( из Евпаторийских тетрадей... Там, после тяжелого болезнью долгого зимовья, захотелось вспомнить о бывших радостных, почти фантастических своих "здоровых" путешествиях...)
...Под утро снились яблочные ломтики, чем-то похожие на лепестки, очень много...
С ними надо было что-то делать – то ли варенье варить, то ли шарлотку печь в неимоверных количествах..., и тут же планы менялись, поскольку ломтики на глазах трансформировались всё же в лепестки - такую же огромную массу, вернее – россыпь, с которой опять же необходимо было что-то делать, - возможно даже шить накидку, прикрепив к белой ткани? Ангельскую, как у Траволты...
Он что-то значит, этот сон, но неведомое для меня, - так, смутные догадки...
Окончательно проснувшись, записываю сон, и начинаю изводить себя реальностью – как вернуться домой, - попробовать самостоятельно, ведь у меня уже трость, не ходунки, но столько вещей – не справиться, и обещала приехать моя любимая сводная сестра и забрать с собой, а я боюсь, я всего боюсь, и больше всего – людей, особенно близких... Наверное, схожу с ума, привыкнув к одиночеству.
...Оказалось, что остроумный, неожиданный, тёплый, любящий людей Курт Воннегут, последние годы своей жизни провёл в глубокой депрессии, разочарованный в людях, убедившийся в их невменяемости, неизменяемости...
Узнаю о его смерти в среду 11 апреля (позавчера) из передачи Би-би-си.
Один из самых любимых моих писателей. Когда мне попалось интервью с ним в "Иностранке", то хотелось говорить и говорить с ним без конца...
...Сон, реальность, смерть Курта Воннегута, - всё смешивается в клубок печали, и нужно как-то выпутаться из него, но погода хмурая,- порывы ветра с дождём,- не выйдешь, надо вспомнить сейчас же о чём-то хорошем...
Вот, пусть это будет - остров в океане - Мадейра.
И это воспоминание я посвящаю дочери.
Удивительным это путешествие было с самого начала.
Всё не так, как всегда...
Моя встреча с семьёй дочери была запланирована заранее в самом недорогом отеле Мадейры на конец декабря 2002г – католическое рождество и Новый год мы решили провести вместе, да ещё выбрали такой экзотический остров, на котором никто даже из отдалённых знакомых не бывал. Мы должны были слететься в одно место в один день, дети - из Германии, я – из Москвы.
Самолёт из Домодедово вылетал около 7 утра, и я забронировала номер в отеле аэропорта на ночь. Вечером накануне экспрессом с Павелецкого вокзала добралась туда, и даже удалось проспать несколько часов в очень приличном, вполне европейском номере отеля,
а около 5 утра выпить кофе в таком же пристойном кафе, - мне даже показалось, что я уже куда-то перелетела за пределы родины... Потом предусмотренной маршруткой меня и ешё одну симпатичную пожилую пару доставили в аэропорт, и всё так спокойно, цивильно, без Шереметьевского напряжения,гладко, по расписанию, что я продолжала ощущать себя уже в Европе и не волновалась, как обычно...
...Через 6-7 часов лёта мы приземлились в Лиссабоне, где наш отечественный экипаж менялся на португальский. Дело в том, что посадка на Мадейре не доверялась никому, кроме португальского лётного состава, тут были свои особенности...
Через час мы уже летели над Атлантикой, а ещё через час уже подлетали, снижаясь, к неожиданно вынырнувшей из океана огромной скале и узкой дороге под ней, оказавшейся взлётно-посадочной полосой,- такой необычайно-романтичной, даже фантастичной, какой и на авианосцах, наверное, не бывает – узкая прочерченная полоса бетона под скалой, будто исходящая из океана, и вдруг опускаешься на приближённую из ниоткуда эту светлую твердь с черной линией посреди, и самолёт бежит по дороге между отвесной скалой и океаном...
Позже, когда мы с доченькой частично объезжали сказочный остров, то любовались этой полосой сверху со скалы, и она была такой же прекрасной и загадочной, обрываясь неожиданно в океане...
...Дорога из аэропорта вилась вверх-вниз, изгибаясь между скал, поросшими чем-то древним и вечно-зелёным, автобус останавливался в самых неожиданных местах, где не было видно строений, и люди по пути исчезали за невидимыми загадочными поворотами.
Наконец наш автобус завернул резко вниз и остановился перед стеклянной раздвижной дверью без здания над нею. Я вошла, и оказалась в вестибюле верхнего этажа, поскольку всё здание отеля врубалось естественным образом в скалу ярусами по наклонной плоскости, и представить это было невозможно, не увидев его целиком, позже, когда мы спустились на чёрный океанский берег...
На «recepcion» мне выдали ключ и пляжно-бассейновое полотенце, позвонили моим – они приехали раньше, и вот я, ошарашенная, обнимаюсь с тут же прибежавшими дочкой и 3-летней внучкой. Мы не виделись чуть меньше года...И малышка снова успела забыть меня.
Их номер высоко, близко к вестибюлю, этаже на 10, а у меня - второй (фактически первый), весь в смеси экзотично – тропической и хвойной зелени на фоне океана...
Нет, нет, всё было наоборот, ведь отсчёт этажей вёлся сверху вниз, скорее всего так...
У меня была чудесная комната,- просторная, свободная. Двойные шторы (наружные прорезиненные - от шторма) и лёгкие воздушные вдоль большого окна, прекрасные вазы-лампы в испанском стиле, широкая кровать, и ниша с журнальным столиком и тремя креслами, всё в таких мягких и в то же время радостных тонах, что чувство счастья – спокойного, ровного, непривычного, просто насильно поселилось в моей душе...
Из окна можно было любоваться океаном, восходами и закатами над ним, его чёрными скалами, дорожками, окутанными буйной растительностью, спускающимися к пляжу...
И всё это благоухало и дышало со своей особой ритмичностью, диктуемой океаном...
В стороне слева виднелся бассейн с окружающими его складными огромными зонтами над лежаками и маленьким кафе-баром, но - в стороне, а передо мной был фантастический пейзаж из мира грёз и снов...
И я засыпала там впервые за много лет легко, впитывая в себя ритм океана: прилив-отлив - вдох-выдох..., зная, что мои любимые где-то тут рядом, совсем недалеко.
(прод.следует)