И одуванчики полетели ч1

-Одуванчики цветы очень милые, а ты?
Лоренс сильно скосил глаза на девушку, наклонившуюся к нему скорее не головой, а пышной грудью.  Любовался не долго. Скривил губы и отвел взгляд. Отвернулся от полу открытого бюста официантки в сторону тарелки и недоеденного бифштекса. Подумал о цитате и,  вздохнув, ответил: «А я – прораб. Но тоже скоро полечу… одуванчиком».
Глория – самая красивая девушка Лос-Анджелеса. После завоеванного ею звания Мисс года, она стала знаменитостью. И тут же дорогостоящим товаром. Её отец – владелец этого кафе, желает продать дочь подороже. И не модельному бизнесу, а конкретному бизнесмену. Он внушил это дочке крепко-накрепко. Потому она и улыбается тут не всем. Вот, для Лоренса – управляющего строительством – она готова  прогнуть кошачью спинку.
Ло выпрямилась. Поправила на себе фирменный передник, туго затянутый на узкой, просто-таки осиной талии. Потом мило улыбнулась, утешая давно нравящегося ей «прораба». – Вы – уж точно не одуванчик, Тед. Но…тоже милый.
Лори не похлопала, она дважды коснулась ладонью широкого плеча Лоренса. Потом, плавно виляя задом, отошла к другому столику. Решила сегодня не сильно тянуть с заказом от парочки брокеров.
Два гея, живущие неподалеку, на тутошней улице, тоже частые гости кафе Приворот. Цены в кафе демократичные, шеф-повар по всем понятиям – супер кок, да и уютно здесь, музыка не раздражает, запахи и публика – не буйные. Сюда многие заходят. Заходят и они – Тони и Бони – «муж-жена-муж» Прайзы.
Когда-то парни были просто друзьями. Жили в одном доме на два хозяина. Но вдруг пошел слух, что Бони застукали в постели его босса. Парень не только вылетел с работы (жена босса настояла, сам-то босс сговорчивый), но и мать стала гнать его из дома. Говорят, он свел её с ума вдруг открывшимся миром своей личной жизни. Говорят, старушка от того и умерла так скоро. А ещё в пику «богомерзкому чудовищу» оставила половину дома и дарственную на ещё один дом его соседу – «мальчику положительному и богообразному». Не прошло и года, как богомерзкий и богообразный поженились. Продали какому-то богачу дарственную и стали жить в своем …общем доме скромно, но счастливо. Кое-кто из соседей жалел такого счастливого конца для голубков. Парням приходилось отмахиваться и от оскорблений и от гадостей, умышленно им подкладываемых (вроде выброшенных кульков с мусором на дорожке перед домом и надписей краской на дверях). Но жизнь продолжалась. Муж-жена-муж не разбегались. Как прежде жили скромно и …счастливо. Возможно, потому и люди, в конце концов, перестали обращать на них «особое» внимание.
Вот и Глория – дочь хозяина (и явная сучка по понятиям обоих парней) всегда  обходит их вниманием. Поприветствовав, она никогда не примет их заказа сразу. А только лишь после обслуживания трех-четырех посетителей, зашедших в кафе уже после них.  Но, «открытый враг» - втрое лучше скрытого. Парни терпеливо сносили столь холодное обхождение блондинки …в кожаных стрингах.  (Каким чутьем они догадались о такой детали, оглядывая тонкий трикотаж короткой фирменной юбки девушки - одному черту известно).  Но Ло ими точно пренебрегала, говорит: «Терпеть не могу запаха «голубьего яйца». Что за запах такой? - никто понять не мог.   Принюхиваясь к парням, всем казалось, что от них несет смесью аромата дорогого женского дезодоранта и густого запаха мужского пота, обычно исходящего от серьезных трудяг. Но капризная красавица твердила своё, и … никогда не брала заказ раньше, чем войдет в кафе ещё несколько посетителей. Парни к такому привыкли.
Сегодняшняя покладистость Лори парней несколько озадачила. Они даже оглянулись на дверь, решив, что там висит табличка «Свободных мест нет».
-Ну? Заказ делать будем?
-Да! - хором ответили парни. Потом Бони объявил, уже заранее обговоренное меню: «Нам бы …э…курицу в сухофруктах…».
- Да хоть в перьях. На гарнир что?
Послушав обычную хамоватую речь девицы, Лоренс качнул головой. В который раз он удивился, подумав о своем приятеле: «И чем она его зацепила?»  Потом, взглянув на кусок бифштекса  с явной неприязнью, будто плюнув в тарелку, отрыгнул неудачным ужином и поднялся со стула.
Кинув на стол пару гладких купюр, будто только вышедших из-под пресса (бумажник его всегда был плоским, но плотно укомплектованным), Лоренс направился к выходу. Он не простился с официанткой. Шел к двери какой-то необычной, не свойственной ему походкой. Не держась, как обычно, прямо (как бы понтясь, грудь колесом), не пружиня на ходу, а даже как бы напротив,  шел, сутулясь и заметно припадая на ступни полноватых в бедрах ног. Будто усталость налегла, будто вот – вот подкосит. Но давило  не бессилье, а заботы.
Лоренс – атлет по натуре. Человек сильный, волевой, но никак не тяжелый. Не крутой вовсе. То есть как бы без серьезной темы на людей с кулаками  не бросающийся и в тарелки не плюющий.  Но, видно, что-то было не так. Тед шел, хмуро глядя в пол, локтем руки, сунутой в карман куртки,  резко  двинул по стеклянной двери. Та распахнулась, и …выпустила его в прохладу улицы.
Тед огляделся. «Как бы поужинал. Теперь куда? В зал? Домой? Может, Мерфи позвонить?»  Он говорил с приятелем по телефону, медленно двигаясь по тротуару вдоль улицы. 
Навстречу люди. Небольшая группа бездельников отправилась в бар, попить пивка, подвигаться за  разговором.
Лоренсу и в голову не пришло прятать свой дорогой телефон при виде парней.
Четверка местных бездельников расступилась перед ним, по-видимому, не желая сегодня даже локтем задеть того, кто побывал в приемной окружного прокурора и получил прогремевший на всю стройку нагоняй.
 «Сердит нынче наш прораб», - услышал за спиной Тед. «Рассердишься тут.  …Всё правильно, не хрен руки распускать».
«Прораб» - это прозвище. Это не должность. Его пост выше. Лоренс – управляющий строительством моста, перекинутого через длинный рукав озера Чаки. Того Чаки, что украшает своим черно-синим покоем северную часть города.
Тед управляет строительством, людьми, разумеется, руководят другие.  Но качество кадров не могло не волновать Лоренса. Это уже четвертый мост, который он ставит. Потому цену фразе: «кадры решают всё», он знает. «С дерьмом качественный мост не построишь».
Один из «бездельников» - водитель многотонного грузовика, работавшего на мосту, спросил, кивнув  в спину удаляющемуся «прорабу»: «Его что, выгнали?»
Лоренс уже был далеко,  вопроса не услышал. Как и ответа  другого «бездельника»: «Я слышал, его к прокурору вызывали. По поводу того, что он ударил сварщика. Чуть в воду не свалил.…Может, и отстранили. Завтра узнаем».
Первый – пожал плечами, не зная о деле, второй – сплюнул, ему было всё равно, он на том строительстве не работал. – А может, сюда заглянем? К нашей милой Лорочке?
Приятели, перестав разглядывать спину Лоренса, разом кинув окурки в урну возле двери, двинулась внутрь кафе. С порога они  весело приветствовали девушку, отмечая клёвость её новой кофточки: «Вот это прикид! А оборочку вот эту… можно рукой разгладить?»
Лоренс так и не заметил новой кофточки молоденькой официантки. Хотя та усиленно, даже напористо, набивалась на комплимент. Четверо бездельников были сегодня более зрячи. Не в пример «прорабу», не заметившему даже своего знакомого.
-Ну что за сволочизм?! И именно в это время!
-Что вы говорите? - Джери Крафт, уже, было, остановившийся, чтобы поприветствовать своего клиента, удивленно вскинул брови.
Лоренс, думая исключительно о своём, прошел мимо него.
Крафт, проследив за ним долгим взглядом, задумался и тихо спросил: «Какие-то проблемы, мистер… Лоренс?»  Тед его не услышал.
Джери был тутошним доктором. Не то, чтоб Тед часто обращался к нему, но те, кому перепадало от него – те всегда обозначали, кто разбил им нос  или вывихнул руку (или даже прокусил ногу).  «Это всё этот, прораб, сволочь. Яблоки свои стережет. Чтоб его собственный пес разорвал!»
Да, «атлет» Лоренс именно так охаживал тех,  кто, перемахнув через невысокую изгородь, пытался полакомиться в его саду известными на всю улицу «лоренсовскими яблочками».
Тед купил дом с садом. Да, приехал как-то с инженером, оглядывать место под строительство моста и, … по дешевке (с ходу!) купил дом. И тут же внезапно «заболел» садоводством. Узнав, что пять яблонь на его двух сотках – самые, что ни на есть, сортовые, он решил не избавляться от проблемы, крадущей время его отдыха, а непременно изучить её - проблему, чтоб самому взяться ухаживать за капризными деревцами. Его спрашивали: «Тед, но почему?! Почему садоводство?»
- Если бы я умел играть на скрипке, я бы играл на скрипке. Но я не умею играть на скрипке, вот, занимаюсь садоводством».
Люди плечами пожимали, задумываясь над логикой Лоренса.
Мост строился год, ещё около полутора лет шла подготовка к установке его. Тед всё это время владел домом и своими яблочками. У работяг головы сворачивало от вопроса: «Что за прораб такой, днем на стройке, вечерами – яблони охаживает. Он что, сектант?»
Бывший хозяин дома – любитель – садовод вывел какой-то новый сорт яблок: с розоватой мякотью, с необычайно нежным тонким ароматом и сочным терпким вкусом. Светлые в красных румянцах зрелости плоды так полюбились местным «бездельникам», что ни Деринг – суровый доберман, ни его хозяин, без предупреждения потрясающий попавшегося воришку резким ударом в ухо (будто спецом укарауливал!), спасти «полное собрание сочинений садовода» не могли. Не было недели в сезон, чтоб Тед кого-нибудь да не подловил за воровством. У местной молодежи,  будто даже игра такая появилась «Сорви яблочко». За писк восторга считалось преподнести своей девчонке или похвастаться яблоком с розовой мякотью перед приятелями …без царапины на теле. Впрочем, даже солидные гости, заходившие к Лоренсу по делу, непременно желали не напроситься на фруктик, а украсть яблоко с ветки.
До Теда не доходило, что сам он спровоцировал такое обращение.
Не предлагал он своим гостям яблок из сада. Они будто только и были, что украшением его стола. Лежали на широком блюде, на виду. Все их, приходящие в дом видели, (а когда гости уходили, Тед замечал: яблок на блюде больше нет). Все удивлялись, считали, что Лоренс жаден. Прячет свои сортовые фруктики. «Куда они (с пяти яблонь, на хрен!) деваются? В землю он их, что ли закапывает?»  – задавались вопросом многие, но ответа никто не знал. Тед даже столик с патио вынес, больше не встречал за ним гостей. Угощал чаем с душистым бальзамом «Адвори» и  ароматным вареньем из полу прозрачных долек розовых яблок (из собственного сада), сидя за столом на кухне.
А ведь вначале строительства моста не так всё было. Наварит он сироп с листом вишневым, засыплет туда тонкой стружки – дольки яблок (удивлял хозяек технологией) и … пригласит соседей, угостить вареньицем прямо под яблоней (чтоб аромат в полном масштабе чувствовался). Теперь же, даже если кто-то и осмеливался напроситься на подарочек, Лоренс хмуро отводил взгляд в сторону, и тихо, будто даже нарочно невнятно, отвечал: «Да бросьте вы, что вам, яблок за столом не хватило»,  - и фруктика  с ветки не срывал для гостя. Выпроваживал без подарка.
Только не хватало гостям яблок с блюда. Просто-таки райские! Вкусные…не хватало. Потому и таскали яблоки украдкой гости Лоренса. Потому и уносили в кармане делового костюма редкостный фрукт. 
И почему так жопился на яблоки «прораб» - никто не знал. То есть, кто-то, может, и знал, но  никому о том не рассказывал.
И Тед молчал.  Молчал, что он «тут проездом и потому садом с яблонями не распоряжается». 
Не знали люди, жившие по соседству с Лоренсом, работавшие с ним бок о бок, пьющие за одним столиком пиво в кафе, что после первого же сезона сбора яблок явилась к нему одна гостья. …Заявилась, и сообщила малоприятное известие: во-первых, рассказала о внезапной смерти бывшего владельца садика с яблонями, а во-вторых, о своем юридическом праве на дом. И, разумеется, на сад и яблоки.
О том, что лоханулся, купив отпущенный в наследство домик - этого Тед никому не рассказывал. Молчал. Кто узнал о том, тоже, особо не болтал о неприятностях управляющего. Завершив строительство моста, Тед обещал хозяйке тихо съехать. А малые деньги, что отдал садовнику за дом  - это пошло в счет платы за аренду. Плюс  -  за варенье да блюдо с яблоками на столе Лоренса. 
До завершения работ на рукаве озера Чаки оставалось восемнадцать дней. Вот столько и осталось Теду …караулить чужие редкости на ветках пальметных яблонь. Именно красавице той – гостье - наследнице подлеца садовода – Лоренс и отправлял розовые плоды. Вернее, родственнице её (свой-то адресок наследница ему не дала).
Тед отправлял яблоки, хотя молодая женщина такого условия перед ним не ставила. Но личные принципы не позволяли ему забрать  чужое. Да и женщина, она ему к душе пришлась. Она не требовала, она не размахивала бумагами с печатями; она сама предложила Теду время для того, чтобы разобраться в деле. «Я не буду вас торопить. Мне нужно будет уехать. Когда вы заканчиваете строительство? …Вот, вот к окончанию я и приеду. И мы снова обсудим наше положение. Нет, денег мне от вас не нужно. Я даже рада, что за домом будет присматривать такой ответственный человек. Спасибо».
Обмануть такую – себя запятнать. Принципиально с того самого дня никого не угощал Лоренс яблочком с дерева ухоженного им сада. Как собака на сене. Все видели его с лопатой, граблями, с лейкой,  встречали покупающим всевозможные удобрения для фруктовых деревьев, но! никто уже не смог бы припомнить того дня, когда  видел,  как  Лоренс жует под яблоней своё розовое яблочко.  Да и вареньем, которым он при случае угощал гостей, было прошлогодним.
Тед даже как будто собирал урожай по ночам (люди не понимали: были плоды на ветках, раз! нету). Решили, времени у прораба нету, чтоб с яблочком за щекой под яблоней полежать. «Продает, наверное. Или - в навоз. Он же вон какой, …принципиальный. Да, скорее – второе, продавал – так знали бы».
Свободного времени у Лоренса действительно не было. Прокурор разрешил ему до рассмотрения дела (по факту рукоприкладства на работе), продолжать руководить стройкой, но  … только до срока окончания дела. А как ленточку на три части разрежут, как первый автомобиль (понятное дело с мэром и уважаемыми людьми стройки, то есть и управляющим, в том числе), проедется по мосту, так … Лоренса и повяжут. И должен он будет ответить, по какому такому праву он дал по морде некому Олу Спайку? Прямо на мосту. Прямо тут же, за делом. Парень только и успел, что маску защитную с лица поднять.
«Почему? За что? Что за причина, которая позволила, прежде всего, управляющему  унизиться до пощечины» (а слухи были и такие, что Лоренс дал рабочему пощечину) - никто ничего не понял. «Опять какие-то немецкие принципы, на хрен!»  (рабочие, слыша иногда выражения, сказанные Лоренсом по-немецки, сразу поняли, что Father Land «прораба» – это Германия;  в общем-то, так оно и было).
«Какие-то свои принципы», - решили те, кто случайно оказался втянутым в инцидент. Так, горстка людей, впрочем, тут же поспешивших убраться, чтоб не стать свидетелем разборки. Ведь после окончания строительства всех ждала премия. Никто не хотел ссориться с тем, кому во власти лишить финансового удовольствия работника после столь долгого усердного труда.
«Что могло произойти между беспринципным потомком индейца Макки Спайка (кстати, тоже занимавшегося строительством) и потомком немецкого барона фон Штофа - сероглазым интеллигентом,  садоводом - атлетом Лоренсом?» – Обсуждали в гостиных домов на холмах.
- Как будто между чуваками ничего общего, …а я так думаю, баба.  – И «бездельники» так же обсуждали дневное событие на своей «кухне». – Точно! Только из-за них случается именно такое, - сказал один, когда титькастая официантка кафе «Приворот» поставила четыре кружки пива  на их стол  у окна.
***
В доме окружного прокурора Джо Мерфи стояла тишина. Лишь скрип двери, паркета или рамы ещё не прикрытого окна да шорохи от присутствия в доме слуг. Даже вечная болтушка – язык без костей – служанка Мэри  - и та перешла на язык жестов.
Повод для тишины был. Но не потому все примолкли, что утром подгорело молоко, и каша хозяину за завтраком не понравилась, и тот жутко разгорячился.  И не потому, что дочь кухарки – дурочка с врожденным Дауном, уронила, обтирая пыль, и разбила в куски редкую по красоте напольную вазу, стоявшую  в прихожей, а садовник, склеив вещь мастерски, приказал никому не дышать с ней рядом. И даже не потому, что сын прокурора – Френк – не дурак – уж точно - снова прогневил отца своим «слабоумием».
Никак не отвыкнет молодой человек лишь «получать образование», никак не желает он применить уже полученное, чтоб хоть цент оправдать из затрат на своё обучение. Третье образование получает Френк Мерфи, уже тридцать лет ему, …уж лысеть начал, но снова, не окончив очередного факультета, решил «профессию» поменять. То есть, уйти с одного факультета на другой  (и это на четвертом-то курсе!). И о том  объявил родному папаше сын за пробой подгорелой каши. 
И уж точно не потому все на цыпочках ходят в доме, что миссис Мерфи снова куда-то запропастилась. То есть ухала к маме и ни звонка, ни весточки.
В общем, почему гроза в доме, тогда как в ноябре ей и на дворе-то не место – того никто из слуг в доме окружного прокурора не знал, но все были за тишину. Для спокойствия хозяина.
А тут ещё какие-то люди пожаловали. И закрылись в домашнем кабинете окружного прокурора надолго, обсуждая что-то важное и явно секретное для посторонних. А потом ещё вызвали туда Мерфи младшего, уж точно юриспруденции душой не принадлежащего. Френку как будто больше биоинженерия нравилась. Как будто.  Он всё домашних опытами на крысах забавлял. А тут вот, в каком-то деле отцу-прокурору пригодился.
И замахала Мэри на дочь кухарки – Джулию веничком для пыли. И потрясла кулачком и, сжав губы в трубу, затрясла головой, угрожая, мол, отойди от двери, дура, все равно ни черта не разберешь, что эти жуки там раскалякивают, (кого-то посадить хотят).
За дверями из светлого ясеня действительно проходило совещание. Только сам Джо Мерфи сидел на нём без особой активности на лице. Небывалая скука отражалась с души его, добросовестно доживающего срок своего прокурорства в округе.
***
Впервые Джо Мерфи увидел это «кино» утром, перед завтраком. Решил просмотреть электронную почту и …раз тебе! письмо от собственной супруги. Открыл. Открыл и ужаснулся. Жена его – законная супруга, оказывается, не к маме укатила, а похищена. И кем? А полагает Мерфи, бандитом, вот только вот вышедшим за стены лос-анджелесской тюрьмы.  Тем самым, что был пойман и им - Мерфи старшим прижат законом.
Грустно жена смотрела на мужа с экрана монитора ноутбука. И грустно утверждала: «Хочу домой. …Я очень хочу домой».
Второй раз Джон смотрел этот трехминутный клип-всхлип вместе с сыном. Он позвонил Френку в спальню как раз тогда, когда тот … репетировал, как признается ему, что решил уйти с юридического факультета и стать …археологом.
-Ты завтракал?
-Ещё нет, а ты?
-Не важно. Зайди. Я в спальне.
Френк стоял перед высоким зеркальным шкафом в одних трусах и … репетировал речь: «Папа, ...нет, …отец». …Да, так лучше. Я скажу ему: «Отец! Я решил».  …Нет. … «Отец, мне кажется, что я…». Нет, он опять скажет, что я несерьезен. Надо не так. А как  сказать? …Как?».  - И тут этот звонок: «Френк, зайди».
Френк всполошился: «Декан позвонил!… Или …опять этот ненормальный…профессор Майбах? Точно он! Он же мне звонил вчера, сказал, что обязательно переговорит с отцом.  Вот старый осел! Кто внушил ему, что я гений в биоинженерии …тот лох.  Да это так, крысы, которым я вживил чип Би - три, стали ассами в навигации.  И что? Я ж забросил опыты над Би-три четыре года назад. Кто сказал, кто донес, что я линяю с юридического? Майбах надеется, я вернусь в биоинженерию. … «Вы гений, Френк», …да те чипы любой бы поставил! …Правда, любой бы их в башку вживил, а не в задницу. Но не так от того велика моя гениальность, …я думаю. …А если звонил не Майбах, а всё-таки декан с юридического? Нет! Дудки! Я решил, иду на исторический, буду… археологом. Да, и …завтра, ну, послезавтра… уезжаю в Египет. Розйзман поддержал меня. Ему позарез нужен толковый секретарь. Секретарь самого Ройзмана.…  На сотнях книг стоит его имя,…а тут я – его секретарь, классно! Раз я такой гениальный …по части интуиции, пора мне открыть новые факты по поводу смерти красотки Хатшепсут. А что, я б хотел поковыряться в её досье».
И тут снова  звонок. Звонок, обрывающий мечту: «Френк? Ну что ты там? Зайди, я же сказал, срочно».
-Отец, ты ничего не сказал по поводу срочности. Но …э…я иду. Уже иду.
Френк заспешил, не желая расстроить отца. Но… привычка – не дура, её не обойдешь. Френк не был торопышкой. И теперь, сказав отцу: «Уже…», - он, не спеша, отправился чистить зубы;  оделся, для важного разговора с отцом долго подбирая нужный по тону галстук, потом…снова принялся репетировать «оправдательную речь». 
Джо Мерфи ждал. Ждал, …ждал, потом ругнулся и перезвонил сыну: «Я буду в столовой!»
