Омфала.
Гермес, покровитель всех важнейших финансовых операций, вывез Геракла в Азию и выставил его там, на продажу, как безымянного невольника. Деньги, полученные за героя, в размере трёх серебряных талантов, выплатил сиротам Ифитоса. Эвритос же сурово запретил своим внукам, принимать какое бы то ни было денежное возмещение, твердя, что только кровь может искупить кровь; а что стало с серебром, об этом знает только Гермес. Согласно пророчеству Пифии Геракла купила Омфала, царица Лидии, у которой был к нему собственный интерес. Служил он ей верно в течение целого года, уничтожая разбойников, которые в ту пору наводнили Малую Азию.
Омфала, дочь Иоранеса, и по уверению некоторых мать Тантала, получило своё царство в большом упадке из-за того, что им плохо управлял её муж Тмолос, сын Ареса и Теогонии. Гуляя по горе Карманорион - названной так по имени сыны Диониса и Алексиры Карманора убитого кабаном - влюбился в охотницу по имени Арриппа, девушку, которая служила Артемиде. Арриппа, не отвечала ни на просьбы, ни на угрозы Тмолоса, убежала в храм своей госпожи, где он, несмотря на святость этого места, изнасиловал её на ложе богини. Несчастная повесилась на верёвке, однако, перед этим позвала Артемиду, и та спустила с привязи бешеного быка. Тмолос, подброшенный рогами быка в воздух, упал на острые камни и погиб в мучениях. Теоклименос сын его и Омфалы похоронил отца на месте его гибели и изменил название горы на «Тмолос». Место это теперь уже не существует: оно было расположено на склоне горы, которая претерпела значительные изменения в результате землетрясения, произошедшего во время правления императора Тиберия.
Наименьшим из дел осуществлённых Гераклом в эту пору была поимка двоих эфесских Керкопов, которые постоянно нарушали его сон. Они были близнецами и носили имена Пасалос и Акмог или Олос и Эврабатос или Силлос и Трибаллос. Сыновья Океана и Теи, самые большие хамы и нахалы, которых только люди знали, шлялись по окрестностям и совершали самые неблаговидные поступки. Теа предупредила их, чтобы остерегались Геракла, а её слова: «Мои маленькие белобрюшки, подождите, встретите ещё огромного чернобрюха». Слова эти стали присловьем: «белобрюшками» обычно называли «труса, подлеца и лицемера». Кружились над ложем Геракла в образе больших мух, а однажды ночью он поймал их, привёл в нормальный вид, после чего повесил кверху ногами на поясе, который повесил себе на плечи. Спина Геракла, неприкрытая львиной шкурой, была черна от солнца и от огненного дыхания Какуса и критского быка, как старая шкура. Керкопы вися головой вниз и видя чёрную спину Геракла, разразились смехом. Их весёлость сделала Геракла задумчивым, а когда понял в чём её причина, присел на камень и сам рассмеялся так искренне и сердечно, что, в конце концов, они упросили его, чтобы он отпустил их на свободу. Нам действительно известно в Азии место, называемое Керкопия и скала, которую до сих пор называют «Чёрной Спиной», но показывают её в Фермопилах. Возможно, подобный случай произошёл, но в другое время и в другом месте.
Некоторые утверждают, что Керкопы со временем были превращены в камни, потому что хотели обмануть Зевса: иные же говорят, что он наказал их, превратив в обезьян с длинными золотыми волосами, и отослал на итальянский остров Питекусай.
