приём был рост и незатейлив, если знаешь армейский курс Боевого Самбо – вывести тело противника горизонтально над землёй и «приземлить» его на плечи, переворачивая в воздухе вверх ногами. Дальше делай что хочешь – от такого удара противник, как правило, был деморализован секунд на тридцать-сорок…
Но… Только не в этом случае… Задира, который тоже прошёл всю эту «школу», и был, в незапамятные времена, Мастером Спорта, знал все контрприёмы… Он каким-то образом умудрился подцепить своей ногой ногу прапорщика в тот момент, когда тот заканчивал свой бросок и они покатились по полу… Живым клубком узловатых, тренированных мышц…
Полминуты и они замерли в такой сюрреалистической позе, что Сальвадору Дали даже в кошмарном сне не приснилось бы! Они оба «поймали друг друга на «болевой» и теперь кто победит могло решить только время и терпение каждого из борцов. Они кряхтели и сопели пока…
Прямо перед их лицами не возникли две кружки:
- Брэк! – Рявкнул Андрей. – А то кости друг другу переломаете! Всё, пацаны! Заканчивайте!
Они поднялись с пола, обнялись, как настоящие братья, и взяли свои кружки:
- Силён, брат, силён! – Тяжело дышал Горе.
- А ты думал, что я в старпёры переквалифицировался? – Задира тоже еле-еле переводил дыхание.
- Я тебя, когда под Гудермесом на себе по горам пёр, думал, что вообще мешок с костями несу, кэп! – Прапорщик продолжал обнимать своего самого первого командира за плечи. – Силён, лосяра!
- А сам-то? Когда я тебя в Грозном с Минутки вытаскивал, вообще на мешок с говном был похож! – Улыбнулся Клим и приподнял свою кружку. – Дёрнем по малой, за Войска Дяди Васи?
- А давай! – Горе впечатал свою кружку в кружку Задиры. – За них, за нас…
- И за спецназ! – Подержал старинный тост Андрей.
Все выпили с удовольствием, ибо этот тост настоящий спецназовец пить без удовольствия просто не может! А Горе уже наливал очередную порцию «шила».
- Куда погнал-то, Вадя? – Задал законный вопрос Андрей. – Закуси!
- Потом закусим! – Он поднял свою кружку. – Наш тост!.. За косоглазие противника!!!
- Во даёт, десантура! – Улыбнулся Кузнецов-младший. – А я такого тоста даже и не слышал никогда!
- Потому не слышал, что мал ещё! – Прогудел веско Кузнецов-старший. – А потому пей, а главное, слушай, что «старшие товарищи» говорят! Это не стыдно, Вовка, у таких спецов уму-разуму поучится… Я сам, видишь, сижу, рот раззявил, а я в армии поболе твоего видал!
- Да вижу-вижу…
- Ну, чё, отдышались, борцы? – Спросил Андрей.
- Отдышишься с ним! – Улыбнулся Задира. – Все рёбра раздавил!
- Всё! Поборолись и хватит! – Андрей уселся за стол и уставился на прапорщика. – Так ты так и не сказал, Вадик. Артист тоже здесь?
- Здесь… Ну, не прямо здесь, конечно… – Горе соорудил себе бутерброд и откусил от него здоровенный кусень. – В Белграде он. В Объединённом Штабе. Зам командующего российских «миротворцев». В Россию уже с лампасами вернётся…
Андрей смотрел на улыбавшегося «во все тридцать два» Задиру и переваривал только что услышанное:
- Слышь-ка, «старый» прапорщик, ты даже не знаешь, что ты сейчас сказал!
- А чё я сказал-то такого?
- Ты даже не представляешь, Горе, что ты сейчас сделал, какой здоровенный кусок бальзама киданул на моё сердце! Это, наверное, самая приятная новость за сегодняшний день!
- Это ты Артиста имеешь ввиду?
- Его… Выпьем, мужики! – Андрей, словно в топку угля, забросил очередную порцию спирта в свою глотку и посмотрел на своих людей. – Так! Внимание группа! Информация для всех!
«Гуси» тут же посуровели лицами.
- Если в ходе задания, если что-то пойдёт наперекосяк, не дай Бог… Если потребуется экстренная помощь… Оса, это тебя касается больше всех – ты наша связь!.. Пауку нужно будет сказать, чтобы он в экстренном порядке разыскал в штабе русского полковника Бушу и передал ему буквально следующее: «Артисту! «555. Сова»! Филин и Задира просят помощи!»… Все запомнили?
Ответом были немые кивки головы.
- Вот и отлично!
- Крутой, этот ваш Артист? – Спросил Водяной.
Трое старых друзей переглянулись между собой многозначительно, а ответил за всех Горе:
- Ты же тоже был «куском»?
- Чуть не полжизни. – Подтвердил Павел.
- И я так понимаю, не завскладом… На пенсию сам уходил?
- Не успел – списали…
- С первого раза?
- Да где там!.. Хотя пару раз думал, что врачуги спишут вчистую! Но командир отбивал от них, доказывал, что смогу тянуть лямку и дальше…
- Ясно… А вот скажи-ка, Павел… Ведь мы, «куски», особая статья в армии, сам знаешь, не понравилось чего, или надоело, написал рапорт и «гуляй ветер»…
- Есть такое…
- А скажи-ка теперь, за кем ты поехал бы в самую вонючую жопу повоевать, если бы тебе не нужно было выполнять приказ, а, скажем, откликнуться на просьбу?
Водяной ответил не задумываясь:
- За своим капитаном, с которым в «Аквариуме» поплавал! А теперь, после Нигерии и Зимбабве, после того, как он меня вернул к нормальной «жизни», вот за этим лейтенантом! – Павел показал на Андрея.
- Так вот, Паша! Артист, полковник Буша то бишь, для нас с Климом, точно такой же человек. Это не «паркетный» офицер и если станет генералом, то это будет заслуженно и правильно! И поможет он, не раздумывая, если что!..
- А-а!.. Ну, теперь понятно!
Разговор старых друзей медленно перетёк в «рабочее русло».
- Так, как тут дела в вашем «хозяйстве», Горе?
Прапорщик прожевал кусок бутерброда и посмотрел на Андрея:
- Хреново дела, Андрюха!
- А что так?
- Молотят нас! От души!.. – Он плеснул в кружки ещё немного спирта. – Что хотят, то и творят, суки!.. В гарнизоне есть потери… Я сам уже четверых из взвода «трёхсотыми» на Родину отправил…
- Постреливают?
- Тут почище, чем в Карабахе будет!.. Тут не постреливают, а конкретно стрелят!.. Сегодня вам повезло – тихо! А так, чуть не каждую ночь… Да и днём на патрули постоянно наскакивают… Сапёрная группа вообще пашет без отдыха – постоянно что-то новенькое находят, каждый день!.. Сейчас-то ещё ничего… По снегу искать следы легче. А что будет, когда снег сойдёт? Даже думать не хочется!..
- М-да… Не сладко…
- Так, ведь, и стрелять-то толком тоже нельзя! Сплошное ****ство!.. Тут в городочке Новы Пазар хохлы стоят…
- Хохлы?
- Ну да! «Аэромобильные войска»! Короче, десантура украинская… Две роты. Ни чё так, нормальные мужики… Так вот, Новы Пазар… Это кэмэшников двадцать с копейками от Рашки. У них там бодяга была, совсем недавно… Понимаешь в чём дело, Андрюха… Наскоки эти совершают албанцы – это к гадалке не ходить! Причём довольно серьёзно подготовленные «коммандос».
- А почему думаешь, что албанцы?
- А кто ж ещё? Ну, может не именно албанцы, тут всяких хватает – боснийцы, хорваты… Гласное, что мусульмане!.. Наскакивают на сербские деревни или посёлки, особенно на те, где есть церкви, устраивают расколбас и сваливают! А иногда и не сваливают, а начинают в «войну» и с «ооновцами» играть… Да, так вот хохлы… Там километрах в пяти-семи, есть деревенька Дожевице, а в ней церковь. Причём какая-то очень старая церковь, ей лет пятьсот, наверное… Православная. Здесь же половина сербов православные, а половина греко-католические…
Андрей взглянул мельком на Джагглера и получил подтверждающий кивок головой.
- …Католические ещё так сяк, а вот православные страдают по полной программе… Месяца полтора, что ли, назад, был серьёзный наскок на эту деревню… Ну, просто бойню устроили! С миномётами, с тяжёлыми пулемётами, ДШК не иначе… Хохлы выскочили из города на четырёх «коробочках» и туда… Деревню отбили, но у них там несколько «двухсотых» образовалось. Вот один прапор и решил со своим взводом прогуляться в горы, да и «зачистить» их на хрен!..
- Ну и правильно! И что?
- Нормально пацаны пробежались!.. В Новы Пазар привезли на броне несколько «партизан», ну, для отмазона перед старшими, на кой хрен в горы полезли! А через несколько дней местные албанцы вой подняли, что мол «миротворцы» вместо того, чтобы выполнять свою миссию, отстреливают мирных, неповинных албанцев! Стали требовать, чтобы выдали виновных и тому подобная хрень! Вонь подняли на все Балканы! С корреспондентами и телевизионщиками! Микрофоны свои чуть ли не в жопу совали!.. Хохлам пришлось того прапора в срочном порядке на Родину отправлять… Такие дела…
- Ясно… А что, в этом городе только хохлы стоят?
- Новы Пазар побольше Рашки будет, раза в три! Там ещё итальяшки стоят, две роты, и батальон «америкосов».
- И чё эти, заморские?
- Мутные они какие-то, Филин. Их никто понять не может! – Вадим поднял свою кружку. – Выпьем ещё по малой?
- Поехали!
Они выпили ещё раз, закусили, и прапорщик продолжил свой «доклад»:
- Да! Американцы… Сколько было нападений, а они… Если выезжают макаронники или хохлы – то обязательно есть результат, пара-тройка «партизан» с оружием. Тут уже не скажешь, что мирный житель. А как америкосы, так обязательно опоздают, или не найдут никого!.. У нас тут было пару раз, в Рашке… Отморозки прямо толпой шли на блокпост! Минами засыпали, да выстрелами из РПГ. А на парочке «козлов» ДШК установили… Раздолбали всё, что можно было… Короче, весело было! Танцор мужик опытный…
- Танцор?
- Да комендант наш, майор Водопляс!
- Понятно…
- Танцор мужик тёртый – на Кавказе побегал, в Чечне… Понял, что этих красавцев двумя ротами не сдержать, ну и вызвал по рации подмогу. Так вот! Хохлы и итальяшки из Новы Пазара прилетели через полчаса. Минут через пятнадцать после них, подтянулась ещё одна рота итальянцев из посёлка Лепосавич, им оттуда километров на десять дальше. Ну, мы все гамузом тот наскок и отбили…
- А янкесы что?
- А эти супермены припёрлись часа через два после того, как… Когда мы уже всё закончили!.. Все такие на понтах! Пальцы – веером, сопли – пузырями!.. Где тут, типа, у вас стреляют, мы их щас в мелкий винегрет!.. А сами с ружьишками своими сраными ходят, затворами пощёлкивают!.. Гордые собой, аж до жопы! Это, мол, нас тут все испугались и попрятались… Гондоны, короче, полные!.. Я одному капитану так и сказал…
- Ну, ясный красный! – Улыбнулся Задира. – Горе и «не сказал, что думал» – это два разных человека! Небось, и «массаж лица» организовал?
- Ну, так… Не больно… «Посидел» на местной губе трое суток, на том и закончилось…
Они посмеялись немного и Андрей достал карту:
- Так! Общая обстановка понятна… Теперь, Вадим, подробности…
Стол «очистился» от последствий «банкета» в одну секунду.
- Э! Пацаны! Вы чё всё убрали? – Возмутился Горе. – Одно другому не мешает! Карта на столе, закусон с краю! Или слабо ещё с прапорщиком ВДВ бухнуть?! У нас же ещё целая фляга «шила» есть! Не нести ж её обратно!
- А перебора не будет? – Улыбнулся Андрей.
Он понимал, потому что давно знал этого неугомонного человека, что если он принёс три фляги спирта, то отнекивайся сколько угодно, а прикончить их всё же придётся – Горе всегда умел найти и слова убеждения, и правильные тосты.
Над картой местности они просидели часа три. Андрей задавал вопросы, Вадим отвечал. Потом они «менялись местами» и отвечал один, а спрашивал другой. Всё шло своим чередом – началась «работа»…
Наконец Андрей посмотрел на часы и потянулся всем телом.
- Ну, что, бойцы… Время – 23.40… Надо отдыхать…
- Слышь-ка, Андрюха… – Поговорил задумчиво Горе. – А давай споём, как тогда в Карабахе, в Кривом Базаре… Я, если честно, после того раза, чтобы вот так же, от души, больше и не пел никогда…
Задира улыбнулся и приобнял за плечи своего друга:
- И кто, скажи мне, попробует теперь ляпнуть, что мы не настоящие русские мужики, а? Ведь всё по классической схеме «национальных русских посиделок» получается? «Выпили, по****ели, выпили, набили друг другу рожи, выпили, поорали песни, выпили, разошлись по домам»…
- Так как, кэп? Тихонько! Ту песню!..
Андрей улыбнулся и очень тихо ответил:

Как на тихий берег, как на тихий Терек,
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубанных, посеченных людей.
Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить…

И тут…
Его поддержал стройный мужской хор…

Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить…

Старинная казацкая песня, которую пели ещё «пластуны» генерала Ермолова в той, самой первой войне с чеченцами на Кавказе двести с лишним лет назад, против имама Шамиля…
Было, когда-то, такое понятие в царской армии – Казацкая Пластунская дивизия. Нет, конечно, любой казак, что называется «был рождён в седле»! Но… Казаки Терского Казачества, как бойцы, очень отличались от казаков кубанских, донских или сибирских. Эти вояки, жившие на самых южных рубежах Российской Империи, на северном берегу Терека, всегда славились тем, были самыми лучшими разведчиками. Жизнь у них была такая, каждый день, как на пороховой бочке – того и гляди, переправятся горцы через Терек, да и устроят резню в ближайшей станице… Вот и научились они устраивать засады, заслоны, кордоны, да так прятаться от чужого глаза, что ни один горец местный житель не мог их увидеть! По земле «пластались» казачки, да и колошматили из своих засад агрессоров-татей! Это были, наверное, самые первые разведчики-диверсанты в истории Российской армии. И уважением «пластуны» пользовались огромным!!! А армейский термин «переползать, передвигаться по-пластунски» пошёл именно от них, от Терских казачков-«пластунов».
Ох, и погуляли же тогда казачки по Кавказу!.. А песня сложилась сама собой. Народная, солдатская, спецназовская… И с чего это Андрей думал, что её помнят только он, Горе, да ещё Задира?!
Андрей смотрел с удивлением и даже внутренним восторгом на то, как старую солдатскую русскую(!) песню пели даже Вайпер и Джагглер! Видать песня была по-настоящему народной и близкой сердцу любого настоящего солдата… Они пели тихо, но так проникновенно, что слеза наворачивалась, что любой настоящий хор позавидовал бы!
Андрея «сменил» Задира:

…А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
Атаман наш знает, кого выбирает –
Эскадрон по коням да оставили меня.
Им досталась воля да казачья доля,
Мне ж досталась матушка родимая земля…

И опять все вместе! И опять дружным хором!

Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить.
Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить...

Это была даже не песня! Это был крик израненных, искалеченных войнами, но, всё же, сохранившими человеческое тепло, солдатских душ. Кто сказал, что человек, побывавший на войне, «больше никогда не вернётся к мирной жизни»?! Кто сказал, что настоящие солдаты «никогда не навоюются»?! И кто это придумал этот идиотский термин «вьетнамский синдром»?! Да настоящий солдат больше, чем кто-либо другой ненавидит войну!!! Он больше, чем кто-либо другой хочет вернуться домой!!! Так было всегда и так будет! Потому, что только здесь, на войне понимаешь, как тяжело и горько терять друзей, с которыми ты, быть может только час назад ел тушёнку из одной банки и на троих раскуривал одну, последнюю сигарету… И вот их уже нет, а ты стоишь над ними на коленях и спрашиваешь у Господа, за что он даровал жизнь именно тебе. Потому, что жить дальше – это не подарок, а кара! Жить и помнить тех, кого уже нет, и мучиться всю оставшуюся жизнь мыслью, что ты, именно ты, что-то сделал тогда не правильно, не так, а потому и не сумел сохранить своих друзей… Такой карой для Андрея были двадцать шесть жизней его салажат из отряда «Сова», ушедших навсегда в 91-ом. Такой карой для Андрея был Марат Тукаев, он же Джин, пытавшийся защитить от бандюков их совместное детище ещё тогда в 95-ом в Одессе, а его попросту небыло рядом. Его небыло рядом и с Лёшкой Гузенко, с его Змеем, когда он погибал в 96-ом где-то здесь в Югославии, его небыло рядом и с Серёгой Губочкиным, его прославленным Тюленем, который погиб в Чечне в 98-ом. Такой карой, для Андрея, была и Светлана Беликова, Кошка, как он сам её называл, погибшая в Нигерии в том же 98-ом у него на глазах… Он помнил всех и помнил каждого! Каждого, кого потерял на этих войнах!.. И скажите на милость? Андрей любил войну и любил воевать?! Нет!!! Но… Он за столько лет в армии стал настоящим чистильщиком, ассенизатором, который вычищал, выгребал из общества, то дерьмо, которое хоть и называло себя по-разному, и «революционерами», и «борцами за свободу», и всяко-разно, но на самом деле воняло невыносимо, и не давало жизни другим!.. И это была его планида, его крест, который он продолжал нести, в память о тех, кого уже небыло рядом…
Он смотрел на Горе, который теперь принял «эстафету» и благодарил Бога за эту встречу. А Вадим… Вадим пел душой:

Жинка погорюет, выйдет за другого,
За мово товарища, забудет про меня.
Жалко только вили во широком поле,
Матушку-старушку да буланого коня.
Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить…

И небыло больше никогда более сплочённого хора.

Любо, братцы, любо, любо братцы жить.
С нашим атаманом не приходится тужить…

Вадим разлил по кружкам последние капли из своей баклаги:
- Здорово спели, мужики! Спасибо вам! Вам всем!..
Он ходил по дому и обнимал каждого, а на глазах этого прожжённого вояки, в самых уголках, блестели скупые солдатские слёзы.
- Ладно, братишка! Не грусти, спецназ! – Задира тоже был растроган. – Живы будем – не помрём!
- Не дождутся! – Улыбнулся прапорщик и взглянул на Андрея. – Как в том одесском анекдоте! Расскажи, а!
- Так у него же уже такая борода, что аж по полу волочится! – Улыбнулся в ответ Филин.
- Зато жизненный! Рассказывай, кэп! Одесские анекдоты только ты и умеешь рассказывать!
- Ладно. – Сдался Андрей. – В общем… Идёт как-то по старому одесскому дворику совсем старенький еврей, на палочку опирается. Тут, вдруг, открывается окно и его соседка по «коммуналке» Софочка кричит:
«Здгасвуйте Абгам Согомонович!»
«Здгавствуй Софа!»
«И как ваше дгагоценное здоговие?»
«Не дождётесь!!!»…
Он рассказал это с таким смаком и настоящим «одесским акцентом», что разведчики-диверсанты, наплевав на конспирацию и секретность, ржали в голос как застоявшиеся без кобыл мерины.
- О! Вот это точно про нас! – Задира утирал слёзы и держался за живот. – Я уже согласен быть евреем, хотя бы для того, чтобы «Не дождались!»…
- Задира! – Андрей, глядя на них всех, тоже не мог удержаться, таким заразительным было это веселье. – У евреев нет имён Клим! Да и фамилия Белоконь, тоже «не совсем» еврейская. Это я тебе точно говорю!
- Я чё большая проблема поменять?! Как там оно будет, если на их лад? Ну-ка переведи!
Филин пошевелил извилинами и выдал «на гора»:
- С именем проблема, капитан! Таких имён, или хотя бы похожих, у них нет.
- Сменим на «Ицика»! – Храбро отозвался Задира.
- Ну, тогда… – Андрей улыбнулся. – Ты будешь «Ицхак Вэйбпферд»!
- Ого! Вэйб… Чего? Как ты сказал?
- Вэйбпферд.
- Это ты откуда такое выгреб?
- Язык идиш, на котором говорили все старые одесские евреи, практически немецкий, Изя. А с немецкого «вейб» – это белый, «пферд» – конь.
Кое-кто уже не просто ржал в голос, а упав на пол «на четыре кости», переползал из угла в угол в изнеможении.
- А вот с иврита как? – Не унимался Задира. – На иврите, наверное, покрасивше звучит, а?
Тут уже не удержался и сам Андрей.
Держась за живот, потому что от смеха уже начал отваливаться весь ливер, он произнёс:
- «Сус-Лаван»…
- Чё за «суславан» такой?
- «Сус» – это лошадь, «лаван» – белый…
- А наоборот если слова поставить?
- Лавансус?!! – Андрей повалился спиной на лавку.
- Не… Чё-то тоже какое-то говно получается… И это может быть фамилией?
- Клима! – Андрей уже орал в голос от смеха. – Нет такого предмета, который еврей не смог бы использовать себе для фамилии! Ватман, Кульман, Шлагбаум, Айсберг, Рейсфедер, Маркшейдер!.. Да что угодно! У них фантазия получше нашей!.. И не удивляйся своей «убогости»!..
И тут «масла в огонь» подлил «прямой, как телеграфный столб» Гранд, который практически весь вечер молчал, уважая разговор «аксакалов»:
- Вэйбпферд… – Сказал он задумчиво. – Вот же язык у людей! А если по-русски, то кажется что этот «суславан» просто пёрнул…
Они уже даже не смеялись и хрипели, задыхаясь в конвульсиях смеха, расползаясь по углам. Но сам Задира не унимался:
- Это ж мне с таким «пердежом» всю жизнь жить придётся… Да ещё и ялду обрезать заставят…
- Смотри, кэп, чтоб её совсем не обстрогали, на манер карандаша! – Прохрипел от печки Оса. – Куда ты её потом совать будешь?!
- Не боись, кэп! Куда свою ялду вставить, даже обструганную, я всегда найду!
- Изя! – Просто так закончить «всё это» Андрею не позволяло «одесское воспитание». – А ты знаешь, что такое на иврите «ялда»?..
- То же, что и на нормальном, в смысле, русском!..
- Девочка!!!
- Что «девочка»?
- «Ялда» на иврите – это «девочка»!
- Да-а?! – Он удивился абсолютно искренне и посмотрел на свою ширинку. – А я всю жизнь считал, что «он» мальчик… А «он» оказывается девочка?!! Да они извращенцы, бля!!!
Это был предел! Всё! Применённое психологическое оружие массового поражения!.. Вся боевая разведдиверсионная группа лейтенанта Фэрри была выведена из строя минимум на полчаса… Бери голыми руками, делай, что хочешь, а они будут ржать при этом, словно им с задницу залетел вирус смеха!..
- Вот же, сука, язык придумали! Фамилии пердят, родной перец бабой оказался!.. – Задира возмущался совершенно «серьёзно». – Полный беспредел!.. А ещё чего, такого же, сможешь сказать, братишка?
- Ани мудак мэод, шэ ибадити чек дахуй! – Произнёс Андрей, первое, что пришло на ум – любимую фразу его друга-музыканта Генки Калюжного, который, живя в Израиле, разговаривал только на «Одесском Языке».
- Какой мудак, с каким фуем? Не понятно же ни хрена – одни матюги! Перевёл бы, что ли!
Андрей проговорил, «на последнем издыхании»:
- Это простая фраза, которая звучит в банках чуть ли не каждый день: «Я очень озабочен тем, что потерял гарантийный чек…».
Задира утёр с глаз слёзы и совершенно серьёзно произнёс:
- Не! Не поеду я туда!.. Вот только теперь, Андрюха, а тебя понимаю, почему тебе не сидится на Земле Обетованной! Я хоть человек и армейский, но постоянно матюгаться я бы тоже не выдержал! Особенно, если жить Ициком «Пердящий Суслован». Да, ну его, к Бениной маме, такое имя!!!
Вакханалия смеха продолжалась еще минут пятнадцать, пока у всех уже больше не осталось сил надрывать свои животы…
- Ладно! Всё! – Было уже за полночь, и Андрей принял решение прекращать «внеплановое веселье». – Посидели, попили, поржали и хорош, мужики! Пора и честь знать!..
«Приказ командира – закон для подчинённого!», но настроение у всех было по-настоящему приподнятое.
- Отбой, группа! Клим, Вадик… Пойдём, покурим?
Они вышли из комнаты в небольшие сени и Горе тут же заговорил в полголоса:
- Кэп! Ты так и не сказал, чё вы, «французы», тут делать собираетесь?
- Ну, как минимум, вам помогать…
Прапорщик внимательно посмотрел на Андрея и произнёс:
- Тебе не стыдно братишку обманывать, с которым ещё за Речкой, бегал?..
Что ещё оставалось Филину? Он посмотрел на Задиру и получил одобрительный кивок головы.
- Ладно… Не дуйся…
- Я дуюсь только когда срать сажусь!..
- В общем… Твой танцор сегодня обмолвился мельком, что у вас «левые» снайпера постреливать начали…
- Есть такое…
- Они не только у вас постреливают…
- Знаю! И что?
- Наша задача, всей группы, погулять здесь, себя не афишируя, да и на тех «кукушек» поохотится…
- Оп-па!.. – Горе замер статуей от услышанного. – «Свободный поиск» без национальностей?
- Ну, ты же и сам всё понял, кусок, а глупые вопросы задаёшь…
- Меня возьми! – Прошептал он в самое ухо Филина.
- Как?!
- Ты же при мне приказ своим отдал. Для вашего Паука. Как ему Артиста найти.
- И что?
- Вот пусть и найдёт! А с Артистом мы договоримся – он меня поймёт!
- Вадим. Я не могу приказывать Пауку – это генерал! Это он мне приказы отдаёт!
- Попроси! Ты чё, маленький?! Скажи, что есть ценный кадр, знающий лучше твоего проводника местную обстановку!..
- Это не так просто, Горе… Да и связь у нас только через сутки…
- Вызови по экстренной! – Вадим взял Андрея «за грудки». – Не могу я больше в этой яме сидеть и видеть, как нас, словно куропаток отстреливают! Сам пострелять хочу! Да чтоб с толком!.. Помоги, братишка, а?!
«А ведь Горе, если войдёт в группу, она считай, что на три-четыре человека увеличится! – Подумал Андрей, глядя в глаза прапорщика. – Ты же этого хотел с самого начала!.. И что с ним делать? Засранец! Откуда ты только взялся на мою голову?!.»
- Ну?! – Андрей посмотрел на Задиру. – И чё мы теперь делать будем? С этим наглым старшим прапорщиком?!
- Сам знаешь!.. – Улыбнулся в ответ Клим.
- Оса! – Крикнул Филин «через плечо».
- Я, Чиф! – Раздалось за спиной через секунду.
- Связь с Пауком!
- Сеанс…
- Сейчас, Серёга! По экстренной!
- Есть!
- Попробую! – Сказал Андрей задумчиво. – Только… Мне кажется, что я получу по шапке по самое «не хочу»…
- Нормально всё будет! – Горе как всегда был неунывающим оптимистом. – Ты объясни своему лампаснику, кого встретил и что я могу знать… Если он не дурак окажется, то я буду с вами!
- Посмотрим… Паук совсем не дурак, но политика, бля…
- Паук на связи! – Ося подал переговорное устройство Чифу.
- Чиф Пауку!
- На приёме!
- Завтра Путник выходит в Поле!
- Добро!
- Есть просьба…
- Слушаю!
- Могу пополнить группу одним человеком! Проверенный! Ещё из Афгана. Отработает вторым проводником. Он здесь уже четыре месяца!
Рация замолчала минуты на две – Жерарди думал.
- Ты в нём уверен, Чиф?
- Это ученик Задиры!
- Ясно… – Прошла ещё минута. – Что требуется от меня?
- Найти у русских полковника Буша.
- Я его знаю, Чиф.
- В его полномочиях отдать приказ.
- Хорошо… На кого приказ.
- На Горе.
- Не понял?!
- Буша поймёт, Спайдер! Для него дословно следующее: «Филин и Задира просят откомандировать к ним Горе!».
- Добро, Чиф… Ты сам знаешь, что делаешь… Конец связи!
- Отбой! – Сказал Андрей и передал «переговорник» Осе.
- Ну, что? – Прапорщик не находил себе места.
- Считай, что ты с нами. – Улыбнулся Филин. – Наш не долго-то и сопротивлялся… Знает, что я фуфла не предложу!.. Задиру, вон, вместе с Водяным, точно так же, как и тебя, два года назад «нашёл»…
- Было дело… – Улыбнулся Клим.
- Ты же меня знаешь, капитан! Ты не пожалеешь!..

* * *
Апрель 2000 г. Косово.
Диверсантские будни…

…Та ночь прошла довольно спокойно, а на утро 4 апреля Чиф получил два сообщения.
Первым было сообщение от Жерарди. Он «прорезался» по рации, которая постоянно работала «на приём», в 5.20, когда Андрей уже двадцать минут, как поднял свою команду, и они проверяли, и перетирали своё оружие – группа готовилась к выходу в рейд.
- Путник ответь Гнезду! – Прохрипела рация. – Путник Гнезду!
Андрей взял переговорник:
- Путник на связи!
- Есть новая информация, Чиф. – Прохрипел в радиоэфире голос генерала.
- Слушаю!
- Сегодня ночью в районе Белайе – Дечаны, в 4.00 было очередное нападение.
- Нас касается?
- Напрямую!
- На приёме! – Произнёс Андрей и взглянул на бойцов своей команды так выразительно, что те поняли – есть «работа».
- По отработанной схеме… Севернее, в двадцати «штрихах», в городе Пьеч, стоят две роты наших и батальон англичан… Наскок на Дечаны был в 3.30. Наши среагировали быстро и через полчаса были на месте… Дальше пошло дерьмо, Чиф!
- «Кукушки»?
- Одну коробочку подбили из РПГ, головная налетела на фугас… Дорога сейчас заблокирована! Группа, работающая против «Касок» не меньше сорока-пятидесяти «карандашей» с тяжёлым вооружением… Бой ещё идёт…
- Ясно, Спайдер!
- У нас есть серьёзные потери!.. Раненные и уже восемь убитых… Шестеро из них пулями 7.62 точно по центру лба… Это из доклада нашего офицера в Пьеч. Он просит помощи…
- Ясно! Помощь ему идёт?
- Уже идёт – две роты «саксов»…
- Это хорошо… Наша задача?
- Там всё уляжется только к вечеру не раньше… К этому времени ты должен быть в районе Пьеч… Задача – отследить передвижения «Касок», войти в Дечаны и «по свежему следу» попробовать разобраться в обстановке, не привлекая внимания заслона, который там обязательно оставят… Дальше по обстановке, как сложится… Заслон там будет нервный, сам понимаешь, так что на него не выходить ни в коем случае! Соблюдать условия операции!
Андрей смотрел на карту местности и обдумывал то, что сказал Жерарди. Задачка предстояла не из лёгких!
- Это около двухсот «штрихов» по серпантинам, Спайдер… Плюс снегопад и остальные условия…
- Задача ясна?
- Так точно!
- Связь по графику!
- Как насчёт моей просьбы, Спайдер?
- Решается… Конец связи, Путник! Удачи!
- Отбой!..
Андрей отложил в сторону радиогарнитуру и уставился на карту.
- Паук «озадачил», и  как всегда не по-детски?
К столу подошёл Задира, а за ним подтянулись и все остальные.
- Не то слово, кэп! – Андрей потёр подбородок. – А То и говорить не хочется!..
- Будем «работать»?
- Начинаем прямо сейчас! Готовность «Ноль», пять минут! Джагглер!..
Договорить ему не дал грохот, раздавшийся в сенях дома, а затем ввалившийся в комнату Горе:
- Привет честной компании, братья славяне!
- Ты чё такой радостный, прапор? – Спросил Задира. – Улыбка аж до жопы!
- Разрешите доложить! – Он бухнул по деревянному полу тяжёлыми берцами два «строевых шага», сделал ладонь «под козырёк» и обратился к Андрею. – Товарищ капитан! Старший прапорщик Горик откомандирован вышестоящим командованием и прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы!
- Вольно, Горе! – Эта новость была лучше первой, и Чиф улыбнулся. – И если так, то запомни – я уже не капитан. Я – лейтенант!
- Ну, так будешь капитаном! Филина я знаю!
- И мой позывной теперь не «Филин», Вадим, а «Чиф»!
- А почему «Повар»? Ты чё научился готовить?
- Он у нас другие каши заваривает, что только держись… – Ответил Водяной. – С прибытием, кусок!
- Так! Горе! – Андрей как всегда «брал быка за рога», когда поджимало время. – Время не ждёт! У маня есть приказ, так что… Из Рашки нужно выйти ещё затемно!.. Поэтому!..
Он подошёл к прапорщику и тыкнул пальцем в шеврон на рукаве:
- Первое! Мы «партизаны» без национальности и, конечно же, без званий…
- Помню…
- Все эти цацки снять прямо сейчас!
Прапорщик начал было пытаться оторвать нашивки, которые имели место быть на его камуфляжной куртке – на груди «группа крови» и «воздушно-десантные войска» с маленьким парашютиком, на правом рукаве шеврон ВДВ, на левом – шеврон ООН и российский флажок, но Андрей его остановил:
- Подожди! А то будешь потом, как оборванец выглядеть! Да и звёздочки придётся снимать тоже… – Он кивнул головой на погоны прапорщика. – Лучше в каптёрке возьми новый «комок» без всей этой требухи.
- Ага! Я щас!..
Горе уже принял «низкий старт» и готов был рвануть с места бегом, но Андрей остановил его ещё раз:
- Стой!.. Вместе пойдём! Водяной, Гранд! Вы тоже!
Вчетвером они вышли из дома и Андрей направился к штабу гарнизона, попутно ставя задачу своим бойцам:
- Нам нужны «колёса»!
- Так возьмём наши!
- Горе! – Андрей остановился и в упор посмотрел на Вадима. – Ты классный разведчик и боец-штурмовик, и я это знаю, но… Ты сейчас среди нас, не обижайся, настоящий «слон»! Мы не просто разведка, мы – диверсанты, прапор! И ломовые методы не для нас… Помнишь? Мы – «партизаны» без…
- Национальности и званий!
- Правильно! А ваши машины какие?
- Они белые с надписями «UN»… – Проговорил Горе. – А я – болван! А «слон», так это точно!!!
- Понял?
- Надо пробежаться по дворам… Может, где чего и осталось у местных?..
- О! Вот это уже речь не мальчика, но мужа! – Улыбнулся Чиф. – Но сначала переодеться!.. И вместо твоего берета хорошо бы «Ночку»  найти…
- Это есть! Моя, старенькая, в чемодане лежит!..
- И ещё, Горе. Твой «калаш» и ПМ тоже не подходят. Надо найти что-нибудь «вражеское»… Ну, хоть, М-16 какую завалящую…
- Без проблем! У нас трофейного – хоть завались!
- Добро… А сейчас к коменданту! Нам надо получить его «добро» на выезд из посёлка в «комендантский час».
- Так щас сделаем!
- Вадя! Мы – французы! По-русски говорю только я! Помнишь?
Горе кивнул головой.
- «На людях» всё общение только по-английски!
- Понял! Не дурак!..
- Тогда пошли!..
Они вошли в штаб, и Андрей постучался в одну из дверей.
- Можно! – Проговорил уверенный голос изнутри.
- Bon matin, monsieur le commandant! – Проговорил Чиф по-французски и по выражению лица майора сообразил, что тот ничего не понял. – Good morning, mister the commandant!
- А-а!.. Morning, лейтенант! Как спалось?
Андрей улыбнулся уголками глаз и мельком взглянул на Горе:
- Хорошо, месье майор! Спасибо за дрова!
- Не стоит благодарностей, лейтенант! У вас ко мне дело?
- Да, месье майор! Поступил приказ от моего командования… Группа должна отбыть из Рашки не позднее 6.00. Но, чем раньше, тем лучше… Мне нужен транспорт. Два джипа для все группы, включая и нового её члена.
- Возьмите наши!
- Простите, месье комендант, но я не могу лишить гарнизон двух единиц боевой техники.
- И что же вы хотите?
- Месье прапорщик любезно предложил свои услуги. – Андрей обернулся к Вадиму. – Он сказал, что может попробовать решить эту проблему.
Майор посмотрел на Горе, желая получить объяснения.
- Мы тут видели в некоторых дворах несколько машин, Танцор. – Проговорил Вадим. – Наверняка есть «приличные»! Щас возьму пару бойцов – через четверть часа мы будем на колёсах.
- «Мы»… – Майор как-то очень грустно посмотрел на своего, теперь уже бывшего, «взводного» и очень тихо проговорил. – Уже «мы»… Не понимаю!.. Откуда в Белграде, знают, что в маленьком гарнизоне служит прапорщик и почему его надо переподчинять французам… Что больше некого что ли?! «Кусков» в армии стало меньше! Бля!.. Был один толковый, и того забрали!.. А мне с кем служить-то?!. Одни сопляки остались!..
И столько боли и отчаяния было в этом тихом монологе, что Андрею вдруг захотелось наплевать на всё и выложить этому молодому майору «весь расклад»: что, почём, и на кой всё это надо…
Он взглянул на Водяного, а тот  поводил головой из стороны в сторону, словно говоря лейтенанту: «Не надо, Андрюха! «Наше» важнее!!!».
Но комендант, по всему видать, был действительно «тёртый калач»! Ровно через три секунды от его «маленькой хандры» не осталось и следа:
- Добро! Бери, Вадя, кого надо и ищи. – И обратился к Андрею. – Вы пойдёте по дороге на Новы Пазар, лейтенант?
- Да, месье майор.
- На блокпосту вас пропустят… Только, мне нужно будет знать, на чём вы поедите.
- Хорошо, месье майор. Я сообщу вам о нашей «новой» технике…
- Удачной дороги, лейтенант!
- Спасибо, месье майор!
- И берегите моего прапорщика! – Он крепко сжимал ладонь Андрея. – Таких, даже у вас нет!
- Договорились!..
Они попрощались, и Андрей в одиночестве вернулся в свою «казарму», где уже всё было готово к отбытию группы. А через пятнадцать минут туда же прибыла их «техника»…
«А Вадим наверняка точно знал «где и что» искать! Да… Правильно говорят старики, что опыт не пропьешь…»
Это были два «дедушки» советского машиностроения…
Андрей, ещё с малых лет помнил, как восторженно отзывался о «бобиках» его отец, отработавший больше сорока лет «дальнобойщиком». Как он рассказывал своим друзьям, а маленький Андрей слушал эти разговоры, раззявив рот, о тех «чудесах», которые творили в казахстанских степях, на целине, эти «первые советские джипы» в умелых и заботливых руках…
«Газ-69»… Или просто «Бобик»…
Только эти были на очень распространённой модификации. Два двухмостовых «бобика» с лебёдкой на переднем бампере. Армейская модификация… Только не под брезентовой крышей, как это было изначально. Кто-то очень сильно потрудился, чтобы привести эти два автомобиля в тот вид, в котором они предстали перед глазами группы.
Один сохранил родной армейский, болотно-зелёный цвет, второй – бежевый. Высокие, с уверенным, и даже каким-то очень надёжным урчанием ухоженных моторов, оба имели металлическую, заботливо утеплённую изнутри крышу, и всем своим видом вызвали к себе доверие и «уверенность в завтрашнем дне».
- Ты где их откопал, Горе? – Задира приблизился к «монстрам советского машиностроения». – Им же лет по пятьдесят, не меньше! Мы же на них и пяти кэмэшников не проедем!
Клим лукавил. Даже по внешнему виду этих двух «джипов» было понятно, что их былые хозяева знали толк в технике, и руки у них росли оттуда, откуда надо – эти «бобики» служили им, теперь послужат военным, а потом, как знать, ещё долго будут служить другим хозяевам…
- Дурак ты, Клим, хоть и до капитана вырос! – Горе заботливо погладил капот одного из «бобиков». – Они ещё и тебя и меня переживут! Птфу-птфу-птфу, чтоб не сглазить… Эти «газоны» под таким уходом были, что здесь в горах любому новомодному джипёшнику форы дадут!.. Ты только послушай, как моторы работают, олух царя небесного! Это же песня!
- Ты где их откопал, прапорщик? – Спросил Андрей.
- Да… Так… – Горе замялся было сначала, а потом видимо решил сказать правду. – Надыбал в одном дворе, пару месяцев назад… Хотел один отцу, а второй себе из этой командировочки привезти… А чё! Ты смотри, какие они! Они же ещё лет по полста отъездят!..
- «Кусок» Советской армии. – Вынес «вердикт» Оса. – «Куском» и останется – это вообще особая статья…
- А чё добру-то пропадать? – «Возмутился» Горе. – А здесь один хрен или проржавеет без работы, и «погибнет» под обстрелом…
- Ладно! – Андрей посмотрел на часы. – Грузимся и отчалили – время 5.45…
…Снег всё падал и падал. Не так интенсивно, как вчера, но он шёл. И теперь этот снег стал для Андрея и его группы очень большой проблемой. Дыхание весны всё же начинало чувствоваться – мороз хоть и был, но держался не ниже двух-трёх градусов, а снег был тяжёлый и липкий – того и гляди, пройдёт ещё два-три дня и потаит всё, потёчёт с гор весенними ручьями. А это было плохо со всех сторон. Их первостепенной задачей было – найти! И следы на снегу в этом деле были большими помощниками, потому что найти нужно было максимально быстро – гибли люди!.. Да и вообще. Весенняя распутица в горах – это самое настоящее наказание для солдата, хуже которого может быть только ускоренный марш-бросок на своих двоих по этой самой распутице!..
Они отъехали от Рашки километров пять-семь, когда Андрей обратился к Джагглеру:
- Богуслав. Ты знаешь, как объехать Новы Пазар?
- Да, Чиф.
- Так, чтобы не въезжая в город попасть на дорогу на Дожевице?
- Да, Чиф. Есть одна сельская дорога, параллельная той, по которой мы едем сейчас. Её построили специально для того, чтобы разгрузить этот серпантин.
- И мы обходим город?
- С севера. Город видно будет, но до него километра три-четыре.
- Как на неё выйти?
Богуслав огляделся по сторонам:
- Примерно километра через два будет небольшой съезд с трассы и мост через реку. Потом ещё двенадцать километров и будет поворот на деревню Митрова Река… От поворота ещё пять, и мы выйдем на трассу до Съеницы…
- Ясно. – Андрею показалось, что взгляд Джагглера изменился. – Чего загрустил, капрал?
- От Митровой Реки до Плешина всего пятнадцать километров… Мы этой дорогой всегда ездили в Рашку… Раньше…
Андрей понимал чувства Богуслава. Ах, как понимал!
«Да, блин горелый! Не сладко ему сейчас! Быть в каких-то двадцати кэмэшниках от родного дома, в котором небыл уже три года, и не зайти, а проехать мимо…»
- Ничего, Богуслав! Мы заедем туда на обратном пути. – Как ещё было успокоить бойца? Отвлечь! – Та трасса, на которую мы выйдем, идёт прямо до Съеницы?
- Нет, командир. – Он мимолётной хандры Джагглера не осталось и следа. – В семи километрах от того места, где мы выйдем на трассу, в Дожевице, есть примыкающая к ней с юга дорога на Тутин.
- Отлично!
- Только это…
Но Джагглера перебил Горе:
- Слышь-ка, Чиф. Дороги-то эти есть, но по ним сейчас ехать!..
- А что такое?
- Горе прав. – Ответил за него Богуслав. – Эти дороги строились специально для местных жителей на другом берегу Рашки. Строились без особой заботы, мол, для деревенских сойдёт. Мы по ним зимой никогда не ездили – опасно!
- А мы только при срочной необходимости! – Добавил Горе. – И только на «Бэтэрах» (БТР), его хоть как-то можно контролировать, а БМДшки там, что корова на льду – скользят на гусеницах, и ни хрена не сделаешь! Того и гляди в Рашку со всего маху и плюхнешься!
- Как в Афгане на Саланге… – Подал голос Водяной, крутивший «баранку» их джипа. – На южной стороне зимой столько БМПшек, БМДшек и танков соскальзывало в пропасть, что теперь там целое кладбище…
- Дорога очень узкая – две машины еле-еле разъезжались, и без ограждений… По самому берегу… Там хоть и не высоко…
- Но десяток метров до воды пролетишь… – Закончил Горе. – Любому хватит.
- А по этой «сметане», да со снежком почти гарантированно… – Андрей задумчиво посмотрел на мокрый снег, который грязной ледяной кашей лежал под колёсами их «бобиков». – И цепи на колёсах не помогут, как думаешь?
- По самой дороге помогут, хоть и без гарантии. – Проговорил Джагглер. – Но спустится к мосту, будет очень сложно!
- Задачка…
Андрей смотрел на падающий за стеклом «газона» снег, который опять начинал превращаться в снегопад и пытался придумать хоть какое-то решение.
«Что за весна здесь, бля?! В Одессе уже небось в футболках да безрукавках ходят, а тут того и гляди околеешь!.. А к той дороге спускаться придётся хоть как! И выбора нет – тут тебе не степь, по полям без дороги не поедешь!.. И транспорт бросать нельзя! Пока нельзя! До вечера двести кэмэ ногами хоть обосрись, не сделать!.. Нет… Тут как раз тот случай, когда решать надо всем скопом. Кто-нибудь, чего-нибудь, да придумает…»
Они как раз подъехали к едва заметному среди камней и кустарников спуску, о котором говорил Джагглер, и Андрей принял решение:
- Стоп! Все ко мне! – Скомандовал он и подождал, пока к его «бобику» подошли Гранд, Вайпер, Тень и Оса, ехавшие во второй машине. – Значит так, группа, слушай задачу!
Настало время «раскрыть карты», потому что только Андрей, как то и положено по Уставу командиру, знал задачу группы в полном объёме. Теперь её должны были узнать все остальные бойцы группы. Он развернул на коленях карту и заговорил:
- О том, что мы вышли на охоту за «кукушками» знают все? – И получив утвердительные кивки, продолжил. – Эти стрелки работают по всему Косово, но по большей части, всё же, на юге, в непосредственной близости с границей Албании. По оценкам их наскоков можно предположить, что это всё же албанцы, хотя, пока не выловим хоть одного, выяснить это не удастся. И ещё… Там им легче уходить от «Голубых Касок».
- В горы, через границу? – Спросил Оса.
- Возможно… А возможно и нет… Именно это и надо выяснить. Есть предположение, что они могут базироваться где-нибудь в горной «зелёнке» на территории самого Косово. В пользу этого говорит ещё и то, что они, совершая очередной наскок, приезжают на технике – грузовики, джипы – а после, бросают её безо всякого сожаления. В приграничной зоне понятно – можно приехать и с той стороны. Но были нападения и на Дожевице, а это от границы километров триста!.. Могут ли они, проехать столько по дорогам, на которых стоят блокпосты, заслоны и ездят патрули – вот в чём вопрос, мужики?
- Нет! – Горе был категоричен в своем ответе. – Где-нибудь, да напорются на патруль!
- А если учесть, что в южной части Косово в девяноста процентах сёл и деревень сейчас живут новые поселенцы и именно албанцы? Да здесь америкосов больше всего, а они негласно потакают албанцам?
- А вот это было бы совсем хреново! – Проговорил Тень. – Если они закрывают глаза на передвижение по дорогам «левой» техники, то выловить этих «партизан» будет очень не просто…
- А если не просто закрывают глаза, а даже помогают? – Задал законный вопрос Водяной.
- Тогда ни фига не получится! – Проговорил Оса. – Поймать за руку янкесов не получится.
- Только отстреливают и их тоже! – Продолжил Андрей, выслушав мнения своих бойцов. – А это шанс! Шанс на то, что американцы тоже заинтересованы узнать, кто это с оптикой балуется там, где они «хозяева». И если не будут помогать, то уж мешать не будут точно!.. Короче!.. Сегодня ночью был довольно серьёзный набег на сербскую деревню Белайе. Там стоит старый православный храм. Причём набег этот очень отличался от предыдущих. Минировали дорогу.
- Вот так ни хрена себе! – Прогудел Гранд.
- В двадцати с копейками километрах к северу, в городе Пьеч, стоит довольно большой гарнизон – две роты французов и батальон англичан. Французы среагировали первыми и потому у них наибольшие потери – один БТР подорвался на фугасе, второй подбили из РПГ…
- Это уже похоже на полномасштабную войну, а не на набег на слабую деревню! Фугас ставили именно для «Касок»…
- Правильно! Но при этом шесть «двухсотых» сработали именно «кукушки».
- Получается что?.. – Проговорил Задира. – Что всей этой заварухой они специально выводили «Каски» по выстрелы снайперов?
- А вот это мы и будем выяснять, Клим… Теперь так!.. В окрестности Пьеча, мы должны попасть к вечеру – это приказ Паука. Идти по дорогам, которые патрулируют «ооновцы» нельзя – нас в таком виде и на такой технике «могут не понять»…
- Эт точно!
- Задача! Идти будем не по трассам, а по сельским дорогам. С максимальной осторожностью! Теперь внимание! – Он указал несколько мест на карте. – На нашем пути есть несколько точек, где стоят различные по количеству людей и техники гарнизоны. Первый – Новы Пазар. О нём нам вчера рассказал Горе… Гарнизон серьёзный, так что его надо обходить на дальних подступах… Дальше… Если идти на юг по трассе то в посёлке Рёбарице мы можем столкнуться с гарнизоном в две роты.
- Рёбарице, ком – это большой перекрёсток. – Подал голос Горе. – На юго-запад на Рожайе, на восток – на Зубин Поток и дальше на Косовску Митровицу. Там стоит батальон немцев.
- Тем более!.. Поэтому мы попробуем пройти не по трассе, а по сельской дороге на Тутин… Что у нас в Тутине, прапорщик?
- Братья славяне – две роты болгар.
- Вот! Это уже лучше… Значит так! Наша задача – пройти максимально тихо по маршруту «Тутин – Рожайе – Пьеч». На всё – двенадцать часов! В Пьече оставляем «бобики» и до деревушки Белайе, где сегодня атаковали «ооновцев», делаем интенсивный марш-бросок. Дальше по обстановке… Вопросы?
- Чиф. – Джагглер очень внимательно смотрел на карту. – От Тутина мы всё время будем подниматься вверх в горы. Там очень тяжёлая дорога. Сложный и всегда скользкий серпантин. Этот хребет так и называется Мокра Гора… А в такой снегопад там можно ехать не быстрее двух-трёх кэмэ в час!.. Если вообще можно ехать… Можем не успеть…
- Надо успеть!
Он сложил карту и взглянул в лицо каждого их своих бойцов:
- «Кукушки» наглеют с каждым днём! Гибнут люди, мужики… А по такому снегу, мы сможем пройти по их следам, как по Бродвею! Но если следы занесёт снегом, а если так будет сыпать, то до утра так и будет, то тогда…
- Ясно, чего уж там!..
- Задача первая! Надо спуститься к мосту. Вон он, внизу. – Андрей показал рукой. – И переправиться через Рашку ещё затемно. До первого патрульного «Бэтэра»…
- А, может, сразу застрелиться, чтоб не мучиться, а? А так сразу, одним махом – чик и ты уже на небесах… – Проворчал Задира. – Хотя… Такого засранца, как я, туда не возьмут…

