Вечер выдался теплым. Ветерок щекотал улыбающихся людей. Все с усердием здоровались, попадая внутрь распахнувшего тряпичные двери шатра цирка. Множество огней кричали о наступившем в городе празднике. «Еще бы»- то и дело слышалось отовсюду – «Вы же знаете, кто к нам приехал!?!». И вот когда высокопоставленные и богатые жители города, разодетые в яркие материи, заполнили цирк, раздались первые звки циркового оркестра и под куполом воцарилась полнейшая тишина. На середину арены, где стоял заранее приготовленный стол, вышел худощавый мужчина в черном фраке. Он молчаливо и торжественно, как на пьедестал, выставил некий предмет накрытый нежно розовым шифоном. Барабанная дробь прервала всеобщее молчание. Снятая с загадочного предмета материя на глазах изумленной публики осыпалась как снег на ладонь иллюзиониста разорванными невидимой силой частями. Предмет оказался волшебным кувшином из китайского фарфора, внутрь которого, под ту же барабанную дробь, он и поместил обравки этой ткани, хрупкой и тонкой, нежно розового оттенка. Произнес заклинание на санскрите, больше похожее на шипение пятнистой змеи. Все вокруг застыли в ожидании чуда, а оно не происходило. Через несколько долгих минут густая жидкая масса первой каплей ознаменовала окончание безмолвного ожидания. Кувшин как будто кто-то наполнял изнутри, ручейками вытекала густая багровая жидкость и не останавливаясь на столе стекла по ножкам и полу, медленно подбираясь к изящной обуви напуганных людей. Разочарованный фокусник еще раз прошипел заклинанием. Но кувшин не унимался. Из зловещего отверстия салютовали кусочки чьей-то плоти, неизменно, со снайперским усердием, попадая в лица обескураженных зрителей. Они вскрикивали, брезгливо вытирались ладонями, не отводя взгляда от кувшина. Бедный Фокусник без устали, все шипел и шипел, а кувшин извергал из себя чьи-то оторванные пальцы, глаза, окровавленные волосы. Всеобщая паника и смердящий аромат царили внутри шатра цирка в этот злосчастный вечер. Люди выбегали из него в панике с красными от брызг лицами...
На утро жители города сдирали свежие афиши о гастролирующем фокуснике. С позором выгнали, беспрестанно извиняющегося чародея. Вечерами на кухне с усмешкой обсуждали, как на лице мэра застыла кровь, как жене банкира палец влетел в глаз, как кричала перепуганная дочь главного судьи. А в это время где-то на окраине беспризорный мальчик читал по слогам измученную ветрами последнюю оставшуюся афишу: во-л-шеб-ный кув-шин: воз-наг-ра-дит по за-слу-гам!