Уроки Варвары Павловны

Анатолий Аргунов
     Вот иногда думаешь – живет человек, и живет. А что и зачем – непонятно. Особенно тогда, когда сталкиваешься с нетипичным человеком. Такой для меня и многих моих знакомых была Варвара Павловна, скромная учительница из провинциального городка с населением в десять тысяч человек. Сколько я ее помню, она всегда была одета опрятно, но скромно, в платочке, сером плаще, если осень, в пальто и валенках зимой. В руке непременно сумка с тетрадками и книжками.
     Учила она младшие классы с первого по четвертый. Брала первого сентября несмышленышей, держащих родителей за руку, а в конце четвертого передавала веселых жизнерадостных девчонок и мальчишек в красных галстуках и строгих ученических костюмах. И все они были, как и их учительница – мальчики обязательно в отглаженных брюках, девочки в аккуратных фартучках. Любовь к чистоте, порядку передавалась им от учителя словно прививка от всех болезней, сделанная в раннем детстве.
     Помню один случай. Дело было не то во втором, не то в третьем классе. Шел урок труда. Варвара Павловна в этот раз решила провести его по-своему, по-новаторски, с пользой для всех. Накануне она дала задание принести из дома кто что может – вареную картошку в мундирах, отварную свеклу, морковь, репчатый лук, зелень, у кого еще есть. Мишка Лопатин, самый разбитной парень из класса, спросил:
     - Зачем, Варвара Павловна?
     - Буду учить вас винегрет делать.
     И вот он – долгожданный урок труда. Кто-то чистит морковь, кто-то картошку, а Мишка вместе с Костей Расторгуевым взялись за самое трудное – почистить и нарезать лук.
     - Вы ножи-то смочите в воде холодной, - вот так подсказывала Варвара Павловна, - не будет так глаза есть…
     И вот, наконец, все это мы порезали, сложили в огромный эмалированный тазик. Варвара Павловна строго следила, чтобы все делали как надо, ничего лишнего не положили. А потом перемешала все содержимое огромной деревянной ложкой и добавила туда растительного масла и соли по вкусу. И потом началось самое приятное. Обтерев всем руки мокрым полотенцем, Варвара Павловна заставила достать принесенные из дома тарелки и вилки, разложила винегрет каждому поровну, да так, чтобы всем досталось. Нарезала черного хлеба и показала, как нужно вилку держать, и как есть из тарелки, чтобы ничего не падало. То-то было радости и веселья! Кажется, ничего вкуснее мы не ели никогда.
     - Если кто захочет добавки – поднимите руку.
     И тут дверь почти без стука отворилась. В класс вошел директор, молодой, чернявый Викентий Илларионович, и с ним строгая женщина в очках. Мы все вскочили со своих мест, хлопнув крышками парт, приветствуя, как и положено, директора. Тот кивнул в ответ.
     - Вот, Варвара Павловна, инспектор РОНО. Зоя Николаевна хочет на вашем уроке поприсутствовать.
     - Хорошо, - кратко, как всегда, ответила Варвара Павловна. – Проходите, Зоя Николаевна, садитесь вот за эту парту, - и она показала на парту, где сидел я. – Одно место свободное.
     Женщина села, достала тетрадку и что-то стала в ней писать. Настроение в классе мигом упало до нуля. Так было хорошо, а тут чужие весь праздник испортили. Но Мишка Лопатин решил выручить всех. Как ни в чем не бывало, он поднял руку.
     - Чего тебе, Миша? – спросила не удивившаяся Варвара Павловна.
     - Хочу добавки винегрета.
     - Да ты еще этот, что у тебя на тарелке, не съел, - ответила с улыбкой Варвара Павловна.
     Класс грохнул от смеха, и все пошло своим чередом, словно никого рядом посторонних и не было.
     Но тут случился казус. Вовка Матушкин захотел в туалет. Тоже поднял руку.
     - Вова, что у тебя? Тоже добавки хочешь? – увидев поднятую руку спросила Варвара Павловна.
     Тот мотнул головой.
     - Можно мне выйти?
