ПРИМЕЧАНИЕ: Так, Джонни совсем рехнулась. Вторая глава? А где же первая? Об этом знает только великий компьютерный бог, который наслал на "Псов лорда" злобный и прожорливый вирус. Как только найду в себе силы - перепечатаю. А пока могу сказать, что внешне первая и вторая главы все равно не связаны, только тем, что действие разворачивается под одним и тем же небом. Так что разницы, какую главу читать первой, а какую - второй, я не вижу.
Приятного путешествия по миру Ииллу. Прошу делиться своими замечаниями, они для автора очень важны:)
Ваша Джонни Ольгар
RUJEMIR
Ночь, душная и внезапная, упала на лагерь. Времена были неспокойные, и люди предпочитали не странствовать по северным дорогам в одиночку. Купец Вьюл не в первый раз вел обоз в Кэрру. Он был вы-сок, рыжие волосы заплетены в косицу и перехвачены синим шнурком. Доведись ему осесть в одном из го-родов Тиэзи, жениться, завести свою лавочку… И стал бы одним из тех добродушных с виду толстяков, что так неохотно прощают чужие долги и так легко забывают о собственных. Но большую часть года он проводил в седле, и его тело все еще сохраняло крепость и силу, только черты лица несколько обрюзгли со временем. Собиралась гроза, и Вьюл велел разбить шатер для себя. Обозники могли устраиваться, как им заблагорассудиться. Они платили за безопасный путь и защиту от разбойников. А не за то, чтоб он сохра-нил их порты сухими.
На легком складном столике перед Вьюлом стояла тарелка с жареным мясом и золотой кубок тонкой работы, наполненный вином. Еще четверых пригласил он разделить свою трапезу и нежданную потеху. Утром к обозу подошла девушка и попросила довезти ее до Кэрру.
- У меня нет денег, - тихо проговорила она.
- Договоримся, - хохотнул Вьюл, с одобрением рассматривая ладную девичью фигурку.
- Договоримся, - повторила она. Синие глаза ярко сверкнули. – Говорят, я неплохая танцовщица.
И вот она стоит перед пятью мужчинами. Коротко остриженные темные волосы топорщатся. Босиком. В простом платье. Сжимает в руках деревянную флейту.
- Позволь развеселить тебя, почтенный купец. Попутных тебе дорог и доброго ветра. - Голос ее дрожал, как пламя свечи на ветру.
- Позволяю, - ухмыльнулся Вьюл. – Может, не откажешься от нашего вина?
- Позже…
Девушка поднесла флейту к губам, и полилась странная, чарующая, непривычная мелодия. Она тревожила душу, заставляла трепетать что-то в груди и зябко ежиться, чувствуя себя одинокой тро-стинкой, отданной на волю черных волн Нейля. Ухо не улавливало единого ритма. Девчонка словно вплетала музыку в шум первых капель дождя, забарабанивших по стенкам шатра.
Вдруг узор мелодии изменился. Послышались высокие резкие ноты. Девушка встала на цыпочки, тонкая, как стрела, и прямая, как струна. Внезапно она оторвалась от флейты. И начался танец. К запя-стьям девчонки были привязаны медные диски. Она резким движением сводила кисти перед собой, и разда-вался мелодичный удар. Мужчины завороженно наблюдали за странным танцем.
Девушка, как кисть в руках безумного художника, рисовала в воздухе причудливый узор. Согнутые в локтях руки взлетели вверх. Удар! Прыжок в сторону, и вот девушка замерла на одной ноге, вторую согнув в колене. Удар! И оборот вокруг собственной оси. Удар. Уже непонятно, гром это или медный гонг. Все быстрее и быстрее. Тонкие руки словно превратились в огромные крылья, а тело девушки – нет! Змеи! – ритмично извивалось. Удар.
Танец прекратился. Мужчины спали. У Вьюла изо рта выпал кусок непрожеванного мяса. Девушка улыбнулась и тихо приблизилась к нему. Осторожно сняла с его правой руки массивное золотое запястье, отвязала от пояса кошель с монетами. Бросила и то и другое в мешок, в котором принесла флейту и куда чуть раньше запихнула свои сапоги. Подумав, присоединила к добыче золотой кубок.
- Ну, вот и договорились, - беззвучно шевельнулись её губы. Она выскользнула из шатра.
- Эй, ты! – крикнула она стражнику, прикорнувшему у входа. – Вьюл не велел себя беспокоить. Совет у них.
- Ага, - буркнул тот, протирая заспанные глаза. – Небось, со стаканом советуется: еще вина выпить или лучше пивка.
Девчонка рассмеялась и исчезла в темноте. Наутро дождь смыл ее следы.
Глава 2. ПОПУТНЫЙ ВЕТЕР.
Шел четвертый год Хрупкого мира и сто семьдесят четвертый – Единого Королевства. Сами жители называли свою страну Тиэзи, помня о войне семи пределов.
Почти два века длилось немирье. Правители заключали и нарушали союзы, а жители городов и де-ревень все так же покорно сносили то грабежи соседей, то введение очередного военного налога. Не один раз вспыхивали крестьянские восстания, но всегда жестко подавлялись. Лишь однажды лордам семи земель угрожала опасность лишиться своих престолов. За двадцать лет до воцарения короля беглый раб Ксан сумел создать собственную армию, долго «голяки», как их презрительно называли, разоряли страну от Волчьих гор на севере до самого Междуречья на юго-западе. Наконец, они осадили стольный град Зиа. Кто знает, чем бы закончилось дело, но молодой лорд земли Кэрру, Эледвен, сумел заключить союз с соседями и пришел на помощь тогдашнему королю. Так по привычке звали лорда Зиа, но он давным-давно потерял власть над остальными землями. Войско Ксана не сумело противостоять объединенным силам трех пределов. Бунтовщики были разбиты. Но немедленной расправы не последовало. Эледвен вновь показал себя хитроумным и дальновидным правителем. Он объявил, что границы его земли открыты для всех. И в Кэрру хлынул поток беглецов, все они принесли присягу верности своему лорду. Вместо награды Эледвен попросил у короля, своего двоюродного дяди (лорды семи земель приходились друг другу родней), голову Ксана. Так началось возвышение Кэрру, чему немало способствовали советы приближенного молодого лорда, полководца Зота, бывшего предводителя мятежников, Ксана.
