Комната без света естественного и искусственного. Она странная, но моя. В ней есть окно. Сразу напротив двери. За окном ничего не видно. Пустота из темноты. И если смотреть в него долго, то можно навсегда потеряться в той пустоте. По этому я лишь скольжу по этому окну мгновеньем своего взгляда…
Дверь. Она сразу захлопывается, когда я вхожу в эту комнату. В ней никто никогда не был. Только я.
Обстановка в комнате убогая. Но что я больше всего люблю в этой комнате – это кровать. Она очень старая. Металлическая. Пружинная. Спинки у кровати витиеватые. Маленькие цветочки и листочки. Я люблю ощупывать их пальцами, запоминая их силуэты. На кровати матрац. Потертый. Выцветший. Когда-то он был бежевый…Кровать стоит справа от двери. А напротив нее стол. Деревянный, сколоченный из досок, неокрашенный. На столе пара стаканов. Пластиковая игрушка – зайчик. Размером с кружку. Две шариковые ручки (зачем-то лежат здесь, я ими никогда не пользовалась, только в руки брала). Последний элемент моей мебели – стул. Расшатанный, опшарпанный, голый, деревянный стул. Он может стоять в любом месте этой комнаты. Даже, если я захочу, то на кровати.
Сейчас стою посреди комнаты и поражаюсь. Вместе с тем успокаиваюсь. Сейчас мне здесь уютно. Молчание и одиночество гладят меня.
А теперь то, чего нет ни в одной комнате в мире…только в моей. Все здесь в крови. И поэтому я босиком. Когда я делаю шаги, то кровь мягко впивается в ступни. Она теплая. А чья она? Я не думаю об этом…
Подхожу к столу. Беру в руки игрушку – зайчик. Он кровавый. Пальцы немного скользят по нему из-за вязкой особенности крови. Я пытаюсь протереть зайке глаза. Немного выходит. Но все снова сплывается. (А у зайки голубые, веселые глазки). И он видит только миг и снова глаза заплывают свежей кровью. В стаканах крови нет. Они замараны в ней снаружи и внутри. Немного еще постою у стола. Затем оборачиваюсь к кровати. Хочу лечь.
Ложусь. И, наконец, вся моя кожа окрашивается в красный. Я уже чувствую на кончике языка этот немного странноватый привкус крови. Одежды на мне нет. Совершенно никакой. Сжимаюсь в клубочек на матраце. Он мокрый. Мои волосы мараются. Взгляд начинает стекленеть. Дыхание все тише. Еще немного и я усну здесь. Нельзя спать. Могу не проснуться.
Вижу стул. Поднимаюсь и ставлю его возле кровати. Пусть он постоит около меня. Я снова ложусь. На спину. Запрокидываю руки и сжимаю ладонями витиеватые цветочки. Смотрю на стул. Там всегда представляю тебя. Хочу, чтоб ты сидел на нем. Сейчас. Был измазан кровью. И жадно бы смотрел на меня.
И я как завороженная смотрю на то, чего на стуле нет. Я представляю…Может скажу пару слов. В честь приветствия и начала разговора. И я вырываю из себя голос: «Я…» И тишина. Я хотела сказать: «Я люблю тебя». Но в миг поняла, что это глупо и замолчала. Больше я ничего не скажу.
Я не знаю, что мне делать.
Подхожу к одной из стен. Начинаю скользить по ней ладонями. Кровь забивается под ногти. Здесь я ни о чем не думаю. В голове произносятся только три слова. Кроме них я больше ничего не знаю. Я люблю тебя. И все. Я не знаю больше слов. Никаких.
Что-то щелкает в моей груди. Внезапно захотелось умереть.
Окно. Подойду к нему и потеряюсь. Хотя можно уснуть и не проснуться. Нет. Лучше к окну.
Подхожу. Вглядываюсь в пустоту. Дальше. Еще глубже. Теряю сознание. Теряю себя.
Где-то в бреду чувствую: твои руки на моих плечах. Сжимаешь их. (Как ты зашел в мою комнату? Но это уже не важно.) Подносишь свои губы к моему правому уху и с горячим дыханием произносишь: «любимая»…
…Мгновение тишины. Паузы. Застывшей жизни. Мгновение вселенской смерти…И…Из меня. Из груди, из рук, плеч, живота вылетают белые голуби. Рвутся в пустоту окна. Вырываются из моей кожи. Ослепительно-белоснежные. Белые птицы. Теперь они наполнят пустоту. Эту непроглядную темноту за окном. И пустоты вмиг не станет. Исчезнет. Порвется тишина от взмахов крыльев. Птицы. Улетают.