Озера лежат в низине молочными лоскутками неподвижности. Их рваные края, утонувшие в бархате трав, складываются в причудливые символы – от хаоса к порядку, от судьбы к ее отрицанию. Водяные поля высеяны звездами, вспаханы дождями – но не растет на них ничего, кроме тумана. Сны кудрявыми барашками бродят меж озер, едва касаясь земли, выложенной мозаикой инея. А вокруг – молчаливая тайга.
Глубокие, топкие болота… Край непуганых птиц, край нехоженых троп… Край неразгаданных снов... Он жил здесь один.
Сто или двести, а может быть, и все триста лет назад он приполз сюда на коленях. Его сил хватало лишь на то, чтобы выталкивать локтями тело – вперед, вперед. Прочь от надменно-многоэтажного мира, от беззвездного, заслоненного рекламными вывесками неба. От искреннего предательства и фальшивой любви.
Сто или двести, а может быть, и все триста тысячелетий назад он добрался до берега и рухнул в искрящуюся пониманием заводь. Здесь, в тишине застывших минут, он выменял одиночество на умиротворение, и озеро с благодарностью приняло предложение человека.
Теперь у него было все. Правда и смысл существования, сложенные в букет из таежных трав, пахли медом и будущим, теплом и восхищением. Он лежал в невысокой траве, держа на ладошке солнечные блики, и смотрел, как они скользят вдоль пальцев, танцуя под музыку покачивающихся цветов.
- Привет!.. – сказали неподалеку, и он обернулся, недоумевая. В его убежище не забредали даже дикие звери. А уж люди… Он попытался вспомнить, как давно видел человека в последний раз.
- Доброе утро! – произнесла женщина, кокетливо склоняя кудрявую головку. – Как спалось, солнышко?
Он нахмурился и смахнул с ладоней солнечных зайчиков. Что бы все это означало?..
- Простите, мы разве знакомы? Где я мог вас видеть раньше? – спросил он, напрягая память. Но изумление, граничащее с абсолютным непониманием, мешало сконцентрироваться. – Как вас зовут, не напомните?..
- Ну-ну! – женщина улыбнулась и шутливо покачала головой, рассыпая локоны по плечам. – Предлагаешь напомнить? – она приблизилась.
Ее глаза мгновенно заняли собой все окружающее пространство. Зеленые. Смеющиеся. Обвороженный, он не успел отодвинуться и ощутил на губах поцелуй, едва уловимо пахнущий разочарованием.
Он отвернулся, изо всех сил цепляясь взглядом за неподвижную озерную гладь. Он злился на незнакомку за то, что она оказалась здесь. И оттого, что он злился, злость овладевала им еще больше. А ведь ему казалось, что в этих краях его никто не найдет…
- Вот ведь какая!.. Откуда ты пришла?.. И… зачем?
Женщина присела рядом, словно не замечая, какое впечатление произвело ее вторжение на хозяина озера. Лепестки ромашек, коснувшиеся ее платья, почернели и опали, смешиваясь с землей.
- А ты разве не хотел, чтобы я пришла? Ты мне не рад?
- Отвечать вопросом на вопрос невежливо, - бросил он, старательно не поворачивая головы к нежданной собеседнице. – Между прочим, сюда не так-то легко попасть, я шел тысячу лет…
- Ну а мне понадобилась минута, чтобы найти тебя, - ответила женщина, загадочно улыбаясь.
- Меня?..
- Конечно.
- Для чего? Зачем я тебе вдруг понадобился?
- Затем, что… Давай вместе вернемся домой, а?..
Хозяин озера вздрогнул, как от внезапного удара, и обернулся. Глаза в глаза. Непонимание и неожиданная ярость, замаячившая где-то за гранью рассудка, соединились и выплеснулись вовне.
- Вот он, мой дом! Моя тишина. Мое одиночество. Мое спокойствие. Думаешь, мне хочется уйти отсюда?.. Наивная!
Женщина, казалось, ожидала именно такого ответа, и потому вовсе не удивилась. Она тихонько вздохнула и положила ладошки между подбородком и коленями. Зеленовато-растерянный взгляд устремился вдаль, за горизонт, струной натянувшийся у самого предела видимости.
- Тогда я останусь здесь. Можно мне?..
- Ни за что! Я тебя не знаю. Ты пришла сюда неведомо зачем и неведомо откуда, вот и уходи тем же путем обратно!
- Не уйду.
- Уйдешь!
Горизонт взорвался напряжением, и по озерной глади пошла рябь. Земля прогнулась, выбрасывая мужчину и женщину в воздух. Они вскочили. Друг напротив друга, враг напротив врага. Холодный, обманчиво-бесшумный дождь принялся рисовать на лицах людей ненастоящие слезы. Ветер дул с севера. Впервые за тысячу лет…
- Я звал тебя сюда жить? Или в гости приглашал на кружечку эрл-грэй? Пойми, ты здесь чужая, и я не стану делить с тобой свой мир! С какой бы радости?