За всем этим не обратили внимания на одно незначительное событие, как казалось сначала. На пустынных землях запада между Нейлем и Железными Топями началось строительство нового замка. Так в Срединных землях появился восьмой лорд.
Ну…лорд и лорд. Удивить этим в те годы было сложновато. Из-за запутанных семейных связей правителей частенько появлялся очередной обделенный родственничек, который требовал свой кусок пиро-га и надел земли. Но Восьмой лорд не приходился никому родней и даже не пытался сблизиться с осталь-ными правителями. Под его руку ушли земли по левую сторону Нейля. В войне с «босяками» он не учувст-вовал, и о новом соседе постепенно забыли.
Тогда-то Восьмой лорд и нанес удар. Оказалось, что за пятнадцать лет ожидания он превратил свою башню в крепость и склонил на свою сторону жителей Степей на юго-востоке Ииллу и часть жителей Канха, обещая первым – воду, а вторым – золото. Его удар пришелся на Междуречье, его ближайших соседей, обильный ручьями уголок земли между рекой Нейль и ее притоком Ори. Из семи пределов Междуречье был самым независимым. Речной Лорд, минуя короля, вел торговлю с северным Канхом. И именно Междуречье лежало между землями Восьмого лорда и Канхом.
В несколько дней все было кончено. Жители не были готовы к нападению, привыкнув решать все вопросы с помощью золота. То был немногочисленный народ земледельцев и купцов, что ценили мирную жизнь превыше всего. Тогда впервые лорды собрались на Единый совет и, забыв о своих обидах, решили объединить силы. Главой совета признали короля Зитхара, лорда Зиа. На самом же деле решения принимал Эледвен. Междуречье было очищено от войск Восьмого лорда. В битве при Там погибло много бойцов и стой и с другой стороны. С тех пор Восьмого лорда и стали называть Черным.
Через пять лет вновь был созван Совет, и решено было напасть на Черного лорда в его логове. Большие силы двинулись к его замку, но на верхнем броде через Нейль они попали в засаду. Тогда и откры-лось страшное: лорды двух южных пределов давно уже склонили свой слух к посулам Черного. И в час об-щего смятения вместе со своими отрядами напали на тех, кому недавно кому недавно клялись в верности и дружбе. Войско Эледвена было разбито, многие попали в плен и стали рабами на рудниках Лорда. Но самого Эледвена вынесли раненым с поля боя. В третий раз был созван Совет. Из семи лордов лишь трое присутствовали на нем. Эледвен. Речной лорд. И правитель Нэемдора, северного предела, скрытого тенями волчьих гор. Король Зитхар, выступавший против похода, погиб от стрелы предателя при переходе через Нейль. На том совете лорды поклялись в вечной дружбе и признали Эледвена королем своих земель.
С тех пор война в Срединных землях не прекращалась. Зато были остановлены усобицы, и земли, достаточно удаленные от Черного Замка, процветали. Восстановилось сообщение между пределами, вновь лошади оставляли следы подков на некогда заброшенном Северном тракте, что соединял Нэемдор, Зиа и Кэрру – три крупнейших предела.
Вот почему, несмотря на смутные времена, корчмы, разбросанные по тракту, процветали.
Корчма под названием «Лапа оборотня» стояла не на самом Северном тракте, а чуть в стороне, ря-дом с одной из многочисленных дорог, что вливались в главную, как ручейки вливаются в реку. Почему «Лапа оборотня»? этого не сказал бы и сам хозяин. Небольшое селенье притаилось на самой границе Нэем-дора, почти на опушке Туманных дебрей, как называли старый лес, что тянулся по северному берегу речушки Звонкой. Земля тут была бедная, и селяне из года в год бились, отвоевывая у леса делянки.
В корчме остро пахло чесноком, связки которого были развешаны по углам, что хоть как-то оправ-дывало название. Хотя и наступали неспокойные времена, народу в зале было достаточно. Шумная компа-ния устроилась в дальнем углу, сдвинув два стола. Еще двое молодых парней пили пиво у стойки. Входная дверь хлопнула, и в корчму вошел еще один человек. Его лицо было скрыто капюшоном. Хотя пришелец и был невысок, ему пришлось пригнуться из-за низкой притолоки, что выдавало в нем постоянного посетите-ля.
- Все ли благополучно под твоим кровом, хозяин? – спросил он неожиданно высоким голосом.
- Да, благодарение богам. Как твои дела, расстрига?
Пришелец скинул плащ и оказался молоденькой девушкой. Темные, коротко подстриженные воло-сы смешно топорщились, одна, особенно длинная, прядь свисала на лоб, и девушка то и дело фыркала, морща нос, чтобы волосы не лезли в глаза.
- Бывало и хуже, Роззи, - поморщилась она, устраиваясь за столиком у стойки. – Но сказать честно, бывало и лучше. Боги милостивы к вашей земле, вторую седмицу ни одного больного.
Выкатив из кармана монетку, она с сожалением посмотрела на нее.
- Дай-ка мне пива.
Хозяин неодобрительно покачал головой. По его представлениям молодой девушке не годится так себя вести. Да поди скажи… Она ж еще и трубку потребует. Оххохонюшки ты мои. Роззи сам принес старой приятельнице большую кружку пива, а заодно и соленый хлебец, печь которые была большая мастерица его хозяюшка.
- Скоро уже полтора года как ты с нами живешь, - задумчиво протянул Роззи, подсаживаясь к девушке. – Не думал я, Рада, что ты так надолго у нас задержишься.
Рада только плечами развела. Ей тоже с трудом верилось, что она стала сельской знахаркой. И в общем-то была довольна этим.
В корчму вошли еще двое. Здоровенный детина самого мрачного вида, который, конечно же сразу ударился лбом о притолоку, что жизнелюбия ему не прибавило. А с ним какой-то рыжий прохвост, как по привычке отметил Роззи. Узнав, что угодно усталым путникам, а угодно было «пожрать, и чтоб кто-нибудь показал их третьему приятелю, где тут конюшня», корчмарь вернулся к знакомой.
