ГЛАВА 11
Денис приподнял тяжелые веки, для этого потребовалось немалое усилие. Белый потолок, нависающий над ним, покачнулся и начал медленно вращаться. Он сразу же закрыл глаза « Где я?» подумал он, собираясь с мыслями. Но вспомнить ничего не удавалось, в голове сплошной винегрет из отдельных моментов.
Стоп!
Молодой человек сосредоточился, последнее, что он помнил это танцевальный зал и девушку в красном. Но как он оказался здесь? Все болело, каждое движение удавалось с трудом, и отзывалось болью во всем теле. Денис медленно обвел взглядом комнату, перед глазами все плыло, тошнота подступала к горлу.
Сомнения исчезли, когда он втянул носом неприятный запах больничных медикаментов. Теперь он был уверен, что находится в больнице. Хотя прямоугольная комната небольших размеров, с голубой окраской стен и серебристыми шторами на окне, украшенная парочкой незамысловатых картин, скорее походила на уютную скромную спальню. Кровать у стены на которой он лежал, тумбочка, двустворчатый плательный шкаф и телевизор на столике в углу комнаты создавали поистине домашний уют. Вот только капельница около кровати и всевозможные пузырьки и ампулы на тумбочке портили симпатичный интерьер.
Что могло случиться и почему он здесь?
Во рту пересохло, он закашлялся, привлекая внимание к своей особе. В дверь заглянула молоденькая медсестра.
- Пить. – Из последних сил прохрипел Денис.
Девушка крикнула, что-то на английском языке, выглядывая в коридор. Из всей фразы он разобрал только свою фамилию.
В коридоре послышались проворные шаги, вошел доктор в голубом костюме и колпаке. Медсестра вместе с ним приблизилась к кровати.
- Как вы себя чувствуете, Денис Николаевич? – спросил доктор, на ломаном русском и пощупал его пульс.
- Пить. – Повторил шепотом Денис.
- Можете дать ему пару глотков воды, не больше. – Обратился доктор к медсестре.
Денис чуть не рассмеялся, когда такое было, чтобы он напивался двумя глотками, но когда девушка поднесла стакан к губам, он с большим трудом глотнул воду. Не было сил.
Доктор в это время отошел в сторону и разговаривал с кем-то по телефону. Распахнув окно для проветривания, он впустил свежий утренний воздух, который мгновенно коснулся ноздрей Дениса. Осень давала о себе знать запахом опавшей листвы.
- Сейчас к вам приедут родители. Я уже сообщил им, что вы пришли в себя. Если ваше состояние стабилизируется, то через два дня мы переведем вас из реанимационного отделения.
Денис закрыл глаза, слушая доктора, но голос его постепенно отдалялся, потом вообще затих. Веки опять стали очень тяжелые, он даже не стал пытаться их приподнять.
Дверь в палату открылась, кто-то вошел. Денис услышал сквозь сон женский плач, звуки были до боли знакомые. Он постарался пошевелить рукой, но не смог. Намеревался, что-то сказать, но услышал только стон. Потом почувствовал теплое прикосновение к своей руке.
- Мама – еле слышно произнес он.
- Сынок! Слава Богу, ты очнулся – Наталья Григорьевна погладила его по голове.
- Что случилось? – выдавил из себя Денис.
- Мы уже три дня находимся в Лондоне. Но теперь все будет хорошо, ты выздоровеешь, и поедем домой всей семьей. Ты знаешь, Никита тоже здесь, он даже слушать не захотел о том, чтобы ждать твоего выздоровления дома. И сейчас послушно сидит в гостинице и ждет, когда сможет навестить своего любимого дядю.
- Послушно? – Денис с трудом выдавил из себя, вспоминая озорного пятилетнего мальчишку.
- Я не шучу, хотя это на него так не похоже. Ты же знаешь, обычно он и пяти минут на месте не усидит. – Наталья Григорьевна улыбнулась, смахивая дрожащими пальцами набежавшую слезу.
- Мама, не плачь. - Собравшись с силами, прошептал Денис.
- Не буду, сынок, не буду. – Женщина тяжело вздохнула, проглатывая подступившие к горлу слезы. Денис теперь был единственным сыном, в семье Ветровых, он был надеждой и опорой их семьи. Наталья Григорьевна только-только свыклась с потерей своего первенца Евгения, как на младшего сына оборвалась люстра в пансионате. Поистине их семью преследует злой рок. Она, еще долго сидела, после того как Денис уснул, размышления терзали душу. Потеряв одного сына, она чуть не лишилась второго, а для матери нет большего горя, чем хоронить своих детей.
Конечно, еще был внук Никита, сын Евгения, который от рождения воспитывался в их семье, а после гибели отца, он так и остался с дедушкой и бабушкой. Невестка Валерия никогда не занималась ребенком, а лишившись мужа, заявила родителям, что трехлетний ребенок будет для нее болезненным напоминанием о любимом. И через неделю укатила с новым знакомым за границу. Первое время она звонила, справляясь о Никите, а потом звонки были все реже и наконец, прекратились совсем. Наталья Григорьевна поправила мягкий теплый плед, укрывая сына и утерев остатки слез, поднялась и вышла из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь…
Неделю спустя, Денис чувствовал себя намного лучше. Он быстро пошел на поправку, уже самостоятельно кушал и приподнимался на локтях. Ноги почему-то не слушались, но он мог слегка пошевелить большими пальцами и доктор заверил его, что это вопрос времени. Родители наносили ему каждодневные визиты, и даже приводили Никиту, который был безмерно счастлив, видеть своего дядю и лепетал без умолку. Тогда поговорить было невозможно, все слушали только его болтовню.
От матери Денис узнал, что девушка, с которой он танцевал, практически не пострадала, благодаря его мгновенной реакции она отделалась всего лишь легким испугом. Для всех сначала было загадкой, почему оборвалась люстра, но Антон Брянский обошел весь пансионат, обследовал в нем каждый закоулок и обнаружил, подпиленный трос на котором она висела.
Было заведено уголовное дело, которое передали в прокуратуру для дальнейшего расследования. В результате этого, отстроенный Денисом пансионат был пока закрыт на неопределенный срок, хотя люстру поменяли и в танцзале навели порядок. Но для того, чтобы пансионат принял первых отдыхающих, необходима санкция прокурора о прекращении следствия, в связи с отсутствием улик.
Антон ежедневно звонил в Лондон, справляясь о здоровье Дениса, у него намечалась командировка в Германию, и он обещал непременно заехать…