Предыдущая глава: http://proza.ru/2008/11/10/652
Дорохов находился в кабинете старшего редактора. Он был в замешательстве и, сидя за столом, думал о случившемся. Редактор так и не появился на работе, хотя было почти девять часов. Это удивляло, потому что Евгений Николаевич никогда не позволял опозданий, считая себя человеком серьёзным и обязательным.
Александр не только озадачен, но и расстроен: очередной номер газеты не готов,и это грозило большими неприятностями. Не хватало материала, а в редакции ни репортёров, ни фотокорреспондентов, словно они объявили забастовку, даже не предупредив об этом.
Больше всего удивляло то, что во всей редакции не работал ни один телефон, и Дорохов не смог ни с кем связаться. Оставалось только одно: ждать. Это становилось невыносимым: неизвестность пугала, выбивала из колеи. Что-то происходило вокруг: чувствовалось какое-то напряжение. Оно словно насытило до предела воздух. Казалось, что самый обычный жест или громкое слово способны вызвать разряд необыкновенной силы. Это ощущение , на уровне инстинкта, заставляло вести себя необычайно тихо и осмотрительно.
Поскитавшись по редакции, Александр вернулся в кабинет редактора и, усевшись за его стол, задумался о своей жизни. Тем более, что сейчас для этого самое подходящее время: заняться было нечем, связи с окружающим миром не было, за стенами здания находилось что-то чуждое человеческой жизни.
Главным событием за эти пол года была, конечно, его женитьба на Валерии. Два совершенно разных человека объединились в семью — разве не повод для задумчивости? На первый взгляд члены новоиспечённого союза совершенно несовместимы: его можно назвать вынужденным соседством белого лебедя и дикого серого гуся. Единственное оправдание союзу лишь то, что оба представителя из семейства пернатых.
Что представляет из себя белый лебедь, то бишь Валерия, надеюсь,мы немного уяснили, но что такое Александр? Почему он пошёл на это? Что заставило молодого человека связать свою судьбу с избалованной, своенравной маминой дочкой? Может быть потому, что ему было лестно, что такая яркая, своеобразная девушка, как Валерия, обратила на него внимание? Или так он компенсировал свою неудовлетворённость, неполноценность душевных ощущений?
Попробуем разобраться в этом вместе? Итак, Александр не был красавцем,но, несмотря на это, всегда считался душой компании: был обаятелен, общителен, умел привлечь и удержать внимание женщин. На своём курсе он считался сердцеедом, всегда был в центре внимания.
Дорохову льстило это, и если он встречал равнодушие со стороны девушки, то делал всё для того, чтобы завладеть её вниманием. Вот и с Валерией была та же история: поначалу она проявила к нему полное равнодушие, чем и положила начало его действиям. Атаки следовали одна за другой, и стало казаться, что он почти играючи покорил девушку, чисто из спортивного интереса. Но это было не совсем так: Александру пришлось приложить всё своё умение и изобретательность, чтобы привлечь внимание строптивой девчонки.
Узнав Валерию поближе, Дорохов сам попался в раскинутые им сети: он влюбился. И так втянулся в эту игру, что выпутаться из неё уже не смог, да и не захотел. События развивались стремительно: объяснение, знакомство с родителями, ЗАГС.
Согласие на брак родители Леры не давали, но своенравная дочь заявила, что она женщина самостоятельная, и свою судьбу устроит сама, а не по указке устарелых родителей. Что Валерия сказала им наедине, Александр не знал, но белый флаг с их стороны был выкинут, и свадьба состоялась.
Дорохов даже не предполагал, что Лера вышла за него замуж назло родителям: он был почти уверен, что девушка увлеклась им так же, как он ей. Поэтому отношения к тестю и тёще со стороны Александра были вполне дружелюбными и ровными, полными уважения и достоинства.
Молодой муж настоял на том, что они должны жить отдельно от родителей, потому что в семье Валерии были достаточно сложные отношения, и дело, видимо, шло к разводу. В свою семью Александр не повёл молодую жену, потому что она не понравилась сестрёнке: Наталка считала её задавакой и гордячкой.
-Подумаешь! - сердилась она. - Чем гордится? Папиной должностью? Достатком? В этом её заслуги нет! Она только и дала себе труд — родиться!.. Тебе, брат, гораздо больше пришлось приложить усилий, чтобы добиться того, кем ты стал! Но ты же не гордишься этим?!
-Почему не горжусь? - дразнил сестрёнку Александр. - Ещё как горжусь.
-Я не так выразилась! - протестовала Наташка. - Не гордишься, а — кичишься! Я хотела сказать, что ты не кичишься этим. А она кичится!... Ты ещё в школе учился, а маме помогал: на каникулах подрабатывал. А она — на всём готовом!
-Уж не завидуешь ли ты ей, Наталка? - интересовался Александр.
-Вот ещё! - сердилась сестрёнка. - Этого мне ещё не хватало! Нисколечко!
Наташа не понимала старшего брата: она защищала его, а он её высмеивал. Девушка даже всплакнула от досады, а потом пожаловалась матери. На что та ответила:
-Доченька, он её муж, и обязан защищать, потому что она теперь находиться под его защитой.
И, чуть помолчав, добавила:
-Кто же её будет защищать, если ни он, ведь мы с тобой — только нападаем?
-И ты тоже?
-И я тоже.
-Но ведь мы правы, мама! Ведь правы?!
-И да, и нет...
-Как так? - не поняла Наташа. - Так не бывает.
-Именно так и бывает, - не согласилась мать. - Мы судим Валерию со своей колокольни, и отыскиваем в ней только плохие черты. А ведь в ней есть и хорошее.
-Что же в ней хорошего?! - с вызовом поинтересовалась Наталка.
-Она прямая, открытая, без камня за пазухой.
-И избалованная до безобразия!...
-Ты у меня, между прочим, доча, тоже немножко избалована. Не находишь?
-Вот уж нет!
-А ты подумай, девочка моя, на досуге. Подумай обо всём этом без предвзятости.