- Многие сюда заходят, но ты единственная, кто вышел из Туманной чащи, - задумчиво протянул он. При этом его широкое лицо приняло довольно глупый вид. Рада чуть заметно поморщилась. Несмотря на про-стецкую внешность Роззи был далеко не прост. Никто бы бережнее не коснулся больного места, осторожнее не приступил к расспросам… Но больше всего Раде хотелось сказать что-то вроде «Где хочу, там и хожу». Но Роззи не один раз выручал ее, это он подсказал ей, что на дельней поляне, Неладке, есть заброшенная хижина. И уговорил селян не гнать угрюмую, языкастую девку прочь. Не стал бы он ни с того ни с сего лезть с расспросами. Вот почему Рада буркнула:
- Я тогда отстала от обоза, шедшего в Кэрру. Ночь, гроза… Заблудилась, короче. – Она дерзко взглянула в голубые глаза корчмаря, но тот, казалось, доверчиво слушал. Если что ему и не понравилось, Роззи виду не подал. А ведь не понравилось! Не отстают так просто молоденькие девушки от обозов. Да и вообще, они не шляются по стране в одиночку, а сидят в родной деревне. Ну, или едут с братом, отцом, женихом и всяким скарбом. Что хочешь, Роззи Тыква, то и думай, но этого я тебе не расскажу.
Добыча в тот раз была небогатая, но Рада была довольно. И легко шагала вперед по тракту, с удо-вольствием подставляя лицо теплым струям дождя. Так и получилось, что она не заметила их. Это было ошибкой, причем взаимной. Смешно, что она даже не подумала о разбойниках, которые хозяйничали в ок-рестностях Туманной чащи. Их еще называли оборотнями. Конечно, они были рады нежданной потехе.
- Говорят, я неплохая танцовщица, - смущенно потупилась Рада. И мужчины разразились одобрительными восклицаниями.
Болваны! Даже сейчас, вспоминая, Рада пренебрежительно дернула плечиком. Может, она и не бы-ла прилежной ученицей, но не суметь усыпить пьяных боровов, которые пялятся на тебя во все глаза. Хотя, что греха таить, ей было страшно. Она помнила этот противный привкус, словно в рот запихнули пригорш-ню медных монет.
- Не люблю я это вспоминать, Роззи, - просто сказала она и подула на челку. – Говорят, я проплутала в чаще три дня, но мне они показались вечностью. Такое чувство, что там за тобой следят сотни глаз. Я их видеть не могла, но они-то меня видели. – Тонкие пальцы вцепились в столешницу. – Я пробиралась между деревьями, седыми от мха, и молила: «Позвольте пройти!». Чья-то воля преграждала мне дорогу, словно меж стволами натянули невидимую паутину. Чтоб не порвать ее приходилось то и дело нагибаться. Под конец я ползла ползком…
Роззи кивнул. Молодой подпасок нашел ее на опушке. Девушка в рваной одежде ползла на четве-реньках, уставившись куда-то окаменевшим взглядом.
- Один раз мне показалось, - продолжила Рада, - что я вижу огромных кошек, сотканных из серого тумана. Впрочем…там всегда туман. Даже солнца не видно, я, помню, все думала: «Если б хоть один солнечный луч увидеть…»
Корчмарь глубокомысленно покачал головой. Молодым парнем он хаживал в туман, недалеко, правда, ясным утром, сжимая в руке факел. Но ему хватило. А что в чаще творится в ночь новолуния – и думать не хотелось. Скажи Рада, что видела в чаще пауков размером с упитанного поросенка, он бы и гла-зом не моргнул.
Рада умолкла, разглядывая мясистые руки корчмаря, покрытые светлой шерстью.
Странная парочка за ее спиной сосредоточенно жевала тушеное с овощами мясо. Чем-то ей не нра-вился угрюмый здоровяк, только чем? Понять не получалось. Третий приятель так и не появился. Рада под-нялась.
- Спасибо за угощение, Роззи. Засиделась я что-то, а еще хотела свои отвары проверить.
- Ну… в добрый путь. – Девушке показалось, что корчмарь хотел сказать что-то другое, но передумал.
- Светлых снов, - улыбнулась она, вопросительно оглядывая грузную фигуру корчмаря, но так ничего и не дождалась.
С полдороги она повернула назад: на конюшне у Роззи стоял ее больной, Сивый, двухгодовалый коняга с умными глазами, который в последние дни что-то загрустил.
Из стойла доносились голоса. То, что она услышала, Раде сразу не понравилось.
- Где он? – взвизгнул мужской голос. В ответ что-то прошелестело. Раздался звук удара и приглушенный крик. Похоже, чтобы там ни было, в рот бедняге засунули кляп.
- Где, я тебя спрашиваю! – И глухие сочные шлепки, словно подкованные железом сапоги раз за разом впе-чатывались в мягкое тело.
- Оставь его, Рыжий, - загудел второй голос.
- А ты, куда опять лезешь, Толл? Твое дело – сидеть и молчать в тряпочку, о чем не понимаешь.
- Мое дело, - спокойно возразил второй голос, - довезти парня живым до места, а там – меня не касается.
Вновь раздался звук удара. Раде невыносимо захотелось развернуться и тихонько уйти. Вместо это-го она решительно шагнула вперед и вышла из-за перегородки.
- Могу вам чем помочь, парни? – предельно вежливо спросила она. «Парней» было трое. Два – те самые, из корчмы, третий, видно их товарищ, малорослый и рябой, такие до старости прислуживаются к сильным, надеясь получить сладкие объедки с хозяйского стола. Его Рада узнала сразу. Он и еще светлоголовый здо-ровяк были среди тех разбойников, в чьи лапы она попала в прошлом году. И снова при ней не было ору-жия.
Четвертый лежал на полу у ее ног, если этот окровавленный тюк с тряпьем можно было посчитать за человека.
Рябой сразу отскочил в глубь клетушки, рыжий нехорошо ощерился и потянулся к длинному ножу, висевшему у пояса. Здоровяк не шевелился, словно происходящее его не касалось. В этот раз ее танцы были бесполезны. « Все на свете есть движение, - учили ее когда-то. – Главное уловить его ритм и двигаться, под-чиняясь ему». Рада, не задумываясь, скользнула на два шага вперед. В голове не осталось ни одной мысли. Рыжий медленно – очень…очень медленно – перебросил нож из руки в руку. Стоило лишь протянуть ла-донь, чтобы взять его и, подчиняясь заданному ритму, уйти в сторону. Навстречу ей – так же неторопливо – двинулся рябой. Перед глазами пронеслась яркая картина: высокий черноволосый мужчина бьет ее в живот и, походя, сжимает правую грудь:
- Ничего себе, девка, - а рябой услужливо отводит ее руки за спину.
