Встречу мой потенциальный работодатель назначил на одиннадцать часов утра в среду. Не совсем удобное для меня время, конечно. Но, как сказала моя подруга Настя, которая и была организатором этого мероприятия, в другое время у него не получится. Он может со мной встретиться только в среду и только в одиннадцать часов. Закатив глаза, будто бы стараясь усилить на меня впечатление и придать значимость данному событию, она сообщила, что таким людям выкроить время очень сложно, вся жизнь расписана по минутам, а моя библиотека никуда не убежит, если я и задержусь часа на два.
Убежать-то, конечно, не убежит. Но отпрашиваться и договариваться о замене все равно придется. А я этого очень не люблю делать.
Во вторник, в конце рабочего дня я собрала все свои силы, состроила несчастное лицо и пошла к Елене Владимировне, нашей заведующей, просить разрешения задержаться завтра на два часа.
Библиотека начинает свою работу в десять. Я посчитала и решила, что к двенадцати успею приехать на работу. Я надеялась, что все вопросы со своим работодателем мы за полчаса решим. Если решать что-нибудь придется. В этом у меня полной уверенности не было.
-А что такое? - спросила Елена Владимировна, и в голосе ее не звучало никакого интереса.
Библиотеке она отдала всю жизнь, свою работу считала самой важной в мире. Такого же отношения к ней требовала и от нас, своих подчиненных. Задержки на работу в нашем коллективе не приветствовались, считались чуть ли не преступлением.
-Мне к врачу надо. Записали на завтра, на одиннадцать часов, - соврала я, пряча от заведующей глаза.
Ну, не люблю я врать. Да и не умею. Мама говорит, что у меня глазки начинают бегать, когда я вру.
-Да? - удивилась Елена Владимировна.
Для нее было непонятно, что посещение врача может быть важнее работы. Сама она их никогда не посещала. Приходила на работу даже с температурой, чихая и разнося микробы по залу.
-Другого времени не было, - пробормотала я, чувствуя, что важная для меня встреча может сорваться. – Назначили мне прием на завтра, на одиннадцать часов.
-Ну, надо, так надо, - видимо разговор я затеяла не в самый плохой момент.
Обычно Елена Владимировна говорит, что все свои личные дела надо решать в нерабочее время.
-Я заметила, что ты в последнее время выглядишь неважно. Что-нибудь серьезное?
-Да нет, просто провериться надо, - постаралась успокоить я свою начальницу.
Выгляжу неважно... Я чуть не рассмеялась. Как будто это она заметить может. Она вообще людей не замечает. Вот если у какой-нибудь книжки корешок оторвется или страница в неположенном месте загнется - это Елена сразу заметит. А люди – тьфу, инструмент для обслуживания книг.
Конечно, люди, относящиеся к своей работе с таким трепетом и рвением, заслуживают всяческого уважения. Но жизнь-то не состоит из одной работы. Жизнь – это еще и окружающий мир. И если у человека мир сосредоточился на одних служебных обязанностях, то все, считай это клиникой.
Я так и считаю. Нет, вы не подумайте, что я к работе своей отношусь наплевательски. Я добросовестный работник. Начальство мной довольно. Иногда даже премиями награждает. По большим праздникам.
Если бы большие праздники почаще в нашей жизни случались, то и не задумалась бы я о смене работе. Но праздники – событие редкое. Большую часть года приходится довольствоваться одной зарплатой. А зарплата рядового библиотекаря рядовой районной библиотеки с гулькин нос. Не желает государство платить большие деньги за нашу вредную работу. А работа библиотекаря, определенно, вредная. Мало того, что постоянная книжная пыль, так еще и посетители нервы портят. А когда с должниками приходится бороться, то тут, вообще, слов нет. К некоторым можно подступиться только с нарядом милиции. Так начинают буянить, словно ты не за книгой библиотечной пришел, а требуешь, по крайней мере, половину их законного имущества.
Когда мама работала, все было нормально. Нам двоим, одиноким, вполне хватало наших зарплат. Маминой учительской и моей библиотекарской.
Но месяц назад моя мать, отдавшая делу воспитания подрастающего поколения тридцать лет и три года, ушла на заслуженный отдых, на пенсию, другими словами. Вот тут мы и схватились за голову.
Однажды вечером, разложив на кучки наши скудные денежки, мы сильно призадумались. Вернее, призадумалась я. Мама, с присущим ей оптимизмом, высказалась:
- Ничего, дочурка, проживем.
