Возможно, в этом мире ты – всего лишь человек, но для кого-то ты – весь мир.
Габриэль Гарсиа Маркес
Она жила одна в маленькой квартирке в центре мегаполиса. Когда-то у неё было много друзей и знакомых, она легко сходилась с людьми. Но никогда она не сходилась с ними настолько близко, что они могли бы заметить её исчезновение из общества. Сама же не привязывалась к людям вовсе, что-то в них отталкивало и настораживало её. В мире, окружавшем её, она не смела верить никому. Даже себе она лишь доверяла.
Но был ещё один мир, внутри неё, в её голове. Она видела его зелёные сады, слышала пение птиц и разговоры людей. Наблюдала за его жизнью. И вела дневник этого небольшого, но всё же мира.
Она жила так, что её никто не замечал, не обращал внимания. Она же при это получала возможность видеть всё. Видеть два мира: серый, урбанистичный до крайности, мир денег и торговли. Другой мир был его антиподом: в нём цвели цветы, пели птицы и жили люди. Жили, а не на что-нибудь никому не нужное. У этих людей были красивые лица, сильные характеры и прекрасные, удивительные души. Они любили, страдали, наслаждались жизнью и умирали, не жалея ни о чём. Они умели это делать. Жизнь их была вкусной и носила на себе хоть какой-то отпечаток осмысленности. Каждый из этих людей чего-то хотел, к чему-то стремился и добивался чего-то в своей жизни.
Не то, что в этом жутком мегаполисе.
Как умерла эта женщина, тоже никто не заметил. Никого не было на похоронах, никто неё не помнил. Но помнились её книги, рассказы, записи… они были яркими и вызывали целый поток уже застарелых, застревающих где-то в нижних слоях души, чувств. Однако никто не знал, что всё это написала именно она. Никто не знал настоящего имени человека, который скрывался под коротким псевдонимом.
Написанное же её рукой ещё читалось, и приносило луч света и цвета в этот мрачный и серый город. Читалось, но всё меньше и меньше… И люди, жившие в том мире, где она была Богом (ибо создан человек по образу и подобию Его, и мы – тоже Боги в своих мирах), умирали, и замирали… Постепенно, по мере того, как этот мир окончательно перестал открываться для кого-то ещё, люди окаменевали… Застыв так, на полуслове, полужесте, полумысли, они оставались такими навсегда.
С годами, веками, тысячелетиями мир перестал быть объёмным миром и даже садом удивительных каменных изваяний. Он стал плоской картиной. Когда-нибудь придут другие люди и напишут на ней свои слова. А потом картину снимут со стены и выбросят: испорчена и восстановлению не подлежит.
Секрет спокойной старости состоит в том, чтобы войти в достойный сговор с одиночеством.
Габриэль Гарсиа Маркес.