Светило солнце, пахло утренней осенней прохладой. Маленькие проворные ножки в чёрно – белых гетрах прыгали по классикам на асфальте. Кэнфлай взяла маму за руку и отправилась в школу. Первый раз. Со всей округи Лондона стекались дети и их родители с букетами цветов, рюкзаками с цветными голограммами и значками. Будущие выпускники школы Белой магии, смотрящие на мир широко раскрытыми наивными глазами. Приветственная речь директора, заглушаемая музыкой, первое небольшое собрание, деление на классы, всё это круговоротом проносилось так быстро… фотограф в лиловом поношенном пиджаке, первое общее фото.
Кэнфлай стояла в заднем ряду между своей подругой Милой и сорванцом из соседнего двора по имени Мармелад Джек.
- Приготовились… - скомандовал фотограф, подняв руку.
Мармелад Джек ущипнул Кэнфлай чуть пониже спины. Вспышка.
- Всем спасибо, пройдите в класс…
Кэнфлай покраснела и надула губы, представляя, как она выйдет на этой фотографии- с округлившимися от неожиданности глазами и чуть приоткрытым ртом. Она со злостью посмотрела на Джека, тот только смеялся и закидывал в рот круглые конфетки.
Пройдя в класс, все заняли свои места. Кэнфлай с негодованием отметила, что будет сидеть с Джеком за одной партой. Хотела было возразить, но строгий взгляд учительницы оборвал её едва начавшуюся гневную речь. Пока учительница рассказывала детям о программе обучения, Мармелад Джек болтал ногами под столом и смотрел на Кэнфлай. Та молчала, поджав губы, стараясь не смотреть на него в ответ. Всё – таки Школа магии. Нужно внимательно слушать.
-А хочешь, я покажу тебе волшебный фокус? – вдруг спросил её Джек.
- Давай.
-Я умею определять время суток по тени от предметов.
-Как это?
-Вот смотри. – Джек взял карандаш и поставил его вертикально на плоскость парты. Кэнфлай посмотрела на тень от карандаша.
Джек украдкой быстро взглянул в окно на городскую башню с большими круглыми часами.
-Итак, я вижу по этой тени… что сейчас ровно 10 .30 утра! – с гордостью изрёк он.
- А как это ты… - удивилась Кэнфлай.
- Вот так! У меня бабушка – колдунья!
-Круто. – восхитилась им Кэнфлай, наклонившись под парту. Достала из рюкзака маленькие серебряные часики, подаренные папой на прошлый день рождения, и посмотрела, который час. «Хм. Ровно 10.30». Кэнфлай спрятала часы, распрямилась и с уважением посмотрела на Джека. Тот сидел и победно улыбался.
- … начиная с этих, элементарных основ, мы с вами достигнем многого. Помните, через 10 лет в ваших руках будет огромная сила, которую мы должны не растратить, направить её в нужное, полезное русло… - с этой долгой вступительной речи учительницы и началась бесконечная и захватывающая вереница учебных дней Кэнфлай.
Она прилежно посещала школу, после занятий они играли с Милой, играли в догонялки на лужайках, вместе зубрили английский, играли роли маленьких фей в школьном театре, заплетали друг другу косички, мечтали, пускали мыльные пузыри. А утром снова встречались на развилке под большим дубом и шли в школу. Так проходил день за днём. И вот стена в комнате Кэнфлай уже украшена парой грамот с большими золотыми печатями. Та самая первая общая фотография, где Мила такая красивая, Джек злобно улыбается и Кэнфлай стоит с открытым ртом. Всё это перемешивалось, как в калейдоскопе, играя яркими красками, облетая на пол календарными листами с красными и чёрными большими цифрами, и стоп – кадрами, как Кэнфлай задувает свечи на очередном дне рождения. Мила хлопает в ладоши, стоя в маленькой золотой короне на церемонии окончания третьего класса, Джек чинит велосипед во дворе, а вот Кэнфлай с мамой в магазине игрушек. Всё это осталось в её большом фотоальбоме. Как быстро летело время. Их время.
Кэнфлай читала книгу, расположившись в кресле. У неё на коленях спала её любимая белая кошка Эмма. Рядом на тумбочке стояла банка, внутри которой сурово безмолвствовал скорпион Стелиос. В школе магов существовал неофициальный турнир. После занятий за школьным зданием дети доставали из своих рюкзаков маленькие стеклянные тубы со своими питомцами – аравийскими скорпионами и устраивали мини – турниры, состоящие из парных поединков, сопровождающиеся шумной поддержкой. Руководство школы этого явно не одобряла, поэтому при виде учительницы, все хватали своих подопечных, быстро засовывали их в тубы и бежали во дворы. В соревнованиях участвовали только мальчики, но Кэнфлай, стараясь заслужить уважение Джека, тоже завела себе скорпиона, и втесалась в компанию. Ставкой были круглые серебряные значки с изображением Всевидящего Ока. Один поединок – одна ставка, один победитель. В шкатулке Кэнфлай лежало уже 14 блестящих кругляшков.
В окне показалась улыбающаяся физиономия Милы. Та смешно прижалась носом к стеклу и помахала рукой. Кэнфлай аккуратно переложила Эмму на кровать и вышла во двор.
- Привет! – Мила сияла от радости. – Ну что, готова? Сегодня первая практика по магии!
- Да. Ты знаешь… я как – то волнуюсь немного.
-Пойдём, там наверняка ничего страшного! Это же только начало! Наверняка что – то типа фокусов в цирке! Пойдём!
Они взялись за руку и побежали в сторону школы.
Их первое практическое занятие проходило на большой зелёной лужайке за школой. Вёл его сэр Патрик, преподаватель основ магии. Школьники стояли с сосредоточенными лицами и внимательно слушали его.
- Итак. – начал сэр Патрик. – Сегодня наша первая практика. Ничего сверхестественнного, конечно, но тем не менее. Это веселее, чем до ночи учить заклинания на латыни, верно?
Все одобрительно закивали и зашептались.
-Вы все – особенные. Просто так в нашу школу, конечно же, никто не попадает. У каждого из вас есть определённые способности, которые мы призваны развивать в вас. Здесь, в этой школе. И сегодня – он достал из кармана белый мячик для гольфа – мы начнём. Сэр Патрик бросил мячик на траву.
- Задание простое. Оторвать мячик от земли, не касаясь его. Силой мысли. Сосредоточившись. Да, да! Вы это можете! В это нужно поверить, представить это. Просто взять и сделать. Кто первый?
Все нерешительно молчали.
- Тогда ты, Уилли. Подойди сюда.
Робкая фигура отделилась от общей массы. Белокурый мальчик смотрел на неподвижный мячик. Сэр Патрик встал у него за спиной.
-Давай. Соберись. Всё получится. Прокрути это мысленно в голове. – по щеке Уилла пробежала капелька пота. – Думай об этом. Ты здесь главный. Давай…
Над лужайкой пробежал лёгкий ветерок. Голубые глаза Уилла блестели. Он дрожал от напряжения. Все замерли.
- Есть! – победно вскрикнул сэр Патрик. Мячик поднялся на несколько сантиметров над травой и упал вниз. Уилл в этот момент чуть не упал в обморок. На ватных ногах он отправился в объятия товарищей, поздравлявших его с почином.
-Ну, кто следующий? – спросил сэр Патрик.
-Я! Я! Я! – зазвучали наперебой детские голоса.
- Подходим, подходим по очереди сюда!
И вот тишину взрывают радостные крики Милы, все аплодируют. Мячик то парит над травой, как в невесомости, то падает вниз. Сэр Патрик довольно улыбается и кивает.
- Ну, а теперь ты, Кэнфлай.
Кэнфлай была последней на этом испытании. Она подошла к мячику и направила взгляд своих зелёных глаз прямо его центр. Прошла минута, все уже нетерпеливо посматривали в сторону буфета, Мила, держала перед собой сжатые кулачки – на удачи.
-Ну? – спросил сэр Патрик.
- Я не могу – резко выдохнула Кэнфлай и отвернулась.