Есть старший Мерфи не хотел, но чувства, вызванные тревогой, никак не поддавались его обычно трезвой оценке, в его голове была каша. Трижды повторив: «Каша в голове, каша, …каша», - он подумал, и, услышав бурление в желудке, решил позавтракать. 
Джон решил отложить поездку в прокуратуру. Время уже близилось к ленчу, наконец, папаша Мерфи  двинулся на первый этаж дома, в малую столовую.
И сын встретился с отцом за столом. На столе  - каша, …воняющая подгоревшим молоком. А всё из-за страха кухарки за дочь! Ну, правда, какой хозяин будет терпеть  вечно недосаливающую кухарку, да ещё и имеющую взрослую дурочку – дочь?  В общем, расшумелся Джо Мерфи совсем не по прокурорски. Всех слуг в струнку поставил. Сыну после завтрака скомандовал: «А ты, …поднимайся. И пошли! Всё равно лекции не посещаешь, университет забросил, бездельник! Идём, поможешь разобраться в одном деле. …Надо вместе решить, с чем беду встретить».
Слова хозяина заставили всех слуг, не то что в струнку выстроится, но и притихнуть. Притихнуть, примолкнуть, притухнуть, …чтоб лучше было слышно, о чем он там с бездельником сыном договариваться станет. По поводу какой - такой   «беды»? «Разве такое у них бывает? У прокурора бед быть не может. Наш прокурор всем прокурорам прокурор. Он только по закону живет. И по закону всех жить заставляет».
И снова Джо увидел, как его Маргарет, с грустной улыбкой глядя в камеру, говорит: «Хочу домой. …Я, … действительно, …очень хочу домой».
«Что-то жалостливое в голосе. А сама улыбается. Чему она улыбается? Кому?» – задумался Джон.  А сыну показалось странным иное. «Кто-то вроде прикрикнул на неё. Да, да, точно. Она куда-то посмотрела…и будто с листа начала читать. И улыбнулась, будто в слове заметила ошибку. Может, кто-то написал «хачу» или «очин»? …Идиотизм. Зачем им мать? Брали б меня. Я - единственный сын у отца. …Что, кто-то ещё знает о том, что я «бездельник и позор» его?» Френк почувствовал, как забурлило в животе. Даже его – человека легкого на впечатления, проблема тронула. Ему стало жаль обоих - отца и мать. Ему немного стало стыдно за то, что он не дотягивает даже до того, чтоб именно на его жизнь ставили условия его отцу.  - Папа, ты заметил, мама посмотрела выше камеры. Она улыбнулась кому-то, потом произнесла, будто прочла с листа: «Хочу домой, очень хочу домой». 
-Она прочла только: «Хочу домой». А после добавила от себя. Про «очень». Нет, думаю, улыбается она только для нас с тобой, Френк. – Джон потер виски. – Она утешает. Она пытается сделать вид, что…
Джон поставил фильм на начало и снова запустил программу просмотра. Теперь они с Френком смотрели фильм, останавливая его после каждой фразы родной им женщины.
Марго выглядела уставшей. Не испуганной, нет. Такой, будто испуг уже прошел, или будто она вовсе не принимала случившееся за крайность. «…Я попросила у них работы. Сидеть в четырех стенах – не для меня. …Предложила им сготовить еду. Или помыть посуду…».
-Разве она умеет, папа?
-Перестань! Это умеет каждая женщина.
-Но я ни разу …
 -Подожди, Френк, тут другое.
Снова фильм остановлен и … вернут в начало.
«Пошли третьи сутки. Такая скука. Скука и скука. Я попросила работы. Сидеть и ничего не делать – не для меня. Тут нет книг. Я никогда не видела домов, где вообще нет книг. Оказывается, они есть. Четыре стены, я, да мой скучающий охранник. Предложила сготовить еду. Или помыть посуду. В последнем – не отказали. – Марго посмотрела на свои руки. – Посуды немного. Едят немного. Три блюда, включая питье. …Что? – Она посмотрела чуть выше камеры. Послышались слова на английском: «Сюда смотри!» Марго кивнула, по-видимому, прочла, что было написано. Покорно произнесла, без всяческой интонации в голосе: «Полмиллиона долларов в мелких купюрах. В полночь. В ячейке камеры хранения аэропорта. Номер ячейки 000876». – Женщина пожала плечами. Произнесла: «Не смешно». – Потом она снова посмотрела в камеру. – Отсутствие комфорта – это пустяки. Я поняла это только вот сейчас. Главное – несвобода. Иногда в таких случаях не нужны рабы. Иногда, – быстрый взгляд повыше камеры, -  нужно удовлетворение. Деньги. – Снова взгляд повыше камеры. - А почему полмиллиона? – Снова в камеру - Как пошло и обыденно, правда? Деньги снова дороже людей. Проклят тот, кто придумал это средство обмена. Впрочем, они всё равно были бы кем-то придуманы. Человеку свойственно делать открытия. Гибельные  - прежде всего. Это называется «стремление к развитию». Людям мало того, что они уже люди. Им надо быть сверхлюдьми. …- Марго усмехнулась. – У Ницше бессонница. – Пожала плечами. - А в итоге  – всё те же деньги…».
Запись остановлена. Джон сидел, хмуро смотрел в  экран. – Я думал, они потребуют другого. …Голос того, кто говорил по-английски, мне знаком. Это Назимхан.  По документам он Макс Смит.
На лице Мерфи отразилось удивление. – Ты думаешь, мать украли какие-то азиаты? Папа,… чушь!
-Нет, нет. Он не хан в прямом смысле слова. – Прокурор почесался, сильно взлохматив голову. Та не была седа, так, серебрилась.  – Назимхан - это русский таджик. У них даже вроде не ханы были, а …беки. – Джон махнул рукой, - впрочем, не важно. Он уже давно гражданин Штатов, уже осевший… тут.  В Калифорнии. Даже фамилию сменил на вполне местную – Смит. Макс Смит. Женат. Нет, кажется, уже разведен. …Не помню точно, надо бы заглянуть в старое дело. – Взгляд на экран. Будто видит там того, о ком говорит. - Врач по образованию. Но это не так. Мне известно, что к медицине он имеет лишь приблизительное отношение. …Наркоделец. Серьезный тип. Вероломен. Хищник. Семь лет назад были убиты два  его партнера по бизнесу. Особых доказательств участия Смита в деле не было. Но кое-что на него указывало, …кое-что нашли. И семь лет он за то отсидел. Вышел и вот, …кто бы мог подумать, наркоделец, оказывается, …беден. Что так? Обманули оставшиеся живыми партнеры? …Потребовал всего полмиллиона. – Джон усмехнулся и почесал подбородок. - В принципе  - не так много за пятидесятилетнюю женщину. Но удивляет. … Марго уехала неделю назад. Три дня только не звонила, я у слуг спрашивал. Удивляет, почему он выставил требование таким образом и только сейчас?
-А по обратному адресу можно найти «писателя»? Можно найти, с какого компьютера письмо отправлено?
-Можно. Думаю, да. Но это долго. А до полуночи… - Джон снова задумался, но кажется, не о времени. - Что, три дня думали, чтоб такое стребовать за пятидесятилетнюю женщину? И что придумали: полмиллиона в мелких купюрах? Что за банальность! Это не Назимхан! …Тут что-то другое. Назимхан прекрасно знает, я не возьмусь за противозаконную сделку даже из-за своей жены. Я призову полицию, и мы начнем разбираться. Досконально! И плевать  мне на его угрозы: «до полуночи, в мелких купюрах…».
У младшего рот от удивления открылся.
Однако старший продолжал. – К тому же я не уверен, что он думает, что моя жена - так важна для меня. Наверняка он располагает  другой информацией.
-Папа, ты о чем?
Мерфи старший похлопал сына по руке, будто успокоил. – Я говорю, хорошо, что у них мама, а не ты.
Френк часто заморгал. Какое-то странное, не понятное ему отношение отца к ситуации, настораживало. В другом случае, Френк бы решил, что отец рад, что все так «ладненько» вышло. – Отец, речь идет о маме. О моей матери и о твоей жене.
-Да, да. Но подожди, что-то меня ещё беспокоит в этом фильме, но что?
И снова фильм был запущен. «…Только здесь, здесь и я поняла, деньги - мера всему. Чувствам, отношениям, …жизни вообще. Истинная мера времени. Человечество стремилось к этому.…Знаешь,  о ком я вспомнила в связи с этим?»
-Папа, с кем она говорит? Тебе не кажется, что она не с нами разговаривает, то есть, не с получателем письма. 
Снова голос, имевший в себе нотки хриплого неврастеника: «Сюда, сюда смотри!»
Но Марго упрямо смотрела в камеру. – …Я вспомнила о воспитателе Нерона. Да, о старике Сенеке. Он многому учил. В том числе и умирать. Учил умирать… и умер …по  просьбе своего воспитанника. Вот и всё. …Всё, не хочу больше, убирайте это!»
Прозвучало: «Сюда, я сказал!» - и Марго вздрогнула. Но, почти не меняя направления взгляда, так, только чуть-чуть тот дернулся наверх, она тихо, будто покорясь, произнесла: «Хочу домой».  - Потом улыбнулась и … опустила голову. Потом снова её подняла. И произнесла уже без малейшей дрожи в голосе: «Я действительно, …очень хочу домой.  …Мне всё это надоело».
Прозвучало так, будто она просто скучает. Скучает без своих мужчин: без ворчливого мужа, без бестолкового тридцатилетнего сына. Будто просто забота о чьей-то грязной посуде останавливает её от поездки к ним. К своим родным.
Фильм оборвался показом напечатанных на бумажке требований: столько-то, туда-то, тогда-то. «В случае, если вы сообщите в полицию, ваша жена будет убита самым жестоким способом».
-А каким это? – Френк оглянулся на отца, - это что, это серьезно?
Прокурор не отрывал взгляда от слов: «Будет убита». Он промолчал на вопрос сына.
Джон мог бы снова повторить фразу: «Они ж прекрасно понимают, я не возьмусь за противозаконную сделку», - только дураков в комнате не было.  Ему придется взяться за это… из-за должности.
В спальне стало тихо. Спальня, где с простыней пахло, да, ещё пахло любимым для Марго ароматом лаванды, была …пуста. Будто в ней и этих двух с ноутбуком не было.
Френк просто онемел, угадав мысли отца. Он струсил. А Джон, он подумал о себе. Пожалуй, впервые, берясь за серьезное дело, он думал о себе.
Тишина стояла полная. Потому и Джулия ничего услышать не могла за дверью. А Мэри, стоявшая рядом,… разобрать. Было тихо.
Прокурор не ответил. Прокурор промолчал. А потом прогнал сына. Тот испортил воздух.
***
И снова Джон впрягся в тщательный разбор фильма, но уже в присутствии своих коллег – помощников. Был тут и Гарри Парки – частный детектив, удачно сотрудничавший как с полицией, так и с местной уголовщиной, и глава полицейского управления – Тин Джонсон.
Гарри был заинтересован фильмом. Но  заметил, что «кино попахивает театром».
-Джон, по-моему, бутафорией попахивает, нет?
Не было ни кино, ни театра. Все это понимали. Но в толк взять не могли: почему бандит решил выбрать женщину, почему запросил так мало?
То, что у окружного прокурора личной жизни давно нет – знали немногие. Но …сидящие здесь, в его домашнем кабинете – знали. Особенных каких-то предпочтений у Джо не было. Он слывет крепким семьянином и точно - крепким заботливым отцом. Что было главным в его жизни? Все знали - долг. Долг и честь. Марго, какие-то симпатии на стороне - для него никогда особого значения не имели. Женился, появилась семья, но… это не главное. Не основное и не значимое. Работа – жизнь Джона Мерфи. Боль отца – его сын. Френк Мерфи. Дуралей, непутевый дуралей, всё ищущий что-то там в жизни, с подачи подхалимов отца находящий, но,… по сути, он – боль отца. Он  - тайный стыд и гордость отца, в конечном счете, человека одинокого сердцем.
Но есть и тайна у Джона. Внебрачный сын. Джон, было время, помогал женщине, родившей от него вне брака, но, как мальчишка чуть подрос – выбросил обоих из головы. «Дела!» Тот сын, та женщина – прошлогодний лист с календаря. Они – не боль. Тем более, не стыд. Прижми его этим сейчас, Джон отвертится.
Есть у Джо другая тайна. Та более прикрытая. У него есть трехгодовалая дочь. Дочь…от дурехи Джулии. Кухаркина внучка. Вполне здоровое дитя. Чтоб не выносить сора из избы, Джон оставил всех трех женщин у себя в доме. Терпит «вечно недосоленное». Марго и Френк знали о тайне, но, щадя самолюбие Джо, честь дома молчали. (Да и  кому претензии предъявлять? Дурёхе Джулии? Папаше Джо? У него найдется фиговый лист и для такого деликатного дельца).
Джон понимал, возможно, есть другие люди, знающие его вторую тайну. Возможно, о том знают и двое присутствующих сейчас в его кабинете. Но и эти двое пока, по крайней мере, молчали о малюсенькой проблеме прокурора. Пока им больше импонировало, что они – его друзья. Верные друзья.
Да и не волновали эти  «другие» дети совести Джону Мерфи. «Да и что такое – малолетние детки? Им папа – любой, - рассуждал Джон, вспоминая о своих «домашних» проблемах, -  кого приведет в дом их мама, кто придет с подарком для них, со своей сказкой - тот и папа. Френк многое знает, многое простил мне, и уже вырос в мужчину. Умеет кое-чего не заметить. Что другим явно, другим мерзко и кажется чуждым, ему все равно родное. Для него все - дело семейное. Наша жизнь. Мой сын. …Жаль, что такой не путевый».
Но «непутевым» Джон называл сына только дома. Один на один. В других местах, даже если кто и позволял себе при нем побранить его Френка, он говорил, цитируя любимчика жены (Сенеку): «Каково семя, таковы и плоды: хорошие выродиться не могут». Он верил в будущее своего сына. И его вера была крепкой. «Так почему же они взяли Марго? Френк болтается по барам, по стройкам. Взять его – труда не составит. Он доверчив. Ему нравятся официантки. …Почему Марго?! … Чтоб унизить меня? Нет, думаю, чтоб унизить во мне мой долг».
Джон Мерфи тоже не сразу нашел себя в жизни. Он кружил, как стервятник кружил над огромной территорией, называемой человеческая жизнь. А потом взял, да и нырнул вглубь, цепко ухватившись сначала за малюсенькую должность в канцелярии суда, а потом за место помощника у одного из помощников прокурора. Теория пришла позднее. Два образования Джон получил уже тогда, когда вовсю трудился для «папы» - прокурора. Потом он получил должность уровня города. Он был шустр и бесстрашен. Он поставил цель и достиг её. Он был избран прокурором федерального округа.
Теперь он и закон, закон и он – Джо Мерфи – орудие борьбы с беззаконием. Теперь он – существенная помощь исполнительной власти.  А бывает, и для местной законодательной. Ну что есть сам по себе кодекс, что он без человека, который знает, как повернуть щит, чтобы отразить ложь (а иногда и правду для торжества  приемлемой обществу истины) во имя закона единого для всех? «Ничто, - считал Джон Мерфи, - оружие без оруженосца – ни что!» И как будто принцип Мерфи срабатывал. Идущие против блага и здоровья общества знали имя Мерфи. Ставя рядом с мишенью его фото - фактом тем враги обозначали, что они ценят его заслуги перед законом. И ценят  высоко.
«Правильным» безусловно Мерфи старший не был. Но в том-то и состояла его обаятельность службиста. Люди сами выбирали себе прокурора. Чистый абсолют, нечто нечеловечески безвинное, создание лишь с первородным грехом в кармане – им не был нужен. Были такие на выборах, тоже были. Людей подкупало то, что Мерфи «не гадит там, где живет». Джон даже подчеркивал это, общаясь с теми, кто пренебрегал законом в его округе: «Зачем ты мне в тюрьме, чудак? Ты итак дерьмо, а в том дерьме ты станешь ещё большим дерьмом. Нет, сосед. Нет, земляк. Выпутывайся. Вот тебе время. Удерешь – поймаю, всё равно…поймаю, и тогда ты  получишь с горкой. По полной в дерьме окажешься. А найдешь, о чем договориться с истцом, слово даю, лишнего не получишь. …Давай, действуй. У тебя двадцать четыре часа. Законных тысяча четыреста сорок минут свободы».
За такие действия Джо сам мог в тюрьму загреметь. То есть, не туда конечно, а под пулю личного (зарегистрированного) пистолета - запросто. Только вот … уж второй срок он сидит в кресле окружного прокурора, и … никто пока не решался сделать ему больно.
Как будто не сделали больно и в этот раз. Любовь к Марго прошла давно. Носителем его вдохновения, хранительницей очага – теперь она ему не казалась. Былая энергия её ушла в песок. Подававшая надежды общественница втянулась сначала в религиозные догмы, ушла с головой в христианство, потом, начав находить лучшее в иных религиях, кинулась сравнивать, запуталась и, будто разочаровавшись, кинулась в иную крайность. Как всякий человек, быстро заболевающий какой-нибудь интересной теорией, ушла в философию. При этом, считая, что старая философия «чище нынешней». Что там «чище» чего – Джону было разбирать некогда. Дела захлестывали его время целиком. А всех этих… эпикуров - Джон терпеть не мог. Считал их нравоучения замшелым занудством. А если и цитировал (их мудрости), так, в кругу коллег, то больше по инерции, от легкого наседания жены. За истину смысл цитаты не держал, считал: «Старьё!»».
Марго Джон уже не только не любил, но и не дорожил ею. Был бы хоть фактик в основе его безразличия к ней, …но нет, жена не давала ему повода для мысли о разводе. Недостатков у неё куча, но с точки зрения морали общества, в котором они жили, она была «нормальной» женой. Почему он перестал воспринимать супругу как нечто неотъемлемо родное – Джон не знал. Вернее, пока на этот вопрос ответа не находилось. Все было лишь на уровне ощущений. А безразличие к проблемам и болям жены  - подталкивало его к странным мыслям. Которых, впрочем, если б задуматься, …лет десять назад, он бы испугался. Теперь же, мысли приходили разные, в том числе и такая: «А что если да, если её убьют?» Странный ответ крутился в голове окружного прокурора, такой ответ он вряд ли бы озвучил: «Ну что, ну пришлют мне голову Марго, что я, отрезанных голов не видел, что ли?»
Это шло изнутри. Что-то видела его душа, но он сам пока не находил ответа тому, почему  радость исходила от ожидания беды с Марго. Он верил, это не от возраста. Он допускал, что профессия накладывает на чувства свою тень. Но почему же притупилась именно эта боль: Марго в беде, а ему просто …профессионально интересно? Он рад Назимхану задницу надрать. Он ещё жены не потерял, но уже думал о том, что скажет его заместитель, когда на суде пойдет речь о похищении его жены – Марго Мерфи. «И не просто о похищении, а … о похищении с летальным исходом!»
Он  - прокурор в сущности своей. Он ищет зло – он его находит. Как человек, как обычный человек, он бы порадовался, не отыскав его, но профессионализм берет своё. Он находит заковырку, он находит закон, под который она не пролазит и вот оно – слово прокурора, кинутое им на чашу судейских весов: «Пятна могут покрыть всё тело, когда заболевание станет болезнью. На ней пятно. Виновна!» - Джон Мерфи вздрогнул. Он не понял, почему он решил, что последняя фраза на суде прозвучала бы именно так? Но дрожь прошла. Он думал о деле, он рассуждал: «На сколько потянет убийство? А не виновна ли сама жертва?». То есть против самого Назимхана – участника похищения - Джон как бы особенно ничего не имел. Ну, эмигрант, ну, зарабатывает, как умеет. В любовницах чужая жена  – частности. А вот если тот взялся за похищение, тут к бывшему  уголовнику Джон Мерфи претензию имел. И того уже было достаточно для Джона, что рыльце этого Смита в пушку. Можно даже долго не рыть, «потому что уже мелькал в подозреваемых как заказчик двойного убийства». «Похищение человека? Получи по полной!» То есть, что похищена его собственная жена – Джо Мерфи не напрягало. Зато в его отношении к делу роль играло другое. А именно  - его охлаждение к супруге.
Подсознательно Джон понимал, это плохо. Это плохо, что всё так между ним и Марго… прохладно. И он понимал, что все может быть иначе, когда что-то измениться. Он и Марго – уже не изменятся. Вернее, это возможно, но только в том случае, если случиться, что-то кардинальное. Это никак не может быть разводом. Джон Мерфи считал, что его брак с Марго не от бога, а от разума. А раз последнего ни кто из них не растерял, значит, и брак – действителен. А вот если вдруг, случиться что-то такое, например, если Марго больше не станет, тут все от «плохого» может перейти к иной поре его жизни. Не стало бы его – Джона – было б «неплохо» Марго, а не станет Марго – он – Джон Мерфи будет иметь все основания забыть про «плохое». В конце концов, его подсознательное защищало его. Ему только пятьдесят пять лет, кто решил, что его личная жизнь всегда будет на втором месте  - после прокурорского долга?
Но все это было только на уровне подсознания. Это не выпирало, не летело с языка, но уже подталкивало Джона к определенному отношению к делу о похищении Марго. Он желает, во что бы то ни стало…поймать преступника. Ему нужно обезвредить преступника, похитившего человека. И он, он, как должностное лицо, приложит к этому делу максимум усилий. Он найдет человека, …отрезавшего голову его супруге.
Он именно об этом и думал, когда уж который раз всматривался в улыбку Марго. Какой-то странной та ему казалась. Он - профи. Он и сопли, и улыбки похищенных видел, но такой.….«Что она возомнила о себе? Хочет поиграть в жертву с большой буквы? Стать символом? Если за дело возьмется Назимхан, голова её слетит одуванчиком.  А вот если я ошибаюсь, …нет, нет, я не ошибаюсь, это тот самый голос. Голос Назимхана. Этот мерзавец признал свою вину на суде, «совершенно раскаиваясь». А когда его спросили, в чем же он конкретно раскаивается, ответил: «В укрытии доходов от частной практики, Ваша честь». Сволочь! Я покажу ему… частную практику. Его голос! Это он трижды повторил: «Смотри сюда!». За то и ответит!»