Я лишь неопределенно хмыкнула. Прожить-то, конечно, проживем и с голоду, скорее всего, не помрем, на хлеб с маргарином хватит. Но ни одними этими же продуктами жив человек. Хочется и большего. В театр, например, сходить. Да и сумочку с туфельками хоть раз в полгода обновить. К тому же в квартирке нашей двухкомнатной давно обои поменять не мешало. А это все денег требует, будь они не ладны.
В тот вечер я и подумала: «Не сменить ли мне работу на более денежную?». Подумать легко – сделать трудно. Денежные работы на дороге запросто так не валяются. Их найти нужно.
Полмесяца я исправно покупала нашу городскую газету с объявлениями и тщательно изучала рубрику «Требуются», но ничего подходящего для себя, девушки двадцати пяти лет с незаконченным высшим педагогическим образованием, не подыскала. Не идти же мне работать продавщицей на базар. Хотя знающие люди говорят, что на торговле рыбой хороший навар можно получать помимо зарплаты, выплачиваемой хозяином.
А четыре дня назад, в прошлую субботу, судьба случайно свела меня с Настей. Для нашей встречи как раз подходит слово «случайно». Потому что если бы я захотела встретиться с Настей специально, то не смогла бы.
Настя – моя бывшая одноклассница, мы с ней за одной партой просидели четыре года. Подруги были - не разлей вода. Но после окончания школы дорожки наши разбежались. Настя быстро выскочила замуж и исчезла с моего горизонта. От девчонок я слышала, что муж ей достался сильно крутой и живет она замечательно, ни в чем нужды не знает. Будто бы дом у них в Купчине, облюбованном для себя богачами, куда таким, как я, простым смертным и ходу нет.
Еще несколько лет назад Купчино представляло собой заброшенную деревню, где доживали свой век с десяток старичков. Место там очень красивое. Лес, озеро изумительной голубизны. Говорят, что оно питается подземными источниками. Поэтому и вода в нем чистая.
Когда был жив папа, мы часто выезжали в те места за грибами. Знатные там маслята росли. И у озера отдыхали. Одни из самых светлых воспоминаний детства.
А потом это место, из-за его красоты и близости от города, облюбовали себе наши городские нувориши. Стариков выселили, старые лачуги их снесли и возвели недалеко от озера коттеджный поселок, обнеся его двухметровым забором и у ворот поставив охрану. Сама я этого не видела, но люди рассказывают.
Если кто-то говорит: «Я живу в Купчине», то это значит, что жизнь у него определенно удалась, сумел он отхватить немаленький куш от жизни.
И вдруг в субботу встречаю Настюху в нашем супермаркете. Я туда вечером за хлебом отправилась. Стою себе в очереди, никого не трогаю, и вдруг сзади кто-то как заорет:
- Валька! Стеблова! Это ты?
Оборачиваюсь, а там Настя. Я прямо обомлела, как увидела.
Настя всегда красоткой считалась, но сейчас… Я речи лишилась. Причесочка, макияж, а костюмчик на ней – пальчики оближешь. Мне такой себе никогда не позволить. Ну, если три месяца на одном хлебе сидеть, а остальные деньги в кубышку складывать, на костюм копить. И то, может, не хватит.
- Как я рада тебя видеть, - Настя, расталкивая покупателей, кинулась мне на шею. – Выглядишь обалденно.
Это она мне. А я в стареньких джинсах и простенькой футболке без рукавов. Чувствую, как в краску меня кинуло, и сказать ничего не могу, знаю же, что рядом с ней золушкой выгляжу.
- Расплачивайся, скорее, - она меня за руку держит, боится что ли, что я исчезну. – И пошли, поболтаем.
- А ты? Ты же ничего не взяла, - сказала я, заглянув в ее пустую корзину.
- Потом, - небрежно рукой махнула. – Успеется. Я так рада, что встретила тебя.
Зашли мы в кафе, что за углом супермаркета. Я ее домой к себе звала, не привыкла я как-то по кафе. Но Настя ни за что не согласилась.
- Я угощаю, - сказала она. – В кафе нам никто не помешает. Посидим спокойно.
Кафе Насте не понравилось. Я заметила, как она скривилась, когда мы туда зашли. Конечно, таким дамам да в нашу местную забегаловку, иначе кафе и не назовешь, не с руки как-то. Привыкла, небось, в дорогих ресторанах обедать. Хотя, с другой стороны, прошло не так уж много времени, чтобы она забыла, как на сэкономленные на обедах деньги мороженое мы тут кушали после уроков и радовались.
Официантка, сразу же определив наметанным глазом выгодного клиента, подлетела к Насте, чуть ли не раскланялась перед ней. На меня даже не взглянула, сразу сообразив, кто бал заказывать будет. Провела к столику, смахнула с него не совсем чистым полотенцем невидимые крошки и застыла в ожидании.
