Не люблю сослагательных наклонений, но в рассказе о трагедии в Мумбае без частицы «бы» не обойтись. Если бы индийские власти приняли предложение нашей страны, и в Мумбай по следам событий вылетел израильский спецназ, а не представители ЗАКА, которым пришлось в течение 14 часов наблюдать за штурмом Центра ХАБАДа, возможно, жертв было бы меньше. Однако, случилось то, что случилось. И нам не повернуть событий вспять.
***
Вернувшись из Индии и получив сообщение о трупе женщины, найденном в одном из районов Иерусалима, Йегуда Меши-Захав скажет: «Похоже, мы возвращаемся к своей рутине». Перед его глазами все еще будут стоять картины погрома в Мумбае. Но это – по возвращении. А сейчас ему вместе с другими членами группы предстоит войти в пострадавшее от взрывов здание. Индийский спецназ уже завершил свою работу.
…Они вошли внутрь, где ощущался запах газа, который спецназовцы использовали при штурме, и сразу поняли: живых здесь нет. В здании было очень тихо и темно. Включив фонари, группа осторожно пробиралась по полуразрушенному зданию. Мебель в комнатах была разнесена в щепки, пол усеян осколками стекла, повсюду валялись разорванные книги, виднелись лужи крови. Йегуду поразило количество оружия, находившегося в здании, и десятки неразорвавшихся гранат: как будто террористы шли против профессиональной армии, а не против безоружных людей. Вскоре обнаружились тела… Некоторые из заложников, судя по всему, были убиты в первый день захвата здания, и чтобы опознать их, требовалась серьезная экспертиза.
***
- Штурм здания закончился за полтора часа до наступления Шабата. Традиция запрещает нам выносить тела погибших до исхода этого дня: пришлось просить помощи у индийских солдат, - вспоминает Иегуда Меши-Захав. – Мы отправились вслед за ними в больничный морг, куда в те дни свозили десятки трупов погибших в терактах. Пришлось просить местного начальника, чтобы он позволил поместить тела израильтян отдельно от других и оставить около них нашего дежурного. Это было непросто: все в тот момент находились в жутком напряжении, ждали очередных терактов. Но главная проблема была впереди: по индийским законам тела погибших насильственной смертью должны проходить судебно-медицинскую экспертизу, чего мы не могли допустить по отношению к религиозным евреям. Если бы не вмешательство израильского консула и не его настойчивость…
В ту ночь мы разбились по группам и пошли по больницам искать других израильтян, которые на тот момент были объявлены пропавшими. Вроде, привычная для нас работа, но когда ты находишься на чужой территории, где царит атмосфера всеобщей паники…В тот момент нам даже в голову не пришло, что надо бы сменить через пару часов добровольца, которого мы оставили охранять тела наших погибших в морге. Тем более, что он новичок, молодой парень…Как он выдержал наедине с десятками тел целую ночь в холодной комнате, освещаемой тусклой лампочкой и пропитанной жутким запахом разложения...
Когда мы пришли в Центр ХАБАДа во второй раз, было уже светло, и мы смогли завершить свою работу по подготовке тел к погребению, собрав те останки, которые не разглядели накануне из-за темноты. Нам сообщили, что надо вынести из синагоги, расположенной в здании, четыре свитка Торы. Три стояли в одном ряду, а четвертый лежал в стороне. Когда я взял его в руки, то увидел, что он насквозь пробит пулей, и как раз в том месте, где говорится о том, что двое умерли и стали праведниками. Мне показалось это символичным. Но настоящим чудом было то, что во время погрома непостижимым образом уцелел портрет Любавичского рэбе: на нем не было ни одной царапины.