     - Конечно можно, - и Вовка стремглав побежал к двери. Но около первой парты, где сидел я и инспектор, он споткнулся о вытянутую ногу проверяющей и грохнулся об пол. Класс было грохнул хохотом, но Варвара Павловна подняла обе руки, как дирижер, и класс тут же утих.
     - Нехорошо смеяться над чужой бедой.
     Она помогла подняться лежащему на полу Вовке.
     - Не ушибся?
     - Нет, - он замотал головой, весь пунцовый от инцидента – надо же, споткнулся, да еще и за ногу инспектора.
     Схватив свое пальто он стремглав выбежал за дверь. Инспектор встала, поправила очки:
     - Дети, нельзя же так шумно себя вести. И потом, когда идете, смотрите себе под ноги, а то будете падать, как ваш товарищ.
     Она хотела еще что-то сказать, но Мишка Лопатин, а это был его голос, тихо, но чтобы слышали все, произнес:
     - Нечего ноги выставлять…
     - Кто это сказал? – вдруг вскрикнула инспектор. У нее от злости даже очки чуть не упали. Она подхватила их в последнюю минуту, и захлопала своими блеклыми веками. – Как вы можете такое сказать? Ничего себе, хороший класс! Так отговариваться? Словно у вас в гостях чья-то мама!
     Варвара Павловна молча выслушала тираду инспектора, а потом своим тихим, вкрадчивым голосом, хорошо слышным в притихшем классе, ответила:
     - Они дети очень хорошие. И неправ тот, кто сказал, что помешала ваша нога. Приношу извинения, Зоя Николаевна.
     - Нет, не принимается. Пусть извинится тот, кто сказал, - настаивала Зоя Николаевна. – Я хочу посмотреть ему в глаза.
     Класс еще больше затих. Все стали смотреть в сторону Мишки Лопатина. Тот, красный, как рак, сидел, опустив голову. Он знал, что если встанет и сознается, то отец прибьет его до смерти – такой у того был крутой нрав. Знала об этом и Варвара Павловна. Она уже хотела что-то сказать в его защиту, но тут встал я и тихо, опустив голову, ответил:
     - Извините, Зоя Николаевна. Это я сказал. Больше не буду.
     У Зои Николаевны от удивления глаза стали расширяться под стеклами очков.
     - Как это ты сказал?
     Я согласно закивал головой. Класс с облегчением вздохнул. Ну кто же на Лелика обидится? Он – сама невинность, тихий, беленький, сын сельского священника. Только вот пионерский галстук не носил. Варвара Павловна опять, как дирижер, подняла руки, и чуть взмахнула ими. Класс дружно встал, и в это время прозвенел звонок.
     - Урок окончен. Дежурные останьтесь помыть посуду и прибраться в классе. Все остальные свободны. Не забудьте свои тарелки и вилки. Зоя Николаевна, спасибо вам за то, что поприсутствовали у нас на уроке. Ребятки, поблагодарим дружно. Раз, два…
     - Спа-си-бо! – хором дружно и весело гаркнул класс.
     Зоя Николаевна аж прижала руки к ушам.
     - Что же так громко?
     Она встала, сказала «До свидания, ребята», - и стремительно вылетела.
     Когда я через много-много лет приехал в этот городок погостить и пошел к своей любимой школе, то заметил одиноко идущую с потертым толстым портфелем сгорбленную женщину. Да это же Варвара Павловна!
     - Здравствуй, Варвара Павловна! Вы меня не узнаете?
     - Здравствуй, Леонид. Как же мне тебя не узнать? Ведь прошло всего двадцать пять лет, как ушел из моего класса, - и она тихо так, ласково улыбнулась. – Почему так долго не приезжал домой? Мать твою встречаю и отца Федора. Все беспокоятся о тебе, и я переживала.
     Я хотел было что-то сказать в оправдание, мол, я ученый, ядерный центр, секретность и все такое, но замолчал, лишь потупив глаза, как в детстве. И так же тихо, как когда-то моя первая учительница, ответил:
     - Извините, Варвара Павловна, больше этого не повторится.
     Она подошла поближе, ласково подала мне свою ссохшуюся ладонь:
     - Конечно же, прощаю, и верю…