* * *
…В каком-то смысле Клим выразил вслух мысли всей группы. Они стояли на дороге и смотрели вниз на речку Рашка, до которой было метров двести. Двести метров крутой, обледенелой дороги. Хотя, если честно, то «дорогой», это обледенелое месиво сейчас назвать было нельзя, какая бы у тебя ни была буйная фантазия.
Сыпавший с неба мокрый липкий снег, каждая его снежинка, соприкасаясь с землёй, разбивалась в мелкие, водяные брызги, которые тут же превращались в тонкую корку льда на камнях… Здесь не то, чтобы на машине, здесь и пешком-то спускаться было опасно…
- Да тут голову свернуть, что два пальца обоссать! – Выразил общее мнение Клим. – Гляди! Спуск не к самому мосту, а немного правее. Дорога перед самым обрывом поворачивает и там ещё метров пятьдесят до моста… На этом повороте, если на льду сорвёшься, как раз как с трамплина в Рашку и улетишь… А другого места чтобы переправиться нет?
Богуслав был максимально лаконичен:
- Нет! Только в Новы Пазар.
- Хреново!
Андрей посмотрел на часы, было около 7.00. Первые патрульные БТРы, по словам Горе, отправлялись из Рашки в трёх направлениях ровно в 7.30.
«Суда он доберётся минут за сорок пять или немногим больше. Если исходить их худшего, то времени уже не остаётся – час на всё, про всё!..»
- Мужики! Времени нет! Патруль появится через час! Надо что-то решать!
- А чё ты тут решишь? – Пробурчал Водяной. – До поворота метров дести, а лебёдки для наших «бобов», больше чем по сто пятьдесят даже не делали никогда! При его весе в две тонны, он за этот оставшийся «полтинник» по льду так разгонится, что с «трамплина» до того берега долетит. Ну, до середины Рашки как пить дать!
Павел был прав. И это понимали все. Не та погода, не то время года… Но было и ещё кое-то! Упрямство Филина… Не тот он был человек, чтобы из-за своей недогадливости или ненаходчивости поставить под удар всю операцию – не то «воспитание»…
Он ходил туда-сюда в опасной близости к началу спуска и смотрел во все глаза, пытаясь найти способ спуститься…
«Нет! Наверное Пашка прав… Не получится ни хрена… Может лучше будет докатиться до города, отмахнуть документами Вадима, да и знают его там наверняка, да и поехать себе дальше, без «геморроя»?.. А то тут одно неверное движение и амбец приснится – если на самом льду об камни не разобьёшься вдрызг, то после такого «ускоренного спуска» да десятиметрового полёта, из-подо льда точно не выплывешь!.. Не так рисковать людьми… – И тут он случайно взглянул на Тень, который по своей старой привычке ещё с Кавказа, был в полном альпинистском снаряжении. – Стоп!!! Есть!!!»
- Будем спускаться, пацаны!
- Я не знал, Андрюха, что ты «морж». И давно ты увлекаешься зимним купанием? – Проговорил Горе.
- Весенними…
Андрей уже рассчитывал в уме время, которое могло уйти на то, что он задумал и не реагировал на посторонние шутки – «боевая машина Филин» начала работу…
- Чё весенними? – Не понял прапорщик.
- Купаниями… Группа, слушай меня!.. – Он уже полностью представил себе то, что задумал и был готов это сделать. – Вяжем концы репшнуров! Быстро!
Его идеи пока не понял никто, а потому последовал законный вопрос:
- Как вяжем?
- «Плоским морским узлом»! Под большое натяжение! Быстро!..
Руки бойцов, привыкших доверять своему командиру, замелькали вперемешку с прочными альпинистскими верёвками. Три минуты и всё было готово. Восемь тридцатиметровых репшнуров, каждый из которых выдерживал вес до трёх тонн, превратились в одну длинную верёвку.
- Гранд! – Андрей указал на свободный конец, валявшийся у его ног. – Бери конец и бегом вокруг дерева!
Теперь уже что-то начинало проясняться. Прямо напротив спуска, как и вдоль всего шоссе, росли не особенно толстые, но довольно крепкие акации. Вокруг одной из них и оббежал Гранд, и вернулся к Чифу.
- Сделаем так! – Теперь он не спрашивал, а приказывал. – Конец вяжем к лёбёдочному крюку…
Он взглянул на Водяного, по глазам которого было видно, что он уже понял задумку командира:
- Паша! Подгоняй «бобика» к спуску задницей!
Мощный «дедушка советского машиностроения» бодро гыркнул двигателем и встал «на позицию».
- Теперь так! – Андрей взялся за репшнур. – Водяной будет сдавать задом до того момента, пока его не потянет вниз. У нас есть двести сорок метров репшнура, две тонны плюс Водяной на одном конце, и восемь крепких мужиков – на другом! Справимся!
- А второго «бобика»?
- Паша отгонит машину к мосту, и мы его поднимем обратно.
- Это ясно…
-  Потом снаряжение. Люди спустятся по одному, хотя, можно и по двое – быстрее будет…
- Как последний спускаться будет? – Задал вопрос Тень.
- Вы меня подстрахуете снизу, выпуская лебёдку. Как раз должно хватить… Ну, может, метров десять останется… Так чё вы родного командира внизу не поймаете?..
- Не командира! – Выступил вперёд Тень.
- Не понял! – Набычился Андрей.
- Меня вы будите ловить, а не командира, потому что последним буду спускаться я… – Владимир не отвел и не спрятал глаз пот тяжёлым взглядом Чифа.
- Это приказ, капрал!.. И вообще, старлей, я по горам бегал, когда ты ещё…
- Он прав, командир! – Вступился за младшего брата Оса. – Воха потому и на Кавказ в разведку попал прямым ходом сразу после училища… Он этой дурью с малолетства страдает… Вовка Мастер Спорта Международного Класса по альпинизму, командир, был членом юношеской сборной России. Даже успел на один из «восьмитысячников» подняться, за что и получил «Мастера Международника» в семнадцать лет… Чо-йо… Слышал про такую?..
- Ясно… – На такие аргументы ответа у Андрея небыло. – Тогда будешь страховать мой спуск…
- Сделаю!.. Спасибо, Чиф!
- Потом все «спасибки» – сначала дело!
По всему было видать, что для Владимира это было очень важно… А объяснение… Да старо всё было, как весь мир!..
Серёга!.. Любимый старший брат! У него всегда была фора во времени, потому, что он старше. Когда Тень ещё учился в школе, Оса уже был курсантом военного училища! Когда он только начинал учиться, старший брат уже гонял «духов» на афганской границе.  Ты лейтенант, а старший уже старлей. Ты получил «старого», а Серёга уже в капитанах ходит! И наград у него больше и опыту, бля! И даже в Легионе, на первом же задании в Зимбабве, именно Серёга со своим пулемётом и рацией был на пике событий рядом с Чифом, а ты?..  Нет теперь вы и в званиях и в наградах равны – командир не поскупился!.. Но… Есть какое-то чувство вины, что ли… Старший-то брат получил всё заслуженно, без вопросов! А вот ты… Как бы авансом… Отработать хочется! Дать понять, что не ошибся командир, что и на младшего из Кузнецовых можно положиться, если что…
- Водяной! – Рявкнул Андрей.
- Я!
- Как потянет вниз сразу глуши движок!
- Сделаем!
- …Коробку на «нейтралку», а сам стоя в открытой дверце! Твоё дело только рулить потихоньку, и, если понадобится, притормаживать! Приказ понятен?!
- Так точно, кэп!
- Паша! Мы будем тебя держать и травить репшнур потихоньку, но если вдруг почувствуешь «свободное падение» сразу прыгай – это приказ! Понял?
- Нормально всё будет! – Водяной улыбнулся и подошёл к машине
Он перекрестился, как-то нехотя, словно чуял что-то, сел за руль, завёл двигатель и сдал задним ходом до самого спуска:
- Ну, чё?! Начнём помаленьку, «бурлаки на Волге»? Держите крепче!!!
- Стой! – Рявкнул Андрей так, что все даже слегка присели. – Отставить, Паша!
Только теперь он сообразил, что в его плане было не так и что долбило назойливым дятлом его мозг последние три минуты.
- Отставить! Херня это, а не план спуска! – Он взял в руки репшнур в том месте, где был узел и покрутил его в руках. – «Бобик» весит две тонны. На скользком спуске. Мы все вместе меньше восьмиста кэгэ… Не удержим! Он нас всех вниз утянет!.. Надо что-то другое!..
- Слушай, Чиф. – Тень подошёл к Андрею. – А если второго «боба» отвести на длину каната, закрепить колёса камнями, а конец к его лебёдке? Тогда может получится.
Андрей секунд тридцать прикидывал и так, и сяк, и понял, что Владимир предложил единственно верный вариант.
- Добро! Так и сделаем! Давай за руль!
Прошло ещё несколько минут и два автомобиля взревели моторами. Водяной потихоньку сдал назад и перевалил задними колёсами с трассы, за грань спуска. Во втором Тень включил лебёдку и стал её потихоньку отматывать…
И это сработало! Через пять минут все сто пятьдесят метров троса были отмотаны с барабана, и Водяной «завис» в пятидесяти метрах от поворота дороги. Но не надолго. Теперь разматывать лебёдку была его очередь. Ещё минута и в наушнике «Фалькона» раздался его голос:
- Я внизу! Все в поряде!
- Принял! Теперь так! Тень, Водяной! Сматывайте тросы. Паша. Когда будешь готов, отъедешь по моей команде метров на сорок – надо выбрать остаток репшнура. Володя. Подготовь машину к спуску. Оса – за руль! Готовность – пять минут!
Вскоре уже второй джип, за рулём которого сидел Кузнецов-старший, занял свою позицию у края трассы.
- Оса, Водяной, внимание! – Скомандовал Андрей. – Начинаем движение одновременно, по моей команде!
- Водяной готов!
- Оса готов!
- Ну, с Богом! Начали!
Оса, как заправский дальнобойщик, сделал перегазовку двигателем своего «газона» и перевалил за гребень трассы.
 И тут… Случилось то, чего Андрей и боялся… Почти случилось…
Канат был в таком натяжении, что аж звенел как струна, но «бобик» Осы  стремительно удалялся вниз…
- Ву-у-у-у-у! – Завыл канат, переброшенный через ствол дерева.
«Бля!.. Не выдержит! Мать твою! А говорили «три тонны на разрыв»… Тормозить нельзя – на цепях машину может бросить на юз и развернуть, тогда точно звездец!..»
- Чиф! – Раздался в наушнике голос Водяного. – Он меня тащит!
- Серый прыгай… – Услышал он рядом тихий, но очень взволнованный голос Кузнецова-младшего. – Прыгай, братишка…
Решение пришло в долю секунды.
- Серый, врубай третью передачу и газу! Газу!!! Паша – заднюю! Газу!!! Резко!!!
Где-то внизу взвыл двигатель, но его перекрыл вой второго. Завывающий на высоких оборотах, «бобик», за рулём которого сидел Оса, «грёб» всеми четырьмя колёсами так, что из-под его покрышек, на которых были надеты цепи, во все стороны фонтаном летело ледяное крошево. Сейчас он был похож на человека, который цеплялся всеми конечностями за обледенелую дорогу, чтобы не скатиться вниз…
Удивительно, но это подействовало! Скольжение к пропасти замедлилось. И замедлилось значительно!
- Д-ду-у-у-у! – Выдал канат ноту «Ре» и остановился.
И… Выдержал рывок!.. Только под акацией образовался довольно большой сугроб снега, осыпавшегося с густых веток.
- Паша, включай лебёдку! – Проорал Андрей.
Канат опять пополз вокруг ствола, но теперь эта скорость контролировалась Водяным.
Прошло ещё три минуты напряженного ожидания и в наушнике раздался голос Кузнецова-старшего:
- Чиф, я на месте!
- Есть! – Опять за спиной Андрея тихо и взволнованно прозвучал голос Тени.
- Добро! – Филин облегчённо перевёл дыхание. – Отцепляй канат и отводи машину к мосту… Водяной!
- Я!
- Сматывай лебёдку!
- Три минуты!
- Жду!
Андрей посмотрел на часы. Подготовка и сам спуск двух машин занял сорок минут. Времени уже не оставалось. Арифметика была чрезвычайно просто – «Третий класс, вторая четверть». Спуск каждого бойца поодиночке займёт шесть минут, время за которое лебёдка «бобика» размотает и смотает обратно трос, их семеро – итого, около сорока пяти минут. А ещё нужно было смотать репшнуры, переправиться через мост и, по возможности, замаскироваться, затаиться в «зелёнке», потому что опытный глаз всегда заметит движение особенно сверху, а вот пассивный объект заметить куда как сложнее… До появления патрульного БТРа, по его расчётам, оставалось минут двадцать. То есть, у Андрея, если не рискнуть, втрое оставалось втрое меньше того, которое ему было нужно… И он решил рисковать…
- Так! Слушать меня группа! – Он посмотрел на своих бойцов. – Крепим наш тюк к концу фала. Тень!
Владимир тут же бросился выполнять приказ.
- Времени не осталось… Так что… Сейчас закрепляемся понадёжнее все вместе на репшнуре, садимся на жопы и прокатимся вниз. Водяной!
- Я на лебёдке! Жду команды!
- Добро… Мы все вместе, да с тюком, тянем не больше семисот пятидесяти кэгэ… Если канат двухтонных «бобов» выдержал, то нас выдержит без вопросов…
К тому времени, когда Андрей закончил говорить, его группа была готова к этому опаснейшему спуску.
- Водяной!
- Я!
- Начали! – Скомандовал он и покрепче ухватился руками за верёвку.
Через шесть минут, когда и репшнуры и трос были свёрнуты, группа Чифа переправилась по обледенелому мосту через быструю Рашку и тут же, что называется «не отходя от кассы», замаскировалась в заснеженной акациевой роще. Патрульный БТР и «Уаз-469» прошли мимо моста по трассе в 8.20, «отставая» на двадцать минут от того графика движения, который «дал» им Чиф. Но это двадцатиминутное ожидание даже пошло им на пользу. Всё же, то, что они сумели сделать, не говоря о том, что этот спуск к мосту вообще выходил за рамки разумного, отобрало много душевных сил. После такой встряски адреналин в их телах просто бурлил и кипел, и требовал выхода… А такое состояние своих бойцов, Андрею сейчас было совершенно не нужно. Сейчас ему нужны были их «холодные», расчётливо-разумные головы, потому что сейчас они не шли в атаку на пулемёты с шашкой наголо и кривым револьвером наперевес, а решали ребус, который кто-то задал их командованию. Сейчас они должны были уподобиться учёным-исследователям, которые кропотливо и не спеша, но целенаправленно и очень целеустремленно, выискивают решения проблемы и разрешают загадки Природы… Короче говоря!.. Андрей решил дать своим парням небольшой перерыв-привал, а заодно и «запустить» впереди себя патруль – не любил он, с какого-то времени, когда ему начинали «дышать в затылок»…
- Ну, что, мужики, труханули немного, когда Осу вниз понесло?
- Я за брата вообще полные штаны наложил! – Честно признался Тень. – Думал, если сорвётся, сяду на жопу и прокачусь за ним вниз в речку. Из машины в воде не так-то и просто выбраться, если один… Особенно, если река горная, как эта Рашка… На своей шкуре пробовал – знаю!..
- Я даже шугануться толком не успел! – Улыбнулся Оса. – Да где там! Я ещё даже и сообразить не успел, что происходит, а тут «кувалдой» по башке: «Врубай третью!.. Газу!!!»… Я и врубил… Сначала рефлекс «Не думай! За тебя уже подумали!», а потом уже скорость… Ни чё так, нормально получилось…
- А я пересрал не по-детски, если честно… – Прогудел Водяной. – Я как понял, что будет, если «репы» на стыках не выдержат, или его просто перетрёт от скорости и нагрева!.. А когда увидел, как Оса в своём «бобике» газует и «вернуться» наверх «пытается»! Из-под твоих «копыт» куски льда аж до меня долетели! Чертяка «зелёный»!.. Что ж ты старого «старого» прапорщика до седины доводишь?! Не стыдно?!
Он легонько ткнул кулаком Сергея под рёбра.
Оса посмотрел на него очень внимательно, даже как-то изучающее:
- Чё-то не видно твоей седины, «кусок».
- А может она у меня в другом месте?
- Ну, да! Как же я забыл! – Сергей картинно хлопнул ладонью по лбу. – Сначала седеют волосы на самом важном месте!..
Они позубоскалили ещё немного, но напряжение спало…
…- Группа, внимание! – Андрей дождался, пока патруль скрылся из виду за поворотом. – Такие дела, военные!.. Мы за два с половиной часа  прошли пятнадцать кэмэ… Впереди около двухсот, которые надо сделать за двенадцать…
Он посмотрел на серьёзные, сосредоточенные лица:
- …Поэтому… Джагглер за руль первого «боба» – ты местный, ты здесь вырос и по этой дороге ездил не один раз – тебе и карты в руки… Горе!
- Я!
- Ты второй водила! Будешь держать дистанцию двадцать метров!
- Сделаем!
- Ты, Вадя, здесь тоже не первый день, так что…
- Ясно, кэп!
- Всем! Разобрать снаряжение! Оружие – наизготовку! Готовность «Ноль!». Едем с открытыми дверцами, при первой же, малейшей опасности – «катапультироваться»!.. «Колёса», если что, найдём другие… Вопросы?
Ответом было молчание.
- Добро… По машинам!.. Богуслав!
- Я, месье лейтенант!
- Отставить! Здесь нет званий! Просто «Чиф».
- Да, Чиф!
- Мы опаздываем. И я знаю, что за двенадцать часов по такой дороге мы не успеем… Но! Личная просьба… Надо попробовать успеть…
- Я понял… Я постараюсь!
- Ты же «Фокусник», Богуслав!.. Зря, что ли тебя так назвали?! Давай, дорогой, постарайся, сделай фокус…
- Тут есть несколько просёлков… Надо попробовать…
- Давай Джагглер! От тебя сейчас очень многое зависит… И дело не в задании, Богуслав – люди гибнут…
- Я сделаю, командир!
- Давай! – Андрей уселся на пассажирское сидение рядом с Джагглером и скомандовал в микрофон своего «Фалькона». – Внимание! Начали движение!..
* * *
…К 18.00, как ставил задачу своим проводникам Андрей, в Пьеч они, конечно же, не успели. Хотя и Богуслав, и Вадим сделали всё, что было в их силах. Но… Сил человеческих, даже таких, специально подготовленных, всё равно не хватало для того, чтобы тягаться с силой матушки Природы…
Джагглер вёл группу по каким-то «кабаньим тропам», на которые даже летом Андрей не рискнул бы сунуться на автомобиле. Ни о каких, наезженных дорогах здесь речь не шла вообще! Но Богуслав, руки которого, казалось, приросли к рулю «бобика», словно орёл с горной кручи, наклонившись вперёд, всматривался в «дорогу» через заснеженное лобовое стекло, и вёл группу всё дальше и дальше…
Мокра Гора…
За время этого немыслимого «марш-броска» Андрей по-настоящему сумел оценить мудрость тех, кто когда-то, «до царя Гороха», давали эти названия…
Тутин они объехали как-то так, что Андрей этого даже не понял. Он периодически поглядывал на часы и наконец, очень тихо спросил сам себя:
- Когда же, бля, этот Тутин будет?! Едем-едем…
- Он уже у нас за спиной километрах в десяти-двенадцати, командир. – Не отрывая взгляда от дороги, проговорил Джагглер.
Чиф с удивлением посмотрел на капрала:
- Ты уверен в этом?
Джагглер кивнул головой:
- Через пару километров будет село Годово. Там у меня когда-то, до войны, жил двоюродный брат. Мы с ним в Мокры Горы на охоту ходили… Потом, около пятнадцати километров и будет посёлок Шпыльяны… Ни в Годово, ни в Шпыльянах сейчас сербов не осталось, только албанцы… А ещё через тридцать кэмэ будет Бьела Цырква… Там у меня тоже были дальние родственники, когда-то… Но сербы там есть обязательно, хоть несколько семей, но есть – там стоит большая католическая церковь…
- Как ты говоришь?
- Бьела Цырква.
- Белая Церковь… – Перевёл Андрей на русский. – У меня на родине, не далеко от Киева тоже есть город Белая Церковь… Ты молодец Богуслав!
- Стараюсь, Чиф…
- А что дальше? Знаешь?
- От Бьелой Цырквы останется около двадцати километров до трассы и мы выйдем на неё в семи-восьми кэмэ от Рожайе… Рожайе я объеду – знаю как… И останется около пятидесяти до Пьеча.
- Итого около ста двадцати кэмэ?
- Примерно…
- Ты сумел сократить наших двести кэмэ, Джагглер?
- Не на много, всего-то километров на десять-пятнадцать…
- Молодец!
- От Годово, Чиф, начнётся самое трудное – Мокра Гора. До самой трассы на Рожайе будем ехать еле-еле… Тут очень опасная дорога – по трассе было бы легче.
- Но на трассу нам нельзя! Так что ехать будем так, как ты рассказал. Сумеем проехать?
- Проедем… Главное, чтобы Горе всё делал так же, как и я… Да ещё погода…
Сыпавший с неба с самого утра мокрый снег, теперь превратился в очень мелкий и холодный дождь, даже, скорее морось. Понять что сейчас, утро, день или уже вечер было невозможно – свинцово-серые тучи, висевшие, казалось, прямо над головой, не пропускали солнечных лучей и «давили на плечи». Видимость почти нулевая, не дальше двадцати метров, и замерзающая ледяная шуга под колёсами. В общем… Своему врагу не пожелаешь!.. Одно слово – «Мокра Гора»…
…К трассе они подъехали только к 17.10, когда уже начало темнеть.
Андрей смотрел на Джагглера и понимал, что парень вымотался, выложился полностью, сидя за рулём с самого утра и «пробивая лыжню» на этих, практически непроходимых, в это время года, дорогах… Под его глазами образовались тёмно-синие круги, и всё лицо осунулось от усталости…
- Стой!
«Бобик» коротко взвизгнул тормозами и остановился.
- Всем к машине! Пять минут перекур!..
Экипаж второй машины тоже высыпал на дорогу, последовав их примеру. Они закурили, кое-кто отбежал к ближайшим кустикам… Андрей подождал немного, докуривая свою сигарету, и махнул рукой:
- Все ко мне!
Одного взгляда на Джагглера и Горе было достаточно, чтобы понять – за руль их больше сажать нельзя. По крайней мере, сегодня.
- Богуслав. Сколько нам осталось отсюда до Пьеча?
- Около пятидесяти километров.
- Часа два, по такой дороге?
- Не меньше трёх, командир – это если повезёт… От Рожайе мы будем подниматься в горы и километров через двадцать пять должны будем пересечь перевал. Там высота около двух с половиной тысяч, а дорога сам видишь какая, да ещё и в темноте…
Андрей взглянул на часы, соображая, как им быть дальше.
- До начала «комендантского часа», до 19.00, мы уже не успеваем… Город можно как-то объехать?
- Можно… Если поехать на Витомирицу. Так мы получим дополнительных километров пятнадцать, но объедем Пьеч с востока и вернёмся на дорогу уже южнее города, километрах в пяти, в районе деревни Бело Поле… Дальше, начинаются Высоки Дечаны, горы, которые тянутся через границу в Албанию. От Бело Поле объездных дорог нет – там только горы и только одна дорога через Дечаны на Даковицу…
- А на ней патрули… Ясно!.. – Андрей посмотрел на своих бойцов, словно выбирал кого-то. – Делаем так… Водяной за руль второй машины, я поведу первую… Джагглер! Ты будешь рядом со мной вместо штурмана. Горе! Ты штурман у Водяного… Всем предельное внимание! Задача! Группа должна попасть в Бело Поле к 20.00! Это крайний срок! Мы и так уже выбились из графика… Из Бело Поле на Белайе пойдём ускоренным маршем… Всё! По машинам!..
…В Бело Поле они въехали в 19.50, точно уложившись в график. Правда, на перевале был у Андрея момент, который мог бы «решить» вопрос продолжения операции вообще…
 Было уже около 19.00, когда их «караван», с грехом пополам, взобрался на перевал. Филин решил не останавливаться, чтобы не терять, и так уже упущенное, время, перевалил за хребет и покатил потихоньку вниз. Честно сказать, особенного опыта езды в горах по серпантинам у него небыло, так пару раз всего-то, потому он и решил, что самое сложное уже позади и спускаться легче, чем подниматься, и немножечко расслабился. Совсем чуть-чуть… Просто решил закурить сигарету и подымить в приоткрытое окно… Вот именно тогда Мокра Гора и показала свой коварный характер…
На одном из поворотов он крутанул рулём чуть-чуть сильнее, чем было нужно и… «Бобик» пошёл в занос на тонком льду дороги. И в этот момент правая нога Андрея, «равнинного водителя», повинуясь рефлексу, ударила по педали тормоза… Нет, это небыло похоже на юлу! Но джип начало медленно раскручивать по дороге и нести по спуски вниз, где метрах в трёхстах был виден очередной поворот и довольно хлипкое деревянное ограждение… А где ограждение – там обрыв… Или крутой скат… И сколько до его дна точно узнать можно только тогда, когда проедешься по нему на собственном брюхе. Если не пролетишь, аки воробей…
«****ец, Андрюха! Приехали!..»
- К машине! – Проорал он, срывая голос.
Задремавший на секунду Джагглер, Задира, Гранд и Оса «катапультировались» из уже неуправляемой, соскальзывающей к пропасти, машины в одну секунду. Просто высыпались на дорогу, словно горох из дырявого мешка. А «бобик», который теперь стал легче минимум на четыреста кило, развернуло ещё раз и понесло боком к ограждению. Левым боком… Теперь у Андрея было всего-то три варианта: «доехать» до поворота и «нырнуть» за ограждение вместе с машиной, выпрыгнуть и попасть под её колёса и… А чё тут «И»? Что можно сделать в такой ситуации, когда на раздумья у тебя секунды, если не их десятые доли?! Вот это и был третий вариант… Филин даже не думал – он попросту не успевал это сделать – он, просто повиновался какому-то «шестому» или «двенадцатому» чувству… Так же, как и сегодня утром Оса, воткнул рычаг переключения на третью передачу, вцепился в руль и, что было сил, «до полика», «до асфальта», вдавил педаль газа…
- В-в-ва-а-а-а-а-у-у-у-у!!! – Взвыл двигатель на высоких нотах.
«Дедушка русских джипов» сначала затрясся, как припадочный «паркенсонщик», а затем… Видимо «зацепившись» колёсами за небольшой неолединелый участочек дорогу, скакнул, как молодой, оголодавший мустанг к чахлым кустикам, росшим на противоположной от обрыва стороне дороги, да так и уткнулся в них своей мордой… И замер с заглохшим двигателем…
«Да ты, «Боба», мужик ли вообще? – Этот бред «сивого мерина» пронёсся в мозгу Андрея в тот момент. – Радиатором ветки вынюхивать! Ну, ты даёшь!!! А сзади как взглянешь между колёс, кажется, что мужик – такой серьёзный агрегат свисает!.. А это у тебя вымя! Мать твою!..»
Дверца распахнулась рывком, и над ухом орудийным залпом прогремел голос Клима:
- Жив?!!
- Есть немного… – Проговорил Андрей еле внятно.
- Ты чё со всеми не прыгнул, придурок?!!
- Отставить…
- Чё «отставить»?! Я те щас по роже так отставлю, что друзья не узнают!!! – Орал ему на ухо Задира. – Ты даже не поц! Ты полупоц! Халамидник засраный!!!
- Отставить кричать на командира, сержант…
Андрея, как это всегда у него бывало после сумасшедшего стресса, била «колотушка» – избыточный адреналин в его крови всегда вызывал в его теле эту «трясучку»… После того, «как»…
- Пошёл ты в жопу, придурок! – Задира со всего маху врезал кулаком по железной дверце. – Напишу рапорт, бля, и переведусь на хрен из взвода конченного отморозка Ферри в другой, где командир с мозгами дружит!..
- Хорош бухтеть, капитан! Лучше помоги пальцы расцепить!.. Чё-то не очень хочется всю оставшуюся жизнь с этим рулём ходить – девки не поймут…
Это была его физиология – его организм всегда выбрасывал в кровь столько адреналина, что хватило бы на троих! И если Филин его не «расходовал», то его тело сводила судорога. Особенно руки…
- Андрюха, мать твою! – Клим бережно разгибал палец за пальцем и попутно вычитывал нотации. – На кой лысый дюдель ты спасал машину? Что на одной не доехали бы? Или потом вторую не нашли бы? А если бы сорвался? Как тебя потом было бы выносить отсюда?
- Ну, постарались бы, для командира… Вынесли бы…
- Я те точно щас морду набью, и не посмотрю, что старший по званию – мне можно! Я твою задницу столько лет прикрывал, начиная с Афгана, не для того, чтобы ты так глупо и бездарно склеил ласты в этих холмиках, мать их!..
- Ладно… – Андрей улыбнулся. – Я больше так не буду…
- Я больше так не бу-у-уду!!! – Задира скомкал лицо, кривляясь и копируя Андрея. – Ну, бля, как дитё малое, а ещё командир! Детский сад надел панамку!.. Ну! Ты как, братишка?
- Отпустило вроде бы…
- Ну и хорошо… Так! Теперь я буду рулить! – И увидев, как Андрей раскрыл, было, рот, добавил категорично. – А будешь спорить, и давить авторитетом – застрелюсь! Я тоже мужик, мне тоже хочется за баранкой  по серпантину прокатится!..
Андрей вымученно улыбнулся и ответил своему другу:
- Ладно… Не надо стреляться… – Он и сам чувствовал, что больше за рулём ехать не сможет. – «Вези меня извозчик по гулкой мостовой!..»
- «А если я усну, шмонать меня не надо!..» – Подхватил старую песню Клим и уселся за руль. – Поехали помаленьку?! А за одно глянем, куда ты там «прыгать» собирался!
Они остановились около деревянного ограждения и заглянули за него. Сказать, что Андрею повезло – не сказать ничего! Сразу за этим довольно хлипким на вид «отбойником», в метре, был обрыв, пропасть, метров двадцать глубиной… Если бы туда нырнул «бобик», то внизу от него остался бы натуральный блин. Вернее «пирожок с мясом»…
…Бело Поле… Деревня не деревня, село не село. Скорее, маленький рабочий поселок-спутник радом с довольно крупным, по здешним меркам, городом. Низина, долина в предгорьях Высоких Дечан.
Посёлок был пуст. И не просто пуст – здесь небыло даже оголодавших, одичавших собак, которые потеряли своих хозяев! Маленькая пустыня посреди Европы, в самом центре Балканских гор. Да, в общем-то, небыло ничего в этом удивительного. Точно такую же картину всеобщего запустения они видели и сегодня утром в деревне Дожевице. И та, и другая, находились в непосредственной близости к городу, в четырёх-пяти километрах, где стояли довольно большие гарнизоны «ооновцев». И стоит ли удивляться тому, что те люди, которые не стали беженцами в соседних государствах, а остались на Родине, инстинктивно жались к военным, которые могли при необходимости их защитить? Чему удивляться? Сложнее было тем, кто всю свою жизнь прожил в отдалённых сёлах. Куда тем было податься, было большим вопросом… Над всем посёлком витал дух запустения и брошенности… Но главное… Главное тишина…
Тишина была такая, что аж в ушах звенело! Словно они попали в барокамеру, где нет абсолютно ничего – вакуум! И моторы их джипов, которые, в общем-то, были довольно толково отлажены, сейчас, казалось, гремели на всю округу, словно танковый полк.
- «На поле танки грохотали!..» – Неожиданно запел Задира, словно прочитал мысли Чифа.
- Стой! – Рявкнул Андрей неожиданно.
«Бобик» так резко встал «колом», что всех его пассажиров бросило вперёд, к лобовому стеклу.
- Глуши!
И опять в ушах «повис» звон от тишины.
- Послушай, Чиф, тишина-то какая! – Почему-то шёпотом проговорил Водяной.
- «И мёртвые с косами стоят! И тишина-а-а!..» – Ответил ему Клим, знаменитейшей фразой Савелия Крамарова.
Шутка. Старая, добрая… Только сегодня шутка эта, почему-то показалась Андрею какой-то зловещей.
Он обернулся к своему другу и как-то очень внимательно посмотрел в его глаза:
- Слушай, братишка… Не шути так больше. Ладно? Что-то муторно мне как-то, Клима… Чуйка какая-то говняная… Как бы Корявую не накликать…
- Ладно… – Клим в одну секунду стал серьёзным. – Не бери в голову… Это я так, для настроения… У меня и самого какая-то хрень в башке уже сутки крутится… А на душе, что коты насрали…
Предчувствия.
Как много в их жизни, в жизни разведчиков играли эти предчувствия. И казалось бы… Взрослые мужики, серьёзные, всю жизнь ходят «по краю пропасти», а верят в какие-то бабские бредни!.. Так может думать только гражданский «пиджак», который не имеет ни малейшего представления о том, о чём рассуждает!
Предчувствия, ощущения, интуиция… На этом сумели выжить не одно поколение разведчиков! А особенно разведчиков-диверсантов! Потому, что твои предчувствия – это подсознательное продолжение твоего опыта. Мозг человеческий, он похож на супермощный компьютер, который в сотые доли секунды просчитывает ту информацию, которая в него поступает. На сознательном и подсознательном уровне! Вопрос лишь в том, умеешь ли ты его понимать, свой мозг… Потому, что сознание твоё фиксирует лишь явные раздражители. А подсознание все!.. Ты, озабоченный своей «работой», выглядывая замаскированные «растяжки» в траве, не обратил особого внимания на то, что в соседнем болоте не квакают лягушки, которые замолкают только при опасности… Заметил боковым зрение мелькнувшего в кустах зайца, но сознание твоё озабочено теми людьми, которые идут за тобой, а ведь заяц, в принципе-то, лентяй(!) и большую часть времени преспокойно щиплет траву, а бегает-то он только тогда, когда его спугнули!.. Кукушка не кукует, дятел-барабанщик подевался куда-то, значит опять – они увидели опасность… А кто для них всех опасность? Кто-то большой!.. Утренняя роса, которая должна быть, но её нет на листочках травы. Маленький камешек, который лежит под солнцем, но у него влажный бочок – значит, он ещё совсем недавно лежал этим бочком в земле и ещё не успел просохнуть. Кто и зачем его оттуда вынул?.. Всё это знаки явные, которые хорошо подготовленный диверсант-следопыт видит и понимает. Но есть вещи, которые и объяснить-то невозможно!.. Вот ты идёшь по лесу, и всё, казалось бы, нормально, всё идёт по твоему плану… Но в твоём мозгу ржавым гвоздём вертится фраза твоего учителя, пожилого полковника, который знает про войну больше, чем про своих родственников и у которого наград, как у Ильча Второго, до пупа: «Если у тебя всё идёт по плану – значит, противник знает твои планы. Если по твоему плану всё идёт «без сучка, без задоринки» – значит, противник готовит засаду. Если твой план не сработал и приходится импровизировать – значит противник о тебе ещё не знает ничего… Будь осторожен и доверяй только тем, кто проверен!..»…
И вдруг ты, повинуясь какому-то инстинкту, бросаешься на землю и откатываешься в сторону, а над твоей головой проносится вихрь пулемётной очереди…
Предчувствия разведчика – это продолжение его опыта и знаний! И те, кто это понимает, всегда с большим вниманием и уважением относились к предчувствиям своего товарища. «Значит, он увидел или услышал то, что не уловили другие!»…
…- Вот и у меня, капитан! – Андрей с остервенением потёр ладонью своё короткий «ёжик» на голове. – Что-то не так, а понять не могу, бля!
А группа… Видимо и у них на душе творилось тоже самое… Бойцы Чифа, без команды, заняли круговую оборону вокруг машин, разобравшись каждый по своим секторам.
Андрей, повинуясь общему настроению, сдёрнул с плеча свой «Steyr AUG A1 Carbine» , снял с предохранителя и тихо скомандовал в микрофон «Фалькона»:
- Осмотреться по «бутылкам»!..
Так получилось, что год назад, при начале операции в Зимбабве, во взводе Андрея, включая и самого Кондора, было девять, проверенных не единожды, младших командиров. И известные из геометрии 360 градусов кругового обзора можно было смело нарезать на девять долей, по «бутылке на брата», как выразился Стар, в смысле по 40 градусов. Хотя, если честно, так вести наблюдение нельзя ни в коем случае! Правильнее всего, когда соседние наблюдатели перекрывают сектора друг друга градусов на пять. Итого получалось по 50, что совсем не много для опытного разведчика. Этот термин потом так и прижился во взводе Кондора. И постепенно перекочевал в другие взвода. И хоть истинную его историю через несколько лет помнили только те немногие, которые участвовали именно в этой спасательной операции в Зимбабве, и кто ещё оставался на службе, но возмущаться они не спешили, предъявляя свои права на первенство: «Пусть пользуется разведка, раз это удобно и понятно…». И хоть потом, так больше ни разу и небыло во взводе столько капралов одновременно, но сектор наблюдения так и остался «Бутылкой»…
- Чисто! – Поступили доклады.
«Бля!.. Что же так меня колбасит-то!..»
Он смотрел по сторонам «во все глаза» и не мог понять причину нахлынувшей на него волны беспокойства.
- Джагглер.
- Я.
- Где можно спрятать машины?
- В любом дворе – посёлок пуст.
- Нет! Дома не подходят!
На некоторое время повисла пауза – Богуслав думал.
- Здесь когда-то был кирпичный завод. На нём работал практически весь посёлок. Теперь, наверное, там ничего нет…
- Что ещё?
- В километре от него был старый цементный завод… Ещё со времён той войны – его немцы строили… Вернее не сами немцы, а военнопленные из лагерей… Я видел только его руины… Говорили, что его разбомбили русские ещё в 45-ом…
- И до сих пор стоит?
- А ты попробуй его снести! Там строили на века – кирпичные стены в полметра толщиной!.. Так и стоит…
- То, что нужно!..
Нет, не зря девяти-десятилетний мальчик Андрей по полночи читал книги по военной истории, особенно те, которые касались Великой Отечественной!.. Мало помалу, а знания эти в малолетней голове откладывались… Знания военной истории…
«Фрицы строили основательно! И никогда эти закостенелые рационалисты ничего не строили просто так… Ладно… Там посмотрим!..»
- Внимание группа! Идём к старому цемзаводу!.. Двигатели не заводить – «бобов» толкаем. Дозор – Джагглер, Горе. Полное внимание!
Они «поупирались рогами» ещё примерно полчаса, пока не добрались до этих старых руин…
И абсолютно сюрреалистичная картина открылась их глазам. И не надо никаких декораций – бери и снимай какой-нибудь кровожадный боевик – всё давным-давно готово… Ветер, дожди, снега за полвека, конечно повымыли, где могли мелкую цементную пыль, но, кое-где, её, видимо, ещё тогда, когда завод работал, было столько, что она превратилась в бетон. Серые, оплывшие, словно свечной огарок, бетонные «потёки».
Они вкатили свои машины на территорию завода-призрака через ворота, ибо территория та, была обнесена высоким кирпичным забором, в котором, по прошествии стольких лет, не наблюдалось ни единой прорехи. Будто только несколько лет назад построили!..
- Ни-фи-га-се-бе-на-во-ро-ти-ли-фри-цы!!! – Прогундосил Оса, завертев головой на все сто восемьдесят.
- Умели строить… Особенно если дармовая рабсила была… – Согласился с ним Андрей. – Так, мужики! Разбиваемся на «двойки». Это место надо «расчесать» до самой перхоти! По две «коробки» на пару!.. Сверим часы! У меня 20.25!
- Есть!
- Точно!
- 20.22! Щас сделаю…
- 20.29…
Андрей подождал несколько секунд, пока Оса и Вайпер настроят свои «ходики» и скомандовал:
- Всем собраться здесь в 21.00! Я на связи!.. Оса!
- Я!
- Оставь рацию!.. Всё! Начали! «Чёс», мужики!!!
Группе предстояло проверить от подвала до крыши восемь пятиэтажных цехов-корпусов. То есть, как и сказал Чиф, «по две «коробки» на пару»…
Кто-то представляет себе, что и в каком темпе нужно было сделать? Нет?.. Каждой из этих четырёх боевых пар предстояло за две минуты пробежаться по двухсотметровому лабиринту подвала, потому что немцы никогда не строили без подвалов, затем повторить эту «пробежку» по каждому из этажей, а их было пять, и по крыше. При этом предполагалось, что здесь может быть база «противника», а посему, передвигаться нужно было бесшумно, осторожно и вертеть головой на все «триста шестьдесят»! Затем спуститься вниз и оббежать весь корпус по периметру, отслеживая внешние следы… Перебежать во второй корпус, и повторить всё с самого начала: от подвала, до крыши и по периметру… И, желательно, чтобы тебя при этом «чёсе» никто не подстрелил… Почти три километра в полной темноте, в лабиринте старых коридоров и торчащих, из самых непредсказуемых мест, ржавых арматурин и прочей, смертельно опасной, самой по себе, лабуды… Нормально?!.
Нормально!!! Стандартное упражнение «№24/7. Обнаружение и обезвреживание противника в укреплённом объекте»… Только Чиф своим курсантам давал не установленные, непонятно кем, десять минут. На «отработку» стандартного, пятиэтажного «объекта» боевой «двойкой» он отводил вдвое меньше… Пять минут. Пять!!! По минуте на этаж!.. И они справлялись. Курсанты. А что уж было говорить об его «аксакалах», которые тех курсантов учили…
Бойцы ушли, а Чиф остался у машин в одиночестве… Только настоящий, военный профессионал, может понять, что самое опасное Андрей, как всегда, оставил себе… Здесь вам было не «малолетний дурилка, стоящий на стрёме, пока взрослые дяди «делают» объект». Здесь, окажись на крыше одного из корпусов наблюдатель за ландшафтом, отягощённый винтовочкой с оптикой, то… Около «бобиков», на целых полчаса, оставалась на единственная «мишень»… «Работай!», «Не, мне не надо!», как говорят в Одессе… Такого «попугая» можно было и «живчиком» прихватить – «Упражнение №12/1 «Захват пленного из осаждённого объекта»…
В общем…
Обыкновенная, диверсантская «работа», ничего выдающегося… Настолько, что Андрей настроил станцию и заговорил в эфир:
- Путник вызывает Гнездо!.. Путник вызывает Гнездо!.. Гнездо! Ответь Путнику!
- Гнездо на связи! – Проговорил незнакомый, юношеский голос.
- Чиф вызывает Спайдера!
Ожидание затянулось на полминуты:
- Спайдер на связи! Нарушен режим!
Видимо те, восемь французов, погибших сегодня утром, «не прошли мимо» генерала Жерарди. Видимо, тот «пистон», который ему вставили, пеняя на «бездействующую спецгруппу», был довольно «большого калибра»… «Гусь Жерарди» был зол… Что было, само по себе, чревато последствиями…
- Мне нужна информация, Паук.
- Где ты?!
- Бело Поле.
- Ты не выполнил приказ, Чиф!
- Здесь «нелётная погода», Паук. Добро, что вообще добрались!..
Удивительно, но этот генерал «умел» понимать своих подчинённых!.. Хотя… Что удивительного, если человек отдал тридцать лет своей жизни Легиону, «вырос» от самых низов, от «легионера 2 класса» до «Бригадного Генерала», и поучаствовал лично в стольких заварухах по всему миру, сколько ещё лет тридцать «после того, как» писать историкам… Он, как никто другой, знал на личном опыте и понимал, что может быть в ходе выполнения задания…
- Ясно…
- Мне нужны архивные данные, Паук.
- Чем ты там занялся, Чиф?!
- Мы на старом цементном заводе… Мне нужны данные, где  здесь «эсэсовцы» могли что-либо строить, используя пленных из концлагерей…
- Займись заданием, Чиф! – Рявкнул наушник. – Не до истории сейчас!
- Паук… Восемь заброшенных БСУ … Зачем они здесь? Может, это след?
И опять затянувшееся ожидание ответа.
- Добро… – Проворчала рация голосом генерала. – Может быть… Это займёт время!
- Это может быть очень важно, Паук!
- Добро… Рация «на приём»! Сделаю, что получится… Конец связи!
- Отбой! – Проговорил Андрей в «переговорник».
«Что-то не так! – Его всё это время, последних два часа, с того момента, как они въехали в посёлок, мучила, назойливым дятлом, эта мысль. – Что-то здесь не то…»
Он стоял на одном колене между машинами, что-то выцеливал в темноте своим оптическим прицелом, и пытался понять свои ощущения. Но… Ничего не получалось. Его логике не за что было зацепиться.
«Ладно, Андрюха… Оставь пока мозги ломать… Вот пацаны вернуться, может и появится хоть какая-то информашка…»
…21.00… Чиф встал с колена и опустил свою винтовку только тогда, когда все его бойцы вернулись обратно к машинам.
- У нас чисто. – Доложил Оса, который ходил в поиск со своим братом, Тенью.
- Ясно.
- У нас тоже чисто. – Доложили Задира и Горе.
- И у нас та же картина. – Произнёс Водяной, ходивший с Грандом.
- Ясно… Что у тебя, Збигнев?
Вайперу с Джагглером достались самые дальние корпуса, потому они вернулись с некоторым опозданием, но Андрей не злился. Вайпер. Этот дотошный и исполнительный поляк, если и нарушал приказ, то только тогда, когда у него на это появлялись веские причины.
- В нас ешчь кое-что…
- Докладывай, Гадуш .
- За шпиной останнего цеха ешчь друга брама. (За спиной последнего цеха есть вторые ворота).
- Покажи!
Вайпер присел на корточки, поднял с земли маленькую веточку и стал, чертит план завода прямо на снегу:
- Тут те цехи… – Он указал на два прямоугольника. – Тут та, друга брама…
С каждой секундой план на снегу разрастался всё больше и больше.
- Коло брамы ешчь стара каменна будка для стражев. То ясно!.. Поблызу вид будки мы знайшлы следы, котры йдуть з лесу, а потим повэртають до нього знов. (Возле ворот есть старая кирпичная будка для охранников. Это ясно!.. Недалеко от будки мы нашли следы, которые приходят из леса, а потом в него возвращаются.)
«Вот оно! – Что-то щёлкнуло в мозгу Андрея. – Кажется, Вайпер нашёл то, что не давало покоя!»
- Следы свежие?
- Не больше суток. – Ответил Джагглер.
- Сколько было «гостей»?
- Двое вуйкив! То были наши з тобой коллеги, Анджей!
- Снайперы? С чего ты так решил, Збигнев?
- Мы пробегли по тем следам до лесу. То тут… – Он начертил на своём «плане» волнистую линию. – Од будки метрив двешти…
Он поднял голову и посмотрел Андрею в глаза:
- Ты розумеешь, Чиф, звидкы тут така тыша? (Ты понимаешь, Чиф, почему тут такая тишина?)
- Я уже целый час пытаюсь это понять.
- От и я теж нэ мав тямы… (Вот и я тоже на понимал…)
- Что вы нашли, Вайпер?
- Те застрельцы у лесе постреляли усех псов… (Те стрелки в лесу перестреляли всех собак…)
- Что за собаки, сержант?
- «Оборотни»… Здычалы домашни псы. («Оборотни»… Одичавшие домашние собаки.)
- Это точно были «оборотни», Збигнев?
- На едном я бачыв старый шыйнык из скуры. (На одном я видел старый кожаный ошейник.)
- Большая стая?
- Шешнадцать псов. (Шестнадцать собак.)
Вайпер разжал кулак и в призрачном лунном свете на его ладони сверкнули латунными боками четыре гильзы калибра 9 миллиметров…
- Хре-но-во! – Протянул шёпотом Андрей.
- Бардзо погано, Анджей! Тому цо йих постреляли у лоб чы ухо. Усех до едного!.. (Очень плохо, Андрей! Потому, что их застрелили в лоб или ухо. Всех до единого!)
- Думаешь, здесь искала место для «лёжки» снайперская пара?
- Так! И те снайперисты, вельмы добже зготовлены! (Да! И эти снайперы очень хорошо подготовлены!)
- Похоже на то…
Кто как не эти двое, Чиф и Вайпер, понимали, какую подготовку должны были пройти эти неизвестные снайперы, и какого уровня они сумели достичь!
Обезвредить нескольких собак...
Когда снайпер «работает» по группе людей – это всегда проще. Человеку, для осмысления происходящего требуется время, не много, 2-3 секунды, чтобы понять, что его товарища подстрелили. Секунды! Которых достаточно для снайпера, чтобы «снять» и второго, и третьего, а иногда и четвёртого… Собака же реагирует на смерть сородича мгновенно, потому, что живет инстинктами, потому, что не думает, как человек, потому и не «тормозит», а сразу бросается в сторону…
Это если домашняя, сытая собака или волк. Тогда всё правильно.
Волчья стая, на самом деле, для человека, особенно вооружённого, не опасна, если только он не вторгся на территорию самки, которая охраняет своих щенков. Волк знает человека и боится его, как и любая другая лесная живность. И он знает, что такое выстрел! Волчья стая никогда не бросится на человека с ружьём, даже если очень оголодала.
Намного хуже дело обстоит с «оборотнями». Вот кого по-настоящему нужно опасаться в лесу!.. Они, как правило, появляются там, где люди, вследствие обстоятельств, покидают свои дома. Война, землетрясение, наводнение, лесные пожары – всё это «родители» «оборотней». Домашние собаки сбиваются в стаи, иногда очень большие, дичают в лесах, и начинают охотится… И им всё равно на кого! Если волки – «санитары» леса, то «оборотни» – те браконьеры, которые истребляют на своём пути всё, что движется!.. И самое страшное, что они знают человека, и совершенно не боятся ни его самого, ни выстрела из его ружья! Эти монстры, которые когда-то были покладистыми домашними сторожами и даже охотниками, бросаются в атаку на человека, совершенно не обращая внимания на его выстрелы и на своих павших товарищей! Они, как обкурившиеся анаши афганские «духи», «идут в полный рост на пулемёты», с одной целью – загрызть!..
Положить точными выстрелами в лоб или ухо ночью, в снегопад, шестнадцать «оборотней», для которых и день-то не помеха, а уж ночь самое раздолье – это очень высокий класс! Суметь сориентироваться, достать пистолеты, потому что на короткой дистанции винтовка только мешает, разобрать цели за считанные секунды, и отработать на одном дыхании вдвоём, из пистолетов, по таким не статичным целям – такому учатся годами! Такие снайперские пары в любой армии мира в прямом смысле слова «на вес золота»…
- Где они пытались, устроит «лёжку», Збигнев? Я же знаю, что ты её нашёл!
- То так, знайшов… – Он обернулся и показал на один из тех корпусов, которые «прочёсывали» они с Джагглером. – У другому цеху… На пеньчом поверху… (Это так, нашёл… Во втором цеху… На пятом этаже…)
- Что там?
- Йоны не дуже сторожились. Чекали два-три часа, потим звернулись до лесу. (Они не очень сильно прятались. Ждали два-три часа, потом вернулись в лес.)
- Почему два-три?
- Йоны смолили цыгарки! Шешчь скурков… (Они курили сигареты. Шесть окурков…)
Збигнев расстегнул маленький кармашек на своей куртке и достал два окурка.
- «Marlboro Medium»?
Андрей вертел в пальцах два закаменелых на морозе окурка. Он был настолько удивлён и поражён этим открытием, что его «операционная система» в голове дала сбой, и мысли неуправляемым табуном понеслись вскачь…
- Джагглер… Какие сигареты можно купить в Косово?
- Самые простые и вонючие. В основном болгарские или те, которые делают в Герцеговине. Да и то… Иногда по неделе приходится ждать пока из в магазин привезут!
- А такие?
- «Marlboro» с 90-го года даже в Белграде не найдёшь! Не то, что здесь в Косово.
- А в Албании?
- Врядли… Разве что кто-то из Греции привезёт… Но они севернее Тираны никогда не попадут – это точно!.. Да и дорогие они! Далеко не все албанцы могут себе позволить! «Marlboro» – это не сигареты, это статус…
- И это обычная, «красная» «Мальборка»… – Проговорил мысли вслух Андрей и взглянул на Осу. – А такую, «Медиум», с пониженным содержанием никотина, может потреблять только курильщик-эстет, который пытается бросить курить… Гурман от курения… Мать его! А ты говорил, Серый, что янкесов за жопу поймать не реально!
- Ну-у… Это ещё не американцы, командир! Это пока только окурки от довольно редких здесь сигарет… А в принципе… Их может курить кто угодно! И любой «ооновец», и любой наёмник… Их весь мир курит, командир!
- Чей наёмник может курить такие сигареты, Оса?
- Да хрен его разберёт! Поймаем – спросим!..
- Ну, да, спросим… Что видно из того окна, Вайпер?
Поляк хитро улыбнулся:
- Блокпост на выезде из Пьеча…
- Сколько отсюда до блокпоста, Збигнев?
- Ешли без дроги, напряму, то два и пу километри. Питон, из своею «Гекатою» зробив бы на раз!.. (Если не по дороге, а напрямую, то два с половиной километра. Питон со своей «Гекатой» сработал бы на раз!..)
- А вот это уже совсем интересно, мужики! – «Процессор» в голове Андрея «перезагрузился» и стал работать в обычном, нормальном режиме. – Значит так! Что мы имеем?.. Мы имеем снайперскую пару, причём очень высокого класса, которая приходит среди ночи на объёкт и организовывает там «лёжку», с которой, как на ладони, открывается блокпост «Голубых Касок». Находится на «лёжке» эта пара около трёх часов, ждёт чего-то и курит довольно дорогие, а для Косово так вообще экзотические, сигареты, и отслеживает блокпост Пьеча, примерно то время, которое идёт бой в Белайе… Возможно с «тяжёлой оптикой» типа «Гекаты», «Мак Милан» или нашей ВСК. И уходит, не сделав ни единого выстрела, но уничтожив стаю «оборотней», которые могли стать причиной их обнаружения… Вот говно-то какое!.. Мужики… Во что мы вляпались?
- Здаётся мне, что в какие-то политические разборки, Чиф… – Проговорил Водяной.
- А мне кажется, что здесь заваривается какая-то довольно серьёзная провокация… Только вот против кого? Сегодня «удвухсотили» восемь французов… Что дальше?
Ответом было молчание. Никто не понимал, что здесь происходит.
- Ладно… Наша задача, в конце концов, «зачистить» этих неуловимых «кукушек», и мы постараемся это сделать…
Он посмотрел на своих уставших бойцов:
- А пока… Где можно на территории спрятать наш транспорт, так, чтобы его не нашли примерно неделю?
- Есть такое место, командир. – Проговорил Оса. – Подвальный склад. Там, видимо, когда-то цемент хранили, а теперь пусто. Но есть приличный подъезд для машин и железные ворота.
- Показывай.
Через пять минут обе машины и вся группа спустились в подвал.
- 21.30. – Андрей посмотрел на часы. – Отдыхаем до 5.00. В Белайе сейчас соваться нельзя… Да и информация кое-какая должна поступить…
Он посмотрел на Горе и Джагглера. Эти двое устали за сегодня больше всех:
- Вадим, Богуслав. В караул до 23.00…
- Есть! – Бойцы вышли за ворота и разошлись в разные стороны.
- …С 23.00 до 1.00 – Вайпер, Гранд. С 1.00 до 3.00 – Водяной, Задира. С 3.00 до подъёма – Тень, Оса…
- Есть!
- Всё! Всем отдыхать, группа! Завтра нам понадобятся наши ноги…