Я занимаюсь этой тяжелой работой с 1989 года, через год будет ровно 20 лет. Все случаи, с которыми мне приходилось сталкиваться, ужасны и трагичны, будь то убийство, самоубийство, стихийное бедствие или теракт… Я работал в Тайланде и видел страшные картины: сотни тел, лежащих на земле. Но там все было понятно. Стихийное бедствие. Перед ним все равны. В Индии было по-другому. Едва мы прибыли на место, нас предупредили: надо скрыть, что мы религиозные евреи, обстановка в городе неспокойная, ждут новых терактов. Обычно, когда мы едем в другую страну, то представительство ХАБАДа является для нас единственным родным островком на чужой территории. А тут ХАБАД оказался для террористов мишенью и был потоплен в еврейской крови. Я никак не мог найти ответ на вопрос: почему? Почему люди, которые ничего не знают о нашей стране и даже не смогут указать на карте ее расположения, находят в далекой Индии израильтян и приходят, чтобы их убить. Просто за то, что они евреи. Какая у них с нами связь? Чем мы им помешали?
В нашей группе было семеро: двое уже работали за границей, были в Намибии, в Тайланде. Остальные покинули пределы Израиля впервые, но много работали в Израиле. Собирать останки нам помогали трое местных парней из еврейской общины. В отличие от нас, эта работа была для них непривычной и они находились в полушоковом состоянии. В какой-то момент мы поняли: с этим надо что-то делать, иначе - сломаются: отвели их в сторону и полчаса успокаивали совместными молитвами и песнями.
Мы готовы к таким вещам. Когда собираем останки погибших - гоним от себя эмоции, работаем как роботы, но никогда ведь не знаешь, где твой предел…Каково было одному из наших добровольцев опознать в одном из заложников человека, с которым он провел в ешиве не один год и был с ним очень дружен? Среди местных добровольцев был парень, не имевший отношения к ХАБАДу. Он не был знаком с заложниками, но в те напряженные часы ожидания так много слышал о них и знал уже буквально все, каждую подробность… Как и мы, он надеялся увидеть их живыми, но вместо этого ему пришлось готовить к погребению их тела: знакомство не состоялось – все закончилось так быстро и так трагично.
В детской комнате, где жил маленький сын рава Гольцберга, были его игрушки. Можно было оставить их там, понимая, что в Израиле у Мойше будут новые. Но я подумал: к этим игрушкам он привык, может быть, среди них есть его самые любимые, которые скрасят ему тяжелые дни. Мы собрали их в чемодан, чтобы передать мальчику.
Наша группа еще находилась в здании, когда мне пришло на мобильный телефон сообщение SMS от родственников погибших о том, что в Центре должен быть сейф рава, который необходимо забрать. При этом никто не знали ни его точного расположения, ни кода доступа. Я послал одного добровольца проверить комнату рава. Он открыл шкаф, начал простукивать стену и нашел сейф. Сейф весил 350 килограммов, кроме того, кругом было полно местных жителей, солдат, что тоже осложняло дело. Я обратился к водителю через переводчика и попросил его подогнать машину поближе к зданию. Пока часть добровольцев отвлекала на себя внимание, мы вынесли сейф и отвезли его в посольство, где передали родственникам погибших.
Возвращение в Израиль было очень тяжелым. Когда мы летели в Мумбай, у нас еще была надежда. Но после четырнадцати часов напряженного ожидания в полицейском участке, откуда мы наблюдали за штурмом Центра ХАБВДа и слышали взрывы, открылась страшная правда: трем фельдшерам, которых мы включили в свою группу, уже некого спасать, и сотни килограммов груза с реанимационным оборудованием оказались совершенно бесполезными.
Назад мы летели вместе с родственниками погибших, маленьким сыном рава и его индийской няней, которая спасла ему жизнь. Мойше был неспокоен, часто плакал. Мы постелили на полу матрас, чтобы он мог играть на нем со своими игрушками.
Эта поездка очень сблизила нас с родственника семьи рава: меня в те страшные дни не покидало чувство, что мы стали для безутешных родителей Ривки, которая погибла, вынашивая в своем чреве младенца, чем-то вроде Стены плача…
***
Группа специалистов по опознанию, возглавляемая подполковником полиции Ициком Короньо, прибыла в Мумбай, когда уже все закончилось. На тот момент двое израильтян, которые, предположительно, могли быть в Мумбае во время теракта, еще числились в розыске. В местном морге находились тела, которые предстояло опознать. Возможно, это были они.
