Ночь отступала лениво и неохотно, розовея на горизонте. Звезды постепенно угасали, прощально вспыхивая в бледнеющих сумерках. Ветер качал деревья, в кустах малинника надрывался коростель. Пахло некошеной травою и недавним дождем. Племя спало.
Флам глядел на эту пасторальную картину ласково и нежно, так смотрят на семейное фото. Сам он стоял, прислонившись к сосне и пожевывая травинку, однако это не мешало ему настороженно вслушиваться в наступающее утро. Чуткие уши резко поворачивались в сторону источника звука, рука непроизвольно тянулась к луку. Но все было пока спокойно.
Флам был посвящен в жеребцы совсем недавно, чем очень гордился. Жеребята, бывшие товарищи по играм, глядели на него с завистью и уважением, что вызывало у Флама несказанную скрытую радость. Сегодня он впервые вышел в караул и, похоже, удачно. Ночь прошла спокойно, и уже давно пора было доставать горн и трубить подъем.
Флам любил свое племя. Здесь он родился и вырос, здесь же, как думал он, однажды и умрет. Остальные же его не то, что бы любили, но предпочитали лишний раз не связываться. Еще бы, ведь он был сыном самого Гаруны – вожака племени. Мать изредка наказывала сына за шалости, но долго не злилась. В общем, не жизнь была у Флама, а сказка. Однако избалован он не был, скорее даже, наоборот, строг к самому себе.
Отделившись от сосны, молодой кентавр потянулся, разминая мышцы, и полез в мешок за горном, однако… какой-то новый неожиданный звук заставил его насторожиться. Флам изумленно стриганул ушами в сторону чащи – звуки доносились явно оттуда.
«Разбудить стадо или пойти самому посмотреть?» – задумался Флам. Решение было принято, и дозорный двинулся к кустам. В конце концов, это могла быть какая-нибудь невиданная птица, и родичи вряд ли обрадуются, если их разбудят из-за такой ерунды.
На всякий случай, достав лук и стараясь двигаться как можно незаметнее, Флам раздвинул колючий кустарник и, удивленно всхрапнув, попятился.
В чаще на пеньке сидело странное существо и плакало – надрывно, со всхлипами и подвываниями. Лицо существа было закрыто руками, грива причудливым образом заплетена. Еще странное создание было завернуто в яркую ткань.
«Это, наверное, у него вторая кожа, - подумал Флам. – Защищает от дождя и снега».
Он совершенно растерялся, не зная, как поступить дальше. Однако ему вспомнились наставления отца: «Не можешь убить – прогони».
- Эй, ты! – позвал Флам негромко. Он не был уверен, что существо поймет его речь, но, несмотря на это, оно вздрогнуло, перестало плакать и подняло мокрое лицо с огромными голубыми глазами. Флам снова удивленно всхрапнул и перебрал стройными ногами от омерзения. Туловище существа заканчивалось двумя длинными розовыми конечностями, частично скрытыми материей.
«Интересно, зачем им эта гадость? – подумал Флам, отходя подальше. – Может, они с возрастом отпадают?»
- Ты кто? – неожиданно произнесло существо тонким мелодичным голосом.
Флам такого не ожидал. Разговаривать с этим не хотелось, поэтому он просто поднял лук, предупреждая о своих отнюдь не мирных намерениях.
- Уходи, зверь невиданный! – стараясь выглядеть как можно свирепее, Флам зафыркал и затопал ногами. Однако это только рассмешило непонятное существо.
- Какой же я зверь? – удивилось существо, поднимаясь с пенька. Флам, который подошёл поближе, опять попятился.
«А! – понял он. – Они опираются на них при ходьбе».
- А кто же ты тогда? – фыркнул Флам. – Назовись и уходи!
- Не гони меня, кентавр! – неожиданно жалобно попросило существо. Казалось, сейчас оно опять заплачет. – Я – человек, и я заблудилась…
- А-а, так ты человек, - Флам убрал лук. Сам он никогда еще не видел людей, но слышал о них от старейшин. Говорили разное, но для себя Флам решил, что у этого существа намерения вполне мирные. Хотя… вот сейчас заведет куда-нибудь в чащу, загрызет и убежит к своему стаду. Нет, нас так просто не проведешь.
- Ты не знаешь, в какой стороне деревня? – человек молитвенно сложил руки у груди. – Я целую ночь по лесу хожу, никак тропинку не найду…
- В той стороне, - Флам небрежно махнул влево. – А теперь уходи!
