С пятницы на 13-е

      
       К вечеру стал постепенно превращаться в оборотня. Всего ломает, суставы выкручивает, мышцы напряжены, в мозгу пульсирует: «Надо кого-то убить.»
  В углу кабинета, грызя «налоги» нагло шуршит мышь. Может убить мышь? Интересно что с моим лицом? Не начали ли расти клыки, а? Монитор не ответил.
  Крадучись, ухожу с работы. Дома темно. Свет еще не включали  и кажется вот–вот попрут из всех щелей вурдалаки, русалки, хрущи, да прочая нечисть. С порога бросаю стеклянный взгляд в зеркало на стене - нет не начали. Наспех собравшись, прыгаю в свой уставший дилижанс – старую «копейку» жигулей, уныло стоящую под окном, исписанную детскими пальцами: «помой меня» или еще чего-то в этом роде.
   А на небе луна, как огромный серебряный рубль – хоть волком вой. Тучи летят так быстро, будто кто-то включил мощный вентилятор, пытаясь охладить луну, перепутав ее с солнцем. Фу ты. Еще чуть-чуть и появится, опаздывающая на «Бал» Булгаковская Маргарита. Нет, пока ни кого на метле нет, это тучи кривляясь, пролетая на фоне луны, как хорошие мимы, театрально корчат рожи. Сердце стучит. Вены, как губка готовы впитать адреналин. «Надо кого-то убить!», – не унимается мозг…
  Не прет уже месяца два. Езжу, езжу. Со зверем общаюсь лишь только оставляя  свои следы на полях, да читая его. Сколько можно…
  Под капотом благодарно урчит мотор «копейки», в котором намедни таки сменили фильтр и масло.  Вот и «Диканька». Подморозило. На полях снегА-а-а! Светло как днем.
 Обогнув кладбище (свят, свят – день-то какой прости господи, а я еще Гоголя вспомнил), лугом качу на свое поле.   Ветер почти мой. Вот только хруст под ногами, как будто по щебню вдоль рельс. Забравшись на горб пахатЫ, замечаю слева от себя черные пятна. Есть! И вновь застонало внутри: «Я ХОЧУ БЫТЬ ВОЛКОМ!»
  И тут, будто боги услышали меня, хотя нет не боги, не их поминать в такую ночь в пору, я начал превращаться.   Сбросив с себя одежды (волку одежда не нужна), сняв сапоги, на четвереньках ставя «лапы» на проталины и замерзшие кочки, не обращая внимания на пронизывающий ветер и обжигающий пальцы холод, иду на свою охоту.
  Вот они бесовы отродья с копытами и хвостами. Носятся по полю в дьявольском танце, раскидывая лычами по сторонам клочья земли, визжа и рюхая друг на друга.
- «КРОВИ!», – взываю я к небесам, глядя на луну.
  Выстрел прозвучал как-то глухо и сразу стих. Подхожу, не вернувшись даже за одеждой – лежит. Вот она моя добыча. Ликуй Акелла! Почему же я не могу остановиться. Все те же стеклянные глаза, увиденные тогда в зеркале начинают рыскать по сторонам. Вон еще табун. Ветер на столько сильный, что даже не напугал их. Р-р-р-р-р, и я уже крадусь к ним. Мне надо кого-то убить!
  Их много, штук тридцать, большие. И все же  они на сторожЕ – теперь будет не просто. Уходят. Мне совсем не холодно и я не иду назад.   Вдруг справа замечаю еще. Близко совсем.  Почему они меня не чуют – ветер-то ведь на них? Нет не спроста это, неужели я уже не человек? Человеку бы хватило и одного, а мне еще надо кого-то убить!
  Стреляю. Они бегут. Бегут на меня! Только спустя какое-то время понимаю, что я жму на курок а выстрелов уже давно нет. Магазин пустой, а я все передергиваю и стреляю, передергиваю и стреляю…
- Ты что творишь? – кричит в телефоне егерь. А я не знаю, как сказать, толи я уже не могу говорить по человечески, толи так замерз, что скулы свело. Смотрю на луну, хитро щурясь – она все видела, мы с ней теперь за одно, как заговорщики чтоли .
  Погрузив ВСЕХ в «копейку», молча едем домой.
- Пойдем ка, я тебе водки налью - говорит егерь, а то ты совсем на себя не похож…
  Утром, проснувшись от треска сгорающих в печи сухих поленьев, и не обнаружив на теле ни какой новой шерсти, умыл глаза снегом, и наскоро попив чаю, тихо покатил в город. И если бы не застывшая кровь, размазанная по всей машине и шмоткам, ничего бы и не напоминало о вчерашнем.  Лучше бы ничего ... 
(2008 г.)