Проект «Нянька».
«Сто пятьдесят третий» начал манёвр слишком рано, на минимуме положенного ускорения. Причём сделал это вполне сознательно. Корабль словно врезался во что-то мягкое и тягучее. В разы пересиливая вой взбесившихся датчиков опасности, взревели переходные двигатели.
- ОШИБКА В УПРАВЛЕНИИ, - прокатился по рубке равнодушный, без тени эмоций, голос «Батти». – ПРЕДЛАГАЮ ОТКЛЮЧИТЬ РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ И ПЕРЕЙТИ В АВТОМАТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ.
- Перебьешься, старик. – «Сто пятьдесят третий» не отрывал взгляда от спроектированных перед ним данных. – Спасая наши жизни, ты можешь их попросту угробить, не оставив даже последнего шанса, - добавил он, скорее не для «Батти», а для сидевшей в соседнем кресле «Семьдесят четвёртой».
- ОШИБКА В УПРАВЛЕНИИ…
- Заткнись, говорю! Давление повышается.
- ДАВЛЕНИЕ В НОРМЕ, - беспристрастно сообщил «Батти».
- Да не у тебя, балбес электронный. У меня повышается.
«Сто пятьдесят третий», корректируя выброс плазмы, пробежал отяжелевшими, непослушными пальцами по сенсору.
- Хорошо, - проговорил он, наблюдая за изменившимися цифрами. - Чуть-чуть добавим, но только чуть-чуть. Нужно больше энергии. Ослабим защиту. «Семьдесят четвертая», Хватит спать. Проверь внешний контур. Прорыв через десять секунд. Приготовиться.
… Пять, четыре, три, два, один…
«Эдем» вывалился из подпространства подобно отяжелевшему борову. Рявкнули, напоследок схватив чистого вакуума, переходники, и навалилась тягучая, закладывающая уши тишина.
- Ну вот и всё, а вы боялись. – «Сто пятьдесят третий» устало откинулся на спинку кресла, отключил давление на тело воздушной подушки, потянулся и сладко зевнул. – Эх, сейчас бы поспать часиков двадцать, а то и все тридцать. Да, «Семьдесят четвёртая»? Чего молчишь?
- Капитан, ты поставил под угрозу наши жизни, - тихо ответила та, пряча взгляд, словно ей было стыдно за свои слова.
- Да ну?
- Но это не главное, - уже чуть твёрже добавила она, - из-за твоего ребячества мы могли провалить задание.
- Так-так. Провалить задание, значит. – Кресло «Сто пятьдесят третьего» бесшумно развернулось. Он с интересом посмотрел на напарницу. За восемь месяцев знакомства и совместной работы она впервые поставила под сомнения его действия. – Очень интересно. – Он ободряюще улыбнулся. – Продолжай.
Женщина машинально улыбнулась в ответ, потом, сообразив, что довольная мина на лице никак не подходит ситуации, вдруг стала очень серьёзной.
- Да, провалить. Я считаю безумием играть в глупые игры и неоправданно рисковать возможно последними представителями человечества. Наш вид исчезает. Мы его последняя надежда, а ты…
«Семьдесят четвёртая» заготовила большой поучительный текст по поводу рискованного вывода «Эдема» из подпространства, но капитан перебил её.
- Стоп, - сказал он. – Я понял твою позицию. А теперь послушай меня, уважаемая бортинженер инкубатора. Вспомни, какой у нас шанс выйти на подходящую планету? Правильно, минимальный. Один из десяти тысяч при каждом «прыжке» по теории Гура. Пшик, иголка в стоге сена. Горючего хватает на три гиперперехода. Это уже третий. Значит, всё? Нет, не всё. Благодаря мне, моему, как ты выразилась, ребячеству, наше неуправляемое болтание по вселенной, подобно гигантской забытой клизме, откладывается ещё на «один из десяти тысяч». И кто знает, может, как раз после этого сэкономленного гиперперехода удача и улыбнется нам? Как думаешь, «Семьдесят четвёртая»?
