Поиск
О деде
В Книге Памяти Истринского района есть запись: «Воробьёв Иван Ефимович… Призван Истринским РВК. Умер от ран 24 марта 1942 года. Похоронен д. Агарыши Износковского района Калужской области. Это мой дед.
Есть копия похоронки: «Извещаю вас с прискорбием о том, что ваш красноармеец Воробьёв Иван Ефимович пал в боях за Социалистическую Родину, умер от ран 24 марта 1942 года»
Несколько туманных воспоминаний отца – когда дед ушёл на фронт, ему было 3 года, старый увеличенный и сильно подрисованный снимок, не выдававший ни одной знакомой родовой черты; и то, что дед погиб где-то под Смоленском, в возрасте 28 лет – вот всё, что знала о своём родном деде по отцу.
Однажды в детстве к нам приезжал его брат Василий, который жил где-то под Рязанью. Он рассказывал, как ездил в Смоленскую область на перезахоронение братской могилы, в которой был погребён его брат. Кажется, это было в 1946 году. Василий Ефимович вспоминал, что на памятной доске, установленной на месте перезахоронения, есть имя деда…
Чтоб найти эту могилу, я и обращалась в районный военкомат, оттуда в Центральный Архив. На запрос Центральный Архив ответил, перепутав место рождения и призыва, что дед похоронен в деревне Агафино, Износковского района, Смоленской (сейчас Калужской области)
Итак: несколько кратких строк в Книге Памяти, копия похоронки и два разных адреса могилы.
Где и как искать? Ехать, на месте разберусь.
Первый поиск
В позапрошлом году, как купила машину, недолго думая, с родителями и дочерью отправились в Износковский район Калужской области.
По стечению обстоятельств, это было 22 июня 2006 года, именно этот день оказался не рабочим у родителей, и мне дали отгул, а у дочери уже наступили каникулы.
Выехали рано, радовала теплая, солнечная погода молодого лета, машина мчалась мимо лесов, которые так замечательно пахнут и звучат птичьим пением в июне. Ближе к Износкам стали всё чаще встречаться памятники войны - обелиски, солдатские каски на них, пушки на постаментах. Останавливались. Может, где-то здесь проходил наш Иван?
В Износках у большого мемориала к нам подошёл старик и сказал, что здесь захоронено 2, 5 тысячи воинов. Объяснил, где местная администрация.
В администрации показали копию похоронки. По местным документам, и Книге Памяти, в которой находятся списки погибших в Износковском районе, а также книгам списков здешних воинских захоронений нам помогли найти местонахождение могилы.
Деревня Туровка, Ивановского сельского округа. Не Агафино, и не Агарыши, как по нашим сведениям. Почему Туровка? Потому, что из урочища (бывшей деревни) Агафино, останки в 1956 году, якобы, были перенесены в Туровку.
Также мы узнали, что Иван Ефимович Воробьёв служил в 110 стрелковой дивизии 33 армии. Приехали в администрацию Ивановского сельского округа. Женщина в сельсовете - Ольга, тоже начинает листать книги. Да, указана Туровка. Но, по словам Ольги выходило, что из деревни Агафино останки были перенесены не в Туровку (теперь тоже урочище), а в большую братскую могилу здесь, в Иваново. Но мемориальная доска до сих пор находится то ли в Агафино, то ли в Туровке. Туда на машине не проедешь, а пешком… Ольга с сомнением смотрит на мою маму.
Что ж, пошли к Ивановской могиле. Здесь тоже похоронено около 2, 5 тысяч воинов… На земле лежат пробитые ржавые каски. Памятник представляет собой копию износковского: две склонившиеся фигуры – мужская и женская. Мама посыпала на холмики Истринской земли. Постояли.
Осталось чувство чего-то недоделанного, незавершённого.
Об истринских поисковиках
Как-то прошлой зимой в форуме «Истранет» в Интернете в ветке «История» прочла, что наш истринский поисковый отряд недавно работал в Износках. Вот это да! (Кстати, моё имя, с которым я тогда входила в форум было 222, в дальнейшем повествовании мне придётся упоминать это число).