Видит небо, она не хотела убивать! Нож легко вошел меж ребер и достал сердце. Сзади на нее бро-сился рыжий. Рада легко увернулась и коснулась его плеча там, где оно соединяется с шеей, чуть подправ-ляя его движение. Раздался противный хруст, и обмякшее тело разбойника со сломанной шеей упало на землю.
Время вновь обрело привычный ход. Рада оглянулась. Третий куда-то пропал. За перегородкой взволнованно заржал Сивый.
- Спи, мой милый, - привычно махнула рукой Рада и склонилась над пленным. Похоже, она успела во время. Рыжий, добил бы его, возможно, уже следующим ударом. Молодой парень потерял сознание от боли. Она осторожно коснулась его разума: «Все в порядке, ты у друзей».
- Никуда не уходи! – бросила Рада. Сейчас это показалось ей удачной шуткой. Шагах в пятидесяти за кор-чмой начинался небольшой овражек, туда девушка и скинула оба трупа. О них можно подумать завтра. Сегодня же ее занимал лишь раненый.
А до ее хижины его еще следовало дотащить. Конечно, можно разбудить Роззи. Но это значит на-верняка устроить переполох, чего Рада хотела избежать любой ценой. К счастью ее ноша оказалась не такой уж и тяжелой, очнувшийся парень хоть и соображал с трудом, зато перебирал ногами, опираясь на плечо Рады, и то и дело повисая на ней всем весом.
Дома она первым делом уложила его на свою кровать, осторожно раздела, чтоб осмотреть раны. похоже, парня долго и изощренно избивали. Два ребра помяты, на губах запеклась кровь, один глаз заплыл. Но в целом лучше, чем она думала. Рада быстро покрыла синяки какой-то беловатой мазью, потом потушила свечу и задремала в кресле, свернувшись клубочком.
Через минуту, как ей показалось, раздался стук в окно. Рада с трудом разлепила глаза. Тело ныло после ночи проведенной в кресле. Два раза пленный начинал бредить, и ей приходилось успокаивать его. Так или иначе, но Рада была готова бороться за возможность подремать еще хоть немножко до последнего. Стук не прекращался.
- Рада, открывай. Я знаю, что ты там!
Роззи. Этот так просто не уйдет. Рада медленно вспоминала события прошлой ночи. Говорят, в та-ких случаях все кажется ненастоящим, но Рада не сомневалась – хруст сломанных позвонков рыжего – са-мое реальное, что было в ее жизни.
- Прокляну, скотина!
Роззи еще разок изо всех сил ударил в дверь.
- Открывай!
– Да иду я, иду. Незачем так орать. – В хижину ввалился корчмарь, как никогда похожий на мяч, если мяч умеет надувать щеки и хмурить брови. Он плюхнулся на стул у окна.
- Твоя работа, - полуутвердительно пробурчал он.
- Да что ты, Роззи? Ты ж мне сам этот стул отдал!
- Не паясничай. – Корчмарь рубанул ребром ладони по столу. – Двое в овраге… Это ты их?
Девушка медленно закрыла глаза.
- Ты хоть понимаешь, что натворила?
- А что бы ты предложил, - зашипела она, маша рукой, чтобы и корчмарь говорил потише. – Оставить все как есть? И пусть разбойники убивают несчастного парня. – Она посторонилась, давая Роззи возможность полюбоваться на светлоголового паренька, спящего на ее постели. – Да они на нем места живого не остави-ли, Роззи! – шепотом закричала девушка. Тот только рукой махнул.
- Уходить вам надо.
- Что?! – Рада подскочила в кресле, на которое успела усесться. Роззи тоскливо смотрел за окно. Над вер-хушками деревьев появилось солнце, небо казалось еще чище и выше обычного из-за прошедшего дождя.
- Ты шутишь, Роззи!
- Какие шутки. – Корчмарь выбил пальцами затейливую дробь. – Я виноват, Рада. Вчера так и не сказал тебе. Все селенье вторую неделю гудит. И Выселки тоже. – Выселками называли второе селенье на южном берегу Звонкой. Когда-то туда ушло несколько человек, которым не хватало плодородных земель. Два оди-ноких дворика со временем разрослись, на новую землю потянулись молодые пары, возмечтавшие о само-стоятельности.
- Они зовут тебя ведьмой, Рада.
- Что с того?
- Раньше и впрямь – ничего. –Роззи утер левой рукой выступившую испарину. – Ранья не простила тебе ос-корбленья.
- Эта ваша колдунья? – рада облегченно рассмеялась. – Сказать глупцу, что он глуп, не значит оскорбить.
- Может и так, Рада, может и так. Но она двадцать лет лечила нас до твоего…хм, прихода.
- Лечила? Да она не годится работать коновалом!
Ранья была местной знахаркой. Год назад они с Радой крупно поспорили из-за маленького мальчи-ка, свалившегося в овраг. Ранья говорила, что он останется хром, если не выжечь хворь каленым железом. А Рада смеялась ей в глаза: «Окстись, старуха! Его надо уложить в лубки, и весной он будет бегать по-прежнему и набивать шишки!» В тот раз победа осталась за Радой, и мальчик всюду следовал за ней. Не хромая. Но Ранья затаила обиду, а жители двух селений стали бегать за советом к Раде. Тем более, что она не требовала денег за исцеление, не пугала страшными призраками и не держала в доме ни чучела летучей мыши, ни человеческого черепа.
Исподволь старая колдунья наговаривала на смешливую ворожею, ожидая своего часа. И дожда-лась. В прошлом месяце родами умерла жена кузнеца, Сора. Это и пытался объяснить Роззи, но девушка лишь отмахивалась от него.
- Сора была обречена. Она не была создана для материнства, пойми ты, наконец. Если бы не травы Раньи ничего бы не случилось. Я сделала, что могла, облегчила ее боль. Но я не всесильна, Роззи! – Тот упорно смотрел за окно.