- Но, - попыталась возразить, бортинженер, - у нас за спиной четыреста тысяч…
- Знаю, что четыреста тысяч! - не сдержался «Сто пятьдесят третий». Только о них и думаю. Кстати, «Нянька» полностью на твоей ответственности. Вот и займись ею, а управление «Эдемом» оставь мне, пожалуйста. – Капитан развернулся спиной к бортинженеру, давая понять, что обсуждение закончено. - «Батти», активация искусственной гравитации на сто процентов, наши координаты и данные поверхностной разведки.
«Семьдесят четвёртая» подчинилась. Именно беспрекословность в выполнении приказов побудила комиссию по совместимости направить её на «Эдем», под командование грубоватого и самоуверенного «Сто пятьдесят третьего».
Она выбралась из кресла и направилась к переходному шлюзу.
- СООБЩАЮ НОВЫЕ КООРДИНАТЫ, - доложил «Батти», дублируя сообщение, мерцанием бегущей строки на мониторе. – БГ 325,64; ДЛКШ 25,3; КР 1542; УТ – НЕИЗВЕСТЕН; СИСТЕМА – НЕИЗВЕСТНА. ДАННЫЕ ПОВЕРХНОСТНОЙ РАЗВЕДКИ: В ДЕСЯТИ ГЕРТАХ ОБНАРУЖЕНА БЕЛКОВАЯ ПЛАНЕТА ТИПА «А». ДАННЫЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫ И НЕ МОГУТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАНЫ БЕЗ…
- Что!!! Что ты сказал?!
«Сто пятьдесят третий» аж привстал. «Семьдесят четвёртая» замерла на выходе из рубки.
- ПОВТОРЯЮ. НОВЫЕ КООРДИНАТЫ…
- Да нет! Повтори данные поверхностной разведки!
- ПОВТОРЯЮ. ДАННЫЕ ПОВЕРХНОСНОЙ РАЗВЕТКИ... – ровный баритон «Батти» иногда сильно раздражал. Блок защиты от умышленного проникновения в систему не давал возможности отключить его или хотя бы подкорректировать под свой слух. Странно, почему комиссия по совместимости не учла этого? «Сто пятьдесят третьему» хотелось порой треснуть «Батти» под зад, если бы он был у него.
- …ДЛЯ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ТРЕБУЕТСЯ ГЛУБОКИЙ АНАЛИЗ НА ВСЕХ УРОВНЯХ. МОГУ ПРИСТУПИТЬ НЕМЕДЛЕННО.
- Белковая планета. Тип «А». Всего десять герт. Это же… неужели повезло. Панорамный режим, быстро!
- ВКЛЮЧАЮ ПАНОРАМНЫЙ РЕЖИМ.
Стены и потолок куполообразной рубки померкли, потеряли очертания и стали полностью прозрачными.
«Сто пятьдесят третий» застыл в паузе. Лишь его нижняя челюсть непроизвольно поползла вниз, да так и осталась висеть, чуть подёргиваясь в тике. За спиной, не сдержавшись, громко ахнула «Семьдесят четвёртая».
- Мы дома, капитан! Мы вернулись!
- Отставить эмоции.
«Сто пятьдесят третий» быстро взял себя в руки. Возникшая по левому борту зелено-голубая планета с белыми шапками полюсов, действительно, на первый взгляд напоминала их мир. Но они просто не могли вернуться обратно. Ведь поток подпространства двигался только в одну сторону, да и вычисленные компьютером координаты говорили об обратном. «Батти» не человек. Он - бортовой аналитический интеллект шестого поколения. Электронный, основанный на цифре разум. Ошибка в его вычислениях полностью исключена.
Нечего гадать на кофейной гуще. Перемещающиеся воздушные массы и тяжёлая рваная облачность планеты не давали возможности определить конфигурацию материков, океанов, их численность и расположение. А раз так, то надо просто набраться терпения.
«Сто пятьдесят третий» вручную отключил панорамный режим, избавляясь от выплывающей звезды (кстати, тоже очень похожей на светило их родной системы), и исходящего от неё яркого слепящего света. Вытер рукавом комбинезона выступивший на лбу пот.