В одном из лидийских оврагов жил некий Силеус, который захватывал путников и заставлял их работать на своём винограднике. Геракл вырвал с корнями виноградные побеги, а когда Лидийцы из Итона начали грабить окраины царства Омфалы, отобрал их добычу и разрушил их город. В Келайнае жил земледелец Литиерсес, внебрачный сын царя Миноса, который принимал у себя заблудившихся путников, но принуждал их, чтобы они оставались у него для сбора урожая. Когда они ослабевали, учил их по вечерам кнутом, а когда забивал их, то тела укрывал в стогах, тоскливо напевая при этом жалобные песни. Геракл пришёл в Келанай, чтобы спасти Дафниса, сына Гермеса, который разыскивая по всему свету свою возлюбленную Пимплею, которую украли пираты, нашёл ее, в конце концов, среди невольниц Литиерсиса. Хозяин вызвал Дафниса на состязание в жатве, но его место занял Геракл. Победил Литиероса и срубил ему голову серпом, а тело сбросил в реку Меандр. Дафнис не только отыскал свою Пимплею, но Геракл дал ей в качестве приданного дворец Литиероса. Фригийцы, чтя память Литиероса, до сих пор в жалобных песнопениях вспоминают об этом, хотя поют их и в честь Манероса, сына первого египетского царя, тоже погибшего в поле во время жатвы.
Ещё над лидийской рекой Сагарис Геракл убил стрелой чудовищную змею, которая пожирала людей и урожай; благодарная Омфала, узнав, в конце концов, кто он такой и кем были его родители, отослала его в Тиринс, отблагодарив дарами: Зевс для сохранения в памяти этого события поместил на небе созвездие Офиухос. При случае важно вспомнить, что река взяла своё название от имени сына Миндона и Алексиры, которого Мать Богов наказала помешательством, поскольку не уважал её мистерии и обзывал священников-евнухов. Сагарис утонул в волнах этой реки.
Омфала купила Геракла не как воина, а как любовника. Он стал отцом трёх её сыновей, названных Ламосом, Агелаосом, предком славного царя Креза, который закончил жизнь самоубийством, бросившись в пылающий костёр, когда Персы заняли Сарды и Лаодемон. Некоторые добавляют ещё и четвёртого сына Тиреноса или Тирсеноса, вспоминая обряды, которые проводили лидийские эмигранты в Этрурии, где получили имя Тирренов. Но более правдоподобно, что Тиренос был сыном царя Атиса, дальним потомком Геракла и Омфалы. С одной из служанок Омфалы по имени Малис Геракл зачал Клеодайоса или Клеолаоса, по иному, Алкайоса, основателя лидийской династии, царь которой, Крез, лишился трона в Сардах.
До Греции дошли слухи, что Геракл сбросил свою львиную шкуру и венец из осины, одев вместо него обручи с камнями, золотые браслеты, женский тюрбан, пурпурную шаль и минойский пояс. Сидел, окружённый ионийскими девушками, прял козью шерсть или шил, при этом дрожал, когда женщины кричали на него. Били его золотыми туфельками, когда грубыми пальцами ломал что-нибудь и приказывали ему развлекать себя рассказами о его похождениях. А он будто бы и не стыдился этого. Из-за этого художники рисуют Геракла в жёлтой юбке; служащие Омфалы причёсывают его, стригут ему ногти, она же сама ходит в его львиной шкуре, держа в руках палку и лук.
Было же всё просто так. Однажды, когда Геракл и Омфала посетили виноградник Тмолоса, она в пурпуре и покрывале украшенном золотом, с напомаженными локонами, а он, как рыцарь нёс над её головой золотой зонт, Пан увидел их с высокой горы, и влюбился в Омфалу и бросил свою горную богиню, закричав: « С этой поры только она будет моей любовью!». Омфала и Геракл добрались до цели своего путешествия, грота расположенного у подножия горы и для забавы поменялись одеждой. Омфала одела своего друга в свою одежду, которая была мала для него и в свою пурпурное платье. Геракл не сопротивлялся, но порвал рукава и сандалии: оказались ему не только малы, но и коротки для его огромных ног.
После ужина улеглись на отдельных покрывалах, поскольку уважали Диониса, а тот при приношении жертвы, требует от своих почитателей супружеской чистоты. В полночь Пан прокрался в грот, залез, как ему показалось на ложе Омфалы (спящая была одета в шёлк) и, дрожа, вполз под одеяло. Разбуженный Геракл потянулся и против своей воли дал ему такого пинка, что Пан отлетел на другой конец грота. Омфала, услышав глухой звук удара, поднялась и начала зажигать свет, а как только прояснилось, увидели лежащего в углу Пана, зализывающего свои раны. С того дня Пан возненавидел любые одежды и обязал своих жрецов к проведению всех обрядовых церемоний обнажёнными. Разозлился на Геракла, распуская слухи, что это переодевание не было случайным, а обычным для его извращённой природы.