- Ранья говорит, что ты уморила Сору.
- А что у меня сзади хвост она не говорила? Это же нелепо! Неужели ты ей веришь? – в зеленых глазах сверкнули слезы. – Роззи!
Корчмарь по-прежнему отводил взгляд.
- Важно, что этому верят остальные. Они придут за ведьмой, перевертышем из Туманной чащи. Все видели, как ты колдовала в полнолуние.
- Танцевала! – голос Рады звучал устало. – Не удалась твоя шутка, корчмарь. Мне совсем не смешно.
Роззи вздохнул, поднимаясь.
- Вы должны уйти, Рада. Потом люди успокоятся, но до этого…
Рада пожала плечами:
- Я не верю тебе. А это время я вас хорошо узнала, всегда старалась помочь. Ты говоришь, что мои друзья…
- Кинут тебя в огонь. Потом, может, пожалеют, но будет поздно.
- И ты тоже, Роззи?
Корчмарь как-то сразу стал меньше ростом.
- Я знаю, что ты не виновата. Но еще я знаю, что значат твои короткие волосы, расстрига. И не я один. Ты приносишь беду. – Он взялся за дверную ручку и, уже выходя, горестно бросил:
- Как же тебя угораздило двух оборотней убить? Теперь их товарищи потребуют мести.
Словно в издевку над человеческими метаниями ровно лился солнечный свет.
Рада и впрямь не понимала. Не могла понять. Если живешь на самой границе, если наступают тем-ные времена, если с одной стороны Туманная чаща, а с другой – гнездо разбойников, то лучшее, что мо-жешь сделать – это не замечать их. Оборотни, как они сами себя называли, селян не трогали, а зимой присы-лали телеги за провизией. И это казалось не такой уж великой платой.
Рада долго сидела, уткнувшись головой в колени. Потом подошла к постели раненого и осторожно коснулась его плеча.
- Вставай, герой, нас ждут великие дела. – В это время стекло разбил брошенный меткой рукой камень.
- Ведьма! Ведьма! – На заборе сидела стайка мальчишек – сущие воробьи. Среди них и тот, чью ногу она лечила прошлым летом. Они любили слушать е рассказы, играли с деревянными фигурками, которые она умела вырезать. Восхищенно смотрели, как брошенный Радой нож (тот самый, которым она вырезала из толстой коры, липкой от смолы легкие лодочки) летел через весь двор и втыкался в косяк. Но новая игру показалась им еще забавней.
- Ведьма! Перевертыш!
- Недолго ведьме колдовать, ведь вскоре
Вздернут ведьму на ее заборе.
- Хой-ли-го! Хей-ли-го!
Сядь в помойное ведро!
Рада нахмурилась: «Что за нелепость! А она всю зиму убила, разъясняя сорванцам основы стихо-сложения. И на тебе… Хей-ли-го!»
Она еще решительней толкнула парня.
- А ну не спать! Завтрака не получишь! – «Еще того лучше…»
Парень долго не мог понять, что говорит ему красивая молодая девушка с грустными глазами, и ку-да подевались разбойники. Наконец, до его замутненного сознания стали доходить отдельные слова.
- Придется уйти, мальчик. Мне жаль. – «Мальчик» был старше Рады лет на пять, если не на семь.
- Куда? – С трудом выдавил он.
- Ну «куда», а «откуда»? – Раде надоело повторять одно и то же. – Я ухожу немедленно, и тебе лучше по-следовать моему примеру.
- Почему?
- Лунное небо! Хочешь оставаться – оставайся. Тебя конечно не сожгут. Разбойникам такое костлявое жар-кое ни к чему.
- Разбойникам? – Несмотря на ужас происходящего Рада рассмеялась, уж больно нелепым казался разговор.
- Да, я вчера убила двоих. – Вот так. Спокойно. А ведь это ее первая кровь. Еще прошлым утром она была Оступившейся, теперь она сошла с Пути. Правы были сестры. – Спорим, скоро их приятели решат узнать, что же произошло. А селяне постараются откупиться нашими шкурками. И уж если ты им зачем-то понадо-бился… - Девушка выразительно поиграла пальцами. Настолько выразительно, что ее пленный попытался вскочить с постели. И только тут сообразил, что его одежда висит на спинке кровати. Блондины легко крас-неют. Рада фыркнула:
- Тоже мне… Нашел, чем удивить!
И ушла в другую комнату. Собственно, комната была одна, разделенная тонкой занавеской. Через пару минут она вернулась с дымящейся чашкой. Парень за это время каким-то чудом натянул штаны и си-дел, привалившись к стене, совершенно зеленый.
- Выпей! И не закатывай глаза, от пары синяков не умирают!
Пленный что-то смущенно пролепетал. Девушка решила, что поблагодарил. Хотя, возможно, по-слал к Лысому на болота.
- Меня Радой зовут, - тихо сказала девушка, придерживая одной рукой чашку.
- Эрно, - булькнул парень.
Сборы заняли пару минут. В старый заплечный мешок полетели два медных диска, рубашка, флейта да мешочек с сушеными травами. Охотничий нож уютно устроился за голенищем сапога. Но все же они опоздали.
К Неладке приближалась большая толпа. Некоторые несли факелы, один, особо ретивый, даже та-щил вилы. Вела людей высокая худая женщина. Вопреки устоявшемуся мнению Ранья не была сгорбленной старухой с бородавкой на носу. Ей было лет пятьдесят, Пряхи недавно вплели в ее черные волосы серебря-ные нити. Но в темных глазах плясали отблески еще не зажженного костра.
- Она принесла скверну в наши земли! – высокий сильный голос легко перекрывал шум толпы.
- Скверну! – Откликнулись люди.
- Она пришла из Туманной чащи и по ночам перекидывается кошкой!
- Из чащи!
- Убирайся в свой лес!
Рада презрительно сморщилась.
- Ты ослепла, старуха. Волки не заигрывают с кошками. – Она потянула ворот рубахи, и те, что стояли в первых рядах, увидели татуировку на белом плече. Бегущий волк. Но Ранья не сдавалась.
- Мы знаем кто ты! Расстрига! Проклятая!
- Убить ведьму, - выкрикнул кто-то. Впрочем не очень уверенно. Толпа качнулась вперед.