- «Батти», вывести корабль на среднюю орбиту. Приступить к глубокому анализу, включая недра и атмосферу. По окончании доложить о пригодности объекта для жизни нашего вида.
Мерно загудели «вакуумники». «Эдем» чуть дёрнулся и начал плавно маневрировать.
– ВЫСОТА ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ГЕРТА НАД ПОВЕРХНОСТЬЮ, - доложил «Батти» через некоторое время. - ПРИСТУПАЮ К ГЛУБОКОМУ АНАЛИЗУ. ВЫСЫЛАЮ ПЕРВЫЙ ИСЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЗОНД, ВТОРОЙ ЗОНД, ТРЕТИЙ ЗОНД…
- Избавь меня от подробностей, - проворчал «Сто пятьдесят третий». – Ход анализа занесёшь в бортовой журнал. «Семьдесят четвёртая», не стой столбом, займись, наконец «Нянькой», всё проверь и перепроверь. Если мы действительно запустим проект, то нужно исключить любые случайности. Слишком много поставлено на карту. Затем отдыхать. Набираться сил.
Проект «Нянька», был разработан «ОМоЦ», (Объединённым Мозговым Центром) и получил право на реализацию парламентариями Всепланетного Союза после двух событий, глобально изменивших судьбу всего человечества.
Первое из них по своей, просто фантастической, значимости было сродни изобретению колеса и получило широкую огласку в прессе. Второе же, не менее важное, напротив, тщательно держалось в тайне сильными мира сего, так как его рассекречивание могло произвести в обществе эффект разорвавшейся бомбы, причём в прямом, а не в переносном смысле.
«Вселенная стала ближе»!
«Нас ждут великие открытия!»
«Прыжок за рамки трёх измерений – свершился!»
Такими пылкими заголовками пестрели первые страницы газет после сенсационных сообщений об открытии астрофизиками подпространства и возможности путешествия в движущихся в нём потоках на любые, мыслимые и не мыслимые, расстояния.
Это был прорыв. Человечество, наконец, шагнуло за пределы системы, направляясь к ранее не доступным галактикам и звёздам. Начиналась эпоха исследования далёкого космоса, эпоха, величайших открытий.
Эйфория, правда, быстро спала. После первых же экспериментов стало ясно, что до межзвёздных путешествий ещё очень далеко. Потоки в подпространстве действительно могли перенести звездолёт на неограниченное число герт за считанные секунды, но дело в том, что они (потоки) двигались лишь в одну сторону, от Земли. Пробиться же обратно не представляло никакой возможности. Требовалось колоссальное количество энергии, а из чего её черпать, учёные пока не знали. К тому же, те самые считанные секунды проведённые «там», равнялись десятилетиям «здесь». «Прыжок» (так решили называть перенос тела в подпространстве из одной исходной точки в другую) оказался прыжком в неизвестность.
Через некоторое время работы с подпространством были признаны бесперспективными на данном этапе. Финансирование приостановили на неопределённое время.
Вспомнили о нём спустя семнадцать лет, после второго судьбоносного для всей цивилизации события. Аварии на биологическом оборонном заводе. Бог знает, чем занимались военные на этом секретном предприятии, какие опыты по созданию идеального оружия проводили, но то, что должно было защитить планету от иллюзорного вторжения извне, стало её гибелью. Вернее, гибелью приравнявшего себя к богам человека.
Это не было похоже на вселенский взрыв. Вырвавшаяся на свободу смерть убивала зарвавшийся разум медленно, шаг за шагом. Постепенное сокращение длительности жизни, новые, не известные ранее болезни, неспособность большинства к воспроизведению обрекали человечество на вымирание. Максимум 150 лет до полного исчезновения. Таков предоставленный «ОМоЦ» печальный приговор, оглашённый в секретариате чрезвычайных происшествий. Действительно, идеальное оружие.