Мерфи повозился в кресле. В горле так запершило, будто он сам лично и уже выступает главным обвинителем в суде.  «Но многое настораживает…», - подумал Джон, охладив себя прохладной водой. (Кстати, все тут же потянулись к бутылочкам с минеральной, будто от увиденного всем комок в горло влетел).  «…Настораживает, Марго ведет себя так, будто уверена, что я не приму условий Назимхана. И тем раскрою своё к ней отношение. Кого она хочет убедить в том, что я плохой муж, …моего сына? Общественность, исходно верящую в порядочность моих отношений с женой? …Как тонко и  наивно. Этот чайхан - какоинщик поспешил сделать мне больно,  он …поспешил.  Меня задело. Задело, но не настолько, чтоб я тут же побежал менять свои сбереженья (на годы покоя) на понадобившуюся ему мелочь. Она держится гордо, с улыбкой, пытаясь ещё и этим возвыситься, утешить мужа при должности, успокоить болтушку сына. Она простилась с нами без слез. Ну, да, она же следует Сенеке, уходит без сожаления и слёз».
- Марго молоток. Держится достойно. – Гарри Парки смотрел на остановленный кадр. Марго произнесла, что ей «все это уже надоело».
-Достойно жены прокурора, ведь так Джон?
Мерфи посмотрел на своего коллегу – на Тина Джонсона – главу полицейского управления. На вопрос промолчал. Только посмотрел в глаза давнему приятелю. Потом перевел взгляд на телефон и … вызвал в кабинет сына.
И фильм стали смотреть сначала.
-Френк, ты здесь ничего странного не видишь? Что-то крутится на уме, но… уловить не могу.
Френк пожал плечами. Вообще-то он торопился. У него встреча с приятелем. С Тедом Лоренсом. У того какие-то неприятности, Тед позвонил и попросил о встрече.
Нет, Лоренс не использовал сыночка прокурора в качестве информатора (и уж точно – ни как рычаг для влияния на его отца). Скорее, когда настроение чуть-чуть потащило ко дну, Френк сыграл бы для него роль балласта.  Мерфи нравился Лоренсу своим неординарным взглядом на жизнь. Своим веселым, легким  отношением на круговерть суеты её. «Наверное, любой прохиндей, живущий на иждивении, забот не ведавший, смотрит на мир иными глазами. Но! мне нравится взгляд этого. Не унывает. Идей – куча и пусть, пусть, что не реализованные!» Теду нужен был глоток бесшабашного позитива. Он чувствовал свою вину за случай на работе. Он сто раз сказал себе: «Я был прав!», но  сто первого - не получилось. «Надо было сдержаться. Ради работы. Нам обоим предстоит большая работа - завершение дела, …а я? Я потерял доверие не одного сварщика, а целой группы рабочих, поддержавших его. Ну, понятно, они ничего не знают о деле, потому и поддерживают его. Исключительно из симпатии. Сварщики ни разу за сегодняшний день не попались мне на глаза. На каком участке он работал? А вдруг решил прогулять? Было б обидно, ведь неплохой парень, хороший сварщик. Как же так? А если не пришел на работу именно из-за вчерашнего? Это не только не хорошо для меня, это вредно для дела. …Нет, нет. Кажется, меня циклит. Пора сменить настроение. Нужно срочно соскрести с себя чувство  вины. …Развлечься, …совершить что-нибудь такое, да, что-то такое, …чтобы покрыло настроение прошлого дня.  Мерфи -  этот вертопрах мне поможет». - И Тед позвонил приятелю.
Мерфи согласился на встречу неподалеку от кафе «Приворот». Френк был большим поклонником «размеров» малышки Глории. Он даже прикалывался, пытаясь уверить девчонку, что он от неё без ума. Это не было правдой. Мерфи был от многих девушек без ума, но сходить с ума он по ним не собирался. Если одна крепость становилась слишком неприступной, он отходил к другой. Глория же была девицей избалованной мужским вниманием. И охрана у неё была …живой, энергичной. Только бровью поведи, порвут в клочки два её братца – боксера, и  папаша бармен добавит. И Мерфи не спешил идти на штурм титькастой крепости. Он выжидал. Он всё надеялся, что лодочка сначала разобьется о спокойствие его приятеля Тедди, а уж после, после он утрет девушке слезы, представ в глазах её стопроцентным  утешением. Но не более того.
Но отец снова замедлил жизнь и без того медлительного сына. Вместо «взятия крепостей», Френку предстояло снова смотреть на несчастную улыбку матери, уже несколько дней умирающей от «скуки» в руках каких-то идиотов. Но Френка радовало, мать не в истерике. А это сказало ему о том, что она не чувствует себя в опасности.
А ещё Френк не понимал, если отец решился взяться за дело, следуя букве закона, чего медлит? Если решил заплатить негодяям  – тоже. «Хватит уж фильмы смотреть!»
Только разве Френк скажет так отцу? …Он не любил трудностей.
Френк перевел взгляд на экран ноутбука. Сам поводил по плоской «мыши» пальцем и … остановил кадр.
– Откуда идёт свет? Темень, но не полная. Окон не видно. Это что, рассвет? Или ночь? Когда её снимали?
- При звездах! – У Мерфи старшего загорелись глаза. Он будто прилип к экрану, заново посмотрев фильм от начала до листка с требованиями.
Действительно, с освещением в фильме была какая-то странность.
- Крыши нет! Окон нет! Четыре стены. Марго терпеть не может духоты и быта. А тут решила … посуду помыть. Вы заметили, она и там ухаживает за своими ногтями, так же, как здесь, больше, чем за единственным сыном. Она смотрит на ногти, поднимая их к глазам. Свет идет только со стороны потолка. Но его нет. Это не точечный свет от люстры или лампы, но свет идет сверху, …потому что у помещения нет крыши!
Гарри Парки равнодушно обвел взглядом восторженное лицо прокурора и заметил: «Джон, ты так радуешься, будто эти четыре стены стоят где-то тут, за углом. Она может быть сейчас в любой точке мира».
- Не может! Ты не знаешь Марго. Она бы скорее на пулю напоролась, но сменила б в поезде  одежду. Она к матери на три дня с огромным чемоданом поехала. А тут смотри,  у неё - та же прическа и платье не помялось. Это снимали в тот день, когда она уехала отсюда. Мы завтракали вместе. Она была в этом платье и с этой чучельной прической. Терпеть её не могу! Как воронье гнездо. Фильм снимали не один день. Вот! Вот, видите, здесь уже прическа съехала набок, волосы осыпались по лбу. …Я думал, что не дает мне покоя? Вот! Она три дня не в этих четырех стенах жила. Её только на камеру снимать туда выводили. Дом должен быть поблизости. … Где-то ж она  увидела горы грязной посуды. …Ну-ка, озвучь-ка мне его голос.
Фильм крутанули назад.
-Он!  …Назимхан. Он вышел из тюрьмы два дня назад. Рвануть куда-то заграницу – это было бы не разумным. С вышедших из тюрьмы требуют подписку о не выезде. Три месяца он на привязи. Отметки в участке обязательны. Он где-то недалеко. Даже, думаю, близко. Под носом. Нагл, сволочь….А это значит…
-Папа, фильм мог быть смонтирован. Голос за кадром  могли добавить потом.
-Это он, говорю! Он мне так же морочил голову с двойным убийством. Ещё тогда разозлил своей наглостью. Осторожен, как барс. Но плебейская привычка выпендриться оставляет пятку, за которую его можно ухватить. Вот она! Марго, не сопротивляясь, попалась на его крючок. И она чувствует себя в безопасности, потому что из щели её заключения виден мой дом. Моя юрисдикция! Она где-то тут, я уверен. 
Тин Джонсон был более приземлен. Он не восклицал, спокойно хвалил Джона за внимательность. Голос его был тих. Полицейский не путался в чувствах, не пытался думать за приятеля. («Как он переживает похищение жены, как торопится её найти», - так думал Парки, но не Джонсон). Тин рассматривал вещественное доказательство глазами трезвого профи.  – Я согласен, Джон. Может дело происходит и не совсем за углом, но место это где-то неподалеку. Я тут заметил одну деталь, …Френк крутани фильм, остановись на месте, где она на руки смотрит. Джон прав, съемка велась в разные дни, заметно и по освещенности, и по месту расположения человека, державшего камеру. Кстати, возможно даже в первый день камера была закреплена статично. А во второй, человек, державший её, двигался.  Увеличь вот это место, Френк. …Вот! Она сидит в бассейне. В четырех стенах бассейна. Вы видите, …Джон, ты заметил, Марго, глядя на свои руки, очень даже хорошо указала нам, ноги её выпрямлены. Под ногами плитка.   Это пустой бассейн в частном доме. Судя по отбитой плитке, справа на стене, - открути-ка, - Тин указал рукой Френку, - вот! Увеличь это место, хорошо….
-Плитка! Это старый бассейн.
-Я же говорю, бассейн! Открытый бассейн, чуть заполненный листьями канадского клена. В наших краях любят ставить тенты и надстольные навесы рядом с этим деревом. Оно только к концу ноября начинает скидывать листья. Да, я согласен, возможно, это где-то тут. Где-то у нас. …Но запрос о Смите и его фото, думаю, в аэропорт и на вокзал – все же отправить стоит. Пусть раздадут кассирам для опознания. Он мужик смазливый, тамошние кассирши наверняка такого запомнили бы.
-Сделать звонок жене?
 Тин кивнул Гарри, - и это! Да, думаю, стоит. Но, знаешь, иногда, распавшись, члены семьи, крепко делят личную жизнь надвое. Возможно, как раз жена и не знает о том, что бывший муж уже на свободе. У неё своя жизнь, у него – своя. Они в разводе. Вернее, в процессе. Все никак имущество не поделят, но разбежаться - разбежались. Ещё семь лет назад – это я точно помню. Я читал характеристику, какую она дала своему мужу. «Кто бы назвал его мужем, а у меня – язык не поворачивается», - вот что она про него написала. Я помню.
Джон поджал губы.  Гарри, заметив его задумчивость, всё-таки настоял на звонке жене Смита. – Я позвоню и всё выясню. Она, может и не знает, а её новый любовник, наверняка, держит в уме день выхода на свободу её крутого муженька.
Джон кивнул. Согласился. Мерфи младший почесал нос. – И всё-таки маму похитили. Она могла закричать, когда её выводили в бассейн на съемку.
-Не обязательно. – Заметил полицейский. – Что толку кричать, если все равно не услышат? Если дом далеко от других – хоть закричись, никто не откликнется.
-Но если мы берем за вариант, что дом где-то тут, у нас, …тогда,  - подхватил Мерфи старший, - тогда  это дом на вершине холма. У жены Смита дом на холмах.
-Нет, нет, Джон, - Гарри помахал рукой, - полная чушь! Вряд ли он потащит жертву в свой дом.
Тин Джонсон был рад уже взяться за дело.  - Если поднять вертолет, можно облететь все дома с бассейнами, в том числе и те, что на холмах. Может, удастся найти бассейн, в котором  отбита серая плитка.
- Ночью все серое, Тин.
- Да, Джон, … но мы будет осматривать дома не ночью, а вечером. Думаю, мне удастся заметить похожее место.
У Френка зазвонил мобильник. Это снова был Лоренс.
-Ну что? Где ты? Я уже в ста метрах от кафе – проинформировал он Мерфи.
-А я … дома.
-Понятно. Что, не ждать?
- Не знаю. – Френк оглядел присутствующих в кабинете. Остановил взгляд на лице отца. Тот молча спрашивал: «Кто?»
Френк, не отводя телефона от уха, ответил: «Тед».
-Скажи, потом.
Френк послушно произнес, буквально глядя в глаза отцу: «Тед, я буду. Скоро буду».
Лоренс подсчитывал в уме, сколь «скоро» он увидит приятеля, если этот приятель  - тихоня Мерфи:  «Успею в зал забежать, разогреться», - решил он и, ответив приятелю: «Хорошо, жду», - …завернул в тренажерный зал «Эспо».
Френк, виновато улыбнулся отцу. Джон Мерфи взглядом упрекал его в несерьезности. Тот запросто решался променять  его общество – общество …почти вдовца на столь «несерьезного» управляющего строительством! – Френк?  Мне кажется, пока не время встреч с приятелями.
-Отец, - уклончиво ответил сын, уже как бы машинально поглядев в экран ноутбука, навязчиво демонстрировавшего бумажку со словами: «…ваша жена будет убита самым жестоким способом»,  - у меня, к величайшему моему сожалению, не так много приятелей. Тед Лоренс – один из этого минимума.
И вот тут прокурора осенило. – Лоренс!
Как будто он впервые за этот день слышит фамилию Лоренс. Ему вот только с час назад снова звонил заместитель мэра по связям с общественностью (а на того накатил мэр, которого «убедительно попросил» главный застройщик моста через Чаки)  и снова попросил «найти возможность, замять дело о рукоприкладстве управляющего строительством»: «Мистер Мерфи, господин окружной прокурор, истец этот, кажется, его фамилия… Спайк, Ол Спайк – он же, говорят,  местный хулиган. Вы как-то взвешивайте значимость фигур Я слышал, Лоренс ловил его на воровстве яблок со своего сада. Может, и дела-то никакого нет. Не думаю, что нам с вами будет выгодно, если настроение управляющего строительством отразиться на качестве его работы. К тому же она в стадии завершения. Может, спор и возник всё только из-за яблок. Из-за пустяка. Или из-за штанов. Может, доберман Лоренса штаны Спайку порвал? Я слышал, Лоренс спускает на воришек собаку».
- Мистер Кросби, вы что же, предлагаете мне в штаны истцу заглянуть? И какие ещё яблоки в ноябре.
-Я про лето…
-А я при деле.
-Я не…то есть, я к тому, что он сам, то есть этот индеец…истец – он сам…как бы напросился…
-А я загляну. Да, я загляну, мистер  Кросби в штаны и определю …вместе с медэкспертом, насколько превысил меру безопасности чужой собственности ваш управляющий.
-То есть, то есть как это чужой? Сад, яблони, то есть фрукты с них – собственность Лоренса.
-Ошибаетесь, мистер Кросби. И, на мой взгляд, не только в том, насколько ваш управляющий – собственник тем самым яблочкам, за которые его доберман покусал когда-то истца. Кстати, тут не важно, индеец он или ариец. И вообще, извините, у меня не так много времени на обсуждение дела ещё даже предварительно в суде не рассматриваемого.
-А простите, когда, … то есть я к тому, нельзя ли как-то хотя бы перенести дату рассмотрения дела, чтобы не отвлекать управляющего от работы. Понимаете, пора завершения, это очень отвестввенный момент. Мне думается, нервировать Лоренса в такой…
- Я понял. Хорошо. Думаю, адвокату Лоренса, удастся убедить прокурора в том, чтобы отложить срок начала процесса. Когда вы говорите срок сдачи моста?
- Тридцатое, ...тридцатое сентября.
- … Хорошо, я переговорю с прокурором Рибсоном. Буду отстаивать эту дату. Всё, господин Кросби. Это всё, что я могу сделать для вашего специалиста. Кстати, не забывайте, для судьи – он просто Ответчик. Ответчик на законное заявление Истца. Лоренс – должностное лицо, превысившее свои полномочия, руководитель совершивший хулиганский поступок на работе, гражданин, позволивший себе оскорбление личности  и рукоприкладство. Он виновен.
-Да он его только газетой ударил…
- Да хоть фиговым листом.  Всего доброго, господин Кросби. Простите, у меня дела.
Дел у Джона Мерфи и, правда, куча. Куча разных. Но это, в котором похитили его  жену – ещё и интересное дело. Просто-таки загадочное!
Джон, когда воскликнул: «Лоренс!», - ещё кое-что припомнил. И это «кое-что» было связано с  его семьей. – Я вспомнил. Да, есть одна зацепка, господа. К исковому заявлению Ола Спайка мною была приложена газета. Её вчера принес мне сам Лоренс. Они с адвокатом заехали ко мне в офис, просили отложить рассмотрение дела. Именно из-за этой газетки сварщик и получил подзатыльник от управляющего. Там есть одна статья, в газете. О прошлом Дне города. В ней четыре фотографии. Я не придал  значения другим фотографиям, поскольку речь шла о Лоренсе. Он там был снят на фоне моста. Спайком была сделана надпись под фотографией… «жук».  Просто жук, с маленькой буквы. Лоренс сказал, что он ударил Спайка, уловив в приписке оскорбительный смысл. Да, Лоренс был оскорблен. Вернее, когда он приехал ко мне с адвокатом, он ничуть не раскаивался в содеянном. Он был оскорблен.
-Словом «жук»?! – Гарри посмеялся. Но чинно.
-Подожди, Гарри. Мне тут пришла в голову другая мысль. А может, мы говорили с ним о разных фотографиях? Там была и наша фотография. Фото нашей семьи, сделанной там, на банкете. На ней я и Марго. Рядом с женой наш сын. – (Взгляд на Френка). - Прямо поперек фотографии надпись – «Душечка». Слово было в кавычках, но написано с большой буквы. На остальных фото тоже были приписки. На одной  - «толстопузы». Это на фото семьи нашего мэра. И слово  «макака» - на фото главы торговой палаты. И вот я думаю, а не поторопился ли я отпустить их с адвокатом, не расспросив Ответчика, чем он там оскорбился? Лоренс тыкал в газету пальцем. Указывал на конкретную фотографию. Мне тогда показалось, он на газету в целом указывал. Возмущался надписям, сделанным Спайком. Но сейчас я вспомнил, он ткнул пальцем в наше фото. В фото нашей семьи, - взгляд на Френка.  - А не посчитал ли столь щепетильный человек, что оскорбительной является надпись на фото, где изображена моя семья?  Или так, не решил ли Лоренс, что Душечкой назвали  моего сына? – Джон помолчал. Потом произнес. – Лоренс возмущался, он говорил, что подобная надпись может послужить поводом для сплетен.  – (Взгляд Джона в сторону сына. Затем - на Гарри Парки). - Например, он мог решить, что Спайк намекает на некие предпочтения моего сына. Тогда, выставив напоказ Френка «душечкой», сварщик, сделавший провокационную надпись, действительно нарвался на протест со стороны Лоренса. Тед и мой Френк уже два года считают себя крепкими приятелями. Мне думается, …теперь думается, управляющему было неприятно, что какой-то малый намекал на иные отношения его и Френка. Газетку парень держал в шкафчике. В трейлере, где рабочие переодевались. Лоренс, увидев пасквиль, действительно мог не сдержаться при встрече с оскорбителем его друга.
У Мерфи «съехали» волосы со лба, уши дернулись назад, а глаза – округлились. – Что-о? Ты решил, он МЕНЯ душечкой назвал?! Отец, я не понял, этот щуплый чароки решил, что я и Тед,… что мы …голубые? Ха! Нет, па, нет! Это твои личные фантазии. Это вообще не оскорбление, это чушь, - Френк хохотнул пару раз,  - это  смешно. – Френк улыбнулся. – И Тед зря.…Погорячился.
  Тин опустил смешок младшего Мерфи. Его другое заинтересовало.   - Джон, а надпись была сделана на фото со стороны Френка?
Гарри Парки поморщился. – Господи! Из мухи слона лепим, при чем здесь газета и Лоренс, Тин?  Кстати, чудак человек этот управляющий, он что, не боится,  работу потерять из-за глупой выходки? Придрался к пустяку….
-Подожди, Гарри. Есть на свете люди, которым и в наше время слово «честь» в доме – не лишнее. А если душечкой была названа  Марго? – Тин всем корпусом развернулся к приятелю. Ты сам-то как считаешь, надпись действительно …того, провокационная?
Джон промолчал.
-И она была  в шкафу этого парня? Её мог любой увидеть, так? …И надпись прочесть. …Про душечку. …Джон, что ты молчишь, тебе это кажется нормальным?
-Если все с начала, то в газете…были наркотики.
-Оп-ля! – Тин хлопнул себя по колену. А Гарри Парки указал пальцем в Джона, мол, вот, на чем надо остановиться, а не на чепухе.
 – Ну-ка, подробнее. – Тин выпил остатки минеральной воды из бутылочки. - Меня достали с проблемой наркомании в младших классах. Никак не выйдем на торговцев в школах. Как, говоришь, фамилия владельца газеты?
-Сварщика зовут Ол Спайк. Но подожди, я начну сначала. Ведь наркотики не его. Он даже объяснить не мог, как те к нему попали. Это рабочий, как сказал мне мастер, поотпиравшись, признался, что положил их туда. На счет газеты он ответил, что понятия не имеет, кто её принес.  Сказал, что он не имеет к ней отношения. А Ол Спайк только пожал плечами. Сказал, что газета его, почерк – тоже, но сказал, не помнит, чтобы специально делал на ней какие-то надписи. Сказал: «Может, и написал что, а что?»
-Идиот!
Джон  и Тин посмотрели на Гарри Парки. Каждый подумал про легкость «службы» частного детектива. «Нам приходится общаться с такими. Приходится опираться на них в делах. Тогда выходит, большие идиоты – мы?»
-Мне он таким не показался. - Голос Джона стал чуточку хриплым. – Впрочем, лично мы пока не встречались. Я опираюсь на то, что говорили о нём Лоренс и мастер, знавший и парнишку с детства и его отца. Кстати, тот погиб при странных обстоятельствах несколько лет назад. Тоже был строителем.
-Джон, не будем уходить от нашего дела.
Мерфи старший перевел взгляд на Парки. Вздохнул. – Если б ты знал, Гарри, как часто прокуратуре приходится иметь дело с отголосками дел былых.
Тин Джонсон почесал нос. Он был согласен с Мерфи. Но в данный момент, он думал о другом.  «Лоренса привез к окружному адвокат. Понятно, почему к окружному, а не к Рибсону. Боб Стаффорд – фигура элитного значения. Он привык звонком договариваться с городской прокуратурой. Привык скакать через голову. Ему важно железобетонно оградить своего клиента от вопросов, связанных c наркотиками. Но почему Лоренс в офисе чиновника высокого положением стал выгораживать этого «художника»? Почему? Защищал нужного специалиста? Моральные принципы? Тогда почему он его ударил? Может, газета - только повод? …Душечка. … Марго действительно душечка, но, насколько я знаю, не для всех. Муж – даже он забыл про то. Так почему же сварщик назвал её Душечкой, а Лоренса это оскорбило и вывело за предел порядочности? К кому такая женщина могла зайти в дом и … стать пленницей? Может, Джон прав, надо начать поиски с состоятельных домов? Отыскать дом с открытым старым бассейном. Кстати, у Лоренса такого бассейна нет. У него бассейн в доме, при сауне.  …Можно слетать на холмы…».
