Родину любят не за то, что она велика, а за то, что она своя.
Сенека Младший
Как всегда на выходные мы с мужем поехали загород.
Это традиция.
Когда-то, в разгаре перестройки, я купила двухкомнатную квартиру на границе Тульской и Московской области. Она предназначалась для моих родителей, которых я, буквально эвакуировала из одной бывшей республики – последнего места службы.
Задача покупки квартиры была сложной.
Отец мечтал жить на природе и "ковыряться в земле", вспоминая детство, проведенное в домике с садиком и огородиком.
Мама же, как ни странно, на базе аналогичных воспоминаний, категорически требовала жилище со всеми городскими удобствами.
Вот я и нашла квартиру в кирпичном двухэтажном, двухподъездном доме рядом с березовой рощей в поселке Метростроевском. Во дворе этого дома находились долгожданные сарайчики, садик, палисадник и огородик, тщательно поделенные между всеми жильцами дома.
Пока папа был жив, работа в садике и огородике кипела.
Но, после внезапной его кончины, квартира опустела, мама разом прервала ненавистные сельскохозяйственные работы и переехала к нам в Москву.
С тех пор основной работой у нее стали курение на лоджии и разгадывание сканвордов. Работы по дому, мама всегда не любила, и на такие глупости не отвлекалась. Ее кредо стало выражаться в четырех словах. : «Теперь, моя работа – отдыхать». Просыпаясь в 11 часов, мама сразу включала в своей комнате телевизор и радиоприемник одновременно. От этого в доме, казалось, присутствовали множество беспардонных гостей, которые могли внезапно дико закричать, захохотать или даже выстрелить.
Она была постоянно очень занята любимыми занятиями, и поэтому из дому выходить вовсе перестала. Естественно, что у нее появилось множество поручений к нам.
Все, что ей требовалось, мама формулировала в виде заказов с изощренными условиями.
Вот одно из этих трудновыполнимых поручений:
- Мне нужна зубная паста, моя скоро закончится – говорила она голосом, в которой заранее звучала укоризна.
Казалось, что сложного?
Но, тут же следовало условие:
- Но, мне нужна только паста «Фтородент», да такая, чтоб тюбик был темно-синий, а надпись белыми буквами! - наставляла она весь вечер.
- Другую пасту «Фтородент», даже не думайте покупать! - ставила она жирную точку.
Если такой пасты не было в магазинах, и даже, если ее уже не выпускают несколько лет, это не меняло дела. Вздохи, укоризна во взоре и горестные, душевные пояснения для «особо непонятливых», что только эта паста чистит и лечит ее зубы были гарантированы на неограниченный срок. Никакой другой зубной пастой, какой бы "золотой" она ни была, невозможно было загладить вину.
- Не смогли матери, какой-то несчастной пасты купить! - подводила она итог нашим безрезультатным попыткам, оскорблено отодвинув подальше от себя тюбик с зубной пастой, не отвечающий ее строгим требованиям.
Укоры ее были бесконечны и носили регулярный характер, как капли, которые точат камень. Имелся только один плюс, они произносились хоть и трагическим голосом, но тихо.
Мы с мужем понимали, что нам нет прощенья и выбора тоже нет, старались искать, и как могли справедливо, распределяли между собой полученные заказы.
Вот, с тех пор, уезжать на выходные в загородную квартиру стало традицией.
Соседи за городом, любили наши приезды, они приносили нам свои местные трофеи угоститься. Кто огурчики, кто помидорчики, кто грибы, а кто лучок или яблочки.
Может, они радовались, что мы редко здесь появляемся?
А может, жалели, как несчастных, городских жителей?
Думаю, нет.
Просто в глубинке люди добрее, сплоченнее, чем в Москве, и потому, казались нам всегда почти близкими! Ведь мы тоже любили их, как родных, и всегда старалась чем-то порадовать.
- А ведь купив эту квартиру, я купила себе не только «малую Родину», но сразу и родственников - подумалось мне однажды.