Вот тогда-то и появилась идея беспрецедентного проекта «Нянька». Её автором был знаменитый своими скандальными изобретениями депутат Всепланетного Союза, академик Бони. Предложение учёного после долгих споров и обсуждений приняли как единственную альтернативу простому пассивному ожиданию. Задача иллюзорная и, возможно, заранее проигрышная, без решения, но… таков разум, он пытается выжить, не смотря ни на что и использовать для этого весь накопленный потенциал.
На полюсной базе 5\2 начались работы по созданию инкубационных камер, способных долгое время сохранять заранее подготовленный (ещё перед аварией) клеточный материал для клонирования вида, а также звездолётов, своего рода тягачей для их транспортировки. Ведь по сути, проект «Нянька» представлял собой попытку экспансии замороженного ДНК во Вселенную и последующего возрождения человека на пригодных для жизни планетах. Если такие будут обнаружены.
Как уже говорилось, и сама авария, и новый проект сохранялись в полной тайне во избежание панических настроений. Для общественности на полюсной базе 5\2 велись разработки нового вида топлива. Истины не знал даже персонал этого закрытого объекта, который не только работал, а и жил там. Каждый выполнял свою отдельную задачу, не догадываясь о масштабах производства. Конечно, ходили слухи (куда же без них), что правительство скрывает истинное предназначение базы, но ими всё и ограничивалось. Утечка информации если и была не полностью исключена, то по возможности сведена к минимуму.
Лишь отдел подготовки полётов и сами представители экипажей кораблей получали всю правду. О практически невыполнимой возложенной на них миссии и о том, что несмотря на удачу или провал им никогда не вернуться обратно. Поэтому сюда попадали лишь проверенные люди. По сути - фанаты, готовые на жертву ради идеи. Никаких имён и званий, только присвоенные цифровые номера, никакой связи с внешним миром, колоссальная психологическая обработка. Обучение профессии, притирка к напарнику в течение полугода, затем сдача экзаменов и теста на совместимость. По два человека на звездолёт. Пилот, ответственный за сам полёт, он же командир экипажа, и специалист по «Няньке» - бортинженер инкубатора.
«Сто пятьдесят третий» и «Семьдесят четвёртая» вывели в подпространство на корабле «Эдем» восьмой по счёту инкубатор. В его ячейках ждали своей участи четыреста тысяч замороженных клеток крови, от четырёхсот тысяч доноров, в число которых входили лучшие представители человеческого рода.
Четыреста тысяч потенциальных колонистов.
- Нет, – «Сто пятьдесят третий» отключил бортовой журнал, усмехнулся чему-то и добавил, - это не наш дом. А жаль. Слышишь, «Батти»? Жаль, говорю. Я уж было поверил в чудо.
- ЧУДЕС НЕ БЫВАЕТ.
- Много ты знаешь. А разве то, что мы оказались здесь, за миллиарды герт, не чудо?
- ЭТО НАУКА, - парировал выпад «Батти».
- Эх, да что с тобой говорить, - махнул на него «Сто пятьдесят третий». – Болванка - она и есть болванка. Умник бездушный.
Двери открылись, и в рубку вошла «Семьдесят четвёртая» Увлеченный собственными мыслями «Сто пятьдесят третий» не услышал, как она подошла к нему, и вздрогнул от лёгкого прикосновения.
- Это ты? – спросил он. - Как отдохнула?
- Хорошо, - ответила она. – Чем порадуешь?
- Прибыли, - непривычно мягко сказал «Сто пятьдесят третий». – Конечная станция. Я хочу сделать тебе подарок.
- Какой?
- Придумай название этому миру. Ты имеешь на это право.
- Название? Значит, мы не вернулись…
- Нет, - перебил он. В его голос вернулись привычные твёрдые нотки. - Как дела с проектом? К запуску готов?
- Система в норме, - вытянувшись, отрапортовала она. – Какие будут ещё указания?
Они понимали друг друга с полуслова. Он командовал, она подчинялась, держа обиду и раздражение где-то глубоко в себе. Главная цель - выполнение общего задания, всё остальное - не требующие внимания мелочи.
«Сто пятьдесят третий» вывел на монитор пульта управления развёрнутую карту планеты.
- «Батти», просчитать оптимальный режим и место для посадки.