Мальчики из класса громко рассмеялись над её неудачей, картинно сгибаясь и показывая на неё пальцами. Кэнфлай бросила резкий взгляд в толпу. Увидела, как, поддавшись всем, смеётся над ней и Джек. Она впилась зрачками в мячик. Тот резко взлетел над лужайкой, метров на десять, описал дугу и силой врезался Джеку в лоб, сбив того с ног.
Бамс! Это баночка с Пепси выпала из рук одного из учеников. Все стояли, открыв рты и глядя в сторону кустов, из которых торчали кеды Джека. Кэнфлай закусила губу и убежала домой, отмахнувшись от Милы, которая вцепилась ей в руку.
Она сидела на крыше своего дома, подставляя лицо лучам солнца. Кэнфлай зажмурила один глаз. «Вот что это сегодня было. Всплеск эмоций? Как так получилось?» - думала она, глядя в небо.
«Как они теперь будут смотреть на меня. И Джек ещё… чёрт, как – то неудобно вышло… хотя… он сам виноват с этими своими насмешками… ведь я же его…» - Кэнфлай оборвала свою мысль и резко обернулась назад, махнув косичками. Никого нет. Мои мысли никто не подслушает.
Последнее время отношения Кэнфлай с одноклассниками значительно ухудшились. Девочки почему – то избегали её (кроме Милы), а мальчики предпочитали общаться с весёлыми и розовощёкими хохотушками, а не с сосредоточенной на своих мыслях Кэнфлай, которая к тому же легко могла их уделать на пост - школьных соревнованиях. А Джек… а что Джек. Вот он поддаётся влиянию толпы (Кэнфлай видела это всё, как на ладони), вот он уже холоднее реагирует на её «Привет!», вот он уже со смехом обсуждает за школой её рюкзак, сделанный своими руками. «Ну, ничего. У меня есть моя Мила. Да мне и одной неплохо»- подумала Кэнфлай. Она подвинула к себе маленькую деревянную шкатулочку – бабушкин подарок. Открыла её, достала цветную ленту из тонкого материала. Не спеша вплела себе в косичку. Достала маленький мешочек жёлтого цвета, в который были зашиты самые душистые травы с полей Нормандии. Понюхала его и улыбнулась. Перед глазами пробежало тёплое и беззаботное время летних каникул. Под мешочком лежало серебряное колечко с выгравированным именем «Кэнфлай» с внутренней стороны и чёрным агатом. Кэнфлай задумчиво покрутила его в руках. «Когда бабушка дарила его мне, незадолго до своей смерти, она сказала - возьми, и когда ты поймёшь, что хочешь изменить свою жизнь – одень его и поверни на пальце три раза. Это кольцо – волшебное, оно обязательно тебе поможет. Верь мне. Я очень тебя люблю, я отдала за него многое…»
Кэнфлай нерешительно огляделась по сторонам. «Хороша, что мама о нём ничего не знает. Мало ли что… а если оно и вправду… работает…»- думала она. «А чего бы я хотела? У меня всё есть вроде бы. Всё, как у всех. А мне всегда, всегда хочется большего. Что я хочу? Напакостить всем? Доказать, что я лучшая? Не знаю…»
Кэнфлай одела кольцо на средний палец. Подождала минуту, и решительно повернула его три раза. Будь что будет. Она закрыла глаза.
«Хм. Почему ничего не происходит? Аааа… вот чёрт! А в какую сторону крутить? Я же не знала! Наверняка не в ту! – она сокрушалась, разглядывая колечко. Попыталась его снять. Не снимается. – Ну и пусть. Пусть будет. Да, наверное, сказки всё это. Хотя… когда – нибудь я всё равно буду делать всё то, чего захочу… а сейчас… взять бы, да и улететь отсюда подальше. От всех подальше…» - подумала Кэнфлай и вздохнула. Посмотрела вниз с крыши.
Воздух низу расплывался зелёными кольцами, входящими одно в другое и растворяясь.
Что это? Кэнфлай потрясла головой и наклонилась ещё ниже. В этот момент всё вокруг неё закружилось в радужном танце. Она ухватилась рукой за черепицу, чтобы не упасть. Широко раскрытые глаза смотрели вниз. Она видела всё в ярко – зелёном цвете, причём глядя как бы сразу в семь или восемь маленьких восьмиугольных экранчиков. Её трясло, у неё пересохло в горле. Откуда – то сбоку подул лёгкий ветерок, однако он чуть не сорвал её вниз.
«Надо отсюда сваливать!» - подумала Кэнфлай.
Большая стрекоза с золотистым тельцем поднялась с крыши и взмыла в небо.
«Господи, неужели мне это не снится!»
Кэнфлай опустилась пониже, к окну своего дома. Окно в кухню. Вот её мама режет салатик, стоя у стола в своём клетчатом фартуке и напевая любимую песенку.
Стрекоза взвилась вверх и начала выписывать пируэты в воздухе, изредка отдыхая, приземлившись на какую – нибудь травинку. В её маленькой голове мелькнула мысль – «А что, если…»
Джек гонял мячик на заднем дворе своего дома с соседскими приятелями. Конечно, даже если бы он заметил подлетевшую к его дому стрекозу, то не придал бы этому значения. А зря.
Стрекоза влетела в его комнату через открытую форточку.
И вот уже Кэнфлай сидит на его стареньком диване, болтая ногами и перекатывая во рту круглую конфетку, одну из тех, которые Джек постоянно носил с собой. Она покрутила в руках альбом с его рисунками, посмотрела вымпелы и медали за участие в спортивных мероприятиях, потрёпанную книгу «Моя Магия» со старыми и неактуальными заклинаниями. На стене висела фотография в рамочке. Та самая, первая общая. Посмотрев на неё, Кэнфлай почему – то рассердилась. Она встала и прошлась по комнате. «Сделаем небольшую перестановочку» - сказала она почти в слух, передвигая тумбочку Джека из одного угла комнаты в другой. Так же она выдернула шнурки из его ботинок, спрятала их в шкафу. Пересыпала соль из солонки в перечницу, и перец из перечницы в солонку, немного похозяйничав на его кухне. Переклеила постер его любимой группы. Приклеила его вверх ногами. В довершение она бросила его школьный дневник с оценками прямо в большой аквариум, стоящий в зале. «Плакали твои пятёрочки!» - не без удовольствия подумала Кэнфлай, показав язык большой тропической рыбе, которая зависла у стенки и бездумно открывала и закрывала рот.
«А теперь – можно и домой!» - подумала она, возвращаясь в комнату Джека. Бросив взгляд на письменный стол, она увидела слегка потёртую толстую тетрадку красного цвета. Она открыла его на первой странице.
«Привет, Дорогой Дневник!» - гласила первая запись в ней, сделанная мелким неаккуратным почерком Джека. Но зато серебряными чернилами. Из Дневника выпала старая фотография. Кэнфлай увидела на ней себя и Джека, заснятых после совместной игры в теннис. Удивилась, не смогла вспомнить, кто фотографировал, положила обратно. «Любопытная вещь…» - подумала она, взвешивая Дневник в руках.
«Сейчас, сейчас! Водички попью только!» - донеслось с кухни. Это Джек сообщал партнёрам по команде, что игра скоро будет продолжена.
«Оооо... Нагостилась!» - шёпотом сказала Кэнфлай.
Стрекоза вылетела через форточку и скрылась.
Мама Кэнфлай подошла к закрытой двери, ведущей в комнату девочки и прислушалась. Хм. Тишина. Она осторожно повернула ручку и вошла. Кэнфлай лежала на кровати с книгой по биологии в руках.
-Привет. (мама заметила, что дочь выглядит какой – то запыхавшейся)
-Привет, мам! А я вот – читаю! – Кэнфлай показала учебник с большой стрекозой на обложке.
-Да ты умница моя! – мама заулыбалась. – У тебя всё хорошо?
-Да, мам, всё нормально! Уроки сделала! – сказала Кэнфлай и скрестила за спиной пальцы. Она была очень суеверна, и считала, что если так сделать – то можно соврать, и тебе ничего за это не будет.
-Ну, вот и хорошо. Давай недолго, завтра в школу! – строгим голосом произнесла мама. Она подошла и поцеловала дочь в лоб.
-Ладно. – Кэнфлай улыбнулась ей в ответ.