Часть третья
Бункер

* * *
Апрель 2000 г. Косово.
Высоки Дечаны.

…К деревне Белайе они вышли только к 10.30. И повалились на подтаявший снег. Весна всё же начинала брать своё и постепенно вступать в свои законные права. Сыпавший почти сутки снег, был в этом году, наверное, уже последним. А теперь… За ночь, которую они провели на старом цементном заводе в подвале старого склада, мороз ушел и температура поднялась выше «нуля». А утром, когда они уже довольно много отмахали по, начавшему таять, снегу, выглянуло солнце. Впервые, за этих несколько дней. И тут же снег как-то посерел, скукожился, и потёк весенними ручьями… Идти стало гораздо сложнее. Ноги, проламывая тонкую корочку льда на снегу, проваливались в густую, пока ещё, вязкую грязь. Теперь их «берцы» весили кэгэ по пять, каждый…
Андрей решил повести группу по тем следам, которые нашёл вчера Вайпер:
«Что искать и где – мы пока не знаем. Паук молчит. А тут нормальный след. Куда-то же они отходили, эти стрелки! Куда? Да хрен его знает! Может в Белайе, а может совсем в другую сторону! Тогда мы просто обязаны узнать в какую! Пока ещё весь снег не сошёл…»
Следы вели в Белайе. Они прошли этих двадцать с лишним километров и Андрей уже совсем, было, собрался повести группу дальше, в деревню, когда Оса протянул ему «переговорник» рации:
- Паук на связи.
- Чиф Пауку! – Проговорил Андрей и подал знак группе остановиться.
- Ты заранее знал, что ищешь, Чиф?
- Есть информация?
- Есть… – Пауза продлилась секунд пять. – Мы нашли кое-какие документы, а сегодня утром, с помощью тех документов, нашли и человека… Он воевал в Народной Освободительной Армии Тито …
- Ясно!
- В Высоких Дечанах, в 43-ем, немцы строили какой-то укреплённый и хорошо замаскированный бункер. Этот старый партизан рассказал, что в те годы поговаривали даже о том, что здесь строят ещё одну, «балканскую» ставку фюрера…
- Ясно… Как найти это место?
- Здесь сложнее… Координаты места он не знает. Знает только, что у немцев была хорошо охраняемая дорога от деревни Дечаны куда-то в горы… Это всё, Чиф!
- Это уже кое-что, Паук! Будем искать!
- Предполагаешь, что…
- Один из основных вариантов. Надо проверять!
- Добро… Конец связи!
- Отбой! – Проговорил Чиф.
То, что рассказал ему генерал, в корне меняло всё. И… Андрей немного слукавил, сказав, что розыск бункера был в его плане одним из вариантов – о существовании бункера он даже не догадывался! Какие уж тут варианты?..
- Привал, группа. Можно «заправиться». – Им всем нужно было поесть, потому что такие марш-броски, по горам, да в слякоть, выматывали силы даже у опытных и проверенных бойцов. – И будем думать, по ходу дела…
Разведчики разломили плитки горького шоколада из своих НЗ и собрались вокруг Чифа, отслеживая, краем глаза, свои «бутылки».
- Есть информация, мужики… Но сначала… Джагглер, куда уходят следы?
- К южной оконечности деревни, туда, где был бой с «Касками».
- Ясно… Значит так! В Белайе не идём… Там нам уже делать нечего, да и на «ооновский» патруль можно нарваться, а они сейчас злые и могут начать стрелять не спросив фамилии…
Он откусил небольшой кусочек шоколада, прожевал и проглотил. Всё это время разведчики ждали продолжения, не проронив ни слова.
- …Информация такая… По поводу старого цементного завода в Бело Поле… Во время войны, по слухам, немцы где-то здесь, в горах, строили бункер. «Балканскую» ставку Гитлера…
- Фью-и-и-у-у! – Присвистнул Водяной.
- Точных координат нет. Их не нашли. Как нет и полной уверенности в том, что этот бункер вообще существовал. Возможно, что строили что-то совсем другое…
- Но есть цементный завод на восемь БСУ! – Проговорил Задира.
- И есть, в пяти-шести километрах, город Пьеч, в котором заканчивается железнодорожное полотно – конечная станция! – Добавил Оса.
- Да и сам завод, судя по остаткам от производства и размерам складов, работал в своё время, довольно интенсивно! – Завершил Гранд.
- Вот! – Андрей обвёл всех взглядом. – И я о том же!.. Ветка, по которой можно доставлять арматуру и цемент вагонами, и огромный, работавший некогда довольно интенсивно, цемзавод! Выводы?!
- Строили что-то «фрицы», строили! Только вот что? И где? – Выразил общее мнение Водяной.
- Что и где?.. – Медленно проговорил Андрей. – Задачка… Неизвестно что и неизвестно где… Бегать по горам в поисках этого «Чего-то», словно ищейки, смысла нет – можем просто не найти. Значит, будем думать…
Они жевали свой шоколад, погрузившись в мысли.
- Кто-то из нас хоть что-нибудь понимает в строительстве? – Спросил Андрей.
- Я год после армейки на стройке каменщиком проработал, пока в Легион не подался… – Прогудел Гранд. – Кое-что ещё помню…
- Так, Лёша!.. Сколько может застывать готовый раствор?
- По-разному… Если сам приготовишь, погуще, для кирпичной кладки, то сутки. А тот, который нам «КАМАЗы» – «миксеры» привозили, когда опалубку заливали, то не меньше трёх-четырёх суток, да и то сырой ещё был…
- Так… Значит, в среднем, двое суток…
- Ну, примерно…
- Но немцы всегда строили основательно, а если объект был такой важности, то и цемент на него шёл самый лучший! Так?
- Не ниже «Марки 600»! – Согласился Гранд. – Типа «Портлан»… Но этот застывает намного быстрее!
- Сколько?
- Около суток, Чиф.
- Значит, сутки!
Он потёр ладонью лоб.
- Как его отсюда доставляли?
- Если без гравия, то можно прямо в цистерну заливать. Только потом обязательно её замыть, чтобы остатки не застыли…
- Вот! Вот, мужики! – Андрей посмотрел на своих разведчиков. – Им рядом с дорогой нужна была вода в большом количестве!
- Здесь есть река, командир – Дечаньська Быстрица. – Подал голос Джагглер. – Мы до неё немного не дошли, она по ту сторону Белайе.
- Отлично!.. По поступившей информации, где-то, от деревни Дечаны, в те годы в горы уходила дорога, которую немцы очень здорово охраняли…
- Чиф. – Опять заговорил Джагглер. – Белайе с этой стороны гор последняя деревня. Дальше ничего нет. Ближайшая деревня Кучиштэ находится по ту сторону хребта, на севере, километрах в пятидесяти, столько же и до Хоти – эта тоже с той стороны, но западнее…
- А на юге?
- Километрах в двадцати. Маленький посёлок Жаник, меньше, чем Бело Поле. Он тоже на реке – Ереник… Все остальные деревни и посёлки находятся на дороге «Пьеч – Даковица»…
- Такое ощущение, что мы здесь в этой Белайе, что у негра в заднице – пустынно, но воняет… – Проговорил Задира.
Но Андрей оставил это замечание без ответа.
- …Значит, если эта дорога и есть, то по ней всё равно никто не ездил, потому что некуда? Так?
- Так, командир.
- Это именно то, что нам нужно, мужики!
- Значит надо искать эту потерянную дорогу, и искать вблизи этой Быстрицы! – Подвёл итог Тень.
- Слушай, ком… – Водяного явно мучил какой-то вопрос.
- Что, Паша?
- Если тут действительно строили ставку Гитлера, а не что-нибудь другое, как бы он в этот бункер добирался? – Водяной говорил медленно, растягивая слова, словно ещё и сам не знал, что хочет спросить. – На «колёсах» его не повезли бы – это точно!.. В вагоне? Тогда из Пьеча снова на «колёсах»…
В этот момент глаза Андрея засветились каким-то внутренним огнём:
- Правильно! Молодец, Пашка! – Он хлопнул своего друга по плечу. – Надо искать ровную площадку, на которой мог бы приземлиться транспортный самолёт тех лет!
- Ага! Где ты здесь, в горах найдёшь площадку под аэродром? – Скепсис Задиры был понятен. – Такая площадка и на равнине-то не всегда есть.
- Клим. Переключись немного со дня сегодняшнего на полвека назад! Самолёты тех лет были не скоростные. И полоса для взлёта-посадки им требовалась куда как короче, чем для современных самолётов! А аэродром совершенно необязателен! Это же не Берлинский аэропорт! Здесь должно быть место максимум на два самолёта! Понимаешь? А пару таких ангаров для немцев в те годы соорудить было не так-то уж и сложно, благо дармовой рабочей силы «море»! Взорвать в скале пещеру направленным взрывом, расчистить, забетонировать и замаскировать… В Альпах они такой фокус устроили!
- Ты считаешь, что это возможно, ком?
- Абсолютно!
- Тогда надо искать, Андрюха!
- Будем искать!
Андрей даже воспрял духом. Ну как же! Теперь, если сведения, которые дал генералу старый югославский партизан верны, хотя бы на половину, то найти старый немецкий бункер для таких профи не проблема, а всего лишь дело времени и техники. А там, кто знает?..
Андрей взглянул на часы и сказал:
- Время 10.50… Задача!.. Выйти к Дечаньской Быстрице и попытаться найти старую дорогу в горы… Мужики! Предельное внимание и осторожность! Возможно, этот мифический бункер существует на самом деле, а если это так, то лучшего места, чтобы организовать там свой лагерь, для наших «современных партизан» просто не придумаешь! А если там есть всё то, о чём мы говорили, то вот вам идеальное место и для машин, и для парочки десятков бойцов! Пустынно, просторно, сухо и тепло!
- Ясное дело… – Проговорил себе под нос Водяной. – Особенно зимой. Они появились здесь больше месяца назад, когда морозы были…
- Правильно, Паша! И ещё! Если наши расчёты по поводу застывания бетона верны, то бункер этот может быть совсем недалеко. Двадцать-тридцать кэмэ. А может и ближе! Что косвенно, конечно, но подтверждается той снайперской парой, которая ходила в Бело Поле. Следов машин нет, но ведь куда-то, же они шли. А раз шли пешком, значит не очень далеко! Если это янкесы, то они особенно утруждать ноги не любят! Всё может оказаться гораздо ближе! Жаль, мы не успели пока снег лежал, а то по следам пробежались бы… Задача ясна?
- Так точно!
- Головной дозор Задира и Водяной.
- Есть!
- Повнимательнее, мужики! Здесь для нас могут быть и растяжки понаставлены, да и посты охранения и дозоры тоже есть наверняка. Идёте медленно, но уверенно… Главное ничего не пропустить, иначе вляпаемся в дерьмо по самые уши!
- Сделаем!
- Удаление двести метров! Вперёд!
Он посмотрел, как ушли в головной дозор его друзья и продолжил:
- Боковые дозоры: Тень справа, Горе слева. Удаление пятьдесят метров. Вперёд!
- Есть!..
- Гранд, ты в хвосте группы. Удаление – 50.
- Есть!
- Остальные со мной! – Он посмотрел на оставшихся Осу, Вайпера и Джагглера. – Всем! «Фальконы» на приём и полное молчание! Всё! Начали работу!
Они от дома к дому, от угла к углу, от забора к забору, пересекли Белайе, правда,  один раз, едва не столкнувшись, нос к носу с ооновским патрулём, и пошли на северо-восток, в поисках пресловутого старого немецкого бункера.
Пересечь Дечаньску Быстрицу, которая неслась с гор довольно бурным потоком, оказалось не таким уж и простым делом. Моста, в ближайшей, обозримой перспективе, небыло. Андрей остановил группу и подозвал к себе Джагглера.
- Как перейти на ту сторону, Богуслав.
- Я пока ещё не знаю, Чиф. – Серб задумался.
Он пытался сейчас применить к делу свои знания «местного жителя».
- Вообще-то сербы, живущие на берегах таких рек, почти всегда сооружали небольшие дамбы или делали запруды.
- А какой смысл?
- Здесь водится форель, командир… – Улыбнулся в ответ Богуслав. – Без запруд её не поймать! Нет, можно, конечно! Но, если её ловить не одну-две, а десять-пятнадцать, и возить в город на продажу, то рыба становится для селянина довольно большим подспорьем в хозяйстве…
- Ясно!.. «Глаз»! – Вызвал Андрей свой головной дозор по «Фалькону».
- На приёме!
- Идём вверх! Искать дамбу!
- Принял!
Они прошли вдоль водного потока ещё километра три, когда наушник прошипел:
- Пш-пш! Пш-пш-пш!
«Стой! Командир ко мне!»
Что-то впереди привлекло внимание дозора, и они вызывали Андрея посмотреть и посоветоваться.
- Что тут? – Спросил он, приблизившись к своим разведчикам, хотя уже и сам понял причину вызова.
Здесь было небольшое довольно ровное место, каких в горах бывает немало, не всё ж одни уклоны, по которому река текла быстро, но без бурунов и всплесков воды. Кто-то, когда-то, но явно не в последние несколько десятков лет, перегородил здесь Дечаньску Быстрицу. Богуслав был прав – это была заботливо сооружённая дамба. Но какая! Таких им не доводилось видеть ещё ни разу!..
Сдержать поток горной реки намного сложнее, чем равнинной. На равнине строить дамбы и перегораживать реку проще потому, что есть куда разлиться воде, есть, где устроить водохранилище. А как быть в горах, чтобы вода не снесла своим напором то, что ты построил. Сербы нашли решение… Это была не дамба, в полном смысле слова – это был скорее мост. Посреди водного потока были возведены два каменных «быка», уж как их удалось здесь соорудить было абсолютной загадкой, метра по три в длину, по два в ширину, и на столько они же возвышавшиеся над водой. Теперь река была разделена на три трёхметровые части! «Быки» были соединены между собой поверху довольно толстыми квадратными деревянными брусьями. Хочешь ловить форель? Возьми напарника, четырёхметровую сеть-«путанку», прикрепи её на манер транспаранта к двум трёхметровым жердям и опускай этот «транспарант» с двух «быков» в воду. А потом только выпутывай из сети рыбу… Соединение же дамбы с берегами… На противоположный берег перехода небыло. То ли сломали его, то ли вовсе не строили за ненадобностью, а вот на берег, где находилась группа Чифа… Прямо над загнанным в трёхметровый коридор потоком, была сооружена деревянная мельница, с деревянным же колесом, двигавшимся водой и крутившим жернова где-то внутри…
- Я думал, что такое теперь можно увидеть только на старых картинах или в кино… – Прошептал Андрей, обращаясь к Водяному.
- Я, если честно, тоже…
- Надо проверить мельницу… А там уже и перепрыгнуть можно если что – три метра не пятнадцать…
- Сделаем.
- Подожди. – Андрей включил свой «Фалькон» в режим передачи и скомандовал. – Все ко мне!
Через две ми нуты, когда вся группа собралась в ближайших кустах и заняла круговую оборону, Андрей толкнул Водяного в плечо:
- Давай! Только не торопись!
- Нормально будет!
Павел, пригибаясь к земле, «проскользнул» к двери мельницы и замер около неё на несколько долгих секунд.
«Что он там возится! – Подумал Чиф. – Наверное, нашёл что-то! Иначе Пашка времени терять бы не стал понапрасну…»
А Водяной, тем временем, стоял у двери на коленях уже третью минуту… Вот, наконец, он легонько, всего на несколько сантиметров, приоткрыл тяжёлую дверь, заглянул в щёлку одним глазом, затем открыл её пошире, но только так, чтобы суметь «просочиться» на мельницу, встал с колена и шагнул во внутрь, показав при этом два пальца левой руки.
«Твою мать! На самом входе два «сюрприза»?! Потому и следов сюда нет! Да и вон та ямка, перед самой дверью, если честно, очень похожа на старую воронку от «противопехотки»…»
На мосту Водяной появился только через пять минут. И опять поднял вверх два пальца…
Ожидание затягивалось… Павел продвигался очень медленно, то и дело вставая на колени… И наконец, у самого края дальнего «быка» замер в напряжённой позе, стоя на одном колене и прицеливаясь в кусты.
- Пш-пш-пш! – Прошипел наушник –  «Чисто!».
Андрей махнул рукой, давая приказ всей группе к началу движения, и вслед за Осой вбежал внутрь старой мельницы. Эх! Если бы было тогда время осмотреть на весь этот «механизм» и поудивляться! Но даже бросив мимолётный взгляд по сторонам, на большие, основательно отшлифованные каменные «блины», которые и были жерновами, на довольно замысловатый механизм деревянного(!) редуктора, который теперь был сломан и не крутил жернова, на всю окружающую обстановку он понял, что мельницу эту строили никак не меньше сотни лет назад! А значит и всю дамбу…
«Старина-то какая!..»
Но задумываться над этим и тем более устраивать «экскурсионный осмотр» времени небыло…
Он приблизился к Водяному и заговорил тихо:
- Что нашёл?
- Перед входом растяжка. «Свежая»… – Павел говорил, глядя, тем временем, на противоположный берег. – Дверь была заблокирована «на открывание». И тоже «свежак»… Внутри нашёл две «противопехотки». Нажимные. Но не мощные. Типа тех «лепестков» , которые за Речкой рассыпали по тропам… Ну и на самом мосту ещё парочку таких же…
- Шесть ловушек на пятнадцать метров?
Павел кивнул головой:
- Кто-то здесь очень не хочет, чтобы этой переправой пользовались и взрывать её тоже не хочет, потому что другой, скорее всего, поблизости нет… Очень неплохой переходик через реку для «бесколёсой пехоты», тихий и «уютный»…
- Похоже… Что думаешь?
- Думаю, как бы на том бережку ещё парочки «лепестков» не нашлось и камешком бросать нельзя – взрыв выдаст…
- Надо проверять, Паша, и идти дальше…
- Да знаю я, командир!.. Потому и сижу здесь, как попугай на жёрдочке на всеобщем обозрении, к берегу присматриваюсь… Пока ничего похожего на увидел… Пока…
- Надо идти…
- Ладно!.. Я прыгну сейчас, а вы меня подстрахуйте, когда уже там буду – как бы тут ещё и наблюдателей с «оптикой» не обнаружилось…
Водяной привстал с колена, отошёл на несколько метров назад, разбежался и, мощно оттолкнувшись от самого края моста, прыгнул на противоположный берег. Он коснулся камней берега в полуметре от воды, сделал кувырок и встал на одно колено. В руках его уже была автоматическая винтовка, которой он опять нацелился на кусты, в ожидании выстрелов…
Тишина не нарушилась… Только бормотание Быстрицы в потоке, да небольшое шуршание ветра в ветках кустарника.
«Или охраны нет. – Подумал Андрей. – Или они выжидают, пока вся группа будет на берегу, чтобы потом прижать её к реке…»
Водяной подождал полминуты и, больше не теряя времени, стал внимательным взглядом осматривать берег и кусты. Он продвигался довольно быстро, хотя со стороны казалось, что он замер и ничего не делает… Вот он скрылся в кустах и…
- Пш-пш-пш! – Прошипел наушник.
«Всё! «Поехали» на ту сторону!..»
Андрей подал сигнал, пропустил впереди себя Задиру и прыгнул с моста на берег третьим… Через две минуты уже вся группа собралась в кустах, в которые ещё совсем недавно первым «нырнул» Водяной.
- Тут есть кое-что, Чиф… – Прошептал он на ухо Андрея и потянул за собой.
В десяти метрах от берега, в довольно густом кустарнике лежала довольно неохотно замаскированная четырёхметровая лестница…
- Вот так они и перебираются на дамбу, кэп… Туда идут – лестница на мельнице лежит, перебрались обратно – здесь, в кустиках…
- Значит, та снайперская пара уже перебралась на эту сторону и потопала куда-то в горы… Куда?
- Найдём! Главное, что мы у них на хвосте повисли!
- Они могут свои «лепестки» и по дороге разбрасывать, Паша.
- Могут. – Согласился Водяной. – Но не будут.
- Почему?
- Потому, что самонадеянные мудаки!.. И потому, что даже на берегу ни одного не оставили!.. Либо они у этих красавцев закончились, либо они свято верят в то, что нарвавшись на «сюрпризы» на мельнице и на дамбе, дальше никто не пойдёт…
- Может быть… Но ты не особенно-то надейся на их дебильность, прапорщик! У них тоже хорошие спецы есть! Может они так на психологии играют – «Если здесь нет, то дальше ничего не будет!»… Может и должно быть! По всем канонам!
- Да ладно… Знаю!..
- Всё! Закончили трёп! Группа! Разобраться согласно боевым номерам! Начинаем движение!..