Наташа подумала. Стала присматриваться к жене брата внимательнее — чуть бесстрастнее, менее придирчиво. И действительно стала замечать в ней черты не настолько безобразные, какими они казались ей вначале.
Молодым жилось поначалу нелегко: хозяйкой Валерия была никакой, к семейной жизни не готовой. Александр учил её всему: готовить, стирать, делать уборку. Он был терпелив и настойчив, делал всё с шутками, прибаутками, легко, словно играючи. Лера удивлялась тому, насколько у него умелые руки.
-А у меня руки не тем концом приставлены, - иногда говорила она разочарованно. - У меня так никогда не получиться....
-Получиться!» - уговаривал её муж. - Дело всё в практике — уверяю тебя.
Со временем дела несколько наладились, и молодая женщина уже сама управлялась с домашним хозяйством. Но вот с семейным бюджетом улучшений не наблюдалось: сколько бы Александр не зарабатывал — денег катастрофически не хватало. Валерия могла, не задумываясь, истратить приличную сумму на совсем не нужную вещь, на безделушку. На этой почве у молодых возникали довольно острые разногласия.
И вдруг всё изменилось: дома полный порядок, кухня вполне приличная, на нехватку денег Лера жаловаться перестала. Александр обрадовался тому, что, наконец, воспитал в жене неплохую хозяйку, даже не предполагая, что та пошла на поклон к родителям, подключив к семейному бюджету, солидные вливания с их стороны.
На съёмную квартиру к молодым стала захаживать мать Леры: Елена Николаевна. Раз в неделю молодожёнов приглашали в гости, стараясь приучить Александра к дому. Даже тесть стал относиться к Дорохову по-доброму: брал с собой на охоту, рыбалку, вёл разговоры на разные темы, словно пытаясь выведать чем он дышит, что у него за душой. Поняв, что та должность на которой числится Александр, его не устраивает, нашёл ему работу по душе.
Ещё со студенческих лет Дорохов подрабатывал в двух местных газетах: там печатались его очерки, обозрения на тему культуры, воспитания подрастающего поколения, спорта. Редакторы обоих газет отзывались о нём, как о талантливом, своеобразном журналисте, склонном к писательскому труду, поэтому тестю не стоило особого труда уговорить Александра перейти на работу в газету «Вечерний город» на должность редактора.
Через месяц Саша и Лера переезжали в уютную, неплохо обставленную двухкомнатную квартиру. Александр поначалу категорически отказывался принять такой «подарок». Но нужно было знать Валерию: она всегда добивалась своего. И сейчас ей очень помогли наставления матери:
-Вода и камень точит, доченька. Твой Саша — обычный человек, который, как и все мужчины, имеет свои слабости и пороки. Вот на них и нужно действовать: потихоньку, методично. Сдастся и твой истукан — никуда не денется!
Но Валерия посчитала, такой ход слишком медленным и нашла другой: объявила, что они будут выплачивать родителям каждый месяц определённую сумму, и Дорохов согласился на эти условия.
Умные люди говорят, что совместное проживание воспитывает обе стороны союза, и это верно: не только Валерия влияла на мужа, но и он оказывал на неё такое влияние, что это стало заметно даже матери Леры. Однажды Елена Николаевна высказала по этому поводу своё недовольство:
Наша девочка всё больше и больше становиться похожей на Вас, Александр. Вы не находите?
-Это вполне естественно, - последовал ответ, - ведь и Вы с Виктором Сергеевичем похожи друг на друга, как брат и сестра.
Это высказывание зятя тёще явно не понравилось, но Елена Николаевна считая себя женщиной воспитанной, не ответила на «глупый выпад» Александра.
Дорохов не понравился и друзьям Валерии, особенно её подругам, поэтому они старались избегать его, считая нетактичным и грубоватым, ведь он мог любой из них сказать, всё, что о ней думает.
-Во всём виновато твоё «спартанское» воспитание, - укоряла его Лера. - Учти, дорогой, в нашем обществе не принято так напрямую высказывать своё отношение к человеку, особенно негативное.
-А не напрямую можно? - дурачился Александр. - Если отношение позитивное, как у меня к тебе, то можно выражать напрямую, или делать это как-то завуалированно?
«Завуалированно» - любимое словечко Елены Николаевны, применяемое ей и к месту, и не к месту. Вообще, по мнению, Александра, тёща весьма своеобразный человек, вызывающий к себе неподдельный интерес. При близком рассмотрении складывалось впечатление, что эта птаха залетела совсем не из иного сада, и очень старается, чтобы её принимали за свою. Так старается, что это становиться заметным, и вызывает подозрение.
Неоднократно Дорохов пытался выведать у женщины её родословную, её корни, но всегда получал лишь разглагольствования на общие темы.
-«Темнит что-то тёща! - думал он. - Ох, темнит!».
Даже Валерия не смогла ничего конкретно сказать о прошлом матери.
- «Какая-то чудная история, - думал Александр, - словно этот человек появился из ниоткуда, из небытия. И никто над этим не задумался ни разу — даже дочь».
Дорохов, конечно, бы раскопал это дело до конца, потому что с детства любил всякие запутанные истории, странные случаи, но Лера сказала:
-Дорогой, не лезь ты в это дело — ты у меня всё-таки мужчина, а не любопытная Варвара.
Александр подумал и решил, что на сей раз его жена права, и больше не стал проявлять интерес к прошлому тёщи. Этот разговор, состоявшийся недавно, удивил Александра, дав понять, как мало знает он свою жену. Валерия оказалась способна и на мудрые мысли, хотя раньше он считал её не проходящим ребёнком.
-«Или женский ум как-то иначе устроен? - думал он. - Или я ещё не дорос до понимания женской психологии»...
Потом Дорохов решил, что ему, собственно, и некогда было разбираться в ней: вся его сознательная жизнь была подчинена одной психологии: психологии выживания, вытягивания дорогих ему людей — мамы и сестрёнки, из полу-нищенского существования.