-А что за кольцо у тебя? – мама взяла её за руку.
-Мне бабушка подарила. Тогда ещё. Летом.
-Странно. А почему я не знаю.
-А я хотела сказать, потом закрутилась, забыла как – то. (пальцы на правой руке за спиной уже сплетались в морской узел). Ну, оно же красивое!
-Красивое? – мама с недоверием посмотрела на чёрный камень. – Что ж… носи, раз нравится. На память всё – таки.
-Да! Ладно, мам, я недолго – и спать!
Мама закрыла дверь. Кэнфлай достала с полки пожелтевшую фотокарточку пожилой женщины, поцеловала её и прижала к груди. Легла, свернувшись калачиком.
-Я люблю тебя, бабушка. Спасибо тебе.
На первом уроке Кэнфлай деловито записывала всё в тетрадочку, с гордым видом поглядывая на доску. Джек сидел рядом взъерошенный. Он уже 2 раза сломал карандаш, постоянно делал ошибки, стирал, снова писал…
Кэнфлай только изредка постреливала глазами в его сторону и улыбалась уголками рта. Наконец она не выдержала.
-У тебя что – то не так? – она резко повернулась к Джеку.
Тот ошарашено переспросил – «А?»
-Я говорю – Кэнфлай картинно закатила глаза – у тебя всё в порядке? сидишь, как на иголках.
-Да тут знаешь… в общем… в общем – у меня дома происходят странные вещи… - Джек наклонился к неё поближе.
-Какие это?
-Ну… как – будто у меня дома кто – то был, понимаешь? Всё перевёрнуто, а двери и окна закрыты все. Мистика какая – то прямо! – Джек эмоционально взмахнул руками и две половинки карандаша скатились со стола на пол.
-Сиди – сиди, я подниму. – успокоила его Кэнфлай. Она наклонилась, засунув голову под стол. Посмотрела на его ботинки. Они были зашнурованы нелепыми шнурками кислотно – салатового цвета. Кэнфлай чуть не прыснула со смеху. «Прежних своих, видимо, так и не нашёл! Ловко я их спрятала!» - подумала она.
Кэнфлай подняла половинки карандаша и снова села за парту.
-Слушай, может тебе показалось всё? Ну, сейчас практика начнётся, и всё такое. Тяжёлая школьная программа. Ты бы выспался, отдохнул что ли. О! А вот и звонок! Ладно, я побежала, мне с Милой поболтать ещё нужно. – Кэнфлай встала из –за парты и взяла свой рюкзак.
-А, на карандаш свой.
-Спасибо… - Джек вертел в руках целый карандаш, глядя на него во все глаза.
Поболтав с Милой, Кэнфлай встретила Джека после школы. Они немного поболтали, обменялись старинными монетками времён ацтеков, и пошли гулять по аллеям. Джек в этот раз ответил отказом на предложение своих друзей прогулять по городскому парку. (раньше он с трусливым видом бежал к ним подальше от Кэнфлай. Она же не в фаворе. А если он с ней, то и он там же. Сегодня всё было по другому) Кэнфлай победно улыбалась, сложив руки на груди. Парни с ненавистью посмотрели на неё, оседлали свои велосипеды и умчались в парк.
Кэнфлай прибежала домой, напевая под нос свои песенки и широко улыбаясь. Её встретила мама, которая молча стояла в прихожей, почему – то прикрывая рот рукой. Кэнфлай сразу заметила, что мама сегодня без макияжа и, кажется, недавно умывалась. В воздухе витал запах Корвалола.
-Мам. Что случилось? – Кэнфлай заглядывала ей в глаза.
-Сядь, дочка, мама подвинула ей чёрный резной стул.
Кэнфлай села, сложив руки на коленях. Мама погладила её по голове.
-В общем… знаешь…Эмма…ну…она же такая самостоятельная у нас…вот вчера сама вышла погулять вечером…
Кэнфлай сглотнула слюну и поёрзала на стуле.
-Вот…в общем её не было весь день, а сегодня она прибежала домой, я смотрю - ну что – то не так с ней. Вялая такая, я её на руки, «Эммочка, что ты, что ты…», а она горячая такая вся… мне кажется, она там съела на улице что – то не то, или… не знаю в общем…
-Где она? – Кэнфлай вскочила со стула.
-А у ветеринара, мистера Эмерса, как раз выходной как назло, я до него дозвониться не смогла…
-Где она?! – Кэнфлай почти сорвалась на крик.
Мама с сочувствием посмотрела на неё и протянула руку, чтобы успокоить.
Кэнфлай дёрнула её за рукав.
-Я спрашиваю - где. Моя. Кошка?!
-Там.- мама указала на лужайку за домом, где виднелся небольшой холмик и рос куст маленьких садовых роз, и отвернулась, закрыв лицо руками.
Кэнфлай стеклянными глазами посмотрела в окно и быстро побежала по лестнице, ведущей в её комнату. Она проплакала полночи, кусая подушку от безысходности и горя.
На следующий день в школе по расписанию была долгожданная практика. Целых 2 года они учили заклинания, смешивали растворы, перечитывали тонны книг ради этого дня.
Все стояли нарядные, ожидая сэра Патрика. Кэнфлай стояла, пожав губы. Мила украдкой держала её за руку.
-Итак, дорогие друзья, сегодня у нас снова практика, поздравляю вас. – улыбающийся сэр Патрик появился из ниоткуда и поприветствовал всех взмахом руки. – Я так думаю, мы обойдёмся без пафосных речей, и сразу приступим. Да?
-Да!!!! – ответил ему дружный хор голосов.
-Начнём! – торжественно произнёс сэр Патрик и сорвал сиреневое покрывало с большого непрозрачного ящика. – Все вы видели таких забавных существ, живущих у нас в центральном парке. Эльфы – мотыльки, которые сидят там на каждой ветке и вечно клянчат у вас Пепси, да?
-Да!!! – все ответили почти одновременно и заулыбались, вспоминая прогулки по летнему парку.
-так вот. Ваша задача проста. Приручить по 2 мотылька. А как уж вы это сделаете – уболтаете их или примените магию – дело ваше, полная импровизация. Стартуем!
Сэр Патрик открыл ящик, и воздух наполнился оглушительным пищанием эльфов. Они все разом покинули место своего временного заточения и вылетели из ящика. От мелькания зелёных крыльев рябило в глазах. Студенты толпой ринулись к ним. Кто – то лихорадочно листал тетрадку в поисках заклинаний, кто – то просто пытался поймать эльфа руками. Мила поймала одного и загипнотизировала взглядом ледяных глаз. В это время второй эльф подлетел сзади и просто адски защекотал её. Мила истерически смеялась, уже падая в траву. Джек гонялся за двумя эльфами, подпрыгивая и размахивая руками – они утащили его пакетик с конфетками. Кэнфлай сидела вдалеке от всех, скрестив руки на груди. Сэр Патрик удовлетворённо кивнул ей, поставил галочку себе в блокнот и продолжил наблюдать за беснующейся толпой студентов и облаком мотыльков.
На плечах Кэнфлай сидели два эльфа. Они смиренно заплетали ей косички.
Вторым заданием было оживление кукол. Всем раздали по кукле с симпатичной мордашкой.
-Каждый из вас в детстве разговаривал с игрушками, представлял, как они ходят, разговаривают… Сейчас у вас есть возможность воплотить это. Пока не требую от вас многого, всё – таки вы сегодня ещё сдавали теорию, и наверняка устали. Если ваша кукла хотя бы заговорит – оценю. – сэр Патрик жестом дал понять, что можно приступать.
Каждый вертел свою куклу в руках, напряжённо оглядывая её, пытаясь воздействовать на пластик силой мысли. Первой заговорила кукла в руках Милы. Она хлопнула длинными искусственными ресницами и произнесла слово «Hollywood». Все засмеялись и захлопали в ладоши. У кого – то куклы двигали руками, у кого – то ничего не вышло.
Кэнфлай взяла свою куклу в руки. Пристально посмотрела на неё. Вспомнила несколько заклинаний, разученных накануне практики. Она приблизила своё лицо к кукле и вдохнула воздух ей в маленькие пластмассовые губки. Кукла вздохнула и открыла глаза, встретившись взглядом с хозяйкой. Все с интересом наблюдали за экспериментом. Кукла спрыгнула с её рук, сделала несколько шагов и изобразила балетное па. Все одобрительно загудели.
