2
Пятнадцать лет канули в лету.
Город раздался в ширину, захватил полностью весь северный берег бухты, полуостров Шкота и дотянулся до Первой речки. Еще преимущественно деревянный, он встречает 1891 год.
Совсем недавно приход парохода был огромным событием для горожан, теперь же они не успевают запомнить названия столпившихся в бухте судов. Встречи и расставания, расставания и встречи – город живет.
Давно ли тут все было заросшее: трава, везде трава да леса. А сейчас хозяйки бегают друг к другу за советом, мужчины выходят на огород – глядишь, лопаты уже забыты, а они стоят все вместе языками чешут. Дружно живут люди. Все так, как Аленка себе представляла. Что ни говори – город.
Мелкий дождик из свинцовых туч накрапывал с самого утра. Он обволакивал город, сглаживал углы построек. И совсем не видно, где небо, а где земля. Строения рядом с Аленкой, и все же представить их очертания трудно.
Здание, в которое нужно Аленке, как ей кажется, находится в пяти минутах ходьбы полем. Она шла минут пятнадцать, но достигла лишь того, что смотрела на него под другим углом. Дома как бы постоянно меняли свои формы. Это, разумеется, не более, чем оптическая иллюзия. Ливень размывал очертания, мешал. Продвигаясь вперед, она уходила вбок, словно что-то гладкое и скользкое не давало пройти, как изгородь из дождевых капелек, которую невозможно увидеть.
Она поднимает голову к небу. Холодный дождь целует ее лицо. Закрывает глаза…
Лето 1890-го года выдалось жарким. Сухая земля потрескалась. Тихонько переговаривались соседи:
- Дождик как нужен…урожай погибает…
Аленка сидела на крыльце и молчала, глядя задумчиво на улицу, такую же тихую, нерадостную, как она сама.
Каждое утро она «надевала» улыбку. И всем казалось, что она счастливая, что у нее много друзей, что все у нее хорошо и ей всегда везет. Но это не так! Наоборот! В ней жили как будто два совершенно разных человека. Один – веселый, беззаботный. Другой – одинокий, с горой забот. Этого никто не видел, только она знала.
Кто же она? Скорее второй человек, чем первый. И он говорил, что она родилась не в то время, как будто все случайно вышло, будто она гуляла по белым пушистым облакам, но просто оступилась (а может, кто-то толкнул ее?) и полетела вниз, в неизвестность через звезды, облака, воздух. И вот она здесь. Где она? Что она здесь делает? Это не ее мир. Ее душа осталась там, на небе. Там, где-то на тихих французских улочках XVIII века, где-то среди дам в пышных платьях и красивых кавалеров, готовых ради любимой женщины на все, среди мерного постукивания копыт весело идущей лошади и простой любви…
Ее размышления прервал голос соседки Веры:
- Анелка! Анелка! – Любила Вера слова наоборот говорить.
- Веруська, что случилось? Опять муженька разбудить не можешь? Так соседского собака ему под одеяло засунь. Собак полезет лицо Ваське нюхать, тот проснется. Спросонья целовать его начнет проместо тебя, а как очнется, испугается. Ты его потом и ночью не уложишь.
- Спасибо, Анелка. Да не в этом дело. Завтра братик приезжает, а мы с Васьком работаем. Ты не могла бы встретить его?
- О чем речь? Я завтра дома, конечно встречу. Только где? Рассказывай…
К причалу подошел белый пароход. Матросы, смеясь и громко разговаривая, высыпали на берег. Аленка растерянно вглядывалась в каждого. Ну как тут узнаешь брата Верки? «Высокий, очень похож на меня», - так она сказала.
Берег опустел, осталась лишь небольшая группка матросов. Аленка подошла к ним. Вдруг один обернулся, посмотрел на нее:
- Такая красивая девушка. И такие грустные глаза. Они должны улыбаться.
«Странно он говорит», - подумала она.
- Здравствуйте, среди вас есть Женя, брат Веры?
Странно говорящий матрос вытянулся в струнку:
- Евгений, брат Веры, к вашим услугам.
- Вы знаете, Веерка не смогла вас встретить, но отправила меня.
- А это и лучше. Может, сама судьба так решила...А зовут-то вас как? – Женя загадочно подмигнул девушке, быстро меняя тему разговора.
- Аленка.
- Лека, значит.
Она засмеялась:
- Почему Лека? Меня так никто не звал.
- А я буду. Только я. Больше и не разрешается никому. Пойдемте, а то стемнеет скоро…А они улыбаются.
- Кто они?
- Глаза ваши. Я же говорил, что они должны улыбаться. Вот я их попросил, не отказались.
Так Аленка познакомилась с Женей. И любовь, о которой она так мечтала, сидя на крылечке, закружила ее в своих мягких лапках. Любовь, преодолевающая все преграды, от которой из-за туч появлялось ярко-голубое небо и желтое, как пушистый одуванчик, солнце. Любовь, что сияла золотыми россыпями, точно цветы. И неважно, что иногда землю поливал дождик, любовь-цветок распускалась с новой силой и сверкала дождевыми капельками на своих нежных лепестках под лучиками веселого солнышка…
Первый снег выпал в конце ноября. Аленка с Жекой гуляли, когда у Аленки внезапно быстро-быстро застучало сердечко:
- Мама! Что-то с мамой!
Вроде недалеко отошли от дома, а пока бежали, минуты казались часами. Калитка, тропинка, дом, дверь, порог…Поздно! Мамино сердце не бьется больше.
- Лека, поплачь. Поплачь, любимая. Пусть сейчас это звучит ужасно, но время лечит. Ее не вернешь. Так, значит, было угодно Богу.
- Мамочки нет со мной. Я совсем одна, я не смогу без нее.
- Мама всегда с тобой. Послушай свое сердце. Она там. И где бы ты ни была, что бы с тобой ни случилось, мама все также будет здесь. – Женя обнял ее крепко-крепко, словно боясь потерять. – И ты не одна. Я с тобой. Всегда.
Аленка подняла голову и встретилась с любящим взглядом серо-голубых глаз Жеки:
- Всегда?
- Всегда-всегда. Мы с твоей мамой очень любим тебя.
- Жень, ты лучший. Самый-самый. Я не знаю, что я бы без тебя делала. Я так люблю тебя. Обними меня, пожалуйста, сильнее и никогда не отпускай.
- Не отпущу, любимая…
- Милая, что ты здесь стоишь одна? Смотри, вся промокла уже. Ну-ка живо пошли домой, а то простудишься. Буду тебя сейчас чаем горячим с малиной отпаивать. Ливень-то какой! – Женя схватил ее за руку, и они побежали к красивому домику через две улицы.
Как же вырос город! Леку с Женей окружали большие здания и домики, а раньше на их месте была маленькая пустынная улочка. Внезапно перед ними возник музей, созданный при Обществе изучения Амурского края, благодаря заботам моряков и интеллигенции, чиновников и купцов, аристократов и простолюдинов.
Через сто лет люди будут входить в этот дом с благоговейным чувством, даже с каким-то страхом. Здесь царят покой и тишина. Для них это будет что-то первобытное, можно сказать, одна из ступеней на пути к лучшей, более светлой жизни. Художники будут посвящать свое творчество старому дому, переносить его на полотна. Авторы исторических романов будут приходить сюда, чтобы подышать подлинной атмосферой прошлого.
Один век сменяет другой. Что ждет город впереди? Много еще случится: будут и радости, и печали, и поражения, и победы.