Одиночество

               
               

О ГОСПОДИ! Кто бы знал, как страшно после сорока остаться в одиночестве. Кто бы мог понять, как ненавистны, в это время, становятся низкие, мелочные обиды, случаи высокомерия, факты отсутствия этики! Свободные размышления, страшные от видения всяческой человеческой мерзости. От видения того, на что ни за что, ни при каких обстоятельствах не обратит внимания человек, имеющий хоть одного близкого человека. Никогда, ни при каких обстоятельствах его душу не тронет увиденное истинно одиноким человеком. Ибо они верят, что никогда не останутся они так, вот одиноки. Наивно продолжая свой жизненный путь во благо себя и своих близких, высоко вознеся свой стан над остальными, тряся над низостью, как они считают, своими, бицепсами, трицепсами, третьего ли четвёртого размера грудями прут напролом, подчас к своей же погибели. Нет, не к физической, а к духовной погибели. Словами вторя о своей набожности, при этом, мною уже сказано, огрызаются круг и около от неловкого движения кого-либо в общественном транспорте. Следуя тем же качествам, издеваются над своими детьми в их воспитании. Именно, ИЗДЕВАЮТСЯ НАД СВОМИ ДЕТЬМИ!
 О ГОСПОДИ! Как страшно видеть человеческую тупость и недальновидность в его действиях. Знакомство за знакомством с большей силой уверяют меня в очень низком уровне народной нравственности. Вновь возвращаясь в народ, отойдя от безуспешного вопроса знакомства, в общественный транспорт замечаю; первый ряд, на сиденьях сразу за водителем сидит молодая мамаша с дочкой лет 5-ти, 7-ми. К слову сказать, в автобусе на данный момент порядка двадцати женщин и один мужчина, не бог весть как затесавшийся в этот разновозрастный цветник. Ваш покорный слуга, имея бесплатный проезд, уселся на задний ряд, дабы созерцать картинку, во время проезда нескольких остановок, с чуть возвышенного места в автобусе. Дамы сюда, в конец автобуса не идут. Экономят свои силы, а может и калории, скопившиеся в районе образований именуемых одной из недавних, перестроечных рок-групп «свинцовыми…» от сидячей работы, так и здесь сидят парами, аж не умещаясь на сидениях. Создаётся впечатление, пусть простит меня читатель, «сбившееся стадо блеющих овец, или коров» восседало ниц, где среди него был один довольно тощий «баран». Ах нет! Это бычок тощий, силосом лишь кормленый, в свете наступления нового года.
Так вот. Молодая мамаша что-то довольно звучно вдалбливала своей доченьке. Та в ответ, так же звучно несла явную чушь. Можно было бы это отнести к детской шалости игривости, ан нет. Слишком было понятно, что сие не воодушевляло и не веселило окружение. По сему было отчуждённое, безучастное, гробовое молчание. Скопившиеся впереди автобуса дамы вдыхали прелести дурмана от разноцветья их же духов. Впрочем, это была ещё одна причина, почему я решил проскочить этот рассадник. Многие запахи не то, что не могли кого-либо привлечь из сильного пола, а скорее отталкивали как можно дальше любого чуткого, здравомыслящего мужчину. Позади этой группы, от остановки к остановке меняющей образ этого, автобусного стада лишь действующими лицами в образе, как ни странно, лишь женщинами, сидели две пары пожилых. Странно, что молодежь не уступила им места спереди. Но я не об этом. Так вот эти пары столь же внятно для окружающих обсуждали свои, свекрови, тёщ проблемы. И никто, а среди этого сообщества, думаю, что процентов семьдесят с высшим образованием, время около 17-ти, не соизволил никому ни по какому поводу сделать замечание. Каждый в себе, о своём, всем плевать на то, как они выглядят, как ведут себя в общественном, замечу, транспорте.
О ГОСПОДИ! Как противен мне это сброд. Как противно мне это стадо, которое доят и доят, а они… Двадцать к одному, без человеческой этики, зло, бездуховно.
 Вчера меня послали в наряд. С самого утра было прекрасное настроение. Вопреки морозному утру, недавней, длительной слабости по болезни, словно огонь из тела рвался наружу. Словно кто-то вытолкнул меня из постели, снабжая высшей энергией движения. Получил путёвку, читаю: «Подать в 11.30 к храму А.Невского, далее на «Орлецы-3», -30км.». Вот и кончился порыв к светлому. Чернь накрывала сознание, понимание сути начала новой жизни. Гостей на похоронах было очень мало, страшно мало. Зачем было заказывать 30-ти местный автобус для пяти человек? – подумалось. Ответ как, оказалось, был на самом виду. Пожилые люди ещё жили надеждой на былое, советское понимание их горя, надеждой на сочувствие от знакомых или соседей. При советах такого не было, что уважаемого человека будут хоронить лишь самые близкие.
     А на кладбище, поодаль от той церемонии, что мне пришлось обслуживать таблички и холмики, таблички и холмики. Десять, двадцать, пятьдесят, сто…до горизонта кладбища. Рядом рабочие подготавливают очередную яму для наспех сколоченного, закрытого гроба.
   - И сколько вы таких уже захоронили? – подхожу и спрашиваю.
   - Много! Более пятисот уж будет. И всё мужики.
   - А то так, мужики?
   - Мы и сами удивляемся. Вот хороним здесь их, при мне уже пятая сотня. Из них лишь десяток женщин.
   - И все вот так, под скупыми табличками с номерами?
   - Смотри сам. Где имя есть, где и фамилия. Бывает, что у кого и родственник объявится. Но это редкость. Вот там, через 30-40 могил, смотри, кто-то цветы положил.
   - Да. Страшные дела творятся – произношу, отходя в сторону мною привезённой на кладбище похоронной процессии.
    В это время они уже бросали по горсточке земли на гроб своего родственника.
 
