Поезд отправлялся в ночь с 30го сентября на 1ое октября. Год 1982ой. Время отправления 00 часов 00 минут. Тогда ещё не додумались сделать безболезненный переход с летнего времени на зимнее где-нибудь в два ночи с субботы на воскресенье.
Коллектив переполошился. Все друг другу звонили, включая художественного руководителя. У каждого артиста дом напоминал Смольный времён первых дней Советской власти. То телефон разрывался от звонков, то сам артист звонил коллегам.
- Время, когда переводят?
- Так ровно в полночь, наверное.
- А поезд на час позже уйдёт, получается?
- Не знаю. Может он сначала уйдёт, а потом время переведут. У нас ведь всё возможно.
- Так когда же на вокзал приезжать?
- А чёрт его знает!
Вот примерно телефонный диалог того сумасшедшего вечера. И только Серёга-гитарист был абсолютно спокоен. Когда же ему позвонил художественный руководитель и напомнил о переводе времени, желая от чистого сердца включить в общую нервотрёпку, Сергей ответил следующее: - Я сам знаю, когда надо приезжать на вокзал. До свидания.
И вот мы все в вагоне, до отправления поезда пять минут, а Серёги ещё нет. Лёня уговорил меня приехать вместе с ним на вокзал за час до… В результате мы приехали за два. Наш солист-вокалист, он же художественный руководитель, глядя из окна вагона в ночь, проговорил: - Где он, этот умник? Ну, я ему сделаю.
Под полом вагона заскрипело, дёрнуло вперёд, потом назад - поезд тронулся. По узкому коридору вагона к нам, как ни в чём не бывало, пробирался Серёга. Ну вот, все в сборе, волнения улеглись: - пошли занимать места в купе.
* * *
Нас четверо. Ритм-секция ансамбля. Лёня – укротитель барабанов. Пульс группы. Ещё он прирождённый юморист. На правах друга я, бывало, говаривал ему: - Смотри, зароешь в землю свой талант сатирика.
Был, правда, у него один недостаток для разговорного жанра. Звук «Ш» у него иногда смахивал на звук «Ф». Час назад, когда ему приходилось отбиваться от моих упрёков, за приезд на вокзал в такую рань, он весомо сказал: - Вот увидиф, для Серёги этот поезд уже уфол.
«Человеку свойственно ошибаться» говорит древняя пословица. Ошибки барабанщика особенно чувствительны в группе. Маленький пример из прошлого. Наш ансамбль проходил тарификацию. Это такое мероприятие, когда мы исполняем специально подготовленную инструментальную пьесу. Комиссия слушает и оценивает. Потом выносится решение, какие концертные ставки присвоить соискателям. Понятно, что от этого решения зависит не только материальное благосостояние каждого музыканта, но и моральный климат всего коллектива. Всё шло хорошо до того момента, пока наш ударник не решил исполнить особо виртуозный переход от одной части к другой. Из-за оригинальности задумки «брейк» занял немного больше места, чем полагалось. Да, пустяк. Всего-то на одну четверть. От комиссии не ускользнуло, что в процессе исполнения произведения ансамбль как бы «споткнулся». «Разбор полётов» начался сразу, ещё на сцене. Вся группа накинулась на бедного барабанщика. Нехорошо, конечно, но понять можно. Перенервничали все, да и обидно. И тут произошло невероятное. Один из членов комиссии встал и уверенно заявил: - Вы напрасно предъявляете претензии ударнику. Он-то как раз единственный, кто сыграл верно.
Лёня, стоявший с поникшей головой, после этого заявления поднял голову, выпятил грудь и пошёл в атаку.
- Ну фто, поняли, поняли! Я сыграл верно, это вы все вывалились!
Затем он победоносно покинул сцену, оставив остальных членов ансамбля в столбняке.
Дима – синтезатор и прочие клавишно-кнопочные инструменты. В музыкальном училище он учился на народном отделении по классу баяна. Но, полюбив хард-рок всей душой, Дима уделял фортепиано внимания не меньше. Потом в студенческой рок-группе успешно освоил электроорган и запел. По моему мнению: вокал в хард-роке его призвание. Наш ансамбль только формально назывался инструментальным. В действительности мы играли и пели за милую душу. Однажды возвращаясь с концерта «приняли с устатку» в автобусе. Баян был с собой. Он тогда использовался в программе. Попробовали «по-приколу» под него спеть любимые хард-роковые композиции. Некоторые прозвучали на удивление здорово и оригинально. Вот какой он, этот инструмент – баян, в талантливых руках.