Френк посмотрел на часы. Он спешил. А отец попросил его прокрутить фильм на начало.  – Сначала?! Отец,… а может, хватит…
Мерфи старший прочистил горло. Покашлял в кулак. – Я продолжу. Итак, тот, кто написал на фото слово «Душечка», работает на мосту сварщиком.  Дело с газетой было так. …Насколько я помню, из показаний мастера, затеявшего это дело, её нашли в шкафу Спайка. Случайно нашли. Она выпала из шкафчика, где сварщик хранил свою рабочую одежду. Мастер заметил, что один из рабочих предлагает второму какую-то «травку». Прямо во время работы. Мастер переговорил с Лоренсом, тот потребовал вызвать рабочего парня для разговора. Мастер решил обойтись внушением. Чтоб такими делами на работе не занимались. Лоренс запротестовал. Он предлагал уволить наркоторговца. Настаивал, что с проблемой должна разобраться полиция. Что наркоманы на стройке - это не безопасно. Он настаивал, именно полиция  должна обыскать рабочие шкафчики всех рабочих. А у кого наркотик найдется, тут же вышвырнуть на улицу. Чтоб не компрометировал стройку. Мастер – человек тутошний. Он менее горяч. Ему здесь и дальше жить. Он уговорил Лоренса. Убедил, сказав, что травкой балуется каждый третий на стройке, что если начать увольнять, некому будет завершать работу.  Старый мастер, давно всех знает, он настоял на своем методе борьбы с бедой. Лоренс, как сказал мастер, согласился с ним «исключительно из интересов дела», это он о завершении работ. Рабочего обыскали в присутствии понятых - парочки сварщиков. Заглянули и в его ящик с одеждой. Пусто. И вдруг Лоренсу пришла в голову одна мысль. Он забрал ключ у рабочего и …проверил им все шкафчики. Как ни странно, один открылся. Это был шкафчик Ола Спайка. Из шкафчика тут же выпала газета, в которой и был завернут пакет с марихуаной. Газета тут же заинтересовала Лоренса. В трейлере про то он смолчал. Там про наркотики разговор был. Но мастер заметил, газетку Тед обратно в шкафчик не положил. А после он ею треснул сварщика по шее. Прямо во время работы. При свидетелях. Назвал «подонком», поговорил  с ним о совести, а когда парень проканючил: «Чего-о?», - Лоренс его и ударил. Как бы …газетой. Мастер после признался мне, выглядело это неприятно. У Лоренса рука итак тяжела, а тут он … вовсе будто не газетой ударил. Дал по затылку так, что у сварщика кровь носом пошла, он чуть с моста не полетел, рабочие удержали.
-А что с травкой, папа?
Джон посмотрел на сына. Быстро пожал плечами. – Лоренс сказал, что да, пакет был, но на суде он будет это отрицать. Он слово дал мастеру, что не тронет парня, принесшего траву. Тот клятвенно обещал больше не баловаться таким на работе. Так что инцидент упирается только в рукоприкладство Лоренса.
-Фамилия торговца?
-Макки  Дюрц.
Тин записал фамилию в свой блокнот.
Френк, будто это важно и для него, тоже записал фамилию на тыльной стороне руки. – Пап, это Тед назвал фамилию рабочего?
-Нет. Он отказался её называть. Сказал, что обещал это рабочему. Но я вызвал мастера. Мне не понравилась его позиция. Нажал, и он признался. Но тоже после отвертелся. Сказал, «это дело улажено, и оно случая с рукоприкладством не касается», что тоже в суде откажется, что видел в шкафу пакет с травой.
Френк улыбнулся. – Понял. А Тед, значит, промолчал.
Мерфи старший снова смерил сына долгим взглядом. Имея в уме некую зацепку в деле похищения супруги, ему было не до разбора причин,  которые расположили его сына к столь милой улыбке. - Давай посерьезней, Френк.   – Он посмотрел в сторону коллег, с которыми уже обсуждал не «дело Лоренса», а «дела» …жены.
Джонсон вздохнул. - Странно, на семействе Чипов он написал «тостопузы», на управляющем торговой палаты  - слово «макака». А тут …Душечка». С большой буквы. – Он посмотрел на Джона.  – Я думаю, если речь шла не о Френке…
-О Душечке с большой буквы, – уточнил Френк и потупился, – это не обо мне. Это точно.
-Да, да, – покачал головой прокурор, будучи в сильной задумчивости. – Я это помню, там было написано с большой буквы. …Жаль, что только теперь эта деталь выделилась в акцент. Спасибо, Френк. – Он посмотрел на сына. Улыбнулся. – Тебе спасибо. Это ты направил наш взгляд в нужную сторону. – (И к приятелям - коллегам), - слово было написано с заглавной буквы, господа. На мой взгляд, речь шла о женщине. – (К Френку), - ты не помнишь, на банкете у мэра, я не называл Марго душечкой?
-Не слышал. Но… мог. После пары бокалов Хеннеси на тебя иногда находит.
Джон поморщился.
-Да, действительно, - заметил Парки, желая отвлечь босса от семейных проблем, - если  бы он имел в виду Френка, - взгляд на единственное …законное чадо прокурора.  -  …Он бы написал «душка». А тут, - Гарри  смял улыбку и посмотрел на главу полицейского управления, - да, думаю, имелась в виду женщина. А поскольку миссис Мерфи тут одна…женщина…
Прокурор прервал: «Мы поняли концепцию, Гарри, спасибо. – Он снова смотрел на сына. – Френк, ты должен выяснить у Лоренса, какое конкретно фото его  возмутило. …Френк, только это, – Джон поморщился, – деликатно. Он в цейтноте. Я обещал Стаффорду не нервировать его клиента до окончания работ на мосту. Не стоит его вводить в детали вопроса. Просто спроси, что его возмутило? О нашей проблеме - ни слова.
Френк кивнул. – Понимаю.
- И ещё, - Джон коснулся плеча сына, - ненавязчиво поинтересуйся,  что он знает об этом, о Спайке. - Взгляд на Гарри Парки, - я думаю, если всё так, как мы полагаем, этот Спайк мог что-то знать о Марго и, возможно, о… причине её похищения. Я уверен, в фильме звучал голос Назимхана. Спроси, Френк, ну, так, между прочим, не слышал ли Лоренс о таком человеке? Он  в городе - человек новый, с новым взглядом на события и людей…
-Откуда, откуда ему знать, папа?! Тед живет здесь только два года.
Прокурор опустил глаза. Он настаивал: «Френк, мне известно, что он скоро уедет отсюда. Странно, правда? Только обжился, …яблоки – садик, и вдруг уезжает. Ну, не получилось с этим домом, можно было бы купить другой. Кстати, уже давно б его себе подыскал. А он, твой приятель, после двух лет монашеской верности дому сумасшедшего садовника, вдруг раз! и кинув все, уезжает.– Взгляд на сына. – Речь идёт о похищении нашей мамы, Френк. Любая подозрительная деталь в жизни причастных к делу – нам важна.
У Френка перехватило дыхание. – Причастных к делу?! …Отец…
Его отец будто …расчувствовался. «Нашей мамы» - это прозвучало как трагично, так и …театрально.
– Тед - то тут при чем?
- Не причем. …Мы тут все…не при чем. Нам тут всем хочется жить спокойно и быть не при чем.
Френк покраснел. Его отец выдал себя. То есть он выдал своё относительное равнодушие к жизни своей жены. «Нашей мамы». Френк опустил глаза. Тихо произнес: «Хорошо. Я как раз обещал Теду,… что буду скоро. – Он посмотрел на  Тина Джонсона. – Так я пошел?
Глава полицейского управления взял на себя ответственность и …кивнул парню. – Да, можно попытаться. Но, Джон прав,… не нервируйте его деталями дела, Френк. У Лоренса действительно очень серьезные проблемы. Сам губернатор будет здесь  тридцатого числа. Он, кажется, мечтает быть тем, кто попадет в лимузин, который первым покатится по мосту Патриота (это фамилия архитектора).
Все покивали головами. Да, это  заноза в заднице всем. Не только Лоренсу.
Прокурор улыбнулся. - Мы ещё не знаем, в чем виновен твой приятель. Может, адвокат его поднатужится и … дело примет совершенно иной оборот. Этот чароки мог спровоцировать его… - улыбка ярче, -  на легкий подзатыльник газетой. Впрочем, о моей лояльности – ни слова. Я разберусь, мы обсудим всё и разберемся, кто, в чем виноват.
Френк проворчал: «Ну да, кто НЕ виновен – вам дела нет».
 Все промолчали. Ремарки босса прокуратуры и ворчание «ребенка» - будто не были услышаны. Зато все помнили, как отчитывал Мерфи некого Кросби с час назад, как наседал, цитируя конституцию и вспоминая о равных правах… «арийцев и прочих». Все промолчали.
Всех интересовало, как, не задев чести прокурора, привлечь к делу всю мощь полиции?
Когда Френк вышел за дверь, Тин Джонсон именно об этом и спросил: «Джон, я так и не понял, ты собираешься делать официальное заявление о похищении жены?»
-Такое не скроешь. – Джон махнул рукой. – Разумеется, я сделаю это.
 Были вызваны помощники окружного прокурора, был поставлен в известность прокурор города. После прихода помощников, была обсуждена стратегия. А когда и это было обсуждено, четверо мужчин уставились на того, кто так легко решился пойти в контры с похитителями.
Гарри намеренно потянулся к «мыши», по-видимому, решил «открутить» фильм на конец, чтобы остановить его как раз на требовании от Мерфи молчать, не включать в процесс полицию. Мерфи же рукой надавил на руку Парки, державшую палец на мыши  ноутбука. – Я не пойду на поводу этого уголовника, Гарри.  Мстит он лично мне, или тут что-то другое, только и в том и в другом случае - он ответит по закону. За любую долю участия в этом деле.
-У тебя есть что-то на Назимхана?
Мерфи неопределенно шевельнул плечами. В кабинете было двое лишних, которых бы он не хотел ставить в известность.
Гарри промолчал. Затем, кинув быстрый взгляд в сторону Джонсона, вздохнул и завершил свой визит. – Итак, мы решили, что за дело берется полиция. А это значит, мне тут делать нечего. Я … тут как бы слушатель.
-Нет! Это не так, Гарри.
Прокурор повозился в кресле. Остальные сидели кто на чем. В кабинете был и диванчик, и широкие низкие подоконники. – У меня к тебе будет особое поручение, Гарри. Так, просьба личного порядка.
Все остальные поднялись с мест. Мерфи  протянул лист бумаги Джонсону. На лист он не смотрел. – Тин, вот моё заявление по поводу похищения моей жены. Этот диск тоже можешь взять. Это – копия фильма.
-Ты хотел бы, чтобы это попало  в газеты?
Мерфи поднял глаза к потолку. – Тин, разве я могу давать тебе советы, как правильно? – Он посмотрел на Джонсона. – Именно! …Делай, как правильно, а там - посмотрим.
-Ты уверен, что Марго это не навредит? – Джонсон не решался взять на себя ответственность. Листок с предупреждением от Назимхана так и застрял на экране прокурорского ноутбука.
Гарри взял такую ответственность на себя. – Тин, я не помню случая, чтоб участие полиции кому-то принесло вред. Тоньше работать нужно. – Парки позволил себе улыбку. – И никто не пострадает. – Взгляд в сторону Мерфи. – Так, что за личная просьба, Джон?
Мерфи и Парки проследили взглядом за удалявшейся парочкой помощников прокурора.  Затем кивнули удаляющемуся Джонсону.
Когда за ним закрылась дверь, Джо устало произнес. – Гарри, у меня шестнадцать серьезных дел на руках и тут это, … просто голова кругом!
-А ты расставь приоритеты: раз, два, три… и плюй на важность и чьи-то просьбы продвинуть дело.
-Не могу себе такого позволить.  – Джон потер виски. Дотянулся до ноутбука и закрыл его. – А они, - он кивнул на двери, -  подумали,  мне плевать на жену. – Он огрызнулся. – Черт! …вот, сын ушел. И что? Я что, должен охрану для него нанимать?! Как какой-нибудь звезде с блестками на юбке. Я сам всю жизнь с одним водителем в салоне езжу: работа - дом, дом-работа! – Он помолчал. Потом продолжил, уже с меньшим запалом, - и жена всю жизнь ездила к матери без проблем. Что, теперь я должен отхлестать себя по щекам? …Так? – (Посмотрев в сторону окна). - Пришла и моя очередь, потерять близкого человека. Из-за обнаглевшей сволочи. При чем здесь Сенека? – Он указал пальцем на ноутбук. - Она нарочно о Сенеке сказала. Людям с мужским складом мышления философствовать некогда. Деньги зарабатываем. Ответственность несем. Некогда предаваться размышлению, страшна нам смерть или нет. – Чуть помолчав. – Сын, наверное, тоже… может тоже… обвинит меня в сухости. – (Хлопнув по столу ладонью). – А я действую в рамках закона! Я должен поставить власти в известность. В городе завелся некий гад, который ради желания покрасоваться передо мной, решился потягаться с законом. Раз решился тут же, только за ворота вышел, решился взяться за месть, значит, уверен, что достанет меня. Деньги – предлог. Дам выкуп, не дам – её всё равно не вернут живой. – Взгляд на давнего приятеля, - ты тоже считаешь, что я не прав?
- Общественность, Джон – она тебя может не понять. Люди любят криминальное чтиво. А в нём закон один: герой обязан спасти свою красавицу. Иначе, - Тин, покружив по кабинету, присел на угол кабинетного стола, -  иначе при любом раскладе с Назимханом – ты, – он указал пальцем на прокурора, - будешь виноват в смерти своей жены.
Не сводя глаз с лица частного сыщика, Джон хрипло ответил: «Ты поставил меня в известность – спасибо. Спасибо. Про то, как любят меня люди, то есть те, кому я ни зла, ни добра намеренно не делал - я знаю. Адвокаты в фаворе. Какую б мразь они ни защищали – считается, это их работа. Я же по закону, действующему в государстве, то есть ничего личного, я… всё время замечаю косые, недовольные взгляды той самой …общественности. Судья взвесил факты и вынес приговор. Он тоже «плохой». Но  я, - Джон махнул рукой за спину, - по их мнению, получается, хуже. Поскольку это  я кидаю на гирю «виновен» факты, которых, опять же, по их мнению, мог бы и не заметить. А тут факт очевидный: сейчас позвонят из радиолаборатории и сравнят голос за кадром с тем, что был записан при следственном эксперименте с участием Макса Смита. Уверен, они дадут подтверждение моей догадке. Это его голос - голос Назимхана! …Он семь лет ждал  момента, когда унизит меня. Он радуется, считая, что ему это удалось. Моя бестолковая фантазерка жена – довольна тем, что ей пригодились нравоучения замшелого философа. Я же, по мнению общественности, полный гад. Подлец, не желающий спасать свою красавицу.
Звонок телефона. Подтверждение последних слов Мерфи. Голос за кадром принадлежит тому, кто участвовал в следственном эксперименте семь лет назад, когда расследовалось двойное убийство. Зрачки прокурора сузились. Дыхание стало глубоким. Он выпрямился в кресле.
- Ищем дом, в который могла войти моя жена …с чемоданом барахла и наткнуться на этого уголовника.
-Ищем бассейн.
- Да. А ты  займись теми, кто встретил Назимхана в день его выхода из тюрьмы. Проверь наличие связи между ним и Олом Спайком. Кто он вообще, этот сварщик Спайк? – Джон задумался. – Лоренс, …он сильно удивил меня. Что толкнуло его к дикому поступку? Рассказывать сварщику о совести… нет, тут дело не в замшелых принципах. Лоренс вышел из себя не из-за того, что его обозвал жуком какой-то там сварщик. – Мерфи принялся подключать ноутбук к сети. – Кто становится следующим владельцем любимого Лоренсом розового ранета? Я выясню это.
Гарри нахмурился. Странная круговерть мыслей прокурора его удивила. – А зачем тебе это? Это ж … не связано с делом.
Мерфи помахал ему рукой, мол, проваливай.
Парки кивнул. – Хорошо. - И сполз со стола. – Джон, только честно, ты можешь ответить, почему ты так долго тянул? Время,  - он посмотрел на часы, - уже вечер.
-Я сомневался. – Джон не отвлекался от поисков, которые вел по Сети.
-А теперь ты готов дать разрешение на обыск любого дома.
-Любого.
- Время к вечеру. Сейчас все начнут возвращаться с работы, сядут у телевизора….
Мерфи поднял взгляд на сыщика. – Любого! Должен же я подумать об общественном мнении. Пусть пошевелят говядиной и эти, …любители законов  криминального чтива.
 После молчания, долгого взгляда в сторону приятеля Гарри Парки кивнул: «Хорошо. Будем действовать по закону».
Все приступили к исполнению.
***
Френк Мерфи догнал Лоренса. Тот уже уходил с места встречи.
-Френк, извини. Теперь уже  мне… некогда. Мне нужно съездить на мост.
-Хорошо. Я еду с тобой.
Френк обрадовался, что он с Тедом проедется по мосту. По тому самому, по которому ещё ни чья машина не проезжала. Пять полос дороги. Новенькие, …не топтаные!
Только Лоренс потребовал остановить машину до моста. Более того, теперь Френку пришлось ждать приятеля, пока тот пройдется по мосту и проверит, кто там, чем занят.
Охрана не подпустила Мерфи к мосту ближе, чем на сто метров. – Запрещено!
-Алё, но я с ним …э… с управляющим.
-Да хоть с самим господом богом. …Запрещено!
Мерфи вернулся к машине. Он прождал Теда около часа.
Зато выспался и … проголодался. – Может, вернемся к кафе?
Лоренс посмотрел на часы. Помолчал. Близилась ночь. Было без четверти десять. 
-Тед, ты сердишься, что я задержался? – Мерфи зевнул. – Но я приехал.
Лоренс молчал. На одном из участков металопластикового тоннеля для пешеходов он заметил дефект сварки. Разумеется, приятеля он в свою проблему не вмешивал.
Мерфи продолжал оправдываться, считая, что Тед не доволен тем, что устал его ждать. - Моя машина поломалась по дороге. Я заехал в мастерскую. Потом ещё на заправку …и вот, я тебя час прождал. Я есть хочу. Прости.
Лоренс, уже привыкший к стилю Мерфи, кивнул. – Ладно, только давай сначала поговорим на воздухе.
Они прошлись по берегу Чаки. Место у моста тоже привели в полный порядок. Красивые дорожки: пешеходные, велосипедные, для катания на досках. Кругом скамейки, цветущие в ноябре кустовые цветы, пушистые зеленые кустарники.
Френк - не девушка, опоздавшая на встречу, ругаться и дуться тут не будешь. К тому же это он – Тед напрашивался на встречу.
-Как? – Мерфи кивнул в сторону моста. – Дело к завершению?
-Да. – Лоренс говорил, грустя. – Но было б лучше, если бы чиновники не держали за горло. Тридцатого приезжает губернатор. Эти, привязанные к чьим-то приездам даты  - напрягают, как поводок на шее. Но не будем об этом. – Тед улыбнулся. – Я ведь специально пригласил тебя проболтаться немного, чтоб расслабиться. – Тед огляделся. - У меня небольшие неприятности. Никак не могу сойти с рельсов. Я уже и в Привороте поужинал, уже и в тренажерный зал заходил. Не помогает.
-Не полегчало? …Бывает.
Тед улыбнулся. Покрутил головой. – На этот раз со мной.  – Он заметил, Мерфи сверяет его ответ с тем беспокойством, что скрывают глаза.  – Нет, правда,  Френк, так, особо ничего, но капает на мозги, ничем себя отвлечь не могу.
-Ну так чего ж, давай, давай отвлекаться. У меня тоже есть от чего отвлечься.
-Ты сказал отцу про то, что хочешь кинуть учебу?
-И это. И другое.  – Без особого акцента, то есть без доли трагедии, даже не делая паузы, Френк признался: «У нас с отцом пропажа. …Мать похитили. Прокурор полагает, месть. Урка какой-то. Вышел из тюрьмы, отец посадил и … вот…. Мать жаль, в каких-то диких условиях держат, бассейн полу разрушенный, …посуду этим козлам моет».
-Кошмар…   
Не знал Мерфи, насколько совпадали мысли его и Лоренса. Ведь Тед шел и думал именно о  Марго Мерфи.
Лоренс остановился, слушал подробности, которые текли из Мерфи, будто тот на дознании. Глядя в глаза приятеля хмурым, серым взглядом, Тед думал: «Mein Got, …я так и знал, что добром эта сплетня не завоняет».
Как только Френк затих, сказав про то, что отец разработал какую-то стратегию поиска, Тед кивнул. – Френк, я полагал, что всё не просто так. Я…это почувствовал.
Мимо проходившая парочка принялась шушукаться. Кого-то из них узнала в лицо. Тут же начались перешептывания и оглядывания. Лоренс, коснувшись локтя Френка, кивнул в сторону бара. – Зайдем. Посидим за столиком.   
Они выбрали место из того, что осталось. Это был столик у прохода к туалетным комнатам. Мимо ходили туда сюда люди. Бар был пивным, особо крепких спиртных напитков здесь не подавали. Но хорошее пиво лилось рекой и пилось славно.
Взяли по литровому стакану и они.
Отпив чуть-чуть, Тед решился рассказать о том, что давно уже жгло его совесть.
- Френк, тут такое дело…
Мерфи, посчитав, что Тед мнется, не решается рассказать про инцидент на мосту, похлопал приятеля по руке. – Да знаю я, знаю. Отец рассказал про сварщика и свару. Забудь. Отец намекнул, что он … - Френк хохотнул, - лоялен.
Тед внимательно посмотрел на приятеля, сделал первый глоток пива и тут же замотал головой. – Нет, нет, Френк, я не об этом. Тут другое. Это касается Марго. То есть, твоей матери.
Френк заткнулся.
- Мне давно надо было рассказать и …показать тебе это. А я,… в общем, тут так, пришло письмо...
-И тебе?!
Лоренс, смотрел на приятеля, ничего не понимая. Тот забыл рассказать ему, что информация о похищении матери дошла до его отца по электронной почте.
– Френк, подожди, давай, сначала я.
-О, кей!