-Ещё. – сказал сэр Патрик.
Кэнфлай пожала плечами. Её кукла отпустила всем воздушный поцелуй и поклонилась. Все восхищённо зааплодировали.
- А ещё? – сэр Патрик не унимался.
-Да пожалуйста. – раздражённо ответила Кэнфлай и впилась взглядом в куклу.
Та быстро распрямилась и уверенно зашагала по лужайке, плавно переходя на бег. Несколько студентов, стоящих на пути, расступились. Кукла быстро бежала вперёд, пока с силой не наткнулась на ствол дерева. Она безжизненно упала на траву. Кукольное лицо было перекошено внушительной трещиной.
-Ну… - сэр Патрик покачал головой. – Зачем же ты так?
-Так получилось.- ответила Кэнфлай. – Я разволновалась, наверное.
-Хорошо, мы поговорим об этом. Все могут идти, Кэнфлай остаётся.
-Послушай. – он отвёл её к маленькой синей скамеечке. – Я наблюдаю за тобой. У тебя талант, настоящий талант. Не зря одноклассники избегают тебя. Не все. Многие. Они завидуют. У тебя всё получается. В тебе такая сила, ты не представляешь просто. Пойми, наша задача – направить её куда – надо. Чтобы всё это было не зря. Чтобы с пользой для всех, а не во вред. Понимаешь?
-Понимаю. – Кэнфлай устало кивнула.
-Давай. Старайся, учись, всё у тебя получится. А с куклой… ну как – то неудобно прямо вышло…
-Я больше не буду, сэр Патрик. Главное – это то, что я всё – всё запомнила из сегодняшнего урока! Всё –всё! – Кэнфлай заулыбалась, схватила свой рюкзак и побежала домой.
Мама Кэнфлай спешила домой с хорошими вестями для дочери– скоро должен был приехать её папа, который уезжал по делам в Лион. Мама вошла во двор, улыбаясь. Наклонилась перед дверью, чтобы поднять газету, оставленную почтальоном. С удивлением обнаружила комья земли на коврике у двери. «Странно.»- подумала она, входя в дом.
«Кэнфлааай…» - она позвала дочь, снимая туфли в прихожей.
-Хорошая новость! Скоро папа приедет!
Ей никто не отвечал.
-Кэнфлай! Ты где? – мама поднялась на второй этаж. Услышала шум воды в ванной. Открыла дверь
Кэнфлай стояла у ванны, согнувшись, и что – то усердно там полоскала. Мама заглянула ей через плечо и вскрикнула.
В ванне стояла промокшая насквозь кошка Эмма, а Кэнфлай, улыбаясь, натирала её шампунем. Эмма жалобно посмотрела на маму Кэнфлай своими круглыми глазками и тихо мяукнула.
Та с ужасом отстранилась, задев стакан с зубными щётками, которые тут же полетели на пол. Кэнфлай тут же обернулась, открыв рот, и смахнув пену с рук.
-Мам, ну ты чего? Напугала меня!
-Это… это Эмма… - мама проговорила это шёпотом, заглянув в ванну.
-Эмма конечно! Ты свою кошку не узнаёшь уже?
-Она же… она же…
-Ну да. Вечно шляется где – то, потом приходит. Вот – решила её постирать немного. – Кэнфлай строго посмотрела на кошку.
-Аааа… - мама с пониманием закивала. – Ну да, ну да. Надо бы… - она попятилась к выходу. – я хотела сказать…папа приедет скоро…
-Круто! – Кэнфлай улыбнулась и снова наклонилась в сторону ванны.
Мама закрыла дверь и приложила руку к груди. Постояв так минут 5, она зашла в комнату Кэнфлай и положила ей под подушку серебряный крестик.
Солнечные дни сменялись один другим. Вот Кэнфлай обнимает папу, ругается, что он не побрился. Вот она снова идёт в школу, сплетничая с Милой. Вот она царапает своё имя на парте маленьким лезвием.
Кэнфлай сложила белый цветок из листа чистой бумаги и протянула Джеку. Тот молча заулыбался, рассматривая его. Она смотрела ему в глаза и думала – что там у тебя в голове, а, мальчик? Чем ты живёшь без меня, о чём ты думаешь. Ведь мне всё это важно.
И что в твоём дневнике? В том, который я видела тогда на столе.
Кэнфлай знала, что в субботу Джек приглашён на турнир школьных команд по футболу, назначенный на полдень.
Ровно в полдень она вышла из дома.
Иссиня – чёрная ворона села на трубу дымохода, возвышающуюся над домом Джека. Покрутила головой, пару раз взмахнула крыльями и громко каркнула. Заглянула в трубу, и, ещё раз осмотревшись, нырнула внутрь.
Через секунду из камина в зале выкатилась Кэнфлай, вся перемазанная в саже. Она пару раз чихнула и вытерла рукавом нос, ставший чёрного цвета. Осмотрелась по сторонам. «Мда, бардак какой…» - подумала она, увидев большой диван, заваленный различными покрывалами. Кэнфлай посмотрела на себя в круглое настенное зеркало. «Одеться в белое – хорошая была идея! – подумала она. – Кто же знал, что эту трубу сто лет уже не чистили! А, всё равно дома нет никого.» - сказала она про себя, стягивая одежду. Пару раз тряхнула вещами, вокруг неё тут же образовалось чёрное облачко, заставившее её закашляться.
Она повесила белые джинсы и маечку на край стоявшего рядом кресла, оставшись в одних белых стрингах, а сама взяла в руки большой семейный альбом, лежавший на столе. Она села на пол, скрестив ноги. Открыла альбом. «Тааак… начнём отсюда, пожалуй…» - подумала она, улыбаясь.
Внезапно она услышала позади себя внятный глубокий вздох. Так вздыхают люди, сладко просыпающиеся утром. Альбом с грохотом выпал из рук Кэнфлай. Она медленно обернулась назад. Покрывала на диване пришли в движение. Показалась растрёпанная голова Джека, который, почувствовав недомогание, отказался посетить турнир и решил просто поспать. Его зрение медленно сфокусировалось на фигуре, сидящей на полу. Зрачки расширились. Кэнфлай набрала полные лёгкие воздуха и закричала от страха и неожиданности. Джек инстинктивно зажал уши ладонями, она прижала руки к груди. Джек дёрнулся, пытаясь встать с дивана, это ещё больше испугало Кэнфлай. Она, не чувствуя себя, со всего размаха ударила кулаком в пол. Ковёр, лежавший на полу, пошёл большими волнами в сторону дивана. Как только первая волна коснулась ножки дивана, он со скоростью ракеты взлетел в воздух, проламывая черепичную крышу, которая, осыпаясь внутрь дома, своим шуршанием заглушала крики Джека, отчаянно вцепившегося в подушку. Он на секунду открыл глаза и посмотрел вниз. Там увидел свой дом. Такой маленький с такой высоты. У него захватило дух. Из дома через трубу вылетела большая чёрная ворона и стремительно полетела в сторону от дома. В этот момент диван перестал висеть в воздухе и, со скоростью лифта, у которого оборвался трос, полетел вниз. Джек зажмурился и вцепился в спинку дивана двумя руками, отчаянно вспоминая все известные ему молитвы. Диван грохнулся об пол так, что чуть не разломился пополам. Одна деталей – пружинок, вырвавшаяся на свободу, больно впилась ему в рёбра, сверху его засыпало штукатуркой и песком. Отплевавшись и постонав немного, Джек пришёл в себя и закричал первое, что ему пришло в голову – «Мамаааа!!!!!»
Они встретились в понедельник, на первом уроке. Кэнфлай сидела, сгорая от стыда, и грызла карандаш. Джек молча сел рядом и протянул ей картонный подарочный пакет. Кэнфлай с опаской взяла его в руки, заглянула внутрь. Там лежали её аккуратно сложенные джинсы и майка.