- КВАДРАТ Б 32-11, – доложил через пару секунд компьютер. – ГОТОВ ПРИСТУПИТЬ К МАНЁВРУ. – И ещё через секунду - ВЫНУЖДЕН НАПОМНИТЬ, ЧУЖЕРОДНАЯ СРЕДА, ОПАСНАЯ ДЛЯ ЖИЗНИ. НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ПОКИДАТЬ БОРТ КОРАБЛЯ.
- Без тебя разберёмся. Жди приказа.
«Сто пятьдесят третий» взглянул на побледневшую «Семьдесят четвёртую».
- Бортинженер, подойдите, пожалуйста, и присядьте. – Он кивнул на соседнее кресло. – Нам необходимо обсудить возникшие вопросы.
«Семьдесят четвёртая» опустилась в кресло. Глубоко вздохнула, морально подготавливая себя к тому, что ей предстояло услышать. Хотя догадаться было несложно.
- Снова холостой выстрел, капитан? Планета не пригодна для существования?
- Да, - ответил он. – Но не совсем.
Ответ её несколько озадачил.
Напрашивался очередной вопрос, и «Сто пятьдесят третий» выдержал довольно длинную паузу, ожидая его. И дождался.
- Что значит не совсем? Просто объясните, капитан, живём или нет?
- Не знаю. Как раз об этом и надо поговорить.
- Слушаю.
«Сто пятьдесят третий», заложив руки за спину, прошёлся по рубке. Минимум жизненного пространства. Круглое, десять шагов в диаметре, помещение под сферическим куполом. Пульт управления, два пилотских кресла и мозговой процессор «Батти». Всё компактно, и ничего лишнего. Здесь явно не хватало домашнего уюта, например, цветочка в горшке.
- Что такое «Нянька»? – неожиданно спросил он.
«Семьдесят четвёртая» не ожидала такого вопроса и несколько опешила.
- Не понимаю, капитан?
- Мои познания в данной сфере, мягко сказать, поверхностны. Ведь я обучался на курсе пилотирования. Хотелось бы знать, что вообще представляет собой эта программа. Попроще, без заворотов. Мне лишь известно, что цель «Няньки» - клонирование и развитие эмбрионов. Верно?
- Ну да, в общих чертах, конечно. Это первая задача, а вторая - питание, обучение и воспитание. Инкубатор разбит на ячейки. Каждая ячейка – нечто объединённое между понятиями мать, отец, педагог, врач. Семья, в которой подрастает и учится один индивидуум. Главный процессор разветвлён на дочерние программы, и именно эти дочерние программы отвечают за создание, развитие, выживаемость закреплённого за ними ребёнка.
- Как долго?
- ???
- Ну… когда он покинет эту самую семью? В каком возрасте?
- В смысле, ребёнок? В любом, когда его индивидуальная «Нянька» посчитает, что тот готов. Предположительно 12-18 лет. Может больше. А может, совсем никогда, если воспитанник будет не способен к самостоятельному существованию, или возникнет прямая угроза его жизни вне инкубатора. В таком случае, ему предстоит провести всю жизнь в замкнутом пространстве ячейки. Брр… даже думать о такой судьбе не хочется. Ваше любопытство удовлетворенно, капитан?
- Более-менее. Теперь последний вопрос. Возможно ли вмешательство в главную программу извне, её корректировка?
- ПЕРЕПРОГРОМИРОВАНИЕ «НЯНЬКИ» КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕННО, – вмешался в разговор «Батти». - КОРЕКТИРОВКА НЕЖЕЛАТЕЛЬНА.
«Сто пятьдесят третий» без труда выдержал взгляд «Семьдесят четвёртой».
- Нежелательна - это значит не невозможна? - Тихо спросил он, игнорируя замечание «Батти». - Отвечай бортинженер.
- Только до её запуска, - ответила женщина, всё также глядя ему в глаза. - Затем включается защита, и инкубатор переходит в автономный режим.
- То есть, до того, как будет нажата кнопка «пуск», есть возможность поковыряться в ней?
