Мама нашла для меня приличного человека. По телефону она сказала, что ждет меня в субботу на ужин, где и состоится уже не первая попытка устроить мою личную жизнь. Мама у меня весьма своеобразная и довольно таки деспотичная особа. Я не спорю с ней никогда и всегда прихожу на смотрины вовремя, красиво одетая, с укладкой и маникюром. Мне всего 25 лет, но уже давно мама решила, что надежды на обретение мною прекрасного принца утеряны. Сначала это говорилось мягко. Теперь же меня в семье иначе как «наша старая дева» не называют. Как же я скучаю теперь по тем временам, когда меня просто обсуждали и осуждали, но не принимали никаких мер по изменению ситуации. Потом вымученно улыбаясь уже четвертому из сыновей маминых коллег из библиотеки, я понимала, что о спокойных вечерах можно забыть. Спасало лишь то, что уже несколько лет я снимала крошечную квартиру, где не было даже телефона, где я жила своей жизнью, без маминой заботы, скандалов и обсуждений неудавшихся своднических операций.
Проснувшись субботним утром, я сладко потягивалась в постели, улыбаясь выглянувшему солнышку, пока не вспомнила, что снова надо будет играть хорошо отрепетированную роль глупой красавицы из приличной семьи. Разозлившись, я впервые решила, что совсем уж не пойду на поводу у мамы. У меня все-таки выходной – я непременно пойду гулять и опоздаю на ужин. Так и вышло. Бабье лето было в самом разгаре, листва еще украшала деревья, поэтому я оказалась в Летнем саду. Там гуляли молодые мамы с колясками, читали газеты интеллигентные дедушки, весело пробегала молодежь. С детства любившая наблюдать за людьми, их мимикой, эмоциями, поведением, я совершенно не скучала и, забыв про свой план, на самом деле не заметила, что уже опаздываю. А потом я поняла, что нарушила и неприкосновенное второе правило – я была в джинсах. Предчувствуя вспышку гнева в глазах матери, я нажала на кнопку звонка. Пока мама громко щебетала вокруг меня, я помыла руки и с маской презрения на лице вошла в комнату. Я извинилась за то, что задержалась и меня сразу же представили недовольному молодому человеку, сидевшему у окна. Его звали Кирилл. Всегда не любила это имя – отметила я про себя. Взглянув на него, я сразу поняла, что он уже видимо привык к такого рода мероприятиям. Разговора почти не поддерживал, часто смотрел на часы, откровенно писал смс на телефоне. После чая Кирилл быстро засобирался домой и сказал, что непременно хочет меня проводить. Такого мы еще не проходили! Обычно ребята уходили первыми, потом я минут сорок слушала восторженные отзывы мамы о новом претенденте и ее критику в мой адрес. В этот раз я даже не успела ответить, как уже вступила мама: «Конечно же Танечка согласна. Вам и идти в одну сторону». Мне ничего не оставалось как покорно накинуть куртку и выйти вместе с Кириллом, спиной чувствуя как наши мамы наблюдают за нами из окна. Кирилл озвучил мои мысли вслух, мы рассмеялись, а потом с горечью признались друг другу, что это просто невыносимо. Ему было вдвойне тяжелее, ведь с мамой они жили вместе. Поэтому я даже почти не удивилась его предложению разыграть для наших семей спектакль, рассказав им, что мы нашли друг друга, что мы встречаемся и у нас все замечательно. Не знаю, что послужило причиной, но через полчаса убедительных доводов Кирилла, я согласилась рискнуть. Уж очень мне хотелось на несколько месяцев обрести покой. Мы обменялись номерами телефонов, решив, что на днях составим план дальнейших действий. В тот момент мне было легко, я словно нашаливший ребенок, радовалась, что смогу скрыть что-то от мамы. А ночью мне совсем не спалось. Я не могла понять зачем позволила незнакомому человеку втянуть себя в эту авантюру.
