АЛЕКСЕЙ ШАРЫПОВ - http://www.proza.ru/avtor/alefaust
В углу жилого двора, где несколько бетонных плит ограждали пространство под мусорную свалку, стояли три контейнера доверху набитых всевозможными отходами. Мусора было так много, что он пересыпался из баков и грудами лежал вокруг площадки. Было ясно, что мусороуборочные машины давненько не заглядывали сюда.
В грудах отбросов деловито рыскали потрепанные дворняги, отыскивая что-нибудь съедобное. Недалеко от собак шурудили мусор такие же потрепанные люди, И собаки и оборванцы не обращали друг на друга внимания, долгое сосуществование породило некий симбиоз равноправных видов, хотя иногда между ними и возникали стычки из-за лакомых кусков.
Среди прочего хлама на земле лежала старая книга без обложки, без начала и без конца, с обгорелыми краями, с пожелтевшими страницами, распухшими от сырости и крошащимися от гниения… Книга находилась на помойке несколько недель и уже успела привыкнуть к этому скверному месту, но в глубине своей книжной души она мечтала совсем о другом помещении - светлом, солнечном, сухом, чтобы вокруг было много других книг, чтобы люди брали ее в руки, читали, чтобы ее берегли и любили… Но это были только наивные мечты. Окружающая обстановка не располагала к оптимизму. Книга сильно подозревала, что вскоре свалку могут ликвидировать, а мусор сжечь, и ее вместе с ним… Каждый день книга ожидала неизбежной кончины, но шло время, а участь сожжения ее пока миновала. Книга лежала в грязи, под дождем, снегом, ее пинали, давили, засыпали мусором, а она вновь и вновь погружалась в свои мечты или предавалась сладким воспоминаниям о жизни До…
Самое первое воспоминание было связано с моментом рождения в типографии. На сотни листов белоснежной бумаги нанесли текст, ставший ее душой, ее предназначением, соединили воедино, поместили под обложку и появилась Книга. Книга смутно помнила эти первые дни после рождения в переплетном цеху. Не сразу она осознала себя как личность. Когда тысячи таких же книг – ее сестер – лежали на складе, она почувствовала свое великое призвание, свою великую миссию, и с нетерпением ожидала, когда обретет смысл своего существования. Стоя на полке среди своих сестриц, Книга мечтала о том дне, когда руки человека раскроют ее, пролистают, как пахнущие свежей краской шуршащие страницы, еще слипшиеся по краям от разрезальной машины, будут одна за другой прочитаны, перевернуты, как человеческие глаза пробегут по тексту, лаская ее бумажное тело… Книгу охватывала неописуемая радость предвкушения этого невиданного наслаждения… Она жаждала всеми фибрами души, чтобы человек прочитал ее от корки до корки, и не раз…
Книга прекрасно чувствовала текст, который был отпечатан на ее страницах, это была прекрасная, романтическая история о сбывшейся мечте. Проникшись сюжетом, Книга воображала, как будет сбываться ее собственная, заветная мечта…
Со склада типографии книги развезли по книжным магазинам, и наша героиня впервые увидела до чего огромен мир и как легко в нем потеряться. Книгу поставили на полку в супермаркете среди прочей литературы. Вокруг сновало столько людей, что Книга долгое время не могла придти в себя. Ее много раз брали в руки, не очень-то бережно переставляли с места на место, кидали, роняли, мяли ее девственные страницы, на обложке оставались отпечатки липких пальцев и ладоней. Грубые люди пролистывали ее, бросая невнимательные взгляды на содержание, и ставили обратно. А Книга так хотела другого обращения, бережного, трепетного, почти интимного, любовного, но жизнь в большом книжном супермаркете не располагала к этому. Люди забегали в магазин, ища не вдумчивого чтения, а в поисках легкого чтива, чтобы убить время. Книга долго не могла сообразить, почему тут такое отношение к литературе, а потом, после размышлений , догадалась – в магазин приходили не читатели, а покупатели… Очень редко попадались настоящие читатели, которые неторопливо бродили по книжным рядам, осторожно брали в руки книги, медленно и внимательно листали, ища что-то одним им ведомое. Книга краем глаза следила за такими людьми, затаив дыхание, и вся в напряжении ожидала, когда же и к ней подойдет такой вот прекрасный читатель… Как он ласково прикоснется к обложке, аккуратно раскроет, перелистает страницы, с большим интересом вчитается в содержание… И самое главное, он захочет взять ее с собой в теплый и уютный спокойный дом, где поставит на хорошую чистую полку, и будет время от времени любовно читать и перечитывать… Это был предел книжкиных мечтаний. Если бы бумага могла краснеть, то Книга давно бы уже заалела пламенем от своих взволнованных мыслей. Но пока еще Книга только ждала своего читателя, терпеливо снося грубое отношение, и про себя поражалась, до чего несправедлива бывает судьба. На соседнем шкафу стояли книжки-пустышки – то ли дамские романы, то ли бесконечные детективы про Васю Пупкина, в которых ума было меньше чем в выходных данных нашей Книги. Но, тем не менее, эти книжки пользовались завидной популярностью у людей, и по той скорости, с которой они исчезали с полок, можно было судить, как они нравятся читателям. Книгу глубоко расстраивала такая несправедливость, все-таки она считала себя намного изящнее, умнее, содержательнее, но по злой иронии, людей больше привлекало легковесное доступное чтение…
