- А-а, какая разница…
Они чокаются, опрокидывают в рот содержимое, и начинается второй круг, вторая волна, когда времени больше нет…
- Я слышал, у тебя есть прикольные штучки, покажи, а, - просит он ее, в то время как она красит себе ногти, подтянув ногу к самому подбородку.
С готовностью она вскакивает, приносит из соседней комнаты пакет и вываливает на диван гору всяких приспособлений.
- Мне очень нравятся шарики, – говорит она, с придыханием.
- Шарики? – поворачиваюсь я от окна; за деревьями синеют сумерки, звенит трамвай. – Зачем тебе шарики? – я еще с трудом понимаю, что происходит.
- Ха-ха-ха!
Она ложится на диван, широко расставляет ноги, потом подносит к своей подбритой устрице на длинном шелковом шнурке два белых тяжелых шарика и медленно их туда себе опускает. Хлоп - сначала один, - потом другой.
Феликс хлопает в ладоши.
- Опаньки, опопулечки! Чистый дзэн, инь-янь, два в одном! А ну-ка покажи еще разочек!
Она смеется, закидывает ноги выше головы.
- Вот, очень просто, смотри.
Вновь она крутит их в руке, на такой длинной шелковой веревке, потом - раз!- туда проваливается один, потом другой.
- Ну, и что ты с ними там делаешь? - спрашивает он ее.
Я чувствую, как у меня слюна перехватила все горло, дышать нечем.
– Что ты с ними там делаешь? – повторяет он свой вопрос.
- А вот, смотри. Некоторые с ними так весь день и ходят, прикинь, сидишь на работе, чух-чух, - и оргазм, гы.
Она начинает чуть поворачивать таз, - влево- вправо, влево-вправо, через какие-то полминуты, дыхание ее становится прерывистым; она лежит откинувшись на подушке, с дивана свисает этот шнурок, и она начинает тихонько так постанывать, постанывать…
Я не могу этого вынести, подхожу, хватаю шнурок и выдергиваю эти шарики из нее, в глазах у нее удивление; Феликс хлопает себя по ляжкам, от смеха подпрыгивает.
- Ты чего? – спрашивает она меня обиженно, потом лукаво так улыбается, и тянется ко мне. – Ну, иди, иди ко мне мой маленький, мой котик.
Меня окатывает волна ее жара, и я чувствую, что меня сейчас разорвет…
В этот момент раздается звонок в дверь, звонят долго, настойчиво, наверняка, это пришли за мной; хозяин магазина вызвал милицию и рассказал, как я чуть не застрелил его.
Но мне все равно, я затыкаю своим телом ее горячую, скользкую, истекающую соком, амбразуру, и лечу, чувствуя оранжевый ветер на губах