Весна победно взглянула на рваное платье своей извечной соперницы – Зимы, которая стремительно удалялась на север, разбрасывая оставшиеся в запасе снежные хлопья. Снег, как камикадзе, яростно пикировал на землю, но, лишённый поддержки Мороза и Холодного ветра, тут же таял, на тёплом животе просыпающейся земли. Весна, озорно улыбаясь золотым солнечным ликом, дунула вслед убегающей Зиме. Её дыхание моментально превратилось в Теплый ветер, который рванулся вперёд, словно борзая по следу дичи, выбивая остатки холода из лесных чащоб и оврагов. Впереди его ждал любимый им дикий сад. Когда-то это было кукурузное поле, оставленное по каким-то причинам без присмотра. За двадцать с лишним лет, там появились огороды горожан, где пожилые люди деловито сажали картошку, редко кто-нибудь втыкал в землю саженец плодового дерева. Время шло, и на некоторые участки перестали приходить люди, он зарастал травой и деревьями, выросшими из брошенных косточек. Именно туда, каждую весну прилетал Тёплый ветер, беспечным Купидоном играя чувствами деревьев.
Так случилось и на этот раз, но путь ветру преградил деревянный забор, усиленный бронёй листового железа. Ветер удивился, но, стремительным юношей, перемахнув через неожиданное препятствие, тут же забыл о нём. Мягкой шаловливой ладонью он погладил кроны заспанных деревьев. Первыми на его игривые ласки откликнулись абрикосы, тут же кичливо одев ослепительно белый свадебный наряд. Каждая из них настойчиво предлагала себя в невесты, но ветер был слишком резв, чтоб остепениться, кружась вокруг них в весёлом весеннем танце. Следом за абрикосами зацвели вишни. Их платья не были такими вызывающе яркими, зато они цвели дружно, всем семейством, от мала до велика. Ветер, играя, дёргал их за косы, но они не обижались, уже изучив его озорной, но беззлобный характер.
Слива, своим скромным одеянием, никак не могла сравняться с бесшабашными нарядами своих соседок, что впрочем, её мало волновало. Возле неё, прячась в высокой прошлогодней траве, росли два кустика – колючий ершистый крыжовник и мягкая черноглазка-смородинка. Летом они дремали в тени сливы, которая как могла, защищала своих приёмных детей от палящего солнца, но сейчас она будила их, гладя своими ветками по их несмышлёным головкам. Крыжовник капризничал, кололся и не хотел просыпаться, зато смородинка бодро подставляла весеннему теплу свои душистые листья.
Стоявшая с краю яблоня, с мудрой улыбкой глядела на весь этот безумный белый хоровод. К ней неоднократно подлетал запыхавшийся Ветер, приглашал принять участие в этом захлёбывающимся радостью танце. Она одергивала свои руки-ветки, презрительно фыркая на скороспелых соседок, ожидая того момента, когда их белые платья пожухнут и помнутся. Тогда она неспешно выступит во всей красе своих больших красноватых цветков, и ветер, сражённый её изысканной красотой, будет танцевать только с ней, сразу позабыв про всех остальных, обнимая только её своими нежными тёплыми объятиями.
А на противоположной стороне стояли две старые тётки-липы, помнящие еще времена, когда на месте этого сада-огорода ходил комбайн, убирая вымахавшую под два метра кукурузу. Лениво помахивая ветками, они ворчливо обсуждали весь этот балаган, иногда давая подзатыльники выросшему меж ними длинному балаболу-вязу. Каждый год тот изо всех сил рвался принять участие в этом весеннем фейерверке, ему так хотелось хоть чуток прикоснуться к этим ветреным красавицам – абрикосам и вишням. Он ревновал их к Ветру, злился на этих двух клуш, не пускающих его на праздник. И когда уставшие деревья, наконец, сбрасывали свои пышные наряды, он щедрыми горстями бросал им под ноги свои семена-монетки. Тётки посмеивались над ним. Сами они зацветали позже всех и гораздо скромнее. Их цветки радовали только вездесущих старушек, которые обрывали их блёклые соцветия для целебного липового чая.
Карканье старой вороны сразу остановило развеселившихся гуляк. Ветер, на секунду оторвавшись от своих партнёрш по танцу, успел удивиться отсутствию людей. Паркие огороды лежали пустыми черными проплешинами. Раньше в это время всюду маячили согнутые фигурки работающих на них людей. Но Ветер был слишком легкомысленным, чтоб задумываться над этим, поэтому покинул сад, взбил клубок пыли на дороге и понёсся дальше.
Покинутые им деревья беспомощно застыли, в предчувствии какой-то неотвратимой беды. Ворона окинула сад своим чёрным мудрым глазом. В повисшей тишине снова резко раздалось её тревожное карканье. Стайка воробьёв разом взметнулась и улетела прочь, шурша крыльями. Бродячая собака, вскочила с пригретой лежанки, пролезла под забором и опрометью бросилась через дорогу. Но деревья никуда не могли убежать. Отворились ворота, и в сад вошёл толстый холёный человек в деловом костюме, в сопровождении мрачного мужчины в спецовке. Человек был явно недоволен:
- Вы понимаете, что заказчик ждать не будет? Почему ещё ничего не сделано? Сколько Вам надо времени?
- Я понимаю, но мы ждали машину, для раскорчёвки пней, и люди были заняты на другом объекте.
- Сейчас же начинайте – вот от этой яблони до тех лип включительно. Через два дня здесь уже будут рыть котлован, а у Вас ничего не готово!
- Сделаем, конечно!
- Всё! Выполнять!
Человек в костюме пощурился на весеннее солнце, потянулся и пошёл к ожидавшей его машине. Миролюбиво улыбнулся, похлопал по плечу собеседника:
- Как это в песне поётся – здесь будет город-сад!
И уехал.
26.05.2008 г.