Стояли мы в одном иностранном порту. То ли в Северной Америке это было, то ли в Южной...По моему в Южной...! Потому что все местные с чернотой были, не то, чтобы загорели, а вроде бы как у них это по наследству досталось. А наследство это, как говорят, то ли от инков, то ли ещё раньше началось...
Стояли мы в этом порту и запасы пополняли. Заполняли трюма всем, чего у нас не хватало, сырами всякими, колбасами, коровьим маслом (коров у них ламами называют). Потом воду взяли, топливо жидкое, а может и твёрдое. Не знаю, не специалист я по топливу. Ну, вообщем, всё взяли, а что дальше делать...? А дальше-то и началась вся эта история. День дверей объявили, открытых значит. И повалил народ зарубежный к нам в гости. Я человек русский и сначала пошёл в ларёк. Взял сувениров всяких, не матрёшек, конечно. И прочих детских игрушечек. На игрушечках теперь далеко не уедешь. Набрал бутылочек коньячных, больших и малых, шоколадок разных и, конечно, лимончиков. Всё приготовил и пошёл знакомиться. Запускали на пароход, то бишь теплоход, их сердешных порциями. Сначали хотели всех сразу, но раздумали. Народу больно много, конца очереди не видно даже с клотика. Начал я ходить с ними вверх, вниз, туда, сюда, объяснял, показывал. Кто понимал, кто не понимал, но довольны были все. Я в раж вошёл, говорить даже по ихнему начал. Ходил я ходил с ними и чувствую что-то не то получается. Уходя, они требовали сувениров каких-то, на память. Чтобы не забыть про нас. Я, сначала, мелочь выгреб, в каюту сбегал, конвертики принёс. Решил, что письма домой писать не буду, обойдутся, потерпят. А им всё мало! Пуговицы костюмные вырывают. Еле успел одну оставить, чтобы голым не остаться. А они берут и берут. Довольные, улыбаются. Скольких я одарил, не помню, и иссяк. Дарить нечего. Слова иностранные из головы вылетели. Свои слова забывать стал. А тут ко всему прочему, компашка попалась, свои ребята, пролетариат, значит, зарубежный. Два дружка и подруга с ними, то ли жена, то ли так, не знаю. Показал им всё, поговорили…Вспомнил я, что стол у меня для контактов накрыт и повёл их в гости. Объяснял им, чем наш стол знаменит и угощал, чего в ларьке накупил. У меня прояснение наступило, слова их вспомнил снова. Они по-русски заболтали. Вообщем полный контакт. Затем угощал их нашим корабельным ужином. После кино смотрели. Потом выяснилось, что у них сегодня праздник в городе. Всю ночь поют и веселятся. Поехали мы в город. Народу тьма тьмущая, поют, пляшут. Танцы у них красивые. Прыгают как петухи и платочками над головой машут, время от времени о-го-го кричат. Вообщем охрип я, и платок потерял, супругой моей подаренный. После танцев в клуб ихний поехал. Очень мне в этом клубе понравилось. Там мы песни пели, наши и не наши, и революционные, и про любовь. Добрался я до своей каюты поздновато, а вернее рановато, день уж новый наступил. И снова они приходят. Подарков мне нанесли, флажки всякие, открытки. Я тоже начал свои чемоданы трясти. Впопыхах подарок, который родственникам купил, отдал им. А вырывать обратно неудобно. Эх, думаю, пусть будет так, пусть берут. А угощать опять чем-то надо. Спирту налил, водой разбавил, размешал и на стол поставил, ускоренный метод называется. А сам думаю, как реагировать будут. Хорошо прореагировали, дружно. Опять разговоры всякие пошли. Потом песни пели. Благодать, да и только!
На следующий день, слава богу, ушли мы в океан. Отоспавшись, убытки подсчитал. Но на душе умиление. Как вспомню улыбки их и радость в глазах, вся неприятность пропадает. Благое дело дружба!
Домой вернулся, жене рассказал. Но любовь совсем другое дело, на дружбу не похожее. Пришлось снова в рейс уходить. Теперь с женой контакт налаживать надо. Верно, сказал один знаменитый грузин, что, мол, дружба бескорыстней, нежели любовь и забывать об этом не надо.
1970 г.