* * *
Апрель 2000 г. Горы Высоки Дечаны.
«Аэродром»…

…По каким признакам в этом месиве снега и грязи находил Водяной следы, и находил ли их вообще, было неизвестно, но зато было заметно другое – группа, хоть и, петляя немного, но шла, ведомая им и Задирой, довольно споро и в совершенно определённом направлении – разведчики Чифа знали свое дело…
Солнце светило вовсю, улыбаясь с высокого, голубого неба девяти взрослым мужчинам с суровыми лицами и обвешенными оружием. Казалось, что даже, невесть откуда появившиеся, воробьи, чирикая на ветках кустов и деревьев, смеялись над их потугами. Мол, куда же вы попёрлись, идиоты, в такую распутицу по горам лазать? Лучше бы дома сидели, радовались наконец-то наступившей весне и ждали, пока всё просохнет!..
Они прошли около десяти километров, выбиваясь из сил в уже основательно подтаявшей и раскисшей грязи, когда наушник Чифа опять прошипел сигнал внимания:
- Пш-пш! Пш-пш-пш!
Разведчикам опять требовался его командирский взгляд, а может и совет.
- Что тут у вас? – Спросил Андрей через две минуты, приблизившись к залёгшим в кустах Водяному и Задире.
- Дорога… Скорее всего, та, которую мы ищем…
Андрей посмотрел туда, куда показал рукой Павел и… Ничего не увидел.
- Где дорога, Водяной?
- Не ищи колею или асфальт, Андрюха. – Прошептал на ухо Задира. – Посмотри повнимательнее по сторонам.
«Да… Чё-то я… Какая на хрен дорога? Здесь же не ездил никто уже лет пятьдесят с гаком!.. Ну-ка, соберись, командир! А то так и до беды недалеко!..»
Он устал… Но ещё он понимал, что его люди устали ничуть не меньше его самого, выбились из сил, перетаскивая на своих берцах пудовые комли вязкой, липкой, как тесто, грязи, а к своей цели пока так и не приблизились… Андрей потёр кулаками покрасневшие глаза и стал внимательно всматриваться в ту сторону, которую указали разведчики. И увидел!..
Метрах в сорока от них, из-под таявшего сугроба проглядывал пень. Всего-то сантиметров на двадцать! Но… Пень этот был странным… Дерево, которое росло когда-то из этого пня, было сломано давным-давно и от него не осталось и следа, но странным было не это, а другое – над самым сугробом из пня торчал небольшой железный крюк. Проржавевший от времени, теперь он уже больше походил на ветку, но… Тем не менее – это был железный крюк!
Андрей с удивлением и немым вопросом взглянул на своих друзей.
- Наверное, сломанный столб колючего ограждения. – Ответил на немой вопрос Задира.
- Наверняка немецкая дорога. – Подтвердил Водяной. – Немцы вообще любили ограждать «колючкой» всё, что не попадя, а если этот объект, который они здесь строили, на самом деле был бункером, то тут и минные поля были на подступах и «колючка» с двух сторон и патрули с собаками за внешней стороной с интервалом прохождения в две минуты…
- А как же тогда маскировка с воздуха?
Андрей уже понял, что его друзья правы, но, на то он и был командиром, чтобы досконально убедиться в их правоте, задавая каверзные вопросы. Хотя, этот вопрос он задавал скорее самому себе.
- Деревья нависают над самой дорогой, ком. Посмотри. – Павел прочертил в воздухе некую кривую, которая повторяла контур старой дороги. – Здесь трудились инженеры знающие своё дело!.. Просеку, как это делают на лесозаготовках в Сибири или Белоруссии, здесь не прорубали, иначе с воздуха всё было бы, как на ладони. Здесь целенаправленно прореживали лес! Вырубали только молодые, низкие деревья и кустарник. И получилось, что дорога хоть и петляет по лесу, как-будто здесь бегал припадочный заяц, но она плотно замаскирована сверху кронами старых, высоких деревьев!.. М-да-а!.. Умели строить фрицы, что и говорить…
- Ну, а второй ряд колючки?
- Найдём, если поискать! Хотя я тебе даже так, «на глазок» могу сказать. Где она может быть…
Андрей посмотрел внимательно по сторонам и проговорил:
- Да и я тоже… Ты говорил, что на подступах могут быть минные поля, Паша?
- На сколько мне известно из истории, то у немцев система защиты важных и особо важных объектов даже была описана в отдельном «Уставе инженерных войск по возведению фортификационных сооружений», и защита таких объектов минными полями в этом уставе была прописана «красной ниткой».
- А немцы народ скрупулезный и дисциплинированный, как известно… – продолжил Андрей. – Тогда, прапорщик, на тебя вся надежда…
- Есть предложение, ком.
- Слушаю.
- Если наскочим на такое поле, то можем увязнуть надолго – немцы минировали очень хитроумно… Нужно выходить на дорогу…
- А если наскочим на наших «друзей»?
- Не думаю. Они провели свою последнюю операцию сутки назад. А судя по сообщениям Паука, наскоки происходят не чаще, чем раз в неделю… Снайперская пара, которая ходила в Бело Поле, наверняка для того, чтобы отследить движения «Касок» на блокпосту, возвращалась пешком, и «упарилась» не меньше нашего… Так что… Они сейчас либо отдыхают где-нибудь, либо встретились с основной группой «партизан» и подались всем скопом подальше отсюда… В Высоки Дечаны или даже в Чёрны Горы, чтобы отсидеться и перевести дух…
- И подготовиться к очередной пакости. – Подвёл итог Задира.
- Добро… – Ответил Андрей, оценив все «за» и «против» и взглянув на часы. – Время 14.50… Выходим на «дорогу»…
«Через час сеанс связи с Пауком, а докладывать нечего… Дорога? Но это вовсе не значит, что «партизаны» обязательно должны были быть именно здесь где-нибудь, поблизости… Мало ли за ту войну дорог, бункеров, и других режимных объектов было построено немцами? Да хоть тот же самый бункер фюрера в лесах под Винницей, «ставка на Восточном Фронте»! Как он там назывался, «Вервольф», что ли или ещё как-то? Ну и что? Нашли, взорвали на хрен, и всё! Кто туда теперь ездит?!. Да и не нашли мы пока «свой» бункер, и не известно, найдём ли… Может эта дорога вообще к какому-нибудь карьеру по добыче гранита ведёт… Ладно! Время ещё есть… За этот час может ещё что и прояснится…»
…Дорога шла вверх довольно круто, но идти группе, тем не менее, стало намного легче. Теперь они выбрались из долины и шли по старому хвойному лесу. Старая хвоя, которая годами и десятилетиями осыпалась здесь с елей и сосен настелила на земле довольно толстый, упругий ковёр. Под ногами пружинили старые пожелтевшие иголки и недавно упавшие, пока ещё зелёные, попадались небольшие шишки, а в кое-каких местах проглядывали на камнях островки мха. Грязи, ту, которую они «месили» ногами ещё насколько часов назад, переправившись через реку здесь почти небыло… Теперь Андрей «отпустил» свой дозор на расстояние «визуального контакта», на всякий случай, и они уже несколько раз припадали на одно колено с винтовками наизготовку, остановленные жестом «Внимание!», а потом… Потом Андрей понял причину этих коротких остановок. Белки! Серые, довольно крупные, с красивыми пушистыми хвостами, вздыбившимися кверху, они сновали по лесу одна за другой по каким-то своим, беличьим делам.
«Белки здесь не пуганные, людей особенно не боятся – значит, места тихие и глухие… – Подумал он тогда. – Значит сюда редко кто забирается в этот медвежий угол… Или не успели испугаться… Тогда это намного хуже… Значит те, кого эти пушистики «не успели испугаться» – профессионалы, которые умеют передвигаться по лесу так, чтобы не пугать его население… Два варианта, а какой из них правильный? Узнаешь только тогда, когда дойдёшь до крайней точки «своего пути»… Или не успеешь узнать, потому, что тебя тот профессионал остановит своей пулей… Бля! Да что же это такое-то, мать его! Что за мысли, бля в голову лезут уже неделю?! Откуда? И Клим, вон, тоже говорит, что чуйка какая-то в башке вертится… Нет! Собраться надо, капитан! А то так и до беды недалеко… Всё! О деле думать! Думать о деле!..»
Андрей посмотрел на часы – 15.50. До сеанса связи с Жерарди оставалось десять минут. Он совсем уже собрался, было, объявить привал, дать бойцам поесть и отдохнуть, когда, нарушая приказ, в радиоэфир вышел Задира:
- Всем стой! Готовность «Ноль!»! Вызываю Чифа!
Прозвучало это, как гром среди ясного неба! И имело эффект разорвавшейся гранаты! Все, включая и Андрея, упали на мягкий хвойный ковёр там, где находились в эту секунду, всю вторую и третью секунды они отползали к ближайшим укрытиям, кто какое нашёл поблизости – ствол дерева, пень, большая кочка, камень – и затем замерли, напряжённо ощетинившись автоматными стволами…
Филин подождал две минуты, «контрольное время», и прямо так, на животе, по-пластунски, пополз к своему разведдозору. Двести метров по-пластунски… Кто-нибудь пробовал? Да ничего особенного! Минута с небольшим!..
Водяной и Задира ожидали его, «заняв оборону» за толстыми стволами двух старых сосен.
- Что? – Спросил он одними губами, не издав при этом не звука.
Ответом была «распальцовка» Водяного…
Как это ни странно, но Андрей начинал свою службу тогда, когда горбачёвская «Перестройка» уже вовсю катила по стране. И к тому времени, к 88-му, уже начинал зацветать махровым цветом рэкет. Но!.. Это только к «лихим» 90-ым годам в этот «бизнес» пришли бандитские группировки «отморозков», спортсменов-неудачников из ударных видов спорта, у которых, на самом деле, небыло никаких спортивных талантов, но были годы тренировок за плечами и напрочь отбитые мозги спортсменами талантливыми. Такие «кадры» были, как правило, очень амбициозны и считали, что судьи с ними обошлись несправедливо. И уходили из «большого спорта» в «большой рэкет». Но это было позже. А в начале, в 85-ом, была большая амнистия в честь 40-летия победы в Великой Отечественной. Тогда на свободу вышло огромное количество воров. Не убийц, насильников и грабителей, пользовавшихся, в своём промысле, оружием, а именно Воров – «форточников», «майданщиков» и «поездых», «медвежатников», исчезающих, как класс «вид» воровского мира, и «щипачей». Ну, и ещё «фармазонщики» и «шпилевые», конечно!.. Про «форточников» и поездных – понятно. «Майданщики» крали чемоданы у зазевавшихся приезжих на вокзалах. «Медвежатники» – вскрывали сейфы, «фармазоны» – мошенничали, как могли, «шпилевые» – «шпилили» в карты на пляжах, в поездах и курортах охочих до лёгких денег «жирных тузов». А вот «щипачи»… Это была высшая «каста»… Они «щипали» по сумочкам и карманам в очередях и городском транспорте. И уважали их, в ихнем же мире больше всех!.. И все тогдашние «воры в законе», или почти все, начинали свои «карьеры» именно как «щипачи-карманники»… А главный «рабочий инструмент» для такого вора – его абсолютная выдержка, ведь порой им приходилось смотреть своей жертве прямо в глаза, делая вид, что ничего не происходит, и… Пальцы! Пальцы, которые должны были уметь «жить своей жизнью», чтобы кормить своего хозяина! Вот «щипачи» постоянно их и разминали своими «тренажёрами» – то спичечный коробок крутит между пальцами, без дела, то монетку, то сигаретку, то игральную карту, то чётки… Их руки никогда не находились в покое! А уж разговаривали они между собой, особенно, если «тёрки» эти были не особенно лицеприятны, на пятьдесят процентов руками! «Распальцовывали тему», так сказать… И было это в те времена «модно и круто», даже среди тех, кто к воровскому миру никаком боком не относился… Так жила вся страна!.. Вот и в армию это попало именно «оттуда»… Вообще-то «разговор пальцами» в узко-специфической спецназовское среде официально назывался «Жестово-символьная связь» (ЖСС), и основные, общепринятые жесты даже были описаны в специальной литературе «для служебного пользования» (ДСП). Но, термин ЖСС так и не прижился, а прижилась воровская «распальцовка»… «С волками жить – по волчьи выть»…
…Водяной с помощью нескольких жестов объяснил причину остановки группы, показав Андрею то, на что они «выскочили».
Три, совершенно, то есть абсолютно, аномальных предмета, которые даже своим видом вносили абсолютный, ненужный и неестественный резонанс в окружающую природную идиллию… Наследие прошлого…
«Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой»…
Прямо посреди леса стояла сторожевая будка!.. Старая, покосившаяся от времени и видно, что уже много лет необжитая, деревянная будка для часового… И два закрытых шлагбаума… Закрытых! Два шлагбаума!..
Андрей приблизился к своим разведчикам вплотную, нос к носу, ухо в ухо:
- Что думаешь?
- Хрень какая-то! Не пойму! – Ответил Водяной.
- На кой здесь этот перекрёсток?! – Подержал его Задира.
- Смотрели?
- Ещё нет. – Ответил Клим. – Ждали группу…
- Ясно…
Его разведчики поступили абсолютно правильно. Как настоящие профи своего дела! И это была не трусость. Да и можно было ли их, этих вояк, от плоти и крови, заподозрить в столь низменных чувствах! Да никогда! Это была абсолютно правильная тактика, для диверсантов! Сунься они вдвоём и попади в засаду – группа сразу же осталась бы без своих следопытов. Сразу!.. А любой, тот, конечно, кто хоть немного понимает в специфике, понимает и знает, что  группы разведчиков-диверсантов настолько малочисленны только потому, что каждый, повторюсь, КАЖДЫЙ, из её членов, ВАЖНОЕ ЗВЕНО! Здесь «слабых звеньев» просто не бывает! Потому, что каждому, в любом случае, хочется выжить!!! Поэтому её разведчики-следопыты должны быть не только профессионалами своего ремесла, но ещё и понимать, что от того выживут они или нет, зависят жизни ещё нескольких людей, твоих друзей-товарищей…
Андрей шепнул в микрофон своего «Фалькона»:
- Группе – «Ноль!». Все ко мне!
О том, что в лесу что-то произошло, не догадались, наверное, даже вездесущие белки… Но… Через две минуты Филин почувствовал некую ауру… Ауру мужского напряжения и готовности к действию – группа была рядом…
- Паша.
Водяной отвёл, наконец-то, взгляд от прицельной планки своей «австрийской невесты», видимо тоже почувствовал ту ауру и смог на секунду «расслабиться», и посмотрел в глаза Андрея.
- Надо посмотреть.
Водяной только кивнул головой и, в низком присяде, «пошёл на объект»…
Андрею, да и всем остальным, оставалось только смотреть за своим следопытом-минёром, который рисковал сейчас больше всех…
Секунды… Минуты…
«Что?!! – Орал Андрей мысленно. – Что ты там нашёл, прапорщик!!!»
Водяной сначала провёл какое-то время в покосившимся от времени «скворечнике» охраны, потом «проскользил» несколько метров по одной из «дорог» и подал знак. Сжатый кулак, указательный палец вверх и сразу книзу к земле – «Внимание! Один ко мне!».
«Клим не пойдёт! Нельзя ему!.. Что-то, бля…»
Андрей поднял руку и показал раскрытую ладонь, а затем ещё два пальца – «Седьмой!». «Седьмым» в его группе был Тень.
Как только Владимир приблизился, сторожась, к Водяному, тот сразу же отправил его с разведкой по одной из веток этой дороги, приказав не ходить дальше километра, а сам отправился по второй… Андрей видел, как его разведчики разбежались в разные стороны, и приготовился ждать.
«Что же он там нашёл, наш «водолаз»? – Мучился он мыслью первых пять минут. Через десять минут в Андрее начало расти беспокойство. – Вот же черти. Куда они запропастились? Пора на связь с Пауком выходить и нельзя – кто знает, что они там нашли? Ну! Ну же!!! Где вы, мужики?!.»
Ожидание затягивалось, и в душе Чифа всё сильнее и сильнее закипала тревога. С момента ухода разведчиков прошло уже пятнадцать минут, затем ещё пять… Он уже был готов отправить на их поиски Задиру и Горе, когда вдруг ожил наушник:
- Пш-пш, пш-пш! – И тут же ещё раз. – Пш-пш, пш-пш!
Только сейчас Андрей едва заметно вздохнул с облегчением – они оба, оба его разведчика, подали сигнал «Внимание! Я иду!».
Прошло ещё две минуты и две камуфлированные тени скользнули с дороги и упали радом с лейтенантом, переводя дыхание. В глазах обоих светился огонёк азарта, тот который бывает иногда у заядлого охотника, когда он преследует хорошую, жирную дичь.
- Что? – Андрей посмотрел на Павла с вопросом.
Но Водяной, шмыгнув носом, перевёл взгляд на Тень, мол, пусть сначала он докладывает. Владимир, более молодой и более азартный тут же и воспользовался предоставленной возможностью:
- Значит так… – Он как бы задумался на секунду с чего начать свой доклад, и стал говорить, захлёбываясь собственными словами. – Есть следы… Вверх, в горы…
- Володя, не торопись! – Улыбнулся Андрей. – Спокойнее!.. Что видел, что нашёл, до чего догадался?
«Старлей, комроты разведки. – Подумал тогда Чиф. – Награды имеет… А пацан пацаном!.. Его вперёд пустили поискать неизвестно чего, а он взял, да и нашёл! Теперь ему срочно хочется поделиться своей находкой!.. А ведь и я был точно таким же, в двадцать четыре-двадцать пять – резким, уверенным в себе и думающим что круче меня могут быть только варёные яйца, да и то не все… Ничего, нестрашно… Пусть Вовка порезвится пока молодой и здоровье позволяет – это не плохо и даже на пользу делу…»
- Короче так!..
Кузнецов-младший всё же был настоящим офицером, который умел обуздать, переполнявшие его эмоции. Он вздохнул глубоко, перевёл дыхание и заговорил более внятно:
- От будки в сторону гор ведут чёткие следы. Следы приходят с той стороны, куда ходил Водяной, и идут куда-то туда, вверх, к гряде… – Получив одобрительный кивок Павла, он приободрился и продолжил. – Следы свежие. Часов пять-шесть, не больше!.. Шла группа. Группа очень неоднородная и разномастная по своему составу…
- Поясни. – Это заявление очень заинтересовало Андрея.
- Сначала шла разведка. Головной дозор. Шли очень «умно»! По двум краям дороги, а это разлёт метров в пять, и с интервалом в столько же. Шли довольно быстро, но при этом осторожно – ширина шага не больше полуметра с упором на носок, а размер обуви у обоих около 43-го… Мужики с таким размером обуви имеют, обычно, около 180 роста и шаг около восьмидесяти-девяноста сантиметров. Значит, шли либо в полуприсяде, либо специально медленно, всматриваясь и вслушиваясь… Но то, что это профи – без вариантов!.. «Индейскому шагу» на носок, надо учиться специально и долго!.. Дальше… – Он задумался на секунду. – Дальше шла основная группа. Эти – «колхозники»! Шагали толпой, без порядка и строя, как кому в голову взбредёт! Натоптали, что стадо баранов на выпасе! Рыл двадцать, не меньше! Курили, жрали по дороге… Ещё и болтали во весь голос, наверное… Короче! Полные лопухи и придурки! Вот!..
Он достал из кармана какую-то промасленную бумажку, в которую явно заворачивали что-то жирное, домашнюю колбасу, копчёную рыбу или сало. И горсть окурков от самых дешёвых болгарских сигарет без фильтра «Шипка», что-то типа нашей «Примы» – такие же противные и вонючие.
- И ещё, командир! Это самое интересное! – Владимир абсолютно по-детски приберёг самое важное напоследок. – За «колхозом» опять шли профессионалы. Но эти, думаю, самые крутые, покруче своей собственной разведки будут!.. Шло четыре человека. След в след!..
- Почему четыре, Тень? – От весёлости Андрея в одну секунду не осталось и намёка. – Можешь пояснить?
- Я посмотрел глубину следа и рядом «поставил маленький эксперимент» – наступил насколько раз в одно и то же место… Такой след, какой оставил арьергард получается после четырёх нажатий…
- Ясно… Что ещё?
- Кто-то из них курит…
- И что? Бросает окурки так же, как и «колхозники»?
- Э не-ет! Этот курит, так же как и мы! И следов не оставляет!
- Но ты нашёл…
- Так точно!
Владимир извлёк из другого кармашка окурок и сгоревшую толстую «охотничью спичку», та, которая не намокает, не задувается ветром, зажигается от любого трения по чему-нибудь шершавому и горит довольно долго, благодаря нанесённому ни ней специальному химическому составу.
- Вот! – Подал он свои находки Чифу.
- Как нашёл, если говоришь, что умные и следов не оставляют?
- И на старуху бывает проруха… – Улыбнулся Тень. – Устал, наверное, этот курильщик… В одном месте оступился немного и сошёл с протоптанной «лыжни»… Я и пошарил руками вокруг – думал, может «сюрприз» заложили… На расстоянии вытянутой руки, под «ковёр» засунул…
- Какой руки?
- Левой. Причём, что интересно, не вперёд или назад запихивал, а строго вбок!  Значит, в правой руке было оружие и довольно тяжёлое, и он «ловил» равновесие!.. Вся эта группа ушла в сторону горной цепи утром, часов шесть назад, а может и больше…
- Правильно, старлей… Всё правильно…
Андрей смотрел на находку, которая теперь лежала на его ладони:
- Паша, что у тебя?
- По составу группы Тень уже всё сказал. Всё верно и я полностью подтверждаю. «Партизан» этих около взвода… Есть ещё кое-что, командир…
- Слушаю!
- Мы имеем дело с какой-то непонятной бандой башибузуков, но во всей этой толпе есть человек шесть-семь очень серьёзных кадров. Во-первых – двое разведчиков-следопытов, во-вторых – командир, который очень грамотно и умело организует все эти наскоки, и, в-третьих – две снайперские пары.
Эта новость была самой неприятной.
- Две, всё-таки… – Андрей посмотрел Павлу в глаза.
- Да, Чиф, две пары… Причём это не стрелок и корректировщик-дальномерщик, как обычно комплектуются такие пары – это два равноценных стрелка…
- Итого против нас играют четыре винтовки с оптикой…
- Хуже, капитан…
- Что нашёл, прапорщик?
- Наш курильщик, который ходил в Бело Поле на цемзавод… Он, в паре с ещё одним, протопал туда «тридцатник с лифуем», отбился от стаи «оборотней», полежал на промерзшем бетоне три часа, потом пробежался «тридцатник» обратно, заминировав по ходу дела переправу, и это ночью! И провернул это всё наш красавец за неполные сутки!..
- М-да… Серьёзный противник… – Андрей потёр лоб. – Почти с «нашим воспитанием». Тут и налегке-то по такой погоде, да в горах, да с «отдыхом» всего-то в три часа, тяжеловато будет. А парниша дальше пошёл…
-  Если бы… Он шёл не налегке, Андрюха…
Андрей придвинулся вплотную к Водяному, так, чтобы было слышно только им троим:
- Говори!
- На этом перекрёстке была снайперская засада из двух «лёжек», кэп… Первая, метрах в пятидесяти от «скворечника». Удобное такое местечко… Здесь кто-то отдыхал с милой такой, средней «американочкой»… Симпатичная винтовочка… «Barret М98», калибра 7.62…
- Самозарядная, автоматическая, магазин на 10 патронов. Десятикратный прицел «М3а «Ultra», эффективная дальность до 600 метров… – Андрей вспомнил ТТХ этой прекрасной винтовки. – Стояла на сошках?
- Правильно, ком! А её сошки, сам знаешь, ни с какой другой не спутаешь!
- Значит, отстрелялись в Белайе, прибежали сюда и залегли в засаду?
- Точно! Дальше они не ходили!
- А второе гнездо?
- Там была вторая, такая же, метрах в двадцати за спиной и левее, метров на пятьдесят… Грамотные, бля, суки! Если одного сделаешь, то второго на «хоп» просто не успеешь – и дальность другая, и разворачиваться придётся!.. Только...
- Паша, не тяни кота за яйца – времени нет! Что там?
- На вторую лёжку пришёл наш курильщик… Видать устал, потому и не заботился особенно о маскировке… Я его пукалку тоже по ямкам от сошек определил… – Он как-то странно взглянул на Андрея и сказал, наконец. – Серьёзная машинка… «Light Fifty»…
- А ты знаешь, прапорщик, что делали с теми гонцами в старину, которые приносили плохие вести?
- Иди в жопу, командир! – Деланно обиделся Водяной. – Я ему дело говорю, а он…
- Ладно… Значит, так! Что мы имеем? – Он посмотрел на своих разведчиков. – Мы имеем четырёх высококлассных стрелков с американскими винтовками. Троих с «оптикой» среднего калибра, которые используются в сецподразделениях США. И четвёртого… С довольно редкой даже в Штатах, современной автоматической, что очень важно, винтовкой «Barret M82A1», имеющая обиходное название в узких армейских кругах «Лёгкая «пятьдесят», под патрон «Brauning» 50-го калибра, то есть 12.7 миллиметров и эффективной дальностью стрельбы до двух кэмэшников! И из винтовочки этой можно почти со скоростью пулемёта прицельно отработать всю нашу группу, потому что у неё магазин на одиннадцать патронов!.. Веселее некуда! М-мать их!!!
- Этот парень отмахал в снегопад и распутицу больше шестидесяти кэмэ за неполные сутки с такой дурой за плечами и не стал отдыхать – он сменил в лёжке предыдущую снайперскую пару, провёл в ней со своим напарником около часа, и ушёл вслед за основным отрядом, как сказал Тень, «след в след»! И только один раз ошибся, когда оступился, маскируя окурок…
- Новоявленный «Джон Рэмбо» или новоявленный Терминатор?
- Не знаю, Чиф, не знаю… Может «нарик» законченный, а может и хуже – сидит на допингах, которые засекреченные биохимики «сооружают», а потом на таких, как мы опробуют… А может действительно суперпрофи! Но таких «кадров» во всём мире считанные единицы и про них все и всё знаю, потому что уникумы!.. У него слоновья выносливость и железные нервы, бля!.. Но он курит! Курит много, но по чуть-чуть – значит, пытается бросить. – Водяной протянул Андрею на своей раскрытой ладони два окурка в полсигареты и две сгоревшие «охотничьи» спички. – Это я нашёл на лёжке. Маскировал так же, как и тот, который нашёл Тень, под «ковёр»… «Marlboro Medium»… Такие сигареты ему надо где-то брать. А где?.. Судя по всему, курева ему хватит ещё дней на пять-шесть, а дальше он его будет искать! Потому что не бросит – «работа» у нас нервная… И не найдёт! А курильщик без сигарет нервничает и допускает ошибки, ком! На этом его можно поймать!.. Сейчас тут пусто. Они все ушли, Чиф… И ещё…
- Все ко мне! – Скомандовал Андрей в микрофон, не дав закончить Водяному.
Минута, и группа была в сборе.
- Мужики… Есть новости. – Он посмотрел на Павла. – Расскажи всё сначала. Потом ты, Володя…
Через три минуты последние разведданные были известны всем. Нет – это был не глупый поступок, а скорее наоборот – мудрый… Поступок человека, умудрённого опытом диверсионной жизни разведчика – кто-то, что-то, может вспомнить из своего личного опыта, да мало ли! И потом! В разведке всегда существовал негласный закон, что в «поиске» каждый член группы «имеет право голоса» – это вам не строевые части, здесь, если погибать, то всем!..
- Что думаем? – Задал он вопрос после доклада разведчиков.
- Слушай, ком… – Подал голос Оса. – Может я и не прав, но мне это напоминает то, как действовали «янки» за Речкой сразу после нашего вывода… Была группа суперспецов, человек шесть-семь, ну, может, до десяти, которые «рулили» толпой местных «добровольцев»-придурков… Набирали «стадо», рыл в тридцать-сорок и наскакивали на заставы в Бадахшане… Сами на рожон не лезут, а только «координируют», «секут» ситуацию, и отсиживаются где-нибудь в стороне поблизости… И отстреливают «комсостав» из «оптики»… У меня так двое друзей «легло» – комзаставы и «замкомразведки погранокруга» – вместе из «Бурсы» выпускались… А джигиты им пофигу – пушечное мясо! Таких придурков-фанатиков только свистни – очередь образуется…
Филин посмотрел на реакцию всей группы и понял по их реакции, что Сергей Кузнецов-старший «попал в яблочко».
- Похоже… Значит «янки»?
- Не знаю!.. – «Прорезался» Задира.
- Почему?
- А что мы имеем?! Набор окурков «Marlboro Medium» и следы от сошек американских снайперских винтовок? А ещё что?! Догадки и домыслы?! А если это вообще какие-нибудь «Гуси», которые «резвятся на просторе»?!
- Чьи «Гуси», кто им платит? – Спросил Андрей.
- А, скажем, ветераны хер знает чего, которым скучно сидеть дома, есть опыт, скажем, по «Буре в пустыне», есть обида на командование, и есть «баблосы» и море неистраченного адреналина!.. Как вам такой вариант?
- Почти реально, Клим… Но здесь не голливудское кино… «Light Fifty» даже за большие бабки в магазине не купишь… – Проговорил Водяной. – Да и управляться с этой «машинкой»… Я вот, например, знаю всего несколько человек, которые могут «работать» эффективно с такой «оптикой» – Питон, наш ком Чиф, и в моей «прошлой жизни» было ещё двое, которые «работали» с ВСК-74… Збигнев, вот ты, к примеру, смог бы сработать с такой «рушницей»?
- Только ежли буде бардзо валежно! То не моя зброя! (Только если станет очень тяжело! Это не моё оружие!)
- Вот! – Павел посмотрел на Задиру торжествующим взглядом. – Это говорит штатный снайпер группы!..
- Ладно! – Андрей прекратил этот спор. – Мысли?
- Это «америкосы»! – Сказал уверенно Оса.
- Почему?
- Такой подготовкой обладают, кроме наших и американцев, только английские SAS… Но такой фуйнёй им здесь страдать незачем, как и нашим… Да и сигаретки редкие…
- И это всё?
- …И редкое, специфическое оружие, управляться, с которым надо учиться не один год, тоже американское!.. Думается мне, что здесь бегает какая-то очень серьезная группа из Форт-Брэгга , о которой даже свои не знают! Ведь мы такие же! «Партизаны», бля!..
- Может быть, может быть… Павел! – Андрей вновь взглянул на Водяного. – Что ещё ты мне не успел доложит?
- Аэродром!
- Нашёл?!
- В двухстах метрах от «перекрёстка» лес заканчивается. Вернее, его в свое время «закончили»… Абсолютно ровная площадка, пятьсот в длину и двести в ширину… Котловина посреди гор, эллипс… Вполне хватало для посадки тогдашнего «транспортника»… Со всех сторон нависающие скалы… И…
- Что?
- Есть бетонные сооружения… Наши «партизаны» были именно там. По крайней мере, какое-то время! Следы…
- Ясно! Они могут сюда вернуться?
- Не знаю! Я пробежался только по краю… Но строили там основательно – это точно! И, скорее всего, там может быть заложена большая база… Боеприпасы, еда, медикаменты, НЗ… Да мало ли! Те же сигареты для нашего Терминатора! Но там, наверняка, есть где спрятаться и пересидеть какое-то время… Это всё!
Андрей взглянул на часы:
- Так! Время – 16.40… До «запасного времени связи» есть час десять минут… Водяной, Задира – в головной дозор! Остальным – по штатному расписанию! Надо в темпе проверить всю эту «канитель» с бункером и аэродромом… В темпе, мужики! Мы и так уже отстаём часов на семь… Дозор – вперёд! Удаление – визуальный контакт! – Он посмотрел вслед своим разведчикам и скомандовал. – Приготовились, группа! Вперёд!
Теперь уже у них была хоть какая-то определённость, а значит, и шанс на успех их миссии – «Влезь в шкуру врага, в его мысли, пойми его – тогда победишь»…
…Место для аэродрома было выбрано идеально! Горы. Вокруг одни только горы. И вдруг, в одном месте, гряда расступается, образуя небольшую котловину, похожую, если смотреть сверху, на блюдо под селёдку – почти правильный эллипс. И вода поблизости! Нет, это была не Дечаньська Быстрица, та река уходила в другую сторону от дороги, эта была неширокая, всего-то метра в два, небольшая, но довольно бурная горная речуха, скорее всего ее приток, которая выходила из-под скалы…
Сама же по себе котловина вызывала немое удивление… Словно у Господа Бога, в какой-то миг, возникло желание побыть архитектором. Он выбрал место, очертил контур, да и вырезал его каким-то небесным инструментом прямо в граните… По всему контуру этой «селёдочницы» отвесными стенами стояли скалы. Они возвышались над котловиной, словно высокие стенки бассейна…
Когда-то здесь очень потрудились военнопленные, расчищая всю эту площадь от камней, которых наверняка было великое множество, от деревьев и кустов. И расчищали основательно, выкорчёвывая всё и оставляя только траву. Даже сейчас, через столько после той войны лет, было видно, что тогда вся эта «полянка» была абсолютно чистой – деревья и кусты здесь уже, конечно, успели пустить корни и прорости, но они весьма значительно отличались и высотой и мощью стволов от тех деревьев, которые росли в соседнем лесу. Да и не удивительно, ведь что такое сорок-пятьдесят лет для сосен? Миг, да и только!..
«Вход» в котловину был только один, тот с которого сейчас в неё входила группа Андрея. Эти «ворота» были не более полусотни метров. Узкая горловина, в которой, при желании, можно было бы довольно долгое время сдерживать нападающего на «объект» противника. В общем… Классика фортификации!..
Павел вёл группу вдоль восточной стены довольно долго, почти на противоположную сторону, пока не остановился у каменного выступа, который выходил в эту долину метров на двадцать из довольно ровной скальной стенки, как остроконечный мыс выходит в море.
- Прибыли. – Сообщил он.
- Не понял? – Андрей с удивлением посмотрел на Водяного. – И что? Куда мы прибыли?
В ответ бывший прапорщик только улыбнулся:
- Вот и я точно так же сначала подумал… Если бы не знал, что надо искать, никогда бы не нашёл! – Он подал знак группе оставаться на месте, а сам потянул Андрея за рукав. – Пойдём, посмотришь!
Они зашли за угол «мыса» и только тогда Чиф понял, насколько прав оказался Водяной. Мыс был не природным творением, а рук человеческих! Просто руки эти были очень умелыми… Да и времени с момента строительства прошло очень много, всё было с течением времени замаскировано естественным, природным старанием…
Видимо здесь была пещера, карстовое образование. Его  расчистили, углубили, а у зияющего провала «входа» выстроили куполообразную стену из тех камней, скорее всего, которые убрали из самой долины. Теперь увидеть вход в пещеры было возможно только в том случае, если ты стоишь у отвесной скальной стенки.
- Приземлился аэроплан, его взяли на буксирчик и заволокли внутрь. – Пояснил Павел. – Там внутри фрицам и стараться-то не особенно было нужно – пещеры такие, даже в самом первом зале до потолка метров двадцать!.. И ходов-переходов, что в муравейнике! Туда я соваться не стал…
- Правильно…
Да. Удивляться тут было чему!.. Но небыло времени…
- Но ведь если заблокировать этот вход тогда всё, кранты! – Подумал вслух Андрей. – Придётся поползать как крот по этому лабиринту, чтобы наружу выбраться!
- А ты, Андрюха, во-он туда посмотри! – Водяной ткнул куда-то, за спину Андрея. – Думается мне, что они тут всё исползали, в своё время…
Чиф посмотрел в направлении руки Павла и понял, что ни геологи, ни инженеры немецкие здесь времени зря не теряли. Только отсюда, от «главного входа», было заметно, что таких, тщательно замаскированных «ворот» было, по меньшей мере, ещё трое. А сколько их могло оказаться меньшего размера? «Калиточки», так сказать, «чёрные хода» для «обслуживающего персонала»? Теперь было понятно, что нависающие над котловиной массивной каменной стеной скалы, на самом деле были похожи на швейцарский «дырявый» сыр… Держать оборону такого укрепрайона можно бесконечно долго. А вот брать его штурмом – дело абсолютно неблагодарное, сложное, если вообще выполнимое, и опять же, бесконечно долгое. Это те же одесские или аджимушкайские катакомбы, в которые немцы даже спускаться не решались, а только перекрывали все известные входы и брали партизан измором, а те раз за разом находили все новые и новые выходы наружу. Видимо тот опыт, одесских и крымских партизан, они применили именно здесь… Такие вот дела…
- Группа ко мне! – Скомандовал Андрей в микрофон. И посмотрел на часы. – 17. 20… До связи остаётся сорок минут. Оса! Рацию ко мне!.. Разбились на двойки и начинаем «чёс»! Что ищем, знаете сами – повторяться не буду! Ровно через полчаса жду всех с докладом! И повнимательнее, пацаны! Объект, как видно, «не нашли» до сих пор. Немцы любили всё минировать, но не всегда успевали взрывать. Кёнигсберг, разминировали ещё несколько лет после воны! Так что поаккуратнее! В «левые» коридоры соваться запрещаю! Нам наследие прошлого по фигу – мы ищем следы «наших» партизан!.. Вперёд!..
Под высокими сводами пещеры раздалось приглушённое эхо шагов нескольких пар ног, а в глубине заметались яркие лучи мощных фонарей – разведчики ушли, а Андрей остался у входа ждать их возвращения…
Время, казалось, застыло. Он раз за разом посматривал на свои часы и каждый раз удивлялся, что прошло только две минуты, или три, или одна… Ожидание – самое тяжёлое и неблагодарное занятие, которое было придумано для командира. Лучше бы уж сам пошёл, а нет, нельзя – вся информация должна стекаться в одно место, как ручейки и реки впадают в одно море… А потому… Сиди, жди своих друзей и изнемогай от неизвестности…
Андрей сидел у самого выхода, так, чтобы можно было контролировать и подходы к бункеру, ждал своих разведчиков, а мысли его было очень далеко отсюда, в горах Горного Бадахшана:
«Пещеры. Опять эти, бля, пещеры!.. Почему все, кто, так или иначе, занят преступным промыслом обязательно прячутся в пещерах, как крысы?.. Тогда, в 90-ом, в Ферганской долине… Тот местный царёк, Бекмурза Атабай, тоже свои базы прятал в пещерах… И тот «свечной заводик», на котором он держал несколько десятков рабов и перерабатывал в героин афганский опий, и ту базу, на которую привёз меня и отдал этой прибалтийской суке, Инге… Десять лет прошло… Десять! Мать её!!! А до сих пор, как вспомню, так и хочется что-нибудь взорвать!..»
В 17.45, когда уже на землю стали спускаться вечерние сумерки, за пять минут до возвращения всей группы, Андрей заметил, как из вторых таких же «ворот», пригибаясь к земле, появилась пара вооружённых людей.
«Значит не все ушли? Сколько их здесь осталось? Дождались пока мы войдём и решили заблокировать внутри… Не, ребята, ни хрена у вас не выйдет! Не тот случай! Пять минут, сколько бы вас ни было, я худо-бедно продержусь! А там и мои подоспеют!..»