Родители все время переезжали по долгу службы с места на место, и потому не было у нас прежде такой общей милой пристани.
В этот приезд, к нам в гости должен был прибыть старинный товарищ. Он, завидуя нашему «счастью», решил купить подальше от Москвы, такую же квартиру на природе. Место, куда можно приехать и пожить в любое время года, не заботясь о тепле, свете и удобствах. Приехать и вдохнуть чистый воздух, и услышать тишину, которой нет в городе даже глубокой ночью.
Не найдя ничего подходящего, пол дня безрезультатно выспрашивая соседей, мы все слегка огорчились и решили развеяться.
Нам пришла в голову идея порадовать нашего незадачливого приятеля и показать ему Тульскую картинную галерею им. Крылова. Мы и сами, не так давно открыли ее для себя. Хороша галерея!
После обеда, сели в машины и отправились в путешествие.
Все было идиллическим и милым - и денек, и солнце и отсутствие в доме телевизионных кошмаров.
Дорогу, поддавшись спокойствию и свободному времени , выбрали без помощи карты. Расстояние до Тулы около 50-60 километров. Трудно промахнуться.
Поехали не по трассе, а просто, выбрав направление, которое указали все те же соседи-родственники.
Светило яркое солнце.
Бывают такие дни летом, когда солнце сияет во всю свою силу, настолько ярко, что зайдя с улицы в дом, слепнешь, словно попадаешь в сплошную тьму.
И надо же, что именно в такой удачный, светлый день нам удалось попасть в удивительное место. Да не только попасть, но и разглядеть это волшебное место, где время течет по другим законам, поразительно спокойное и свободное, как окружающие его просторные, тульские поля, перелески или маленькая, поблескивающая "монетками" на солнце, речка Осетр.
Проехав совсем немного и свернув с основной трассы, мы сразу оказались в лесу.
Красиво!
Дорога, конечно, старенькая и узенькая, зато лес подступает к самим окнам машины, слышно, как кукует кукушка и поют птицы. Вышли постоять и подышать ароматами леса в пору перехода весны в лето.
Трава светилась на солнце чистым цветом, ярким, свежим, зеленым. Золотистые вкрапления одуванчиков сливались в перспективе в большие золотисто-желтые ковры, выстилавшие края дороги. Деликатные, тонкие как папиросная бумага цветки колокольчиков были видны только вблизи, чуть дальше они скрывались в ярком свечении одуванчиков. Ветерок отдавал сладким медовым оттенком и горчинкой отцветающей черемухи.
Постояв так немного, мы вновь двинулись дальше. Вскоре лес начал редеть и закончился.
С радостными ощущениями от леса и улыбками на лицах мы миновали указатель на въезде в деревушку.
На указателе значился населенный пункт «ДЕБИЛОВСКИЕ ВЫСЕЛКИ».
Название обескуражило.
Остановившись и приглядевшись поближе, поняли, что это шутка местных жителей, так неожиданно и мастерски себя обозначивших.
Первоначально выселки были Дедиловские. Наверняка какие-то чрезвычайные события на данной конкретной территории, заставили изменить официальное название.
Значит, есть за что.
Русский народ острый на язык. Согласитесь, до чего например, выразительны русские фамилии! Лохин, Мурыгин, Ненашев, Букин..
Я знала их лично!
Наверняка и вы найдете немало примеров из своей жизни, когда суть человека отражалась в его выразительной фамилии. Возможно, и населенные пункты тоже отражают характер своих жителей?
- Наверняка, в Орле, только «орлы» живут – подумала я, надо бы съездить и
проверить.
- Кто живет в деревне Дурыкино тоже понятно.
- А кто же живет в Чите? …..
В Дедиловских выселках дорога становилась все хуже, каждые последующие сто метров, но красота природы, с той же последовательностью, возрастала.
Совершенно ошеломил нас открывшийся посреди деревушки вид пруда.
Пруд был, абсолютно зеркальной, с невозмутимой поверхностью, в которой отражались небо, облака, стоящие рядом деревья. Издали казалось, что она была твердой, и все вокруг отражалось в ней как в зеркале, которое служило входом в другие миры и измерения.