С того дня Александр начал более внимательно присматриваться и к Валерии, и к её маме, всё более и более удивляясь тому, сколько в них обеих «житейской мудрости». Понятно, что свою «мудрость» Лера черпала у матери. Радовало только одно: жена способна перенимать чужой опыт, а это даёт возможность учиться не на своих, а на чужих ошибках, хотя и этот вывод сомнителен: чужие ошибки обычно не учат — они лишь застилают глаза. Это, как видно, палка о двух концах: не каждый способен отличить полезен ли чужой опыт, или вреден.
Пока Александр ломал голову о вреде и полезности чужого опыта, за дверью кабинета послышались взволнованные голоса, возвращая его в настоящую действительность. Дорохов громко поинтересовался:
-Кто там?
Голоса на пару секунд смолкли, потом раздался глухой стук в дверь.
-Войдите! - разрешил Александр.
В кабинет почти влетели практиканты Алёна и Никита, неизвестно кем принятые в редакцию на лето, а главное: неизвестно зачем. Перебивая друг друга, они пытались донести до Александра неординарность событий, происходящих за окном, но делали это так неуклюже, что Дорохов вначале ничего не мог понять, поэтому перебил их:
-Так, стоп! Или вы будете говорить более членораздельно, или я сейчас сам выйду на улицу и посмотрю в чём там дело.
-Нет! Нет! - закричали практиканты в два голоса, - Ни в коем случае! Там люди пропадают!
-Как пропадают? - не понял Александр.
-Совсем пропадают, - пояснила Алёна.
А Никита добавил обескуражено:
-Тают на глазах...
-Это, что, - предположил Дорохов, - очередная журналистская утка?
-Если бы, - усмехнулся Никита. - Только что на наших глазах растаял Андрей Андреевич...
-Главный редактор, - пояснила Алёна, показывая пальцем вверх.
-Шутить изволите? - всё ещё сомневался Александр, потому что в реальность сказанного поверить было невозможно.
-А Вы посмотрите в окно! - предложила Алёна. - Может тогда поверите.
Дорохов подошёл к окну , и посмотрел с высоты второго этажа вниз, но увидел только дождь неожиданно чёрного цвета. На улице не было ни одной живой души. Стояли машины — иные даже с открытыми дверцами, на тротуаре валялось несколько дамских сумочек и один пухлый , светло коричневый портфель, в котором без труда узнавался портфель главного редактора..
-Ничего не понимаю! - воскликнул Александр. - А где люди?
-Растаяли, - сказал Никита, нервно подёргивая плечом. - Совсем растаяли.
Александр вновь впился взглядом в окно, и заметил, на обратной стороне улицы, человека в продуктовом ларьке. Парень, видимо, был в шоке, он стоял, не двигаясь, с открытым ртом и глазами-блюдцами, таращился на пустынную улицу.
-Что же это такое происходит? - задал вопрос Александр, скорее в пространство, чем адресуя кому-то конкретно.
-Не знаю! - снова в два голоса ответили стажёры.
-Вот и я не знаю, - согласился Дорохов. И всё ещё наблюдая за продавцом, поинтересовался:
-Он хоть живой?
-Живой! - поспешила сообщить Алёна. - Мы видели: он двигался.
-Значит, тот, кто не попал под дождь, остался жив, - сделал вывод Александр. - А, стало быть: те кто попал...
-А кто попал, - продолжил его мысль Никита, - растворился без остатка!
Он сказал это с некоторым чувством восторга, видимо, не до конца осознавая происходящее. Александр посмотрел на парня не то с сожалением, не то с жалостью и предположил:
-А ведь в это время и кто-то из твоих родителей мог быть на улице, Никита...
И парень скис, начиная задумываться над тем, что это не фантастический фильм, разворачивающийся на большом, размером с окно, экране, что это — реальность. И сразу все трое кинулись к телефонам, но в ответ — зловещая тишина: ни ответа, ни гудка.
На работу к девяти часам не пришёл никто, к десяти — тоже. Это было самое тяжёлое время: полная неизвестность, неестественная тишина, и усиливающаяся темнота. Связь всё так же не работала. Люди в редакции чувствовали себя так, словно находились в вакууме. От всего этого можно было сойти с ума.
Насмотревшись в своё время американских « ужастиков», Никита предположил:
-Может быть, это засилие Тёмных как, как в фильме...
Довести мысль до конца, ему не дала Алёна:
-Никита, думай о чём говоришь! Ты просто помешался на видиоиграх и блокбастерах. Это не фильм - это жизнь!
Никита смутился, и прошипел недовольно:
-У меня хоть такая версия есть, а у тебя — никакой...
В здании редакции, кроме них, остались ещё девять человек, работавших в ночную смену, и не успевших утром уйти домой. Все они сгрудились в одной комнате, и о чём-то тихо разговаривали. Было видно, что люди напуганы и озадачены. Когда в комнату вошёл Дорохов, все лица, как по команде, обратились к нему с немым вопросом в глазах: - «Что происходит?»
-Не знаю... Ничего не знаю... Будем ждать ответа из компетентных органов.
-Но ведь связь не работает! - напоминает кто-то из сотрудников.
-Пока не работает, - поправляет его Александр, - но я уверен, что скоро всё наладиться. Нам же нужно, не теряя времени, сделать сигнальный выпуск газеты.
-А кто статьи писать будет? - возникает всё тот же дотошный голос. - Журналистов-то нет!
-Этим займутся наши молодые коллеги, Алёна Николаевна и Никита Константинович, - представляет молодых практикантов Дорохов.
Нестройные голоса протестуют несмело:
-Уж они напишут... Потом шишек не оберёмся...
Александр не стал разубеждать говоривших, потому что чувствовал: голоса эти выдают скорее неуверенность в собственных силах, чем в способностях ребят. Он просто сказал:
-А я возьму на себя обязанность главного редактора, ведь Андрея Андреевича... Нет среди нас... Наверное, вы тоже видели, как он растворился?...
-Как кусок сахара в кофе? - вырывается чей-то голос. Но на него зашикали, и он отреагировал уже менее уверенно:
-А я что? Я ничего,
-Ещё возражения есть? - интересуется Дорохов.
Ответом ему было почти дружное:
-Нет!
-Голосовать будем?