Его штурмовая винтовка была снабжена мощным, интегрированным на ствол, глушителем, и он уже прицелился в того «гостя», который шёл вторым через «оптику» своей «австрийской невесты», и совсем уже собрался, было, выстрелить, когда в его наушнике раздалось:
- Пш-пш! Пш-пш-пш!
«Мать вашу!!! – Плюнул он в сердцах. – Кто бы это ни был, щас, как только придёт, сразу же ****юлей получит! Я вас, придурков, ещё секунда и положил бы рядышком! Долбоюноши фуевы!..»
Пара разведчиков, тем временем приблизилась, и Чиф узнал Гранда, которого вёл за собой Горе. Вид их был озадаченным, но довольным – они улыбались!..
- Ну, идите, идите ко мне, дети мои… – Зло прошипел Андрей. И видимо было что-то в этой интонации такое, что оба разведчика замерли в пяти метрах от него. – Чё встали столбами? Пришли за ****юлями, так становитесь в очередь!
- Чё-то не хочется. – Вадим озабоченно потёр нос. – Зубов жалко…
- Вы, бля, два придурка, секунду назад чуть голов не лишились! Так что зубы – это ерунда!
В этот момент сигнал о том, что они возвращаются, подали три оставшиеся внутри пещеры «двойки».
- Ладно! – Андрей, всё же, был отходчив. – Я с вами обоими потом разберусь, по полной программе!.. Докладывай, прапор, какого хрена вы там делали и как вообще туда попали?!
Горе приблизился к Андрею и заговорил:
- Нам с Лёхой досталось проверять ближний к воротам коридор. Там, метров через десять, начинается галерея пещер, всего насчитали шесть штук. В двух местах их соединяли искусственно, прорубив стены. Трудился там кто-то – мама не горюй!.. Искусственные коридоры метров по пять-семь каждый!..
- Ясно! Дальше!
- Эти пещеры использовались как казармы, Чиф! Одна пещера – пара взводов. Так что… Там, где мы успели посмотреть, спокойно можно было разместить батальон охраны! Если они все так соединены, то этот бункер охранялся целым полком!
- Что ещё?
- В каждую пещеру приходит по несколько коридоров. Целый лабиринт… Мы далеко не ходили, но то, что увидели… Там есть и оружейные, и вещевые, и продовольственные склады! Всё в идеальном порядке! А продовольствие… Вот! – Он протянул Андрею запаянную цинковую коробочку, размером с книгу, страниц на пятьсот. – Посмотри на сроки хранения!
На обратной стороне «книги» в заводских условия были выбиты два ряда цифр: первый – «18.11.1944», второй – «11.2004»… Изготовители содержимого гарантировали пригодность продукта в течение шестидесяти лет!..
- Долго они там сидеть собирались…
- Наши «партизаны» в одной из таких казарм и отсиживались. Их двадцать семь морд…
Андрей взглянул на Вадима вопросительно.
- Двадцать семь матрасов со складов принесли и на панцирные, двухъярусные кроватки побросали! Причём семь из них стоят отдельно, особнячком и в один ярус! Не иначе для комсостава… Ну и вот таких «цинков» распечатанных целая гора! Они здесь неделю, если не больше гужевались!..
- Ясно… Это всё? Нет, но остальное к ним отношения не имеет…
- Ладно… Ваши зубы пока оставлю в покое – отработали… Молодцы!
Андрей оглянулся на присутствующих:
- Все слышали?
Ответом было молчание.
- Водяной, что у тебя?
- По существу – ничего. Всё самое важное, как я понимаю, доложил Горе.
- Оса?
- Аналогично.
- Вайпер?
- Також!
- Задира?
- То же самое! Внутрь объекта они далеко не ходили! Рассказать есть что, но не по делу, а по истории…
- Ясно!.. Оса готовь связь! – Он посмотрел на часы – 17.55. – Составляешь донесение по всем нашим находкам, кодируешь и отправляешь по спутнику . Следующий выход на связь в 18.30.
- Есть! – Сергей извлёк небольшой блокнотик и стал что-то в нём писать мелким почерком.
Пока Оса возился со своей рацией, Андрей опять взял в руки принесённую Горе и Грандом оцинкованную коробку и стал вертеть её в руках:
- А коробочка тяжеловата будет…
Он передал её Задире, а тот, повторив непроизвольно жесты Чифа, передал её дальше, по кругу:
- Килошника два с половиной…
- Если не больше! – Подтвердил Тень. – И эту штуку наши «партизаны» лопали за оба уха!
Андрей посмотрел на неё ещё раз и сказал твёрдо:
- Вскрывай!
Кузнецов-младший вынул из ножен свой большой боевой нож и проткнул оцинкованную жесть в уголке «консервы».
Слегка вдавленные внутрь, плоские части коробки стали медленно выпрямляться, а сама «консерва», при этом, издала довольно сложный набор звуков:
- Пш-ш-ш-ш-ш! – Зашипела она вначале, а затем издала короткий металлический звук. – Д-дынь-нь!
Плоские части выровнялись, а в самой коробке что-то зашуршало.
- Вакуум?! – Спросил удивлённо Андрей.
- Похоже. – Ответил Джагглер. – Тогда понятно, откуда такой срок хранения. Могли и сто лет написать, и были бы правы!
- Вскрывай, Володя! Посмотрим, чем питались войска «SS»…
Тень аккуратно срезал крышку своим ножом и отогнул её в сторону.
- А чё! Здорово! – Первым после минутного созерцания прорезался естественно Клим. – Так питаться можно!
Андрей взял в руки небольшой листочек бумаги, сплошь исписанный мелким печатным шрифтом, который находился поверх всего этого «хозяйства»:
- Кто-то знает немецкий настолько, чтобы прочитать, что здесь написано?
- Я могу понять. – Джагглер протянул руку и взял листок. – Здесь описание продуктов, Чиф.
- И всё?
- Здесь говорится, что это специальный сухой паёк высококалорийных сублимированных продуктов, рассчитанный на трое суток для одного бойца из подразделений «SS» «Die spezielle Fallschirmj;ger»… – Он наморщил лоб. – В общем, парашютистов-диверсантов… Они не требуют разогревания и обладают усваиваимостью до 90 процентов!..
- Ни хрена себе! – Присвистнул Водяной. – Это ж чё такое получается? Если здесь еды килограмма два с половиной, и она усваивается на 90 процентов, то посрать ты захочешь сходить только раз в неделю?!!
- Получается так…
- Во дают!!!
- Да… Умели немцы делать… – Андрей стал разворачивать пергаментную промасленную бумагу. – Это похоже на сушёное и перетёртое в порошок сало…
- Так и есть. – Подтвердил Богуслав.
- …Такое же сушёное и перетёртое мясо, конина, скорее всего… Горький шоколад… – Он доставал и разворачивал содержимое коробки. – Сухофрукты, галеты, таблетки для обеззараживания воды… Так, а это что?
Он достал небольшой тюбик, похожий на тюбик от зубной пасты, только вдвое меньше.
- Двадцать грамм… Чего? – Андрей отвернул колпачок, понюхал и выдавил маленькую часть содержимого на ладонь. Вязкая белая масса стала постепенно растекаться, и тогда он её лизнул. – Сгущённое молоко, мужики! Двадцать грамм – это как раз выдавить, глотнуть и больше не хотеть…
- Слушай, а немчура-то умная была, а? – Проговорил Водяной. – Ты наш сухпай сравни! Почти всё то же самое, а победнее всё же будет! Да и гадить мы с него никак не раз в неделю в кустики отходим… А ведь почти шестьдесят лет прошло, а?
- Так… На трое суток значит?
- Так написано, Чиф.
- Оса, как у тебя?
- Всё готово, до сеанса одна минута.
- Добро!.. Значит так, пацаны! – В его глазах появилась какая-то идея. – У нас есть полчаса времени… Будем пересчитывать открытые «цинки», а потом пересчитаем сколько их недостаёт в ящиках на складе…
- Бардзо добжа мысленца, пан Анджей! – Вскинулся Вайпер. – Мамем можливость розуметь як далеко те вуйки побегли! (Прекрасная мысль, пан Андрей! Будем иметь возможность понять, как далеко пошли эти вояки!)
- Оса! Ты на связи! Гранд – прикрываешь вход! Остальные за мной! Горе! Показывай, где что нашёл!
Уже через две минуты Джагглер, Горе, Тень и Вайпер пересчитывали пустые цинковые коробки «эсэсовского» сухпая, а трое друзей отправились вглубь складов.
- Паша, ты опытный сапёр-разведчик, посмотри «своим глазом», где бы ты заложил взрывные заряды. Ну не верю я, что немчура просто так это место оставила, без «сюрпризов» и не подорвав объект!
- Тогда ждите здесь, минут пять, не меньше.
- Давай! – Чиф посмотрел на удаляющегося в темень пещеры Водяного. Клим!
- Я здесь, ком!
- А мы с тобой пока посмотрим один полный ящик, чтобы знать, сколько в него входит этой немецкой жрачки, а потом пересчитаем пустые…
Через пять минут они закончили свои подсчёты, как раз к тому времени, когда из темноты вернулся Водяной.
- Ну, что?
- Андрюха, не поверишь!
- Да говори же ты, кусок, не тяни резину!
- Нашёл! Они даже центральный пульт для такого дела организовали!
- И что?
- Не успели!
- Что не успели, Паша?
- Минирование всего этого не успели закончить! Я знаю, как фрицы во время войны всё это организовывали – учили нас в «Аквариуме», на «наследии прошлого»… Так вот!.. Фугасы заложили, большие!.. Если бы рвануть всё разом, то, думаю, аэродромное поле раза в четыре больше стало бы… Тут тонны взрывчатки!..
- Дальше! – Андрея съедало нетерпение, хотя Водяной и так говорил лаконично и по существу.
- Даже штробы под детонационные кабеля проложили! – Павел улыбнулся. – А вот самих кабелей-то и нет!.. Всё сделали, а самую последнюю малость не успели!
- Ты уверен?
- Андрюха! Не знаю почему, но они драпали отсюда с такой скоростью, что нигде, даже там, где были просто обязаны по всем канонам, не поставили не то что простой «противопехотки», даже ни единственной растяжки нет!
- Не понятно это! И странно!!! Не похоже на немцев! А уж на охранные батальоны «SS», тем более – в таких частях в основном фанатики и служили. «За Фюрера, за Фатерлянд, за Третий Рейх!»…
- Это типа «За Родину, за Партию, за Сталина!»? – Спросил Клим.
- Даже покруче, Клима, эти были совсем дурные!
- А я, вот, думаю, что ничего странного в этом бегстве нет… – Проговорил задумчиво Павел. – Мы сейчас где? На Балканском полуострове! Наши тогда успели только Болгарию освободить, до конца войны,  а вот Грецию и соседнюю через море Италию кто освобождал? Правильно! Американцы! Вот и сдали объектик «эсэсовские» тузы «янкесам», за жизнишки свои и свободу… А таким заводом, со всеми прилагающимися к нему самолётами и прочими прибамбасами в виду важности, думаю, не ниже «бригаденфюрера» командовал, «генерал-майор» по-нашему… А америкосы взяли, да и засекретили информашку от всех союзничков! Приберегли «до лучших времён», так сказать, «туз в рукаве» посреди Европы, если не «Джокер»…
- Почему заводом?
- Это отдельная тема, командир. Это потом!.. Только это никакой не «бункер фюрера»! Здесь покруче будет…
- Ладно… Идём к нашим…
Андрей понял, что Павел не рискнул даже при Задире рассказать о том, что он обнаружил. Дружба дружбой, но… Иногда, такое порой случается, не чаще, чем раз в жизни, что тебе в руки попадается такая информация, что… Человек, с которым ты поделился ею по своей глупости или недомыслию, может из-за неё лишится головы… И его родственники тоже!.. И ещё масса непричастного к этому народа… Бывает такая информация, которую лучше всего передать, как многотонную ношу, своему командиру, а самому забыть её напрочь! Тут же и навсегда!..
Они вышли к запыхавшимся друзьям из темноты тогда, когда те только-только закурили по первой сигарете.
- Как успехи.
- Зробили… – Ответил за всех Збигнев.
- И результаты?
- Йоны сидели туты две недели.
- А если судить по пустым ящикам, то полтора месяца получается…
- Може йоны брали з собою те коробки, колы бигалы у те наскоки?
- Слушай! – Андрей вскинулся. – А это мысль! Они брали с собой этот сухпай! Так! Ну-ка, сколько было нападений за последний месяц и где? Будем вычислять!
- Как ты это вычислишь, капитан? – Спросил Задира.
- По собственной подготовке! И по твоей!.. И по общей подготовке группы!.. Чё сложного?! Бери километраж, думай сколько тебе надо на его преодоление, умножай на двое, прибавь длительность боя и прикинь «на себя» сколько бы ты «попользовал» бы этого НЗ, на их месте… Всё!.. Остаток и будет то, что мы ищем!
Через пять минут «ползания» пальцами по карте Андре спросил:
- Ну, мужики? У кого, что получилось в итоге? На сколько дней они прихватили с собой еды?
- Ошемь! (В смысле «восемь»). – Проговорил Вайпер.
- Примерно по три «цинка» прихватили. – Сказал Тень. – Дней на десять, может быть…
Своё мнение высказали все семеро и среднее получилось «девять»…
- Значит, четверо суток туда, сутки на рекогносцировку и «наскок», и четверо суток обратно на базу… Так?
- Ну, похоже… – Теперь Клим был не столь категоричен.
- Сколько кэмэшников может пройти такая группа по весенней распутице по горам?
- Максимум сто-сто двадцать! – Ответ Кузнецова-младшего был резким и безаппеляцоинным.
- «Курильщик» прошёл за сутки почти шестьдесят и почапал дальше! – Задал Андрей самый, что ни на есть провокационный вопрос.
- Он за четверо суток и двести пятьдесят пройдёт, «без вопросов»… А вот «мясо» не сможет. – Пояснил Владимир. – Этим «колхозникам» дай бы Бог «тридцатник» оттопать! Особенно, если после боя!.. А нашей «семёрке самураев» без этой толпы не обойтись никак! Так что… «Сто» туда, «сто» – назад! Не больше!
- Кто-то думает другое?
Ответом Андрею было молчание. Видимо доводы Тени были более чем убедительны…
- Ладно! Принято!.. – Он посмотрел на часы и увидел, что за всеми этими «заботами-разговорами» время прошло незаметно и через несколько минут стоило ожидать по связи реакции Жерарди, на полученную информацию. – Возвращаемся!..
Они вернулись к воротам, когда стрелки стареньких «Командирских» на руке Андрея показывали 18.27. В ожидании связи, он развернул карту и попытался, хотя бы примерно, определить радиус поиска. По прямой, без дорог через горы, получалось что…
- Мать моя женщина! – Прошептал он, начиная понимать, куда нацелились «партизаны». – Они что, двужильные? Нет, бля! Не может такого быть!..
В этот момент Оса протянул ему «переговорник» рации:
- Генерал.
Андрей взял устройство и проговорил в микрофон:
- Чиф для Паука!
- Информация получена, Чиф! – Зарокотал в наушнике голос Жерарди. – Информация очень ценная и полезная! Спасибо за службу! Какие есть предположения, мысли?
- «Партизаны» нацелились на Бьелу Цыркву.
- Откуда такое предположение, Чиф?
- Судя по взятым припасам, Паук. В этом радиусе есть только одно сербское село или посёлок с большой христианской церковью… На Дечаны они сейчас не пойдут, там «злые» патрули, а других в этом радиусе нет – они дальше.
- Принято, Чиф!
- Там совсем недалеко болгары стоят, Паук. Надо бы их напрячь, чтобы организовали оборону. Иначе будет беда!
- Добро!.. Это уже не твоя забота!.. Что думаешь делать?
- Люди устали… Отдохнём до утра и пойдем по следам… Думаю, догнать сумеем… На подходе… Зажмём с двух сторон…
- Принимается! Конец связи!
- Отбой!..
Андрей посмотрел на свою уставшую команду:
- Так, мужики… Сегодня отдыхаем… Завтра в 4.00 начинаем движение в сторону этой Белой Церкви… Идти будем на пределе! У «партизан» будет преимущество почти в сутки и нашей задачей будет их догнать «на взлёте»… Так что, будем делать по «полтиннику» в сутки… Надо отоспаться! Благо есть где… А пока… Давайте-ка, мужики, докладывайтесь, кто что здесь видел. Кто знает, что нам может пригодиться… Оса?
- Здесь везде галереи…
- Да, Серёга, мы это уже поняли.
- Через две пещеры от этой, мы с братом нашли электростанцию…
- Интересно!
- Это небольшая паровая турбина, но довольно мощная, судя по размерам генераторов. По крайней мере, на всю эту богадельню энергии хватит с лихвой и ещё на одну такую же останется!
- Но её надо чем-то топить?
- Есть довольно большая цистерна с мазутом… Всё в таком состоянии, как-будто только вчера установили – бери, включай и будет работать!
- Ясно!.. Вайпер?
- Мы из Джагглером знайшлы склады.
- Что за склады, Збигнев?
- Не разумею… Якесь залезо… Алеж бардзо багато!
- Думаешь, какое-то производство?
- То так!
- Ясно! Водяной?
В ответ Павел только кивнул отрицательно головой, давая понять, что его информация только «для четырёх ушей».
- Ладно… Горе? Что ты там нашёл ещё, что «не имеет отношения к делу, но очень интересно»?
- Это в том, втором зале, кэп! Надо чтобы ты сам, «своим глазом» посмотрел! Есть на что!
- Ладно, идём! Водяной, Задира! С нами! Остальным размещаться  на отдых.
Они прошли, как и рассказывал прапорщик, шесть пещер-казарм и вышли, наконец, в огромный зал. Вадим был прав – здесь было на что посмотреть! Эта пещера была ангаром для техники. Не та, первая, в которою они вошли с самого начала, а именно эта.
Первое, что бросилось в глаза в свете фонарей – это был большой грузовик, а сразу за ним, стоял точно такой же, его «родной брат»…
- Ин-терес-сные дела-а! – Присвистнул Андрей и стал обходить грузовики по кругу. – Наверное, для выезда охраны?
Грузовики были довольно большие, с тремя ведущими мостами, что говорило об их повышенной проходимости, а в кузовах под натянутыми брезентовыми тентами, вдоль деревянных бортов шли скамейки, и два ряда скамеек посредине кузова.
- В такой грузовичок полтора-два взвода солдат загрузит можно на раз! – Произнёс Клим.
- Вот тебе и рота охраны на колёсах! – Подтвердил Павел.
- Там, в глубине пещеры, есть что-то вроде ремонтных мастерских. – Начал говорить Вадим. – Там ещё два таких же, только в разобранном состоянии… Пойдём дальше, мужики, это ещё не всё!
Они прошли ещё несколько метров, освещая себе дорогу жёлтым светом фонарей, и увидели целый «эскадрон» мотоциклов… Шесть с коляской и два без неё. Горе погладил одного «дедушку» ладонью по округлой фаре:
- Умели делать в те годы!.. «BMW»… Вы только посмотрите, пацаны! У них же четырехцилиндровые движки!..
- Самое интересное то, что они в абсолютно рабочем состоянии – вот, что удивительно! – Андрей «думал вслух». – Хотя это совершенно не реально! За полсотни лет они уже должны были рассыпаться от ржавчины, а они как-будто только час назад ездили!..
- Я уже ничему здесь не удивляюсь, Андрюха! – Проговорил за его плечом Водяной и подошёл к одному из мотоциклов. – Ты проведи по нему рукой! Везде тонкий слой солидола! Их не бросали впопыхах, а «консервировали», ставили на длительное хранение… Другой вопрос зачем и для кого?.. Да и вентиляция в этих пещерах… Ты заметил, что воздух здесь сухой и свежий? Влажности, как это обычно бывает в пещерах, нет. Обычный воздух. Так-то вот…
- Интересно… А вот если не трогать здесь ничего, сколько всё это хозяйство могло бы ещё простоять в таком же состоянии?
- Не знаю… Но, думаю долго! – Ответил Павел. – Раз до этих времён продержалось…
- Пойдём! – Горе звал их за собой, куда-то дальше. – Я вам щас такое покажу… Эх! Жаль, что вывезти домой, никак не получится!.. Это знаете вообще что?!
- Мечта идиота? – Спросил Задира.
- Сам ты!.. О такой тачке любой, уважающий машины, водитель мечтает! Вот где классика!
Он прошел ещё несколько метров и остановился:
- Сами смотрите, если не верите!
Четырьмя мощными лучами они осветили «мечту идиота» и… Горе был прав! Ни один мужик, уважающий автомобили и умеющий с ними обращаться, не остался бы равнодушным, и уж во всяком случае, не прошёл бы мимо…
Поблёскивая лаком и хромированными деталями, перед ними во всей красе предстал шикарный «аппарат» с откидным верхом, год рождения которого был «середина тридцатых годов прошлого века»…
«Horh» красовалась небольшая блестящая надпись на его огромном капоте. Бежевый, с крыльями цвета бордо, и такой же кожей салона, с откинутым теперь верхом, он, казалось, только пару часов назад возил в своём салоне немецкого генерала. А то, что это была именно генеральская машина, сомнений не вызывало вообще никаких, таким напыщенным и пафосным казался этот раритет автомобилестроения…
- Фи-фи-фиу-у-у! – Присвистнул Задира. – Вот это «агрегат»!
- М-да!.. – Андрей обошел автомобиль вокруг. – Ценный «дедушка»… Такой на любом аукционе за бешенные деньги ушёл бы в какую-нибудь коллекцию или музей…
- А бы на нём сам ездил! – Проговорил задумчиво Вадим. – Все девки в Воронеже были бы моими…
- Слушай, Горе, а чё за фирма такая? – Спросил Задира. – Я про такую даже не слышал.
- «Хорьх»! Тёмный ты человек, Клим! Эта фирма «умерла» сразу же после Отечественной, а до этого делала автомобили для высшего руководства чуть ли не для всёй Европы!.. – Горе уселся за руль. – Его помыли, почистили и даже заводили, мужики! Видать кто-то из наших «партизан» тоже неравнодушен к таким авто.
- Как ты его заведёшь, Вадим? – Спросил Водяной. – Ну, механизмы-то ладно, но аккумуляторы за столько лет, «умерли» на сто процентов! Да и бензин!..
На это замечание Горе только улыбнулся и поманил их всех за собой пальцем. Метрах в пяти от «Хорьха» стояли металлические столы и стеллажи, за которыми когда то трудились автомеханики. К одному из таких столов и подошёл Вадим:
- Не всё ж наши «партизаны» воевать бегали…
На столе стояли два вполне современных аккумулятора, а под столом четыре металлические двадцатилитровые канистры.
- Взяли разок, сходили в Дечаны, например, или ещё куда, на разведку и рекогносцировку, десяток человечков, посмотрели всё в округе, а на обратном пути прихватили на спину по канистре, да три батареи, которые найти сумели… Они не только «Хорьх» заводили, но ещё и несколько мотоциклов!.. Опробовали для чего-то… Видать искали два самых рабочих… Только вот с «Хорьха» аккумулятор почему-то обратно снимать не стали…
- А вот это уже совсем интересно, Вадя! – Что бы там ни было, а в внутри Андрея всегда, в первую очередь, сидел разведчик. – Значит «Хорьх» и пара мотоциклов?
- Точно!
- В общей сложности, если предположить, что эти «агрегаты» хотели использовать по их прямому назначению, то на них может уехать максимум одиннадцать человек…
- А если по дороге один сломается? – Задал вопрос Водяной. – Внешне-то они сохранились хорошо, а вот что там внутри? Проедет такой, пару десятков кэмэшников и амбец ему приснится! Что тогда? Пешком шуровать?..
- А тогда, Паша, народ со сломавшейся машины обязательно должен суметь уместиться в остальные… На мотоцикле с коляской можно ехать втроём, ну, максимум вчетвером… И что тогда?
- И тогда получается, командир, что наши «семь самураев» решили сваливать отсюда в скором времени!.. Без всего своего «колхоза»!.. Для того и технику готовили! Пять рыл в «Хрохе» и по одному на мотоциклы…
Андрей достал карту:
- Если они будут уходить, то только на юг. – Андрей посмотрел повнимательнее на подробную карту дорог местности. – Смотрите… От Дечан, им совсем не обязательно выходить на трассу «Пьеч-Даковица»…
- Джагглер говорил, что другой дороги здесь нет!
- Он родился на двести кэмэ севернее, мог просто не знать!.. Значит так!.. Есть просёлок на этот Жуник… – Андрей повёл пальцем по карте. – Потом два села Батуша и Бровина, а дальше, не доезжая трёх километров до Даковицы, есть перекрёсток, в сам город или в горы, до деревни Жуб. Итого около пятидесяти кэмэ. От Жуба, до старого пограничного перехода в Албанию всего пять километров, и ещё пяток до уже албанской деревни Жогаи. Всё! Если сняться ночью или вечером, то к утру уже можно быть в Албании, имея под задницами три таких раритета, что всем семерым и их семьям на всю жизнь хватит и ещё останется! И ноги по горам бить не надо!.. Ах, какие же они молодцы, бля!..
- Получается, что весь свой «обоз» они попросту «сдадут» в этой Белой Церкви «ооновцам»?
- Не просто сдадут, Вадим! – Глаза Андрея горели каким-то странным огнём. – Они устроят там настоящую бойню, резню, а потом, наверняка, свалят по-тихому, пока «колхозников» болгары из Тутина будут колошматить от всей души!
- Правильно, кэп! – Поддержал его Водяной. – На кой хрен им эти «гири на ногах»? Они без этих придурков обратно вернуться вдвое быстрее, суток за двое! А потом просто свалят из Косово!.. Похоже, что «своё дело» они здесь уже сделали, остался последний штрих, так сказать! В Белой Церкви…
Андрей посмотрел на Горе:
- Слава Богу, Вадя, что ты нашёл этот гараж! Теперь мы знаем и понимаем их планы, а это уже полдела!.. – И тут он улыбнулся. – Ладно!.. Зубы я тебе пока выбивать не буду… А насчёт «Хорьха»… Если у нас всё получится так, как надо – я переговорю с нашим генералом по поводу этих «твоих» машин…
- Каких этих?
- Я про «бобик» для отца», который мы оставили в Бело Поле на заводе, пока не забыл, Горе… Здесь, в Пьече, французы стоят, так что, думаю, Паук сумеет помочь русскому «бескорыстному» прапорщику в его «беде», за его добровольную помощь группе «французов»…
- Пошёл ты в жопу, капитан! – Горе развернулся и пошел к выходу. – Я с вами не за баблосы напросился, а ради дела!.. И друзьям помочь ещё хоть разок, как в старые добрые времена!.. А что до машин… Так ведь сердце кровью обливается, глядячи на то, как хорошие вещи пропадаю за зря!
Андрей подошёл к прапорщику, который курил сигарету, пряча её по старой афганской привычке в кулак:
- Ладно, Вадя… Не обижайся. Это я так шутить стал в последнее время… А насчёт машин я и правда попрошу! Может и получится…
Он обнял его за плечи:
- Пойдём к нашим…
Четвёрка друзей вернулась в «казарму», где оставшиеся члены группы уже успели поесть.
- Паша. – Андрей отозвал Водяного в сторону. – Ну, давай, что там у тебя? Что нашёл?
- Это тоже надо видеть, кэп! Просто так и не расскажешь!
- Что ж вы меня сегодня весь вечер по этим норам таскаете? – Проворчал Чиф совсем по-стариковски и пошёл вслед за Водяным. – Горе! Пойдёшь с нами!
Они прошли два небольших пещерных зала.
- Это оружейный склад у них здесь был, для гарнизона…
Вдоль стен и посредине в несколько рядов стояли штабеля стандартных тёмно-зелёных армейских ящиков.
Горе тут же открыл один из них:
- Вот это агрегат! – Сказал он восхищённо. – Вещь!!! Эту штуковину я с собой возьму обязательно, а то мне эта американская пукалка совсем не нравится! Дерьмо собачье! А этот – солидно и надёжно!
Вадим сбросил с плеча американскую М-16, которую выудил где-то из запасников ещё в Рашке, поставил её к стеллажу и вынул из ящика такой знакомый всем по старым фильмам, немецкий пулемёт MG3.
- Вот это вещь!
- А патроны?
- Щас найдём! – Проговорил уверенно прапорщик и побежал рысью вдоль штабелей, освещая фонарём и внимательно вглядываясь в маркировки на ящиках. – Мне всего-то пара коробок нужно со снаряженными лентами! Да и на крайний случай у Гранда одолжить можно, калибр-то тот же – 7.62!..
- Пацан! – Вынес свой вердикт Водяной, глядя вслед Вадиму. – Машинки, пулемётики!..
- Пацан! – Согласился Андрей. – Но с таким опытом, что его давно пора в аксакалы зачислять!.. Так что там у тебя, Паша?
Водяной, не говоря ни слова, подошёл к штабелю, ящики которого отличались по своим размерам от остальных, и открыл верхний.
- Так-так!..
Находка Водяного не просто удивила Андрея. Теперь он просто не знал, что со всем этим делать…
В ящике лежали аккуратно упакованные, для длительной консервации в промасленную пергаментную бумагу, десять автоматов. Только не тех, которые опять же знакомы даже десятилетнему мальчишке по фильмам – эти были совершенно другие. Об этих экспериментальных немецких автоматах знали только эксперты-оружейники, да ещё те, кто по роду своей службы обязан был знать всё, или почти всё, о стрелковом оружии – разведчики-диверсанты…
- MP-44, он же Sturmgewehr-44 (StG. 44). – Проговорил лейтенант, доставая воронёный автомат из ящика.
- Он самый, Чиф! Он самый!.. Правда я о нём практически ничего не знаю – оружие очень редкое, поэтому нам в «Аквариуме» только картинки показывали и так, парочку самых общих ТТХ…
- Этот автомат, Паша, был в своё время революцией в мире автоматического, стрелкового оружия… И у него есть своя история… – Андрей осматривал солидный автомат со всех сторон. – В 42-ом году высшее командование Вермахта сделало заказ немецким фирмам на создание принципиально нового автоматического оружия по промежуточный патрон 7.93 миллиметра, мощного и надёжного…
- Ни хрена себе патрончик! Из такого если очередью шмальнуть, то выжить шансов практически не остаётся!
-  Вот именно, прапорщик!.. Фирма «Хенель», под руководством Хуго Шмайссера разработала свой образец такого «автоматического карабина», но Гитлер, после Сталинграда не желал начинать разработки и производство оружия нового класса – считал, что на это нет времени, поэтому разработка велась под обозначением MP-43 (MachinenPistole – пистолет-пулемет). Первые образцы МР-43 были успешно испытаны на Восточном Фронте против Советской армии, и в 1944 году начали уже более или менее массовый выпуск нового образца оружия, под наименованием МР-44. А после того, как результаты успешных фронтовых испытаний были представлены Гитлеру и им одобрены, номенклатура этого автомата была снова измена, и образец получил окончательное обозначение StG.44 (SturmGewehr-44, «штурмовая винтовка»). И хоть название «SturmGewehr» несло такой, сугубо пропагандистский смысл, однако, как это всегда бывает, намертво прилипло не только к этому автомату, но и ко всему классу ручного автоматического оружия под промежуточный патрон…
- И что? Все современные штурмовые винтовки…
- Все, Паша, все!..
Андрей передёрнул затвор оружия и нажал на спуск. В пещере раздался громкий, сухой щелчок сработавшего курка – оружие было в полном порядке! 
- В общем и целом, МР-44 был довольно удачным образцом, Паша… Этот автомат обеспечивал ведение эффективного огня одиночными выстрелами на дальность до 600 метров(!) и автоматическим огнем на дальность до 300 метров!
- Ни фига себе ТТХ для оружия тех лет!
- Вот именно! Прекрасное оружие!.. Он был первым массовым образцом оружия нового класса – «штурмовые винтовки»! И знаешь, если вспомнить все те «штурмовухи», которые мы знаем, то сразу же становится понятно, что именно этот автомат оказал влияние на ВСЕ последующие разработки всех «штурмовых винтовок» во всём мире! Ну, и на наш автомат Калашникова, конечно же, тоже…
- А я, бля, всё голову ломаю! Так «Калаш» с него просто «слизали»?!
- Нет. У «Калаша» и затворная рама немного другая, и система отвода газов из канала ствола… Но то, что за основу брался именно SturmGewehr-44, так это абсолютно точно!
- И что? Успели им фрицы попользоваться?
- Не особенно… Война уже заканчивалась, Германия проигрывала, оружейные заводы бомбили и наши, и англичане, так что… Всего было выпущено порядка 500000 автоматов МР-44, а с окончанием Второй Мировой  его производство и вовсе закончилось. Но! Самое смешное то, что он до середины 50-х годов состоял на вооружении полиции ГДР и здесь, в воздушно-десантных войсках Югославии!.. Такие «пироги с котятами»!..
- М-да… «Дела давно минувших дней, приданья старины глубокой!»… – Проговорил Водяной и посмотрел на Андрея. – А насчёт самого смешного, Чиф… Пойдём, я тебе покажу… Только ты всё же прапорщика к нашим мужикам отправь…
Андрей посмотрел внимательно на своего разведчика и крикнул вполголоса:
- Горе!
- Я здесь! – Раздался голос Вадима из-за соседнего штабеля.
- Нашёл патроны для своего «крокодила»?
Прапорщик появился на свет двух фонарей, словно вынырнул из чёрной воды. Он был увешен двумя пулемётными лентами крест-накрест через грудь, в одной руке он держал свой MG3, а во второй железную коробку с третьей лентой:
- Кто ищет – тот всегда найдёт! – Улыбнулся он белозубо.
- А не тяжело будет?
- С Грандом поделюсь, он парень крепкий!
- Ладно… Иди к нашим и займись делом – очисти свой раритет от смазки. – Андрей кивнул на пулемёт. – Раз захотел таскать, то и ухаживай за ним, как положено.
- Бу сде! – Улыбнулся Горе ещё шире и отправился в «казарму»
- Ну, чё? Пойдём?
- Тут не далеко, Чиф. – Водяной пошёл впереди. – Через один зал…
Они протопали под гулкими сводами пещеры, и вышли, наконец, в огромный зал. То, что он огромный Андрей видеть не мог, но догадался по тому, как далеко «ушло» эхо их шагов.
- Так вот… Насчёт «самого смешного»… – Водяной стал светить своим фонарём во все стороны.
Тугой жёлтый луч, удаляясь всё дальше и дальше, рассеивался с расстоянием и становился шире, открывая всё большие тайны «бункера»…
Здесь стояли станки… Рядами… Множество самых разных заводских станков! Токарные, фрезеровочные, сверлильные, штамповочные, шлифовальные… Чего здесь только небыло?!. Между радами станков были проложены узкоколеечные рельсы, а на них стояли небольшие вагонетки… Мощный луч фонаря до самого конца этого «цеха» не добивал – ряды станков уходили в темноту…
- Ёп-пт-твою мать! – Только и смог произнести Чиф.
- А теперь, капитан, действительно, «самое смешное»…
Водяной потянул Андрея за рукав, и они из «цеха» «нырнули» в боковой ход, в который тоже вели рельсы.
Павел осветил фонарём стройные ряды штабелей, уже знакомых зелёных ящиков:
- Узнаёшь маркировочку?
На одном из ящиков Чиф прочёл немецкое название «StG.44».
Он посмотрел на Павла недоумевающим взглядом и произнёс:
- Не понял? Здесь что?..
- Здесь «То», командир!.. Они их здесь делали…
Андрей присел на один из ящиков и закурил сигарету.
- Слышь-ка, прапор… – Он заговорил только через три минуты тяжёлых раздумий, тогда, когда последняя крошка табака в его сигарете исчезла в виде дыма в горле. – А ты-то, сам, понимаешь, что мы здесь нарыли?
- «Масштабы» этой «находки», если честно, я ещё не сообразил… Но понял другое, потому что считать умею – здесь «готового к употреблению», мощного, автоматического оружия столько, что хватит вооружить целую дивизию, а может и больше!.. Не говоря об арсеналах для самой охраны! А там тоже до хрена и больше – оружия минимум на полк!.. Только тут заштабелированных ящиков около тысячи! А это по десятку автоматов в каждом!.. А вообще…
- А вообще, Паша – это оружейный завод, который, скорее всего, эвакуировали из Германии в югославские горы от греха подальше… Рабочий оружейный завод, прапорщик!.. Сам видел состояние всего оборудования и прочей техники – подвези пару мощных аккумуляторов и всё!.. Запусти турбину, и производство пошло!..
- А если эта турбина заводится как старые трактора тех лет от магнето, то и везти ничего не надо – я прямо сейчас смогу дать ток на весь этот завод, ну или через полчаса, когда генераторы выйдут на полную мощность…
- Тем более!.. И, слава Богу, что его, этот завод, до сих пор «не нашли»!
- А «партизаны»?
- Теперь я просто уверен в том, что это «янки»!
Андрей остро взглянул на Павла:
- Эти своего не упустят, будь уверен!.. Свой «колхоз» они не просто сдадут «Каскам», Паша! Они позаботятся о том, чтобы из этих двадцати придурков не выжил ни один – здесь им свидетели не нужны!.. Четыре снайпера с отличной «оптикой» могут сработать два десятка этих полудурков меньше, чем за минуту! Можешь мне поверить! Всего-то по пять «мишеней» на брата!.. Но они отдадут эту возможность «Каскам»! А сами просто «зачистят концы»…
- А ведь и, правда!
- Правда, прапорщик, правда… И ещё… «Мальчики» из Форт-Брэгга так никогда не поступили бы – они, как мы с тобой, Паша, они ломовые вояки. Тут всё сложнее… Тут, не иначе, «цэрэушники» ковыряют… Причём не действующие, а пенсионеры, которых не хватятся на службе! Те, которые обижены на всех и вся, те, которые имеют соответствующую подготовку, как наш «курильщик», и те, которые имеют соответствующую информацию! А информация об этом «не взорванном оружейном заводе» может быть только в ЦРУ!.. Причём у кого-то, кто имеет доступ к засекреченным архивам, а это может быть человек, со званием не ниже нашего Паука!.. Это миллионы баксов, Паша, даже если только продать в третьи страны, типа Анголы, то, что уже «готово к употреблению» и лежит вот в этих ящиках…
- И чё теперь со всем этим говном делать?
- А вот этого я не знаю! Не-зна-ю!!!
Они закурили по второй сигарете.
- Получается, что всё то говно, которое начало происходить полтора месяца назад здесь, в Косово, просто «операция прикрытия»? – Павел задал, наверное, самый важный вопрос. – Отвлекающий манёвр?
- Может быть…
- Т-твою-ю м-мать!!!
- «…Люди гибнут за метал – Сатана там правит бал!..»… – Андрей уставился в переносицу Водяного, словно прицеливался. – Значит так! «Варежку» на замок!!! Пауку доложу тогда, когда придёт время!.. Сейчас возвращаемся к пацанам, лёгкий перекур, и пойдём за нашими «партизанами»…
- Думаешь, нагоним? Ночь на дворе…
- Сейчас не нагоним! У них десять часов форы… – Андрей смотрел на свои часы, которые показывали 19.40. – Но нагоним в Белой Церкви.
- Хочешь идти не по следам?
- По азимуту, Паша! А может, вообще вернёмся в Бело Поле и поедем на «бобиках»! Тогда вообще наверняка достанем! Я пока не решил… Нам их следы теперь до самой жопы – мы поняли мотивы! А значит и их действия!.. Теперь на тебя, прапорщик, вся надежда! Мы должны туда выйти как можно быстрее!..
Водяной сделал последнюю затяжку, бросил на пол окурок и раздавил его подошвой своего «берца»:
- Сделаем, капитан… Сделаем!
Они вернулись в «казарму», а через пять минут группа лейтенанта Фэрри уже выходила в ночь, в неизвестность, на тяжёлый марш-бросок, в погоню за «партизанами»…



Часть четвёртая
«…А я в Россию, домой хочу – я так давно не видел маму!..»

