Вечерний город кровожадно уставился на дорогу красным глазищем светофора. Маленькая маршрутка испуганно пискнула тормозами и прижалась к тротуару. Укрывшись воротниками худеньких городских курточек от промозглого ветра со снегом, пешеходы заспешили через дорогу.
В полумраке маршрутки было тепло и почти уютно. Ненавязчиво бухтел моторчик, по-мужски радуясь выпавшей в его жизни минутке холостого состояния. Пассажиры глядели в запотевшие окошки, наблюдая, как переливающиеся огоньки рисуют на стекле причудливые новогодние узоры. Дело было вечером, делать было нечего.
Лишь два пассажира, утвердившиеся на трех сиденьях за спиной водителя, занимали активную жизненную позицию. Ими были дородная мамаша в норковой шубе и румяный дошкольный пупс с большой конфетой на палочке.
Неизвестно, каким ветром надуло роскошную мамашу в видавшую виды маршрутку. Впрочем, выглядела она хоть и чужеродно, но не иноземно. Приклеив ухо к мобильному телефону, мамаша всю дорогу насиловала салон повестью о подлостях личной парикмахерши. Бессовестная парикмахерша имела наглость заболеть гриппом именно тогда, когда норковая гражданка намеревалась обновить пергидроль. Интрига обрастала все новыми подробностями и подавалась хорошо поставленным оперным голосом. В моменты обострения сюжета бриллианты в ушах бедной обманутой женщины жалобно позвякивали.
Пассажиры входили и выходили. Вошедшие передавали водителю деньги за проезд. Все финансовые потоки, включая сдачу, шли через мамашу с телефоном. Это отвлекало от разговора и было ужасно бестактно. Мамаша испепеляла хамов взглядом и цокала языком, как крестьянин на лошадь. Пассажирам становилось стыдно, что они не поехали на трамвае.
Краем уха постигая сложную науку жизни из мамашиных откровений, малолетний пупс и сам не тратил времени зря. Он с энтузиазмом колотил ногами в сиденье водителя. Пожилой шофер вздрагивал и дотрагивался рукой до пульсирующей жилки на виске. До конца смены еще четыре часа, а голова разболелась не на шутку. Бум-бу-бум!
– Женщина, извините, вы не могли бы попросить ребенка не стучать? Просто поймите – отвлекает от дороги.
Маршрутная прима нехотя отлучилась от трубки и ласково пропела цветку жизни:
– Маратик, прекрати, сейчас же, стучать ножкой. Ты дяде мешаешь.
Цикута жизни по имени Маратик обиженно уставилась на мамашу. Толстенькие ножки в недоумении зависли в воздухе, и с удвоенным рвением забарабанили по спинке переднего сидения. Бум! Бум! Бум!
Резко нажав на тормоз, водитель в последний момент удержал маршрутку от столкновения с подрезавшим джипом. Бум! Небритый субъект на заднем сидении подавился пивом. Бум! Девушка нервно стерла платочком с влажного стекла новогоднюю сказку. Бум! Молодой человек чертыхнулся и полез за плеером. Бум! Мамаша под прикрытием телефонной беседы втирала маршрутной аудитории про отвратительное качество нашего сервиса. Бум-бу-бум! У водителя начали сдавать нервы.
– Женщина, я же людей везу! Попросите ребенка не стучать ногами. Запретите. Накажите его, наконец! Вы же мать! Или я, по-вашему, этим должен заниматься?
– Еще чего! – фыркнула мамаша. – Тоже мне умник нашелся. Своих наказывайте. У нас в семье свободное воспитание!
Бум! Бум! Бум! Субъект со щетиной на заднем сидении нехорошо улыбнулся и сунул в рот жвачку. Пожилой водитель молча смотрел на дорогу. Маратик сосал конфетку и с удовольствием наблюдал, как вздрагивает от громких ударов седая голова спереди.
– На следующей, пожалуйста! – раздался сзади хрипловатый голос. Пробравшись по проходу между рядами, небритый пассажир открыл дверцу и на мгновение остановился. Внимательно посмотрел в глаза мамаше, достал изо рта жвачку и прилепил ее дамочке на лоб.
– Короче, это… У меня в семье тоже свободное воспитание!