-С… спасибо… - с трудом выговорила она. – Ты…
-Нет, не постирал. – жёстко ответил Джек. – Меня пару дней не будет. Передай Патрику, что у меня дом будут ремонтировать. – сказал он и вышел из класса, хлопнув дверью. Кэнфлай смотрела в пол, чувствуя тяжёлые взгляды одноклассников, и мечтая провалиться сквозь землю.
Они сидели всей семьёй за ужином. Мама теребила в руках новые жемчужные бусы. Кэнфлай лучезарно улыбалась. Она очень любила своих маму и папу.
-Кэнфлай. – мама отложила салфетку в сторону. – Знаешь, у нас папой завтра годовщина свадьбы и…
Кэнфлай не дослушала, вскочила со стула и попеременно поцеловала каждого из них в щёчку.
-И мы бы хотели, знаешь, уехать на пару дней. Покататься на машине по местам наших первых встреч, сходить в кино, как раньше, понимаешь?
Кэнфлай радостно закивала.
-В общем, остаёшься здесь за главную. Хорошо? – спросил её папа. – Ты ведь совсем взрослая уже. И ещё. Чтоб без глупостей тут! – строго добавил он.
Кэнфлай снова вскочила и обняла сразу обоих.
Утром она послала маме воздушный поцелуй, смешно встав на цыпочки. Мама помахала ей рукой из отъезжающего чёрного «Доджа».
Уже через пару часов Кэнфлай лежала в ванне, наполненной сиреневой пеной, и покуривала длинную сигаретку с ментолом. Рядом на стуле сидела Мила в шортиках и топике, пуская мыльные пузыри. На полу стояла початая бутылка «Эгермайстера». Ведь они совсем уже взрослые. Им ведь уже по шестнадцать. Мила с завистью посмотрела на двух мотыльков, снова заплетающих косички Кэнфлай и спросила – Вот ты о чём мечтаешь?
-Я? – Кэнфлай немного приподнялась и отогнала эльфов. – У меня всё есть. Но мне всегда хочется большего. Знаешь, я бы не отказалась быть полностью самостоятельной. Жить в каком – нибудь собственном замке. Сделанном, скажем… пусть из зефира! Представляешь – отломил кусочек от стены и съел. Здорово же!
-Действительно здорово! – Мила мечтательно улыбнулась.
-А ты о чём мечтаешь?
-Не знаю. Учёба меня не вставляет больше. – сказала Мила, чиркая спичкой. – Учиться магии, чтобы только лечить зверюшек всяких – это не моё. Смешивать растворы, скоро выпускные ещё… А идти дальше, заглянуть глубже – не позволят учителя. хочется просто спокойной жизни. Быть взрослой, удачно выйти замуж… ничего сверхъестественного, спасать планету не собираюсь.
-А за кого замуж? – игриво спросила Кэнфлай.
-Да хоть за Шекспира! Я везде буду нарасхват! – ответила Мила, и они дружно засмеялись.
Мимо ванной пробежала Эмма и спряталась под диван.
-Слушай, Кэнфлай, ну это чудо вообще. – Мила посмотрела вслед животному. – Сколько твоя кошка жива уже по времени после того случая?
-39 дней. – точно ответила Кэнфлай, сама отмечающая в календаре дни жизни Эммы.
-Круто, слушай. Ну и дела. – сказала Мила, и немного помяла в руках папиросу.
Она прикурила, засунула её обратной стороной в рот и приблизилась к Кэнфлай. Та высунулась из ванны, сложила губы трубочкой и шумно втянула белую струйку дыма. Задержала дыхание и с головой нырнула под облако белой пены.
Следующим утром Кэнфлай уже в одиночестве сидела за кухонным столом, с равнодушным видом поглощая завтрак и пялясь в телевизор. Под тарелкой лежал сегодняшний номер бесплатной местной газеты «Зеркало Праведности». Допивая васильковый чай, она одним глазом пробежалась по заголовкам статей.
«День города в Дольчевилле…»
«Глобальное потепление ожидается через 300 лет…»
«Тарья Турунен. Концерт в Лондоне…»
«Трагедия в Бристоль –Сити… чёрный Додж… водитель не справился с управлением…плохая видимость из – за тумана…»
«Мэр города объявил благодарность участникам фестиваля…»
Капля чая сорвалась с губ Кэнфлай и упала на стол. Она вернулась к предыдущей статье.
«…из-за тумана. 8 человек пострадало, трое погибли. Семейная пара из Лондона, и рок – музыкант, ехавший с концерта на мотоцикле…»
Врачи поили её валерьянкой, Мила хлестала её по щекам, но Кэнфлай так и не могла придти в себя, произнеся только одну фразу- «Ну вот и всё…»
Кэнфлай забилась в угол своей комнаты, натянув полосатый свитер на колени и сжавшись в комок. «За что мне так, за что…». она размазала бесконечно текущие слёзы по щекам. Чёрт, надо идти… в морг, или куда там полагается… завтра похороны…что делать…»
Кэнфлай подошла к календарю, покачала головой. Взяла в руки розовый маркер, зачеркнула сороковой день. «И всё, всё сразу… всё в один… за что так…». Она положила Эмму, не подающую с утра никаких признаков жизни в обувную коробку, перевязала её цветной лентой и отнесла на задний двор.
Кэнфлай пробиралась в церковь через толпу сочувствующих, пряча глаза под большими тёмными очками. Мужчины снимали шляпы, женщины сочувственно кивали и пытались взять за руку. Кэнфлай села посередине зала, на отдельную скамейку, и сняла очки, глубоко вздохнув. Она старалась не смотреть на два гроба, возле которых стоял священник. Один в золотой парче, другой обтянут чёрной тканью с красивыми чёрными розами по бокам. Рядом стоял ещё третий, завёрнутый в цвета городского флага. Когда священник коснулся его рукой, из зала послышался сдавленный женский плач. Кэнфлай увидела сидящую слева от себя, так же на отдельной скамье, волшебницу по имени Гелен Марвелл. Они даже читали про неё в школьном учебнике, зная её как главную противницу режима и сторонницу чёрной магии и оккультизма. Сейчас она выглядела не так шикарно, как на картинках, но Кэнфлай узнала её по длинным белым косам – дредам, которые сейчас как – то безжизненно свисали с её головы, а сама она рыдала, закрывая лицо руками.
От этого Кэнфлай почувствовала себя ещё хуже. Земля буквально уходила из – под ног, и всё время хотелось рыдать и орать во всё горло.
Священник указал на фигуру Христа и сказал-
«…все мы, дети его…», и что – то ещё в таком духе.
Кэнфлай было тяжело дышать. Она посмотрела на фигуру и шепотом произнесла «Ты бы не допустил…ты бы не допустил…» она вскочила со своего места и закричала что есть силы- «Ты бы не допустил!!!!». Люди вздрогнули от неожиданности, а Кэнфлай метнулась к выходу, растолкав пару человек по дороге.
Она не заметила, что Гелен тоже побежала за ней, по пути успокоив её подруг, и сказав, что всё уладит.
Кэнфлай, не видя ничего вокруг, добежала до колокольни. Вбежала внутрь, вцепилась в перила и посмотрела наверх, приоткрыв рот. «Ну, этажей пять здесь будет...» - прикинула она. В пролёте между лестницами были видны летающие частицы пыли, играющие с лучами солнца и несколько больших колоколов, которые снизу казались даже больше, чем есть на самом деле.
Кэнфлай побежала наверх по скрипучим деревянным ступеням.
Она стояла на краю и смотрела вниз. Сердце бешено заколотилось в груди.
«Ну, вот и всё, подумала она, скоро я буду с вами…». Кэнфлай хотела перекреститься, но одёрнула собственную же руку. Она шумно вдохнула воздух и сделала шаг вперёд.
Но чьи – то руки подхватили её сзади и потащили обратно. Ступив на поверхность, она резко повернулась, невольно задев человека, только что спасшего ей жизнь. Кэнфлай увидела Гелен, которая оступилась назад и, нелепо взмахнув руками, упала в пролёт между лестницами, ударившись головой о медный колокол. Кэнфлай зажала рот руками, чтобы не закричать от ужаса. Снизу послышался глухой звук удара.