«…А он матери так писал:
«Ты же знаешь про всё сама,
Сколько раз меня Бог спасал!..»
И до следующего письма…
И упал он заместо нас,
Было малому тридцать лет…
Правда есть, но на этот раз
Бог промедлил, а снайпер нет…
Был пацан, и нет пацана,
Без него на земле весна…
И шапки долой и рюмки до дна
За этого пацана!..»

* * *
7 апреля 2000 г. Косово.
Бьела Цырква.

…За то время, пока они дошли до лесного «перекрёстка» с двумя закрытыми шлагбаумами, Андрей окончательное принял решение. Они возвращались своим же маршрутом, через Белайе в Бело Поле.
Расчёт его был прост.
Идти «домой», как известно, всегда проще и быстрее, особенно, если ты знаешь, что потом ты не будешь «рвать жилы» по горам ещё двое суток, а преспокойно проедешь оставшееся расстояние в автомобиле – эдакая, маленькая психологическая часть расчёта. Что же касается части практической, то пройти немногим более тридцати километров до брошенного цементного завода Чиф рассчитывал часов за пять, максимум шесть. Во-первых, теперь им не нужно было постоянно красться в кустах в ожидании засады – «партизаны» ушли на север и об этом чётко говорили их следы. Во-вторых – идти довольно быстро они могли ещё и потому, что теперь должны были спускаться с гор в долину, а идти вниз, как известно, всегда легче, чем подниматься. Да и луна… Она висела над головой таким огромным жёлтым прожектором, что было видно на сотню метров вперёд! Да и погода помогала! Всего-то за один день солнце высушило пригорки и если не влазить в небольшие низинки, где грязь была ещё жирной и вязкой, как мягкий пластилин, то идти было довольно легко… И в-третьих! И это было, наверное, решающим фактором. Если бы группе удалось выехать из Бело Поле хотя бы в 2.00, то до рассвета, за оставшиеся пять часов, они почти наверняка успевали приехать в Бьелу Цыркву. Даже, с учётом сложного горного серпантина и перевала на Мокрой Горе! Они успевали до рассвета!.. И тогда… Тогда они полностью, даже с лихвой, ликвидировали бы то свое двенадцатичасовое отставание от «партизан», ушедших в рейд на Бьелу Цыркву пешком! И у них, «в запасе», появлялись минимум двое суток, на то, чтобы организовать качественную засаду и даже немного отдохнуть, пока «колхозники» ведомые «семью самураями» будут пыхтеть по горам…
Правда, был в этом плане и риск.
Самыми малыми неприятностями были возможные встречи с патрулями «Касок». Тогда Чиф был готов «вывести группу из тени» частично рассекретив операцию. Если патрули вообще захотели бы сначала разговаривать с десятком вооружённых, перепачканных в грязи и заросших щетиной мужиков, передвигающихся по дорогам на двух, явно местных, допотопных, но, тем не менее, мощных вездеходах во время «комендантского часа». Тут, как говориться, могли сначала расстрелять из крупнокалиберных пулемётов, а потом спросить фамилии…
А вот большими неприятностями мог обернуться его просчёт… Ведь «партизаны» не обязательно могли нацеливаться именно на эту деревню! Совершенно не обязательно! Это предположение строилось на простых математических подсчётах и догадках, но, ведь, у их командира эти подсчёты могли быть совершенно иными!
По три «цинка» «эсэсовского» сухого пайка на рыло – девять суток «рейда»? Восемь на марш-бросок туда и обратно и сутки на подготовку, и проведение очередного наскока? А кто вообще сказал, что они собираются возвращаться? «Реанимированные» пара мотоциклов и кабриолет? А если у них есть ещё одна база, если они подготовили её ещё до своего самого первого нападения и еды им требуется только в «один конец»? Тогда они вполне могли бы пройти за восемь суток вдвое больше, все двести кэмэшников, и сделать набег на ту же Рашку! Или Дожевице, на которую, кстати говоря, они уже наскакивали! Или Вучынице, в которой тоже есть христианская церковь, но эта деревня, в отличие от Дожевице, стоит в пятнадцати километрах от трассы и добраться до неё по сельским просёлкам довольно сложно!..
Варианты были! И только на один из них – нападение отряда партизан на Бьела Цырква – сделал ставку Андрей… Почему? Так подсказывала ему его интуиция. Та «чуйка» разведчика, о которой уже было немало сказано! И согласие всей группы с его выводами. Хотя, и о Вучынице, и, уж тем более, о Дожевице знали все! Но предположение это даже не «всплыло» на том «военном совете», который устроил Андрей за пять минут до того, как покинуть «бункер». А это что-то, да значило!.. Что-то такое говорило им всем о том, что дальше сотни километров, даже тёртые-перетёртые войной вояки, пешком не пойдут. Они же сами, тоже ведь не пошли! А уж тем более американцы – «дети асфальта и комфорта». И что-то смутное, несформированное, витающее в воздухе, подсказывало, что эта вылазка будет последней, что будет она самой кровавой, и что после неё эти «пенсионеры-рейнджеры» рассядутся по раритетным авто и уберутся восвояси – их миссия в Косово была закончена!.. А значит, очень далеко они не пойдут – настроение уже не то, «чемоданное настроение»! Расслабон!..
Поэтому Бьела Цырква!.. Хотя, абсолютной уверенности в этом небыло, а потому Андрей очень надеялся на свою воинскую Фортуну, которая, как бы там ни было, но, в конце концов, всегда поворачивалась к нему лицом…
…Слегка запыхавшиеся они, «проскакав на рысях» тридцать километров, вышли к цементному заводу в 1.10, почти на час раньше того графика, который наметил своим разведчикам Чиф – группа была «на взводе», адреналин бурлил в венах этих вояк и ноги несли сами.
- Стой! – Скомандовал Андрей, когда они подошли к тому подвальному складу, в котором ждали их «железные кони». – Десять минут перекур! Горе, Джагглер! Проверить машины!
- Будем заводить?
- Будем, Вадим, обязательно будем! Толкать их через весь посёлок – только время терять! Завелись, сели и уехали – нам ещё почти семьдесят кэмэшников по серпантину пилить, да через перевал перебираться! В Белой Церкви мы должны быть ещё затемно, до 7.00!
- Ясно!
Они курили, пряча сигареты в кулак и, как цыплята около квочки, «жались» поближе к командиру.
- Как думаешь, кэп, угадали мы их направление? – Прошептал за спиной голос Водяного.
Чиф взглянул в глаза своего следопыта:
«Все верят, что решение правильное, а сомненьеца есть, всё же… Эх, ребята! Да кабы я знал, что правильно, что нет!.. Хуже всего, если нас кто-нибудь из «самураев» срисовал и понял, что мы по их души здесь ошиваемся! Тогда нас могли просто «запустить» по ложному следу, чтобы мы подальше от завода убрались! Если это, не дай Бог так, то тогда они уже успели вернуться в пещеры, собрать свои бебехи и свалить по-тихому куда подальше – времени на это было предостаточно…»
- Надеюсь, что мы не ошиблись, прапорщик… Если учитывать все подробности и нюансы… Надеюсь!
- Ладно… Поживём – увидим!..
- Прожуём – глотнём! – Продолжил их старинную присказку Задира.
- Вот-вот! – Андрей плюнул на догорающий окурок и сунул его в щель кирпичной кладки у самой земли. – Прожуём – глотнём…
- Машины в поряде, Андрюха… – К ним подошёл Горе. – Как и оставляли!
- Что с горючкой?
- По полбака в каждом. Хватит даже в Рашку вернуться.
- Нам бы до Белой Церкви хватило… – Проговорил Клим. – А там… После нас хоть потоп!
Андрей внимательно посмотрел на своего друга, пытаясь понять, что творится в его душе, но… Времени на это небыло…
- Заводи, Вадя – ехать пора!
- Есть!
Через секунду в просторном подвале мощно рыкнули два отлаженных мотора, и разведчики расселись по машинам…
…7 апреля…
…Ехать по уже знакомой дороге было, что называется, веселее. Они точно так же, как и сутки назад, миновали блокпост города Пьеч на расстоянии, просто пересекли трассу на Даковицу на пятикилометровом удалении от «ооновцев», и покатили в темпе по сельским дорогам… Солнце за весь прошедший день потрудилось на славу! Теперь просёлки были абсолютно сухими и только в кюветах кое-где оставались грязно-серые, скукоженные снежные сугробы – весна набирала обороты. И даже в воздухе, ставшем всего за один день тёплым, чувствовалась свежесть весны…

…Летят грачи, текут ручьи,
И тает снег и сердце тает!
И даже пень в весенний день,
Берёзкой стройной стать мечтает!..

Андрею почему-то вспомнилась эта старая песня:
«…Летят грачи, текут ручьи… Или наоборот? Да хрен его знает! Не помню! Короче!.. Весна идёт – весне дорогу!..»
…К 4.00 они уже успели перемахнуть через перевал и стали постепенно «спускаться» к Рожайе. А ещё через два часа, без происшествий пересекли трассу и пустились просёлками к конечной цели своего марша – небольшой деревне Бьела Цырква…
…- Стоп! Приехали! – Скомандовал Чиф и взглянул на часы. – 6.50… Мы с вами молодцы, мужики! Точно по графику! Теперь так… К машинам! Все ко мне!
Разведчики сгрудились вокруг лейтенанта:
- «Партизаны» идут уже сутки. По-прямой у них не получится – тогда придётся «по-мокрому» переправляться через Быстрицу и лезть в горы, а у «колхозников» такой подготовки нет. Значит, они будут обходить. От «бункера» до Белой Церкви по прямой, километров девяносто пять, может сто. Накинем им ещё «двадцатник» «на манёвры» по горам – итого сто двадцать. Если «самураи» свой «обоз» будут подгонять хоть немного, то сорок кэмэшников за сутки они, наверное, сделают. Значит, получается трое суток… Они могут выйти в наш район 8-го ночью или 9-го утром. – Андрей посмотрел по сторонам, в лица своих бойцов. – У нас есть тридцать шесть часов, мужики, чтобы, не привлекая внимания – это самое важное, осмотреться по окрестностям, определить их возможные цели, а соответственно и места возможных «лёжек» для снайперов и подготовиться самим. Мужики! Главное помнить, что сам отряд – это «мясо». Страшны те, на кого это «мясо» будет выводить свои цели. Пацаны… Это четыре высококлассных снайпера с автоматической «оптикой», а один из них ещё и с «тяжёлой оптикой», с которой он может «работать» по целям с двух «кило»! Это настоящие профессионалы, а потому будут стрелять точно и без раздумий! На дальность прицельного огня из пулемётов они не подпустят! Поэтому их «работать» будем мы вдвоём – я и Вайпер. Задача остальных – не попасть на линию огня этих стрелков! Это приказ, мужики! Ни «трёхсотые», ни уж тем более, не дай Бог, «двухсотые» нам в группе не нужны! В крайнем случае, их можно будет отпустить и прихватить позже, и в другом месте… Задача ясна? Вопросы?
Ответом было молчание.
- Добро… Теперь будем осматриваться… Джагглер, Горе! Ваша первостепенная задача прямо сейчас – спрятать наш транспорт! Так, чтобы не далеко, но и не нашёл никто посторонний.
- Сделаем!
- Остальные работают «двойками» в штатном режиме. Делите деревню на четыре сектора и полный «чёс». Доклад – каждые полчаса. Или по «экстренной»… Деревня не очень большая, так что… В 12.00 мы должны иметь «полный расклад»… Я работаю автономно…О месте общего сбора сообщу… Всё! Начали!..
…Деревня находилась в небольшой горной долинке, окружённой со всех сторон пологими горами. Дорога, по которой группа Чифа добралась до деревни, не «разрезала» ёе, как это следовало из карты, а проходила мимо, в полутора километрах от крайней хаты и была выше её метров на двести. От дороги к самой деревне спускался полуторакилометровый кусок мостовой! Да-да! Именно мостовой! Жители Бьелой Цырквы, а скорее всего её «сельский совет самоуправления», приложили некогда довольно много усилий, чтобы завезти сюда битый камень и уложить эту мостовую! Но зато теперь они не зависели, ни от весенней распутицы, ни от зимнего гололёда, что ложился на асфальт стеклом, ни от чего другого – выбраться из долины на дорогу было делом не, ах каким, сложным – камень, есть камень, и годы ему нипочём…
Чиф стоял на этом взгорке, наблюдая в бинокль за тем, как слаженно ушли к деревне три его пешие «двойки». Он смотрел на «двойку» четвёртую, которая просто «в лёт» нашла место, где можно было оставить на время их «бобиков» – стоявший особняком от деревни, заброшенный теперь, коровник – и теперь приглушенно урча моторами пробиравшуюся туда. И на саму деревню – место предполагаемой схватки профессионалов от военного ремесла…
Было заметно, что деревня эта, некогда, до войны, была довольно богатой. Теперь же здесь царило запустение. Основательные кирпичные дома под черепичными крышами и разукрашенными цветными красками стенами, которые теперь, без хозяев, облупились и выглядели довольно жалко, глядели на окружающий мир чёрными провалами разбитых окон и выбитых дверей – удручающая действительность. Он смотрел на улицы деревни, которые сплошь были гранитными мостовыми – рачительные хозяева не желали месить ногами грязь в ненастные погоды. На возвышающийся в самом центре села, белый шпиль католической церкви… На террасы, спускавшиеся с гор, окружающих деревню, на которых были видны многочисленные деревянные столбики опор и сухие, пока ещё, после зимы, толстые виноградные лозы… Всё было некогда ухожено и плодоносило-плодородило…
Андрей, вдруг, поймал себя на мысли, что вот именно в таком тихом месте, или другом, но очень похожем, в горах, но не высоко, в деревне, но не в убогой, а в той, где живут настоящие крестьяне-трудяги, он и хотел бы, неверное, дожить со своей семьёй, которой пока небыло, до самой старости… Да и помереть здесь, среди этой красоты…
«Птфу-у, бля!!! Да что ж за хрень такая у тебя в башке, капитан?! – Андрей сплюнул на дорогу и попытался «прислушаться к себе». – Всю неделю это говно в мозгах крутится!.. Может, пора уже?.. Может… Вот оно, «твоё место», Андрюха?.. Пробежал галопом свою дорогу, и тут твой финиш… Жаль… Жаль, что не на Родине, не в Одессе!.. Птфу-у, бля!!!  Мать твою!!! Ну-ка, взять себя в руки, капитан!!! Еще никто не умер! Да и «не дождутся»!!! Смотри, лучше по сторонам, и думай!.. Параноик хренов!..»
Он отогнал от себя назойливые мысли и переключился «на дело».
«…Так!.. Люди в деревне есть… Вон, лёгкий дымок из трубы, во дворе, всё подметено, поленья в аккуратной стопке лежат… Вон, второй, такой же двор… И ещё один…Только собак почему-то нет!.. Будки есть, а собак нет… Толи сбежали, с голодухи, хотя это врядли, толи отстреляли их всех, чтобы под ногами не путались…»
Он подкрутил колёсико своего бинокля и стал разглядывать белую католическую кирху, возвышавшуюся в самом центре деревни. Его электронный бинокль, чудо военной индустрии, позволял видеть очень многое… Английская фирма «Bushwell», которая специализировалась на производстве оптической военной техники, применяла самые современные технологии… Бинокль Чифа давал не только мощное, двадцатикратное увеличение и позволял рассматривать подробности объёкта, находящегося на удалении около четырёх(!!!) километров, но ещё и определял, как хорошая артиллерийская буссоль, дальность, с погрешностью в метр, и имел прицельную шкалу, как оптическом прицеле, а кроме всего прочего, мог быть использован и ночью!.. Маленький, потому, что он действительно был маленьким и лёгким, компьютер для выполнения узких задач…
«…Так!.. Подходы… – Он плавно повёл биноклем слева направо, вглядываясь в склоны. – Прямо с гор они не пойдут – не придурки! Здесь хоть и перепад высот не большой, но склоны затяжные… Дальность по верху и низу с разницей в полтора кэмэшника! И каждые полтора метра между столбами натянутая проволока в шесть рядов – по двадцать сантимов от земли до верха – и виноградная лоза. Чтобы такое «заграждение» преодолеть, разрезать проволоку каждого ряда, понадобится не меньше полусуток!.. Тогда что?..»
Он опять повёл биноклем из стороны в сторону:
«…Остаются два распадка… С северо-запада… Удобно! Но «партизаны» идут с юга… Вот если бы с другой стороны, тогда вообще здорово!.. А так… Не удобно! Придётся после трёхсуточного марша заставлять «колхозников» опять лезть в горку, что бы, что?.. – Андрей перевёл свой «бинокулярный» взгляд левее. – С юго-запада – самый вероятный вариант! Горы здесь сходятся с южной и западной сторон, образуя ущелье… Самое «Оно»!.. Отсюда легко войти в деревню, нагадить по максимуму, и свалить обратно… Значит что?..»
Он опустил бинокль, потёр пальцами глаза и опять стал всматриваться в «отрывающуюся перспективу»:
«…Значит, они пойдут в деревню с северо-запада! Вот, что это значит!.. – Результаты рекогносцировки местности были «налицо». – Если «самураи» задумали сдавать свой обоз «ооновцам», то они сделают именно так!.. Проведут «колхозников» мимо цели, чтобы те знали единственный путь отхода, на всякий случай – вдруг кто выживет – а сами юго-западный распадок оставят для себя…»
Придя к таким выводам, теперь командир группы лейтенант Ферри превратился в штатного её снайпера – Чифа.
«…Тогда… Тогда «курильщик» в деревню спускаться вообще не будет нет смысла рисковать – полтора кэмэшника – это его «рабочая дальность»… Он будет в «лёжке» на том, противоположном холме… Хреново, бля!.. – Андрей оценивал снайперскую позицию, как истинный профессионал своего дела, как человек, который его знает «от и до». – Сверху, с холмика, вся деревня, как на ладони! Мать твою!.. По улицам передвигаться вообще будет нельзя!.. Хреново, Андрюха! Совсем хреново! Этот козлик со своей дурой может заблокировать всю деревню! Ладно!.. С этим попозже разберёмся… А пока надо подумать, где улягутся ещё трое стрелков…»
Андрей опустил бинокль и осмотрел «всю картину», делая какие-то свои выводы:
«Так… Утром или ночью они в деревню не сунутся – глупо и опасно… Значит что? Значит, они «поднажмут на педали» и придут сюда 8-го к вечеру… Точно! Даже если они здесь и бывали, то уже прошло какое-то время, а значит нужно по-новому провести разведку и рекогносцировку, и занять позиции «основным» стрелкам. Наскок они сделают, скорее всего, ближе к утру, как в Белайе, часам к 4… Ладно… С этим тоже разберёмся по ходу дела… Где могут обосноваться три оставшихся «кукушки»?..»
Он раз за разом осматривал деревню через оптику своего бинокля, пытаясь понять, где могут быть организованы места их «лёжек»:
«Им надо найти места, так, чтобы можно было контролировать спины своих «колхозников», контролировать деревню, и иметь возможность, в «пиковой» ситуации, быстрого отхода к юго-западному распадку… Это классика, которой учат любого снайпера – занимая позицию, в первую очередь подумай о быстром и скрытном отходе!..»
Сейчас Андрею пришлось вспоминать всё, чему его учил в своё время Бык. Да… Удивительный это был человечище!..
Старший прапорщик Островский, а среди ратного люда, в узких кругах просто «Бык», обладал такими опытом и мастерством, что был единым инструктором на все отряды спецназа, всех министерств и ведомств почившего в бозе СССРа. Правда, лично он обучал премудростям снайперского дела далеко не каждого, и уж никак не по приказу – суров и груб был Бык, особенно с «паркетными офицерами» – таких он попросту посылал на фуй, совершенно не стесняясь и не боясь последствий. Он обучал мастерству только тех, кто ему понравился… И, буде, пытался какой-нибудь такой командиришка надавить на Быка голосом или «авторитетом», то такой тут же мог получить по репе, а потом дослуживать свой офицерский век где-нибудь в Забайкальском Военном Округе посреди тайги – ценили Быка, ох, как ценили!.. И не только за мастерство высшей пробы, и не только за то, что у этого сурового «куска» были в «арсенале» практически все воинские награды, которые существовали, а кое-чего и не в единственном числе!.. И не только за то, что этого вояку поносило по миру так, что, наверное, и на карте небыло столько стран, в скольких он побывал! Но были тогда ещё в Генштабе несколько генералов и полковников, которые могли бы навсегда так и остаться лейтенантами в двух метрах под поверхностью земли, если бы не он, Бык… Ну, и конечно же само мастерство его… Пройти «школу Быка» означало высшую инстанцию – таких стрелков как он, без преувеличения, в мире едва-едва набрался бы десяток… И Питон, и Филин, каждый в своё время, прошли эту школу. «Школу Быка»…
«…Эх! Питона бы сейчас сюда! Втроём с Витькой и Збигневом мы бы этих пижонов под орех разделали бы!.. Ладно… Чего уж теперь… Если они такие классные, как кажется, то у каждого должно быть по меньшей мере по две лёжки!.. Не могут же они не понимать, что все их набеги тщательно изучаются и из них делают выводы!.. И не могут же они не понимать, что рано или поздно, но на них начнётся охота, причём не «ооновские» облавы, а охота их же коллегами, снайперами!.. И тогда… Находиться в лёжке больше, чем на «время одного выстрела» может быть смертельной глупостью!..»
Это была суровая правда. Потому что кто-кто, а уж Андрей на всю жизнь усвоил то, что сказал ему когда-то Бык: «Каждый снайпер обязан быть хорошим стрелком, но далеко не каждый хороший стрелок может быть снайпером! Тут очень многое зависит от состояния твоих мозгов, от терпения и упрямства!.. Стрелок в бою он что? Выстрочил из автомата рожок-другой да и убрался восвояси, если повезло конечно… А вот снайпер… Он своего права и времени на один единственный выстрел порой может ждать несколько суток! И в таком ожидании самое главное маскировка – залёг в «лёжке», затаился, и превратился в камень, в колоду, в придорожную кочку. И «засох» до появления цели. Так, чтобы заяц попасся травкой, которая маскирует твою башку и не догадался бы, что съел твою маскировку… А уж если выстрелил – меняй позицию не задумываясь! И помни, что у противника тоже может найтись парень, умеющий обращаться с «оптикой», и со старой лёжки он даст тебе стрельнуть ещё не больше одного раза!.. Запомни это, если хочешь выжить!..»… Слова умудрённого опытом снайпера-виртуоза, аса своего дела, которому удалось, всё же дожить до довольно преклонных годов, несмотря на бурную молодость. Эти слова были много раз ценнее любого самого дорого бриллианта, потому, что ценой им были человеческие жизни…
«…По две «лёжки» на рыло… А ведь нет у вас ребятки такой возможности! – Вдруг понял Андрей. – Ну, «курильщика», положим, не достанешь из-за дальности – он может «работать» относительно спокойно, хотя и он не может знать наверняка, будет ли у его коллеги-противника «тяжёлая» дальнобойная «оптика» или нет. А вот трое остальных рискуют! Ох, как рискуют!.. А что, если?.. Как там у Фауста? «Люди гибнут за металл!..» А не боитесь ли вы, парни, оставлять у себя за спиной человека с таким оружием, который обладает многомиллионным секретом, как и вы сами?!. Ведь «колхозничков» своих вы все вместе приговорили! А где гарантии, что он не приговорил вас самих, а?!.»
От этой, родившейся вдруг, мысли Чифа даже бросило в пот. Потому, что именно в этом и могла быть разгадка всего этого «косовского ребуса».
«…Этот крендель ходил в Бело Поле со своим «вторым номером» безо всяких следопытов, значит, они, лично ему, просто не нужны – он и сам следопыт, каких поискать! Он безо всякого страха погони находился в «лёжке» у лесного перекрёстка ещё около полутора-двух часов, и только после этого стал догонять весь «обоз»… Тёртый калач! И с нервами у него всё в порядке… Значит, он запросто может «слить» не только весь отряд, но и его разведчиков и даже первую снайперскую пару! И уйти налегке, вдвоём или втроём, прихватив с собой и командира… Тогда аккумуляторы на мотоциклах не понадобятся – втроём можно уйти и на одном «Хорьхе»!.. Значит его «второй номер» будет где-то, недалеко… На склоне в винограднике, на дальности, с которой позволяет работать его винтовка – пятьсот-шестьсот метров…»
В это время пошли доклады от его бойцов, которые намного отвлекли Андрея от напряжённых раздумий и поисков:
- Джагглер Чифу!
- На приёме. – Ответил Андрей.
- У нас чисто!
- Принял. Продолжайте!
- Вайпер!
- Слушаю!
- В мэнэ чышто!
- Добро!
- Оса Чифу!
- Слушаю!
- У нас порядок!
- Продолжайте!
- Водяной!
- Говори!
- Тишина!
- Добро… Конец связи!
Прошло первых полчаса поисков.
Андрей ещё раз осмотрел деревню без оптики, пытаясь сообразить, где могут облюбовать свои «лёжки» двое других, «приговорённых» снайперов. Это должны были быть две точки, расположенные повыше. Таких зданий в деревне было всего три: церковная колокольня, двухэтажное здание какого-то миниатюрного сельского заводика и сельского клуба или что-то в этом роде.
«…На колокольню они не полезут – это точно! Завод, административный корпус? Гарантированно! Там десяток окон на втором этаже и ещё чердак… Дальше… Клуб… Может быть, но… Его окна выходят в глухие маленькие улочки, а на площадь только крохотное слуховое окно чердака. Говняненькая позиция, слабенькая с очень маленьким сектором обстрела и неудобными путями отхода… Значит, что? Здание завода?..»
Он, в который уже раз оторвал от глаз окуляры бинокля и стал обозревать всю картину целиком, всё, что можно было увидеть не вооружённым оптикой взглядом. Потом опять посмотрел в бинокль, но уже целенаправленно и оценивающе.
«…Значит, всё-таки завод… Хорошая позиция! Просто отличная! – Он представил себя на месте «партизанских» снайперов. – Здание находится в центре деревни. Пред ним довольно большая площадь с клумбой – абсолютно «лысое» место, ни одного камешка, чтобы укрыться!.. К площади со всех сторон, как лучи, подходят широкие улицы. Всё как на ладони! Десять окон, одно, из которых на торцевой стене! Сектор обстрела почти двести семьдесят градусов! Угадать откуда будет сделан следующий выстрел практически невозможно! Раздолье для снайпера – стреляй, не хочу! Это только то, что видно отсюда, с этой стороны! А ведь, почти наверняка есть окно и на втором торце здания! И уж почти стопроцентно есть окна, выходящие в сторону, огороженной каменным забором, цеховой зоны! А ещё есть чердак! Вон, даже отсюда видно, что у него шесть больших слуховых окон, по два на каждом скате, и по одному на торцевых фронтонах! С чердака вообще можно держать круговую оборону! ****ство! А ведь выкурить двух «кукушек» из этого домика будет ой, как сложно! Разве что жахнуть по окнам из гранатомётов или башенных «скорострелок», да и то, без гарантии! А сваливать им оттуда, что два пальца обоссать! Выскочил на территорию завода через проходную или окно первого этажа, пробежался между цехов и всё – ищи ветра в поле!.. Ясно! Значит завод… Ну, что… Теперь всё это можно и поближе рассмотреть, тем более время не ждёт…»
На пригорке Андрей провёл почти час, но никак не жалел о потерянном времени – теперь у него постепенно начала складываться картина предстоящего боя.
Андрей бегом спустился с пригорка к деревне, потому что торчать на нём и дальше, значило уподобиться памятнику среди поля – наступал день, и становилось уже совсем светло. Он не стал рисковать и выходить на широкие мощёные улицы, а решил пройтись по периметру деревни, что называется «огородами», и попасть на деревенский завод с тылу. Посмотреть что там и как уже непосредственно на месте.
Война войной, а жизнь продолжалась. Люди, рискнувшие остаться жить в разграбленной албанскими боевиками деревне, хоть и находились в постоянном страхе, но жизнь деревенская, всё же, диктовала им свои условия, шла ли война или нет. Кто-то мог выйти за ворота к колодцу за водой, кто-то отправиться за несколько километров за дровами, а кто-то подняться на террасы и начать ухаживать за виноградными лозами – жизнь возвращалась в разрушенный войной уклад, и помешать этому было не в силах никому и ничему…
Через полчаса пробежки по околицам и плутания по глухим узким задворкам, Чиф вышел, всё же к двухметровому кирпичному забору и перемахнул его «сходу» – такие заборы вообще не могли быть преградой ни для него самого, ни для его разведчиков – двухметровые стенки его научили преодолевать ещё на первом курсе Училища, на занятиях на ОПП .
Чтобы досконально исследовать этот заводик, все его цеховые помещения, склады, бытовки и каптёрки у Андрея ушло около полутора часов.
Оказалось, что этот завод был именно той «курицей, которая несла золотые яйца», и кормил всю округу. Здесь делали вино. И не просто делали. Здесь был законченный цикл – в одни ворота завозили виноград, собранный со склонов, а из других вывозили аккуратные, похожие на посылочные, ящики, в которых покоились, пересыпанные кудрявыми стружками, бутылки с вином. Он нашёл в одном из дальних уголков складского подвала несколько таких, чудом сохранившихся, ящиков, в которых рядочками стояли высокие, тонкие зелёные бутылки с длинным горлышком и симпатичной этикеткой.
Чиф покрутил бутылку в руках. Горлышко её было закрыть пробкой, и сверху запечатано сургучом с печатью, внутри бутылки что-то побулькивало.
«… Похоже, что этот завод кормил всю округу! А вино даже на экспорт отправляли!..»
На бежевой этикетке, которая по форме напоминала старый, надорванный в нескольких местах пергамент, была изображена именно та, католическая церковь, что стояла по другую сторону, деревенской площади, и золочёными буквами было написано название: «Bijela Crkva»…
«…Богатая, по всему видать, была деревня!.. Труд винодела, конечно же, очень тяжёлый, но он приносил людям радость и удовлетворение от того, что его результатами могли насладиться многие люди. – Андрей смотрел на бутылку с сожалением. – И вот так вот, взяли, и сломали всё в одночасье… Да ещё и людей угробили! Сволочи!..»
Выбравшись из слада, он посмотрел на часы:
«…9.55… Так! Остаётся проверить здание заводской управы, и собирать пацанов в кучу…»
Когда закончились очередные доклады, лейтенант проговорил:
- Внимание всем! Общий сбор группы в назначенное время, в здании заводоуправления. Отбой!..
…Как он и предполагал, разглядывая завод с пригорка, выход из здания на заводскую территорию был. И даже не один! Первый выход был сквозной проходной для рабочих – вошёл в здание, проскочил вертушку, и тут же вышел на территорию. Второй выход, видимо, предназначался уже для руководства и тех технарей, которые имели здесь свои кабинеты. Само здание хоть и было небольшим, но бегать каждый раз тридцать метров по коридору, чтобы спуститься по лестнице и выйти во двор, требовало времени, а эти люди беречь время умели и ценили его… Здесь была вторая лестница и, соответственно, второй выход.
Очень удобно! Особенно удобно, для засевшей в здании снайперской пары!.. Абсолютная свобода передвижений!.. Андрей от окна к окну, из кабинета в кабинет, метр за метром, «исследовал» здание и понимал, что эта позиция будет ключевой.
«…Бля! Это ещё хуже, чем я себе представлял! Здесь двое с «оптикой» будут контролировать весь центр деревни! «Курильщик» с холма, со своей дальнобойной дурой может поддерживать их и контролировать подступы. А третий-то снайпер не особенно и нужен, получается! Так, на всякой случай, на холме, для «поддержания штанов», если что!..»
Он и так и сяк прикидывал возможности своей группы, и понимал теперь, что им всем предстоит очень серьёзное испытание… Здесь, в этой горной долине должны были столкнуться лбами две, равноценные по подготовке и опыту, группы военных профи. Только у их противников будет ещё и «группа поддержки» в виде двадцати вооружённых придурков. А вооружённый придурок, как известно, опасен своей непредсказуемостью! Там, где профессионал подумает десять раз, стрелять или нет, вооружённый идиот будет переть напролом, как бык на ворота, пытаясь прошибить своим тупым лбом стену.
«…А им только того и надо! Бля!.. Всю чёрную работу за них сделает эта толпа! Тут даже разведки особой не требуется! «Колхозники» и будут той разведкой! «Разведка боем» – вот, что это будет! Они будут стрелять, куда попало, во все стороны веером, и идти цепью, в полный рост… Рыбаки такой способ рыбалки называют «пройтись с бреднем». Берут большую сеть за два конца, прикрепляют к ним шесты и бредут вдоль берега – что в сеть попало, то твоё… И чтобы в этот «бредень» не попасть придётся стрелять в ответ!.. А четыре высококлассные «кукушки» будут засекать твоё местоположения по вспышкам…»
…К 12.00 все четыре боевые «двойки» собрались вокруг своего командира на втором этаже заводоуправления, и Андрей открыл «большой военный совет»:
- Ну… Что скажите, разведка?
- Хреновое место, кэп! – Первым подал голос Водяной. – Нас здесь могут очень здорово зажать…
- Поэтому у нас есть время подумать, как сделать так, чтобы этого не случилось, Паша… – Он обвёл тяжёлым взглядом всех присутствующих. – У нас, парни, позиция действительно хреновая… Если мы нападём на «партизан» на подходах к деревне, в «зелёнке» в горах, то это потом могут расценить, как «нападение на мирных албанцев, которые возвращались домой, а вооружены были для самообороны от одичавших собак и потому ещё, что боялись»… Как случилось с тем  прапорщиком-хохлом из Новы Пазара, про которого Вадим рассказывал…
- Эт точно! – Проговорил Горе. – Раздуют, падлы, на полмира!..
- …Поэтому мы должны дать им возможность втянуться в бой. Вернее не бой, а нападение на сербскую деревню. Бой будет потом…
- В деревне сейчас большая часть домов пустует и разграблена, но люди здесь, всё же живут. – Заговорил Водяной. – По нашим подсчётам – тридцать две семьи. Считай, около сотни гражданского народу разных возрастов. Есть старики и дети. Что совсем хреново!..
- М-да… Это нас вяжет по рукам и ногам…
Тут заговорил второй снайпер группы:
- До кастьола йоны ходять кожен дэнь!.. Я розумею трохи сэрбську мову, алеж йихний ксёндз – поляк! (В церковь они ходят каждый день!.. Я понимаю немного сербский язык, но их пастор – поляк!)
- Как узнал?
- Чув… Йон ходив по свому подвирьи, й мовив из родыною… По-польску!.. Бардзо добже мовив, нэ як серб! Йон поляк, Анджей!.. (Слышал… Он ходил по своему двору и разговаривал с родственниками… По-польски!.. Очень правильно говорил, не как серб! Он поляк, Андрей!..).
- Так! – В глазах Чифа начали зажигаться огоньки. – Здесь в Косово, на сколько я знаю, из сербов остались только те, кто были истинно верующими христианами… Так, Богуслав?..
Джагглер кивнул в согласии.
- …И остаться они могли только если безоговорочно доверяют и верят в своего духовного наставника – православного попа, католического ксёндза или пастора… Значит… Именно этот человек и держит здесь «шишку», мужики! В него верят и к нему прислушиваются!
- То так було завжды, Анджей! (Так было всегда, Андрей!).
- Вот и отлично! – В его голове начал постепенно вырисовываться некий план. – Значит, местные послушаются его, если он скажет им что-то?
- Так! – Ответ Вайпера был убеждённо-безаппеляционным.
- Отлично!.. Сумеешь с ним договориться, Збигнев? Ведь вы же земляки!
- Кожен поляк зумеет поразуметься из поляком, якщо воны у чужой краине!.. (Любой поляк сумеет договориться с поляком, если они в чужой стране!..).
- Ну… Это не только поляки так… Збигнев! На тебе разговор с попом!
- Из ксёндзом…
- Что?
- В нас ниц нема попов – в нас ксёндзы!
- Не важно! Пусть будет ксёндз!.. – Он потёр переносицу. – Когда у вас идут в церковь на службу?
- У шешчь по вечери! (В шесть вечера!).
- Отлично!.. Надо сделать так, чтобы завтра вечером, после службы, никто из прихожан из церкви больше не выходил… И обязательно, чтобы закрыли на замки двери!
- У католицких кастьолах ниц нема нияких запоров, Анджей! Матка Боска и Иезус Христи заборонили запирать вход до храму! ( В католических церквях нет никаких замком, Андрей! Божья Матерь и Иисус Христос запрещают закрывать двери в храм!)
- Ясно… Значит эти запоры надо соорудить, сделать баррикаду или ещё что!.. Сделать надо, Збигнев, всё, чтобы люди могли отсидеться в церкви, как в укрытии – их надо спасти от «партизан»!
- Разумею…
- А раз понимаешь, то организация обороны церкви на тебе! И позиция твоя будет на колокольне!
- Добже…
- Гранд со своим пулемётом будет твоим силовым прикрытием!
- Есть!
- Теперь дальше!.. Водяной?
Отставной прапорщик ГРУ прокашлялся и заговорил:
- Мы тут пробежались по окрестностям с братишкой… – Он взглянул на Задиру. – Короче так… На холме, между распадками, самое «золотое» место для «курильщика» с его «тяжёлой» дурой…
Что и говорить, а выводы профессионалов, которые потратили половину жизни на войну, могли не совпадать только в мелочах!..
- …Оттуда он «сечёт» большую часть деревни, окрестности, и видит, когда по дороге подтянутся болгарские «Каски». Там самое классное место для координации всего наскока! Его оттуда, с этого НП, надо как-то согнать, кэп! Тогда он «ослепнет» наполовину!..
- Мысли есть?
- А если там парочку сюрпризов «растянуть»?
- Не сработает, Паша… Сам-то повёлся бы?
- Не-а!.. – Он улыбнулся. – Такой «сюрприз», что семафор с красным прожектором – «Не ходи – убьют!»… Я бы сразу свалил! Не раздумывая!
- Они не дебилы – сам знаешь… Они, либо уйдут обратно, либо перенацелят отряд на другую «цель»… Тогда будет жопа – мы их не найдём! Они просто уйдут по-тихому и всё!..
- А как тогда?
- А как тогда… – Андрей задумался на несколько минут, закурив сигарету.
«…Согнать «курильщика» с холма надо обязательно! Он один, падла, может сделать «всю погоду», если там останется!.. А как ты его оттуда сгонишь?! Не дубиной же, крестьянской! Типа собрались мужики на шашлычок, а им тут мешают!.. «Шастают тут всякие, культурно и без баб отдохнуть не дают»!.. – Сигарета зависла в его руке. – Стоп!..»
- Вайпер! В деревне взрослые крепкие мужики есть?
- Разумею цо так!
- Отлично… Значит, тогда так… Надо будет организовать добровольцев… Человека три-четыре… Опять же, с помощью твоего ксёндза. Получится?
- Зробим! В кожного е тут родына!.. – Ответил уверенно Вайпер.
- Паша. – Теперь он переключился на Водяного. – Ты с Джагглером и теми добровольцами, которых соберёт наш пан Гадуш, отправляешься «в горы на отдых»… Будете жарить шашлыки, орать во всё горло песни!.. В общем… «Беспорядок нарушать» по полной программе…
О том, чем этот «отдых» может обернуться, понимали все – Водяной шёл на «вызывание огня на себя»…
- Джагглер идёт с тобой… Тоже, как силовое прикрытие…
- Подожди, кэп! – Вскинулся, было, Задира. – Это мой с Пашкой «банкет»!
- Нет, Клим, не твой! Джагглер со своей «машинкой» – это наша «Пятая Колонна» в тылу врага!.. А ты мне здесь будешь нужен! – И заметив, как Клим попытался ещё раз возразить, перешёл на официальный тон. – Это не обсуждается, месье сержант-шеф – это приказ!
Ответом было молчание.
- Я не понял, месье сержант-шеф?!!
- Есть, приказ, месье лейтенант…
- Вот и ладно… Паша.
- Я, ком!
- Это касается всех!.. «Партизаны» появятся, думаю, 8-го к вечеру, захват деревни будут делать ночью, ближе к утру… Так что… Там, на холме, особенно не резвитесь! Ваша роль – «мужики оторвались от жён бухнуть местного винца на природе под шашлычок, может даже поохотится в местной «зелёнке», но при этом готовы в любую секунду сорваться с места и «нырнуть» в деревню».
- Ясно! Косим под местных вооружённых крестьян…
- Не так! Если они просекут, что вы отряд местной самообороны, то вас на ремни порежут без единого выстрела! А вот если вы сцыковатые придурки-охотнички с допотопными берданками, то на хер вы не нужны никому! Ясно? Тут, главное не переиграть, мужики!
- Ясно… Сделаем!.. А охотничьих «берданов» наверняка пара-тройка найдётся!..
- Хоп ! Решили!.. – Андрей импровизировал, соображая по ходу дела, «как и что», «кто и где». – Оса?
- Там есть местечко одно… Водокачка…
- Какая водокачка, Серёга? – Это заявление было для Андрея новостью.
«…Откуда водокачка? Неужели я чего-то не увидел?!.»
- На самом краю деревни. У юго-западного распадка… Там ручеёк какой-то есть и запруда небольшая… На ней водокачка… Её с дороги не видно – тополя напрочь закрывают.
- А вот это уже совсем интересно! Ну-ка, ну-ка!!! Поподробнее!
- Стандартная деревенская водокачка… – Оса посмотрел на своего брата. – Домик с насосами на крохотной дамбочке и вышка с резервуаром, тонн на пять воды…
- Высоченна? – Не выдержал Вайпер.
- С нашу «хрущёвку»… Метров пятнадцать будет… А то и повыше…
Андрей и Збигнев переглянулись. Для них, снайперов группы, эти сведения имели огромнейшее значение! Огромнейшее!.. Эта водокачка могла быть идеальнейшим местом для любого снайпера, своего или чужого неважно! Главное было в том, что она было самым высоким местом в этом «населённом пункте». Стратегическая точка, никак не иначе!
- На «бочку» поднимались?
- Вовка… – Оса кивнул головой в сторону брата.
- Ну?! – Теперь Андрей упёрся взглядом в переносицу Тени.
- Сектор ограничен – деревья мешают… – Начал свой отчёт Тень. – В сторону трассы если и «работать» то только через ветки…
И Андрею и Збигневу было понятно, что с оптикой в эту сторону работать невозможно. Пулемётом – запросто! «Срубил» первой очередью мешающее «лесонасаждение», и поливай очередями сколько душе угодно – позиция просто класс!.. А для «штучных», ювелирных выстрелов это место всё равно, что стенка…
- Дальше?!.
- А вот завод, площадь и церковь как на ладони…
- Ясно… Вы молодцы, капралы… – Эти неожиданные сведения могли иметь решающее значение. – Спасибо, ребята…
- Й цо? – Спросил Вайпер. – Зоставем?..
- Нет, пан майор, не оставим мы это место! Нельзя!..
Беда была в том, что вышка водокачки имела только один «путь отхода» – вниз по лестнице… И если из здания заводоуправления, к примеру, можно было бы уйти, в крайнем случае, выпрыгнув из окна второго этажа, то с вышки… С такой высоты, при всей своей подготовке, спрыгнул бы только камикадзе – здесь выжить после «приземления» шансы были минимальными… Либо спускаться по лестнице, насквозь простреливаемой снайперами… Перспектива вырисовывалась «радужная»…
- Мужики… – Андрей смотрел на своих разведчиков. – На этой водокачке кто-то будет обязательно… Если не мы, то «партизаны»…
- Я туда уже лазал… – Проговорил Кузнецов-младший. – Залезу и ещё раз!..
- Я туда залезу – пулемётчик в таком месте всегда пригодится!.. – Проговорил Оса.
«…Бля! Что ж это за жизнь такая, мать её?! Старший брат старается выгородить младшего!.. Это конечно правильно, только… Мне-то как со всем с этим разобраться, а? Кто подскажет?! Кого послать?!.»
- Пулемётчик пригодится – это правильно… – Андрей долго смотрел на них обоих. – Поэтому ты отдашь Тени свой пулемёт, а сам с рацией будешь около меня… Приказ ясен, месье капралы?
Оба Кузнецовы ответили в один голос:
- Так точно, месье лейтенант!
- Добро… Джагглер, Горе!.. Что с северо-запада? Наши «колёса» определили «на постой»?
- Машины в старом коровнике, месье лейтенант. – Проговорил Джагглер. – Туда уже больше года никто не заглядывал…
- Что по направлению?
- Придут оттуда – удобно, кэп! – Проговорил Горе. – Если идти оттуда, то на удалении в полкило от деревни можно рассыпаться в цепь. И потом… Это, самые что ни на есть, задворки этой Белой Церкви. Отсюда никто и никогда ждать не будет! Да и входов в деревню через огороды просто море! Отсюда пойдут, кэп! Только отсюда! Здесь, даже мало-мальски приличную засаду сделать негде – открытое место! Так что…
- Ясно!..
Вот теперь диспозиция была ясна… Андрею оставалось только правильно расставить своих бойцов. Правильно!.. Тогда можно было бы с «партизанами» и их «семью самураями» и в «войнушку» поиграть…
- Значит так… Водяной, Джагглер!.. Холм ваш. Делайте что хотите, но на этом холме, над деревней, должны быть вы, а не «курильщик» с его дальнобойной винтовкой!.. Побольше бестолкового шума, костров там разведите несколько штук… В общем… Не вас мне учить…
- Сделаем, командир! Комар носа не подточит!
- Когда начнётся весь этот курултай, вы должны будете спуститься с холма на дальность стрельбы… Богуслав! Ты со своим пулемётом должен будешь отсечь «партизан» от холма. Патронов хватит?
- Две коробки!.. Хватит, месье лейтенант!
- Богуслав, Паша! Без вас ничего не получится…
- Сделаем!..
- Дальше!.. Вайпер, Гранд! Вы «последняя надежда» у местных крестьян. Вы их должны будете защитить. Уйти из церкви можете только по моему приказу, или если всё пойдёт через жопу, только тогда, когда в Белую Церковь войдут «ооновцы»…
- Ясно!
- Збигнев… Здесь, из этого здания, наверняка будет «работать» снайперская пара – очень уж место удобное… И его им, как ни крути, надо дать занять…
- Пся крев! – Выругался поляк.
- …На колокольне они смогут тебя достать из своей «оптики» только из торцевых окон второго этажа или чердака. Так что посматривайте сюда повнимательнее! Из фасадных окон для «кукушек» стрелять по колокольне будет крайне неудобно – очень острый угол. А высунуться из окон фасада наружу я им не дам… Так что… Ваша позиция очень выгодная – вся площадь и прилегающие улицы, как на ладони… Ваша с Лёшей задача – не подпустить этих придурков к церкви! Нельзя позволить им устроить здесь резню!..
- Зробим, Анджей!..
- Водокачка…
- Я оттуда не уйду, командир! – Твёрдо сказал Владимир.
Андрей понял по его тону, что именно так он и сделает:
- Значит так, старлей… Если ребята на холме сделают всё как надо, то кто-нибудь из пары «курильщика» обязательно придёт на водокачку. Обязательно! Поэтому… Ждать своих гостей ты будешь внизу… Их надо «зачистить», Володя, и сделать это тихо! Так что… Задира пойдёт с тобой!..
- Есть! – Глаза Клима зажглись весёлыми огоньками.
- Клим, Тень! На водокачке обязательно кто-нибудь будет! Не мы, так они!.. Ваша задача – не впустить на господствующее на деревней строение чужого снайпера! Иначе все будем в глубокой заднице – оттуда вся деревня и подступы просматриваются…
- Есть, командир! – Ответил серьёзно Тень.
- Сделаем в лучшем виде, кэп! – Подтвердил Задира. – Мы оттуда, в два ствола…
- Клим!.. Ты только помогаешь Тени. – Андрей остро взглянул на своего старого друга. – Туда придёт кто-то и не один. И не из «колхозников» – у них совсем другие задачи… Придут профессионалы – снайпер с прикрытием! Так что… «В ножи» с ними не ходить! Их надо «успокоить» из ваших «тихих» стволов, и успокоить наглухо, чтобы не воскресли, не дай Бог.
Андрей протянул Тени свою «австрийскую невесту»:
- Срубите их внизу…
Лейтенант опять взглянул на него так, словно думал, правильно ли он поступает. Может, вернее, было бы отправить туда его более опытного старшего брата?.. Или Задиру? Но… Что-то подсказывало, что-то нашёптывало Андрею, что поступить нужно именно так…
- С «оптикой» работал?..
На что Тень только улыбнулся:
- Я же был комроты разведки, Чиф!.. И чемпионом Училища по стрельбе… Приходилось и с «оптикой» и ни один раз…
- СВДС ?
- Она, родимая… И пару раз с «Винторезом» …
- Тогда справишься… Твоя задача такая – подняться на водокачку в «оптикой» противника и занять позицию, так, как это сделал бы один из «самураев»…
- Думаешь, будут наблюдать, командир? – Проговорил угрюмо Оса.
- Обязательно будут! Оперативная связь, если она у них и есть, то за то время, которое они здесь гуляют уже обязательно «сдохла»! А вот ночники на прицелах могут и работать… Так что… Тень! Ты, скорее всего, и будешь начинать весь этот бенефис – «кукушки» будут рассаживаться по «лёжкам» примерно часа за два до начала основного наскока… Твоя задача – «зачистить» стрелка и его охранение, подняться на вышку и сыграть спектакль «Я – свой!»…
- Ясно!
- Свой «колхоз» они будут «сливать», так что если начнёшь их отстреливать, то это будет только в их планах…
- Сделаю, командир!
- Задира! – Теперь настал черёд Клима. – Стрелок к водокачке придёт, скорее всего, не один. У них есть ещё два разведчика-следопыта… Один из них, думаю, обязательно будет страховать «кукушку». Твоя задача от этого конвоя избавиться!.. Мужики! Они волки матёрые, так что никакой самодеятельности с «рукопашкой» или «ножевой» – это приказ!.. Повторяю!!! Срезать их нужно на подходе из ваших «тихих» стволов, так, чтобы и вякнуть не успели!.. Дальше, Клим… Когда Тень уляжется в «гнезде», ты забираешь пулемёт Осы, оставляешь старлею мою «австриячку» и рысью ко мне! Приказ ясен?!
- Вовка будет без прикрытия?
- Если вы не засветитесь вначале, то ему ничего не угрожает – он «свой» и «работает» по плану!..
То, что затевал Андрей, было очень рискованно, но… «Партизан» было втрое больше, а привлекать сейчас к засаде гарнизон Тутина было ещё опаснее – «партизаны» могли совершить наскок на незащищённый посёлок. Но при этом… Если всё получится, то у группы Чифа на девять человек будет четыре пулемёта и три винтовки с «оптикой»! А с таким арсеналом, да в опытных руках, очень даже можно «побороться»!..
- …Теперь наша диспозиция, мужики… – Он взглянул на Задиру, Горе и Осу. – Клим, Вадя! Вы располагаетесь в юго-восточном секторе площади, по левую руку от церкви… Во-он в том доме, я думаю. – Андрей показал через окно на дом, находящийся на другой стороне площади, но не прямо напротив завода, а немного в стороне. – Хороший хозяин, наверное, там жил… Кирпичный. Двухэтажный. Да ещё и высокий чердак… Сами потом посмотрите…
Теперь он посмотрел на Сергея:
- Я и Оса будем в южном секторе… Вон в том доме, через две улицы от вас! Он такой же крепкий, как и «ваш», и тоже, считай, три этажа, если считать вместе с чердаком… Итак, мужики! Диспозиция такая!..
Всё! Теперь лейтенантом Ферри ставилась боевая задача всей группе:
- К площади выходят восемь широких улиц, которые мы можем контролировать. «Партизаны» войдут в деревню со стороны северо-западного распадка и к площади выйдут по улицам с двух сторон завода и той, что с запада, со стороны холма, на неё можно попасть из глубины деревни… Одна снайперская пара, скорее всего с разведчиком для прикрытия, будет работать из здания заводоуправления. Ещё один стрелок из второй пары, если на холме ребята пошумят посолиднее и «всё пойдёт, как надо», придёт на водокачку, и тоже с разведчиком… Площадь и церковь мы перекрываем перекрёстным огнём трёх пулемётов и трёх винтовок с оптикой, так что на восточную сторону деревни «партизаны» не пройдут… И вот ещё что, мужики… «Самураи» в эту кашу не полезут – они будут отсиживаться в домах и «лёжках» или ходить по задворкам – это надо помнить всем!..
- А где будет «курильщик»? И ещё, кэп… А где будет их командир? О нём мы что-то вообще ни слова?.. – Задира задал тот вопрос, который мучил Андрея, как больной зуб.
- А вот этого я не знаю… Если он уйдёт с холма, то… В общем надо будет смотреть во все глаза! После выстрелов из такого калибра, «трёхсотых» не бывает… И их командир, скорее всего, будет где-то рядом с ним… В саму деревню эти двое не сунутся – это точно! А уходить будут юго-западным распадком… Так что… Тень! – Андрей посмотрел на Кузнецова-младшего. – Идти они будут, скорее всего, мимо тебя… Да и «лёжка» его тоже, скорее всего будет где-то рядом… Водяной и Джагглер погонят их с тылу, так что… Верти головой на триста шестьдесят…
- Понял!..
Андрей посмотрел на часы:
- Так! Время 12.50… Сейчас разбегаемся по своим направлениям, осматриваем места, и готовимся к встрече «гостей»… Вайпер!
- Я до ксёндза!
- Добро! Водяной!
- Мы на холмик сходим. Посмотрим ещё раз…
- Вперёд!
- Задира!
- Я с Вовкой к водокачке…
- А я пока для нас с Климом место присмотрю. – Подал голос Горе.
- А я наше, в церкви. – Прогудел Гранд.
- Вперёд, мужики!..
Чиф обернулся к Осе:
- А мы, Серый, посмотрим подходы, и будем обживать «наш» домик… Общий сбор в 18.00… В моей «лёжке». Всё! Разбежались!..

