Василий Петрович увлёкся выходом в астрал. Ему, как-то на глаза попался буклетик с подробным описанием действий, и он решил попробовать. Вначале, разумеется, у него ничего не выходило. Хотя он и действовал строго по инструкции: открывал чакры, потреблял энергию солнца через макушку - пятками, а энергию земли - наоборот, смотрел третьим глазом себе в пупок, и, хрустя суставами, складывался в немыслимые фигуры. Всё было тщетно.
Наконец не выдержав этих издевательств, он метнул буклет в стену и обиженно уселся в кресло. Вывернутые руки и ноги ныли, а из-за открытых чакр начинался насморк, видно продуло сквозняком. Его сердитый взгляд упал на валяющийся, на полу, раскрытый где-то около середины, буклет. Там красовалась яркая надпись: Для выхода в астрал, вам необходимо полностью отрешиться от окружающего мира.
Василий Петрович хмыкнул. Он ещё раз сел на ковёр, закрутил по схеме руки и ноги, по инструкции открыл чакры и, перенаправив энергетические потоки вселенной, уткнулся третьим глазом в пупок. Некоторое время ничего не происходило, и Василий Петрович уже хотел было выругаться на авторов брошюры, но тут же одёрнул себя, поняв, что думает о том, как ничего из этой затеи не выходит.
Наконец ему удалось полностью очистить голову от мыслей, он даже хотел обрадоваться этому событию, но тут же сбил всю настройку. Пришлось начинать всё заново. После нескольких, частично удачных, попыток, он распрямился. Сходил в туалет, выпил чаю и покурил. Мысли об этих действиях слишком его отвлекали, и, если он хотел добиться успеха, от них необходимо было избавиться. Потом у него зачесалось ухо, потом спина, потом щиколотка. Он не выдержал и заодно принял душ.
Закончив все эти процедуры, Василий Петрович прислушался к своему телу. Тело было вполне довольно и больше ничего не требовало. Некоторое время он ещё стоял, прислушиваясь, а потом быстро разместился на ковре и быстро совершил всю процедуру подготовки. На этот раз – состояние унмани авастха пришло практически мгновенно, и Василий Петрович отключился.
Через какое-то время, он осознал себя висящим в воздухе, где-то в углу комнаты под потолком. На полу, в центре ковра, он заметил своё неподвижно сидящее тело. Тихо, чтобы не спугнуть с таким трудом достигнутое состояние, он хихикнул. Оказалось, что теперь можно свободно думать и даже совершать любые движения. Он покрутил руками, головой и, взмахнув руками, сделал несколько кругов вокруг люстры.
Наконец ему надоел осмотр себя со всех ракурсов, и он подлетел к стене, за которой располагалась квартира его соседки Марии Константиновны. Василий Петрович с удивлением посмотрел как его руки, не встречая преграды, проходят сквозь стену, и решительно нырнул вперёд. Миг темноты и он уже оказался в знакомой прихожей. Буквально недавно, он заходил за солью к миловидной соседке, так что приблизительно представлял, где что находится.
С интересом рассматривая скромное жилище Марии Константиновны, он проплывал из комнаты в комнату. Тут его внимание привлёк звук льющейся воды и что-то напевающего женского голоса. Он проплыл в сторону ванной комнаты, смущаясь, слегка затормозил перед дверью, и заглянул внутрь. Его соседка принимала душ. От увиденной обнажённой женской фигуры у Василия Петровича в глазах помутилось. Он рассматривал как тугие струи, бьющие из шланга душа, ласково стекают по округлостям Марии Константиновны, как она поглаживает своё тело, смывая пену. И тут его закрутило так, что на некоторое время пропало зрение.
Очнулся Василий Петрович у себя в комнате в неудобной позе на ковре. Чертыхнулся. Кое-как расплёл затёкшие руки и ноги и, покачиваясь, встал. Сердце бешено колотилось. Он быстро оделся и выскочил на площадку. Его руки тряслись, и попасть ключом в замочную скважину удалось не с первого раза. Затем он долго стоял у двери соседки и жал на дверной звонок.
Наконец, за дверью послышались шаги, и на площадку выглянула Мария Константиновна. Она была в халате и с мокрыми волосами. Василий Петрович понял, что всё, что он увидел, было на самом деле, а вовсе не сном, как ему сначала показалось.
- Вы что-то хотели, Василий? – Улыбнувшись, спросила соседка.
Василий Петрович замялся. Ему многое хотелось сказать. Что он давно уже тайно влюблён в Марию, что только что подглядывал за ней в душе, что хочет предложить руку и сердце, что... Но язык не слушался. Соседка недоумённо смотрела на него, неуверенно переминающегося с ноги на ногу и то и дело открывающего беззвучно рот.
- Дура! Такую медитацию запорола! – Выпалил, наконец, Василий Петрович и, перескакивая через две ступеньки, кинулся вниз.
- Псих! – Хлопнула дверью Мария Константиновна. – Пить надо меньше!
А где-то в другом измерении катался по полу от смеха Будда, и смех его разносился по всему астралу.