1. Карманор был одним из первых титулов Адониса, которого убил кабан. Нельзя установить время воздвижения храма Артемиды Тмолосом ни осуждения Геракла на выплату компенсации Эвритосу за убийство его сына. Можно, однако, допустить, что оба события вполне исторически обоснованы. В этом повествовании Омфала означает Пифию, стражницу дельфийского омфалоса, которая признаёт верным наказание Геракла быть невольником в святилище, до тех пор, пока он не сумеет выплатить свой долг. Поскольку Омфала - это имя первой лидийской царицы, мифолог изменил место его службы, чтобы подогнать свою версию под иную легенду.
2. Керкопы, как можно предположить из названия их имён, были “keres” – злыми духами из снов: их можно было отвратить и изгнать, вызывая Геракла, он один имел власть над кошмарами сна. Действительно их представляли как духов отличавшихся редким безобразием: в некоторых произведениях искусства они изображаются в виде обезьян. Вполне возможно, что это связано с тем, что Геракл посещал Гибралтар, куда карфагенские купцы завезли обезьян, разместив их на одной из скал в качестве забавы для богатых гречанок и римлянок. Не находит подтверждения, что обезьяны обитали на Ихии и Прокиде, двух островах лежащих на север от Неаполитанского залива, которые греки называли Питекусами. Название это получили из-за того, что на этих островах производились сосуды –“pithoi” (об этом можно было прочитать у Плиния в «Естественной истории»).
3. В Сирии и Малой Азии среди тех, кто работал на виноградниках, был некий обычай, по которому следовало убивать чужих, охраняя дух виноградной лозы, подобные обряды практиковались и в Европе. Джеймс Фрэзер в «Золотой ветви» описывает подобные практики. Гераклу приписывается, что он прекратил практику приношения человеческих жертв: эта реформа была воспринята греками, хотя они продолжали вести во множестве довольно жестокие и кровавые войны.
4. Служба Геракла у Омфалы воспринималась классическими писателями как аллегория, представляющая, как может слабая женщина добиться власти над мужчиной. Имя Омфала в этом контексте может означать, что именно чрево было тем местом, в котором её средоточие. Эта легенда может быть отнесена к временам, когда матриархальное общество теряло свои позиции и уступало своё место патриархальному. Тогда царь как супруг царицы становился главным лицом в цепи обрядов и жертвоприношений. Подобное впервые возникло в шумерийском Лагаше и нашло своё отображение в искусстве критян: изображения мужчин в женских одеждах совершающих обрядовые действия. На фресках в Кноссосе можно даже видеть что эти юбки достаточно нарядные. Неволя Геракла очень схожа с западноафриканскими матриархальными обычаями. То есть, в целом ряде мест, царь происходит из невольников и не обладает реальной властью, а в некоторых местах царица и вообще не имеет супруга, может иметь любовника, который так же выбирается из невольников.
В классические времена подобное практиковалось локрийской аристократией, которая имела привилегию в выборе жриц для Афины Троянской. В 683 году до рождества Христова подобный обычай из Греции был перенесён на территорию Южной Италии, где местные аристократки освоили подобную практику с невольниками. Локрийцы, не будучи эллинского происхождения совершали подобное распутство по примеру карийцев, критян и амореев (Дионисий, «Описание земли»). Следует отметить, что подобные обычаи процветали и в предэллинской Греции и Италии, что являлось отзвуками матриархальной традиции. Так женщины в Багнаре облачённые в длинные юбки с кружевами собирались на свои праздники, оставляя своих мужей ухаживать за домом и детьми. В Багнаре тот обычай устойчиво прошёл сквозь века, там традиционно отдаётся предпочтение Матери Божьей перед её Сыном.