Сергей – гитара. Главной путеводной звездой в электро-гитарном исполнительском искусстве для Серёги был, есть и, наверное, будет Джордж Бенсон. Диму, Лёню и меня Серёга ухитрился увлечь современным джазом. Вся остальная неклассическая музыка, как то: эстрада, поп и даже рок, назывались словом «популяр». Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. «Популяр» - это музыкальный фон, пусть, мол, будет, но особого внимания не заслуживает. Исключение было сделано только для гитариста Ричи Блэкмора, и певца-композитора, а также мульти-инструменталиста Стиви Вандера. С подачи Серёги я до исступления возился с разбором игры известного басиста - Стенли Кларка. И что?.. Когда стали доступны видеокассеты с мастер-классами этих западных виртуозов я, увидев одну такую, тут же её купил. Мне попался Луис Джонсон. Каково же было моё удивление, когда этот милый чернокожий парень спокойно рассказывал и показывал, как они вдвоём со Стенли Кларком записывали партию бас-гитары. – Вот это играл я, а вот это он, - наяривал с очаровательной улыбкой Луис. Я сразу же узнал это произведение. Сколько было послано проклятий в адрес Стенли, когда я бился над ним, чувствуя, что в моём варианте чего-то не хватает.
Пожалуй, хватит. Характеристики музыкантов ритм-секции на этом закончены.
* * *
- Ну что, кроссворд начнём разгадывать, или в города играть? – спросил Серёга. Выжидающее молчание. Сергей полез в свою сумку, - там звякнуло. Это было, как сигнал. Все стали доставать продукты и с загадочным видом показывать друг другу этикетки на бутылках. Если бы мы выставили на стол все свои запасы, а наш руководитель вошёл и всё это увидел, то боюсь, он упал бы в обморок. Поэтому на стол ставилась одна бутылочка лёгкого вина, а остальное употреблялось в соответствии с законами конспирации.
Однажды я сделал предложение: - Чуваки, давайте в порядке бреда, или эксперимента что ли, проедемся в поезде без спиртного. Реакция была какая-то неопределённая. Лёня доверчиво смотрел на лица товарищей, ждал мнений; Дима морщил нос и пожимал плечами, а у Серёги на губах играла циничная улыбка Мефистофеля. Я ошибочно принял молчание за знак согласия и в очередную поездку отправился «чистым» как пионер. Когда в купе всё открылось, я оказался в неприятном одиночестве. Но в нашей компании, как-то само собой установился такой порядок: никого не могли обделить вином, независимо от того, выставишь ты «ответку» или нет. В тоже время, если кто-то не хотел пить, его не уговаривали. Никаких тривиальных «ты меня уважаешь?» В таких случаях Серёга обычно восклицал с плохо скрываемой радостью: - Не будешь?!!!
* * *
Гастроли начались с городков и местечек. Но для нас не имело значения большая концертная площадка или маленькая, много в зале мест или мало. Концертная ставка одна и та же. Поэтому могу поручиться за себя и своих товарищей: любой концерт мы старались отыграть на отлично.
По Советскому Союзу гастролировать было одно удовольствие. Переезжая из одной братской республики в другую, никому даже с высокой температурой и в бреду не могло прийти в голову, что пересекаются границы. Так мы оказались в местечке Балта. Хотя простите, правильнее было бы сказать в небольшом городе. Когда автобус привёз наш коллектив к гостинице, большинство осталось сидеть на местах. Они наивно думали, что водитель автобуса просто сделал остановку по каким-то своим надобностям. Но только не мы четверо. К тому времени мы были уже стреляными воробьями.
С какого боку не посмотри на здание, которое называлось гостиницей, никак нельзя было взять в толк, как там могут располагаться номера. Больше всего оно было похоже на дом быта. Этажей не густо, кажется, два с половиной.
В то время как наши коллеги продолжали сидеть в автобусе, мы четверо вошли в гостиницу и приступили к оформлению. Естественно, что нам достался самый лучший номер. Он находился наверху, был просторен, можно сказать создан для четверых постояльцев. Но самое замечательное в нём было окно, больше похожее на витрину. От пола до потолка, и ширина почти во всю стену. Выходило оно на ту самую оживлённую улицу, по которой мы и приехали. Любой прохожий мог наблюдать за нашим досугом в любое время дня и ночи. К сожалению, мы не знали, что являемся зачинателями реалити-шоу «За стеклом». Поэтому занавесили окно подручными тканями, как сумели. Чем, однако, вызвали неудовольствие администрации гостиницы.