Она побежала по ступеням вниз, падая и разбивая колени. Уже со второго пролёта она увидела Гелен, лежащую внизу, с неестественно согнутой левой ногой, разбросанными в сторону руками. Белые косы разметались по полу, а под телом быстро образовалось большое красное пятно. Кэнфлай подбежала, буквально на коленях въехав в тёплую красную лужу, приподняла голову Гелен руками. Та была ещё жива. Она тяжело вздохнула, повернулась к Кэнфлай и открыла веки. Кровь текла у неё даже из глаз, она несколько раз моргнула. Кэнфлай белым платком быстро вытерла её лицо, но красные струйки продолжали упрямо бежать по её белой коже. Умные и проницательные глаза жёлтого цвета смотрели на девочку.
-Зачем ты хотела это сделать? – тихо спросила Гелен.
-Я… я не знаю… - дрожащим голосом ответила Кэнфлай.
-Думаешь… - Гелен облизнула губы. – Думаешь, твои родители одобрили бы это?
Кэнфлай опустила глаза вниз.
-И знаешь… не вини Его…-Гелен посмотрела вверх. – Он тут ни при чём. Ты же занимаешься магией, правильно?
-Да. да, учусь…
-Учись. А я… ну ты меня знаешь ведь наверняка? –Кэнфлай быстро закивала в знак согласия. – Вот… даже я… что я могу сделать… видишь… что со мной… - Гелен осмотрела себя, чуть приподняв голову. Есть судьба… судьба, девочка моя, и ничего ты с ней не поделаешь… а ты, ты убиваешься своим горем… а знаешь, кто третий?
-Кто? – прошептала Кэнфлай, глотая каждое её слово.
-Это мой сын. Стивен… - Гелен с трудом находила силы говорить. – И я ничем не смогла ему помочь, ничем. Ни мой магический пентакль – она указала на серебряную букву Джи, висящую у неё на шее. – Ни мои знания. И даже я. Но я могу помочь тебе. Ты хорошо учишься в школе? Вернее… тебя хорошо там учат?
-Да. Но мне всегда хотелось большего… - машинально ответила Кэнфлай и прикусила язык.
-Хм. Ты хорошая девочка, хорошая. Знаешь… теперь ты сама видишь… жизнь – это не только радуга… не только ромашки… это и грязь, и смерть… а то, что ОНИ показывают тебе…пластик…розовый пластик…красивая обёртка…не верь им, девочка. Никогда. Живи своим умом. Иначе…иначе я тебя зря спасла, получается. – Гелен криво улыбнулась. – Мне скоро улетать.
Кэнфлай передёрнуло от жуткого слова «улетать» и она обняла Гелен.
-Тсс… тише, девочка… всё будет хорошо… ты бы хотела, чтобы все твои желания сбывались? Ты бы хотела видеть дальше, чем остальные, е быть как все? Хотела бы?
-Да…да, госпожа Гелен, хотела бы…
-Тогда у меня для тебя есть маленький сюрприз. Ты любишь сахар?
Кэнфлай растерялась от неожиданного вопроса, но всё же утвердительно кивнула.
Гелен засунула руку в карман своего чёрного френча и достала оттуда кусочек сахара.
-У меня всегда с собой пара кусочков. Я угощаю им лошадей. Я люблю лошадей. Ты тоже полюбишь этих наших умных друзей. А теперь – закрой глаза и открой рот.
Кэнфлай сразу вспомнила маму. Та тоже всегда говорила так, когда угощала её клубничными конфетками. Кэнфлай закрыла глаза и послушно приоткрыла рот.
Гелен макнула кусочек сахара в лужу собственной крови, немного подержала его в руках, посмотрела, как он весь пропитывается красным, и быстро засунула его в рот Кэнфлай. Та инстинктивно попыталась отстраниться, почувствовав неизвестный вкус на языке, но Гелен зажала ей рот рукой. Так сильно, как только могла. Перепачкав лицо девочки в крови.
Кэнфлай отодвинулась чуть назад и зажала уши руками. Она слышала миллионы каких – то голосов. Громкая музыка гремела внутри неё, всё вокруг кружилось, как будто она только что слезла с карусели. Ещё секунда и всё кончилось. Стояла звенящая тишина. Только ворковали голуби где – то сверху. Гелен поманила её пальцем. Кэнфлай наклонилась к ней, и она сказала ей на ухо-
Теперь ты здесь главная. Ты. И помни – не верь пластику. Слушай себя. И кстати. – она подвинулась ещё ближе. –Сказка о волшебной палочке – вовсе не сказка. – Гелен подмигнула Кэнфлай и отвернулась. А теперь иди.
Кэнфлай тяжело поднялась с колен, вся перемазанная в крови. Подошла к выходу и нерешительно обернулась.
-Ступай. Оставь меня. И будь счастлива. – сказала Гелен, не глядя на девочку.
Кэнфлай захлопнула двери.
Она пришла домой, повалилась на кровать, захлёбываясь слезами и «Эгермайстером», который она пила уже прямо из горла. В минутном порыве сумасшествия она била посуду в кухне, резала подушки ножницами.
Haters Call me Bitch
Call Me Witch
Call me Whitey…
-неслось из динамиков её стереосистемы. Она влетела в ванную, схватила тюбик с чёрной краской и расчёску. Шумела вода, включенная на всю.
Через час Кэнфлай сорвала чёрную тряпку с зеркала. На неё смотрело её отражение. Бледная, резко повзрослевшая Кэнфлай с чёрными, как уголь, волосами и голубыми глазами – линзами.
Она взяла свой рюкзак и вышла на улицу, стараясь не смотреть на прохожих. Те удивлённо оглядывались и шептались ей в след.
Кэнфлай сидела прямо на земле, скрестив ноги и выпуская ментоловый дым через нос. Вокруг неё шумело колосьями пшеничное поле. Она погладила жёлтые колоски руками. Поле волнами двигалось то к ней, то от неё… как море…
«Как вы там?» - думала Кэнфлай лёжа на земле и глядя в вечернее небо. «Наверное, там хорошо… вам там очень хорошо…». Она открыла свой рюкзак и достала стеклянную тубу. Повернула крышку и достала оттуда Стелиоса. Опустила его на землю. Скорпион, немного потоптавшись на месте, скрылся среди пшеничных волн. Кэнфлай отряхнула джинсы и отправилась домой. На следующее утро хоронили Гелен. Кэнфлай стояла за большим и старым деревом, наблюдая за процессией.
«Какая она красивая…» - подумала она, глядя на Гелен, лежавшую в красном гробу. Её хоронили в белом саване, расшитом золотыми буквами. На груди блестел серебряный пентакль – залог её магической силы, которому суждено было уйти в царство мёртвых вместе с хозяйкой.
Кэнфлай вздохнула и отправилась в школу.
Класс просто ахнул, увидев её в новом образе. Кэнфлай огрызалась и сверкала глазами, а все продолжали на неё пялиться. Чарли не выдержал первым – «У тебя что? Хэллоуин?!» «Пошёл ты!» - резко осадила его Кэнфлай. Джек смотрел на неё во все глаза, Мила, сидящая сзади, постоянно пыталась потрогать её волосы…
В класс зашёл сэр Патрик, поприветствовал всех, на секунду задержал взгляд на Кэнфлай.
-Кэнфлай, у тебя всё в порядке?
-Да, сэр. Всё хорошо.
-Вот и отлично. Потому что скоро нам предстоит что? Правильно, выпускные экзамены…
Кэнфлай записывала учебный план, желая только одного – чтобы быстрей закончился учебный день.
Вечером они с Милой сидели на кухне. Кэнфлай молча пила кофе, а Мила щебетала, как сумасшедшая, видимо стараясь отвлечь подругу от мрачных мыслей.
-Знаешь – знаешь –знаешь –тараторила она, наматывая на палец белокурую прядь волос. – Я всё понимаю, сейчас ,наверное, не лучшее время, но мне кажется тебе очень нужно отвлечься сейчас, понимаешь? Завтра вот бал организуют, слышала? А, тебя не было же в тот день, точно. Я думаю – тебе нужно сходить. Обязательно – обязательно! Развеемся! М?
-Не знаю. – Кэнфлай повертела ложечку в руках. – Можно.
