Мишка приоткрыл глаза. Виделось смутно, голова была страшно тяжелой после вчерашнего. «Нет, так пить больше нельзя» – подумал он. «Чего там только не намешали?.. Даже и не упомнить.» Вокруг еще виделось расплывчато. От окна струился яркий свет, значит было уже достаточно поздно. Снаружи доносился характерный шум жизни большого города. Крутить головой было болезненно. «Поваляюсь еще» - и Мишка снова прикрыл глаза. Ему вспоминался вечер: пьянка с друзьями, Наташка…
«Наташка!» - вдруг пронзило воспаленный Мишкин мозг – «а где она?». Мишка, не открывая глаз, ощупал постель возле себя и не обнаружил ничего, кроме смятых простыней и одеяла. «Ушла уже или еще тут?» Мишка прислушался внимательнее. Тишина… Но вот легкий шорох в районе окна.
- Натаха! – позвал Мишка. Ответа не последовало. Пришлось приоткрыть глаза и, прищурившись всмотреться против света.
На окне Мишка увидал силуэт сидящего человека. Но что-то было не так… Во-первых это явно не была Наташа: силуэт тела был крупнее. Да и главное не в том. Медленно в больной Мишкин мозг приходило осознание, что свет не заслонен человеком, сидящим на подоконнике, а словно проходит через тело насквозь в комнату. Да и собственно самого света, как оказалось, рождественским московским утром на улице было заметно меньше, чем тут, в комнате с учетом излучения от незнакомца.
Странным было и то, что Мишка вовсе не испытывал не то что паники, но даже не чувствовал малейшего страха. Он был абсолютно спокоен и удивительно для похмельного состояния ясен в мыслях. «Так-с… Классно Рождество начинается – с глюков каких-то» - подумалось ему. Глаза снова прикрылись, устав от взгляда против света и Мишка произнес:
- Человек, ты кто?
Тишина в ответ. Мишка снова бросил взгляд на окно. Человек или глюк по-прежнему был там. Поняв, что разбираться в невесть откуда обрушившейся на него этакой странной рождественской сказке все же придется, Мишка привстал с кровати и пошел к незнакомцу. Вблизи чудо стало еще более чудным – перед Мишкой на подоконнике сидел мужчина в белой ночной рубашке с голыми ногами и туманным взглядом. При этом тело его было неестественно полупрозрачным и то ли излучало некий свет, то ли Мишке так казалось.
- Слышь, мужик! Ты чё, глухарь, что ль? – Мишка нахмурился – Я тебя спрашиваю, какого хрена молчишь?
- Меня? – переспросил незнакомец – Блин, чёт я сдинамил… Ну ты ж спросил «человек» - вот я и не догнал.
- Чё не догнал? Ты что не человек что ли? Или сам хуже моего со вчера?
- Неа, - замотал головой незнакомец. – Не человек.
- А кто тогда? – Мишка любопытствовал уже ничему не удивляясь. – Тень отца Гамлета?
- Ангел я – незнакомец смотрел настолько просто-серьезно, что Мишка не стал ехидничать лишними вопросами перепроверки, а просто прошел и заглянул незнакомцу за спину. Белые крылья были обнаружены именно там, где им и положено было находиться.
- Фигасе… - вымолвил Мишка, больше для приличия выказывая удивление, которого не было на самом деле. – И звать-то тебя как? Имя-то есть? Я вот Михаил к примеру.
- Рафаил – ангел сошел с подоконника.
- Ага. Я чего-то за тебя слыхал – соврал Мишка, хотя имя Рафаил что-то ему и правда напоминало, – Ну садись, Рафаил, типа гостем будешь, навроде Карлссона.
Мишка быстро сгреб в угол стола стаканы, остатки консервов и засохший хлеб, расчищая поляну Рафаилу. Тот кряхтя сел. Мишка скорыми движениями перетряс вчерашние бутылки. С содержимым оказалась лишь одна – набралось по полстакана красного сухого вина.
- Ну, за знакомство, что ли? Ты-то сам видать, как и я вчера имел дело – Мишка, подмигивая, выказал профессиональную проницательность. – Заодно вроде и опохмел, а?
Рафаил молча взял стакан и одним глотком выпил вино. Потом сел, опустив руки, так и не выпуская из них порожнего стакана.
Мишка восторженно поразился – вот тебе и ангел! После выпитого вина жизнь казалась уже несколько радужнее, но несколько обидела скорость действий Рафаила. А чокнуться, а тост произнести, ну что такая спешка? Мишка высказал все свои претензии Рафаилу. Тем паче, что выпить вторым тостом у них уже ничего не было. Эх, пропала компания…
- А зачем? – вдруг спросил Рафаил после короткой паузы.
- Что зачем? – потерял нить мысли Мишка.