-Итак, …на имя моей бывшей служанки Оливии пришло письмо. Конверт долго ждал, когда у меня найдется время отправить его назад, на почту. А потом я вдруг решил, что лучше я сначала открою и посмотрю, насколько дело важное. Если пустяк, так и не будет страшным, что оно до моей уволившейся служанки не дошло. – Тед помолчал, разглядывая узор на шелковой скатерти. – Правда, он поднял глаза на Мерфи и осторожно улыбнулся, - это я определил, важность сообщения. Я не знаю, важно ли это для Оливии. Куда она уехала – ветер знает. Прихватила заначку, спрятанную мною под доской камина и …- Тед взялся за стакан, но больше не стал пить, просто покрутил его в руке. - В общем, она уехала…
Тед взглядом проводил до туалетной комнаты  высокую блондинку. Потом снова посмотрел на Мерфи. – Нет, честно, если бы там, в письме было что-то серьезное, я б положил его в конверт, и … лети оно дальше в поисках этой вертихвостки. Понимаешь, накануне я сделал ей замечание. Она пригласила парочку друзей, а те вдруг решили в моем доме в прядки поиграть. Может, просто разбрелись по дому. Но мне сообщила о том соседка, наблюдавшая за машиной гостей. Она позвонила мне на работу и сказала, что «гости служанки слишком задерживаются в вашем доме, мистер Лоренс». Черт бы побрал эту сплетницу, но на этот раз я был ей благодарен. Оливия закрыла Деринга в кладовой. Пес надрывался, лаял, пока её гости шлялись по дому. Мне его после к врачу пришлось вести, …такой стресс пережил, бедняга. В общем, я сделал Оливии замечание. Она расплакалась, сказала, что это было впервые, что пара её знакомых – это её давние друзья. – Тед пожал плечами и, будто оправдываясь, опустил глаза и быстро улыбнулся, - но это её друзья, не мои. Я решил, одного раза достаточно. Запретил ей водить людей в мой дом и сказал, что за провинность лишу её премиальных.  И она, …обворовав меня, скрылась.
-Много стащила? – Мерфи медленно потягивал темное пиво. Пена над его верхней губой сохла, становясь серой каемкой. – Может, надо было заявить?
-Я так и сделал. Но дело не в деньгах. Дело в принципе. Она может устроиться в другой дом и там тоже... заглянуть под каминную полку.  Но тут другое, Френк. Она уволила себя с месяц назад, письмо пришло в среду прошлой недели. Открыл я его …вчера. Да, приехал вчера в расстроенных чувствах от твоего отца и …взялся за наведение порядка в доме. Служанка только раз в неделю является. Просто проблема  - найти порядочную прислугу.
Тед помолчал. Сидел, поглядывая на собравшуюся публику. Были тут и те, кто работал на мосту.  Но люди отдыхали, никому не было дела до требовательного начальника. Тут не работа, отдыхай, кто как хочет.
Отдыхал и Лоренс. Только скребли по душе кошки. И он сливал застой, ожидая от Мерфи только одного (не участия, нет) – умения выслушать. Френк тем был и хорош, что, выслушав, мог легко проглотить услышанное, не приняв к душе ни слова. Зато его собеседнику было легче. Сам этим Мерфи не увлекался. Да и не было в его жизни случаев, когда он в этом нуждался. Он - легкий человек. Возможно даже, поверхностный. Но выслушать и поддержать кивком - ему было не в лом. Это Френк мог. 
-Открыл я его и … прочел. – Тед посмотрел на Мерфи. – Надо бы его показать, но…оно дома. Я так и не отправил его. – Тед отвел взгляд, снова стал рассматривать узор из синих линий на белой ткани скатерти. – Его написала подружка Оливии. некая Алина Пойнт. Просто обмен сплетнями, ни каких просьб и предложений. – Тед вздохнул. – Вот, как раз одна из сплетен меня и встревожила, Френк.  Она легла на дневное происшествие на мосту и стала мне грузом. Девчонка писала, что скоро увидит Тима. Что тот на днях освобождается из тюрьмы. И, что, по-видимому, он «снова решил встречаться со своей старой знакомой  - с Мерфи». Она написала, что видела «эту», - Тед бросил быстрый взгляд на приятеля, - я дословно, Френк, хорошо:…«видела эту мадам прокуроршу в тюремном домике для свиданий». Что та «камуфлировалась», но она её узнала. Эта Пойнт сообщила, что «эта мадам прокурорша нарывается», - Тед снова посмотрел на Мерфи и тут же отвел взгляд. Тихо пробурчал: «Это всё».
Не глядя на Мерфи, Тед взялся за стакан, поднял, будто тостует и … тут же поставил назад. – Черт! Не лезет. – И после вздоха, - бывают же люди! Зависть их к тому толкает, что ли. …Я тут одному за такое по шее дал, а все равно, никакого удовлетворения… - Тед проводил взглядом очередную блондинку, отправившуюся в туалетную комнату,  – эй, Френк, у них там что, совещание? Нет, ты заметил, уже четверо зашли, и ни одна не вышла.
Мерфи хмыкнул. – Это лесбиянки. Расслабься.
Лоренс округлил глаза. – Откуда тебе известно?
Мерфи рассмеялся. – Брось, я пошутил. Откуда я знаю, чем они там занимаются. Вяжут, наверное. – Френк задрал рукав куртки и проверил, не стерлась ли фамилия торговца травкой.
Тед заметил буквы. – Что это? Тату?
-Ага. На память. – Мерфи поправил рукав.
Тед махнул рукой в сторону, куда ушли девушки. – Ай, оставим. Не до дур сегодня. - Он провел ладонью по столу, потом, помолчав, посмотрел на Мерфи. – Я хотел предупредить, Френк. Твоего отца. Но не знал, как. А вдруг я буду первым, известившим об этом. Жили вы счастливо, семья, всё такое. Как начать? Просто кинуть письмо в ящик - я считаю, уподобиться этим сплетникам. Тут что-то нужно решать.  – Тед отвернулся и заговорил ещё тише. – Но … кое-что я сделал. Я отвез твоему отцу одну газету.… Он – не дурак, он должен заметить проблему. Нет, давай я с начала начну. А то ты не поймешь, откуда взялась эта газетенка.
Мерфи сунул в рот ломоть солоноватого сыра. С полным ртом проговорил: «Да, тут по подробней, …пожалуйста».
Тед вобрал в легкие воздуха, будто собрался надуть шаг. Посмотрев на Мерфи, на ожидание в его глазах, сделал выдох. – Фу-у,…это я так, это гимнастика.  Дыхательная гимнастика. …Ну, так вот, - Тед похлопал по руке Мерфи и тут же убрал руку. – Френк, я мог бы подумать, что это сплетня. Что некий Тим – этот бедолага – ваш родственник…со стороны Марго, но после, …как ты сказал, свары на мосту, я понял, тут не сплетня. Вернее, может и сплетня, но дело дальше пошло. Поползло, Френк, как зараза. Один мастер, наш, со стройки поднял суету по поводу парня, куривавшего травку.  Провели обыск по рабочим шкафчикам, и в одном, я увидел газету. Обычная газета, недельной давности. Но на ней была ваша семейная фотография. И на изображении Марго была сделана надпись. – Тед подумал, потом сделал глоток пива. Подумал ещё и …залпом выпил весь стакан. Вытер губы и тут же закончил. – Френк, насколько это связано с исчезновением твоей матери – не знаю, но этот круг вокруг снимка и надпись - это не просто так. Там было написано «Душечка». Извини, что сообщаю тебе о таком.
Лоренс отвернулся. Он стал смотреть на посетителей, на бармена, треплющегося с геем. Он смотрел на них долго, будто его это интересовало. Вообще-то он давал возможность приятелю переварить и прочувствовать услышанное о матери. Тед понимал, услышать такое – ни для кого сладко не покажется.
Френк, готовый к сюрпризам в жизни матери (кстати, часто выезжавшей из дому к своей больной матери) не особо удивился тому, что и Теду кое-что известно. Френк всю жизнь считал мать «исключительно внимательной и заботливой дочерью». Отца – если уж не идеальным, то добросовестным семьянином. Сначала он узнал об отце и Джулии, об их общей дочери, живущей прямо у них в доме. А потом какой-то парень, встретившись с ним на пляже, вдруг пристал с вопросом, есть ли у него брат? Вопрос к отцу имел отклик: «Да». Френк проглотил. Отец только это и сказал. Френк больше ни о чем его не спрашивал. …И перестал ворчать, когда в коридорах дома спотыкался о сопливую малышку, бесстрашно, ползком поднимающуюся в одиночестве по высокой лестнице их дома. Теперь он кое-что узнает о матери. Без испуга. Он просто задумался, у всех ли так?  - Тед, ты что, поверил в сплетню этой девчонки только потому, что какой-то индеец мудак что-то там нацарапал на фото моей матери?
Лоренс не повернул лица. Вопрос слышал.
-Тед? Что ещё тебе известно? Давай сразу всё. Твои недомолвки – факт против моей матери. Может, ей просто нужно помочь разобраться, кто есть кто? Ты же знаешь, доверчивость некоторых даже очень серьезных людей вдруг усиливается, если на их чувства капают под нужным градусом. Я бы мог с ней поговорить, …когда увидимся. Мне нужны факты. К тому же, ты же знаешь, … - Мерфи помедлил и ухмыльнулся, - они так любят строить загадки, …ну, ты знаешь, ты же тоже встречался с такой женщиной…
Лоренс повернулся сразу. Он понял, на что и кого намекает Френк. На ту женщину, которая является истинным собственником его дома.
То, что у Теда проблема - Френк знал от отца. Как-то и сам Тед пытался рассказать ему о своей юридической ошибке, но, по-видимому, посчитал это постыдным фактом, и углубляться не стал (естественно, приятель и не настаивал). Хотя Тед сказал, что возможно, после строительства моста, он уедет из этих краев. А про хозяйку дома он сказал, что она «очень красива и загадочна». И добавил, что эта «женщина, на которую бы он поставил свою карту жизни».
Лоренс молчал. Он понял намек, смотрел на ухмылку приятеля и молчал. А  Мерфи… улыбнулся  …четырем девицам, дружно и почти тихо вышедшим из туалета. Потом сказал: «Тед, я к тому, что, возможно, мы все клюнули на провокацию. Только ведь это моему отцу важно не упустить случая, подловить шутника, нам-то с тобой, я понял, просто разобраться хочется. Так ты ещё что-то знаешь, да?»
Тед посмотрел в глаза приятеля, …заказал пива, и только когда его принесли, ответил: «Да». Милый парнишка официант пожелал парочке приятелей, скромненько устроившихся у выхода к туалетным комнатам,… приятно провести вечер. Тед и Мерфи улыбкой поблагодарили парня за вежливость.
-Тед, ты знаешь, а нас некоторые за голубых принимают. – Френк посмеялся.
Лоренс, сначала задумался, а потом тоже рассмеялся. – Забавно. Это, наверное, потому, что на мне светло-голубая куртка.
-Да, наверно. – Мерфи огляделся.
            Пиво было в баре классным, а атмосфера специфическая. Френк усмехнулся: «Какая разница, где пиво пить. Кажется, Теду – тоже все равно». – Так что ещё, Тед?
Тед отпил пива. Потом вернулся к разговору: «Да, Френк. Есть ещё кое-что.  Ты, я понял, вспомнил о молодой женщине, про которую я как-то тебе рассказал. – Тед улыбнулся и тихо вздохнул. - Да, да, вот как раз она и рассказала мне кое-что ещё. В тот раз, когда мы с ней увиделись, она задела меня своей не похожей на многих деликатностью в суждениях о людях. …Так вот, … ничего не знаем о друг друге, потому говорили об её командировке сюда, в город. И она сказала, что ей  невероятно повезло с попутчицей, ехавшей сюда. Она сказала, что та была милой и очень интересной собеседницей. Имя попутчицы Маргарита. Эта Марго …она показалась ей «занятной». Знаешь чем? Узнав, что эта молодая женщина живет в её родных краях, она позволила себе откровенность, она сказала, что замужем за человеком, который «жутко неряшлив в сексуальных связях», что потому «она брезгует его». А когда попутчица пошла к выходу, женщина услышала фамилию этой …  «дамы», которая по её словам, «явно вернулась в родной город после адюльтера». Встречающий её человек произнес: «Здравствуйте, миссис Мерфи».
Лоренс помолчал. Он никак не мог понять, чему так весело улыбается его приятель.
-Ты, конечно же, решил, что речь шла о моей матери?  …Тед, в Лос-Анджелесе семнадцать миссис Мерфи и трое – имеют имя Маргарита. Сколько из них имеет прозвище «мадам» и сколько «прокурорша» - один черт знает. Ты мне на мой первый вопрос не ответил, почему? Почему ты поверил в это так скоро? …Тед, - Мерфи погрозил пальцем,  - ты знаешь что-то ещё.
Лоренс округлил глаза. – Френк, я… да куда уж больше?!
Помолчав, оценив спокойствие человека, про мать которого он сообщил  все известные ему сплетни, Лоренс вдруг взял и …успокоился.  - Да, Френк, ты прав. Что-то я … без меры легковерен. Это наверно от перегрузки. Всё, я понял, это нервы. – Тед выпил пиво, закусил сухариком. - И что я так разволновался? – Тед улыбнулся. - Нет, больше ничего. И вообще, лично я к Марго отношусь со всем уважением. Да. Как к женщине, воспитавшей сына, как к женщине, не растерявшей свою привлекательность. …Как к жене человека, занимающего серьезную, ответственную общественную  должность. – Последний комплимент Тед произнес, опустив глаза.
Мерфи заметил некоторое смущение Лоренса. «Значит, считает, что жена прокурора должна быть чуточку ответственней за климат в доме».
– Что ж, раз больше нечего добавить, … а на сварщика налетел -  тоже из-за моей матери?
Тед дернул носом. Ему не хотелось возвращаться в круг. Потому он увел Мерфи от темы: «А может, мне то письмо в полицию отнести?»
-Зачем?
-А пусть ищут воровку. Я ведь тебе не сказал, подружка Оливии интересовалась, не собирается ли она ехать к тетке в Сан-Франциско, как хотела. Так может, она у тетки? – Тед явно вилял.
-Зачем, Тед? Зачем ты сразу его туда не отнес? – Мерфи улыбался. Он уже догадался об ответе. Понял, что Лоренс не хотел, чтоб в полиции прочли про «мадам прокуроршу».
- Я … не понес. Да и сейчас, зачем? Черт с ней, с заначкой. И было-то, так, мелочь. Заказчик один пришел с просьбой. Принес проект дома, надо было посчитать затраты на строительство. Я за ночь все посчитал, сделал смету. Он расплатился, а … я не стал уведомлять  налоговую о случайном заработке. Не хорошо, понимаю. Но… я не стал. Деньги не тратил. Спрятал. Под каминную полку. Девчонка, видимо, заметила. …Черт с ними, с деньгами, пришли-ушли. А воровка что, … ну, убежала.
-Понятно.
Тед подумал немного. - А вот твоему отцу не понес, потому что испугался. Не знал, что скажу. – Тед помолчал. – И газету эту не надо было ему нести. …У твоего старика дел – невпроворот. К чему ему эта мелочь - сплетники.
Мерфи вздохнул и допил пиво. – Да, мой отец не на столько свободен,  чтобы заниматься мелочью.
Тед поджал губы, кивнул. – Да, да, он прав. Много чести…
-Нет, Тед. Тут не в гордости дело. Тут другое. Ему просто не важно это. Он протянул день, палец о палец не ударил. А ведь получил письмо с электронной почтой ещё утром. Послание от похитителей.
-Так это было письмо?!
-Фильм с участием матери. «Мне плохо. Хочу домой», - всё такое. Требуют полмиллиона. Сегодня в полночь.  Банки уже закрылись. Не думаю, чтоб у отца на руках нашлось полмиллиона. 
-Но он же мог сегодня и не заглядывать в почту…
-Именно! Только теперь мы не узнаем, что было бы в том случае. А сейчас деньги ожидают к полночи. В ячейке камеры хранения аэропорта. …Да ладно! Отец безденежную стратегию разработал, …какую - не знаю.
-У меня есть деньги. Куда нужно отнести?
Мерфи уставился на приятеля. - Ты что, Тед? Ты, …ты решил, что нам с отцом плевать, да? Нет, Тед, …были б у меня – я б отнес. …Но у меня  - нет,  и я …тоже за стратегию. Все нормально, Тед. Я не,… не думаю, что это …
- Есть, есть деньги, Френк. Куда, говоришь, отнести?
Мерфи какое-то время молчал, тупо смотрел на Лоренса. Затем последовала неожиданная реакция. Вроде истерии. – Что, ещё одна… заначка? Ха-ха… и сколько их, Тедди? Ты… чудак, … «куда нести»? Ха…ха…
Да, Мерфи был оптимистом, но рассмеяться в таком разговоре – это было удивительным и для Теда.
– Что, Френк? Нет, я серьезно. У меня есть. Звони отцу.
Мерфи пытался подавить смех, с соседних столиков на них с Тедом оглядывались. – А я позвоню. Даже любопытно, как он прореагирует.  - Френк выбрал номер отца: «Па, я тут с Тедом. Он готов дать, сколько они требуют».
В ответ Френк услышал: «Ты рассказал, …ему?! Где вы находитесь?»
-В баре. Для геев. Ха…ха…
-Ты, …Френк, …ты безмозглый осел! Болтун, мать твою! Немедленно возвращайся! Мне ещё этих неприятностей не доставало!
Френк, уже тихо похохатывая, отключил и убрал телефон в карман. – Сердится. Я должен был молчать. …Тед, я мог о таком промолчать?
Лоренс, всё ещё не понимая, истерика ли это или всего лишь … Френк. Френк Мерфи, который всё воспринимает легко. «Он бы рассмеялся и на собственных похоронах, если б позволили окружившие его постные морды». Тед махнул рукой и заказал для приятеля ещё пива.  – Выпей.  А почему ты сказал, что мы в баре для геев?
- А…так. Я в порядке, Тед. Не волнуйся, я в порядке. Но смешно…
-Френк, лучше выпей. – Тед кивком поблагодарил официанта за принесенное пиво.
-Тед, выпью, но повторяю, я в порядке.
Услышав такой разговор, с  соседних столиков перестали оглядываться и прислушиваться. Шел нормальный мужской разговор: «пей – я в порядке».
Мерфи, успокоившись, заговорил тише: «Извини, Тед. Наверное, отец прав, зря я втянул тебя в нашу проблему. Ты воспринимаешь нашу семью как рядовую. Вернее, как свою. Где сплошной …немецкий порядок. Где традиции. Где не смешно говорить о чести. Ты говорил,  приставка «фон» в фамилии твоего предка была истинной? Я верю.
-Не так, Френк. – Тед нахмурился. – Если я и сказал тебе о наличии приставки, то не говорил об её «истинности». Я помню, я сказал тогда, что Лоренсы баронства не покупали. Вот так я сказал.  – Лоренс кинул в приятеля быстрый взгляд и замолк.
Мерфи качнулся всем телом и коснулся руки Лоренса. – Тед, я к тому, что в нашей семье многое не так, как у других. В нашей семье каждый предоставлен себе не потому, что нам безразлично существование друг друга, просто мы так существуем. Это наша традиция. Свобода нас развивает, мы не цепляем один другого проблемами, …но, правда, и развращает, мы уже начинаем требовать свободы … друг от друга. - Мерфи улыбнулся, - Думаю, отец всполошился, потому что не ожидал такого. То есть может, и ожидал, но элементом неожиданности по носу ударило. …Есть люди, до сих пор считающие, что только кесарю -  кесарево.  А вот хрен! Теперь он психует. Теперь он отыграется на этом хане. В пустыню – туф пилить на свежем воздухе – вот теперь  куда он его отправит. А не в комфорт лос-анджелесской тюрьмы. Чтоб желание чужих жен хватать отсохло намертво.
Тед смотрел на гаснущую полу улыбку приятеля. «Что-то разговорился он. А может, его больше отца дело задело?»  – Френк, ты говоришь, для геев бар? А мы что тут делаем?
-Пиво пьем!
-Тогда пей.
-Я выпью! – Мерфи выпил оплаченное Лоренсом пиво.
Тед чаще платил. Откуда у вечного студента деньги? Президентских стипендий Френк не получал. Отец выдавал наличку не часто. Правда, если день такой выпадал, Френк гулеванил по полной. До цента! Если был с Тедом, то и переедали они, и веселились хорошо. Иногда начинали с ужина в хорошем приличном ресторане, а заканчивали  …сигаретой с травкой и с просто понравившимися девушками. В джакузи, например (мальчики в трусах; девочки - по желанию). После отдыха Френк обязательно вышвыривал из карманов остатки мелочи …куда-нибудь. Однажды он выкинул её на газон в траву. – Гуще расти начнет. Как думаешь, …начнет?
Мужчины проводили девушек по домам, сами - отправились восвояси. Лоренс, поглядев на траву на газоне, покрутил головой: «Нет. Наверняка кто-то видел, что ты сделал, и … вытопчут».
-А давай покараулим. Может, … кто попытается.
Рассвет уже настал. На улицах попадались люди, по дорогам двигались машины. Газоны автоматически поливались из малюсеньких фонтанчиков, укрытых в почве.
Приятели отошли, стали ждать любителей поживиться. Никого.
-Ну? Доказал я тебе, что народ зажрался? …Полтора доллара – и ни кого!
-Зря ты, Френк. Попадет твоя мелочь в газонокосилку, испортит механизм.
Мерфи посмотрел на приятеля и …засмеялся. Смеялся, пока писать не захотел. – Тед, блин! Как хорошо, что я не родился Тедом Лоренсом, …спасибо маме. Я б на другой же день помер, не имея моральных прав в будущем …газонокосилку испортить….Ой, не могу, оплати мне туалет, Тед, скоренько, иначе я описаюсь… от твоей любви к механизмам!»
И в этот раз гулянье заканчивалось в туалете. Они с Тедом дружно сливали …пиво.
-Пошли. Ты проводишь меня до стоянки. Я на стоянке машину оставил.
-Ты ж выпил, Френк. Какая машина…
-Моя.
Тед шел вслед за приятелем. Оглядывал его. И заметил одну странность. Обычно увалень Мерфи, сроду не знавший, что есть «мышцу размять», будто мешок вываливался из дверей бара. Теперь же, при выходе, Мерфи заметно  оглядывался. Шел осторожно, будто боялся задеть кого-то локтем, зацепить чей-то столик ногой. «Есть всё-таки доля истины в том, что я сказал ему про мать. Ему стыдно. Черт! Как бы это не повредило нашей дружбе. – Подумав ещё, Тед решил, что все-таки не зря признался Мерфи и в письме и в разговоре с Джудит МакДир – владелицей дома, в котором он живет. – По крайней мере, мне стало легче. Знать о таком и молчать – тяжело. Теперь, значит, тяжело ему»
Френк вышел из бара, отошел и оглянулся на вывеску. – Вот! Ха-ха! Я же говорил, это бар для меньшинств. Тед, зачем ты завел меня сюда, разве мы - «меньшинство»?