- В тот момент, когда наши специалисты проводили опознание, из Израиля пришло сообщение, что двое израильтян, числившихся в розыске, уже нашлись: один, путешествовавший по Индии, сам вышел на связь со своими родственниками, второго и вовсе обнаружили в Австрии, - рассказывает Ицик. – Мы в тот же день вылетели обратно. По прибытии в аэропорт, сразу отправились в Абу-Кабир, где нас ждала тяжелая работа по опознанию доставленных в Израиль шести тел заложников, погибших в Центре ХАБАДа.
…Отдел полиции по опознанию жертв терактов и стихийных бедствий существует в полиции с 1980 года. Последние десять лет его возглавляет Ицик Короньо, в прошлом - следователь по особо тяжким преступлениям и заведующий криминалистической лабораторией. Состав отдела небольшой – всего десяток человек, часть из них работает в полиции, часть – в институте судебно-медицинской экспертизы. Но если, не дай бог, случится что-то серьезное, на помощь тут же будут мобилизованы две-три сотни добровольцев.
Ицик показывает мне одинаковые по размеру папки: розовую и желтую. В каждой – полтора десятка бланков с вопросами. В желтую папку заносятся сведения о живых, в розовую – о мертвых. Подготовка к опознанию жертв начинается еще до того, как специалисты окажутся на месте. Прежде они должны побывать в доме, где жил человек, который, возможно, стал жертвой теракта или стихийного бедствия, и собрать о нем все необходимые данные. Каждая деталь скрупулезно заносится в желтую папку: особые приметы, родинки, шрамы, сведения о травмах, переломах, состоянии зубов. Эту информацию специалистам приходится добывать из разных источников: от родственников предполагаемых жертв, из базы данных ЦАХАЛа, стоматологических клиник, больниц.
Если речь идет об одиноких людях, не имеющих родственников, то в опознании сможет сыграть решающую роль даже волос с расчески, или отпечаток пальца со стакана, найденные в его доме. Сначала заполняется желтая папка, черед розовой наступит позже - на месте происшествия, когда в нее будут занесены сведения о погибшем. Потом данные двух папок сравнят, и если они совпадут, жертва будет опознана.
Когда группа специалистов выезжает на опознание за границу, ей приходится вести с собой немалый груз, вес которого исчисляется несколькими сотнями килограммов. По сути это передвижная лаборатория, в которой имеется даже ручной рентгеновский аппарат.
- Без этого невозможно точное, научно обоснованное опознание, и тем более, когда речь идет о телах людей, погибших несколько дней назад, - объясняет Ицик Короньо. – В составе нашей группы, вылетавшей в Индию, были следователи, антрополог, стоматолог, специалист по отпечаткам пальцев. Нас встретили в Мумбае представители израильского МИДа. Часть оборудования мы оставили в посольстве, захватив с собой на место самое необходимое. Как я уже сказал, на сей раз мы возвращались домой с незаполненными розовыми папками. Но такое, к сожалению, случается не часто. Самая ужасная картина из тех, что мне приходилось когда-либо видеть, связана с Тайландом. Бесконечные ряды тел: женских, детских, мужских…Но самый тяжелый момент в таких случаях – это встреча с близкими погибших, когда ты должен сообщить им, что надеяться больше не на что: тело опознано. Я до сих пор не могу забыть слов, которые услышал от одного отца, потерявшего своего ребенка в авиакатастрофе над Черным морем: «Если бы не вы, они бы просто оставили тело в море, не стали его искать. А теперь у нас будет по крайней мере могила, которую мы сможем навещать…» У тех, кто работает в нашем отделе, очень тяжелая миссия, меня часто спрашивают: как вы с этим справляетесь? Постоянно видеть чужую смерть, человеческие трагедии…Да, нам действительно нелегко, и каждая трагедия оставляет в душе свой след. Но с другой стороны, когда ты начинаешь думать о том, что самое худшее уже случилось и невозможно отмотать цепь событий назад, что даже в самом отчаянном положении, в котором оказался другой человек, ты - единственный, кто может взять его за руку и помочь перейти по шаткому мосту над разверзшейся под его ногами пропастью…это придает сил