Жизнь и смерть
Сначала были словно искры во мгле. Затем пришли неясные ощущения без смысла. Затем пришло понимание. Энергия, дающая жизнь, лилась отовсюду потоком. Творение присмотрелось – и увидело, что поток этот не сплошной, а состоит из частиц, разных по массе, кинетической энергии и заряду. Самыми вкусными были частицы совсем без заряда, со средней массой и высокой кинетической энергией*. Они вонзались в тело Творения, заставляя его расти, а когда он рос, совершенствовался и его разум. Оно увидело, что крупные скопления частиц, сталкиваясь с мелкими высокоэнергетическими частицами, становились неустойчивыми и разваливались на обломки, или сами испускали другие мелкие частицы; эти-то частицы и питали его тело. Одни мелкие частицы давали жизнь другим, и процесс продолжался бесконечно. Творение осмотрелось вокруг – и увидело огромный океан, состоящий из этих шаровидных скоплений; между этими гроздьями летали мелкие частицы. Часть гроздей покоилась неизменно, часть разваливалась, часть колебалась, меняя энергетические уровни. Время шло, и всё больше и больше гроздей вовлекалось в процессы изменения их энергетического статуса, реакция распространялась, как снежная лавина и росла как снежный ком. А вместе с ней росло и Творение. Творение росло, и форма его менялась. Если вначале оно походило на сферу, то теперь оно больше всего напоминало распластанную амёбу с большим количеством псевдоподий. Глядя на среду своего обитания, оно поняло, что грозди неодинаковы: большинство из них – одного вида, но и другие, которые выглядят иначе. Гроздья изменялись, превращались одни в другие, более крупные шарики давали жизнь шарикам помельче. Неожиданно для творения, одна из его псевдоподий покинула Великий Океан Жизни и оказалась в совсем другой, незнакомой среде. Гроздьев здесь было совсем мало, и расположены они были неравномерно, не так, как в Океане. И гроздья были совсем другими, не такими, как в Океане. И тогда Творение впервые познало Удивление. Те самые быстрые частички, которые питали энергией его тело, почти не присутствовали в этой среде, и его щупальце, высунувшееся из великого Океана в неблагоприятную среду, быстро отмерло. И тогда Творение впервые познало Боль. До этого оно было лишь беззаботным, радующимся жизни созданием, купающимся в тёплых волнах обтекающей его энергии. Теперь оно захотело узнать будущее, чтобы выжить. И творение сделало себе Глаза, чтобы видеть не только, с чем соприкасалось, но и то, с чем его разделяло пространство. И увидело, что Великий океан совсем мал, что оно заняло почти весь его объём и скоро ему не останется больше места, чтобы расти. И тогда Творение впервые познало Страх. То, что окружало Океан, было мертво и безжизненно, ибо не содержало в себе никакой энергии.
Датчики передали сообщение о том, что содержимое атомного реактора приобрело более высокую температуру, чем это предусмотрено техническими стандартами, а, следовательно, цепной процесс разложения урана слишком ускорился. В объём реактора автоматически погрузились кадмиевые стержни, призванные поглотить избыток нейтронов и замедлить процесс.
Неожиданно потоки энергии, питающие всё его существо, стали иссякать. Прямо в его тело вторглись чужеродные, незнакомые ему объекты. Оно перестало чувствовать своё тело – сначала окраины, а потом и центр. Видение окружающего мира поблекло, сознание затуманилось. Адская боль терзала всё то, что от него осталось. А потом она исчезла. Так Творение познало Смерть.