Поразительно, но никого из жителей нам не удалось увидеть. Мы чувствовали себя «сталкерами». Во всяком случае, мне показалось, что сейчас минуем пруд и окажемся в другом времени или месте.
Сделав остановку у пруда, мы двинулись дальше тихим ходом, так как дорога была словно после бомбежки. Наша машина шла первой. Я осторожно, щадя подвеску, объезжала воронки и рытвины, оставленные загадочными боями, которые, по-видимому, вели местные жители, и, по-видимому, их победили, так как никого из них мы не обнаружили вплоть до последнего дома.
За этим домом от дороги шла вправо еще одна дорога. Скорее это были уже просто две колеи оставленные на земле колесами. Дорога уходила куда-то в поля, которые зеленели, поднимаясь к горизонту вместе с разделяющими их лесополосами.
Когда мы поравнялись с дорожкой, у поворота обнаружили совершенно проржавевший указатель с почти неразличимыми буквами «Веневский женский монастырь».
- Свершилось – мы в другом измерении - подумалось мне.
- Нам некуда спешить, давайте посмотрим Веневский монастырь?- осторожно предложила я своим попутчикам.
Притихшие горожане согласились, оглядываясь по сторонам, где почти девственная природа окружала нас своими видами, звуками и запахами. Мы все чувствовали необычность происходящего, словно перед нами шел грандиозный спектакль под названием «Жизнь Природы» или «Природа Жизни».
Проехав метров 100 в горку, мы увидели поднимающийся над травой сине-звездный купол. А когда миновали пологий пригорок, перед нами открылся вид на старинный, обветшалый монастырский собор в цветущей сирени и рядом несколько строений за его оградой.
И опять ни души вокруг.
Мы подъехали к арочным воротам и калитке из обсыпавшегося кирпича, старой кладки. А когда заглушили моторы, ничего, кроме стрекотания кузнечиков в густом от запаха сирени воздухе не было слышно.
Не зная, как следует быть в таких случаях, мы медленно направились к калитке. И тут услышали тихое хихиканье, среди цветов сирени у ажурной решетки забора.
Мы обернулись на звук ,и увидели среди гроздьев сирени совсем еще молоденькую, смешливую девушку в черной монашеской одежде и платке.
Неизвестно откуда вынырнув, она, смущенно прыская от смеха, прошмыгнула в калитку. В тот же миг раздался звук колокола.
Мы поняли, что жизнь здесь есть и двинулись через калитку к храму.
К главному входу вела большая крытая лестница. На обветшалых, каменных ступенях кое-где были глубокие щербины и трещины. Стены покрывали сохранившиеся фрагменты росписи. Мы поднимались по высокой лестнице совершенно одни, потом, одни же, переходили из одного помещения с редкими и недорогими иконами, в другое и третье, пока не попали в маленький зал с алтарем, напротив которого стояли несколько простых деревянных скамеек у стены. Досчатые полы в помещениях были устланы домоткаными пестрыми ковриками.
Начиналась служба. Службу вел священник, лет 50-ти, больше похожий на учителя русского языка и литературы. На хорах стояли 3 молоденькие девушки в монашеской одежде, еще одна, знакомая нам, шустрая хохотушка помогала батюшке. Две старенькие монахини сидели на лавочке напротив алтаря.
В открытые окна светило солнце и долетало в промежутках между слов стрекотанье кузнечиков, а запах ладана сливался с запахом цветущей сирени.
Батюшка гостеприимно пригласил нас на службу. Мы вошли и стали оглядываться, ища привычно, где можно купить свечи. Свечи лежали в коробочках у окна. Но никого возле них не было. Да и спросить, сколько они стоят, было не у кого.
Неловко прерывать службу.
Священник, пропев очередную молитву, и продолжая дирижировать своим скромным хором, направил к нам хохотушку, чтоб она продала нам свечи. Но она заупрямилась, что–то ему сказав, по-видимому: «Почему я?».