Истринский поисковый отряд создал и возглавляет Валерий Викторович Кураков, вице-президент Международной ассоциации общественных поисковых объединений "Народная память о защитниках Отечества.
В течение нескольких дет, начиная с момента создания в 1988 году, истринский отряд, ведёт поисковые работы в любое время года и ежегодно держит вахты Памяти, приуроченные к дню Победы. Отряд выезжает в места боёв, разыскивает останки, восстанавливает имена, проводит захоронение останков воинов. За эти годы отряд Куракова исследовал весь Истринский район, и о результатах его огромной работы теперь можно написать книги – отрядом установлены не только места захоронений и имена бойцов, но и восстановлены неизвестные факты, временные фрагменты истории войны.
На слетах, где проходят встречи поисковиков России - Смоленской, Калужской, Курской, Новгородской, Ленинградской - завязались тесная дружба и сотрудничество, поисковики часто ведут совместную работу в местах боёв всего пространства бывшего СССР.
Минувшей зимой, узнав о поиске в Износках, позвонила Куракову. Он мне сказал, что там командиром был Саша Усаневич, у которого я могу узнать подробности и предложил поехать весной с истринскими поисковиками на Вахту Памяти в Смоленскую область.
На Вахте Памяти в Смоленской области
28 апреля. Наш экипаж состоит из трёх машин. Кураков на своём джипе, два молодых бойца Виктор и Кирилл на «Ниве», на моей «семёрке» я и Толя Усаневич. Остальные поисковики под руководством Александра Усаневича уже несут вахту в смоленском лесу. Едем через Мансурово, где в Никольском храме нас благословляет на добрые дела отец Вадим (Сорокин).
Смоленская область. Район Яузского водохранилища, охранная зона, место, нетронутое «чёрными следопытами». Этими браконьерами истории, собирающими военные трофеи. Эти «трофеи» - тот ценный поисковый исследовательский материал, который находится, как правило, рядом с останками. По нему можно отличить нашего солдата от немецкого, установить принадлежность к воинской части; например, по остаткам обмундирования и оснащению определить время, когда произошли те или иные события в данной местности. Понять когда и что именно здесь происходило. И таким образом доподлинно восстановить исторические факты.
Прохладно, солнечно, сухо. Место красивое – тишина, лес, вода. Проплыла ондатра.
По пути к лагерю Валерий Викторович говорит: «Сейчас вахты проходят и в Калужской области, съездим в туда, в Барсуки. А там и в твои Износки».
В лагере ждут. На эту 19 вахту Памяти, к дню Победы приехали поисковики из Шаховской и четверо ребят из Вологды. У костра нас потчуют чаем. Разговор идёт о найденных обломках техники, делятся впечатлениями и вместе с Кураковым составляют план дальнейших действий.
Идём осматривать окрестности. Здесь проходила узкоколейка в сторону Белоруссии; ржавой немецкой колючей проволокой обмотаны стволы у берёз, поле усыпано металлом – остатками техники и оружия, танков, огнемётов. Валера рассказывает:
«В декабре 1942 года, после освобождения Шаховской, фронт продвинулся к границам Московской, Смоленской, Тверской областей. Образовался, так называемый, Ржевско-Вяземский выступ Центрального фронта, просуществовавший до марта 1943 года. На этом участке - от леса, где сейчас расположился наш лагерь, до деревни Аржаники у реки, 20 Армия вела ожесточённые бои, оттесняя немцев на запад. Часть территорий, за деревней, где велись боевые действия, затоплена водохранилищем, которое здесь с 60-х годов.
В прошлом году поисковики подняли в этих местах семерых советских воинов с медальонами. А рядом с деревней находился госпиталь, там есть санитарное захоронение тех лет.
Немецкая армия была прекрасно оснащена, с очень сильной агентурой, хорошо работала разведка, им был известен каждый наш шаг. Мы воевали численностью, на каждого немецкого солдата здесь в в 41-42 годах приходилось по 100 наших. С 1942 года наши готовились к битве в Сталинграде, а здесь делали вид, что ведутся основные бои».