- Верно, но без глобального проникновения в сам скелет программы. Он надёжно закрыт. Но я хочу предупредить, что пойду на это только в форс-мажорной ситуации и…
- Боюсь, что возникла именно такая ситуация, - перебил её «Сто пятьдесят третий». – «Батти», покажи-ка нам биологический анализ планеты.
- ВЫВОЖУ НА МОНИТОР. БИОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ.
«Семьдесят четвёртая» решила, что разговор откладывается до её ознакомления с данными разведки.
- «Батти», спроектируй результаты в «Няньку». Я изучу их прямо на месте, в инкубаторе. Разрешите идти, капитан?
- Успеете ещё изучить, - хрипловато буркнул «Сто пятьдесят третий». Откашлялся. – Куда же без этого? И всё-таки, мне хотелось бы лично, в двух словах, ввести Вас в курс проблемы и услышать приговор, скажем так, специалиста.
Бортинженер инкубатора развернулась к нему, всем своим видом показывая глубочайшую заинтересованность.
- Слушаю капитан.
«Сто пятьдесят третий» кивнул.
- Планета, пусть не идеально, но подходит для существования человека. Физические данные, химический состав атмосферы, температурный режим на значительной части территории близки к оптимальному. Флора и фауна развиты гармонично, без эволюционных выкидышей. Особенно привлекательна незаполненная ниша разумной жизни, даже в зародыше, что, как Вы понимаете, исключает смертельную конкуренцию. Огромный плюс для нашего вида. Но есть и минус, тоже немаленький.
- Хищники? – попробовала догадаться «Семьдесят четвёртая».
- Можно и так сказать, - усмехнулся в ответ «Сто пятьдесят третий». – Мелкие такие, невидимые…
- Бактерии?
- Они самые. Одним словом, обнаружены некоторые виды паразитирующих микроорганизмов, к встрече с которыми наша иммунная система не готова, а чем это грозит, я думаю объяснять не надо.
- Быстро текущая инфекция, и как следствие летальный исход, - выдохнула «Семьдесят четвёртая».
- Вы очень догадливы, бортинженер. Возложенная на нас с вами задача под большим вопросом. В этом случае нам остаётся только надеяться. Либо на везение в очередном прыжке (прошу не забывать – один шанс на десять тысяч), либо на то, что иммунная система сумеет быстро выработать антитела для борьбы с этими гнусностями, либо (признаюсь, этот вариант для меня предпочтительней) самим изменить иммунитет будущих поселенцев на генном уровне. Маленькое, совсем ничтожное вмешательство в программу клонирования для пользы общего дела. Если уж сами не выживем, то хоть пассажиров спасём. Такое ведь возможно?
- Боюсь, Организация этого не одобрит. Зачем было гнать корабли за миллионы герт, зачем рисковать жизнями в расчёте на авось, если провести такие опыты можно было и дома. Ты прекрасно знаешь, капитан, что подобные шутки с ДНК запрещены. Да о чём говорить, само клонирование признано аморальным, и только безвыходная ситуация принудила пренебречь законом совести, чтобы…
- Какая Организация?! Какой закон совести?! О чём ты говоришь?! – «Сто пятьдесят третий» хлопнул кулаком по пульту. «Батти» сотрясение от удара принял за команду, но не смог её расшифровать.
- ПРИКАЗ НЕ ПОНЯТ. ПРОШУ УТОЧНИТЬ.
- Сиди, я сам открою. Пойми, «Семьдесят четвёртая», «ОМоЦ» далеко, очень далеко. Он, скорей всего, вообще перестал существовать, как и всё человечество. Решение теперь принимаем только мы вдвоём. Поэтому просто попытайся ответить на мой вопрос.
- Да, если тебя это так интересует. Программа клонирования позволяет подогнать иммунную систему колонистов к данной планете и сделать её устойчивой к микрофлоре. Но такие действия очень опасны. В конечной стадии возможны мутации.
- Возможны или обязательны?
- …Возможны.
- Какие, например?
- Ну, не знаю. От увеличения волосяного покрова на теле… или там… отсутствие фаланги на пальцах, до приостановки развития жизненно важных органов. Вариантов много. Трудно сказать, как поведёт себя мать-природа.