-Нет!
-Ну, тогда по местам, друзья. Мне кажется, что впереди у нас ещё более напряжённые времена. Не падаем духом! Надеемся на лучшее! Мы выстоим — я уверен.
-А что, если кроме нас не осталось никого? - спрашивает женский, до основания перепуганный голос.
-Этого не может быть! - отвечает Александр. - Все, кто, как и мы, во время дождя, находились в помещении — живы. Посмотрите на киоск напротив — там живой человек... Правда перепуганный до полусмерти.
Дорохов пытается пошутить, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, но на шутку никто не реагирует, хотя несколько человек и подошли к окну, чтобы посмотреть на бедолагу продавца.
Во всё усиливающейся темноте, человек в киоске различим был нечётко, но ещё просматривался. Он был чем-то занят, и люди у окна начали внимательно к нему присматриваться.
Потом кто-то удивлённо произнёс:
-Он что-то ест!
-Где? Где? - послышались голоса.
-Да, вот же, - пояснил голос. - Что-то откусывает, а потом запивает из бутылки.
-Война — войной, - усмехнулся Александр, - а завтрак — по расписанию.
-Война?... Война?!... Где война?! - взметнулся нестройный хор голосов.
-Да нет никакой войны, - успокоил всех Дорохов, - Просто поговорка такая... Есть...
-А-а-а, - протянул уже знакомый голос от окна, - поговорка. А то мы уж хотели испугаться.
И Александр подумал, что с этой минуты будет обдуманно выбирать слова, а не ляпать, что придёт на ум, чтобы не создавать нервозности в коллективе. Но тут, наблюдающие за человеком напротив, вдруг вспомнили, что никто из них ещё не завтракал, и всем сразу захотелось есть.
-Александр Николаевич, - обратился к нему дежурный программист Чигарин Дмитрий, - мы тут без еды долго не протянем.
-Вечный обжора! - съязвила АСУшница Эллочка Тырина, - Только о еде и думает! Между прочем: без еды человек может прожить месяц, а без воды — только три дня.
-Это ты без еды можешь прожить месяц! - огрызнулся Чигарин, - А я и трёх дней не протяну.
Наблюдающие за этой словесной баталией, невольно рассмеялись. И было отчего: Эллочка — очень стройная, тоненькая женщина, а Дмитрий — вполне упитанный мужчина, с небольшим животиком. Невольно улыбнулся и Александр, решив: если люди не утратили способности смеяться, то они выстоят в любой ситуации — даже в такой, как эта.
-Кто тут с голода собрался погибать? - поинтересовался он. - Вы что забыли, что на первом этаже у нас есть буфет, а там, наверняка, найдётся и, что поесть, и что попить.?
-Так он же к сигнализации подключен! - запротестовал Чигарин. - Враз сцапают!
-Кто сцапает? - спросил Александр.
-Ясно кто: менты! - ответил программист.
-Где они эти менты? - с сожалением поинтересовалась Эллочка. - Если и жив кто, из помещения и носа не покажут: жить хочется всем.
-Тьфу, ты, дурень! - стукнул себя по лбу Дмитрий, - Совсем забыл, что у нас делается на улице.
-Ну, то-то же, - с победоносным видом произнесла Элеонора. - А то заладил одно: помрём, да помрём.
В общем вопрос о питании разрешился сам собой, потому что в буфете было всё самое необходимое, и при экономном отношении к запасам, на двенадцать человек их должно было хватить дней на десять.
Распределение продуктов и воды взяла на себя самая старшая, строгая и немногословная Нина Петровна. Она сказала Никите, хлопнув его слегка по руке, когда он потянулся за лишним куском:
-У меня не забалуешь, мил-человек! Всем одинаково — так всем одинаково...
-Возьмите мой кусок, - сказала Эллочка. - Я мало кушаю: мне больше не нужно...
-Эллина! - строго предупредила её Нина Петровна. - Учти, до обеда — никаких перекусов!
-А кофе будет? - с надеждой интересуется Никита.
-Если сейчас пьёте, то до обеда — ни кофе, ни бутербродов!
-А если сейчас я буду пить минеральную воду, то кофе на полдник можно?
-Тогда — можно, - соглашается Нина Петровна.
-Пью минералку, - делает вывод Никита.
-А я без чашечки утреннего кофе не могу соображать, - жалуется Алёна.
-То-то, я смотрю, ты какая-то заторможенная, - делает удивлённое лицо Никита, и получает за это щелчок по носу от Алёны.
-Ты что, кофеманка?! - сердиться парнишка, - Больно же! Ещё раз сделаешь так — получишь в ответ. Предупреждаю.
-Но-но, молодежь! - повышает голос главная по кухне. - Без рукоприкладства! Не потерплю этого. Говорю заранее: буду выгонять.
-Она выгонит — я знаю, - подтверждает инженер-наладчик Михаил Игнатьев.
-И без зубоскальства попрошу, - добавляет суровости Нина Петровна.
-А я что? Я ничего... - сникает Михаил.
- «Так вот кто у нас часто использует это выражение! - мысленно улыбается Дорохов. - Похоже, что критическая ситуация сближает людей даже больше, чем радостное событие... Сейчас мы все здесь свои, почти родные люди, каждый становиться тебе близким, необходимым, и каждого жаль потерять. Так же, наверное, было и на войне перед боем... Впереди неизвестность, друзей — пересчитать по пальцам, страх за их жизнь, и необходимость любой ценой выстоять, выполнить задание».
Посмотрев по сторонам на лица сидящих людей, Александр доводит свою мысль до логического завершения:
- «Я, наверное, никого не смог бы послать на смерть — скорее сам пошёл. Какой из меня командир? Может нужно отстраниться?»
Но, ещё раз более внимательней вглядевшись в лица, в глаза, смотрящие на него с надеждой и доверием, понимает: больше некому.
После завтрака, который больше походит на обед, потому что уже почти одиннадцать часов, Александр решает проверить не заработало ли телевидение. Телевизор рябит, и это обнадёживает.
-Скоро заработает! - решает он.
