Угодников, Понч и Компания

               
   Все началось с майонеза. Фирма «Угодников» снабдила очередную партию оливкового майонеза «Блаженство» бесплатным компакт-диском. На упаковке покупатели могли прочесть, что музыка, специально созданная для потребителей майонеза «Блаженство», позволяет насладиться удивительной гармонией вкусовых и слуховых ощущений. Реклама уверяла, что употребление «Блаженства» вместе с музыкой облегчает его усвоение, снижает калорийность продукта, уничтожает холестерин, а также развивает музыкальные способности и чувство индивидуальности.
Концерн «Ponch» («Понч») – основной конкурент «Угодникова» – ответил массированным выбросом на прилавки баночек майонеза «Долорес» в комплектации с радиоплеерами, настроенными на волну принадлежавшей концерну радиостанции «Фантом». Реклама говорила, что ритмы и мелодии «Фантома» ссинхронизированы  с этапами употребления майонеза: улавливанием запаха, пробой языком, облизыванием крышечки, наполнением рта, глотанием, перевариванием.
«Угодников» не остался в долгу и снабдил свой новый продукт –майонез «Эмпиреи» – миниатюрными наушниками нового поколения, принцип работы которых основывался на древнекитайском искусстве акупунктуры, ультрасовременных нанотехнологиях и подоспевших достижений в области когнитивной психологии. Из наушников сигналы поступали непосредственно в височные базальные и нижнетеменные рецепторные отделы мозга, отвечающие за восприятие вкуса и запаха. Таким образом, потребитель мог насладиться вкусом и запахом майонеза, даже не открывая баночку. «Это подлинная революция в диетологии», – торжественно заявил основатель майонезной империи Михаил Угодников на презентации нового продукта. –   Отныне мы будем переходить на рецепторные продукты так же, как в свое время люди перешли от газет к радио, а затем  к телевидению. При этом мы, разумеется, не забудем и не оставим без лакомства любителей употреблять майонез по старинке, ртом».
Концерн «Понч» был уже на грани исчезновения, как вдруг он «выстрелил» целой линейкой рецепторных продуктов. Кетчупы, специи, горчица, а также перец, соль и сахар продавались повсеместно в виде миниатюрных сережек, и что было особенно страшно для Угодникова, они безо всякого даже старания со стороны рекламы стали называться «пончиками». Когда имя фирмы становится общепринятым названием продукта, как, например, случилось с «Ксероксом», это – триумф. Тщетно Угодников пытался оспорить в суде право «Понча» называть свою продукцию «пончиками», руководство концерна с видимой насмешкой согласилось, что официально их продукты должны называться рецептронами. «А уж как их назовет народ, это его право», – так закончил выступление Ким Ха Ныль, директор «Пи-Ар Службы» «Понча». Через малую толику времени стали продавать не только вкусовые, но также температурные и вестибулярные «пончики». Любители езды на «американских горках» могли замирать от страха и восторга, не выходя из комнаты, а просто прицепив пару «пончиков» на уши.
Скрипя зубами, Михаил Угодников вбросил все свои накопления в научные разработки и средства противодействия промышленному шпионажу. В результате чего очень скоро появились «пончики» нового поколения, или «угодники». В отличие от рецептронов, рассчитанных на получение примитивных телесных удовольствий, «угодники» могли вызывать в потребителях на порядок более высокие чувства, такие, как пламенную веру в человечество, безответную преданность идеалам, радость самоотверженного труда. На улицах прохожим раздавали рекламные буклетики и разовые бесплатные пробники. Великая мечта утопистов, революционеров и террористов всех времен и народов воплотилась в жизнь удивительным и, что самое главное,  совершено бескровным образом. Стоило человеку разок попробовать «ожидание Нового года», «счастье материнства» или «творческое безумие» – самые популярные на первых порах продукты, – как они наотрез отказывались от пищевых и других чувственных «пончиков», несмотря даже на появившиеся новинки: «первую рюмку с утра» и  «незаметно подкравшуюся дрему». Человечество вкушало духовные радости и не хотело больше  чувственных «пончиков», которые теперь презрительно называли «чупами».
Да, человечество почивало на лаврах. Но тут-то и грянул гром. Разоренные хозяева «Понча» – Ли Чже Ин, Ли Сун Син и Ким Ха Ныль – опубликовали сенсационное заявление, способное навеки  уничтожить репутацию Угодникова. Независимая экспертиза удрученно признавала правоту хозяев «Понча». Все новые продукты Угодникова оказались фальшивкой. Так, например, шедшая на ура «Любовь к ближнему» оказалась на деле хитроумно замаскированной смесью все тех же старых  оплеванных «чупов», состоя из
– вестибулярного ощущения легкого покачивания;
– температурного ощущения освежающего ветерка в знойный день;
– вкусовых ощущений черного хлеба и сладкого красного вина;
– слуховых ощущений небесного грома и лютневой музыки;
– визуального ощущения созерцания радуги над пустыней;
 – слабых болевых колющих ощущений в ладонях;
– тянущих ощущений в области плеч и ног;
– ощущением множественного оргазма.