- Всем стоять! Говорите, я ведьма? – Люди остановились, по рядам пробежал шепоток.
- Взять ее, - вновь подала голос Ранья, чувствуя, что что-то идет не так.
- Да, я ведьма, - не обращая внимания на нее, продолжала выкрикивать Рада. Это было глупо. Но ведь она уже начинала верить, что эти люди станут ее семьей. Впервые она жалела, что не умеет колдовать. Она бы заставила их разбегаться, прячась от ее гнева. Подожгла их жилища, чтобы как-то выплеснуть тупую ною-щую боль в левой стороне груди. – Я ночью обрастаю шерстью, у меня есть хвост, я умею летать. Уу! - скорчив страшную рожу, она шагнула вперед. Люди попятились. – Кто дотронется до – меня будет проклят.
Эрно еще крепче сжал пальцы на ее плече. «Держись, милый», - шепотом добавила она.
- Вы слышали? – очнулась Ранья. – Она сама призналась!
- Стоять! – в потрепанном зеленом плаще Рада выглядела по-настоящему величественно. А яркие глаза все обшаривали разношерстную толпу. Роззи среди них не было. Это еще предстояло обдумать и пережить. Он не пришел. Ни затем, чтобы подкинуть поленьев в ее костер, ни затем, чтобы образумить соседей. «Будь ты проклят, Роззи Тыква. Я звала тебя другом».
- Мы уходим, - спокойно сказала она. В голосе ее звучало безразличие зимней стужи, убивающей равно-душно и безболезненно.
- Ведьмин выкормыш!
- Возвращайся в свой лес! – выкрикивала Ранья, творя охранительный знак огня. Рада презрительно рассмеялась.
- Пошли, Эрно. Сил моих нет на этих дураков смотреть.
Кажется, никто в эту минуту не дышал. Все были захвачены зрелищем двух фигурок, вступающих под покров Туманной чащи. Единое чувство охватило людей. Чувство неправильности происходящего, но никто не шевельнулся. И тут раздался крик:
- Рада, постой! – Ронни, тот самый мальчик, сорвался с места и побежал к девушке. Его отца удержали руки соседей. – Рада! Рада! – мальчишеский голос срывался от слез. – Рада!
Он еще не умел выразить свои чувства словами, но Раде и не нужны были его слова. И то, что она читала в ясных детских глазах, гасило черный огонь, полыхавший внутри. Теперь там было пусто и голо. И это тоже предстояло обдумать.
Рада опустилась на одно колено и положила руки на плечи мальчика.
- Я ухожу, Ронни. Так надо. Ты еще все поймешь. Не забывай меня, мой мальчик. – Впервые ее голос дрог-нул. – Не забывай, даже если остальные забудут. Ты понял меня?
- Да, Рада. – Слезы на щеках, покрытых веснушками, быстро высыхали. – Я буду помнить.
Девушка склонилась к самому уху мальчишки:
- Молись своим богам, мальчик. Я Волчица Рада. Расстрига. Но меня звали Рейя. А теперь беги к родным. Пошли, Эрно, - обернулась она к нежданному попутчику.
Никто не мешал живым мертвецам.
На тропинке, ведущей к дому Рады, лежал оглушенный Роззи. Из разбитого носа шла кровь.
И вновь сомкнулся туман над головами. И был день, наполненный непроницаемой мглой. И незри-мые впивались в спину взглядом, пронизывающим плоть. В Туманной чаще росла пугливая ольха, вверху смыкались лапы вековых елей, трепетали ветвями осины. И снова Рада петляла меж седыми от мха ствола-ми, стараясь не коснуться невидимой паутины. Это напоминала ей посвящение в Гильдию воров четыре года назад. С завязанными глазами пройти через небольшую комнату и взять золотой кувшин, стоящий на высоком треножнике. И пи этом не коснуться натянутых нитей с привязанными к ним медными бубенцами. Ради наглой девчонки число нитей увеличили вдвое. Но она справилась. Надо и теперь. Она невольно уско-ряла шаг, и пленный начал отставать.
- Прости, совсем забыла. Как ты, приятель? – участливо спросила она.
- Ничего, - краешком рта улыбнулся тот. – Не волнуйся, я крепкий, и раны на мне быстро затягиваются.
Рада только фыркнула. Крепкий он, видите ли. Но, кажется, он и впрямь оправлялся от ран быстро, как ящерица, отбросившая хвост. А может она вчера переоценила силу разбойничьих кулаков.
Длинные – до локтей – светлые волосы, когда-то, небось, холеные и расчесанные, неопрятными со-сульками свисали на грудь и смотрелись пакля паклей. Левый глаз заплыл, и на мир парень взирал весело щурившимся правым оком. Темным, как спелая вишня. Льняные волосы северянина и южные глаза. Стран-ное сочетание. Но по выговору – скорее северянин.
- Прости, я до сих пор не поблагодарил тебя, - начал парень, но Рада только рукой махнула.
- Не за что пока. Если выберемся отсюда, тогда и благодарить будешь.
- Если? – уцелевший глаз усиленно заморгал.
- Если Лесные Стражи пропустят. Один раз я тут прошла, будем надеяться, повезет и второй. – Рада умолк-ла, явно не расположенная продолжать разговор, но Эрно не отставал.
- А что это за Стражи такие?
- Лунное небо! Ты откуда свалился? Стражи охраняют границу между Нэемдором и Риммэлем . то есть как раз это самое место. А откуда они взялись никто не знает. Говорят, пришли вместе с Лордом, но я что-то сомневаюсь. Думаю, этот лес постарше Черного Замка. Да и всего остального.
При слове «Лорд» Эрно поморщился.
- Не поминала бы…
- А то что? Явится отшлепать? Не верится как-то. Если бы люди все вещи называли своими именами, было бы меньше путаницы.
- Своими именами? – Парень вдруг развеселился. – Хочешь сказать, что рада – твое настоящее имя?
- Помолчал бы…малыш.
Блондины легко краснеют. Значит, угадала. Северянин. Скорее всего, из Риммэля. Это там догада-лись титул младшего сына знатной семьи «эррэни» сократить до «эрно». Младшенький.
На какое-то время Эрно присмирел, но, то ли идти в молчании по лесу, слыша тревожный шепоток за спиной, было выше его сил, то ли, как начинала опасаться Рада, просто не умел молчать дольше пяти минут кряду. И то величайшим подвигом почитал.