-Френк, я… - Тед тупо смотрел на вывеску «У орла». Ничего та не говорила ему о меньшинствах.
- Мы – большинство, Тед!  Если их всех взять и … - Френка качнуло, – и взвесить, мы их все равно… перевесим. – Френк ткнул в сторону вышибалы пальцем. - Морально.
-Ну, если только морально. – Тед улыбнулся крепкому парню, стоявшему  у двери бара и извинился за разговорчивость своего друга.
Тед успокоился. Да, груз с его души спал, да и с его приятелем все как будто было нормально, Френк остался Френком. Даже жгучие сплетни о матери, даже её похищение – его из колеи не выбили. И главное – у самого Лоренса настроение поднялось. И душе стало легко. И вовсе не от пары литров ячменного  пива.
Мерфи, оценив долгое молчание приятеля, снова взялся, успокоить его тем, что «всё под контролем».  – Он найдет, он,… если не её, то этого хана – все равно достанет.
А Лоренс, опять взялся за своё, то есть совершенно за обратное, он стал говорить, что в таком деле, как личная жизнь родителей – под контролем все быть не может. – Тут дело хрупкое, Френк. Возраст. Старик твой могуч, только ведь и ему может аукнуться его спокойствие в таком деле. Кто-то может расценить это как равнодушие. А какая у него стратегия?
-А черт…знает. Стратегия… посадить.
Лоренс покачал головой. – Брось…
-Нет, это так. Не только я так считаю. Мать…. Однажды в день своего рождения она потребовала от отца жертвы. Кто-то позвонил ей и сказал, что именно сегодня, в день её рождения, в Сан-Марино, в тамошнем ботаническом саду распустился аморфофаллус. Мы поехали туда с отцом, сопровождали именинницу. Аморфофаллус – это, Тед, такой  огромный цветок. До полутора метров в диаметре. Цветок редкостный, раз в пять лет цветет. Красивый, но такой…своеобразный.
-Какой цветок, Френк, я названия не запомнил?
-И не запоминай. Чтоб полюбоваться им, к носу  предлагается прищепка. Ибо пахнет эта грандиозная яркая прелесть ужасно. У цветка трупный запах.
Френк сказал это и пошел себе дальше.
-И что? При чем здесь   твой отец?
-Не при чем. Только он отказался о прищепки.
Тед остановился. Он не понял аналогий. – Френк, я как-то… не догоняю. Ну и что?
Френк тоже остановился, оглянулся на приятеля. – Все нормально, Тед. Твое непонимание - это нормальная реакция нравственного человека. – Он похлопал Теда по плечу. – Только я уверен, ты, как я, как моя мать, как все остальные в обществе экскурсии, обязательно надел бы на нос прищепку. – Френк махнул рукой, - …ладно, пошли.
 Френк, чтоб чуть проветриться, повел приятеля вдоль берега Чаки.
Тед часто оглядывался, останавливался и смотрел на мост, ярко освещенный прожекторами. Он старался не думать о работе. Но даже хмельной глаз искал то, что обязательно должен заметить ответственный человек – наличие беспорядка. Но все было тихо. Рабочие разошлись по домам, строительное оборудование было отправлено на другие объекты.
Работа близка к завершению. В данный момент работала только охрана и сторожа.
Приятели повернули назад, в сторону  стоянки машин.
- Что за хан, Френк? Ты его знаешь? Это не может быть тот самый Тим, про которого писалось в письме к Оливии?
- Откуда мне знать. Но… на письмо я бы хотел взглянуть.
Они пошли к стоянке. Лоренс долго требовал «послушания», он предлагал ехать на такси. Но Мерфи был непреклонен. – Спорим, никто не остановит мою машину, …спорим?
-Я не стану подстрекателем, Френк! Ты выпил два литра пива. Едем на такси.
Мерфи открыл дверцу. – Сядь, Тед.  Сядь! Я тоже не подстрекатель. Но я знаю, что я одно целое с моей машиной. Педали её – продолжение моих ног.
-А голова?
-А моя голова… - это продолжение бортового компьютера.
Лоренс хмыкнул. – Dunkelkopf und Computer - и полная безопасность при их союзе!
Тед вызвал такси. Мерфи ругался.
А потом отправил такси …к чертям. – Если ты считаешь, я не способен, садись ты! Нужно поговорить, Тед. – Мерфи зло и хмуро посмотрел на водителя, в сторонке пережидавшего перепалку двух приятелей (двух орлов!), явно только что покинувших пивной бар, и заговорил тише. – Тед, нам с тобой лишние уши не нужны.
Лоренс дал десятку водителю, извинившись за беспокойство. Сел за руль и сердито проворчал по-немецки (что-то про лишние уши у Мерфи).
Машина ехала к дому Лоренса.
Френк хотел взглянуть на «то письмо». – Не то чтоб я тебе не поверил, друг, но тут речь идет о моей собственной матери…
Поехали и … доехали. Прочтя письмо, Мерфи как бы машинально, положил его к себе в карман. Тед заметил, но вздохнул с облегчением. Он фактически избавился от того, чего никак не мог … просто выбросить.
Тед приготовил кофе. Выпили. Мерфи снова странно похихикал: «Да, …ситуация».
-Ты о чем?
- Осталось, - Френк посмотрел на часы, – черт! никак не могу поверить, что все это не сон.
– Френк, ты выпил. Хочешь, я отвезу тебя домой? Обратно я могу добраться на такси.
Мерфи неожиданно согласился. Лоренс снова натянул «выходной» костюм (он переоделся, как они приехали). Затем накинул на себя куртку, взял фонарик и зонт, чем снова позабавил Мерфи. - Ты всё ещё не можешь привыкнуть, что ты в Калифорнии?
-Ноябрь!
-И что, обещали ураган? Тогда может, сухой паёк захватим?
-Да хватит уже… - Тед улыбнулся и подтолкнул Мерфи к двери.
Двое приятелей снова двинулись на улицу. Лоренс, оглядев машину, спросил, сколько она  стоит. Мерфи гордо озвучил сумму. Тед тут пожурил его за расточительность.
Френк, решив, что Тед намекает на то, что он все ещё на содержании отца, показал приятелю «рога». - Ой, не понтись, после тридцатого ты – такой же маргинал, как я.
Лоренс улыбнулся, обошел машину ещё раз. Оглядел. Техника ему понравилась.
-Хочешь купить такую?
- Нет. У меня иные планы.
Мерфи, вспомнив, что скоро приятель уезжает, притормозил движение Теда вокруг машины. – Тед, тебе уже сделали предложение? То есть, ты снова едешь куда-то, строить свои мосты?
Лоренс промолчал. Хотя одно из предложений он уже обдумывал. 
-Тед?
Лоренс отмахнулся. - Пока я только собираюсь отдохнуть. Три года без отпуска.
-И где?
-В Италии. Поеду на озеро Гарда. Потом съезжу, взгляну на родину. В Зальцбург.
-Повидать родню?
- Не только. Там клуб один открылся. Хочу стать его членом.
-Что за клуб? Тед, ну, хватит, что я тяну тебя за хвост.
-Хочу заняться гидроспидом.
-Это … по горной речке, лежа на пластиковом бобе?
-Угу.
- Голову разбить не боишься?
-Вот потому и хочу записаться в клуб. Научат, …как не разбить. – Тед погладил дорогую блестящую машину, улыбнулся приятелю, - хорошая машина, Френк. С хорошей степенью безопасности.
Мерфи не отвлекался от темы. - Ты не вернешься сюда?
-А зачем? Дом …  не мой.
-Но ведь не всю жизнь ты будешь ездить от одного моста до другого. Где-то нужно осесть.
-Конечно, да. Надо. Надо взяться, …закончить докторскую.
Мерфи был поражен. – Ты кандидат?!
- Четыре года.
- И…каких наук?
-Технических, конечно.
Мерфи замолчал. Известие смутило его и …пристыдило.
Он сцепил челюсти, перестал смотреть на приятеля (держаться за его хвост), выглядел, будто чем-то обеспокоен. Оглядевшись, почти совсем протрезвев, он наконец, вспомнил о причине сегодняшней встречи с приятелем. Он вспомнил о матери. О её проблеме.
Однако, видимо по инерции, будто желая хоть как-то укрепить и свои позиции, произнёс: «Я забыл. Хотел тебя спросить о выходных. Ты как, свободен в субботу вечером?»
-Ну, … - Тед помедлил, потом, дернув головой, резко произнес, - не знаю.
Мерфи с ноткой покровительства в тоне объявил: «У меня четыре билета на новый мюзикл. «Божественная Лукреция». Это про Борджиа. Обещаю привести двух умненьких сокурсниц. Пойдешь?»
-Я слышал там билеты по полторы тысячи долларов…
-Билеты уже в кармане.
Лоренс поджал губы. Уважительно кивнул, мол, ах, вот так. – Хорошо. Это замечательно, Френк. Просто подарок.
-Да, это подарок.
Лоренс обнял приятеля, похлопал по спине, тут же руку убрал и указал ею на машину. – Едем?
-Едем. Я за рулем.
-Нет, Френк. Пока я.
Мерфи сощурился. Но Тед тут же применил дипломатию. Он молитвенно сложил ладони и …сделал кивок, будто поклонился приятелю. – Френк, это просьба.
До времени, указанном в сообщении похитителей, оставалось чуть более часа. Мерфи освежил в уме эту информацию. Хмель почти прошел, бравада поутихла. Он даже попытался представить, чем таким в данную минуту занимается полиция, его отец. Его мать.
Тед сел за руль. Как всегда, прежде чем повернуть ключ, он принялся проверять… показания приборов, отраженных  на дисплее компьютера. Бензин, масло…
 – Френк, а что там за хан такой? Ты все говорил, хан какой-то.
Мерфи понял, его друг тоже следит за временем. Тоже думает о полуночи.…
И Мерфи вспомнил о просьбе отца. – Есть такой.… Назимхан. Его имя Макс Смит. Отец сказал, что это осевший в наших краях русский таджик.  Слышал о таком?
Тед посмотрел на приятеля, ответил: «Нет».
Проверив порядок, Лоренс повернул ключ зажигания. Машина тронулась с места.
-А почему ты спросил, я должен его  знать?
-Отец решил, что у тебя мало оснований считать себя оскорбленным за слово «жук». Он полагает, что может, этот…Спайк, сделавший надпись «Душечка» на фото моей матери, может знать Смита. А ты, так сильно осерчавший на первого, мог, по предположению отца, знать о связи Спайка с моей матерью.
-Да нет же! Я как раз оскорблен! Он там всех …обозвал.
Мерфи придержал возмущение Лоренса, резко коснувшись его локтя.
Машина вильнула в сторону и едва ушла от удара о встречную машину.
-Френк!!
-Прости. – Мерфи оглянулся на машину, тоже едва отрулившую в сторону, и тихо рассмеялся. – Прости, прости, я не хотел.
-Мы чуть не влепились! Нас наверняка заметила камера слежения за улицей.
-Да, да. Но мы же не влепились. И ты рулишь МОЕЙ машиной.
Приятели помолчали. Потом Тед вспомнил, на чем разговор оборвался. – Меня возмутили надписи. Но больше, да, надпись, сделанная им на вашей фотографии. Как будто этот парень тоже что-то там знает.
Мерфи медленно покачал головой. – А что, может что-то и знает. Вот бы узнать что. Тед. Как думаешь, что он там знает, этот чароки?
-Почему ты его обзываешь? Он сварщик. Неплохой, кстати.
-А для меня он чароки! …Индеец полукровка. И гад.… Жаль, меня на мосту тогда не было, я б ту газету кирпич завернул.
Лоренс, вообще-то редко делающий резкие прыжки в движении жизни, неожиданно предложил: «Не вопрос! Я могу узнать, где живет Спайк. Сам хотел к нему заехать, поговорить. Не знаю, …может и извиниться. Поинтересуемся, что он там знает. Он может, ничего не знает. А может, - Тед бросил быстрый взгляд на Мерфи, - а если знает, ты считаешь, это поможет твоему отцу в поисках?»
Мерфи, немного помолчав, неоднозначно произнес: «Возможно».
- Он хороший работник. В том-то вся и зараза. Никто никогда не видел его на рабочем месте под кайфом, он не замечен в продаже наркотиков. Он даже ни разу не опоздал на работу! Хотя тут, тут, у вас  - это просто повальное явление. То на две минуты задержаться, то на четыре. Просто сил нет, разбираться с этим! – Тед бросил быстрый взгляд на приятеля. – Френк, я понимаю твои чувства к нему, но у меня нет оснований, требовать его увольнения. Такого работника ещё поискать. А что туп и невежественен, так … это …второе.
-Это первое, Тед. Это ты от ответственности так говоришь. Ты спешишь. Я слышал про тридцатое число, про губернатора. Это напрягает, правда? Я слышал, что  мост хотели пускать без спешки, десятого декабря. А потом перерешили. Хотят сделать губернатору подарок. Будто это его мост, …заверните имениннику в упаковку.
-Да, да. Пять полос дороги должны быть готовы. По какой-то из них поедет лимузин с гостями.
Буквально через пять минут приятели были на месте. Вернее перед ними был дом женщины, которая знала, где живет её сын – Ол Спайк. Она открыла  двери.
Глаза женщины выдавали недавние обильные слезы. Она даже все ещё всхлипывала. Увидев того, кто по её просьбе взял на работу её сына – недавно осужденного условно, женщина ахнула и прикрыла лицо руками. Снова заплакала.  – Мистер, …мистер Ло…
-Миссис Спайк, что такое? – Лоренс участливо обнял женщину, но тут же виновато посмотрел на приятеля.
Мерфи пожал плечами, мол, не я, ты сюда меня привез.
Тед принялся утешать женщину, … говоря ей о прекрасной погоде на улице.
- На улице – да, а у нас тут…- из-за спины Лоренса женщина опасливо посмотрела на Мерфи. Чужой её пугал.
Это миссис Спайк подсказала Теду, два года назад появившемуся в городе, что есть такой домик, купить который никто б не отказался. «А если захотите у нас осесть, - говорила она, - самое место для жилья. Домик, сад. Пять яблонь. У нас, знаете ли, никак у вас (Тед жил последние пару лет в Чикаго), у нас и зимы бывают теплыми. Всегда приятно прогуляться по собственному саду. Покупайте, не пожалеете. Старик просит совсем недорого». 
Лоренс как будто и не жалел, что купил кота в мешке. Два года (после ремонта, разумеется), он пользовался уютом дома, ел яблоки, варенье. Гулял по саду, дышал яблоневым цветом по весне. Да и вообще, не было случая в жизни, чтоб он цеплялся не за радость, а за деньги. (Может, потому и они его любили, он не давал им портиться). Зла на мисс Спайк Тед не держал. Откуда ей знать про хитрого старика – садовода, словившего и деньги на пышные похороны и радость от восторга милой дальней родственницы, скрасившей его последние дни жизни.
- Да вот… - плакала женщина, уже театрально, изящно вытирая высохшие глаза, - мой сын...
Тед, стараясь, глубоко не вникать в семейную драму, тут же и выложил цель приезда. – Простите, что так поздно, нам бы с Олом поговорить. Вы не знаете, где его в это время можно найти?
Как ни странно, но вопрос Теда вызвал новый поток слез. – О,…я несчастная мать…
-Да что ж такое?!
Мерфи похлопав Лоренса по плечу, произнес: «А может, … уйдем?» - И тут, обернувшись к дому, Френк заметил парня. Тот, таясь за прозрачной шторой, глядел на картину у двери дома из окна второго этажа. – Тед, а мы не его ищем?
Лоренс бросил утешать женщину, тоже посмотрел на окна.
Ола уже видно не было.
-Миссис Спайк, мы не надолго. У нас  к нему всего пара вопросов.
-Ой, да уж столько их задавали! – неожиданно громко вскрикнула женщина, будто привлекая внимания соседей.
Мерфи и Лоренс теснее прижимали женщину к двери, светиться на глазах соседей они не хотели.  – Кто? Задавали вопросы, …миссис Спайк, кто это был?
-Да эти, из полиции. Обыск у него на квартире устроили. Вопросы задави. А ведь он освобожден условно. Ему никак нельзя. – Женщина огляделась. Никто не окликался на её плач. - …Дурак, я ему сама сказала: «Дурак, зачем ты согласился держать такое у себя в шкафу?» А он, дурак: «Не я, я не курю, я вообще к делу отношения не имею». А тут что, имел - не имел, обыскали  - и всё. Всю квартиру переворошили. Вот, приехал ко мне спать. Боится теперь. – Женщина явно хитрила. Сгущала краски.
-А они объяснили, на каком основании обыск? Никто не делал никаких заявлений.
-…Все, бедненький  у дверей стоит, - женщина накручивала, выцеживая из мужчин жалость, - ждет, когда его опять заберут.
Спайк, подталкивая Лоренса к двери, отгораживала его от Мерфи. Будто хотела первого впустить в дом, а незнакомца – нет.  – Да вы поговорите, поговорите сами. Ол мне так и сказал: «Мистер Лоренс, - говорит, не по поводу наркотиков мне по шее треснул…».
Лоренс порозовел щеками. Не думал он, что парень настолько глуп, что расскажет матери о подзатыльнике. 
-Говорит, газета обычная была. Твердит, что понятия не имеет, почему вы на него так. Он же в этих газетах только кроссвордами интересуется. Он не такой у меня, отсидел за глупость, теперь трудится.
 -Хорошо, хорошо,  - Лоренс потащил за собой Мерфи, - мы как раз по поводу одного кроссворда. Буквально пара вопросов, миссис Спайк, и мы уйдем.
И тут Мерфи брякнул: «Я не из полиции. Если вас это интересует»
Миссис Спайк замерла сначала, а затем, принюхавшись к двум мужчинам, заголосила сильнее. По-видимому, женщина решила, что сыну идут надрать уши.
Но гости были уже в доме. Крики и всхлипывания прекратились – Вы, я поняла, пиво только что пили, так что же, тогда не чай, может ещё пива принести?…Или кофе?
-Спасибо, мы так, миссис Спайк. – Лоренс переглянулся с Мерфи. Понял, он них разит пивом. А Мерфи, ещё более пугая женщину, тут же подтвердил: «Пару вопросов зададим вашему шалопаю и … баста!»
«Шалопай» стоял у двери кухни. Мать, как-то сразу о том догадавшись, осторожно открыла на кухню дверь и позвала его: «Ол, это мистер Лоренс. Говорит, просто спросить».
Она уже не плакала. Но напряглась, когда мужчины расселись за столом на кухне и тут же поинтересовались странным: «К раскраскам давно потягивает?»
-Что? – У Ола дрожали руки.
На квартире его ничего не нашли. Но то, что обыск делался на скорую руку, бегло, небрежно  - даже он заметил. Это показалось Олу  странным. «Наркотики так не ищут». Как ищут наркоту – Спайк не знал. Но он понял, так – не ищут. «Наверное, жучок где-то сунули. Подслушивать начнут».
Вообще-то, увидев Лоренса и молодого мужчину, тут же напомнившего Спайку фото в пресловутой газете, ни про какие обыски говорить не хотел. Но то, что Лоренс, в отличие от мастера сдержал слово и не сделал заявления полиции по поводу найденных у него в шкафу наркотиков – это немного ослабило набыченность парня. Он решил ответить Лоренсу. По поводу любви к раскрашиванию. - Не понял.
-Я о газете.
-А я о заявлении мастера хочу спросить, вы тоже его подпишите? Тоже будете против меня заявлять? Я знаю, там пара свидетелей потребуется. наши парни подписывать это не станут. мастер, получается, один. А вы? Вы будете подписывать? …Я же сказал, отношение к этому не имею.
Мерфи посмотрел на Лоренса. Уже решил, что они зря время теряют. Надо уходить. Вести разговоры с истериком – Френку не только не хотелось, не моглось! Он сам начинал нервничать, Даже подрагивать, будто безвинно попал в центр крутой драки.
Тед кивнул Мерфи, мол, ничего страшного, пусть побыкует. Он предложил парню сесть.
 – И не дрожи так. Видишь, мать твоя нас не боится. Руки мои связаны обязательством, о пакетиках – ни слова. Вот, при матери твоей обещаю, Ол, никаких заявлений. И с мастером, обещаю поговорить. Нечестно позицию менять. И… - Тед посмотрел на Мерфи, на миссис Спайк, притихшую у двери кухни, снова перевел взгляд на парня. Даже попытался улыбнуться. - Честное слово, Ол, не имею представления, кто решился искать на твоей квартире наркотики. Ты уверен, что это была полиция?
Парень вытаращил глаза. – Они мне ордер предъявили! Понятые – мой сосед по квартире и хозяйка дома! – парень посмотрел на Мерфи. - А разве так может быть, …чтоб фальшивые…
Миссис Спайк снова заголосила: «Связался себе на шею! Дурак, дурак! Говорила, не связывайся там ни с кем! Отработал – домой! Ведь статья, …заберут, ой, убьют, изведут…наркоманы проклятые!…Мистер Лоренс, вы ж добрый человек, вы не покажите на моего сына, ведь нет?»
Мерфи двинулся в сторону двери. Ему такие сцены – психиатром запрещены.
Но тут случилось то, что случилось на мосту. Парень вывел Лоренса из себя. Он снова начал косить под дебила с гонором: «Да что они там покажут?! Что покажут? Не моё! Пусть докажут! …И вообще, что ты сюда пришел, мать мою пугать?! Я сам сейчас полицию вызову, слетишь на хрен с работы!»
И Лоренс, которому уже тоже надоели и гнилой быт, и слезная плесень этого дома, резко ухватил трепача-законника за локоть и  силой усадил за стол. – Сядь! – Он заговорил тихо, но в своей манере, сухо и требовательно: «Ол, я ударил тебя вчера, не объяснив, почему я это сделал. Я готов. Готов объяснить тебе. Ты сделал надпись на фото, незаслуженно оскорбив тем порядочную женщину - супругу  окружного прокурора. Ты готов поступить, как мужчина и извиниться перед ней, готов? Или ты хочешь ответить за «Душечку» …вот, вот перед ним - он сын этой честной женщины».