-Конечно можно! Нужно! Ну всё, завтра я за тобой зайду, и идём, да? – Мила с улыбкой заглядывала в глаза Кэнфлай.
Та сделала серьёзный и отрешённый вид.
Огоньки в глазах Милы тихо затухали.
-Да идём, идём! – не выдержала Кэнфлай.
-Урааа!!! – Мила бросилась ей на шею.
Когда Мила ушла, Кэнфлай достала из шкатулки золотой браслет с изумрудной змейкой. Взвесила его на ладони. «Подарю Джеку. Мы столько лет за одной партой. Мало ли, что потом будет. На память хотя бы. Чёрт, а он такой холодный последнее время. Не знаю почему. Когда мне так нужна его поддержка…» - думала Кэнфлай, лёжа на мягком диване и глядя в потолок.
Следующим вечером они спешили в клуб «Джордано Бруно» вдвоём с Милой, цокающей по мостовой стеклянными шпильками своих босоножек. Она посмотрела в маленькое круглое зеркальце, засунула его в сумку и сказала:
-Слушай, Кэнфлай. Я тебе сейчас кое – что скажу… ты только обещай, что без обид, хорошо? Что нам делить, правильно?
Кэнфлай пожала плечами.
-В общем… тут такая история… у вас с Джеком всё равно никак ведь. В общем, это он меня туда пригласил. Вот. Ты не против? – Мила вопросительно посмотрела на подругу. Кэнфлай резко остановилась и посмотрела вниз.
-Ты чего?
-Ничего. – Кэнфлай улыбнулась. – Ничего, правда! Что нам делить с тобой! Всё нормально!
-А, классно, я знала, что ты поймёшь меня! – Мила чмокнула её в щёчку. – Пойдём, а то опоздаем ещё.
-Ой, аккуратно! Тут стекло битое! – Кэнфлай указала на дорогу и подтолкнула Милу немного в бок. Та чуть не упала, сделала шаг вправо и попала каблуком в дождевую решётку на дороге. Еле слышно вскрикнув, она всё – таки упала, сильно подвернув ногу. Мила закусила губу и жалобно посмотрела на Кэнфлай
-Флай! Флай, помоги мне – она протянула руку и захныкала.
Кэнфлай картинно округлила глаза и прислушалась к какому – то шуму.
-Ой ой ой! Милочка! Бежим скорее! – Кэнфлай побежала, расставив руки, как бы изображая Милу на шпильках. Из – за угла выехала поливальная машина. Действующая поливальная машина. Она ехала по противоположной полосе, а пожилой водитель, чинно раскуривающий трубку прямо за рулём, даже и не заметил криков девушки, лежащей на дороге, которую водопадами окатывала вода, перемешавшаяся с дорожной пылью.
Кэнфлай выбросила золотой браслет в кусты и направилась домой. По пути она встретила соседского парня, Майкла, который плёлся домой с работы с бутылкой шампанского в руках.
-Оу! Какая ты красивая сегодня, а, Флай! Взрослая такая стала! Может, погуляем пойдём?
-Нет уж. У меня другие планы! Извини, приятель! – Кэнфлай захлопнула дверь дома и начала переодеваться.
В музее магии Иеремайи Джефферсона было тихо и скучно вечером. Все посетители разошлись, в воздухе витала некая полудрёма, и даже свет казался приглушённым.
Два сторожа сидели за большим дубовым столом. Один разгадывал кроссворд, другой рассматривал готические картины с изображениями основателя музея, сэра Джефферсона. Оба периодически зевали и молча курили, думая каждый о своём.
Один из них прислушался. Где – то вдалеке, в глубине коридора он слышал повторяющиеся негромкие звуки- тиньк, тиньк…
Его напарник тоже обернулся в сторону коридора, взяв в руки резиновую дубинку. Они смотрели, как одна за другой гаснут потолочные неоновые лампы – трубки. Погасла последняя. Один их них чиркнул зажигалкой, осветив собственное лицо.
-И что это было?
-Чёрт его знает. С напряжением что – то наверное.
-А что делать?
-Ну… проверить надо бы. Свечку найти бы ещё.
-Давай.
Они оба отправились в кладовую – за свечой или за фонариком. Один светил зажигалкой, второй искал среди хлама фонарь или старую большую свечу. Дверь за ними захлопнулась, как бывает от сквозняка. Ключ в замке повернулся сам, выпал из скважины и заполз под ковёр.
В центральном зале музея стоял большой хрустальный гроб с телом отца – основателя музея, сэра Джефферсона. Он лежал в нём уже много лет. В красном сюртуке, сложив руки на груди. Он бы мог рассказать ,наверное, ещё многое, и многих обучить тому, что он сам знал… но время решило так, что лежать ему веки вечные в этом хрустальном гробу. Хотя…
По лицу покойника пробежала тень. Он резко открыл глаза и втянул носом воздух. Посмотрел по сторонам, размял затёкшую шею. Поднял крышку гроба. Сел и ещё раз осмотрелся. Глаза хорошо видели в темноте. Он вылез из гроба, пару раз прошёлся туда – сюда и вышел в коридор. Дошёл до последнего зала, где хранились древние золотые скипетры, заспиртованные головы скифских собак, и , конечно же – экспонат – аттракцион. Волшебная Палочка. В неё никто не верил, просто дети очень любили смотреть на неё, мечтая, что если обладать её, то можно исполнять все – все свои желания. Вырастая, они забывали о ней. А она так и оставалась здесь. За толстым стеклом. Прозрачный цилиндрик, переливающийся внутри всеми цветами радуги. Она отчаянно слепила глаза в темноте. Сэр Джефферсон посмотрел на неё, слегка наклонив голову в бок. Открывался стеклянный куб, в котором она хранилась, через маленький замочек. Но такой замысловатый замочек, что ключ подобрать к нему было просто нереально. Сэр Джефферсон снял со стены огнетушитель и несколько раз с силой ударил им по стеклянному корпусу. В темноте заблестело несколько царапин, но не более того. Он бросил огнетушитель на пол. Несколько раз обошёл вокруг куба. Засунул руку себе под рубашку, в районе груди. Сорвал тонкую серебряную цепочку с шеи. На ладони лежал маленький изогнутый ключик. Конечно. У кого бы ему быть, если не у основателя музея. Сэр Джефферсон открыл замок. Волшебная палочка, казалось, заиграла всеми цветами ещё больше. От лица сэра Джефферсона, смотревшего на неё, вдруг отвалился маленький кусочек кожи. Потом ещё один. И ещё. Они падали вниз с шорохом, как детали большого паззла. Постепенно вся его внешняя оболочка, шурша, осыпалась вниз, превратившись в кучу праха. На волшебную палочку с любопытством смотрели уже глаза Кэнфлай. Разноцветное мерцание осветило её лицо. Она улыбалась.
Потом быстро схватила её и скрылась в темноте.
Четверо мужчин сидели за столом в доме мистера Эшли и сосредоточенно курили, глядя в пол. Мистер Эшли, местный фермер, обвёл присутствующих глазами.
-Итак, вот такие у нас дела. – изрёк он.
-Какие доказательства? – спросил один из гостей.
-Какие тебе ещё доказательства? Ты читал хоть одну книгу о чёрной магии вообще? Ты посмотри сам – у всех моих коров одновременно скисло молоко. У маленьких детей поднялась температура. Сколько пшеницы погибло на поле. Тебе этого мало? М? а ограбление музея? Тебе этого мало? Я истину тебе говорю – это ведьма. Понимаешь, ведьма она.
-А в школе что про это думают?
-А что думают. Ничего не думают. Пару дней прогуляла только и всё. А так всё чисто. На хорошем счету, учится отлично. А что она придёт на урок с плакатом «Я – ведьма» что ли? Если какие – то отклонения и есть в поведении – они всегда всё спишут на переходный возраст, на большие учебные нагрузки, лишь бы не разбираться.
-И что предлагаешь?- все вопросительно посмотрели на мистера Эшли.
-Решить всё самим. Как решал это мой отец. Как решал мой дед. Выгоним зло из этого дома, да и дело с концом. Нам ещё детей растить, а такое соседство нам ни к чему.