- Понятно. Подумай ещё раз, взвесь все за и против. Приказать я не могу, но мне кажется, что другого выхода нет. Надо рисковать. Мы обязаны хотя бы попытаться сохранить человечество. Последнее слово за тобой.
Повисла тишина. «Сто пятьдесят третий» понимал, как трудно напарнице принять решение, поэтому не торопил её с ответом. Что ни говори, а риск был велик. Даже минимальное вмешательство (подумаешь, чуть-чуть подправить иммунную систему) могло привести к необратимым последствиям.
«Семьдесят четвёртая» размышляла минут двадцать, затем молча кивнула. Капитан не смог скрыть вздох облегчения.
- Мне нужно пару дней, образцы всех выявленных на планете микроорганизмов… и ещё… не отвлекайте меня. Доложу по исполнении.
«Сто пятьдесят третий» ей ничего не ответил.
Как ни крути, а закат был красив. Местное солнце окрасило речную рябь прощальным ярко-красным цветом от самого горизонта и до подножия утёса. Лучи проникли бы и дальше, но густая стена леса встала на пути уходящего дня, не желая пропускать его в свой вечный сумрак.
На днях жуткое чудовище нарушило покой его обитателей. Оно опустилось с небес в клубах огня и дыма, уничтожая всё вокруг себя, и теперь затихло тяжёлой громадой в сером, всё ещё тёплом пепле. Даже саблезубый тигр, хозяин этих мест, боялся приближаться к нему, предпочитая бродить вокруг, мягко ступая подушками лап по выгоревшей траве, время от времени издавая злобное рычание от своего бессилия перед внезапными волнами ужаса, исходящими от монстра.
- Слышал? – «Семьдесят четвёртая» замерла, вытянув шею в направлении жутких звуков. – Всё ещё здесь, не уходит.
- Ну и пусть. «Батти» доложил, что ультразвуковой барьер работает без сбоев и ближе чем на двести метров никого не подпустит. Так что расслабься и получай удовольствие от созерцания дикого, никем не обустроенного мира.
Они сидели на берегу утёса и отмечали успешное выполнение задания, без шлемов и тяжёлых скафандров. Лишь лёгкие комбинезоны, что могли защитить разве только от непогоды. Такова была совместная договорённость. Инкубатор после активации «Няньки», включился в автономный режим поддержания жизни объектов, перекрывая любой допуск извне. В том числе и к синтезированному в ячейках воздуху. Запасы кислорода, да и пищи на самом «Эдеме» были далеко не неограниченны. Встреча с внешней средой рано или поздно предстояла в любом случае. Так зачем тянуть время? Уж лучше сразу поставить все точки над «и», а уж там, как повезёт.
«Сто пятьдесят третий» наклонил над лицом плоскую, прозрачную бутылку, слегка надавил на дно и ловко поймал ртом тёмно-зелёную каплю нектара. Сморщился от наслаждения и пробежавшего по телу тепла.
- Алкоголик ты, капитан, - усмехнулась «Семьдесят четвёртая».
- Есть такое дело, - согласился он, блаженно прикрыв глаза от тонкого аромата послевкусия. – Ты будешь ещё?
- А чем я хуже? – совсем без иронии заметила «Семьдесят четвёртая».
- Понял, сейчас принесу.
«Сто пятьдесят третий» направился к «Эдему». У входного шлюза остановился, незаметно сплюнул под ноги.
- Так, значит, антибиотики не помогли, процесс пошёл. Достали таки, паршивцы мелкие.
Эти слова он произнёс вполголоса, чтобы бортинженер не услышала. Растёр подошвой ботинка слюну, больше похожую на кровавый сгусток, и шагнул внутрь корабля.
Как только фигура капитана исчезла в полутьме коридора, «Семьдесят четвёртая» спешно расстегнула запястные замки комбинезона. Осторожно, морщась от боли, задрала правый рукав. Вся кожа руки, начиная от нижней части предплечья и до плечевого сустава, была красной, словно обваренной в кипятке, покрытой сверху сплошной гноящейся язвой. Женщина достала из кармана заживляющий бальзам, нанесла на руку и принялась его растирать, хотя прекрасно понимала, что ничего уже не поможет. Инфекция, не известная её иммунной системе, уже сидела внутри и отступать не собиралась.