Мерфи замер у двери кухни. А потом медленно развернулся, сначала посмотрел на Лоренса, затем перевел взгляд на Спайка. И взгляд Френка тут же …потяжелел.
В сравнении с крупным, вальяжным Мерфи Ол казался жалким гоблином.
Он сделал шаг назад, будто чувствуя, что Мерфи готов вот-вот отхлестать его и так же брезгливо, как сделал это Лоренс вчера, на мосту. – Я? Я не обзывал, …не называл  её так. Это не я! Не я, я …не…- Двадцатидвухлетний парень, дока в своей профессии вдруг превратился в жалкого, пренеприятного типа. Среди родных стен двое ничем не угрожавших ему людей привели его в состояние физического и морального слома.
-Газета на столе у прокурора. Я видел её лично, Спайк. - Голос был трезв и суров. Сейчас Френк больше походил на отца, чем на неженку мать.
У миссис Спайк отвисла челюсть. – Что?! Ок… ок…окружного… прокурора обозвал?! Олли, что ты делаешь со мной?! Что …ты…
Мерфи пришлось вывести женщину из кухни. Миссис Спайк стало плохо.
Лоренс тут же закрыл за парочкой дверь. Он хотел, чтоб разговор шел с глазу на глаз. Без свидетелей.
Он тут же сел снова на стул. – Ты ведь держал что-то в голове, когда делал свои надписи, Ол? Ты делал их машинально, …так?
-Да, машинально. - Парень смотрел на дверь.
За той слышался шорох. Мерфи предлагал Спайк выпить воды.
-Ничего такого я не хотел. – Ол попытался встать со стула. Ему важно было знать, что второй делает с его матерью. Парень серьезно струхнул.
Лоренс понял, разговора может не получиться. Не вставая со стула, крикнул: «Френк? Приведи миссис Спайк, тут её сын … волнуется». –  Тед припал к столу и заговорил ещё тише: «Любишь мать? А каково ему - сыну, - он кивнул в сторону закрытой двери, – он тоже свою мать любит. Что ж ты так людей в дерьме валяешь, Ол? Ведь ты здоровый, нормальный парень. – Лоренс покачал головой, - Так нельзя.
-Да я же,… я так. Я без смысла. Я… телевизор смотрел, газеты на столе лежали. Я кроссворды разгадывал. На последней странице. Машинально водил карандашом. …Да, кажется, я обводил фотографии. –Ол вскрикнул, - …не помню я! Не помню, которую обвел! Что написал – не помню!  Какая «душечка»? Я ничего, …мать?! – Парень рванул к двери. Распахнул её и тут же замер.
На продавленном диванчике в узкой гостиной Ол увидел мать. Та сидела и плакала. И будто капризно отталкивала стакан с водой, из которого её пытался напоить Мерфи.
Лоренс чуть приподнялся со стула и тоже посмотрел в сторону раскрытой двери.
Перед старой растрепанной женщиной в спущенных хлопковых чулках, пригнув колени, стоял Мерфи. Он  осторожно поил её водой, другой рукой гладил по седой голове. Утешал: «Ну что ж вы так, ещё же ничего не случилось…».
Ол замер. Потом сделал шаг назад, и пока мать его не видит, вернулся, на кухню, закрыл за собой дверь.  Он сел за стол. –  Вы, …вы, правда, не по поводу наркотиков? Они не мои, точно.
-Правда.
Парень сверлил управляющего взглядом. Вообще-то он, как и все на стройке звал Лоренса «прорабом».  Звал, прекрасно зная, что должность у «немца» повыше будет. Да и прораб на стройке был свой. Но звал он Лоренса именно так – «Прораб». За черствость, за пунктуальность, за серьезный спрос в работе. А ещё потому, что все так звали. Любил Лоренс «проработать» за огрехи в работе, многих «прорабатывал».
Тогда, на мосту, когда Лоренс, ударив его, отошел, даже не заметив, что чуть не свалил парня подзатыльником в воду, Ола придержали за руки. Свои, рабочие со стройки. Вообще-то, он хотел толкнуть управляющего в спину. Чтоб тот в воду свалился. Кто-то, именно из этих двух людей, нашептал Олу, «не делать глупостей, а после надавить на прораба». Чтоб тот «заплатил премиальные за рукоприкладство».  Деньги нужны всем. С кого их получить за стыд, Олу – Спайку было не важно. Он решил, а почему бы нет? Это бы повысило его авторитет, да и приструнило б прораба. Однако, написав бумагу, положив её на стол … главного бухгалтера, Ол о затее пожалел. Главбух, прочитав бумажку, усмехнулся: «А вот Лоренс на вас не заявил. А мог бы, за хранение наркотиков». И ещё сказал, что управляющий в праве  потребовать его увольнения со стройки. «Пока не потребовал. Так что ты сам себе на голову скребешь, парень», - сказал бухгалтер, и  прямо на глазах испуганного Спайка, спрятал  жалобу к себе в стол.
Процесс пошел. Спайку передали, что Лоренса вызвали куда-то «повыше», для объяснений. Знакомый надавил: «Не трусь, мы видели, что он тебя ударил. Мы скажем это на суде, давай, иди в полицию, утрем немчуру». И Спайк понес заявление в полицию. Чтобы защитить себя от произвола – от увольнения. …Только все вдруг разошлись. Свидетели кинули его. Вдруг закосили в его сторону. Вдруг затребовали пару долларов, которые он как-то на днях занимал у кого-то. Спайк испугался, что остался в дураках. Что избавлялись не от «прораба», а от него. Его даже осенило очевидным: «Премии мои были выше всех. Меня на самые ответственные участки переводили. …Черт, как же я повелся, зачем?»
Но процесс пошел дальше. По стройке прокатился слух, что Лоренса вызвали к окружному прокурору. «Видать бояться, что он нашего, городского за пазуху сунет. Работу ж кончать надо, кто его посадит, последние деньки стройки». Спайк не выдержал напряжения, ушел с работы раньше времени. Пришел к себе, на квартиру, а там …
Получилось,  как в поговорке: «С сильным не тягайся». Спайк испытал удар потяжелее, чем газеткой.  «Душечка» - дурацкое слово могло потянуть за собой ещё худшие последствия, чем увольнение. Ол боялся, что ему запросто могут подбросить наркотики. Тогда – прощай свобода.
Услышав про сына обиженной им женщины (то есть, что сын прокурора сам пришел узнать, что заставило Спайка дать его матери такое прозвище) Спайк стал припоминать, как было дело с газетой. «Это Чарли! Он принес эту чертову газету. «Кроссворд, - говорит, - наполовину отгадал, ты попробуй». А сам, …сам сунул в неё свой пакет». …Вот я лох! Эти с обыском пришли, список мне подсунули с фамилиями, морды какие-то на фотографиях. …Опознать требовали. А может, это не полиция? Может, прав Лоренс, может, Чарли решил на вшивость меня проверить? Решил, что я, задницу спасая, назову кого-то. А кого? Я никого не знаю, кто там, на тех фотках. …Подстава.  Да, я видел круги на фотографиях в газете. Надписи. Я тоже обвел там что-то, то же надписал….Черт1 не помню, писал ли я это слово – «Душечка». Кажется, да, кажется, написал…».
Глаза Спайка бегали, они были сухи, блестели страхом. - Но я, я никого не хотел оскорблять. Ни вас, ни семью этих… – Ол кивнул в сторону закрытой двери. – Я их семью только вот, - он пальцем указал на газету, где кроссворд уже наполовину был разгадан, - по газетам знаю. Что я на вашей фотографии написал?
-Я забыл.
А Ол вспомнил: «Да, да…«жук». … Простите. Но ведь не обидно это… жук. Не обидное же слово». – Ол помолчал. Понял, что порет ахинею. Подумал немного, потом снова: «Простите. Вы про заявление моё, да? Это я, … в общем, не хотел я, чтоб вас с работы выгнали. Мост ведь уже построен. Так только, осталось тоннель покрыть. Как же они уволят вас, …а меня, …ведь не уволят? Ведь конец уже, мы столько сил вложили, …неужели уволят…».
Лоренс хотел ответить: «Не дождетесь!» - Но ему не до себя было. С прокурором они  уже о сроке дела договорились. – Нет. Тебя не уволят.
Ответ не успокоил. - Вы ж тоже … при людях меня газетой отхлестали. Я ж понятия не имел, за что. При чем здесь совесть и вообще. Сказали бы сразу, что женщину эту, - (взгляд на дверь), - прокуроршу…эту,  что она обиделась. Я готов, нет, честно, я готов извиниться. Давайте, давайте поедем и все разрешиться, я и заявление то заберу, я ж не знал, не знал, что она…
-Ол, эта женщина … она в беде. В большой беде.
У Спайка резко округлились глаза. – В беде?!
-Мы спросить тебя пришли, …почему? …Почему ты именно так на фото написал. Ну, раз нет, говоришь, объяснения, …никаких мыслей нет, …ладно, нет, так нет. Мы уходим. – Тед произнес это, не вставая со стула. – А вот, чуть не забыл. Ол, ты не знаешь такого … хан… на…черт, забыл. - Тед улыбнулся парнишке. Посмотрел на дверь, но передумал, звать Мерфи. – ладно, забыл имя. Какое-то арабское. Ладно!  Макс Смит. Тебе известно имя Макс Смит?
Ол покрутил головой - нет.  Лоренс вздохнул, потом кивнул. – Ну, …нет, так нет.
И снова он не поднялся со стула. Ол напрягся сильнее. За словами Лоренса скрывался какой-то смысл, и вес его был тяжел. Парень не понимал, что от него хотят. Да и сказать незваным гостям ему было нечего. Почти нечего. Он молчал. А чтоб не сболтнуть чего, сжал губы.
Тед это заметил. Но промолчал. Только быстро улыбнулся, будто подбадривая и успокаивая парня. А сам со стула не вставал. Будто ждал чего.
Ол не выдержал напряжения. Напряжение, облепившее его глаза и легкие, душило его. Прораб держал паузу.
– Я …ничего такого, мистер Лоренс.…Мы тогда просто…
Лоренс прижался к столу. Казалось, вот-вот стол перевернет. – Да, да, Ол. Иногда что-то случается просто. Мы не придаем событию значения. Да. К чему, если просто. Со мной тоже такое бывает: сидишь у телевизора, …за кроссвордом, в руке карандаш. …Раз, да и подрисуешь кому-то усы, на  чьей-то фотографии. Или машинально обведешь жирным кругом лицо, …потом раскрасишь волосы…и сделаешь надпись  -  «старый идиот». Так случается. Со всеми, Ол, случается. Но почему ж именно такая ассоциация? Душечка. …Душечка – это никак не дурочка. Не коза, не сучка, не. ... Душечка. Почему, Ол? На каждую такого прозвища не повесишь, правда? Что напомнила фотография, Ол? Подумай, вспомни. Ты сделаешь важное дело. Ты можешь помочь этой женщине. Она в беде, в полном дерьме, Ол. Спаси честь женщины, которую ты Душечкой назвал. …С заглавной буквы, Ол.
- Но я не,…а какая беда? Я здесь не причем, …я её только раз и видел…
Ол тут же, по реакции Лоренса, понял, что сказал что-то не то. Вжался в стул. Решил сначала молчать. Ни чего не рассказывать. Молчать! …Но, как только Лоренс начал подниматься со стула, он снова затрусил. Его снова затрясло.
Прораб так ощутимо, так грозно приподнялся, затем навис над столом, и, как бы  серьезно возвысился над ним - человечком, сжавшимся в комок.
Ол не выдержал, тут же  произнес: «Однажды я видел  её …с одним человеком, с мужчиной…в окне одного дома. Только один раз…».
Лоренс резко сел назад. Будто упал на ветхий стул (кстати, оказавшийся изделием  прочным).  – Хорошо,… хорошо, Ол. Продолжай…
-Это было только раз, честное слово, я ничего не знаю про эту женщину.  Один раз…в доме, вернее, в его окне я увидел... её. Дом этот… я знаю. Просто …знаю и все. Я там не бывал, нет. Но мой отец, он строил тот дом. Он – дом этот - долгое время не мог найти покупателя. Он дорогой, много земли, целый холм. Дом пустовал, потом его купили. Потом он снова опустел. А … позавчера…я видел, там снова появился хозяин. Нет, нет, позавчера я её там не видел. Я видел его, этого человека. …Который был с ней …тогда. Но я не знаю, старый ли это хозяин дома, или дом снова кто-то купил…».
Лоренс быстро посмотрел на часы. Было без четверти двенадцать. – Ол, что за дом? Ты можешь сказать, где он находится?
Ол Спайк был занят воспоминаниями, он взгляда Лоренса на часы не заметил.
А вспоминалось ему, уставившемуся на газету с не разгаданным до конца кроссвордом вот что…. Этим летом с приятелями он отдыхал на золотых холмах в доме одного парня. На барбекю готовились сосиски. Девушки в облегающих шортах и прозрачных шарфиках на груди, совершенно не скрывающих роскошь их тел, резвились, играя в мяч. Парни в основном потягивали пиво.  Девушки, рисуясь друг перед другом, не пили вовсе. У хозяина нашелся бинокль, Спайк, всегда интересовавшийся такой техникой, тут же взял его в свои руки и …давай, округу разглядывать. Кругом красота. Чужая, но не чуждая глазу роскошь. Усадьбы одна сказочнее другой. Спайк даже пожалел, что вертолет, принадлежащий сыну хозяина дома «чуточку неисправен». Вообще-то Олу очень хотелось посмотреть на эти места с высоты. Тут где-то стоял дом, в строительстве которого принимал участие и его отец.
Спайк все крутился, искал тот дом  и вдруг …. В окне того самого дома с галереей из розового мрамора, которую пристраивал к уже завершенному зданию его отец, Ол засек парочку. Это были мужчина и женщина. Мужчина в профиль напомнил Олу актера Шона Конери (классно сыгравшего роль в фильме «Скала»), а женщина показалась удивительно соблазнительной. Она была не молода и явно не из «простых». Никак не похожа на прислугу в доме. Холеная женщина, худая, с удивительно прямой спиной, с гордым взглядом избалованной леди.
Именно такой показалась Олу шатенка, которая с вызовом смотрела на бородатого мужчину, жестко державшего её за обе руки, чуть ниже плеч. На женщине было  «маленькое платье» или просто белье. Черная, легкая с виду вещица держалась на двух узеньких бретелях. Мужчина, глядя на подругу с вожделением, поочередно сдвигал те бретели с плеч. Ол видел, он сдвинул с плеча сначала одну бретель, …улыбнулся. Затем, погладив плечо женщины, спустил другую бретель. И одежда исчезла, женщина осталась обнаженной. Ол мог видеть её по пояс. Мужчина уже был обнажен (Ол мог разглядеть крепость его плеч, волосатость груди, плавно переходящей в плоский живот). Мужчина, так и не сводивший взгляда с женщины,  снова взял её за плечи. Женщина потянулась к нему всем телом и прикрыла глаза,…они поцеловались. А потом, будто присев, исчезли из вида. 
Ол наблюдал за сценой, сглатывая слюну. Она заворожила его внимание, не давала сил расстаться с биноклем и поделиться картинкой со всей компанией. И вот только тогда, когда   парочка исчезла из вида, Ол присвистнул и произнес: «О-ля-ля!», - и предложил бинокль одной из девушек: «Посмотри, какая парочка …вон в том доме. В окне». Однако пара исчезла из окна. И долгое время в том доме никого не видели. Хотя в компании любопытствовали многие. Всем хотелось взглянуть на ту, которая «о-ля, ля!». Потом женщина снова появилась в окне. но ненадолго. Кто-то из приятелей Ола, в процессе поедания сосисок, снова взялся за оптику и …навел на заинтересовавший всех дом. И, заметив женщину, произнес: «Эй, вот она! …Да она и в самом деле милашка». Бинокль пошел по рукам. Когда он дошел до рук Ола, и тот снова увидел женщину (только уже не с прической на голове, а в струях роскошных рыжих волос), с языка его сорвалось то самое старинное слово: «Душечка».
Некоторое время спустя, пожалуй, более машинально, чем намеренно, крутя карандашом по газете, обдумывая нужное слово для кроссворда, Ол и …накалякал это самое слово. Действительно он написал его. Написал, не придавая ни фото, ни слову, ни хорошего, ни плохого смысла. Рукой водила его память. Ол – классный кроссвордист, с богатым запасом слов: названий, символов, имен, значений. Он скорее тупо считал квадратики кроссворда  на странице, чем разглядывал на ней какие-то фотографии. Он написал слово на фото однажды увиденной им женщины. Его память вывела на груди жены окружного прокурора слово «Душечка», но сам Ол даже не заметил, кому его сознание присвоило такое прозвище.
Обладая такой крепкой памятью, Ол  вспомнил кое-что ещё.
Рассказав Лоренсу про дом, в котором однажды он видел женщину, похожую на ту, что была на фото рядом с окружным прокурором, Ол остановился, припоминая лицо мужчины. – Вы смотрели фильм «Скала» с Шоном Конери?
- Кажется, да. Да, я смотрел этот фильм. И что?
-Этот человек, ну тот, что был с ней тогда, в том доме на холме, он сильно на него похож. Точно! Похож. А ещё, вы спросили про Смита. А ведь я встречал эту фамилию. Совсем недавно.  Буквально пару часов назад. – Парень потер пальцами виски. Тихо произнес. - В списке фамилий стояла такая. Смит. Но,… кажется с другим именем. Арабское какое-то слово было…назим,…нет. Точно не вспомню.
-Назимхан! – Вспомнил Лоренс.
-Вот! Оно.
-В каком списке, Ол? – Лоренс развернулся к двери. – Френк?! …Френк, иди сюда!
Мерфи вошел в кухню. Женщина, тут же соскочила с дивана (а ведь только что лежала, точно смертельно больна), кинулась за ним, внимательно слушая разговор.
-Ты говорил про какого-то хана. Вот, Ол тоже про него сказал. Говорит, видел его с женщиной, похожей на твою мать. В доме на западных холмах. В доме с галереей из розового мрамора. …Так, Ол? …И ты сказал, видел его там недавно, этого человека, так?
Ол кивнул. – Мы там были…неподалеку. Позавчера. Приятель брал меня с собой, покататься на машине. Я опять посмотрел на тот дом. Женщины этой там не было. А может, я её просто не заметил, а мужчина, он  мелькнул. В окне.
-Опиши подробнее мужчину, которого ты заметил.
Мать парня простонала: «Да что ж такое? Вы же сказали на минуту. Зачем вы мучаете его, ничего он не видел, …Ол, паршивец, молчи! Молчи лучше,… глупый дурак!…Мальчик мой, молчи…».
Но Ол решил, что будет лучше сказать всё и до конца. Он описал внешность мужчины, затем женщины. Потом добавил: «Да. Да, именно Назимхан. Вспомнил! Да, там была фамилия …Смит, точно. А в скобках было написано «Назимхан». Мне дали подписать бумагу. После обыска на моей квартире. Мне показали несколько фотографий. Потребовали, чтоб я посмотрел на них, и опознал кого-нибудь. Я никого не узнал. Тогда они дали мне бумагу и сказали написать под протоколом: «Никого из этих людей я не знаю, и никогда не видел». Я …подписал….
И вот тут до парня дошло, что он сделал.
Глаза Спайка расширились. Расширились и замерли на белом, как полотно лице матери.
– Но я, … я, правда, никого на тех фотографиях не узнал…
Лоренсу уже больше ничего не требовалось выяснять. Всё, что было нужно Мерфи, он выяснил. Потому он обошел женщину, замершую в проеме распахнутой двери, и двинулся к выходу. – Пошли, Френк. Уже полночь.
Ему было душно.  Ветхость, малюсенькое помещение давило на Теда своей мизерностью и жалким потным бытом. Видеть такое  - ему было и стыдно и противно. Он решил уйти. Не прощаясь.
А Мерфи …да, лентяй, да брезгливый до грязи, но пока отзывчивый на боль человек, он подхватил женщину под руки, чтоб та не свалилась в дверях. (Миссис Спайк, обругав дуралея сына, снова ввязавшегося в какую-то темную историю, теряла последние силы. теперь уже не театрально, а взаправду).  Он взвалил ношу на плечи сына, передав ему мать, и нашел, что сказать в утешение: «Не бойтесь за него, миссис Спайк. Дурак он, это точно. Но я возьмусь защищать его, если это потребуется. Я юрист. Я…адвокат. Обещаю». 
Миссис Спайк тут же открыла глаза и, благодаря человека ещё не зная за что, задыхаясь, запричитала: «И вы не ошибетесь, господин адвокат, он славный мальчик, но его используют все, кто хотят, дурак,…господин добрый, …господин Мерфи, вы не,… вы не кинете моего мальчика в беде, правда? – Голос её переходил в тихий хрип, - …без отца растила, … вот только на ноги поставила, работать пошел…»
-Нет. – Руки Френка дрожали. - Не кину. Только ни слова о нашем приходе.
Мерфи посмотрел на того, кто едва удерживал тело, уже не в силах держать его веса. - Слышите меня, Спайк? …Ни слова. Никому!
-Но я же подписался, что не видел его, …этого…Назимхана. Они меня…
-Без достаточного количества улик суд примет вашу сторону, Спайк. Только держитесь её. Никому больше, ни слова.
Парень стоял и пугливо пялился на бледность матери. Та, придерживаемая им, тянула руку к Мерфи, уже толкающему от себя выходную дверь.
Тяжело, но гордо, будто остался довольным собой, Френк покидал  дом каменщика Спайка. Заметно состарившийся (а  когда-то красивый, когда-то известный в городе) дом человека, погибшего несколько лет назад при загадочных обстоятельствах. 
Мерфи шел, не оглядываясь. Шел к машине, которая стояла в ста метрах, на противоположной стороне тихой улицы.
Тед сидел в салоне машины. Смотрел на приятеля, приспустив окно.
В доме горел свет только в двух комнатах  - на кухне и в гостиной.
Ол впервые почувствовал ответственность за свои слова. За слова, написанные им, сказанные им, за те, что под час просто рвутся вылететь из его белозубого рта. – Ма, прости. Не знаю, как это вышло. Но я, правда, не узнал того человека. Тогда он был похож на Шона Коннери, а на фото, которое они мне показывали, никого похожего на него не было.
-Так ведь тебе того, что в тюрьме сидит, показывали дурашка. …Какой же ты у меня…-женщина подняла руку и, глубоко вздохнув, вдруг стала тяжестью для рук сына.