- Что будешь? – не обращая внимания на готовую к услугам официантку, спросила у меня Настя.
- Кофе.
- И…?
- Только кофе, - ответила я.
Кафе у нас не чета, конечно, дорогим ресторанам, но цены все равно кусачие.
- Два кофе, пирожные получше и посвежее и два по сто мартини, - бросила подруга официантке.
- Настя, - выдохнула я.
- Чисто символически, за встречу.
Официантка чуть ли не вприпрыжку бросилась выполнять заказ.
- Ну как ты, Валька? Сто лет тебя не видела, - на лице Насти сияла улыбка.
Искренняя улыбка, не притворная. Это было видно. Настя по-настоящему радовалась встрече со мной.
- Нормально, - ответила я.
Честное слово, я совсем не хотела загружать Настю своими проблемами. Понимала, как она далека от жизни, которой живут большинство жителей нашего микрорайона.
Но искренняя заинтересованность Насти и выпитый мартини развязали язык: я и не заметила, как рассказала бывшей однокласснице о своем желании найти денежную работу.
- Да… - протянула Настя, после того, как я замолчала. – Деньги, деньги… Никогда их не хватает.
Удивительно было слышать такие слова из уст по моему представлению вполне успешной женщины. Ей-то что вздыхать по этому поводу? По внешнему виду Настюхи не скажешь, что ее заботит данная проблема.
- Не хватает, Настя, не хватает, - покивала я головой.
- Ты же в библиотеке, Валя, кажется, работаешь?
- Ага.
- И сколько платят?
Я сказала. Настя присвистнула, и глаза ее расширились от ужаса.
- В неделю? – на всякий случай поинтересовалась она, видимо, названная мной величина зарплаты никак не соответствовала ее представлениям о прожиточном минимуме.
- В месяц, - опустив голову, прошептала я.
- Да… - только и смогла выдавить из себя подруга.
Некоторое время она молча пила кофе и заедала его сладким пирожным. Я тоже не произнесла ни слова. Да и что я могла сказать?
Каждый в жизни получает то, что заслуживает. Не нами это определяется. Была бы моя воля, я, конечно, поспорила с такой несправедливостью. Но кто меня слушать станет? Пути Господни неисповедимы. Раз кто-то решил там наверху, что некая Анастасия Самойлова за неведомо какие заслуги получает богатенького мужа с прилагающимися к нему привилегиями, а Стебловой Валентине надлежит корячиться в районной библиотеке и считать копейки от зарплаты до зарплаты, значит так тому и быть. Лучше быть оптимисткой и принимать жизнь такой, какая есть, чем измучивать себя вопросом: «За что?».
Поэтому я никогда и никому не жалуюсь. И вот в субботу вечером, сидя в кафе напротив успешной Насти, я ругала себя последними словами за то, что осмелилась пожаловаться на жизнь. Мне хотелось только одного: поскорее распрощаться с подругой и очутиться дома. Не всегда, оказывается, встречи с подругами детства приносят радость. Но просто встать и уйти я не могла. Воспитание не позволяло. Поэтому и сидела, помешивая ложечкой начавший остывать кофе. Пирожное я уже проглотила, даже не заметила как.
- Слушай, Валь, - через некоторое время произнесла Настя. – Ты, кажется, в педагогическом училась?
Я как раз отхлебывала кофе и поперхнулась от неожиданного вопроса.
- Тоже мне вспомнила, - махнула я рукой. – Когда это было?
- Но ведь было, было, - Настя воодушевилась, даже стул ко мне ближе подвинула. – У меня идея. Я знаю, как тебе помочь.
Я вся напряглась, прямо почувствовала, как уши навострились. А вдруг и вправду поможет? Не зря же нас судьба свела именно в этот день. Решила смилостивиться надо мной, и подослала Настю в наш супермаркет.
- Мои соседи уволили няню и сейчас подыскивают новую. Хочешь, я тебя порекомендую?
Я с шумом выдохнула. Нет, дорожка, предложенная судьбой через Настю, не подходила мне. Я еще не докатилась до такой жизни, чтобы идти в прислуги. Поэтому я, особо не задумываясь, покачала головой:
- Нет. Спасибо, конечно, но это не для меня.
- Валька, ты что? – удивилась Настя. – Даже не выслушала, а сразу отказываешься. Да ты у них зарабатывать будешь столько за неделю, сколько в своей библиотеке и за месяц не получаешь. При том еще полный пансион – жилье за городом, на чистом воздухе, и питание бесплатное. Такая удача не каждому подворачивается, уж поверь мне.