- Спасибо тебе, кентавр! – человек радостно улыбнулся, подошел неожиданно близко и погладил Флама по гриве. От такой наглости жеребец опешил. – Ты хороший. Меня Лейла зовут, а тебя?
- Флам, - машинально ответил Флам.
- Спасибо тебе, Флам, - улыбнулась ещё раз Лейла-человек и скрылась в чаще в указанном направлении.
…На следующий день кентавры отмечали Праздник Воды. Вечером, когда взошла луна и первые звезды проклюнулись на небосводе, стадо собралось у реки, чтобы отдать дань лошадиной Богине воды – Калимее. Кентаврийки со смехом прыгали через воду, взрослые жеребцы играли на горнах и дудках, ребятня с визгом путалась у взрослых под ногами, а вожак Гаруна вместе со старейшинами лежали у воды, молясь Калимее и прося у богини полноводных рек и добрых дождей.
Флам стоял один у опушки леса, не сводя глаз с игривых кентавриек. Вон та, гнедая, пожалуй, ничего. Может, подойти к ней?
- Флам, - неожиданно послышалось из леса. Жеребец вздрогнул и обернулся.
«Снова этот человек!» – подумал он с раздражением, но все же подошел.
Лейла сказала, что пришла, потому что соскучилась. Кентавры о людях знали мало и остерегались их, но с Лейлой все было иначе. Поначалу Фламу было просто любопытно общаться с человеческой самкой. Он знал, что за это в стаде по голове не погладят, но само сознание того, что он, сын вожака, нарушает закон, вызывало какое-то бесшабашное веселье и довольство собой. Они прогуляли вместе всю ночь. Лейла рассказывала ему о своей жизни, о том, как люди строят дома, чтобы в них жить, как работают, заводят семью. Флам только фыркал. О своем стаде он предпочитал не распространяться. Потом она ушла обратно к людям, и Флам тоже вернулся домой. Кажется, никто не заметил его отлучки.
На следующий день зарядил дождь, и стадо расположилось под спасительными кронами деревьев. Флам скучал, слоняясь туда-сюда по опушке. Сначала ему была непонятна такая тоска, только потом он с ужасом осознал, что скучает по Лейле!
- Что с тобой, сынок? – спросила мать, подходя к нему. – У тебя унылый вид. Ты не заболел?
- Нет, - кратко ответил Флам и пошел в чащу.
Добредя до опушки, кентавр постоял немного, а потом неожиданно жалобно позвал:
- Лейла!
Зашуршали листья, и все смолкло. Флам настороженно огляделся.
- Оп! – неожиданно крикнул кто-то над самым ухом.
Флам испуганно заржал, попятился, тут же споткнулся и завалился на бок. Раздался счастливый смех, и из кустов выглянула Лейла.
Флам оскорбленно раздувал ноздри.
- Ну, прости, - протянула Лейла, подходя поближе и неожиданно обнимая его за крепкий торс. – Я так соскучилась! Ну, Флам…
- Ладно уж, - Флам хотел было отстранить девушку, но та только крепче прижалась к нему.
- Флам, я не знаю, что мне делать, - она подняла к нему печальные голубые глаза. – Мне кажется, я… ты мне нравишься…
- Что?! – выдохнул Флам, но Лейла уже плакала, спрятав лицо в его гриве.
…Флам вернулся в стадо лишь вечером – потерянный и совершенно разбитый.
- Где ты был весь день? - спросил Роем, его друг, недавно тоже посвященный в жеребцы. Флам глянул на него исподлобья, но ничего не ответил.
Ночью, когда уже многие спали, Флам подошел к Гаруне.
- Отец, - позвал Флам. – Я видел человека…
- Человека?! – Гаруна всхрапнул и гневно поднялся на дыбы. – Не смей подходить к людям, сынок!.. Люди бесчестны и подлы! Они убили твоего дедушку из длинной черной палки, воняющей дымом!
Внутри у Флама все похолодело, и он пообещал себе, что никогда больше не увидится с Лейлой.
Однако он повстречался с ней на следующий же день. И на следующий. Целую неделю они почти не расставались. Гаруна настороженно наблюдал за сыном, не понимая, где он пропадает. Он как-то хотел проследить за Фламом, но его остановила жена.