Знакомлюсь с командиром Шаховского поискового отряда «Запад» Валерием Викторовичем Кузьминым. Он предлагает съездить на своём древнем «москвиче» в Аржаники. Там один из жителей, на «задах» своего огорода создал музей под открытым небом, собрав с полей остатки раскуроченной техники – пушек, танков, самолётов. Они аккуратно установлены на основаниях из асфальтной плитки. В 100 метрах водохранилище. Покой, вода, над лесом на дальнем берегу летят журавли…
(2 мая, когда я была уже дома, из леса позвонил Кураков и сообщил, что на этой Вахте отряд поднял останки 24 советских воинов… Скольким ещё лежать, и кто когда поднимет их со дна Яузского водохранилища? Говорят, война не кончится, пока не будет захоронен последний солдат).
Вечером у костра - песни под гитару, разговоры… Ребята вспомнили, как видели во время поиска призрачные немецкие цепи, уходящие вдаль и исчезающие в тумане…
Валерий Кузьмин сказал, что это вторая вахта Памяти у Шаховского отряда. Отряд создан недавно, но в нём уже 80 человек – в основном подростки. И ещё много желающих вступить. С начала своей деятельности, его отряд «поднял» 32 человек, имена четырёх из них установлены. Эти бойцы родом из Петербурга, Мордовии, Казахстана. У одного из них в Клину нашёлся сын. Кузьмин говорит:
«У меня в отряде в основном «трудные» подростки из неполных или неблагополучных семей. Я сам такой был, и могу их понять. Мне очень хочется дать им возможность найти себя в жизни, развиться духовно и нравственно, сплотить их, помочь выжить. Для этого нужно тоже, чтоб они знали свою историю, хранили её».
У Валерия Куракова в отряде тоже подростки и молодёжь. Четверо его собственных детей прошли поиск. Сыновья Виктор и Алексей, зять Кирилл несли вместе с ним и нынешнюю вахту. Кирилл обращается к Куракову: «пап». Братья Усаневичи – Александр иАнатолий, которые считают, что он заменил им погибшего отца, зовут его «батей», да и многие другие в отряде тоже.
На Вахте Памяти у калужан
Утром мы с Валерой едем в Калужскую область, туда, где несут вахту Памяти местные поисковые отряды.
Деревня Барсуки. Здесь попали в окружение и погибли 4 дивизии 50 Армии.
Мемориал: два воина, друг напротив друга, падающие от выстрелов в спины, символизируют окружение, солдатские каски на земле. Здесь лежат 5 тысяч советских воинов.
Сворачиваем на значке 222 км, в районе деревни Савинки. Едем вдоль леса по кромке поля, находим поисковый лагерь. Отсюда в 1988 году начинали поиск обнинские отряды; на этой Вахте стоят, в основном, калужане. Куракова приветствуют, обнимают со слезами на глазах. Знакомлюсь с командиром отряда «Калужанин», Виктором Сапожниковым. Он возглавляет Калужскую областную военно-патриотическую общественную организацию «Военный историк», бывалый поисковик, написал книгу по найденным материалам.
Лагерь стоит на линии фронта в лесу на косогоре. Лес изрыт окопами, в одном вижу ржавую бочку с иностранной надписью, служившую немцам печкой. Стволы деревьев обвязаны ржавой немецкой «колючкой». У края леса поисковики установили обелиск, рядом на земле лежат каски, гильзы и несколько предметов нехитрой солдатской утвари – кружка, миска, котелок…
Небольшое поле, за ним река Ресса, за ней снова лес на косогоре. Долго сидела у воды, смотрела, как купаются солнечные блики в мелких голубых волнах, как стоят против течения мальки, греются на солнышке, слушала журчание вода, шорох ветра в ветвях и пение птиц. Потом долго шла вдоль берега.
Вечером у костра поисковик Лев Марченков рассказывал:
- Приснился сон, что лежу на кровати с гранатой, проснулся и сразу понял –сегодня произойдёт что-то особенное. Виктору сказал. Вышел в лес, смотрю – лежат патроны, начал вкапываться - наш котелок, вкопался выше колен и провалился. В провале обнаружил трёх бойцов ОМСБОНа - Отдельной Мотострелковой Бригады Особого Назначения. А в трёх метрах от них нашёл ложку с нацарапанной надписью: Репнин.