- А как выглядят эти Стражи?
Рада аж зашипела.
- Потише, бедовый! Всякому разговору свое место! Никто их не видел, а кто видел, уже ничего не говорил. Мне это выяснять не хочется.
И снова молчаливый путь между влажными от росы стволами. На одной большой лиственнице Рада заметила следы когтей, но благоразумно промолчала.
- А эти люди…за что они тебя так?
Рада застонала. За что ей еще и этот? Но к своему удивлению ответила:
- Они считают, что я виновна в смерти женщины. – Эрно молчал, и она продолжила. Лучше уж говорить, чем думать, что за кошка точила когти о твердое дерево. – Она была замужем уже семь лет, но боги не по-слали им с мужем детей. Сора не была создана для материнства – ей не под силу было выносить ребенка. Но в последний раз местная знахарка стала давать ей женские травы. На первый взгляд они помогли. Сора забеременела и не выкинула как в прошлые годы, а семь месяцев носила ребенка под сердцем. Но и это было чудом. Доносить его женщине было не под силу, родами погибли бы оба. Единственный выход был - рассечь ей живот и… - Тут Рада заметила, что к Эрно вернулся давешний зеленый оттенок. Кажется, он жалел о своем вопросе. – Короче, я хотела помочь, но Сора погибла. Ребенок забирал все ее силы, на себя просто не осталось. А мальчишка умер через неделю. Я сделала все, что могла, но, попробуй, объясни это вдовцу. И тут ты подвернулся. – Рада махнула рукой, мол, что хочешь, то и думай.
Остаток дня они шли в молчании, лишь один раз остановились поесть, да Рада осмотрела раны Эр-но. Следы побоев и впрямь не казались такими устрашающими как накануне. Костер на всякий случай ре-шили не разводить.
Ночевать они устроились под раскидистым деревом. Впрочем, день или ночь – в густом тумане без-различно. Как бы ни храбрился Эрно, но гонка по старому лесу вымотала его. Больная нога, словно в нее вцепились сотни маленьких, но острых клыков. Перед глазами плыли рыжие круги, а ребра жгло огнем при каждом вдохе. Его лихорадило. После глотка отвара боярышника, который Рада несла с собой, стало легче, и он провалился в тяжелый сон. Расположились они с Радой под одним плащом, рассудив, что так будет теплее. Но самой Раде не спалось, она не могла отделаться от ощущения, что что-то происходит. Нити невидимой паутины вокруг натянулись и дрожали. Вот и лежала она на спине, таращась в темноту. И вдруг мир встал на дыбы. Паутинки вокруг полыхнули пламенем. Откуда-то слева донесся крик.
Рада вскочила на ноги, прислушиваясь, но крик не повторился. Эрно беспокойно заворочался во сне. Надеясь, что сумеет найти дорогу назад, она устремилась в чащу, разрывая на бегу тонкие нити.
Мужчина стоял, прислонившись спиной к осине и сжимая в левой руке меч. Правая безжизненной плетью висела вдоль туловища. А на него надвигались две кошки. Нет, не те мурлыки, с которыми так хо-рошо коротать зимние ночи на печке. Каждая из этих была ростом с деревенского волкодава. И тела их, казалось, были сотканы из серебристого тумана.
- Хорошие кошечки, кис-кис-кис, - ни на что особо не надеясь, заворковала Рада и осторожно потянулась за ножом. Толку-то от него… одна из кошек лениво обернулась на зов. – Эх, молочка-то я и не прихватила. Кис-кис-кис.
Зверь грациозно скользнул вперед, разевая пасть полную острых клыков.
- Кис-кис-кис, - подманивала его Рада. Пальцы крепче сжимали рукоять. В желтых звериных глазах сияло презрение к нелепому двуногому существу. – Кис-кис…
В голову все лезло, что будь на ее месте сестра Нова, кошки бы уже терлись о ее колени. Но Раду никогда не назовут Сестрой, она сошла с Пути, запятнав себя кровью. И нож легко сорвался с ладони. Она не промазала, длинное лезвие по самую рукоять ушло в кошачью шею. Вот только зверь этого не заметил! Его тело серебрилось во мгле, а рукоять ножа забавно торчала над ухом, как нелепое украшение.
Впрочем, человеку у осины с его кошкой везло не больше. Когда зверь взвился в прыжке, человек взмахнул мечом – и отсеченная лапа упала на траву. Чтобы тут е слиться с туманом. Серок марево сомкну-лось на миг вокруг кошки, образую новую лапу. Звери не спешили нападать, наслаждаясь беспомощностью жертв. И тут на поляну выплыл – лучше не скажешь – еще один зверь. И Рада с ужасом поняла, что эти двое были просто котятами. А теперь их навестила сама матушка. «Хорошо хоть папаша не пожаловал» - нервно усмехнулась девушка.
Раздался хруст, ломающихся ветвей, и на поляну из густого кустарника вывалился Эрно. Еще один герой выискался.
- Уходи, бестолочь, - шевельнулись беззвучно губы Рады, но Эрно то ли не слышал, то ли не желал слы-шать.
- Простите нас, Лесные Стражи, - его голос заметно дрожал. – Мы не хотели тревожить ваш покой, нам лишь надо добраться до Тракта.
Сумасшедший перся прямо на огромную кошку, сжимая в руке где-то подобранную палку. Кошка зарычала – именно зарычала, как злой цепной кобел.
- Осторожней, парень! – подал голос мужчина. Но Эрно шел вперед. И тут кошка прыгнула. Что произошло дальше, Рада так и не сумела понять. Вроде в руках у Эрно не было кремня с кресалом, но откуда-то выле-тели искры, и сухая палка вспыхнула, как пучок сухой соломы. Эрно ткнул ей прямо в кошачью морду, та вздрогнула, еще в полете дернулась всем телом и откатилась прочь.
- Все сюда! – теперь голос Эрно звучал уверенно и спокойно. – Возьмите палки.