- Ну вот всё это зачем? «За знакомство» говорить, чокаться зачем? Да и вообще – еще пить зачем? Типа раз обычай, говоришь, так выпили уже вроде.
- Как зачем?! – возбудился Мишка, - ну ты пряник! Ну это же для… - Рафаил спокойно смотрел в Мишкины глаза каким-то особо чистым взглядом. И под взглядом этим Мишка сам задумался. Задумался и… ничего не смог придумать, кроме старых дурацки протертых и скучных штампов. Надраться и стать тупым и убогим – зачем? Забыться? Так если ты неглупый человек, если так себя видишь, то снести разум – то, что выделяет тебя над природой, разве умно это?
Помолчав немного, Мишка перевел разговор:
- Слышь, Рафаил, а что, Бог верно есть?
- Ты же крещенный – Мишка отметил, что ангел не спрашивал, а знал об этом.
- Ну да, и что с того?
- А с того как раз всё. Ты храм-то посети.
- В смысле церковь что ли? А что мне там? – удивился Мишка.
- Совесть твоя там – спокойно, без нотки пафоса как-то сказал Рафаил, - сам ты там может быть. Реальный.
- Да я, Рафаил, и молиться не обучен. Наташка-то свечки ставит и лепечет у икон, а я не знаю что и как.
- Ничего. Душа подскажет – сказал Рафаил всё так же спокойно-уверенно, – как и Наташке твоей.
«Наташка…» подумал про себя Мишка, «видела бы она сейчас кто тут со мной! Слышала бы наш разговор! И куда и когда она делась вообще? Ушла не сказав ни слова…»
- Потому что обижаешь её – донёсся вдруг голос Рафаила.
Мишка вздрогнул слегка:
- Ты о ком?
- О ней, о ней, о ком же ещё.
- Да чего это я обижаю?! – возмутился Мишка – не жена же чай! - причем уже возмущение его было наигранным, потому что мысли бежали по воспоминаниям, а комок от недосказанного и понимание недоделанного по отношению к этой женщине уже давно разместился в центре Мишкиной груди. Мишка разгорячился, ждал слов от Рафаила, чтобы спорить и доказывать, но ангел молчал. И через минуту Мишке уже и самому не хотелось говорить на эту тему. Он сам всё понял - и стоп на том.
- Чего ты вообще ко мне прилетел? – спросил Мишка Рафаила, - ну жил я и жил…
- А может не так жил? – ангел ответил вопросом.
- Может и не так. А какой смысл-то? Может проку как раз от меня никакого и зря твой визит? – попробовал съехидничать Мишка.
- Раз я тут – то значит не зря, – спокойно сказал Рафаил.
«Вот, блин железная логика!» поражался Мишка, натягивая штаны и свитер.
- Раз уж ты тут, Рафаил Аэрофлотыч, то давай прогуляемся. Хвастанусь тобой, чего пропадать такому случаю! - но никто не ответил. Мишка обернулся – ангела не было, он исчез. Мишка выглядывал в окно, пытаясь сквозь начинающийся снегопад найти силуэт с крыльями, хотя и понимал всю напраслину своего поиска, но снова это новое чувство, комок в груди заставляло искать… Обиделся на «Аэрофлотыча?» - гадал растерянно Михаил уже на улице, проходя мимо рождественских ёлок в огнях. «Эх, зря я… снова человека обидел напрасно… Да и не человек же это… А может он и не услыхал? Исчез еще до того, а?» - успокаивал он себя уговорами. Но нутро жгло – эх, извиниться бы, да вот улетел, исчез. Где ж искать-то?.. И вдруг Мишку осенило – ГДЕ! Он ясно понял, стал озираться по сторонам и искать взглядом купола…
Еще до входа в храм Мишка искал Рафаила. Нет, он понимал, как вполне адекватный человек, что тут, на церковном дворе вряд ли будут порхать ангелы и его Рафаил. Он просто хотел найти изображение – ну помните: на оградах, на стенах… любого ангела, ну только чтобы немного похожего внешне. И на дворе не найдя, Мишка зашел в храм. Тут были ангелы. В количестве, вполне достаточном для поставленной цели, но Мишку поразило иное. Лики святых с икон и росписи привиделись ему совершенно не такими, как прежде. Мишка вглядывался в них и понимал. Он сам не знал точно еще что, но понимание чего-то нового, особого, большого-огромного, чего не было с ним еще вчера заполоняло его всего. Он переходил от иконы к иконе и, вчитываясь в имена, узнавал. Точнее даже не узнавал на память – потому что память его была до сего дня свежа от подобных познаний, а прочитывая имя понимал, что это именно тот, образ чей он видит. Словно таким он был и просто странно, что он сам – Мишка – не догадался кто это. Так дошел он до распятия. Он