- Он еще совсем жеребенок, Гаруна, - сказала она ласково. – Кто знает, может, он завел себе подружку.
- Кого? Все кентаврийки на месте! – раздраженно отвечал Гаруна, но мать лишь пожимала плечами.
Приближалась зима, в лесу начало холодать, и Флам с Лейлой стали встречаться все реже и реже. Молодой кентавр чувствовал, как постепенно привязывается к девушке, но ничего поделать с собой не мог.
- Тебя что-то беспокоит? – однажды спросила Лейла, когда они устроились в чаще на поваленном дереве.
- Да, - признался Флам. – Мое стадо не любит таких, как ты. Отец сказал, что твои люди убили моего дедушку из черной палки.
Лейла вздохнула и прижалась к нему.
- Это просто ужасно, Флам, - сказала она дрожащим голосом. – Но пойми, среди нас есть и те, кто ненавидит убивать. Многие любят животных так же, как я люблю тебя.
Флам шумно выдохнул. Она говорила ему это уже не раз.
- Я тебя тоже люблю, - сказал Флам и неожиданно понял, что так оно и есть. – Но мы вместе быть не можем.
Лейла отстранилась от него и со страхом глянула в глаза.
- Почему?
- Потому, что мое племя тебя не примет. А твое не примет меня, - печально ответил кентавр. Лейла вскочила с бревна, затравленно глядя на него.
- А вот и нет! – крикнула она, пятясь. – Я тебе докажу!
С этими словами она повернулась и скрылась в чаще. А Флам, проводив ее недоуменным взглядом, встал и побрел к опушке. С неба тихо падал снег.
…Выбежав из леса, Лейла понеслась вдоль деревни. В глазах ее стояли слезы. Путь девушки лежал к маленькой черной избушке на отшибе.
В избушке жила колдунья. Она пользовалась дурной славой в деревне. Однако к ней ходили многие - за советом или за травкой какой-нибудь лечебной. Постучавшись и услышав хриплое «Войдите!», Лейла влетела в темную, захламленную комнату и выпалила, не раздумывая:
- Преврати меня в кентаврийку!
Ведьма искоса глянула на нее.
- Да разве ж это возможно? Кому под силу такое чародейство?!
- Но… В деревне говорят… - пролепетала Лейла, теряя надежду.
Ведьма усмехнулась.
- Не всякому слову верь. Мало ли что злые языки болтают. Уходи прочь!
Лейла залилась слезами и побрела в сторону от избушки. Ведьма смотрела ей вслед, что-то решая для себя. Потом вдруг бросила в сгорбленную спину уходящей девушки:
- А не пожалеешь?
Лейла вздрогнула и резко обернулась. В ее заплаканных глазах засветилась робкая надежда.
- Нет! Я так люблю его!
…Тем же вечером стадо собралось сниматься с насиженного места. Кентавры хотели двинуться к подножию горы – воздух там был теплее и снега меньше. Сердце у Флама ныло, он весь день пробыл на опушке расстроенный. Язык не поворачивался сказать Лейле «Прощай!».
- Флам! – позвал Гаруна ближе к вечеру. – Идем, стадо ждет только тебя одного.
- Идите, - неожиданно сказал Флам, не поднимая головы.
- А как же ты?
- А я остаюсь, - Флам поднял глаза на отца. Во взгляде его была решимость. Гаруна гневно зафыркал, но тут подошла мать.
- Ты уверен, сынок? – спросила она ласково.
- Да, мама, - Флам благодарно кивнул, поднялся и двинулся в чащу леса.
- Пусть идет, - сказала мудрая кентаврийка. – Значит, так надо.
Гаруна лишь качнул головой, поднялся на дыбы и помчался к стаду. Флам еще долго слышал прощальное ржание уходящих кентавров…
Утопая в сугробах и пригибая голову от ветра, Флам набрел на знакомую рощу. Она уже ждала его там, нежно и ласково улыбаясь.
- Лейла?! – не поверил Флам. Перед ним стояла прекрасная кентаврийка, ее светлая грива развевалась на ветру. – Лейла, неужели это ты?!
- Я, - ответила Лейла, подошла к жеребцу и поцеловала его. – И теперь мы будем вместе. Всегда.
- Всегда, - с улыбкой повторил Флам. И хотя с неба валили хлопья снега, свистел злой северный ветер, и холодную землю сковывало льдом, эти двое были счастливы. И будут счастливы до конца своих дней.