Рада с мужчиной послушались, хорошо, сухостоя в этих местах хватало. Вооруженные факелами, они встали спина к спине в центре поляны. Кошки еще пару раз пытались напасть, но охотничьего пыла у них поубавилось. Особенно после того, как Толл, а это был именно он, снес голову одному из котят и не-медленно прижег сочащийся туманом обрубок огнем. Тело немедленно растаяло в сером мареве. Старшая кошка жалобно взвизгнула и исчезла в зарослях, за ней потянулся и второй звереныш.
Три человека, не шевелясь смотрели друг на друга. При свете огня их лицв казались белыми личи-нами, что так любили одевать в праздники люди Зиа. Немало, наверно, смеялись пряхи, сплетая воедино нити их судеб. Разбойник. Расстрига-жрица, прошлой ночью убившая его товарищей. И пленник, помнив-ший серый ледяной взгляд Тола: «Вязать этого!» И что толку, что после он одергивал не в меру развеселив-шихся дружков. Помятые ребра от этого ныли не меньше.
Рада, молча, хмурилась. Знала бы кого спешила спасать, так может… не так бы спешила. разбой-ник был настоящим великаном, она ему приходилась едва-едва по плечо, поставь рядом – уткнется носом в подмышку. И меч в левой руке лежал не хуже, чем в правой.
А великан осматривал стоящих перед ним с усмешкой. Как матерый кобель смотрит на расшалив-шихся щенков, что пытаются свалить его на землю. Он неторопливо убрал меч в ножны.
- Лет-то тебе сколько, девочка? – Он не хотел обидеть, просто брякнул первое, что пришло в голову. Уж больно забавно выглядела эта малышка с поднявшейся на загривке шерстью. А у самой даже ножа не оста-лось.
Рада смерила его презрительным взглядом.
- Умные люди говорят, я одного возраста с моим языком и чуть ли не старше своих зубов!
Усмешка Тола стала чуть шире. Времена, когда умение считать звезды в небе считалось достойным одних колдунов давно ушли. Но память о старом обычае жила. Спроси у южанина, сколько у него детей ответит: «Не знаю» или «Сто». А то сочтет их лихой человек, и не станет ни одного.
Разбойник не спеша повернулся к Раде спиной и отошел к другому концу поляны, наклонился, что-то подбирая с земли. И также неторопливо вернулся назад, неся в левой руке длинный охотничий нож. Рада закусила губу. «Чтоб тебя… Семь ветров ему под хвост!» Безоружные, перед опытным бойцом.
- Меня называют Толлом, - тихо проговорил мужчина, протягивая ей оружие. Как добрый меч подают ста-рому другу – череном под правую руку. Девушка помедлила, прежде чем протянуть ладонь.
- Радой кличут.
- Думается, не место здесь говорить о прошедшем. – Мужчина выглядел невозмутимо. – Мне доводилось ходить этими местами прежде, и я надеюсь отыскать дорогу.
Рада медленно кивнула.
- Оставим ссоры за порогом. – Старая формула в лесу звучала донельзя глупо, но силы от этого не теряла.
- И бросим ключ от раздора в глубокую реку, - отозвался Толл. Показалось ей, или в его голосе звучало об-легчение? Эрно недовольно сопел за спиной.
- Дай-ка я руку твою посмотрю. – Рада с облегчением входила в круг забот ворожеи. Это было проще и по-нятней, чем размышлять, что задумал разбойник. Может, выведет их к логову своих дружков, смеясь в душе над легковерной добычей, что сама идет в капкан. Гоня эти мысли прочь, Рада занялась костром, достала все необходимое для перевязки, погнала Эрно за водой к ручейку, что весело журчал на краю поляны.
Когда туманная кошка прыгнула, Толл правой рукой прикрыл лицо. Страшный клыки оставили глубокие кровавые полосы. Накладывая повязку, Рада не могла отделаться от невеселой думки: «А что если б он ее… Этими ручищами… Тогда…» Но только плотней укладывала витки льняной рубахи, разорванной ради такого случая на полосы.
- Не бойся, девочка, - вдруг заговорил Толл. Она подскочила: «Не тебя ли мне бояться, такой-растакой?» Но сказать не успела. – Сегодня Стражи не вернутся.
- Ты-то откуда знаешь? Они тебе на ушко шепнули?
- А если и шепнули? – серые глаза блестели в свете костра. – Они не любят огня, девочка, так что можно спать спокойно.
От такого обращения у Рады все внутри переворачивалось, но не спорить же! Эрно старательно де-лал вид, что все происходящее его не касается, и вообще не с ним происходит. Хотя, небось, нашел бы пару ласковых для душегуба.
- Мне жаль, мальчик. – Толл упорно держал себя как человек, годящийся им в отцы. Хотя, распорядись судьба иначе, назвали бы его старшим братом. Разбойник проводил тридцать вторую весну. Но столько всего успел повидать, что чувствовал себя едва ли не вдвое старше.
- Я с самого начала видел, что ты не тот, кого мы искали.
Эрно вскинулся:
- Так что ж сразу об этом не сказал?
Толл промолчал, но это лишь подлило масла в огонь.
- А того, кого искали, приласкали бы так же?
Толл лениво шевельнулся. Огромный, как медведь, он двигался с чисто кошачьим изяществом.
- Не все бывает так, как кажется на первый взгляд. – Эрно рванулся было вперед, но ему на плечо легла уз-кая ладонь Рады.
- Сейчас не время для ссор, Эрно. Нравится нам это или нет. Остынь.
- Первое разумное слово за вечер, - хмыкнул Толл.
- А я от тебя и одного не услышала, - мгновенно ощерилась Рада. Хотя это и было явной глупостью: разбой-ник-то как раз пытался успокоить остальных, если не помириться с ними. Толл, не отвечая, откинулся на спину и завозился, укрываясь плащом.
- Попутный ветер, - сонным голосом бросил он.
- Что?
- Я был гребцом на одном из кораблей Канха. У них там есть поговорка, подходящая. Они говоря…ят, - Толл зевнул, - говоряяят, что когда не знаешь когда плыть, то лю… любой ветер попутный.
Над поляной повисло молчание, лишь трещали поленья в огне, да Эрно возился, пытаясь устроиться так, чтобы не тревожить больные ребра.
- Думается, всем нам сегодня дует попутный ветер, - шепотом закончил разбойник.
И Туманный лес вздрогнул, прислушиваясь к непривычному звуку человеческого смеха, грянувшего над поляной.