смотрел на него, и наверное впервые видел иначе. Не так как прежде. Не фанерный крест на деревянном основании с далекой от шедевра росписью, а суть того, что изображено. И почему-то сейчас взор Мишкин не мог долго оторваться от Христа на кресте и губы сами начали произносить слова полушепотом. «Господи…» «Иисус…» «Ну с Днем рождения Тебя что ли… Или как там надо…» Мишка растерялся на какое-то мгновение, понимая, что слова его сильно отличаются от слов молитв, которые довелось слышать. И стал продолжать больше мысленно, почти молча, про себя, вслух вырывая лишь отдельные слова, а то и слоги: «Ты уж прости – я толком не знаю, как молиться-то правильно. Но я научусь, Ты не думай! Я это… спасибо хочу сказать Рафаилу, если увидишь. Хотя это… и Тебе спасибо. Я сразу и не догнал – то ж Ты прислал его. И нет, не так… – спасибо Тебе, Господи, за Рафаила, за наставление на путь истинный. Ты даже не знаешь, что теперь произошло… Хотя нет, снова я туплю – Ты ж знаешь… Короче, я теперь жить как было не стану. Правильно буду. А если что – так Ты подскажи. Или сам, или Рафаила пришли. Правильный он у Тебя…»
Отойдя от распятия, Мишка нескоро покинул храм. Он присмотрелся ко всему. И к ликам иконостаса, и к убранству в честь Рождества. Ловил себя на мысли, что теперь он, Мишка, видит и понимает детали, которых раньше-то и не замечал, а они так важны! Они все не просто так… И уже не осталось и следа от вопроса «что делать дальше?», он знал что делать и уверенно, твердо начинал свой новый путь.
Выйдя из лифта, еще до Наташкиной двери, Мишка снял с цветов желтоватую упаковочную бумагу, в которую ему девушки-цветочницы завернули букет, чтобы не замерзли цветы. Секунду подумав, разорвал и выбросил прозрачную упаковку, оставив одни цветы в руке. Лизиантусы – чудное название. Но цветы были оригинальными и нежными. Наташка оценит – и он уверенно нажал кнопку звонка.
Открыла дверь Наташка с заготовленной заранее нахмуренностью бровей. – За вчерашнее. Но увидав в руке Мишки букет, нахмуренные брови расплылись в растерянность и глаза округлились.
- Мне?! – выдохнула Наташа. Мишка чуть было не влепил как прежде что-то типа: «Нет, это бабушке енота», но спустя полмгновения произнес иначе:
- Тебе, милая…
Наташка явно дурела неожиданностью метаморфоз. И от цветов, и того, какими они были, и от так редко слышанного раньше «милая», и от всего сразу в комплекте.
- Ты прости меня за вчера и все прошлые обиды, а? Я люблю тебя, Наташ, правда люблю. Замуж за меня выходи. Я без колец – завтра пойдем вместе выберем, а? Сегодня закрыто всё – Рождество.
Наташа смотрела на Мишку очень редко моргая расширенными глазами, отчего они казались красивее. Её мир только что перевернулся и заиграл, как цветные камушки калейдоскопа. По щеке поползла теплая слезинка
- Как замуж?.. Ты ж не…
- Дурень я был – перебил Мишка - А теперь хочу, и венчаться пойдем… Согласна, а?
Воцарилась пауза…
- Люблю я тебя. Сына мне роди… От тебя хочу. Плоть от плоти – Мишка смотрел в расширенные глаза Наташи прямо, не отводя взгляда, и тут её прорвало.
- Мишенька! – кинулась она ему на шею плача, а он гладил и целовал её волосы…
Они шли обнявшись, оставляя темные следы на тонкой прослойке свежего рождественского снега. Шли и говорили друг другу всё невысказанное ими прежде о любви, о нежности потаённой. В тишине позднего зимнего вечера слышалось даже падение снежинок. Вдруг где-то за спинами, совсем рядом послышался шум больших крыльев. Мишка вздрогнул, резко развернулся и стал вглядываться во мрак.
- Ты что, напугался? – спросила Наташа.
- Нет, ты не видела, что это было?
- Неа, не видела. Ворона какая-то наверное. Крупная просто. Что еще может быть? – пожала плечами Наташа.
- Ворона… А может ангел.
- Ангел… - задумчиво произнесла Наташа, - да, наверное ангел… - она притянула Мишку за шарф и губы их слились в долгом поцелуе.
«Ангел ты мой!» прошептала Наташа…
__________________________________________________
Ангел (др.-греч. ангелос «вестник, посланец») — духовное разумное существо, выражающее волю Бога и обладающее нечеловеческими умениями и возможностями. Библия называет Ангелов служебными духами (Евр.1:14)