- Сейчас же снимите эти ужасные тряпки, - с порога поприветствовала нас довольно решительная женщина. – Это в городе центральная улица, вы что, в самом деле? Мы не можем допустить такой безобразный вид.
- А то, что нами будет любоваться вся улица, можете допустить? Потом мы, наверное, будем ходить по-домашнему… - в неглиже! – добавил задорно Лёнчик к Серёгиному спичу.
- Это похоже на террариум; или ещё хуже на вольер для орангутангов в зоопарке, - сказал я. В общем, решили отложить решение вопроса на завтра. Утро вечера мудренее. Но в последующие несколько дней, что мы находились в Балте, этот вопрос больше не поднимался. Нас же с нетерпением ждал город Кисловодск.
* * *
И что это Кисловодск так любят всякие сомнительные личности. По фильмам и книгам у меня такие наблюдения. Наспекулируют, приберут к рукам, что плохо лежало и в Кисловодск. Мы же приехали дарить людям радость.
День приезда оказался «днём артиста». Так у нас называется любой день в поездке, когда нет концерта. Бывает, что-то не сложилось, или накладка произошла, кто-то кого-то не понял; приходит администратор и говорит: - Отдохните сегодня дорогие товарищи.
- День артиста! – констатируем мы, а далее со всеми вытекающими.
Утро того дня я помню отчётливо. Мы заполняли карточки в холле гостиницы. Подходит наш художественный руководитель и говорит: - Дима, Лёня, Сергей, Прохор подойдите, пожалуйста. Ребят, у меня тут день рождения на днях был, а сегодня небольшое застолье. Так что давайте, приходите к шести вечера. Сейчас ключи получим, выберем номер побольше, там и организуем.
Мы, конечно, извинились – как же так, мы даже не поздравили, ну и так далее. Хотя никогда раньше мы его день рождения не отмечали; даже не знали даты. Наш «тенор» был ярым противником употребления спиртных напитков, а потому в этом аспекте наши пути не пересекались.
У нашего солиста интересное ФИО. Анатолий Митрофанович Штайн. Вообще-то для певца лучше не придумаешь.
– Для вас поёт Анатолий Штайн! Что, звучит? Вот только отчество Митрофанович не очень подходит. Так и не надо. Эстрадным певцам хочешь – не хочешь надо держать имидж: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым». Поэтому и повелось в коллективах аналогичных нашему звать своих солистов – художественных руководителей без отчеств: Толя, Саша, Муля…
Глядя в след, удаляющемуся Штайну, я сказал: - Ну что, приглашение получено - надо думать о подарке.
- Все планы спутал, хотел сегодня отдохнуть, расслабиться, - поддержал разговор Серёга. Лёня, как всегда, проявил быстроту сообразительности: - Давайте каждый по бутылке принесёт, типа как подарок. Сергей всплеснул руками: - Ну, совсем что ли! Какие бутылки! Он же не пьёт! Помните, буквально пробку от коньяка понюхал, так такое начал рассказывать…
- А мне тогда понравилось, - сказал Дима. – Он так вдохновенно рассказывал.
- Это когда он в Испании пел в каких-то привилегированных залах, для титулованных особ? – спросил я.
- Ага, как потом король пошёл с ним гулять по Мадриду, завёл в магазин и говорит: - Бери, что хочешь. Не удержался, чтобы не съязвить Лёнька.
Но проблема подарка отпала сама собой. Подошёл Игорь – наш самый разносторонне одарённый музыкант – и сказал, что есть предложение «сброситься» всему коллективу, пойти в магазин и купить Штайну сервиз. Мы были в восторге от этого предложения. К тому времени коллектив наш сильно увеличился, (кстати, благодаря художественному руководителю), за счёт балета. Нас даже стали именовать шоу-группой. Сумма должна была получиться достойная.
- А кто покупать пойдёт, Игорёк? – спросил Дима.
- Девчонки из балета. Я ещё с ними пойду, помогу принести и так, вообще. А вы идите, отдыхайте, - успокоил нас Игорь. Мы взяли свои инструменты, вещи и пошли в номера.
Продолжение следует...