Впоследствии удалось выяснить, что она принадлежала разведчику ОМСБОНа, спортсмену, неоднократному призёру СССР, динамовцу Геннадию Михайловичу Репнину. Позже, по крупицам восстанавливая историю, поисковики узнали, что здесь воевали РДР – разведчики диверсионной резидентуры ОМСБОНа - отряд из 150 человек под общим командованием майора Коровина (сумел спастись, умер в Ялте в 1973 году), который вёл диверсионные работы под Смоленском и Вязьмой. Проникнув в тыл противника, отряд сражался и погиб в этом лесу, до сих пор замотанном колючей проволокой. Раненный капитан Шевченко поднимал в атаку бойцов с выбитым глазом и оторванной кистью руки. Часть бойцов были убиты, часть сгинули по концлагерям.
- Поиск - это глубокий анализ всех обстоятельств, которые ты собрал из мелочей и изучил, ставший аксиомой – говорит Виктор Сапожников.
И приводит в пример:
- Не повреждёны сосны в лесу, не смотря на то, что проходили немецкие танки - значит, здесь немцы шли в наступление. Потому, что тогда они старались по возможности уберечь каждое дерево, так как были уверены, что эта земля станет их собственной. А вот там молодая поросль - значит, была выжжена земля, следовательно, в этом месте они отступали…
На счету калужских поисковиков тоже сотни найденных и достойно похороненных солдат Великой Отечественной войны.
Жаль, далеко не всегда удаётся установить имена павших. Кураков говорит, что 87% остаются неизвестными… Но и те немногие, восстановленные имена становятся пусть горькой, но огромной радостью для их близких, и для всех нас, не утративших памяти и надежды.
Ночью у костра, как обычно, песни и разговоры. Кто-то говорит:
- Мы поём, а они нас слушают…
И один из бойцов «Калужанина», Дима, вдруг говорит:
- Я некрещёный и ни во что раньше не верил. Да расскажи мне кто сейчас, я бы опять не поверил, если б сам не увидел. Стояли здесь в прошлом году, и как-то утром снарядились и вышли в лес. И вдруг вижу, как из тумана отчётливо вырисовываются гигантские фигуры солдат. Чуть пониже елей. Целый батальон, во всех подробностях, в шинелях, вижу даже у них за спиной ППШ, вижу, как два бойца поворачиваются и что-то друг другу говорят… Вить, ты ведь тоже видел?
Виктор подтверждает, и кто-то у костра говорит: «Я тоже видел!»
Представился мне этот батальон, уходящий в сторону леса… Худенькие коротко стриженые бойцы в шинелях и с ППШ… Это такие автоматы с диском, да? И поверила этому Диме, как себе.
Снова к деду
Калужане сказали, что в Износках тоже сейчас стоят поисковики.
Утром прошлись с Кураковым вдоль леса, по линии фронта…
И отправились в Износковский район, где сражалась, попала в окружение и почти вся погибла 33 армия под командованием генерала Ефремова. Остатки его армии погибли в Шпырёвском лесу. Он, дважды раненный, застрелился на окраине этого леса, чтоб не попасть живым в руки врага. И был с почестями похоронен немцами – они считали его образцом воинской доблести.
Это удалось узнать у калужских поисковиков. Как и выяснить, что перезахоронения в Износковском районе производились беспорядочно, и большая часть останков находится в прежних могилах. Значит, возможно, дедовы кости до сих пор ещё лежат в Агафино.
Узнали у встречных, где стоит поисковый лагерь. Оказалось, недалеко от деревни Иваново. Остановили милицейский УАЗик, ехавший навстречу: где Агафьино? Был ответ: поехали за нами. В машине были поисковики.
Вот оно, урочище Агафино. На разрытом захоронении, куда в 1942 году собирали погибших с полей, работают несколько взрослых и с полтора десятка девчонок и мальчишек из поисковых бригад Брянска, Тулы, Орла, Калуги.