* * *
9 апреля 2000 г. Косово.
Последний бой донского казака…

…Они пришли к деревне, как и предполагал Чиф к вечеру 8-го апреля…
…- У нас гости. – Прошипел наушник Андрея в 19.20, голосом Горе.
- Вижу! – Ответил Андрей, который последние два часа практически не отрывался от окуляров бинокля, вглядываясь в его зелёное свечение – на дворе стояла такая темень, что хоть глаз выколи. – Всем внимание! Это только разведка. Затаились, как мыши! Пусть они идут…
По тому, как передвигались эти двое, лейтенант понял, что судьба свела их с очень серьёзным и сильным противником. Это были даже не разведчики хвалёных на весь мир, и заслуженно надо признать хвалёных, американских «Navy Seals» , и уж тем более они вышли не из «Зелёных Беретов» Форт-Брегга! Эти парни были на порядок круче!..
Андрей «поковырялся в своих мозгах» и в его памяти всплыло то, чему их учили ещё в Отряде, много лет назад:
«…Ну, что, «джентльмены удачи», «рыцари плаща и кинжала», вот вы себя сами и сдали со всеми своими потрохами! – Андрей прищурился и улыбнулся, но эта страшная улыбка была скорее похожа на волчий оскал. – А ведь даже ваше существование никогда не считалось достоверно установленным фактом! Ай-яй-яй! Что ж вы так прокололись-то, «человеки-пауки»?.. Что, ходить нормально уже просто не можете? Так хотя бы попытались замаскироваться под «лохов от армии»!..»
Он смотрел на то, как двое разведчиков, перетекая как ртуть, за три минуты сумели проверить «на присутствие» все дома, которые выходили своими фасадами на площадь. Площадь, которая была примерно метров в двести в диаметре! И домов на неё выходило целых четырнадцать, не считая церкви и здания заводоуправления! Итого… По одиннадцать с половиной секунд на здание!.. На то, чтобы понять, что в нём «чисто» и пойти дальше!.. Это был не просто «высший пилотаж» – это были «бриллианты» от разведки самой «чистой воды»!.. Благо, что Андрей, предполагал подспудно что-то подобное, а потому, и он сам с Осой, и Горе, который пока был в одиночестве, засели не в самих домах, а в… Голубятнях…
«…М-да… Сколько же вас готовили, мальчики? И сколько раз вы эти знания применили, что так «работаете»?.. Если «кукушки» из ваших же рядов, то… – Андрей пытался вспомнить те крупицы информации, которые некогда «добрались» и до его ушей. – Central Intelligent Agency  – ваш «роддом». И два «несуществующих ни для кого» подразделения: «Vega» – «активного влияния», и «Omega» – «завершающей фазы». Первые «активно», то есть вооружено, но чужими руками, влияли на политические катаклизмы. Вторые – заканчивали начатое, и, по ходу дела, «зачищали» первых, если что-то шло наперекосяк… Добрые ребята с белозубыми улыбками на «тридцать два»!.. И те, и другие проходили одинаковую подготовку. Разница была лишь в мозгах, в психологии бойцов – в «Омегу» брали только тех, у кого в мозгах небыло вообще ничего святого. Роботы! Мать их! Вчера пил с тобой пиво в баре и залётных «тёлок» вместе с тобой снимал, для общего «расслабона», а сегодня шмальнёт из пистоля прямо между глаз и даже не подумает плохо это или хорошо – так надо для дела…»
Он, с ног до головы измазанный в птичьих какашках, уподобившись самому большому голубю в этой голубятне, наблюдал за противником и «чувствовал задницей», что что-то не учёл. Только вот «что»?! Сейчас это стало самым большим вопросом…
«…А ведь наши инструктора, имели общих учителей… Парадокс!..»
Разведчики «пробежались по кругу» и скрылись в здании заводской управы.
- Всем внимание! – Проговорил он, наконец. – Гости на заводе…
То, что он увидел и понял, было той информацией, которой нельзя было не поделиться с группой.
- Внимание! – Прошептал он через минуту. – Кто, что знает или слышал про «цэрэушные» «Вегу» и «Омегу»?
- Чув и бачыв! (Слышал и видел!). – Отозвался Вайпер и выдал в радиоэфир такую тираду мата на русском (!) языке, что даже у Андрея «повяли уши». – Матка Боска!.. То не люди – то «терминаторы»…
- Только слышал, мать их! – Отозвался Задира.
- Я тоже только по слухам… – Прорезался Водяной.
- Паша. Как у тебя?
- Были три рыла… По повадкам… Похоже на То…
Он помолчал немного:
- Посмотрели на наше разгуляево и свалили на северо-запад… У них «оптика» без «глушилок»… Видимо не стали рисковать…
- Сам видел?
- Чуть на голову не наступили… Есть у них там… «Персонаж»…
- Слушаю!..
Видимо что-то, что увидел Водяной, имело большое значение, если этот вояка об этом упомянул.
- По замашкам не ниже «полкана»… Но, «калач» тёртый-перетёртый!.. Это он запретил трогать «пьяных придурков»… Они просто свалили с холма по-тихому, «без эксцессов»…
- Ясно…
- Что теперь, ком?
- Всё! Ждём… Вы «гуляете» шашлыки да моего приказа! Нельзя дать им возможность вернуться!
- Ясно…
Теперь надо было как-то настроить своих бойцов:
- Вайпер, Задира, Водяной! Задача – рассказать своим напарникам, с кем мы будем иметь дело… Без соплей и слухов!
- Есть! – Раздался в наушнике Андрея ответ трёх «аксакалов».
- Конец связи!..
Плохие вести, как известно, приходят большим хороводом – скучно им, видать, «радовать» людей в одиночестве…
«…Если вся эта «семёрка» вышла оттуда, то… – Андрей наблюдал за заводом и понимал, что разведчики оттуда уже не уйдут. – Ладно!.. Мы тоже на пионеры с грязной жопой! Сделаем этих пижонов на «раз-два»!..»
Теперь оставалось только перебраться по-тихому в дома, которые успели проверить разведчики «партизан», и… Ждать… Самое тяжёлое, что всегда доставалось на долю диверсантов – это ждать! Ждать «своего» часа, минуты, а иногда и секунды, когда «пробьют» твои личные Куранты… А потом… Потом как Бог на душу положит! Кому жить дальше и делать своё нелёгкое, солдатское дело, а кому успокоится, наконец-то, навеки… Пути Господни – неисповедимы! И мы все в руках его…
В 21.20 вдруг заговорил наушник «Фалькона» взволнованным голосом Вайпера:
- Чиф! В нас е проблемы!
- Слушаю!
- У нас не достае шешчь родын! (У нас не хватает шесть семей!)
- Почему?!
- Ксёндэ мове, цо йоны казали еще вчора, цо мэмы тых родын мают можлывость заборонить свои родыны. Йоны усе сыдят по домам! (Ксёндз говорит, что они сказали ещё вчера, что мужчины этих семей имею возможность защитить свои семьи сами. Они все сидят по домам!)
- Твою мать, майор! – Не сдержался Андрей. – Они же погибнут! Все!
- Я мовив про то ксёндзу! Алеж…
- Алеж, алеж… Что теперь делать? На улицу вообще нельзя высовываться – один из разведчиков сидит на заводе и сечёт обстановку! Что делать, Гадуш?!
- Не знаю, Анджей!.. Чекать…
- Ладно… Будем ждать… Может им всем и повезёт… Дай-то Бог…
…9 апреля, 4.30 АМ…
Они просидели, словно на иголках всю ночь… Кто-нибудь другой может быть и подумал бы, что уже ничего не случится, только не Андрей. Он-то как раз и понимал, что нападения на деревню теперь уже никак не избежать. Никак! Теперь оставалось только ждать развития событий и, по возможности, попытаться поучаствовать в них и повлиять на них так, чтобы избежать страшных последствий…
А события постепенно начали развиваться! Так, как пока сумел предугадать лейтенант…
В 2.10 опять заговорила оперативная связь:
- Чиф для Тени!
- На приёме!
- В 2.00 прибыли гости… Как из табакерки выскочили!.. Пришлось сходить «в ножи»…
- Как?
- Сделали… С грехом пополам… Я уже наверху с «оптикой»… Задира возвращается… Задели его немного…
- «Трёхсотый»?!
- Нормально, братишка…. – Раздался голос запыхавшегося Задиры. – Я когда бреюсь, и то иногда бывает, сильнее порежусь… Иду к вам…
«Врёт же гадёныш!!! – Подумал Андрей. – Ладно! Прибежит, тогда и посмотрим, как он «бреется»!..»
- Задира… Время есть! Отойди к околице и пробирайся огородами… Здесь наш «глазастый», на заводе, сечёт обстановку не отрываясь… На улицы вообще не ходи – срисует, все уйдут!..
- Принял! Жди!
Через полчаса над головой Чифа, который вот уже, сколько времени сидел напротив большого слухового окна в глубине чердака, по черепице ударил маленький камешек и скатился по крыше во двор.
- Задира?
- Я здесь.
- На чердак!
Прошла ещё минута и Клим, в сопровождении Осы, у которого в руках опять был полюбившийся ему пулемёт, поднялся на довольно чистый, ухоженный чердак.
- Привет! – Улыбнулся Клим.
- Что? – Андрей вопросительно глядел на своего друга.
- Профи против нас ещё те!.. – Заговорил он, облизнув запёкшиеся губы. – Секли всё время, а проворонили!.. Откуда они появились ни я, ни Вовка так и не поняли… Просто небыло, а потом вдруг есть…
Он повернулся к Осе чтобы сказать что-то и «катнул» желваки на скулах – было видно, что это движение доставило ему боль…
- А братан твой молодец, Серёга!.. Если бы не он… Он сначала стрелка «сделал», а потом и мне подмогнул с моим «следопытом»… Здоровый, сука, попался!.. И резкий, как гюрза… – Он опять улыбнулся через силу. – В общем, кэп, замену нам подготовили достойную… «Старый» – просто молодца!..
- Покажи. – Андрей стрельнул глазами на левое плечо Клима.
- Да чё там смотреть! Нормаль всё, братишка!..
- По-ка-жи!!! – «Надавил» Андрей.
Клим расстегнул свой камуфляж и оголил левую сторону груди, отвернув при этом голову к окну.
- Т-твою-ю м-мать, Клим! – Только и сказал Чиф. – Как же это ты так?..
Рана была серьёзной. По ключице, на косую вниз, сантиметров в пятнадцать не меньше, в опасной близости к шее и яремной вене. Порез был глубоким и края его разошлись и обильно кровоточили.
- Кавалерист фуев… Будёновец, с-сука!.. – Пробурчал Клим. – О него чуйка, как у собаки, была… Даже не оглядывался! Просто достал свой «свинорез» и рубанул махом с развороту… Я только головой дёрнуть успел, а так бы… Поставленный удар! По горлу, чтобы без лишних церемоний…
- Серёга, перевяжи братишку! – Бросил Андрей Осе, хотя тот и сам уже достал перевязочный пакет. – Промедол уколешь обязательно! И это… Кровь надо остановить!.. Спускайтесь вниз… Разберёшь пару патронов и присыплешь!..
Старый способ остановить кровь из раны – присыпать её порохом. Боль при этом жуткая, всё жжёт так, словно в рану воткнули раскалённый до красна стальной прут, но кровь в ране тут же сворачивается! А главное, что после такого врачевания ни одна рана никогда не загноится – порох обладает ещё и антисептическим действием.
- …Потом оставишь его внизу, оставишь станцию, и пойдёшь к Вадиму.
- Отставить, капрал. – Прорезался вдруг Клим. – Не надо, Андрюха!.. Мы с Вадькой десять лет бок о бок воевали!.. Я сам к нему пойду! А царапина эта – ерунда! Переживём, чай не в первый раз… Дай Бог, чтобы в последний…
- Клим. У тебя потеря крови…
- Ты меня плохо знаешь, Филин?!. – Клим посмотрел в глаза Андрея так, словно заглянул в самую душу. – Я пойду к моему прапорщику сам, капитан! И не надо ничего менять – справимся!..
- Ладно… – Андрей не смог отказать. – Только больше не высовывайся…
- Всё будет путём, командир. Спасибо… – Он как-то грустно улыбнулся. – Мы же с ним донские казаки! Оба воронежские!.. А казаков, как известно, «пуля боится, и штык не берёт»! Сам же видишь – «штык» уже не взял!..
- Ты мне нужен в «рабочем» состоянии, капитан.
На что Клим улыбнулся и запел шёпотом:

Там, где пехота не пройдёт,
и бронепоезд не примчится,
казак на пузе проползёт,
и ничего с ним не случится!
У-опа!
Наш Клим на пузе проползёт
 и ни хрена с ним не случится!
Понял, капитан?!.
И столько было в этой глупой песенке жизнерадостной, даже детской какой-то, энергии, что Андрей улыбнулся в ответ:
- Иди уже! Клоун!..
В эту секунду в наушнике «Фалькона» раздался голос Вайпера:
- Снайперисты прыбулы до заводу.
- Наблюдаешь?
- Так…
Последовала двухминутная пауза и Збигнев заговорил вновь:
- Еден на горищи… Другэ викно… (Один на чердаке… Второе окно…)
Поляк находился от снайперов гораздо ближе Андрея, поэтому сейчас выполнял  ещё и роль корректировщика.
- Вижу его, Вайпер. Второй?
- На другому поверху. У дальнем окне.
- Разведчик?
- Той пишов до нызу. Йон зараз биля входу. (Этот спустился вниз. Он сейчас около входа.)
- Что делают?
- Вымкнули «ночники». Чекают… (Включили «ночники». Ждут…)
Часы Андрея показывали 2.50.
«…Всё… Все «основные» вышли на позиции. – Подумал он. – Теперь будут ждать часа полтора и начнут под конец «собачьей вахты»…»
- Всем внимание! Стрелки вышли на позиции! Готовность «Ноль!»! Время «Ч» – 4.30! Конец связи!..
* * *
…Они шли медленно. Так, словно вышли на прогулку. Вот просто взяли мужики, собрались, да пошли по деревне погулять. Хотя… Нет! Они, скорее, походили на тех, фашистских «эсэсовских» карателей, которые входили в белорусские деревни и стреляли-жгли всё, что попадало в поле зрения!..
Горланя что-то по-албански, «колхозники» шли по тем трём улицам, которые ещё вчера определил Андрей, во весь рост и цепью… Это была классическая «операция зачистки населённого пункта», только в самом кровавом, в самом жутком её варианте…
«Партизаны» прочёсывали буквально каждый дом.
Сначала через забор во двор бросалась наступательная граната, потом в него врывались двое боевиков и «зачищали» дом из автоматов. В шахматном порядке. Сначала двое «работали» дом на одной стороне улицы, заканчивали, потом другая пара «зачищала» дом на другой стороне, а остальные уже подходили к дому третьему… Было видно, что этой «тотальной зачистке» их учили грамотные и опытные инструктора…
- Оса! – Проговорил Андрей в микрофон.
- На приёме!
- Связь с Пауком! Пусть связывается с гарнизоном Тутина! Болгары должны быть здесь не позже, чем через час! За это время «партизаны» увязнут в деревне, а мы им поможем!
- Есть!
«…Ну, что, «колхознички», повоюем?..»
- Тень!
- Слушаю!
- «Курильщик»?
- Не вижу! Затихарился где-то!..
- Всем! Мужики, осторожнее! «Курильщик» где-то здесь… Ждём пока «партизаны» выйдут на площадь… Вайпер!
- Тут!
- Снайперы наши. Ты «работаешь»…
- Першого, на горищи. Я його бачу! (Первого, на чердаке. Я его вижу!)
- Добро! Мой – второй…
Чиф взглянул на часы, которые показывали уже 4.55.
«…Не торопятся, суки! Не боятся ничего! Первый патруль будет на трассе только в 7.30… За это время они надеются полностью «зачистить» местных сербов и приготовится к встрече «ооновского» патруля… Ничего, мы эти планы немного подкорректируем!..»
И тут, произошло то, что не смог бы предусмотреть ни один, даже самый острый ум или сверхмощный компьютер… «Человеческий фактор», так обычно говорят потом, при «разборе полётов»… А разведчики всегда называли это – Господин Великий Случай…
Видимо у кого-то из мужчин тех сербских семей, что не спрятались, не забаррикадировались в церкви, сдали нервы, когда он понял, наконец-то, что убивать их пришли по-настоящему, всерьёз…
До площади боевикам оставалось пройти ещё метров двести, когда перед ними, метрах в десяти-пятнадцати, распахнулись железные ворота и из-за них выскочил крепкий, молодой мужчина с пятизарядным охотничьим карабином и стал раз за разом стрелять в албанцев!.. Фактор внезапности сыграл с «партизанами» злую шутку – двое боевиков тут же упали замертво, а ещё один, раненый, стал отползать за толстый ствол дерева...
«Уходи! Уходи за ворота с линии огня! – Орал ему мысленно Андрей. – Уходи за ворота и беги за своими, быстрее!..»
Пока мужчина с карабином стрелял по боевикам, вдоль по улице, прижимаясь к заборам, бежала к площади его семья – пожилая женщина, лет шестидесяти, путаясь в складках длинной юбки, и молодая, лет тридцати. Она поддерживала, как могла, пожилую, одной рукой, потому что вторая была занята ребёнком… Девчушка, лет семи-восьми, испуганно жалась к матери, обняв её за шею одной ручкой, а второй она прижимала к себе небольшого, коричневого плюшевого мишку… Каждый спасал самое ценное для себя…
Мужчина отстрелял обойму, и даже успел перезарядить своё оружие, вставив вторую кассету с патронами в магазин своего карабина. Но тут из-за забора дома напротив по нами ударили сразу из двух автоматов… А потом стали стрелять вдогонку беглецам…
«… Твою мать!!! Быстрее, быстрее же!..»
До площади беглянкам оставалось пробежать ещё метров пятьдесят, когда пожилая женщина дёрнулась и прямо так, как бежала, сходу, всем весом, грохнулась на мостовую. А молодая… Она только на секунду приостановилась, закричала, что есть мочи, и рванулась по улице к спасительной церкви, прижимая к себе девочку двумя руками.
- Чиф! – Прорезался в наушнике голос Гере. – Я помогу! Я отсеку от них этих поганцев!!!
- Отставить!.. – Рявкнул Андрей.
Теперь грохот приближающегося боя заглушал все остальные звуки так, что приходилось, чуть ли не орать во всё горло:
- Она не знает, кто будет стрелять ей «в лоб»! Если она испугается, то повернёт обратно! Тогда всё… Ей надо дать добежать до угла и выскочить на площадь!
- Не успеет!
- Успеет, Вадя! Должна успеть!
И тут Андрей понял, что «партизаны» практически добились того, чего хотели с самого начала – боевики выгоняли женщину из улицы прямо под пули засевших на заводе снайперов.
- Вайпер!
- Слухаю!
- Работаем стрелков!!! По моему приказу!
- Ешчь!!!
Пули уже вовсю жужжали злыми огненными шмелями по площади и громко цокали о камни её мостовой. Оружие боевиков было заряжено в основном трассирующими патронами, а потому казалось, что площадь поливают огненными струями. Вот загорелся один дом, за ним второй, и площади осветилась мерцающим, красным светом…
Андрей припал к прицелу своего мощного и надёжного «Хеклера», вдохнул поглубже, и затаил дыхание, ловя промежуток между ударами собственного сердца.
- Начали! – Выдохнул он и нажал на спуск.
Снабжённая глушителем и «пламегасителем», его винтовка только дёрнулась в отдаче, и тихо «сказала»:
- П-пух!
Наблюдавший за «своим» снайпером через мощную, десятикратную оптику прицела, Чиф увидел, как его пуля вошла ему точно в ухо… «Самурай» дёрнулся, даже как-то удивлённо повернул голову и исчез за подоконником… В тот же момент, краем глаза, лейтенант увидел, как с чердака на землю упала снайперская винтовка.
«…Збигнев сработал!..»
Но расслабляться было некогда.
Удивлённый «прилетевшей» сверху винтовке, разведчик, засевший на первом этаже, высунул голову «на посмотреть»…
- П-пух! – Прошептала ещё раз винтовка Чифа.
- Минус еден! – Доложил Вайпер.
- Минус два! – Рявкнул Андрей. – На заводе чисто!
Бежавшая по улице женщина с ребёнком должна была сделать ещё пять-шесть шагов и свернуть за угол, чтобы скрыться от преследователей.
- Гранд, Оса, Горе! Как только она повернёт – начинаете! Все разом!..
«…Ту-у-у ду-у-у! Ту-у-у ду-у-у! – Вяло и нехотя отсчитывало время свои ленивые секунды в голове Андрея. – Ту-у-у ду-у-у!..»
- Внимание!
Но…
«Человеческий фактор»!!! Мать его!..
Вопреки всякой логике и инстинкту самосохранения, женщина не свернула за угол, а рванулась изо всех сил прямо через площадь, наперерез, по кратчайшему пути…
«…Стой!!! Дура!!! Стой!!!»
- Гранд! Через голову! Н-начали!
Грохот трёх пулемётов ударивших залпом по боевикам начисто перекрыл все остальные звуки. Четвёртый пулемёт в руках виртуоза Джагглера застрочил откуда-то с середины холма, и стал «нащупывать» своими очередями тылы боевиков. «Колхозники» залегли, но теперь стали стрелять ожесточённо и целенаправленно.
Женщина остановилась на секунду, пытаясь понять, что произошло, покрепче прижала к себе ребёнка и рванулась к церкви…
Глядя на её целеустремлённость, Андрей даже поверил на секунду, что у неё получится:
«… Давай! Давай милая! Ещё немного! Давай же!!!»
И в этот момент…
- Б-бу-у!..
Он, повинуясь подсознательному рефлексу, даже отсчитал ту секунду, после выстрела, когда увидел, как на пояснице женщины расцвёл большой алый цветок… Она сделала ещё два шага, по инерции, и, выпустив из рук свою драгоценную ношу, упала лицом в камни мостовой…
«…Он в километре от площади… В позвоночник стрелял… Падла… Гнида поганая…»
- Вайпер!
- Йон на средыне холму! У лозе! (Он посредине холма! В винограднике!)
- Тень!
- Дальность! Я его не достаю!
- Водяной, Джагглер! Гоните его оттуда! Сейчас!!!
Андрей стрелял раз за разом, выцеливая боевиков через прицел своей винтовки, но почему-то по падал не всегда… У него тряслись руки, а нервы были не последнем пределе, потому что прямо перед ним, на площади…
Девчушка сидела возле погибшей матери, поджав под себя ножки. Она прижимала к себе плюшевого медвежонка и огромными непонимающими глазами смотрела в сторону церкви. А вокруг неё… Мириады огненных шмелей роились вокруг девочки, и каждый из них в любую секунду мог её ужалить! Насмерть…
- Я иду за ней! – Раздался в наушнике голос Гранда.
Чиф даже не успел ничего ответить, когда заметил, как из дома, где засели Горе и Задира, на площадь выскочила тень.
- Клим, стой! – Проорал он что было сил. – Стой! Назад!
Но Задира его не слышал. Или не хотел слышать!..
Мастерски «качая маятник», он в несколько секунд пробежал эту «стометровку», подхватил девочку и побежал к церкви.
«…Давай, братишка! Давай дорогой! Быстрее!!!»
- Отсекать! Огонь!!!
Грохот боя стоял такой, что Андре не слышал собственного голоса…
Но Это он всё же услышал…
- Б-бу-у!..
Секунда… «Ту-у-у ду-у-у!..»
Огромный алый цветок расцвёл на левой лопатке…
Задира покачнулся, медленно опустился на колени, подтолкнул девочку к церковным ступеням, до которых теперь оставалось всего-то метров пятнадцать, и завалился на бок на мостовую. А девчушка пробежала эти метры, и нырнула за спину Гранда, который, стоя во весь рост в дверях церкви, поливал площадь из своего пулемёта длинными очередями.
- Лёшка назад! – Рявкнул Андрей. – Там люди!
Гранд скрылся в церкви, а Андрей смотрел на своего друга.
«…Что же ты наделал? Что ты наделал, братишка?..»
На него нашёл ступор…
Только его ступор был немного иного сорта.
- Всем! Достаньте эту падлу! Тень, Джагглер, Водяной! Он не должен уйти!.. Вайпер! Принимаешь команду! Мочите их, пацаны!..
Он сорвал с головы «переговорник» своего «Фалькона», бросился вниз по лестнице с чердака на второй этаж, пролетел лестницу на первый, выскочил во двор дома и бросился за ворота.
«…Я тебя вынесу, братка! Мы ещё в твоём Воронеже…»
Он бежал, летел через площадь так, как никогда и нигде не пробежит ни один олимпийский чемпион-спринтер.
Андрей упал на колени около своего друга, и совершенно не замечая того, что вокруг всё ещё шёл бой, стал бережно переворачивать его к себе лицом.
- Клим! Клим!!! – Проорал он во всё горло. – Капитан, твою мать!!! Открой глаза!!! Братишка! Открой глаза!!!
Он подпихнул одну руку по плечи своего друга и почувствовал что-то мокрое и липкое. Тогда он подцепил его колени второй рукой, и… «Принял вес на грудь»…
- А-а-а-а-а! – Проорал он, как настоящий штангист.
Как тогда у него хватило сил подняться с колен с телом своего друга на руках, теперь уже никто не узнает, но…
Он прижал Задиру в своей груди и понёс…
Нет, не в церковь…
Он понёс его посредине улицы… Той улицы, по которой должны были въехать в Бьелу Цыркву «ооновцы» из Тутина…
- А-а-а-а!!! Та-та-та-та-та-та-та!!! – Залился где-то совсем рядом, всего в нескольких метрах, MG прапорщика Горе.
- На-а-а-а-а! Та-та-та-та-та-та! – Стрелял «от бедра» из своего пулемёта Гранд, стоя во весь рост в открытых дверях церкви…
Только всё это, в тот момент, совершенно не касалось Филина. Словно он смотрел кино, которое не имело к нему никакого отношения…
Он нёс своего друга, на руках, как любящий жених несёт невесту, прижимая к своей груди:
- Что же ты молчишь, капитан? – Говорил он ему в самое ухо. – Что ты молчишь? Ну, подумаешь, лопатку прострелили!.. В первый раз что ли?! Подлечишься, поправишься! На Дон твой съездим… Слышишь меня, казак?! Я ведь Дона никогда не видел! Кто ж мне его покажет, если не ты?! Давай, Клим! Давай! Открывай глаза, спецназ!!!
Он смотрел вперёд, на дорогу, где уже показались огни мощных фар и слышался рёв нескольких мощных двигателей – болгары их Тутина спешили на помощь… Андрей шёл туда, к ним навстречу, когда…
- Спецназ не плачет, капитан… – Раздался еле различимый шёпот.
Взгляд Клима был как никогда ясный и чистый.
- Мужчины не плачут, братка – мужчины огорчаются… – Андрей прижал к себе друга ещё сильнее и прибавил шаг. – Это я так, на нервной почве… Сейчас добежим до болгар, а они тебя вывезут отсюда!
- Не надо…
- Что?
- Не надо, Андрюха… – Клим посмотрел куда-то вверх, мимо лица Андрея. – Хреновый день… Сначала чуть башку на отрезали… Теперь вот… Отвоевался Задира…
- Не гони, Клим! Всё будет в порядке…
- Давай, лучше, братишка… Споём… В последний раз…
Клим кашлянул и из уголка его рта выкатилась тугая, бурая струйка крови, но только он уже не обращал на ней внимание:

