от лап пахло недоделанным и немного не успешным, от чего он спрятал руки глубоко-глубоко в карманы
и уселся на краю кровати, чтобы охранять сон, который отгонялся песенками и настроениями разного
толка, грустные и глубинные глаза, в которых затерялась тоска, смотрели куда-то мимо, бегали по
мониторным буквам, по стенам и скрывались где-то за границей сего мира, переходя в мечты или ожидания...
он тихонько посмотрел на ее, не умея выражать себя никак кроме как письменно и словами, написал
ей этот текст, в котором ноли и единицы отражают эмоцию, а трудновыразимое и теплое стучится через
пробелы в глаза, которые как раз в этот момент и попали на монитор. он улыбнулся, мягко и тоже с
грустью в глазах посмотрел на монитор. слова не находились. подходящие слова никак не складывались
в красивости и он взял молча ее за руку
зная, что она это читает, у него задрожал кончик хвоста, выдающий волнение и тем самым обезоруживающий,
потому что только безоружным можно быть честным до самого предела своего страха. задней лапкой он
запихнул страх в большой коробке на которой нарисован РОТ глубоко под кровать и прижался мордочкой
к собственной ладошке, как бы разрешая себе честность перед двумя. время ничего не значило
оно стучалось в висках и отдавало в переносицу свои тик-таки равномерно, словно дыхание спящего чуда,
распластанного в позе звезды над городом, пахнущим предновогодним настроением
казалось, что все вокруг остановилось и потеряло всякое значение, замерло и поддалось внимательному
и пристальному усвоению через тактильность лап и бреши в тоске глаз... он молча нарисовал ей на ладошке
несостоявшийся бумажный тюльпан, который лежал рядом в коробкой под кроватью и пищал незавершенностью,
как игрушка для псов, в которого он сейчас превратил гордого зверя с рыжим окрасом в меховом комбинезоне
поверх души. он потерялся и кажется начал понимать что такое тонуть в глазах, которые смотрят на него своей
глубинной тоской