 Двадцать к одному и одиночество – подумалось вдруг…   

Крестик к сердцу холодом,
Жизнь не люба; саваном,
Ядами, потравлена…
 
                18 декабря 2008 г.


"...- Саша, мне очень понравился сегодняшний вечер.
- Так может продолжим наше ощение в более близкой обстановке? Ведь нам не по 15 лет...- спрашиваю. И добавляю - Сколько ещё будешь без мужского участия? Два года одна с дочкой живёшь...
- Нет, я ещё отдохнуть хочу! - произнесла она прощаясь.
Прощальный поцелуй не удался. Отвела взгляд в сторону, подставив щёчку.
И какой же я дурак, надеялся, что уж к сорока-то женщины станут хоть немного умнее. А тут, словно сынку щёчку... Да-а-а. Толку с этого знакомства не будет. Самое время задать себе вопрос; - И как их заставить быть счастливым?! Бредовое высказывание Зато в самую тему..."




… «Двадцать к одному» - критерий к осуждению автора статьи за бездеятельность в поисках любви.
Так считала моя собеседница, которой я прочёл эту статью.
- И что это за неприязнь? Какой ты веры исповедания? О какой духовности ты говоришь? – посыпались вопросы один за одним в мой адрес с явным негодованием от услышанного. Она продолжала заваливать меня вопросами, будучи уверена в своей правоте по каждому её высказыванию; что в жизни, а уж и в любви и вовсе считала себя докой.
- Ты считаешь себя одинокой? – задаю вопрос.
- Да… – утвердительно.
- Как же так?! Ты берёшься осуждать меня, начиная разговор с явной лжи. Ведь ты с дочерью живёшь! Считать себя одинокой, только по причине, что у тебя неполноценная семья, есть не вникнуть в суть сказанного. И почему в твоём понимании, матери-одиночки, как ты говоришь, что духовность стоит несколько обособленно от твоей физиологии, от семьи…?!
  Надолго этого разговора, на указанную тему, не получилось. Потребности моей собеседницы свели тему разговора к связи между физиологией женщины и отсутствием при этом какого-либо духовного начала. Без сомнения, верхом моего негодования, было услышать, что духовность «просыпается» в человеке лишь при посещении храма. В дальнейшем было очень сложно убедить её, что духовность есть неотъемлемая составляющая любовных взаимоотношений мужчины и женщины. Говоря о физиологии, собеседнице было удивительно услышать от мужчины высказывания, о которых она лишь мечтать могла, будучи замужем. И как было ей когда-либо об этом задумываться, если её сущность тяготела, как выяснилось, материальных лишь ценностей, напрочь отвергнув духовный, тонкий мир, который неотъемлем от мужской сущности. Верно, что мужчина добытчик, но и качество утончённого обращения к женщине есть наиважнейшая черта, которой не находится, похоже, места в новом обществе. Да и женщины способствовали тому, что это качество, как духовность, поддерживаемая высочайшим осознанием понятий этики, было попросту уничтожено в погоне за достатком. Сущность огромного числа мужчин не смогла терпеть подобного рода игнорирование, слыша лишь дежурные фразы: «прекрасный был вечер», «хороший комплимент» или наивность в виде предложения на «поцелуйчик… в щёчку». Не смогли терпеть подобного рода примитивное общение, а, по сути, элементарное бездушие. Многие стали спиваться, покидать семьи не без помощи самих же женщин. Не все стихи пишут. Не все умеют влёт, с первого момента знакомства показать свою чувственность. Даже если горят глаза, и внешность говорит об этом. Сложность нового знакомства с каждым последующим годом является в образе застарелой, въевшейся в красивые тела дьявольской вольницей примитива. Как и то в простом общении, так то и в самом сексе. «Я хочу отдохнуть» - сказала.
Игнорировать это, как то принято, на фоне всепрощения, принимая это за малую слабость женщин?
НЕТ! 

…Провести, что ангела крылом
Близ, над телом милой половинки…
Чуждо счастье, высшее на слом.
Не духовность жалит ныне льдинкой. 
Прочь! Не вижу я в тебе души!
Брёвнышко куплю на стройплощадке!
В сексе нет прилавка. Барыши
Ты получишь в уличном порядке.

Образ - сказка в полусне, святой,
В час, что пролетает как минута,
Ныне недоступен стал. И злой
Просыпаюсь вновь один под утро.
Новое знакомство. Говорил
Мне отец в пылу похмелья:
« Т….. всех, кто хоть трошки мил
Без души и всяческих сомнений.
Пусть твоя измученная плоть
Примет мерзость этих отношений.
Пусть узнает, что любовь не гость,
Не уродство знойных ощущений»…
Этому совету я не внял.
Мерзости физического плана
На себя в ночи не примерял.
Как бы не мила была дивчина…


                23.12.08