Под зарю вечернюю
Солнце к речке клонит.
Всё, что было-небыло
Знали на перёд…

- Помогай, Одесса! – прохрипел он слабеющим голосом.
Андрей смотрел на своего друга, а из его глаз катились огромные слёзы:

…Только пуля казака
Во степи догонит.
Только пуля казака
С коня собьёт…

Задира закрыл глаза и прошептал еле слышно:

Из сосны, берёзы ли
Саван мой соструган.
Не к добру вечерняя
Эта тишина…

Тело его обмякло и превратилось в тряпичную куклу…
- А-а-а-а-а-а!!!! – Заорал Андрей во всё горло. – А-а-а-а!!!

…Только шашка казаку
Во степи подруга.
Только шашка казаку
В степи жена!..

- А-а-а-а! С-суки-и-и! – Андрей стоял посреди дороги на коленях и баюкал на своих руках тело погибшего друга. – Всех порву-у-у! Га-а-а-ды!!!
Мимо него промчались в сторону деревни два БТРа, завывая двигателями, работавших на повышенных оборотах. Взвизгнув тормозами, остановился джип и из него на дорогу выбрался молодцеватый военный:
- Капитан Градко Стоянов! – Представился он, отдав честь «по козырёк». – Вам нужна помощь?
- Лейтенант Ален Ферри… – Ответил Андрей. – Помощь нужна жителям деревни, капитан… Только не подстрелите никого из моих людей… Я и так уже потерял друга…
- Понимаю…
…С помощью «Касок» бой закончился через несколько минут…
Результатом его стали двадцать пять уничтоженных албанских боевиков, девять погибших сербов, и…
Клим Белоконь, капитан-пенсионер спецназа ВДВ, сержант-шеф Французского Иностранного Легиона, или просто «Задира»…
Страшная и невосполнимая потеря…

* * *
10 апреля 2000 г. Косово.
«…Любой зверь имеет хоть каплю жалости.
Я не имею – значит, я не зверь!..»
У. Шекспир.

…Андрей был похож на зомби, а в его голове поселилась одна мысль:
«…Я отомщу, за тебя, Клим, братишка!.. Найду эту падлу и пристрелю, как бешенного пса!!! И плевать, кто он и кем был!..»
В 9.30 утра, когда страсти понемногу улеглись, «ооновцы» собрали все трупы боевиков, а его бойцы доложили, что среди боевиков нет «курильщика» и ещё одного, скорее всего самого командира всего этого отряда. Когда Тень доложил, что эти двое ушли в горы через юго-западный распадок, при этом он сам чуть было не стал жертвой страшной пули, выпущенной из винтовки «курильщика» – спасло Владимира только то, что они уходили очень быстро и снайпер стрелял на бегу, «от бедра» и практически не целясь. Когда вся его команда собралась над телом погибшего друга. Именно тогда в его голове и созрело это решение:
- Горе, Джагглер! Наши машины сюда!.. – Проговорил он тихо, но твёрдо.
Через пять минут, когда два стареньких «бобика» остановились рядом, пофыркивая двигателями, он сказал, не глядя ни на кого:
- Вайпер! Принимаешь командование группой! Оса – рацию мне! Слушать приказ, бойцы! Грузите в машину Клима. Во вторую одного из снайперов. Остальных «самураев» отдадите этому болгарскому капитан. Только обязательно снять с них солдатские жетоны!!! В сопровождении болгар добираетесь до Тутина. Там связаться с Пауком. Пусть поговорит с Артистом… Хотя… Я свяжусь с ним сам… Надо чтобы вас в районе Новы Пазара встретил патруль из Рашки. В Новы Пазар не ходить – там американцы, они могут у вас отобрать своего земляка. В Рашку вызываете вертолёт, вывозите Задиру, стрелка этого сраного и улетаете сами. Это всё!
- А ты?
- А я иду за этой сукой, Водяной! И я его достану!!!
- Я с тобой!
- Нет!
- Да! – Рявкнул Павел и остро посмотрел на Андрея. – Клим был не только твоим другом, но и моим!
- Пойдёшь под трибунал, сержант-шеф!
- А и фуй с ним! Зато за Клима отомщу – оно того стоит!..
- Я тоже иду! – Проговорил твёрдо Горе.
- Нет, Вадим!
- Ты не можешь мне приказать, Филин – я военнослужащий другой армии! Так что… На том и решим!
- Ладно….
Он посмотрел на своих, полных решимости друзей, на тот адский огонь мести, который уже полыхал в их глазах и понял, что они пошли бы и без него, сами пошли бы! И никакая на свете сила не остановила бы этих парней. Да и его самого тоже!..
- Гранд, Джагглер… Отдайте мужикам свои пулемёты… Нам они могу здорово пригодиться… Вайпер! Стрелка, жетоны, и этот немецкий пулемёт передать лично Жерарди – это приказ, Збигнев!!! Иначе всё будет зря…
- Командир. – Проговорил Оса. – Я тоже «братишка»… А Вовка хоть «за Речкой» и небыл, но пацан что надо! Сам знаешь! Мы тоже пойдём с тобой!
Братья Кузнецовы, Сергей и Владимир, сверлили взглядами своего командира.
- Нет, пацаны!
Он был им всем благодарен за то, что ему, буде возникни бы такая надобность, не пришлось бы спрашивать о «добровольцах». Сейчас у него была другая цель, и от добровольцев приходилось «отбиваться». Но он был безмерно благодарен этим мужикам, которые осознавали всю опасность и всё равно были готовы без вопросов последовать за своим командиром.
- Сегодня в бой идут одни «старики»… – Он грустно улыбнулся.
- Анджей!
- Всё Вайпер! Выполнять приказ!!!
- Да, пан лейтенант!
- По машинам!..
…Они трое, так и стояли посреди дороги, глядя вслед машинам, увозившими их друга, словно провожали в последний путь своего непримиримого, вечно спорящего, но такого надёжного в трудную минуту, всегда готового прикрыть собой слабого, Задиру… Он так и погиб… Как настоящий солдат! Как настоящий Русский Офицер! Разменяв в лихолетье свою жизнь на жизнь маленькой девочки…
Андрей оторвал взгляд от дороги только тогда, когда весь караван скрылся вдалеке за поворотом дороги, превратившись в белую гусеницу…
Он посмотрел на своих «аксакалов» полных решимости, и рявкнул:
- За мной!
И… Припустил по мостовой такой крупной рысью, словно… Словно и небыло этого изнуряющего затяжного боя, словно за плечами небыло тяжёлого оружия, словно им троим, снова было по двадцать лет от роду, словно они только сейчас, отоспавшиеся, поднялись с кроватей и побежали на зарядку, как это было много лет назад…
Деревню, с востока на запад, пересекли по главным улицам за пять минут. Миновали водокачку и водонапорную вышку, на которой «ночевал» сегодня Тень, и из пробоин которой, вытекали последние ручейки воды – следы работы «курильщика». И «поскакали» дальше, по пути отхода той «сладкой парочки»…
Сердце в груди Андрея колотилось загнанным в клетку зверьком, а он, словно робот, всё тянул и тянул в горы:
«…Достану! Достану тебя падлюга!!! И на куски порву!..»
…- Стой, капитан! – Рявкнул над ухом голос Павла. – Стой! Хватит!.. Прёшь напролом уже четыре часа! Стой, идиот, бля!!!
Филин почувствовал, что ему сделали подножку, но по-другому он сейчас остановиться просто не смог бы… Нога заплелась за ногу, и он рухнул, со всего маху, лицом в мох…
Силы в один миг ушли куда-то в землю. Их не хватало даже на то, чтобы перевернуться. Он так и заговорил, лёжа лицом в мох:
- Они опережают нас на пять часов…
- Опережали, командир… – Проговорил рядом запыхавшийся Водяной. – Опережали… Но они идут намного медленнее нас, Андрюха!.. Кто-то из них ранен, достал кого-то всё же с водокачки наш Вовочка…
- Сколько мы отыграли времени, Паша?
- Судя по следам, они теперь опережают нас часа на три… Они часто останавливаются на перекур, значит, раненному становится хуже или он теряет кровь… Хотя, следов крови не видно пока… Надо передохнуть, Андрюха! Если будем идти в таком темпе, то до вечера мы их достанем, но будем в таком состоянии, что он нас за три секунды перещёлкает как цыплят!..
- Паша… Ты же знаешь, куда он идёт!
- Не успеет! – Убеждённо произнёс Водяной. – Достанем раньше!
- Ладно… Перекур десять минут.
Силы постепенно возвращались к нему. Андрей уселся поудобнее, опершись спиной о ствол дерева, настроил радиостанцию и проговорил в эфир:
- Путник вызывает Гнездо! Гнездо для Путника!
- Гнездо на связи!
- Чиф вызывает Паука!
Через минуту наушник «взорвался»:
- Паук для Чифа! Почему ушёл самостоятельно! Почему не связался со мной сразу после боя! Где ты?
- Есть важная информация, Паук!..
Андрей взглянул на Водяного и тот, молча, кивнул головой. Затем он взглянул в глаза Горе, и прошептал тихо:
- Не обижайся, Вадим…
Горе посмотрел на лейтенанта непонимающим взглядом, а тот уже говорил в «переговорник» станции:
- Преследуем двоих боевиков… Они пойдут к «бункеру» в Высоки Дечаны…
- Откуда такая уверенность, Чиф?
Через пять минут генерал Жерарди стал третьим человеком, который узнал об оружейном заводе в горах. А Горе четвёртым…
Генерал «переваривал» полученную информацию почти две минуты:
- Ясно… Это многое объясняет… Я от дам приказ и сегодня же одна наша рота заблокирует и завод, и все дороги вокруг него!
- Нет, Паук! Если они почувствуют хоть что-нибудь, то уйдут в горы. Тогда достать их будет очень тяжело, если вообще возможно… А мне надо их достать – это уже не служба, а личное дело!..
- Мы заблокируем все дороги…
- Это личная просьба, мон женераль!.. Так, как они идут сейчас, то к заводу могут выйти завтра вечером. Мы постараемся их догнать раньше… Но та, наша рота, из Пьеча, должна быть «на крыле»… Не раньше завтрашнего вечера, Паук! Я должен это сделать!
- Добро… – Генерал ответил ещё через минуту, видимо решение это далось ему с трудом. – Мне тоже нравился этот парень… У тебя времени тридцать шесть часов, Чиф! Потом я поднимаю «ооновцев»!
- Принял! Конец связи!
Горе смотрел на Андрея широко раскрытыми глазами:
- Без обид, кэп!.. Я бы тоже никому не сказал, если бы… Твою мать! – Он мощно долбанул кулаком по земле. – Так всё это… Клим… «Ооновцы», сербы… Всё ради пары копеек?!
- Там миллионы, Вадя… Десятки миллионов баксов… – Проговорил Водяной.
- Да хоть миллиарды!.. Устроить всё это мочилово, по всему Косово, за ради этого сраного бабла?!. Вот теперь этот гад разозлил меня окончательно!.. Теперь я сам, лично, его загрызу!
- Нет, прапорщик, «курильщик» мой… – Проговорил устало Андрей. – Это наша с ним дуэль!..
Он посмотрел на, посеревшие от усталости, лица своих друзей на огонь, который всё сильнее разгорался в их глазах и подумал:
«…А ведь мы, со стороны, выглядим как ополоумевшие придурки! Если выскочим на «ооновский» патруль, то они даже не подумают спросить кто мы такие – сразу будут палить из всех стволов!..»
- Всё, мужики… Время! Мы сидим, а они идут!.. Пора и нам брать ноги в руки! – Он поднялся и побежал трусцой. – За мной, разведка!..
* * *
…Андрей никогда не давал пустых обещаний. Не стал он делать этого и сейчас, разговаривая с Жерарди…
Они нагнали двоих оставшихся в живых «самураев» под утро…
В деревне Кучиште…
Маленькая, высокогорная Кучиште – в этих местах Мокра Гора плавно переходила в Чорны Горы и высота над уровнем здесь была больше двух с половиной тысяч – жалась к крутым склонам, и её пополам разрезала узкая, но при этом асфальтированная, дорога на Пьеч. Самая обычная деревушка, каких много теперь было в Косово. Деревня-призрак… Везде здесь были видны последствия войны. Всё было разбито, разграблено или попросту сожжено. Возвращаться в эти угрюмые места, на эти пепелища желающих не находилось…
Они вышли к деревне около 3.30. К первой деревне, за всё время этого сумасшедшего марш-броска по горам, на пределе человеческих возможностей…
- Стоп!
Андрей даже не сказал, а просто, резко поднял правый кулак и остановился, как вкопанный – жест этот, в системе армейской «распальцовки» означал «Внимание!»…
Деревня лежала ниже по склону и была видна, как на ладони, но что-то остановило Чифа. Что-то, что и объяснить-то невозможно. Просто звякнуло что-то внутри головы тревожным колокольчиком – «Стой!»…
Он стоял у толстого ствола сосны и смотрел вниз, в деревню. Всё было видно, как на ладони даже без приборов – полнолуние… Луна казалось такой огромной и такой близкой, что, наверное, до неё можно было дотянуться рукой… Этот призрачный свет выкрасил всю округу в фантастический, какой-то холодно-белый цвет и даже тени были какими-то неземными…
- Что? – Спросил шёпотом Горе.
- Они здесь…
- Что видел? – Это уже был Водяной.
- Ничего… Просто знаю…
Ничего странного или смешного, просто инстинкт разведчика. Видимо он что-то увидел, но что, ещё не смог понять и сообразить.
- Они здесь… И «курильщик» нас ждёт…
Не говоря больше ни слова, они, сторожась, отошли от края горы и собрались вместе.
- Так, пацаны… – Лицо Чифа в лунном свете казалось гипсовой маской. – Он нас ждёт… Будет работать на убой…
- Снизу?
Вопрос Павла был правильным и закономерным. В горах, и это аксиома, не требующая доказательств, всегда имеет преимущество тот, кто выше. Таковы уж эти горные условия, таков уж здесь воздух, что делает с глазами даже многоопытных вояк злые шутки – стрелять снизу вверх очень трудно – это знают все, кто хоть единожды побывал с оружием в горах…
- Он найдёт точку повыше, но… Попытается нас отработать из самой деревни… Снизу…
- Он не может знать, сколько человек пошло за ним! – Сказал Вадим.
- И в этом наш главный козырь…
Андрей потёр щёки, затем глаза кулаками:
- Так, товарищи прапора! Работаем так… Выходите на гребень с пулемётами. Разлёт между вами должен быть не меньше двадцати метров… Найдёте места и заляжете. И обязательно с укрытием! Деревьев много – сами сообразите, не маленькие… Я иду вниз… «Фальконы» только на приём! По моей команде надо как-то дать ему понять, что на гребне кто-то есть…
- Я прикурю… – Сказал Горе.
- И сразу за дерево! У него реакция, что у кобры, Вадим! Промедлишь секунду, и он тебе влепит пулю прямо в лоб!
- Не влепит… Не успеет…
- Надо дать ему выстрелить, тогда поймаем по вспышке…
- Ясно.
- Потом, по моей команде, длинными очередями в два ствола. Надеюсь, что я его засеку и дам наводку… Всё ясно?
- Может, лучше я пойду? – Спросил Водяной на удачу, потому что знал ответ заранее.
- Паша… Решили…
Андрей поправил кабуру с пистолетом, ножны и отложил в сторону свою винтовку – прекрасное оружие, но в ближнем бою от него мало толку:
- Если что, из неё сработаете… Всё! Я пошёл! Готовность десять минут!
Он отбежал метров двести в сторону и ринулся вниз.
Расчёт был прост и незатейлив, «как три копейки сдачи».
Здесь склон горы был абсолютно «лысым», без деревьев и кустов. Андрей решил попросту озадачить до невозможности снайпера, если тот действительно наблюдал склон и подходы к деревне. Там, где залегли Водяной и Горе, по склону росли довольно густые кусты, и в них можно было спрятаться. Об этом знал и наблюдатель. А вот придурок, который бежит сломя голову по открытой местности его удивит. Да и Андрея удивил бы, чего скрывать! На этом и был построен весь расчёт! Удивление и осознание того, что что-то происходит не так, как положено – это три-четыре секунды. Развернуть тяжёлую винтовку в его сторону – это ещё две. Да и прицелиться по такой мишени не просто, да ещё и ночью – ещё три-четыре секунды… Итого в запасе у лейтенанта было минимум десять секунд, чтобы успеть, если и не вбежать в деревню, то уж, во всяком случае, выскочить из сектора обстрела и попасть в «мёртвой зону» снайпера, туда, где он уже не может тебя достать при всём своём желании…
Толи этот сумасшедший демарш Андрея по склону остался незамеченным, толи «курильщик», как и рассчитывал Чиф, не успел среагировать, но тишина в деревне осталась ненарушенной. Всё было так же тихо и безмолвно.
«…Ну, вот и ладненько!.. Теперь поиграем в прятки… Я ищу!..»
Он крался по узким улочкам, высматривая дома повыше, и глазом снайпера пытался оценить, а значит и определить то место, где мог бы занять позицию он сам. А раз так, то почти наверняка её займёт и «курильщик». Наконец он вышел к, довольно основательно построенному, двухэтажному каменному дому. Он прикинул «на глазок», глядя из-за забора, сектор обстрела и понял, что это может быть именно То место. Правда, становилось понятно, почему его спуск к деревне остался без внимания – эту часть сектора перекрывали четыре высокие ели…
«…Ну, что, братья славяне… Приступим, помолясь…»
- Горе.
В эту же секунду у основания ствола одной из сосен появились на секунду крохотное светлое пятнышко.
- Б-бу-у!!!
Выстрел был такой силы, что у лейтенанта на секунду заложило уши. Опыт его не подвёл – «курильщик» был именно там, где и представлял себе Андрей, на втором этаже, у окна, выходящего не склон.
«…Вот ты и попался, с-сука!.. Теперь я тебя рвать буду!..»
- Я его засёк. – Проговорил наушник голосом Водяного.
- Добро… Через десять секунд начинаете работать по окну с двух стволов. И не дайте ему выстрелить ещё раз!.. Я пойду внутрь! Отсчёт!
Он сделал несколько глубоких вдохов, словно собирался нырять, и…
- Та-та-та-та-та-та-та! – Разорвала тишину длинная пулемётная очередь.
- Та-та-та-та-та-та-та! – Заработал второй пулемёт. – Та-та-та-та-та-та!..
От таинственной тишины, повисшей над деревней-призраком, не осталось и следа. Жизнь прошла по кругу и сюда опять вернулась война…
Пули выбивали мелкую кирпичную крошку из стены, и срикошетившие летели огненным вееров, напевая свою смертельную песню, как ополоумевшие мартовские коты:
- В-ва-яу-у! В-вя-у!..
Андрей перемахнул через забор и рванул к невысокому крыльцу.
Взлететь на три ступеньки, распахнуть дверь ударом ноги и влететь в довольно большую комнату. На всё это ушли считанные секунды…
У окна стоял крепкий, но при этом худощавый человек в натовском утеплённом камуфляже. На левом плече, прямо поверх куртки были намотаны бинты… Острый орлиный нос, острый орлиный взгляд серых глаз, горделивая осанка даже сейчас… Всё выдавало в нём «породу»…
«… Правильно его Паша «Персонажем» назвал… Точно! Породистый козлина! «Ну, настоящий полковник!», мать его!..»
А «настоящий полковник» тем временем показал, что он ещё и настоящий боец-профессионал… Он резко довернул корпусом и «навскидку» трижды выстрелил в сторону Чифа…
Лейтенанта спасло только то, что он каким-то чудом, за секунду до выстрелов, увидел, что кабура его противника пуста, и сделал кувырок через голову в сторону «полковника». Когда же Андрей «вырос» перед «персонажем» в полный рост, то его рука уже сжимала «обратным хватом» огромный боевой нож.
- Х-хе-ек!..
Мощная струя крови из перерезанного горла ударила прямо в лицо…
«…Не надо было дёргаться, падла!.. И с пистолетиками баловаться!..»
Он подхвати пистолет «полковника» и ринулся к лестнице.
- Та-та-та-та-та-та! Та-та-та-та-та-та! – Заливались два пулемёта длинными очередями, заглушая все остальные звуки.
- В-ва-ау-у! В-вав, в-вав! В-вау-у-у! – Подвывали взбесившимися котами рикошетившие пули, создавая невыносимую, для непривычного уха, какофонию.
Он уже влетал в комнату, где засел «курильщик» когда:
- Б-бу-у! – Рявкнула ещё раз мощная винтовка.
«…Сука неугомонная!..»
- Бах-бах! Бах-бах!
Андрей стрелял из двух рук двумя «двойками»…
…Бойцы спецподразделений, всегда обучались стрелять из пистолета «дуплетом». То есть по принципу «одна секунда – два выстрела». Обычная милиция так не стреляет, смею вас уверить! Ну, разве что бойцы ОМОНОв и СОБРов, которые успели побывать в Чечне… Тут всё просто. При штурме «объекта» твой противник просто обязан быть «нейтрализован», если ты не хочешь получить пулю в спину. Здесь не стоит задача арестовать или взять в плен… И, главное, что счёт идёт даже не на секунды – на доли секунд! Думать, решать, судить-рядить… На всё это просто нет времени – либо ты, либо тебя! Другого выбора не дано!.. А две пули, при хорошей подготовке, практически гарантия… Это отрабатывалось и вбивалось в голову на уровне рефлекса. Филин уже даже и не умел нажимать на спусковой крючок один раз, если это была не винтовка с «оптикой»…
Его пули влетели в оба плеча снайпера…
Это больно… Это по-настоящему больно, когда тебе четырьмя тяжёлыми, девятимиллиметровыми пулями дырявят сразу оба плеча…
Но… «Курильщик» был настоящим солдатом! Таким, что Андрей, было, даже зауважал его… На несколько секунд…
Он рухнул на пол у подоконника, но не издал при этом, ни единого звука!.. Вот, где была «школа»…
- Ну, что, сука, добегался? – Прошептал он тихо.
Андрей был страшен сейчас. Его лицо, руки, его камуфляжная куртка… Всё было залито бурыми потёками крови… Словно вурдалак, восставший из могилы и уже отпробовавший человеческой плоти… И его голос… Замогильный, сиплый… Только от всего этого можно было получить инфаркт…
Сердечного приступа с «курильщиком» конечно же, не случилось – не тот случай, он и не такое видал! Но… Испугался он не на шутку… Раненный, он начал пытаться говорить «очень убедительно», и почему-то очень быстро, словно боялся неуспеть:
- Is a greater mistake, the soldier! I the major of forces of special purpose of the United States of America !
- Ты вонючая гнида, а не майор! – Прорычал Андрей.
- I wish to talk to the consul, the soldier! I have on this right! I am wounded! Medical aid is necessary to me!!!
- Ты, падла, имеешь право только на пулю! – Андрей прицелился в лоб «курильщика».
И тот, наконец-то, видимо понял, что «на горло» этого человека не возьмёшь. И ещё он понял, наверное, что сейчас надо сказать что-то очень важное, чтобы спасти свою никчёмную жизнь:
- We military people, the soldier! It is service! Anything personal!!!  – Сказал майор и понял, что сказал что-то совсем не то, что хотел.
Андрей просто «взорвался»:
- Ничего личного?!! Ничего личного ты сказал?!! – Он придавил своим коленом грудь поверженного противника. – А для меня всё это именно личное!!! Всё!!! Понимаешь ты, мразь заморская?!! Мы воюем за людей, а ты за вонючее бабло! С-сука!!!
Чиф наотмашь ударил его по лицу, рассекая пистолетом щёку:
- У нас всё личное!!! Ты понял, ублюдок!!!
Андрей орал так, что сам оглох от своего крика:
- Раздавлю!!! Я тебя раздавлю, как вонючего клопа!!!
Поверженный зажмурил глаза, и было видно, что сделал он это не от боли, а от страха.
- Водяной!
- На приёме!
- Здесь чисто! Спускайтесь!
- Горе «трёхсотый»…
- Что?!! – Проорал Андрей так, что его, наверное, можно было услышать и без связи. – Повтори!!!
- В предплечье… Тяжело… Обе кости наружу торчат… Он в отключке…
- Принести сможешь?
- Уже иду…
Это сообщение было последней каплей… Если до сей минуты лейтенант ещё сомневался, то теперь все сомнения ушли:
«…Давить как, поганого червя!..»
Он не говоря больше ни слова, поднялся с колен и прицелился в покатый лоб «курильщика».
- I shall give you the colonel of CIA! Do not shoot!  – Пролепетал тот.
- А сам ты белый ангел во плоти. А никакой не снайпер!.. Ну и лети к ним!.. Вслед за своим цэрэушним полковником!..Ангелок, мать твою!..
- You will shoot looking to me at eyes? And at you is a not present drops of pity to wounded? You an animal!
Андрей улыбнулся, словно оскалился:
- Ты не пр-рав, гнида!.. У любого зверя есть хоть капля жалости!.. А вот у меня сейчас к тебе… У меня сейчас её нет!.. Значит, я не зверь!..
- Бах-бах! – Дёрнулся в его руке пистолет.
Две пули… Одна вошла в горло, а вторая точно посредине лба…
- Всё!.. Приехали, майор!!! Конечная станция!.. Все на выход… И никому не говори, что тебя сделал простой русский пенсионер – засмеют…
- Чиф! – Проговорил наушник.
- Слушаю!
- Я у ворот.
- Иду!
Они вдвоём внесли в дом бессознательного Вадима.
- Там наши «машинки» остались, наверху… – Едва проговорил запыхавшийся Водяной. – Я сбегаю…
- Иди. – Андрей уже был занят страшной раной Горе. – А я тут пока с Вадькой посижу…
За то время, пока Павел ходил за их оружием, оставшимся на гребне холма, Андрей нашёл какие-то досточки, соорудил, как мог, «шину», вколол Вадиму промедол и развернул рацию:
- Гнездо Путнику! Гнездо ответь Путнику!
- Слушаю Гнездо!
- Чиф для Паука! Срочно!!!
Прошло несколько секунд:
- Паук на связи!
- Мы их достали! У меня «тяжёлый» трёхсотый! Нужна срочная эвакуация!
- Где вы? – В таких вопросах генерал рассусоливать не привык.
- Деревня Кучиште. Буду ждать прямо на трассе на Пьеч!
- Жди, Чиф! Вертолёт уже вылетает! Ему нужно полтора часа! Продержишься?
- Попробуем…
- Конец связи!..
…Транспортная «вертушка» прилетела через час двадцать… И привезла в своём брюхе самого Паука… Видимо погонял пилотов генерал, а те «крутили во все винты»…



* * * * *
Эпилог

…Гул винтов перекрывал все звуки…
Андрей сидел около Вадима Горика, прапорщика Горе, который всё ещё был без сознания, и беспрерывно курил.
«…Вот и тебя я не сберёг, братишка!... Вот и тебя…»
- Чиф! – Позвал Андрея генерал Жерарди.
- Да, мон женераль…
- Ты хоть знаешь, с кем столкнулся?
- Мне всё равно… Мразь какая-то…
- Мы успели проверить те пять жетонов, которые привёз Вайпер… – Генерал внимательно посмотрел на своего лейтенанта. – Это два лейтенанта, два сержанта, и один капитан, которые служили в подразделении специальных операций ЦРУ…
- «Вега»?
- Нет, Чиф… Эта группа подразделения «Омега»… Очень серьёзные бойцы…
- Были…
- Да… Теперь уже были… Нам дали по ним информацию только потому, что они официально считаются «пропавшими без вести» ещё с 90-го года, после «Бури в Пустыне»… Это была команда из шести человек, во главе с майором… Скорее все вот этим… – Генерал дёрнул подбородком в сторону одного из двух больших резиновых мешков, в которые были «упакованы» последние «самураи». – На счету этой команды Гватемала, Гондурас, Панама, Конго… И это скорее всего далеко не полный список!.. А создал её, эту команду роботов, один полковник, довольно высокопоставленный чин в ЦРУ…
- Значит это тот, второй…
- Может быть… Я теперь слушай приказ, лейтенант! – Паук посмотрел Чифу прямо в глаза. – И ты, и вся твоя группа должны забыть этих семерых! Навсегда! Их просто небыло!.. Приказ ясен?
- Ясен, мон женераль… Игры разведчиков…
- И не только, сынок… Здесь замешана очень большая политика… Ни Франции, ни Штатам сейчас не выгодно раздувать большой скандал… Всё «спустится на тормозах»…
- А как же люди?
- В Косово идёт война, так что…
Жерарди помолчал минуту:
- Твой друг, Задира, посмертно будет произведён в чин «лейтенанта» и награждён орденом «Военный Крест (за боевую операцию)»…
- У него в Воронеже осталась мать и две племянницы. Клим им помогал…
- Им будет выплачена компенсация, в соответствии с офицерским званием погибшего… Хотя от этого не легче… Но помощь, всё же, более, чем существенная… Мне тоже жаль этого парня, Ален…
- Мы воевали с ним в 88-го, Паук… Я ему обязан жизнью, и не один раз…
- За эту операцию, лейтенант Ферри, я представлю тебя к ордену «Святого Георга, с мечами». Выше, во Франции, только орден «Почётного Легиона»…
- Не надо, мон женераль. – Андрей посмотрел Жерарди в глаза. – Я не хочу этой награды такой ценой… Если хотите поощрить, то у меня есть две просьбы…
- Я слушаю!
Чиф посмотрел на бессознательного Вадима и заговорил:
- Этому парню я в своей жизни обязан не меньше, чем Задире… А может даже и больше… Я хотел бы, что бы он вылечился, а не остался инвалидом… А вылечить его смогут только в Обани…
- Он военнослужащий другого государства, Ален.
- Но ведь можно постараться договориться! Что для этого надо?
- Приказ его командования. На высоком уровне.
- Полковник Буша может отдать такой приказ?
- Вполне, Чиф – полковник заместитель командующего русским контингентом в Косово.
- Я должен поговорить с ним прямо сейчас, Паук! Для Вадима время очень дорого!
- Хорошо!
Жерарди отправился в кабину пилотов, поговорил о чём-то с радистом и через несколько минут протянул Андрею наушники:
- Полковник на связи.
- Филин вызывает Артиста! – Проговорил Чиф в микрофон.
- Артист на связи! Здравствуй, Филин! – Полковник умел держать себя в руках, но чувствовалось, что он взволнован. – Ты, как всегда, появляешься неожиданно! Я слышал о тебе от генерала, но не поверил!
- Артист, мне нужна помощь!
- Задира «двухсотый»… Вчера утром… Он был в моей команде почти два года…
- Твою мать… – Выдохнул полковник. – Как же так… Такой парень был, такой офицер…
- Горе «трёхсотый», тяжёлый… Не уберёг я их, Артист…
- На сколько тяжёлый?
- Нужна срочная операция! Я хочу забрать его во Францию, в наш госпиталь! Там его вылечат!
- Как я могу помочь в этом, капитан?
- Нужен приказ об откомандировании на лечение. Срочно!
Ответ последовал через минуту:
- Добро… Через час приказ будет готов, Филин!.. Но там он должен будет быть под твоей личной опекой! Это приказ уже тебе, капитан!
- Есть, товарищ полковник! – Андрей грустно улыбнулся. – Не беспокойся, Артист, я вылечу нашего «куска»! Я ему слишком многим обязан!
- Добро! Конец связи!
Лейтенант отдал наушники радисту и обратился к Жерарди:
- Приказ будет готов через час, мон женераль… Горе летит с нами в Обань!..
- А ты умеешь решать вопросы, лейтенант… Какая вторая просьба?
- На том заводе… Кто будет решать там?
- Информация предоставлена французской стороной, так что «право первой ночи» за нами…
- Там стоят несколько антикварных авто… В общем… – Он не знал как сказать. – Там есть один кабриолет, фирмы «Хорьх»… Наверное генеральский… И мотоциклы «BMW»… Моя просьба, мон женераль… Надо вывезти оттуда этот «Хорьх» и один мотоцикл с коляской… Транспортником в Обань…
- Зачем тебе эти автомобили, лейтенант?
- Не мне! Ему… – Андрей кивнул головой в сторону Горе. – Он мечтал об этих машинах, Паук… В армию, после этого ранения он скорее всего не вернётся, а пенсия прапорщика в России, даже такого заслуженного…
- Добро, лейтенант… – Морщины на лбу генерала разгладились. – Я всё понял!.. Я даю тебе слово, сынок, что и первая и вторая просьбы будут выполнены!..
Теперь всё встало на свои места – «Гусь Жерарди» славился крепостью своих обещаний…
…Вадим Горик перенёс несколько сложнейших операций, и вернулся из Франции в Россию только через полгода. Руку ему спасли, и она действовала почти, «как новая». Почти… В армию он, конечно же больше не вернулся – после таких ранений и выживают-то далеко не все!.. Он вышел на официальную пенсию, которая по его выслуге лет была размером чуть ли не с генеральскую зарплату… По своему Воронежу он до сих пор разъезжает на антикварном генеральском «Хорьхе» 1936 года выпуска, а его старший брат на таком же раритетном мотоцикле с коляской… Им предлагают большие, просто огромные деньги чуть ли не каждый день, но братья только ухмыляются, давая один ответ: «Никогда!»… На деньги, которые собрали бойцы взвода лейтенанта Ферри для Вадима Горика, узнав всю косовскую историю, он открыл в Воронеже, с разрешения и при поддержке «Военного комиссара города» частный, военно-тренировочный клуб: стрельба, рукопашный бой, прыжки с парашютом… В общем… Он возродил старый, добрый ДОСААФ… Чтобы воронежские призывники были подготовлены к службе… У Горе всё в порядке… А вот на могилу к Задире он приезжает каждый день…
…Обо всём этом Андрей узнал намного позже… Тогда, 10 апреля 2000 года, раненного, лежащего без сознания на носилках в ревущем турбинами вертолёте, он видел своего друга в последний раз… Хотя они и созванивались потом не единожды, и разговаривали подолгу, но… Та их встреча, воочию, была последней…
…Через два месяца, после возвращения из Косово на Корсику, на базу 2 ПДП в Аяччо, к своему взводу, лейтенант Ферри отправился в очередную «командировку»… Которая едва не стала самой последней в его жизни… На другой континент… В Боливию…
Но… Это уже была совершенно другая история!..


6 февраля 2008 г.
Россия. Москва.