Желание
Рейс рейсу рознь. О, как! Все на букву Р получилось. Также как и теплоходы, так и рейсы этих судов отличаются очень сильно. Одни ходят недельными рейсами на Японию или по побережью, каждую неделю стоят в родном порту, можно сказать, что живут дома. Другие уходят на несколько месяцев, бродят по морям и океанам земного шара, домой приходят через полгода, а то и больше.
Мало кто знает, но на морском торговым флоте было постановление правительства, которое обязывало работодателя платить морякам на 10 процентов больше в рублях и валюте, в том случае, если рейс затягивается больше чем на четыре месяца. Эти деньги моряки, не долго думая, назвали яйцевые. Действительно, полгода без женщины – это еще то испытание.
Более продвинутые моряки из стран социалистического лагеря, да и наши из западных пароходств, приводили себя в надлежащее состояние в таких портах, как Бангкок (Таиланд), Манила (Филиппины) и прочих азиатских странах, где эти проблемы решались за весьма умеренную плату и с доставкой на теплоход. Мне пришлось встретиться с моряками черноморского пароходства, так они в Таиланде спустили двухмесячную зарплату в валюте на эти дела.
В нашем пароходстве помполиты стояли на страже общественного и морального облика советского моряка за границей и следили, чтобы лодки, развозившие девочек в Бангкоке, не подходили к трапу. Иногда даже стояли на вахте и заставляли вахтенных штурманов и механиков тоже бдить за этим.
Тем более у нас было небольшое преимущество перед моряками запада. Все-таки у нас, в отличие от них, был кое-какой женский персонал на борту: уборщицы, повара, пекаря, буфетчицы. У тех ребят и эти должности занимали мужчины, в связи с высокой доходностью работы на загрансудах.
Но женщин на теплоходах гораздо меньше, чем мужчин, и они в основном доставались достойным, а именно – старшему командному составу. Остальным оставалось только ждать прихода в родной порт.
Рассказывали, что один старый капитан, очень любивший свою жену, никогда ей не изменявший, так определял точку возврата, или время окончания рейса:
В отделе кадров, перед отходом, он выбирал самую некрасивую буфетчицу и зачислял ее в штат. Несколько месяцев он довольно равнодушно смотрел на нее, когда она убиралась у него в каюте, накрывала на стол в кают-компании или сервировала стол для банкета. Однако, когда он замечал, что начинает с интересом поглядывать на буфетчицу и думать, что она не так уж и некрасива, как казалась вначале, он сразу же шел в радиорубку, связывался с пароходством и просил захода в базовый порт, домой.
В Бангкоке семидесятых и начала восьмидесятых мы закупали большое количество плакатов. Модные музыкальные группы, известные артисты и актрисы, любопытные картинки типа “THE BOSS ALWAITH RIGHT”. Были среди них и весьма фривольные. Откровенная эротика тоже была, но мы опасались ее брать, тем более провозить в свою страну. Даже за гораздо меньшие проступки люди лишались визы на годы, а то и насовсем. Так что овчинка выделки не стоила.
Но плакаты, где мальчик заглядывает под юбку какой-нибудь звезде, или кадр из фильма «Женщина в красном» с поднятым ветром платьем привозились.
У Андрея, второго радиста, фамилию не буду называть по известным причинам, тоже был комплект плакатов на презенты друзьям и товарищам во Владивостоке. Несколько плакатов висели на переборках каюты. А над кроватью у него висел самый роскошный плакат. Зеленая ухоженная лужайка посредине участка, расположенного в субтропическом вечнозеленом лесу, прекрасные качели, яркими красками соперничающие с окружающей природой. На качелях сидит женщина, своей красотой и прикидом затмевающая и окружающую природу, и качели. Фото сделано на спуске качели из верхней точки. Легкую юбчонку ветром приподняло до неприличной высоты, обнажая загорелые ноги почти до того места, из которого они растут. Вот такой плакатчик висел у Андрея над кроватью.
Каюты у нас были рядышком, так что в гости заходили часто, когда было свободное время. Чай, кофе и прочее в свободное время – это в удовольствие.
Шел пятый месяц рейса. Об этом рейсе я писал в моем рассказике «Соль». И вот однажды я заходу к нему в гости. В каюте полумрак. Шторки над кроватью затянуты.
Ну, думаю, спит, наверное, радистик. Заглядываю за шторки, там лежит Андрюха с открытыми глазами и мрачно смотрит на стену. На стене висит тот же плакат, но как-то неправильно. Присмотревшись, я увидел, что плакат перевернут вверх ногами.
- Ты че, Андрюха? – спросил я его.
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, как будто я его оторвал от очень важного дела, а потом с явной горечью говорит:
- Да вот, вчера вечером плакат перевернул и с той поры жду, когда же она с качелей упадет. А упадет то она прямо на меня!
И все это на такой серьезной ноте, что я за него испугался. Пришлось срочно поднимать его с кровати, вести в свою каюту. Для таких случаев у меня всегда стоял запасец медицинского спирта. Небольшая доза и стресс снимался.
Стресс сняли, а через месяц мы были уже дома и сама проблема была тоже снята, но плакат он не унес домой, а оставил на своем месте, только в нормальном виде.
В.Лозманов
27.12.2008