Книга долго ждала своего настоящего почитателя и однажды случилось Это… Был уже вечер, в магазине почти никого, кроме скучающих продавцов. Пара поздних покупателей бродила по залу. Книга вполглаза следила за ними, грустно вздыхая. И вдруг один из посетителей подошел к ее полке и посмотрел на нее так, как никто до этого не смотрел… У Книги сразу пропало сонливое настроение, у нее дух захватило от пронизывающего умного взгляда глаз человека. А потом он осторожно протянул руку и снял ее с полки. Книга еще никогда не чувствовала столь ласкового прикосновения и вся застыла в трепетном ожидании. Человек аккуратно и бережно перелистывал страницы, время от времени вчитываясь в текст, а Книга словно растворилась от невиданного ранее удовольствия… Она глубоко ушла в сладкое умиротворение, пока человек ласкал ее руками и взглядом, но он вдруг резко поставил ее обратно, потому что продавец крикнул ему, что магазин закрывается, и касса уже не работает. «Не судьба», вздохнул человек, бросив на нее прощальный взгляд, а у Книги будто все оборвалось внутри. «Приходите завтра», сказал продавец ее несбывшемуся читателю. И он ушел. Книга проводила его взглядом, чувствуя, как рушатся все ее мечты. Что-то подсказывало ей, что человек не придет. Она ошиблась. Он пришел за ней на следующий день… Но ее купили за минуту до его возвращения.
В магазин торопливо забежал какой-то человек, судя по всему, он опаздывал куда-то. Практически не смотря по сторонам, он вошел в зал и схватил первую попавшуюся книгу. Ее… Дальше все было как в кошмарном сне. Человек расплатился за нее, и тут же, на форзаце острой ручкой нацарапал поздравительное обращение на день рождение какого-то Александра Гринькова. Книгу раздирала боль, несравнимая ни с какими муками, лучше бы ее сразу отправили в огонь. Кривые строчки поздравления на ее белоснежном теле словно горели адским пламенем. Книгу бросили на заднее сиденье автомобиля, потом неловко вручили имениннику, который едва взглянув на нее, сунул куда-то на полку, заваленную старыми газетами и засаленными детективами.
От несвежих газет и пошлых детективов на душе Книги было пусто. Она лежала нетронутая, и была этому рада, по крайней мере, никто не тревожил ее. Новый владелец Книги не обращал на нее никакого внимания, и она воображала, что его совсем нет, а потом так и случилось. Гриньков куда-то исчез, его квартира пустовала долгое время, а Книга все еще лежала среди старого хлама, и все что ей оставалось, так это мечтать.
Книга так привыкла к тишине, к пыли, толстым слоем покрывшей ее обложку, что иногда ей казалось, что так будет вечность, но, конечно, только казалось. В один прекрасный день в доме появились шумные люди в рабочей одежде, говорившие на непонятном языке. Они принялись все передвигать ломать, перестраивать. Книга с ужасом ожидала своей участи. Старые газеты и книжки безжалостно были сметены на пол в кучу строительного мусора. Строители бесцеремонно пинали, топтали Книгу, и она стала постепенно терять свой первозданный вид. Обложка потрескалась по корешку и лопнула, страницы начали выпадать. Книга поняла, что обречена, но какая-то глупая надежда все еще жила в ней и не давала провалиться в бездну тьмы, потерять разум, потерять себя самое…
У нее уже были жестоко вырваны многие страницы, обложка давно исчезла, оставшиеся листы растрепались, пожелтели, были опалены огнем сварочного аппарата, залиты водой, заляпаны цементом и известью. Книга ожидала часа, когда сама она канет в небытие.
Строители исчезли так же внезапно, как и появились. Весь мусор они выкинули, а Книга осталась забыто лежать на подоконнике. А вскоре в доме появились другие люди, и после уборки Книга оказалась в мусорном ведре, откуда вскоре переместилась на свалку…
… Свора помойных псов накинулась на кучу костей, которые только что высыпали наземь. Оборванцы тоскливо проводили их взглядом, кости были добротные, с хрящами и остатками мяса, но собаки не привыкли делиться, и за добычу свою стояли насмерть. Накрапывал мелкий противный дождь. Книга чувствовала, как капли воды разрушают ее тело. Влага впитывалась в бумагу, превращая ее в липкую массу. Книга угасала, а дождь равнодушно и неспешно проникал сквозь нее. Книга чувствовала мягкое прикосновение воды, она растворялась в ней, исчезала в прохладных влажных объятиях… Только вода смогла прикоснуться ко всем страницам Книги, которая так и не была никогда никем прочитана.
Последнее, что смогла ощутить Книга, прежде чем Уйти, так это Свободу…