Подумав про себя: «Всё я. Сама виновата. Ведь знала, знала, что это может обернуться другим. …Знала и про дом, и про газету эту,  …но разве ж я думала, что вот так …всё… деньги. …Эх, Макки, был бы ты, голубчик, рядом …с нами…», - с этими мыслями  она и умерла.
Ол еле удерживал мать на руках. Её сердце не билось. Он искал пульс на запястье её руки, но его не было. Сердце остановилось.
-Мама?!! …Мать, нет!!!
***
Крик услышали оба. Мерфи замер. Оглянулся на светящиеся окна.
Лоренс решил, Френк хочет вернуться. – Френк, нет. Если твой отец не нашел денег…
Мерфи оборвал его. Неожиданно предположил: «Наверное, она снова принялась ругать его. – Сказав, он тут же поспешил сесть в салон, – что за нравы? Ещё никто не умер …и так кричать».
-Да, - подтвердил Тед, и машина плавно тронулась с места. – Их нравы.
Мерфи, обдумывая ответ приятеля, взглядом простился с домом Спайков. Найдя некоторые ассоциации с тем, что пишут про таких, как он, про ИХ нравы, Френк заметил: «Все мы люди. – Он улыбнулся. – Все  от дикости».
-Да.  – Лоренс не оглядывался. Но он сожалел, что ударил парня на мосту. Впервые в жизни, вступившись за честь, он пожалел.
Чуть отъехав, Тед посмотрел на часы. Ругнулся: «Donnerwetter! (Чертыхнулся) и быстро посмотрел на Мерфи. Тот был задумчив. Смотрел в сторону, губы «повисли».
Френк впервые думал о своих земляках, о нравах людей, с давних пор живших на улицах, называемых «улицами состоятельных домов». «Мы как они беззащитны». – Тед, что, скоро полночь?
-Уже.
Профиль Лоренса, видный Мерфи, был то темен, то светел. Время от времени его освещали  фонари тихих улиц. - Где это мы едем, Тед?
-Я знаю. – Тед бросил быстрый взгляд на зеркальце, увидел Мерфи, улыбнулся, - сейчас мы будем выезжать на главную улицу, ты её узнаешь. Так быстрее.
-Что ты решил? …Почему ты так спешим?
-Френк, я не верю в существование расторопных полицейских. Есть общее для всех правило: начинать поиски пропавшего человека после досконального изучения всех материалов по нему. Плюс они добавляют время на то, чтоб заявление о пропаже человека «отстоялось». Ты, например, звонил своей бабушке? Ну, туда, куда обычно уезжала твоя мать?
-Зачем? – Но Мерфи задумался о вопросе. Тихо хохотнув, примолк. Потом ответил: «Думаю, отец делал контрольный звонок и туда и всем её немногочисленным подружкам».
Тед подумал: «Именно! только подружкам. Женщине  с такими фокусами в биографии мог взбрести и другой маршрут. Налево». Но Тед промолчал, не задал вопроса приятелю, знает ли он любовников своей матери?
-Заедем ко мне. И вот что, позвони отцу. Выясни, нашел ли он деньги. Нет, берем у меня и в аэропорт. Надеюсь, ещё успеем. Кстати, твой отец не сообщил полиции, что намерен выплатить выкуп?
-Отнюдь. Он даже предупредил начальника полицейского управления, что будет действовать только по  закону.  Он не будет платить похитителям. А на счет его стратегий – я не знаю. Меня не посвящали.
-Какого закона, Френк, он что, спятил? Имя этого бандита ему ничего не подсказывает? Таджикистан, Афганистан и прочий стан… башку отпилят и, … прости. – Лоренс замолчал.
Машина пересекла главную улицу и снова принялась петлять по переулкам. Через три минуты – они были у дома Теда. – Так, ладно. Не зависимо, как будет действовать полиция, мы…
И тут послышался вой сирен. Будто не одна, ни две, а цепочка машин, перерезав улицу, на которой стоял домик Лоренса, пронеслась мимо и скрылась вдали.
-Ты видел?
-Да-а, - протянул Мерфи. – Тед, я не уверен, конечно, я даже не думаю, что это по тому поводу, но… ладно, я позвоню отцу.
И вот она - приятная неожиданность. – Бросьте там вашу самодеятельность! Домой, я сказал! Что? И Лоренс с тобой?! Ну ты - понятно, студент - недоучка, ну этот то, … вроде умный человек,…домой! Мне ещё с тобой хлопот не хватало. Её нашли. То есть, почти нашли. Нашли дом с бассейном. Кажется, там уже действуют. Просто рассадник бандитов.  Оружие нашли и вообще, - (тише) -…и вообще, Френк, давай домой. Занимайся биологией, археологией, чем хочешь, только не морочь мне голову. …Домой!!
-Ага, - произнес Лоренс, наблюдая за Мерфи, внимающего голос отца. Слово «домой!» Джон выкрикнул. Тед его услышал. – Значит, деньги уже не нужны. Ну что, съездим, посмотрим, как там идут дела. Представь, этот дом с мраморными колонными здесь, недалеко.
-Как недалеко? – Френк отключил телефон, убрал его в карман. – Отец сказал, там стреляют. Вертолеты летают.
-Никаких вертолетов, малыш. Вон он, дом тот, …видишь? – Тед указал рукой на ряд холмов, называемых в здешних местах «золотыми». Земля там стоила столько, что на три дома хватит.
Мерфи различал в серости горизонта силуэты холмов. Пусть домов особо не разглядеть, но и вертолеты над ними не летали. Это точно. – Не понял. Так они нашли её или нет?
-А он что сказал?
-Он? …Нет.
-Он просто отстранил тебя от полетов, парень. Они может, кого и ловят, но не тех, кого надо. …Так, понятно. Время, Френк. Берем деньги и в аэропорт.
Мерфи поджал губы. Никак ему не хотелось вмешиваться в дела отца. – Тед, не наше дело…
- Не ваше?! - Лоренс замер у открытой дверцы машины. – Не твоё?!
Мерфи молча сел в салон. Теперь уже рядом с приятелем. – А деньги?
-Черт! …Сиди, я сейчас.
Тед отсутствовал недолго. Но времени считать деньги, вынутые им из тайника, у него не было. Он забрал всё, что было припрятано. Это была взятка – миллион долларов. Вообще-то Тед хотел предложить его Джу МакДир -  наследнице его дома. Но, поговорив с ней, оценив  впечатление, передумал заикаться о предложении. Женщина была столь хороша, так ему душевно оказалась близка, что он понял, денег она не возьмет (он бы не взял, он выбрал бы дом). И деньги - миллион, так с тех пор и лежал вперемешку с «макулатурой» в яме его гаража.
Тед взял с собой вторую сумку, надеясь, в машине переложить в неё половину денег.
Вышел он из гаража  с огромным баулом в руке. В другой  - была обычная шелковая кошелка. Она трепетала на ветру, раздувалась, будто тоже была полна.  Тед кинул баул на заднее сиденье, решил сесть рядом. Вообще-то он полагал, что теперь Френк будет за рулем. Однако Мерфи улыбнулся ему и быстро передвинув баул по сиденью, сел с ним рядом.  Улыбнулся и подмигнул Лоренсу. – Не волнуйся, я покараулю. Тед махнул рукой, кинул скомканную кошелку на переднее сиденье (рядом с водительским), сам сел за руль.
Тут же повернул ключ. – Got mit uns !(С нами бог!) – И машина тронулась с места.
Мерфи задумался о фразе, глядя на профиль приятеля. – Что ты сказал?
- Хорошо б успеть, говорю.
-Да, хотелось бы. – Помолчав, Френк добавил, - если конечно все так, как я понял. Если честно, смотреть тот фильм то с конца, то с середины, то с начала – надоело. Тед, - Мерфи посмотрел в затылок Лоренса, - мне будет жаль, если я что-то не так в нем понял.
Лоренс хмуро посмотрел на приятеля через зеркальце дальнего вида. Помолчал. Потом, чтоб поднять настроение приятеля, улыбнулся и сказал: «Нет ничего лучше стотысячного повторения материала. Упускаешь из вида только главное. Очевидное. Детали – уже не забываешь никогда».
-Ха! – Мерфи рассмеялся. Он вспомнил о своих опытах на крысах. Вспомнил, как хотел сделать крыс умнее, чем человек. Грустно улыбнулся. И произнес с ноткой ностальгии в голосе: «Я свез на кошачий аукцион Августа – кота нашей служанки. Это был любимец Джулии. Продал его за пять сотен баксов, спросив у новой хозяйки, не для чучела ли она его покупает. А сам принес в дом пять крыс. Белых, лабораторных. Я бросил биологический, перевелся на юридический. Разумеется, я тут же перестал заниматься экспериментами по развитию крысиного разума. Но я так полюбил их - крыс. Мне даже кажется, я до сих пор чувствую боль, которую причинял им во время операций. Хотя всегда проводил их с использованием наркоза. Бригитта, Джон, Амалия, Дункани Фауст. Я выпустил их у нас в доме. Отец, однажды наткнувшись, так расшумелся. Он понял, что это я их притащил. А Дункан, представь, уже через день отыскал в комнате нашего садовника марихуану. И часть её сожрал. Садовник удивился, увидев полу дохлую белую  крысу, рассказал о том Джулии. Та показала её мне. Пришлось усыпить Дункана, он умирал от передозировки. Страшно было смотреть. А год спустя, уже когда у нас был новый садовник, старушка Бригитта отыскала наркотик в доме. В гараже. Представь, в бардачке машины отца. Кто-то подложил.  Отец был в шоке. Но одновременно в восторге. Крыса спасла его от неприятностей. Вот. – Френк помолчал, а потом, заметив удивленный взгляд приятеля, пояснил. – Это я к твоему замечанию по поводу  деталей и главного. Главное, Тед – не дерьмо, оно из человеческого разума никогда не выйдет, даже если тот поражен Альцгеймером. В сознании размываются детали. Но и они цепляются за нервы, как могут. Со всей силой. Крысы, запрограммированные мною на поиски всех видов наркотика, обезвредили наш дом от заразы. Спасли от части неприятностей. – Френк потянул рукав. Заметил имя наркоторговца и улыбнулся, – я в любой дом таких принесу, по любому адресу, и они начнут выполнять свою миссию.
-Но ведь они могут расплодиться. Нет, нет, Френк, полчища белых крыс – это столь же ужасно, как и серых.
-Я их холостил, Тед. Им сделаны прививки от бешенства. Мои крысы приносят только безопасность. Сейчас в доме бегают три крысы. Это уже третья команда. Лабораторные крысы не живут более полутора лет. Лаборатории у меня уже нет, …зато «кухня» есть. А ещё память.  … Руки и голова помнят… и главное, и детали операции. Я и будучи юристом смогу повести такую. – Мерфи вздохнул, - ладно, пока нам другая операция предстоит. Мне жаль мать.  Она запуталась. Но не сама по себе и не от глупости. Вечная занятость отца, его равнодушие к её жизни. Даже её протесты он игнорировал. … Из «черной» она стала «рыжей».
-Она что, не хочет быть блондинкой?
-Не знаю. Вроде не хочет.
Вот так, ведя разговор о пустяках, они и прибыли в аэропорт.
На стоянке Тед хотел «облегчить» баул, но мало того, что лез с любопытством Мерфи, так ещё и полицейский заглянул. - Какие-то проблемы?
-Нет, нет! - Мерфи резко застегнул молнию на бауле, оттолкнул Лоренса и сам вынес груз из машины (не из пустого риска, а дабы избавить от него своего приятеля). Всю сознательную жизнь Мерфи младший помнил, кто его отец. Это придавало ему стойкую уверенность в своей защищенности, по крайней мере, от бросков со стороны полиции. К тому же Мерфи не знал о проблеме, Лоренс не сказал, что в сумке два раза по полмиллиона.
Мерфи напросился лично поставить баул на место. Лоренс стоял в стороне, приглядывая за возможными свидетелями операции. Френк подошел к свободной ячейке под номером 000876,  долго смотрел на её номер. Потом пошел в туалет… с баулом (Лоренс, наблюдая его перебежки со стороны, чертыхался и ругал его, как умел, то есть и по-английски и по-немецки).
Френк был в сомнении, решил позвонить отцу и уточнить номер. Окружной прокурор, выяснив, что сын …звонит из дома, спокойно напомнил номер ячейки. И ещё добавил. – Ложись спать, не жди меня. Я задержусь тут. Завтра увидимся.
-Хорошо. Пока, папа.
-Пока, пока…
Мерфи вышел из туалетной комнаты, его тут же остановил какой-то бомжистого вида мужчина, спросил о сигарете. Френк, улыбнувшись человеку, ответил, что не курит. Лоренс, стоявший за двадцать шагов от парочки, не выдержал, и вмешался. Он свистнул. В подземном помещении его свист прозвучал чрезвычайно громко.   Оглянулись все. И бомж, и Мерфи. Френк помахал ручкой «конспирирующемуся прикрытию»  и произнес: «Да иду же, иду. Видишь, … уже иду. – А потом,  снова улыбнувшись бородатому человеку, произнес: «Простите, спешу».
Френк двинулся назад, к камерам хранения.  Лоренс свирепо глянув на человека, который, как оказалось, шел не просто так, а с бритвенным набором в руке (какой-то бородатый тип, тоже бомжистого типа, а возможно, всего лишь вернувшийся из командировки чей-то муж, привыкший предстать перед супругой выбритым до синевы) выглянув из двери туалета, забрал пластмассовый набор и произнес: «Только за смертью тебя посылать!»
«Бомж», оправдываясь (хотелось стрельнуть сигарету), скромно тупился: «Да вот,  всё некурящие попадаются». Он кивнул Лоренсу, будто поздоровался с ним и скрылся за дверью туалета вместе с приятелем.
Лоренс, поняв, что лоханулся, чуть порозовел с лица и побрел за Мерфи.
Френк, улыбаясь, уже шел ему навстречу. – Представь, никто не подошел. Ячейка была совершенно пуста. Никаких записок. Никого рядом. Что, будем ждать здесь?
-А где нужно? Куда они приведут Марго?
-Не знаю. – Мерфи пожал плечами и …задумался. – Постой, а, по-моему, об этом вообще ничего сказано не было. – Френк ещё подумал.
Он усиленно припоминал текст последней странички сообщения. – Тед, я точно помню, там шли угрозы, но  о месте обмена – ни слова.
У Теда отвисла челюсть. Потом он рот закрыл и сморгнул. И тут же улыбнулся. - Френк, нет, ты чувствуешь, что лохов на планете всё больше и больше. – Он ткнул в живот Мерфи пальцем, - твой, папа, кстати, тоже. - Тед наиграно зевнул и махнул рукой. - Нас, то есть вас  - просто разыграли. Понятно. – В сердцах он ударил себя по лбу. – Dunkelkopf! (идиот)
- И что?  Что, Тед, …забираем твою наличность и по домам?
Лоренс кивнул.
Мерфи подошел к ячейке. Открыл. Перед тем, как вынуть баул, огляделся по сторонам. Никого поблизости не было.  - Берем?
-Ты что, …конечно! Это ж мои деньги. – Тед потянулся к ручкам баула.
Став богаче на миллион, два приятеля грустно плелись к выходу, оглядывая полупустые коридоры. 
-Тед, можно подумать, мы сильно огорчены, став богатыми. В твоих руках полмиллиона, а ты не весел. Почему не весел, друг? – Мерфи улыбнулся, желая тем и себе поднять настроение.
Лоренс, ответив: «Не пол, а целый», - ни как не ответил Мерфи. Тот его просто не понял.
Никто из людей, подходивших к ячейкам камеры хранения, в том числе и тех, кто подходил под  имидж злодея (для обоих приятелей это те, кто имел какой-нибудь мусульманский атрибут в одежде), их не остановили. Ни о чем их никто не спросил.  Более того, Мерфи в голову пришла странная мысль, именно последние (подозрительные на первый взгляд люди)  они будто боялись их с Тедом. Шарахались в сторону от их пристального и хмурого  взгляда. С испугом оглядывались на их объемистый баул.
И…кто-то все-таки решил перестраховаться. По выходе из подвального помещения камер хранения, Лоренса и Мерфи встретил полицейский и с ним ещё один  - в форме безопасности аэропорта. Последний вежливо поинтересовался: «Простите, господа. Служба безопасности аэропорта. Вы не против, мы проверим ваш багаж».
Понятно, что отрицательный ответ на предложение не полагался. Мерфи взял из вспотевшей руки Лоренса сумку и …отдал её полицейскому. – Пожалуйста.
Вчетвером они прошли к некой потайной двери. На ней даже таблички не висело. Это был небольшой «предбанничек», вроде как бы приемная солидного кабинета. На дубовой двери его  висела табличка. Фамилия и должность такого-то полковника. А ниже значилось, что за тема в уме у хозяина кабинета.
Тед и Френк прочли … несколько раз («СБ»). Мужчины переглянулись, кивнули друг другу, мол, понятно, что там за СБ.
Девушка в погонах, сидевшая за столом с компьютером, тут же попросила их предъявить документы. А мужчина в форме службы безопасности аэропорта исчез с баулом за дверью кабинета. Полицейский, обвешанный всем необходимым,  охранял. Всех.
Через четверть часа Мерфи и Лоренса отпустили. С баулом. Тед проверил (разумеется, не пересчитывая), деньги были на месте. По сериям на пачках он понял, что уложены  они почти в том же порядке, что и лежали  ранее. (По возрастающей серии).
-Френк, я зауважал высокое положение твоего папы.
-У меня будет такое же. – Мерфи гордо шел рядом с человеком, который строил мосты.
В протоколе досмотра багажа  Т. Лоренса имелась и такая строчка: «…Действующие дензнаки, в количестве одного миллиона долларов принадлежат управляющему строительства моста Патриота через озеро Чаки Т. Лоренсу (данные водительского удостоверения). Проверкой установлено, деньги были сняты со счета Т. Лоренса около двух лет назад. При проверке содержания багажа вместе с Т. Лоренсом находился Ф. Мерфи...».
- Френк, …а я струхнул.
Мерфи, тоже чуточку струсивший, задрал нос: «Какая ерунда!»
Лоренс остановился у выходной двери. – Если честно, я поверил. Нет, честно, я поверил, что твою мать похитили. Из-за твоего отца. То есть, из-за его должности. …Я поверил. …Вот черт!
-Тебе что, обидно, что мою мать не похитили?
Лоренс опешил. Потом горячо замотал головой. – Нет! Конечно, нет! То есть, я рад, что нет.
Мерфи хохотнул. – Тогда что же, общее веселье? Все радуемся,…что мы просто лохи. И всё! – Френк огляделся. На глаза тут же бросилась надпись: «Камеры хранения находятся в цокольном этаже аэровокзала» - …И никому тут до того нет дела. Пошли что ли? Звание «лох», не высокое. Зато не тяжело.
-А… может, вернем деньги …туда? Вдруг они ждут, когда мы уедем.
-Уже час ночи, Тед. Мы все равно опоздали.
Френк объявил это, держа на лице грустную улыбку. Тед, поджав губы, опустил глаза. Кивнул приятелю, сделал шаг, и … двери перед ними распахнулись.
Мерфи вышел за ним. Тед так резко остановился, что Френк толкнул его в спину. – Что ещё?
-Подожди меня здесь, ладно. Я сейчас.
Мерфи решил, Тед хочет зайти в туалет. – Эй, сумку-то оставь!
Тед его не услышал. Как будто.
Лоренс вернулся к ячейке с номером 000876 и положил туда баул.  «Черт с ними!» (именно так! и это о миллионе в долларах!). Закрыв ячейку, он позвонил приятелю.  – Шифр скажи. Какой мы должны набрать номер?
Мерфи, о том же задумавшись, когда разглядывал номер ячейки, в ответ хихикнул: «По желанию трудящихся». 
Лоренс понял смысл ответа.   И …больше,  не вспомнив ни про доннэр, ни про вэттэр, молча пошел к выходу. Проходя мимо Мерфи, ожидающего его у двери, тихо произнес: «Да, действительно… не тяжело.  И вообще, лох – не должность, что стесняться?».
Френк шел и думал о матери. «Даже если она и не у своей старушки, если у кого-то в гостях,   пусть. Это её дело. …Однако какой-то заразе это помешало жить. Или это всё-таки соль на раны отца?»
И снова (в своем репертуаре)  неожиданно, Френк предложил: «А давай, я снова позвоню отцу. Наверняка та операция завершена. Что он думает по этому поводу? Мать же они там, в том доме, где искали бассейн, не нашли. Уверен, только оружие и боеприпасы чьи-то. Кто-то прятал его в старом бассейне. Понимаешь, в фильме том, мать сидела в каком-то бассейне. Они и искали… похожий бассейн. 
-Звони. – Тед подумал. Потом стукнул Френка по руке с телефоном. – Слушай, нет. - Он махнул рукой, - раз он хочет, чтоб ты не лез в дело, так и не будем. Не будем! Хотя…у меня есть идея.  Давай, съездим на холмы, к тому дому. Который с колоннами.
-Что за дом?
-В этом доме Спайк видел на днях этого… Шона Конери - человека, который был тогда с твоей матерью.
-Тед, ты что,  не понял? Это не мог быть Смит. Это какой-то …Шон Конери. Смит сидел в это время! Летом, когда Спайк видел мать,  Назимхан был ещё в тюрьме. – И тут Мерфи замолк и задумался, потом, с растяжкой, произнес, -  если этих Смитов…двое, тогда – другое дело.
Лоренс улыбнулся. – Пора и нам поискать бассейн, Френк. Дело то – пустяк, съездим на холм, посмотрим на бассейн…и назад. Просто проверим заполненность бассейна. Кому вред? Ты ж сам сказал, влияние твоего папы… - наша крыша. 
Мерфи подумал. Потом тихо улыбнулся и погладил приятеля по щеке. (Жест очень свойственный для его матери). Рука Френка была теплой и гладкой.  – Дело не в папе, Тед. В маме.  Ну, поймаем мы её в постели с любовником и что? Играть на отца - я не хочу. Повторяю, мать жаль. Запуталась. К тому же, - Френк вздохнул и посмотрел на небо, -  тебе вот уже …через пять часов на работу. …Давай домой, Тед. Поиграли в школяров, и хватит.
- Ну, во-первых, мне всегда трех часов сна хватает. …А во-вторых, …и в третьих, Френк, лучше найти свою мать в постели с любовником, чем  в.….Пошли!
Именно! Будто всего лишь для приключения они сунулись в продолжение истории с похищением человека.

Окончание следует