И тут возникает слух, что заработала связь. Дорохов кидается в кабинет главного редактора, и начинает быстро набирать домашний номер. Услышав взволнованный голосок жены, Александр несказанно радуется. Голос Валерии дрожит от страха и волнения: она то говорит, то плачет, то смеётся, кричит в трубку, что любит его, что очень за него боялась, и очень рада, что он жив...
Александр чувствует её страх даже по телефону. Лера жалуется, что чёрная субстанция за окном следит за ней, как за подопытным кроликом, что эта субстанция живая. Дорохов не может поверить ей, но старается успокоить жену, как можно мягче, уговаривая не паниковать.
-Всё самое страшное — уже позади, - уверяет он. - Теперь нужно просто немного подождать.
-Сколько?! Сколько ждать?! - со слезами в голосе спрашивает Валерия.
-День -два — не больше, - уверяет её муж. - потом, вот увидишь: всё образуется. За это время, я что-нибудь придумаю.
-Саша! Саша! - кричит в трубку жена, - Я всё сделаю, как ты скажешь! Только не выходи из здания!
И звони мне чаще!
И всё: связь снова пропадает. Дорохов досадует на то, что не успел позвонить матери и сестре. Утешало одно: Валерия жива, но что с двумя другими дорогими ему людьми — не известно.
Наконец,, заработало телевидение. В кабинет один за другим подтянулись почти все обитали редакции. Отсутствовали только уборщица тётя Груня и Никита с Алёной.
-Где носит этих «журналюг»? - пытается съязвить колорист-дизайнер Вадим. - Им же статьи писать, а материала никакого.
На него цыкают, и он смолкает, обратившись к экрану. Коллектив выслушивает молча всё, что выдаёт телевидение. Как только трансляция заканчивается, люди начинают говорить наперебой.
-Гришин, ты у нас заядлый политикан, - начинает Чигарин, - Как ты думаешь, это правда, или нет, что на нас напала Америка?
-Думаю, что дело тут не в ней, - выдаёт в задумчивости Вадим. - У Америки нет такого оружия, которое растворяло бы людей без остатка.
-Откуда ты это знаешь?! – ехидно интересуется Дмитрий Кучин.
-Знаю, потому что в отличие от тебя, Дима, интересуюсь не бутылкой, а событиями в мире.
Дмитрий, которого обвинили во всеуслышание в злоупотреблении горячительных напитков, уже намеревается полезть в бутылку, но его осаждает Чигарин, отодвигая в сторону воинственно настроенного Кучина, своим животиком:
-Осади, осади, чертяка! Вадим дело говорит, посуди сам: что же это за оружие такое, что весь белый свет закрыло? Ты думаешь, что вся Америка в это время по домам сидела? Сомневаюсь я, однако.
-Откуда знаешь, что весь наш шарик накрыло? А вдруг только нашу Россию-матушку? - не сдаётся Димка.
-Александр Николаевич, - всхлипывает Эллочка, - неужели и вправду война?
-Не могу пока сказать точно, - с неуверенностью в голосе начинает Дорохов, - но Вадим в своих сомнениях где-то прав: что-то тут не так. Пока не пойму, что именно, но думаю — скоро всё проясниться.
Снова вспыхивает экран, и знакомый голос диктора, дрожа и прерываясь предлагает выслушать небольшую лекцию известных космологов Ирину Кирич и профессора Бориса Людмер. И начинается катавасия: один утверждает то это вторжение инопланетян, другая — засилие чёрных сил..
-Они что, договориться между собой не могли?! - удивляется Нина Петровна. - Совсем голову заморочили.
-В одном они всё-таки правы: погибло много людей, - в раздумье произносит Александр.
-Почему никто из них не сказал, что ждёт нас дальше? - вступает Элеонора.
-Да они и сами ни черта не знают! - срывается Чигарин. - Космополиты несчастные!
-Не космополиты, а космологи, - поправляет Вадим.
-Какая разница! - огрызается Чигарин.
-Разница между этими понятиями такая же, как между небом и землёй: первое газообразное, второе - твёрдое.
-Сам ты — твёрдый! - постучал по лбу Чигарин. - Раз такой умный — разъясни нам, дуракам, что происходит на самом деле?!
-Я склоняюсь поверить профессору: он более основательно объяснил свою позицию.
-То есть ты хочешь сказать, что на нас напали инопланетяне?! - не унимается Чигарин.
-Да, именно это я и хочу сказать.
-Ну и где же они? Где? Покажи мне их! Тогда, может быть и поверю.
-А сейчас не веришь? - интересуется Кучин.
-Не верю!
-Это твои проблемы, - усмехается Вадим. - Ты спросил — я ответил.
-И зря спросил! - огрызается Дмитрий, - Всё равно ничего путного не услышал.
Вадим хочет что-то сказать в ответ, но его перебивает Нина Петровна:
-Хватит вам собачиться! Как с цепи сорвались!. Тут такие страсти творятся, а они отношения выясняют. Заняться что ли нечем?
И вновь все лица, как по команде, поворачиваются к Дорохову с вопросом: что делать?
-Немного подождём! - отвечает Александр. - Я уверен, что в ближайшее время всё разъясниться окончательно. Давайте работать... Нужно найти Никиту и Алёну и попробовать изложить на бумаге всё, что мы видели.
* * *
Никита и Алёна, стоя у окна в кабинете редакторов, потешались друг над другом, пугая невероятными картинами, мысленно представляя, то забавных зверюшек, наподобие Чебурашки, или
Тяни-Толкая; то злобных чудовищ с головами оборотней,или вампиров; то первобытных, обросших шерстью людей, едва вставших на задние конечности.
За этим занятием их и застаёт Александр. Ребята так увлечены своим занятием, что даже не замечают Дорохова. Александра удивляет то, что картинки возникают, как живые, и не в плоском, а объёмном отображении. И ещё они цветные.
Постояв несколько минут в стороне от ребят, наблюдая за их буйной фантазией, он думает:-«А ведь и правда: сон разума рождает чудовищ. Кто-то был невероятно прав, высказав эту мысль».
