Она всего боялась: темноты, жуков, подростков у ларьков, была дика и беззащитна. Ему было легко с ней – он чувствовал себя мужиком. Она жалась к нему в метро, если от кого-то пахло перегаром. В кино утыкалась в подмышку и тихо плакала, если показывали страшное. Она любила розы и конфеты, и ненавидела кетчуп. Ей нравилось лежать животом на траве, раскинув руки. Он смотрел в небо, грыз соломинки и думал, что они очень разные, но она идеальна, он идеален, вместе они идеальны, потому что идеально дополняют друг друга. Только однажды с ней случилась глупая, бессмысленная, дурацкая совсем истерика, которая напугала их обоих. Из-за тетради. Обычная школьная тетрадка. Потрепанная. Он открыл ее машинально, даже не из любопытства. Детским почерком выведена первая фраза: “Сегодня я прочитала такое, что не дает мне уснуть…” “Наверное, дневник”, - подумал он и тут же честно закрыл, но было поздно. Она прыгнула с бешеным криком, тетрадь отлетела в угол. Пальцы сжали горло. Но ярость вдруг утихла, как будто и не было ничего. Она плакала и просила прощения.
Это была особенная тетрадь. В нее записывались фантазии. Все, что ее возбуждало, все, что пробуждало инстинкты и желания – все старательно фиксировалось. Она наслаждалась словом, если оно заставляла ее замирать и прислушиваться к себе. Она создавала образы, сначала наивно, но это работало, возбуждало, заставляло перечитывать и вновь наслаждаться. В тетрадь попадали сны, цитаты из бульварных романов, описывались сцены из фильмов, но иногда всю страницу занимало одно лишь слово, написанное множество раз. Слово каждый раз было другим, но действовало безотказно. Потом пришел опыт. Первый, другой, она пробовала себя, испытывала на прочность свои видения и они исчезали, расплывались, становясь бесполезными. Ей нужно больше, нужно другое, нужно сильнее. Она погружалась в свои ощущения, в мечты, в слова и образы, вырывавшие ее из-под одеяла, заставлявшие писать новое, дарящее полноту освобождения. Реальный мир казался плоским, страшным, чужим.
Как можно было оставить ЭТУ тетрадь на видном месте. Как можно было позволить кому-то прикасаться к ней…
Она позвонила, спросила, можно ли пожить у него несколько дней. У нее проблемы с предками. Он ликовал, встретил ее у автобуса. Спортивная сумка неподъемно тяжела. Значит, она надолго. Навсегда? Было бы круто. Он очень старался. Она особенная, такая нежная, такая чистая, пусть будет все, как надо: с вином, со свечами и музыкой. Все как она захочет, все что захочет. Пусть запомнит свой первый раз. Лишь бы не испугалась.
Она ушла утром, он еще спал. Неужели все-таки что-то не так? Ее спортивная сумка стоит в прихожей, но записки нет. Она не такая, как все. Надо просто ждать.
Она вернулась к вечеру. Деловито вручила тяжелый сверток. Что это? Клеенка? Зачем? Из сумки появился флакончик массажного масла с надписью “Камасутра” и скотч. Ого! Они дружно начали застилать полы, он позволил себя связать.
Ей понравилось. В тетради появилась надпись о том, что секс усиливает ощущения. Но, впрочем, не на много. Чуть лучше кокаина. Неоткрытая бутылка масла полетела обратно в сумку. В довершение, она завесила зеркала. Она всегда так делала. Говорят, душа не улетает сразу и, если сумеет отразиться в зеркале – обретет силу вредить в нашем мире. А не хотелось бы.