Едем в штаб лагеря. Командир – Сергей Новиков обнимается с Кураковым, показывает место будущего перезахоронения из Агафино. На нём рядами сложены черепа и кости. Вкопан крест. Кладу цветы.
Новиков показывает списки дивизий, которые сражались на участке, где находится Агафино. 110 стрелковой в их числе нет.
Пытаюсь, как можно короче и точнее рассказать ему всё, что знаю, и что удалось выяснить здесь в прошлом году. Наизусть читаю «похоронку».
Все вместе едем в Иваново – впереди милицейский УАЗик с участковым Владимиром и Сергеем Новиковым. Мы – следом. В сельсовете оказывается, что Книги Памяти переизданы, и них теперь нет имени деда! Но всё та же Ольга догадывается достать старую, напечатанную от руки книгу, и в ней мы находим тот же адрес – Туровка, и все дедовы данные.
Едем в Туровку через поле, березняк. Впереди УАЗик. Топь. Дальше на джипе не проехать. Пересаживаемся в УАЗик. Проехали. Останавливаемся. Железнодорожная ветка. За порослью кустарника – серебристый памятник: склонившаяся к воину женщина. Довольно свежие венки. Ухоженно. Надпись: «На этой священной земле в 1941-1942 годах в ожесточённых сражениях с немецко-фашистскими захватчиками пали смертью героев воины 222 стрелковой дивизии 33 армии. Вспомним их поименно…» К постаменту привёрнуты четыре металлические доски со списками имён. Вот он, мой дед – Воробьёв И.Е.
Оставался загадкой номер его дивизии – в бумагах записана не 222, а 110 стрелковая… Никто на этот счёт ответить ничего не смог бы, Сергей Новиков пообещал попробовать раздобыть какие-нибудь сведения после 9 мая. Но позавчера я случайно нашла в Интернете сообщение в каком-то материале о том, что один из полков 110 стрелковой дивизии 33 армии был в 1942 году переведён в 222-ю… Всё время моего поиска меня не покидало чувство, что это дед сам меня ищет, ведёт – столько было необычных, случайных совпадений.
В братской могиле урочища Туровка покоятся 1644 воина.
Сколько же вас на самом деле, дорогие, родные и близкие, тех, кого не дождались матери, сёстры, любимые, чьи дети остались сиротами, лежит в этих могилах? Сколько ещё неизвестных могил и захоронений в наших полях? Сколько солдат, погибших среди лесов и болот, ждут своего часа? Когда может быть, какой-нибудь мальчишка, правнук найдёт своего прадеда, и пусть не узнает, но станет по-особому причастным к той Победе и славе, которую вручил ему дед.
Анализируя всё, что увидено теперь, понимаю - это была не война, а убийство народа.
Один старик, ветеран войны из Онуфриево, Иван Семёнович Нагайцев, светлый такой, чистый, как ребёнок, рассказывал нам так: «Было вредительство. Мы шли колонной по лесу, и как только останавливались, нас начинали бомбить. Как будто специально были назначены места, в которых давалась команда встать под смерть». Да и другие простые старики говорят о вредительстве. Вспомнишь слова Куракова об осведомлённости врага, вспомнишь нападение Германии на безоружную страну… Когда Европа была уже под немецким сапогом, а у нас всё не думали об элементарной самозащите… И тем поразительней становится Победа. Как они могли выстоять с голыми руками, зная, что их предают, могут предать, ведут на верную и даже, может быть, спланированную гибель? А они шли, сражались с беспримерным героизмом и мужеством за Родину, за будущих нас. Неужели мы предадим их забвением?
Поиск не окончен.
Несут вахту Памяти поисковики. Стоит сегодня в весеннем заснеженном Смоленском лесу истринский поисковый отряд вместе со своим «батей» Валерием Кураковым. Стоят вместе вечной цепью живые и мёртвые. И пока не разорвана эта цепь - продолжается связь поколений и история нашего Отечества, великой России.
На 7 мая назначено захоронение тех 24-ти солдат, что вышли лесу 2 мая, накануне 62-го дня Победы. Одного из них зовут Лев Повинкин…
Светлана Хохлова, фото автора.