И, улыбнувшись самому себе, сделает заключение: - «Он, видимо, имел в виду этих юных балбесов, потешающихся сейчас у окна».
Лёгким покашливанием Дорохов даёт о себе знать, и молодёжь, стушевавшись, переключает внимание на него. За окном сразу же всё пропадает, словно ничего и не было. Александр делает попытку представить забавного любопытного чёртика, всматривающегося в окно с улицы, но в ответ возникает что-то волосато-несуразное, совсем не любопытствующее, и жалкое.
Заметив неудачную попытку старшего товарища, парочка прыскает, и Александр тут же находит юным лентяям работу, отправляя их подальше от окон.
-«Не понимаю, как можно развлекаться, когда вокруг такое твориться?... Когда ничего нельзя понять...
Это равносильно истерическому хохоту при объявлении войны... Неужели так же вело себя старшее поколение в июне 41-го года?» - думает он.
И уже через пару секунд добавляет вслух:
-Ну это вряд ли! Просто нынешнее поколение молодых — инфантильное, сидящее на шее у родителей, ни к чему не приспособленное.
Александр имел в виду не только этих двоих, «проходящих практику» по знакомству, но и свою любимую жену Валерию: честность и прямолинейность Дорохова не позволяли ему необъективности даже к ней.
Отходя от окна, Александр признаёт, что нужно отдать должное Валерии: она старается, пытается переделать себя, перевоспитать... И если бы ни её мама, то этот процесс шёл бы намного быстрее.
-«Ох, уж мне эта мама! - вздыхает про себя Дорохов, вновь мысленно переключаясь на Никиту и Алёну:
-«Если честно признаться, то ребята не настолько уж и плохи... Просто у меня самого плохое настроение из-за того, что никак не могу дозвониться домой... Я просто места себе не нахожу от одной мысли, что с мамой и сестрёнкой могло что-то произойти неладное».
-Тьфу! Тьфу! - произносит обычно не суеверный Александр, и, скосив глаза в сторону, добавляет через левое плечо: - Тьфу!.
Взгляд упирается в за оконное пространство, и мысль, как озарение:
-Так вот он материал, тут: бери и лепи! И ничего не нужно выдумывать.
Дорохов отыскал ребят, которые терзают ручки, пытаясь что-то высосать из пальца.
-Вижу -вижу, - объявляет Александр. - Мои будущие коллеги пытаются из пальца, а точнее из ручки, высосать сенсационную статью.
-Я уже наметил начало, - хвалится Никита. - Начал просто: я стоял у окна в кабинете АСУ и смотрел на улицу. Был тот ранний час, когда редакция ещё наполнена тишиной и покоем: ночная смена ещё не ушла, а первая — не пришла...
-И это всё? - ехидничает Алёна.
-Пока всё, - хмурится Никита, - но будет и дальше: материал большой.
-И где же этот материал? - не унимается девушка.
-Тут! - стучит по лбу Никита.
-Оно и видно! - хихикает Алёна, - Всего и хватило-то то на пару строк.
Александр смотрит на их лёгкую перебранку и с улыбкой говорит:
-Цыц, журналисты юные - головы чугунные! Чем спорить, послушайте, что я тут придумал.
-Мы всё внимание! - выдают «головы чугунные». - Слушаем прожжённого журналюгу с огромным стажем.
-«Ага, - думает Дорохов, - откусываются — значит уже освоились».
-Вот ты, Дима, свою статью начал с окна... Верно: с него и начнём. Вы вернётесь к окну, где экспериментировали с живой субстанцией, и продолжите свой эксперимент, а мы с Вадимом попытаемся заснять это на видеокамеру... Потом ты, Никита, продолжишь писать дальше от окна на улицу: исчезающие люди, портфель и сумочки на тротуаре, человек в киоске, сгущающаяся темнота.
-А я? - интересуются Алёна. - Что буду делать я?
-А ты, Алёна, тоже начнёшь танцевать от окна, но только о том, где мы сейчас будем снимать вас троих.
-Кто третий-то? - не понимает Никита.
-А третий — это живая субстанция, или материя, - поясняет Александр. - Что она живая, я теперь не сомневаюсь... Валерия была права.
-Кто-кто? - интересуется Алёна.
-Не важно! - отвечает Дорохов. - Давайте ка, дорогие коллеги, по местам : пора начинать работать. Нам есть, что поведать людям! Есть!... Вы пока идите разогревать материю, а мы с Вадимом подключимся чуть позже.
Дорохов опасался того, что материя за окном, если она ещё и мыслящая, может не захотеть, чтобы её снимали. Опасения оказались напрасными: субстанция словно позировала перед видеокамерой. Александр едва успевал давать команды:
-Ярче фантазии! Чётче! Зафиксируйте!... Не спеши, Никита! Держи, держи... Ещё!... Ещё!... Так! Так!...
И вдруг пространство за окном выдало человека: обыкновенного человека — всё остальное исчезло, как по мановению волшебной палочки. Человек был великолепного роста, с большими, чуть выпуклыми, но человеческими глазами, с высокими залысинами, отчего лоб казался неправдоподобно большим.
-Кто вообразил себе Дворжецкого? - интересуется Вадим.
-Не я! Не я! - в два голоса отвечают практиканты.
Четыре пары глаз впиваются взглядом в окно, не имея никакого представления, что будет дальше.
-Это уже не оригинально, - начинает Вадим, но тут же смолкает - человек за окном шевелит губами, словно хочет что-то сказать.
-Он говорит! - восклицает Алёна.
-Вижу! - отвечают сразу три мужских голоса.
-Вижу, - повторяют губы за окном.
-Чёрт побери! - догадывается Александр. - Да он повторяет наши слова.
И губы, на ярко выделяющемся из темноты лице, слово в слово повторяют за ним. Дорохов прикладывает палец к губам, требуя от коллег молчания, и все застывают, как вкопанные. Глаза за окном сначала выдают удивление, потом начинают улыбчиво светиться, а губы беззвучно спрашивают:
-Можно я войду?
-Вот это да! - восхищается Никита. - Он хочет общаться с нами!