Поздно вечером, помолившись, они тронулись в путь, взяв в руки факелы. Мистер Эшли взял своё охотничье ружьё. «На всякий случай».
Они шли по узким тропинкам. Стремительно темнело. Небо было затянуто чёрными тучами. Кажется, ожидалась гроза.
-Мда, погода нас снова не балует. – заметил один из странников. – А идти долго ещё.
-Да уж. -ответил второй. Потрогал свой нос. – О! Ещё и дождь начинается! – сказал он, глядя на каплю воды на своём пальце.
Они посмотрели вверх. С неба медленно падало несколько крупных снежинок.
-Не может быть. – переговаривались они. – Ты это тоже видишь?
-Вижу! – подтвердил второй и перекрестился. – Мистер Эшли! Мистер Эшли! Снег пошёл!
-Какой ещё нахрен снег в августе? – прорычал мистер Эшли и задрал голову вверх. Снежинки, уже в большем количестве, быстро кружились и падали ему на бороду.
-Матерь Божья, это что ж такое… - сказал мистер Эшли.
Через четверть часа снег валил похлеще, чем в январе. Путники практически ничего не видели из –за крупных хлопьев снега, буквально застилающих им глаза. Двое хотели вернуться назад, но мистер Эшли остановил и убедил их вернуться. Заметно похолодало, все накинули капюшоны и продолжали движение.
-Это здесь. – мистер Эшли скинул свой капюшон и указал на чёрные ворота с решёткой. Один из его помощников осторожно открыл их, осмотрелся по сторонам и жестом позвал всех во двор. Сделав первый шаг, он услышал шум справа от себя и даже не успел крикнуть. Его глаза округлились от ужаса. На него с безмолвной яростью набросился чёрный доберман. Стальные клыки терзали руку охотника, который уже вовсю звал на помощь, падая на землю. Два выстрела из ружья, прогремевшие во дворе, заставили животное ослабить хватку. Пострадавшего уже вели под руки к дому. Все они вошли внутрь. Прихожая была обильно засыпана комьями земли. Каждый оглядывался по сторонам. В доме было удивительно тихо.
-Там никого нет. – шёпотом сообщил один из охотников, спускаясь со второго этажа.
-Что ж. подождём. – сказал мистер Эшли, усаживаясь в кресло.
Самый любопытный из них, обойдя весь дом, решил заглянуть в камин.
-Ты чего там? – строго спросил его Эшли.
-Гляну, мало ли чего. – простодушно ответил охотник, встал на четвереньки и заглянул в камин, повернув голову вверх.
В темноте каминной трубы, ведущей в небо, он увидел два маленьких голубых огонька.
«Хм. Что это? – подумал он. – Звёзды?» – он ещё чуть – чуть просунул голову в камин. Два огонька молча и зловеще мерцали в темноте.
Кэнфлай сидела на крыше и смотрела в трубу камина. Она видела, что там, внизу, мелькает человеческая голова. На ней был одет белый саван, в котором хоронили Гелен. На груди блистал серебряный пентакль. Любопытствующий ещё раз засунул голову в камин.
Кэнфлай подняла голову к ночному небу, набрала полные лёгкие воздуха и засунула голову в трубу.
Нечеловеческий крик, схожим со звериным воем, переходящий в ультразвук, мощным потоком устремился вниз по трубе. У жителей окрестных домов похолодело внутри, и побежали мурашки. Любопытный охотник упал лицом в пепел, зажав уши руками. Сквозь пальцы бежала струйками кровь. В доме Кэнфлай от крика полопались все стаканы, потрескались стеклянные двери, вылетели окна. Упала ваза с чёрной розой, стоящая на кухонном столе. Погасли все факелы. Люстра лопнула, погрузив комнату в темноту. Люди лежали без сознания на полу, обхватив головы руками.
Из камина вдруг повалил дым, обволакивая комнату. Из него внезапно возникла Кэнфлай, одетая во всё белое. Она обошла лежащих на полу людей и закатала рукава.
«Чёрт, какие же они тяжёлые!» – думала она, попеременно оттаскивая каждого из них за ноги к лестнице, ведущей в подвал. Она с трудом спихнула вниз последнего из них, которым был мистер Эшли.
«Подумайте над своим поведением, дяденьки!» - сказала она, подпирая и без того закрытую на три замка дверь тяжёлым столом.
Кэнфлай ворвалась в класс, опоздав на выпускной экзамен на полчаса. Мисс Уинтер, ведущая экзамен строго посмотрела на запыхавшуюся девушку и злобно глянула на часы. Обе стрелки бешено крутились назад. Она несколько раз удивлённо приложила часы к уху и разрешила Кэнфлай занять своё место.
Она сидела одна. Мила и Джек жались друг к другу на заднем ряду. Выслушав напутственную речь директора, они приступили к своим заключительным устным выступлениям. Кэнфлай выступила блестяще, и, гордо осмотрев своих одноклассников, снова вернулась за парту. На последней их общей фотографии она была уже в центре, а не сзади, как в первом классе.
-А сейчас, - торжественно объявила мисс Уинтер – нас ждёт удивительный телепорт с миссис Самантой, руководительницей сети наших школ! Ребята, поприветствуем госпожу Саманту!
Все зааплодировали, на стене появился зелёный светящийся кругляшок, который постепенно вырос до размеров большого зеркала, с живыми волнами внутри. Показалось лицо Саманты, обрамлённое белыми вьющимися волосами.
Все встали со своих стульев, она кивнула, и все снова сели.
-Дорогие друзья. Сегодня вы заканчиваете обучение в нашей школе. Вы много трудились, и впереди вас ждёт большое будущее. Я, признаюсь, даже немного завидую вам сейчас. Это золотое время, поверьте мне.
Каждый из вас получит из рук верховных магов нашего Совета сертификаты, свидетельствующие о вашей первой учёной степени.
А дальше – дорогу выбирать вам. Возможно, когда – нибудь мы с вами встретимся. Например, здесь, в городе Дольчевилль, где сейчас нахожусь я. Здесь так же каждый выбирает свою дорогу, свою судьбу сам.
«Выбирает судьбу сам…» - одними губами повторила за ней Кэнфлай.
-А сейчас, - снова заговорила Саманта. – вы отправитесь на выпускной бал. Желаю вам всего наилучшего от лица всего нашего Совета. Удачи вам. Все могут быть свободны. Кроме вот этой девочки. – Саманта посмотрела на Кэнфлай.
-Да, Госпожа Саманта? – Кэнфлай поднялась с места.
-У нас есть несколько вопросов к тебе, Кэнфлай. Я думаю, ты немного задержишься, и мы всё обсудим.
-А в чём собственно дело? – Кэнфлай скрестила пальцы за спиной.
Госпожа Саманта помолчала и раздражённо заговорила-
Миссис Кэнфлай, Вам известно, что наша школа проповедует идеалы чистоты, добра…
В классе шумно захлопнулась форточка.
-Знаю. – резко оборвала её Кэнфлай. Выпускники, собравшиеся уходить, замерли у двери с открытыми ртами.
-А что вы скажете на это, Госпожа Саманта? – Кэнфлай одним прыжком забралась на парту и зашагала по рядам по направлению к экрану телепорта. Изображение Саманты исказилось.
-Что вы себе позволяете…
-Тссс… - Кэнфлай стояла вплотную к её лицу, приложив палец к своим губам. – Тепеь… я … ваше добро… - прошептала она. Кэнфлай резко протянула руку к экрану, засунув руку по локоть в вибрирующие волны. И резким движением дёрнула её обратно. В класс влетела госпожа Саманта, оказавшаяся довольно – таки субтильной женщиной. Она больно ударилась об угол парты и распласталась на полу, хватая ртом воздух, как рыба.
Кэнфлай двумя руками раздвинула края телепорта и влезла внутрь. Обернулась назад. В классной комнате поднялся сильный ветер, закруживший белые листки бумаги в безумном танце. Все попрятались по углам, с ужасом глядя на Кэнфлай.
-Ваше… добро… - ещё раз повторила она, доставая волшебную палочку.
Резким круговым движением волшебной палочки она закрыла окно телепорта. Сноп искр осыпал лежащую на полу Саманту.
Каждый строит свою судьбу сам.