- Тогда я разделю с тобой свой!
- Но здесь нет ничего твоего!
- Есть!
- Например?! - хозяин озера саркастически усмехнулся.
Молчание повисло на нитях дождя. Тягучий и плотный туман, стремительно сформировавшийся над озером, казалось, обрезал врагам ноги, чтобы ни один из них не смог даже сдвинуться с места.
- Например – вот эти цветы. Я посадила их, когда нашей дочке исполнилось три. Помнишь?
Мужчина ступил на шаг назад. Его взгляд остановился на ярко-оранжевом пятне, почти полностью скрытом туманом. Память уколола сознание, разворачивая перед глазами картинку далекого прошлого.
- Например – вот это небо, - меж тем продолжала женщина.
Она плакала? Или все же виноват дождь?..
- Я подарила его тебе в день нашей свадьбы. А ты подарил мне звезды, чтобы оно никогда не было пустым.
Озеро звенело под струями ледяной воды. Небо торопилось привязать себя к нему, чтобы навсегда остаться с ним вместе.
- Например, вот это сердце, - женщина шагнула навстречу мужчине и коснулась его груди. Она говорила все громче, пытаясь перекричать шум разрушаемой иллюзии. – Ты подарил мне его в тот день, когда мы впервые встретились. А значит, оно – мое!
Хозяин исчезающего озера сжал руку женщины и что было сил отбросил от себя, удовлетворенно наблюдая, как незнакомка схватилась за ушибленное запястье. Он криво усмехнулся одними губами, но его взгляд, вобравший в себя туман, остался непроницаемым. Мужчина поднял глаза к почерневшему небу, осыпающемуся каскадами молний.
- Смотри… - произнес он. - Ты видишь? Эта крохотная точка – сокол.
Женщина взглянула вверх в некотором замешательстве, словно не понимая, о чем идет речь.
- Так вот. Я вернусь домой только тогда… когда этот сокол замертво упадет к моим ногам. И не раньше! – усмехнулся он, и птица тревожно вскрикнула в поднебесье...
За пределами видимости, там, куда не мог проникнуть даже мысленный взор, к облакам повалил дым. Дальние берега озера Умиротворения загорелись. Мир, будто старая фотография, подожженная по краям, стал стремительно сворачиваться к центру, исчезая вместе с дымом и рассеиваясь пеплом. А сокол, обогнувший облако отрицания, сложил опаленные крылья – и огненным метеором рухнул вниз.
Мужчина и женщина бросились к нему не сговариваясь. Их лица, выбеленные ужасом, выглядели черно-белыми снимками давно ушедших в небытие. Мужчина достиг цели первым. Сожаление, отчаянье и злость на себя за необдуманные слова – все то, что отражалось в его глазах, - исчезло мгновенно и безвозвратно, вытесненное куда более сильной эмоцией.
Он окаменел. Пространство, вырвавшееся из узды сознания, помчалось по кругу, оборачиваясь вокруг центра вселенной, лежащего на мокрой траве, прямо перед ногами мужчины. Еще немного, и он упал бы в обморок, пораженный увиденным – настолько невероятным и ужасным оказалось то, что мгновение назад было птицей. Но дух отрицания, скрывающийся в сердце под маской безразличия, позволил хозяину озера справиться с внезапной слабостью.
То, что он увидел перед собой, оказалось ребенком. Рухнувшая высоты птичьего полета, малышка все еще была жива, но дышала все реже и тяжелее. Глаза ей заливала кровь, вяло текущая из трещины в проломленном черепе.
- Папочка, вернись к нам, пожалуйста, - беззвучно попросили губы девочки, и замерли в полуулыбке надежды.
Женщина вскрикнула – и кинулась к малышке, обнимая ее за плечи. Стоя на коленях, она гладила ее слипшиеся волосы – такие же кудрявые и блестящие, как и у нее самой, - и плакала. Плакала так громко, что ее едва слышный стон заглушал собой треск разламывающихся небес. Молнии полыхали прямо на сетчатке, отдаваясь громовыми раскатами в сердце.
Хозяин исчезающего озера молчал. Он не мог выдавить из себя слова, казавшиеся такими правильными сто, двести или триста тысячелетий назад.
- Мамочка, а папа вернется, да? – всхлипнула девочка, осторожно поглядывая в сторону отца.
Женщина подняла ее на руки и смахнула набежавшие слезинки.
- Конечно, моя радость… Вернется. Как только сумеет победить свое неверие, - шепнула она и, обернувшись в последний раз, медленно двинулась прочь, унося с собой малышку.
Мужчина молчал, сраженный увиденным. Он смотрел им вслед, пока захлопнувшаяся входная дверь не разделила время на прошлое и настоящее. Прихожую тускло освещала лампочка в надтреснутом, засиженном мухами плафоне. По подоконнику монотонно стучал дождь. А перед глазами качалась пелена тумана – единственного воспоминания, оставшегося от величественного озера.
Которое никогда не существовало.
2 ноября 2008