-Ты не причинишь нам вреда? - сомневается Александр.
-Теперь уже нет, - отвечает человек за окном.
-Мы должны посоветоваться, - возникает закономерный ответ.
-Конечно, - соглашаются губы за окном.
Дорохов жестом собирает всех вокруг себя и спрашивает:
-Как вы думаете, друзья, стоит ли впускать его?
Кивок на окно не остаётся незамеченным, и губы отвечают: стоит. Это видит только Александр, потому что один стоит лицом к окну. Но мнения людей разделяются: Вадим категорически против, не без основания не доверяя существу: Никита же, напротив, восторженно хватается за идею пообщаться с «чудесным созданием». Алёна колеблется, никак не решаясь определиться. Александр тоже до конца не уверен в безопасности этого предприятия. Он подходит вплотную к окну и, глядя в глаза «Дворжецкому», мысленно интересуется:
-«Мы опасаемся довериться тебе: погибло столько людей».
-Вы опасаетесь за свою жизнь? - следует ответ.
И Александр понимает, что его догадка верна: существо за окном не просто слышит их, или читает по губам — она читает их мысли.
-Да, это так, - подтверждает существо. - Мы наделены такой способностью от природы.
-Как тебя впустить? - не задумываясь больше ни о чём, спрашивает Дорохов.
-Откройте форточку: я влечу.
-Нет-нет! -испуганно восклицает Вадим, отскакивая от окна, чуть не разбивая камеру. - Это существо опасно!
-Уже не опасно, - отвечает существо. - Скорее вы опасны для меня.
-Тем более! Тем более не стоит! - не унимается Вадим.
-Ну, что ты запаниковал? - пытается успокоить его Александр.
-Я ещё жить хочу!
-Тогда уйди отсюда! - с презрением смотрит на него Никита. - И не мешай людям работать, баба!
Вадим как-то сразу сникает, и бочком-бочком убирается из кабинета. Но тут в позу становиться Алёна:
-Кто тут женщин оскорбляет?! Я между прочем, в истерику не впадаю, и бежать отсюда не собираюсь!
Никита смотрит на Алёну с гордостью, но ответить на выпад не успевает, потому что Александр спрашивает:
-Ну, что, открываем форточку?
-Да, - твёрдо, в два голоса отвечают практиканты.
Как только форточка открывается, существо за окном исчезает, а в комнату начинает просачиваться серебристое облачко, повисая на некоторое время над потолком, как бы концентрируясь, словно собираясь в «единый организм». Затем плавно опускается вниз.
Люди, как заворожённые, наблюдают за этой манипуляцией, не произнося ни слова. Тем временем облако приобретает цвет насыщенного серебра, опускается на пол, принимая образ Вадима.
-Ого! - восхищается Никита. - Ну ты даёшь!
-Что значит: даёшь? - интересуется новоиспечённый Вадим.
-Ну... Это значит: клёво, здорово! Ты что, в кого хочешь можешь превратиться?
-Да, - отвечает «Вадим», принимая через секунду точную копию Никиты.
-Смотрите: мой клон! - почти вопит Никита.
-Выражайтесь точнее, - просит существо, - я не понимаю.
-Мой двойник, моя копия, - поясняет Никита, обходя клона по кругу.
-Никита, заканчивай представление. У... как же назвать-то его?... Может у него тоже есть имя?
Никита реагирует на реплику Александра мгновенно: он протягивает двойнику руку и говорит:
-Меня зовут Никита. А тебя? Как зовут тебя?
-Зовут? Что значит: зовут?
-Имя... Как твоё имя? - настаивает парнишка. - Вот её имя — Алёна, его — Александр, моё — Никита. А твоё?
-Лем, - просто отвечает существо, принимая вид не знакомого человека.
-Лаконично, но не ясно, - продолжает своё наступление Никита. - Что значит на вашем языке Лем?
-Идущий четвёртым.
-Так, ты уже четвёртый! Значит был и первый, и второй, и третий?
-Да, - отвечает Лем, - но и первые, и вторые погибли при соприкосновении с Землёй.
-И уничтожили землян? - предполагает Алёна.
-Да, это так: они взаимно уничтожились, нейтрализовались, как разные заряды.
-Ничего не понимаю, - вступает Александр, - откуда вы явились на Землю? Что вам здесь нужно?
-Согласно вашим понятиям о космосе: из созвездия Орион, планеты Вега, - поясняет Лем.
-Значит, профессор Людмер был прав! - делает вывод Никита.
-Но зачем нужно было уничтожать людей?!- с болью в голосе восклицает Дорохов.
Лем смотрит на Александра виноватым взглядом:
-Мы не хотели этого: так получилось.
-Ну-да, ну-да! Понятно: хотели, как лучше, получилось — как всегда.
-Нет, не всегда: это несчастье произошло с нашим видом впервые.
-Так какого... - (Александр хотел сказать: чёрта, но сдержался.) Вы явились на Землю?! Что вам нужно было здесь?!
-Наша планета умирает, потому что светило, вокруг которого она вращается, затухает. Когда оставалось совсем мало времени, Высший Разум решил трансформировать Главный Разум нашего вида на другую планету. Земля оказалась самой близкой планетой, пригодной для этого. Но Высший разум не рассчитал того,что высадка на Землю будет так губительна и для землян, и для вегов.
-Кто, кроме нас знает то, что Вы рассказали? - интересуется Дорохов.
-Мы вышли На профессора Людмер, о котором вы говорили. Мой собрат пошёл к нему со всеми данными и о нашей планете, и о Высшем, и о Главном Разуме, профессор оказался не тем, за кого себя выдавал.
-И кем же он оказался? - удивляется Алёна.
-Он — концентрация зла, - отвечает Лем. - При соприкосновении с нашей сущностью такой конгломерат распадается на отдельные атомы.
-Значит и его вы расщепили?! - взрывается Никита, - Да, что же это такое?!
-Спокойно, Никита, спокойно, - просит его Дорохов, - а то и тебя расщепят...
-Нет, - отвечает Лем, - его не расщепить: Никита, хоть и горячий, но добрый. И аура у него светлая.
