Я открыла экономический закон. Формулируется он просто: экономика страны - в моем кошельке. Не в кошельке новороса (помните анекдот: "Куда вы с чемоданом?" - "А это не чемодан, это мой кошелек"). Не в кепке нищего бомжа. Именно в моем кошельке, сшитом из клока искусственной кожи, где в одном кармашке - последняя десятка (ее труднее потратить, чем сотню - не раз в этом убеждалась, особенно в последнее время: не купишь лекарств, не купишь кусок сыра или килограмм рыбы), в другом кармашке - горсточка мелочи (на хлеб еще можно наскрести).
Будь мой кошелек пообъемнее, я бы пошла в магазин и что-нибудь купила. Чайник, например. Или ткань на платье - не импортную, а какой-нибудь ситчик ивановский. И заработали бы станки, появились бы рабочие места, ожила бы промышленность, чтобы меня этим чайником или ситчиком осчастливить. Или купила бы телевизор - не японский, роскошный, а наш, поскромнее, вместо моей "Радуги", которая вот уже 20 лет служит и которой давно пора на покой. И загудели бы заводы, и инженеры задумались бы в своем КБ, как бы мне этим телевизором лучше услужить. Или купила бы путевку и поехала куда-нибудь на российское Черноморье. И загудели бы поезда, и заработали бы здравницы, и пароходы сгрудились бы у пристаней, чтобы покатать меня по волнам, по морям. Или просто купила бы кусок мяса, которого и вкус забыла, - и фермер купил бы себе трактор, а луга бы запестрели клевером...
А пока у меня в кошельке неразменная десятка с мелочью, страна застыла в шоке, и стоят заводы, и не платят зарплату и пенсии, и пустуют рабочие места, и скучают пустые здравницы у моря, и молчат пароходы...
Вот какой экономический закон.
Мне за него, может быть, Нобелевская полагается. Когда получу, куплю себе колбаски - очень хочу вспомнить, что это такое. И кошкам своим - рыбки, а то их тошнит от овсянки. А остальные - вам, братья-бюджетники. И пусть у вас в кошельке тоже зашуршит. И пусть работают заводы, гудят пароходы, летят самолеты. Потому что экономика страны - в наших кошельках.
1999.
************
Долго не решалась опубликовать здесь эту миниатюру, считая, что она устарела. Но не повторится ли ситуация во время экономического кризиса? Так не хочется, чтобы рассказ перестал быть документом прошлого и превратился в мрачное пророчество!