Кирилл позвонил в среду вечером, когда я уже решила, что он передумал. Мы проболтали недолго, ведь его мама наверняка подслушивала у двери. Решили завтра все обсудить в кафе. Утром я долго и придирчиво выбирала наряд. Мне самой даже стало смешно. Я волновалась словно шла на свидание. Когда же мы наконец увиделись, то часа два продумывали все детали плана, чтобы не попасться на мелочах. Кирилл снова проводил меня до подъезда, хотя сегодня это было уже необязательно. Дома я много времени думала об этом немного странном пареньке, убеждая себя, что причиной всему нелепость ситуации, в которую мы попали.
Месяца два все шло просто отлично. Наши мамы были на седьмом небе. Играть у нас получалось вполне достойно, а наградою служила долгожданная свобода от родительской опеки. С Кирой мы сдружились. Он частенько приходил ко мне, пил чай, чинил и настраивал мой бестолковый компьютер. Правда все немного изменилось, когда в мою жизнь решил вернуться мой бывший молодой человек, Витя. Он пришел с букетом цветов и хотел поговорить, при этом вел себя так, словно мы просто были в ссоре все это время и не расставались вовсе. Кирилл ушел сразу же, хоть я и просила его остаться. Его лицо горело, он был зол до предела. А я не могла понять почему. С Витей я поговорила довольно быстро. Он понял, что пришел зря. Я звонила и писала Кире весь вечер, чтобы извиниться за прерванный разговор, но трубку он не брал. Впервые всю ночь я плакала, боясь, что из-за такой мелочи могу потерять человека, к которому уже привыкла. Неделю продолжалась моя мука. Потом Кирилл позвонил сам, сухо сказав, что его мама бьет тревогу и необходимо устроить небольшой выход в свет, чтобы ее успокоить. Мы вместе сходили в театр, где в темноте он зло отбрасывал мою руку в сторону, когда я пыталась погладить его пальцы. У подъезда Кира буркнул «пока», снова оставив меня в слезах.
Было больно. Стена непонимания все росла. Третью неделю я жила своей жизнью, пытаясь по привычке врать маме, что наши отношения развиваются, и мы счастливы. А вскоре у меня дома полностью сломался компьютер. Посмотреть его Кирилл пообещал, но сдержал слово лишь через неделю, когда я уже и не надеялась больше его увидеть. Поломка оказалась серьезной, и мы оба не заметили, как за окном уже наступила ночь. Кирилл все равно хотел идти домой, но я умоляла его не поступать так, радуясь возможности все ему объяснить. Говорили мы долго, вроде помирились. Я постелила ему на полу и ушла в ванную переодеваться. Потом в темноте мы сказали друг другу «спокойной ночи», но вскоре снова разговорились. Громко говорить не хотелось, и поэтому я спустилась к Киру. И меня обожгло. Я почувствовала себя глупой девочкой, которая ничего не понимает в жизни. Он слишком порывисто обнял меня, и мне наконец открылось чувство, которое он уже не смел скрывать. Я услышала его шепот «любимая» и оказалась во власти настойчивых губ, сопротивления которым оказывать не могла и не хотела. Руки его обвивали меня, раздевали, искали, требовали. Мир преображался, когда я сталкивалась с опьяняющим взглядом Кирилла. Я не могла дышать. Сплошным стоном блаженства общалась я с ним, отвечая на его ожидание. Не боясь ничего и даже не задумываясь, я впервые любила мужчину. Кирилл до рассвета повторял слова любви, пока мы оба не уснули, не размыкая крепких объятий.
Через год на нашей свадьбе обе мамы плакали от счастья. К этому времени я уже простила Кирилла за то, что наши отношения начались с маленькой лжи. Оказывается, моя мама поняла, что любой из предложенных ею кавалеров вряд ли будет мне интересен. Кириллу она сама предложила идею с игрой в отношения. Меня это весьма сильно удивило. Я долго не могла разговаривать с ними, была обижена на ложь. А вскоре поняла, что не это главное. Кирилл нашел меня, мы безумно полюбили друг друга. Впервые в жизни я поверила, что счастье все-таки есть!