-Надеюсь, в нашем коллективе, вы не обнаружили конгломерат зла? - предполагает Александр, боясь услышать обратное.
-Нет. Ваши люди запуганы, нервны, болезненны, есть и неизлечимые, но абсолютного зла среди них нет.
-А если были бы? - содроганием спрашивает Александр.
-То они погибли бы, - без всякой рисовки отвечает Лем.
-Как Вы легко произносите это! - возмущается Алёна. - И Вам не жаль людей?!
-Жалость — это чисто человеческое чувство, - поясняет Лем, - Высшему Разуму оно неведомо. Учтите, земляне, что при этом гибнет и один из нас, и каждая такая гибель уменьшает наши силы.
-Зачем же тогда эти бессмысленные смерти? - удивляется Никита. - Не проще было бы обойтись без этих жертв?
-Это от нас не зависит: зло притягивает, как отрицательный заряд — желаем мы того, или нет.
-Значит, если сейчас среди нас был бы отрицательный заряд, ты тоже бы погиб?- интересуется Алёна.
-Да, это так, - подтверждает Лем.
-Значит ты шёл почти на верную смерть? - заключает Никита, - Прямо, как Матросов на амбразуру? Да ты герой.
Последние слова Никита говорит не с восхищением, а с презрением.
-Не знаю, что такое герой, - отвечает на его выпад инопланетное существо, - но тон, с которым ты, Никита произнёс это слово, мне не нравиться.
И через пару секунд добавляет:
-Я могу понять ваши чувства, земляне, ведь погибли близкие вам люди, но поймите и вы: мы не желали этого. Произошла трагедия и для вашего, и для нашего вида... Чтобы хоть как-то возместить ваши потери, мы очистили планету Земля от загрязнений, которые превысили во много раз предел допустимого, избавили от ядерных отходов и оружия. Мы оставим землянам новые технологии, которые позволят применять безвредное для человеческой жизнедеятельности топливо, дающее энергию во много раз превышающую атомною. Мы избавим землян от физических пороков, вылечим больных, вот только морального уродства вылечит мы не способны. Сейчас Высшим Разумом решается вопрос о каждом таком уродстве отдельно.
Инопланетное существо смолкает, а люди впиваются в его лицо взглядами, предполагая худшее.
-Ну и что?! - выдыхает Никита, - Снова будете уничтожать?
-Только запущенные случаи, которые уже нельзя исправить: маньяки, убийцы, воры, эгоисты.
-Эгоисты-то тут при чём? - удивляется Александр. - Они же не преступники.
-Странно, - отвечает Лем, - Вы, Александр, не глупый человек, а не видите, что эта категория землян может быть не менее опасной, чем те, которых я назвал раньше?
-И что же станет мерилом выбора между жизнью и не жизнью? - задаёт очередной вопрос Дорохов.
-Сам человек есть и мерило, и способ, и возможность, и право: сможет доказать, отстоять своё право на жизнь — жить будет.
-Как вы жестоки! - возмущается Алёна.
-Нет, мы не жестоки, - отвечает Лем, - жесток мир, в котором мы существуем, жестоки правила выживания.
Алёна от этих слов начинает плакать, и все кидаются к ней.
-Алёнушка, - трясёт её за плечо Никита, - ты что?
-Она переживает за своего брата: опасается за его жизнь. И не напрасно: сейчас как раз решается вопрос о его судьбе: жить ему, или нет.
Алёна кидается с кулаками на Лема, но её перехватывает Дорохов, крепко прижимая к себе, пытаясь успокоить.
-Напрасно, Алёна, - реагирует на её поступок инопланетянин, - это решение зависит не от меня, и даже не от Высшего разума, а от самого Игоря. Нужно ждать: Игорь сам примет решение...
-То же самое могу сказать и тебе, Александр.
-Валерия? - выдыхает тот.
-Отец, - следует ответ.
-Как, он жив?! - удивляется Дорохов, выдавая полное потрясение.
-Ваша мать сказала, что он погиб, чтобы не травмировать вас, потому что отец не достоин таких детей, как ты и Наташа....
На несколько секунд Лем смолкает, словно собираясь с мыслями, затем продолжает:
-На рассвете мы покинем планету Земля: так решил Высший Разум. Мы не знаем хватит ли у нас сил добраться до следующей планеты, но так решил Совет... Высадка на Землю была ошибкой. Теперь мы должны спасти оставшихся землян, даже ценой собственного существования...
Человеческая жизнь с рассветом очень измениться: она удлинится до 150 — 200 лет, люди станут выше ростом, смогут мысленно переносить себя из одного пространства в другое. Появятся и другие способности, в том числе и телепатия. Причём этими способностями будут обладать все — без исключения... Через десять месяцев (день в день) на планете Земля появится много детей: это и будут люди будущего. Оставшиеся в живых сейчас, проживут не менее 100 лет, затем уйдут, освобождая место для новых поколений.
-У вас, Александр, тоже появиться ребёнок спустя десять месяцев. Рождение детей — это благо, шанс на спасение землян, на изменение жизни в более качественное, оптимальное русло.
Лем говорит и говорит, а Александр снимает и снимает его на видеокамеру, опасаясь, что не хватит плёнки. Наконец, Лем снова обращается к нему:
-Так, как ты, Александр, тут за старшего, то после моего ухода, нужно будет проследить, чтобы все земляне, находящиеся в здании, приняли душ — это тоже необходимое условие для жизни: произойдёт полное очищение организма, и на утро вы проснётесь обновлёнными, полными сил и здоровья.
Лем объявляет это торжественно и чинно. Затем, подняв вверх руки начинает подниматься к потолку, вновь принимая форму серебристого облака, которое затем выплывает в форточку. А Дорохов, постояв несколько минут, завороженно наблюдая за передвижением инопланетного существа, а потом говорит стажёрам:
-Ну, что, ребята, пошли купать сотрудников? Да нам и самим нужно сделать это, как сказал Лем: ради жизни, ради более светлого и счастливого, надеюсь, будущего.
Продолжение:http://proza.ru/2009/01/03/102