Батюшка на время отвлекся от службы и стал настаивать. Тогда она сказала, что-то вроде: «Сейчас, мол, допою и подойду». Остальные три девушки у клироса тоже улыбались потихоньку, из-подтишка поглядывая на нас.
По-видимому, мы были событием, которое смущало застенчивых девиц. Они, попросту боялись, и не знали, как им с нами быть. Видимо не часто были здесь гости. Скорее всего, поэтому смешливая девушка, совершенно в духе подростка, немного упрямилась.
Понятная ситуация.
Конечно, она все сделает, но сначала, слегка попререкается, беззлобно, «для порядка», совсем как дочка с родителями. Тут, самая старенькая монахиня зашикала на смешливую нашу «стрекозу», и та подлетела к нам.
А служба, между тем, шла привычно, своим ходом, поддерживаемая нестройным пением трех девушек и священника. Иногда с это пение вплетались надтреснутые голоса старых монахинь.
Девушка, смущаясь, подлетела к нам, и смешливо ответила, что свечи стоят 30 рублей. Глаза при этом она опускала, но тут же, из-подтишка, пыталась разглядеть московских гостей.
- Три свечи – попросила я .
- А сколько это будет? – неожиданно прыснув спросила она.
- Шестьдесят? - и снова опустила глаза.
- ??! – я подумала, что она шутит, но она и впрямь не могла умножить в уме 3 на 30! Так вот почему она никак не хотела идти !
Мы приобрели свечи. Каждый, шепотом считал для девушки сдачу. Таковой у девочки не было и мы, естественно, оставили ее монастырю вместе с пожертвованиями.
Служба прошла просто замечательно, совершенно по-домашнему и с любовью. Когда она закончилась, мы вышли в освещенный солнцем двор собора.
Сверху, с высокого крыльца было хорошо и далеко видно все вокруг - пригорок с дорогой, поля с перелесками до самого горизонта, синее, до рези яркое небо и буйно цветущая вокруг сирень. Все прекрасное, естественное и живое, как сама природа!
И этот монастырь, с собором, посреди русского поля тоже казался живым, как большое крепкое дерево. Старое и сильное.
Полузабытый монастырь, так естественно вставший в одном ряду с лесом, зеркальным прудом, полем, цветущей сиренью, небом и солнцем родины.
Родины, в которой гармонично существуют, уравновешивая друг друга ум и глупость, эгоизм и терпимость, безобразное и бесконечно прекрасное одновременно.
На душе было светло и безмятежно, словно мы узнали для себя какой-то очень важный секрет, который неожиданно очистил души от пустых забот и обид, оставив только истинное зрение, которым и стоит смотреть на жизнь.
Все вокруг тоже изменилось. Совсем расхотелось куда-то ехать. Немного отъехав, мы, дружно остановились и улеглись на веселой полевой траве, среди желтых одуванчиков и голубых колокольчиков. Время остановилось.
Я лежала и думала, глядя в небо - до чего хорошо все устроено в этом мире!
Абсолютно все, даже смешные мамины капризы! Наверняка, ей просто очень хочется получать больше внимания, чем мы даем ей, пролетая в своей непонятной для нее, совершенно сумасшедшей и противоестественной жизни на больших скоростях. В дни ее молодости время шло размеренней, чем в наш непростой, переменчивый век. Ну как, не покапризничать - обидно, когда не успеваешь за временем!
Небо было, синим и бескрайним. Казалось все образы, увиденные мной сегодня, бережно, чтобы не разбились, упаковывались в светящиеся белые облака, и они уплывали сияя в бездонной синеве, в общее драгоценное хранилище светлых мыслей человечества.
Куда несет нас быстрый ветер нашего времени? Сдается мне, что в другую сторону, прочь от неспешной красоты леса, птичьего пения, поля с одуванчиками и монастырского собора в цветущей сирени.
Как необходимо, порой, найти волшебный пруд, перешагнуть границу времени и остановить его на миг, чтобы успеть разглядеть все вокруг и понять как оно прекрасно!