- Ну что ты, Настя. Какая из меня няня? – стараясь не обидеть подругу, мягко сказала я. – Я детей ближе пяти метров-то и не видела. Я знать не знаю, как к ним подойти.
- А что там знать? – хмыкнула Настя. – Играй в разные игры да смотри, чтоб нос не расквасили. Вот и вся работа. Зато денежки будешь получать немалые.
- За просто так больших денег не платят, - рассудительно сказала я.
- Брось ты эти разговоры, - скривила носик Настя. – У них столько денег, что те, что они платят няне – тьфу для них, копейки.
Это было сказано таким тоном, что я сразу поняла: Настя завидует своим соседям и не очень-то их любит.
- И что же они не могут найти хорошую няню? – не унималась я. – Опытную, знающую. К ним очередь из таких должна выстраиваться.
Настя уставилась на меня как на ненормальную, словно я высказала несусветную глупость.
- Валь, ты что, не понимаешь? – наконец вымолвила она. – Люди со стороны в такие дома не попадают. Только по надежным рекомендациям.
- И ты мне дашь такую рекомендацию?
- Дам.
- А вдруг я маньячка, помешанная на издевательствах над детьми? И ты собираешься дать мне рекомендацию. Ты же меня совсем не знаешь, мы же не виделись сто лет.
Настя засунула в рот последний кусочек пирожного и зыркнула на меня злыми глазами.
- Слушай, Стеблова, - сглотнув, сказала она. – Что ты мне мозги пудришь? Ты хочешь нормальную зарплату за свой труд получать?
- Хочу, - кивнула я.
- Вот я тебе и предлагаю такую работу. А ты мне про маньяков заливаешь. В общем так, сегодня же… Нет, сегодня не выйдет. Завтра я зайду к Носовым и обо всем договорюсь.
- К Носовым? – переспросила я.
Фамилия вызвала в моей памяти какие-то неприятные ассоциации, но я сразу не могла определить какие.
- Ну да, к Носовым, - подтвердила Настя. – Это они ищут няню для своей дочери. Представляешь, ты будешь работать у самих Носовых.
Включив свой мыслительный процесс на полные обороты, я так и не смогла вспомнить, почему эта фамилия мне кажется знакомой. Чтобы не загружать голову, я спросила:
- А кто такие Носовы?
Настя посмотрела на меня с подозрением.
- Стеблова, ты шутишь или прикидываешься? Ну, Носов… Банкир… Он же в прошлом году баллотировался на пост мэра. Все газеты и телевидение столько про него говорили. Не помнишь?
- Не-а, - помотала я головой. – Я политикой не интересуюсь.
Мне и вправду ни политика, ни банкиры не интересны. Что-то другое было связано с этой фамилией. То, что могло меня задеть, зацепить. Но я никак не могла вспомнить что.
Настя махнула рукой, решив что, меня все равно бесполезно перевоспитывать.
- Ну, это не важно, - произнесла она милостиво. – Главное, денег у них предостаточно, чтобы няньке платить. А дом у них какой!
Подруга даже причмокнула, из чего я уверилась в своей мысли, что Настя им завидует совсем даже не белой завистью.
- Я не знаю, Настя, это так неожиданно. Как-то я не думала о такой работе. У чужих людей, няней… - в моем голосе совсем не было энтузиазма.
- А ты подумай, - Настя опрокинула в себя остатки мартини. – Поверь мне, как в раю будешь жить, и деньги еще за это получать. Ну что, поговорить мне завтра с Носовыми.
Я помолчала пару секунд, а потом, неожиданно для себя, выдала:
- Поговори.
Сказать по правде, я не надеялась, что семья богатенького банкира заинтересуется такой кандидатурой, как я. Без опыта, без образования, без рекомендаций. Но чем-то Насте удалось убедить Носовых. В воскресенье, после обеда, она мне позвонила и сказала, что Носов может со мной встретиться в среду в одиннадцать часов в кафе «Три чашки». Где находятся эти «Три чашки» я не имела никакого понятия, но пообещала подруге прибыть туда вовремя.
- И не опаздывай, пожалуйста, - строго сказала на прощание Настя. – Помни, для банкиров время – деньги. Ждать он тебя не будет.
Мама, по случаю воскресенья, в это время была на рынке и нашего разговора с Настей не слышала. Я решила пока ничего ей не говорить. Зачем? Может, ничего и не получится с работой. Да и мама, я точно знала, не будет в восторге от того, что ее дочь собирается пойти в прислуги.