С порога на неё пахнуло жареными баклажанами.
– Здравствуй, любимая! – пропел елейный голосок мужа из кухни.
– Угу… – глухо отозвалась жена, стягивая сапоги.
– Проголодалась?
Женщина возвела глаза к потолку.
– А я приготовил нам кое-что вкусненькое!
– Ме-ме-ме… – передразнила она едва слышно.
Вместе с запахами из кухни лились итальянские страдания.
– О соле, о соле мио! – бился в сопранном экстазе муж.
Женщина зажмурилась. На цыпочках проскользнула в гостиную, завалилась на диван. Прищуренные глаза её упёрлись в тёмный экран. Рука двинулась к пульту.
– Солнышко! – пропели от плиты. – Радость моя!
– Ну, что?! – прорычала она обречённо.
– Ужин на столе. Или хочешь, чтобы я обиделся?
Голос мужа угрожающе накуксился... и губы женщины, гневно встрепенувшись, запорхали бесшумными мотыльками, донося потолку жаркие «ять», колкие «дак» и шипящие «асс».
Выговорившись, она резко поднялась, втянула голову в плечи и, поигрывая желваками, прошла на кухню.
Муж блестел празднично отполированной лысиной.
– Прошу! – выскользнула из фартучных складок его рука и описала широкую дугу.
– Опять?! – рявкнула жена, оглядывая изящно накрытый стол. – А мясо где?!
– Мясо вредно, я тебе тысячу раз говорил... – пряча взгляд, ответствовал муж. И тут же засуетился, поигрывая пальцами над столом, что-то передвигая, поправляя, переставляя.
– А мне уже во где вся эта твоя заячья кухня! – мелькнула у горла суровая женская ладонь. – Я мяса хочу, понимаешь?! Мяса!
– Мясо вредно, – упрямо повторил муж и вдруг взвизгнул: – И не смей на меня кричать!
Отвернувшись к окну, он принялся нервно мять фартук.
– Ладно, – примирительно выдохнула женщина. – Давай, чего тут у тебя.
И он обернулся. Торжествующая улыбка играла на его лице.
– Баклажанчики в сметанном соусе! – принялся перечислять он. – Запеканка кабачковая! И, наконец, брюссельская капустка с шампиньонами!
– Только не брюссельская, – скривилась жена. – Ненавижу брюссельскую!
– И слышать не желаю. Знаешь, сколько в ней железа? А цинка?
– Сбереги его себе на гроб!
– Ты опять меня обижаешь?! Ты вечно меня обижаешь! – плаксиво запричитал он. – Признайся, тебе это нравится, да?
Вместо ответа она грузно опустилась на стул, зачерпнула ложку брюссельской и, зажмурившись, отправила её в рот. Муж проводил ложку влюблённым взором.
– Моя ты радость! – всплеснул он белыми ручками.
– Гадость! – выдавила она, передёргиваясь.
Но муж уже наполнял ей тарелку, приговаривая:
– Если меня любишь, скушаешь всё. Ты же меня любишь, правда?
– Сдохнуть, как люблю. Сдохнуть!
– Содовой? – заискивающе поинтересовался муж.
– Пива!
– Ты же знаешь, пиво полнит.
– А мне плевать! – огрызнулась жена. – Я пива хочу, понимаешь? Как нормальная баба, хочу сожрать кусок мяса и выпить пива!
– Ты опять?! – дрогнул муж подбородком и, хлопнув кухонным полотенцем по худым коленям, уронил голову на руку.
В следующую минуту он уже тоненько подвывал.
– Ну, пойми же, Гриша, – приговаривала супруга, поглаживая гладкую мужнину лысину, – я баба, а не мужик. Ну, не могу я так!
– Вот и загнёшься от холестерина! – всхлипывал муж.
– Мне хочется прийти домой и расслабится. Мяса пожевать. Спорт под пивко поглазеть: бутылочку, не больше, для удовольствия. Понимаешь?!
– А мне что прикажешь? – поднял заплаканное лицо муж. – Весь день ты на работе, вечерами у ящика, словом со мной не перемолвишься, будто я не человек, а собака какая?!
И тут уж он завыл во весь голос.
– Ну, будет тебе, будет! – привлекла его к себе женщина, уткнув влажное от слёз лицо мужа в свою пышную, белую грудь.
– Ну, какая ж ты собака, Гриша? Ты у меня кобель! Настоящий, породистый! Ну, иди же ко мне. Иди, ненасытный мой! Иди, животное!
Она резко поднялась. В глазах её блеснули огоньки. И в следующий миг широкий властный жест отправил нетронутые баклажаны, запеканку и ненавистную брюссельскую на пол.
– Ну, давай же, коршун, давай, накрой свою ласточку! – выкрикивала жена, задирая подол мужу.
Распластанный мужчина неуклюже хватался за острые края и, коротко поскуливая, елозил животом по холодной столешнице.
– Теперь ты меня понимаешь?!!! – ревела женщина в такт мощным движениям.
– Понимаю, милая! Ой, как понимаю-ю-ю... – стонал муж, покусывая губы. – А психологу, что посоветовал встать на твоё место, не жить! Зуб даю!!!