Надежда Писаренко который день лежала на диване и смотрела без конца и края телевизор. Что она смотрела, она, видимо, и сама хорошо не понимала. Просто у нее была меланхолия, и отсутствовало желание хоть что-нибудь делать. Для себя Надежда объясняла это состояние психологической перегрузкой от переживаний за всех. Она так и говорила всем, кто видел ее в таком состоянии.
- Ну что ты, Любочка, хочешь? Я все лето на нервах. Поехала отдохнуть на юг. В поезде душно, еда - сама знаешь, какая – колбаса да сыр с чаем. На первое и на второе. В ресторане очередь. Измучилась вся. А в санатории еще чище. Номер на двоих, поселили с какой-то девицей. У той на уме одни парни да танцы. А мне каково? Едва дождалась конца отпуска.
- Да что тебе девица? Ты приехала к морю, вот и купалась бы, загорала, - отвечала бойкая соседка Любка Квашнина.
- Ну, скажешь тоже – купайся и загорай. Хочется мне рано поутру ходить к морю! А днем жарко. Вот к вечеру выберусь, и то хорошо. Море – морем, солнце – солнцем, а здоровье дороже. Не дай Бог обгоришь или перегреешься, - отвечала лениво Надежда.
- Дело хозяйское, - не возражала Любка. – Кому что. Ну, летом ты устала, перенервничала, а сейчас-то что? – опять не унималась соседка.
- Как что? Ты что, не видишь, что на улице творится? То дождь, то ветер! А ночью вообще ужас!
- Какой ужас? – не могла понять Любка.
- А ты сама разве не видела? – лениво прошептала Надежда.
- Нет, а что, что такое ночью-то?
- Луна! Луна такая огромная, круглая, что я как увижу ее, спать не могу. Мысли дурные так и лезут. Такое чувство, что сама бы волком завыла. Какой уж там сон? А днем, опять же, соседи. Ребенок чей-то кричит, не отдохнуть, не расслабиться. Одно у меня лекарство – телевизор. Смотрю – и вроде как легче.
- Да, Надежда. Мне бы твои заботы хоть на денек! – отвечала Любка. – Да, чуть не забыла. Твой прежний муженек приходил ко мне, мол, как ты, ну и все такое…
Надежда равнодушно выслушала Любку и промолчала, продолжая смотреть телевизор.
- Тебя что, не волнует, зачем он приходил? – взорвалась Любка.
- А что? Ну и зачем? – зевая переспросила Надежда, да и то, ради того, чтобы хоть что-то ответить.
- Владимир Иванович очень просил меня с тобой поговорить. Он хочет к тебе вернуться, но не знает с какого бока к тебе подступиться. Так и говорит: «Не знаю, Люба, как с ней и говорить. Начну о деле, она глаза опускает, того и смотри уснет…»
- Ладно вам судачить обо мне! Пусть лучше идет подобру, поздорову. Не нужен он мне, нахал такой!
- Почему же нахал? – не поняла Любка. – Очень даже приличный человек, ко мне ни разу не приставал. Мужики, ты сама знаешь, если баба не замужем, так и норовят под юбку залезть. А твой смирный, всегда вежливый, лишнего не скажет, не то чтобы что-то плохое… - Любка залилась румянцем. – Хотя, не скрою, мужчина он хоть куда…
- Вот-вот, хоть куда. Это ты правильно сказала. Да он меня замотал со своими, извини, - тут Надежда зевнула во весь свой яркий рот. – Достал со своим сексом. Господи, как я от него уставала. Если бы ты знала, Любочка. Нет-нет, даже не говори мне о нем. - И она снова уткнулась в телевизор, распластав свое тело в теплом халате на диване, слегка потянувшись. - Не для меня это. Я устаю от таких людей.
Любка посидела какое-то время, потом поднялась со стула пошла к себе. А Надежда, оставшись одна, еще какое-то время тупо смотрела в экран телевизора, а потом медленно закрыла глаза и сладко задремала.