- И давно это у тебя?
«Семьдесят четвёртая» вздрогнула и резко обернулась. «Сто пятьдесят третий» стоял у неё за спиной. Она и не заметила, как он подошёл.
- Столько же, сколько и у тебя, - буркнула бортинженер, опуская рукав. – Дня три.
- С чего ты взяла? У меня всё нормально.
- Ну-ну, рассказывай, вон, всё кровью вокруг периметра уделал.
- В таком случае, скрывать больше нечего. – Капитан присел рядом, протянул напарнице бутылочку с нектаром. – Как думаешь, сколько нам ещё осталось?
Женщина вначале сделала большой глоток и только после этого ответила:
- Трудно сказать, всё зависит от особенностей организма, но, скорее всего, долгие муки не грозят.
- Понятно, стало быть, новое человечество появится позже, чем мы исчезнем. Так и не узнав своих героев?
«Семьдесят четвёртая» ещё отхлебнула из бутылочки.
- Ну почему? Первые поколения будут помнить, кто они, откуда и почему оказались на этой планете. «Нянька» предоставит им необходимые знания. В курс обучения, помимо точных наук, входит изучение языка, астрономии, географии, анатомии, истории. Боюсь только, что по истечении времени всё забудется далёкими потомками.
- С чего такие предположения?
- Простой пример. Если тебя, капитан, высадить на необитаемый остров, помогут ли твои знания получить… ну хотя бы банальный порох. Думаю, что нет. Теория - вещь полезная, но без практики и инструмента долго не живёт. Те, кто ждёт появления внутри «Няньки», пойдут уже известной дорогой. От пещерного начала до вершин цивилизации. Ну, а мы с тобой имеем шанс получить вечную жизнь в местных мифах и сказаниях.
«Семьдесят четвёртая» вдруг закашлялась. Тело изогнулось в конвульсиях, исторгая воздух из лёгких густыми, высушенными толчками. «Сто пятьдесят третий» хотел помочь напарнице, но не знал как. Он просто наклонился и обнял её, как бы психологически принимая часть страданий женщины на себя.
Приступ длился около минуты.
- Извини. – «Семьдесят четвёртая» устало откинулась на плечо капитана. – Совсем расклеилась.
Её дыхание стало прерывистым, на лице выступили крупные красные пятна.
Из леса вновь донеслось глухое рычание, но «Сто пятьдесят третий» даже не оглянулся.
- Извинения приняты, бортинженер, - улыбнулся он и добавил с фальшивой суровостью: - Чтобы этого больше не повторялось.
- Слушаюсь, капитан. – Женщина говорила тихо, почти шёпотом. – Кстати, насчёт героев. Мне хочется, чтобы ты знал кое о чём. Я внесла в курс обучения некоторые дополнения. Амбиции разыгрались. Это данные о нашем путешествии. Такого-то числа на звездолёте «Эдем» были доставлены клетки разумной жизни. И наши имена. Настоящие имена.
- Настоящие имена? Откуда ты знаешь…
- Эта тайна не столь глубокая, если ты имеешь отношения к тому, кто придумал и разработал проект «Нянька». Я - дочь академика Бони. Только не спрашивай, как отец допустил моё участие в нём. Долго объяснять.
- В таком случае, давай хотя бы познакомимся. Официально.
Погас последний луч солнца. На небосклон, освещая утёс бледным синеватым светом, выкатилась луна. Всего одна, а не две, как в их далёком мире.
«Сто пятьдесят третий» раскрыл ладонь в традиционном приветственном жесте. «Семьдесят четвёртая» ответила на него. Все шесть пальцев правой руки женщины соприкоснулись с шестью пальцами левой руки мужчины.
- Ева, - представилась она, чуть подёргивая хвостом.
- Адам, - ответил он.
Конец