Все вместе вызывало слезы умиления и счастье осмысленной жизни.
Немногочисленные разбросанные по миру философы и социологи злорадствовали: «Вот, предсказывали же мы, до чего доводит культ потребления, а вы не слушали». Но ничего не случилось. Как не читали и раньше философов и социологов, так тем более не читали теперь, когда мир увидел Перцептрон, или Восприятор Угодникова. Новое детище финансового гения и психотехники представляло собой небольшую изолированную кабинку, типа душевой, в которой человек мог, не обматываясь проводами и даже обходясь без сережек, подсоединить себя к беспроводным внешним источникам рецепторной информации. Пол, стены и потолок Перцептрона излучали энергетические потоки напрямую, внедряясь не только в большие полушария головного мозга, но даже и в подкорку и далее, пронизывая мозжечок, спинной мозг и вегетативную нервную систему. Человечество, в принципе, было подготовлено к Перцептрону стараниями Беркли, Вачовски и Йона Тихого. Не то казалось удивительным, что Перцептрон изобрели, а то казалось в высшей степени непонятным, как до него не додумались раньше. Теперь, присоединенные к всемирной перцептронной сети, люди обменивались друг с другом чувствами и ощущениями. Вася Пупкин посылал Лене Вилкиной импульс в форме чувства зарождающейся любви. Лена отвечала симпатией, надеждой, ожиданием свадьбы. Вася Лене – восторгом, упоением, «Маршем Мендельсона». Лена – стыдливостью, нежностью, верой в счастливое будущее.
Графоманы испытывали плясовые ощущения – «Ай, да, Пупкин, ай да сукин сын!», а перцептронные читатели – наслаждение поэзией. Кто-то предпочитал простые тихие удовольствия – радость ребенка от новой игрушки, приятную усталость после пробежки, ликование грибника, нашедшего гриб, задумчивую мечтательность у лесного костра. Экстремалы полюбили досаду рыбака, у которого сорвалась с крючка огромная щука, страх убийцы перед поимкой, предсмертную тоску приговоренного к сожжению заживо.
Перед нами гигантское сооружение – комбинат по производству «угодников-перцептронов». Охрана не дремлет, но чья это тень, метнувшаяся из темноты, укладывает «секьюрити» на землю? Вот еще два силуэта в темных плащах появляются из сумрака. Да это же три неразлучных друга – Ли Чже Ин, Ли Сун Син и Ким Ха Ныль! Они пробираются вдоль глухой стены комбината, потайная дверь вот-вот откроется, но в это время набегают охранники, страшные как гоблины.  Ли Чже Ин и Ли Сун Син встают спиной к спине и кричат Ким Ха Нылю : «Беги, мы их задержим».
 Ким Ха Ныль оказывается в сумрачном лабиринте. Он движется по коридорам, увешанным зеркалами.  Лабиринт заканчивается тупиком.  Ким Ха Ныль нажимает небольшой выступ, отодвигает камень, из тайника достает веревочную лестницу. Размахивается и кидает ее вверх, цепляет лестницу за крючок, поднимается,  раскачивается и, наконец, впрыгивает в оконный проем кабинета Угодникова. Тот сидит в кресле за письменным столом, и, видимо, спиной почувствовав врага, говорит спокойно и устало:
– Я вас давно жду, Ким Ха Ныль. Присаживайтесь. Забавно, не правда ли? Вы чувствуете нагревшуюся кожаную обивку кресла, видите меня, слышите мой голос. На самом же деле вы – фантом, созданный моим гением. На самом деле сейчас вы сидите в своем перцептроне и только мысленно меня убиваете. Это ваша мечта, правда? – уничтожить меня. И теперь вы удовлетворены, не так ли? Можете меня убить, ничего не изменится.
 Ким Ха Ныль не улыбнулся.
– Ошибаетесь, это вы – жертва перцептронных мозгов. Это вы  – бывший владелец фирмы «Угодников» господин Угодников, давно разоренный, взятый нами из милости,  обыкновенный служащий в нашем ведомстве, который купив себе на премиальные сценарий, воображает, что разговаривает со мной, истинным хозяином «Угодников».
– Разговор становится беспредметным, – сказал Угодников. – Все это можно легко проверить. Не будете ли вы столь любезны сообщить, на какое время назначен выход из сценария? Я скажу: на двадцать три часа ровно. Сейчас без пяти одиннадцать. Можем подождать. Тот, кто первым исчезнет из комнаты, тот и является, без сомнения, всего лишь потребителем электронного продукта.
Свирепо вращая глазами, враги молчали. Из небольших круглых отверстий, расположенных по углам комнаты, начал выползать белый дым. Постепенно он заполнил все помещение, и через пять минут нельзя было различить совершенно ничего.